Коля направился к выходу. Он спускался вниз по лестнице, подчиняясь движению общего потока людей и стараясь плечом не задевать встречное восходящее течение слева. Чтобы случайно не наступить на впереди идущие изящные туфли на шпильках, Коля внимательно смотрел под ноги. Но боковым зрением он уловил, как человек в белом костюме отделился от противоположного потока и остановился. Почти сразу его рука схватила Колю за плечо.
Коля обернулся и узнал широкую улыбку Довидаса - хозяина клуба.
- Привет Колян! - воскликнул он и не дожидаясь ответа, поймал и пожал двумя руками Колину кисть. - Какими судьбами, почему не сказал что ты здесь? А ну пойдем.
Казалось, Довидас, был откровенно рад этой случайной встрече. Не отпуская Колину руку, другой рукой мягко подталкивая его в спину, Довидас повлек Колю обратно вверх по лестнице. Пробовал наш фирменный коктейль? Сейчас закажу. Посидим, поболтаем.
- Я вообще-то собирался уходить, - неуверенно пробормотал Коля.
- Как уходить?! Нет, так не пойдет. Ты у меня в гостях. Как минимум невежливо покидать гостеприимный дом, не угостив хозяина беседой.
И даже не пытайся придумывать отговорки. По лицу вижу, что тебе нелегко сейчас. Но отпустить не могу. Пойдем, расскажешь, может дам какой совет.
****
- Эта комната создана для очень важных персон. Для тех, кому мешает громкая музыка и любопытные взгляды. Для тех, кто хочет пообщаться спокойно. Здесь иногда и я провожу свидания, деловые встречи.
Небольшая комната утопала в роскошном оформлении из красного дерева в английском стиле и сложной системы мягкого освещения. Приглушенная музыка, проникала сюда из зала. Позади, у дверного проема уже стоял метрдотель в ожидании распоряжений.
- Но больше всего я люблю здесь бывать в одиночестве, - продолжал Довидас. - Иногда я отдыхаю на этом диване, иногда смотрю вон тот телевизор, иногда работаю за тем столом. Присаживайся, чувствуй себя свободно.
Хозяин клуба пригласил Колю сесть в большое кожаное кресло и сам расположился в соседнем.
- Ты голоден? - спросил Довидас.
- Нет, спасибо.
- Тогда принеси нам два коктейля Синий Север, - обратился Довидас к метрдотелю. Метрдотель кивнул головой и удалился.
- Итак.
Довидас откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.
- Скажу откровенно. После того, как ты отказал Шепелеву, меня интересовала твоя судьба. Но так как на все это время я оказался затянутым в трясину дел, совершенно ничего о тебе не слышал. Рассказывай.
****
Наружность Довидаса словно сама за себя говорила о том, что не стоит принимать близко к сердцу неприятности, даже очень серьезные. Что каждый день жизни слишком ценен, чтобы тратить его на заботы и огорчения. Улыбка не исчезала с его лица. В бодром и одновременно спокойном голосе не чувствовалось и тени деланной веселости.
Казалось, Довидас верил сам и заставлял поверить других, что он счастливый человек. Коле несколько раз в жизни встречались улыбчивые, беззаботные, обеспеченные молодые люди такого типа. Их девиз: жизнь достаточно коротка, поэтому надо жить легко и радостно.
Коля даже завидовал им. Он умел быть беззаботным. Он иногда чувствовал себя счастливым. Но он не мог избавиться от ощущения тяжелого давления жизни, чтобы вот так, как говорится, парить над землей, не касаясь ногами земли. А так хотелось. Только иногда, во время особенно сильного желания сбросить груз каждодневных проблем и ответственности, закрадывалось сомнение: в самом деле ли это истинное счастье: жить беспечно и легко?
Словом, несмотря на то, что Довидас являлся человеком таинственного Шепелева, Коля не испытывал к нему антипатии.
Коля рассказал о Барсукове и о подозрении в контрабанде.
Понимая, что сейчас не подходящий момент выставлять напоказ свою жизнерадостность, Довидас стер с лица улыбку.
- Про темную сторону Барсукова известно всем, кому нужно знать. Для остальных он выглядит добропорядочнее, чем многие из наших, действительно честных политиков, - сказал он, когда Коля окончил рассказ.
Любой, кто решил заняться предпринимательством, должен знать главное правило: Бизнес в одиночку в России не жизнеспособен. Здесь бизнес - сложная система общественных взаимоотношений. Как пчела, которая работает не для себя, а для улья, так и бизнесмен принимает участие в нечто большем, чем просто опека своего дела.
