Вашуткин Николай Иванович : другие произведения.

Илиада песнь четырнадцатая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   ПЕСНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
   Обольщение Зевса.
  
   5
   Нестор вино пил в шатре с Махаоном.
   Криком воинственным был он взволнован.
   Сыну Асклепия молвил он тут же:
   "Наши кричат, уж не стало ли хуже?
   Выйду, взгляну, если есть, на успехи,
   Только сначала надену доспехи.
   Ты, друг, сиди и вином укрепляйся.
   Врач войску нужен, быстрей поправляйся.
   Здесь в шалаше тебя слуги умоют.
   Кровь с тела тёплой водою отмоют.
   Ванну готовит тебе Гекамеда.
   Любит помыть она старого деда.
   Я же схожу, посмотрю, что творится.
   Может, там помощь моя пригодится."
  
   10-15-20-25
   Молвил и щит захватил Фразимеда.
   Мастерски сделан был щит не для деда.
   Сын его в сени оставил для старца.
   Сам же с отцовским щитом пошёл драться.
   Крепкое взял он копьё с медным жалом,
   Вышел, и сердце его сразу сжалось
   Дело позорное он наблюдает.
   Враг уж ахейцев в бою побеждает.
   Видит, данаи бегут с поля битвы.
   Строй их разрезан, как острою бритвой.
   Нестор, как море от ряби темнеет,
   Временно волн что еще не имеет.
   Ветер несётся уже над водою.
   Вздыбит её он крутою волною.
   Так и Нелид потемнел весь душою,
   Быстро решая, что делать с Бедою?
   Ринуться в битву, рискуя собою,
   Или Атрида призвать срочно к бою?
   Выбрал второе, оно же полезней.
   Времени нет у царя для болезней.
   Воины там истребляют друг друга.
   Медь от ударов звучит по округе.
  
   30-35-40-45-50
   Нестор встречается скоро с царями,
   Войско приведших под Трою морями.
   Сами они направлялися к битве,
   Время не тратили Зевсу в молитве.
   И не без цели по брегу гуляли.
   Знать обстановку владыки желали.
   Агамемнон, Одиссей с Диомедом.
   Раны лечили присыпкой и мёдом.
   Их корабли далеко от сраженья
   Сохнут на суше, как все, без движенья.
   Первыми их поднимали на сушу.
   В их размещенье вложили и душу.
   Места чтоб меньше суда занимали,
   Их все в ряды на песке выставляли.
   Берег залива наполнен судами.
   Их не тревожили здесь уж годами.
   Три предводителя рядом шагали.
   Битву увидеть они ожидали.
   Полны печали сердца у героев.
   Их огорченья и маска не скроет.
   Нестора вдруг на пути повстречали,
   От удивления чуть не вскричали.
   Агамемнон всё же первый воскликнул,
   Старцу невинному грубо вдруг крикнул:
   "Нестор, великая слава Аргоса
   Битву, зачем ты покинул без спроса?
   Гектор неужто всерьёз обозлился?
   Он на собраньи троянском грозился;
   В град возвращаться за стены не будет,
   Если ахейцев у моря не сгубит.
   Троя его, мол, пускай ожидает,
   С войском пока он суда поджигает.
   Всё совершается ныне, о боже!
   Наши дела, видно, вовсе не гожи.
   Значит данаев здесь все ополченья
   Тоже питают ко мне отвращенье,
   Как и Пелид Ахиллес быстроногий.
   Ненависть я вызываю у многих.
   Биться они за меня не желают.
   Только о доме сердца их пылают."
  
   55-60
   Быстро ответил тут конник Пилоса:
   "Здесь уж не может быть даже вопроса.
   Так и свершается всё в самом деле.
   Зевс тут бессилен бы был в своём теле.
   Пала стена, что суда защищала.
   Видно, Судьба жить не нам обещала.
   И у судов нас теснят враги битвой.
   Может быть, мы поскупились с молитвой.
   И непонятно, где наши там бьются,
   Где они только в расстройстве мятутся.
   Всюду смятенье убийства и крики.
   Всюду Танат там летает безликий.
   Други, помыслим, что дальше нам делать?
   Можно ли тут кое-что переделать?
   Вам не советую ныне сражаться.
   Раненым надо подальше держаться."
  
