В одно небольшое издательство, почти в самом центре Москвы пришёл человек лет тридцати восьми-девяти, довольно высокого роста, скромный, в очках и с бородкой и в несколько старомодной шляпе. Офис-менеджеру издательства, Леночке, стильной молодой девушке, этот человек сразу же не понравился. А глаз у неё был намётанным. Леночка тут же поняла: что за человек, сколько он стоит и что из него может получиться - ничего, с её, Леночкиной, точки зрения. Главного редактора издательства на месте не было, и человека направили к его заместителю, женщине лет сорока пяти - Алине Дмитриевне. Та была опытным издательским работником, ещё с советских времён, и посему сразу же определилась с гостем: кто, откуда, с чем пришёл.
- "Техов, Антон, - представился человек, - Павлович, - добавил он через некоторое время, смущённо потрогав собственный нос. - Я вообще-то доктор, недалеко отсюда, из-под Серпухова, но в свободное время, знаете ли, пописываю..."
И человек достал пачку распечатанных на принтере листьев бумаги А4 формата.
- "Тут немного рассказов, повесть "Степь" и пара пьес, "Орёл" и "Дядя Валя"... - добавил он своим глуховатым, но приятным голосом.
- "Пьесы не берём - их в театры посылайте, - отрезала Алина Дмитриевна; но, увидев, что клиент разволновался и стал нервно покашливать, более мягко присовокупила: а рассказы с повестью попробую передать главному редактору. Только он человек занятой, желающих издаваться у нас много, так что быстрого прочтения не ждите. И вообще... Сейчас времена трудные, коммерческие - потому надежд на публикацию мало".
- "Ничего-ничего, - ответил Антон Павлович, - не волнуйтесь: это у меня так, пустяки, просто вдруг подумалось - а почему бы не попробовать? Ведь балуюсь писаниной этой уже давно, может и выйдет что-нибудь?"
- "Конечно-конечно, - засобирала гостя Алина Дмитриевна, - Герман Платонович посмотрит, и мы вам обязательно позвоним. Недели через три. Оставьте свои координаты, лучше мобильный телефон".
Тут гость смутился совсем сильно, и начав крутить нос уже двумя руками, с каким-то нервическим смешком выдавил:
- "У меня, знаете ли, нет мобильного телефона. Меня и по обычному могут только больные найти - я доктор, а телефон в больнице. Может, я лучше, когда опять в Москве буду, снова зайду к вам?"
- "Ну, зайдите, - холодно процедила Алина Дмитриевна, - только где-то через месяц - чтобы наверняка".
Алина Дмитриевна встала, как бы давая понять, что разговор окончен, и клиент может уходить. Поспешил встать и Антон Павлович, поправил очки, и, учтиво простившись с Алиной Дмитриевной и офис-менеджером Леночкой, удалился.
- "Странный он какой-то", - сказала вслед уходящей фигуре Леночка.
А Алина Дмитриевна вообще ничего не сказала. Так и ушёл нескладный не то доктор, не то писатель, растворился в весенней бурлящей Москве.
Но ни через месяц, ни через три месяца он не вернулся. И вообще больше его в этом издательстве не видели. И даже не вспоминали.
...А неподалёку от Москвы, душной июльской ночью, в зелёном сквере районной больницы одного провинциального городка сидели два товарища: Антон Павлович, местный доктор в очках и с бородкой, и приехавший к нему погостить давний приятель из Питера, Федор Александрович, художник-любитель, работающий сторожем в бассейне, а сейчас находящийся в отпуске по причине ремонта этого самого бассейна. Они сидели, пили домашнюю наливку, вкусно приготовленную мамой Антона Павловича, и вели самую что ни на есть задушевную русскую беседу.
- "Нет, не поеду - не нужен я им, - с болью говорил Антон Павлович. - Ну, пьесы - ладно: там только мне одному понятно. Но что они скажут про мою "Степь"? Сюжета нет, едут какие-то странные люди неизвестно куда и с какой целью, едут через какую-то степь - зачем? Вы бы, голубчик, что-нибудь этакое, яркое написали. Что, разве нет более энергичных тем? Кто эту вашу "Степь" читать будет? Я понимаю, когда классика, или фэнтези, или фантастика, или эпатаж - добавьте в вашу "Степь" что-нибудь интересное, например, эти люди бегут, преследуемые с одной стороны бандитами, а с другой стороны коррумпированными органами правосудия, и им надо во что бы то ни стало запутать следы, ибо речь идёт о миллионах долларов, а ещё лучше, чтобы в дело вмешалась нечистая сила, чертовщинка - вот это сюжетец! Вот это - пойдёт! Да ещё добавьте эротики. Ведь слово "публикация" - от слова "публика". Заинтересуйте публику - тогда мы вас с радостью напечатаем! Тьфу! - добавил Антон Павлович после паузы, пару раз кашлянул и рассмеялся своим нервным смехом. - Но я так не могу! - добавил он уже грустно, когда отсмеялся. - Я могу только так, как... как могу! Да и Бог с ними - лучше буду лечить людей, а в свободное время пописывать, но только так, для души".
Долго сидели приятели. Где-то вдалеке пылали зарницы, душный воздух словно не пускал их в дом, где всё было давно приготовлено ко сну заботливой мамой Антон Павловича. Сидели, и говорили, и почему-то несмотря на то, что каждый из них считал свою жизнь неудавшейся, в эту ночь жизнь казалась им обоим состоявшейся - уж больно хорошо на душе у каждого было, хорошо - и одновременно с этим тоскливо. И лишь на рассвете, под нежное пенье утренних птиц, когда духота стала сходить вместе с ночью, они пошли спать - усталые и успокоенные одновременно.
Рассказ вошёл в книгу "Время ПИ или Музыка ни о чём, записки питерского таксиста"