Я не один год знаком с Шепелевым, но до сих пор он остается для меня "человеком в тени", совершенно загадочным и непонятным. Он преследует какие-то неизвестные мне цели. Но в его руках множество политических и экономических нитей в этого региона. Отказав ему, ты поставил себя хоть и в гордое, но в заведомо слабое положение.
А бандиты в городе делают то же самое, что и волки в лесу - догоняют и съедают слабого - таков закон выживания и естественного отбора.
Видишь, ситуация с криминалом предельно проста. Настолько проста, что я затрудняюсь дать тебе совет. Потому что, единственное, что здесь может действительно помочь - это защита или покровительство. Но именно от нее, в лице Шепелева, ты и отказался.
Что касается дела о контрабанде, то тут не то, чтобы сложно, скорее непонятно. Непонятно кого еще, кроме Барсукова привлекает твоя фирма. Но могу дать совет: думай, ищи того кому это выгодно. Помимо выгоды могут быть и другие причины. Найди инициатора, встреться, поговори с ним. Небходимо решить проблему, до того, как прокуратура заведет уголовное дело.
А я, в свою очередь, попробую помочь тебе так сказать с другого фронта. Спрошу Шепелева. Будет не просто, так как он не любит когда ему задают вопросы, не относящиеся к делу. Но я попробую поймать подходящий момент.
Тогда Коля поведал Довидасу о том, что привело его в клуб Север, о разговоре с Олегом и о ссоре с банкиром на приеме у губернатора.
- Теперь стало еще непонятней, - задумчиво произнес Довидас. - Я знаю этого человека и знаю, что кроме доходов банка, его вообще мало что интересует. Думаешь это месть за ссору? В принципе, возможно, неприятный характер этого человека известен многим. Но я сомневаюсь...
- Вот что, - Довидас приложил указательный палец к носу, что говорило о степени мысленного сосредоточения. - Мне кажется, ты не плохой малый. Нужно тебе помочь. Поехали!
- Куда? - удивился Коля.
Расскажу в пути, времени мало, можно опоздать.
Глава тридцать семь
Когда Довидас вывел Колю из здания клуба, у входа уже стоял в ожидании эбонитовый Бентли последней модели. Через секунду, авто мчал по полуночным освещенным улицам городского центра. А Коля с заднего сидения с интересом осматривал внутренний интерьер роскошного автомобиля. Довидас, сидевший рядом поймал Колин взгляд.
- Если бы роскошь была дурна, боги не жили бы на Олимпе, - сказал кто-то из древних греков. Люблю изысканную красоту. Отношусь к дорогим вещам без ханжества. Если я зарабатываю хорошо, почему я из-за каких-то ханжеских соображений должен отказывать в себе в хороших вещах, - сказал он и дал распоряжение водителю:
- Едем в усадьбу.
- Какую еще усадьбу? - спросил Коля.
- Сейчас объясню. Усадьбой называется сверхсекретное и сверхэлитарное увеселительное заведение. Дом, так сказать, отдыха...
****
На окраине небольшого села, недалеко от города стоит большой, но ничем не примечательный дом. Ни вывесок, ни ярких огней здесь не увидит случайный проезжий, скорее всего свернувший с трассы не на том повороте. Блеклые коричневые стены, окна, закрытые такими непроницаемыми шторами, что не понятно, есть ли за ними жизнь или нет. Здание более походило на расположение местной администрации. Будто начальники, заместители, экономисты, секретари разошлись, закрыв свои кабинеты, и дом погрузился в сон до утра.
Но те, кому позволено знать, знают, что вечером дом только просыпается. Что за этими темными окнами кипит жизнь. Здесь, место, где людские мечты получают иллюзию воплощения, встречаясь с человеческими пороками.
Хозяин этого закрытого клуба, известного не только в городе, но и в во всей стране, правда среди ограниченного числа персон, неизвестен. Но существует легенда, о том что два очень богатых человека встретившись на светском мероприятии, в беседе, сошлись в мнении, что им и им подобным, просто необходимо заведение, за порогом которого можно оставить мысли о скоротечности жизни.
Порог клуба под неофициальным названием "Усадьба" только что и перешагнули Довидас с Николаем.
Снаружи дом выглядел невзрачно, зато внутреннее наполнение оказалось каким-то буйным нагромождением всевозможной роскоши. Все, от дверной ручки, до огромной люстры кричало о своей эксклюзивности и высокой стоимости. Смешение стилей, обилие изысков и отсутствие в этом всякого смысла. Роскошь окружала, ослепляла и сдавливала виски.
