Аннотация: Меня часто спрашивали:"Скажи, Варя, кем же была Юлька? Владеющей телепатией и телепортацией ведьмой или просто случайно где-нибудь поранила бок?". И я всегда честно отвечала:"Не знаю".
Хмурый Пашка сидел на корточках у кромки воды. Веточка в руках выписывала замысловатые узоры на мокром песке. Шипящие волны набегали одна за другой, играючи ломая планы незваного художника. Парень не отступал, с яростным упорством продолжая рисовать на гладкой поверхности песка.
- Паш, ну чего ты там сел? Иди сюда!
Юлька помахала рукой. Пашка мрачно глянул на русоволосую девушку, удобно устроившуюся на теплой спине огромного белого камня. Чуть слышно вздохнул и поднялся. Веточка полетела в воду. Сунув руки в карманы брюк и не глядя на Юльку, подошел к гранитному великану.
- Залезай! - девушка похлопала по камню.
Он послушно вскарабкался и уселся рядом. Самое глубокое в мире озеро привычно шумело. Ветер приносил с гор горький аромат разнотравья, заглушающий остальные запахи. Метрах в ста от берега весело плескалась нерпа. Солнце, необычно теплое для конца мая, ласково убаюкивало, незаметно лишая энергии, валило на спину. Закрыть глаза и заснуть, чтобы не думать больше ни о чем.
- Юлька, может ну его?
- Мы же столько раз обсуждали эту тему. Сколько можно?!
Девушка резко вскинула голову, и длинные русые пряди взлетели вверх, смешавшись с солнечными лучами, заискрились, будто брызги шампанского. Пашка даже не успел насупиться, хоть и возникло такое желание, но бесследно исчезло, вмиг сметенное чудесным видением.
- Не обижайся. Это же не навсегда.
Раздражение улеглось, Юлька снова улыбалась.
- Пять лет - не навсегда? А если ты потом не захочешь вернуться? А если у тебя там появится работа? Друзья?
- Ну, какие друзья? Ты - мой лучший друг! И должен только радоваться. Разве я перестану быть другом только потому, что стану учиться в Питере?
- Нет. Но...
- Ой, ну не надо! Прошу тебя! Мы же договорились. Так?
- Так.
- Ну и все. Тема закрыта. Мы же друзья?
Она не видит, что ли? О том, что Пашка влюблен в Юльку, в классе даже шушукаться перестали. А на выпускном вечере ни одна девчонка так и не пригласила его, первого красавца школы, на белый танец. Все с ним было ясно. Почему, женщины всегда говорят о дружбе, когда не любят?
- Друзья, конечно...
* * *
- Молодец, сибиряк!
Ротный с явным одобрением разглядывал Пашкину мишень.
- Служу Советскому Союзу!
- Служи, служи, - негромко, чтобы не услышал никто из старших офицеров, стоявших поодаль, произнес капитан, - только кажется мне, солдат, что настоящая твоя служба начнется попозже. На вечернем построении узнаешь.
Чуть усмехнувшись, офицер почти незаметно кивнул в сторону начальства и пошел к следующему бойцу.
* * *
Весна она и есть весна. Хоть в Питере, хоть в небольшом сибирском городке, хоть в Кандагаре. Конечно, везде в разное время приходит, да, и отличий, даже на первый взгляд можно много найти. Только весна это всегда такое время, когда очень хочется любить. И жить тоже. Еще пара недель и наступит лето, намного опережающее календарь, трава выгорит, воздух пропитается пылью и потом. Но пока ветер прохладен и свеж. И в его остром цитрусовом привкусе, если очень постараться, можно уловить холодный запах далекого сибирского озера. А, зажмурившись, увидеть тонкий девичий силуэт на фоне таежного заката.
Но зыбкий образ меркнет. Все так же скачут по веткам афганские скворцы, вздымает рыжую пыль бортовой ГАЗ-66, в тени глинобитного дувала курят американский табак советские парни. Все, как вчера. Как будет завтра.
Письма весь первый год приходили регулярно. И в "учебку" под Алма-Атой, и сюда. Юлька иногда подробно, иногда вскользь рассказывала о житье-бытье, об учебе, когда с юмором, когда с досадой. Но в письмах не было того, чего так страстно желала измученная пашкина душа. Только разговор с другом.
А потом письма перестали приходить. Прошло три месяца.
* * *
Бронетранспортер почти догорел. Дым стал не таким черным и густым, языки пламени пропали совсем. Пашка лежал метрах в семидесяти от машины, между двумя большими камнями. Сзади отвесно поднималась скальная стена. Пашка был уверен, что на скале никого нет - неудобное место для засады - сверху не видно вьющейся по дну долины дороги.
После взрыва мины он выпрыгнул из загоревшейся машины слегка оглушенный, но вполне боеспособный. Отстреливаясь короткими очередями, отошел к скале, чтобы прикрыть спину. Справа некоторое время слышалась перестрелка, затем раздалось несколько взрывов и все стихло.
