Он насторожился еще тогда, когда увидел на рынке этого типа с длинными ушами. Эльф... В столице.... Впору рассказывать анекдоты. Эльфы живут только среди своих, чтят только свои законы, поклоняются только своим духам и любят только свои земли. Что же забыть можно сыну короля эльфов на захудалом базарчике Иларра, пусть это и столица всей Империи, включая поселения лесного народа? После встречи с дроу, горным остроухим темным народом, он не любил ни единого представителя расы с такими ушами. Если королевский сынок просто покинул город, то попахивает войной, ведь какому императору захочется терять последнего наследника? Никому. Или это он слишком мнительным за последние годы стал?
Наверное, все дело в нем самом. Ладер столько раз видел предателей, точнее, они составляли основной круг его общения, что верить он попросту разучился. Хотя, наверное, и не умел никогда. Работа толкала его на такие подвиги, как вечная осторожность, способность чувствовать опасность, менять на ходу план действий, всегда быть готовым к нападению со спины и бить насмерть, если пришлось драться. Бить, пока дух не покинет бренное тело противника. Или он покинет тебя.
Быть сыщиком - значит быть вечно загнанным. Его профессию ненавидели. Его профессию уважали. Его профессию знали. И его в ней видеть не желали. Он боролся. Боролся что есть сил. До потери пульса он давил судьбу, заставляя ее подчиняться строптивым указам хозяина. Но человеку жить сложнее, нежели другим существам. Их срок сочтен. Каждый вздох может быть последним. Но с губ Ладера ни единого разу не слетела просьба или сетование. Он был готов к любому повороту, как отличник к экзамену.
Даже сейчас, наблюдая, как белая с гнедыми подпалами кобыла носится по внутреннему дворику "Райского садка"... Фу, отвратительное название для отвратительного низкопробного заведения. И почему сюда едут со всех концов Империи? Если здесь сплошная ложь? Почему? Даже сыщик терялся в ответах на этот вопрос. Видимо, стадный инстинкт. Так вот, когда лошадь заходила на очередной круг, поднимая густые клубы дорожной пыли, сыщик готов был в любой момент соскользнуть с крыши вниз и исчезнуть, как привидение. Однако, эльф не замечал наблюдения, зная себе подскакивал на белом крупе без седла, торопливо сдавливал ногами бока, кричал что-то на своем стрекочущем языке, улыбался и подергивал узду. Взмыленная лошадь обыкновенной породы уже давно споткнулась бы или сбавила ход, но это кобыла была не просто животным, она обладала теми же удивительными свойствами, кои возносили ее хозяина над людьми.
Длинные, тонкие ноги, плотные бока, гордо вздернутая голова на грациозной шее... Лошадь скользила под вечереющим небом, не напрягая ни единый мускул, казалось, даже не дыша...
Ладер вздохнул и покосился на своего вороного жеребца. Конники в городе уважением не пользовались, но почти все служители сыска пользовались лошадьми. Не телегами или экипажами. А именно породистыми скакунами, на которых легко нагнать самого быстроногого преступника и уйти от погони. Жеребца сыщика звали Тисьен, он был молод, кровь бурлила в конских жилах и посему ездил он порядочно, что Ладера вполне устраивало.
Весь его отряд сыскарей ездил на лошадях подобной вороной масти. Высоких, величавых, незаметных в ночной тиши.
Дневной батальон имел конницу сплошь гнедой масти. С белой полоской на носу и белыми бабками ног.
Ладер не знал, где брались животные, как на подбор, но он уже пообвыкся. Что конница так разнится.
Зато если на улице встречаешь человека верхом, да еще и на коричнево-белой коняге, то нет большей радости, чем сцепиться хотя бы в словесном поединке. Не говоря уже о том, что потрясти ножами - святое дело. Обычно, этим и ограничивалось. Лишь изредка доходило до пары царапин или фингалов. Впрочем, одинокие всадники встречались крайне редко, а стенка на стенку не лезли даже боевитые сыскари.
Иное дело, офицеры. Эти предпочитали чистокровных белоснежных скакунов, каких найти можно только в Заморских странах. Носили на боку сабли и, чуть что, сцеплялись, словно мартовские коты. И разнимать их приходилось старшим по званию, их голоса действовали на драчунов, как ушат холодной воды.