   65-70-75-80
   Нестору вновь говорит повелитель
   Видимо, Зевс, над богами правитель,
   Хочет нас мёртвыми всех здесь увидеть.
   Эту измену не смог я предвидеть.
   Сколько трудов мы своих изводили,
   Стену когда вкруг судов возводили.
   Думали, будет она нам защитой.
   Каждый там камень на башнях просчитан.
   Было же время, любил Зевс данаев.
   Ныне он нас уже, будто не знает.
   Трои сынов только славой венчает,
   И ахеян их руками кончает.
   Руки и ноги Зевс наши опутал,
   Планы мои окончательно спутал.
   Слушайте, други, что я предлагаю
   Выполним это сейчас, полагаю.
   Спустим суда, что поближе к пучине.
   Пусть они будут лишь первым почином.
   Их закрепим вдалеке якорями.
   Скоро опустится ночь над морями.
   Ночью трояне прервут нападенье.
   Спустим другие тогда без сомненья.
   Скрыться от гибели ночью во мраке
   Лучше, чем лечь здесь навеки во прахе."
  
   85-90-95-100
   Тут возразил Одиссей предводитель:
   "Слово твоё не годится, властитель.
   Лучше бы робких ты вёл за собою,
   Сдаться готовых всем сразу без боя.
   С юности нежной до старости зрячей
   В битвах живём мы, нам Зевс так назначил.
   Смерть мы с оружием только встречаем,
   Живы пока, на удар отвечаем.
   Или ты хочешь оставить вдруг Трою,
   Многие беды Кронид где устроил?
   Смолкни, чтоб больше никто не услышал.
   Демон ужасный чтоб к речи не вышел.
   Даже трусливый её не воспримет.
   Умный тебя только на смех поднимет.
   С разумом речи должны быть согласны.
   Ныне слова твои просто опасны.
   Ты скипртроносцем являешься главным.
   Властвуешь здесь над народом ты славным.
   Замысел твой отвергаю я вовсе.
   К бою, правитель несчастный, готовься.
   Ты предлагаешь вреднейшее дело.
   Только своё так спасаешь ты тело.
   Помощь троянам большую окажешь.
   Войско своё только этим накажешь.
   Именно это и ждут уж трояне,
   Что к кораблям побегут ахеяне.
   Биться с врагами они перестанут,
   Тоже спасаться все в море лишь станут.
   Воинский долг свой данаи забудут,
   Лёгкой добычей противника будут.
   Бурю и шквал в непогоду
Ты предлагаешь, правитель, народу!"
  
   105
   Агамемнон в ответ быстро воскликнул:
   "О, Лаэртид, да я только лишь пикнул!
   Душу мою ты жестоко пинаешь!
   Я ж не давал повелений, ты знаешь!
   В море суда без приказа не спустят.
   Жду я совет, кто хороший отпустит.
   Юноша это, иль старец глубокий,
   Будет приятен мне даже убогий."
  
   110-115-120-125-130
   Голос раздался средь них Диомеда:
   Дам вам совет я, Атрид, не от деда.
   Старших прошу извинить молодого.
   Люди не скажут про род мой худого.
   Славным отцом я горжусь справедливо.
   Подвиг его уж рассказан правдиво.
   В Фивах он скрылся в глубокой могиле.
   Храбрые люди его породили.
   Трёх сыновей боги дали Парфею,
   И от него я и род свой имею.
   Жили на собственных нивах Плеврона.
   Жили в богатом средь гор Калидоне
   Агрий, Мелас и Иней конеборец.
   Дед мой сильнейший средь трёх ратоборец.
   Много отец мой по свету скитался.
   Жить, наконец, он в Аргосе остался.
   Дочь у Адраста Тидей избрал в жёны,
   Но и пути в родной край не сожжёны.
   Благами жизни отец был богатый.
   Скот его пасся повсюду рогатый.
   Много имел он и нив хлебородных,
   Также обилье садов благородных
   Он превышал всех мужей копьеборством.
   Правду любил средь людей без притворства.
   Истину сами вы слышали эту,
   И отнеситесь серьёзно к совету.
   К битве пойдём, невзирая на раны.
   Ждать мы не будем ножа, как бараны.
   К войску пойдём, нас зовёт неизбежность,
   Дух там поднимем, повысим надежность.
   Надо нам раны второй опасаться,
   Будем от стрел позади всех спасаться
   Слабые сердцем начнут все сражаться,
   С нами не будут в сторонке держаться."
   Так он сказал, и цари покорились.
   Скоро у битвы они очутились.
   Агамемнон возглавлял их в походе.
   Он молчаливее стал при народе.
  
