Василенко Эдвард Юрьевич : другие произведения.

Во власти Морфея

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Психологический детектив с элементами мистики. Советую прочесть всем, кому небезразличны темные глубины человеческого подсознания, а также пересечение мира сновидений с реальностью.

Василенко Эдвард Юрьевич

(E-mail: edvard_vas@mail.ru)

Во власти Морфея

Краткое предисловие

   Каждую ночь, погружаясь в сон, мы балансируем на грани двух миров - реального и мира сновидений. Какой же из них настоящий: тот, который мы ощущаем в состоянии бодрствования, или тот, в котором пребывает мозг, когда человек находится в состоянии сна? Может сновидения - это некий параллельный мир, другая форма бытия, куда отправляется душа человека, когда он засыпает? Что может произойти, если эти миры пересекутся? Страшитесь ли Вы своих сновидений, когда состояние безмятежного сна наполнится чувством непреодолимого ужаса перед призрачными ощущениями, надвигающимися из темных глубин подсознания?

Глава 1

  
   Двадцать три. Две цифры. Непонятно, откуда они взялись; внезапно появились, как бы из тьмы, все нарастая, то в виде едва различимых символов, мерцающих вдали, то, словно гигантские, ярко горящие в ночи, огни городской рекламы. То они нависали над ним, как огромная бетонная глыба небоскреба, то пронизывали всю его сущность, проникая в мозг, разрывая его на куски яркими вспышками. Двадцать три. Две цифры. Ночной кошмар, который не даст ему сегодня заснуть, пока он не сделает того, что должен. Цифры, словно хищники-фантомы, не отставая ни на шаг, преследовали его душу, блуждающую в клетках мозга, норовя схватить ее за горло, порвать артерию и, перекрыв доступ кислорода к мозгу, исчезнуть навсегда в вечности. Но нет, еще не пришло время, надо бороться со своим страхом, со своими мыслями...
  

* * *

  
   Энтони Корриган проснулся в холодном поту, дергая руками и ногами, как будто от чего-то отбиваясь. Видимо, узы сна еще не полностью отпустили его. Наконец, он сообразил, что находится в реальном мире, а не в закоулках своего мозга, изъеденного сновидениями. Тело начало понемногу слушаться его, он встал и, качаясь, побрел в ванную комнату, на ходу ища глазами часы. Отметив, который час, он сказал самому себе:
   - Что-то сегодня рановато, и поспать-то не успел. Ну, ничего, сделаю дело - может, удастся заснуть.
   Наскоро одевшись, схватил пачку банкнот с ночного столика (определенная сумма денег всегда находилась там, как раз на такой случай), вызвал такси и быстро сбежал по лестнице, направляясь на стоянку возле дома. Час ночи. Случайно взглянув на небо, ему показалось, что звезды выстроились в виде числа двадцать три.
   - Ну что ж, небо тоже хочет этого, - невольно сострил он.
   Бесшумно подъехало такси, и Корриган юркнул на заднее сиденье, кратко бросив водителю:
   - В казино.
   - Могли бы и не говорить, - усмехнулся водитель, - что сегодня: рулетка, карты, кости, или?..
   - Или.
   - Сколько вас вожу, так и не могу понять, судя по вашему виду, вам не так уж и везет, однако посещать казино вы не перестаете.
   У Корригана промелькнула саркастическая улыбка, но водитель ничего не заметил и продолжал разговор. Как и все таксисты, он был невероятно словоохотлив.
   - И все равно, вы часто ездите играть. Я, конечно, понимаю, это ваше личное дело, но я бы обратился к врачу. Несколько сеансов, и вы будете морщиться даже при одном только слове `казино'.
   Корриган опять улыбнулся, только на этот раз с видимой печалью в лице.
   - Знаете, я работаю таксистом в этом городе уже несколько лет и прекрасно знаю, до чего могут довести азартные игры, связанные с большими деньгами. Насмотрелся я на вашего брата. Очень неплохо, если просто бросит жена и потеряешь работу. Но может быть гораздо хуже. Вот, к примеру, на прошлой неделе, один менеджер проиграл вчистую украденные у компании, где он работал, деньги и, что вы думаете, - наложил на себя руки.
   `Мне кажется, что скоро я тоже наложу на себя руки или откину ноги, - мрачно думал Корриган, глядя в сторону. За окном такси проплывал ночной город. - Может, так было бы и лучше - смысл жизни утерян, да еще эти ночные кошмары. Живу только ради них, они практически управляют моей жизнью!'
   - А вот еще случай: один парень - тоже любитель поиграть, одолжил денег у местных жуликов, будучи уверенным в своем выигрыше, однако проигрался в пух и прах и, мало того, остался должен кучу денег. Родители вынуждены были продать ранчо, чтобы расплатиться с долгами сына. Им прислали лаконичную записку: если они не расплатятся за сына с процентами - получат посылочку с его головой. С должниками разговор короткий. Надо сказать, что сынок постоянно находился в нирване: кокс, алкоголь и другая дрянь. Так вот, когда он, наконец, протрезвел и увидел, куда перебрались его родители из шикарного ранчо, а это был грязный трейлер, малый не выдержал, и решил покончить с жизнью. Пытаясь `научиться летать', он прыгнул с небоскреба. Говорят, брызги мозгового вещества были в радиусе десяти метров. Проезжая тем местом, я всегда его объезжаю. Плохая примета, знаете ли. А вы верите в приметы?
   Корриган промолчал. Словоохотливый водитель уже порядком ему надоел.
   `Может грохнуть этого попугая, и меня приговорят к высшей мере. Вряд ли, особенно если присяжные часто ездят на такси, они уж точно найдут оправдание моему поступку. Да и в нашем штате высшее наказание - пожизненная тюрьма. К тому же, этот недоумок еще и верит в приметы. Насмотрелся я в казино на тех сдвинутых, которые верят в приметы. Тоже мне, игроки. Избегают, где только можно, цифр тринадцать и шесть, не останавливаются в гостиничных комнатах под такими номерами, не ездят на машинах, в номере которых встречаются эти цифры, автобусах, не садятся на поезда и самолеты, рейс которых шестой или тринадцатый. Или, например, никогда не покупают шесть банок пива, хотя в упаковке как раз шесть банок; они обязательно вскроют другую упаковку, но купят в итоге семь или более. Создается впечатление, что в их жизни просто не хватает нескольких цифр. Они даже считают: один, два, три, четыре, пять, семь... Некоторые ходят в казино в одной и той же одежде, которой уже черт знает сколько лет. Интересно, а нижнее белье они тоже не меняют? Другие не произносят в зале ни единого слова, словно немые, ты с ними здороваешься, а они смотрят в одну точку. Полные кретины. Или вот еще один фрукт. Играет только правой рукой, левой же старается ни к чему не притронуться. Он, наверное, думает, что она растет из другого места. А сколько их еще. Я уже не вспоминаю про черных кошек и трубочистов. Как сказал один доктор, все люди такого рода подпадают под общую категорию людей с психическими расстройствами, по-простому - шизофреники'.
   Такси притормозило возле входа.
   - Что-то вы сегодня рано, мистер Корриган, почти никого нет, залы наполовину пусты, - поздоровался швейцар.
   - Я буду играть с казино, а не с посетителями.
   Увидев Корригана, старший менеджер кисло улыбнулся и промычал:
   - Опять к нам, мистер Корриган, в городе больше ста казино, а вас все к нам тянет.
   - А вы разве не рады посетителям? Да и вопрос не ко мне, я попросил таксиста привезти меня в ближайшее казино. Так уж получилось. И вообще, казино, в том числе и вы, живете за счет проигрывающих здесь лохов.
   - Только не за счет вас, мистер Корриган. Не помню ни одного случая, что бы вы проиграли. Вы, наверное, изобрели новую систему игры в рулетку, вот и выигрываете.
   - Вы прекрасно знаете, что все системы - это сказка. Для дурачков. А я выигрываю, потому что должен же кто-то выигрывать. Вы, наверное, слышали о теории вероятности?
   - Мы занимаемся практикой, а не теориями. Если бы вы ходили к нам каждый день, мы вынуждены были бы закрыться.
   - Вы преувеличиваете, дорогой мой. Статистика гласит, что на одного выигравшего в казино приходится сто проигравших. Так что все было бы в порядке, если бы я даже поселился у вас. Казино всегда найдет своих жертв, вернее жертвы сами придут сюда. Так уж устроен мир, в нем хватает дурачков.
   - Так то оно так, но вы порой выигрываете больше, чем те сто проигравших.
   - Очень редко. Давайте прекратим этот разговор, мне нужно играть.
   Корриган прошел к первому попавшемуся столу с рулеткой, обменял все деньги на жетоны, и поставил все на число двадцать три. Завсегдатаи, бывшие в казино, собрались вокруг стола, ожидая, куда же попадет шарик. Корриган стоял с видом человека, который очень спешит, и ждет, когда все закончится. Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда шарик очутился в ячейке под номером двадцать три. Возгласы удивления с оттенком зависти раздались вокруг. Впрочем, это была обычная реакция окружающих, когда он делал ставки. Попросив перевести выигрыш на его счет, Корриган вызвал такси, приехал домой, разделся и забылся в глубоком сне у себя на кровати. `На сегодня все!' - в полудреме прошептал он, стараясь не думать о предстоящих ночных кошмарах.
  

* * *

  
   Азарт преследовал Корригана всю жизнь. Даже вспоминая свое детство, он отчетливо видел себя маленьким сорванцом, играющим с другими мальчишками в различные детские игры: ножички, копейки, спички и много других. Но уже тогда он не играл просто так. Только на интерес, как-то: спичечный коробок, обломок какой-то игрушки, еще какие-то ненужные вещи, или, на худой конец, на пару подзатыльников. Даже с родителями он пытался заключать пари: на конфету, на то, что не пойдет на следующий день в школу, на уборку его комнаты - в общем, на что угодно, лишь бы присутствовал азарт.
   Позже, в школе, его частенько ловили учителя в разных закоулках, где он и его товарищи прятались от уроков, играя в карты - тоже на интерес. Пачка сигарет, порнографические открытки, патроны - в ход шло все, что, по их мнению, представляло хоть какую-то ценность.
   В университете это уже были косячки с марихуаной, спиртное, небольшие деньги - у студентов никогда не было крупных денег. Но что самое интересное - иногда играли на девушек. Это было, конечно, очень редко, но зато как захватывающе! Девушка проигравшего переходила как приз к выигравшему. И никто не спрашивал согласия самих девушек. Конечно, им не говорили, что их проиграли в карты. Создавались такие условия, при которых девушка прекращала свои встречи с проигравшим и начинала встречаться с победителем. Процесс создания такой обстановки был намного интереснее самой игры в карты, что бесспорно добавляло адреналина в кровь. И в итоге - приз. Как ни странно, поскольку он частенько выигрывал, то большинство девушек, с которыми он встречался во время учебы в университете, были именно такие - выигранные в карты.
   После университета, начав работать в небольшой финансовой компании, он, наконец, узнал, что такое настоящая игра. Появились деньги, которые он брал `взаймы' у компании без ведома ее руководителей, и начал наведываться в казино. Вот это был азарт! Его очень поразили люди, посещающие казино. Там встречались разные индивидуумы. Доходяги, собравшие жалкие крохи, полностью отчаявшиеся в жизни и пришедшие в казино с надеждой что-нибудь выиграть. Какие страдания появлялись на их лицах, когда они ставили на кон последние деньги, какую гамму переживаний излучали их глаза до попадания шарика в ячейку - нигде такого больше не увидишь. Как правило, они проигрывали сразу и загнанным взглядом провожали руки крупье, сгребающих их жетоны. Можно не сомневаться, в тот момент они были готовы на любое насилие, лишь бы вернуть свои деньги.
   Большинство из них оканчивали свою жизнь в психлечебницах или ночлежках, иные попадали на панель, некоторые продавали свои органы, чтобы получить хоть какие-то деньги. Иногда появлялись заметки в криминальной хронике, что кто-то повесился на столбе или бросился с моста в реку, кто-то умер от передозировки или замерз насмерть в состоянии алкогольного опьянения. Это были уже конченые люди еще перед входом в казино. Просто они еще этого не знали, все было за них решено. Но у них в глазах сверкала надежда, все они верили в лучшее. Даже минимальный проблеск надежды может поддержать человека долгое время, заставив идти до конца. Но если этот лучик убрать, то все: человека нет. Он уходит в тираж. В статистику: столько-то утонувших в этом году, столько-то самоубийц, столько то наркоманов и т.п. Не даром говорится, что человек может прожить без всего: без семьи, без работы, без друзей, без общества, а вот без надежды - нет!
   Встречались люди и другой категории, для которых казино - это просто разновидность развлечения. Им ничего не стоило проиграть десятки тысяч долларов за вечер - ну что ж, значит, не повезло сегодня, завтра выиграю, да и это были не деньги. Так, на мелкие расходы. Эти люди, хоть и богачи, никогда сами не зарабатывали денег. Все досталось им в наследство или, как говорится, само падало на голову. Странные люди, проигрывали целые состояния, но никогда не подали бы нищему, или пожертвовали бы хоть немного денег на благотворительность, к примеру, для сиротских домов или лечебниц для бедных.
   Никогда не посещали казино миллионеры, которые сами заработали свои деньги, до последнего цента. Они знали цену денег.
   Были и просто сумасшедшие, которым казалось, что они изобрели систему, следуя которой можно выиграть огромные состояния. Они все время заглядывали в свои блокноты, с чем-то сверялись, что-то записывали, наверно модифицировали свои системы, что-то шептали себе постоянно под нос, в общем - `клиника'. Эти тоже, в основном, проигрывали и покидали зал с помощью охранников, выкрикивая, что их система идеальна, и что казино мухлюет. Через некоторое время они появлялись вновь, с усовершенствованными, по их мнению, системами и история повторялась. Впрочем, это были интересные, в своем роде, люди.
   Бывали просто пьяные, которые после кутежа продолжали праздновать в казино и случайно могли выиграть большие деньги - ведь пьяным везет, или проигрывали, правда, на следующее утро об этом не могли ничего вспомнить, и вновь приходили в казино только после крупной попойки.
   Появлялись и ангельского вида девушки, выигрывали пятизначные суммы, постоянно клялись, что пришли в казино первый раз и им так крупно повезло. Правда, никто не верил, все знали, что это люди, которые работают на заведение, и своими `выигрышами' только подзадоривают остальных посетителей.
   Но самой интересной из всех была категория профессиональных игроков. Эти никогда не выигрывали больших сумм, всегда знали, когда нужно уходить. Не светились часто в одном и том же казино, всегда придерживались четких правил. Их кредо - лучше выигрывать понемногу, но постоянно. Эти ходили в казино как на службу. И жили за счет казино. Однако у них была хоть какая-то капля везения, поскольку без везения даже профессионал не может выигрывать больше, чем проигрывать.
   Все тонкости игровых заведений Корриган узнал не сразу, лишь спустя несколько лет. Однако он не попал ни в одну такую категорию. Он оказался сильнее и выше их всех, вместе взятых: ведь в конечном итоге он практически всегда выигрывал. Если вначале он выигрывал понемногу (тогда он еще страшился играть по-крупному), то со временем выигрыши стали увеличиваться как снежный ком. Он объездил все самые известные казино США и Канады, стараясь не играть по-крупному ни в одном казино больше одного раза, и пользовался различными вымышленными именами. Он просто купался в деньгах. Появились шикарные женщины - охотницы за богачами, обирающие его как липку, хотя это совершенно не уменьшало его богатства, с каждым годом увеличивающегося в геометрической прогрессии. Ни дорогие машины, ни яхты, ни особняки не уменьшали его доходов. Он даже не знал, на что можно еще тратить деньги. Раньше он прекрасно понимал, для чего нужны деньги, а теперь уже не мог ответить на этот вопрос. Цель была достигнута, и он остался в пустоте. Не было ничего такого, что он не мог бы себе позволить. И тогда он решил завязать с игрой, она ему уже была не нужна. Исчез азарт.
   Но, к его удивлению, стало ясно, что он не может вот так просто прекратить играть. Игра стала его жизнью, она вошла в его подсознание и крепко засела там. Азарта не было, но игра не отпускала его, она держала его крепкими цепями, заставляя ходить в казино. Игра пробралась в самое сокровенное, что есть у человека, в его сновидения, подвергая его невыносимым мученьям. Кошмарные сны преследовали его почти каждую ночь. Игра иссушила его мозг, она превратила его в игральный автомат!
   Корриган всерьез стал подумывать о суициде. Вряд ли ему может кто-нибудь помочь... Хотя, простите, тот доктор, кажется психиатр, с которым он познакомился за игральным столом, между прочим сказал, что в наше время практически все психические заболевания можно вылечить. Он даже оставил свою визитку.
   `Ну что же, нужно попробовать, - думал он, набирая номер на телефоне. - Если уж это не поможет, то...'
  

Глава 2

  
   Все начиналось всегда одинаково. Ожидался приятный день, солнце еще полностью не взошло, на небе не было ни одной тучки, с моря дул освежающий бриз. На море был почти штиль, так, мелкая рябь, изредка вспариваемая охотившимися за рыбой чайками. Такая тихая погода, практически полнейшая идиллия в природе - обычно редкость для этого региона. Как будто все стихии подписали краткое перемирие между собой, чтобы подготовиться к последующим, никогда не заканчивающимся битвам. Такое спокойствие бывает только перед бурей.
   Небольшая компания - трое мужчин, в возрасте от тридцати до сорока лет, и трое девушек, которым было не больше двадцати пяти, занимались приготовлениями к отплытию слегка покачивающейся на едва различимых волнах моторной яхты, которая была пришвартована к пирсу. Мужчины переносили на борт различные припасы, находящиеся в коробках и ящиках. Девушки же успели раздеться и демонстрировали свои новые купальные наряды, самые модные в этом сезоне и приобретенные в дорогих бутиках.
   И надо сказать, что там было на что посмотреть. Обольстительные молодые тела, пышущие здоровьем, не знавшие за всю свою жизнь никакой работы, заставляли любого, кто взглянул бы на них, задуматься о смысле жизни, о том правильно ли он живет, не упускает ли чего-либо.
   Но как ни странно, мужчины, не отличавшиеся телосложением спартанцев, можно сказать, далеко не отличавшиеся - узкоплечие, с дряблыми мышцами на ногах и руках, но зато с приличным брюшком, больше бросали любовные взгляды на ящики с выпивкой, чем на прелести своих подруг. Разнообразие и количество спиртных напитков, наверно, приятно будоражило их воображение. Там было все: ящик `Джек Дениелс', дорогое шампанское `Дом Периньон', ведь девушки заявили, что ничего кроме него не пьют, более десяти ящиков разного пива и, конечно же, водка - королева горячительных напитков. У мужчины, переносившего на катер ящик с водкой, даже потекли слюнки при мысли о большой запотевшей рюмке водки, только что вынутой из холодильника, когда она становится тягучей как ликер, и закуске из черной икры и семги. Разве можно думать о каких-то женских бедрах и бюстах, когда несешь в руках такую ценность.
   Яхта также поражала воображение своей роскошью. Выпуска 2000 года, с мощным, лендкрузеровским двигателем, она могла свободно соревноваться в скорости с быстроходными военными катерами. Корпусом, чем-то напоминающим тело касатки, совершенно не создающим при движении никаких турбулентных завихрений. А главное, вся эта красота была напичкана, от киля до внешней кабины управления, новейшей электроникой, почти как у небольшой ракетной субмарины. На корме были прикреплены два водных мотоцикла, а в помещении рядом все необходимое для дайвинга и подводной охоты.
   Внутренняя отделка тоже не уступала техническим данным. Несмотря на кажущиеся небольшие размеры, внутри яхты было четыре спальни, кают-компания, сауна, бильярдная, библиотека, обширный камбуз, не говоря уже о технических помещениях. Каждая каюта была оснащена плазменным телевизором и компьютером с выходом в Интернет. В библиотеке стена отодвигалась, и она тут же превращалась в кинозал с новейшим звуковым оформлением.
   Каюты были обставлены, помимо встроенной мебели, также мебелью известных фирм и устланы настоящими восточными коврами. Оборудование камбуза не уступало начинке шикарного манхэттенского ресторана. И если на палубе металлические части были хромированными, то внутри - позолоченными.
   Даже арабские шейхи, которых обычно не поражают роскошные вещи, достойно оценили бы этот корабль. Яхта, можно сказать, сверкала в своем великолепии, как жемчужина в морских глубинах.
   Люди, отправлявшиеся в увеселительное плаванье, даже толком не знали друг друга. Они познакомились буквально несколько дней назад, поскольку отдыхали в одном и том же ресторане, хотя и в разных компаниях. Один из них, спьяну предложил провести несколько дней на его яхте. Двое тут же согласились: чего бы не отдохнуть несколько дней в открытом океане, никого нет - можно позволить себе что угодно. Сразу нашлись и девушки, быстро прикинув открывающиеся возможности, когда отправляешься наедине с явно не бедными мужчинами, к тому же, не женатыми.
   Отчалив и выплыв за пределы бухты, катер набрал скорость, направляясь в открытый океан. Через некоторое время, поставив катер на автопилот, все сели обедать. Мужчины сразу ухватились за спиртное, девушки тоже не отказывались от шампанского. Очень скоро все захмелели и изъявили желание познакомиться поближе. Начались танцы на палубе, благо на море было все спокойно. Дорожка от светящейся мягким голубым светом луны гипнотизировала своим излучением. Ночь была прекрасна, чем-то напоминая ночные пейзажи Куинджи.
   Однако компании, находящейся на яхте, не было никакого дела до этой всей красоты. У нее были более важные дела. На километры вокруг слышались, в окутавшей море тишине, пьяные выкрики и песнопения, напоминающие вопли моржа, которого задирает северный медведь. Веселье было в самом разгаре. Никто уже ничего не стеснялся - голые, пьяные вдрызг мужчины и девушки гонялись друг за другом по всей палубе. Это было похоже на ночной дебош ведьм и ведьмаков, когда они в полнолунье прыгают вокруг костра, доводя себя до исступления и полного изнеможения. Девушки на яхте особо и не пытались убегать от своих кавалеров, давали себя поймать, вместе валились на палубу и там же занимались сексом, если, конечно, получалось. Около четырех часов ночи, когда было выпито море спиртного, силы покинули их, и все заснули под тихий шепот волн.
   Последующие два дня мало чем отличались от первого. Утром все просыпались с головной болью, но уже к обеду, когда было выпито с десяток бутылок пива или бокалов шампанского, все приходили в норму, и ночью вакханалия продолжалась. Только партнеры менялись.
   Так долго продолжаться не могло, организм не робот, и на четвертый день практически ни один из них не был в состоянии что-нибудь делать, за исключением лежания на палубе в темных очках - яркое солнце вызывало тяжелую головную боль.
   - Ты знаешь,- обратился один из лежавших на палубе мужчина по имени Эндрю к Гилберту, владельцу яхты, - я уже третий день наблюдаю за океаном, и мне кажется, что это не просто вода, это какой-то непонятный нам живой организм.
   - Не мели чепухи, - ответил Гилберт. - И так ясно, что она живая, там миллиарды бактерий, микроорганизмов, водорослей и этой чертовой `суши', я имею в виду рыбу.
   - Да нет, ты не понимаешь, я говорю об океане как о едином целом. Вода ведь является самым мощным источником информации. Когда долго, не отрываясь, смотреть на океан, кажется, что между тобой и ним устанавливается какой-то контакт, подобный телепатическому. У него есть свои чувства, он бывает в хорошем расположении духа, или в плохом, он мыслит и обменивается мыслями с тобой...
   Гилберт косо посмотрел на него, покачав головой.
   - Ты, наверное, свихнулся. Хотя это не удивительно, после того количества выпитого можно скоро и с птицами заговорить или с рыбами.
   - Существует такая теория, что наша планета - это живой организм. Так вот, я считаю, что вода - озера, реки, моря, океаны, и та жидкость, из которой мы состоим на восемьдесят процентов - это часть `тела' нашей планеты, и она в любой момент может поглотить нас. Ведь разные стихийные бедствия: цунами, землетрясения, извержения вулканов - не что иное, как реакция этого огромного организма на причиненную ему боль. Ведь человечество, не задумываясь, рубит сук, на котором сидит, издеваясь над тем, что дало ему жизнь. До поры до времени этот колоссальный организм будет к этому относиться как к шалостям неразумного ребенка, но в какой-то момент чаша терпения переполнится, и человечество исчезнет в один миг. Может, так уже и было много раз, неизвестно в каком цикле мы живем.
   - Да, тебя послушать, можно умом тронуться. Ладно. Но где же Стенли, уже тринадцать часов пополудни, а я его нигде не вижу?
   - Джоди, - обратился он к одной из девушек. - Где Стенли, или ты его так заездила вчера, что он еще спит?
   - Нет, он не спал сегодня в каюте. Я думала, что он как всегда напился и остался ночевать на верхней палубе.
   - Я начинаю волноваться.
   - А не мог ли он свалится за борт? Последнее время он только тем и занимался, что созерцал океан за бортом, пил виски и бубнил себе что-то под нос.
   - Так может, он установил канал телепатии с океаном, и решил отдаться в его власть. А может, это акула схватила его за кое-что и утащила в пучину, - сострил Эндрю.
   - Это сейчас не уместно, давайте приступим к поискам, может, он валяется где-то пьяный.
   Стенли так и не нашелся, все решили, что он свалился пьяный в воду и сразу пошел ко дну. Следующей ночью исчезла Джоди. Последний раз ее видели, когда она выходила вечером на палубу подышать свежим воздухом. Это уже были не шутки, стали подозревать каждого, день прошел в наблюдении друг за другом.
   - Океан чувствует плохих людей, он проглотит всех нас, - печально проговорил Эндрю.
   - Может это ты убрал Стенли и Джоди? - истерически заорал Гилберт. - А сам рассказываешь нам байки про `живую' воду! Мы даже убраться отсюда не в состоянии, что-то случилось с мотором, связь тоже испортилась, болтаемся как скорлупа...
   - Не кричи, лучше приготовься, скоро придет и наша очередь...
   В ту же ночь исчез Эндрю, а за ним и остальные двое. Гилберт остался один на всем судне. Последние события сильно повлияли на его мозг. Это был уже больной человек, который, свесившись за борт, о чем-то беседовал с волнами. Волны отвечали ему, принимая причудливые формы, совершенно невозможные по законам физики. Современная яхта была полностью во власти океана, как детская игрушка в руках ребенка. Океан просто издевался над ним, он был действительно живой. Эндрю был прав и поплатился за свое открытие, сейчас он тоже часть этой субстанции.
   Гилберту было очень страшно, такого холодящего душу ужаса он не испытывал никогда в своей жизни. Это было сверхъестественно и непонятно, и это ужасало его больше всего. Гилберт сходил с ума, он разговаривал с океаном, умолял отпустить его; рассудок с каждым днем все больше покидал его. Вскоре все чувства оставили его, он ничего не мог вспомнить из прошлой жизни, мозг практически перестал работать. Осталось одно - чувство страха перед океаном, во власти которого он находился. Этот страх заполнил все его существо, каждую клетку организма. И тогда, превратившись в трясущееся от страха животное, он исчез навсегда - океан поглотил его вместе с яхтой!
  

* * *

  
   Как и почти каждую ночь за последние несколько месяцев мистер Татт проснулся от ужаса, в холодном поту. Сообразив через несколько минут, что это был только сон, мистер Татт завыл диким голосом и заплакал. Кошмары, которые ему снились, полностью иссушили его мозг и забрали последние физические силы.
   Татт, всхлипывая, откинулся на подушку, и так лежал, не засыпая, до самого утра.
   Когда рассвело, Татт встал с постели и начал одеваться, чтобы идти в офис. Надо было просмотреть все счета, подвести баланс за месяц, и еще несколько мелких дел. В общем, предстоящее занятие было любимым для него делом. Сколько прибыли, сколько расходов - ах, если бы их не было вообще. Ему припомнился детский мультик, где Скрудж Макдак с трамплина прыгает в хранилище, заваленное золотом. `Вот бы и мне так, золото меня любит, - улыбаясь, думал Татт, - оно так и липнет ко мне'.
   Родившись в эмигрантской семье, он с самого раннего возраста проявлял чудеса предприимчивости. Еще в детстве умудрился продать свой велосипед собственному отцу. В школе за каждый одолженный доллар требовал два, брался решать остальным школьникам домашнее задание, и те отдавали ему все деньги, выданные родителями на мелкие расходы. В доме у родителей дверь в свою комнату он всегда запирал на ключ, вероятно, опасался, что бы они ненароком не обокрали его. На кухне у него были свои собственные коробочки с кофе, чаем, сахаром. И не дай бог, чтобы кто-то воспользовался его продуктами.
   Первые свои деньги он украл в фирме, куда его пригласили работать, совершенно не зная его характера. Со временем он был уволен, когда узнали о проделанных им махинациях. Потом была другая фирма, потом следующая, и так далее. Вскоре его отовсюду с треском выгоняли, а в некоторых местах даже давали по роже, узнав о размерах хищений. В суд фирмы обычно не обращались, поскольку престиж был важнее. Так, облапошив несколько мелких компаний, Татт сколотил приличный капитал, с которым начал соваться во все дела, где можно было заработать деньги, обманывая людей. Он ни чем не брезговал: взятки, обанкрочивание предпринимателей, вхождение в доверие к людям, и через некоторое время они становились обобранными до нитки, и еще были должны. Стольких недоброжелателей как у этого человека, наверное, не было больше ни у кого во всем городе. Случалось, когда, просто прогуливаясь по городу, он мог запросто получить пинка под зад. С тех пор он предпочитал ездить только на автомобиле. Чем больше становились суммы, крутящиеся в его бизнесе, тем тяжелее была судьба околпаченных им людей, были даже смертельные исходы. Если люди раньше его ненавидели, то теперь могли бы и убить при удобном случае.
   Умываться, да и вообще принимать утренний туалет Татт сегодня не собирался. Вот уже несколько месяцев он не умывался и не принимал ванну. При мысли о прикосновении к воде он начинал дрожать. За это время Татт превратился в дурно пахнущее, грязное животное. К тому же, он и так был далеко не красавец: небольшого роста, дряблое, никогда не знавшее спортивных упражнений, тело, которое словно студень тряслось при ходьбе, грудь как у женщины - не меньше второго размера, и толстые ягодицы, постоянно увеличивающиеся от ежедневного сидения за бухгалтерским столом. Лицо было так же неприятно, как и все остальное - такие лица обычно встречаются у портовых трактирщиков, так и норовящих что-нибудь стянуть; нечесаная шевелюра, торчащая во все стороны, наводила на мысль о присутствии `жизни' на его голове.
   Татт очень своеобразно относился к своей одежде. Вещи, например пиджак, Татт носил до тех пор, пока тот сам не расползался на его теле. Экономил он на всем - лишь бы деньги текли в копилку. А то, что не мылся - ему было наплевать, да и сказать ему об этом было некому - у него не было друзей, приятелей, даже собутыльников - он скупился приглашать кого-либо на выпивку, если это когда-то и случалось, то за один купленный кому-то дринк он требовал десять. Даже если и знакомился иногда с кем-то, то новые знакомые не хотели его видеть после нескольких дней общения. Они, чертыхаясь, убегали от него. Женщины обходили его стороной. Если какая-нибудь отчаянная, прельстившись его богатством, и изъявляла желание познакомится с Таттом, то это желание пропадало при первой же встрече. Татт не приглашал их в кафе или ресторан ради экономии, предлагал пройтись по улицам даже в самую скверную погоду, жалея денег на такси, а места, где продавали цветы или мороженое, обходил стороной, заранее переходя на другую сторону улицы. Даже самые неприхотливые женщины убегали от него, обозвав на прощание грязной скотиной или чем-то в этом роде. К проституткам Татт не ходил. При мысли, что за это еще и надо платить, он начинал задыхаться от негодования. Ради обогащения он был готов на все, ничего не боялся - кроме воды.
   С самого детства у него был непреодолимый страх перед водой. Может, это началось, когда он чуть не захлебнулся в соседском бассейне - может быть. С годами этот страх увеличивался. Он никогда в жизни не ходил купаться в озеро, на речку. Не ходил в крытые бассейны. А с недавнего времени, когда его стали посещать кошмары, он даже перестал ходить в душевую, или мыть руки в умывальнике. Если бы жидкость не нужна была для поддержки жизни в его организме, он перестал бы, вероятно, пить воду. Да и сейчас, с какой осторожностью он пил чай или кофе, маленькими глотками, меньшими, чем у годовалого ребенка, он даже не пил - цедил, боясь захлебнуться.
   После сегодняшнего ночного кошмара он твердо решил, что после обеда оторвется от своих денежных дел, хотя это было очень тяжело для него, и сходит к психотерапевту, естественно бесплатно; он нашел такого, который не берет денег за первый сеанс. А второго может быть и не понадобится.

Глава 3

  
   Странный случай. Капитан так и выразился - странный случай. Почему всегда всякие непонятные или закрученные дела достаются именно ей, будто она единственный детектив во всем управлении. Может, капитан женоненавистник и не выносит женщин? Да нет, вроде бы с этим у него все в порядке, даже наоборот. Вернее всего он ценит ее как хорошего работника. Однажды он даже проговорился на какой-то вечеринке - то ли по поводу награждений, то ли проводов на пенсию - не важно. Тогда он сказал:
   - Кэти, - официально он называл ее Кэтрин или детектив Джонс, однако в тот вечер все расслабились, и рамки приличия немного раздвинулись. - Кэти, на фоне моих цепных псов (так капитан за глаза называл детективную братию - Кэтрин была исключением и украшением полицейского управления), несмотря на то, что ты женщина - только ты отличаешься наличием каких-либо мозгов. Все наши парни - неплохие ребята, хорошо выученные, если уцепятся за ниточку, то уже не выпустят. Но, к сожалению, ни один из них не умеет мыслить абстрактно, не зацикливаясь на мелочах, а потому, отвлекаясь на второстепенные вещи, не видят главной цели. А ты умеешь, и я ставлю тебя выше их всех. Они могут справиться только с расследованием какой-нибудь бытовухи, угоном автомобиля или кражи в супермаркете. И кроме как стрелять по чем попало и кулаками махать - ничего не умеют. А ты у меня для запутанных и интригующих дел, где мозгами шевелить надо. Усекла?
   Впоследствии капитан ни разу не подал виду, что он ей это говорил, равно как и она сама. Однако все `интересные' дела он всегда поручал ей. Остальные детективы даже насмехались над `женской логикой', полагая всерьез, что ей должна доставаться одна лишь чепуха. То ли дело взять банду наркодиллеров или подстрелить бандита - вот это настоящая работа для детектива. Типично мужской взгляд. Кэтрин же ранее была в обиде на капитана, но со временем узнала, что такое настоящее сыскное дело. Прежде всего, она обращала внимание на такие факты, которых ее коллеги даже не замечали, и постепенно расставляла их по своим местам. В итоге выстраивалась цепочка умозаключений, почти всегда приводившая ее к конечному результату. Вот и теперь капитан поручил ей расследование странного на первый взгляд случая.
   Человек умер у себя дома, в своей кровати. Никаких признаков насильственной смерти. Первичный медицинский осмотр тоже ничего не дал - ни инфаркта, ни инсульта, ни каких-либо других видимых причин. Казалось бы, простой случай - человек просто умер, таких смертей сотни. Забыть и закрыть дело. Но именно отсутствие причин смерти повергло капитана в сомнения, и он решил для успокоения воспользоваться своим `секретным оружием'.
   - Первым делом поедешь в лабораторию нашего центрального госпиталя - там, вероятно, приступили уже к более детальному исследованию тела. Я уже договорился. Только лучшие специалисты. Они изучат каждый миллиметр тела как извне, так и изнутри. Не может же человек так просто сыграть в ящик. Ни малейших признаков причин смерти. Фантастика!
   - А если даже тщательный осмотр ничего не даст? Может же такое быть?
   - В таком случае поговори с патологоанатомом - ты его знаешь, это наш старый знакомый - доктор Ричардсон. Без его кропотливой работы мы бы никогда не поймали того убийцу из торгового центра, забыл, как его звали...
   - Клайд Уолли, сэр, - подсказала Кэтрин.
   - Точно. Так вот, тогда доктор Ричардсон здорово нам помог. Недаром он считается одним из лучших. Выяснишь у него: может ли абсолютно здоровый человек ни с того, ни с сего умереть. Если да, то это чертово дело закроем к чертям собачьим.
   - Черт на черте чертом погоняет, - съязвила Кэтрин.
   - Давай вперед, а не то разозлюсь, - добродушно ответил капитан и даже подтолкнул Кэтрин к двери.
  

* * *

  
   По роду своей деятельности Кэтрин часто приходилось бывать в заведениях подобных этому. Но каждый раз, когда она подходила к дверям морга или анатомической лаборатории, ее пробирала легкая дрожь, как рябь на море. Одни и те же тяжелые двери, очень яркий свет, колющая глаз чистота - однажды коронер даже неудачно сострил: `Там некому мусорить'. А главное - тишина, как на кладбище. Обычно люди стараются не шуметь на кладбище, так же и здесь.
   Вспоминаются студенческие годы, их шумный курс. Вечно галдящие девушки и о чем-то договаривающиеся между собой парни всегда затихали, когда их приводили на занятия в морг. В первый раз, когда они присутствовали на вскрытии, многих тошнило и рвало потом весь оставшийся день. Она-то представляла, что ей предстоит увидеть, и ничего не ела ни до посещения морга, ни после. Тогда даже некоторые парни, обычно строящие из себя этаких бравых, видавших виды молодцов, не выдержали. Но это было очень давно - минула целая вечность. Не хотелось даже вспоминать, лишний раз напоминая себе о своем возрасте. Где сейчас ее сокурсники - один Бог знает. Разъехались по штатам, работают в различных организациях - кто в частных юридических фирмах, кто на государственной службе. Говоря по правде, она совсем не желала бы встретиться с большинством своих сокурсников - можно только представить, в кого они сейчас превратились, если уже тогда, много лет назад некоторые из них проявляли свой гадостный характер. Кроме себя ни о чем более не думали. Хотя, может быть, для юриста это и неплохо - чтобы продаваться, надо иметь соответствующий характер.
   Со всего курса профессию детектива выбрала она одна. Маловероятно, что ее сокурсники перешли бы со своих теплых мест на ее работу. Здесь пахать нужно. А она любила свою работу: собирать улики, мотаться по разным закоулкам и притонам, рисковать жизнью, разматывая нити преступлений - и в конце ни с чем не сравнимый финал с призом в виде раскрытого преступления. Такого адреналина в крови ничто не дает, даже секс. Секс? Позвольте, а когда же она занималась в последний раз сексом? Бог знает когда. Она даже забыла с кем - это была просто жизненная необходимость, как пища или вода. Переспал - и порядок, успокоил гормоны на некоторое время. Да и заниматься сексом без каких-либо чувств - ну его к чертям. И так обойдусь, есть столько приятных игрушек - хотя это последнее дело. После развода у нее так и не получилось сойтись ни с одним мужчиной. Совсем не потому, что не было предложений - просто ей не попадался человек, с которым бы было интересно проводить время. Все же если пара встречается, они проводят вместе больше тех пятнадцати-тридцати минут, необходимых на секс. И чем прикажете заниматься в остальное время - ходить в боулинг и надуваться пивом, как делают многие. Или эти дурацкие обеды с приятелями партнера, с их глупыми женами, которые более как о прическах или модных тряпках не говорят ни слова, а мужчины опять же пьют пиво и пожирают свой жирный жареный стэйк? Другие - то же пиво плюс телевизор. Не важно, какая передача идет по телеканалу, это как ритуал, поклонение телевизионному богу с жертвоприношениями. Кошмар!
   Да и мужской пол уже какой-то не тот. На одного нормального - тысяча таких, кого и мужчинами назвать трудно. Вот и попробуй выйти на этого одного. Все попадаются то нарциссы, которых ничего, кроме своей драгоценной персоны, больше не интересует, проводящие в салонах красоты больше времени, чем иная женщина. Про отношение к женщинам таких мужчин и говорить не стоит, ведь по их глубокому убеждению ни одна женщина во всем мире не стоит даже ногтя на их руке! Впрочем, таких не очень много - больше всего или скупердяев, готовых удавиться за доллар, относящихся к женщинам как к товару, который можно купить, а можно и не купить, что зачастую и происходит - ввиду завышенной, по их мнению, стоимости. Или гуляки с комплексом гепарда, ничего не смыслящие в сексе, но стремящиеся переспать с как можно большим числом женщин - так, для счета. А сколько просто зануд, доводящих тебя до исступления, дураков, возле которых и сама рискуешь поглупеть, разных аферистов, не говоря уже о пестрых представителях сексменьшинств. Да, тяжело современной женщине правильно сориентироваться в этой толпе.
   Размышляя таким образом, Кэтрин вошла в морг. Пройдя офисные кабинеты, она свернула направо, прекрасно зная расположение помещений. Открыв тяжелую дверь, она попала в длинную залу, по сторонам которой располагались небольшие отделения, похожие на камеры хранения на вокзалах. Только в этих отделениях находились совсем другие предметы - именно предметы, как еще можно назвать неодушевленное тело. Боже, что за мысли. Известен один очень интересный случай. Однажды привезли в морг несколько тел, окровавленных с ног до головы. Полицейские объяснили - была перестрелка. Наскоро осмотрев трупы, ассистенты быстро распихали их по камерам и отправились в ближайший бар отмечать какую-то годовщину - неважно. Это была суббота, вечер. Так случилось, что сторож делал обход немного позднее, чем обычно, и услышал стук и дикие вопли в одной из камер. Нужно сказать, что сторож был крепкий человек - работа дала себя знать, но и он чуть не отправился к праотцам от такого поворота дела. Оправившись от потрясения, сторож открыл ячейку и обнаружил там голого, всего в крови, но живого человека. Оказывается, он присутствовал при перестрелке, но ни одна пуля в него не попала, потерял от страха сознание, и его залило кровью остальных. Впопыхах его сочли за мертвого и отправили в морг с остальными телами. Так он пролежал в закрытой камере, похожей на гроб, несколько часов. Что испытал этот человек - одному Богу известно. После нескольких курсов интенсивной терапии он более-менее пришел в себя, и стал утверждать, что во время его пребывания в `гробу' побывал в будущем и видел себя со стороны, и при этом довольно подробно описал несколько конкретных случаев, которые, якобы, произойдут с ним в будущем. Ясное дело, что все сочли его, мягко говоря, не в себе - нервная система не выдержала того, что с ним приключилось. Конечно, ему назначили курсы психиатрического лечения, а со временем отправили домой - долечиваться. И тут случилось самое интересное - предсказанные видения начали сбываться! Доктора схватились за головы - мало мы еще знаем про самую неисследованную область человеческого организма, самую главную его часть - мозг. На примере этого человека можно утверждать, что в экстремальных условиях или при сильных потрясениях человеческий мозг способен совершать невероятные вещи. Можно только догадываться, что чувствовали те люди во времена средневековья, которых погребали заживо - и этому существует немало свидетельств. Какие невероятные картины бытия рисовал их больной мозг?! Ведь недаром у случайно выживших обнаруживались неординарные способности врачевания или ясновиденья.
   Далее находилась дверь в небольшую, уставленную различной аппаратурой и инструментами, комнату. Двое людей склонились над чем-то кроваво-бесформенным, лежавшим на столе.
   `Исследуют каждый миллиметр', - вспомнила Кэтрин слова капитана, и вслух добавила:
   - Приятного дня. Я детектив Кэтрин Джонс.
   - Да уж, приятней не бывает, - согласился один из патологоанатомов, в котором Кэтрин узнала доктора Ричардсона, несмотря на то, что видны были только его глаза. - Ваш шеф вызвал нас, когда мы только собирались отведать хорошо прожаренного барбекю, с приличной выпивкой, - Кэтрин знала, что доктор большой любитель разных празднеств. - Но как показало вскрытие, не зря.
   - Нашли что-нибудь, - живо поинтересовалась Кэтрин, представляя триумф капитана.
   - Как вам сказать, и да, и нет. Что-то очень странное. Очень, очень странное.
   - Что может быть странного в мертвом теле? Труп как труп, только порезан немного.
   - Зря иронизируете, детектив. Я работаю патологоанатомом уже около двадцати лет и могу без лишней скромности сказать, что являюсь одним из лучших специалистов нашего штата. За всю свою трудовую деятельность я не встречал такой странной смерти.
   - Говорите толком, а то слово `странный' я сегодня слышала чаще, чем за целый год.
   - Терпение, я все вам объясню. Вы, как и я, представитель материалистической стороны бытия, и приверженец точных наук. Не правда ли?
   - Ближе к делу, а то будете рассуждать до утра. Конкретно.
   - Хорошо. Но сначала ответьте на вопрос - может ли быть следствие без причины. Я поясню на примерах: может ли быть пулевое отверстие без пули и выстрела? Синяк на теле без удара, или порез без ножа?
   - Я не понимаю, к чему вы клоните. Я уже совершенно запуталась в ваших рассуждениях.
   - Вы же просили конкретно. Вот, пожалуйста, на столе лежит `следствие без причины'.
   - Как?
   - Согласитесь, что человек не может просто так умереть. Должна быть какая-нибудь причина: удар ножом, пуля, инфаркт, отказ почек и т.п. Но здесь совсем другой случай: мы имеем следствие - смерть, наступившую в результате, как мы только что выяснили, как бы инфаркта, но это нельзя утверждать.
   - Не понимаю, как это нельзя. Ведь вы сделали вскрытие, и все там увидели. Все просто.
   - И совсем не просто. Это только так кажется. Я же вам говорил, что за всю свою практику я такого не видел. Мы вскрыли сердце, но там никаких следов инфаркта не обнаружили. Не вдаваясь в медицинские термины, скажу проще - инфаркт имел место, но как бы его и не было.
   - Что значит имел место? Вы же только что сказали, что вскрыли сердце, и там все чисто.
   - Правильно, но при инфаркте не только сердце, но и с другими органами происходят некоторые изменения. По всем признакам это был инфаркт. Кроме самого сердца, говоря доходчивее, весь организм отреагировал на это событие - назовем его псевдоинфарктом, как при самом обычном инфаркте. Говоря абстрактно, словно мозг был обманут; скажем так, ему был прислан сигнал об отказе сердца, и он в свою очередь оповещает другие органы, что сердце умерло, на что органы реагируют соответственно. При вскрытии остальные органы выглядят, как при инфаркте, но сердце - как новенькое. Это конечно примитивное объяснение - но зато самое удобоваримое для человека, не знакомого с практической анатомией.
   - И все равно я ничего не понимаю.
   - Я тоже, - устало вымолвил доктор Ричардсон. - Мы провели настолько доскональное исследование трупа, что большего узнать не представляется возможным. Идите спать, детектив Джонс, уже поздно. Завтра я вам пришлю полный отчет о вскрытии.
   - Что же вы напишете в строке `причина смерти'?
   - Причина смерти неизвестна.
   - А как же инфаркт?
   - Спокойной ночи, - доктор развернулся и удалился в соседнюю комнату.
   В полном недоумении Кэтрин покинула госпиталь и поехала в свою одинокую квартиру. Она жила в новом многоквартирном доме, недавно построенном недалеко от центра города, в который она переехала после развода с мужем. Практически она не жила здесь, приходила только ночевать. Совершенно отсутствовала тяга к этой бетонной коробке, одной из сотен подобных. Холодная, пустая, неприветливая квартира - как гостиничный номер. Ничего общего со старыми фамильными домами, которые так ценятся, одно пребывание в которых благоприятно влияет на человека.
   Ей припомнился дом ее родителей. Прекрасный старый особняк, в котором она провела столько приятных незабываемых лет. Возвращаясь со школы, первым ее встречал огромный черный пес Алекс с труднопроизносимым названием породы - ризеншнауцер. Подбегая, он становился передними лапами ей на плечи и пытался своим ярко-розовым языком, который издали напоминал пламя вырывавшееся из пасти дракона, облизать ей лицо. В такие моменты она не удерживалась на ногах и падала на пятую точку - пес весил не менее пятидесяти килограмм, да еще плюс инерция разбега. Вместе заходили в дом - собаке разрешали находиться внутри дома.
   В доме почти всегда витали приятные запахи - не было дня, чтобы мать не приготовила чего-нибудь вкусненького. Пес начинал нервно принюхиваться - при `вкусных' запахах его начинала бить мелкая дрожь, доводящая бедного Алекса до нервного поскуливания. А когда он уже не мог терпеть - то и до визга, переходящего в лай. Ему не терпелось получить свою долю еды. В некоторых случаях, когда домашние делали вид, что не понимают, чего пес хочет, он то и дело мотал головой в сторону кухни, словно говорил - `ну как же не понятно, пойдем же, я хочу есть!'. После обильной пищи, он, подвывая, иногда пел свою собачью песню. Уникальный был пес. С тех пор Кэтрин на всю жизнь полюбила собак; и сейчас бы завела - да некому ухаживать, особенно в квартире. А по вечерам вся семья, даже пес, собирались в гостиной. Такого уюта Кэтрин больше никогда не испытывала, даже когда была замужем, а в последующее время и подавно.
   Сбросив одежду, Кэтрин прямиком направилась к бару, где налила себе целый стакан неразбавленного виски. Сев у окна, она начала отхлебывать спиртное мелкими глотками - так было намного приятнее. Спустя некоторое время она почувствовала облегченье, неприятные мысли исчезли, мозг прояснился. Хотелось ни о чем не думать, просто созерцать окружающий мир.
   На большом окне - почти во всю стену, совершенно отсутствовали жалюзи или шторы. Город был виден как на ладони. Чем-то он напоминал Кэтрин звездное небо в ясную ночь - только немного увеличенное и звезды были разноцветными. А звезды и должны быть разноцветными - вон та ярко светящаяся громадина небоскреба, чем не желтый гигант. Или, сливающиеся в одно огромное пятно оранжевого цвета, огни луна-парка - красный гигант. Голубые огни предприятий - синие гиганты. А вот темнеющее здание корпорации `Axon', скупающей по дешевке мелкие предприятия - черная дыра, как и его звездные собратья, пожирающие другие планеты. Редкие мелькающие огни ночных автомобилей - метеоры или кометы, а огни мелких бутиков и забегаловок - так, мелочь, космическая пыль. Не говоря уже о мусоре, которого хватает и в космосе, и на земле. Все одинаково, как на небе, так и на земле, только масштабы разные - решила немного захмелевшая Кэтрин. Но нам нужно заниматься делами земными.
   Что она скажет завтра капитану? Какую версию предложит? От чего плясать? После второй порции виски ее стало сильно клонить ко сну.
   `И снотворного не надо', - подумала Кэтрин, усмехаясь, и тут же вспомнила, как на первом курсе один парень, пытаясь сделать ее сговорчивее и затащить в постель, выпил с нею бутылку виски, наивно думая, что это пробудит в ней секс-бомбу. После третьего стакана она упала на постель и проспала не только всю ночь, но и следующий день. Воспоминания сильно рассмешили ее, и некоторое время она смеялась сама с себя, алкоголь все больше давал о себе знать.
   `Ну что же, утро вечера мудренее, завтрашний день может что-то и принесет', - и тут же заснула. Кошмаров она не боялась, после спиртного ей обычно абсолютно ничего не снилось.
  

* * *

   Первое что принес ей следующий день - неприятная телефонная трель. Сначала Кэтрин показалось, что ей сверлят голову. Чертов телефон, кто же звонит ночью. Она вскочила и ужаснулась - на часах было десять часов утра. Она так крепко спала, что даже не слышала будильника.
   - Все, - подумала Кэтрин, - капитан меня застрелит. Надо что-нибудь придумать - скажу, что ездила по вопросам расследования.
   - Я тебя убью, - голос капитана звучал как что-то среднее между пушечной канонадой и злобным рыком тигра. Тигр с дулом вместо носа. Мимолетное сравнение рассмешило Кэтрин.
   - Ты еще смеешься? Ну все, ты меня разозлила окончательно, - рычал капитан.
   - Но сэр, я вчера работала до полуночи...
   - Меня это мало интересует. Дуй сейчас же в управление. Из северного района поступили сведения, что у них тоже был похожий случай около двух недель назад. Но они не придали этому значения, констатировали как обычную смерть и закрыли дело. Теперь начнется заваруха.
   - Но тело-то, наверное, уже похоронили?
   - К счастью, нет.
   - Что хорошего в том, что тело до сих пор не захоронили?
   - А то, что оно практически `свежее', ведь оно лежало в морге при минусовой температуре. Доктор Ричардсон сможет прекрасно поработать над ним. А представь, как бы оно выглядело после эксгумации.
   - Но почему же не похоронили, разве родные...
   - Родных разыскать не удалось, как, впрочем, и друзей. А когда никто не затребует тело, по закону оно находится в морге некоторое время, пока кто-то не объявится.
   - Может, бродяга?
   - Да нет, бизнесмен. Удалось связаться с некоторыми из его деловых партнеров, но они и слышать не хотят о нем, ни о живом, ни о мертвом. Как сказал мне тамошний лейтенант, некоторые из них даже злорадствовали, услышав о его кончине. Видать, здорово насолил им при жизни. Я уже позвонил, скоро тело перевезут в центральный госпиталь к Ричардсону, похоже, у него будет, чем заняться. А ты сначала поезжай в госпиталь за доктором, а уж потом в управление вместе с ним. Ты меня поняла? Кэтрин?
   - Так точно, сэр! Все будет исполнено!
   Наскоро приняв душ и выпив чаю, Кэтрин в отличие от своих коллег, хлещущих с утра до вечера кофе, предпочитала хороший чай, летом - освежающий зеленый, а зимой - согревающий черный с лимоном. Надела костюм, отметив про себя, что неплохо бы отдать его в чистку, схватила сумку и спустилась на стоянку к своей машине.
   Узнав в регистратуре, что доктор Ричардсон находится у себя в лаборатории, Кэтрин отправилась к нему. Ричардсон сидел за столом и что-то быстро писал с усталым видом.
   - Интересно, у кого больше бумажной работы - у докторов или у детективов? - вместо приветствия поинтересовалась Кэтрин.
   - А, детектив Джонс. Могли бы не беспокоиться, я уже дописываю отчет, и мог бы сам отправить его к вам в управление.
   - Мне звонил капитан и просил найти вас. Появился второй.
   - Что второй?
   - Стало известно о похожем на предыдущий случае непонятной смерти. В северном районе города найден труп человека. Тамошние копы решили не делать из этого проблем и преспокойно закрыли дело. И если бы не напористость нашего капитана, все бы о нем забыли. Так что скоро тело будет здесь и вам предстоит провести еще одно кропотливое исследование.
   - Как скоро?
   - Уже везут.
   Доктор сморщился, видимо, у него уже были планы на нынешний вечер, вероятно, опять какая-нибудь вечеринка.
   - Кстати, если вы уже закончили отчет, а тело еще не привезли, то у вас есть возможность повидаться с капитаном, - Ричардсон опять сморщился. - Он сам просил вас заехать.
   - Ну что ж, я всегда рад встрече с капитаном.
  