Впрочем, особой агрессивностью отличались еще и рыцари. Их кони скрывались под сбруями и масть, обычно, имели самую разнообразную. Эти дрались чаще всего за прекрасных леди или за посрамленную честь. Поединки заканчиваются совместным распиванием бочонка с вином и обсуждением местных красавиц. Усатые сплетники.
Ну а на серых лошадях имели обыкновение появляться кочевники. Степные лошадки были мирными. К породистым меринкам не лезли, нравом особым не отличались и посему не особо сыщику запомнились. Правда, поговаривают, будто нет в Империи коней быстрее, нежели у люда кочующего. Правда это или нет возможности проверить никак не представлялось и сыщик просто плюнул на глупые слухи. Пусть их бабы за семечками обсуждают. Им одно удовольствие.
***
Андигириан продолжал стрекотать на эльфийском, бодро подпрыгивая на спине Светлого Пути и то и дело хлопая кобылу по крупу.
Лошадь, ежесекундно издавая утробное и довольное обстоятельствами ржание, скорости не сбавляла. Резко меняла направление, скользила, прыгала, становилась на дыбы, спотыкалась, вертелась на месте и эльф, в единый миг потеряв все свое самообладание, соскользнул набок, обхватив животное за мощную шею.
Примерно в тот момент, когда Светлый Путь плясала, взвившись на дыбы, парня увидела вышедшая Габриелла.
Глаза ведьмы блеснули, предвкушая добрую забаву и договор. Наконец-то, эльф. Настоящий потомок. Сын своего отца. Надежда своей матери. Слуга своей природы...
Андигириан рухнул на землю, картинно застонал и лошадь, тряхнув головой, перескочила через него, красиво распластавшись в прыжке. Цокнули тяжелые копыта, Андигириан, смеясь, поднял руку и Светлый Путь лизнула ладонь хозяина. Только тогда оба приметили застывшую на пороге черной двери ведьму. Эльф виновато улыбнулся, садясь и обхватывая колени руками. Кобыла, махнув хвостом, с самым независимым видом занялась травой. Габриелла, не сдержавшись, несколько раз хлопнула в ладоши, приближаясь к парню. Андигириан заметно напрягся, когда девушка изобразила пальцами странную фигуру. Как оказалось, не зря. Грудь эльфа стянули невидимые вервки и он, закашлявшись, повалился набок, отчаянно пытаясь разорвать путы. Пальцы загребали землю, зубы скрипели от напряжения, мускулы вздувались, но магия оказалась сильнее. Габриелла смеялась.
-Ты же эльф, порви их! - приказала она неожиданно серьезным тоном. Жадное любопытство засветилось в карих глазах. Любопытство, присущее только людям. Андигириан зло покосился на девушку.
-Я не колдую... Я не жрец... - выдавил он и е6ще один пут стянул его горло, лишив возможности дышать даже через раз - Воздух...
-Порви, я сказала. - требовала ведьма и, с очередным взмахом руки, на эльфа обвалилась невиданная слабость. Тело ныло, хотелось спать, а от недостатка кислорода помутился рассудок - Рви! - синие глаза подернулись туманной дымкой, руки разжались, в ушах стоял неприятный, нарастающий звон... - Рви! - эльф зажмурился, но мозг был пуст. Тело покинуло привычное ощущение гибкости. Устал... Слишком устал... Как все глупо...
Раздалось негодующее ржание. Застучали копыта и Габриелла, зашипев, отскочила с дороги разгневанной кобылы. Светлый Путь пронеслась по тому месту, где секунду назад стояла ведьма и, проскользив пол метра, резко развернулась. Эльф распахнул глаза и, чувствуя облегчение, мгновенно встал на ноги. В руке свернул клинок. Пусть он плохой маг, но прирожденный боец. От Великого Эльфа.
-Слабак. Твоя лошадь помогла тебе. - констатировала Габриелла и Светлый Путь, стукнув мощным копытом по земле, подошла ближе к хозяину. Свободной рукой Андигириан провел по широкому носу а второй поднял в воздух кованную сталь.
-Я не колдун. - повторил эльф во весь голос - Я не маг, ведьма. Я - воин. Светлый Путь всегда помогает ей. Она придана мне еще с рождения. Я умру вместе с ней.
