Аннотация: Могут ли сексуальные отношения быть без любви? И что значат для человека воспоминания о сексуальных отношениях? Сложно ответить однозначно.
Из записной книжки старика Курдюмова.
Воспоминания на сон грядущий...
Рассказ
Все получилось как-то спонтанно. В среду, ближе к обеду, как раз когда мы забивали козла, меня позвали к телефону. Я, было крикнул, чтобы сказали, что я в цех ушел, но Ольга Сергеевна, сурово взглянув в мою сторону, произнесла:
- Раиса, из профкома. Может насчет распродажи?
- Как же, - пробубнил я, и, попросив Игоря поиграть за меня, пошел к телефону.
- Сергей Сергеевич, это я, Раиса Михайловна, - воркующим голосом раздался в трубке её голос.
- У нас тут путевочка горит, у вас нет желающих?
- Путёвочка, это хорошо. В Крым или на Кавказ?
- Шутите? Подмосковье. Пансионат на десять дней.
- В пансионат это здорово, только на дворе конец сентября. Вряд ли найдутся желающие. Разве что водочку попить, да расслабиться, - в шутливом тоне ответил я.
- А что, и это можно. В любом случае, отдых не работа.
- Вот это вы верно заметили. А за сколько путевка?
- Горящая, найдете желающего, отдадим бесплатно.
- Бог мой, прямо какая-то благотворительность.
- Есть причины.
- Понятно, тогда не буду уточнять какие. Повешу объявление в цеху, если что, перезвоню.
- Вы уж постарайтесь.
- Обязательно, - я повесил трубку и, посмотрев на часы, понял, что обеденный перерыв заканчивается через пару минут, а потому пошел в цех.
Вечером, придя домой, я за ужином брякнул относительно путевки, которую предлагают в профкоме и мои домочадцы неожиданно уговорили меня съездить отдохнуть, тем более, что с понедельника я собирался в отпуск, а ехать на дачу мне явно не хотелось. Придя на следующий день на работу, я позвонил в профком, и, выяснив, что путевка по-прежнему не реализована, решил, что так тому и быть, и в обед отправился за отпускными, а заодно в профком за путевкой.
Водитель притормозил, и автобус остановился напротив остановки. Двери со скрипом открылись, и я, вместе с тремя пассажирами, вышел. Сразу же за остановкой начиналась узенькая дорожка, рядом с которой был установлен столб с вывеской. На ней значилось: - "Пансионат Поляна - 0,1 км". Бодрым шагом я отправился в указанном направлении и через минуту оказался возле металлической калитки, на которой висела еще одна табличка: "Вход строго по карточкам отдыхающих"
- Что же, многообещающее предупреждение, - подумал я, и открыл калитку.
За оградой, которая тянулась в обе стороны, расстилалось пространство, сплошь засеянное травой. Аккуратно посаженные в ряд голубые ели и низкорослые кусты, вдоль дорожек, прямиком вели к двум трехэтажным корпусам, развернутым друг к другу под небольшим углом и соединенные между собой стеклянным переходом.
Судя по внешнему виду, я отправился к одному из зданий и, войдя в него, сразу оказался в фойе, где прямо передо мной располагалась длинная стойка администратора, или как стало модно нынче говорить, рецепшн.
Осмотревшись, я с деловым видом подошел к стойке и предъявил путевку и паспорт. Все оформление заняло к моему приятному удивлению не более десяти минут. Получив ключи от номера, памятку, отпечатанный на бланке план, где что находится в корпусах и на территории пансионата и картонную карточку отдыхающего. Мне пожелали приятного отдыха и попросили, прежде чем подняться в номер, подойти к сестре-хозяйке, чтобы она вписала мое имя в список на обед и определила посадочное место. Я последовал указаниям и спустя еще десять минут, открывал ключом дверь своего одноместного номера.
