Одноглазый тихо скучал в одиночестве. Сидя у пыльного окошка в трактирчике старины Кугера, и глядя на улицу равнодушным невидящим взором, он мелкими глотками цедил чуть теплое опостылевшее пиво и думал о своем друге - Страннике, о котором уже давным-давно не было ни слуху, ни духу.
Кто-то остановил лошадь у крыльца. Через некоторое время хлопнула входная дверь, пропуская внутрь знакомого гвардейца в запыленном дорожном плаще. Приметив Одноглазого, тот приветственно махнул рукой, взял у хозяина большую кружку пива, что-то заказал еще и подсел к столику.
- Привет, Одноглазый! Чем занимаешься, небось, уже с утра бочонок пива опростал?!
- Какое там, первую кружку все еще никак не осилю...
- А что так слабо?
Гилбер шумно вздохнул.
- Да понимаешь ли, скука совсем одолела... Невмоготу мне стала гарнизонная служба, опостылела. День за днем одно и то же: дежурство, трактир, казарма, опять дежурство... Ничего не происходит, совсем ничего! Душно мне стало в этой крепости... После бесславного похода на Горные баронства вся жизнь в герцогстве, словно тиной заросла, как в старом пруду. Не по мне все это...
Он хотел еще сказать несколько слов о Страннике, но из осторожности передумал - мало ли что, тот еще до сих пор был в государственном розыске, объявленном тайной канцелярией Мурида, и всего лишь одно неосторожное слово могло принести много никому не нужных хлопот.
Гвардеец изрядно отхлебнул из своей кружки, огляделся по сторонам и, поближе придвинувшись к товарищу, заговорщическим шепотом доверительно сообщил:
- Сдается мне, приятель, что скоро эту тину, о которой ты говоришь, основательно разворошит...
- Что ты имеешь в виду?
Одноглазый внимательно наклонился к собеседнику. Он хорошо знал гвардейца и был уверен, что тот зря языком молоть не станет - не из тех, кто на байки горазд.
- В Панграде черная конница чау-гарцев!
- Да ну?! - удивленно воскликнул Одноглазый, от неожиданности забыв об осторожности. - Ты часом ничего не перепутал? Откуда бы ей там взяться? Через наши ворота за последние дни никто не проходил... Разве что какой-нибудь совсем маленький отряд.
- Какое там! Целая армия черноплащников - от тяжелых боевых копий в глазах рябит. Я так думаю, что они тайком высадились где-то в укромном местечке на восточном побережье, иначе их появление не было бы таким неожиданным.
- Так они что, приступом столицу взяли?
- Зачем же?! Нет. Просто вошли спокойно в город и все... Да еще и за городом, я видел, целый лагерь больших походных шатров разбит. Тыщ пять конников будет - никак не меньше... Говорят, полное боевое крыло Ордена.
Гилбер только присвистнул и откинулся на спинку стула, от изумления выпучив на собеседника свой единственный взгляд. Дело принимало весьма серьезный оборот. Пять тысяч конников-черноплащников на землях Вальгарда - это уже не шутка, похоже на самое настоящее вторжение. Запахло боевыми действиями.
- И что, никто не оказал никакого сопротивления?
- Так ведь команды не было!
- А герцог что?
Неожиданно вспомнив о том, что вместо герцога Хэдмира нынче правит ненавистный чернокнижник Мурид, Одноглазый в сердцах сплюнул и нехорошо выругался.
- А этот ... Мурид, что он?
- А что, ничего... Встретил, говорят, чау-гарцев едва ли не с распростертыми объятиями. Оно и ясно - он ведь с ихними жрецами давно уже якшается. Одного поля ягоды...
Новость действительно была совершенно неожиданной, особенно для Гилбера, никогда не вникавшего в большую политику и не следящего за дворцовыми интригами.
"Что ж это получается? - суматошно размышлял ветеран. - Продал нас Мурид чау-гарцам со всеми потрохами, как котят слепых продал... Вот сволочь! Поймать бы его где-нибудь на задворках да вздернуть за ноги на первом же попавшемся дереве... Что же теперь будет, как дальше-то дело обернется? Эх, Странник, Странник, где же ты нынче бродишь, по каким путям - дорогам?"
Забывшись, Одноглазый в сердцах так грохнул своим огромным кулачищем по столу, что кружки подпрыгнули и опрокинулись, разливая по столешнице остатки пива. Немногочисленные в это время дня посетители трактира от неожиданности умолкли и, как по команде, дружно повернули на шум головы. Сам хозяин трактира вышел из-за стойки и приблизился к столику, на ходу вытирая руки фартуком.
