Аннотация: Первое место на конкурсе рассказа forum.fenzin.de "Хоррор. Первый заход"
Дверца шкафа закрывалась неплотно. Конечно, можно было хлопнуть посильнее или приподнять на петлях, но тогда она самовольно возвращалась к излюбленному состоянию или открывалась с раздражающим скрипом. Дверь это мелочь, одна из тысяч или миллионов отвратительных насекомых-мыслей, отвлекающих от работы и отдыха, мешающих видеть яркие краски мира и слышать гармоничные звуки. Депрессия фильтрует всю поступающую информацию, разделяя на плохое и бесполезное. Сейчас у Антона круглосуточно работал телевизор. На кухне Первый госканал, в гостиной - Второй. В спальне приемник ночью тихо шипел, царапая сны, заставляя ворочаться и накрывать голову подушкой, с утра сообщал новости об очередных биржевых обвалах и звездных сплетнях, перемежая незапоминающимися гороскопами. Музыку эта радиостанция ставила редко - только случайные джазовые пьески, заезженную в рекламе классику и вытертые повторами хиты вроде отеля из Калифорнии "Орлов".
Вот и сегодня последний быстрый сон был спровоцирован именно "Отелем". Подсознание услужливо и без подсказки легко переводило текст в картинку. Школьные уроки английского давали внутреннему переводчику достаточно материала для создания триллера би-муви. Антон бежал по совковой гостинице, запихивая в штаны украденные сальные полотенца. За ним гнались призраки, оставляя на стенах куски эктоплазмы. Иногда они пролетали сквозь Антона, беззвучно хохотали в лицо и снова отставали. Материальным из всего окружающего безумия казался только заливший лицо пот. На звуки, цвета и запахи подсознание не разменивалось - видимо, сосредоточилось на переводе - английский не был для Антона ни родным, ни даже хорошо знакомым. Элементы обстановки виднелись через щупальца тумана, но только если на них бросить взгляд. Сны ведь скупы на детали - показывая сюжетообразующие предметы, оставляют незначительное на усмотрение клиента.
Среды жизнедеятельности призраков испачкали одежду, лицо и руки, вызывая тошноту. Ощущение безнадежности достигло пика, когда Антон увидел дверь. Сквозь щель пробивался желтый электрический свет, и был, наконец, слышен звук - скрип дверцы шкафа. Резким движением спящий толкнул дверь и ввалился в зеркальное отражение гостиницы. Призраков рядом не было, эктоплазма моментально впиталась в кожу и одежду, но не противно. Даже неприятно не было - как будто мыльная пена высохла и пропала. Антон осторожно тронул дверь, теперь она открывалась наружу, являя жалкое зрелище неубранной холостяцкой квартиры, в которой он прожил последние пять лет. Желая прояснить наличие паранормальных существ в своем доме, Антон заявил незаправленной кровати: "Гомо гомини люпус эст". В голове из всей мудрости гордых римлян вертелось только это, а призраки, во-первых, слушают только обратившихся первыми, во-вторых, согласны говорить лишь на мертвой латыни. Каждому свое: мертвым существам - мертвый язык.
Или призраки оказались гордыми, или сегодня решили сосредоточиться на охране инвентаря фантомной гостиницы - вокруг стояла такая вязкая тишина, что Антон принялся трясти головой, вытряхивая глухоту. Результатом стал противный высокий писк радиоприемника и голос диктора, жизнерадостно убеждавшего всех любимых слушателей в преимуществах раннего подъема. Хорошо бы кинуть в радио будильник, но как это сделать, если оно и есть будильник. Сон исчез мгновенно, оставшись в памяти, хотя обычно бывало наоборот - сладкие неясные грезы не отпускали до метро или даже работы.
Иногда даже самые важные решения принимаются за одну секунду - без консультаций с родней, друзьями и служителями религиозных культов. Сегодня Антон решил не идти на работу. То есть, не сразу все переменил. Сначала у него сломался тостер, продукты закончились еще вчера - в холодильнике оставались совершенно не совместимые между собой пластиковый стаканчик с остатками горчицы и полупустая банка магазинного джема с островками плесени. Обе посудины отправились в ведро под раковиной. Даже больший талант от кулинарии не поступил бы с продуктами лучше. Голодный желудок добавил черной краски в испорченную утренним кошмаром картину мира. Захотелось кого-нибудь убить по-настоящему. Не в компьютерной игре, не во сне, не сопереживая герою боевика, даже не в смутной мечте любого менеджера, убивающего начальника степлером и занявшего его место. Начальник. Антон выдернул зарядку из сотового, нашел номер в телефонной книге. Скинул на такой знакомый и нелюбимый номер короткую sms без подписи, состоявшую из строчки популярной энциклопедии, начинавшей статью про акул.