Ничего особенного в нем не было. Кровать, шкаф, стол, тумбочка и два металлических стула. На полированном столе стоял пластиковый поднос, на котором красовался графин бутылочного цвета и два перевернутых вверх дном стакана. На кровати лежала стопка свежего белья, и малюсенький кусочек мыла, наподобие того, который всегда был в гостиницах, где мне не раз приходилось останавливаться в командировках.
Взглянув на часы, я понял, что до обеда чуть больше часа, поэтому отправился осмотреть местные достопримечательности. Обход позволил сделать вывод, что пансионат, путевкой в который меня облагодетельствовал бесплатно профком, оказался на удивление, весьма приличным. Уютный кинозал, зимний сад, биллиардная, игротека, библиотека, и что больше всего мне понравилось, отличный бар, который хотя и был закрыт до шестнадцати часов, был внешне очень даже ничего.
Подходя к дверям столовой, я обратил внимание, что контингент отдыхающих преимущественно пожилые пары. Изредка встречались среднего возраста, и совсем мало молодежи. Взгляд скользил от одного лица к другому, и в этот момент я увидел её. Она стояла в стороне возле колонны, и так же как я, разглядывала отдыхающих. Наши взгляды пересеклись, и я невольно отвел его, хотя успел заметить, что женщина произвела на меня впечатление.
Мимолетного взгляда хватило, чтобы заметить её выразительные черты лица и роскошные русые волосы, локонами ниспадающими на плечи. Даже если они и были крашенными, это не имело значение. Главное, что среди присутствующих, я автоматически выделил её и невольно подумал, что давненько не задумывался, что в мире есть женщины, которые вызывают ассоциации и навевают давно забытые чувства. С этими мыслями я вместе со всеми вошел в столовую и, подойдя к столу, занял место. Салфетка плавно спланировала на пол. Я наклонился, чтобы её поднять, и в тот момент ощутил аромат духов проходившей мимо меня женщины. Я повернул голову. Незнакомка, которую я минуту назад выделил из толпы, обогнула стол и уселась напротив меня.
Я поздоровался и, стараясь скрыть смущение, стал вращать головой, делая вид, что рассматриваю интерьер столовой. Через минуту к нам за стол подсела пожилая чета, они вежливо поздоровались и тут же представились. Я последовал их примеру, а заодно узнал, что незнакомку зовут Ирина Николаевна.
Во время обеда, я то и дело бросал на неё взгляд. На вид ей было за сорок. Она не молодилась, впрочем, ей это было ни к чему. На ней был надет белоснежный свитер с большим воротником, который закрывал почти всю шею. Когда она садилась за стол, то мне показалось, что свитер ей малость великоват. Он не облегал её тело, а висел свободно и немного полнил.
Пообедав, я распрощался со всеми и отправился к себе, а после ужина столкнулся с Ириной в фойе. Поскольку ни я, ни она никого здесь не знали, завязался непринужденный разговор. Недолго поболтав, мы взяли билеты и отправились в кинозал.
Так прошло четыре дня. За эти дни мы трижды в день сталкивались в столовой и изредка на улице или в помещении пансионата. Ничего незначащие фразы, обмен какими-то любезностями или новостями и всё. И всё же, каждая новая мимолетная встреча с Ириной вызывала во мне какие-то непонятные чувства.
Вечер пятого дня в пансионате не был чем-то особенным. Обычный, как и накануне, разве что погода была иной, нежели чем накануне. Моросил дождь, и вечерняя прогулка отменялась, а потому я отправился в бар. Посетителей было сравнительно мало, и я хотел, было взять коктейль, чтобы потом пойти сгонять партию в бильярд, но, посмотрев, что там достаточно много народу, решил что-нибудь купить и пойти к себе в номер. Подойдя к барной стойке, я поздоровался с барменом и попросил у него несколько бутербродов с колбасой и сыром, пару апельсинов и столько же груш и бутылку... Я на секунду задумался относительно того, брать водку или сушняк, но неожиданно произнес:
- ...и бутылочку мартини.