- Что-то не так? - озабоченно поинтересовался он.
- Извини, Кугер, - сконфузился Одноглазый. - Это я тут малость погорячился, ну и вот...
- Бывает...
Успокоенный хозяин вернулся на свое место, а посетители снова возобновили прерванные беседы. Через минуту все присутствующие уже позабыли об инциденте, а Одноглазый все так и сидел, откинувшись на спинку стула и тупо уставившись на противоположную стену.
- Ты чего это? - окликнул его обеспокоенный гвардеец.
- Да так, - неохотно пробормотал Гилбер, приходя в себя.
Не мог же он, в самом деле, рассказать ему обо всем, что приключилось с ним во время похода на Горные баронства, о Страннике, о его схватке с главнокомандующим объединенными войсками, о том, что он, Гилбер, сам собственноручно тайком доставил Ратона на хутор Гестама и оставил там на попечительство молодой знахарке. А еще подслушанный им разговор двух жрецов о том, что Странник представляет угрозу для каких-то их черных планов...
"Ах, старина Аргнар, не зря ты, видать, подался неведомо куда по бескрайним дорогам Вальгарда... Есть у тебя какая-то цель, это уж точно, однако меня с собой взять не захотел. А жаль..."
- Интересно, что теперь будет? - вернулся Одноглазый к прерванному разговору. - Какие события нас ожидают впереди?
- Что там будет, мне не ведомо, а вот первый отряд то ли разведчиков, то ли гонцов чау-гарцы куда-то выслали. Я их сам обогнал уже перед самым въездом в Скурбел...
В это время с улицы донесся топот конских копыт - перед трактиром спешивались всадники в черных плащах.
- А вот и они сами, - добавил гвардеец, тыча пальцем в оконный проем. - Легки на помине...
Всадников была чертова дюжина. Десять из них были крепкие и рослые, как на подбор, сразу видать - ратники, а трое остальных на воинов не очень походили. Двое вели себя как-то странно - они были вялыми, словно находились в полуобморочном состоянии. Им помогли сойти с лошадей и усадили под стену трактира тут же у коновязи. Третий же напротив оказался весьма подвижным, несмотря на довольно таки тучную фигуру и, судя по всему, немолодые года. Он отдал попутчикам какие-то краткие распоряжения и в сопровождении двоих мечников направился в трактир.
Заинтересовавшийся Одноглазый с любопытством ожидал его появления, мгновенно забыв о своем собеседнике. Неизвестно откуда к нему почему-то пришло твердое убеждение, что сейчас должно произойти нечто важное, что-то такое, что он просто не имеет права пропустить.
Когда вновь прибывшие вошли внутрь, толстяк первым делом подошел к стойке, сделал Кугеру заказ и выложил перед ним стопку серебряных монет. Потом вполголоса добавил еще какую-то фразу и махнул рукой в сторону двери. Тотчас двое слуг быстро наполнили большие блюда мясом, сыром и хлебом, и вынесли все это на улицу, оставшимся там черноплащникам. Толстяк и двое его сопровождающих устроились за соседним столиком и принялись за еду.
Гилбер украдкой наблюдал за ними. Толстяк почему-то не откинул капюшон, скрывавший его лицо, хотя в помещении было довольно-таки душновато. Когда тот разговаривал с хозяином трактира, Одноглазому показалось, что голос толстяка ему хорошо знаком, но он никак не мог припомнить, где прежде мог его слышать. И тут на пухлом безымянном пальце неизвестного кровавым бликом полыхнул крупный рубин, вправленный в приметный золотой перстень, который Одноглазый уже неоднократно видел во дворце герцога Хэдмира, когда стоял в карауле у трона во время торжественных церемоний.
"Дьявол меня побери, да ведь это же не кто иной, как гнида Мурид собственной персоной! - ослепительной молнией сверкнула в голове догадка. - Что он, старый лис, здесь делает, хотелось бы мне знать, и почему вырядился в одежку простого воина? Нет, определенно что-то здесь не чисто... Этот чародей-пройдоха явно замышляет какую-нибудь очередную гадость, раз скрывает свою личину".