   135-140-145
   Лишь пред царями вид битвы открылся,
   Сам Посейдон перед ними явился.
   Время морской бог тут зря не теряет.
   Он аргивян на борьбу ободряет.
   В образе старца он, став пред Атридом.
   Правую руку берёт с бодрым видом.
   Зная о том, что царя занимает,
   Словом ему павший дух поднимает:
   "Агамемнон, Ахиллес торжествует,
   Видя, что враг при судах уж воюет.
   Радостно сердце Пелида трепещет.
   Взгляд гордеца на лице его блещет.
   Зная про бегство и гибель данаев,
   Он всё обиды свои вспоминает.
   Чувств у него никаких не осталось.
   Чтоб ему гибель скорее досталась!
   Боги накажут его непременно.
   Держишься ты, повелитель отменно.
   Ты для богов не совсем безразличен.
   Будь, как и прежде, к бессмертным приличен.
   Скоро минуют все здешние беды.
   Ждёт впереди тебя радость победы.
   Скоро увидишь и ты развлеченье,
   Вспять побегут у троян ополченья.
   Натиск на стан и суда они снимут,
   Прах по широкому полю поднимут."
  
   150
   Молвил бессмертный и криком ужасным
   Стал для троян вдруг смертельно опасным.
   Словно бы тысячи крикнули разом.
   Крик этот был для ахейцев приказом.
   Силу вдохнул им, заставил сражаться.
   Снова троянам пришлось задержаться.
  
  
   155-160-165-170-175-180-185-190
   Гере, царице престола златого
   Вдруг не хватило терпенья простого.
   Встав на Олимпе, богиня узрела,
   Как над сражением тень пролетела.
   Брата и деверя сразу узнала,
   Радость в душе своей тут же познала.
   Муж ненавистный сидел всё на Иде,
   Ждал, что же дальше там с битвою выйдет.
   Думала долго сестра и подруга,
   Как обольстить мудрый разум супруга.
   Гера решила явиться на Иду,
   Став обольстительной женщиной с виду.
   Может, он там обладать ей захочет.
   Дальше что делать она похлопочет.
   Может быть, сон прольёт сладкий на разум.
   То, что ей надо, устроит всё разом.
   В спальню вошла жена Зевса.
   Сделана спальня руками Гефеста.
   Плотные двери её закрывают.
   Тайным затвором её запирают.
   Тайну затвора лишь Зевс один знает.
   Он иногда к Гере дверь открывает.
   В спальню, ступив, она двери закрыла.
   Влагой божественной прах с себя смыла,
   И умастилася маслом чистейшим,
   Из благовоний небесных сильнейшим.
   Чуть сотрясали его в медном доме,
   Дух заполнял всё, Аида лишь кроме.
   Им умастила прекрасное тело.
   Волосы тоже пошли затем в дело.
   Их расчесала, сплела и сложила,
   Волны кудрей до земли положила.
   После покрылась душистой одеждой,
   Той, что носила с любовной надеждой.
   Лично Афина одежду творила.
   Лично сама её Гере дарила.
   Много узоров её украшало,
   Но красоте наготы не мешало.
   Золотом всё на груди застегнула,
   Поясом дивным свой стан обтянула.
   Серьги с подвесками чудные вдела.
   Прелесть кругом на богине блестела.
   Голову лёгким покровом накрыла,
   Пышные волосы сверху все скрыла.
   Новый покров весь сиял белизною,
   Гера готова к любовному бою.
   К белым ногам привязала подошвы.
   Скажет не умный, что вид её пошлый.
   Вышла из спальни державная Гера.
   Твёрдо блестела в глазах её вера.
   Сделает всё по своей она воле.
   С Зевсом готова подраться, хоть в поле.
   Знаком Киприду от всех отозвала,
   Тихо такие слова ей сказала:
   "Я собираюсь просить одолженья,
   Только не знаю словам продолженья.
   Если ты в гневе, что я за данаев,
   Просьбы моей, Зевса дочь, не узнаешь.
   Так исполнишь ли ты, что прошу я?
   Честный, открытый отказ вам прощу я."
  
   195
   Сразу ответила Гере Киприда:
   "Гера, почтенная отрасль Кронида,
   Как же могу я перечить богине
   Мамой зовут кого многие ныне?
   Молви желанье, я тут же исполню,
   Если смогу, коль оно исполнимо."
  
   200-205-210
   Сердцем, лукавя, ответила Гера:
   "Дай мне любви, что сильнее, чем вера.
   Дай мне тех сладких желаний влюблённых,
   Что покоряют сердца обозлённых.
   Равно послушны ей люди и боги.
   Ей подчиняется даже убогий.
   Мать и отца навестить я решила.
   Платье Афина мне новое сшила.
   Матерь Тефиса с отцом Океаном.
   Очень любили б меня и с изъяном.
   В собственном доме меня воспитали
   После того, как из Крона достали.
   Рея пристроить дитя была рада.
   Сильно боялася Крона возврата.
   Рея гордилась воинственным сыном.
   Грозно гремел он и тряс целым миром.
   В мрачный Тартар низвергает Зевс Крона,
   Что обошлось без большого урона.
   Правда, титаны в защиту восстали,
   Но и они с Кроном узники стали.
   Между родными с тех пор вечно споры.
   Надо любовь возбудить, не раздоры.
   Пусть они лягут на брачное ложе.
   Это на мир будет сразу, похоже.
   Распря меж ними тогда прекратится
   В дом тишина и любовь возвратится.
   Будут родные мне век благодарны.
   Время пойдёт и для них не бездарно."
  