* * *

   Кэтрин вместе с доктором Ричардсоном вошли в управление полиции. Как всегда, в помещении был шум и гам - не удивительно, в управлении находилось полно людей. Полицейские постоянно приводили, отводили, допрашивали подозреваемых: хулиганов, мелких воришек, различных криминальных дельцов и т.п. Среди этой толпы больше всех выделялись своей пестрой одеждой и вульгарным поведением представительницы древнейшей профессии - проститутки. Далее по коридору располагалось помещение, где работали детективы. Увидев Кэтрин вместе с патологоанатомом, они, как всегда, начали изощряться в остроумии.
   - Смотри, Кэтрин наконец-то нашла себе жениха. Однако с ним нужно быть осторожной, а не то он в какой-то момент не отличит ее от своего `рабочего материала!'
   Детективы заржали, словно табун диких мустангов.
   - Доктор, а вы знаете, что у Кэтрин температура тела намного меньше, чем у других людей? Может быть, даже такая, как у ваших `клиентов'? Вы уж выясните это!
   Ржание перешло в гогот. Кэтрин улыбнулась, она уже давно привыкла к плоскому юмору своих толстокожих коллег. Хотя, ей, как женщине, должно было быть неловко, особенно перед доктором Ричардсоном. Они ведь намекали на ее женскую холодность. Все детективы были уверены, вернее им так казалось, что за годы совместной службы они окончательно выяснили: Кэтрин была фригидной. Иногда даже всплывало слово `лесбиянка'. `Какие придурки - вы совершенно не знаете меня. Я, может быть, такая горячая штучка, что надо быть `терминатором', чтобы погасить то пламя, которое может во мне бушевать, - думала Кэтрин. - Но, к сожалению, ни один из вас не смог бы этого сделать - настолько вы примитивные существа. Приматы!'
   - Доктор, вы уж смотрите, ненароком не спутайте ее с покойником и не сделайте ей случайно вскрытие по ошибке, а не то в строке `причина смерти' придется написать: `Пациент умер от вскрытия', - вдогонку крикнул один из детективов. Правда, доктор даже не подал виду, через секунду они уже входили в кабинет к капитану.
   - Наконец-то вы пришли, а то я думал, что не увижу вас сегодня, развлекаются себе в мертвецкой - а что, даже оригинально!
   - Капитан. Ради бога. И вы туда же. Нам хватило этих неотесанных чурбанов, когда мы проходили в ваш кабинет.
   - Ну не надо так. Чурбаны. Хм. Они отличные работники, если схватят след.
   - Именно. Если дать им в зубы `след' и отпустить поводок.
   - О чем это ты? - нахмурился капитан.
   - Да так, ни о чем.
   - Тогда ближе к делу. Хотя у доктора - ближе к телу. Ха, ха. Ну все, все. Вы принесли отчет?
   - Вот, пожалуйста.
   - У меня нет сейчас времени, я позже ознакомлюсь с этой папкой. Кэтрин что-то мне наплела о чем-то непонятном, но в то же время понятном, или мол, что-то есть, чего нет. Полный абсурд. В общем, излагайте. И по мере возможностей доходчиво, а то начнете по латыни...
   Доктор сообщил капитану все то, что Кэтрин уже знала. Все это время капитан сидел, наморщив лоб, и внимательно слушал собеседника, что с ним случалось крайне редко. После этого он молчал некоторое время, и, наконец, изрек.
   - Да. Странное дело. Очень странное. Даже и не знаешь, с чего начать. Ладно, будем действовать по правилам. Вы, доктор, займетесь трупом, который вам сегодня привезут, может быть, уже привезли. И прошу вас, сделайте все еще более тщательно, чем в первом случае.
   - Капитан...
   - Не перебивайте. Сделайте все анализы, какие только можно, и пришлете сразу отчет мне. А ты Кэтрин, поработаешь над сведениями об этих умерших людях, в дальнейшем N1 и N2. Это будут рабочие названия. Узнай все что можно: кто, откуда, чем занимались, финансовое состояние, окружение, а главное, кому была выгодна их смерть, кто мог иметь мотив. В общем, не мне тебя учить. Даю вам время до конца недели. В пятницу, после обеда, я буду вас ждать, надеюсь, с полезной информацией.
  

* * *

   В пятницу, около четырех часов пополудни, Кэтрин и доктор Ричардсон сидели рядом с кабинетом капитана и ожидали, когда же он освободится. За дверью было слышно грозное рычание капитана и оправдательный писк детективов. Изредка удавалось услышать фразы:
   - Сидите в офисе, задницы приклеили к стульям, а сколько нераскрытых дел.
   Или:
   - Уволю всех на...
   В разговоре с подчиненными капитан не стеснялся в выражениях. Спустя полчаса детективы, молчаливой толпой, наконец, вывалились из кабинета шефа. И с каким видом - потные, расстроенные, пришибленные - с капитаном шутки не проходят.
   Кэтрин и доктор вошли.
   - Садитесь, - рявкнул капитан, еще не отойдя от предыдущей беседы. - Начнем с вас, доктор. Докладывайте, что вам рассказали внутренности нашего второго клиента, - неудачно сострил капитан.
   - Мы провели полное вскрытие и детально изучили все органы и остальное - вплоть до головки члена, если это вас интересует, - ответил Ричардсон капитану, поддерживая его стиль разговора. Но капитан даже виду не подал, для него это было явно слабо. - Так же мы провели всевозможные химические анализы и полное сканирование тела, и я должен сказать, что этот случай еще более интересен, чем предыдущий.
   - Да ну. Все-таки не зря я заподозрил что-то неладное, - самодовольно заметил капитан. - Дальше.
   - Ну так вот, как и в первом случае, при поверхностном осмотре тела, не найдено никаких признаков насильственной смерти - даже просто смерти. Человек был абсолютно здоров.
   - Здоров, но только мертв, - усмехнулся капитан. - Как там говорится - пациент скорее мертв, чем жив. Хм. То есть, по-вашему, он был жив, но немножко умер. Умора.
   Капитан сегодня был явно в хорошем настроении: детективы всосали в себя всю негативную энергию, скопившуюся за неделю.
   - Я имею в виду, что он был абсолютно здоровым человеком.
   - Абсолютно здоровых людей не бывает. Не болеют и не потеют только трупы, - назидательно произнес шеф.
   - Капитан, - начал заводиться Ричардсон. - Я могу послать вас куда подальше - вы не мой начальник. Оставлю вам свой отчет - читайте, сколько влезет.
   - Доктор, не обращайте внимания, у него такая манера общаться, а так он очень милый человек, - примирительно проговорила Кэтрин.
   - Вы извините, я не его цепной пес - так ведь он величает своих сотрудников-детективов. Я боюсь даже предположить, как называют вас, Кэтрин, - доктор выразительно взглянул на нее.
   - Хватит. Извините меня, доктор Ричардсон. Просто мои бездельники здорово завели меня сегодня. А на счет Кэтрин, максимум как я могу ее назвать - это Кэти.
   Кэтрин кивнула головой и попросила доктора продолжать.
   - Так на чем же я остановился? Этот человек имел отменное здоровье, ну не на сто процентов, - доктор сказал это специально для капитана, - а так, примерно восемьдесят семь, что тоже, согласитесь, недурно. И в принципе ничего особенного обнаружить не удалось. Спасло только то, что я уже двадцать лет работаю патологоанатомом и вскрывал столько тел, что вы даже представить себе не можете. Всегда, когда мы устанавливали причину смерти - я про это уже рассказывал детективу Джонс - например удушье, отравление, обгоревший труп и т.п., я описывал состояние всех внутренних органов, и таким образом у меня, за многие годы, образовалась целая библиотека идентичных смертных случаев. То есть, не зная первопричины наступления смерти, я могу ее определить с помощью своих таблиц. Вот как раз сейчас это и пригодилось. Судя по состоянию внутренних органов на момент вскрытия, данный труп принадлежит человеку, который захлебнулся, то есть он на девяносто девять процентов утопленник.
   - А как же вода в легких и остальное...
   - А это и есть самое интересное. Анализы показали полное отсутствие всякой воды. Последнее, что выпил этот человек - порция виски, не больше. А уже после этого ничего в рот не брал.
   - И как же вы это все объясните? Два похожих случая: один умер от инфаркта, хотя никакого инфаркта не было, другой захлебнулся у себя в кровати. Бред.
   - Со своей стороны я уже больше ничем помочь не могу. А дальше...
   - А дальше мы будем разгребать сами. Как всегда.
   - Кэтрин, что у тебя? Давай сначала по первому случаю.
   - Его имя Энтони Корриган. Разведен. Ранее не привлекался.
   - И это все!
   - Нет. Я узнала довольно много интересного об этом субъекте. Никакого криминала - хотя одна вещь меня заинтересовала.
   - Какая?
   - У Корригана была одна настоящая страсть - игра. А у крупных игроков, как вы знаете, всегда что-нибудь да нечисто. Может быть из-за денег...
   - Он же от инфаркта умер, - раздраженно прервал Кэтрин капитан.
   - Как бы от инфаркта, - поправил его доктор. - Может, его убили каким-нибудь неизвестным нам способом. Каким-то излучением, еще нам неизвестным, но в будущем...
   - Доктор, от постоянного общения с мертвецами у вас крыша поехала... А был ли инфаркт, не было - труп налицо. Может, его довели до инфаркта. Что еще мы знаем о нем?
   - Родился в Техасе, в семье фермера. Образование - университет, экономический факультет. Работал в разных компаниях, я разговаривала с некоторыми из его коллег - отзывы обычные, человек из серой массы - таких миллионы. Единственное - это, как я уже упоминала, страсть к азартным играм, которые были для него как наркотик. На этой же почве развелся с женой - игра для него была важней.
   - Ну и как, могли быть у него большие долги? Я видал похожих на него людей. Позанимают или украдут денег, проиграются в пух и прах, и со временем их находили с пулей в голове.
   - Тут как раз иной случай. Корриган практически всегда выигрывал. Где бы он ни появлялся, всегда выигрывал приличные суммы. Я повидалась с администраторами некоторых городских казино - он у них был, как заноза в заду. Слышать о нем ничего не хотят. Даже придумывали способы, чтобы не пускать его в игровые залы.
   - Так может быть его за это и спровадили на небеса. Пусть, мол, там срывает банк. Он же забирал деньги у казино. Обычно люди проигрывают - на этом и построен принцип казино, а тут какой-то хмырь постоянно выигрывает. Эта версия уже более-менее правдоподобна.
   - Извините, сэр, но мне так не кажется. Дело в том, что в последнее время Корриган немного успокоился. Придет, поставит один раз, выиграет - и тут же уходит. Это пару лет назад, приходил и сидел до самого закрытия зала. Тогда он выигрывал несоизмеримо большие суммы. Для владельцев казино он был прямо ночным кошмаром. Невероятная везучесть. По вашей версии, его должны были бы пришить еще пару лет назад. Да и вряд ли бы владельцы казино пошли бы на убийство. Ведь на одного выигрывающего человека всегда приходится тысяча проигравших. И к тому же, сам Корриган был для казино как ходячая реклама. Живой пример везунчика. Люди видели, как он выигрывает - и сами желали того же. Проигравшие одалживали деньги и после этого были уже на крючке у казино. Вы же знаете, в залах всегда есть люди - тайно работающие на казино, готовые одолжить вам любую сумму под расписку с огромными процентами. Азартный человек обычно на пике игры больше ни о чем не думает, ему кажется, что вот-вот он выиграет, и попадается. Потом годами ходит в должниках - отрабатывает долг. Нет, я думаю казино здесь ни при чем.
   - Мы еще даже не установили, капитан, убийство ли это или просто непонятная смерть. В мире еще столько неизвестного, - вставил слово доктор.
   - Все равно надо выдвигать версии и проверять их.
   - А я про что. Ведь Корриган постоянно выигрывал, значит...
   Капитан прервал ее.
   - Постой, постой, я, кажется, начинаю понимать. Раз он играл многие годы и практически всегда выигрывал, значит, стал со временем очень богатым человеком. Это же огромные деньги. Вот вам и мотив. Ты уже ознакомилась с его финансовым положением?
   - Вы же знаете, капитан, как трудно общаться с налоговиками, а тем более с банками, для которых финансовые дела их клиентов - табу.
   - Хорошо, этим вопросом займусь я лично, у меня есть нужные люди - они все сделают. Я чувствую, здесь пахнет немалыми деньгами.
   - Если бы кто-то охотился за его деньгами, вряд ли бы его убивали. Что возьмешь с мертвого, - предположила Кэтрин.
   - А вот тут ты ошибаешься. Спустя некоторое время после смерти человека всплывают какие-то люди, родственники или еще кто-то, с завещанием в кармане. И все деньги их. Разве мало было таких случаев? Если, конечно, Корриган не растранжирил все свои деньги при жизни, иле не потратил на благодеяния - в чем я сильно сомневаюсь.
   - Точно. У него не было репутации транжиры, а тем более благотворителя. Жил он скромно, без шика, так что деньги, я думаю, есть.
   - Нужно узнать, есть ли завещание, кто из родственников может претендовать на наследство. Опять же, в чем выражается его состояние: счета в банке, недвижимость, акции и т.п. Может, он все деньги вложил в бриллианты и закопал в саду, - засмеялся шеф. - Игрок чертов, чувствую, задаст он нам работы. А что его жена, я имею в виду, бывшая жена. Они ведь в официальном разводе?
   - Они официально развелись около пяти лет назад. Поводом была его страсть к игре. Как рассказывала его жена, у них была не жизнь, а сплошной кошмар. Корриган жил только игрой. Не бывал неделями дома, проводя целые дни в казино. Иногда, когда ночевал дома, мог вскочить ночью и бежать играть.
   - Может, она заинтересована в его смерти?
   - Я не думаю. Во-первых, она совершенно недалекая, можно даже сказать глупая женщина, совершенно не смыслящая в юридических документах, а тем более в изощренных способах убийства. Тем более они были официально разведены, и она не имела никаких прав на наследство - разве что Корриган составил завещание в ее пользу, и она об этом знала. Но я в это не верю.
   Во-вторых, при жизни Корриган, можно сказать, содержал ее - оплачивал счета, долги, кредиты на дом, машину. Из этого следует, что ей намного выгоднее было, если бы Корриган оставался жив.
   - Ты думаешь, что у тебя столько жизненного опыта, чтобы сразу раскусить эту бабу? А может она и есть основным наследником Корригана по завещанию, может, он хоть и был разведен, но оставил ей все деньги. Мы же еще не видели его завещания.
   - Ну, шеф, не такая я, уж и простая, как вам кажется. Я беседовала с ее соседями, коллегами, подругами, если их можно так назвать, и в итоге у меня сформировался ее точный портрет, и не скажу, что этот портрет приятен. Вы бы видели эту тетку - грубое лицо, словно вырезанное тесаком из куска дуба, волосы постоянно собранные на голове в виде горшка, и совершенно тупой взгляд. Я даже не знаю что глупее - взгляд или выражение ее лица.
   - И где же такая `талантливая' женщина могла работать?
   - Не поверите. В департаменте управления школами города, помощником начальника управления.
   - Постой-ка, я, кажется, припоминаю, пару лет назад мы проводили расследование по поводу убийства в какой-то школе. Тогда еще убийцей оказался учитель физкультуры, мы едва вычислили этого извращенца. Кстати среди учителей физкультуры по статистике встречается немало маньяков. В то время я как раз познакомился с начальником, вернее начальницей департамента управления школьных заведений. Такая ужасная женщина - с вечно красным лицом, как я узнал позднее, у нее и прозвище было подходящее - `синюшная'. Да и муж ее тоже был не подарок, работал в одном из университетов и очень любил принимать экзамены у студентов мужского пола. Да, ну и типы попадаются при нашей работе. Что за департамент - берут на работу кого попало. Так значит, жена Корригана работала помощником `синюшной', наверное, тоже пила как лошадь.
   - Вот тут вы ошибаетесь. Зачем ей было выпивать, если она и так всегда была не в себе. Как я узнала у ее бывших коллег, у нее была мания делать вид, что она с головой погружена в работу. Даже оставалась на роботе до позднего вечера, чтобы остальные видели, как она загружена, мол, только она что-то делает в том учреждении, а другие отдыхают - в итоге выходило, что ее бестолковое старание, яйца выеденного не стоит. Все приходилось переделывать рядовым сотрудникам. А когда она о чем-то рассуждает, создается впечатление, что она бредит. Смех, да и только.
   - Ладно, тогда отбрасываем эту курицу. Будем ждать вестей с налогового управления, а также меня интересует завещание Корригана. Что ты узнала по второму эпизоду? Надеюсь, здесь будет что-нибудь поинтересней.
   - Не думаю сэр. Все что я о нем узнала, составило у меня мнение, что это был крайне неприятный тип. Его имя - Гилберт Татт.
   - Странная фамилия. Он что, иностранец?
   - Нет, родился в США, однако родители были эмигранты - отец румын, а мать еврейка. Оба эмигрировали в США в 1967 году.
   - Странно, я так понимаю, что эмигранты это люди без гроша в кармане, а их сын - миллионер. Значит, он сам всего достиг. Такому человеку - честь и хвала.
   - Давайте я расскажу все, что мне удалось узнать об этом человеке, и вы тогда будете судить, честь и хвала ему, или... Сразу скажу, что во всем городе я не нашла ни одного человека положительно о нем отзывающегося. Все, кто знал его в детстве, учились вместе с ним в школе или университете, а также те, кто имел с ним деловые отношения, я повторяю, все отзываются о нем как о редком говнюке. Вы говорите, что он сделал себя сам - отлично, слушайте. Татт с детства отличался предприимчивостью, еще в школе начал проворачивать мелкие аферы, дурил одноклассников и соседских детей. У него за все надо было платить. Хочешь пожевать жвачку - плати, покататься на его велосипеде - плати, и так далее. Что он вытворял в университете - неизвестно, преподаватели, не желая терять престиж, ничего мне не сказали. Только у них при этом было лицо человека, увидевшего раздавленную жабу. Окончив университет, он обокрал несколько фирм, в которых работал, а потом занялся собственными аферами: незаконными операциям с недвижимостью, мошенничеством с ценными бумагами, финансовыми аферами - в общем, не брезговал ничем, совершенно не обращая внимания на околпаченных им людей. Они для него ничего не значили. Я сначала подумала, было, что он своего рода маньяк, получающий удовольствие от надувательства людей, но выяснилось, что главное здесь деньги. В общем, полный урод, готовый мать родную продать за тридцать серебряников. Все, кто с ним когда-то имели общие дела, в один голос кричат, что более мерзкого типа они в своей жизни не видели. Некоторые даже сказали, что если найдется человек, который его замочит, то он окажет огромную услугу человечеству. Вот и судите теперь, кем был этот человек...
   - Ладно, - прервал ее капитан. - Не будем отвлекаться на мораль, нас интересуют факты. Значит, деньги у него были?
   - Да. И я подозреваю, огромные. Я тут подумала, что и о нем не мешало бы сделать запрос в налоговую службу.
   - Вот без тебя бы не догадались, - хмуро ответил капитан. - Как и в первом случае, меня больше всего интересует завещание. Я не знаю лучшего предлога для убийства, чем деньги. Не надо, доктор, не смотрите на меня так. Опять начнете - это не убийство, а черт знает что. А я уверен, что это убийства и, вот увидите, не последние!
   - Но, сэр, мы не должны забывать, что нам главное найти и наказать виновника. Даже если мы найдем людей, у которых был мотив - как вы предполагаете деньги, мы все равно не сможем обвинить их. У нас совершенно не будет доказательств. Нам нужны железные доказательства, неоспоримые в суде. А мотивы, мотивы мы не можем уж никак привлечь. Как сказал кто-то, след за убийство не повесишь, нужен тот, кто оставил этот след.
   - Все правильно, - согласился капитан. - Но что-то делать надо, надо от чего-то отталкиваться. Но от чего? Я не знаю. Доктор, чего же вы молчите? У вас такой громаднейший опыт. Я понимаю, что это неординарные случаи даже для вас, но хоть какую либо теорию или предположение, вы в состоянии выдвинуть?
   - Понимаете, я практик, я работаю, как бы это выразится, только с `материалом' который можно пощупать, взять в руки, а тут я совершенно бессилен. Нужны другие специалисты, совершенно другого профиля.
   - Какие же другие? Не вы ли говорили что у вас громаднейший опыт патологоанатома?
   - Нет, вы меня не так поняли. Тут нужны другие специалисты, в другой области, в области психики человека, психического влияния на человека. Я уверен, у нас есть такие специалисты, они работают на государственную безопасность.
   - Куда махнул. Да вы представляете, что надо сделать, чтобы привлечь таких людей к нашим расследованиям. Нужно сделать запрос через ФБР, а вы знаете этих ребят, с ними одна морока. Всунут свои длинные носы в наши дела, и потом ввек не отстанут. Да и сколько времени пройдет, пока нам дадут таких специалистов? А нам они уже сейчас нужны.
   - Если позволите... У меня есть предложение, правда, я не знаю как вы отнесетесь к нему.
   - Валяйте.
   - У меня есть один знакомый доктор, он работает у нас в городском госпитале психотерапевтом. И скажу я вам, что в своей области, он такой же специалист, как я в своей, - гордо добавил доктор Ричардсон. - Я уже несколько лет направляю к нему больных с психическими заболеваниями, и поверьте, он справляется со всеми, у кого, так сказать, поехала крыша. Он большой специалист своего дела.
   - Но чем он может нам помочь? Мы, я думаю, еще не нуждаемся в сеансах психоаналитика, не так ли, Кэтрин? - усмехнулся капитан.
   - Это еще не все - психиатрия, это только малая часть того, чем он занимался. В свое время он работал в закрытом учреждении, в котором исследовали аномальные явления. Он проговорился об этом, когда однажды мы изрядно выпили. Такое иногда случается с врачами, надо как-то расслабиться, когда мозг переполняют впечатления.
   - Да и у нас такое бывает. Нет ничего лучшего, чем спиртное, чтобы привести себя в форму. Правда, на следующий день голова болит, но зато ты чувствуешь себя заново рожденным.
   - Чего же он ушел из свого учреждения? - взяла слово Кэтрин. - Я слышала, люди, работающие там, зарабатывают уйму денег, да и пенсия у них повыше нашей.
   - А вот это и есть то, чего я опасался, подойдет ли он вам. Дело в том, что учреждение это находилось в бывшем Советском Союзе.
   - Он русский? - удивился капитан. - Час от часу не легче. Мы обратимся за помощью к коммунисту? - округлил он от ужаса глаза.
   - Капитан, вы мыслите категориями 60-х годов. Союза давно не существует. После развала СССР ему удалось выехать в США и здесь остаться. И никакой он не коммунист, приятнейший, образованный, интеллигентный человек - эталон идеального врача.
   - Но будут ли его заключения официальными в суде? Какое он может иметь отношение к нашим делам. И есть ли у него необходимые разрешения на дачу таких заключений?
   - Все в порядке. У него имеется лицензия и необходимые документы, иначе как бы он мог работать в госпитале. Правда, чтобы получить их, ему потребовалось несколько лет. Тем более мы ничего не теряем, лишние предположения нам не помешают.
   - Ну, хорошо, я согласен. Тогда, доктор, вы уж, пожалуйста, займитесь этим...
   - Я, да у меня нет времени даже с вами беседовать, я и пришел только из уважения к... - доктор запнулся. - У меня уйма роботы.
   - Я вижу, вам не терпится вернуться к своим тихим `клиентам', - сострил капитан.
   Доктор нахмурился и хотел было что-то сказать, но капитан опередил его.
   - Хорошо, оставайтесь со своими покойниками, а к психиатру пойдет наша дражайшая Кэтрин.
   - Но шеф, у меня...
   - Ни слова больше. С сегодняшнего дня ты будешь заниматься только этим делом. Остальные твои незаконченные дела я распределю между нашими бездельниками.
   - Ну, если так... - ответила Кэтрин, радуясь в душе. Остальные обыденные дела уже ей порядком надоели, а занимаясь одним, и к тому же таким интересным делом, можно было бы выкроить себе пару выходных.
   - Док, прошу вас, договоритесь с вашим коллегой о встрече с детективом Джонс. Обрисуйте ему вкратце наши проблемы, может быть, он и вправду предложит что-то новенькое. А пока все. До свидания.
  

Глава 4

  
   Шасси оторвалось от бетона взлетной полосы, и самолет стал набирать высоту. `Летим, летим. Неужели это не сон? После многих месяцев беготни и переживаний - пустят, не пустят. Все эти справки, разрешения, визы - они вытянули у меня всю душу. Сколько денег ушло - не сосчитать, отдал последнее. Еще хорошо, что были какие-то запасы, а то, не имей я денег, пришлось бы переквалифицироваться в управдомы, как сказал небезызвестный О. Бендер. С переходом на рыночные отношения даже справку об освобождении без взятки получить нельзя. А может, это сон, и я сейчас открою глаза и опять окунусь в тот кошмар, в котором я находился последний год. Невероятно, но я на самолете лечу в Америку, страну чудес. Если это сон, то подтвердится предположение, которому я посвятил столько лет работы.
   Напиться, что ли, тут, как мне говорили, сколько не выпей все - шара, входит в стоимость билета. Вон, пассажиры совкового вида скоро будут, как дрова, хотя до Америки еще далеко, так что успеют проспаться. Расслабляются. Тоже, наверное, намучились, прежде чем покинуть, - он судорожно сглотнул, - Родину'.
   - Madame. Please. I want some drink.
   - Можете говорить по-русски, в этом самолете весь обслуживающий персонал говорит по-русски, - приятно улыбаясь, ответила стюардесса.
   - Правда ли, что все бесплатно?
   - Правда.
   - А если я напьюсь так, что упаду?
   - Ниже днища самолета не упадете. Насмотрелась я уже на вас таких. Пьете сейчас от радости, а как прилетите, начнете пить с горя.
   - С какого такого горя, там же Америка, и как поется в песне - `Страна чудес'.
   - Поживете, узнаете. Так что вам принести?
   - Мне водки и запить чего-нибудь. Хотя постойте. Водка в прошлом, - при этих словах стюардесса усмехнулась. - Дайте мне, ммм, дайте мне... Что предпочитают в Штатах?
   - Виски со льдом, джин с тоником, мартини, пиво разное, `Будвайзер' например...
   - Нет, `Будвайзера' мне не надо, пробовали уже, не понравилось. Вы мне всего, что перечислили, только не разбавляя, в чистом виде, пожалуйста, чтобы вкус не портился. И орешки, какие-нибудь, миндаль например.
   `Чего это я так разошелся, - думал он. - Все еще впереди, да и хуже чем было, я думаю, не будет. Приеду, осмотрюсь, немного денег на первое время есть, а там, глядишь, работать устроюсь.
   - Грузчиком что ли, или окна мыть? - иронически отозвался внутренний голос.
   - С чего бы это, я все-таки высококлассный специалист...
   - Ты был специалистом в уже не существующей стране, а то, чем ты занимался последнее время на родине, в США вообще запрещено. Посодют!
   - Могу и по специальности, ведь проработал же десять лет.
   - А ты представляешь, сколько потребуется времени, чтобы подтвердить свою специальность в США - еще двадцать лет? - ехидно продолжал голос. - И не забывай, что ты дал обещание кое-кому...'
   Человек залпом выпил маленькую бутылочку виски, а потом вторую. Внутренний голос успокоился. На время.
   `Еще возьму, если захочу', - подумал мужчина, и начал обозревать окружающую его публику. Американцы сидели, выражая полную индифферентность к окружающим, совершенно не создавая суматохи, им не было ни до чего дела, летим себе, ну и летим, мало ли еще будет таких полетов. Затем его взгляд выделил отличающихся от остальных пассажиров. Все они вели себя практически одинаково, как гамадрилы, выпущенные в бакалейную лавку после длительного сидения взаперти в мрачной клетке.
   `Наши, - подумал он. - Как все-таки наши люди отличаются от западных, как будто с другой планеты. И так у России репутация пьющей страны, с безалаберным населением, хотя, чего говорить, если у самого президента вечный праздник, не просыхает - то в зарубежном турне с трапа падает, то у нас с моста. По пьянке чуть Курилы японцам не подарил, а те поверили, и пришли утром подписывать документы. Ну как объяснить самураям, что это такие шутки у нашего первого... За такие шутки у них человек должен себе сделать харакири, а у нас выпил стакан с утра, и все в порядке. А нефть, вся дальневосточная нефть отдана на откуп американцам, да еще по такой хитрой схеме, что Россия должна еще приплачивать. Боже мой, какой позор. И это первое лицо государства, по образу которого создается впечатление обо всей стране. Что же говорить об обычных гражданах'. Стало горько на душе, и человек еще заказал себе выпивки. Однако после нее совершенно не стало лучше. Его начали терзать разные неприятные мысли - правильно ли он поступает, уезжая за границу, может, стоило немного подождать, все-таки когда-то должны будут наступить перемены. Однако, вспомнив травлю, которой его подвергли, он сказал себе, черт с ним, приеду, увижу, а там посмотрим. После еще одной порции виски его стало клонить ко сну, внутренний голос больше его не беспокоил, и он, наконец, заснул.
   Снился его родной город и научно-исследователь-ский институт, в котором он проработал большую часть своей жизни. Ему посчастливилось, или наоборот не повезло, жить в те годы, когда в огромной стране уже начал агонизировать социалистический строй, установленный шизофреником и утвержденный маньяком. Этот строй доживал свои последние дни, разваливаясь на глазах. Железный занавес треснул по всем швам, и люди почувствовали запах настоящей жизни. Раньше они даже не могли представить ничего подобного. Дальше мысли об отдельной квартирке и салата оливье на Новый год, никто не помышлял. Все были уверены, что живут в самом лучшем государстве мира и были счастливы. `Тлетворное влияние Запада' начало прочно оседать в мозгах советских граждан. Все понятия извратились. В страну потоком хлынули деньги, которые изменили буквально каждого. Страну захлестнула волна бандитизма, за деньги делалось что угодно...
   В учреждении, где он работал, практически ничего не менялось. Все шло своим чередом, что и неудивительно, ведь институт был закрытый. Институт занимался паранормальными явлениями, изучением всевозможных экстрасенсов, влиянием на психику человека, и самой неизведанной его частью - мозгом. Проводились опыты, в основном над людьми. Испытывалось психотронное оружие, работавшее на основе генератора положительной и отрицательной энергии. Сотни людей и не подозревали, что над ними ведутся такие опыты. Что резкие смены их настроения - от доброжелательного до крайне злобного - результат испытания нового оружия. А их никто и не спрашивал, в стране, где над людьми проводились даже испытания ядерного оружия, это было нормой. Люди были скорее пушечным мясом, судьба которого никого не интересовала.
   В институте был даже свой желтый дом - психлечебница, где содержались пациенты с нетипичными психическими заболеваниями, которых привозили со всей страны.
   Он был ведущим специалистом группы, занимающейся гипнозом и психическим влиянием на людей, а также проблемами сновидений - самым темным пятном в области изучения человеческой психики. Что происходит с мозгом, когда человек находится в состоянии сна, ведь мозг не засыпает. Чем объяснить сновидения? Что это: фантазии, некая реальность, какая-то разновидность параллельного мира, недоступного человеку в состоянии бодрствования? Вопросов было море, а ответов - кот наплакал. Чем объяснить гениальные открытия, сделанные учеными во сне? А божественная музыка известных композиторов, ноты, увиденные ими во сне, или мировые литературные произведения, идея которых зародилась в состоянии сна? Наука только начинала продвигаться в этом направлении.

Глава 5

  
   Кэтрин шла в направлении центрального госпиталя. Встреча с психотерапевтом была назначена на одиннадцать часов, в перерыве между его пациентами. Времени еще было достаточно, и она решила пройтись пешком. Как хорошо, что капитан снял с нее криминальные дела и навесил на остальных детективов, недаром все они так хмуро смотрели на нее сегодня. А ну их всех, это же решение капитана, а не ее, все равно у нее не было и до этого прекрасных отношений с сослуживцами. Сколько бы они не работали вместе, она всегда останется для них белой вороной. С ней нельзя напиться до чертиков раз в неделю в стриптиз баре, поговорить, как они выражаются, о `бабах', да и вообще, что ей до их мужских проблем. Не в разведку же мне идти с ними.
   Идя в направлении госпиталя, Кэтрин обратила внимание на состояние улиц. `Боже, какой грязный город, раньше я этого не замечала, все спешила куда-то. Как никак центр города, а столько грязи. Мусор на каждом углу, наравне с разодетыми, как современные денди и леди, людьми полно бродяг и нищих. Воздух настолько загрязнен, дышать нельзя: бензол, формальдегиды, еще какая-то дрянь - несколько лет так подышать, и готов - рак. Дальше в клиенты к патологоанатому. Ну и город - как помойная яма, а еще считается одним из красивейших и чистых во всей Америке.
   А может бросить все и написать заявление на перевод куда-то в сельскую местность, поближе к городу, где родилась. Буду заместителем шерифа, а еще лучше - рейнджером. Целый день на природе, одно преступление в год - и то что-то вроде пропажи коровы или другой живности. Простые, бесхитростные, неприхотливые жители. Да, скукотища полная. Нет, она не выдержит этого, она не сможет без постоянного движения, каждодневного напряжения мозгов и тела.
   Но вот и госпиталь. Кэтрин вошла в знакомый вестибюль и направилась к лестнице, чтобы подняться на третий этаж. У нужной двери она остановилась и постучала. Затем, не ожидая ответа, который тут же последовал в виде мягкого женского голоса, толкнула дверь и вошла. Это была маленькая приемная, где сидела приятная на вид молодая женщина, с лицом послушницы в монастыре.
   `Прямо как у Сикстинской мадонны', - подумала Кэтрин про себя, а вслух добавила:
   - Детектив Кэтрин Джонс. У меня назначена встреча с доктором.
   `Это еще найти такую надо. Можно и к доктору не заходить, посмотрел на нее, и тебе уже хорошо, спокойно на душе. Я не могу даже припомнить такое, хоть и не красивое по нынешним меркам, но доброе и располагающее лицо'.
   - Доктор сейчас вас примет.
   `Примет, как же. Дуреха. Что я, пациентка какая-нибудь', - подумала Кэтрин. Ассистентка доктора ей уже не была так симпатична, как пару секунд назад.
   Из кабинета вышел молодой человек совершенно нормальной наружности.
   `Никогда бы не сказала что это психически больной человек'.
   Он мило поздоровался с девушками, одарив их ослепительной улыбкой, справился о следующем сеансе и вышел из помещения.
   `Странно, если все такие пациенты у этого доктора, то он, наверное, прекрасно знает свое дело, или...'
   - Прошу вас, - прервала ее размышления ассистентка доктора. - Входите, доктор ждет вас.
   Кэтрин зашла в приятно затемненный кабинет, углы которого тонули в полумраке. Удобная мебель, скромная обстановка, ничего лишнего. `Все располагает к интимной атмосфере', - подумала Кэтрин, ища глазами хозяина кабинета.
   - Садитесь, прошу вас, - слева от нее поднялся из кресла доктор, до этого ею не замеченный.
   Темно-синего цвета костюм, элегантный, но не броский, отлично сидящий на его несколько полноватой, но крепкой фигуре бывшего спортсмена, вероятно борца или боксера.
   Короткая стрижка. Светло-каштановые волосы. Но больше всего Кэтрин заинтересовало лицо. Это было лицо человека, много повидавшего в своей жизни, которая совсем не потрепала его, а наоборот, закалила, сделала его крепким, как сталь.
   Достаточно крупный, но правильной формы нос. `Солидный нос', - подумала Кэтрин, и глаза - желтого цвета, раньше таких она не встречала - завораживающие глаза, притягивающие, словно магнитом. `Он очень и очень привлекательный мужчина'.
   - Меня зовут Артур, - проговорил он приятным, с легкой хрипотцой, голосом. - Доктор Ричардсон предупредил меня о вашем визите.
   - Артур? - переспросила Кэтрин. - Необычное для русского имя.
   - Не такое уж и необычное, оно довольно распространено у меня на родине. Да и признаться, так меня назвала мать, она во что бы-то ни стало хотела для меня английское имя - Артур, Эдгар или Эрик, вот и назвала меня так. Кстати, не все там у нас Иваны, Василии или Юрии. Например, в послереволюционный период пролетариат называл своих детей совершенно невозможными именами. Что вы скажете о Баррикаде, или Совнаркоме?
   - Разве такие имена возможны? Невероятно.
   - Поверьте, и все они имеют определенную расшифровку, с идеологическим уклоном. Такие имена и сейчас встречаются там. По крайней мере, встречались, когда я покидал эту страну.
   - Не скучаете по родине?
   - Скучаю, и притом постоянно. Сколько я уже в США, а чувство ностальгии не покидало меня ни на миг, эта страна всегда будет мне немного чужой. Все-таки ностальгия одно из самых мощных чувств.
   - Но вы уже, как я слышала, здесь уже более десяти лет. Можно было уже и привыкнуть?
   - Можно было, если бы я приехал сюда, скажем, в семь лет, а так как мне было уже больше тридцати, то привыкать, к сожалению, очень трудно. Вы не можете себе представить, какая пропасть в различиях была между нашими странами в то время. Это уже сейчас там практически господствует западная культура, западный стиль жизни, вкусы и т. п. Все это слишком крепко въелось в сознание людей. Однако я верю, что не надолго.
   - Вы так говорите, как будто это зараза какая-нибудь. Может, лучше сказать: оказало влияние?
   - Именно въелось, это как раз точное определение. `Оказало влияние' больше подходит в положительном смысле. А тут как раз наоборот. Это как ржавчина, которая разъедает металл. И в итоге металл крошится на части. Не в том дело, что западная культура плоха, просто она совершенно не подходит для тех людей, это как, к примеру, испанцы насаждали свой культ народам Майя, во многом духовно превосходящих самих испанцев. Ну, конечно, это грубое сравнение, но смысл тот же.
   - А как же `империя зла', СССР ведь сам развалился?
   - Существует версия, что план развала союза еще в 20-х годах предложил один американский президент. А насчет `империи зла' - это со времен холодной войны. В то время по миру была такая антиреклама СССР, что...
   - Ой, ли?
   - Я приведу пример. В 70-х у вас в прокате шел фильм. Антисоветский фильм. Суть была вот в чем: советский спецназ высаживается где-то в районе Миссисипи и, входя в ближайший городок, начинает расстреливать всех: детей, женщин, стариков. В Союзе до такого бы не додумались: чтобы американские зеленые береты высадились где-то под Рязанью и начинали все крошить. Абсурд.
   - Значит, вам так не нравится Америка. Так зачем же вы здесь живете и работаете?
   - Я не сказал, что мне не нравится эта страна. Я хотел вам продемонстрировать, до чего может довести борьба идеологий. И невозможность смешивания разных культур. А в общем люди примерно везде одинаковы. Повсюду есть хорошие и плохие. Надеюсь, вы понимаете?
   - Я думаю, да. Но мы немного отвлеклись от дела, по которому я к вам пришла. И если мы будем дальше разглагольствовать о плюсах и минусах двух различных систем, то на это уйдет уйма времени.
   - Сегодня я уже свободен, пациент позвонил, что не придет, так что не волнуйтесь. Я полностью к вашим услугам.
   - Доктор Ричардсон отрекомендовал вас как высочайшего специалиста в области, скажем так, не совсем нормальных явлений, а вернее аномальных явлений, и посоветовал обратиться к вам за консультацией.
   - Пожалуйста, чем могу, тем помогу. Ричардсон уже вкратце обрисовал мне вашу ситуацию в общих чертах. Насколько я понял, у вас имеются два трупа людей, скончавшихся непонятным образом, как следствие без причины. В первом случае, как установил доктор Ричардсон, есть все симптомы случившегося инфаркта, однако сердце оказалось в порядке, и второй случай, когда человек как бы захлебнулся. Я правильно излагаю?
   - Совершенно верно. И мы тут находимся в глубокой растерянности. Расследование поручено мне, и я совершенно не представляю, с чего начинать.
   - У меня есть некоторые предположения, я их вам сообщу позже, но сначала давайте проведем небольшой эксперимент - это для того, чтобы дальнейшее, о чем я буду говорить, было для вас понятнее.
   - Что за эксперимент?
   - Я хочу вас подвергнуть гипнозу на небольшой отрезок времени.
   - Но зачем, ведь это не имеет никакого отношения к смерти тех двоих, и потом...
   - Не переживайте, зато после этого вы сами все поймете.
   Кэтрин согласилась. Непонятно как, но к этому моменту она уже стала доверять доктору Рябинину. `А может, я и не поддаюсь гипнозу, притворюсь, что заснула, тогда посмотрим', - думала она.
   - Ложитесь, пожалуйста, сюда, здесь будет удобнее, чем в кресле, - предложил доктор.
   `А если во время сна он меня изнасилует, может быть, он маньяк, их много встречается среди врачей, как и среди учителей физкультуры, - идиотские мысли приходили в голову Кэтрин. - А если он и сделает это, то... Может быть, я и не возражала бы, - впервые за несколько лет она встретила мужчину, который ей был приятен, и... даже понравился, очень понравился'.
   - Я буду сейчас считать до десяти, а вы постарайтесь расслабиться, - сказал Артур.
   `Да хоть до тысячи. Все равно не поддамся'.
   - Один, два, три...
   `И чего бы это я заснула от простой считалочки', - усмехнулась про себя Кэтрин.
   - Четыре, пять...
   `Дурачок, думает, наверное, если я прикрыла веки, так уж и сплю'.
   - Шесть, семь...
   На счет девять Кэтрин уже спала. Судя по ее улыбающемуся лицу, ей снилось что-то очень приятное.
  

* * *

  
   Она с приятелями взбиралась на вершину единственного холма во всей округе. На десятки миль не было видно ничего подобного. Собственно это был не холм, а скала, покрытая слоем земли, довольно высокая, с ее вершины открывался прекрасный вид, вся округа лежала как на ладони. Разбитые на геометрические фигуры поля, цветущие фруктовые сады, фермерские дома с крышами, покрытыми яркой оранжевой черепицей, стада коров и овец. Железная дорога, проходившая на другом берегу реки, словно извивающаяся змея, казалась игрушечной. Особенно было интересно наблюдать, когда шел товарный состав - длинный, больше километра. Создавалось впечатление, что огромное пресмыкающееся ползет по равнине. А если это происходило вечером или ночью, когда вагоны были едва различимы, а впереди на самом локомотиве горели яркие огни, представлялось что это средневековый сказочный дракон, подбирающийся к своей жертве, и сейчас вырвется пламя из его железной пасти. Непередаваемое зрелище.
   Со стороны города, который виднелся несколькими милями сзади, холм был довольно покатый, подниматься было не трудно, хотя и довольно долго, но со стороны реки это была почти отвесная скала, несколько десятков метров, кое-где поросшая кустарником. На самой вершине холма сохранились остатки дома, построенного более двухсот лет назад. Само строение было в отличном состоянии, стены были совершенно не испорчены. Единственное, что сгнило - это деревянные части: перекрытия, полы и т. п. Архитектура дома была весьма своеобразна, очень похожа на римский стиль, но с готическими вставками: квадратная форма с четырьмя башенками по углам - как копия некоего замка, только в уменьшенном виде. Готические окна, больше похожие на узкие бойницы, длинные и суживающиеся кверху, разные украшения, вырезанные из камня, украшающие вход и башенки, которые были столь малы, что в них едва бы смогли поместиться два человека.
   К дому вела длинная выложенная камнем дорожка, по бокам поросшая ярко зеленой травой, напоминающей траву на полях для гольфа. Прямо перед домом располагался некогда красивый фонтан, теперь превратившийся в развалины. Интересно, действовал ли он когда-либо. Били ли из этих еще сохранивших форму каменных купидонов холодные струи воды, и что за изваяние было посредине фонтана. На эти вопросы уже никто никогда не даст ответы.
   Старожилы поговаривали, что этот дом привез с собой из Европы в Америку какой-то то ли граф, то ли князь. Его привезли, разобрав по камню, и здесь вновь собрали, и этот граф занимался здесь не вполне чистыми делами, и в старину этот дом обходили стороной. А во времена охоты на ведьм здесь будто бы разыгралась кровавая трагедия. Хотя откуда старожилы могли все это знать, ведь даже их прадедушек тогда на свете не было в помине. Разве что старинные предания, передаваемые из поколения в поколение. А что такое предания, те же легенды - народный эпос. Выдумки.
   Самое интересное в этих былинах, сам холм - место захоронения индейских вождей, и будто бы в скале есть замурованные пещеры, в которых погребены вожди ранее обитавших здесь племен, изгнанных впоследствии из этих мест постоянно прибывающими поселенцами. Ходили слухи, что на излучине реки, где были отмели, рыбаки находили иссушенные кости и черепа индейцев с различными украшениями, видимо в полноводье река вымывала из скалы останки давно погребенных индейских вождей. Однако это опять же только слухи. Много разной ерунды рассказывают люди - это, конечно, все выдумки, теперь в век научно-технического прогресса в это никто уже не верит. А зря.
   Ясное дело, что подростков совершенно не интересовали ни архитектура дома на холме, ни сам холм, ни легенды с ним связанные. Они шли туда совершенно с другой целью.
   Дело в том, что этот странный дом стоял на самом краю скалы, как раз в том месте, где река делала крутой изгиб. За века речка вымыла под скалой огромное количество породы, поэтому непосредственно под ней была большая глубина, более двадцати метров. Это было единственное известное глубокое место на всей речке.
   Выходя на заднюю террасу дома, человек попадал на узкую площадку, нависшую над провалом - идеальное место для прыжков в воду с большой высоты, естественно, для людей, умеющих это делать, поскольку вода в некоторых случаях может быть тверже бетона.
   Местные парни частенько здесь бывали, но прыгали только самые храбрые. Для ребят это было испытанием, как посвящение у некоторых племен - прыгнул, значит, настоящий мужчина. Естественно, были несчастные случаи: кто не успевал правильно сгруппироваться, падал на воду плашмя и мог потерять от удара сознание, счастье, если его успевали вытащить; некоторых засосало на глубину - под скалой почти всегда были крупные водовороты, из которых и так трудно выбраться, а в бессознательном состоянии и подавно. Другие прыгали после обильного возлияния спиртных напитков, чтобы страх перебороть. Вот и утопленник.
   Высшим шиком среди молодежи считалось провести ночь в доме, а на рассвете, с первыми лучами солнца, прыгнуть со скалы в воду - доказать свое презрение к нечистой силе - все верили что в старом доме водятся привидения. Но таких смельчаков было мало: раз-два и обчелся. Что только местные власти не предпринимали: ставили забор вокруг холма, заделывали узкие проходы, ведущие к задней веранде, ничего не помогало. Сторожа ведь не посадишь. Обсуждали вопрос о сносе проклятого особняка, да выяснилось, что он представляет собой историческую ценность. Как архитектурный проект - он единственный в своем роде. Да и снос бы ничего не дал - скалу ведь не снесешь!
   Предлагали восстановить дом и устроить там музей, посадить сторожа, наскрести экспонатов - отличная идея, но не нашлось денег. Все так и осталось: дом, похожий на замок, скала и ребята, приходившие испытать собственную смелость.
   Сегодня было все по-другому: должна была прыгнуть Кэтрин. Чем она хуже этих заносчивых парней, которые бахвалятся только в компании. Даже насмехаются над девушками вкупе, по одиночку никогда не позволяют себе ничего дурного - трусы, только сопли распускать умеют.
   Когда Кэтрин объявила о своем желании прыгнуть с чертового места, у всех знакомых ребят чуть глаза на лоб не вылезли - как у девушек, так и у парней. Все знали, что она не простая штучка - эмансипированная феминистка, как ее называли подружки - домашние тепличные существа. Парни называли ее стервой и делали вид, что она им совершенно безразлична, а по правде, они просто боялись ее суждений и взглядов на жизнь.
   Сначала никто не поверил, думали, что она это говорит так, для зарисовки, подняли ее на смех, стали издеваться. Подружки стали ее отговаривать - делали страшные глаза, с ужасом говорили, что упали бы в обморок, если бы только взглянули вниз с той скалы. Я, не вы, думала Кэтрин, вы падаете в обморок даже от вида крысы. Парни предостерегали ее с видом опытных прыгунов, правда, она не всем верила, некоторые из них почему-то прыгали в одиночку, без свидетелей. Они говорили, что можно неправильно войти в воду, потерять сознание от удара, пугали водоворотами. Но, все равно, она настояла на своем. Да и неудобно было отступать, раз уж объявила об этом.
   Она даже, чтобы усилить впечатление, предложила провести ночь в доме с привидениями, поговорить с ними об усопших, может, удастся увидеть призраков индейских вождей. Но тут все отказались под разными предлогами, кому с младшим братом надо сидеть, кому рано вставать...
   С Кэтрин пошли четверо ее приятелей - две девушки, остальные отказались, сказав, что они этого не переживут, и два парня - другие не пошли, не веря в то, что она сможет прыгнуть, так что не на что будет и смотреть. Чтобы поход к холму не пропадал зря, вне зависимости от того, прыгнет ли Кэтрин или нет, ребята решили устроить пикник. Взяли с собой пиво, мясо для барбекю, остальную снедь.
   Слейк и Боб предложили сначала подготовить все к пикнику, а уж потом идти на заднюю веранду дома. Видно было, что они здорово трусят. И это еще лучшие из их многочисленной компании. Слейк - умный, приятного вида парень в очках, но довольно слабо развит физически. Он всегда знал все обо всем, все умел, все делал правильно, по крайней мере, ему так казалось; все бы нечего, но чего-то в нем не хватало, какой то законченности. Он о чем угодно мог рассуждать часами на любые темы - кроме тех, в которых собеседник был дока. Также у него была отвратительная черта - он терпеть не мог умных девушек, потому что они быстро выводили его на чистую воду. Но как ни странно, даже глупые с ним недолго удерживались.
   Боб - здоровенный, под два метра спортсмен, с детским выражением лица. К восемнадцати годам он думал, что максимум в общении с девушками - это прогулки под ручку и поцелуй в щечку на прощание. Как выяснилось позднее - это все внушила ему его мать; что-нибудь сделать, он мог только с ее разрешения. Этакий большой ребенок.
   Подруги - Лола и Вельма, обе рослые симпатичные девушки, однако совершенно разные по характеру. Лола - хитрая девушка, ничего не делающая просто так. Страшно расчетлива - ей бы быть юристом, обведет любого вокруг пальца. У нее была мечта - работать в казино и околпачивать посетителей. Известный тип женщины, когда-то она перехитрит саму себя и в итоге останется ни с чем. Другая - добрая простушка. Совершенно нерешительная - таким, к сожалению, не везет в жизни.
   Закончив приготовления к пикнику, все отправились на заднюю веранду, где уставились на Кэтрин с немым вопросом - может, не надо. Однако решительный ответ читался на ее лице.
   - Мы с Бобом спустимся вниз, на всякий случай, чтобы если что, тебя выловить, - парни направились к почти отвесной тропинке.
   - Послушайте, вы будете спускаться целую вечность, - ехидно сказала им Кэтрин, - не проще будет вам прыгнуть и подождать меня внизу?
   Они только втянули головы в плечи, делая вид, что не слышат. Кэтрин громко хихикнула и взглянула вниз. Ей почему-то представилось, что она индейская девушка, дочь главного вождя. И ее приносят в жертву богам, чтобы выиграть предстоящее сражение. Ох, эти дикие обычаи... Нет, нет. Она - жена погибшего в битве вождя племени и тоже должна умереть, последовав за ним в последний путь. Не интересно. Тогда она жена вождя племени, которая изменила ему с сыном вождя враждебного племени. Роковая любовь. Она должна умереть - так решил совет старейшин. Ее возлюбленный умирает возле позорного столба, перетерпев страшнейшие пытки, его не узнать, сплошное кровавое месиво...
   - Прыгай уже, или отойди от края, - послышался откуда-то снизу голос Слейка.
   Что это она призадумалась - на романтику потянуло.
   Кэтрин вдохнула больше воздуха и сделала шаг в бездну. Последнее, что она услышала было: `Не смотри на воду, а то ударишься лицом'.
   Дальше был удар, и все поплыло у нее перед глазами.
  