Одноглазый быстро опустил глаза и попытался унять волнение, чтобы не выдать себя ненароком. Знакомый гвардеец что-то еще торопливо рассказывал ему жарким шепотом, многозначительно тараща при этом глаза, кажется какие-то очередные столичные сплетни. Гилбер кивал головой, делая вид, что слушает, но на самом деле лихорадочно соображал, как бы исхитриться разузнать о планах Мурида. Так ничего путевого и не придумав, он в конце концов распрощался с гвардейцем, расплатился с Кугером, перекинувшись с ним парочкой обычных казарменных шуточек, мимоходом легонько шлепнул по мягкому месту взвизгнувшую от неожиданности служаночку, которая пробегала мимо, и неспеша вышел на крыльцо.
Время было раннее. Глубокая просинь чистого неба казалась величественной, напоенной утренней прохладой. Солнце еще не успело высоко подняться, зацепившись где-то за крыши окраинных домов, словно собираясь с силами перед решительным восхождением на небосклон, поэтому улица была еще погружена в тень. У трактира никого не было, не считая группы приезжих. Расположившись тесной компанией у коновязи, они молча и сосредоточенно завтракали. Не было слышно обычных в таких случаях шуток и разговоров. В их поведении ощущалась какая-то необъяснимая напряженная скованность, хотя чего можно было опасаться, находясь внутри города-крепости, защищенного неприступными стенами?! Это было весьма странно, даже несколько подозрительно.
Гилбер с деланным равнодушием медленно прошел мимо чау-гарцев, осторожно скосив на них глаз. В этот момент один из тех двоих, что выделялись среди всех остальных странным вялым поведением, неловко повернулся, и капюшон сполз с его головы, открывая взору случайных прохожих горделивый благородный профиль. Тотчас один из сопровождавших поспешно натянул капюшон на место. Все это произошло буквально за несколько мгновений, но их оказалось вполне достаточно. Худощавое изможденное лицо, коротко стриженная седая бородка - этого хватило Гилберу, чтобы узнать законного правителя Форвана - герцога Хэдмира. Теперь не составляло особого труда догадаться, что вторым пленником, скорее всего, был Этмор, единственный сын герцога. А в том, что оба они являются пленниками черноплащников, Одноглазый не засомневался ни на одно мгновение. Едва не споткнувшись от неожиданности, он все же постарался дойти до угла неторопливой походкой, завернул за него и замер на месте, прислонившись могучей спиной к стене крайнего дома.
Выпорхнувшая из переулка молодая девица, испугалась угрюмого выражения его лица, торопливо перебежала на противоположную сторону улицы и, настороженно оглядываясь, поспешила прочь. Но Гилбер даже не обратил на нее никакого внимания, поглощенный собственными размышлениями.
- "Что же делать, что предпринять?!" - лихорадочно метались в голове беспорядочные тревожные мысли.
Было ясно, как божий день, что герцога и его сына куда-то скрытно везут против их воли. В том, что их необходимо каким-то образом освободить, Гилбер был абсолютно убежден. Но делать это прямо здесь, на одной из улиц Скурбела опасно - один против десятка черноплащников он вряд ли справился бы. Да и слишком много было в крепости приспешников Мурида, а в исходе открытого столкновения Одноглазый не был уверен.
- "Вот Странник смог бы, - неожиданно пришла мысль. - Но где он сейчас, на каких просторах? Да и жив ли?.."
Гилбер бегом бросился в сторону казарм, благо дело они находились совсем неподалеку.
Пробежавшись по комнатам, он быстро собрал полтора десятка проверенных старых боевых товарищей - друзей Аргнара, среди которых находились и те, кто помогал ему доставить Ратона в Свободные поселения после бесславного похода на Горные баронства.
Торопливо сообщив им все то, о чем узнал в трактире старины Кугера, Одноглазый предложил, не откладывая дело в долгий ящик, напасть на чау-гарцев, пока они ни о чем не подозревают, и освободить герцога, а там - будь что будет.
- Нет, этот план не годится, - рассудительно возразил один из присутствующих настоящих ветеранов гвардии. - Так мы, скорее всего, ничего не добьемся, только зря свои головы сложим и герцога с сыном не спасем. Нужно придумать что-нибудь получше и наверняка...
- А что, если мы нападем на чау-гарцев, когда они выедут за пределы крепости?! - предложил другой. - В чистом поле, где черноплащникам неоткуда будет ждать подмоги, мы справимся.
- Верно! - поддержали его остальные заговорщики. - Устроим засаду у развилки на Южный тракт и нападем внезапно.