Таково было впечатление Коли, когда охрана, довольно серьезная, при виде Довидаса, без слов, почтительно расступилась, и они прошли туда, где шло представление наслаждения жизненными проявлениями.
Представление, напоминало старинное кабаре. В просторном помещении, залитым густым бордовым светом стояла сцена, оформленная бордовым и розовым бархатом. На сцене молодые нимфы в одеждах скрывающих лишь то, что уже невозможно открыть танцевали и пели песни на английском языке и с современными узнаваемыми мотивами.
Внизу, в зале за дубовыми резными столами, накрытыми дорогими спиртными напитками и какими-то невероятными блюдами восседали представительные джентльмены и подле них такие же нимфы, как и на сцене, только закованные в обтягивающие блестящие разноцветные платья.
Коля оказался в крошечном замкнутом мире, где женщины ищут выгоды, а мужчины - удовольствия.
- Сядем здесь, - предложил Довидас Коле, указывая на свободный столик. - Что-то Банкира не вижу. Но точно знаю, что он здесь. Вот что. Наверное он там... Ты пока посиди, полюбуйся как девочки хорошо поют и танцуют. А я сейчас.
Довидас куда-то удалился. Столы в зале стояли достаточно плотно друг от друга и до слуха Коли донесся чей-то голос.
Коля повернулся на звук и увидел седоволосого, но еще не старого джентельмена и совсем молодую девушку. Мужчина что-то говорил, а девушка слушала, замерев в позе исключительного внимания, устремив взгляд, восторженный и мечтательный, куда-то поверх головы собеседника.
На острове Маврикий коралловое царство рыб причудливых окрасок.
Пока мужчина говорил, девушка внимала его рассказу, стараясь не пропустить ни единого слова. Но как только он закончил, девушка начала подпевать, исполнению арии из мюзикла "Чикаго" на сцене, смеялась, кокетничала и цедила шампанское из бокала.
Но джентльмен не желал отходить от избранной им темы. Он положил руку девушке на ногу, обтянутую сетчатой материей, поверх колена.
- Скажи, очаровательное создание, какое море любишь ты: лазурные воды Адриатики, знойные пляжи Северной Африки или может наше привычное каменистое Черное море?
- Не знаю, кроме как здесь, на Балтике, я нигде не была.
Джентльмен сделал удивленный вид, тем не менее, продолжая держать свою руку на ее бедре, и даже слегка поглаживать пальцами эту материю в крупную сетку.
- Как, совершенно нигде?
- Нигде.
- Ни разу в жизни?
- Никогда.
- Так почему же?
- Не могу себе позволить.
Девушка покачала головой. Судя по ее живому миловидному лицу, по шустрым глазам, беспрерывно скользящим от предмета к предмету, по не иссякающей улыбке, выделенной яркой помадой, девушка ничуть не сожалела о том, что вся жизнь ее проходила в пределах родного края.
Джентльмен засмеялся. Рука его сжала бедро девушки.
- Не можешь себе позволить, чтобы хотя бы раз куда-нибудь съездить? Смотрю на тебя и не верю. Выглядишь великолепно, живешь в свое удовольствие. Одно колечко на пальчике сколько стоит?
- Мама болеет. Лечение дорого. А папу я не знаю.
С ее лица на секунду исчезло выражение веселой беспечности, став серьезным. Она как будто задумалась. И тут же былая веселость вновь появилась на лице.
Девушка рассмеялась:
- А вы, кавалеры, только обещаете увезти, а обещаний никогда не исполняете.
Джентльмен:
- Я исполню. Куда пожелаешь. Выбирай любое место на земном шаре.
Девушка захлопала в ладоши.
- Правда? Тогда я хочу... ммм, куда же? Придумала! Хочу в круиз к острову Шпицберген!
Мужчина удивился еще раз.
- Там же очень холодно.
- Так это хорошо. Хочу, чтоб вокруг было холодно, а мне в шубе и шапке - тепло. Хочу стоять на палубе корабля и смотреть на огромные как горы белоснежные айсберги.
Джентльмен:
- А ведь я не шучу, поедем, куда скажешь. Поедем.
Девушка посерьезнела и погрустнела. Глаза остановились на хрустальной ножке бокала с шампанским, улыбка, хоть и не исчезла с лица полностью, потускнела.
- Зато я шучу. Я не могу никуда уехать. У меня болеет мама. И еще... маленький ребенок.
Третье удивление джентльмена казалось искренним.
- Как, у тебя есть ребенок, сколько ему?
- Четыре годика, мальчик.
- Постой, а сколько же тогда тебе?