   - Пять, шесть, семь, - Кэтрин потихоньку очнулась от сна. Увидев доктора, она облегченно вздохнула - это был сон.
   - Но почему вы меня держите? - подозрительно спросила она.
   - Дело в том, что под конец вы чуть было не свалились с диванчика - вот и пришлось немного вас поддержать. Я даже прервал сеанс гипноза раньше, чем задумывал - вам, вероятно, приснился кошмар?
   - Ужасный сон, практически всегда одинаковый, один из моих кошмаров, - еще не полностью придя в себя, проговорила Кэтрин.
   - Извините меня, я думал, что полицейские крепкие ребята, я не хочу сказать, что вы...
   - Вы думаете, я не достаточно крепка?
   - Вы не так меня поняли, я верю, что вы сильная женщина, как в физическом, так и в психическом отношении, с сильным характером и стальными нервами - не часто встретишь женщину детектива, занимающуюся убийствами. Но вас что-то беспокоит и уже давно - я прав?
   - Вы угадали, - неохотно согласилась Кэтрин, - после одного случая в моей жизни мне часто снятся очень необычные сны, они сильно беспокоят меня, и я не могу ничего поделать с этим. Они раздражают меня больше, чем направленный в лицо пистолет. Понимаете, я еще ни с кем не обсуждала эту тему и, наверное, никогда бы не говорила бы об этом, поскольку это делает меня ужасно незащищенной, после каждого такого сна - я как черепаха без панциря, тронь - и мне конец. Но раз вы уже в курсе...
   - Я врач, и со мной как раз надо говорить о таких вещах. Психические заболевания ничем не отличаются от остальных, они даже намного сложнее. Здесь уколами, или на худой конец операцией, не отделаешься, ибо надо лечить не тело человека, а его душу. Значит, эти сны появились в вашей жизни после посещения какого-то конкретного места?
   - Да, это было...
   - Не продолжайте, на сегодня хватит. Гипноз сильно потревожил ваш мозг, вы очень впечатлительная особа и очень чувственная, - Кэтрин вспыхнула. - Но, может, это и к лучшему, может, вам удастся избавиться от ночных кошмаров, так сказать сбросить с себя это бремя.
   - Вы думаете, у меня есть шанс?
   - Попробовать стоит, тем более что мы уже начали. Выберете себе время, когда вам с вашей занятостью будет удобно приходить сюда. Я даже ради вас поменяю часы посещения кому-то из моих пациентов.
   - Вы сделаете это для меня?
   - Понимаете, перво-наперво, я научный работник и ваш случай очень заинтересовал меня. Повседневной практикой я занимаюсь только ради денег. Я бы и сейчас занялся тем, чем занимался раньше, но здесь вряд ли бы меня взяли на работу в какой-нибудь исследовательский институт, тем более зная, откуда я приехал.
   - То есть вы рады мне как подопытному кролику, которого не `резали' уже столько лет?
   - Послушайте, Кэти, можно я буду вас так называть. В первую очередь хочу помочь вам, я же представляю, как докучают вам сновидения. Поверьте...
   - Хорошо, доктор, только давайте уговоримся - я к вам хожу только по работе, по поводу того дела, о котором мы сегодня даже не говорили. Даже ваш друг Ричардсон не должен знать о моей, так сказать, проблеме. Договорились?
   - Я даже своей ассистентке объявлю, что вы приходите только за профессиональными советами по поводу расследования. Не бойтесь, никто не будет ничего знать, есть же все-таки врачебная этика. А теперь по вашему делу. Ричардсон, как я вам уже говорил, обрисовал мне ситуацию, и у меня есть две версии. Первая. Прежде всего посмотрите на запястье своей левой руки, вы его все время чешете.
   Кэтрин взглянула на то место, которое и вправду слегка чесалось. Там было небольшое пятнышко, как при ожоге. До входа в госпиталь его не было, где же она могла...
   - Извините за легкое `членовредительство', но так будет понятнее всего. Я внушил вам, что вы обожглись на кухне, и вот результат. Теперь вы понимаете? Человек под гипнозом или во время сна совсем другой, он может разительно отличаться от человека в состоянии бодрствования, то есть сон - это другой мир, мозг воспринимает окружающее совсем по-другому, как в известной книге: Доктор Джекил и мистер Хайд. Простейший пример - человек работает, к примеру, бухгалтером, тихая ничтожная сошка, не в состоянии даже муху прихлопнуть. Все над ним издеваются, топчут его. А во сне он жестокий убийца, хладнокровный киллер, убивающий всех и вся. И для него настоящая жизнь именно в другой реальности - во сне. Наша реальность для него ничто, он не хочет ее замечать, настоящей жизнью живет только во сне. А теперь представьте, что эти жизни поменялись местами. Во что превратится несчастный бухгалтер? Это, конечно, очень грубый пример. Но вернемся к вашему сну. Ведь вам снилось что-то ужасное - вы кричали, и на лице у вас был написан испуг.
   - Да, но это был только сон.
   - Еще не известно, что могло произойти, если бы я не разбудил вас.
   - Вы думаете, что я могла бы это почувствовать как в реальной жизни? - со страхом представила Кэтрин.
   - Но такое уже было с вами и в реальной жизни, неправда ли? И это дало толчок.
   - Было, но не так как во сне.
   - Правильно, сон искажает, добавляет что-то новое, в итоге впечатление усиливается в несколько раз.
   - Доктор, вы пугаете меня.
   - Вы, наверное, смотрели по телевизору выступления гипнотизеров. Видели, что люди под гипнозом могут есть соль, а говорить, что это сахар, ходить по битому стеклу, думая, что это персидский ковер, в общем, есть много примеров - тут я подвожу к самому интересному. Гипнотизер дает в руки человеку кусочек, скажем, пенопласта, или коробку спичек, да что угодно - и внушает человеку, что это раскаленный металл, и человек в ужасе бросает этот предмет. Это ясно, но после того, как он выходит из транса, у него на руках остаются следы ожогов.
   Такие же примеры можно привести о людях, у которых, скажем просто, очень реальные сны. Были случаи, когда человеку снилось, что он, к примеру, участвовал в драке - и, проснувшись, он обнаруживал на своем теле множество синяков, или что его пырнули ножом - на утро рана от ножа, или что вырезали аппендикс - пожалуйста, шрам на животе. Такие примеры можно перечислять сотнями.
   - И вы думаете, что человек может умереть оттого, что ему снится?
   - Уверен. Тем более, если эти сны длятся годами, накапливаются, и в один прекрасный момент берут управление мозгом в свои руки: мозг отдает команду - и человек умирает. Поймите, мозг это еще настолько неисследованная часть человеческого организма, что...
   - Чушь какая-то. В таком случае и со мной что-то может произойти со временем. Что, теперь вообще не спать?
   - Есть и такие люди, поверьте.
   - Что, не спать совсем?
   - Ну, не надо так уж радикально. Посмотрим. Я думаю, что в вашем случае все будет в порядке. Давайте встретимся на следующей неделе.
   - Но что мне доложить капитану?
   - Доложите так: по моему мнению, как я уже говорил, есть две версии: первая, эти люди долгое время страдали психическими заболеваниями, а также серьезнейшими расстройствами сна...
   - Минутку, я запишу.
   - Я и так стараюсь не употреблять специальных терминов. Значит - смерть наступила вследствие последующего пика расстройств. Я думаю, эта версия удовлетворила бы всех.
   - Почему?
   - Потому что вторая версия - убийство. Но оно останется навсегда, как это говорится, глухарем. Даже если вы найдете человека, который скажет: `Я убил' - ничего невозможно будет доказать. Но это только версия. Что бы она имела ход - нужно найти человека или группу людей, обладающих невероятной силой. Это должны быть очень мощные экстрасенсы. Чтобы внушить людям реальность их сновидений, это должны быть люди... Я таких никогда не видел, может, их и не существует вовсе.
   - Представляю, что скажет капитан, у меня самой голова идет кругом. Полный сумбур в той части моего организма, о которой науке практически ничего не известно, - сострила Кэтрин.
   - Ну что же, я вас жду на следующей неделе. Постойте, еще кое-что, если это убийства, то, я думаю, дело двумя случаями не ограничится. А пока, до свидания.
   - До свидания, - бесстрастно ответила Кэтрин.
   В фойе она встретила доктора Ричардсона.
   - Ну как, помог чем-то вам доктор Рябинин? - осведомился он.
   - Теперь нам все ясно, - усмехнулась Кэтрин, - абсолютно, даже кто убил Кеннеди, - сказала она на ходу.
   `Интересно, что творится у него в голове, когда он копается в мозгах мертвецов'.
   Кэтрин вернулась к себе домой и сразу же рухнула на постель - сегодняшний день измотал ее. `Пять минут страха, даже во сне - все равно, что день искать убийцу в нескончаемых морских доках', - подумала Кэтрин, и заснула. Этой ночью ей уже ничего не снилось.

Глава 6

  
   Утром следующего дня Кэтрин встала совершенно разбитая - чертов доктор, уделал ее на славу. Ничего не помогло: ни холодный душ, ни чашка любимого чая. В пресквернейшем настроении Кэтрин отправилась в управление.
   - Э, детка, да на тебе лица нет, а какие круги под глазами - с кем это ты кувыркалась всю ночь? Ни с нашим ли симпатичнейшим любителем мертвечины, доктором Ричардсоном? - идиотски заржал детектив Сорелли, первым увидев Кэтрин. Остальные тут же обратили на нее внимание.
   - Ну, уж явно не с тобой. При твоей любви к еде, вероятно, это единственная твоя любовь, ты и на кровать то не сможешь вылезти, не то что бы выдержать хотя бы пять минут. Из-за тебя скоро придется в управлении все дверные проемы менять, не влезешь, - зло отпарировала Кэтрин, толкнув ошеломленного детектива плечом.
   - С таким видом, детка, лучше к капитану не ходи, а то он испугается, - попробовал кольнуть Кэтрин другой коллега.
   - Какая, я вам детка? Что, насмотрелись сериалов? Что за идиотское слово `детка', хотя, для ваших жен, наверное, подходящее, они то у вас только и делают, что трепятся по телефону и смотрят эти дурацкие мыльные оперы, - огрызнулась Кэтрин, и с победоносным видом прошествовала в кабинет к капитану.
   Капитан был в кабинете не один. Напротив, в кресле, сидел, Кэтрин его уже несколько раз видела, представитель департамента полиции Вейлис Камерон. Хотя она до этого ни разу не общалась с ним, он ей сразу не понравился: невысокого роста, худой, с типичным лицом хорька. Колючие злые глаза и невероятно ухоженные усы. Кэтрин представила, как он часами стоит перед зеркалом и подстригает, выщипывает, расчесывает свои усы.
   - Садись, Кэтрин. Это Вейлис Камерон, ты, наверное, о нем уже слышала. Он курирует наше управление и пришел тоже послушать, что ты нам расскажешь.
   - Здравствуй, солнышко, - голосом донжуана приветствовал ее Вейлис, оглядывая несколько неприбранный внешний вид.
   `Опять. Те придурки - `детка', этот `солнышко' - нельзя ли просто, по имени. Какие же они кретины'. Но промолчала, она знала, что у Вейлиса много высокопоставленных друзей, да и многие поговаривали, что он раньше служил то ли в службе безопасности, то ли в ЦРУ. Черт с ним, пусть петушится, Кэтрин окинула его цепляющимся взглядом и еле слышно хмыкнула. Тот все понял и официальным тоном добавил:
   - Что вы можете сказать по сути дела. Капитан меня уже ввел в курс, но если я чего-нибудь не знаю, то...
   - Сэр, у меня была вчера беседа со специалистом по аномальным явлениям, - у Вейлиса брови поползли вверх, - и он предложил нам две версии.
   Кэтрин вкратце изложила предположения доктора Рябинина, ни словом не обмолвившись о проведении сеанса гипноза над ней самой.
   Шеф и Вейлис слушали молча, не перебивая. Кэтрин подумала, что до них, как и до нее, не сразу дойдет смысл выдвинутых доктором Рябининым гипотез. После того, как она кончила, несколько минут все молчали. Наконец капитан проговорил:
   - Значит, доктор Рябинин не исключает версии об убийстве?
   - Совершенно верно, но, как он выразился, чтобы убить человека таким образом, нужно быть сверхмощным экстрасенсом. На всю страну таких может просто не оказаться. А если они и есть, то должны быть известны, и...
   - Ты хочешь сказать, что если мы начнем разрабатывать эту версию, то мы быстро найдем такого экстрасенса?
   - Как раз наоборот, если они и есть, то они работают в обстановке большой секретности, и вы сами знаете на кого. Может быть, это целая группа...
   - Преступное сообщество, - вставил слово Вейлис.
   - Может, и так. Только вряд ли мы до них доберемся, или нам не дадут этого сделать
   - А этому Рябинину можно верить? Насколько я знаю, он - русский и работал у себя дома не на ферме, выращивая свиней. Что мы о нем знаем? Кроме рекомендации человека, который разделывает трупы, а вы знаете эту публику, они все малость не того, у нас ничего на Рябинина нет. Как его вообще впустили в США? Нет, русскому верить нельзя.
   - Ну, работал он там в каком-то секретном институте. Ну и что? Мало ли у нас работает бывших ученых из СССР, ранее работавших под грифом `совершенно секретно'? Например, физики-ядерщики, или химики.
   - То другой случай, а здесь способы воздействия на человека. Может, он до сих пор...
   - Ну что ты говоришь, Вейлис? Какой же он шпион. Тем более Россия - сейчас наш стратегический партнер, у нас теперь общий враг - мировой терроризм. Да и вообще нам более не к кому обратиться. Я даже не могу представить - к кому? Может, ты знаешь кого-то по старым связям? Ты же тоже работал когда-то на правительство. Так давай, позвоним, расскажем о наших проблемах.
   - Может, и знал когда-то, однако теперь... Если мы обратимся в спецслужбы, там нас на смех поднимут. Что мы им скажем - есть убитые, но мы не знаем, как их убили? Черт с ним. Доверимся пока этому Рябинину.
   - Сэр, есть ли вести из налоговой службы?
   - Я как раз об этом хотел сказать. Есть новости, но не полные. Оба убитых оказались очень состоятельными людьми. Несколько счетов, ценные бумаги, кое-какая недвижимость. Так вот, все деньги с их счетов исчезли и неизвестно куда. Значит, у кого-то был мотив, и мы с большей уверенностью можем предположить, что это были убийства. Теперь остается искать группу людей, или, как вы выражаетесь, криминальное сообщество, которое может быть причастно к этим убийствам
   - Почему, `может'?
   - Потому что никаких прямых улик у нас нет и вряд ли будут.
   - А как же деньги? Проследить, кому они ушли, и вот вам подозреваемые. Останется только их дожать.
   - В том-то и вся проблема, деньги неизвестно где.
   - Как это неизвестно, чтобы налоговая служба не могла отследить такие крупные суммы?
   - Мой знакомый из налоговой службы долго объяснял мне, какими путями можно перебросить огромные суммы. Не буду вам пересказывать, потому что я сам не все понял, эти банковские сети - лес дремучий. Одним словом, деньги можно так спрятать, что ни одна душа не узнает. Тем более, мало ли банков для отмывания денег? Помните, как обанкротился концерн `Олимп', миллиардные суммы исчезли неизвестно куда, до сих пор ищут. Посадили какую-то мелочь, а акулы где-то на Мальдивах, лежат на пляже. Вот так. Конечно, они попытаются кое-что выяснить, но это глухой номер. Так что с этой стороны нам не за что зацепиться. Значит так, Кэти, занимаешься поисками. Чем жили наши мертвецы последнее время, где бывали, не посещали ли каких-либо докторов, психоаналитиков и даже проктологов. Я хочу все знать.
   - Вы что же думаете, что их гипнотизировали через...
   - Вот именно. Надо проверить все. Ты свободна, Кэти, а мы тут еще побеседуем с мистером Вейлисом.
   Кэтрин встала.
   - Детектив Джонс, вас не затруднит подождать меня несколько минут? Я хотел бы обсудить с вами некоторые не вполне ясные для меня детали этого запутанного дела, - обратился к ней Вейлис Камерон.
   Капитан при этом усмехнулся.
   - Конечно, сэр, - сказала вслух Кэтрин, а про себя подумала: `Знаем мы ваши детали, что ему - мало женщин в департаменте? Подожду, как же!'
   Кэтрин пулей проскочила все помещения управления, не отвечая на вопросы собравшихся там детективов, и выбежала на улицу. Сев в машину, задумалась - куда ехать? С чего начать? Надо опять опросить всех знакомых, соседей, коллег умерших. Проверить основные клиники, хотя сейчас их столько развелось - на каждом углу вывеска. Опрос знакомых и коллег вряд ли что-нибудь даст, предстояла огромная скучная работа. А, черт с ними, займусь этим с завтрашнего дня.
   Кэтрин завела мотор и поехала к ближайшему книжному магазину. Ее очень интересовал, а также интриговал будущий визит к доктору Рябинину. И чтобы чем-нибудь приятно удивить его, она решила выучить пару фраз по-русски. Для этого ей потребовался русско-английский словарь. Она быстро нашла нужную вещь и, уже собираясь уходить из магазина, вспомнила, что еще в колледже, когда проходила курс по истории, а конкретно по Второй Мировой войне, она читала о Гитлере: когда тот собирался воевать с СССР, его настольной книжкой был роман Достоевского `Преступление и наказание', по ней он изучал загадочную русскую душу. Если хочешь с кем-то воевать, то должен знать о противнике все или почти все.
   Кэтрин подошла к продавщице и спросила, есть ли у них в продаже Достоевский. Та крайне удивилась и осведомилась, не с филологического факультета отделения русской литературы ли Кэтрин. Кэтрин ответила, что нет, и, в свою очередь, поинтересовалась, почему продавщица так решила.
   - Вы знаете, такого рода книг мы много не заказываем, поскольку они долго залеживаются на полках, и их покупают только студенты, пишущие дипломные работы по этим произведениям. Например, Достоевского в этом месяце заказали всего четыре комплекта. Пойду, поищу, может, что-то и осталось.
   Она вернулась через несколько минут, неся в руках пару книг.
   - Вам повезло, есть еще два. Могу предложить вам еще один роман Достоевского, `Идиот', не хотите ли взять?
   - А о чем он?
   - Если мне не изменяет память, я читала эту книгу лет десять назад, - это очень глубокий психологический роман о загадках человеческой души, и...
   - Это то, что надо, - обрадовалась Кэтрин, купив две книги, плюс словарь.
   Залетев в свою квартиру, она села в ванну, намереваясь почитать Достоевского, и сразу взяла `Идиота'. Прочитав тридцать страниц, она почувствовала, что ничего не понимает, к тому же, голова пошла кругом. Сумасшедшие какие-то. Ей стало ясно, что непросто будет разобраться в ее новом знакомом. `Наверное, Гитлер проиграл войну, потому что так и не понял русскую душу', - подумала Кэтрин. Она решила начать читать завтра сызнова, и очень внимательно, может, что-то и поймет.
   Перед сном она все-таки заставила выучить себя несколько русских фраз. Чертыхаясь, когда выговаривала их (ведь они были написаны английскими буквами), она подумала, чтобы только не вышло конфуза, а то скажет еще что-то не то. Она вспомнила милую историю, еще университетских времен, когда одна ее подруга вышила на свитере понравившийся ей красивый японский иероглиф, и какими глазами потом на нее смотрели японские туристы - оказалось, что иероглиф означал `Съешь меня', или что-то в этом роде. Ладно, до следующего сеанса еще много времени, можно будет подумать.
   Последние дни Кэтрин провела, можно сказать, впустую. Опрос соседей, знакомых, коллег умерших ничего не дал. Они практически ничего не знали о них. Те вели настолько уединенную жизнь, что создавалось впечатление, будто бы они жили в каком-то своем мире, можно сказать вакууме, где ничего нет. Совершенно лишние, никому не нужные люди, думала Кэтрин, их уже нет, а практически никто этого не заметил, да и если заметил, то отнесся совершенно равнодушно. При жизни никто ими не интересовался, кроме вероятных убийц, а теперь у нас болит голова, как вести расследование? Вопрос!
   Кэтрин побывала у шефа еще раз, но это ничего не прояснило. В налоговой службе так и не смогли выяснить, куда делись деньги усопших. Как ни странно, шеф в этот раз совершенно не торопил ее, понимая, насколько это запутанные и загадочные случаи в их практике. Если так пойдет дальше, то придется их закрывать.
   - Послушай, Кэтрин, - говорил шеф, - если следующая неделя ничего не даст, то черт с ним, закроем это дело - к нам никто не подкопается. Люди умерли во сне, так бывает, все равно медэкспертиза не указывает прямо на то, что это были убийства. Даже Ричардсон не может точно сказать. Ничто не доказывает, что это были убийства.
   - А как же исчезнувшие деньги?
   - Это просто переведенные деньги, например в другие банки. Вероятно, перед смертью они куда-то перевели все деньги, куда - уже не узнает никто. О докторе Рябинине вообще никто ничего не знает. Так что...
   - А департамент полиции?
   - Там нас прикроет Вейлис, ты ведь знаешь, что он нам должен.
   Кэтрин немного смутилась, она слышала об истории с Вейлисом. Он был в то время довольно заметной фигурой в городе. Поговаривали, что ему могут предложить место начальника департамента полиции, а дальше можно свободно баллотироваться в мэры. Он стал фигурой, что называется на виду, и вот какие-то папарацци, зная о его слабости к женскому полу, решили сделать себе на нем имя. У Вейлиса было много подружек, он не брезговал даже проститутками, и вот однажды его засняли с какой-то красоткой, которая ко всему оказалась еще и школьницей, хотя на вид ей было больше двадцати, а древнейшей профессией она занималась не первый день. В общем, Вейлису грозил полный провал его только начинающейся карьеры, и не только на высоких постах, а карьеры вообще. Но тут за дело взялся наш капитан, тоже ненавидевший не только папарацци, но и всю журналистскую публику, которая его иногда очень сильно раздражала, как мухи: везде летают и гадят. В тот раз капитан с помощью своих ребят сделал такое внушение тем папарацци, что они не только вернули все пленки, но и полностью убрались из города и, наверное, даже из штата. С тех пор Вейлис всегда прикрывал управление.
   - И будет еще должен долгое время, - продолжал капитан. - Так что, давай, Кэти, поработай еще недельку, но сильно не напрягайся, займешься опять своими делами, а то они повисли в воздухе, у детективов и своих дел полно, они с большой неохотой занимаются твоими. Договорились?
   - Договорились, сэр. - Может так будет даже лучше, она боялась сообщить капитану предположение Рябинина о вероятных последующих убийствах. Если, конечно, это убийства. Всегда было просто - или убийство или нет, а третьего не дано. А теперь - черт знает что. Ладно, пусть решает капитан, свою часть роботы она сделает.
   Настал день, в который Кэтрин условилась прийти к доктору Рябинину. Предстоящий визит немного беспокоил ее, вероятность возвращения тех видений пугала ее, но не сильно - это же было не в первый раз. Кэтрин призналась себе, что ее смущает сам доктор, ее уже давно никто из мужчин так не интересовал.
   - Надо представить себе, что он просто доктор, визит к которому необходим для собственного блага, - старалась она себя успокоить. Однако, собираясь в госпиталь, она все-таки подготовилась куда более тщательно, чем обычно. Одела темно-синий брючный костюм, белоснежную блузу под него, привела в порядок свои ногти, обычно неухоженные, вычистила до блеска черные полуботинки и даже наложила на лицо немного `штукатурки'. Брови решила не трогать, они у нее были густые и красивой формы. Даже подумывала сделать пышную прическу - у нее ведь шикарные рыжие волосы, но потом передумала, еще Рябинин решит, что это для него. Собрала просто на голове, но очень тщательно. В общем, стала похожа на преуспевающую бизнес-вумен, предпочитающую только строгий стиль. А как хотелось надеть цветастое платье, с глубоким вырезом, сделать маникюр, прическу в салоне, накрасить губы ярко красной помадой, глаз будет от нее не отвести. Конечно, ей уже не двадцать пять и не тридцать, но выглядит она, дай бог каждому. Все-таки не зря, эти постоянные, изнурительные тренировки, требующиеся уставом. Ведь каждый год они должны сдавать нормативы по физической подготовке.
   Можно, конечно, договориться, как делают наши толстопузы-обжоры. На фотографиях после окончания академии - подтянутые, спортивные ребята, а после десяти лет службы - обрюзгшие толстяки, не выпускающие сигарету из зубов. Но это, конечно, не все, так, примерно половина. Как они лебезят перед инструкторами за пару недель до сдачи нормативов: в рестораны водят, дарят часы и т. п. Но все равно вечно это продолжаться не будет: или придется за себя взяться, или вышвырнут на половинную пенсию. Лучше всегда поддерживать свою физическую форму, а то, если пропустишь несколько лет, ох как трудно будет вернуться к прежнему телу, ох как трудно, Кэтрин по себе это знала.
   Оставшись довольной собой, она отправилась в госпиталь. В приемном покое она опять увидела доктора Ричардсона, и ей стало стыдно за свою неприветливость в прошлый раз. Поэтому она подошла к нему, широко улыбаясь, с протянутой рукой.
   - Здравствуйте, доктор, подбираете себе клиентов среди больных? - решила поиграть Кэтрин.
   - Не беспокойтесь, вас я приму без очереди, - отпарировал доктор Ричардсон.
   - Неплохо, палец в рот вам не клади, - усмехнулась Кэтрин.
   - Вы ведь знаете, какое множество анекдотов ходит про нас - патологоанатомов. Вот и приходится отбиваться. Вы, случайно, не ко мне?
   - Да нет, я к доктору Рябинину, у меня назн... - начала Кэтрин и тут же осеклась, ведь об ее сеансах никто не должен знать, и добавила. - Нужно прояснить еще кое-какие детали.
   - А я думал, что все уже закончено, - сказал Ричардсон, внимательно глядя на Кэтрин. - Ваш капитан мне вчера сказал, что дело будут закрывать.
   - Вы говорили с капитаном?
   - Да, я ему подтвердил, что стопроцентной уверенности в убийствах нет. Как говорится, нет человека - нет проблемы.
   - Ну, это решать капитану.
   - Это точно. Пойду я к себе в лабораторию. Будет время - заходите, расскажу несколько новых анекдотов. Адью.

Глава 7

  
   Точно в назначенное время Кэтрин вошла в приемную доктора Рябинина. И на этот раз секретарша попросила ее немного подождать.
   Еще раз, взглянув на часы, Кэтрин убедилась, что пришла вовремя.
   - Извините, пожалуйста, детектив Джонс, - продолжала ассистентка доктора, - вы же понимаете, что у нас весьма специфические пациенты, сеанс иногда не может закончиться точно в назначенное время, ибо, как утверждает доктор Рябинин, если есть хороший контакт с пациентом, никогда недопустимо его прерывать. Еще раз извините. Прошу вас садиться.
   - Ничего страшного, я подожду. - Кэтрин опустилась в глубокое кресло и огляделась вокруг. `Обычная приемная, каких тысячи, вот только секретарша... Уж больно у нее ангельский вид. Высокого роста, с русыми волосами, явно занимается спортом или занималась раньше. Ноги почти как у Бриджит Нильсен, - недовольно отметила про себя Кэтрин, - лицо, правда, уж очень простоватое, нос широковат и немного приплюснут, это уже хорошо, хотя у Дженифер Лопес такой же. Очки сильно ее портят, а еще этот невероятный макияж. Нет, такая не потянет, уж больно она серенькая, каких миллионы, - успокаивала себя Кэтрин, - кого же она мне напоминает, те же черты лица, тот же нелепый клубок волос на голове, вспомнила: домработница из детского мультика про Карлсона, как же ее, Фрекен Бок, только в молодости. Вот и прозвище будет'.
   Тут из кабинета вышел какой-то человек, лица которого Кэтрин не увидела, сказал пару слов девушке, и пошел в коридор. Ассистентка поднялась и вошла в кабинет доктора, вероятно, доложить о приходе Кэтрин, однако вернулась только через пять минут.
   - Прошу вас, заходите, вас ждут, - сказала она.
   Когда Кэтрин вошла, доктор Рябинин стоял возле стола, опираясь на него одной рукой и приветливо улыбаясь ей навстречу.
   - Очень рад, Кэтрин, очень рад вас видеть.
   Она опять поразилась его бархатистому приятному голосу. Ей даже показалось, что по телу пробежали мурашки.
   Рябинин усадил ее в кресло напротив себя.
   - А разве мне не туда? - спросила Кэтрин, опасливо указывая глазами на кушетку.
   - Нет, сегодня гипноза не будет, в прошлый раз вы его довольно трудно перенесли, и мне не хочется пугать вас. Сегодня мы просто побеседуем. Вы согласны, Кэтрин? Кстати как ваше расследование, выяснили что-нибудь новенькое?
   - Да, но оно ничего нам не дало. Исчезли все деньги потерпевших - никаких следов. Так что мы теперь топчемся на одном месте.
   - Ну почему на месте, теперь можно с большей вероятностью сказать, что это были убийства. Ради денег. Это уже что-то.
   - Капитан так не считает, он дал еще неделю, а дальше закрываем дела. Если конечно что-то не произойдет.
   - Вы имеете в виду мое предположение, что будут еще похожие случаи? Но это может произойти через месяц или год, или вообще не произойти.
   - Нет, нет. Если мы не обнаружим в ближайшее время что-нибудь, что даст толчок всему расследованию. Я уже провела несколько дней впустую, опрашивая соседей, знакомых и коллег погибших. Никто ничего про них не знает. Словно они были инопланетянами, жившими на этой планете инкогнито.
   Доктор Рябинин, казалось, при этом немного задумался, но тут же махнул головой, как бы что-то от себя отгоняя, и про себя сказал:
   - Ладно, потом, может это и...
   - Что, простите?
   - Ах, ничего, это я про себя, - как бы оправдываясь, проговорил Рябинин. - Теперь, Кэтрин, займемся вами. За эти дни были ли какие-нибудь кошмары или что-то в этом роде?
   - Да нет, обычные сны, - ответила она и хотела добавить `и среди них эротические', но сказала совсем другое. - Кошмары снятся мне довольно редко.
   - Это ничего не значит, со временем он могут появляться каждую ночь, и вы начнете бояться ложиться спать. Во-первых, Кэтрин, расскажите мне как можно более подробно о том дне, с которого все началось.
   Кэтрин рассказала доктору Рябинину о холме, лежащем близ ее родного города, о загадочном доме, о скале и легендах ходивших о ней, вплоть до того момента, когда она уже собиралась прыгнуть с края скалы.
   - Хорошо, дальше, я так понимаю, будет самое интересное, постарайтесь все вспомнить до мелочей. Ничего не упускайте. Это очень важно.
   - Я стояла на краю, над речкой, и, что самое интересное, мне совершенно не было страшно, я даже развеселилась.
   - Веселье перед битвой - вы храбрый человек, такие симптомы обычно бывают у настоящих бойцов.
   - И вот когда ребята крикнули, чтобы я поторопилась, я спокойно сделала шаг вперед. И тут все началось. Сначала мне показалось, что я очень долго лечу, у меня даже было время осмотреть все вокруг. Окружающий мир начал искажаться - небо окрасилось в какой-то невероятный цвет, я даже не могу сказать с уверенностью в какой. Природа вокруг приняла совершенно другие формы, как отражение в кривом зеркале; вода в речке успокоилась и стала идеально ровной, как отполированная поверхность, в которой отражался и без того искаженный до неузнаваемости мир. Далее, все это вдруг стало распадаться на мелкие частицы, примерно так, когда в фигуру из песка выстрелить из крупнокалиберной винтовки. Но самое главное скала, с вершины которой я прыгнула, она стала как будто живой организм, из которого били сотни гейзеров, но вместо воды из них вылетали какие то смутные тени, в тот момент я еще не определила, что они из себя представляли.
   Дальше был удар о воду, но не сильный, сознание я не потеряла, но стала погружаться в глубину. Вода почему-то казалась полностью прозрачной, ведь речка обычно была грязновата; и со мной произошла странная вещь, хоть я и чувствовала каждую свою клеточку, я могла видеть себя со стороны, произошло, как бы мое раздвоение на душу и тело.
   Дальше начался полный кошмар - те тени, что вылетели из скалы, оказались, как бы это сказать, то ли призраками, то ли какими-то объектами плотной газообразной формы. И все в индейских одеяниях, с огромными перьями над головой, полуголые и совершенно нагие женщины, воины с томагавками и луками, даже лошади. В общем, кого там только не было.
   Однако в тот момент я совершенно не испытывала страха, и, как мне тогда казалось, даже общалась с призраками, хотя как мы могли понимать друг друга? Это как иногда бывает во сне - когда снится, понимаешь, о чем идет речь, а когда проснулась, ничего не помнишь. Потом они тащили меня куда-то, я со стороны видела свое тело, которое было еще живое. Тут меня охватило какое-то состояние невыразимой радости и легкости - я поняла, что умираю. Потом появился еще один призрак - одетый, если можно так выразится, совершенно по-другому. Он очень сильно отличался от остальных. В сюртуке, сапогах, какие носят наездники на лошадях, бриджах и в цилиндре - я даже рассмеялась под водой. Он схватил меня и вырвал из рук индейцев, стал тащить в направлении моей души, или скажем так, моего второго `я', и я стала сближаться со своим телом, смотря ей, то есть себе прямо в глаза - этого невозможно передать. Далее в голове что-то взорвалось, и я уже ничего не видела...
   Очнулась я на берегу, вытащенная из воды двумя парнями, которые были с нами. Они рассказывали, что после вхождения в воду, я долго не выплывала, и они нырнули за мной. Вытащив меня, сделали мне искусственное дыхание. Так что если бы я еще немного была под водой, то вряд ли бы мы с вами теперь разговаривали.
   - Значит, все кошмары практически всегда заканчиваются одним и тем же - человек в цилиндре что-то вам говорит, куда-то тащит, в неведомое, навстречу самой себе. И вы в ужасе просыпаетесь.
   - Примерно так.
   - А скажите, было ли хоть раз во сне что вы выплыли, или ребята вас вытащили?
   - Нет, такого не было, всегда заканчивалось тем, что я умираю во сне.
   - Хорошо, что еще интересного было в тот день?
   - Ничего интересного, после того как я пришла в себя, мы провели практически весь день на природе, жарили барбекю, пили пиво, я тогда много выпила, мне было не до веселья. Однако я никому не рассказала о своих видениях, они бы решили, что я от страха сошла с ума. После того раза я уже никогда там не бывала.
   - Интересно, что здесь кроется. А вы не пробовали узнать что-то о том человеке, владельце старинного дома, который его построил, или вернее привез из Европы - маге и чародее? Ведь должны же были остаться какие-то записи о том времени.
   - Нет, вы знаете, я постаралась быстрее забыть о том происшествии. А когда начались сновидения, прошло уже много лет... Да и вообще, я боялась даже думать об этом.
   - Жалко, надо было разведать что-то о прошлом той местности. Ясное дело, что о временах, когда там жили индейцы, уже ничего нельзя узнать, разве что произвести археологические раскопки той скалы; я уверен, что это было место совершения ритуалов обитавших там племен.
   - Вы думаете, что имели место жертвоприношения?
   - Может быть, некоторые племена культивировали и такие ритуалы. Так что все может быть, одно ясно - тот холм, это как своего рода аккумулятор, накопивший за многие столетия огромное количество психической энергии. Представляю, какой там уровень...
   - Вы что, и вправду верите во всю эту чертовщину?
   - Уж поверьте, я этим занимался многие годы. Вы знаете, что из ста процентов всяких там магов, экстрасенсов, колдунов, ясновидящих, девяносто девять - это прохвосты и обманщики. Но остается еще один процент людей, которые наделены сверхъестественными силами и возможности их очень велики. Возьмем, к примеру, индийских йогов, или тибетских лам, да что говорить - у себя на родине я присутствовал при экспериментах с такими людьми. Это не то, что съесть соль вместо сахара, или проткнуть себе иголкой руку под гипнозом. Такие люди могут заставить вас сделать что угодно: взорвать поезд, самолет, убить президента, покончить с собой. Вы, например, ведете обычный образ жизни, ходите на работу, потом домой, развлекаетесь, и вдруг вам отдан приказ, и вы уже зомби, во власти человека, который вами управляет, вы его раб. Так что все может быть. А древние шаманы или, как они назывались у индейцев, колдуны, это те же люди со сверхъестественными возможностями. Даже место, где они погребены, может долгие годы нести мощнейший психоэнергетический шлейф. Поэтому никогда нельзя долго оставаться на кладбищах или рядом с какими-то могильниками. Могу привести вам пример. Вы знаете, что в СССР попирались всякие святые истины и ни во что не ставились церковные законы. Так вот, в городе, рядом с которым я работал, построили большой многоквартирный дом рядом со старинным кладбищем, вернее на нем самом, говорили, что когда экскаватор рыл котлован, везде были видны кости и черепа. Дом построили, ввели в эксплуатацию, и его заселили в основном молодые специалисты с семьями, стариков почти не было - и вот через некоторое время начали умирать люди, жившие в этом доме, и от таких болезней, которые у молодых практически не встречаются. Начали делать замеры - нет ли каких-то излучающих радиацию стройматериалов, а то ведь и такие случаи бывали; или токсичных выбросов химических отравляющих веществ. Все оказалось чисто - по замерам абсолютно здоровое место. А люди продолжали умирать. Через несколько лет проклятый дом покинули все. Разные секты, которых наплодилось огромное множество после развала Союза, начали проводить там свои собрания, приносить жертвы - резать курей на сделанном из ящиков алтаре, и т. п. Так что Кэтрин, психическая энергия - это огромная сила. И вы, вероятно, тогда как раз попали под ее воздействие.
   - Так что же мне делать, я и так испугалась до смерти, когда вы сказали, что могу умереть во сне.
   - Ну, это очень маленькая вероятность, но все же. В следующий раз применим опять гипноз, нужно все-таки выяснить, чего хочет тот человек в цилиндре. Я думаю, именно в нем кроется ответ. Ну что же, на сегодня все. Давайте прощаться.
   - Послушайте, доктор Рябинин, я все же так не могу. Это уже не по просьбе доктора Ричардсона и не по служебным надобностям. Вы тратите на меня столько времени - и совершенно бесплатно. Я ничем не отличаюсь от остальных пациентов, поэтому желала бы оплачивать свои сеансы.
   - Ну, во-первых, называйте меня Артур, во-вторых, я не частный врач и работаю в государственном заведении, поэтому платить нужно не мне, а госпиталю, а в третьих, я вас принимаю в свое свободное время.
   - Так давайте я вам заплачу за ваше свободное время.
   - Кэтрин, я вам уже говорил, что ваш случай очень заинтересовал меня. Да и вообще...
   `Интересно - что же вообще', - отметила про себя Кэтрин.
   - Забудьте про деньги. Я даже слышать ничего не хочу об этом. Представьте, что мы просто общаемся, как хорошие знакомые.
   - Мне никогда не приходилось встречать людей, которые отказываются брать деньги - по причине и без нее. Вы первый.
   - Мне трудно это объяснить. Давайте закроем эту тему. Значит, я жду вас на следующей неделе, а теперь...
   - Позвольте хоть угостить вас ужином, - не унималась она.
   - Ужином? Ужином можно, только здесь вокруг одни рестораны быстрого питания. Я принципиально там не ем, так что...
   - Ничего страшного, я знаю несколько приличных ресторанов, где очень неплохо готовят.
   - Разве что так. Дайте мне пять минут, и я буду готов.
   В какой бы ресторан его повести? И чего ему не нравятся рестораны фастфуда? Вполне приличная еда, вкусная к тому же, да и не дорогая, странный он какой-то, может, выпендривается? Все наши обедают там и по выходным ходят туда со своими семействами. Просто не надо брать за один раз по три-четыре порции. Как, например, Сорелли, капитан уже говорил ему, что отправит в патрульные, пока тот не сбросит килограмм этак сто, и сможет увидеть без зеркала...
   Может он хочет поразить ее своим изысканным вкусом, мол, мы аристократы, простую пищу не едим. Кэтрин не выдержала и спросила Рябинина:
   - Артур, скажите все же, почему у вас такая неприязнь к нашим ресторанам. Большинство считает их вполне приемлемыми.
   - Я не против всех ресторанов, например, мне очень нравятся китайские. Но я категорически против фастфудов. По моему мнению, сети ресторанов быстрого питания - одна из причин, которая погубит эту страну. Ведь посещение фастфудов - это своего рода мучительное самоубийство в рассрочку, и за свои же деньги, как, например, курение. Предлагаемая там пища совершенно не годится для человеческого организма, говорю вам как врач. В каком-то штате, сейчас не помню, был проведен интересный эксперимент. Совершенно здоровый человек целый месяц питался исключительно в ресторанах быстрого питания. Надо сказать, что перед экспериментом и после были взяты всевозможные анализы. И что вы думаете, после месяца питания в этих ресторанах практически здоровый человек превратился в больного. Все органы, сердце, почки, печень и т. п. - стали нуждаться в лечении. А если питаться так годами, человек превращается в развалину. Вы не задумывались, почему в США так развита медицина - да потому, что пациентов хоть отбавляй.
   `Интересно, в какие рестораны ты ходил у себя на родине...'.
   Как бы угадывая ее мысли, Артур продолжал:
   - Я никак не могу до сих пор привыкнуть к этой пище - на родине я питался исключительно домашней пищей, хоть и бедноватой, но здоровой, как сейчас принято говорить экологически чистой. Свои овощи, фрукты, соленья.
   `А не так уж плохо там жилось. Чтобы питаться дома, нужно держать кухарку, садовника', - логически заключила Кэтрин.
   - Из здешней кухни мне ближе всего, как я уже говорил, китайская кухня. Там все подается теплым, готовят практически на пару, или тушат, а если и подают что-то жареное, то с малым количеством жира. А их травяные чаи даже сравнивать нельзя с колой, в которой даже железо растворяется. Да и я большой поклонник чая, не потому что в России испокон веков пьют очень много чая, просто я считаю чай одним из лучших напитков, к тому же он невероятно полезен для нашего организма, очищает его. Все, я готов, куда же мы поедем?
   - Я знаю один хороший ресторан, правда, не китайский, но думаю, вам понравится, - она решила повести Артура во французский ресторан, пусть насладит свой изысканный вкус.
   Метрдотель, непрерывно сыплющий французскими фразами, вероятно для своей собственной значимости, подвел их к небольшому столику возле фонтана, так что можно было чувствовать исходящую от него влагу. Ресторан был действительно фешенебельный, в стиле ампир. `Зря мы приехали сюда, еще подумает, что я пускаю пыль в глаза, надо было в китайский, да и метрдотель там попроще. А то здесь он похож на какого то церемониймейстера', - думала в смущении Кэтрин, стараясь не смотреть на Артура.
   Подошел не менее важный официант и подал меню Кэтрин, а карту вин Артуру, поскольку выбором вина должен заниматься только мужчина - никто из гурманов не позволил бы выбирать женщине. Но к огромному удивлению официанта и Кэтрин, он передал ей карту вин, попросив выбрать вино или какое-то другое спиртное. Кэтрин попросила официанта подойти через пять минут, ей нужно было время, чтобы сделать заказ, нельзя же было ткнуть пальцем в первое попавшееся название.
   - Какое вино вы предпочитаете? - с видом знатока спросила она у Артура, вопросительно взглянув на него.
   - Говоря по совести, я не очень разбираюсь в винах, поскольку в бывшем СССР хорошего вина достать было совершенно невозможно, разве что пару раз пробовал грузинское и молдавское. Здесь же о таких винах, наверное, и не слышали, да и вряд ли можно допустить, что бы во французском ресторане подавали другие, кроме французских вин. Поэтому, я доверяю выбор вам. Да и можно заказать какое-то другое спиртное, не обязательно вино.
   - А что же вы предпочитаете: джин, мартини, виски. А, наверное, водку, как все русские.
   - Не совсем. Конечно, от хорошей водки не откажусь, но предпочитаю разные настойки на водке, например на вишне, смородине, других ягодах. Превосходные напитки. Раньше я, добывая спирт, сам изготовлял подобные вещи. Однако, если мы во французском ресторане, то я думаю, надо заказывать вино. Выберете какое-то недорогое, вряд ли мы почувствуем разницу. Или вот еще, выберете вино с самым длинным названием.
   - Для чего?
   - Увидите позже.
   - Хорошо. Но что же заказать из еды?
   - Это уже на полное ваше усмотрение.
   Подошел официант, и что-то проговорил по-французски. Кэтрин заказала жареное мясо с рисом, несколько видов салатов, сладкое, и указала пальцем на ту строку в карте вин, где было самое длинное название, попросив при этом официанта произнести название вина по-французски. Официант, конфузливо шевеля губами, произнес название по слогам - это ему удалось сделать только с третьего раза.
   Когда официант удалился, Кэтрин и Артур рассмеялись, и Артур сказал:
   - Вот вам и француз!
   После случая с официантом между ними пропала всякая натянутость. Они стали беседовать как лучшие друзья.
   - Как вам вино, Кэтрин, по моему мнению, чересчур кислое.
   - Точнее кислятина, ведь мы не дегустаторы и не можем отличить вино от уксуса. Откуда знать, может это вино стоимостью в полдоллара, а не как написано в карте вин - девяносто пять. Ну, а как вам еда - можно сравнить с пищей из фастфуда?
   - Конечно, намного лучше, видно, повар долго трудился над этим несчастным куском мяса, подвергая его разным процедурам. Но, по моему мнению, мясо нельзя долго готовить, употребляя при этом огромное количество трав и пряностей, как делают французские повара, поскольку может утратиться неповторимый вкус самого мяса. Я думаю, в этом блюде более двадцати разных приправ: повара считают, что так достигается высший аромат мяса, но у меня другое мнение.
   - Послушайте, Артур, и то вам не то, и это вам не это. Где ж тогда питаться, или поддерживать жизнеспособность через капельницу, как несчастные, которые лежат в коме?
   - Ну не нужно, конечно, все так усложнять, просто лично я очень серьезно отношусь к еде.
   - Может, наверное, вы и сами готовите вашу экологически чистую пищу, - ехидно осведомилась Кэтрин.
   - Да, - просто ответил Артур. - И в подтверждение этих слов, в свою очередь, приглашаю вас на обед. Но не в ресторан, а к себе домой, приготовлю что-нибудь вкусное.
   `Ишь ты, как ловко придумал предлог, чтобы заманить меня к себе', - с удовольствием подумала Кэтрин, вино расслабило ее.
   - Даже странно слышать про обед дома, когда есть столько ресторанов. Люди обычно обедают семьями, с детьми, с женами. Неженатые люди тоже, как правило, обедают в ресторанах. Я не имею в виду обычный прием пищи. Я подразумеваю обед как событие. Вы меня понимаете?
   - Прекрасно понимаю, если вы боитесь за свою репутацию...
   - Бросьте, я совершенно не об этом.
   - А для меня, например, довольно необычно сегодняшнее событие. В той стране это было совершенно необычно и даже неприемлемо - когда дама приглашает мужчину в ресторан, да еще и платит за него. Нельзя было даже представить такое. Когда я только приехал в Америку, меня и нескольких других людей пригласил в ресторан один новый знакомый. Каково же было мое удивление, когда после окончания обеда, каждый вытащил бумажник и стал расплачиваться только за себя. В то время меня это очень удивило. В России если ты кого-то приглашаешь в ресторан, то автоматически платишь за всех, а уж за женщин всегда.
   - А здесь женщины наоборот обиделись, если бы вы за них платили, таким способом ставя ее на низшую ступень, мол, добывание пищи - это мужская прерогатива, как в доисторические времена.
   - Хорошо, что еще в суд не подаст, если за нее заплатишь в ресторане,- улыбнулся Артур. - Тут надо быть вообще осторожным: что-то не так скажешь, не так посмотришь - уже сексуальное домогательство. Если даже у президента в суде измеряли... В общем, позор на весь мир. Как говорит мой знакомый врач американец, когда идешь по улице, нужно смотреть на дорогу, ведь булыжники не подадут на тебя в суд за то, что ты их пнул ногой, или в небо - благо птицы еще не имеют своих адвокатов.
   - Да, у нас много придают значения правам человека, ведь у нас самая демократическая страна в мире.
   - Кэтрин, это только видимость демократии, а если копнуть поглубже... Раньше я думал, что только в СССР полностью отсутствовала какая-либо демократия, а теперь я вижу, что есть другая форма - скрытая. Все верят, как вы говорите, что живут в самой демократической стране, а в реальности, сами не догадываются, под каким колпаком находятся. Еще удручает тот факт, что люди уж очень независимы, каждый за себя. Вот скажите, Кэтрин, вы знаете своих соседей? - она помотала головой. - А в случае чего, к кому обратитесь? - Кэтрин задумалась.
   - Артур, я очень далека от таких вещей, и мне просто скучно об этом говорить, расскажите лучше о себе, чем занимались на родине.
   - Вы я думаю, уже примерно догадываетесь, чем я занимался у себя на родине. Кроме гипноза и проблем сновидений, я работал еще над несколькими проектами, связанными с физическим влиянием на человеческую психику и на его подсознание. Кроме этого, я еще занимался психическими расстройствами людей, проще говоря пациентами психушки. Я не буду углубляться в детали, потому что человек, несведущий в этой области, мало что поймет. Да и, кроме того, - весело продолжал Артур, - я же давал подписку о неразглашении, а в то время могли за это даже расстрелять или засадить в ту же психушку и превратить в `овощ', или, на худой конец, отправить в лагерь лет на десять.
   - Так уж и расстрелять?
   - Поверьте, было такое время, еще до моего рождения, когда в нашей стране могли расстрелять за неудачно сказанное слово, или просто так, по клевете. Могли посадить даже за то, что ты не доносишь на других, значит, не проявляешь бдительности, а поэтому - враг. И двадцать лет лагерей обеспечены. Знаете, об этом, конечно, грустно говорить, но доносительство превратилось, как сейчас говорят, в своего рода бизнес. Донес на соседа по коммунальной квартире - получил его площадь, хотя вы вряд ли поймете, вы даже представления не имеете, что такое, к примеру, коммунальная квартира. Здесь это красиво называется гражданским долгом. Вот вы сейчас поедете за рулем, а тот метрдотель, что так перед нами распинался, тотчас же позвонит в полицию и скажет, что от ресторана отъехала машина с пьяной женщиной за рулем.
   - Я сама полиция.
   - Ну, это я так, к примеру.
   - Да, все что вы говорите, очень для меня странно. Ну, хорошо, а что же вы делали после развала СССР?
   - Я занимался, как говорится, бизнесом, так сказать коммерцией, что, в конце концов, и погубило меня.
   - Очень интересно, продолжайте.
   - Когда-нибудь, может, я расскажу вам, но не сегодня. Уже поздно, а у меня завтра куча пациентов, да и у вас работы, наверное, много, так что, давайте в следующий раз.
   - Да, вы правы, - сухо ответила Кэтрин. Вечер, начавшийся так многообещающе, закончился весьма прозаически.

Глава 8

  
   Наконец томительное ожидание закончилось, дверь открылась, и медсестра пригласила его войти. Сколько было этих похожих друг на друга кабинетов за прошедшие несколько лет. Нет, не тех медицинских кабинетов, которые мы привыкли видеть в различных клиниках и госпиталях, уставленных разнообразнейшим медицинским оборудованием, блестящими хромированными, начищенными до яркого блеска деталями; а в последнее время напичканных всевозможной электронной аппаратурой, в которых всегда ощущался этот присущий всем медицинским заведениям неприятный запах.
   Всплывали в памяти стоматологические, столь нелюбимые всеми кабинеты, которые приходилось часто посещать в детстве, с их `зубодробильными' бормашинами, сверлящими зуб, как казалось, до самого мозга. Это только в последнее время появились турбо-боры, работающие по принципу воздушной турбины, высверливающие дыру в зубе за считанные секунды, а ведь раньше приходилось терпеть эту процедуру иногда до получаса - и это только на один зуб. А если нужно лечить несколько? Походы к стоматологу запомнились как ужасные `пытки' детства, потом юношества, а теперь вообще стыдно говорить. И не надо верить тем, кто уверяет, что не страшится посещения стоматолога - разве что мазохисты какие-нибудь.
   Странное дело, он был в состоянии, не вскрикнув, и даже не поморщившись, порезать или проткнуть себе руку ножом - чему немало удивлялись его сверстники, а вот поход к стоматологу был для него своего рода испытанием, к которому он готовился несколько предыдущих дней, а также и ночей. Он уже тогда чувствовал, что когда-то попадет под нож...
   Кабинет, в который он вошел, был совершенно другой. Стены окрашены в мягкие пастельные тона, большой пейзаж над столом доктора, изображающий пастушку и ее овечек на фоне швейцарских горных лугов; похожий на персидский ковер, скрадывающий звук шагов, приятный вид из окна. Почему бы им ни расположить свои кабинеты в каком-нибудь промышленном районе или, на худой конец, в негритянском гетто. Как бы красиво смотрелся густой, зловонный промышленный дым, валивший из полуразрушенной заводской трубы, и слышался вой сирены, отмечающий начало и конец сеансов. Или банды ниггеров, извините, афроамериканцев, как сейчас принято говорить, стреляли бы друг в друга из ворованного оружия или купленных по дешевке автоматов китайской сборки, или других стран бывшего социалистического лагеря, с технологическими дефектами, а поэтому далекими от идеального автомата Калашникова.
   В общем, обстановка в кабинете была успокаивающая и даже, можно сказать, умиротворяющая. Стол без лишних предметов и низкая, покрытая натуральной кожей софа для пациентов. Как же это все надоело, скорее б уже.
   - Прошу, садитесь. - Низкий приятный голос, солидная внешность, возраст за пятьдесят, а главное участливое выражение лица - в общем, все как должно быть.
   - Как вы уже догадываетесь, мистер Брюс, это наша последняя встреча перед операцией. Я прекрасно понимаю, что она не так уж необходима, и вы не измените своего решения. Но, как я уже говорил, мы должны пройти через эту формальность, поскольку этого требует закон.
   - Не беспокойтесь, доктор, я с удовольствием побеседую с вами, это меня совершенно не утомляет. За последнее время, я только и занимаюсь этим.
   - Отлично, тогда не будем тянуть и приступим. Где вам будет удобнее, мистер Брюс, в кресле или на диванчике? Прошу меня извинить, вы можете сами выбрать место, с которого будет удобнее вести разговор.
   - Я выбираю диванчик, на нем есть вероятность покемарить некоторое время.
   - Я понимаю вашу иронию, только не забывайте, что сегодня один из важнейших дней вашей жизни - может быть самый важный.
   - А я думал, что завтрашний...
   - Завтра лишь дело техники. Решение принимается сегодня.
   - Извините, доктор, но психиатры настолько мне уже надоели, что... Минуту назад у меня даже сложилась ассоциация между психиатрами и стоматологами, которых я терпеть не мог в детстве. Продолжайте, доктор, и поскорее покончим с этим неприятным, по крайней мере, для меня, делом. Я должен еще подготовиться к завтрашнему дню, все-таки, самому значительному дню моей жизни.
   - Отлично. Итак, мистер Брюс, я должен задать вам один, давно известный вам вопрос. Вы все еще хотите стать миссис Брюс?
   - Я вам отвечу, как отвечал сотни раз до этого. Да. И не смотрите на меня так изучающе внимательно. Я не вспотел, голос у меня ровный и спокойный, и руки, как видите, не дрожат. Из этого вы можете сделать вывод, что я не колеблюсь и мой ответ окончательный. Это даже не ответ, это прямая неизбежность, которая наступит завтра. Никаких сомнений. Это как восход солнца, который никто не может отменить!
   - Прекрасно, но раньше-то вы сомневались?
   - Это вы так решили. Я никогда не сомневался. Просто, когда мне начали задавать этот вопрос в сотый раз, мурыжить своими процедурами, от которых у другого человека может крыша запросто съехать; запереть меня в вашем центре для людей с отклонениями психики... Да, тогда я немного потерял над собой контроль и иногда нервничал на `допросах', извините, сеансах вашей, так называемой терапии.
   - Такова процедура, мистер Брюс. Таковы законы нашего штата. Вы могли бы запросто поехать куда-нибудь на острова или даже обратится в дрейфующую в нейтральных водах хирургическую лабораторию и сделать операцию за месяц и, что не маловажно, - за треть суммы, которую вы потратите здесь.
   - Вы прекрасно знаете, что операций будет несколько, плюс месяцы терапии. Да и потом, мне нужны гарантии, что превращусь в того, кого я желаю, а не в какое-нибудь `земноводное'. А в этих подпольных лабораториях делают операции какие-то неизвестные, происшедшие от, сами знаете какого слова, `херурги', рекламирующие свои услуги в Интернете. Нет, на неизвестность я не согласен. Броситься в пропасть неизвестности, сейчас, когда я так долго к этому шел? Никогда! Поймите же - я мечтал об этом с самого детства. В этом вся моя жизнь! Я хочу этого больше всего на свете. А вы говорите `острова'. Все-таки, здесь одна из лучших клиник мира, и самые опытные врачи. Относительно стоимости - деньги для меня все равно, что пыль. Махнул тряпочкой - и их нет. Они мне совершенно не нужны, если с их помощью я не могу осуществить свою мечту. А то, что я провел столько времени в ожидании, посещая всевозможных психотерапевтов и аналитиков, каждый из которых старался разными способами уговорить меня остаться мужчиной, так это я считаю лишнее. Если человек что-то решил - значит, так тому и быть.
   - А вот тут вы не правы. А знаете ли вы, что из десяти обращающихся к нам потенциальных пациентов только один после так вами называемого `мурыжинья' в наших центрах все-таки решается на операцию. Статистика показывает: четверо из них - это просто психопаты, которых мы отсеиваем в первые несколько дней. Они приходят к нам обычно после того, как нанюхаются или наколются всякой гадости. Они занимаются этим несколько месяцев и, смотря на противоположный пол, у них возникает идиотская мысль - а не стать ли женщиной. И, одурманенные, являются к нам. Но первые же дни без наркотика, когда начинается ломка, желание поменять пол резко улетучивается. У них остается одно желание, чтобы их отпустили на свободу, где можно приобрести дозу и опять погрузиться в свой, особый мир, где в следующий раз захочется превратиться в дельфина, или, на худой конец, в крысу. Это обычные наркоманы из состоятельных семей, дармоеды, бесящиеся с жиру, вечно ищущие острых ощущений. Живущие за чужой счет и испробовавшие, как им кажется, все в этой жизни. Прыжки с парашютом, полеты на сверхзвуковых истребителях, опускание в батисфере на огромные глубины, неразборчивые и разнобокие сексуальные контакты, да мало ли еще чего. Им кажется, что это просто очередное острое ощущение - поменять пол. И заметьте - это все происходит, что называется, `под кайфом'. И вот, когда все испробовано, хочется чего-то нового, непонятного, острого. А что может больше пощекотать нервы - как не переход в другую оболочку, именно оболочку, душа же остается! Кстати, многие из таких типов подвержены суициду - вот до чего может довести бесцельная жизнь, посвященная поиску острых ощущений, которые в итоге оказываются блефом.
   - Но это всего четверо из десяти. Как же остальные шесть? - заинтересованно спросил пока еще мистер Брюс.
   - Трое из шестерых оставшихся - обычные гомосексуалисты.
   - Геи?
   - По научному педерасты - впрочем, называйте их, как вам будет угодно. Но это самые обыкновенные гомосексуалисты. В основном, пассивные. Просто они немного запутались в себе. Обычно это те, которые никогда не спят с женщинами.
   - Правильно, они же спят только с мужчинами.
   - Ошибочка. В основном, гомосексуалистами они становятся гораздо позже, после связей с женщинами. Полно случаев, когда мужчина имеет семью, детей, любовницу и только в зрелом возрасте обнаруживается, что он гомосексуалист.
   - Да ну. А как же жизнь до этого?
   - Так. Жил себе мужчина как все. Однажды, хорошо приняв спиртного, в баре, знакомится с парнем симпатичной внешности. Выпили. Потом предлагает снять проституток, а парень говорит, не надо, сами справимся. На следующее утро - наш мужчина гей. И это не просто один раз, как тоже часто бывает, он - стопроцентный гомосексуалист. Работа, жена, любовницы - все летит к черту; спать с женщинами он больше не может. Вся прежняя жизнь его уже не устраивает. Он счастлив только среди мужчин нетрадиционной ориентации.
   - И часты такие случаи?
   - Да нет же, к нам обращаются только те геи, которые с первого же раза переспали с мужчиной. Они хотят спать с мужчинами, как женщины. Таких мы обычно раскусываем через несколько недель. Находясь здесь, они изолированы, и отсутствие `своих' делает свое дело. В конце концов, все становится на свои места, и они убегают от нас в свои гей-клубы, ведь они стопроцентные гомосексуалисты.
   Из десяти остаются трое, двое из них - довольно сложные случаи. Это трансвеститы, не транссексуалы. Но чтобы убедить их в этом, проходит много времени, приблизительно пару месяцев. Это мужчины, которые начинают с того, что жеманно себя ведут, кокетничают, начинают пользоваться косметикой, приобретают женскую походку и т.п. В конце концов, им кажется, что требуется всего лишь один штрих, который превратит их в полноценную женщину - операция.
   - И как же вы действуете в этих, сложных, случаях?
   - Разговоры и беседы в этих случаях мало помогают, поэтому мы применяем другой метод: мы демонстрируем им полный процесс перехода мужского тела в женское. Фильмы про операции, заставляем просмотреть видеосъемки всех операций, которые им придется пройти, а также всевозможные негативные последствия. Природа может пойти против действий хирурга и произойдет что-нибудь непредвиденное. Да что я вам объясняю, вы же сами прошли через все это. Видели все своими глазами и прекрасно представляете, что может произойти.
   - А как же оставшийся один из десяти?
   - А это и есть вы. Вы прошли все процедуры, назначаемые в таких случаях. Комиссия дала разрешение на операцию, и я последний из врачей, кто беседует с вами перед операцией. Завтра вами займется хирург, и тогда уже ничего нельзя будет исправить. Вот договор: если вы его не подпишете, операция не состоится. Вы его знаете наизусть, поэтому пункты об ответственности перечитывать не будем. Тем более что ваш юрист уже ознакомлен с этим документом. Ваш выбор?
   Мистер Брюс, не говоря ни слова, подписал договор.
   - Ну, вы уже наполовину, можно сказать, миссис Брюс, - с печальной улыбкой сказал доктор. - Завтра вы лишитесь чего-то такого, что не вернете уже никогда в жизни! Желаю вам удачи!
  