   215-220
   Ей, улыбаясь, совсем не для вида,
   Вновь отвечает с почтеньем Киприда:
   "Речи твои отрицать не посмею,
   Права на Зевса, как ты, не имею."
   Так говоря, она грудь раскрывает,
   Пояс, иглой испещрённый снимает.
   Пояс узорчатый, в нём все секреты,
   Вшиты любви бесконечной портреты;
   Шёпот, желанья и льстивые речи,
   Вновь призывавших на тайные встречи.
   Сети любви часто умных ловили.
   Сами они в них потом заходили.
   Гере его подала со словами:
   "С ним все желанья появятся сами.
   Пояс на лоне укрой матерь, Гера.
   Будет любовь, если есть в неё вера.
   Очень надеюсь, что всё ты исполнишь.
   Чашу родителей счастьем наполнишь."
  
   225-230-235-240
   Тут улыбнулася Гера Киприде,
   Очень подобна улыбка Ириде,
   Скрыла блистательный пояс на лоне,
   Где посторонний его уж не тронет.
   К сбору богов возвратилась Киприда.
   Гера ж покинула базу Кронида.
   Сзади остались холмы Пиерии,
   Также долы затем Эмафии.
   И над горами фракийскими мчалась.
   Снежных вершин их нигде не касалась.
   К морю спустилась с вершины Афоса,
   Дальше над волнами путь до Лемноса,
   В граде Фоаса священном спустилась,
   Сразу у цели своей очутилась.
   Там, как по плану её намечалось,
   С богом по имени Сон повстречалась.
   Сон этот братом приходится смерти,
   Если не верите, сами проверьте.
   За руку бога взяла и сказала:
   "Ныне делами себя я связала.
   Сон, я к тебе отношусь с уваженьем,
   Жду от тебя в этот раз одолженья.
   Сон, усыпи для меня Громовержца,
   Неба богов и земли самодержца,
   В самый тот миг, как в объятья на ложе,
   Ныне на Иде приму его, может.
   В дар от меня ты за это получишь
   Трон золотой средь богов самый лучший.
   Сын мой художник, Гефест хромоногий,
   Дивные вещи творит богам многим.
   С пышным подножием трон он построит,
   Чтобы ты мог на нём ноги устроить."
  
   245-250-255-260
   Сразу ответил ей Сон усладитель:
   "Гера, твой муж всех богов повелитель.
   Каждый, живущий внизу и на небе,
   Сну подчиняется, где бы он не был.
   Я усыпил бы вам бога любого
   В небе, на суше и даже морского.
   Я усыпил бы волну океана,
   Нет у которого капли изъяна,
   Жизнь породившего всюду на суше,
   Но про Кронида не буду я слушать.
   К Зевсу приблизиться я не посмею.
   Опыт общения с ним уж имею.
   Сделаю это, коль сам он захочет.
   Пусть предо мною никто не хлопочет.
   Он образумил меня уж однажды.
   Глупо же в яму одну падать дважды.
   Помню, меня Зевс грозой образумил.
   Он за Геракла тогда обезумил.
   Сын его, Трою разрушив, плыл морем.
   Нам этот случай мог стать бы и горем.
   В день этот я усыпил Эгиоха.
   С бурями ты пообщалась не плохо,
   Гибель Гераклу хотела устроить,
   Ветер ужасный сумела настроить.
   Брошен он бурею к брегу Кооса.
   Жизнь находилась его под вопросом.
   Кончился сон и Кронид вдруг очнулся,
   Всех наказал, кто ему подвернулся.
   К небу тебя он цепями подвесил.
   Груз золотой к ногам снизу навесил.
   Мне он готовил тогда наказанье,
   Гибель была б мне, не просто изгнанье.
   Если бы Ночь не спасла, не укрыла,
   В тёмных покровах своих меня скрыла.
   Зевс молнелюбец её всё ж страшился.
   Ночь укротить Эгиох не решился.
   Снова меня на опасное дело
   Тянет твоё неспокойное тело."
  
   265
   Вновь говорила тут Гера богиня:
   "Сон усладитель, ты трусом стал ныне.
   Зря ты питаешь такие вот мысли.
   Я, хоть немного, но всё-таки мыслю.
   Зевс за троян так не будет грозиться,
   Как за Геракла готов был сразиться.
   Действуй, получишь Хариту в награду,
   Ту, Пазифею, которой все рады,
   Ты по которой все дни воздыхаешь,
   Даже, когда на пирах отдыхаешь."
  