Девушка сказала.
Мужчина убрал руку с ее бедра, и плеснул в стакан спиртного из бутылки. Сделав два глотка, он спросил:
- Наверное, влюбилась по уши как дурочка?
Девушка кивнула головой.
- А он?
- Он тоже меня любил.
- Ну, понятно, банальная история. И что, сильная любовь между вами была?
- Очень сильная. Я и сейчас, кажется, его люблю.
- Это тоже, понятно, невинное ты сердце. А он, конечно же, как узнал, что ты беременна, тотчас же испарился?
- Он не виноват.
- Кто же тогда виноват?
- Я.
- Ну, кто тебе такое сказал? Ответственность за ребенка всегда лежит на отце.
- Он не виноват в том, что не он отец.
Джентльмен наморщил лоб.
- Что-то я перестал что-либо понимать.
- Все просто. Мы любили друг друга очень сильно. Но в интимном смысле между нами ничего не было.
А потом этот злосчастный день рождения подруги. Отмечали на дискотеке. В то время я не пила совершенно. Но подруги настояли, и я выпила сначала один стакан вина, потом другой. Затем к нам подсели какие-то молодые люди, более старшие чем мы. Далее в моей памяти все смутно. Помню только, что мы все время что-то пили. Помню, что мне стало плохо. Потом какая-то квартира. Опять что-то пили. И дальше я вообще ничего не помню.
Когда я проснулась, сразу же поняла что случилось... Через месяц узнала, что беременна.
А он не смог простить. Я его понимаю.
Радужная оболочка глаз девушки покрылась влагой. И тут же она засмеялась, пододвинулась к джентльмену ближе и обеими руками обняла его руку.
****
Коля отвернулся. Ему вспомнился сон в больнице после аварии. Знакомое горькое чувство нитью связывало тот сон, с окружающей его теперь явью.
- Что это? - Думал Коля. - С чего я так расчувствовался тогда в больнице? Ведь просто бредовый сон, не более.
Почему я сейчас переживаю? Зачем эта жалость к молодой загубленной жизни, тянущее сердце?
Что за дьявольское тут место, поскорей бы отсюда!
Размышления Коли прервались появлением Довидаса. Ну а с ним, конечно же, тот самый неприятный Важный Господин, наружность которого приобрела еще более отталкивающий вид тем, что выражала растерянность и недоумение причинами оказанного беспокойства.
Когда двое подошли к Коле вплотную, Важный Господин сквозь бордовые сумерки разглядел сидящего за столом Колю, и лицо первого перекосила злоба. Негодуя, он обратился к Довидасу.
- Теперь я понимаю, что за срочное дело. А ты, Довидас, понимаешь, что делаешь? Зачем помогать ему вздумал?
Важный Господин указал на Колю пальцем, затем махнул на него рукой, и повернулся было, чтобы уйти, но был схвачен за рукав Довидасом.
- Не торопись, - сказал Довидас впервые за все время серьезным голосом. - Зачем я, как ты говоришь, вздумал ему помогать - мое дело. Но если ты сейчас уйдешь, я сделаю все, чтобы убедить Шепелева, перестать помогать тебе. И я-то знаю, что сейчас без поддержки твой банк сразу пойдет на дно.
Важный Господин остановился, удивленно посмотрел на схваченный рукав, потом на Довидаса и, глянув на Колю с ненавистью, сел на стул, к Коле вполоборота, положив правую руку на стол.
Довидас:
- Мы ненадолго. Просто я хочу задать несколько вопросов.
Важный Господин:
- Слушаю.
Довидас (вновь веселым голосом и широко улыбаясь):
- Вопрос первый: С каких пор, для достижения своих целей ты, добропорядочный капиталист, стал прибегать к криминальным штучкам? Cразу вопрос второй: В чем смысл усилий, направленных на то, чтобы честного бизнесмена поставить под угрозу преследования законом?
Колю Важный Господин больше не удостаивал вниманием, исключительно обращаясь к Довидасу. А Коля, напротив, смотрел на своего оппонента во все глаза. Банкир был настолько неприятен ему, что вызывал недоумение и одновременно возбуждал любопытство.
Коля силился понять его, и чувствовал, что не способен.
- Человек - есть сочетание божественного и дьявольского, - думал он. В ком-то больше хорошего, в ком-то больше плохого. Кто-то добр, но ленив. Кто-то зол, но трудолюбив. Качества в человеке столь разнообразны, как узоры из стеклышек в калейдоскопе. Но как объяснить то, что в этом человеке ничего не проглядывается, кроме фонтана презрения ко всем, кто осмелился попасть в окружающее его пространство?