* * *

  
   Мистер Брюс не спал всю предоперационную ночь. Нет, он не думал о предстоящей операции, поскольку готовился к ней очень долгое время. Его не грызли сомнения - это было все в прошлом. Он не мог уснуть от чувства восторга, его мечта, наконец, осуществится - он станет тем, кем хотел быть всю свою жизнь. Ему представлялось, чем он займется в будущем.
   Первым делом он сменит имя - миссис Брюс не звучит. Нужно будет выбрать что-нибудь подходящее, например миссис Лиз Найт - или что-нибудь в этом роде. Волосы у него уже отросли довольно длинные, приходится собирать их в `хвост'. Можно будет сделать себе шикарную прическу, все девушки будут завидовать. Денег у него уйма - спасибо покойным родителям. Он старался не думать о том, чтобы они сейчас сказали о его предстоящей операции. Даже лучше, что они ушли в иной мир раньше, не увидев их любимого, единственного сына в теле девушки. Эти мысли быстро ушли на другой план - чувство восторга наполнило всю его душу. Ни с чем не сравнимое чувство радости, затмившее все остальное.
   В девять часов утра, когда за ним зашли две хорошенькие медсестры (про себя Брюс отметил, что скоро будет не хуже их), он был полностью готов, как говорится морально и физически. В операционной его уже поджидали люди без лиц. Все были в масках и одинаковых халатах. Этот, стоящий возле баллонов, явно анестезиолог, эти двое - медсестры, а вот эти двое непонятно: кто хирург, а кто ассистент. Ну да ладно, мне пора засыпать.
   - Тест на переносимость анестезии он прошел. Начинайте.
   Брюс начал куда-то проваливаться. А вот и туман. Сейчас засну, а проснусь уже другим человеком - женщиной.
   Один из ассистентов начал смазывать низ его живота... Было немного щекотно - как будто по коже рисуют мягкой кистью. Чувствовался холод и запах, похожий на йод. Странно, разве я должен что-то ощущать, подумал Брюс.
   Он попытался сообщить окружавшим его людям, что анестезия не подействовала, и он все чувствует. Язык и челюсти не повиновались ему, застыв, как будто примерзли. Веки тоже не слушались его, они застыли в открытом положении, позволяя ему вращать глазами в разные стороны. Он все видел сквозь маску и все слышал. Однако он не мог пошевелить ни одной частью тела, хотя оно не утратило чувствительности.
   - Можно приступать, доктор.
   Блеснул скальпель, Брюсу показалось, что в нем что-то взорвалось, настолько была нестерпима боль, когда доктор стал резать его. Ему показалось, что он закричал не своим голосом, но никто из врачей ничего не услышал. Если б только они взглянули в его глаза, которые излучали невыносимую боль и страдания. Однако через маску их нельзя было разглядеть.
   Мистеру Брюсу казалось, что голова разлетается на куски от разраставшегося чувства боли.
   - Пульс увеличен, - отметила одна из медсестер.
   - Ничего, дайте ему внутримышечно, это нормально. Отрезайте член, а затем вырвем железы, - сказал хирург.
   Боль пульсировала в мозгу, собственно мозга уже не было, оставалось серое вещество, поглощенное яростной болью.
   Когда хирург начал вырывать железы, мозг мистера Брюса не выдержал, и сердце остановилось. Он умер!

* * *

  
   Человек вскочил на кровати, еще пребывая в объятиях сна. Оглушительный вопль все еще стоял в его ушах, и только проснувшись, он сообразил, что кричит именно он. `Кровь, везде кровь', - кричал, плохо соображая человек. `Кровь, только кровь - они все отрезали', - он никак не мог совладать с собой.
   Реальность брала свое, и человек, мало-помалу, успокоился. Тяжело дыша, чувствуя, что сердце выскакивает из груди и раскалывается голова, он кидался из стороны в сторону, ища успокоения.
   `Все тот же сон, - рыдая, хрипел он. - Это меня когда-то убьет, я больше не могу, слышите, не могу, - непонятно к кому обращался человек. - Может, и вправду, согласиться на операцию, ведь в подсознании чувствую, что я женщина. А эти страшные сны чего только стоят? И почему я не родился девочкой - не было бы никаких проблем, а то не жизнь, а одни мучения'. С самого детства его всегда тянуло к женскому обществу. Платьица, куклы, а грубые игры, в которые играли мальчики, были совершенно чужды для него, душой он оставался девочкой. Все это сказалось на его внешности и поведении. Он стал ходить, как девочки, жестикулировать, приобрел женские манеры держаться. Даже голос он подстраивал так, чтобы он стал мягче, как у девочек. Конечно, над ним насмехались, издевались, называли его педиком и другими неприятными словами, которые были здесь совершенно ни к чему.
   Только после окончания школы ему стало ясно, что он является транссексуалом, хотя ранее считал, что он трансвестит - поскольку частенько одевался в женские тряпки, накладывал на лицо `штукатурку', носил женские парики, и в таком виде отправлялся по развлекательным заведениям, где никто не мог определить, кем он является на самом деле.
   Полупьяные мужчины бросали на него похотливые взгляды, что ему очень нравилось, хотелось познакомиться поближе - однако он страшился, что в самый интересный момент, они обнаружат, что он совершенно не женщина, ведь то, чем наградила его природа, никуда не скроешь. Это была его жизненная трагедия. Ему хотелось спать с мужчинами как женщина, а не как мужчина с мужчиной. Он же не был гомосексуалистом, как показал один печальный опыт, когда его подцепил один голубой. При воспоминании об этом случае, ему хотелось блевать, до того противной была та ночь с тем педерастом. Его желанием было - спать с нормальными мужчинами, которые любят женщин, а не с гомосексуалистами или лесбиянками. Опыты с женщинами ему тоже не понравились - он понял, что, будучи женщиной, он бы никогда не стал лесбиянкой. Женщины совершенно не возбуждали его - он был сам женщиной. У него была надежда, что с годами это пройдет, но чем дальше, все более становилось ясно - он женщина. Будучи мужчиной, жизнь его не радовала, ему было не интересно жить. Хотя он пускался во все тяжкие: имел множество любовников и любовниц, иногда одновременно. Был вовлечен в несколько темных историй с печальным концом, однако огромное состояние всегда спасало его. Но ничего не помогало, и тогда стало ясно, что единственный выход - операция. Надо было решаться.
   - Надо бы все-таки встретиться с толковым психиатром, и тогда определюсь окончательно. Где-то у меня была визитка одного из лучших, вероятно в столе.
   Человек встал и направился в кабинет.
  

Глава 9

  
   Кэтрин, конечно же, была несколько обижена тем, что Артур не изъявил желания продолжить вечер. Ясное дело, что она ни на что бы не согласилась, однако приятная вечерняя прогулка по освещенному огнями городу, нежное расставание при свете луны, сладкий поцелуй на прощание, и, конечно же... Вот черт, взрослая женщина, а мечтает о романтическом свидании, да, что-то со мной не то происходит. Хотя какая женщина не мечтает о романтике?
   Все, что не делается, к лучшему, а то мало ли что могло случиться, особенно под действием выпитого вина. Еще подумает, что я им всерьез заинтересовалась, что он такой неотразимый. Ну, ничего, на следующей неделе очередная встреча. О предстоящем сеансе гипноза она старалась не думать. К тому же, Артур приглашал ее на обед, а если забудет, ничего, напомним, никто же его за язык не тянул.
   Кэтрин вошла в управление, и дежурный сообщил ей, что капитан уже справлялся о ней, причем у него был очень недовольный вид.
   `Неужели что-то случилось?' - подумала Кэтрин, и все занимавшие ее до этого мысли мигом вылетели из головы. Бегом она направилась в кабинет капитана.
   - А, вот и ты, - свирепо зарычал шеф, ногой подталкивая ей стул.
   - Я тоже рада вас видеть, мой капитан, - обезоруживающе ответила она.
   - Не серди меня больше, чем я уже есть, - все гневался капитан. - Садись. У нас пополнение.
   - Что новичков прислали, тоже хотят стать детективами? Наверное, фильмов про Коломбо насмотрелись.
   - Нет, я не про это. У нас появилась новая жертва, умершая, как выражается Ричардсон, непонятной смертью.
   - Это уже становится очень интересным. Кто на этот раз?
   - Ты о нем, вероятно, слышала, очень известный в городе человек. В определенных кругах. Очень богатый человек, его отец был магнатом, пока не разбился с женой в автокатастрофе. А вот сынок, пошел, как говорится, по другому пути.
   - Что на этот раз, где он...
   - В больнице, куда он попал по пустяковому делу, с подозрением на аппендицит. И сразу же после взятия анализов умер.
   - Просто так? Может быть, ему что-то не то ввели...
   - Работники больницы пребывают в шоке, анализы были совершенно в порядке, как у здорового человека, а он взял и умер. Чертовщина какая-то. Доктор Ричардсон уже, наверное, приступил к работе, так что вечером поедешь к нему, возьмешь отчет, а завтра с утра ко мне.
   - Шеф, надо выяснить, что с его счетами....
   - Я уже дал запрос, завтра будет вся информация, люди уже работают. Все, встретимся завтра.
   Кэтрин не терпелось сразу отправиться в госпиталь, но она прекрасно знала, что доктор Ричардсон закончит только к вечеру, а может быть и ночью, поскольку будет делать вскрытие со всей свой методичностью и скрупулезностью. Ей не хотелось делать никаких предположений относительно причин приведших к смерти, все равно это только догадки, но главное, что доктор Рябинин был прав - убийства продолжаются. Поскольку до вечера было много времени, Кэтрин решила отправиться в центр города, с целью побродить по магазинам - она не помнила когда в последний раз обновляла свой гардероб, надо сказать, достаточно скудный. Эти все брючные костюмы, похожие на мужские, ботинки и туфли, скорее удобные, но совершенно не модные; по роду службы она никак не смогла бы ходить в туфлях или сапогах на высоком каблуке - сколько раз ей приходилось догонять подозреваемых в таких трущобах, что там, скорее, понадобились бы армейские ботинки. Да и как вообще, эти красотки ходят на высоких каблуках - это же одно мучение, проходишь так день, и к вечеру не согнешься и не разогнешься, а как они вредны для позвоночника! За лишние пять-семь сантиметров роста платить здоровьем - ну уж нет.
   Кэтрин твердо решила обновить свой гардероб, чтобы выглядеть, скажем, более продвинуто. Несколько лет она, практически, ничего дорогого не покупала, за исключением погашения кредита за квартиру, так что у нее скопилось прилично деньжат. `Можно будет не скупиться', - с удовлетворением подумала она, предвкушая удовольствие от покупок. Кэтрин вошла в магазин, светящийся различными известными брендами. Первым делом она решила заглянуть в отдел готового платья. Сотни различных видов висели на передвигающихся рамках - бальные, вечерние, летние, повседневные. Вся эта красота сверкала разными оттенками. У Кэтрин разбежались глаза. Для начала она примерила платье светло-голубого цвета с множеством блесток и огромным декольте - слишком броско, решила она и обернулась к обслуживающей ее девушке, все время расхваливающей тягучим голосом достоинства того или иного платья. Однако Кэтрин ее не слушала. Далее она взяла платье кремового цвета, но сочла его слишком уж... В общем, оно ей не шло. Как впрочем, и терракотовое, с прозрачной накидкой. Остальные ей показались очень кричащими, словно попугаичий наряд.
   Кэтрин просто загоняла девушку, подающую ей следующие модели, хотя при каждой примерке та не переставала изумляться, какое божественное платье, как оно идет Кэтрин, она в нем словно королева и т. п. В конце концов, Кэтрин выбрала элегантное, но несколько строгое платье, темно-синего цвета - сказался консервативный вкус. Девушка облегченно вдохнула и пошла укладывать покупку в фирменную коробку. Одевшись, Кэтрин решила немного поозорничать. Спрятав свой жетон, она подошла к кассе, держа в руке кобуру с пистолетом, и небрежно помахивая ими.
   - Ну что, готово? - строгим голосом осведомилась она, налегая грудью на прилавок.
   - Одну, сек... - девушка осеклась, увидев пистолет.
   Глаза у нее округлились, лицо моментально покрылось бледностью. Кэтрин так и подмывало крикнуть: спокойно, это ограбление. Но, боясь что перепуганная девушка рухнет в обморок, она отвернула пиджак, чтобы стало видно ее значок.
   - Я заплачу карточкой, - как ни в чем не бывало сказала Кэтрин, протягивая девушке карточку, которую та чуть не уронила, руки у нее тряслись.
   - И не снимите с нее больше, чем нужно, а то я вижу, вы что-то не в себе, - стоимостью платья она решила не интересоваться - зачем портить себе настроение. Натешившись вдоволь над испуганной продавщицей, Кэтрин направилась в обувной отдел, где с трудом выбрала две пары удобных элегантных туфель.
   `На сегодня хватит', - подумала она и покинула магазин.
   У нее оставалось еще много времени, и она решила зайти в кафе выпить хорошего коктейля с фруктами и съесть венское пирожное, ее любимое. Сделав заказ, она села поудобней и стала размышлять. Нет, не об убийствах, не о работе или предстоящем визите к Ричардсону. Она думала о докторе Рябинине. Уже не проходило практически ни одного дня, чтобы она о нем не вспоминала. Что же это - любовь? Вряд ли. Любовь не может так внезапно появиться, любовь с первого взгляда встречается только в книгах да в фильмах. Да и как она могла определить любовь ли это, если никогда в жизни не была влюблена по-настоящему. Это скорее привязанность - она не могла подобрать другого слова. Ей хотелось находиться в обществе Артура, беседовать с ним, в общем, она чувствовала себя с ним очень хорошо, комфортно, ненужные мысли сразу куда-то исчезали. Общаться с ним было очень легко. Вообще похоже на привязанность, однако привязанность наступает только со временем, а она знает его всего ничего - пару недель.
   Тут Кэтрин обратила внимание, что мужчины входящие в кафе бросают на нее взгляды, томно смотрят на нее, один даже подмигнул. Некоторые садятся у бар-стойки, заказывают себе выпивку и не сводят с нее глаз. Это хорошо, значит я еще о-го-го, хотя... Она усмехнулась про себя и сделала незаметное движение, при котором расстегнулся пиджак, и можно было видеть полицейский значок. Через несколько минут, оглядев зал, она констатировала, что никто уже на нее не смотрит, а несколько мужчин вообще пропали. Это подзадорило ее еще больше. `А я - стерва', - подумала с удовольствием Кэтрин и заказала себе еще одно пирожное.
   Тут в кафе зашли какие-то, судя по внешнему виду, студентки, заказали пиво и начали безудержно трещать. Как подслушала Кэтрин, о парнях. Она вспомнила свое студенчество, сокурсников. Многие из них, как и она, уже были разведены, некоторые имеют детей. Что это было, ее замужество - случайный шаг, или ошибка молодости? Сколько лет уже прошло. Кэтрин стало грустно. Быстрые смены настроения - признак психического расстройства, вспомнила Кэтрин из курса психиатрии. Она отодвинула пирожное и решительным шагом вышла из кафе. Было уже поздно, пора заняться делом. Зашла в свою квартиру, оставила покупки и отправилась в госпиталь к доктору Ричардсону.
   В госпиталь Кэтрин прибыла довольно поздно. Она сразу направилась в лабораторию Ричардсона. Стук каблуков гулко раздавался в пустых помещениях, правда, он уже никого не мог потревожить - здесь было царство мертвых.
   Ричардсон сидел за письменным столом, его задумчивое лицо освещала единственная включенная во всем большом зале лампа. В полумраке угадывались стальные столы - Кэтрин отлично знала, что на них лежало, покрытое белыми простынями.
   `Ну и хорошо, что не видно', - подумала Кэтрин, она до сих пор не могла привыкнуть к виду развороченных внутренностей. Отвратительного запаха, который обычно бывает в подобных помещениях, не чувствовалось. Доктор Ричардсон очнулся при звуке приближающихся шагов.
   - А, Кэтрин, я уже вас заждался, - он привстал, приветствуя ее.
   - Это что, такой у вас юмор, доктор Ричардсон? Такая реплика была бы уместна в любом другом месте, но не в этом. `Только бы не стал рассказывать свои мрачные анекдоты на тему бытия, жизни и смерти'.
   - Какие шутки, Кэтрин? Я просто смертельно устал. Сильно умаялся, работая с новым материалом.
   - А-а, материалом вы называете...- и она указала на предметы лежащие, на столах. - Логично. И что на этот раз?
   - Я почти уверен, этот человек умер от болевого шока.
   - Что же произошло, как вы думаете?
   - Мы скрупулезно обследовали все тело, везде все в норме, кроме одного места.
   - Какого же?
   - В области паха, я имею в виду, внутренности в области паха. Семенные железы, аорты и сам половой орган. Все что обычно удаляется при операции по смене пола.
   - Как? Ведь если я правильно понимаю, никакого внешнего вмешательства не проводилось. Его точно не резали?
   - Нет. Вспомните предыдущие смерти. Картина такая, какую я однажды наблюдал при операции, когда из мужчины делают женщину. Повреждены как раз те же органы, которые удаляют при проведении такого рода операций. Все это очень странно. Хотя и тело у него тоже интересное, как у женщины, которая очень следит за собой.
   - Что вы имеете в виду?
   - Ну, маникюр например, выщипанные волосы, очень ухоженная кожа, у мужчин она обычно грубее. Есть следы подтяжки кожи в некоторых местах, и еще несколько моментов. Вообще много такого, что указывает, что он был не совсем мужчиной, то есть тело конечно у него мужское, а вот душа...
   - Оно так и было. Это был очень известный в городе человек, постоянный участник такого рода тусовок, завсегдатай ночных клубов, в которых появлялся чаще в женском одеянии. Вы же знаете что это за публика. То, что он был, скорее всего геем или бисексуалом, или еще черт знает кем - это ясно. Завтра, в управлении, я узнаю полную информацию об этом человеке. Вы, я вижу, уже закончили с отчетом, так что я могу его взять?
   - Да, конечно, все полностью готово. Мой архив пополнился еще одними интересным случаем.
   - Для вас смерть человека - просто еще один интересный случай?
   - Ну, Кэтрин, не надо, проработайте патологоанатомом с мое, поймете.
   - Ни за что на свете я бы не стала патологоанатомом. Это все равно, что надругательство над человеческими телами.
   - Не скажите, надо ведь и этим кому-то заниматься. Ваша братия тоже хороша, не раз подкидывала мне клиентов, детективы так же убивают людей, как и другие полицейские, и что самое интересное, некоторым это нравится. Вы же все служаки, солдафоны. Даром, что вы женщина, ведь только дай повод, открываете стрельбу моментально, и сколько при этом бывает невинных жертв. Так что неизвестно чья работа хуже: копаться, как вы говорите, во внутренностях уже мертвого человека, или лишать жизни живого.
   - Я стою на страже закона.
   - Не говорите мне про закон. Он иногда принимает таки формы, какие выгодно в тот момент. Моя работа хоть приносит пользу, а вот...
   - Какую пользу? Какая же это польза, надругательство над телами, да вас в средневековье сожгли бы на костре, как колдуна, или еще хуже.
   - Правильно, сожгли бы, это было темное время, но вспомните, сколько людей умирало тогда от болезней. А теперь подумайте, сколько болезней люди научились вылечивать, только благодаря, как вы выражаетесь, надругательству над мертвыми. Только после того, как люди исследовали тело человека изнутри, они научились лечить неизлечимые в то время болезни. Именно анатомия дала начало всей нынешней медицине, и я считаю, надо поставить памятники тем первым врачам, которые тайно выкапывали только что захороненные тела и изучали их при свете свечи. Что вы на это скажете?
   - Ладно, доктор, согласна, - устало отбивалась Кэтрин, - теперь я знаю, какой врач приносит наибольшую пользу, а то никак не могла решить, то ли хирург, то ли терапевт, а может быть, все-таки проктолог? Все, все, молчу.
   - Я не обиделся. Сам такой языкатый. Давайте-ка лучше, я угощу вас чем-то, и расскажу последний анекдот.
   - Нет, нет, доктор, извините, уже поздно, а завтра с утра надо идти к капитану, нужно выспаться, - Кэтрин быстренько ретировалась, она в ужасе подумала о том, что придется пить какую-то настойку в мертвецкой и выслушивать, уже порядком поднадоевшие анекдоты доктора Ричардсона. Нет. Поскорее домой, в душ, может быть немного виски и в постель. А завтра в бой!
  

* * *

   - Так ты говоришь, что этот доктор Рябинин предвидел следующее убийство? И ты только сейчас мне об этом сообщаешь? - лицо капитана исказила гримаса ярости. Кэтрин была прекрасно знакома с подобным состоянием своего шефа, поэтому старалась не противоречить и вообще вести себя тихо. - Она знала и ничего не сказала, черт побери, Кэтрин, что с тобой? Ты же детектив, мы должны обращать внимание на любые мелочи.
   - Я согласна с вами, сэр, но насколько я помню, при нашей последней встрече, я говорила вам об этом, - капитан обычно помнил только то, что хотел помнить. - Да, да, говорила, - настаивала Кэтрин. - И что вы ответили? - она тоже стала заводиться. - Вы ответили: да кто такой этот психиатр, какое значение имеет его мнение. Мы закроем дело, и никто даже не пикнет. Вот что вы тогда сказали.
   - Я это говорил? - наливаясь гневом, орал капитан. - Да я...
   - Ладно, сэр, не надо эксцессов, - успокоительно продолжала Кэтрин, - все равно мы ничего не смогли бы сделать, а новое убийство уж никак бы не предотвратили. Нужно работать дальше, разрабатывать новые версии. Давайте начнем с нашего убитого, я еще очень мало о нем знаю.
   - Так, почитай газеты, - прогремел капитан. - Все газеты пестрят: `Непонятная смерть одного из самых известных в городе меценатов', `Медики - убийцы', `Медики - киллеры, на службе у государства'. Медики до сих пор не вышли из потрясения, и не скоро выйдут из этого состояния. Поступил человек с предполагаемым аппендицитом и ни с того, ни с сего умер. Ты представляешь, какой шквал теперь обрушится на медицину? Начнутся проверки, закроют несколько больниц. Что делать - ума не приложу, это будет буря. Давай сюда заключение Ричардсона, посмотрим, что он там написал.
   Капитан некоторое время внимательно читал отчет, потом немного задумался, и выпалил:
   - Вот педрило, своей смертью он учинил наибольший скандал в своей жизни. На, почитай о нем. Сколько с ним было связано скандальных историй при жизни - так нет, и после смерти он не успокоился.
   Кэтрин взяла небольшую папку и углубилась в чтение, пока капитан что-то ворчал себе под нос. Мистер Брюс, так звали жертву, родился в очень богатой семье. Родители его разбились в автокатастрофе, оставив ему огромное состояние.
   Отличное образование, несколько учебных заведений в США и Европе. Изучение искусств в центрах мировой культуры, безалаберная жизнь, пьяные гулянки до утра - во многих городах Старого Света его прекрасно знали в полиции. Правда, все по мелочам, мелкое хулиганство, как-то беганье в голом виде с девушками по ночному центру, купание в фонтанах с шампанским, езда наперегонки с полицией, мелкие кражи - для понту, вот далеко не полный список того, чем занимался Брюс во время своей бурной молодости. После смерти родителей возвратился в США. Началась светская жизнь, ночные тусовки бомонда, проматывание денег, устройство разного рода выставок и показы мод. Покровительство начинающим поэтам и художникам. Тут и пошли более серьезные нарушения закона. Часто был замечен в разных специфических клубах для сексменьшинств, почти всегда переодетый женщиной, неразборчивые сексуальные контакты, знакомство с криминальным миром. Наркотики, оргии с мальчиками и девочками, не достигшими совершеннолетия, а вот и что-то посерьезнее - принуждение к сексуальным отношениям некоторых начинающих художников. Различные извращения, в общем, тот еще тип. И из-за этого урода газеты подняли такой шум. Хотя да, благодаря своим скандалам Брюс был известен всему городу. Плюс крупные денежные пожертвования.
   Ему все сходило с рук: если ему сошла с рук смерть двух мальчиков от передозировки в его доме во время одной их оргий с извращениями, то говорить нечего. `Деньги решают все, даже в самой демократической стране мира', - задумалась с грустью Кэтрин.
   - Шеф, а ведь он получил по заслугам, судя по его досье, удивительно, что он до сих пор топтал землю.
   - Получил, не получил, но ты видишь, что творится. И скажу тебе по секрету, говорят, что, повторяю, говорят, что львиную долю на выборы нынешнего мера, дал именно Брюс. Так что придется поработать. Ты представляешь, если мы не выдвинем какой либо версии, то это убийство останется загадочным, о нем будут говорить очень долгое время, и нашему спокойствию будет положен конец. Еще долгие годы это будет вспоминаться, газеты не успокоятся, на нас начнут вешать всех собак, и какое давление будет сверху. `Не на нас, а на вас', - подумала Кэтрин.
   - Да черт знает, что будет твориться. Ты вспомни из истории, какие убийства или загадочные смерти все помнят - нераскрытые или необъяснимые. А так мы докажем, что он умер от того-то и того-то, и через неделю все успокоятся и забудут.
   - Не проще ли было объявить, что он умер от, скажем, внутреннего кровоизлияния, или прибыл в больницу слишком поздно?
   - Уже нет, каким-то образом, все полученные результаты анализов, проведенных накануне, очутились у газетчиков. По ним совершенно ясно видно, что Брюс был здоров. У него не было даже этого чертового аппендицита. Надо что-то придумать, я уже попросил Ричардсона, чтобы он нам помог выдвинуть версию, удовлетворяющую всех. Не можем же мы заявить, что он умер от болевого шока, причиненного разрывом внутренних органов, которое произошло совершенно без причины.
   Представь, если бы это стало достоянием гласности, что бы сделали с нами газеты. Ничего пусть пройдет немного времени, все успокоятся, мы что-то придумаем, найдем наиболее правдоподобную версию. Но все равно, тебе придется выяснить все о его контактах за последнее время, хотя у него было полгорода знакомых. Он к тому же посещал все подозрительные места нашего города, так что я мало на это надеюсь.
   - Шеф, мы забыли проверить состояние его денежных дел, ведь, насколько мне известно, он был мультимиллионером.
   - Это уже проверяют, но по предварительным данным, большая часть его денег исчезла, как и в тех, предыдущих случаях, и я уверен, что мы никаких концов не найдем. Ни одной зацепки. Ну ладно, можешь идти работать.
   Кэтрин направилась к двери.
   - Да, Кэти, договорись с доктором Рябининым о встрече и, когда он сможет, приведи его сюда, мне есть о чем с ним побеседовать, раз он такой дальновидный, не хуже любого детектива.
   - Хорошо, капитан.
   `Неужели он узнал о моих сеансах у Рябинина? - со страхом подумала Кэтрин. - А если и узнал, как-нибудь вывернусь, скажу, что ходила за дополнительной информацией'.
  

* * *

  
   Кэтрин словно окунулась в иной мир, и нельзя было сказать, что это было похоже на погружение в кристально чистый горный ручей. Она часто сталкивалась с различными людьми, принадлежащими к разным слоям общества - начиная от бомжей и кончая представителями самых ужасных негритянских гетто, или разного рода мошенниками и аферистами всех мастей. Но этот, новый для нее мир, мир элиты и бомонда, не только поразил ее до глубины души, но и разбил все ее предыдущие представления о жизни так называемого высшего общества - высшей касты. Это было похоже на поход в зазеркалье, с той лишь разницей, что в сказке все персонажи оказывались, в конце концов, положительными персонажами, а здесь было все наоборот.
   Столько лицемерия, копания в чужом грязном белье, а главное полного равнодушия, Кэтрин никогда не могла даже себе представить. И если это было у них в собственном кругу, что уж можно было сказать об отношении этих людей к другим, не принадлежащим к `высшей касте'. Даже на нее они смотрели с выражением нескрываемого презрения и сознания собственной недосягаемости. Мол, ты никогда не будешь принадлежать нашему обществу, ты чужая - из толпы, из черни. Мы и разговариваем с тобой только потому, что этого требует закон. Это переросло у них в какую-то неизлечимую болезнь.
   Первая, к кому обратилась Кэтрин, была местная светская львица - Лили, которая, судя по слухам, знала все обо всех и каждом, поскольку, опять же по слухам, со всеми переспала. Кэтрин с трудом удалось отыскать ее в салоне красоты - дневной график у той был слишком плотен: спортзал, солярий, косметический салон, все, чтобы подготовиться к вечерней тусовке.
   `Интересно, - подумала Кэтрин, - а библиотека входит в этот перечень? Наверное, эта крошка не прочитала в жизни ни одной книги - может, и в школу и колледж она даже не ходила!'
   Лили оказалась разодетой худощавой девицей с хищным выражением лица, несколько напоминающим профиль барракуды. Глаза ее так и сверкали - под их взглядом работницы салона приседали.
   `Эге, не такая она уж и простая штучка, какой я ее себе представляла', - подумала Кэтрин.
   У крошки Лили оказался тягучий томный голос - она, вероятно, представляла, что все мужчины от этого голоса должны просто млеть.
   На приветствие Кэтрин она ответила:
   - Вы же видите, что я занята - эти коровы так неповоротливы, что я даже не представляю когда освобожусь.
   - Говорить-то вам, это, наверное, не мешает, - с чарующей улыбкой сказала Кэтрин, - или вы собираетесь делать себе эпиляцию языка?
   Кто-то из персонала еле слышно хмыкнул, Лили резко дернулась - лицо у нее еще больше стало похожим на вытянутую голову барракуды, и прошипела:
   - О чем бы вы хотели поговорить, детектив Джонс, вероятно о бедном Жане?
   - Какой еще Жан, - недоумевающее спросила Кэтрин. - Меня интересует трагически умерший мистер Брюс.
   - Ах, вы не понимаете, у нас его называли Жаном.
   `Наверное, это имя ему подходит больше', - подумала Кэтрин.
   - Итак, что же вы желаете знать о несчастном Жане?
   - Где он бывал, его связи, все что известно. Вечеринки, тусовки, показы мод - я имею в виду ваш круг.
   Лили гордо подняла головку, давая понять, что, такая как Кэтрин, никогда не попала бы туда.
   - Он бывал практически везде, без него не обходилось ни одно мероприятие - он всегда был заводилой. А как он умел вести шоу - одно его присутствие делало любое шоу успешным. А с кем тусовался, так это со всеми - мы всегда вместе и почти одним и тем же составом. Чужаки очень редко посещают наши вечеринки, разве что кто-то поручится за новичка, но это очень редко бывает.
   Лили опять выразительно посмотрела на Кэтрин. `Ах ты, стерва, не унимается, видно, не может забыть об эпиляции языка - это я удачно сострила', - улыбаясь, думала Кэтрин.
   Лили продолжала:
   - Все тусовки, если можно так выразиться - закрытые - они обычно проходят у кого-то дома, по очереди. Например, на следующей неделе у меня будет...
   Тут Лили осеклась, подумав, что Кэтрин будет к ней напрашиваться.
   - Иногда мы встречаемся на показах мод, или выставках, презентациях. Так что Жана знали все и одновременно никто.
   - Простите?
   - Ну, как вам сказать, в нашем кругу тесной дружбы не бывает.
   `В это я готова поверить. Вы же все как стервятники набрасываетесь на `оступившегося'.
   - А что касается его личной жизни - насколько я знаю, она у него была довольно бурной?
   - Это у нас не принято обсуждать, - жестко отрезала Лили. - Личная жизнь каждого - это табу. Сколько бы у него не было любовников и любовниц, чем бы он там с ними не занимался - тема закрытая. Ведь не секрет, что в разное время мы бываем любовниками друг друга. И не один раз.
   `Как беспорядочно спаривающаяся между собой стайка кроликов', - подумала Кэтрин.
   - Ну а его повседневные дела - бизнес, финансы, посещение врачей? - с надеждой спросила она.
   - Об этом я совершенно ничего не знаю. Да мне это и не интересно совсем.
   Лили закрыла глаза, давая понять, что разговор окончен. Кэтрин встала.
   - Скажите, а к кому я еще могу обратиться за более широкой информацией?
   Та с неохотой открыла глаза:
   - Можно попробовать поговорить с Пьером, он Кутюрье, или с Донованом - он, как и покойный, занимается меценатством, а также покровительствует разным...
   - Художникам?
   - Нет, он занимается открытием молодых талантов.
   `А, один из этих', - подумала Кэтрин, а вслух добавила:
   - Спасибо, вы нам очень помогли.
   Та не ответила, сделав вид, что засыпает.
   `Ну и девочка - гремучая змея, проглотит, и пикнуть не успеешь. Хотела бы я посмотреть на того, кто сможет полюбить такую! А как она с утра до вечера занята - если бы у меня был отец сенатор, я бы... хотя вряд ли. Каждый день одно и тоже - эти встречи, облизывание друг друга - что за противная привычка, обязательно целоваться при встрече - неважно сколько раз видишь человека за день'. Кэтрин представила детективов из своего управления, целующихся утром при встрече, а потом после обеда. Она рассмеялась.
   Пьер оказался довольно приятным с виду мужчиной, не смахивающим на человека иной ориентации. Ухоженные усы, немного полноватая фигура, лысеющая макушка - таких тысячи. Только присмотревшись поближе, Кэтрин начала сомневаться в первичном суждении.
   Во-первых, нормальный по ее мнению мужчина не станет так одеваться - какие-то сандалии на босу ногу, и выглядывающие наружу пальцы ног с педикюром. Мешковатая рубашка, расстегнутая до пупа на совершенно гладкой груди. `Без эпиляции здесь не обошлось', - подумала Кэтрин, непонятные штаны широкие внизу и обтягивающие на бедрах, как барабан. В любой момент могут треснуть на самом интересном месте.
   А самое главное - это была его стойка! Склоненная на бок голова, как бы все время пытаясь изобразить что-нибудь этакое, туловище прогнулось в области пояса, и зад был от этого оттопырен. `Все ясно', - подумала Кэтрин.
   - Добрый день, месье Пьер, - начала Кэтрин. `Интересно, какое у него настоящее имя'. - Я детектив Кэтрин Джонс. Мне сказали, что вы были близки с покойным мистером Брюсом, - и тут же спохватилась, - я имею в виду, были приятелями.
   - Интересно, кто же вам это сказал, наверное, эта нимфоманка Лили? - недовольно пробубнил Пьер. `Да, не лестного он о ней мнения', - подумала Кэтрин.
   - Эти шлюхи то и дело распускают сплетни, с утра до вечера - это у них называется вести светский разговор. Ну, а относительно нашей близости с Жаном - это все выдумки, ничего у нас не было. Он все время проводил со своими молоденькими пассиями - художниками, поэтами, вообразившими, что они безумно талантливы, - Пьер говорил с плохо скрываемым раздражением, видно, ревновал Жана, - устраивал им выставки, презентации и т.п., и они, конечно, позволяли ему выделывать с ними, что угодно.
   - Вы хотите сказать, что они не были, как бы это сказать...
   - Геями, - подсказал Пьер - ну, может некоторые, и то я сильно сомневаюсь, все это ради денег и славы. Ведь вы же знаете, какой, к примеру, путь, должны пройти молодые девушки, пока станут известными моделями или актрисами. Со сколькими продюсерами и режиссерами им необходимо переспать. Тут то же самое. А настоящий гей - он должен быть, как...
   `Как ты', - закончила про себя мысль Кэтрин.
   - Он должен быть в душе, в чувствах, ну, в общем, вы понимаете. `И почему я должна это понимать?' - удивилась Кэтрин.
   - А я думаю, что Жана и загубила эта страсть к приключениям, к новизне. Он все время находился в поиске, экспериментировал, менял партнеров, как перчатки. На истинную любовь он, конечно, не был способен.
   - Извините, Пьер, что вы знаете о личной жизни Жана? Не говорил ли он, что его что-то беспокоит, не жаловался на что-либо, не болел ли чем?
   - А на что ему было жаловаться - он всегда был в центре внимания, все вертелось вокруг него. Вот и понес заслуженную кару.
   - А что вы знаете о тех случаях, когда погибло несколько...
   Кэтрин увидела, что Пьер сразу замкнулся.
   - Мне об этом ничего неизвестно, и вообще я мало могу быть вам полезен. Извините, мне нужно работать, на следующей неделе мы показываем новую коллекцию. Приходите, а сейчас, извините, до свидания.
   Пьер развернулся и ушел, покачивая бедрами. `Точно что-то знает, но как его заставить говорить? Эх, если бы у меня что-то на него было!' - разочарованно подумала Кэтрин.
   Дальше Кэтрин отправилась к человеку, от которого надеялась узнать больше всего, к сенатору Чарльзу Стенли. Это был молодой человек, часто появляющийся на вечеринках городского бомонда, не лишенный ума и привлекательности, считающийся большим любителем женского пола - и, что немаловажно, владелец огромного состояния. Как он сам утверждал, он приходит на тусовки от скуки - мол, только там можно встретить настоящую жизнь. Что он под этим подразумевал - непонятно. `С ним нужно будет поосторожней, эти политики хитры и изворотливы, как дьяволы'.
   Узнав, что сенатор в данный момент обедает в одном из самых фешенебельных ресторанов города, Кэтрин, набравшись храбрости, решила отправиться прямо туда.
   Спросив у метрдотеля, за каким столиком обедает сенатор, она направилась к нему.
   - Сенатор Стенли, разрешите? - сенатор медленно повернулся, и откровенным взглядом прошелся по ней.
   Наверное, увиденное понравилось, или, по крайней мере, заинтриговало его, он встал, вытер салфеткой губы и подошел к Кэтрин.
   - Чарльз Стенли. Прошу вас. Не часто приходится обедать со столь очаровательной женщиной. Официант, меню, что будете пить - я рекомендую Шампанское 1987 года, то же, что и у меня в бокале. Ах, извините, я так потрясен, что не спросил вашего имени.
   - Детектив Кэтрин Джонс, - веско ответила Кэтрин.
   У сенатора медленно сошла улыбка с лица. Однако через минуту он опять обнажил зубы в ослепительной улыбке, рассчитанной на избирателей.
   - А что, это даже интересно, и чем же я могу вам помочь, детектив Джонс? Но вы же не откажетесь пообедать со мной?
   Кэтрин страшно хотелась отказаться, но она не ела с прошлого дня. Да и стол выглядел столь аппетитно, что она не выдержала.
   - Что же, с удовольствием.
   Сделав заказ, Кэтрин не спешила начинать разговор. Наконец сенатор начал сам.
   - Я тут немного поразмыслил и пришел к выводу, что полиция может искать со мной встречи только в одном случае - в связи со смертью Жана, поскольку я был довольно неплохо с ним знаком, не так ли, детектив?
   - Вы очень проницательны, сенатор. Именно с этой целью я и хочу с вами поговорить, или вы подумали о чем-то другом?
   - Ну что вы, детектив, я не настолько распущен.
   - И вы не обижаетесь на меня, что я так бесцеремонно села за ваш стол?
   - Даже наоборот, вы скрашиваете мой скучный обед. Глядя на вас, еда становится вкуснее, а вино душистее.
   `Да, определенно в нем что-то есть, и я уверена, многие женщины от него без ума', - подумала Кэтрин.
   - Спасибо за комплимент, но если вы не возражаете, я бы предпочла перейти к делу.
   - А может, поговорим, о чем-либо другом, более приятном?
   - О другом попозже, - решила обнадежить его Кэтрин, с целью выудить больше информации.
   - Ну что же, спрашивайте.
   - Насколько хорошо вы знали Жана?
   - Я думаю, что не больше, чем все остальные. Мы часто встречались в одной компании. Честно говоря, он мне не нравился. Мне вообще не нравятся люди такого типа.
   - Вы имеете в виду геев?
   - Я этого не говорил, а то завтра все газеты запестрят заголовками: `Сенатор Стенли презирает представителей сексменьшинств'. Но я думаю, вы меня поняли, не так ли, Кэтрин?
   Кэтрин отметила, что с официального `Детектив' он уже перешел на имя - просто `Кэтрин'.
   - Я вас понимаю, но все же, может, вы что-либо знаете о его увлечениях.
   - Ну, думаю, что-то о его увлечениях знают все, а остальное меня никогда не интересовало.
   - Но тогда уж скажите, что вы там забыли. Это же болото. Я понимаю, состояния сплачивают людей, но...
   - Почему, там иногда можно встретить очень интересных людей.
   `Женщин, он хотел сказать', - подумала Кэтрин.
   - Которые ни чем не обременены, и потом они, как бы это сказать, они там в первозданном состоянии, какими их сотворила природа.
   - То есть бесятся от нечего делать. `Не так их надо назвать - зажравшиеся, это слово самое подходящее'.
   - Может быть, вы и правы, Кэтрин, - к ее удивлению согласился сенатор. - Но в таком случае, что вы можете предложить взамен?
   - Ну, не знаю, найти человека, с которым действительно было бы интересно жить - жить ради счастья.
   - Мне постоянно требуется что-то новое, одно и то же, мне быстро надоедает - я сегодня ее люблю, а завтра она для меня ничто - так, молекула серой массы, что нас окружает.
   - Сенатор, вы забываете, что это не молекулы, а живые мыслящие люди, и какими бы они не были, нельзя с ними обращаться как с мусором.
   - Вы в это верите, Кэтрин?
   - Да, верю, - сказала она и встала, - до свидания сенатор, и удачи в поисках новых молекул. Но не забывайте, что и вы тоже когда-то можете превратиться в никому не нужную молекулу.
   Кэтрин вышла из ресторана. После разговора с сенатором, у нее на душе остался какой-то неприятный осадок. После сенатора Кэтрин посетила еще нескольких людей, которые могли бы кое-что прояснить. Там встречались разные представители высшего общества. Начиная со звезд кино и эстрады и кончая мелкими жуликами. Но ничего нового так и не узнала.
   После знакомства с высшим светом - она с сожалением утвердилась в мысли, что это или извращенцы под видом меценатов или детки известных родителей, ищущие остроты в жизни, или мошенники, паразитирующие на них.
   Но самое главное то, что их совершенно не интересовала судьба их вчерашнего товарища. Еще вчера пресмыкающиеся перед ним, сегодня он им был совершенно безразличен - что возьмешь с мертвого. И такие люди считаются высшим светом!

Глава 10

  
   И на этот раз, несмотря на то, что Кэтрин пришла в точно назначенное время, ей предложили немного подождать - это уже становилось правилом. Поскольку было немного времени в запасе, Кэтрин решила лучше присмотреться к ассистентке доктора Рябинина. В общем, зря она прозвала ее Фрекен Бок, сходство было едва уловимое, девушка была намного красивее, чем показалось Кэтрин раньше. `Интересно, может она тоже эмигрантка из бывшего СССР? - думала Кэтрин. - У нее определенно славянская внешность, и, надо признать, даже очень ничего. Настоящие русые волосы, немного широковатые скулы, но почему она все время прячет глаза? Прическа какая-то аляповатая. Макияж нанесен неправильно: не так, чтобы уродовать, но и не подчеркивать природные, красивые черты лица. А одежда: такую одежду носят дамы за пятьдесят лет! Она специально старается выглядеть намного хуже, чем она есть на самом деле - кольнула внезапная догадка. - Вот и еще одна странность. Вернее загадка. Если бы она привела себя в порядок, то выглядела бы не хуже, чем эта, ну как же ее, известная теннисистка со странной фамилией, рекламирующая что попало - Курникова. Зачем же она себя сознательно безобразит?
   Меня не проведешь - сказываются годы работы детективом. Она старается выглядеть неприглядно с определенной целью. Но с какой? Может, она и есть любовница Рябинина, но на работе старается выглядеть мымрой, чтобы никто ничего не заподозрил. Тем более что в медицинских учреждениях очень строго относятся к служебным романам'.
   Кэтрин старалась отбросить от себя эту мысль. `Большую вероятность имеет предположение, что она старается не привлекать внимание здешних пациентов, а то еще какой-то психически неуравновешенный пациент нападет на нее, и будут неприятности. Я думаю, так оно и есть, - старалась успокоить себя Кэтрин. - Так было бы лучше для всех. Нужно что-нибудь разузнать', - решила она и непринужденно обратилась к ассистентке.
   - Скажите, доктор Рябинин еще не освободился?
   - Я думаю, нет, поскольку предыдущий пациент еще не вышел. У нас же специфические пациенты, впрочем, я об этом вам уже говорила.
   - Знаю, знаю, я просто так. Скажите, а вы давно работаете с доктором Рябининым? - стараясь не выдавать своей заинтересованности, отрешенно спросила Кэтрин.
   - Ну, примерно года два. С тех пор, как он здесь открыл практику.
   - Вы, наверное, тоже из России, судя по вашему внешнему виду, и...
   - Нет, нет, - перебила ее ассистентка, - я родилась здесь, правда в семье эмигрантов, - поспешила она заверить Кэтрин. Однако Кэтрин провела в своей жизни огромное количество допросов, поэтому почувствовала в ответе ассистентки легкую фальшь. `Конечно же, она эмигрантка, однако никакого акцента нет, разве что, едва уловимый британский. Там говорят по-английски немного по-другому, чем в США. Кэтрин отметила этот факт уже давно, смотря английские спутниковые каналы. Вернее всего она из Англии или Канады, но тогда зачем уверять меня, что родилась здесь? Ну, это ее дело, в любой момент можно будет проверить'.
   - А скажите...
   Тут дверь кабинета открылась, и из нее вышел тот же мужчина, что в прошлый раз, хотя она и не видела его лица, но могла узнать человека даже со спины - профессия сказывалась. И на это раз, он постарался пройти, ни на кого не глядя. `Странные тут пациенты, никогда не поймешь, что у них на уме, от них надо держаться подальше', - подумала Кэтрин, и вопросительно взглянула на ассистентку:
   - Можно мне зайти?
   - Одну минуточку, я доложу, - ответила та и скрылась за дверью. Это уже начало раздражать - как на приеме у министра. Ей представилось, как она входит в церемонный зал в белоснежном платье. Множество народу, все знатные люди устремляют на нее свои взгляды. Церемониймейстер объявляет: Катарина дель Торро, графиня Калифорнийская, - зал взрывается смехом, и она убегает из зала на ходу теряя туфельку... Ха-ха-ха.
   `Однако, - подумала Кэтрин, - `Фрекен Бок' уже докладывает о моем приходе больше пяти минут. Для некоторых пяти минут хватает, чтобы...' Тут дверь открылась, и Кэтрин поднялась, чтобы войти в кабинет к доктору Рябинину.
   Артур сидел за столом и что-то записывал или делал вид, что записывал - от Кэтрин не ускользнуло его еле заметное учащенное дыхание. Чем же он тут занимается со своими пациентами - борется, что ли?
   - Добрый день, Кэтрин, - приветствовал ее Артур, взглянув на нее своими необыкновенными глазами. - Извините меня, пожалуйста, что иногда заставляю вас ждать. - `Всегда', - поправила его про себя Кэтрин. - Но дело в том, что сразу же после окончания сеанса с клиентами мне необходимо сделать кое-какие записи, расставить кассеты. Нора помогает мне в этом. Еще раз извините и прошу садиться.
   Кэтрин тут же забыла о своих подозрениях и уселась в кресло.
   - Значит сегодня, как мы договорились заранее, я подвергну вас небольшому сеансу гипноза. Может, что-нибудь, да и выяснится. Первое, что вы должны сделать, это перестать бояться. Вы боитесь, Кэтрин?
   - Да нет, мне кажется, что я уже не боюсь.
   - Это вам сейчас так кажется, потому что вы долго настраивали себя, это хорошо. Но во сне может все быть по-другому. Вы должны как можно сильнее внушить себе, что у вас нет никакого страха. Внушайте, внушайте. И тогда, даже во сне, вы не будете бояться. Это примерно так: вы спите, но где-то в подсознании вы чувствуете, что это только сон. Что бы не приснилось - это только сон. Вам понятно?
   - Вполне.
   - Тогда приступим. Перебирайтесь на диванчик. Устраивайтесь поудобнее и постарайтесь полностью расслабиться. Сейчас я начну считать. Один... два... три... четыре...
   Кэтрин провалилась в пустоту; казалось, она падает в какую-то глубокую пропасть, но с очень низкой скоростью. Можно было сказать, что она парит, как орел, и кругами опускается вниз. По сторонам она видела знакомые ей пейзажи, расположенные в совершенно невозможном порядке. Тут же во сне она вспомнила про Алису в стране чудес, которая провалилась в кроличью нору. Было очень странное ощущение неповторимого мира, который окружал ее, и в то же время она понимала, что это сон. Вот ее родной город, родительский дом, покойный отец, чем-то занимающийся в саду, знакомые лица соседей, школа, учителя. Вот парни из ее класса, с заговорщическим видом направляются за угол школы к небольшой роще. Точно, достали где-то травку - в школе сегодня они уже не появятся. Дальше падение прекратилось, и она начала парить над городом ее детства, правда, он несколько изменился, появились незнакомые здания, какие-то небоскребы, управление полиции, где она работала. Все смешалось, ее родной город и тот, в котором она сейчас жила и работала. Вот капитан, выходящий из управления, и Вейлис Камерон, что-то оживленно ему объясняющий. Дальше она перенеслась на стадион, где детективы из ее управления играли в футбол с мужчинами в странных одеяниях. Да это же заключенные. Они обставляли детективов по всем правилам, несмотря на то, что играли в наручниках. На трибунах сидело много болельщиков, в которых Кэтрин узнала своих сокурсников и друзей детства. Она несколько удивилась, поскольку увидела там двоих, которые лет десять назад погибли в катастрофе. Ан, нет, сидели и весело что-то кричали в поддержку команды заключенных. Вот кто-то из детективов упал и не смог подняться, видно получил травму; тут же появился доктор Ричардсон с носилками, и детектива повезли в морг. Кэтрин хотелось закричать, ведь он был еще жив, но ее стало уносить в сторону от города. По пути она увидела еще несколько совершенно фантастических картин и стала приближаться к холму, на котором стояли остатки дома - однако это не были развалины, дом был как новенький, с крышей, окнами, во дворе бил холодными струями фонтан. Когда же его успели отреставрировать, удивилась Кэтрин. В доме деловито сновали какие-то люди, вероятно, прислуга и несколько индейцев в европейской одежде. Далее она обнаружила себя стоящей на уступе скалы, все было, как прежде: зловещий дом позади и бурлящая речка внизу. Видя себя со стороны, она отметила, как раздувается ее белое платье и как воет ветер в ушах. Надвигался ураган. Воздух как бы застыл, дышать удавалось с большим трудом, свинцовые тучи угрожали взорваться морем дождя. Иногда тучи освещала мелькнувшая молния, и тогда они переливались радужными цветами. Взглянув вниз, Кэтрин увидела как неспокойна была река - огромные водовороты кружили в бешенном танце. Ей стало страшно, очень страшно, но внутренний голос шептал ей - это только сон. Какой же это сон, когда... Нет, она ни за что не прыгнет вниз. Однако она уже не владела собой, пустота манила ее. Окружающий мир начал искажаться. Но что хуже всего, распавшись на частицы все начало кружиться вокруг нее с все нарастающей скоростью. Невольно она сделала шаг вперед.
   Удар о воду Кэтрин не почувствовала, вода охватила ее со всех сторон, вошла в грудную клетку, полностью ее заполнив. Однако Кэтрин, к своему удивлению, совершенно не задыхалась, с восторгом она отметила, что ей не нужно дышать, он была как бестелесный призрак, похожий на те, что ее окружили. Кэтрин прекрасно понимала, что они ей говорили - они звали ее с собой, окружив ее, они увлекали ее все глубже и глубже, и тут появился человек в цилиндре. Обхватив ее руками, он начал притягивать к себе, все ближе и ближе, что-то наговаривая ей нежным шепотом. Нет, он не схватил ее, он лишь бережно обнял ее, что было очень приятно. Ей стало казаться, что это блаженство, она была готова идти за ним, куда угодно. Дальше, стали появляться совершенно фантастические, невероятные образы. Кэтрин наконец расслышала, что ей говорил этот странный человек.
   - Любовь моя, наконец мы встретились, я ждал тебя целую вечность, мы теперь никогда не расстанемся, как было при нашей жизни на земле.
   Тут Кэтрин спохватилась и изо всех сил пыталась оттолкнуть его, стараясь вырваться, но все призраки вцепились в нее. Их внешний вид резко изменился - это были уродливые, с полусгнившим телом и голыми черепами, существа. Там, где должны были бы быть глаза, зияла пустота. Ужас овладел Кэтрин, и она закричала, что есть мочи...
  