- Погодите, - охладил пыл разошедшихся товарищей ветеран. - Так-то оно так, да только не забывайте, что мы состоим на службе. Как мы сможем выбраться из крепости незаметно, да еще и отсутствовать не известно сколько? Нас объявят дезертирами, а вы и сами не хуже меня знаете, что нас в этом случае ожидает!
Это было верно, и не согласиться со словами предусмотрительного гвардейца было трудно. Все прекрасно знали, что беглых дезертиров после поимки обычно вешали на центральных воротах крепости в назидание тем, у кого возникали тайные желания увильнуть от службы.
- У меня есть предложение...
Все повернули головы к Одноглазому.
- Пусть каждый из нас обратится к своему непосредственному командиру, дескать, мы с товарищами хотим немного поразмяться, а то уж засиделись тут без дела, - съездить на охоту, а заодно и разведать окрестности крепости - не объявились ли где поблизости разбойники-мародеры. Нужно еще договориться с надежными друзьями о подмене на тот случай, если мы будем отсутствовать несколько дней.
Идея Гилбера всем пришлась по душе. На том и порешили. Не теряя времени, принялись улаживать дела и уже где-то через полчаса все были готовы к отъезду. Только одного из заговорщиков командир не отпустил, но зато тот прислал на замену вместо себя двоих других, которые, узнав в чем дело, с воодушевлением присоединились к отряду.
Проезжая мимо улочки, на которой располагался трактир "Отведи душу", Гилбер с удовлетворением отметил про себя, что отряд черноплащников все еще оставался на прежнем месте. Значит, не придется открыто догонять, а можно будет загодя устроить засаду и подготовиться к предстоящей встрече как следует.
У малых ворот крепости навстречу небольшому отряду выступил начальник караула. Протягивая руку за разрешением на выезд, он с удивлением воскликнул:
- Эй, Одноглазый, куда это тебя черти несут так рано, ты же ведь только сменился с ночного дежурства?!
- Да вот с приятелями решили поохотиться малость, а ты сам знаешь: охота пуще неволи!
- Это точно! - жизнерадостно подтвердил начальник караула, который и сам был большим любителем погонять на досуге дичь, да и вообще был малый, что надо.
- Пропустить! - зычно крикнул он копейщикам, дежурившим у ворот. - А вам удачной охоты! Только смотрите, не перебейте все зверье в округе, оставьте что-нибудь и нам.
- Спасибо, старина, - за всех ответил Гилбер. - Такого зверья, за которым мы отправляемся, в наших краях, к сожалению, уж больно много развелось за последнее время, думаю, давно уже не мешало бы его перебить, да все руки не доходили...
Ехавший рядом с ним гвардеец незаметно толкнул его ногой, и Одноглазый умолк, не договорив.
Отряд выехал на Малурийский тракт, оставив позади себя недоумевающего начальника стражи - с чего бы это вдруг в Одноглазом проснулась такая кровожадность?
Дорога была пустынной до самого горизонта. Только очень далеко впереди, справа от тракта кружились в чистом небе черные точки, время от времени опускаясь к земле. Видать воронье пировало. Вот-вот из-за Сторожевых гор должно было выглянуть солнце, заливая степь золотистым светом. День обещал быть теплым и погожим.
- Ну, с Богом!
Одноглазый махнул рукой, пришпоривая коня. Дружно ударили в утоптанную землю копыта лошадей, вздымая облачка пыли, и вся кавалькада быстро поскакала на запад.
* * *
Мурид монотонно покачивался в седле. Объемистый его живот все время предательски норовил съехать то в одну, то в другую сторону, при этом, заставляя хозяина отклоняться в противоположную. От этого дергания у Мурида давно уже не переставая, ныло седалище. Он не привык к длительным переездам, тем более верхом. Практически вся жизнь старого пройдохи прошла в хитросплетениях дворцовых интриг, а если он куда и выезжал, то уж только в карете. А тут приходилось трястись на какой-то колченогой кляче по пыльной дороге в окружении угрюмых и молчаливых воинов Ордена. Да еще и не известно, какая участь ждет его там, в самом логове Ярида...
Мурид исподлобья зыркнул вдоль дороги.