   270-275
   Тут уже Сон восхитился наградой:
   "Гера, ты знаешь чему буду рад я.
   За Пазифею я буду с тобою,
   Но поклянися ты Стикса водою.
   Руки простри и коснись одной моря,
   Суши коснися другой, где есть горе,
   Всеми богами клянись Преисподней,
   Что перед ними ты клятву исполнишь,
   Что Пазифею отдашь ты мне в жёны,
   Что все пути для возврата сожжёны."
  
   280-285-290
   Клятву дала ему мудрая Гера.
   К богу явились надежда и вера.
   Оба взвились за Лемноса пределы,
   Оба по облаку сразу одели.
   Быстро помчались над волнами моря.
   Иду увидели оба тут вскоре,
   Многих зверей многоводную матерь,
   Всюду лесами покрытую скатерть.
   Около Лекта поплыли по суше,
   Путь, выбирая для взора поглуше.
   Только вершинами рощи качали,
   Поступь их стоп они так отмечали.
   В роще они разлучились на Иде.
   Сон всё боялся, что Зевс их увидит.
   Спрятался Сон на огромнейшей ели,
   Что они вместе в лесу приглядели.
   Гордой вершиной она возвышалась.
   Видно с неё, что вокруг совершалось.
   Там он сидел, укрываясь от вида,
   В образе птицы зовут что "Халкида".
   Смертные птицу зовут по другому.
   Птица от распри не падает в кому."
  
   295
   Гера к вершине Гаргара восходит.
   Зоркий взор Зевса её тут находит.
   Страсть разгорелась к супруге в нём сразу,
   Словно впервые, смутился вдруг разум.
   Цель охватила могучую душу,
   Словно желание целость нарушить.
   Будто на первом супружеском ложе,
   Тайно от милых родителей тоже.
   Пламя желания в нём разгорелось.
   Ей обладать ему срочно хотелось.
   Встал он навстречу жене со словами:
   "Гера, почто ты одна, не с богами?
   Я и коней с колесницей не видел.
   Что-то случилось, а я не предвидел?"
  
   300-305-310
   Зевсу ответила Гера с коварством:
   "В край я земли ухожу за лекарством.
   Там я отца Океана увижу,
   С мамой Тефисой беседы предвижу.
   Спорят они меж собой постоянно;
   Не уронил ли отец честь титана?
   Что отказался за Крона сражаться.
   Как, мол, теперь перед ними держаться.
   В души вражда поселилася прочно.
   Надо изгнать окаянную срочно.
   Вместе на ложе их не было долго.
   Надо напомнить о брачном их долге.
   Надо любовь между ними воздвигнуть.
   Только тогда у них споры затихнут.
   Кони ж внизу, где обильны потоки,
   Ждут меня; путь предстоит им далёкий,
   Быстро помчатся над морем, над сушей.
   Думала, что для меня будет лучше,
   Если уйду с твоего разрешенья
   В дом Океана для важных решений."
  
   315-320-325
   Быстро ответил ей Тучегонитель,
   Гроз и ветров всех могучий правитель:
   "Гера, идти к Океану ты можешь,
   Только сначала в любви мне поможешь.
   Прямо сейчас мы с тобой насладимся.
   Мощной любви прямо здесь и сдадимся.
   Гера, такого со мной не бывало,
   Чтобы желание так доставало.
   Не было так с Иксиона супругой,
   Ставшей потом лишь хорошей подругой.
   Мне Пирифоя родившей героя,
   Равный советами богу, не скрою.
   Не было так с белоногой Данаей,
   Сына Персея родившей, ты знаешь.
   Лучшего в славной плеяде средь смертных.
   Жизни достоин вполне он бессмертной.
   Не было так и с Европой любившей,
   С дочерью Феникса, дважды родившей;
   Криту Миноса, в Аид Радаманта.
   Дева была, несомненно, с талантом.
   Не было так и с прекрасной Алкменой,
   Тоже не ставшей твоею заменой,
   Сына родившей мне с духом великим.
   Был тот Геракл для тебя не безликим.
   Не было так даже с милой Семелой,
   С дочкою Кадма, в любви очень смелой,
   Людям тогда Диониса родившей,
   А про вино и в Аду не забывшей.
   Так не любил я Деметру царицу,
   Общую нашу от Реи сестрицу.
   Дочь родила Персефону богиня,
   Ставшей царицей в Аиде уж ныне.
   Так не любил я и Лету богиню,
   Мать Артемиды и Феба отныне.
   Не было раньше так даже с тобою.
   Так я пылаю к любовному бою!"
  
