Лето. Жарко. Тихо, даже листья почти не шелестят. Тишину нарушает только сердито стрекочущая сорока, да где-то совсем далеко глухо рокочет трактор. Ты идешь по горячему песочку, в руке самодельная удочка из орехового хлыста. На тропинку склоняются, задевая щиколотки, султанчики подорожников и колоски злаков. В траве проглядывают синие глазки цикория и местами гордо вздымаются метелки конского щавеля. Терпко пахнет разогретый репейник. От речки веет не столько прохладой, сколько влажностью, с запахом рыбы, тины и еще чего-то из царства водяного. Множество стрекоз крутят хоровод над водой, изредка и словно поочередно присаживаясь передохнуть на осоку. Иной раз назойливый слепень норовит куснуть под коленку или еще куда, где меньше всего ожидаешь. Спастись от него можно в воде. Оставив удочку и одежду, заходишь по вязкому дну по пояс, ополаскиваешься и потом уже, оттолкнувшись, плывешь вперед, к близкому противоположному берегу, где у стены камышей цветут желтые кувшинки. Вода в речке слоями, сверху как парное молоко, ниже прохладная, а местами холодная, и там, на дне, если поискать, можно нащупать тонкую струйку родника. В толще воды мелькают искры мальков, и ты вспоминаешь, что шел на рыбалку. Перекусив прихваченным в карман яблоком, душистым, с красными полосками и полупрозрачными жилками в мякоти, лезешь в кусты вербы, в секретное место. И там до вечерней зорьки будешь изредка дергать карасиков чуть больше ладони, жадных пестрых окуньков и редких подлещиков.