- Лучше коньяк, - раздался позади меня голос, который я тут же узнал. Я обернулся. Позади стояла Ирина и в упор смотрела на меня.
- Вы считаете, что лучше коньяк?
- Я да, но вам виднее.
Бармен поставил на стойку бутылку Мартини, но, слыша наш разговор, держал её рукой, словно предчувствуя, что я передумаю.
- Женщина говорит, что лучше коньяк. Придется согласиться.
- Вам какой?
Я быстро пробежал взглядом полку и, не колеблясь, сказал:
- Да пожалуй, Камю.
- Неплохой выбор, рекомендую еще коробочку шоколадных конфет.
- Нет проблем.
Краем глаза я заметил, что Ирина немного смутилась, но, оценив по достоинству мой выбор, произнесла:
- Если пить, то лучшее, не так ли?
- Да, как у нас говорят, если пить коньяк, то самус, самое то.
Она рассмеялась.
- Как вы сказали, самус?
- Ну да, не помню, в каком-то фильме так его называли.
В этот момент бармен нагнулся и произнес:
- Сегодня виноград завезли, кишмиш, я еще не успел выставить. Вам положить пару-тройку веточек?
- Что за вопрос, буду премного благодарен.
Положив деньги, я сказал, что сдачи не надо и с пакетом в руках направился к выходу.
Ирина шла рядом.
- Простите, а по какому поводу банкет?
- День рождения, - моментально соврал я.
- Вот как, поздравляю, - она слегка наклонила голову, и в её взгляде читалось: - Это всерьез, или так, отговорка?
Я понимал, что другого шанса у меня не будет, и, чувствуя, как непонятная дрожь и волнение стали овладевать мной, произнес:
- Так что, я могу пригласить вас на шашку чая с рюмкой коньяка?
- А много приглашенных?
- Очччень. Вы, я и,... пожалуй, хватит, а то выпьют всё и нам не достанется.
Мы оба рассмеялись.
- Нет, серьезно, приходите, посидим, за жизнь поболтаем, отведаем французского конька с шоколадом...
- Хорошо, через... час.
- Договорились, я жду. Я в триста десятом.
Мы расстались, и я направился к себе. Уже подходя к двери номера, понял, что скорее бежал, чем шел.
- Что же, судьба, - подумал я, ставя пакет на стол.
Осмотрев комнату и не найдя в ней беспорядка, лишь убрал в шкаф висевшую на стуле куртку, после чего перемыл купленные фрукты, потом протер стаканы, еще раз осмотрел комнату и отправился в ванную.
Приняв горячий душ, насухо вытерся. Затем посмотрел на себя в зеркало, пощупал руками щеки и стал бриться, после чего ополоснул лицо холодной водой и снова взглянул на себя.
- А что, очень даже ничего. Не мальчик, но муж..., - последнее слово несколько смутило и даже как-то отрезвляюще подействовало, но это длилось лишь мгновение. Образ Ирины тут же затмил вмиг нахлынувшие сомнения, и я протер лица одеколоном. Потом взял ножницы и аккуратно отстриг на усах два седых волоска, предательски торчащих в середине. Сделал гримасу и рассмеялся собственному отражению. Достав чистую рубашку, я оделся и в ожидании Ирина стал смотреть в окно.
Она постучала тихо, словно не хотела, чтобы соседи услышали, что ко мне кто-то должен прийти. Я открыл дверь. На ней был тот самый свитер, в котором я её увидел в первый день нашего знакомство в столовой. Темно-шоколадного цвета юбка и такого же цвета туфли. Она прошла в комнату, и я пригласил её к столу.
Откупорив бутылку и извинившись, что рюмок нет, налил немного конька в стаканы.
- Так за что мы пьем?
- Видимо за ваш день рождения?
- Разумеется.
- А годков-то, сколько имениннику исполнилось?
- Ой, много, лучше не вспоминать.
- Что вы говорите, прямо красна девица, раз о возрасте молчок. Ну, раз так, тогда за двадцать восемь.