   330-335-340
   Сердцем, лукавя, богиня сказала:
   "Страшный Кронид, я с тобой жизнь связала.
   Ты же стыда совершенно не знаешь;
   Здесь мне отдаться тебе предлагаешь,
   Здесь на идейской вершине открытой?
   Делают это всегда боги скрыто.
   Если какой из бессмертных увидит?
   Тот, что меня всей душой ненавидит.
   Он всему небу об этом расскажет,
   Пальцем меня олимпийцам покажет.
   Я же не смею, восставшая с ложа,
   В дом возвратиться Олимпа, быть может.
   Там же в глаза поглядеть будет стыдно.
   Спальня ж пустует там, просто обидно.
   Спальню Гефест нам искусно построил;
   Двери там плотны, затворы устроил.
   Славно прилечь там, на мягкое ложе,
   И на бесстыдство не будет, похоже.
   В ней я закрыться, согласна с тобою.
   В ней предадимся любовному бою.
   Если желаешь любовью заняться,
   Срочно к Олимпу мы можем подняться."
  
   345
   Гере Кронид отвечает тут сразу:
   "Гера, любовь наша не для показа.
   Нашу любовь здесь никто не увидит,
   И за любовь нас никто не обидит.
   Облаком злата тебя я покрою.
   Даже от Солнца любовь оно скроет.
   Солнца лучи, освещая все вещи,
   Попусту всё же над нами проблещут."
  
   350
   Молвив, Кронид обнимает супругу,
   Лучшую в жизни на небе подругу.
   Сладкие запахи в воздухе тают.
   Быстро под ними цветы вырастают;
   Лотос, шафран, гиацинты густые,
   Все не для смертных; цветы не простые.
   Мягко богов от земли поднимают.
   Те же друг друга, любя, обнимают.
   Облак златой их тела одевает.
   С глаз посторонних любовь их скрывает.
  
   355-360
   Сном и любовью сражён Кронид ныне;
   Спит на вершине в объятьях богини.
   Быстро к судам победитель спустился.
   К Энносигею там Сон обратился.
   Радостный стал перед ним и воскликнул:
   "Я в сладкий сон Эгиоха воздвигнул.
   Спит он в объятиях Геры супруги,
   И не следит за делами в округе.
   Царь, Посейдон, поборись за данаев.
   Зевс ведь об этом пока что не знает.
   Даруй ты им, хоть мгновенную славу.
   Пусть справедливость воспрянет по праву!"
  
   365-370-375
   Молвив, Сон сразу к другим улетает,
   А Посейдон тут вперёд выступает.
   В воина мощного бог превратился,
   И к ахеянам он вдруг обратился:
   "Мы не сдадим корабли Приамиду!
   Да и себя не дадим мы в обиду!
   Гектор имеет возможность хвалиться,
   Так как Пелид не желает с ним биться.
   Гнев он питает к владыке Атриду.
   Зря тот отнял у него Брисеиду.
   Но и в Пелиде нужды нам не будет.
   Ярость великая славу добудет.
   Если совместно её мы обрушим,
   Планы врага тут же сразу нарушим.
   Други, совет мой полезный примите,
   Быстро большие щиты поднимите.
   Тот, кто щитом не великим владеет,
   Силу же воин в достатке имеет.
   Пусть поменяет свой щит на великий.
   В битве он будет уже не безликий.
   Крепкими шлемами лица закройте.
   Длинным же копьям к врагам путь откройте
   Пусть им грозят они острою медью.
   Храбро пойдём и не будем мы медлить.
   Гектору мощному, бурному в битвах,
   Думать придётся о новых молитвах.
   Вряд ли он сможет пред нами держаться,
   Если мы будем все дружно сражаться."
  
   380-385
   Так он вещал, и ему покорились.
   Сами цари строить рать устремились.
   Раны они все свои позабыли,
   Словно у них лишь царапины были.
   Агамемнон, Одиссей с Диомедом
   Рать, обходя, занимались обменом.
   Сильным давали доспехи покрепче,
   Слабым доспехи достались полегче.
   Так, ополчившись сияющей медью,
   Двинулись в битву данаи немедля.
   Их предводил Посейдон черновласый.
   Страшным оружием бог опоясан.
   В правой руке его меч сверкал длинный.
   Ужас внушал он героям былинным.
   Смертный не мог с ним на равных сражаться.
   Лучше от боя с таким воздержаться.
  
   390-395-400
   Рати троянские Гектор построил.
   Тоже на бой их упорный настроил.
   С криком ужасным две силы сходились,
   Храбрые в каждой вожди находились.
   Гектор могучий троян вёл, мы знаем.
   Сам Посейдон был вождём у данаев.
   Море ревело, и волны плескали.
   К самым судам они пену кидали.
   Рати сходилися с воплем опасным.
   Птицы пугались его не напрасно.
   Громче был вопль, чем ревели все волны,
   Ветром гонимые, ярости полны.
   Громче, чем шум от лесного пожара,
   Гибнет когда всё живое от жара.
   Громче, чем ветер гремит по дубравам,
   Буря когда лишь командует правом.
   Так гремел голос, затеявших битву.
   Времени нет и у них на молитву.
   С воплем ужасным друг друга разили.
   Сразу же многих храбрейших сразили.
  