Только убийство виделось сейчас единственной возможностью изменить свою жизнь и существование окружающей безликой толпы. Теперь Антон вспомнил: мысль не была новой и привнесенной извне. Она росла в нем всю жизнь. Каждое событие, каждый мимолетный взгляд и оброненное слово вели к цели. Все существование было направлено к достижению этого состояния. Антон сел. После отправки телефонного послания уже прошло целых полчаса. Звони. Черт тебя дери, звони! В прихожей раздался звонок, все равно громко и неожиданно, как себя не накручивай.
- Антоха, ты? Не ушел еще? - что за дурацкий вопрос, ведь это домашний телефон - Шеф умер. Курс его акций безвозвратно упал... - Джинн любил и уважал черный юмор. Но свои шутки у него были неважные.
- Да как это, что?! Не может быть! И что теперь будет?! Как это случилось? - самый важный вопрос в конце, снижая эмоциональное напряжение, почти не спрашивая, а как бы интересуясь из чистого любопытства.
- А ничего не будет. Фирме конец, он на себя кредиты брал, всем проще будет, если нас обанкротить. Козлы они, Тоха.
Обмен любезностями, договоры о встрече, взаимное желание не появляться на поминках. Шеф всегда хотел офис повыше. Но вряд ли он думал о том, что двадцатый этаж лучше для самоубийства, чем десятый. Похороны не раньше послезавтра, сегодня экс-шефа будут весь день собирать по кусочкам. Ведь бывший начальник умудрился спрыгнуть не из окна собственного кабинета, он решил протиснуться в окно туалета, куда, в нормальном психическом здоровье, не пролез бы, даже спасаясь от пожара. Зато версия об убийстве совершенно исключена: десяток свидетелей, закрытая изнутри дверь, мотив в виде навязшего в зубах финансового кризиса, убивавшего и миллиардеров, а не то что мелких бизнесменов. Под окнами туалета была оранжерея, стекла которой порезали шефа на дюжину бифштексов. Пусть потом в каких-нибудь "Разрушителях Легенд" доказывают, что не могло его так располосовать, все равно. У следователей будут факт, свидетели, мотив. А разнообразных трупов они насмотрелись, этот еще ничего - хотя бы пахнет фруктами да цветами.
Антон засмеялся, представив грузина на рынке, торгующего фруктами, перепачканными кровью: "Вай, это сорт такой, сладкий. Нэ смотри на это, на яблоке, небось, пятен больше. Зато точно не модифицированный". Впрочем, апельсинов в оранжерее, ставшей последним стрессом шефа, не водилось. Чья-то дорогая забава, придется искать новую. Мало кто сможет продолжать ухаживать за розами, переломанными кусками человеческого тела. А перед глазами встала уже другая картинка, вчерашняя аудиенция вечером и разъяренный начальник в своем кабинете:
- Уволю тебя, к черту! Или убью, а потом уволю. И квартиру заберу в любом случае.
- Никого Вы не уволите. Не хотите, незачем. Уже ничего не поменяется - сейчас никто не будет разбираться. Одним банкротом меньше, одним больше. Акулы своих не едят, но и потери не заметят, - лицо шефа перекосила глупая улыбка.
- Какие акулы, ты с ума съехал, Антон? Причем тут это и твои проколы! Я еще и заработаю на всем этом. Только сначала ты мне заплатишь.
- Акулы, - веско сказал Антон, захлопывая за собой дверь так сильно, что по стене пошла дрожь, - теперь я знаю, акулы!
Зеркало на стене, до того отражавшее шефа целиком, вдруг треснуло аккуратными ромбами, стало двенадцатью зеркалами, в каждой из которой была часть бывшего антонова начальника и благодетеля, и осыпалось на пол мелким дождем.
- Акулы, - очень похоже, но уже без улыбки, повторил шеф и сел в свое роскошное кресло, - я всегда любил акул. Мы похожи.
Воспоминание было как живое, только всего этого вчера не было. Ничего, кроме прокола и обещания уволить. Антон больше никуда не торопился, поэтому неспешно подошел к столу, включил компьютер и зашел на десктоп начальника. Радмин для управления чужим удаленным компьютером он поставил еще с полгода назад, когда позорное увольнение было уже вопросом времени. Монитор, скорее всего, выключен, но умной программе даже его отсутствие не помешает. На рабочем столе начальника была открыта интернет-страничка с поисковым запросом "повадки акул". Значит, правда! Сработало, надо бить по слабому месту. Антон на всякий случай закрыл страницу - незачем давать следопытам лишние поводы для размышлений.
