Аннотация: Немного о том, к чему может привести чересчур богатое воображение совершенно на пустом месте. Ни какой конкретики и деталей, только эмоции.
Фантазии не предсказуемая область, доступная только самому фантазеру пока он не откроет рот и не расскажет, куда завело его воображение. В темном лесу фантазий можно встретиться с необъяснимым, испугаться и заблудиться, но если отважился на прогулку в эти дебри, после остается только пожинать плоды своей неосмотрительности.
Представьте, я сижу на лавочке и наблюдаю одновременно за происходящим у меня перед глазами, и за тем, что творится в моем воображении. Интересная раздвоенность, совмещенная с целостностью. С одной стороны созерцание картинки, а с другой - моя реакция на нее. Археологические раскопки тайников души с кучей вопросов, на большинство из которых сложно найти однозначный ответ. В центре всего этого выматывающее "как" с разными дополнениями. Например, как можно было настолько увлечься игрой воображения.
В сущности, я ни чего не знаю о человеке, который у меня перед глазами, но я могу предсказать каждый его следующий жест и не ошибаюсь. Я могу представить себе даже то, чего видеть мне не приходилось. К примеру, как он отреагирует, если коснуться губами его внушительного загривка, который вместе с короткой, мощной шеей можно рассмотреть благодаря по-летнему открытому вороту его фуфайки. Ему понравится! И если укусить, как это делают животные, демонстрируя свои желания, ему тоже понравится. Его предпочтения выдают четкие движения, наполненные силой и уверенностью. Это всеядный и ненасытный хищник, азартный, неутомимый и ловкий охотник, от которого нет спасения намеченной им жертве. И его ловушки и капканы, приманки и обманки я очень хорошо представляю, наблюдая за ним. Строгость и жесткость скрывают обаятельные улыбки, шаловливые взгляды, игривые повороты головы, и воздушный, краткий смех. Интонации голоса его оружие. Это и низкий, бархатистый шепот, переходящий в утробное воркование, и звон металла, и даже приглушенное рычание, когда он не доволен и настаивает на своем.
Глядя на него, я представляю себе, как он будет общаться со мной. В общественных местах, под прицелами внимательных и любопытных людских глаз, он будет корректен и осторожен, но раскован и пленителен. Это ему дано природой, как и ладная фактура. Ни чего выдающегося, а тянет оказаться как можно ближе. И мысли уже сами собой уносятся к картинкам с другой, спокойной обстановкой, где ему ни кто и ни что не помешает вначале уронить руку на мое плечо. О, это увесистая "лапа"! И она неторопливо будет сжиматься, проверяя упругость моего тела, и приближать, превращая невинный жест в объятья. Затем он выждет, позволит мне осознать происходящее, справиться с сомнениями и даже временно перехватить инициативу, демонстрируя готовность к продолжению. Я воспользуюсь! Я не упущу момент! Мне захочется как можно быстрее убедиться в том, что на мои прикосновения он отреагирует именно так, как я себе представляю. И я, совершенно точно, окажусь в ловушке! В капкане его рта. Он не станет удивленно отстраняться, а сразу накроет мои губы своими, и я не захочу, и не смогу ускользнуть, увернуться или отвернуться. Это будет не просто поцелуй, это нечто вроде печати или расписки, добровольного согласия или капитуляции с моей стороны, и предупреждения, что он пойдет до конца, с его. Но торопиться он не станет. Не будет, ни какой суеты или чересчур эмоциональных всплесков радости. Он позволит себе насладиться поцелуем, затаскивая нас обоих на первую ступень лестницы, ведущей к удовлетворению, а потом станет поднимать по ней, когда выпьет до дна первую чашу яда желания. Он дождется момента, когда наши руки сами включатся в процесс, проскользнув под одежду и начав исследования тел. После этого проще и незаметнее проходит этап избавления от преград в виде тряпок, они уже будут мешать нам. А дальше ему захочется посмотреть на свою жертву, и он опустится передо мной на колени, заставив откинуться назад, раскрыться под его жадным взором. Потом за взглядом последуют легкие касания пальцами, вроде настройки, определения того, как отзываются какие участки и точки, где воздействие может быть жестче, а где подходит только нежность. Я буду трепетать, вздрагивать, забывать вздохнуть, и удивляться обилию и разнообразию своих ощущений. Потом опять поцелуй, чтобы закрепить эффект, усилить зародившееся и нарастающее возбуждение. Продвижение к близости он начнет не с требований, а с авансов.
Почему-то я не сомневаюсь, что все будет именно так, могло бы быть, если бы перешагнуло в реальность из моего воображения. Я знаю, что изучив добычу, он, как все истинные хищники, начинает пробовать ее с гениталий. И мне это понравится! Даже смотреть, как он станет это делать, уже будет приятно, а ощущать при этом, как отчаливают от пристани в моей голове последние кораблики сомнений, особенно. И как на их место крепко пришвартуется мощный пароход вседозволенности, закрепляя первый спазм удовольствия, скручивающий меня.
Дальше не интересно, происходящее потом сравнимо с разгрузкой парохода при полном подчинении тому, кто ее осуществляет. Сопротивления не будет, что бы он ни придумал, и в каком бы темпе это ни происходило. Технология не имеет значения, когда четко определена цель и подтверждена возможность ее достижения. А получение удовольствия и удовлетворения станет нашей общей целью, и чтобы с полным пакетом эмоций, и с фейерверками, ведь это своеобразный праздник.
Но это мои фантазии, и с ними не стыкуется реальность, и вряд ли происки моего воображения осуществимы в жизни. Он в паре метров от меня, опершись о крышу машины, ведет беседу с кем-то, сидящим внутри. И мои наблюдения позволяют предположить, что с невидимкой у него прочные отношения, и градус этой связи очень высок. Не пожар в джунглях, но и не огонек лампады. Там все уже было, есть и будет, а мне остается греться на солнышке и грезить наяву. И размышлять, как моему воображению удается пробудить во мне ощущения.
Сижу на лавочке под палящим солнцем. Жаркий денек сегодня во всех отношениях.