Пара передовых всадников ехала дозором шагах в пятидесяти. Они внимательно поглядывали по сторонам, но ничего подозрительного не наблюдалось. Ровная, как столешница, степь, кое-где разбавленная для разнообразия приземистым всхолмьем, широко и привольно раскинулась окрест. Она дышала покоем и не предвещала каких-либо неожиданностей. Если бы кто и надумал устроить засаду, то укрыться тут было негде. В том, что кто-нибудь, кроме посвященных, знает о цели поездки и составе отряда, Мурид весьма сомневался. Однако не стоило забывать о разбойниках, пошаливавших время от времени в этих местах. Правда воинам Ордена это разношерстое отребье не чета, но даже случайная стрела, пущенная неумелой рукой могла привести к печальным последствиям. А расставаться со своей жизнью чародей-узурпатор ох, как не хотел.
Отряд двигался размеренным походным шагом, постепенно приближаясь к развилке Малурийского тракта, где брал свое начало Южный тракт, ведущий на Асдарскую дорогу, а оттуда уже в Эрденех. В прежние времена у этой развилки часто происходили кровавые стычки между гвардейцами герцогства и эрденехскими молодчиками, но с тех пор, как был подписан последний договор о союзнических отношениях, конфликты сами собой прекратились. Тем не менее, Мурид интуитивно чувствовал приближение какой-то неясной угрозы - в мясистом затылке слегка покалывала тупая игла, а это был верный признак того, что что-то неладно... Он всецело доверял своему лисьему чутью, которое его еще ни разу в жизни не подводило - где-то там впереди затаилась неведомая опасность. Но бывалые воины Ордена вели себя, как ни в чем не бывало, и он молчал, только зыркал настороженными колючими глазенками во все стороны, да нервно стискивал внезапно вспотевшими пальцами непослушные поводья.
Герцог Хэдмир никак не мог собрать путающиеся мысли воедино. Какая-то зыбкая размытая пелена, сквозь которую смутно угадывалась широкая дорога, постоянно застилала глаза. Он куда-то ехал в окружении незнакомых молчаливых людей, одетых во все черное. Куда? Зачем? Кто эти люди? Вопросы назойливо и вместе с тем лениво ворочались в сумеречном сознании, не находя ответов. Герцог безуспешно пытался отмахнуться от них, ему совершенно не хотелось размышлять и вообще принимать какие-либо решения - ему было абсолютно все равно. Но мысли упорно одолевали его, не отпускали, и волей-неволей Хэдмиру пришлось напрячь сознание, продираясь сквозь липкую паутину равнодушия. Он начал возвращаться назад по лабиринтам своей памяти и постепенно вспоминать...
Сырое угрюмое подземелье. Очень знакомое неприятное лицо толстяка с беспокойно бегающими крысиными глазками, расплывшееся в ехидной ухмылке. Колеблющийся свет смоляных факелов, бросающих кровавые отблески на мрачные стены, покрытые осклизлым мохом. Молчаливые и зловещие силуэты стражников. Сгорбившаяся бледная фигура изможденного юноши рядом - Этмор! В сознании ярко вспыхнул свет, словно из-за грозовых туч внезапно появилось ослепительное солнце, освещая дальние хранилища памяти. Хэдмир вспомнил все! Предательство, коварное предательство!
Остатки липкой паутины, опутывающей мысли, лопнули и нехотя расползлись. Не подымая головы, герцог осторожно глянул по сторонам - вокруг него ехали холодные бездушные враги, а чуть впереди - подлый изменщик Мурид. Рядом, поникнув в седле, с равнодушным выражением лица и остекленевшими глазами покачивался сын. Он все еще находился под воздействием колдовских заклятий чародеев-жрецов, так же как и его отец несколько минут назад.
Герцог начал лихорадочно соображать, что можно было бы предпринять в данной ситуации, чтобы вырваться на свободу. Куда и зачем везли его с сыном, об этом он не имел ни малейшего понятия, но уж во всяком случае, не затем, чтобы восстановить на престоле. Ничего хорошего эта поездка им обоим не сулила.
"Если даже неожиданно схватить поводья коня Этмора и попытаться рвануться в степь, то далеко нам уйти все равно не дадут", - размышлял Хэдмир.
Он прекрасно понимал, что не ему тягаться с опытными вражескими воинами, которые в два счета играючи нагонят беглецов, а то и просто-напросто изрешетят их арбалетными стрелами, а помощи ждать не приходилось.
"Эх, если бы Аргнар был рядом! Уж он придумал бы что-нибудь... - мысленно вздохнул герцог. - Но нет его, а более рассчитывать не на кого, кругом одни враги..."
Развилка приближалась.
