Вино превращается в уксус, дерево - в картон. Камертон нашего времени дребезжит, пока брюзжит романтик, завязывающий виртуальный галстук-бабочку в бантик. Скушай фантик...
Человеческая жизнь начинается с упаковки, потому как именно в ней он и пребывает на первых порах - в материнских утробах - естественной защитной конструкции для будущего человеческого аватара на рынке труда.
Перемещаются грузы. В пространстве перемещаются и во времени. Арбузы едут на поездах в беспросветной тьме. Удар по темени. Отняли арбузы, больше не перемещаются грузы. Мне б кукурузы, мне б кукурузы... Варёненькой, солёненькой. Без упаковки, величиной с хорошую морковку.
Всё-таки нужно наблюдать за контейнерными перевозками. Ведь груз могут украсть, груз может пропасть, его может настигнуть всякая напасть. И вообще пираты могут напасть. Из Сомали рукой подать до Твери. Бери, бери, бери...
Встаёт важнейший вопрос - в чём привозили к нам бананы тридцать лет тому назад? Откуда привозили - известно. Жаркие страны - родина бананов. Там есть и сырьё для марципана, и зёрна с кофеином, и жожоба, и апельсины. Но тридцать лет тому назад не было жожобы. Впрочем, попадались недурственные какао-бобы.
Итак, бананы. Их доставляли в прекрасных ящиках любовно украшенных разноцветными наклейками - чаще всего голубыми и жёлтыми... Впрочем, не бананом единым жив гуманоидный обезьян, но и всем ассортиментом приснопамятного советского фруктового склада.
В недавние времена ящик был весьма распространён. В нём привозили помидоры и мандарины в овощные магазины, в них перемещали жигулевское пиво. Настоящий ящик был деревянным. Свежие ящики казались белоснежными из-за своей свежеоструганной сосны, служащей некогда главным материалом для изготовления этой архаичной тары. Об ящичные доски можно было легко занозиться, но соблазн потрогать светлую поверхность был ещё более заразителен. Сделанный из свежих брусков или фанеры он приятно пах и упруго гнулся.
Из ящичных досок можно было соорудить всякую всячину - деревянные мечи, укрепления для домиков в песочнице; особо умелые даже выпиливали какие-то хитрые штуки согласно правоверным чертежам из домов пионеров.
Ящик вызывал неподдельную радость мальчишек, которые делали из него хоккейные ворота во дворах пятиэтажек. Ребятам помладше хватало одного ящика, а подрастающему поколению нужно было уже укладывать два в утоптанный во дворе снег. Ящики были прочные и выдерживали неоднократные попадания чёрной резиновой шайбы. Шайба, попав в "ворота", могла отскочить от доски и вылететь наружу, тем самым создав спорный момент, касающийся взятия ворот. Особенно чутко блюли моменты с попаданием шайбы посередь сдвоенных ящиков. Что тебе страсти вокруг чемпионатов мира по футболу с их извечными спорами относительно введения видеоповторов!
Такой ящик теперь уже и не встретишь в нашем экономически обоснованном настоящем. Теперь у нас время другой тары...
В ящике стола мы хранили важные документы и любовные письма. Сквозь его стыки порой даже сочился дух девятнадцатого века, состоящий из пожелтевших вручную исписанных листов, дедушкиных и бабушкиных фотоальбомов с фотографиями на толстой бумаге и серебряной основе, серебряными же ложечками, даримых на первый зубик, высохшими каштанами, собранными в парках на южных окраинах империи, галечными камешками и осколками перламутровых ракушек, привезённых из поездок на черноморские курорты. Ящик был подобием алхимической реторты... воспоминаний.
И хотя на дворе стоял век двадцатый все эти традиции трогательного собирательства душещипательных моментов памяти были родом оттуда - из века русской классической литературы, дворянских усадеб и интеллигентной профессуры. А придёшь в себя, и тут же слышится: производство макулатуры, производство макулатуры, производство макулатуры, тары-тары, тартары, тартарары...
В ящики помещаются всевозможные виды музыкальных развлечений. В серебряный век всё начиналось с граммофонов. Корпус его был одет в настоящее дерево, иногда даже ценной породы. Его лакированная поверхность дорого блестела, плавно покачиваясь кружилась пластинка, ярко сверкал серебристый или золочённый раструб. Из ящика изливалась опера и грассирующий шансон на стихи высокого полёта. Ах, эти замки, ох, эти королевы. Нежные напевы и переливы тембра. Кораллы и расставания, длинные мундштуки в тонких женских пальчиках, оттопыренные мизинчики, синяки под глазами киноактрис. И мечты о мальчиках, мальчиках... Которых всё кто-то куда-то посылает. А потом бац и бас из трубы!
Потом ящики упрощались и сначала превратились в патефон, лишённый роскошной ракушки усилителя звука, потом они стали проигрывателями, научно именуемые электрофонами. И, наконец, ящичные дерево и кожа ящички уступили место пластику магнитофона и магнитолы, что повлекло за собой деградацию винила и возрастание коричневой ленты, окольцевавший весь Земной Шар, включая молодые советские семьи межледниковой эпохи. С буржуазного музыкального стола им доставались джазово-рок-н-ролльные крохи. О том ли пели скоморохи?
И вообще-то этот прямоугольный предмет не так уж ностальгически безобиден. Сыграть в ящик... Он служит человеческому телу последним пристанищем согласно принятой в цивилизованном мире иудео-христианской традиции. А если вспомнить, что мы стали называть ящиком телевизор, на ум приходит прямо-таки пугающая аналогия - живые мертвецы смотрят перемещающиеся картинки. Не случайно ящик используется в различных психофизических практиках в целях погружения в иные состояния сознания. То есть ящик - объект почти что мистический, несмотря на кажущуюся внешнюю простоту.
Другое дело - коробка. Она во все времена была картонной, и в нее всегда складывали красивые бестолковые шляпки и бытовые приборы ещё в советском магазине. Когда приборы были отечественными, то и коробка выглядела соответствующе уныло-коричневой. С приходом на наш рынок международных брендов коробки стали радовать глаз цветными изображениями и опрятным видом. Коробка по сравнению с ящиком - предмет мягкий, легко меняющий свою форму под судьбоносными ударами покупателей недовольных качеством товара. Она - несамостоятельна и легковесна... Прелестно-прелестно-прелестно!
В качестве объекта упаковки она всё больше и больше вытесняет ящик. Не только обувь и техника, но и одежда, конфеты и прочие продукты делаются достоянием коробки. Коробка - символ потребления, скоротечного и ненасытного, деформируемого под влиянием внешней среды. Стучи в там-тамы суеты и обретёшь вечный покой. Упакуй, упакуй, упокой...
То есть ящик воздействует на наши эмоции в самом широком диапазоне, а коробка раздражает малую часть рассудка, ответственную за шоппинг...
Но случаются и счастливые исключения. В дорогой коробке из твёрдой оболочки обнаруживаются порой трогающие душу предметы - ювелирные изделия, часы и прочие недешёвые атрибуты.
А ещё в коробках хранятся ёлочные игрушки, которые мы вытаскивали из верхних ящиков шкафов и антресолей в детстве вместе с родителями. Символ вечного праздника...