- Согласен.
Мы чокнулись и, выпив, не сговариваясь, взяли по шоколадной конфетке.
Я чувствовал некоторую скованность, и разговор никак не клеился. Так, общие фразы ни о чем. Я снова налил коньяк и предложил выпить за исполнение желаний.
- У..., - как-то странно произнесла она, и молча выпив, взяла дольку апельсина.
Я неотрывно смотрел на неё. Она манила, и я чувствовал, что желание овладеть этой женщиной усиливается во мне помимо моей воли.
- Какой интересный тост, - произнесла она. Кладя в рот дольку апельсина.
- А разве у вас нет желаний?
- Конечно есть.
- А раз есть, стало быть, нужно чтобы они исполнялись.
- Хотелось бы...
Я снова налил коньяк. Ирина прикрыла ладонью стакан и произнесла:
- Мне совсем чуть-чуть, а то захмелею.
- Как скажете.
Тоста не было. Она лишь пригубила и, поставив стакан, встала и подошла к окну. Я выпил и поморщился. Словно это был не коньяк, а водка. Откусил конфету и подошел к Ирине. В оконном стекле отражалось её лицо. Волосы закрывали почти всю спину и приятно пахли, а от неё самой исходил приятный аромат каких-то духов. Мне хотелось обнять её за плечи, повернуть к себе и, заключив в объятия, впиться в губы. Я уже представил себе эту картину, как вдруг она повернулась. Мы смотрели друг на друга. Не знаю почему, но я медлил, словно боялся, что она оттолкнет меня или чего доброго отвесит оплеуху. В её взгляде мне показалась усмешка, и, продолжая в упор смотреть мне в лицо, она произнесла:
- А вы робкий, вот уж не ожидала...
- Вам показалось, - и вслед за этим, я обнял её и, притянув к себе, стал целовать.
Она не сопротивлялась. А в тот момент, когда почувствовал, как её руки обвили мою шею, понял, что мы оба хотим одного и того же, оказаться в объятиях друг друга.
Мы стояли у окна и целовались. Наконец она отпрянула от меня и скинула свитер. Ни блузки, ни комбинации на ней не было, лишь красивый телесного цвета лифчик. Только сейчас я понял, что свободный покрой позволял ей скрывать большую грудь. Она расстегнула молнию и скинула юбку, а вслед за ней оставшееся бельё. Я стоял и смотрел на неё. У неё была красивая фигура. Большая грудь делала её еще более желанной, и я почувствовал, как моему естеству стало чертовски тесно в брюках.
Она рассмеялась и, откинув одеяло, легла.
- И долго мне ждать, или вас так потряс мой вид, что вы уже кончили?
- Я..., - я рассмеялся, и быстро скинув с себя одежду, лег рядом.
- Подожди, я резинку забыл достать.
- И не надо. Надеюсь, у тебя нет болезней, которых стоило бы опасаться?
- С утра вроде как не было.
- Вот и отлично. Никогда не любила резинку.
- А ... без неё ничего?
- Не волнуйся, все нормально.
Кровать была узкая, и она лежала, тесно прижавшись ко мне. Мы снова стали целоваться, обнимая друг друга. Мне хотелось немедленно овладеть ей, но я понимал, что так будет нечестно, и потому я растягивал удовольствие. Рука медленно двигалась по её телу, и когда достигла лона и нашла клитор, нежно коснулась его. Она замерла, а я стал поигрывать им, одновременно покусывая поочередно то один, то другой сосок. Она выгибалась и иногда издавала тихий стон. Я делал это медленно, так чтобы она не кончила раньше времени, но спустя несколько минут, она произнесла:
- Я хочу его.