-Хорошо. Пусть твоя лошадь подождет тебя на конюшне. - согласилась Габриелла и, уловил недоумения во взгляде юноши, улыбнулась - Я хочу дать тебе работу в которой, как сказала Иллариель, ты нуждаешься. Эльфийская честь легендарна, я верю, что мы сможем пригодиться друг другу. Жду тебя в зале, дорогой.
Эльф проводил девушку долгим взглядом и, вздохнув, обнял морду своей лошади, прижавшись к ней губам. Затем намотал на руку уздечку и, цокая языком, повел животное к колышку, где привязывали своих коней посетители сего заведения. Светлый Путь не сопротивлялась и, когда ее свобода ограничилась длинной кожаного ремешка, только фыркнула.
Андигириан неуверенно вошел в помещение и, встретившись взглядом со старой эльфийкой, невольно расправил плечи. Габриелла пила чай за столом, держа в рука амулет и рассматривая изображенную на нем гравировку. Эльф, кашлянув, опустился на стул напротив. Странная ведьма... Слишком осторожная, что бы говорить прямо, слишком наглая, что бы молчать, слишком красивая, что бы быть совестливой... Что же ей нужно?
Эллиара кивнула в ответ на его вопросительный взгляд и взмахнула рукой, зажигая вдоль стен многочисленные свечи в кованных канделябрах. Габриелла быстро посмотрела на Андигириана, отметив, что колдовать он умеет. Владеет элементами магии огня. Элементами недоступной для нее магии. Эльф слабо улыбнулся. Странно, откуда взялись силы скалиться?
-В общем, сразу к делу. Я глава палаты магов и ты, дорогой эльф, та самая грань, та самая стена, окова, которая держит нас на расстоянии от книги ответов на все мирские вопросы. - с ходу проинформировала Габриелла и, прижавшись губами к амулету, впилась эльфу в глаза. Одна бровь Андигириана поползла вверх, а Эллиара прищурилась. Кто бы знал, как сложно ей приходилось, когда Габриелла принималась проверять магический уровень эльфа, который, к слову, равнялся нулю! Впрочем, ведьма ничуть не смутилась и откинулась на спинку кресла - Прошел неплохую подготовку у своих жрецов, верно?
-Никакую. - честно признался Андигириан, склоняя голову набок - Элементарная магия передана мне с молоком матери.
-Уровень магии я прощупала только третий из 12. - Габриелла снова словила взгляд парня и несколько мгновений оба молчали, не замечая, что из уголка рта Эллиары потекла зеленая струйка крови. Крови жрицы, коей она являлась. Последняя, 12 жрица, одна из написавших книгу ответов. Тупая ведьма не смогла найти сходства в ней с Великолепной Диннирель и поэтому искала ответ в этом мальчишке, сыне короля. А, по сути, он слаб и беспечен. Как и его отец...
Иллариель просто обязана была помочь ему добиться уважения и власти среди магов столицы. Что бы отомстить королю, изгнавшему ее... За измену... За радость мирских удовольствий... За ненависть к смерти... За то, что она смогла достигнуть... За то, что он заставил потерять... За все... Его сын - ее сын. Его наследник - ее оружие...
Одна только женщина из породы людской могла похвастаться тем, что являлась жрицей. Писала книгу ответов. И сгинула в борьбе за эликсир молодости, обративший ее в старуху. А ведь могло быть все иначе... 12 жриц, 12 ответов, 12 сил, что исключают друг друга. Человек исключает эльфа. Эльф исключает эльфа. А человека не исключает никто. 11 жрица... Умершая, пропавшая без вести, способная рассказать о сотворении и тайнах мира...
Длинный язык облизал сладковатую струйку и Илларель прикрыла глаза. Габриель скользнула по ней взглядом. Откуда то повеяло холодом...
***
Ляля прибыла на фонтанную спустя сорок минут, предусмотрительно позабыв опустошенную сумочку на заднем сидении экипажа. Пусть обыскивает все упряжки, дойдет до этой и вопит от того, какая хитрая мошенница ей попалась, думала девушка, натягивая перстень на палец, прямо поверх перчатки и сунув три монетки во внутренний карман плаща - балахона.