  
   405-410-415-420-425-430
   Гектор в Аякса тут первый метает.
   В грудь ему точно копьё попадает;
   Вскользь по ремням подвесным угодило,
   Прочных ремней на груди не пробило.
   Гектор разгневан ударом напрасным.
   Стало его положенье опасным.
   Быстро к своим Приамид отступает.
   Теламонид же тут камень хватает.
   Камень огромный, подпорой был судна.
   Швырнул его богатырь безрассудно.
   Махом пустил, и понёсся он шумно.
   Место удара наметил разумно.
   Грудью своей камень Гектор встречает.
   Щит в этот миг он слегка опускает.
   Пал, словно дуб, вдруг Кронидом сражённый,
   Молнией весь до корней обожжённый.
   Дым лишь клубится от падшего дуба.
   Серой зловонною пахнет оттуда.
   Видит прохожий всё это случайный.
   Ужас сковал его в кратком молчаньи.
   Зевсу молитву, очнувшись, он шепчет.
   Вера в Кронида становится крепче.
   Так ниспроверглась вся Гектора крепость.
   Выпал и дрот из руки, как нелепость.
   Звучно взгремели на падшем доспехи.
   Воина помнят они все успехи.
   Сверху тут щит навалился огромный.
   Шлем упал рядом. Он более скромный.
   С криком ахейцы к нему полетели.
   Тело увлечь молодые хотели.
   Каждый добить Приамида согласен.
   Он и лежачий был им всем опасен.
   Только старались они тут напрасно.
   Сразу щитами прикрыт он прекрасно.
   Больше никто не сумел его ранить.
   Крепость храбрейших пришлось бы таранить.
   Павшего лучшие в миг окружили,
   Словно хозяина псы сторожили.
   Полидамас и Эней с Агенором,
   Царь Сарпедон, даже Главк здесь с дозором.
   Каждый троянец считал своим долгом
   Тело хранить, если надо, то долго.
   Каждый подставить готов своё тело
   Ради всеобщего нужного дела.
   Долго его охранять и не нужно.
   Тело друзья поднимают все дружно,
   И из борьбы понесли его спешно.
   Он к колеснице доставлен успешно,
   Где его кони ждут с храбрым возницей.
   К граду помчались, мелькали лишь спицы.
   Стоны героя неслись с колесницы,
   Душу, терзая, печалью вознице.
  
   435
   Скоро к речному примчалися броду.
   Ксанф там пучинный несёт свою воду.
   Зевсом рождён, чтоб поил он всех смертных.
   Много у Ксанфа друзей и бессмертных.
   Гектора сняли и здесь положили,
   Чистой водою лицо освежили.
   Гектор тут воздух речной вдруг вдыхает.
   Речь из-за крови во рту отдыхает.
   Снова закрылись могучего очи.
   Мрак опустился. Он родственник Ночи.
   Камня удар оглушил его душу.
   Он никого из друзей и не слушал.
  
   440-445-450-455
   Гектора, видя, спешащего с поля,
   Рать ахеян вдохновилася боле.
   Первый успех на счету Оилида.
   Пикой сражает Аякс Энопида.
   Сатнию в пах злая медь угодила.
   Сына Энопу Наяда родила
   Пастырю стад на брегах Сатниона
   Без разрешенья людского закона.
   В прах опрокинулось мёртвое тело.
   Сразу за труп разгорелося дело.
   Полидамас отомстить вперёд вышел.
   Гневом к данаям он яростным дышит,
   Пикой огромной своей потрясает,
   В Профоенора он метко бросает.
   В цель попадает тут медное жало.
   В жертве оно всё плечо пробежало.
   Сын Ареилика рухнул на землю.
   Очи закрылись, хотя и не дремлют.
   Прах он кровавый хватает рукою.
   Смерть уж спешит к нему с толстой клюкою.
   Голос гремел Панфоида от крика:
   "Зря не летит моя острая пика!
   Принял её тут какой-то ахеец,
   Видно, остра она так же, как перец,
   В царство Аида, уже собираясь,
   Быстро дойдёт, на неё опираясь!"
  