На широком треугольнике, образованном сходящимися трактами, в небольшой уютной ложбинке, еще почти по-летнему густо зеленела дубрава. Оттуда спокойно вышел какой-то человек, неся на плече увесистую вязанку хвороста, и направился к еще двум неизвестным, непринужденно расположившимся на отдых у походного костра справа от дороги. Их кони мирно паслись тут же рядом. На траве была разостлана полотняная ткань, на которой лежали продукты, несколько чашек и початая бутыль вина. Судя по всему, троица расположилась на привал, чтобы немного отдохнуть и подкрепиться. Один из сидящих у костра окинул приближающийся отряд любопытствующим взглядом из-под ладони козырьком, что-то сказал своему хохотнувшему при этом товарищу и отвернулся с равнодушным видом. К ним присоединился третий с вязанкой хвороста. Сбросив ее на землю у костра, он присел на корточки и протянул руку за своей чашей.
Во всем происходящем не было абсолютно ничего подозрительного, но Мурид мгновенно напрягся, нутром почуяв что-то неладное. В этой местности ложбина была наиболее подходящим и, пожалуй, единственным местом для возможной засады. Он впился цепким взглядом в рощу, словно пытаясь пронзить ее, однако за густой зеленью ничего не возможно было разглядеть.
"Нужно будет отдать приказ выжечь всю дубраву под корень, - решил для себя Мурид. - Если, конечно, сегодняшний день закончится благополучно..."
На краю рощи слегка дрогнула ветка.
"Вот оно! - молнией мелькнула интуитивная догадка. - Сейчас что-то должно произойти..."
Однако все было вроде бы спокойно. Троица, как ни в чем не бывало, подняла чаши и, отпив по нескольку глотков, принялась за скромную трапезу. Проезжая мимо отдыхающих, воины Ордена изучающе оглядели их, но, не заметив ничего подозрительного, спокойно направились дальше. Они уже почти миновали тех троих, когда им наперерез из рощи безмолвно выметнулась большая группа всадников с обнаженными мечами и копьями наперевес и, не останавливаясь, с ходу ринулась в атаку.
Опытный командир черноплащников замешкался всего лишь на одно короткое мгновение. Убедившись, что атакующие несколько превосходят числом его воинов, он не стал напрасно рисковать, а быстро отдал короткую гортанную команду к отступлению. Чау-гарцы развернули коней, но не тут-то было. Те трое, что оставались позади них, отбросив чаши с вином, уже стояли на коленях, изготовив к стрельбе тяжелые осадные арбалеты. Воины Ордена оказались зажаты меж двух огней.
Тупо хлопнули спущенные тетивы, и трое всадников в черных плащах, вылетев из седел, словно выброшенные стальной пружиной, замертво рухнули в дорожную пыль - с такого короткого расстояния массивные и толстые арбалетные стрелы запросто пробивали их навылет. В рядах чау-гарцев возникла неразбериха, их строй смешался. Лошади ржали, подымаясь на дыбы. Конь Мурида резко дернулся в сторону, и толстый живот наконец-то окончательно перевесил, съехав набок - Мурид неуклюже грохнулся прямо под копыта лошадей атакующих всадников. Но и тут пройдоха остался верен самому себе - вопреки своей, казалось бы, малоповоротливой комплекции, он извернулся ужом, ловко проскользнул между ногами лошадей и прытко скатился в неглубокий придорожный кювет, наблюдая оттуда за происходящим.
А посмотреть было на что. Пришедшие в себя после внезапной атаки опытные воины Ордена, даром, что в меньшем количестве, встали в круг, взялись за мечи и достойно встретили противника. Засверкала, зазвенела сталь, рассыпаясь искрами и обагряясь кровью - своей и чужой. И гвардейцы Форвана, и черноплащники были опытными бойцами, поэтому исход схватки никто не мог предсказать. Но тут неожиданно среди чау-гарцев возникла какая-то суматоха, их оборонительный круг дрогнул и разомкнулся. Никто из них совершенно не обращал внимания на пленников, зная, что они находятся под воздействием колдовских заклятий, потому и не заметили, что герцог Хэдмир пришел в себя. Он выхватил из-за спины одного из чау-гарцев притороченный там запасной двуручный меч и напал на своих мучителей сзади. Это стало той самой последней каплей, решившей дело и довершившей поражение черноплащников. Только один из них вырвался из окружения и бросил коня в бешеный галоп, намереваясь уйти из западни, но арбалетчики не дремали. Толстая стрела пропела короткую и заунывную песню смерти, и последний воин из отряда Ордена грохнулся замертво на землю.