Ляля совершенно не намеревалась идти по людной улице, рискуя натолкнуться на знакомых или, чего хуже, на эту банши, ведь пути ведьмовские неисповедимы. Вынырнет, не приведи Великий Эльф, из ближайших зарослей и поминай, как звали. Посему Ляля на первом же повороте предпочла нырнуть в проходную улочку и, скинув капюшон с роскошных кудрей, внимательно оглядеться.
Справа и слева обшарпанные стены домов, впереди путь, сзади виднеется наполненная прохожими дорога, по которой, грюкая колесами телеги, плетется ломовая лошадь деревенского рыжего окраса. Старая, плешивая и, видимо, не совсем здоровая, ибо взгляд у нее был потухшим.
Девушка тряхнула головой и снова посмотрела вперед, где мелькнула хрупкая тень. То, что надо. Легкая добыча, позволяющая почувствовать себя королевой закоулков.
Потерянная особа голубых кровей.
Глупая...
Молодая...
Беззащитная...
Ляля ускорила шаг, но стук ее каблуков, напротив, стал неслышен. Кошачья грация появилась в движениях, проскользила в блеске голубых очей, вылилась в напрягшиеся, чувственные пальцы, и поспособствовала материализации улыбки на породистых губах.
Еще чуть-чуть...
Нюх не может подвести...
А веет деньгами...
Воровка сорвалась на легкую рысь и подол одеяния взметнулся вверх, издавая неприятный, угрожающий шелест.
Девочка в роскошной золотистом платье уткнулась в тупик. Явно из богатеньких, даже не понимает, что надо делать, есть ли возможность избежать длительной прогулки обратно, что может подстерегать здесь...
Ляля вынырнула из-за поворота, словно привидение и, осклабившись, в единый миг прижала дурочку к стене. Легкий нож вдавился в тонкое горлышко вскрикнувшей бедняжки, горячее дыхание воровки обогрело оголенное плече... Рука в кожаной перчатке заметалась по телу, ища, чем бы поживиться. Зря. Девушка была "пуста", как поговаривали коллеги Ляли. Пуста. Ни копейки. Никаких украшений. Даже серег. Или крестика. Впрочем, крестик был. Неплохое церковное серебро. Но на такой тонкой цепочке, что Ляле стало смешно. 11 ребенок наверняка не понимал, на что шел. Придурки родители, раз отпустили ее одну. Бедная...
Вкус алчности ушел, оставив место только жалости.
Ляля вздохнула и с кривоватой ухмылочкой попятилась, выпуская ребенка на свободу. Алана, всхлипнув, обернулась, а воровка, изобразив некое подобие дворянского реверанса, собралась обратно, как где-то неподалеку грохнул залп... Или взрыв.... Сказать наверняка было через чур сложно и Ляля ограничилась простым осознанием того, что нарастающих гул многолюдной толпы ничего хорошего не сулит. А прибавить ко всему этому звон стальных колющих, режущих, огнестрельных и прочих орудий - никакая даже самая ловкая мошенница не возжелает превращаться в ришито.
Девушка искоса посмотрела на сгорбившуюся дочь какого-нибудь зажиточного дворянина и, вздохнув, протянула ей руку. Ребенок поднял на нападавшую полные слез глаза. Ляля терпеливо дожидалась, пока стена обоюдной ненависти рухнет и ребенок пойдет на контакт. Времени оставалось немного.
Алана, шмыгнув красным носом, подала кисть замотанной в плащ воровке и та, кивнув, быстро зашагала в сторону дороги, откуда неслись уже довольно громкие звуки.
Отчетливо слышен был стук конских копыт, гутой мужской бас, кричащий на непонятном наречии и лязг металла. Враги это или императорская дружина разбираться было некогда.
Алана примолкла, едва Ляля накинула на голову капюшон и, ссутулившись, прошмыгнула к проходу, выглянула на дорогу.
Вот уж чего она не ожидала увидеть, так это кентавров, привольных жителей степи, на окраине столицы. И как их вообще занесло в город? Очередной набег? Непохоже. Жители разбегаются, словно пичуги, на которых резко засветили фонариком. А полулюди не то, что не ловят врагов, так еще и уступают дорогу запоздавшим!
Видимо, что-то из очередных переворотов во дворце было пропущено. Кентавры теперь служат людям...
Хотя, о какой службе может идти речь, когда булатный красавец, заржав, ударил тяжелым копытом в собачью конуру и пес, пронзительно взвыв, шарахнулся в подворотню, поджав хвост.
