Валеев Илья Георгиевич : другие произведения.

In memoriam Иосифа Бродского

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

                                In memoriam Иосифа Бродского.

                     Наши дни разбрелись по углам как слова по бумаге,
                     что звучали чуть дольше, чем трели весною в овраге,
                     позволяя на миг позабыть про кольцо мудреца. 
                     И тогда нам казалось, что жизнь это вещь без конца.

                     Все проходит, увы. Соломон не споет и не спляшет,
                     и любимая больше рукою ему не помашет.
                     Из-за моря поднимется солнце, но пенный прибой
                     не шепнет тебе на ухо нежно, что день этот твой.  

                     Ты родился весною в тот год, когда в школах устали 
                     без конца перекрашивать карты,  но позже из стали    
                     человек прозорливый сказал, что пехоте так ближе
                     до Берлина идти, чем из Лондона или Парижа.

                     На балконах висели портреты и красные флаги,
                     и делили мы с немцами землю сперва на бумаге.
                     А Сибирь говорила на польском, и нас "Варшавянка"
                     в проходных  призывала в поход, как позднее "Славянка".

                     Я старался воспитывать знаки, они же кричали, 
                     и менялись местами друг с другом к великой печали.
                     Их возня раздражала. Кому мне поставить в вину,
                     что мой бедный язык у тебя  в иудейском плену?

                     Время шло, я мужал, и словами касаясь предметов,
                     им давал имена на века, лег в державе Советов,
                     а проснулся в России. Газеты  моим языком
                     воспевали свободу, с которой я не был знаком.    

                     Что случилось еще в этот год? Согревались на Финской
                     от коктейлей в пылающих танках, газеты  о близкой
                     распевали победе, и дети, красуясь обновкой 
                     маскхалата, тонули в снегах с трехлинейной винтовкой.

                     Ты уже мог ходить, когда немцы бомбили предместья,
                     и страна задыхалась в дыму, призывая нас к мести,
                     и по радио голос сказал, что мы все теперь братья,
                     даже те, кого смерть навсегда заключила в объятья.

                     Мы учились не то чтобы мало, но все не для хлеба,
                     как любимый поэт, не пославший француза на небо,
                     а уехавший сам. Нас к себе призывали науки,
                     мы же пили нектар и сбегали на север от скуки.

                     Там нам было, признаться, вольготнее. Ветер залива
                     напевал о великой любви, и плелись сиротливо
                     наши длинные тени по этим безумно прямым
                     перспективам, где мы растворялись один за другим.

                     Написать о войне, о  защитниках Бреста, Блокаде
                     о горящем как факел Смоленске, о том, что награде
                     рад был только дурак, и потери по сводкам считали
                     округляя нули? Но что выстоим, это мы знали. 

                     Твой отец, капитан, воевал и смотрел объективом
                     прямо в бездну беды, чудом спасся, но разве счастливым
                     можно быть для еврея в стране, где все время дорога,
                     в окончанье которой тебя забирают с порога.

                     Я любил Летний сад, там у статуй случалась гангрена,
                     но они выживали обычно, хотя по колено
                     и по локоть терялась, глаза возмущая, конечность. 
                     Ничего, возмещали, и тем обрекали на вечность.

                     В октябре этот сад мы назвали однажды Осенним,
                     и приехав сюда, я стремился на встречу скорей с ним.
                     Он швырял мне под ноги листву, обижаясь на глупость.
                     Здесь я встретил любовь, но она от меня отвернулась. 

                     Только ты мог решить, что в шестнадцать стоять на заводе
                     у станка вместо черной доски это виза к свободе.
                     И корова, услышав забористый мат пастуха,
                     у тебя из кармана тянула обрывок стиха.

                     Вспомни дом у воды, где однажды ты встретился с Анной  
                     по фамилии А., ей казалась, наверное, странной
                     твоя гордая речь, твой хороший английский, не скрою 
                     предрекающий то, что случится в дальнейшем с тобою.

                     Попрощайся же с городом, ты никогда не увидишь
                     больше этой земли, что сегодня навеки отринешь.
                     Города, города, в них теперь не дано заблудиться,
                     потому что ты знал, где легко умереть и родиться. 


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"