Я почувствовал, как её рука крепко сжала мою плоть и чуть потянула его в свою сторону. Я скинул одеяло и, перекинув ногу, оказался на ней. Она помогла мне, и я почувствовал, как оказался внутри неё, после чего стал медленно двигаться взад вперед. Кровать предательски скрипела, но мы не замечали этого. Возбуждение нарастало с каждой секундой и наслаждение, которое я испытывал, было таким чудесным, что мне хотелось продлить его как можно дольше. Я понимал, что еще минута, другая и эти прекрасные ощущения закончатся, и потому я менял ритм, останавливался и снова начинал двигаться. Однако, как мне не хотелось, кульминация наступила, и я замер. С чувством какого-то сумасшедшего наслаждения я лежал, крепко обняв её, потом перевалился на бок, и уткнулся в её тело.
Я испытывал странное ощущение. Какой-то не то одержанной победы, не то исполнения какого-то заветного желания, словно ребенок, получивший подарок, о котором втайне мечтал, но не верил, что его когда-нибудь подарят. Я рассмеялся собственным мыслям.
- Ты чего? - произнесла Ирина, перейдя на ты.
- Так, детство вспомнилось.
- Детство!? Надо же.
- Да ладно тебе. Я так в шутку. Как тебе?
- Мне понравилось. Я думала ты сейчас раз, шесть секунд и готово, а ты ничего, умеешь трахаться.
- Ну, старался.
- Ничего, хорошо постарался, я целых два раза кончить успела.
- Нет, правда?
- Так ведь у тебя и ручки шаловливые и хлопец боевой. Умеет когда надо и резво скакать и придержать, чтобы не свалиться.
- Можно и повторить, раз понравилось.
- Прямо так сходу? Может чайку попьем с конфетками?
- Можно и чайку, или коньячку налить?
- А, наливай.
Я встал с постели и налив в стаканы коньяк, взял коробку конфет и принес их в кровать.
- За нас что ли?
- Банально больно. Давай за что-нибудь такое..., - она посмотрела на меня, и в её лице было все, и страсть и похоть и нежность. Словно всё перемешалось разом. Я потянулся к ней, и жарко поцеловав в губы, произнес:
- За секс в том виде, как есть. Без слов, без жеманства, без...
- Согласна.
Мы выпили и я, поставив стаканы на стол, вернулся в постель. Она лежала наполовину обнаженная и смотрела на меня.
- Нравлюсь?
- Ничего. Есть на что посмотреть.
- Теперь понял, почему я свитерок балахоном ношу. А то ведь мужики как вылупятся, аж тошно и жалко смотреть на них. Того гляди, слюни потекут.
Я рассмеялся и нежно провел рукой по соску груди.
- Ой, щекотно, - она чуть отстранилась, но я заметил, как скользнул её взгляд на мою плоть, которая стала потихоньку возбуждаться.
- Никак твой и впрямь снова к бою готовится, - она нежно взяла его рукой, и умело подвигала. От этого возбуждение стало усиливаться. Я лег рядом и рукой стал водить по её коже, с каждым разом опуская руку всё ниже и ниже. Я чувствовал, что ей нравится это, и потому продолжал, одновременно целую её тело.
В эту ночь она осталась у меня в номере и только под утро ушла, чтобы привести себя в порядок перед завтраком. За столом мы сидели, как ни в чем не бывало. Ели омлет, пили какао и оживленно беседовали с четой по поводу того, что погода испортилась и вряд ли предвещает разгуляться к обеду, а потому обсудили, чем можно заняться, не выходя из корпуса. Ефим Николаевич, как звали одного из супругов, рассказывал, что он любитель составлять кроссворды. Посылает их в какую-то редакцию, и уже несколько штук были опубликованы в журнале. Так что ему есть, чем заняться. Мы с Ириной переглянулись и, не сговариваясь, рассмеялись. Я вначале немного смутился, но Ирина быстро вышла из неудобного положения:
- Извините, Ефим Николаевич, просто я представила себя над составлением кроссворда и мне стало смешно, а в целом, это здорово, когда человеку есть чем заняться. Я вот, к примеру, вязание привезла, думала хотя бы носки связать, так до сих пор так и не достала из чемодана. Не тянет, а жаль.