Минут двадцать Пашка успешно сдерживал душманов. Постоянно меняя позицию, вел прицельный огонь, стараясь не тратить боеприпасы понапрасну. Пять или шесть "духов" снял, истратив только два магазина. И это охлаждало пыл врага куда эффективнее, чем длинные неприцельные очереди.
Пуля прошила бедро. Хоть и не задела кость, но маневрировать стало почти невозможно. Теперь душманы продвигались увереннее, окружая Пашку полукольцом. Пока одни совершали короткие рывки, стремясь подойти на расстояние броска гранаты, другие длинными очередями поливали камни, укрывающие солдата. Но, несмотря на это, он смог уложить еще одного, особо ретивого "бегуна".
Вторая пуля попала в ключицу. Это все! Правая рука не слушалась, приходилось стрелять наугад, держа АКМ только левой, как пистолет. Периодически к глазам подступала пелена, и Пашка собирал всю волю в кулак, чтобы отогнать ее.
- Шурави, сдавайсь! Жить бюдешь!
Стрельба затихла, душманы ждали. Пашка криво усмехнулся. За полчаса он уложил полдюжины "духов". Таких живыми не оставляют. Достал "лимонку", вставил запал, слегка разогнул усики чеки, так легче вырвать кольцо зубами. Положил гранату рядом, чтобы легко дотянуться рукой. С трудом, прижав автомат к камню, сменил магазин. От потери крови снова закружилась голова.
Не дождавшись ответа, "духи" разом поднялись и бросились вперед, беспорядочно стреляя. Длинная, во весь магазин очередь раздалась справа и срезала двоих, сбивая пыл у остальных атакующих. Раздался звук шагов и, переворачивая на ходу склеенные изолентой магазины, из-за камня появилась... Нет! Этого не могло быть!!!
Юлька была одета в модные джинсы и черную футболку с белой слегка стершейся надписью "Петродворец", волосы собраны в конский хвост на затылке.
- Очередь! Длинную! - крикнула она, перепрыгивая через Пашку.
И пока тот автоматически, не раздумывая, выполнял команду, подхватила с земли "лимонку" и, уйдя за камень, по высокой траектории метнула гранату в сторону душманов. Затем выхватила из подсумка еще одну, дымовую, и послала ее вслед за первой.
- Юлька! Ты как...
- Потом! Надо срочно менять позицию.
Юлька тащила Павла, повисшего на плечах, одной рукой обнимая его за талию, в другой несла два автомата. Пашка старательно пытался прыгать на здоровой ноге, чувствуя, что в любой момент может потерять сознание.
Дым почти рассеялся, но они успели залечь за удобный камень метрах в пятнадцати от прежней позиции.
- Паша, соберись! Мне очень нужна твоя помощь! Сам не высовывайся, просто закрепи ствол и давай короткую очередь. Каждые десять - пятнадцать секунд. Все, пошла!
Юлька выпрыгнула из-за камня и сразу, вскрикнув, отскочила назад. Пашка с ужасом увидел, как сквозь пальцы зажимающие правый бок девушки медленно выступали капли крови.
- Юлька!!
- Ерунда, просто царапина...
- Юлька!!!
- Нет, правда, царапина.
Девушка приподняла футболку, морщась, стерла кровь. Повезло. Ниже бедро, выше грудь, а здесь только тонкая талия, и пуля прошла вскользь.
- Все Паш, некогда...
Юлька исчезла, но он слышал очереди ее автомата, не дающие "духам" подобраться поближе. Голова тяжелела с каждой секундой, мир терял четкие очертания, но Пашка исправно давил на спуск уже разряженного автомата.
Внезапный грохот на мгновение вернул ясность сознания: два МИ-8 выскользнули из-за скалы. Молодец лейтенант! Видно успел что-то передать по рации прежде, чем начал рваться боекомплект бронетранспортера. Четыре ракеты, с ревом ушедшие с пилонов вертолетов, сразу изменили картину боя. Длинные очереди крупнокалиберных пулеметов добивали разбегающихся душманов.
Пашка увидел, как из-за камня выполз красный туман и накрыл его, отправляя в небытие.
* * *
- Юльку, Юльку забрали!?
Санинструктор наклонился над мечущимся в бреду парнем. Черт, живым бы довезти! Такая потеря крови!
- Командир, - крикнул он, приблизившись к пилоту, - не надо на аэродром! Садись прямо на площадку перед госпиталем!
* * *
- Лежи, лежи, сынок!
Немолодой, но по-молодецки подтянутый полковник, подошел к больничной кровати.
- Я собственно к тебе по делу, солдат!
Пашка чувствовал себя очень неуютно, лежа перед стоящим командиром полка. Но раненая нога еще мешала обходиться без костыля.
- Скажи, не хотел бы ты поступить в военное училище? Армии всегда нужны отчаянные парни!
- Не знаю, товарищ полковник. Мне еще служить больше, чем полгода, да и боюсь, не справлюсь с экзаменами.
- Смешной ты! Я такую характеристику напишу, что тебе никакие экзамены страшны не будут. И насчет службы не беспокойся. Вот поправишься и ближайшие пять лет продолжишь в военном училище. Ну, согласен? Или подумать хочешь?