Остатки домика были растоптаны тяжелым телом кентавра и разбросаны по дороге под одобрительный гогот сородичей напавшего. Ляля попятилась и, перецепившись ногой через аккуратную туфельку Аланы, загремела стоящим неподалеку баком для мусора.
Косматая голова с грубыми, выпаленными солнцем чертами, вперилась в нее. Ляля стало страшно и, даже зная, что кентавр не может видеть ее лица, девушка смущенно улыбнулась. Только холодная... Нет, ледяная рука задрожавшей, словно в лихорадке, Аланы помогла ей не потерять присутствия духа.
Воровка снова попятилась и, поклонившись застывшему сыну лугов, повернулась к нему спиной. Тем самым нанося ему непосильное оскорбление.
Это она поняла по разъяренному ржанию. Впрочем, только поняла, но выводов сделать даже не подумала. Остановилась, притянула к себе побледневшего ребенка и, не оглядываясь, накрыла плащом Алану, скрыв ее с глаз кентавра.
Раздался цокот копыт. Ляля исподлобья посмотрела на возникшего перед ней конечеловека и, вздохнув, согнулась в поклоне.
-Беги... -шепнула она Алане, так тихо, что ее голос был подобен дуновению ветра - Как только я скажу - беги.
-Подними голову. - сдерживая ржание, приказал получеловек. Ляля выпрямилась так резко, что капюшон слетел с головы, выпуская наружу копну золотистых кудрей. Голубы глаза сверкнули так зло, что кентавр сделал пару шагов назад - Имя.
-Вы не трогаете детей. Я знаю честь степняка. Она превыше всего. Превыше желаний. Отпустите ребенка. - вместо ответа произнесла она звенящим от негодования или ужаса голосом. Кентавр молчал - Я не права? Дети... Они не виноваты в том, что сотворили с вами их родители.
-Благородство... Ты никогда им не отличалась. - иронично протянул елейный голосок и Ляля обернулась, едва сдерживая радость. Нарцисс взвился на дыбы и, заржав, с грохотом обрушил тяжелые копыта на дорогу. Булатный конечеловек недоуменно смотрел на сородича.
Белоснежный, со вьющимися льняными кудрями и трогательными голубыми глазами Нарцисс еще будучи человеком отличался особой привязанностью к себе подобным. А кентавры верили, что сами когда-то были людьми. Возможно, это и было правдой, но тогда Нарцисс и после перевоплощения предпочел им остаться. Человеком.
-Рада меня видеть? - жеребец скрестил руки на груди и подмигнул выглянувшей Алане - Когда мы виделись в прошлый раз, ее у тебя еще не было.
-А теперь есть. - с вызовом заявила Ляля, мгновенно почуяв под ногами твердую почву. Нарцисс не даст ее в обиду. Чего бы ему это не стоило. Она знала этого кентавра с самого детства. Тогда и сам он был жеребенком несмышленым, а сейчас явно возмужал... Да и шла ему жизнь безродного воина, как корове седло. Человеком был, человеком остался. Нарцисс, похоже, подумал о том же.
-Родная... - выдавил он и, улыбаясь, сжал девушку в стальных, конских объятьях. В табуне, похоже, он занимал не последнее место. Ибо все стояли молча, не противясь и не вмешиваясь. Ляля тоже обхватила руками мощную шею - Задушишь... Давно тебя не видел... Скучал... Куда ты путь держишь?
-Да домой собиралась, понимаешь ли, однако, могу и прогуляться... А вы на службе у императора? - лукаво спросила Ляля, все еще обнимая одной рукой за плечи Алану. Нарцисс быстро кивнул - Больше похоже на набег.
-Понимаю. - улыбнулся кентавр и покорно опустился на землю, подставляя воровке лоснящуюся спину. Ляля, хихикнув, села на кентавра верхом. Следом вскарабкалась Алана и Нарцисс, покряхтев для порядка, снова выпрямился. Пошатнулся. Сделал недовольный вид и, поочередно подняв передние копыта, зацокал на дорогу. Булатный сородич побрел следом, потрясая копьем и недовольно поглядывая на усмехающуюся дочь дворянина. Та, что спустя несколько лет, поднимет на ружье весь караул, в безумном приказе перестрелять полукровок...