- Так вы попробуйте, вдруг понравится. Нина Сергеевна прекрасно вяжет, может что-то подсказать. Правда, дорогая.
- Непременно.
- Спасибо, но..., в другой раз, - и Ирина украдкой посмотрела на меня и добавила, - пойду лучше посплю, а то привыкла утром рано вставать на работу, а вечером вечно какие-то дела. Хронический недосып. Разве что в отпуске выспаться на целый год вперед.
- Совершенно верно. Очень даже неплохое занятие.
Ирина вышла из-за стола, и, попрощавшись, отправилась к себе. Я провожал её взглядом, который говорил: - "Чертовски хороша, ну просто с ума сойти можно. И ведь идет и даже бедрами не виляет, а кажется, словно все её тело зовет и манит, и говорит - ну возьми же меня скорей, возьми...".
Я, старался не показать виду, что готов бежать следом за Ириной, медленно допил какао, после чего пожелал приятно отдыха, откланялся и вышел. Подойдя к номеру, где жила Ирина, я постучал и в ответ услышал: - Входи.
Распахнув дверь, я увидел, что Ирина лежит в постели. Она была раздета, так как одежда, в которой она была за завтраком, висела на стуле.
- Что ты так долго застрял, или решил тоже кроссворд начать сочинять?
- Можно попробовать, только в другой раз, - я подошел к ней, встал у изголовья на колени. Она обняла меня за лицо и нежно поцеловала. Потом еще и еще раз, и тихо прошептала: - Иди быстренько ополоснись, а то я уже вся мокренькая, как тебя хочу.
- Что ты говоришь? Врешь небось, дай-ка я проверю, - и я запустил руку под одеяло, но она так плотно прижала край своим телом, что я лишь просунул наполовину руку. Она наклонилась и шепнула на ухо:
- Иди, я, правда, так хочу, что сил нет.
Скинув на ходу свитер, я пошел в ванную.
Оставшиеся четыре дня можно было назвать полным сумасшествием. Мы занимались сексом по несколько раз в день, словно впервые в жизни изведали, что это такое, и теперь наверстываем упущенное. Больше всего я удивлялся тому, что в свои сорок пять сил хватало на несколько раз за день утолить желания. Ненасытность, с которой Ирина и я занимались сексом, вызывали непонимание, но я не хотел даже задумываться над происходящим. Мне нравилось это. Я получал огромное удовлетворение и эмоции, которые меня переполняли, усиливали желание снова и снова заниматься этим.
Мы лежали на узкой кровати, тесно прижавшись друг к другу, чтобы не свалиться на пол. Тяжелое дыхание говорило, что мы только что кончили и все еще пребываем в той эйфории, когда оргазм наступил, а воспоминания секунд и минут соития еще по инерции прокручиваются в мозгу и вызывают сладостные ощущения и непередаваемые ассоциации чего-то волшебного и прекрасного.
- Слушай, Ириш, а ты чего так долго ходила и даже намеком не показала, что глаз на меня положила?
- Я, на тебя! Это ты всё время на меня пялился и старался делать вид, что этого не делаешь. Знаешь, это так смешно было.
- Нет, правда?
- Сереж, ты как маленький. У меня дела пришли. Ну, какого рожна я буду к тебе приставать в это время. Вот и ждала, когда месячные кончатся.
- Епрст, а я голову ломал, как к тебе подкатить на вороных.
- Так ведь подкатил. Слушай, а у тебя, правда, день рождения был, или так для предлога выдумал?
- Да конечно для предлога. Я ведь хотел в этот день выпить, а уж потом к тебе в номер подкатить.
- Это вроде для храбрости что ли?
- Вроде того.
- Дураки, вы все же, мужики. Много ли толку от тебя было бы, ежели бы ты поддал крепко.
- А, забудь. Все ведь по-другому получилось.