Это была полная победа. Воздев мечи к небу и потрясая ими, возбужденные гвардейцы радостно скандировали:
- Да здравствует Форван!
- Слава герцогу Хэдмиру!
Сам герцог в это время при помощи еще одного гвардейца старался привести в сознание Этмора, совершенно безучастно взиравшего на то, что творилось вокруг. Постепенно остекленевший взгляд юноши начал приобретать осмысленное выражение. Он завертел головой, пытаясь разобраться в происходящем.
Радостный шум и гам перекрыл мощный голос Одноглазого:
- А где эта жирная свинья Мурид?! Отыщите негодяя, его нужно немедленно вздернуть на самой высокой ветке дуба!
Долго искать не пришлось. Трясущегося от страха узурпатора за шиворот выволокли из пыльной придорожной канавы и швырнули к ногам Хэдмира. При виде изменщика лицо герцога окаменело. Опираясь на рукоять меча, он сурово молвил:
- Мурид, ты обвиняешься в измене государству и трону, в клятвопреступничестве, в грязном пособничестве иноземным захватчикам, в многочисленных смертях ни в чем не повинных верноподданных форванцев, в чернокнижничестве... Этот список можно было бы продолжить, однако, я думаю, что для вынесения приговора и этого будет вполне достаточно.
Хэдмир обернулся к притихшим гвардейцам.
- Скажите, какой участи заслуживает этот... человек?
- Смертной кары... - как один выдохнули присутствующие.
- Да свершится правосудие! - герцог взмахнул рукой.
Тотчас Муриду заломили руки за спину, опутывая крепкой веревкой, и потащили к мощному дубу, одиноко возвышавшемуся на окраине рощи вблизи дороги. Внезапно, осознав смысл происходящего и безысходность своего положения, Мурид пронзительно завизжал, как недорезанная свинья и задергался в отвратительных конвульсиях. На его губах выступила пузырящаяся пена, а глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит.
- Эх, жаль, Странник не видит... - громко вздохнул Одноглазый. - Он давно уже мечтал подвесить этого борова за ноги...
Услыхав эту фразу, Мурид совершенно неожиданно прекратил верещать и громко крикнул:
- Стойте! Вы совершаете ужасную ошибку!
Но его никто и не собирался слушать. Петлю-удавку сноровисто приладили на шею Мурида, а свободный конец перебросили через толстую ветку. Все уже было готово, ждали только взмаха руки герцога. И тогда чародей сделал последнюю попытку.
- Если вы меня сейчас повесите, то Странник погибнет, потому что только я знаю секрет жрецов, который может помочь ему в борьбе с Повелителем тьмы! - отчаянно воскликнул он.
Если бы Мурид умолял о пощаде или сулил баснословную награду за спасение собственной шкуры, то его слова, скорее всего, вообще не услышали бы - так ненавидели его окружающие. Но Странника присутствующие уважали, а многие даже по-дружески любили. Его имя оказалось для Мурида той самой спасительной соломинкой, которая решила его участь.
- Погодите! - остановил гвардейцев герцог.
Он подъехал к чародею поближе и холодно поинтересовался:
- Что ты знаешь такого важного, что может навредить или помочь Страннику? Отвечай!
Но Мурид только хитро осклабился.
- Это я скажу лишь одному ему, с глазу на глаз...
- Тебя сейчас повесят...
- Что ж, пусть будет так, в этом случае моя тайна навеки уйдет вместе со мной в могилу, а Странник скорее всего погибнет, и его смерть навсегда останется на вашей совести черным пятном, герцог Хэдмир!
Герцог скривился от презрения.
- Ты лжешь, коварный изменщик, для того, чтобы попытаться спасти свою ничтожную продажную шкуру. Я не верю тебе!
- Дело ваше герцог, но, когда Странник погибнет, вспомните мои слова - ведь я вас предупреждал.
Мурид, при всех его многочисленных пороках был тонким знатоком человеческих душ и хорошо знал, в какой момент и на каких струнах нужно играть. Если бы он принялся угрожать герцогу, или даже его сыну, то не добился бы ровно никакого успеха - слишком горд и непоколебим был Хэдмир, чтобы принимать подачки из таких грязных рук. Но Странник - это было совсем другое дело, тут Мурид попал в самую точку.