* * *

  
   - Успокойтесь, Кэтрин, успокойтесь, все нормально, я здесь, это был только сон, - Артур прижал ее к себе. Расширенными от ужаса глазами она обводила все вокруг, едва соображая, где она находится, пытаясь вырваться из его объятий. С трудом, придя в себя, Кэтрин откинулась на диванчике, у нее исчерпались все силы, она была на грани нервного срыва.
   - Успокойтесь, - повторял Артур,- все хорошо, все в порядке. Как вы себя чувствуете Кэтрин?
   - Как будто меня сбросили с тридцатого этажа, я думаю, ощущения такие же. Я полностью опустошена, такого ужаса я не испытывала никогда, даже в предыдущих сновидениях.
   - Расскажите мне, что было нового, что вас так напугало?
   - Все было не так, как прежде. Но конец очень похож на предыдущие, однако мне удалось узнать, чего хочет тот призрак в цилиндре. Он принимает меня, видимо, за свою жену, или невесту, в общем, я его любовь, и он хочет забрать меня с собой, чтобы никогда не расставаться.
   - Странное дело, хочет, как вы говорите, остаться с вами навсегда?
   - Да, и он очень долго ждал этого.
   - Интересно. Тут мне пришла в голову одна мысль. Вы как-то говорили, что был такой слух, где упоминалось, что ваш отец является дальним родственником человека, построившего дом на холме?
   - Но это только слухи.
   - Слухи тоже имеют вес. А этот человек в цилиндре, который хочет вас утащить. Сдается мне, он и есть тот иностранец, который построил этот дом.
   - Все может быть. Кроме него все призраки явно индейцы.
   - Так, - Артур потер голову, и глубоко задумался. - Тут явно прослеживается какая-то связь. Я уверен в этом.
   - И какая же?
   - Давайте рассуждать логически. Этот человек не легенда. Раз существуют остатки дома, значит, и он существовал когда-то. Потом вы говорили, что возле той скалы и вправду находили останки индейских мумий. Отсюда следует, что холм и есть могильником. А теперь вспомните, что я вам рассказывал о психической энергии, и местах ее возможного скопления. Тот холм и есть одно из таких мест. Однако у нас недостаточно информации. Боюсь, Кэтрин, что придется вам съездить в родной город, и порыться в архивах.
   - Вы думаете, что что-нибудь могло сохраниться?
   - Не уверен, но попробовать стоит. Может, где-нибудь в церковных книгах есть какие-то записи, или что-нибудь другое. В общем, надо попытаться. Вам, как детективу, я думаю, это будет не сложно. Самое главное, надо узнать, не является ли тот человек вашим предком. После этого, можно уже будет с большей уверенностью что-то предположить.
   - А вы не хотите съездить со мной, и воочию увидеть холм? Поверьте, это того стоит, вы не пожалеете.
   - Пожалуй, вы правы, я думаю, что с удовольствием бы взглянул на этот холм, или скалу. В общем, я согласен съездить с вами.
   Кэтрин в глубине души очень обрадовалась. Перспектива побыть наедине с Артуром сильно прельщала ее.
   - Только придется выбрать свободные дни, - сказал Артур. - Думаю, и для вас это не просто.
   - Конечно, надо договориться с капитаном, - Кэтрин кривила душой, она прекрасно знала, что ей ничего не будет стоить выпросить у капитана несколько дней, тем более что она не брала отпуск вот уже несколько лет. Не хотелось, да и не с кем было.
   - Отлично, Артур, давайте где-нибудь поужинаем и прикинем, когда это можно будет сделать.
   - Вы думаете, что я забыл свое обещание угостить вас ужином? Уж не думаете ли вы обо мне так плохо. Как раз сегодня я намеревался это сделать, но...
   - Так чего же мы ждем?
   - Кэтрин, давайте лучше перенесем это на другой день, взгляните на себя, вы полностью обессилили. - Кэтрин и вправду чувствовала себя очень усталой, она сильно ослабла, немного даже кружилась голова, хотелось спать.
   - Пожалуй, вы правы, давайте в другой раз
   - Если вы не возражаете, то в эти выходные. Я вам позвоню.
   Уже на пути к себе домой, Кэтрин сообразила, как хорошо, что сегодня они отложили ужин. Мало того, что она зверски устала, так еще, взглянув в зеркало в машине, она увидела, как плохо выглядела - круги под глазами, бледность, как бы сказал Ричардсон, трупные пятна. Но ничего, в выходные она как следует подготовится к встрече. И уж будьте уверены, не подкачает.
  

* * *

  
   Поскольку расследование по `странным смертям' не сдвигалось с мертвой точки, капитан велел Кэтрин вернуться к работе над другими открытыми криминальными делами. Это были совершенно не интересные дела, и Кэтрин работала над ними по инерции, автоматически. Все равно, ее мысли возвращались к тем трем загадочным смертям.
   `Идеальные убийства, - думала Кэтрин. - А еще говорят, что таких не существует. Три трупа, и ни одной зацепки, огромные суммы денег неизвестно где, ни одной, мало-мальски подходящей версии - кроме призрачного предположения доктора Рябинина, в которое она, даже после пережитых ею самой сеансов гипноза, честно говоря, верила мало. Конечно, можно испугаться кошмара во сне, но умереть от этого? Однако, если Артур говорит, что так может быть, то... В общем, надо поменьше делать предположений, а больше верить фактам'.
   При мысли об Артуре, ей сразу становилось как-то не по себе - нет, не в худшем смысле, совсем даже наоборот. Раньше такого с ней никогда не бывало. Даже окружающие ее сотрудники отметили, что она стала какая-то иная, добрее, что ли. Выражение лица стало намного доброжелательнее, ее стали меньше цеплять по каждому поводу, наверное, когда у человека на лице написан вызов и непокорность - это само собой вызывает желание поддеть.
   - Кэтрин, детка, тебя как будто подменили, ты просто ангел во плоти. Может, и у меня теперь будет шанс? Что ты на это скажешь? - обратился к ней детектив Клайд.
   Раньше Кэтрин огрызнулась бы или сказала в ответ какую-нибудь пакость, но теперь она ответила, улыбаясь:
   - Может быть, мой толстячок, может быть, - и она нежно провела ладонью по его пухлой щеке.
   Клайд чуть не растаял от удовольствия, а другие присутствовавшие даже присвистнули. Она поняла, что добротой и лаской можно намного быстрее приручить этих `толстокожих'. `Как щенков', - с удовлетворением подумала она. И вправду, с тех самых пор сотрудники стали уделять ей большое внимание: кто стул подаст, кто чай принесет. Мелочь, но зато как приятно! Со своей стороны она заметила, что не такие уж они и плохие ребята, ее сослуживцы, просто немного грубые, но такими их сделала работа, и временами они могут быть просто душками.
   Кэтрин успела уже переговорить с капитаном о трех-четырех днях отпуска, мотивировав это тем, что ей позарез нужно съездить к себе домой. Это не вызовет никаких толков, тем более, что она собиралась именно туда, а с кем - это уже ее личное дело. Капитан разрешил, но сказал, что она должна закрыть до этого несколько своих дел, иначе...
   Иначе, все равно отпустит, куда он денется - все-таки, она ценный сотрудник, и может в любой момент подать рапорт о переводе в другое место. Так что... Осталось только договориться с Артуром - когда он сможет вырваться на пару дней.
   На назначенную встречу Кэтрин явилась во всеоружии. Практически полдня она посвятила своему внешнему виду: успела побывать в салоне, где ей сделали сногсшибательную пышную прическу (о ней она мечтала уже давно, тем более что натуральный тициановский цвет придавал ее волосам неповторимую насыщенность и красоту - не то, что у этих селедок моделей, которые красят волосы всякой дрянью).
   Кэтрин попросила также сделать ей несколько масок на лицо (она уже забыла, что это такое), хороший массаж и закончила все педикюром. В сочетании с ее новым платьем и обувью вид у нее был блестящий, по крайней мере она так решила, и, надо сказать, не была далека от истины. Это была другая женщина, мечта любого мужчины, обладающего изысканным вкусом, - королева. Кроме того, ее IQ составляло 145 единиц, не меньше чем у пилотов стелсов. И это, надо сказать, было предметом ее немалой гордости.
   Неожиданный внешний вид Кэтрин сильно поразил Артура, так ей, по крайней мере, показалось, он даже немного смутился: видимо, ему было неловко стоять рядом с такой женщиной. `Ты явно зарываешься в своих мыслях', - сказала Кэтрин самой себе.
   - Здравствуйте Кэтрин, вы сегодня выглядите как... первая скрипка в оркестре, - `Что он имеет в виду: формы или...', - или как королева бала. Будь я художником или фотографом, я бы вас запечатлел и повесил ваш портрет у себя над кроватью, - сказал Артур с ухмылкой.
   `Издевается', - подумала Кэтрин, но не огорчилась. Она была сегодня в ударе.
   - А вы выглядите как всегда, заштатный докторишка, - вернула ему она.
   Артур рассмеялся, оценив по достоинству шутку, и взял ее за руку.
   - И куда же мы пойдем? - спросила Кэтрин.
   - Туда, куда я и приглашал вас - в мои апартаменты, так я называю свою квартиру. У меня уже все приготовлено, в смысле осталось только доготовить, так что можем идти.
   Артур обитал в похожем здании, что и Кэтрин: ячейка в огромном улье - многоквартирном доме. Обычная квартира или, как говорят торговцы недвижимостью, студия с двумя спальнями. Все квартиры как близнецы: похожи одна на другую. Добротная мебель, ничего лишнего - очень похоже на рабочий кабинет доктора Рябинина. Те же окна (от пола до потока), неплохой вид из окна. Все как везде, кроме двух вещей, поразивших Кэтрин. Первая - это огромный аквариум на всю стену, такие большие аквариумы она встречала только в океанариумах. Десятки видов рыб, от разноцветных вуалехвостов и золотых рыбок до каких-то хищников, похожих на амазонских пираний, которых она видела, правда, только по телевизору. Некоторые виды рыб очень заинтересовали ее, она даже представить не могла, что такие существуют, настолько необычен был их вид. Кэтрин догадывалась, насколько может быть разнообразен подводный мир, но такое, да еще и в обычной квартире. Ладно, где-то на островах или коралловых рифах можно действительно встретить таких рыб, это она могла понять, но здесь, в бетонной коробке. Чудо, просто чудо. А водоросли, чего только стоили водоросли. Любые джунгли не шли ни в какое сравнение с флорой этого аквариума, не говоря уже о цветовой гамме - как в сказке. Между водорослями были видны какие-то миниатюрные строения, рассмотрев которые, Кэтрин даже вскрикнула от изумления - это были копии средневековых замков, выполненные с большой точностью. С бойницами, башенками, зубчатыми стенами. И вокруг всего этого находилось сотни маленьких и немного крупнее кораллов - наверное, самое красивое из всего, что было в аквариуме.
   - Вы ничего не говорили мне о своем хобби, - наконец вымолвила восхищенная Кэтрин. - Честно говоря, я поражена, такое зрелище!
   - Вернее сказать, у меня было хобби, раньше. С самого детства. Помню разные банки, склянки, колбы, в которых я разводил, вернее, пытался разводить рыбок. Знаете, ведь тогда даже приличный аквариум приобрести было трудно. Вот мы и разводили, в чем попало. Сами мастерили нехитрую аппаратуру для поддержания тепла и насыщения воздухом. Сами вылавливали в болотах и лужах инфузорий и циклопов для корма. Тогда было хобби. А сейчас, это скорее наследие из прошлого: я в детстве мечтал иметь огромный аквариум, и вот, пожалуйста, вот он, мечта моя сбылась. Ведь очень важно, чтобы мечты сбывались, особенно детские, не правда ли, Кэтрин? - она опустила глаза, и он продолжал дальше. - Теперь я только немного слежу за ним, однако прежнего, как в детстве, энтузиазма совершенно нет. Здесь же все автоматически, кормежка, уровень кислорода в воде, температура, освещение. Все управляется с помощью небольшого компьютера.
   - Это чудо стоит, вероятно, кучу денег, здесь только воды не меньше трех тонн. Да и сам аквариум с аппаратурой - признайтесь, Артур, вы миллионер?
   - Нет, вы ошибаетесь, не такое оно уж все дорогое, да и куплено в кредит. Если все продается в кредит, так чем же хуже мои рыбки? И то, я смог позволить себе это, когда только начал работать по специальности, на постоянной работе.
   - Интересно, а кем вы работали в США до того, как подтвердили свой диплом и получили место?
   - Ну, это длинная история, я расскажу вам за столом, а сейчас я прошу меня извинить, мне нужно около сорока минут, чтобы доготовить ужин. А пока я предложу вам что-нибудь выпить и насладиться зрелищем аквариума в сопровождении светового и музыкального оформления, гарантирую, вы не пожалеете. Садитесь, пожалуйста, в это кресло, а я принесу вам спиртное, или давайте пройдем в столовую, где вы сами выберете, что вам больше по вкусу.
   Они прошли в столовую, соединенную с кухней, там находился также небольшой бар. Различные напитки стояли на стойке. Вина, названия которых очень трудно произнести, Кэтрин при этом вспомнила посещение французского ресторана и улыбнулась, шампанское, водки, несколько видов виски.
   - А ваших настоек нет, о которых вы говорили мне в прошлый раз?
   - К сожалению, нет. В магазине их не купишь, а чтобы сделать самому, требуется время, они должны настаиваться иногда до года.
   - Жалко. Ну, тогда виски, но безо льда и соды, просто чистый виски, чтобы не портить вкус. Вы знаете три правила употребления виски? Не охлаждать, не разбавлять, не... Черт, третье забыла. Ну, ничего.
   Артур начал откупоривать бутылку. Все бутылки, стоявшие на стойке, были непочатые. `Наверное, он приобрел их к моему приходу, - удовлетворительно подумала Кэтрин. - Значит, тут не так уж часто бывают гости, а вернее гостьи'. При этом Кэтрин повернулась лицом к кухне, и чуть не выронила виски. Ей показалось, что она попала на кухню какого-то ресторана, что-то похожее, она видела недавно, когда, занимаясь расследованием одного случая, была на кухне известного в городе ресторана.
   Само помещение кухни не было большим, но зато как оно укомплектовано! Чего там только не было. Огромный, блестящий жарочный шкаф с множеством отделений - от большого, где можно было испечь среднего размера бычка, до узкого и длинного, для фаршированной целиком рыбы. Пара холодильников и объемная морозильная камера, несколько полок с разнообразной посудой: только сковородок она насчитала более десяти штук, наборы ножей и остальных кухонных принадлежностей, назначение которых она даже не могла себе представить. Навесной шкафчик для специй. На ее лице было написано такое удивление, что Артур спросил серьезным тоном:
   - Что с вами, Кэтрин, вам плохо? Вас поразила моя кухня?
   Она ничего не ответила, вспомнив свою кухню с парой тарелок, несколькими почерневшими кастрюлями и единственным более или мене острым ножом - для всего: от разделки рыбы до нарезки торта. Сравнивая богатство этой кухни даже с кухней своей матери, тоже очень любившей готовить, и в которой, по ее мнению, было много лишнего, она поняла, как ошибалась.
   - Да, Артур, вы не перестаете меня удивлять, я восхищена и раздавлена. Это что: тоже хобби или отголосок детства?
   - В некоторой мере, можно сказать и так. Я уже вам говорил, насколько серьезно отношусь к еде. Это одна из трех важнейших для меня вещей, да и вряд ли вы поверите, если я вам расскажу, чем мне приходилось иногда питаться там, где я когда-то жил. Вот вы бы поверили, что были такие времена, когда у нас был праздник, если нам удавалось приготовить курицу на обед. Одну на всех.
   - Да, в это трудно поверить, но зато теперь, смотря на всю эту роскошь...
   Еще Кэтрин отметила, что при всем великолепном и разнообразном убранстве кухни, нигде не было заметно ни единого пятнышка, и совершенно отсутствовали запахи, обычно присущие местам, где готовят пищу.
   Кэтрин глотнула виски и подошла к аквариуму. Последние полчаса совершенно сбили ее с толку, надо было привести свои мысли в порядок. И действительно, когда Артур включил ей светомузыкальное оформление, она на некоторое время позабыла все на свете, настолько неповторимое и захватывающее зрелище в сопровождении музыки представилось ей.
   Кэтрин вздрогнула, когда почувствовала руку на своем плече. Это Артур хотел мягко вывести ее из погружения в нирвану.
   - Кэтрин, пойдемте, я знаю, это как наркотик - так можно сидеть, погрузившись в этот мир, часами. Я так делаю, когда у меня плохое настроение или нападает хандра. Пойдемте ужинать, все уже готово. При упоминании о еде Кэтрин вспомнила, что не ела с самого утра. Она резко поднялась и, бросив еще один взгляд на аквариум, прошла за Артуром.
   Маленький столик в столовой был уже накрыт: красивая вышитая скатерть, два прибора и канделябр со свечами. `Свечи - это просто необходимо, помогают создавать интим', - подумала Кэтрин, опускаясь на один из стульчиков.
   - Что же вы такое приготовили, Артур, чего мы не смогли бы съесть в ресторане?
   - Ну почему, конечно же, смогли бы. Все, что я сегодня приготовил, можно заказать в ресторане, и, я думаю, не в одном. Однако я больше предпочитаю готовить сам - еда становится намного вкуснее. Впрочем, у вас есть шанс все это проверить
   - Ну что же, попробуем. Что это, в чашечках с длинными ручками - я так понимаю это грибы?
   - Совершенно верно: это грибы в сметане с сыром. Плюс несколько мною изготовленных специй. Давайте для начала выпьем, я предлагаю выпить водки, нет ничего лучше к хорошему ужину.
   Кэтрин не возражала. `Что же, пусть все будет по его сценарию'. Она решила сама ничего не предпринимать, плыть по течению, и если на пути возникнет водопад - она не будет против окунуться в него.
   Артур открыл бутылку водки и налил в небольшие рюмочки.
   - За вас, Кэтрин, - провозгласил он.
   - За вас, Артур, - вторила ему она, и, последовав его примеру, залпом проглотила содержимое рюмки, после чего потянулась к грибам. После выпитой водки вкусовые рецепторы заработали вовсю, грибы ей показались невероятно вкусными, в течение нескольких секунд она проглотила все содержимое чашечки.
   - Теперь попробуйте семги, вот она, а потом черной икры из вазочки. Но перед этим нужно выпить, - сказал Артур, наливая в рюмки водку.
   После второй рюмки волна живительного тепла заполонила ее всю. Приступив к закуске, она некоторое время даже не разговаривала, полный рот мешал этому.
   - Вы маг поваренного искусства, - наконец, проговорила Кэтрин, прожевывая кусок семги. - Я, конечно же, пробовала уже нечто подобное в каком-то ресторанчике, не помню в каком именно, но сегодня это что-то божественное. Налейте-ка еще, пожалуйста, рюмку, мне кажется, что водка удваивает вкусовые качества еды, - попросила Кэтрин, лукаво глядя на Артура.
   - Это еще что, так закуска, сейчас перейдем к основному блюду.
   - И какое же это будет блюдо?
   - А вы не чувствуете запаха?
   Действительно, стал различимым приятнейший запах чего-то жарящегося.
   - Мне кажется, это запах какой-то готовящейся птицы с фруктами. Я права?
   - Вы угадали. Я не стал изощряться, можно было, конечно приготовить лобстеры с остреньким соусом или пиццу по-итальянски, или что-то сложное из французской кухни. Все это можно попробовать в местных ресторанах. Вот почему я решил угостить вас одними из своих любимейших блюд - молодой уточкой, приготовленной в духовке, с душистыми яблоками - просто и изысканно. Впрочем, мы сейчас ее попробуем.
   Артур принес из кухни большой, как показалось Кэтрин, серебряный поднос, на котором находилась зажаренная до золотистого цвета утка средних размеров. Тут же рядом лежали запеченные яблоки, издававшие тончайший аромат, и еще различная зелень. Артур с помощью ножа и двузубой вилки разделил утку на части и, положив в тарелку Кэтрин несколько аппетитно выглядевших кусочков, вновь налил в рюмки.
   - После водки сразу же попробуйте кусочек яблока, а уж потом утку, - посоветовал Артур. Кэтрин так и сделала - соединение нескольких различных вкусов было неповторимо.
   - Я нахожусь на седьмом небе, не помню, чтобы я когда-то получала столько удовольствия от еды. Я всегда считала пищу чем-то просто необходимым для функционирования нашего организма...
   - Но ведь мы не машины, которые потребляют бензин или электроэнергию. Можно, конечно, подойти и с этой стороны - но тогда мы полностью превратимся в роботов. Прием пищи - это как ритуал, по крайней мере, для меня. Каждый день нужно получать от еды истинное удовольствие, а также внутреннее удовлетворение. Поверьте мне как врачу, человек, питающийся как машина (к примеру, так делает подавляющее большинство городских жителей), больше подвержен разнообразным заболеваниям, в том числе и психическим, чем человек правильно питающийся.
   - Это я уже сообразила, но все равно мне трудно представить, что можно так серьезно подходить к приему пищи. Но скажите, где же вы научились так шикарно готовить? Я думаю, не каждый из шеф-поваров известных ресторанов может похвалиться такими глубокими познаниями в области кулинарии. С ваших слов я поняла, что вы знакомы со многими кухнями мира.
   - Вы правы, но вы никогда не поверите, что я сам научился готовить все блюда, а их не меньше сотни. С помощью кулинарных книг, разных рецептов, но больше всего путем экспериментов, пока каждое блюдо не стало, я могу смело утверждать, изысканно вкусным.
   - Я в это охотно верю! Но мне все-таки кажется, что поварское искусство - это только одно из тех, которыми вы владеете. Признайтесь, вы уже проговорились мне, что работали по разным специальностям.
   - Вы знаете, я большой мастер перевоплощений, поэтому любое дело, которым я занимался, давалось мне очень легко. Например, когда я только начал свою жизнь в США, каких только `работ' мне не пришлось перепробовать: одной из первых была грузчик в порту. Я настолько вошел в роль, что у меня появилась походка, как у остальных рабочих, жестикуляция, я стал говорить на их жаргоне, те же крепкие словечки и выражения. Я даже внешне стал походить на них. Не прошло и нескольких недель, как мне предложили стать бригадиром, потом начальником смены...
   Когда мне стало неинтересно в порту, я перешел на работу в управление железных дорог, несмотря на то, что в порту я уже зарабатывал приличные деньги (по моим тогдашним представлениям). Когда мне надоело на железной дороге, я перешел в строительную фирму и так далее. И практически везде мне было не сложно. Знаете, в жизни очень важно постоянно быть в движении, застой - это хуже всего. Если ты остановился, то все, жизнь остановилась. Но чтобы быть в движении, нужно иметь к чему-то интерес, поэтому если вы чем-то занимаетесь, так, по инерции, без интереса, нужно срочно это бросать и находить что-то новое.
   - Ну, конечно, с вашими возможностями вы бы могли и директором стать и даже президентом компании.
   - А здесь вы ошибаетесь. Я совершенно не пользовался тем, что мне дано свыше. Конечно, можно было над кое-кем поработать и я бы стал в итоге, скажем, управляющим или директором - на некоторое время, всех же не загипнотизируешь. Максимум, кем бы я мог стать, это руководителем среднего звена - не забывайте что я эмигрант, я чужой для здешних людей. Они никогда не пустят в свои ряды чужака, никогда. Только до определенного уровня. Все должны знать свое место, и утверждение, что Америка - страна равных возможностей - это полнейшая чепуха, лично проверил. Вот так, с большими трудностями, но я все-таки стал работать по специальности.
   - И это вам неплохо удается. Доктор Ричардсон высочайшего мнения о вас. У вас, наверное, очень много пациентов? Да и почему вы предпочитаете работать в государственной лечебнице. Насколько я знаю, частные психиатры зарабатывают гораздо больше, несмотря на то, что имеют намного меньше клиентов. Они как семейные врачи. А вам приходится работать с каждым, кто обратится в госпиталь. Почему?
   Артур как будто немного смутился, но быстро преодолел паузу и сказал:
   - А как вы думаете, много было бы у меня солидных клиентов, например с Уолл-стрит. Врач-эмигрант, к тому же русский. К кому они обратятся: к известному врачу, стопроцентному американцу или ко мне? Но это не главная причина. Я все время занимаюсь научными исследованиями, изучением психики человека. А здесь, в госпитале, гораздо большая вероятность встречи интересных для меня случаев заболеваний. Намного интереснее, чем часами выслушивать, как какая-то глупая жена миллионера рассказывает о своей мигрени, навеянной не тем цветом обоев или тявканьем ее мопса. Чушь. Так что, Кэтрин, я думаю, вы понимаете меня. Но хватит об этом, давайте выпьем. Смотрите, мы уже выпили всю бутылку, придется идти за другой, - он направился в кухню к холодильнику.
   `Странно, я уже выпила полбутылки водки, и совершенно трезва. Раньше от такой дозы спиртного упала бы уже под стол, или чего еще хуже... Вот что значит проводить время в приятной компании и за хорошим столом'.
   Артур вернулся с другой бутылкой водки, покрытой изморозью. `Как в рекламе', - подумала Кэтрин
   - Ну что же, за что мы выпьем? - спросил Артур, наливая полные рюмки.
   - Давайте выпьем за ту счастливую звезду, которая привела нас к знакомству. Ведь если бы вы были частным психиатром, то мы бы никогда не встретились. За звезду, что свела нас!
   После выпитого пламя свечи загорелось ярче, и голос стал немного тягучим - так показалось Кэтрин, но зато как приятно, в теле чувствовалась непривычная легкость, а в мыслях небывалая ясность.
   После еще одной рюмки, когда они уже доедали утку, Кэтрин невероятно захотелось целоваться - как в школе, когда впервые появилось желание узнать, что же это такое. Артур был близко, она даже на расстоянии чувствовала его тело, глаза у нее заблестели озорным огнем, исчезли все условности.
   - Артур, а давайте потанцуем, у вас такая прекрасная музыка, да еще в таком сопровождении...
   - А как же десерт? Я приготовил пирог с вишнями специально для вас, Кэти, он просто тает во рту.
   - К черту пирог, вернее, мы его попробуем позже. А сейчас я хочу танцевать.
   Схватив Артура за руку, она потянула его в гостиную. Там играла очень тихая, успокаивающая, слегка усыпляющая музыка. Кэтрин прижалась к нему всем телом. Артур вздрогнул, Кэтрин посмотрела на него, подняв голову, губы у нее были влажными, глаза искрились.
   - Артур, вы знаете, я больше так не могу...
   - Кэтрин, Кэтрин, я тоже...
   Он поцеловал ее, их губы слились в пылком страстном поцелуе. Они обняли друг друга, кровать оказалась совсем недалеко...
  

* * *

  
   Открыв глаза, Кэтрин подумала, что она все еще спит, настолько незнакомой ей показалась обстановка: комната, постельное белье, мебель, картины, изображающие морские пейзажи, громадные старинные, или сделанные под старину часы - господи, она же опоздала на работу. Кэтрин хотелось вскочить, но память стала потихоньку возвращаться к ней, сегодня же воскресенье, а что она тут делает? Неужели...
   Она откинула одеяло, на ней было нижнее белье, значит она не.... Хотя, черт его знает.
   Чувства восприятия внешнего мира восстанавливались, но немного шумело в голове. Она же у Артура дома, в его постели, провела здесь ночь и ничего не помнит. Что-то она все-таки помнит: великолепный ужин, выпивка. Боже, на ее долю пришлась целая бутылка водки.
   Помнит, как танцевали, она провела рукой по губам, помнит, как целовались, а дальше...
   - Черная дыра, - неожиданно проговорила она вслух. Послышался шум посуды, и, спустя несколько минут, вошел Артур. Как всегда аккуратно причесан, в отличной форме, как будто вчера и не...
   - Вы уже проснулись, Кэтрин, я не хотел вас будить, увидев, как вы сладко спите. Да и к тому же сегодня выходной. Как вы себя чувствуете, Кэти? Вид у вас не очень, - усмехнулся он.
   Конечно, не очень, ясное дело: она же не умылась, не приняла душ и вообще. Ах, а косметика, она же ее вчера не смыла, боже мой, Кэтрин взглянула на подушку, всю в разводах от ее макияжа. Она резко вскочила, чуть не опрокинув поднос, который держал Артур, и проскочила в ванную комнату. Первый взгляд, брошенный в зеркало, отобразил весь ужас ее положения, все стало ясно. Косметика размазалась по лицу, от вчерашней шикарной прически не осталось и следа. И в таком виде ее видел Артур! Хоть застрелиться впору, а еще эта голова. Ну что, поймалась с поличным? Учти на будущее.
   Она приняла душ, умылась, как обычно собрала в хвост свои волосы, и пошла сдаваться Артуру.
   - Как вы свежо выглядите, совершенно по-другому, чем вчера - я бы сказал `натур-продукт'.
   Кэтрин не поняла, шутит он или издевается.
   - Голова у вас не болит? - участливо осведомился Артур, - не кружится?
   - А вы как думаете? Споили бедную женщину, а еще издеваетесь, - обижено ответила Кэтрин.
   - Ну ничего, это пройдет. Я вам принес лекарство, - и пододвинул поднос.
   Там стояла запотевшая рюмка с водкой, немного икры в вазочке, белый хлеб и соленый огурец, разрезанный пополам. Рядом стоял чайник, кружка и какое-то варенье, а между тарелок - кусочек так и не испробованного вчера пирога с вишнями. Увидев водку, Кэтрин поморщилась
   - Уберите, я смотреть на это не могу!
   - Нет, нет, вам нужно избавиться от головной боли
   - Но я могу принять аспирин, или...
   - Нет, поверьте, я же врач, - с видом педиатра, упрашивающего ребенка проглотить таблетку, проговорил Артур. - Вы же мне верите?
   `Уж и не знаю, - мрачно думала Кэтрин. - Я ничего не помню о вчерашней ночи. Что было? Да и как спросить? Это ж надо было так...'
   - Если вы думаете о вчерашней ночи, то спешу вас заверить, что ничего не произошло. Когда мы дошли до постели, то вы уже спали. Так что ...
   `Вот позор какой. Еще хуже, чем если бы что-то было. Ну и дела'.
   - Кэтрин, выпейте и все пройдет, включая ваше мрачное настроение. Будете как новенькая. Тем более что у нас сегодня запланирована развлекательная программа.
   - Какая еще программа?
   - Я приглашаю вас в парк развлечений.
   `И чего я там не видела?' - подумала Кэтрин.
   Пересилив себя, Кэтрин проглотила рюмку водки. Через несколько минут она смела все, что было на подносе, включая пирог с вишнями. Настроение у нее заметно улучшилось.
   - Ну что, Кэтрин, одевайтесь и пойдем к парку пешком, пешая прогулка в воскресное утро - нет ничего приятнее!
   - Я не против, только вот... Не осталось ли еще одного кусочка пирога? - спросила Кэтрин, лицо у нее светилось радостью, и, наверное... счастьем?
  
  

Глава 11

  
   Весь день прошел практически в непрекращающемся веселье. По дорогое в парк развлечений они зашли к Кэтрин домой, чтобы она смогла переодеться - не в вечернем же платье кататься на каруселях. Вернее, Кэтрин сама быстренько забежала к себе в квартиру (ей пока не хотелось приглашать Артура); после блеска его квартиры нежелательно было афишировать, если можно так выразиться, некоторую небрежность в быту, на которую Кэтрин до этого совершенно не обращала никакого внимания. Артур понимающе остался ожидать возле дома, сказал, что купит газет. Кэтрин не заставила его долго ждать - она надела на себя простую и удобную одежду, макияж использовать не стала: она уже поняла, что нравится Артуру и без всяких искусственных ухищрений.
   К полудню они уже были в городском парке развлечений. Парк представлял собой розовую мечту любого ребенка, но поскольку многие люди в душе остаются на всю жизнь детьми - то и для большинства взрослых. Каких только аттракционов там не было, ведь он располагался на огромной площади, и чтобы побывать в каждом аттракционе, понадобилось бы несколько дней. Артур сразу предложил Кэтрин покататься на американских горках - они в этом парке были довольно приличной высоты.
   `Проверяет меня на смелость, - усмехнулась про себя Кэтрин, - неужели он еще ничего не понял?'
   Они уселись в одну из первых тележек и взялись за руки - прямо как в детстве, тем более что спереди и сзади сидели в основном детишки с возбужденными лицами - в предвкушении поездки.
   Когда тележки начали спускаться с первой горки, Кэтрин, как и все дети, вдруг восторженно закричала - то ли от надуманного страха, хотя ей совершенно не было страшно, то ли за компанию - в тот момент она бы не смогла объяснить. Артур сжал ее руки немного сильнее, Кэтрин повернула голову в его сторону и увидела, что он совершенно не смотрит вперед, навстречу новым `испытаниям'. Он смотрел на нее, и как ей показалось, что-то говорил, по крайней мере его губы шевелились, но ничего не было слышно: такой стоял шум от двигавшихся тележек и детского визга. Так как в свое время она прошла курс обучения чтению по губам, ей показалось, что Артур ей что-то говорил. Кэтрин была уверена, что это слова любви. Однако из-за свиста ветра в ушах и остального шума, а также после вчерашнего, это все вполне могло ей только привидеться.
   Оставшийся отрезок американских горок они проделали, глядя в разные стороны. Кэтрин сосредоточенно размышляла: говорил ли Артур ей те слова или у нее уже начались галлюцинации. Артур, казалось, о чем-то напряженно думал - по его лицу было видно, что он размышлял о чем-то таком, о чем бы не хотелось вспоминать. Однако он не переставал сжимать руки Кэтрин в своих, они так и вышли из тележки, держась за руки - как пара влюбленных.
   - Ну что, Кэтрин, может еще раз? - для виду спросил Артур, было ясно, что американские горки его совершенно не впечатляют.
   - Я думаю, лучше пойдем к какому-то другому аттракциону. В детстве я очень любила кататься на чертовом колесе, а вы?
   - Как скажете, сегодня я в вашем полном распоряжении, тем более я вчера немного провинился...
   - Ах, бросьте, я сама виновата, что не рассчитала силы.
   - Нет, нет. Все равно вы сегодня моя повелительница, приказывайте, принцесса, - искренне улыбаясь, сказал Артур.
   `Если бы не только сегодня!' - подумала Кэтрин, входя в клетку чертового колеса.
   - Как вам панорама, город лежит как на ладони.
   - С земли колесо не кажется таким высоким - тут не меньше ста метров, - проговорила Кэтрин, прижимаясь к Артуру. Вспомнив свои сновидения, в ней проснулся страх высоты.
   - А посмотрите, как замечателен сам парк: какое множество аттракционов, все украшены разноцветными огнями, а сколько детишек. Превратиться бы в детей - от минимального исполнения их желаний они становятся невероятно счастливыми, причем по-настоящему, без фальши.
   - А чего вы, Кэтрин, желаете больше всего?
   Кэтрин не хотелось отвечать на этот вопрос, и она сделала вид, что засмотрелась вдаль. `Конечно, счастья, чего же еще, ясное дело, что не денег и власти, как многие, я достаточно насмотрелась, к чему может привести и то и другое'.
   - Вот были бы крылья, открыть клетку и улететь. Улететь куда-то далеко, за три девять земель, как говорится в сказках, и парить над облаками. Вы хотели бы этого, Артур?
   - Оказывается, вы романтическая натура, Кэтрин. Не думал, что такие встречаются в полиции. Парить как птица, говорите, а какая птица - голубь или коршун?
   - Все время вы пытаетесь извратить мои мысли. Ну, причем здесь коршун? Конечно, голубь.
   - Вот видите, как на вас влияет высота, еще чего доброго вспорхнете, и придется мне ловить вас за ваши симпатичные ножки
   - Размечтались. Нет уж, я не доставлю вам этого удовольствия, давайте просто понаблюдаем открывшуюся панораму, это так завораживает, и к тому же созерцание присуще только творческим натурам.
   - А вы, значит, не только романтическая, но и творческая натура. Этак, я скоро обнаружу, что вы в душе тонкий эстет.
   - Все может быть, сегодня такой чудесный день, вы чувствуете? Только здесь, на высоте, можно отвлечься от земных дел, вернее сказать, от приземленных дел. Здесь почти как на небе, только ангелов не хватает и божественного сияния. А какой здесь воздух - не надышаться!
   - Мы уже ближе к земле, чем к небесам, так что я вам посоветую спуститься с небес, а то скоро придется ступить на грешную землю. Или, может быть, еще разок?
   - Пожалуй, хватит, нужно сегодня испробовать как можно больше аттракционов.
   Они смеялись и подшучивали друг над другом, отправившись в глубь парка.
   Первым на пути попался дворец страха, и они решили проехаться по его помещениям. На всем пути следования по дворцу страха встречались разные детские страшилки: то мумия выскочит, то скелет с косой, то говорящая голова; однако каждый следующий предмет их еще только больше смешил. Оттуда они вышли, хохоча во все горло, не стесняясь столпившихся рядом людей. Дальше они обошли не менее десятка аттракционов, но самое, к сожалению, неприятное впечатление у Кэтрин осталось после аттракциона под названием `Юла' - крутящейся в нескольких плоскостях платформы. Она даже обрадовалась, что сегодня практически ничего не ела, а то не известно, чем бы все могло закончиться.
   Кэтрин давно не испытывала столь приятного времяпрепровождения. Когда забываешь обо всем на свете и хочется только веселиться. Как в песне - душа ликует и поет! Кэтрин часто, в самых разнообразных местах бросала быстрые взгляды на Артура, но так и не заметила, чтобы он смотрел на нее как тогда, на американских горках. Она даже начала немного злиться на него и решила отомстить. Увидев павильон, где стреляют по различным целям, она направилась туда - что-что, а метко стрелять она умеет. Посмотрим, какой вы стрелок, доктор Рябинин!
   Там им выдали по винтовке и заряды к ним. Кэтрин, зная качество здешних стволов, сделала пробный выстрел: в цель попала, но отметила, что надо брать чуточку левее. После этого она сбивала цель за целью. Кубики, игрушечные солдатики, разные макеты - все валилось с полок. Артур не стрелял - он просто следил за нею.
   - Артур, смотрите сколько целей, представьте, что это ваши враги и их нужно уничтожить, тогда вы уж точно попадете. Ну же!
   - Да нет, Кэтрин, у меня другие методы сводить счеты с врагами. А выпускать пар с помощью полудетского ружья...
   - Стреляйте же, Артур, - ей не терпелось показать свое превосходство.
   - Раз уж вы так настаиваете, пожалуйста, только давайте стрелять по мишеням - десять выстрелов, потом подсчет очков. Идет? Пожалуйста, - обратился он к работнику павильона, - повесьте нам мишени.
   Артур выстрелил первым, и Кэтрин с удовлетворением отметила, что он попал всего лишь в поле под номером четыре.
   Она тут же начала стрелять, не обращая больше на него внимания - все ее выстрелы попадали не ниже шестерки. Истратив все патроны, она обернулась к нему, он как раз делал последний выстрел.
   Спустя пару секунд работник павильона подал им их мишени. Лучше бы не приносил. Да, первый выстрел Артур сделал довольно плохо - наверное, проверял прицел, зато остальные были не ниже восьмерки. В итоге у него было восемьдесят три очка, а у нее всего семьдесят одно, неплохо, но, в данном случае, полное фиаско.
   - Черт, - недовольно сказал Артур. - Обычно у меня за девяносто.
   Кэтрин же ничего не сказала, а только молча вышла на улицу. Через секунду ее догнал Артур.
   - Вы обиделись? Если бы я мог это предположить, то все б мои выстрелы попали в `молоко'. Кэтрин, вы отлично стреляете.
   - Вы хотели добавить `как для женщины'? - она надула губы, но тут же взяла его под руку.
   - Вы не перестаете меня удивлять. Где вы так научились стрелять? Мало кто из моих сослуживцев так стреляет. Признайтесь, вы раньше занимались стрельбой?
   - Да нет, я же служил в армии, а в то время в нашей стране должны были служить все юноши, несмотря на то, что наша армия была далеко не идеальной, но все-таки подготовку она давала отличную, и я решил вынести из нее все, что может когда-то пригодится в жизни. Стрельба оказалась одной из этих вещей. Помню, было время, когда мы могли стрелять по мишеням с утра до вечера, патроны завозились целыми эшелонами, чего-чего а этого там было завались. Да и честно говоря, если бы я не умел стрелять, я бы вообще не пошел стрелять в этот павильон. Я считаю, что если человек что-то делает, он должен делать это мастерски, ну, по крайней мере, хорошо. Или вообще не делать!
   - Послушайте, а вы случайно не участвовали в каком-то военном конфликте, или были тайно в какой-то стране типа Анголы или Афганистана?
   - Нет, по счастливой случайности нет. А вот многим моим друзьям и знакомым приходилось. К счастью, Кэтрин, вы даже представить себе не можете, что значит побывать на войне, я как психиатр это отлично знаю - работал с такими людьми. Психика человека полностью меняется, это уже совсем другие люди. Практически никого, кто побывал на войне, уже нельзя назвать здоровым человеком.
   - Мне это знакомо, я часто встречала ветеранов. У нас это называется вьетнамский синдром. Теперь Ирак, что будет дальше?
   - У меня был очень хороший знакомый, я дружил с ним и его женой. Прекрасные люди как внешне, так и душевно - они любили друг друга очень крепко. После женитьбы у них родилось двое милых детей, мальчик и девочка. Это их еще сильнее сблизило - одним словом, счастливая семейная идиллия. И вот, через несколько лет, у него начались психические отклонения, внезапные приступы, он же воевал в Афганистане, однако вернулся без единого ранения, даже царапины на нем не было, несмотря на то, что, судя по его рассказам, он побывал в самых тяжелых схватках. Так вот, началось это через несколько лет после их женитьбы. Он стал вскакивать по ночам и в бессознательном состоянии выкрикивать различные военные команды. Иногда прятался по углам комнаты, как бы остерегаясь снайпера, баррикадировал входные двери, не пуская родных в дом. Ярко выраженная шизофрения. Где только его не пытались лечить, ничего не помогало, становилось все хуже и хуже, болезнь прогрессировала. И вот бедной женщине пришлось покинуть человека, которого она очень любила, из-за страха за своих детей и за себя. В неконтролируемом состоянии он мог совершить, что угодно. Это у нас называется афганский синдром. А сколько людей спилось или попало в психиатрическую больницу - не перечесть.
   В США, я слышал, после последней иракской войны тоже умерло много солдат - в основном от последствий того невероятного количества прививок, которые им делали перед отправкой, и от вредного для здоровья излучения некоторых боеприпасов, а кто не умер - живет на таблетках. Так что любая война - это ужасно, как и для мирного населения, так и для самих солдат. Однако, наряду с этим, есть небольшой процент людей, которым не место на нашей планете. Как вы считаете Кэтрин?
   Кэтрин часто думала об этом. По роду службы она много раз встречала людей, которым место за решеткой, а то и в газовой камере. Да, это жестоко, хотя и говорится, что государство не может отправить человека на казнь, даже за смертные грехи. Однако многие среди этих людей спокойно живут среди нас, вкушая прелести жизни - часто ни хватает улик, чтобы посадить их в тюрьму, или они ускользают от правосудия, подкупив кого надо. Она чувствовала, что если бы не было свидетелей, и представился удобный случай, она бы собственноручно застрелила кого-нибудь из них.
   Побродив еще некоторое время по парку, они зашли еще в кафе и выпили кофе с пирожным. День подходил к концу, и они стали прощаться. С завтрашнего дня начиналась новая рабочая неделя, которая обещала быть тяжелой как для Артура, так и для Кэтрин.