- Вот именно, - Ирина обняла меня и поцеловала в губы, потом еще, но уже крепче. Я почувствовал, как она, просунув руку под одеяло, проверяет, не возбудился ли я, и, почувствовав, что я уже готов, приподняла ногу, чтобы занять удобную позу.
- Слушай, а так ничего в постели, а? - неожиданно спросил я,
- Если честно, то да, - она сделала паузу, и добавила, - знаешь, по-хорошему завидую твоей жене. Ну ничего, надеюсь, от тебя не убудет и ей останется, - она рассмеялась, а я смутился и ответил:
- А с чего ты решила, что я женат?
- Ой, Сережа, а то я не знаю. Такие как ты на дороге не валяются. Да ты не волнуйся. И я замужем, так что отбивать не стану. Завтра разбежимся в разные стороны и забудем о том, что было. Хотя нет, я вряд ли. Мне с тобой действительно хорошо было. Самый лучший отпуск в моей жизни. А ты, что скажешь?
Я уже вошел в неё и начал двигаться и потому возбуждение, которое медленно нарастало во мне, не давало возможности сосредоточиться на чем-то другом, поэтому ответил как бы невпопад:
- Спрашиваешь, я только об этом и буду думать и мечтать.
Ирина рассмеялась и тут же застонала, видимо она уже была близка к тому, чтобы кончить. И через несколько секунд она попросила увеличить темп, что означало, что она должна вот-вот испытать оргазм.
На следующий день утром, сразу же после завтрака, я собрал чемодан и вышел в фойе. Получив паспорт, и поблагодарив за хороший отдых, огляделся вокруг. Прошел в тамбур и остановился, в ожидании, когда появится Ирина. Она спустилась с вещами минут через двадцать. Остановившись рядом, тихо произнесла:
- Спасибо, мне было с тобой хорошо.
У меня в горле стоял комок, и казалось, что я закричу или выкину какую-нибудь дурацкую вещь, начну говорить глупости, но я лишь процедил сквозь зубы:
- Мне тоже.
- Сереж, да брось, баб на свете столько, что ...
- Может быть.
- Ладно,... ты только за мной не иди, а то за мной муж должен подъехать, договорились?
- Понял.
В этот момент, у ворот, которые были рядом с калиткой, подъехала машина черного цвета и несколько раз просигналила.
- Это за мной, все, пока, - на ходу бросила Ирина и стремглав бросилась к воротам. Я стоял и сквозь стекло смотрел на неё. Сердце почему-то вдруг защемило, ведь я даже не взял у неё домашнего телефона и адреса, а она не попросила моего. Минута, другая, и машина, развернувшись, исчезла за поворотом дороги. Я вышел из тамбура и медленно побрел к остановке автобуса. День обещал быть хорошим и не по-осеннему теплым, а в ушах стоял мягкий, нежный голос Ирины, а на губах вкус её алых губ...
Рассказ вызвал у меня двоякие чувства. С одной стороны он вроде описывал постороннего человека, а с другой, складывалось впечатление, что это история была на самом деле с Курдюмовым. Может так, а может, нет, трудно сказать, но в любом случае, осталось ощущение чего-то недосказанного, а может, мне просто показалось. Или автор специально так задумал, что это ощущение осталось у читателя, чтобы он, прочитав рассказ, подумал, а не про меня ли он написан. Ведь такую историю вполне можно назвать банальной, если бы не одно но... Она не имела начала и конца. Они встретились на несколько дней, предавались страстной любви и молча расстались. А может быть, это была вовсе не любовь, а именно секс в чистом виде. Секс, который вызывает у человека столько эмоций. Он позволяет оценить своё внутренне я, заставляет чувствовать и переживать то, что невозможно передать словами, а попытка сделать это, бывает порой столь корявой и пошлой, что мы читаем, смеемся и говорим: - Мура.
Нет, сексуальные отношения столь многогранны, столь глубинны и столь сложны, что говорить об этом будут, пока мы живем, дышим и просто существуем, как род человеческий, поскольку он есть часть нашего существования.