   460-465-470
   Полидамас так кричал, похваляясь,
   Смелости слов своих сам удивляясь.
   Он огорчил ахеян этой речью.
   Теламонид уж идёт с ним навстречу.
   Сын Ареилика требует мести.
   Стала Аяксу она делом чести,
   С гневом метает сверкающий дротик.
   В Полидамаса он целил, напротив,
   Но Панфоид избежал острой смерти.
   Он от неё увернулся, как вертел.
   Сын Антенора дрот острый встречает,
   Так как он лёт его не замечает.
   В шею ему прямо дрот попадает,
   И позвонок наверху повреждает.
   Вмиг рассекает несчастному жилы,
   А Артелох молодой еще жил бы.
   Срубленный ствол прах встречает ветвями,
   А Артелох его встретил губами.
   Только потом приземлилось и тело.
   Воин погиб за великое дело.
   Теламонид же кричал Панфоиду:
   "Это тебе за хвальбу и обиду!
   Только мне правду, троянин, скажи-ка,
   Ложь и хвальбу при себе придержи-ка!
   Павший не сын ли вождя Антенора?
   Был ли достоин он Профоенора?"
  
   475-480-485
   Так вопрошал он, ответ верный зная.
   Да и не ждал он, что враг то признает.
   Слово Аякса никто и не слушал.
   Были в печали троянские души.
   Месть не даёт из Аида возврата,
   Но Акамас отомстил всё ж за брата.
   Он тут в Промаха вдруг пику втыкает
   В миг, когда тот родной труп увлекает.
   Злобно над павшим кричит победитель:
   "Нет, и у нас есть достойному мститель!
   Зря, аргивяне, собою кичитесь!
   Все вы в дверь Ада к Аиду стучитесь!
   Нет, не одних нас печаль постигает!
   Чёрная гибель и вас настигает!
   Воин и ваш поражён моей пикой!
   Месть не осталася долго безликой!
   В жизни разумен был брат мой любезный!
   Знал он, что в доме есть мститель полезный!"
  
   490-495-500-505
   Он оскорбил ахеян в своей речи.
   Вышел вперёд Пенелей с ним для встречи.
   Он с Акамасом сразиться пылает,
   Только вот биться с ним тот не желает.
   И Пенелей сразил сына Форбаса,
   Стад у которого много в запасе.
   Он из пергамцев любим был Гермесом.
   Прибыль в скоте была божьим замесом.
   Только жена у него оплошала.
   Сына ему одного лишь рожала.
   Смерть забирает вдруг Илионея,
   Жизнь, обрывая рукой Пенелея.
   В глаз ему пика героя вонзилась,
   Мозг весь прошла и сквозь череп пробилась.
   Юноша сразу на землю садится,
   Будто обнять её всю он стремится.
   Меч из влагалища тот вырывает,
   Голову с пикой ему отрубает.
   Падает та на кровавую землю.
   Око второе открыто, не дремлет.
   В шлеме она свежей кровью краснеет,
   Только лицо под шеломом бледнеет.
   Вверх он её поднимает на пике,
   Словно бы мак вырастает тут дикий.
   "Мак" он троянам показывал гордо
   И говорил им внушительно, твёрдо.
   Трои сыны, просьба к вам Пенелея;
   Дайте родным знать об Илионее.
   Мать и отец пусть родного оплачут,
   Как и Промаха жена, вдруг заплачет.
   Мы в кораблях, когда в дом возвратимся,
   Гордо победою там похвалимся.
   Мужа средь нас не найдёт молодая.
   Месть для неё эта будет святая."
  
   506-507
   Молвил, и лица троян побледнели.
   К битве желания их обеднели.
   Бегство из боя всегда преступленье.
   Каждый из них был готов к отступленью.
  
   510-515
   Ныне поведайте музы Олимпа.
   Кто из ахейцев достоин был нимба?
   Кто из них первый добился награды
   Под руководством, которому рады?
   Сам Посейдон, когда вёл их на битву,
   А ведь ему не читали молитву.
   Теламонид сразил Иртия первым.
   Крепче других у него были нервы,
   Сына вождя у воинственных мизов.
   Гирту покорны они без капризов.
   Фалка с Мермером сразил сын Нелида.
   Корысть сорвал лишь с Мермера; обида.
   Снова успех у вождя Мериона.
   Сверг он Мориса и Гипотиона.
   Тевкр Профоона стрелой убивает,
   И Перифета он также свергает.
   А Менелай пикой в пах под рукою
   Гиперенора навек успокоил.
   Пика тому растерзала утробу,
   Внутренность вырвала вон, как на пробу.
   Дух излетел из зияющей раны.
   Может, в неё бы прошли и бараны.
   Всех превзошёл Оилид быстроногий.
   Он в этой битве троян сразил многих,
   И при погоне опять отличился.
   В ноги его, словно Зевс сам вселился.
   Ужас внушал он бегущим троянам,
   Славу большую неся ахеянам.
  
   Продолжение следует.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"