Я ни с кем не могу быть счастлив. Только думая о ком-то, или встречаясь на недлинный срок с кем-то близким по духу. Но только не насовсем встречаясь. Потому что когда встречаешься надолго - возникают взаимные претензии, мелкие неудобства, бытовые дрязги. Поэтому я предпочитаю вовремя уходить.
Работаю я ночным таксистом: с вечера и - как получится. Что соответствует моим представлениям о независимости, относительной, конечно; и о счастье. Бывает, садится к тебе пассажир - и ты чувствуешь родную душу. Это случается не часто, но мне пока везёт.
...Разговор возникает сам собой, без принуждения, слова льются самым естественным образом, как река: спокойная, или бурная в соответствии с темпераментом нашей беседы, или перетекающая в спокойный водоём общего мира и полного согласия. Но пассажир выходит, согласие воспринимается как данность и экстраполируется в бесконечность: мы оба по умолчанию подразумеваем наше духовное или интеллектуальное родство. Но кто знает, что было бы, если бы мы продолжили беседу дальше?
Моё ночное такси шуршит шинами по до боли родному городу. Горят редкими тёплыми огоньками окна квартир. И только свет одного окна в целом мире мне по-настоящему светел. И только одно окно горит для меня самым тёплым светом. За шторой под своей настольной лампой сидит моя дочь - за книжкой или за уроками. Это я бежал морозным солнечным январским днём в роддом на Васильевский Остров. Это я часами колесил по парку с коляской, выгуливая этого маленького человечка. Это со мной она делала свои первые шажочки. Это я всегда помню, чем она любит полакомится. Это она почти уже выросла, и многое может сама, но... Она моя дочь, мне тепло от того, что она есть - значит я всё-таки счастлив!
Рассказ вошёл в книгу "Время ПИ или Музыка ни о чём, записки питерского таксиста"