Герцог на время задумался, сосредоточенно нахмурив брови. Все остальные молча ждали его решения, с откровенной ненавистью поглядывая на Мурида, который напротив, казалось, приободрился и даже немного повеселел.
- Ты лживый и грязный ублюдок, - наконец нарушил молчание Хэдмир. - И я почти не сомневаюсь, что ты опять затеял какую-то подлую интригу... Но все же попытаюсь поверить тебе, хоть и не лежит у меня к этому сердце. Однако запомни: где бы ты не был и чем бы не занимался, если опять измыслил какую гадость, я найду тебя, хоть на земле, хоть под землей, и уж тогда пеняй на себя!
Мурид лишь криво ухмыльнулся в ответ. Он-то уже понял, что для него гроза прошла стороной - петля миновала его шею, значит, жизнь продолжается. А дальше - будет видно, он полагался на свою невероятную изворотливость и хитрость. Как бы там ни было, а Странника сейчас поблизости не было, значит, время еще есть, к тому же Мурид действительно знал кое-что важное.
- Однако, что мы будем делать с этим мерзавцем? - задумчиво пробормотал герцог. - Таскать его всюду за собой - дело опасное, ведь он при первой же возможности всех нас предаст... А где сейчас Странник, не известно. Надобно его отыскать, вдруг и в самом деле Мурид знает что-нибудь важное...
Одноглазый смущенно кашлянул, привлекая к себе внимание.
- Тут дело такое, - произнес он. - У меня в Лесном уделе есть парочка надежных людей...
- Что ты имеешь в виду?
- Я могу отвезти Мурида в Лесной удел и сдать его на попечение моих верных друзей. Уж они-то с него глаз не спустят - если что, получит стрелу в горло по самое оперение! А я, тем временем, попытаюсь разыскать Странника.
- Ну что ж, раз так, то и быть по сему... - решил герцог, после короткого раздумья.
Хэдмир отозвал Одноглазого в сторону и тихо сказал:
- Не хочу, чтобы этот подлец слышал о наших планах... Я решил, что вместе с сыном и остальными гвардейцами отправлюсь в крепость-порт Западные Ворота. С тамошними правителями у меня дружественные связи еще с давних пор. Думаю, они в стороне не останутся, тем более, что большая беда надвигается на все народы Вальгарда - надобно собирать ополчение не медля ни одного дня. Ты же займись Муридом. Возьми себе в помощь несколько верных товарищей. Только будь с ним чрезвычайно осторожен - этот хитрец способен на любую подлость!
- Не волнуйтесь понапрасну, мой господин, уж я-то с него глаз не спущу, хоть он у меня всего один и остался... а ежели что, то рука у меня не дрогнет!
- Ну и ладно, - герцог как-то устало вздохнул и, неожиданно тепло улыбнувшись, добавил. - А тебе и всем твоим боевым друзьям огромная благодарность. Если б не вы...
- Мы присягали Вам на верность, герцог, - гордо ответил Гилбер, невольно распрямляя плечи. - Это был наш долг!
- Даст Бог, когда закончится вся эта кутерьма, я у вас в долгу тоже не останусь.
Хэдмир взял Гилбера за руку и крепко пожал ее.
Одноглазый даже смущенно раскраснелся от удовольствия, ведь не каждый день приходилось удостаиваться такой высокой чести - личного рукопожатия законного правителя герцогства Форван.
План дальнейших действий был утвержден, поэтому у развилки надолго решили не задерживаться - неровен час заявятся черноплащники Ордена или соглядатаи жрецов-чернокнижников. Гилбер отобрал двоих гвардейцев из отряда, тех, которые вместе с ним по просьбе Аргнара доставили в свое время раненного Ратона на хутор Гестама. Остальные, попрощавшись с друзьями по оружию, отправились вместе с герцогом и его сыном Этмором по Малурийскому тракту на запад.
Скрывшись в густой тени дубравы, Одноглазый и его товарищи привели себя в порядок после битвы - промыли раны, сделали повязки, немного подкрепились перед дорогой и, срезая угол, направились напрямую через земли Свободных поселений к далекой Лесной гряде.
С Мурида глаз не спускали ни на одну минуту, хорошо зная его подлую натуру, но бывший узурпатор и сам решил до поры - до времени ничего не предпринимать, тем более что его планы пока сходились с планами Одноглазого. Мурид сам искал встречи с Аргнаром для воплощения своих собственных черных замыслов, а заодно и для того, чтобы поквитаться со жрецами Ярида.