- А где учиться?
- Лучше всего, конечно, в Рязани, но можно и в Ленинграде.
- Если в Ленинграде, - я согласен.
* * *
- Здравствуйте, могу я видеть Юлю Орлову?
Невысокая кареглазая шатенка в коротком, подчеркивающем стройные ноги, домашнем халате, внимательно смотрела на высокого красавца с тростью в руках.
- А вы, наверное, Павел!? Проходите, пожалуйста.
Небольшая двухместная комната в студенческом общежитии блистала чистотой и, вообще, отличалась женской ухоженностью.
" Так вот как ты живешь, Юлька", - подумал Пашка.
- Юля про вас так много рассказывала.
- Простите, вас как зовут?
- Валя.
- Что же такого интересного рассказывала Юля?
- Ну..., - девушка на секунду задумалась, - рассказывала, как после выпускного вечера вы ходили на охоту. Дичь разбежалась, и пришлось стрелять по шишкам. Говорила, что вы ужасно злились, потому, что она все время выигрывала. А вы ведь хороший стрелок?
- Ну, никогда не жаловался. Кроме того случая, разумеется! - рассмеялся Павел. - Скажите, Валентина, а Юля скоро придет?
- Сегодня, наверное, не придет совсем. Она же теперь на Литейном живет. У нее место в общежитии осталось, только она сюда редко заходит.
- А вы можете дать адрес?
- Конечно, сейчас напишу.
Пашка поднялся, запихивая бумажку в нагрудный карман.
- Спасибо, Валентина. До свидания! Рад был познакомиться.
- Я тоже. До свидания!
Он подошел к двери.
- Павел!
Пашка оглянулся. И встретил серьезный напряженный взгляд.
- Она... она вышла замуж.
* * *
Пашка стоял перед дверью и никак не мог решиться нажать кнопку звонка. Наконец, собравшись с духом, позвонил.
Дверь открылась и возникшая на пороге Юлька радостно закричала:
- Пашка! Ой, как здорово! Пашенька! Как ты сюда попал?!
Девушка обхватила его одной рукой и, приподнявшись на носочки, уткнулась носом в щеку. Повезло. Если бы повисла на шее, как любила делать в школе, то мог и заорать. Ключица еще заметно болела.
- Паша, проходи в комнату или нет, лучше на кухню! Я сейчас буду тебя кормить, а ты будешь рассказывать! Все, все, все!
Он сел на табуретку около стола, прислонив тросточку к стене. Даже не спросила! Как будто он с палкой всю жизнь ходил. Что ей рассказать? Как она виделась ему в бреду? Как врач в госпитале сказал, что из таких передряг выбираются только те, кого на этом свете не отпускают?
- Ты замужем?
Порхающую Юльку словно остановили на лету. Она замерла на секунду, потом медленно поставила кастрюлю на стол и распрямилась.
- Так вот за чем ты пришел?
Так же медленно подняла голову и посмотрела в лицо Пашке бездонными голубыми глазами, в которых мог легко утонуть атомоход "Ленин".
- Да. Замужем.
- Почему не написала? Мы же друзья?
- Хотела, чтобы ты узнал как можно позже. Ты там взрослел не по дням, а по часам. Считала, что каждый день имеет значение.
В голосе девушки не слышалось ни оправдания, ни раскаяния. Только спокойная уверенность, что все сделано правильно.
Ну, вот и все! Павел встал, тяжело опираясь на стол. Взгляд упал на гладильную доску у окна. Ровной стопочкой на краю лежало выглаженное белье. Сверху сложенная черная футболка, на которой можно угадать надпись "Петродворец". Он развернул футболку, поднял за плечи на высоту глаз. В правом нижнем углу увидел маленькую дырочку, почти незаметную, аккуратно зашитую черными нитками. Бросил футболку на доску и повернулся к Юльке. "А ведь она чужая жена!" - мелькнула на секунду и исчезла мысль. Протянул руку, взялся за ее блузку с правой стороны и потащил вверх из черных облегающих брюк. Юлька не сопротивлялась, только опустила голову. Он вытащил блузку и задрал ее вверх. На тонкой талии увидел заживший, но отчетливый рубец.
- Как... как ты сумела...
На несколько секунд повисла тишина.
- Дружба - понятие всепространственное! - Юлька говорила, не поднимая головы. - Какая разница как...
И снова тишина, нарушаемая лишь тиканьем висящих на стене ходиков.
- Ты счастлива?
Не нужно ничего пояснять, оба прекрасно поняли, что речь идет о ее семейной жизни.
- Безумно.
Павел повернулся и пошел к двери.
- Я больше не увижу тебя?
Сегодня день такой. Самые главные слова ему говорят в спину. Он обернулся.
- Ну, почему же, Юль? Я вернусь. Вот только разлюблю тебя и вернусь.
- Когда?
- Постараюсь поскорее, но как получится. Потерпи, ведь дружба - понятие, не имеющее срока давности.