Глава 12

  
   Институт располагался на огромной территории, между корпусами могло быть не менее километра. Впрочем, это мало смущало сотрудников, а скорее они видели в этом какой-то смысл - пока дойдешь от одного корпуса к другому, вот тебе и прогулка по свежему воздуху, можно развеяться, привести мысли в порядок.
   Артур направлялся к самому дальнему от главного здания корпусу - мрачному строению тяжеловесной постройки с решетками на окнах, внешне напоминающему здание тюрьмы в виде крепости, каких было немало в этой стране. Все окна были зарешечены толстыми пересекающимися железными прутьями. Артур невольно вспомнил Жана Вальжана, перепиливающего решетку на окне темницы с помощью миниатюрной пилки, помещающейся в монете. `Чтобы перепилить здешние решетки, ему бы понадобилось не менее пары лет, - подумал он. - Тем более что одним прутом здесь не обойдешься, чтобы вылезти понадобится выпилить не менее пяти'.
   Работники института называли между собой это здание `Yellow submarine', фразой из известной песни. Submarine - потому, что внутри действительно все было очень похоже на внутренние обустройство подводной лодки: тяжелые металлические двери, зарешеченные лампочки в коридорах, крохотные комнатки-отсеки. Yellow - из самого назначения этого здания: это было психиатрическое отделение института - `желтый дом'. Со всей страны сюда присылались больные с самыми непонятными и трудно объяснимыми случаями психических расстройств проще говоря, сумасшедшие. Конечно, здесь их пытались лечить, испытывая на них все новые методы лечения, но, честно говоря, это редко когда удавалось. Поэтому часто лечение заменялось простым наблюдением за пациентами, с целью изучения их психики, а также объяснения причин, ими движущих. Особенно были интересны случаи, которые в мировой психиатрической практике встречались впервые.
   Шагая к зданию, Артур старался ни о чем не думать, полностью отдаться прогулке, надышаться холодным зимним воздухом, казавшимся от этого еще более свежим, как на вершинах гор. Как и все исследователи, занимавшиеся практическим изучением паранормальных явлений, за Артуром, кроме основного направления его работы, было закреплено несколько пациентов психиатрического отделения. Нет, он не был их лечащим врачом, он должен был за ними только наблюдать, вести беседы, и т. п. На основе этого составлялись профессиональные классификации вверенных ему пациентов.
   Говоря по правде, ему очень не нравилась эта часть его работы - он жалел больных, хотя многие считали, что они уже утратили человеческий облик. Но, по мнению Артура, на основе систематических наблюдений совершенно невменяемые пациенты иногда делали логические выводы или принимали в определенных ситуациях совершенно непредсказуемые, неординарные решения, которые, в конечном итоге, оказывались единственно правильными. Именно такие моменты в жизни этих людей больше всего интересовали Артура как специалиста. Как, например, человек, который не в состоянии умножить два простых числа, за несколько минут решает сложнейшую логическую задачу, над поиском решения которой даже профессор-кибернетик трудился бы несколько часов. Или пациент, страдающий заболеванием, при котором люди не в состоянии повторить короткую фразу, вдруг выдает мысль, глубине которой позавидовали бы даже философы с мировым именем. Были случаи, когда пациенты, уже практически не отличающиеся от растений, делали предсказания, которые точно сбывались в назначенное время. Или, к примеру, пациенты, вполне нормальные днем люди, вдруг во сне начинали говорить совершенно другими голосами и воображали себя в совершенно иной сущности. Как будто они жили в нескольких мирах, и когда тело засыпало, их души переселялись в другие измерения, другие тела, а лежащее в беспамятстве тело, как машина-имитатор, воспроизводило то, что с душой происходило в ином измерении и другом теле. Ясно, что случаи с людьми, потерявшими чувство реальности, были крайне интересны для Артура - это же было его непосредственное направление работы в институте. Но таких случаев, к сожалению, было крайне мало, поэтому приходилось работать и с другими пациентами. Войдя в подъезд, он направился к пропускному пункту, где строго отмечалось время входа и выхода из корпуса. Выносить что-либо из здания, а так же вносить не разрешалось. Поэтому, получив свою толстую тетрадь с записями, перед встречей с пациентами он должен был сдать все личные вещи: ручки, часы, запонки, заколки, все вплоть до мелочей. Были случаи, когда пациенты выкручивали какую-то деталь из ручек или незаметно прятали скрепку при встрече с забывчивыми сотрудниками института и использовали их потом с изощренной хитростью и ловкостью. К примеру, изуродование работников отделения с помощью простейшей скрепки или карандашика, отпирание дверей булавками и т. п. И это проделывали люди, которых этому никто и никогда не обучал. Поэтому к вопросу безопасности относились очень серьезно, каждого врача или наблюдателя, каким являлся Артур, в палату к больным всегда сопровождал специально натренированный сотрудник отделения, а иногда даже двое.
   Покончив со всеми формальностями, Артур направился на второй этаж, где находились его подопечные. За ним следом шел сотрудник отделения.
   - Ну что, Саня, как сегодня, не было каких-либо происшествий?
   - Серьезных нет, вы же знаете, какие сейчас приняты меры. Разве что иногда случаются в блоке `Д'.
   - Ну, ясное дело, ведь там одни только буйные.
   - Это точно, то еще место, я бы ни за что не согласился бы там работать. Помните, когда пациент порвал горло санитару одними только руками, а с виду был полным доходягой, пальцем тронь - развалится.
   - Сила внушения. Может, он внушил себе, что он, к примеру, тигр. Ты же знаешь, что, например, человек-собака - это часто встречающиеся сумасшедшие. Полная имитация поведения собаки, вплоть до поднятия ноги во время мочеиспускания. Просто тот пошел немного дальше и вообразил, что он тигр. Вот тебе и сила зверя, убивающего одним ударом лапы.
   - Вам смешно, а я тут нахожусь постоянно, даже сны нехорошие появились. Нет, как только найду другую подходящую работу, сразу уволюсь - здоровье важней. А то, видя каждый день этих психов, окунаясь в их мир, и сам начнешь задумываться, где же настоящая реальность: за стенами больницы или в фантазиях этих придурков.
   - Если будут проблемы со сном, приходи ко мне, я постараюсь помочь, сновидения - это моя специальность.
   - Нет уж, спасибо, а то еще и меня запишете в свои пациенты, я и так чувствую, что если проработаю здесь еще пару годиков, то ничем уже отличаться от них не буду!
   - Не надо так, относись ко всему проще.
   - Вам легко говорить, вы только, извините, изучаете последствия разных эксцессов, но предотвращаем и усмиряем их мы - это оставляет глубокий след. У меня до сих пор перед глазами лицо того охранника, который на моих глазах скончался от потери крови, когда кроткая нежная девушка начала рвать зубами то, что было у него между ног. Конечно, он тоже виноват - хотел развлечься с милашкой, практически не похожей на сумасшедшую, она же была в первом отделении. Обычно, оттуда выписывают через несколько недель. Вот так. А вы говорите: относитесь проще.
   - Надо вам быть осторожнее. Как выяснилось позже, та, как вы говорите, милая девушка перегрызла горло своему парню, когда они занимались сексом в городском парке. А отправили ее к нам из-за какой то мелочи, я уже не помню, но предполагалась анорексия - она отказывалась есть.
   - Да, зато она потом неплохо пообедала.
   - У нее и был потом поставлен диагноз: какой-то тип синдрома вампира.
   - Хорошо, что не оборотня, а то превращалась бы по ночам в черт знает что и бегала бы здесь, вцепляясь в горло всем встречным.
   Так, за невинными разговорами, они приблизились к двери первой из комнат, где размещались пациенты, за которыми Артур вел наблюдение.
   Тут находился пациент, заболеванием которого был классический случай, называемый в литературе `Доктор Джекил и мистер Хайд'. Раздвоение личности, только в данном случае намного интереснее, чем в обычных случаях такого типа. Больной, будучи в жизни мужского пола, в один день просыпался женщиной, а в другой день - мужчиной. Вначале все врачи сходились к мнению, что пациент симулирует такое сумасшествие, однако, после ряда тестов, оказалось, что да - в те дни, когда больной говорил, что он женщина, он и вправду полностью ощущал себя женщиной и не только в своем воображении. Целый день он был женщиной, он вел себя как женщина, совершенно не отличаясь от остальных представительниц слабого пола. Даже лицо и тело становилось больше похожим на женское, чем на мужское. Было произведено сравнение мужских и женских отличий - имелось в виду не внешних, а поведение в некоторых конкретных ситуациях, когда мужчины в подавляющем большинстве поступают адекватно, а женщины по-иному. После тестирования оказалось, что в те дни, когда он был женщиной, он поступал как женщины, а в те дни, когда был мужчиной - как мужчины. Мало того, анализы, взятые у него в разные дни, совершенно отличались по химическим показателям, присущим разным полам. В общем, этот случай психического расстройства был крайне интересным. Чрезвычайно.
   Войдя в палату, Артур сразу же определил, кем сегодня является больной.
   - Здравствуйте, Светлана, как вы сегодня себя чувствуете? Вы прекрасно выглядите, вероятно, хорошо спали. - Артур с первых слов старался расположить пациента к себе, чтобы он мог почувствовать к нему доверие. В этот день этого и не требовалось - `Светлана' была в хорошем расположении духа.
   - Добрый день, дорогой Артур, вы тоже неплохо выглядите, - приветствовала `Светлана' Артура голосом, не отличимым от женского. Не видя человека, который это говорил, можно было с уверенностью сказать, что это была женщина с низким, томным голосом. В другие дни у него был довольно густой бас. - Вы правы, Артур, сегодня я прекрасно спала, мне снились радужные сны, как это бывало, когда я была маленькой девочкой. И сейчас я все время вспоминаю свое невинное детство: возня с куклами, игры в дочки-матери, скакалки, классики - как это было все по-настоящему, без притворства, без жеманничанья и кокетства. Пока в твоей жизни не появляются эти несносные мальчишки, а потом мужчины. Они обычно все портят.
   - Вы не любите мужчин? - притворно обиженным тоном спросил Артур.
   - Только не вас, милый Артурчик. Каждый ваш приход - это для меня как первое свидание. Ждешь чего-то нового, неизвестного, вот и сегодня, я чувствую, у вас новые духи и довольно неплохие, судя по запаху, наверно, ваша новая пассия подарила их вам.
   `Светлана' надула губки и сделала вид, что обиделась. Со стороны это бы рассмешило любого - как будто невысокий полноватый мужчина играет в театре женщину. Даже его лицо стало больше похоже на женское, не говоря уже обо всем другом. Полная мужская грудь напоминала женскую, хотя и небольшого размера, фигура - то же самое. Однако это был не театр. `Боже, - подумал Артур, - если одеть его в платье, надеть парик на голову, добавить немного косметики, даже днем не отличишь от женщины. А поведение? Когда он мужчина, то обычный мужик с тремя классами образования, как оно, впрочем, и было: неразвитая речь, через каждое слово - мат, в общем, обычный работяга из низших слоев общества. А сегодня манеры, как у дамы: как `она' изящно держит нож и вилку, будто на светском приеме. Несмотря на то, что они из мягкой пластмассы, а не из серебра, но все же. А горделивый наклон головы, а эти мимолетные взгляды - чем не леди из высшего света. Не говоря уже про речь - речь девушки, окончившей институт благородных девиц'. - Артур немного задумался и пропустил то, что вот уже несколько минут рассказывала `Светлана':
   - ...Я ей и говорю, но откуда я здесь возьму кремы или другую косметику, чтобы следить за своей кожей. И это она мне посмела такое сказать - у самой кожа, как у вареной курицы. На себя бы взглянула!
   Артур посмотрел на санитара.
   - Это она про соседку из семнадцатого. Они обедают вместе.
   - Ах, эта, - Артур быстро припомнил старушенцию, попавшую сюда из-за привязанности к кошкам и собакам. Она утверждала, что владеет их речью и может часами с ними беседовать.
   - Я вас хочу попросить, Артур, если вам нетрудно, приобрести для меня немного косметики - ну вы знаете, всякие там разные женские штучки. Вы же понимаете, как это для меня важно. Пожалуйста! - `Она' смотрела на него умоляющими глазами.
   - Хорошо, Светлана, но вы должны рассказать мне про ваши сны, - Артур коснулся того, что наиболее интересовало его. По его мнению, какие-то определенные сновидения провоцировали этого пациента просыпаться иногда женщиной. Именно сны, по его мнению, могли давать такую установку.
   `Светлана' немного насупилась и минуту молчала.
   - Вы же знаете, Артур, я не раз вам говорила об этом, я не помню того, что мне снится.
   - Но сегодня вы же сказали, что вам снилось детство...
   - Ах, оставьте, я все это выдумала, чтобы завести разговор на нужную мне тему. Вы же знаете, я капризная особа.
   - Светлана, напрягитесь, попробуйте припомнить ваши сновидения - хотя бы те, что вам запомнились, или те, которые часто повторяются, эти больше всего меня интересуют. Вы только подумайте, я вам за это принесу несколько видов кремов: для кожи лица, для рук, ночной и дневной, - Артур заметил, как у `Светланы' начали загораться глаза, и поэтому стал ковать железо, пока оно горячо. - Кроме этого, подарю вам целый косметический набор - там будут разные пудры, тени для глаз, тональные кремы, тушь для ресниц, а самое главное - несколько видов помад!
   `Светлана' слушала, закрыв глаза, ее лицо выражало блаженство. Вероятно, она представила, что уже обладает этим богатством.
   - И за всю эту роскошь я прошу лишь рассказать мне о ваших снах. Ну же, Светлана, что же вам снится?
   Лицо `Светланы' помрачнело, но не надолго. Она не могла забыть об обещанных подарках.
   - Артур, а нельзя ли так: вы мне все это принесете, а я потом...
   - Нет, Светлана, `утром деньги - вечером стулья' - не пройдет.
   - Ну, хорошо, я постараюсь вспомнить, - обреченно сказала `Светлана'.
   - Ну и отлично, я завтра приду и тогда поговорим.
   - Артур, если можно, хоть что-то: карандашик для глаз или тушь, - просительно взглянула она на него.
   - Я подумаю. До завтра.
   Далее по коридору были двери в особую палату - она была покрыта изнутри невоспламеняющимся материалом; из такого же материала были сделаны кровать, стул, стол, мало того, белье на кровати было из специальной ткани, которая не горит и даже не тлеет. Стекла окна из небьющегося и также невоспламеняющегося пластика. Находящийся здесь больной никогда не покидал этого помещения, датчики размещались по всей палате, включая дверь, а также на нем самом. Так что, если бы он покинул это помещение, сразу бы включилась сигнализация.
   Этот больной страдал одним из самых непостижимых и непонятных заболеваний. Если была бы такая возможность, Артур занимался бы только им одним.
   До сорока лет это был обычный человек, ничем не отличающийся от остальных граждан СССР. Простой служащий в госучреждении, имел семью, небольшую квартиру и старенький автомобиль. Все текло своим чередом, пока с ним не произошел несчастный случай на его маленькой даче, которую он собственными силами строил вот уже более пятнадцати лет. Как-то раз он с помощью блока пытался поднять на второй этаж груз, который сорвался и упал прямо на него, завалив с головой. Мало того, что он получил тяжелую травму головы, он еще и пролежал двое суток в завале в тяжелейшем состоянии. Семья знала, что он может на выходные остаться на даче, и забила тревогу только в понедельник, когда этот несчастный не явился домой, так как нужно было идти на работу. Благо, что стояло лето - иначе его уже никогда бы не спасли. Человек перенес несколько операций на черепной коробке, поскольку образовалось много гематом от удара по голове и длительного лежания в завале. Как он потом описывал, шевелиться он тоже не мог. Жесточайшие головные боли не давали ему забыться. Он не был в состоянии это вынести, и у него была только одна мысль - умереть. Головные боли вызвали невероятные видения, смешанные с реальностью. Он видел фантастических существ и внеземные пейзажи так же реально, как цемент и кирпич. Как будто два мира пересеклось. Но самое трагическое произошло гораздо позже, спустя несколько лет после этого несчастного случая, когда уже практически прошли мучительные головные боли и, наконец, пришел здоровый сон, почти как до того случая.
   Сначала даже было интересно. Например, сидя в общественном парке, он немного задумывался, как бы уходил в себя, и ему являлось видение, что, например, какой-то велосипедист наезжал на камень и через секунду уже лежал в луже, или какой-то ребенок, переходя через дорожку, споткнулся и упал, заливая плачем всю округу, или кот в погоне за птичкой не рассчитал и свалился с дерева. Обычно через пару секунд после видений эти события происходили в реальной жизни.
   Со временем становилось только хуже: увидит в своем воспаленном мозгу дорожную катастрофу - она обязательно происходила. Или загорался дом, или обваливался мост. Гибли люди, много людей - все списывалось на несчастные случаи, никто даже вообразить не мог, что этот человек может иметь к этому какое-либо отношение. Так он начал сходить с ума, ему стало казаться, а потом перешло в уверенность, что каким-то образом он вызывает эти события. Было несколько попыток излечиться в обычной больнице. Только после того, как он вызвал там несколько мелких `катастроф' (как-то: взрыв баллона с кислородом, трещина в несущей балке и еще кое-что), только тогда его перевели для исследований в этот институт. Ему ничего не помогало, разве что сильнейшие транквилизаторы, которые вырубали его полностью, не оставляя никакого шанса хоть одной мысли залезть в его голову.
   Первым в комнату вошел санитар - проверить, нет ли следов пожара и все ли цело. Только после этого он впустил Артура.
   - Здравствуйте, Борис, как сегодня у вас самочувствие?
   - Можно было бы и без этих слов, вы разве не знаете, как можно себя чувствовать после того, чем меня пичкают.
   - Но вы же понимаете, что на сегодняшний день это единственное средство, способное приглушить, скажем так, ваши `возможности'.
   - Это происходит помимо моей воли, от меня это совершенно не зависит. Видения возникают сами по себе. Это не то, чтобы я хотел увидеть или инспирировать своими мыслями. Если бы это было так, я бы просто не стал думать о таких вещах, и все бы было в норме. А так, разве это жизнь - вы сами знаете, во что я превращусь через некоторое время. Не проще ли покончить с этим раз и навсегда, как я уже просил вас много раз. Один укол и нет проблем.
   - Каждый раз, когда кто-то приходит к вам, вы первым делом просите его помочь вам умереть. Мы еще надеемся, что найдется способ вас излечить.
   - Ага, превратить в овощ. Помидоры ведь не думают, у них нет видений и вообще каких-либо мыслей. А я бы очень хотел умереть в здравом уме. Просто заснуть... Навсегда.
   - Вы прекрасно знаете, что мы не вправе этого сделать. Расскажите лучше о ваших видениях, вы же сами говорили, что они не всегда вещие.
   Больной не ответил, было видно, что у него нет больше желания разговаривать. Он думал только об одном - о смерти.
   Третий, кого посетил Артур, был высокий крепыш с дьявольским выражением лица и с черными пронизывающими глазами. Этот был практически всегда привязан ремнями к своей кровати ввиду буйства и неистовости своего характера. Его уже хотели перевести в блок `Д', но Артур упросил администрацию оставить его здесь еще на пару недель с целью разобраться в интересующем его вопросе.
   Этот пациент являлся главой секты, причисляющей себя к сатанистам. Но расследование показало, что это были лишь псевдосатанисты: как будто, они где-то набрались обычаев, используемых знаков, проводимых обрядов - но все было как-то исковеркано, было много надуманного. Также следствие показало, что секту действительно создал этот человек. Поднабравшись кое-каких знаний, он решил поставить дело - начал искать нужных людей, которые повиновались бы ему беспрекословно, были его `рабами'. И надо сказать, что со временем таких оказалось немало - этот человек, несомненно, обладал какими-то способностями гипнотизера и некой харизмой психически ненормального лидера, этакий мелкий Гитлер. В соединении с его звериным лицом и свирепой внешностью это производило незабываемый эффект. Секта просуществовала довольно длительный период времени - настолько был велик страх перед ее лидером. Попавшие туда, мало того, что должны были работать на благо секты и отдавать ей все свое имущество, они и не могли покинуть ее - только, как говорится, ногами вперед. Было доказано не менее пятнадцати убийств. Впрочем, они это называли жертвоприношениями. Человек, вышедший из под контроля секты, должен был умереть. Причем, осуществлялись эти убийства невероятно жестокими способами, для устрашения остальных членов секты. Немудрено, что ни один из членов не сообщил правоохранительным органам о существовании этой секты. Она просуществовала несколько лет, милиция вышла на них совершенно случайно, как говорится, по счастливому стечению обстоятельств. При задержании членов секты лидер лично убил двух оперативников - он был настолько неистовый, что положил бы еще нескольких, если бы не было применено оружие. Долго длилось расследование - практически всем рядовым членам секты потребовалось длительное психиатрическое лечение. Интерес Артура к этому человеку заключался в том, что тот утверждал: по ночам, во сне, он беседует с самим сатаной, и тот лично дает ему указания. Он также утверждал, что не совершил ни единого поступка без прямого указания дьявола. Даже зверские убийства, совершенные им с применением средневековых пыток - это наставления сатаны. Когда, во время следствия, он сидел в изоляторе, то голыми руками убил троих сокамерников, объясняя это приказом князя тьмы. После месяца наблюдений было действительно установлено, что этот человек иногда вскакивал ночью, даже не открывая глаз, и выполнял какие-то действия - казалось, что он все пребывает во сне, как лунатик. Так, один раз он выломал железную ножку стула и начал наносить удары по всему, что находилось под руками, а в другой раз стал со страшной силой биться головой об стену, так что, не явись санитары, у него бы треснула голова. Камеры зафиксировали, что все это производилось в бессознательном состоянии, будто бы его телом управлял кто-то другой. С тех пор он практически всегда был связан ремнями. Сегодня Артуру не пришлось повидаться с ним - человек спал после введенных ему препаратов - опять буянил. `Все-таки, придется перевести его в блок `Д', а потом обратно. Уж очень интересный экземпляр, - Артур склонялся к мысли, что действия данного индивидуума навеяны какими-то сновидениями. - Надо будет и дальше наблюдать его'.
   Далее Артур посетил тех своих пациентов, за которыми он вел наблюдение, скорее в нагрузку, чем с точки зрения научного интереса. Это были люди, утверждавшие, что они известные артисты или певцы. Одна женщина, похожая на известную всей стране певицу, выступала под ее именем в разных городах, собирая неплохие залы - деньги текли рекой. Так она провела несколько лет в турах, и ничего не подозревающие люди ходили на концерты любимой певицы, отдавая деньги, чтобы прослушать фонограмму и поглядеть на двойника. Проще простого, обычная аферистка. Однако она со временем настолько вошла в роль, что уже ей самой стало казаться, что она и есть настоящая звезда - даже пыталась иногда петь своим собственным голосом, мотивируя изменение голоса болезнью горла.
   Каково же было удивление настоящей певицы, когда на концерт, где она должна была выступать, явилась эта женщина, утверждавшая, что она и есть настоящая звезда. Разразился страшный скандал, и по всей стране серьезно взялись за двойников певцов и артистов. Мошенников разогнали или посадили в тюрьмы, а несколько таких, как эта женщина, оказались в психушке. Она до сих пор уверяла каждого встречного, что она и есть настоящая певица, звезда эстрады, требуя обращаться к себе только по имени звезды и часто оглашая помещения психиатрического отделения своими воплями, которые должны были изображать исполнение известного в стране шлягера.
   Это был один из множества похожих случаев - мания. Он совершенно не интересовал Артура.
   В заключение своего обхода Артур посетил небольшую комнату, разделенную на две клетки, с зарешеченными дверьми, поскольку содержащихся здесь существ людьми назвать было трудно.
   Эти существа - двое подростков, близнецов, по воле случая попавших, практически после рождения, в собачью стаю, обитавшую на мусорной свалке за городом. Они прожили с собаками, как потом выяснилось, около семи лет. Казалось странным, что за столько лет их никто не нашел, но это объяснялось тем, что свалка находилась довольно далеко от города и была давно заброшена. Обычные люди туда не ходили, а вездесущие бомжи боялись разъяренных псов, охранявших свою территорию.
   До сих пор остается загадкой, как они туда попали. С трудом удалось выяснить, что родились они в деревне, находящейся в семи километрах от свалки у девочки шестнадцати лет, которая сама жила с родителями - горькими пьяницами, поджегшими, в конце концов, свой дом. Они сгорели вместе с дочерью, начинавшей к тому времени тоже прикладываться к бутылке. Конечно, о близнецах знали соседи, их даже пытались найти, но когда поиски зашли в тупик, все списали на пожар, так что вопрос об их появлении на свалке до сих пор остается открытым.
   Но факт остается фактом. С самого детства они уже жили в стае. Как собаки приняли их, не загрызли насмерть, как те выжили без одежды зимой - непонятно. Ясно одно, теперь, хотя они и выглядят, как люди, но в душе остались зверьми. Когда их нашли, они передвигались на четырех конечностях, лаяли, клацали зубами, в общем, полностью повторяли повадки собак. Даже теперь, когда их учат ходить на двух ногах и разговаривать, вернувшись в свои клетки, они опять превращаются в четвероногих. Собачья сущность берет верх.
   Артур прекрасно понимал, что они уже никогда не станут полноценными людьми - да, они научатся ходить как все люди, научатся говорить, писать и т.п., но звери в них останутся навсегда. Людей, выросших в окружении зверей, уже никогда не удастся изменить - это был `синдром маугли', таких он уже повидал несколько, поэтому сильно и не напрягался - вел наблюдение. Но самое интересное то, что дикий зверь, попавший в общество людей, со временем научится там жить, а вот человек, живший ранее с дикими зверьми и вернувшийся в общество людей, уже никогда не найдет в нем своего места!

Глава 13

  
   Дорога пролегала прямой линей аж до самого горизонта. Встречных машин не было видно, насколько хватало глаз.
   - Так и уснуть недолго, - зевая, сказал Артур. - Все так и располагает ко сну. Никакого шума, рулевое колесо и рычаг передач почти не надо трогать, встречных машин нет. Зафиксировал, как говорят лоцманы, штурвал, и спи себе на здоровье.
   - Ага, и прямая дорога в покойники.
   - Ну, это вряд ли, смотрите, даже столбов нет вдоль дороги - рискуешь разве что вылететь в поле и завязнуть в песке. Да и сама дорога идеально ровная - как зеркало. Вот мы сейчас едем, - он посмотрел на спидометр, - со скоростью почти двести километров в час, а ощущение такое, что не более ста. Я бы сказал, что все располагает к аварии.
   Кэтрин как всегда не могла понять, шутит ли он или говорит серьезно.
   - Может, сами поведете машину? Наверное, ко всему вы еще и автогонщик? - ехидно спросила она.
   - Увольте. Да и здесь вы ошибаетесь. Автомобиль я вожу крайне скверно - у меня даже нет собственного, вы могли уже это заметить, детектив.
   - Пожалуйста, хоть сейчас не называйте меня детективом. Может, на пару дней смогу забыть о работе, - немного подумав, она продолжала. - Странно, что вы не любите водить машину и сами автомобили вообще. Обычно, для мужчин это одна из самых важных вещей в жизни. Знавала я несколько человек, которые кроме автомобилей ни о чем не говорили. Для них автомобиль был как любимая женщина - нет, даже больше. Девушки были на втором плане. Они заботились о своих автомобилях больше, чем о чем-либо в жизни.
   - И нравятся вам такие мужчины?
   - Ни в коем случае, но все-таки, надо хотя бы уметь водить машину, это жизненно необходимо почти каждому человеку. Без автомобиля практически невозможно прожить.
   - Это вы так говорите, потому что родились и выросли в США, где автомобильный бог очень силен, здесь автомобилей больше, чем людей.
   - Но все равно, как можно прожить, вернее, просуществовать без машины? У вас же в прошлой жизни, можно я так буду называть ваш период проживания в СССР, был какой-то автомобиль? Или вы не водите машину из принципа, мол, не умею водить как Шумахер - не сажусь за руль вообще?
   - Ну, вы уже загнули. Конечно же, я умею водить машину, так, средне. Просто я не люблю это делать без острой необходимости. А автомобиля у меня на родине действительно не было. Держать в то время машину - это было огромной роскошью, только чиновники или работники торговли могли позволить себе иметь более-менее приличный автомобиль. Да что там держать, купить простому человеку автомобиль было положительно невозможно!
   - Не понимаю!
   - А вот так, чтобы купить автомобиль, нужно было иметь не только деньги - огромные по тем меркам жизни в стране, но и стоять в очереди на покупку машины - этак, лет пять, семь. Или иметь хороший блат.
   - Что это такое `блат'? Впервые слышу это слово. Объясните, пожалуйста, как оно переводится.
   - Трудно объяснить, вы все равно не поймете. Да я попытаюсь. К примеру, вы хотите купить какую-то вещь, неважно какую. У вас есть деньги, но эта вещь нигде просто так не продается, она дефицит. Так вот, вам нужно найти таких людей, которые эту вещь вам могут помочь достать. Иметь среди знакомых таких людей - это и есть блат.
   - Не понимаю, у вас что, автомобильных салонов нет?
   - Сейчас, конечно, все есть, и может быть больше, чем здесь. Но тогда... Я же говорил, тому, кто с этим не знаком, очень трудно понять, а поверить тем более. Вы многого не знаете о моей родине. Я уже рассказывал вам об уровне питания в восьмидесятых годах в СССР. Это еще что. Вы бы видели, в какой одежде ходили простые люди, здесь даже бомжи одеваются лучше. В то время приличный заграничный костюм ценился, как бы вам сказать, что бы было понятнее, - ну скажем, как здесь сейчас Феррари. Вы понимаете, о чем я говорю?
   - Но как же так, страна, которая имела почти такое же вооружение, как и США, стоящее миллиарды...
   - Лучше, Кэтрин, по многим параметрам намного эффективнее.
   - Тогда объясните, вооружение, стоящее миллиарды, а...
   - А вот так, как раз все и шло, в основном, на вооружение. Девяносто процентов валового дохода страны использовалось на выпуск оружия и разработку новых образцов; на содержание самой большой в мире армии. В конце концов, Голиаф не выдержал, ноги его надломились, и `Империя зла', как выразился один президент - распалась. Вот так Кэтрин, а вы говорите автомобиль. Было время, когда у меня не было даже приличного костюма... Ну да ладно, хватит о грустном. А машину я не вожу просто потому, что это мне не нравится. Человек должен стараться делать только то, что приносит ему удовольствие.
   - Еще один постулат от доктора Рябинина, - с пафосом изрекла Кэтрин. - В вашем лице пропадает философ, а, может, и не пропадает?
   Артур улыбнулся и спросил.
   - Сколько еще до вашего города? Вы уверяли, что к обеду мы будем на месте.
   - Около двухсот миль, не беспокойтесь, будем даже раньше.
   - Вы лучше готовьтесь к предстоящей встрече с реальной частью ваших кошмаров.
   - Я уже несколько дней готовлю себя к этому, - соврала Кэтрин, ее мало беспокоил предстоящий поход к загадочному дому, она больше думала о том, как представить Артура своей матери. Как своего доктора - это никуда не годится, начнется такой переполох, что... Как бойфренда, тоже нельзя, метушни не оберешься. Да и не был он ее бойфрендом, пока... Конечно, хотелось бы, но рано еще, нельзя торопить события. Она решила представить Артура как сотрудника - работника психологической службы полицейского департамента. Более всего правдоподобно. Плохо одно, мать поместит их в разных комнатах; были бы они парой - спали б в одной спальне, а так... Можно конечно остановиться в гостинице, но быть в родном городе и жить в гостинице - мать этого не вынесет, ладно...
   - Кэтрин, о чем вы задумались, что-нибудь серьезное? Вы искусали себе все губы.
   `Все да ты видишь', - подумала она и сказала:
   - Обдумывала одно из своих криминальных дел. Никак не могу с ним разобраться.
   - Может, я помогу? - участливо предложил Артур.
   - Нет, спасибо, давайте лучше о чем-нибудь поговорим, чтобы я отвлеклась и не думала о работе.
   - О чем же, Кэтрин? Ну, раз мы едем в ваш родной город, где вы росли ребенком, ходили в школу - расскажите мне о своей семье.
   - А чего рассказывать, отец умер несколько лет назад...
   - Извините меня, я не знал, очень жаль.
   - Да ничего, мы уже привыкли. Он был очень хорошим человеком. Все старался делать для людей. Днями и ночами просиживал на работе, что, в конце концов, вероятно, его и сгубило.
   - А кем он был при жизни?
   - Городским судьей.
   - Вот, значит, откуда у вас тяга к криминалистике.
   - Наверное. Плохо, что когда он умер, о нем сразу же все позабыли, и практически всем людям, которым он очень когда-то помог, мы с матерью стали совершенно безразличны, они перестали даже замечать нас!
   - Да. В жизни так и бывает, я это очень хорошо знаю. Так кому-то помогаешь, все для них делаешь, а когда тебе что-нибудь понадобится - никто не хочет тебя знать.
   - Очень обидно, ведь то добро, которое он делал чужим людям, и которое не вернулось, оно ведь было сделано в ущерб нам, его семье.
   - Ну, ничего, я думаю, что добро, как и всякая субстанция, которая где-то пропадает, то где-то и появляется. Мне кажется, что у вас много хорошего будет впереди. А как же мать?
   - Так и живет сама, несмотря на то, что у нее было уже несколько предложений руки и сердца.
   - А кем она была?
   - Учительницей в школе.
   - Да, нелегкая работа.
   - Вот, вот, так что я хочу вас попросить, если она скажет что-то не то или сделает, то не обращайте, пожалуйста, внимания...
   - Уж мне то могли бы и не говорить.
   - Извините, расскажите лучше что-то из вашей прошлой жизни. Вы ведь говорили мне, что занимались каким-то бизнесом после распада СССР.
   - Да, некоторое время, пока меня... В общем, когда в исследовательском институте, где я работал, все начало рушиться, я имею в виду финансирование, вытекающее отсюда отношение людей к работе и другие неприятные вещи; закончилась научная работа, стали одна за другой закрываться проблемные лаборатории - в стране происходило черт знает что. Моя зарплата, к примеру, тогда составляла десять долларов. В общем, стало ясно, что так жить нельзя. Я и стал размышлять, чем бы заняться, и решил своими знаниями и приличными возможностями заработать немного денег. Я стал лечить людей с помощью гипноза, ведь над этим я работал много лет. В стране была полная неразбериха - поэтому я быстро получил лицензию на то, чем хотел заниматься, ясное дело, что за деньги; нет, не официально, а за взятку, деньги, которые я с трудом взял в займы у своих друзей и знакомых. За деньги можно было получить все, вплоть до лицензии на отстрел людей - я, конечно, утрирую, но коррупция развивалась очень быстрыми темпами, самое выгодное место работы было - чиновником средней руки. Чтобы мало не предлагали и не было большой ответственности. Так вот, получив лицензию, я начал свою практику: снял кабинет и приступил к проведению сеансов, сначала со знакомыми, знакомыми знакомых и т.п.
   Дело пошло. Я становился довольно хорошо известным целителем-экстрасенсом. Да и не в популярности дело - я реально помогал людям в тех случаях, где традиционная медицина была бессильна. К тому же, медицина на тот момент находилась в полной разрухе, не было ни оборудования, ни медикаментов, врачи лечили только за деньги, не имеешь денег, чтобы заплатить за лечение, - умирай. В общем, я стал довольно успешным врачом. Как только появились деньги и известность, тут же возникли завистники и просто враги, я же стал забирать хлеб обычных, если можно так выразиться, врачей. Что только они не предпринимали - в газетах меня прозвали шарлатаном, черным магом и т. п. Каких только пакостных статей обо мне не писали, мне неприятно даже вспоминать о них. Распускались провокационные слухи, что от моих сеансов люди наоборот начинают болеть; даже нанимали людей, согласившихся сыграть за деньги эту роль, но мы быстро выводили их на чистую воду, и все становилось на свои места.
   - Вы говорите мы, разве вы работали не один?
   - У меня была своя команда, я же не мог сам уследить за всем, сеансы были почти каждый день, мне нужны были распорядители, бухгалтера, помощники.
   - А-а, просто я подумала, что еще кто-то из гипнотизеров работал вместе с вами.
   - Нет, нет, чисто техническая команда. Без них я был бы как без рук, - как сейчас помню: старик Евсей, бухгалтер, ныне покойный; он знал всю нашу бухгалтерию на зубок, в любой момент мог сказать: сколько нам должны, каков баланс, сальдо и т.п. Несмотря на возраст, голова у него работала как компьютер, и память была, дай бог каждому. А Марина, мой распорядитель - как она умело вела переговоры, договаривалась о сеансах, а всего лишь молодая девушка. Сергей, парень лет двадцати, которого я взял к себе, когда его выгнали с математического факультета - у него там были какие-то проблемы, не мог заплатить за экзамены, ведь он был сирота. Гений, компьютерный гений. Тогда только начали ввозить из США персональные компьютеры. Все организации, банки, компании переходили на новые системы. Сергей тогда щелкал эти новые системы как орехи - таких, как он, я больше никогда, наверное, не увижу даже в `Силиконовой долине'.
   - И что же случилось, если у вас была такая прекрасная команда, и все шло хорошо?
   - Все было отлично, никакие статьи и провокации не могли нас сломить. На сеансы приходило все больше и больше людей, я думаю, они бы просто так не приходили, да и, кроме того, мы брали за работу, можно сказать, символическую цену, чтобы все, кому была необходима помощь, были в состоянии прийти. Не думайте, что мы зарабатывали миллионы - только, чтобы покрыть расходы и совсем немного заработать. И вот тогда случился этот случай, после которого все пошло прахом.
   - Я слушаю, поподробнее, пожалуйста, - попросила Кэтрин.
   Артур молчал некоторое время, а потом продолжил.
   - Я сам поставил на себе крест. Вы ведь знаете, что, несмотря на семьдесят лет безбожной, полной атеизма, проповедующегося с детского сада, жизни в России, она была и будет глубоко верующей страной. Это очень хорошо, поскольку там, где ни во что не верят, начинается закат жизни. Мои враги нашли способ уничтожить меня. Вернее, я сам им дал этот повод. Дело было так: жене моего одного друга требовалось срочно провести операцию, но была одна проблема - она не переносила наркоз. И он попросил меня загипнотизировать ее на время операции. Я охотно согласился - это было уже не первый раз, к тому же я был обязан кое-чем тому человеку. Врачи предложили поставить в операционной телекамеру и транслировать ход операции в эфир, чтобы никто не мог подкопаться, что это был монтаж. И к тому же, чтобы люди воочию увидели по телевизору мои возможности, и что можно делать с помощью гипноза.
   Все шло прекрасно, но в какой-то момент мне показалось, что гипноз ослабевает. То ли камера, то ли врачи отвлекли меня, в общем, я стал делать усилия для поддержки моего влияния на больную, и у меня непроизвольно вырвалась такая фраза: `Смотри мне в глаза, ты должна мне подчиниться, я силен, как дьявол!' Это был конец. Натасканная моими врагами церковь так насела на меня, что и говорить страшно. Меня обвинили в сговоре с нечистой силой, вдумайтесь только, в связях с дьяволом и т.п. Потом начались судебные иски якобы пострадавших от моих сеансов людей - в общем, я был уничтожен. Почти все заработанные деньги ушли на улаживание этих конфликтов. На оставшуюся часть нам удалось сделать визы в США, и вот я ступил на американский берег почти без гроша в кармане. А что было дальше, вы знаете.
   - Вы сказали, что несколько человек оформили визы, с вами кто-то еще приехал?
   - Да нет, - как бы, спохватившись, уточнил Артур. - Я оговорился, несколько моих друзей уехали в другие страны. Кто в страны Европы, кто в Канаду...
   - Вы поддерживаете с ними отношения? Переписываетесь, или...
   - Да нет, - как-то уклончиво ответил Артур. - Прошло много лет, и я ни чего не слышал о них.
   - А скажите, если бы вы тогда так не прокололись, вы, если бы появилась такая возможность, эмигрировали в США?
   - Думаю, что нет, там же моя родина, какая бы она ни была. Я хотел там жить, работать, как ни парадоксально это звучит в наше время, приносить пользу обществу, хотя бы некоторым из людей, которых тогдашнее государство сделало никому ненужными. Тем более, зная огромный потенциал моей родины, я очень верил в светлое будущее страны. Кэтрин, это же уникальная страна, такой больше нет нигде в мире, поверьте мне. Я думаю, что большая часть мирового количества умов и просто талантливых людей сосредоточена именно в странах бывшего СССР. Художники, писатели, научные работники, да что там говорить... Конечно, многие из них разъехались по всему миру, так же, как и я. И даже сейчас, при всем моем нынешнем положении, не уверен до конца, правильно ли я поступил, что уехал оттуда. Все-таки я здесь чужой и чужим останусь навсегда.
   `А для меня ты совсем не чужой', - думала Кэтрин, смотря на дорогу и стараясь даже не поворачивать головы в сторону Артура, ведь она так расчувствовалась.
   - Извините за вопрос, но почему вы не женились, я имею в виду там, у себя на родине? - поинтересовалась Кэтрин, а то он еще может подумать, что она набивается в невесты.
   - Там? Честно говоря, не знаю. Знаете, если не женился до тридцати лет, потом это очень трудно сделать - привыкаешь к холостяцкому состоянию. Все-таки, как бы не говорили, что ранние браки недолговечны, мол, мужчина плавно переходит из-под опеки матери к жене, и такое не может долго продолжаться, поздние могут вообще не состоятся.
   - А почему не женились до тридцати? Разве не было вариантов?
   - Ну почему же, варианты были - я думаю, для большинства мужчин даже очень неплохие. Так, по крайней мере, судили окружающие.
   С одной из них я познакомился, когда еще учился в университете. Красавица - слов нет, как в журнале на фото - высокая, стройная блондинка с голубыми, вечно грустными глазами. Знаете, такая себе купеческая дочь - отец работал официантом в ресторане, а мать директором магазина. Вы не смейтесь, Кэтрин, это были одни из наиболее престижных мест работы в Союзе, гарантирующие достаток. Так вот, по всем параметрам это была самая выгодная невеста, которую можно было себе представить, - красивая, из состоятельной по тем меркам семьи, что еще надо. Парни за ней ходили толпами.
   Она еще такая была наивная, всему удивлялась, внимательно слушала о незнакомых ей вещах: образования, к сожалению, не хватало, да и она не была виновата в этом: в их семье на первом месте всегда были вещи и деньги, а уж потом все остальное. Чуть что, она вспыхивала, краснела при всяком ругательстве, закрывала глаза - в общем, тип парниковой девочки. Но если дело касалось денег, она тут же проявляла прекрасную осведомленность. Особенно мне нравилось, как она выражала свою влюбленность, - тут Артур даже усмехнулся, - она томно смотрела, не отводя глаз, и практически не мигая. Казалось, что с секунды на секунду польются ручьем слезы. В общем, еще то зрелище, и так каждый раз. А главное, выражение ее лица - моментально возникало предположение, что у нее только что украли сто рублей. Ее потом выдали замуж, найдя для нее какого-то простачка, который по скудности ума будет всю жизнь боготворить эту глупую гусыню. Все-таки глупые люди - одна из самых страшных вещей, с ними скучно жить.
   - А дальше?
   - Дальше, запомнилась мне еще одна девушка, как ни странно, тоже блондинка. Это было тогда, когда я уже начал работать в лаборатории института. Эта дурочкой и глупышкой не была, точно знала, чего хотела в жизни. У нее все было по плану - окончить школу, пойти учится туда-то, тогда-то выйти замуж и т. п. Все бы ничего, но она была страшной эгоисткой - заставляла всех вертеться вокруг нее - и, как ни странно, иногда это у нее получалось, конечно, до поры, до времени.
   Страшно любила деньги. Это было, вероятно, единственное, что она по настоящему любила в этой жизни. Впрочем, есть всегда простое средство узнать характер женщины, посмотрев на ее мать - так вот, в том случае все подтвердилось, ее мать бросила мужа и ушла детьми к другому мужчине, только потому, что он был богаче. Просто так поменяла детям отца.
   - И что с ней было потом?
   - А ничего, она привезла себе жениха из другого города. В родном городе все прекрасно знали ее характер, так что любой здравомыслящий парень вряд ли бы на ней женился.
   - И это все?
   - Ну почему, последняя, что мне запомнилась, больше всего мне импонировала. Я говорю, последняя, потому что позже я так погряз в работе, что мне было не до девушек. Так вот, она работала в соседней школе, красивая, тоже с голубыми глазами, но не блондинка - брюнетка, с отличной фигурой. Немного крепковата, поскольку была спортсменкой. Очень умна, образованна, все что надо, но было две проблемы: первая - она была феминисткой, конечно, я ничего не имею против феминисток, но когда это уже чересчур, то извините. Эти ее разговоры о неравном положении мужчины и женщины уж очень надоедали. Такие женщины очень тяжелы. А вторая проблема была в том, что ей нравились парни намного младше ее самой - это было вероятно результатом ее взглядов на жизнь. Она хотела быть для кого-то, еще совершенно не разбирающегося в жизни, этакой мамочкой. Даже помнится, был какой-то скандал - родители какого-то старшеклассника жаловались, что она соблазнила их сына. В конце концов, она все-таки вышла замуж за парня младше ее на десять лет.
   - И что, вы больше не были влюблены?
   - Вообще то я и в этих, про которых рассказывал, тоже не был влюблен, так, баловство одно. Чтобы в человека влюбиться, нужно время, совместное времяпрепровождение и т. п. Да и есть ли любовь на самом деле? Хотя, наверное, есть - без нее мир не смог бы существовать. Иногда появляется, а вот удержать ее, это мне кажется очень сложным. Я знавал довольно много мужчин, которые были женаты на прекрасных женщинах, и не замечали их, искали все время кого-то на стороне, не пропускали ни одного удобного случая, хотя их жены были во сто крат красивей, умней и, вообще, приятней во всех отношениях. Вы, конечно, скажете, что в своем большинстве мужчины полигамны, а женщины моногамны - все это чушь. Просто люди не замечают или не хотят замечать тех, кто находится рядом и действительно их любит.
   - У вас интересные взгляды на жизнь, послушали бы это мои сослуживцы.
   - Ну, это мое мнение и оно основано не на выдумках, а на том, что я действительно видел. А давайте, к примеру, возьмем дружбу. Я думаю, что настоящая, стопроцентная дружба может встретиться только в романах типа `Три мушкетера' или `Три товарища', и только один процент настоящей дружбы может встретиться в жизни. Обычно вы нужны людям, когда им от вас что-нибудь нужно. Как только с вас уже нечего взять - все, вы уже никому не нужны. Из предыдущих, так называемых друзей, я повторяю, никто не поможет вам. А еще есть друзья-собутыльники. Они будут пить с вами, гулять, уверять в своей дружбе, а как только дело коснется чего-нибудь серьезного, они в кусты. Так что, это все призрачно, настоящая любовь и дружба могут быть только в хорошей семье. Где люди умеют прощать друг друга. Вообще, самые счастливые люди это те, которые умеют прощать. А дальше, как я вам уже говорил, занялся научной деятельностью, в то время меня ничего не интересовало, кроме моей работы. В той области науки, которой я занимаюсь, непочатый край работы. Даже то, что мы уже знаем, а это очень объемный материал, способствует срабатыванию принципа - чем больше знаешь, тем меньше понимаешь. Все, что связано с серым веществом, сплошная загадка.
   Кэтрин решила разузнать побольше.
   - Ну, а здесь, вы же здесь уже более десяти лет, неужели не встретили ту единственную? Я понимаю, американка может быть для вас чужда, но есть же много эмигранток с вашей родины, так почему же?..
   - Ну, я же вам уже рассказывал, что приехал сюда без гроша, а человек без денег в Америке - ничто. Здесь так и спрашивают про человека - сколько он весит? Миллион, два, десять или более. Так что в первое время мне даже думать об этом не приходилось.
   - Но сейчас у вас стабильный доход, престижная работа, что еще нужно?
   - Ну, это только в последнее время, однако, как говорится, насильно мил не будешь. Не все зависит от денег и от положения в обществе. Нужна еще одна вещь - хоть немножко симпатии.
   - Например, ваша ассистентка, милая девушка. Разве она замужем? - продолжала Кэтрин гнуть свою линию.
   - Нора? - настороженно переспросил Артур. - Да, пожалуй, не замужем.
   - Она, наверное, тоже приехала из вашей страны? - безразличным тоном спросила Кэтрин.
   - Насколько я знаю, она родилась в США, в семье эмигрантов, - уже напряженно ответил Артур. - Вы ею интересуетесь?
   - Да нет, - спокойно сказала Кэтрин. - Просто очень симпатичная девушка, постоянно с вами в контакте, любой мужчина не устоял бы.
   - Вы считаете, она красива? - как-то странно спросил Артур и дальше продолжал. - У нас с ней только деловые отношения. Вы же знаете, как здесь к этому относятся, если бы что-то между нами произошло, и администрация госпиталя узнала об этом, меня уволили бы в два счета. И представляете, как бы мне трудно было где-то устроиться после этого.
   - Ну, я просто так спросила, не волнуйтесь, пожалуйста.
   - Все, я теперь понял - вы ревнуете, ха-ха, вы ревнуете, - Артур рассмеялся.
   - И ничего я не ревную, - покраснела Кэтрин, поскольку это была сущая правда. - Очень нужно.
   - Ха, ха, ха, а вы ревнивица. Не беспокойтесь, Кэтрин, я бы себе не позволил встречаться сразу с двумя женщинами, я не такой человек.
   `Ага, значит, мы уже встречаемся, это звучит лучше', - обрадовалась Кэтрин.
   - Смотрите на дорогу, а то окажемся в поле.
   - Что тут смотреть, можно ехать даже с закрытыми глазами, если бы я была сама, я давно бы уже уснула.
   - Ну, видите, от меня хоть какая-то польза, я у вас как ходячий и к тому же разговаривающий будильник, - проговорил, усмехаясь, Артур.
   `Что бы он ни говорил, там что-то не чисто, я никогда не видела, чтобы он так волновался, а тут, когда я упомянула об ассистентке, - он, хотя и виду не подал, занервничал. Что-то между ними должно быть, и я это узнаю, чего бы это мне не стоило', - размышляла Кэтрин, держась за руль.
   - Насколько я представляю карту Америки, где-то справа, в сотне километров, должен находиться Большой Каньон. Очень красивое место, не правда ли, Кэтрин?
   - Что да, то да, красиво аж жуть. В детстве я очень любила бывать там - на дне каньона речка протекает. Дух захватывает, когда стоишь на краю и смотришь вниз...
   - Почти как в вашем сне. Многие говорят, что это единственное место в США, которое действительно стоит повидать. Но я не согласен, есть множество чудес природы - Ниагарский водопад, высохшие соляные озера, Башню дьявола, да мало ли еще.
   - А вам какая природа больше нравится: здешняя или та, что на вашей родине?
   - Трудно сказать, везде есть красивые места. В России тоже полно таких мест, что дух захватывает. Одно из красивейших мест на земном шаре, по моему мнению, это Камчатка. Не только красивое, но и очень, так сказать, разнообразно-противоречивое. Мне довелось там побывать. Такого не встретишь ни в одной части земного шара.
   - Камчатка, что-то я не слышала о ней, хотя я в географии не очень сильна, наверное, где-то на севере.
   - Примерно. Как вам объяснить, где Япония находится, представляете?
   - Ну конечно, - обиделась Кэтрин.
   - Отлично, значит, выше будут Курильские острова...
   - А, это те острова, которые русские захватили после Второй мировой войны?
   - Ну, во-первых, это исконно русские острова, открытые моими соотечественниками и захваченные впоследствии японцами. Это раз. Ну, а во-вторых, после Второй мировой войны они по договору принадлежат России. Выше, если помните карту, находится остров Сахалин.
   - Я что-то припоминаю об этом со школьных уроков географии.
   - А еще выше и находится Камчатка.
   - И что там интересного, наверное, сплошной снег.
   - Нет, это мир вулканов, гейзеров, горячих источников. Там встречаются каньоны небывалой красоты. А водопады! Это надо видеть, чтобы понять всю красоту.
   - Но почему природа, как вы говорите, там противоречива?
   - К примеру: лежит снег, а рядом за валуном расцветают цветы, зеленая травка и летают бабочки.
   - Невероятно!
   - Такой вот край.
   - Вот же люди странные, я имею в виду тех, кто обладает большим состоянием. Сколько на земле сказочно красивых мест, посвятить бы жизнь путешествиям. Побывать в каждой интересной точке планеты, увидеть разные культуры, насладиться кухнями мира: если, например, китайской, так не в нашем ресторане, а в самом Пекине, японской - в Токио, французской - в Париже и так далее. Вот это была бы жизнь. А они мечутся, хотят иметь все больше и больше денег, власти, не понимают, что жизнь проходит, а они так ничего и не узнали нового, так ничему и не научились. Не понимают, что никто не положит к ним в гроб сундук с золотом.
   - А вы становитесь философом, Кэтрин, - сказал, улыбаясь, Артур.
   - Ваше влияние. Чем больше с вами общаюсь, тем больше начинаю понимать, что самое важное в жизни.
   Так, за разговором они приблизились к городу. Это был небольшой городок с довольно древней историей и кое-где сохранившимися колониальными постройками.
   - Куда сейчас? - спросил Артур. - Я бы не прочь чего-нибудь перекусить, с утра во рту ничего не было.
   - Сейчас поедем ко мне домой - я представлю вас моей матери, - Артур взглянул на нее, - поймите, если сразу, по приезде в город мы не заедем в наш дом, то будет огромный скандал. Моя мать очень вздорный человек, я вам об этом уже говорила, часто шумит по любому поводу и без повода, но ничего, вы с ней сойдетесь - она тоже серьезно относится к еде, увидите сами, поймете.
   Артур пожал плечами:
   - Домой так домой, я не возражаю, только, как вы меня представите, чтобы не вышло конфуза?
   - Это моя забота, если что, мы здесь, чтобы найти информацию в архиве, какую - тайна следствия. И все, никаких больше вопросов. Вы сотрудник полицейского департамента. О моей проблеме ни слова. Договорились?
   - Отлично, Кэтрин, вам лучше знать. Вперед!
   Родительским домом Кэтрин был старомодным особняком в готическом стиле, видно было, что его уже пора было кое-где ремонтировать, но все равно дом был очень красивый, в окружении пышного сада, также нуждающегося в садовнике.
   Они въехали во двор. Тотчас же из входной двери выглянула женщина лет шестидесяти, рыжие волосы собраны сзади в пучок, полное дородное тело. Артур сразу сообразил, что это мать Кэтрин, Эльза, и почему она серьезно относится к еде - качество плюс количество, второе, вероятно, даже важнее.
   - Кэтрин, это ты! - пухлое лицо женщины расплылось в широчайшей улыбке и стало похоже на валентинчик в виде сердца. - И ты не позвонила, не предупредила меня о своем приезде, - сокрушалась женщина.
   Говорила она довольно громко, будто была немного глуховата.
   - Какая же ты негодница, - продолжала мать Кэтрин, бросая быстрые взгляды на Артура. - Она еще и не сама, и не предупредить. Стыдись!
   На пышущем жаром пунцовом лице было написано нескрываемое негодование. Артуру почему-то показалось, что это, все игра: не верилось, что она так злится. Кэтрин подмигнула Артуру, мол, все в порядке, не обращай внимания, пусть пошумит, так и должно быть. И действительно, через пару минут мать Кэтрин как будто подменили - видно было, что она быстро отходит.
   - Ну что же вы, заходите в дом, Кэтрин, заводи гостя в дом, не целый же день стоять во дворе, и познакомь меня, пожалуйста, со своим...
   - Мама, это мой коллега, и приехали мы по работе.
   Мать Кэтрин, казалось, была чуточку расстроена, но потом спохватилась.
   - Сотрудник, так тем более, а то будет потом рассказывать, как плохо его здесь принимали. Так как вас звать?
   - Артур, меня зовут Артур, в честь короля Артура - начальника рыцарей круглого стола, - Артур решил немного подыграть разыгрывающейся комедии. - Жил такой во времена драконов и ведьм, - при этом он, почему-то взглянул на Кэтрин. И уточнил, - в Англии. Он еще искал священный Грааль, - продолжал играть Артур. - Грааль, это такая штука, в форме чаши, и в нем...
   - Хватит, молодой человек, - наигранно раздраженно прервала его мать Кэтрин. Но по ее глазам было видно, что она рада разыгравшейся сценке. - Хватит, если вам интересно, я всю жизнь проработала в школе и прекрасно знаю, кто такой был король Артур и его вечно пьяная команда. Так что не надо. Вы мне еще про Экскалибур расскажите...
   - Экскалибур, это такой меч...
   - Главное, чтобы у вас был свой Экскалибур, - уже смеясь, проговорила Эльза, - и чтобы он не был навсегда законсервирован в камне. А то некоторые мужчины не то что Экскалибура не имеют, а вообще...
   - Мама, Артур, ну хватит уже, я больше не могу вас слушать. Друг друга стоите. Я что-то не припоминаю, мама, что бы ты была такой, как бы это сказать...
   - Распущенной, ты хотела это сказать, Кэтрин, - хохоча во все горло, сказал Эльза. - Так еще не такой станешь, глядя все эти передачи по телевизору - это же мое самое большое развлечение - викторины, ток-шоу, куиз-шоу, наконец, сериалы. С ума сойти можно. Чего только не показывают по голубому экрану. Именно голубой - голубых показывают чаще, чем нормальных людей. Теперь им даже разрешают вступать в официальный брак. Я уже не говорю про женщин - мрак. А ты говоришь про какую-то распущенность, посмотрела бы ты телевизор пару недель напролет, взглянула бы я на тебя тогда.
   - Мне некогда, слава богу, служба забирает все мое время. В том числе и свободное.
   - Ты сама виновата, ну и отец покойный - нашел, что привить девочке - любовь к криминалистике.
   - Ну что ты говоришь, я сама...
   - Сама, сама, так уж и сама. Вспомни детство, что рассказывал отец нам по вечерам, в то время, когда надо было рассказать сказку или еще что то - на худой конец посмотреть телевизор, так нет, он в подробностях рассказывал рассмотренные за день криминальные дела, помню, мне даже самой снились всякие кошмары - воры, убийцы, насильники... Ну да ладно, что это я, вы, наверное, проголодались, а я ничего еще не приготовила. Давайте-ка, перекусите бутербродами, а я тем временем схожу за петушком, сделаю вам бульончик из потрохов, а петушка зажарю на решетке. Идет?
   Они перекусили несколькими бутербродами, и Кэтрин провела Артура в его комнату, чтобы он смог переодеться к обеду. Она и сама решила принять холодный душ, чтобы взбодриться. Одевшись в шорты и легкую майку, она стала похожа на студентку-спортсменку. Артур был уже готов - брюки из хлопка и летняя рубашка - отличный вид. Они спустились вниз, в столовую, где Эльза посадила их за стол. Бульон из куриных потрохов издавал приятный запах, особенно был хорош запах листьев сельдерея - короля приправ. Артур оценил по достоинству блюдо и сразу же приступил к бульону.
   - Отличный бульон, - проговорил он. - Давно такого не ел.
   - Мама, должна тебе сказать, что Артур большой гурман и сам прекрасно готовит.
   - Интересно, как же ты это узнала, - спросила, хитро улыбаясь, Эльза. - Вероятно, ты часто обедаешь у него дома?
   - Ну, это все знают, - потупив глаза, сказала Кэтрин, поняв, что почти выдала себя. - Да, он приглашал нас с ребятами к себе на обед, не правда ли, Артур? - продолжала она, сделав акцент на словах `нас с ребятами'.
   Артур энергично закивал.
   - Ты знаешь, мы приехали по очень важному делу, - быстро сменила Кэтрин тему. - Нам надо получить информацию об одном человеке - преступнике, который, предположительно, некоторое время проживал здесь, - говоря это, Кэтрин смотрела в сторону - все-таки лгать она так и не научилась.
   - Отлично, это ваши `служебные' дела, - Эльза тоже поставила акцент на слове `служебные'. - `А она очень и очень неглупа', - подумал Артур. - Но сегодня вы у меня в гостях, так что, давайте поговорим о чем-то другом. Так значит, вы, Артур, тоже любите готовить?
   - Не просто люблю готовить - обожаю, это одно из моих любимейших занятий.
   - Ну и как вам мой бульончик?
   - Выше всяких похвал, особенно этот сельдерей...
   - А все потому, что это домашний петушок, в городе такого не купишь. Только выращенные на анаболиках и антибиотиках. Я однажды попробовала мясо такой курицы - чистая бумага. Погодите, сейчас петушок поджарится на решетке, вот будет объеденье. Чувствуете запах - с легким вкусом чеснока.
   - Да, у меня уже слюнки текут.
   - У вас какой-то странный акцент - я такого еще не встречала, никак не могу понять, какой страны?
   - Мама, Артур - русский.
   - Русский?! - судя по поднявшимся бровям, она была немного удивлена. - Честно говоря, я раньше никогда не была знакома с русским. Вы чистый русский или...
   - Да, я приехал сюда около десяти лет назад. Так что можно сказать, что я уже почти американец.
   - Да уж, но акцент вас выдает, вы уже никогда от него не избавитесь.
   - Ничего страшного, здесь практически все говорят с каким-либо акцентом, во многих городах даже население разных районов говорят на отличающихся друг от друга наречиях. Так что, точно очень трудно сказать, кто есть кто, да вы и сами не могли определить...
   - Это правда. Однако я слышала, что эмигрантов с трудом берут служить в полицию, да еще и детективом!
   - Мама, он не детектив, он психиатр, работник отдела психологической службы департамента полиции.
   - Вы психиатр? - еще более удивилась мать Кэтрин, - ну, Кэти, предупреждать надо, а то я больше ни слова не скажу - представляю, какой психологический портрет Артур нарисует с меня!
   - Не беспокойтесь, вы очень приятная женщина, а главное - добрая, и вы мне очень понравились, - просто сказал Артур, чем совершенно сразил не только Эльзу, но и саму Кэтрин.
   Решив перевести разговор на другую тему, Кэтрин спросила у матери:
   - Интересно, как тут мои бывшие приятели? Я уже не видела их сто лет. Наверное, все разъехались отсюда по крупным городам?
   - Да ты что? - оживилась Эльза, - больше половины здесь - многие, кто уехал, теперь вернулись и живут, кто с родителями, а кто... просто так.
   - Неужели, а я думала, что никого уже здесь не встречу, - удивилась Кэтрин.
   - Брось, не всем по душе мегаполисы, а многие просто там не выдержали и возвратились. Вот, к примеру, твоя подруга детства Элеонора, та, что вышла замуж за самого вашего тупого соклассника - Марстона.
   - А как же, помню - полный кретин, только и делал что дрался, мало того, что с мальчиками, но и с девочками. Она еще вышла замуж за него сразу после школы - мы все тогда страшно удивились.
   - Так вот, они здесь. Сначала они уехали в Сити, даже открыли какой-то бизнес, ведь она довольно умная и хитрая девушка, ты сама знаешь. Потом что-то у них там не получилось, и у Марстона начала, как сейчас говорится, крыша ехать. Вероятно, у него с самого детства был какой-то дефект, а большой город только усугубил это. Чего только она не делала: водила к врачам, уговорила лечь в клинику, ничего не помогало - и вот, в конце концов, они приехали сюда, она работает в мэрии, то ли секретарем, то ли еще кем-то, а он целыми днями не просыхает. Вот так.
   - А Лола?
   - А что Лола, тоже прожила несколько лет в Сити, работала в игорном бизнесе, в казино что ли, побывала замужем, поистрепалась, ведь ночная жизнь даром не проходит, вернулась к родителям, сама. Правда, имеет ребенка - хоть какая-то радость. Открыла в городе небольшой канцелярский магазинчик, так мелкая лавочка.
   - А Вельма?
   - Она ничего, как всегда. После университета вернулась сюда и начала работать учительницей математики, теперь она директор школы. Очень положительная, правда, до сих пор не замужем. Да и где бы она у нас нашла приличного мужа?
   - Ну и дела, а я и не знала. А как же Слейк и Боб?
   - Слейк был женат, развелся, занимается непонятно чем. То тем, то этим. Скользкий как рыба. А Боб, ну что Боб. В спорте он далеко не пошел, данных не хватило - живет теперь здесь, работает плотником, женат на Еве, двое детей.
   - Он женился на Еве, да она же страшная как... Прости, Господи.
   - Да, женился, никто больше за него не хотел идти. Вот так, - мать еще рассказала про некоторых друзей детства Кэтрин.
   Кэтрин немного была удручена: все они имели такие грандиозные жизненные планы, и только единицы чего-то добились, да и то, чего они достигли, нельзя было назвать большим успехом. Она подумала про себя. Ведь и ее жизнь не то чтобы очень сложилась. Ну, зацепилась она в городе, имеет неплохую работу, квартиру, но если вдуматься - все это такая чепуха. Ей стало невыносимо грустно.
   - Человек получает обычно то, чего он хочет и чего он достоин, - вмешался в разговор Артур, - как говорится, всем воздастся по их заслугам. И не надо, Кэти, грустить, любая судьба - это целая жизнь. Не всем же быть президентами или сенаторами. Главное, чтобы человек в итоге получал то, что ему нужно в действительности.
   - Вот это правильно. Доедайте и давайте ложиться спать, - вы, наверное, сегодня здорово устали, да и мы тут ложимся рано.
   Кэтрин не возражала. Они разошлись по своим комнатам. Она долго не могла уснуть: знакомые лица из ее детства долго мелькали у нее перед глазами. Какими бы они не были - они все-таки неотъемлемая часть ее жизни, та часть, которая уже давно прошла, и ее уже не вернешь, не переделаешь!
  