Презрением был наполнен его взгляд, его жесты и осанка. Презрение ко всему, что не составляло объект его страстей.
- Причиной стало совпадение личного и общественного, - молвил Важный Господин. - А криминалом я это дело не считаю. Вопрос, между прочим, стоит так, - продолжал он. - Не почему я, а почему именно я взял на себя труд по организации процесса, который должен привести к банкротству фирму "Коралл".
Господин Артемьев виноват передо мной в том, что на приеме у губернатора осмелился публично подвергнуть меня унижению. Господин Артемьев знает, о чем я. А мой статус велит не прощать такие вещи. От моих орлов он тогда смог ускользнуть. Ну и к лучшему. Зато теперь моя месть будет более ощутима.
Только я лишь средство исполнения. А решение об удалении господина Артемьева из бизнес-среды принято на самом высоком уровне.
- Вот как? И насколько высоком? - спросил Довидас.
Важный Господин сделал отрицательный жест рукой. - Этого я сказать не могу.
- Да я и без тебя, если захочу, узнаю. Только мне нужно сейчас. Говори, прошу тебя.
Улыбка снова начала уходить с лица Довидаса, но Важный Господин сказал:
- Ладно.
И улыбка вновь обнажила белоснежные идеальные зубы. Было забавно видеть, что банкир, такой важный и такой представительный побаивался с виду легкомысленного и беспечного Довидаса.
- Только дай слово, что все останется только между нами.
Довидас:
- Даю. Ты меня знаешь.
Важный Господин:
- Компания "Коралл", вернее сам магазин тканей располагается в небольшом старинном здании бывшего детского театра. Так как мы живем в особенное время, когда вчерашний день кардинально отличается от сегодняшнего, а что будет послезавтра, никто не смеет даже предполагать, господин Артемьев выкупил этот никому не нужный и требующий основательного ремонта домик практически за бесценок.
Прошло всего несколько лет и мрачный, имеющий дурную славу район, где находится магазин, превратился в процветающий оживленный центр. И тогда оказалось, что "Коралл", находится в месте хоть и очень выгодном для самого магазина, но совершенно неудобном для Города. Скромный магазин, узко специализированный, занимает аккурат самое сердце территории, идеально подходящей для постройки большого торгового комплекса с кинозалами и ресторанами.
Владельцу магазина, то есть ему (Важный Господин указал пальцем на Колю) администрация сделала предложение продать магазин за хорошую цену (Имел место быть сей факт, мысленно согласился Коля), но тот категорически отказался.
Вот и получается, что на одной чаше весов интересы Большого Города, а на другой - интересы мелкого частного предпринимателя.
Тогда у Города возник план по выдворению фирмы "Коралл" из городской бизнес-среды. Эти планы недавно остановил Виктор Владимирович Шепелев. Прокатился слух, что он сильно заинтересован молодым бизнесменом. И вот, новая информация: Виктор Владимирович разочарован и считает Артемьева бесперспективным для блага Города.
А что касается документов, то у меня их нет. Честно. Я их в тот же день уничтожил.
Довидас:
- Скажи, а криминал - это тоже Город?
- Что ты имеешь ввиду? - cпросил банкир.
- А то, что компанией "Коралл" заинтересован Барсук.
Важный Господин задумался.
- Нет, мне ничего об этом не известно. Да и не настолько глубоко я вовлечен в это дело, чтобы так много о нем знать. Все, что от меня требовалось: поставить "Коралл" вне закона, я исполнил. Моя выгода - месть, я ее получил. Больше сказать нечего.
Довидас:
- И последний вопрос: Кто олицетворяет Город в твоем рассказе.
Важный Господин замотал головой:
- Нет, я не могу сказать
Довидас засмеялся:
- Я догадываюсь. Губернатор?
Важный Господин:
- Я ничего не говорил.
****
Представление в бордовых тонах продолжало распространять свои чары на безликие тени в зале. Музыка обещала исполнить наяву самые сладкие сны. Танцы на сцене несли проповедь о совершенстве человеческого тела.
А Коле стало душно. Ему нестерпимо хотелось выйти из этого увеселительного заведения элитного типа сомнительного толка.
Темный ночной мир снаружи выглядел таким блеклым и размытым, что казался нарисованным акварелью. Недавний свежий ветер словно остановился. Над головой затянутое неподвижными тучами небо освещала невидимая луна. Деревья, привычно шелестевшие не опавшей листвой, молчали. Такая тишина - редкий каприз местной осени и недолгий. Вероятно, ветер решил сменить направление.