НОВЫЙ ИЕРУСАЛИМ.


Вспоминаешь ли ты монастырь на холме среди сосен
подле русской реки Иордан? И как я был несносен,
по дороге до лавры, но мне, слава Богу, простилось,
потому что на все, как известно, Господняя милость.

Вспоминай же тропу, на которой в кустах буераки,
как у нас иногда по пути доходило до драки,
не взаправду, конечно, но вскоре плохое забылось,
и в забвении этом таилась великая милость.

Свежевыпавший снег рисовал нам недобрые знаки
на заснувший до срока земле, заметая овраги,
провалиться в которые нам в ноябре не случилось,
потому что на нас почивала Господняя милость.

Помнишь эти глухие ворота с нависшею башней
над полями-лесами, над нашей судьбою вчерашней,
как вошли черным ходом, и все для меня повторилось,
потому что вошла вместе с нами Господняя милость.

Никогда не забыть эти храмы: Голгофа, Подземный
Воскресения, Никона, этот мотив неизменный,
что звучал, призывая тоску, и она возвратилась, 
но и в этом почудилась мне несказанная милость.

Вспомни скит патриарха и крест над нерусской рекою
с русским именем Истра, и как прикоснулся рукою
я к свинцовой воде, и грядущее мне приоткрылось.
И была это самая тяжкая вышняя милость. 
 
 
                                            ***

Судьба, мой друг, не терпит повторенья
и в целом и в отдельных мелочах,
и Гераклита мудрое реченье
Улисс читает в жениных очах.

Но я вернулся, ты уже другая,
глядишь поверх, меня не узнаешь.
И пряжу от ножа оберегая,
ты мне уже о прошлом не поешь.

Снег выпал в марте, это ли не диво,
что все белым-бело как в ноябре,
когда прошла за мной неторопливо
ты сквозь ворота башни на горе.


Войти ли мне, и слышу и не слышу,
твой голос, что со мною говорит.
И голуби взлетают вверх под крышу.
И служит в Рождестве архимандрит.

Зачем привел сюда я черный парус,
здесь люди - тени, башни - миражи,
Ты все прядешь, а я с землей ровняюсь,
где гроб мой, Пенелопа, покажи?..

Ты взгляд свой поднимаешь, он уводит
куда-то прочь за стены, в пустоту.
Там снова солнце к западу заходит,
и поезд ждет отсюда за версту.

А я не старюсь, мне лежит дорога
обратно на далекий Илион,
Все тот же пес вздыхает у порога,
и ладит парус согбенный Харон.