  

Глава 14

  
   Осада крепости продолжалась третьи сутки. Осажденные, как и осаждающие, были на грани полного изнеможения как физического, так и морального; постоянные схватки измотали их полностью, сил не было ни у кого. Однако никто не хотел уступать: как только ряды нападающих шли на очередной приступ, защитники крепости быстро взбирались на крепостные стены отбивать атаку. Огромное количество трупов как вокруг крепости, так и в середине, которых никто не убирал, начинало разлагаться ввиду жаркой погоды. Размеры крепости были весьма скромны, это была даже не крепость, а скорее приграничный форт с одним кольцом крепостных стен, которые, правда, были не низки, окруженных рвом с водой и небольшим замком в середине, к которому вел узенький опускающийся мостик, проходящий через внутренний ров. На случай, если бы захватчики взломали первую линию обороны, сам замок было бы взять совсем не просто: высоченные стены древней постройки толщиной в несколько метров, которые выдержали бы немало ударов самых мощных стенобитных орудий. Бойницы, настолько узкие, что попасть стрелой в человека, выглядывающего из них, не представлялось возможным. Все это делало замок практически неуязвимым, можно сказать неприступным, а запасы продовольствия и внутренний колодец позволяли защитникам находиться в осаде не один месяц.
   Однако нападающие с каждым разом все яростнее бросались на штурм. Они не могли продвигаться дальше в эту страну, оставив у себя в тылу прекрасно вооруженный гарнизон крепости. Вот почему войска осаждающих с таким ожесточением шли раз за разом на приступ укрепленных стен.
   В первый день, когда войско только подошло к крепости, лазутчики доложили, что в замке не более пятисот солдат. Все они теперь висели на дубе, поскольку передали неточную информацию. Командование отдало приказ штурмовать крепость сходу, без подготовки. На деле оказалось, что защитников не менее полутора тысяч, а сама крепость - чудо фортификационных сооружений, хотя и очень маленьких размеров.
   Из истории известно, как триста спартанцев удерживали многотысячную армию на узком перешейке. Так что для защиты крепости могла потребоваться одна треть из имеющихся там солдат, однако возросшая втрое численность гарнизона крепости делала ее еще более неуязвимой. Видимо, гарнизон пополнился буквально перед самым подходом вражеской армии, у защитников ведь тоже были свои лазутчики, предупредившие о вторжении.
   В первый день захватчики, штурмовавшие крепость с одними только лестницами, потеряли около двух тысяч человек. Их топили во рву, обливали горячей смолой, сбрасывали им на головы огромные камни, но самое большое число штурмующих погибло от метких стрел защитников, которые оставались совершенно неуязвимыми. Никто из атакующих солдат в тот день не взобрался на стены, те, кто хотя бы приблизился, лежали сейчас на дне рва с раздробленной головой или стрелой, торчащей из глаза. Во время нескольких последующих штурмов потери только увеличились, и стало ясно, что без осадных орудий не обойтись. Вот-вот их должны были подвезти.
   В первые дни Готфрид был настолько измотан, что не мог даже как следует поесть, дрожали руки, и кусок не шел в горло. Ему повезло: спасли латы и кольчуга. Мало у кого из воинов была такая отличная кольчуга, изготовленная лучшими испанскими мастерами из мельчайших колец - ее не пробивали ни стрелы, ни копья. Латы были тоже сделаны на славу, хотя и не такого качества, как кольчуга.
   `Если бы в меня попал один из тех огромных булыжников, которыми нас потчевали под стенами, я бы уже был на небесах, - говорил себе Готфрид. - Однако нужно уснуть и набраться сил, завтра опять на штурм'.
   Но на второй день штурма не было: прибыли осадные орудия и весь день и последующую ночь крошили внешние стены крепости. Командование стало умнее, штурм был назначен на следующий день, когда в стенах появится хотя бы несколько брешей. Из крепости то и дело доносились ужасающие вопли, когда очередной снаряд сносил часть стены, и она, падая, давила защитников.
   На следующий день крепость нельзя было узнать: в нескольких местах в стенах зияли огромные разломы, почти до половины их высоты. Войска начали готовиться к штурму, который и начался через пару часов.
   Готфрид одним из первых подбежал к стене, неся в руках небольшую лестницу, позволяющую добраться до края бреши. Ловко увернувшись от сыпавшихся камней, то и дело чувствуя удары наконечников стрел, он начал взбираться вверх по лестнице. Несколько защитников пытались оттолкнуть ее, но были убиты прикрывавшими Готфрида лучниками.
   `Только бы попасть внутрь крепости и успеть вытащить меч', - лихорадочно соображал он. С мечом в руках ему уже никто не страшен, ведь он был одним из лучших рубак во всей армии. Он просил у провидения быть милостивым к нему. Но удача на этот раз изменила ему. Как только его голова показалась над краем бреши, откуда-то появилась рука с длинным мечом и ударила прямо в лицо. Шлем не спас. Удар пришелся как раз в смотровое отверстие и пробил голову насквозь. Мозги как будто взорвались, и он, раскинув руки, полетел вниз...
  

* * *

  
   Люди мирно спали на борту самолета, совершающего рейс через Атлантику. Вдруг всех разбудил дикий нечеловеческий крик. Террористы - первое, что подумали пассажиры, охваченные паникой. Однако тревога была ложной: какой-то человек, очень презентабельной наружности, с виду - джентльмен, бился в судорогах и, захлебываясь, издавал нечленораздельные звуки, похожие на стоны умирающего. На его лице была написана сама смерть!
  
   Тогда, в юности, он и представить не мог, в какой кошмар выльется его любовь к приключенческой литературе, а особенно к историческим романам.
   В школе все свободное время он посвящал чтению книг. Он, можно сказать, жил ими, даже не жил ими, а жил в них. Не просто переживая приключения вместе с героями, он как бы находился вместе с ними. События, описанные в книгах, настолько захватывали его, что иной раз, когда кто-то отрывал от чтения, он не скоро приходил в себя, не сознавал, где находится, в какое время. Чтение заменяло ему все остальное, однако совершенно не препятствовало учебе, которая всегда давалась ему довольно легко. Другие вещи, которые обычно интересуют мальчишек такого возраста, были ему совершенно безразличны. Спортивные игры, походы в горы, лес, разного рода секции - ничто не интересовало его. В том возрасте, когда мальчики начинают интересоваться женским полом, он все об этом уже знал. Теоретически. Первый свой сексуальный опыт он получил лет в пятнадцать: читал какой-то французский роман. Чтение его так захватило, что ему показалось, что все происходит с ним, а не с героем романа. Для него это была реальность. Девочки из школы и жившие рядом с его домом совершенно не интересовали его. Их глупое, по его мнению, поведение, дурацкие ужимки, поцелуи за углом - просто смешно. Да и как их можно было сравнить с теми женщинами, о которых он читал в книгах.
   После окончания школы его знания в области мировой истории были настолько обширны, что любой из университетов сразу зачислил бы его на учебу.
   С первого курса он занимался историей как наукой. Начал вести свои собственные изыскания, получая все больше государственных грантов, которые позволили ему увидеть воочию многие исторические места, которые могли бы его заинтересовать, бывать в каких угодно библиотеках мира, добывать всевозможные материалы. К сорока годам он уже имел достаточно ученых регалий, был членом многих научных обществ и автором более десяти крупных трудов по истории древнего мира, основанных на его собственных изысканиях, которые принесли ему немалое состояние, хотя к деньгам он был совершенно равнодушен. Его имя было широко известно в научных кругах, и его часто приглашали как лучшего эксперта по некоторым вопросам, касающимся древней истории.
   Все началось во время его первого длительного перелета из США в Европу, когда он решил немного вздремнуть, чтобы быть свежим по прилете во Францию. Он увидел сон, что он рыцарь ордена тамплиеров, и не рядовой, а стоящий почти у самой верхушки. Далее было противостояние рыцарей с папой римским и королем Франции Филиппом Красивым. Потом разгром ордена, арест и ужасные пытки в подземельях того самого замка, который принадлежал ранее самим рыцарям. Итог - приговор к сожжению. Когда приговор начали приводить в исполнение, и пламя начало лизать ему пятки, он проснулся в состоянии, близком к помешательству. Сидящие рядом пассажиры смотрели на него со страхом и удивлением. Приняв кем-то предложенное лекарство, он успокоился, а через некоторое время совсем забыл об этом ужасном сновидении.
   Спустя некоторое время произошло опять нечто похожее. На этот раз ему приснилось, что он раб в древнем Египте и его раздавило огромным каменным блоком, свалившимся на него во время постройки пирамиды Хуфу. Он явственно чувствовал, как его внутренности превращаются в лепешку. Дальше больше: то он был греком, идущим на приступ Трои, то римлянином, сражающимся с варварами, то рыцарем Круглого стола, да, в общем, кем только он не был в своих сновидениях. Оно бы ничего, если бы каждый из таких снов не заканчивался его гибелью, как правило, мучительной, да еще столь для него явственной. Сумасшествие было не за горами.
   Какие только препараты он не перепробовал, ничего не помогало. Пару ночей он спал спокойно, а потом - кошмар страшнее предыдущих. Наконец, он решил меньше спать: один раз в трое суток, когда наступает крепчайший сон, без сновидений, просто черная тьма. Для этого он пил кофе лошадиными дозами, принимал разные таблетки возбуждающего действия, и конечно через пару недель у него появился вид очень больного человека. Стало ясно, что продолжаться так дальше не может: или превратиться в сумасшедшего, или доконать себя препаратами, или... просто покончить с жизнью. Но что если... Тут он вспомнил об одном своем приятеле, который рассказывал, что смог вылечиться от бессонницы. Это было буквально пару недель назад.
   `Если он вылечился от бессонницы, то может я смогу избавится от этих кошмарных сновидений', - логически заключил он, ища номер того знакомого с целью узнать адрес врача, у которого тот лечился.
   - Алло, это мистер Арчибальд. Я хочу поговорить с мистером Хайдом. Мы встречались недавно с ним на симпозиуме в Сиетле.
   - Это его жена, - послышался заплаканный голос. - К сожалению, я не могу соединить вас с мистером Хайдом, поскольку он умер на прошлой неделе.
   - Как умер, - ужаснулся Арчибальд. - Ведь я его видел пару недель назад, и он был как эталон здоровья. Единственный его недуг, как он сам говорил, была бессонница, но от нее не умирают. Да и вроде он уже и от нее избавился.
   - Это правда, он как раз умер во сне. Врачи говорят, что от инсульта. Однако я в это не верю, у меня самой медицинское образование, он никогда не был нервным человеком, повышенным давлением не страдал, сердце было здоровое, сосудистая система тоже, а в последнее время стал даже хорошо спать, - тут она заплакала. - Ох, простите, пожалуйста, я в таком состоянии, я и дети - ведь он нам ничего не оставил...
   - Как же так, ведь он, насколько я знаю, был очень состоятельным человеком, унаследовав деньги родителей, и он, к тому же, сам занимался бизнесом.
   - Вот именно бизнесом. Сколько я ему говорила, чтобы он не кидался в сомнительные сделки. А эти махинации с ценными бумагами, это же такой риск...
   - Так может, он обанкротился в результате какой-то сделки, перенервничал и...
   - Вы знаете, в последние несколько недель, это я узнала в банке уж после его смерти, все деньги с его счетов исчезли. И самое странное, он сам их куда-то перевел с помощью своего какого-то финансового советника (их видели вместе в банке), о котором я никогда не слышала. Он бы ни с кем не обсуждал свои денежные дела, это я знаю точно. Также мне сказали, что отыскать их будет совершенно невозможно.
   - Так может, он специально перевел эти деньги, чтобы оказаться банкротом для какой-то цели, и они спокойно лежат на его счетах в другом банке.
   - Может быть, но только мне от этого не легче. О новых счетах мог знать только он, а он мертв.
   - А его новый советник?
   - Никто его не знает, а полиция отказывается его искать, поскольку он не совершил ничего противоправного.
   - А частные детективные агентства?
   - Уже ищут, но никаких результатов. Благо, осталась недвижимость, но она вся в аренде, и за нее заплатят только через полгода, а теперь...
   - Послушайте, миссис Хайд, я понимаю, в каком вы состоянии и очень сочувствую вам, поэтому постараюсь помочь. У нас с вашим мужем есть некоторые совместные научные работы, - соврал он. - Когда их опубликуют, то вы получите часть гонорара.
   - Спасибо вам. Большое спасибо. Однако я не знала, что муж еще и наукой занимался.
   - Это было его хобби, которого он стеснялся и поэтому не афишировал. Извините, но я хотел бы узнать у вас еще об одной вещи.
   - Да. Я слушаю.
   - У меня тут немного разладилось со здоровьем, и я хотел узнать у вас адрес того доктора, у которого так удачно лечился ваш муж. Когда мы виделись, он говорил, что леченье здорово ему помогло. Хотя об этом говорить сейчас, когда...
   - Ничего, ничего, прошлого не вернешь. Я адреса не знаю, но где-то была визитка с телефоном. Сейчас, минутку. А, есть. Записывайте.

Глава 15

  
   На следующий день, позавтракав, Кэтрин и Артур первым делом решили отправиться в городской архив. Артур предложил пройтись пешком, но Кэтрин возразила, сказав, что на машине будет быстрее, да и в их городе смотреть, в принципе, нечего - обычный провинциальный городок, никаких достопримечательностей. В действительности, она не хотела встречаться со старыми знакомыми, давать пищу для возможных слухов.
   В общем, они поехали в городской архив, где значок детектива сыграл не последнюю роль. Однако быстро обнаружилось, что там ничего интересного для них нет. Дело в том, что здесь были документы только с 1890 года, поскольку все предыдущие были утрачены вследствие пожара 1885 года - тогда сгорело все.
   - Если вас интересуют более ранние периоды жизни нашего города, - сказал им архивариус, - я советую вам обратиться к священнику нашей церкви, там есть небольшой церковный архив, в основном, очень старые документы - практически со времени основания города. Я вам напишу записку к преподобному Джейсону, и он вам, вероятно, сможет помочь.
   Преподобный Джейсон оказался приятным мужчиной лет пятидесяти, с несколько пуританской внешностью и строгим выражением лица.
   `Прямо таки иезуит какой-то. Интересно, может он и самобичеванием занимается, изгоняя из себя грешные мысли', - увидев священника, подумала Кэтрин.
   Представившись и познакомившись поближе, она поняла что ошибалась: в который раз она говорила себе, что нельзя судить о человеке по внешности и первому впечатлению. Преподобный оказался приятным и интересным в общении человеком. А когда он узнал, что его посетителей интересует церковный архив, он вообще обрадовался.
   - Наконец-то объявились люди, которым хоть чем-то поможет мое хобби. Вы знаете, что разбирать и упорядочивать эти документы начал только я, сначала из интереса, потом это превратилось в хобби. Раньше все бумаги, как макулатура, были сброшены в одном месте - как ни кому ненужный хлам. Я даже удивился, как они уцелели, не сгнили на протяжении столетий. Наверное, благодаря постоянной температуре в подвалах церкви, к слову сказать, тоже очень древней; конечно, она потом перестраивалась несколько раз, но некоторые помещения, можно сказать, остались в первозданном виде. Сам архив - это же интереснейшие бумаги, я их практически все разобрал и систематизировал. Это же история нашего города. Там есть упоминания практически обо всем: кто первый осел здесь, о первых переселенцах, о стычках с индейцами. Если погрузиться в это дело, то...
   Преподобного нельзя было остановить. Заметно было, что он горд своим детищем, и сколько удовольствия доставляли ему разговоры об этом.
   - Прекрасно, преподобный Джейсон, - мягко перебил его Артур, - мы поражены, что находятся такие энтузиасты, как вы.
   - Это же история, без нее...
   - Прекрасно, что провидение нам послало вас. Теперь не придется самим копаться в бумагах, надеюсь, вы сможете нам поведать то, что нас интересует.
   - Охотно, все, что мне известно...
   - Отлично, - сказал Артур, - нас интересует все, - он посмотрел на Кэтрин, и та еле заметно кивнула ему головой, - все, что касается дома на холме и связанных с ним историй.
   - О, это, наверное, самое интересное, что было в этой местности и с нею связанное. Ведь там случилось столько загадочного и мистического, а также, что очень печально, трагического.
   - Вы нам расскажите, пожалуйста. Нас интересует все, абсолютно все. Кто его построил, зачем, что было потом, вплоть до наших дней. Он же так и стоит там на холме?
   - А как же. Моя мечта - устроить там местный краеведческий музей, сколько только документов можно выставить. Но вы сами понимаете, все в таких случаях упирается в деньги. Так что, если бы вы могли хоть как-нибудь помочь, хоть малую толику... Я вам дам расчетный счет, и если вы сможете хоть что-то, то премного обяжете. Некоторая сумма уже собралась, но ее не хватит даже на ремонт дома.
   - Преподобный, давайте позже об этом поговорим, мы обещаем, что сделаем пожертвования для будущего музея.
   Священник просиял и хотел было начать благодарить, но Артур и тут перебил его.
   - Не стоит благодарностей, на просветительские цели, я думаю, никто не откажется помочь. А теперь расскажите, пожалуйста, все, что вы знаете, - и он пристально посмотрел на преподобного. Тот вздрогнул и тут же начал свой рассказ.
   - Как вы, наверное, знаете, эта местность уже была заселена во время так называемой первой волны эмиграции из Старого Света. И можно представить, что представляли собой в те времена британские колонии - сюда ринулось бесчисленное множество народу: проходимцев всех мастей, искателей приключений, мошенников и просто людей, искавших новой жизни и мечтающих о богатстве.
   В моем архиве есть упоминания практически о первых людях, заселивших эту местность. Я говорю о периоде, последующем за удалением индейцев, которые жили здесь веками. О противостоянии индейцев и белых у меня ничего нет - наверное, оно не было зафиксировано или не уцелело, но есть несколько упоминаний, что война здесь проходила жесточайшая, и, в конце концов, белые взяли верх над индейцами. Сначала появилось несколько фермерских хозяйств: впоследствии из них вырос небольшой городок. Теперь относительно вашего холма. В нескольких документах есть упоминания о какой-то последней битве между белыми и индейцами: в тот раз белым каким-то способом удалось перехитрить всегда пребывающих начеку индейцев и заманить их в ловушку. Оставшаяся горстка краснокожих оказалась на том холме, где практически все были уничтожены и сброшены с обрыва в реку.
   При этих словах Артур выразительно посмотрел на Кэтрин. Она сразу догадалась, о чем он взглядом напоминал ей - о сгустке психической энергии на холме.
   - С тех пор тот холм стал проклятым, об этом есть множество свидетельств: там происходили загадочные вещи, некоторые даже утверждали, что видели там призраков, а также, что в том месте иногда внезапно происходили различные природные аномалии. К примеру, везде светит яркое солнце, а прямо над холмом гроза с молнией или падает снег - я, конечно, в это не верю, но данные есть. К тому же, со временем оказалось, что холм является местом захоронения вождей племен, которые тут проживали на протяжении столетий. Ведь внутри это не холм, а скала, только сверху покрытая слоем земли. И что будто бы со стороны реки там есть множество пещер, и именно там индейских вождей отправляли в последний путь, полностью соблюдая древние ритуалы с жертвоприношениями. Я слышал упоминания, что даже находили какие-то золотые украшения, различное оружие, истлевшие куски одежды из кожи, черепа и кости. Находились смельчаки, которые пытались вести раскопки скалы в поисках индейских сокровищ, но они практически все пропадали, и о них никто больше не слышал. Заметьте, что я вам рассказываю только то, о чем действительно есть сведения в старинных документах и церковных книгах.
   - Так значит, это правда, что холм или скала действительно был последним пристанищем индейских вождей?
   - Я уверен в этом. Несомненно. Даже за последние пятьдесят лет были случаи нахождения неких артефактов индейской истории 400-летней давности. Так что с уверенностью можно сказать, что холм таит в себе еще много неизвестного; естественно, пещеры уже давно завалены землей, а для археологических раскопок нужны солидные вложения, город таких не имеет. Я думаю, что мы очень много нового узнали бы о жизни индейцев, если бы удалось хоть что-нибудь добыть, но как вы сами понимаете, это невозможно на данный момент, но я с надеждой смотрю в будущее, и...
   - Вы, как мне кажется, скорее археолог или историк, чем святой отец, - с улыбкой сказал Артур. - С вашей настойчивостью и способностью к систематизации вы могли бы добиться гораздо больших успехов на этом поприще.
   - Ну почему, если вы посмотрите в прошлое, то увидите там многих ученых, которые были священниками. Так что я не исключение.
   - Однако, что же было дальше?
   - Ну что дальше, как я уже говорил, холм имел очень дурную славу, там творилась какая то чертовщина, и люди старались обходить его стороной. О нем нет никаких упоминаний вплоть до второй половины семнадцатого столетия.
   - А что же случилось тогда? Неужели индейцы вернулись? - пошутил Артур.
   Преподобный оставил без внимания его шутку и продолжал дальше.
   - А в то время, точная дата мне не известна, это уже был приличный по тем меркам город, со своей инфраструктурой и населением около тысячи человек. Так вот, в городе появился странный джентльмен, иначе его назвать нельзя было: это был не фермер, не искатель приключений, не мошенник. Это был настоящий джентльмен из Британского королевства, да и к тому же с графским титулом. Имя этого человека было Энтони, граф Эссекс, это я установил точно. У меня даже есть описание внешнего вида этого человека в одном старинном письме. Ясное дело, что это было женское письмо, наверное, местной сердцеедки. К тому же он был очень богат, эта церковь, где мы сейчас находимся, вернее самая древняя ее часть, была построена на его деньги, и вообще, судя по документам, он очень много жертвовал городу. Это был смелый, но несколько эксцентричный человек. И тут начинается самое интересное. Узнав историю холма, а также его дурную славу, этот человек решил поселиться именно там, и не просто поселиться - решил именно на том месте построить дом, не похожий на другие. Дом, который он привез из Британии разобранным на камни, и заново возвел на этом холме. Представьте, какое нужно было иметь состояние, чтобы оплатить доставку целого небольшого замка из Европы. Мы даже примерно не можем определить, сколько лет этому дому, только здесь он находится более двухсот лет, а сколько он стоял в Англии до этого - неизвестно. Ели вы будете на том холме, обратите внимание, как отлично сохранились стены, они практически в таком же состоянии, что и двести лет назад! Где-то есть упоминание, что эти камни были взяты из места, расположенного рядом со Стоунхенджем, вы, наверное, слышали об этом месте - как предполагается, древнейшей лаборатории друидов, этих загадочных жителей древней Британии. Так вот, граф перевез тот дом в Новый Свет и возвел заново на холме. Все предупреждали его, что это гиблое место, но, казалось, именно это обстоятельство больше всего привлекало его. Поселившись там, он начал вести жизнь затворника; появились различные нехорошие слухи, вы же знаете обывателей, их хлебом не корми, дай потрепаться. Так вот, слухи, что этот Энтони знается с нечистой силой, превращается по ночам в оборотня, и уже всех задранных волками коров, а если случалось и людей, стали `вешать' на него. Что, мол, несколько раз видели его голым во время грозы, стоящим на вершине в одной из башенок своего дома и притягивающего разряды молнии. Также он был замечен смотрящим в `чертову трубу' на звездное небо. В общем, полная чушь. Но надо взять во внимание время, когда это происходило. Люди верили в нечисть, как сегодня в Интернет. Часто клубы черного дьявольского дыма валили из трубы и были слышны звуки взрывов. Стали поговаривать, что проклятый дом - это вход в преисподнюю. Мы-то теперь понимаем, что это был человек передовой для того времени, и он производил разные химические опыты, то есть был, как тогда говорили, алхимиком, занимался астрологией и другими науками. Тут надо сказать, что в услужении у него находилось несколько индейцев и только один белый, приехавший с ним из Англии, который вскоре умер. Энтони остался с одними индейцами - потомками тех племен, которые жили здесь раньше. И что самое интригующее, женился на красавице индианке - дочери одного из тех людей, которые служили у него. Как выяснилось позже, они были представителями последнего семейства вождей, в котором также встречались шаманы, и были, если так можно выразиться, хранителями холма-могильника. Их дочь была гордая красавица, такая не часто встречается даже среди индейцев, к тому же она была очень непохожа на остальных индейцев внешне: другие черты лица, и что самое интересное, у нее были рыжие волосы. Может и вправду верна теория, что еще до Колумба Новый Свет посещали викинги, и вполне может быть, что она была потомком какого-нибудь Олегарда Викинга и дочери индейского вождя.
   При этих словах Кэтрин вздрогнула, однако Артур этого не заметил, он внимательно слушал рассказ священника.
   - Так вот, - продолжал преподобный. - Это была жутко красивая девушка, как высокогорный цветок, до которого невозможно добраться. Из документов следует, что Энтони был без памяти влюблен в свою жену, она была ему дороже всего на свете. Тем более что вскоре появился ребенок. Так что Энтони даже забросил свои опыты и все время стал посвящать жене и ребенку, хотя нет никаких сведений, был ли это мальчик или девочка. Городские власти и жители сквозь пальцы смотрели поначалу на занятия Энтони и на ходившие о нем слухи. Ведь столько пожертвований, сколько делал он, не делали все вместе взятые фермеры.
   Все шло своим чередом, пока в стране не начался период охоты на ведьм, этот темный и зловещий, позорный период нашей истории. Сколько погибло невинных людей в то смутное время, не знает никто. Десятки тысяч только зафиксированных случаев, а сколько не упоминаются? Это было время, когда по любому пустяку, любую женщину могли объявить ведьмой и предать казни. Искали виновных во всем: падеже скота, засушливой погоде, просто от скуки и брожения умов. В общем, нужна была жертва. А как вы думаете, кто были первыми претендентами на эту роль? Конечно, Энтони и его жена, скорее даже его жена-индианка, тем более что она была потомком индейских вождей или шаманов, что часто смешивалось, и женой чародея - каким выглядел Энтони в глазах окружающих. К тому же она была дьявольски красива, что более всего раздражало местных сердцеедок, - красивая внешность плюс самый богатый в округе муж. В общем, все наслоилось друг на друга, и местная чернь, собравшись огромной толпой, пошла к дому на холме и учинила там погром, разорив весь дом; остались одни стены: как они не старались их разрушить - не удалось: от них отскакивали кирки и ломы. Я еще раз обращаю ваше внимание на эти стены или, вернее, материал, из которого они были сложены - для меня это самая большая загадка.
   - Пожалуйста, продолжайте дальше про Энтони и его семью.
   - Разгромив дом, толпа приволокла избитых до неузнаваемости Энтони и его красавицу жену в город и начала судить их как слуг сатаны. Единственное, что успел до этого сделать Энтони, спрятать ребенка. Он поручил заботу о нем родителям своей жены. Так вот, ясное дело, что суд, или вернее его гротескная имитация, приговорил двух несчастных к смерти. Мэру и полиции с трудом удалость отбить у толпы самого Энтони, и спрятать его в мэрии под охраной полиции. Чернь пыталась было пойти на штурм самого здания, но торчащие из окон стволы ружей охладили ее пыл. И вся ярость черни вылилась на жену Энтони: ее сожгли на площади перед мэрией на глазах мужа. Представляете себе его состояние!
   Когда костер начал затухать, толпа спокойно разошлась по домам, жажда крови была утолена, и вся последующая жизнь города потекла как до этого: размеренно и спокойно. Но, конечно же, не для Энтони. Спустя несколько дней он бросился в реку со скалы, на которой находился его разрушенный дом. Тело так и не было найдено, но считается, что он покончил с собой. Такая вот печальная история, и я верю в нее до последнего слова.
   - А что же стало с ребенком?
   - А этого никто не знает. Никаких упоминаний почти нет. Впрочем, тех индейцев, родителей жены Энтони, еще много раз видели в этих местах, вероятно, они остались, поскольку были хранителями холма-могильника. Наверное, ребенок остался жить при них. А дальше ничего не известно.
   - Но какие-то предположения должны же быть.
   - Ну, можно только догадываться, я лично предпочитаю факты. Ах да, я принесу вам то письмо, где рассказывается о графе Энтони. Так вы лучше поймете, что это был за человек.
   Преподобный скрылся на несколько минут и вскоре появился, держа в руках сильно пожелтевшие листки бумаги.
   Кэтрин первая схватила листочки и жадно приступила к их изучению. Через несколько секунд она начала задыхаться и валиться на бок.
   - Кэтрин, что с вами? - в глубоком волнении подхватил ее Артур. - Вам плохо? Преподобный, подайте, пожалуйста, воды, скорей, и чего-нибудь успокаивающего. Я пока выведу ее на воздух, тут очень душно.
   На улице Кэтрин стало легче, она пришла в себя и сделала несколько глотков воды.
   - Спасибо, большое спасибо.
   - Вам точно уже лучше, а то можно вызвать скорую помощь?
   - Нет, спасибо, я полностью в норме. Еще раз спасибо. И за сведения. Без вас мы бы не управились так быстро. Мы, пожалуй, пойдем.
   - А как же остальные документы, я хотел вам показать подлинники, и еще...
   - Спасибо, мы вам и так верим. Если нам еще что-нибудь понадобится, мы к вам обязательно обратимся, если вы не будете против.
   - Ну что вы, в любое время, звоните даже ночью, я очень мало сплю.
   - До свидания.
   Они прошли к машине, и только там Артур спросил:
   - Кэтрин, надо было еще просмотреть некоторые бумаги, там могло встретиться много интересного.
   - Нет, Артур, я, кажется, все поняла.
   - Ну и что же?
   - Вы знаете, чье описание было на тех листках?
   - Чье?
   - Практически один в один моего покойного отца.
   - Ну, тогда все понятно. Кэти, вы прапрапра... черт знает какая внучка графа Энтони и его красавицы жены индианки. Что-то в вашей внешности мне всегда не давало покоя, уж очень вы необычная, я имею в виду красиво необычная - в вас течет какая-то часть индейской крови, хотя и не чистой, с добавлением от древних викингов. Раньше я бы никогда не поверил - ваши рыжие волосы скорее наводят на мысль об ирландской крови, но в вас нет бледности, столь присущей ирландкам, лицо у вас - кофе с молоком, а вот волосы рыжие, да, все-таки кровь это великое дело: даже спустя несколько столетий она дает о себе знать. Кто бы мог подумать? - вы потомок индейских вождей и чародея алхимика, к тому же еще и графа - я уверен, что если покопаться в архивах тех мест, откуда он родом, я имею в виду Британию, не удивительно было бы, если бы он оказался королевских кровей. Но это, конечно, мы не сможем узнать, по крайней мере, в ближайшее время. Так что, Кэти, вы должна гордиться своими предками: не каждому выпадает такое наследие давно минувших лет.
   Кэтрин, казалось, еще не полностью осознала, сделанное ими открытие.
   - Если бы удалось доказать, что вы родственница графа Энтони, то вполне можно было судиться за права владения дома на холме как своей собственности; я уверен: этот исторический памятник стоит миллионы, просто еще никто об этом не знает. Но поскольку священник сказал, что никаких больше упоминаний о ребенке не было, то я думаю, вряд ли что-нибудь получилось бы из этого.
   Артур говорил полусерьезным, полушутливым тоном.
   - Артур, я хочу туда, хочу сию же минуту.
   - Кэтрин, вы выглядите неважно, за последнее время у вас было множество стрессов. Давайте завтра отправимся туда на свежую голову...
   - Нет, сейчас, нужно покончить с этим раз и навсегда. Я больше не могу терпеть. А если эта ночь будет последней в моей жизни? Если я умру во сне - вы же сами говорили, что такое может случиться.
   - Ну, это маловероятно...
   - Надо поскорее покончить со всем этим. Сейчас время обеда и мать ждет нас...
   - Ну вот, видите...
   - Ничего, мы сделаем так: заедем домой и возьмем еду с собой, а матери скажем, что собираемся пообедать на природе, осмотреть окрестности.
   Мать Кэтрин была слегка удивлена тем, что Кэти и Артур собираются на природу, но ничего не сказала. Приготовленный обед она собрала в большую корзину и строго сказала голосом, не терпящим возражений:
   - К вечеру чтобы были обязательно дома: я собираюсь испечь пирог с черникой и еще что-нибудь приготовить. Кэтрин, ты что-то выглядишь взволнованно - что-то не так с вашим расследованием? Нельзя так перерабатываться, надо оставить что-то и для себя. Отдохнете на воздухе и домой, я буду вас ждать.
   - Мама, все в порядке, я просто немного устала за последнее время - уж очень много работы было. Мы обязательно вернемся к вечеру.
   Сев в машину, они поехали к дороге, ведущей на холм. Артур и Кэтрин молчали, они чувствовали, что наступает тот самый момент, ради которого они и приехали сюда. Съехав с основной дороги, они проехали несколько километров по проселочной, которая закончилась у неглубокого оврага. Кэтрин притормозила и сказала:
   - Все, дальше пешком, на машине мы не проедем.
   - Пешком, так пешком, - ответил Артур и схватил корзину со снедью. - Ваша мать нагрузила эту штуку под завязку, хватило бы, наверное, на взвод солдат, пробежавших перед этим двадцатикилометровый кросс со всей амуницией, - Артур хоть так старался поднять настроение Кэтрин. Она не отвечала, быстро идя впереди - хотела чем быстрее оказаться на вершине холма. Артур едва поспевал за ней, корзина была довольно увесистой.
   Вскоре показался просвет между деревьями, и они вышли на большую поляну, уходящую в гору, к вершине холма, до которой оставалось не более двухсот метров.
   - И где же дом? - поинтересовался Артур, он тоже понемногу становился нетерпелив.
   - Сейчас вы его увидите. Приготовьтесь.
   И действительно, вскоре показались башенки, потом стены и, наконец, все строение. Артур остановился: дом поразил его своей впечатляющей красотой, и необычной архитектурой.
   - Да, - только и мог он выговорить. - Невероятно.
   Кэтрин отметила, что слова восхищения Артур проговорил на русском языке. Значит, он действительно впечатлен!
   Артур стоял, как вкопанный, созерцая высящееся перед ними строение, и только через несколько минут он заговорил:
   - Кэтрин, я настолько восхищен, что... Вы знаете, я немного разбираюсь в архитектуре, но такой законченности и, в то же время, простоты стиля, цельности самого проекта я даже представить себе не мог. Когда вы ранее описывали его, мне представлялось некое безвкусное, тяжеловесное строение из каменных блоков, но теперь я вижу, что это - чудо архитектуры.
   Последующий час Артур посвятил осмотру здания со всех сторон, изнутри и даже влез на одну из башенок, не переставая издавать возгласы восхищения. Он, казалось, забыл, зачем они сюда пришли, но Кэтрин прекрасно помнила. У нее началось волнение, и даже небольшой озноб прошел по телу: она никак не могла заставить себя пройти на заднюю террасу, которая нависла над рекой.
   - Артур, Артур, да успокойтесь вы, успеете еще насмотреться на дом. Артур, я ничего не чувствую, вы говорили, что это место может как-то снова подействовать на меня, но я ничего... Только страшновато немного. Что мне делать?
   Артур, наконец, оторвался от обследования дома, подошел к Кэтрин и взял ее руки в свои.
   - Кэтрин, ничего не бойтесь. Помните: то, что происходит с вами во сне - это другой мир, но он сильно переплетается с настоящим, где мы находимся. Давайте пройдем по дому, может, что-то и произойдет.
   Они взялись за руки и прошли через дом к задней террасе - внизу был обрыв. Кэтрин остановилась, она не могла заставить себя подойти к краю.
   - Кэти, не бойтесь, я держу вас, ну, давайте же!
   Понемногу они подошли к самому краю, Кэтрин закрыла глаза, она страшно боялась взглянуть вниз.
   - Спокойно, Кэтрин. Посмотрите, какой красивый пейзаж открылся на другом берегу, не бойтесь, откройте глаза.
   Она открыла глаза - ничего не произошло, посмотрела вниз - речка спокойно несла свои воды. Природа находилась как бы в спячке, не то, что в ее сновидениях.
   - Ну, посмотрите на этот пейзаж, только от него становится приятно и спокойно на душе. Вы подумайте, ведь мы же - часть этого мира, неотъемлемая часть, и он ничуть не может нам навредить.
   - Я это прекрасно понимаю здесь, днем, но ночью, когда граф придет за мной, думая, что я его любимая жена, нет, это не выносимо, нужно с этим покончить
   Кэтрин стала раздеваться.
   - Вы молодец, поймите, вам просто необходимо совершить этот прыжок в воду - это самая основная часть ваших кошмаров. Именно с него и все началось.
   - Артур, я не могу, - Кэтрин стояла на краю и крепко держалась за него. - У меня нет сил сделать это, - она вся дрожала. - Я умру еще в полете. Черт с ними, со сновидениям, я не могу прыгнуть.
   - Кэти, надо. И со всем этим мы покончим в одну минуту. Поверьте мне. Один прыжок - и спокойствие на всю жизнь. Давайте, Кэтрин, не бойтесь, ну же.
   - Артур, не уговаривайте, у меня колени дрожат, разве вы не видите, - она вцепилась в него мертвой хваткой и не отпускала.
   - Хорошо, а если я прыгну вместе с вами? - он быстро разделся - и вот они уже вдвоем, держась за руки, стояли на краю.
   - Кэти, не трусьте и откройте глаза, это должен быть сознательный шаг. В этом весь смысл. Вы обязаны всем стихиям показать, что ничего не боитесь. Как тогда в молодости. Понятно!
   - Артур, я....
   - На счет `три' - прыгаем!
   - Артур я....
   - Раз, два....
   - Артур...
   - Три!
   Они шагнули в пустоту - через секунду послышался всплеск воды. Они так и вошли в воду, не переставая держаться за руки; удар о воду слегка ошеломил Кэтрин. Она начала делать энергичные движения руками и ногами, выплывая на поверхность, да и Артур помог ей в этом. Сделав глубокий вдох, они поплыли к берегу. Только там она смогла отдышаться как следует.
   Артур ничего не спрашивал, и они начали взбираться на вершину холма. Только там, когда она пришла в себя полностью, Артур спросил:
   - Ну что, вы что-то почувствовали?
   - Ну, я... Когда мы вошли в воду, была какая-то вспышка, а потом какие-то видения, но они проскочили так быстро, что я ничего не запомнила. В общем...
   - Ну, ничего. В подсознании оно останется. Как ваше самочувствие?
   - Уже гораздо лучше, - твердым голосом ответила Кэтрин.
   Она даже улыбнулась:
   - Может, еще разок прыгнем?
   - Хватит и одного, скажем так: сеанс терапии закончен. Я вижу, вам уже гораздо лучше, может, это вода так вас взбодрила, она довольно свежа. Теперь можно перекусить, я очень проголодался.
   - А я? Я готова съесть целого бизона.
   - Ну, бизона не надо, а вот... - он открыл корзину, - индюка, ваша мать запекла индюка, вот почему корзина была такая тяжелая! В нем не меньше четырех килограммов. Чего тут только нет, даже пиво есть!
   Они расположились на лужайке перед домом.
   - На природе еда кажется намного вкуснее, да и аппетит будет получше, - пробормотал Артур, прожевывая кусок мяса.- Вы не находите, Кэтрин?
   - Нахожу, а пиво как нектар, - сказала она. - Мы уже почти высохли, благо солнце греет и туч не видать. День выдался прекрасный. Не могу и поверить, что я сделала это.
   - Ну, стресс, переживания, но зато теперь, я думаю, с вами будет все в порядке.
   - Ой, надо отдохнуть от еды, давайте просто полежим на травке и посмотрим в небо. Я в детстве обожала так лежать, особенно, когда была хорошая погода, и мечтать.
   - Ну и как, сбылись ли ваши детские мечты? - спросил Артур, растянувшись рядом с ней.
   - Это были детские мечты, навеянные приключенческой литературой, которой я в то время зачитывалась: Жюль Верн, Майн Рид, Дюма... Читала я запоем, по ночам и на уроках в школе, оттого и мечты были о приключениях и путешествиях. Позже я увлеклась романтической литературой - французскими и английскими романами типа `Джейн Эйр', и мечты соответственно стали другими.
   - О принце на белом коне?
   - Что-то вроде этого, но, конечно, со временем все прошло.
   - А сейчас, Кэтрин, о чем вы мечтаете сейчас? Ведь вы лежите на травке и смотрите в голубое небо, как в детстве, так и хочется помечтать?
   - Ну, о чем я мечтаю сейчас, я позволю себе скрыть. - `Пока', - подумала про себя она. - Но успокойтесь, это не деньги и известность, и тем более не принц на белом коне. - `Ой, ли', - внутренний голос опять поддел ее, - Приключения, путешествия - это, конечно, хорошо. Можно посмотреть мир, но об этом я вам уже говорила. Расскажите теперь вы, о чем вы мечтаете? Я уже давно заметила, что к деньгам вы относитесь практически равнодушно, слава вас не прельщает, тогда что?
   - Ну, не так уж равнодушно я отношусь к деньгам, как вам показалось, просто я правильно их трачу, со смыслом.
   - Я уже это заметила, а скажите, на что бы вы потратили деньги, если были бы миллионером. Только не рассказывайте, что объехали бы весь мир и т. п.
   - Почему же, первое, что бы я сделал - именно это.
   - А как бы вы потратили деньги со смыслом? Серьезно.
   - Серьезно? - Артур немного задумался. По его лицу было видно, что он не придумывает способ, как потратить деньги, он его уже давно знает.
   - Я бы открыл научный центр для одаренных детей, так называемых `детей индиго'. Конечно, у себя на родине, в России. Понимаете, там невероятное количество одаренных детей, но из неблагополучных семей. Где, например, родители, родители родителей - несколько поколений пьют. И дети не имеют никакого шанса выкарабкаться из этой ямы, хотя от природы очень одарены.
   - Но я не понимаю, как такое может быть, насколько я знаю - и это общеизвестный факт - дети, рожденные в таких семьях, или дауны, или олигофрены, или просто отсталые, заторможенные в развитии.
   - Правильно, но бывает и по-другому. Давайте, я объясню вам, кто такие `дети индиго', рожденные, в так называемых, неблагополучных семьях, где их родители, а так же родители их родителей и так далее намного поколений назад, являются отбросами общества. Но иногда вступает в силу закон, применяемый самой природой. К примеру, из десяти особей, неважно каких, берутся самые слабые. Из их потомства берутся опять же самые слабые и так далее. Логично предположить, что чем дальше, тем потомство становится все слабее. Однако примерно на десятом шаге вдруг появляется потомство, во много раз превосходящее по всем показателям даже самых сильных особей из первого отбора. То есть, существует такое предположение, что на определенном этапе, чтобы семейство данных особей не выродилось полностью, вмешивается природа и...
   В общем, эти дети намного превосходят всех предыдущих в физическом и умственном развитии - можно сказать, это уникумы. Конечно их не так много, огромное число различных факторов должны совпасть. Но представьте, если найти хоть полсотни таких детей, поместить их в одно соответствующее место и выучить, развить их индивидуальные таланты - многие из них смогли бы в будущем сильно послужить человечеству - изменить мир в лучшую сторону.
   - А почему вы думаете, что в США нет таких детей?
   - Очень просто, здесь практически не бывает таких факторов, которые повлияли бы на появление подобных детей. Здесь хорошо развиты социальные программы для сирот и детей из неблагополучных семей. Конечно, где-то и встречаются, но это лишь единицы. В странах бывшего социалистического лагеря их, я думаю, в сотни раз больше. Ведь двадцатый век создал `прекрасную почву' для их появления. Это примерно так, как в древней Греции: выживает сильнейший ребенок, но немного по-другому - из слабых, недоедавших в течение всей своей жизни, ущемленных, физически неполноценных, получаются сильнейшие, как я уже говорил, многократно превосходящие остальных.
   - Интересная теория...
   - Кэтрин, это не теория, это все проверенный факт, я лично работал с такими детьми.
   - И вы бы потратили все на исполнение этой, на мой взгляд, призрачной мечты?
   - Не задумываясь. Представьте, сколько гениев выросло бы в таком центре.
   - А если бы это были злые гении, помните как в известном фильме `Доктор Зло'. Еще не ясно, на что бы пошла их энергия: на созидание или разрушение.
   - Это как раз один из серьезнейших и важнейших моментов данной теории. Я думаю, этого можно было бы избежать с помощью правильного воспитания с самого детства. Духовность, настоящие идеалы, доброта - все эти ценности надо прививать ребенку с рождения, ведь насильниками, убийцами, извращенцами не рождаются - ими становятся, и становятся, в основном, именно в детстве, оттуда и надо начинать, чтобы разобраться в истинных причинах, побудивших их к преступлению.
   - Здесь я с вами согласна. Общество, главным образом близкое окружение, как раз и влияет на то, кем ребенок может стать в будущем.
   Кэтрин и Артур некоторое время молчали и смотрели в небо, каждый думал о своем. День стал клониться к вечеру, и пора было возвращаться в город.
  
   Когда они вернулись в город, у них опять включились мобильные телефоны, и буквально сразу после обнаружения сети зазвучал первый звонок. Кэтрин вздрогнула: вот уже который день она не притрагивалась к телефону.
   `Черт побери, даже пару дней отдохнуть невозможно, - она, негодуя, поморщилась. - Не буду отвечать, я в законном отпуске, и пусть делают со мной, что хотят', - но, взглянув на дисплей телефона, она поспешила ответить.
   - Алло, шеф, я слушаю.
   - Кэтрин, где тебя черти носят? Я уже в который раз звоню тебе. Или ты специально не поднимаешь?
   - Мы были, - осеклась она. - Вне зоны... Вы же сами отпустили меня на несколько дней, - обиженным тоном начала Кэтрин, прекрасно зная, что это не произведет на капитана ни малейшего эффекта.
   - Забудь обо всем и возвращайся. Случилось новое...
   - Неужели мэра похитили и требуют выкуп?
   Капитан был явно не настроен на шутки.
   - Если завтра тебя не будет, сдашь значок, - серьезно ответил он. - Появились новые данные по твоему делу, которое мы уже практически забыли. Надо им заняться, вроде бы появился номер четыре.
   - Неужели, - поразилась Кэтрин. - Я уже думала, что это дело пойдет в архив.
   - Смотри, чтобы нас самих не отправили в архив или куда-нибудь подальше, - пробурчал капитан.
   - А кто он, этот предполагаемый четвертый?
   - Да какое-то научное светило, известный археолог, профессор нашего университета.
   - А как он?..
   - Подробности узнаешь на месте. Доктор Ричардсон уже работает. С утра завтра заедешь к нему, а потом вместе с ним ко мне. Да, чуть не забыл, когда будете с Ричардсоном отправляться в управление, прихватите с собой того русского психиатра, у которого ты консультировалась. Пришло время и мне с ним встретиться. Все, до завтра.
   - Что случилось, Кэти? Неприятности на работе, нужно срочно ехать? - обеспокоено спросил Артур.
   - Моментально, мне нужно завтра в 6.00 быть в госпитале у Ричардсона. И потом в управление.
   - Кого-то убили? Разве в управлении мало детективов? Могли бы и кого-то другого ...
   - Не получится. Это мое дело, которым я занимаюсь последнее время, то, по которому я брала у вас консультацию. Появился новый труп.
   - Как? - крайне удивился Артур; если бы она не смотрела на дорогу, то заметила бы, как он побледнел. - `Этого не может быть, невероятно', - в растерянности думал он.
   - Вы же сами предсказывали новые преступления. Вот, пожалуйста!
   - Не так же много, три случая - это уже немало, но четвертый...
   - Может, будет и пятый, и шестой, кто знает, пока мы это дело не раскрутим...
   - Этого не может быть, - все твердил Артур. - Не может быть... А кто умер, вернее убит, и каким образом?
   - Каким способом, мне неизвестно. Это какой то археолог, профессор из университета. Шеф сказал - мировая величина.
   Артур побледнел настолько, что стал похож на мраморное изваяние, благо Кэти не видела его лица, он нарочно смотрел в сторону.
   - Ну, ничего, - продолжала Кэтрин. - Завтра все узнаем. Нам обо всем расскажут
   - Вы говорите нам, что и я...
   - Да, и вы тоже, капитан и с вами хочет увидеться, ведь вы первый выдвинул версию об убийствах.
   - Но как он узнал, что я здесь, ведь никто...
   - Ничего он не узнал, просто он попросил меня, чтобы завтра я сообщила вам об этом. У него огромное желание познакомиться с вами, но вы не переживайте, он очень хороший человек, наш капитан.
   У Артура даже судорога проскользнула по лицу - что-то сильно начало его беспокоить.
   Мать Кэтрин очень расстроилась, когда узнала, что Кэтрин надо уезжать сегодня, а когда Кэтрин сказала, что прямо сейчас, она даже чуть не расплакалась.
   - Кэти, я тебя так редко вижу, я же думала, что хоть несколько дней ты здесь побудешь. Кэти, прошу тебя, ну побудь хоть до завтра, а завтра утром и поедете.
   - Утром я должна уже быть у капитана. И так придется ехать ночью.
   В глубине души она, конечно, не верила, что капитан способен отобрать у нее значок, но все равно, приказ есть приказ, да и не хотелось подводить шефа.
   Через минуту Эльза успокоилась и принялась хлопотать. Она собрала им в дорогу огромную корзину всякой всячины.
   - Мама, ну зачем столько, мы же не увезем.
   - Здесь все домашнее, и не забудь половину предложить Артуру - ведь он любитель хороших, качественных продуктов. А теперь прощайте, вернее до свиданья. Кэти, дай мне слово, что как только у тебя будет свободное время, обязательно приедешь сюда ко мне и не ради служебных дел. И вы, Артур, тоже приезжайте, вы мне очень понравились, жалко, что так мало мы с вами общались. Обещаешь, Кэти?
   - Обещаю, - сказала Кэтрин, заводя мотор. Конечно же, Эльза догадывалась, что ее дочь и Артура связывает что-то большее, чем просто служебные отношения.