Пришло еще одно воспоминание. Теперь из раннего детства. Один из малышей поучал других о свойствах окружающего мира. Дескать, есть, например, у каждого стекла такая точка, уязвимое место, куда можно точно попасть даже пальцем, чтоб тут же все оно разлетелось на мелкие кусочки. Обычный детский треп и хвастовство, но Антону запомнилось. Он тогда подумал, что такие точки могут быть у чего угодно: у дерева, камня, металла и даже людей. Последнее стало особо интересным, мысль не отпускала, возвращаясь чаще и чаще. Сначала раз в месяц, потом еженедельно. Последний месяц навязчивая идея приходила ежеминутно, мешая любить, работать, жить. Чередой посыпались глупейшие проколы на работе. Одновременно ушли обе подруги, кстати, даже не узнав друг о друге. Жить стало невыносимо, когда в метро один из пассажиров зачем-то вслух прочитал "Выхода нет", спокойно подошел к краю перрона, улыбнулся и бросился под поезд. Тогда Антон понял - это оно и есть! Слабая точка, ключевая фраза в голове каждого человека, нужная ему для перехода на другой уровень. Нужно просто узнать эту тайну, и у тебя в руках полная власть над человеком. Бомба не власть, пистолет, нож - все не то. Кажется, есть статья в УК "Доведение до самоубийства", но какой прокурор возьмется за такое глупое дело? И до суда не дойдет.
Это был только первый этап, на второй могли уйти годы бесполезных поисков в глупых эзотерических трактатах и в скитаниях по обираловкам, этим школам биоразвития. Но опять помог случай. Смерть торопилась и подарила своему рыцарю уличного попрошайку. С ним можно было говорить долго. В надежде на очередную монетку алкоголик продал свою жизнь.
Антон кинул бумажку, монеты тогда уже кончились, задал очередной вопрос. Про звезды, кажется. Попрошайка надоел, можно было представить реакцию, закрыв глаза, что Антон и сделал, даже не надеясь на такой мощный результат. Бродяга стоял в воображении, имея тысячи ранее невидимых деталей. Можно было приблизить его и рассмотреть каждую вошь. Идти взглядом дальше внутрь, исследуя прокуренные легкие и желудок с язвой, нет, дальше не пойдем. Лучше к голове. Что это у нас, математика?! Попрошайка хотел стать учителем, единственное давалось ему в школе хорошо - геометрия. Имел талант, единственная пятерка среди троек.
- На хлебушек, я ж не на водку, - все заливался неудавшийся учитель, он уже почти не играл, принимая странное расточительство молодого человека в хорошем костюме за подарок судьбы, не баловавшей до того удачами.
- Пифагоровы штаны во все стороны равны, - тихо сказал Антон, наклонившись к уху бродяги. Тот нелепо улыбнулся и, бросив шапку с богатой добычей, отправился к автостраде.
Военные колонны проходят медленно, неотвратимо и очень удобно для самоубийства. Антон спрятался в толпе - мало ли, вспомнят последнего болтавшего с оборванцем, бывают еще жегловы недобитые, обиженные жизнью, считающие лишнего убийцу в тюрьме шагом к справедливому и прекрасному будущему. Алкоголик тем временем подошел к военной машине, высокомерно игнорирующей красный цвет светофора, и аккуратно, четко перпендикулярно к дороге, лег под тяжелые пуленепробиваемые колеса. Голова лопнула с треском перезрелого арбуза, толпа тут же переключилась на необычное зрелище, военные продолжили движение, а Антон шел на работу, забыв стереть с лица улыбку. Глаза светились радостью победы, на щеках пылал румянец напряжения, волосы развивались от ветра - наверное, он был в этот момент очень красив. Идущая навстречу девушка улыбнулась. Тоже искренне и открыто. Поправила зачем-то безупречную благодаря лаку прическу, не дождавшись от юноши вопроса о его положении во времени или пространстве, улыбнулась еще раз и поспешила дальше. Улыбка сползла с лица Антона - он не видел слабых мест девушки. Правда, он и не разговаривал с ней, вот она и не подчинилась невысказанному приказу. А так хотелось убить не бесполезного пьянчугу, а ее. Прекрасную, способную родить художника, ученого, политика. Сделать несчастными десятки мужчин или счастливыми одного-двух. Вот это бы сильнее изменило мир, чем избавление от мелкого попрошайки. Но момент был упущен, пришлось бежать на работу.
Сегодняшний успех перевесил ту неудачу. Подумаешь, её не просили, вот и не умерла. Зато не обязательно говорить фразу лично, оказывается, можно доверить ее телефону, компьютеру. Да хоть телевизору. Вдруг пришло новое открытие, самое значимое из всех. Да, у стекла есть уязвимое место. Такое есть у каждого человека, но должно быть и у групп людей. Большой кусок стекла - это просто склеенные несколько мелких. Гигантская пирамида рухнет целиком, если знать слабое место. Никто не будет страдать, например, по ненавистной Америке. Нужно просто найти ключевое слово и дать прочитать, хоть бы и через Интернет, любому американцу.