Глава 16

  
   Артур стоял на большом плоском камне, стараясь внушить себе, что ему очень тепло, что его распирает от тепла - камень-то был ледяной, температура воздуха - минус семнадцать градусов по Цельсию. Прямо перед ним синела приличная прорубь, в ней уже бултыхались коллеги по институту, постоянно его подзадоривая.
   - Ну же, Артур - вода не такая холодная, как тебе кажется. Как только войдешь в воду, организм выбросит огромный заряд энергии, который тебя сразу согреет. Давай, ныряй скорее!
   Артур прекрасно знал теорию моржевания, но было немного страшновато: все-таки, первый раз, к тому же сразу в феврале. Другие готовятся месяцами: сначала обтираются холодным полотенцем, потом холодный душ, и только после этого в прорубь. Как бы отвечая на его вопрос, один из купающихся проговорил:
   - Я тоже первый раз начал зимой, а то, что надо к этому долго готовиться - это полнейшая чушь. Главное, настроиться морально: это всего лишь вода, и если она еще не превратилась в твердую субстанцию, именуемую льдом, значит можно купаться.
   Артур все понимал, морально он был готов, но почему-то перед глазами у него была такая картина: он на больничной койке, хрипит, еле дышит, надсадный кашель, температура под сорок - одним словом, воспаление легких. Каждые четыре часа - уколы пенициллина, после которых невозможно сидеть. Не менее месяца выпадает, и это сейчас, когда столько работы. `Ну, все, минуту еще постою и вперед', - твердо решил Артур, обводя глазами неповторимый пейзаж. И действительно, здесь было на что посмотреть: это озеро - жемчужина здешнего края. Чтобы увидеть подобную красоту, обычно надо ехать к морю, к скалам. Озеро было искусственное, метров пятьсот в длину и около ста пятидесяти в ширину, но зато невероятно глубокое, поговаривали: не менее сорока метров. Лет двадцать назад здесь был каменный карьер. Добывали гранит. И так случилось, что добычу стали вести с самой вершины холма, постепенно углубляясь, по спирали; высота окружавших озеро скал была не менее тридцати метров, и они были почти отвесными. В один прекрасный день экскаватор наткнулся на подземные воды, и карьер залило - получилось озеро, окаймленное неприступными скалами, мальчишки обожали прыгать с них в воду, благо глубина была достаточная.
   Со временем скалы обросли кустами ежевики и крыжовника, украшая и без того красивый пейзаж. Естественно, это можно было оценить по достоинству только в начале лета, когда природа расцветает. Однако и зимний пейзаж озера не уступал летнему по своей красоте, он был, как говорится, на любителя. Но самое приятное - это конечно вода: прозрачно синяя, как небо в хорошую погоду, иногда можно было видеть на глубину более десяти метров. Поскольку Артур в детстве немного занимался плаваньем, то в летний период времени он старался по утрам, перед работой, приходить сюда и проплывать хотя бы километр. После этого хорошее настроение и задор были обеспечены на целый день.
   Зимой он пришел сюда впервые и с конкретной целью - начать заниматься моржеванием. Коллеги уже давно склоняли его к этому, сами они моржевали не первый год и практически не болели. Артур тоже хотел бы напрочь забыть, что такое, например, кашель, простуда и грипп. Вроде мелочь, но крупно портящая самочувствие и настроение.
   `Все, пора', - сказал он себе и бултыхнулся в воду, думая, что тут-то и придет ему конец. В первую секунду его тело как будто обожгло: ощущение примерно такое, когда ступаешь голой ступней в снег, только в данном случае всем телом. Но потом вдруг стало сразу же тепло, он то думал, что в воде будет дрожать и стучать зубами - но, нет.
   - Ну, все, хватит на первый раз, вылезай, - сказал ему Юрий, морж с большим стажем.
   Артур вылез на берег, тело его начало краснеть, а ветер показался легким летним дуновением, ощущение было такое, что он как будто бы заново родился. Он вдруг закричал во все горло, издавая что-то похожее на боевой индейский клич.
   - Ух, хорошо, и чего я раньше не приходил. Тело как будто изнутри распирает, и так стало радостно на душе!
   - А мы тебе что говорили. Дуралей! Еще пару лет назад нужно было начинать.
   Все стали вылезать на берег и одеваться. Впереди их ждала хорошо натопленная банька - недалеко от озера на даче у одного из сотрудников.
   - Давайте скорее пойдем, дед, наверное, уже затопил, и мы как раз попадем в самый жар. Попаримся с вениками, а потом посидим возле самовара, чаек попьем, и к чайку у нас есть.
   Каждый из них прихватил из дому что имел: кто еду, кто бутылки со спиртным. Самое главное - Артуру (в дар за помощь в написании научной статьи) прислали пару бутылок настоящего армянского коньяка. Поэтому день обещал быть замечательным.
   Жаркая баня после холодного купания - нельзя никак выразить всю прелесть контраста. Парились долго, нещадно избивая друг друга вениками и постоянно подбрасывая дрова в печку, чтобы жар не уменьшался. Было такое чувство, что ты на небесах, тело обрело невероятную легкость, а голова полную ясность, всю многонедельную усталость как рукой сняло.
   - Эх, сейчас бы с какой-то красавицей уединиться, - мечтательно проговорил Юрий, большой специалист по этому вопросу. Все знали, что у него одновременно было несколько любовниц, женщины очень его любили. Не потому, что он был хорош собой, нет, просто он к любой женщине умел подобрать единственно правильный подход, понять, чего ей не хватает и дать ей это. Дальше обычно все шло, как по маслу. Кроме этого, он слыл очень начитанным человеком, который мог часами рассуждать на любые темы, и женщины слушали его, закрыв глаза. Недаром говорится, что женщины любят ушами, а мужчины глазами.
   - Юра, и это ты говоришь, женатый человек и к тому же не первый раз, - решил подцепить его Артур.
   - Будешь в моем возрасте, заговоришь по-другому, ты даже еще ни разу не был женат. Женишься, поживешь в браке с мое, тогда посмотрим. Я все-таки старше тебя на пятнадцать лет.
   - Это точно, - подтвердил Иван Николаевич, самый старший в их компании - заведующий механическими мастерскими института, мастер на все руки. Там можно было изготовить все что угодно, были бы чертежи. Он очень любил общество молодых стажерок и сотрудниц института, угощал их винами и настойкам собственного изготовления, и поговаривали, даже имел пару романов с ними. Но это были только слухи, в этом он не открывался даже друзьям. Он всегда старался держать себя в форме, занимался спортом. И выглядел поэтому не на свои пятьдесят девять, а на сорок с хвостиком. Однако выпить он тоже любил, был настоящим знатоком застолий: никто не мог похвалиться знанием стольких историй и анекдотов, как он. Дома сидеть не любил, в своем кругу говаривал, что за сорок лет на жену уже достаточно насмотрелся.
   - Где же наш коньяк? Я думаю о нем с самого утра, - Иван Николаевич схватил первую бутылку и откупорил. По всему домику распространился приятнейший аромат, все потянули носами. - Красота!
   - Ну что, по первой?! - все чокнулись, выпили, потом долго причмокивали языками и мотали головой, стараясь в полной мере ощутить вкус коньяка, и, наконец, сели за стол.
   - Может, по второй, - предложил Иван Николаевич.
   - Ты не спеши так, Иван Николаевич. Не так уж много у нас этого божественного напитка, надо бы растянуть наслаждение подольше.
   - Ничего, я еще кое-что припас - да и у вас, я смотрю, что-то имеется.
   - Ну, тогда за ваше здоровье!
   - Да, чаще бы так собираться, жизнь бы была малиной, - сказал Сергей, работник лаборатории по изучению паранормальных явлений, а именно направления полтергейстов, в народе именуемых домовыми.
   - Ага, как раз тебя и будет часто пускать жена - ведь День Советской Армии всего один раз в году, - ответил Анатолий, работник той же лаборатории, занимающейся с людьми, одаренными телекинезом, то есть способностью перемещать предметы с помощью напряжения мысли.
   - Ну, ничего, скоро восьмое марта, - вставил слово Артур. - Поздравите жен - и сюда. Еще раз соберемся.
   - Что, значит, человек, который никогда не был женат! Вот, например, Гриша. Ты думаешь, его `кобра' отпустит в такой день? - при упоминании о своей жене, Гриша, работавший главным инженером, поморщился. - Небось, опять заставит его какую-то чепуху выполнять: ковры пылесосить, делать уборку, да мало ли что она может придумать, даже странно, что она его сегодня отпустила. Гриша, я правильно говорю?
   Тот ничего не ответил, но по его скорбному лицу было понятно, что это чистейшая правда.
   - Не дай бог, Артур, тебе такую жену...
   - Ну, хватит о грустном, - ухватив кусок курицы, сказал Гриша и налил в рюмки, - сегодня мы пришли отдыхать, а не спорить о недостатках и достоинствах наших жен. Кстати, твоя `каракатица', Сергей, ничем не лучше моей `кобры'. Так что, не надо.
   - Ну, на счет `каракатицы' - это спорный вопрос. Вот ты скажи мне, как твоя `кобра' окрутила такого парня как ты: ведь она из глухой деревни, а ты же у нас городской житель, к тому же голубых кровей - отец полковник КГБ. И как он разрешил взять деревенскую бабу в семью?
   Глаза у Гриши стали наливаться кровью, он уже хотел было что-то сказать, но на правах старшего вмешался Иван Николаевич:
   - Все, прекратить базар, ваши разборки нас утомляют. Вот вы все знаете, что я не святой, но хоть раз я позволил себе обидное слово о чьей-либо жене? Нет. Вот и занимайтесь, но чтобы никто не знал. Ты лучше расскажи, поймали вы своего полтергейста или нет.
   - Какое, вот уже скоро два месяца, как снимаем все на пленку и записываем все звуки. Несколько месяцев назад появились сведенья, что в соседней деревне появился полтергейст: ходит по ночам, вещи переставляет, мебель двигает и тому подобные шалости. Видно, как происходят разные манипуляции с вещами, раздаются всякие неясные звуки, но никого различить нельзя. И только при ультрафиолетовой съемке видны очертания какого-то непонятного существа - попробуй, поймай его. Сверху пришел приказ: если не удастся поймать его, то хотя бы попробовать договориться, взять его, как бы, на службу, склонить к сотрудничеству. Однако пока ничего не выходит, я сто раз по вечерам просил его проделать какие-то действия: например, перенести какую-то вещь в определенное место - никаких результатов, хотя он иногда делает это все, но наоборот, как бы издеваясь над нами, или играет.
   - Ну, ничего, зато не сравнить с нашей работой, - вмешался Анатолий. - Эти `гиганты мысли', как мы называем наших `подопытных', так надоели, что мне уже начинает казаться, что я скоро смогу наливать коньяк в стакан без помощи рук, только об этом подумав.
   - Намек понял, - подмигнул Иван Николаевич, наливая в стаканы.
   - Мы уже измерили все, что можно, в различных окружающих средах: замкнутых помещениях, закрытых бетонных камерах, под воздействием излучения всевозможных волн, но никак природу этого явления понять не можем. Даже не известно, что делать дальше. Никаких магнитных или других волн они в момент `работы' не излучают. Одно скажу, очень жалко этих людей, своим изучением мы отбираем у них здоровье. Это у них не дар, а наказание: ведь своими опытами мы их через несколько лет загоним прямо в могилу.
   - Думаешь, у нас легче, - вмешался Олег, он занимался экстрасенсами, которые могут определить больные органы человека на расстоянии, видеть сквозь стену и т.п. - Вы не можете себе и представить, что с ними во время демонстрации их способностей вытворяют. Да что говорить, вы сами знаете - только что не делают трепанацию черепа и не копаются в мозгах.
   - Что верно, то верно, - через несколько лет они не жильцы на этом свете. Вот тебе и дар - наши ребята так отделают, что не рад будешь. Недавно несколько новых привезли, думаю, говоря цинично, какие-то важнейшие `образцы'. Даже меня к ним не подпускают, постоянно дежурят офицеры КГБ. Я краем уха услышал, что они сверхэкстрасенсы и могут увидеть происходящее по заданным координатам: например, интересно знать, что происходит в заново возведенном в Техасе бункере - согласитесь, невыполнимая задача - а они могут. Сообщили со спутника координаты `цели', они и определяют, что там происходит.
   Все уже порядком захмелели и в выражениях не стеснялись, да и знали, что их разговор дальше этой комнаты не пойдет. Люди были проверены годами, доверяли друг другу.
   - Жалко мне их, по большему счету, ни за что страдают - ради мощи нашей державы, а все это миф, сказки для нас.
   - А нас тебе не жалко? Тоже почти как в тюрьме. Небольшая разница. Вот попробуй выехать из города, я в прошлом году хотел съездить к больной сестре, рядом же, так не поверите - меня сняли с поезда на второй станции. Не буду рассказывать, какое потом получил внушение.
   - Ну, хотя бы мы не сидим взаперти, можем вместе собраться, а те `подопытные кролики' - зачем они объявили о своих дарованиях. Вот, например, та ясновидящая, способная моделировать будущее, никому не пожелал бы такой участи, наверное, даже генерального секретаря так не охраняют как ее, а ведь она еще только молоденькая девушка, не более восемнадцати. Или те, что в блоке `А', читающие мысли, они даже спят в шлемах из неизвестного металла, я подозреваю, что очень вредного своим излучением. Их даже из стальной камеры не выпускают.
   - Да, после такой работенки только и выпить хочется, - проговорил Иван Николаевич, наливая целый стакан настойки на рябине собственного изготовления.
   - Вот Артуру повезло - изучает все неизведанное, что творится в наших головах, никаких потрясений. Разбираться с всякими сновидениями, систематизировать, классифицировать, работа - лучше не пожелаешь. Наблюдение за шизофрениками я вообще не считаю за работу, беседовать с психами - одно удовольствие, намного приятнее, чем с постоянно недовольным начальством.
   Артур промолчал, зная, что, в принципе, устроился лучше всех остальных. Да и работа-то - творческая!
   - А что за новый объект у вас появился? - спросил Сергей. - Ты говорил, что очень интересный случай.
   - Ну, я еще определенно не могу сказать, однако думаю, что будет очень интересно с ним поработать. В общем, человек утверждает, что реальное состояние для него, то есть когда он не спит и, например, беседует со мной, это его сон в будущем времени, и живет он по-настоящему в 2004 году. А тело, что находится здесь, это его клон, который воспроизводит его жизнь в будущем, только во сне.
   - Ну, ты загнул, я ничего не понимаю. То есть он здесь это не он, а в 2004-м он, который не здесь.
   Все засмеялись. Артур подумал, что если они выпьют все припасенное, то придется заночевать в бане.
   - Объясняю для тугодумов. Человек, который у меня на обследовании - это клон. Тот, что живет в 2004 году и когда он спит, во сне копирует все, что думает его прототип. В 2004 году и наоборот. Тот, что живет здесь - в 2004 году спит и видит во сне, что делает этот.
   - Ну, подожди, клонирование это же еще из области фантастики, генетики этого еще не умеют делать.
   - Правильно, еще! А в 2004-м смогут.
   - Но как его отправили назад во времени. Ну, клонирование я еще могу понять, но назад во времени - это полный нонсенс.
   - А они его и не отправляли. Просто там, в 2004 году человека и клонировали.
   - Значит, тот в 2004-м и есть клон.
   - Ну, не знаю, этот утверждает, что именно он клон. Самое главное, что мы записываем его разговор во сне. Там действительно очень много нового: слова, целые названия. Так что жизнь интересна, как говорит наш заведующий автопарком по понедельникам.

Глава 17

  
   В этот день, вернее ночь, Кэтрин решила не ложиться спать, поскольку вернулись они с Артуром уже глубокой ночью, а короткий сон только усилит усталость, оставшуюся после поездки, и внешний вид будет, мягко говоря, не очень свежий. Да и встать после такого сна будет положительно невозможно, поэтому Кэтрин, после того, как доставила Артура к его дому и условилась встретиться в госпитале, отправилась к себе на квартиру. Приняв контрастный душ и немного полежав в прохладной воде, Кэтрин заварила большую чашку ароматного черного чая и устроилась у окна. Первые лучи солнца стали падать в расположившийся внизу город. Они причудливо играли на высотных зданиях и остальных строениях города, отражались, искрились. В любом случае, вид просыпающегося города благодатно повлиял на Кэтрин, она даже мысленно отметила, что за изумительным рассветом не менее приятно наблюдать, чем за светящимся разноцветными огнями ночным городом. Мало-помалу нервы у нее успокоились: все-таки последние дни были для нее довольно тяжелыми, даже больше в психологическом плане, нежели в физическом. Желаемого отдыха в родном городе так и не получилось. А как могло все быть прекрасно: на счет своих сновидений она почти успокоилась, она верила Артуру и его методам лечения, да и встреча с матерью принесла ей много радости, ведь вначале она думала, что все будет иначе - мать будет все время ей выговаривать и делать замечания. А вышло совсем наоборот. Еще бы пару дней и ночей провести там, Артур был бы рядом, мало ли что могло бы произойти за эти пару дней, да и матери он, несомненно, понравился, это было видно по ней - Кэтрин хорошо знала свою мать. Все могло быть просто чудесно, если бы не капитан. Черт побери, первый раз за столько лет захотелось отдохнуть! Если раньше у нее не было такого желания, то теперь было где, было с кем, и на тебе, все коту под хвост. Неизвестно, когда теперь будет такое стечение обстоятельств, чтобы можно было куда-то выбраться, да еще и не одной. Одна, как противно это звучит. Только сейчас Кэтрин как следует задумалась над своим положением: ей уже за тридцать, а годы летят. Как хочется, чтобы кто-то был рядом, на кого можно положиться, почувствовать себя хрупкой и слабой. Избавиться хотя бы на время от чугунного лика детектива. Если бы кто-то был рядом...
   Что же ты мечтаешь непонятно о ком? Да не хотела бы ты кого-то. Ты думаешь все время об одном вполне определенном человеке. И ты прекрасно знаешь - о ком. А то `кто-то'! Смешно, право. Кэтрин даже хотелось расплакаться, но не было никого, кто бы это смог оценить. `Что со мной происходит, это, наверное, слезливый рассвет так меня размочил. Ладно, посмотрим. И вообще надо действовать'.
   Кэтрин решила отправиться в госпиталь несмотря на то, что было еще очень рано. Она прекрасно знала: доктор Ричардсон там и заканчивает свою работу с трупом, делая последние анализы - ведь он такой педант. Пока все анализы досконально не проведет, домой не поедет, а одного вечера ему явно будет мало. Сменив одежду, она на ходу немного подкрасилась (мертвым же все равно, как она выглядит), а еще сегодня она встретится с Артуром.
   На улицах города было практически пусто, только мусорщики и еще какие-то службы, работающие по утрам. Дороги были свободны, и поэтому она подъехала к госпиталю в считанные минуты, стоянка перед зданием тоже пустовала. В обычно полном холле никого не было, только дежурная медсестра, да и та клевала носом.
   `Вот ведь штука, как меняется внешне город в зависимости от времени суток. Огромная разница, как будто два разных места, я раньше этого и не замечала', - думала Кэтрин на ходу, направляясь прямо в лабораторию доктора Ричардсона. Она даже не стала спрашивать в приемном отделении, есть ли он на месте. Можно было и так с уверенностью сказать, что он у себя, работает. Подходя к его лаборатории, она заметила в прорезанном в двери окошке яркий свет. `Так и есть - еще что-то исследует', - подумала Кэтрин уважительно, дивясь настойчивости и ответственности доктора Ричардсона.
   Войдя в лабораторию, она увидела, что та пуста, если не считать нескольких тел, лежащих на металлических столах и покрытых белыми простынями. Из персонала никого не было, хотя различные инструменты были разложены на столах, но все было чисто: ни капельки крови или чего-то, что можно встретить в морге.
   `Неужели он уже закончил и отправился домой: странно, что так быстро, обычно доктор работает до утра. Все убрано, значит, скорее всего, он закончил вскрытие тела, и его уже здесь нет', - напряженно думала Кэтрин, переходя от одного стола к другому. `Но тогда, почему он не выключил свет? Ведь он такой педант. Хотя и такой человек, как он, может забыть, заработавшись.
   Интересно, какое из этих тел `наше'. Все равно, я бы не определила, ведь я не знала пострадавшего в лицо, а фотографию еще не видела. Даже не ясно, над кем последним трудился доктор Ричардсон'.
   Тут Кэтрин заметила какое-то движение справа - бросив взгляд туда, у нее зашевелились на голове волосы: тело, лежащее на столе, вдруг стало подниматься, не сбрасывая с себя простыни. Сердце у Кэтрин сжалось от ужаса, она начала судорожно хватать воздух. В глубине сознания она понимала, что этого не может быть, но за последнее время она резко поменяла свои взгляды на окружающий мир и на природу жизни и смерти. Ей хотелось закричать, но натренированный мозг детектива подсказывал, что это было бы бесполезно: все равно никто не услышит. Тогда судорожным движением она попыталась достать пистолет, который никак не лез в руку. Она побежала к выходу в коридор, пытаясь дрожащей рукой снять пистолет с предохранителя. Подняв пистолет, она резко повернулась к ....
   - Кэтрин, пожалуйста, уж не хотите ли вы увеличить число клиентов этой лаборатории?
   Спокойный рассудительный голос Ричардсона снял с нее оцепенение, но она не могла понять, откуда он говорил, и продолжала целиться в то, что уже стояло возле стола, уже без простыни, лица, однако все еще нельзя было разобрать - яркий свет бил ей прямо в глаза.
   - Доктор, выходите, пожалуйста, - ей показалось, что доктор говорил из соседнего помещения, - тут творится что-то необъяснимое. Один из ваших клиентов кажется, ожил.
   - Ну, я и не умирал, - сказал доктор, двигаясь ей навстречу, - немного поспал, было, но чтобы навсегда. Нет, - тут только Кэтрин увидела, что целится в доктора Ричардсона, которого она с перепугу и приняла за ожившего мертвеца.
   - Ну, доктор, у меня чуть разрыв сердца не случился, а вам все смешно. Вы же понимаете, что я вас могла застрелить?
   - Вы бы стреляли в предположительно мертвого человека? - усмехнулся доктор. - Неужели вы подумали, что я живой труп? Ха, ха, ха, это будет, вероятно, лучшим анекдотическим приключением, о котором я когда-либо слышал. Детектив сводит счеты в мертвецкой, ха. Правильно говорят, что в жизни встречаются анекдоты, не чета выдуманным!
   - Доктор, перестаньте смеяться, а то я сейчас и вправду выстрелю в вас, или в какую-то часть вашего тела. А в отчете напишу, что вы сошли с ума от длительного общения с потусторонним миром и напали на меня, приняв за ангела смерти.
   - Ничего, ничего, ведь вы видите, сколько у меня здесь материала - я всегда смогу найти себе запасную часть, если вы мне что-то отстрелите, - видно было, что доктор в хорошем расположении духа: наверное, неплохо выспался.
   - Это же надо было, прилечь отдохнуть в компании мертвецов, да еще и накрыться такой же простыней. Уму непостижимо. Я понимаю, что вы патологоанатомы чуть-чуть того, но что б такое. Вам лечиться надо, уважаемый доктор Ричардсон!
   - Не спорю, не спорю, вот освобожусь немного и приму пару сеансов у доктора Рябинина. Ведь он хороший доктор, а, Кэти? - спросил, усмехаясь, Ричардсон.
   - Вам лучше знать, ведь он ваш коллега, а не мой. Только объясните мне, как так получилось?
   - Ну что, я довольно быстро закончил с нашим новым клиентом, написал отчет и прилег немного отдохнуть, домой все равно не хотелось ехать. Вот вы меня и застали тогда. Когда вы начали кричать, как раненая белуга, я окончательно проснулся.
   - Но зачем вы с головой укрылись простыней? Я понимаю, легли на стол, не на пол же ложиться, но простыня...
   - Ну, знаете, одеяла то у меня нет, а с головой укрываться - это у меня привычка с самого детства.
   - С вами можно сойти с ума, дорогой доктор. Я теперь понимаю, почему подавляющее число патологоанатомов холостяки!
   - Ну, это спорный вопрос - я думаю, что в процентном отношении, как и все остальные люди, например детективы.
   - Ладно, доктор, хватит, а то вы меня доведете. А нам еще к капитану сегодня нужно идти. Рассказывайте, что на этот раз?
   - Ну что я могу сказать? Случай опять очень странный, но более ярко выраженный.
   - Вы имеете в виду симптомы смерти?
   - Да.
   - И что же?
   - Из предыстории: сидел себе человек в зале на симпозиуме, на каком неважно, вы же знаете, какая там скукотища, и вдруг вскакивает, рвет на себе одежду, кричит не своим голосом. Через минуту падает замертво, все тело в крови. Это рассказывали очевидцы.
   - Отчего же кровь? В предыдущих случаях крови не было вообще.
   - Это самое интересное. По всему телу расположены проникающие раны, из которых не менее десяти смертельных, как будто в него тыкали заточенной арматурой, что-то вроде этого. Вот, пожалуй, и все.
   - А остальные органы, по вашему методу и классификации?
   - Там все в порядке, если не считать повреждений от этих непонятных ранений.
   - Опять загадка.
   - То, что его никто не мог убить, так это видели десятки людей. Что-то очень странное...
   - Да, это еще одна загадка. Чем дальше, тем...
   - Наоборот, предыдущие жертвы были более загадочны - это я вам говорю как специалист.
   - Да уж. Ладно, доктор, собирайтесь, я думаю, двадцати минут вам хватит, а я пока заскочу за доктором Рябининым.
   - Что, он тоже?..
   - Капитан изъявил желание с ним поговорить, так что у нас будет неплохая компания.
   Войдя в приемную доктора Рябинина, она осведомилась у ассистентки, не приходил ли доктор. Та ответила отрицательно, но добавила, что он уже звонил и должен быть с минуты на минуту.
   Кэтрин попросила ее, когда придет доктор, направить его в лабораторию к Ричардсону, там они его будут ждать. Покинув приемную доктора Рябинина, Кэтрин шла по коридору. В окружающей пустоте гулко стучали ее шаги. Автоматически повернув голову на какой-то раздавшийся сзади звук, она увидела, как ассистентка доктора Рябинина, звеня ключами, отворяла дверь, соседнюю с дверью приемной. Вдруг внезапно, помимо своей воли, Кэтрин окликнула ассистентку:
   - Марина! - ассистентка вздрогнула и машинально повернула голову в сторону Кэтрин, но в следующее же мгновение взяла себя в руки и вернулась к отпиранию двери - это у нее никак не получалось: видно было, что она все же нервничает.
   `Так я и думала, - с грустью подумала Кэтрин, но в глубине души похвалила себя за свою проницательность. - Теперь мне все ясно'.
   Ричардсон ждал ее уже наготове, был свежевыбрит и в отличном костюме, словно человек с Уолл-стрит, имеющий дела только с ценными бумагами. Совершенно невозможно было предположить, что основная часть его работы - это вскрытие тел умерших людей.
   - Я уже готов, а вот и мистер Рябинин, - Кэтрин повернула голову: действительно, в конце коридора своей невозмутимой походкой шагал Артур. `Ага, - подумала Кэтрин, - он решил сразу отправиться сюда, не заходя в кабинет, ну что ж, это даже лучше'
   - Только что моя ассистентка сказала мне, что вы уже ждете меня, я сделал кое-какие записи и сразу же сюда. Так что мы можем отправляться.
   `Странно, когда же он успел, я простояла за углом коридора добрых пятнадцать минут в ожидании, когда выйдет Нора, то есть Марина, и еще минут семь спускалась сюда. Когда же он успел? По коридору никто не проходил, разве что какой-то почтенного вида мужчина, смахивающий на врача в отставке, а больше никого не было. Не понимаю. С некоторого времени в моей жизни появилось столько непонятного и загадочного, что... А кроме этого...' - лицо Кэтрин исказилось от ужаса, когда она вспомнила об утреннем инциденте с доктором Ричардсоном.
   - Кэти, что с вами, у вас болят зубы? Может дать вам стаканчик моей фирменной настойки? Помогает лучше любого лекарства, настаивал на специальных травах и еще на кое-чем то.
   - Ага, как в анекдоте - на засушенных частях `ваших клиентов'. Спасибо! Все в полном порядке, просто все эти события (Кэтрин не уточнила, какие именно) немного меня...- они двинулись к выходу. - Капитан не любит, когда опаздывают, так что давайте поторопимся.
   - Я уже и сам желаю познакомиться с вашим славным капитаном, я о нем столько слышал, - не уточняя от кого, сказал Артур.
   В 8.00 они уже были в управлении. Все детективы были кем-то осведомлены, в какой компании должна явиться Кэтрин, и, как всегда, посыпались язвительные комплименты.
   - Глядите, Кэтрин окончательно ударилась в медицину. Патологоанатома ей уже мало - понадобился личный психиатр!
   - Он, наверное, учит их, как должно быть все правильно, дает советы...
   - Ага, в самый ответственный момент!
   Артур и Ричардсон совершенно не обращали на них внимания. Ричардсон, потому что был знаком с поведением распущенных детективов, Артур - такая у него работа, всех выслушивать. Кэтрин же вообще было не до этого, ее мысли были заняты совершенно другим. Так они и вошли в кабинет капитана.
   - Шеф, знакомьтесь, это доктор Рябинин - наш гениальный психиатр, - с легкой издевкой представила она Артура.
   - Ну, это уж слишком, детектив Джонс, - он взглянул на нее, как будто спрашивая, чего это она так взъелась. `Потом узнаешь', - мысленно ответила она.
   - Она права, - рявкнул капитан, - ведь это вы подкинули нам версию о способах убийства тех несчастных. Других версий у нас до сих пор нет. Так что не стесняйтесь. А пока, доктор Рябинин, не будете ли вы так любезны немного подождать, всего десять минут, не более, пока мы с Кэтрин и доктором Ричардсоном обсудим некоторые оперативные моменты, которые будут для вас совершенно не интересны. Извините, пожалуйста, что заставляю вас ждать, - с невероятной любезностью сказал капитан. Кэтрин даже удивилась, капитан не хочет, чтобы доктор Рябинин знал всякие мелочи об этом деле - боится, вероятно, чтобы они не стали достоянием публики. Ну что же, ему видней.
   Артур в свою очередь любезно кивнул головой и вышел в комнату, где шумели детективы, закрыв за собой дверь.
   - Пока тебя не было, Кэтрин, выяснились новые обстоятельства по трем предыдущим случаям. И мы, я бы сказал, кое-что уже имеем. Но сначала давайте по нашему номеру четвертому.
   - Ну что же, этот случай принципиально не отличается от предыдущих, - начал доктор Ричардсон, - но более конкретен. Если в первых трех случаях нельзя было с уверенностью утверждать, что люди умерли насильственной смертью: состояние внутренних органов не будет доказательством, поэтому, если у нас и будет подозреваемый, я бы не стал привлекать его по этим эпизодам. А вот в четвертом случае имеются ярко выраженные, смертельные, проникающие ранения, предположительно нанесенные острым, твердым предметом, например крупной отверткой или заточенным отрезком арматуры, или еще чем-то в этом роде.
   - Никакого орудия убийства не было обнаружено, даже нет его следов. Если бы мы нашли орудие убийства, я бы не стал приплюсовывать этот случай к непонятным трем, которые случились ранее. Это было бы банальное убийство - конечно кровавое, но с похожими мы сталкиваемся буквально каждый день. Однако это совершенно другой случай. Из серии недавно появившихся, так называемых загадочных, которые вот где уже у нас, - капитан провел рукой по горлу, - по самое... Просто давайте смоделируем ситуацию. Симпозиум, солидный зал для проведения такого рода мероприятий. Больше ста человек, тишина, полумрак...
   - Ну вот, было темно, - нетерпеливо перебила капитана Кэтрин.
   - Не было там темно, мы провели эксперимент: можно было видеть с одного конца зала другой. Ну, конечно, не черты лица, но силуэт отлично виден, тем более, если присутствуют какие-либо движения. Более десяти людей увидели бы, если бы происходили какие-то действия, но никто ничего не заметил. Этот профессор все время сидел почти в одной и той же позе: предположительно он заснул от скуки или просто устал. Это был уже не первый день симпозиума - вы же знаете, как научный мир отрывается на такого рода мероприятиях. Без жен, мужская компания, разговоры до утра, споры. В общем, будем считать, что он подустал. Ну так вот, в зале тишина, за исключением монотонного голоса лектора, комментирующего идущий фильм. Как вы думаете, после каждого удара орудием убийства, не был бы слышен звук?
   - Но может быть профессор был под влиянием чего-то сильно усыпляющего, хотя в крови я ничего не обнаружил, но, должен заметить, что существуют такие препараты, которые не оставляют никаких следов спустя несколько часов, после применения.
   - Хорошо, допустим, что любой удар, даже в мягкое тело, производит хотя бы глухой, но все же звук. Ударьте, даже несильно, себя кулаком в грудь, этого хватило бы, чтобы соседи профессора услышали, ведь они сидели вокруг него на расстоянии всего пару метров.
   - Да действительно, а если это кто-то из близ сидящих подкрался за стульями и ...
   - Исключено, мы проверяли, это невозможно, остальные соседи бы точно увидели, да и как бы он незаметно нанес удары в шею и голову, все-таки, они на виду.
   - Да, похоже, это наш случай.
   - И самое главное, после того как включили свет, и профессор упал замертво, его одежда начала пропитываться кровью как бы изнутри, на одежде нет никаких следов разрывов - постирать и как новенькая.
   - Хорошо шеф, - взяла слово Кэтрин, - все ясно, этот случай мы относим к предыдущим, но теперь надо узнать, кто этот профессор, что за человек - в общем, всю информацию.
   - Он как раз полностью отличается от трех предыдущих. Если первые трое, как мы выяснили, - или мошенники, или аферисты, не говоря о третьем, который непонятно какого был пола - мужского или женского. Сколько в одном человеке может быть грязи - уму не постижимо. Так вот, если первые трое, скажем мягко, люди с отрицательной характеристикой, то профессор - полная противоположность им. Мировая величина в области изучения древних цивилизаций, знаменитый археолог, не раз возглавлявший раскопки во многих странах мира, писатель-историк, написавший с десяток книг по истории древних государств. Ни одного отрицательного мнения: все отзываются о нем только с чувством глубокого уважения. За всю жизнь ни в одном правонарушении замечен не был, даже в неправильной парковке. Никаких порочащих связей. У него была только одна всепоглощающая страсть - страсть к своей работе, его больше ничто не интересовало.
   Единственное, что может поставить его в один ряд с теми тремя - это приличное состояние, несмотря на то, что он был, по свидетельствам знающих его людей, совершенно равнодушен к деньгам. Все, что он имел, заработал только своим трудом, своими книгами, научными публикациями. Я вам признаюсь, что совершенно равнодушен к трем первым жертвам, а вот профессора даже очень жалко.
   - Шеф! А самое главное, что случилось с его состоянием, теперь, вероятно, уже не сыщешь?
   - Все на месте, наверное, еще не успели, все его счета не тронуты.
   - Или он умер раньше запланированного, - высказала предположение Кэтрин.
   - Что ты имеешь в виду? Думаешь, его не отработали, так сказать, до конца, не рассчитали его сил?
   - Каких еще сил?
   - А черт знает каких, это мы спросим у нашего уважаемого доктора Рябинина. Пусть мне толком все объяснит, всю так сказать технику этого дела, а то я еще до сих пор не представляю...
   - Позвать его?
   - Нет, подожди, еще рано, я не рассказал еще самого главного: у нас есть заметные сдвиги в делах предыдущих погибших.
   Начну с начала: жена приятеля нашего профессора, довольно близкого, кстати говоря, и что, вообще, очень интересно, тоже недавно умершего при, как она сама считает, очень странных обстоятельствах. Я думаю, если бы его тело попало к вам, доктор Ричардсон, у нас бы был пятый случай. Так вот, жена этого приятеля, между прочим, сообщила, что за несколько недель до смерти профессор звонил ей и просил сообщить адрес врача, у которого лечился ее впоследствии умерший супруг. Он лечился от бессонницы. Это меня больше всего заинтересовало, поскольку я вспомнил теорию доктора Рябинина о возможности умерщвления человека во сне или под гипнозом. Так вот, мы, конечно, проверили этот телефон и соответственно адрес - там, в действительности, одно время снимал офис какой-то психоаналитик или кто-то в этом роде.
   - А имя и остальное...
   - Конечно, узнали - такого человека просто не существует. Все документы, в том числе лицензия, различные разрешения, справки с налоговой и т. п., - все подделка, и надо сказать, высочайшего качества.
   - Ну, а его внешнее описание, хотя, конечно, он мог загримироваться.
   - А вот этим ты как раз и займешься - мне нужно полное описание того человека, который там работал, и остальных, если они были. Но это еще не все. Ты помнишь Кэтрин, сколько мы собрали материала по трем первым случаям - горы: телефонные номера, адреса, квитанции и т. п. `Ну, конечно, мы - эту работу выполнила практически я сама', - подумала про себя Кэтрин.
   - Так вот, надо было проверить все номера, адреса, все, что попадалось в их личных делах, даже на ночном столике или на клочке бумаги в туалете. Я посадил за это дело всех наших стажеров и еще кое-кого, из бездельников, - он косо посмотрел на Кэтрин.
   - Но шеф!
   - Я не про тебя говорю. Так вот, среди этой кучи мусора - телефонов всяких там торговцев, салонов, пациентов, клиентов, просто каких-то... В общем, обнаружились очень интересные номера. Конечно, сейчас они зарегистрированы на совершенно других людей и на различные фирмы, но мы еще проверили их задним числом - и если бы не мой хороший знакомый из департамента полиции, - при этих словах Кэтрин улыбнулась, она прекрасно знала о ком идет речь, - мы бы никогда ничего не узнали. На некоторых номерах раньше были зарегистрированы психотерапевтические кабинеты. И у каждого из погибших нашелся номер какого-то из кабинетов - мы проверили все, и они оказались липой. Во всех трех случаях кабинеты открывались на короткий промежуток времени, не более чем на месяц. Так что, мы вполне можем предположить, что во всех случаях жертвы обращались по какому-то поводу к психиатру.
   - Но, может, у них случайно оказались телефонные номера этих кабинетов?
   - Кэтрин, ты как ребенок. Мы имеем три практически идентичных случая, а ведь ты прекрасно знаешь, что даже два - это уже статистика. Так что у нас появилось очень много работы, вернее у тебя Кэтрин. Нужно проверить все четыре номера: всех соседей, живущих рядом, соседние конторы, в общем, все.
   Я хочу знать: посещали ли погибшие эти кабинеты. Если да, то когда, в какой именно промежуток времени.
   И еще мне нужны фотороботы всех там работавших в тот период времени. В общем, ты меня понимаешь. Сегодня и начнешь. Все понятно?
   Теперь, что касается денег. Я подразумеваю исчезнувшие деньги погибших. По свидетельству служб безопасности и компьютерных подразделений, методы, с помощью которых это было сделано, представляются им довольно изощренными, они только сейчас начали нащупывать начало этих цепей, но практически уверены, что до конца все не выяснят. Короче говоря, здесь поработали специалисты высочайшего уровня, так называемые хакеры.
   - Но ведь наши трое погибших не были хакерами. Разве что кто-то один из них был дока в этом деле, но что бы все трое - невероятно! Они ведь только сами могли бы перевести деньги, поскольку основными своими счетами они могли оперировать, только находясь в банке, я имею в виду лично.
   - Все правильно, и мы так предположили. И вот с невероятными усилиями, ты не представляешь, чего мне это стоило, нам удалось добыть видеокассеты, на каких фиксируются все, а в данном случае именно те моменты, когда собственно и происходили переводы денег. И что ты думаешь? Каждый из этих троих приходил в банк не сам, с ним всегда был, как позже выяснилось, какой-то финансовый консультант - так погибшие, по крайней мере, представляли его банковским служащим. И всегда это был один и тот же человек - несмотря на то, что он действовал очень ловко, старался не смотреть в объективы камер, однако эксперты подтвердили, что это был один и тот же человек, хотя и старался выглядеть каждый раз по другому.
   - Значит, у нас нет его фотографии?
   - К сожалению, нет. Только общие черты - худощавый, немного сутуловатый человек примерно сто шестьдесят пять сантиметров роста. Предположительно двадцать пять - тридцать пять лет. Вот и все.
   - Значит, тут можно остановиться, я думаю, мы больше ничего не выясним.
   - Да, тем более что банковские служащие всегда описывают его по-разному.
   - Все ясно, будем разрабатывать свидетелей, живших или работавших по соседству с липовыми психиатрическими кабинетами.
   - Только так. Может, фортуна улыбнется нам, и мы выйдем на след этих мошенников, я бы сказал, мошенников высшей категории, - тут капитан замолк, как бы к чему-то прислушиваясь; брови его вопросительно поползли вверх. - Вам не кажется, что что-то не так. Как будто бы чего-то не хватает, ты не замечаешь, Кэтрин?
   - Да нет сэр, все тихо, как обычно.
   - Ты не замечаешь, потому что не сидишь здесь целый день. Вот именно, тихо, необычайно тихо.
   Действительно, Кэтрин только сейчас почувствовала необычайную для этого места тишину - обычно из зала, где работали детективы, доносился постоянный гул.
   - Что-то случилось, - предположил капитан. - Неужели они все смылись, ну я...
   Вскочив, он ринулся к двери и резким рывком рванул ее на себя. Открывшееся зрелище так его поразило, что он застыл на месте. Да и было чему удивиться. Можно было что угодно предположить, но такое - все детективы сидели, каждый за своим столом, и тихо работали. Кто-то читал или делал вид, что разбирает какие-то документы, а кто-то внимательно смотрел на экран дисплея компьютера. Никто даже не поднимал глаз, все были, как будто, сильно сосредоточены на работе.
   Единственное, что не вписывалось в общую картину, это довольно объемистое тело детектива Сорелли, спящего прямо за столом и, что самое интересное: лицом в недоеденном бутерброде; разлитое кофе тонкой струйкой стекало со стола, раздавался тихий присвистывающий храп.
   - Что, черт возьми, здесь происходит. У вас что, разом у всех крыша поехала? - удивился капитан. - Разбудите этого балбеса, здесь ему не диван или столовая. Живо.
   Детективы растолкали спящего Сорелли, и тот начал протирать глаза, а затем вытирать лицо. Сообразив, где находится, он уставился на капитана, а потом на кого-то слева от него. Все повернули головы в том направлении. На стуле в безмятежном спокойствии сидел доктор Рябинин и благожелательно поглядывал на детективов.
   - Что, черт возьми, здесь происходит? - зарычал капитан на проснувшегося Сорелли.
   - Я, я ...
   - Сэр, - подал голос доктор Рябинин, - у нас с детективом вышла небольшая размолвка в области культуры общения и, в общем, я предложил ему немного отдохнуть, чтобы расслабиться, и уже в спокойном состоянии обсудить эту тему. Видите ли, он, вероятно, так сильно устал, что быстро уснул, даже не успев доесть свой, не знаю который по счету, завтрак. Но сейчас, после отдыха у него, вероятно, снова проснется аппетит, и я уверен, он все доест.
   Капитан зверским взглядом обвел зал - никто даже не поднял голову.
   - Доктор Рябинин, зайдите в мой кабинет, - наконец, выдавил из себя капитан, и, посмотрев на Сорелли, добавил: - Прошу вас.
   Они зашли в кабинет к капитану, за ними следом вошли Ричардсон и Кэтрин. Капитан явно кипел от ярости, но старался скрыть это под маской любезности.
   - Значит, вы и есть знаменитый русский доктор Рябинин? - вкрадчиво спросил он.
   - Я. Только немного поправлю вас - я совершенно не знаменит и к тому же у меня американское гражданство.
   - Это не важно, а вот доктор Ричардсон отзывался о вас как об одном из лучших специалистов в области...
   - Наверное, доктор Ричардсон немного преувеличивал, а что касается его - он действительно специалист.
   - Специалист в разделке туш? - спросил капитан в своей обычной манере.
   - Ну, это вам лучше знать.
   - Ладно, хватит любезностей - я не знаю и не желаю знать, что там произошло с детективом Сорелли. Это меня не интересует, - слукавил капитан. - Хотя, я думаю, он уже давно заслуживал чего-нибудь подобного.
   Кэтрин кивнула в знак согласия.
   - Меня интересует как можно более полное объяснение происшедших в городе убийств - в этом уже можно не сомневаться. Возможно ли это, в самом деле, я до сих пор не могу в это поверить. Вы, наверное, уже знаете, что у нас появился четвертый случай?
   - Да, детектив Джонс уже поставила меня в известность, а доктор Ричардсон сообщил результаты вскрытия и проведенных им анализов. И я уверен, что четвертый случай можно отнести к трем предыдущим - это, несомненно, убийство. Конечно, очень изощренное убийство, вероятно, встретившееся впервые в вашей практике.
   - Согласен, на своем веку я сталкивался с огромным количеством разного рода преступлений. Не буду скрывать, данные случаи диаметрально противоположны тем криминальным делам, которыми мы обычно занимаемся. Получается, что люди, которые совершили такое, настоящие монстры. Так любого человека можно убрать, и практически никто не подумает, что это было убийство. Если бы не глубокие познания анатомии доктора Ричардсона, мы до сих пор были бы уверены, что эти люди умерли своей смертью.
   - Ну, это не совсем так. Во-первых, не все люди подвержены гипнозу. Во-вторых, тех, которые легко подвержены гипнозу, практически невозможно, я о таком не слышал и вряд ли услышу когда-либо, заставить убить себя с помощь собственного подсознания.
   - Но я же сам видел, как гипнотизеры заставляют людей брать, не поморщившись, горячие угли голыми руками или резать руку острым ножом?
   - Правильно, но данные убийства - это совсем другое дело. Вот, к примеру, ваш Сорелли, который решил немного отдохнуть. Его можно заставить есть, скажем, бумагу вместо булки, пить спирт вместо воды, пробить руку гвоздем и тому подобные мелочи. Но его никак бы нельзя было заставить убить себя несуществующим ножом. Если бы нож был в его руке, он бы мог под действием гипноза ударить себя в грудь. Но если ножа нет - это невозможно.
   - Я уже вообще ничего не понимаю. Как же наши умершие? Получается, было все-таки какое-то не эфемерное орудие убийства?
   - Не было!
   - Доктор, объясните все по-человечески. Я совсем запутался.
   - Эти люди как раз и попадают, вероятно, под категорию людей, легко поддающихся гипнозу - раз, мало того, они поддаются глубокому и длительному гипнозу - два, и, самое главное, их мозг имеет способность сам их загипнотизировать - во сне. Понимаете?
   - То есть, вы хотите сказать, что такого рода людей, как наши жертвы, очень мало, практически единицы?
   - Совершенно верно.
   - Даже если и существуют такие мощные экстрасенсы, которые могут убивать людей таким способом, - им еще долго придется искать подходящих клиентов, мозг которых уже бы сделал половину работы.
   Кэтрин заметила, что Артур говорит с некоторой долей гордости о вероятных преступниках. `Они же, как никак, его коллеги', - подумала она.
   - Теперь, я думаю, можно подвести итог - это были стопроцентные убийства, и мы должны расследовать их именно как убийства.
   - Ну не на сто процентов, а скажем на девяносто девять. Один процент нужно всегда оставлять на всякий случай. Так что, капитан, прежде всего, нужно выяснить мотивы этих убийств и я, думаю, тогда...
   - Доктор, это уже наша забота: где появляются реальные факты или доказательства, эту работу мы никому не отдадим.
   - Но я думал, что если бы знал больше, может смог бы вам чем-нибудь помочь.
   - Не беспокойтесь, доктор, осталась одна оперативная работа, с которой, я думаю, мы справимся сами. Огромное вам спасибо и был очень рад с вами познакомиться.
   Лицо капитана говорило совсем другое. Ему явно не понравился доктор Рябинин. `И это понятно, - думала Кэтрин, - ведь он совсем не похож на остальных: белая ворона'.
   - До свидания, доктор, вы нам очень помогли. Я думаю, вы не будете против, если мы еще обратимся к вам за помощью в случае надобности?
   - Конечно. Я всегда к вашим услугам. До свидания.
   - Кэтрин, проводи, пожалуйста, нашего глубокоуважаемого доктора Рябинина и доктора Ричардсона. А затем, пожалуйста, вернись - нам надо кое-что обсудить.
   От Кэтрин не ускользнул тот факт, что под конец разговора Артур бросал внимательные изучающие взгляды на капитана, как будто хотел что-нибудь прочесть в его глазах. `Может, собирался на нем испробовать свой талант, - смеясь в душе, подумала она. - Капитан настолько непробиваемый, что его, вероятно, даже пуля не взяла бы, не то что какой-то гипноз'.
   Когда они проходили по залу, где работали детективы, наступила полнейшая тишина - никто не решился взглянуть на Рябинина, особенно детектив Сорелли.
   На улице Кэтрин заметила, что Артур хотел ей что-то сказать, но его, видно, стесняло присутствие доктора Ричардсона. Глаза, которыми он смотрел на нее, были полны желания в чем-то признаться. Кэтрин тоже смотрела на него, но совершенно по-другому. Ей хотелось сказать ему пару слов, однако он должен был и сам догадываться обо всем, поскольку, надо полагать, Марина донесла уже ему о ее маленьком эксперименте. Видно было, что Артур хотел ей что-то объяснить, однако Кэтрин не хотела с ним разговаривать, по крайней мере, сегодня.
   Обмениваясь взглядами, они простились, так и не сказав друг другу ни слова. Кэтрин направилась в кабинет капитана. Проходя через комнату детективов, она не услышала ни одного слова - было заметно, что они находились под влиянием последних событий.
   - Ты видела, что сделал доктор Рябинин с нашими детективами? Скажу тебе по-секрету, даже мне трудно так укротить их, особенно когда они вместе.
   - А что же все-таки произошло?
   - Мы сейчас узнаем. Позови-ка детектива Диккенса. Он, вроде бы, самый толковый, да и характер у него покладистый.
   Диккенс вошел.
   - Сознайся, что произошло со всеми вами, а особенно с Сорелли?
   - Ну, я и сам толком не понял. В общем, когда вы закрылись у себя в кабинете, этот психиатр вышел к нам в комнату обождать, и тут Сорелли, вы же знаете, он никого не пропустит, начал к нему цепляться. Сначала психиатр не обращал никакого внимания, но когда Сорелли начал переходить все границы, припутывая к этому еще Кэтрин Джонс, доктор встал и подошел к нему, взглянул ему в глаза, сделал какой-то неуловимый жест рукой, и Сорелли как будто замертво свалился лицом в свои бутерброды. Мы остолбенели, подумали, была такая мимолетная мысль, что он его убил. Чего только в голову не приходит в первые секунды - мы, стало быть, вскочили и ринулись, было к доктору, но он обвел нас глазами и спокойно сказал: `Успокойтесь, господа, ваш коллега просто немного устал и хочет отдохнуть, так что не мешайте ему'. И действительно, через секунду послышался храп. А доктор продолжал: `Видите, как ему приятно во сне, наверное, ему приснился БигМак размером с это здание. А у вас, господа, вероятно, огромное количество работы, поэтому прошу садиться и продолжать работать'. Мы хотели было что-то возразить, но он опять обвел нас взглядом, и мы, как стадо баранов, разбрелись по своим столам...
   - И что вообще необъяснимо, начали заниматься своими прямыми обязанностями! - ехидно закончил за него капитан.
   - Но шеф, мы ведь всегда...
   - Ладно, Диккенс, иди, работай, - усмехнулся капитан. - Знаю я вас.
   Через минуту, уже обращаясь к Кэтрин, он добавил:
   - Ну и сила, если он запросто справляется со всей моей сворой... Он же может спокойно прийти в банк, потребовать денег и ему все отдадут. Таких людей надо изолировать, хотя, вряд ли это поможет, они всегда найдут способ, чтобы вырваться на свободу.
   - Не все же, сэр, используют свой дар в криминальных целях, этот, например, довольно успешно лечит психические заболевания, о нем есть хорошие отзывы.
   - Кто это говорит, ты их видела?
   - Ну, доктор Ричардсон, и другие...
   - Ладно, черт с ним, но я тебе скажу, что это тот еще парень. От такого можно ждать чего угодно. Верь мне, уж я то разбираюсь в людях.
   - Но, сэр, вы же знаете его каких-то полчаса.
   - Для меня этого достаточно. Я повидал на своем веку столько типов, что могу моментально определить безошибочно.
   `Ну, начинается, - подумала Кэтрин. - Покажи мне любого человека, и я скажу кто он'.
   - Одно очевидно, что он дока в своем деле и ему можно верить. Так что будем считать, что наша версия единственно правильная. Будем по ней и работать. Значит так, финансовым консультантом займутся наши компьютерщики, я уже дал им команду, примерно его описав. Ведь большинство хакеров знают друг о друге хоть что-то. Вот пусть они свяжутся со своими `коллегами', может что-нибудь, да и выплывет. Если мы его найдем, то найдем всю шайку. Но это, к сожалению, маловероятно. Поэтому вся надежда на тебя, Кэтрин. Ты у нас, как самый логически мыслящий детектив, может и накопаешь чего-то, что сможет вывести нас на их след. Вот тебе адреса, узнай все, что можешь? Уделяй больше внимания мелочам - это самое главное в нашей профессии. И не думай, что у тебя много времени!

Глава 18

  
   В своей работе Кэтрин больше всего не любила две вещи: составлять отчеты и опрашивать возможных свидетелей. Особенно второе. Среди них, почему-то, всегда попадались или просто глупые люди, или невероятные хитрецы, делающие вид, что своими показаниями оказывают огромную услугу полиции, а также такие, которые откровенно намекали, что, я, мол, вам кое-что сообщу, но и мне хотелось бы за это что-то получить. Не говоря уже о домохозяйках, произносящих двадцать слов в секунду, или `анархистов', совершенно не признающих полицию.
   Но на этот раз все было по-другому. Ей самой ужасно хотелось пролить свет на загадочные убийства, поэтому она просто рвалась в бой.
   Первым делом она изучила все находящиеся у нее в руках адреса и убедилась, что все они находятся в престижных районах города. `Да, вероятно, арендная плата в таких местах очень и очень не маленькая. И денег, видно, на это не жалели', - в том, что преступники совершенно не жалели вкладываемых в дело финансов, она убедилась позже.
   Кэтрин выбрала ближайший адрес, с которого решила начать. В этом здании и впрямь находились офисы довольно крупных и известных компаний, а также лучшие в городе адвокатские конторы. На входе сидел портье, записывающий посетителей и оповещавший об их приходе. Без предварительной договоренности в офисы практически невозможно было попасть. Из показаний портье, единственного человека, у которого можно было добыть полезные сведения, явствовало, что действительно, некоторое время назад на третьем этаже сдавался офис под психотерапевтический кабинет. Его посещали очень вежливые и презентабельные люди, имен которых он не знает, поскольку это была врачебная тайна, да и они могли приходить сюда под выдуманными именами. Нет, посетителей было всего пару человек, вероятно кабинет поэтому и закрылся, чаще всего появлялся один человек - портье узнал на фотографиях мистера Корригана. Обстановка в офисе сдавалась вместе с помещением, за исключением пары вещей: каких-то цветов и небольшого аквариума. Кэтрин вспомнила аквариум в квартире у Артура и подумала, что, наверное, все психиатры очень похожи, будь-то настоящие врачи или преступники. Приемы велись не часто, даже были дни, когда вообще никто не приходил, включая самого доктора, внешность которого портье очень хорошо запомнил и сможет его узнать без проблем: у него ведь профессиональная память на лица. Чтобы быть уверенным, можно еще позвать двух работников, обычно убирающих офисы на третьем этаже. Кэтрин опросила и их, но никакой новой информации они своими показаниями не дали. В итоге она назначила им всем время, когда прийти в управление, чтобы помочь составить фоторобот психиатра. На вопрос, были ли у него помощники, они ответили отрицательно, доктор практиковал сам. Вот и все.
   Обойдя остальные три адреса, Кэтрин установила практически идентичную картину. Дорогие офисы, минимальное количество пациентов, в которых были опознаны Татт, Брюс и профессор-археолог, а также презентабельный с виду сам врач-психотерапевт, как и в первом случае, работающий без помощников. В общем, везде то же самое, единственное, что удалось установить точно, это то, что офисы снимались примерно в одно и то же время, и работало четыре разных психиатра - все свидетели могли довольно хорошо их описать, у всех четырех была хорошо запоминающаяся фактурная внешность. `Да, солидная организация, все неплохие, видно, специалисты, хотя бы эти четверо, которых мы знаем, а сколько их может быть еще? Плюс технические работники и еще черт знает кто. Куда уж солидней, только у трех известных нам жертв было украдено более трехсот миллионов долларов. Сколько же могло быть еще жертв, и может быть по всей стране? Да, трудновато будет'.
   Пригласив всех, более или менее толковых свидетелей на создание фотороботов предполагаемых преступников, Кэтрин отправилась к себе домой - устала чертовски, да и события последних дней вывели ее из душевного равновесия. С Артуром тоже не хотелось видеться: неужели привез свою бывшую любовницу с собой в Штаты и устроил к себе же ассистенткой. Лучше не придумаешь! А она еще старается выглядеть как чучело - что бы никто ничего не заподозрил. Конспираторы! У них даже комната рядом с приемной имеется - для интимных встреч, прямо на работе.
   Кэтрин так стало паршиво на душе, что просто не выразить - она налила полный стакан виски, выпила его за несколько глотков и заснула мертвецким сном - усталость взяла свое. Она даже не слышала непрекращающиеся звонки телефона, ни голоса Артура на автоответчике:
   - Кэтрин, возьмите трубку, если вы дома. Пожалуйста, Кэтрин, нам необходимо встретиться, Кэтрин...
   На следующий день, просидев со свидетелями в лаборатории около трех часов, у них оказалось четыре довольно точных фоторобота преступников, с которыми она отправилась к капитану.
   Шеф как обычно был не в духе.
   - Садись, ну что у тебя? - не здороваясь, сказал он.
   - Есть кое-что, - она выложила капитану на стол четыре отпечатанных в цвете листка. - Только это, проверка входящих и выходящих звонков на известные нам номера ничего не дала. Никаких кредитных карточек, все оплачивалось наличными. Так что у нас есть только это - я думаю, тоже неплохо.
   - Отлично, давай всех четырех в розыск. Где-то они должны засветиться. Сейчас камеры везде понатыканы: в магазинах, на улицах и т. п. Найдем одного - найдем всех.
   - Да, но для этого нужно время, пока хотя бы один где-то засветится, пройдет уйма времени, может каким-то другим способом...
   - Все, никаких других способов нет. Я ведь уже говорил, по всем другим направлениям полнейший застой. Одна надежда на фотороботы, - хмуро сказал капитан.
   - И что же будем делать?
   - Что? Ждать, только ждать, нам ничего больше не остается.
  

* * *

   Кэтрин решилась встретиться с Артуром и выяснить все раз и навсегда. И сделает она это внезапно, нагрянет как снег на голову, не предупреждая, чтобы он не успел собраться с мыслями. `Может, застану его с этой, как же ее, Мариной', - злорадно думала Кэтрин. Подъехав к госпиталю, она возле входа столкнулась с доктором Ричардсоном.
   - Кэти, ты куда бежишь с таким пылающим лицом? Что-то случилось, дорогая? Может, зайдем ко мне, и ....
   Не ответив, она направилось к лестнице и взлетела на второй этаж. К кабинету Артура она уже бежала. Рванув на себя дверь, она убедилась, что та закрыта. `Сейчас время обеда, и они где-то обедают. Ну, ничего, это даже лучше', - заговорщически улыбаясь, думала Кэтрин.
   Она вытащила со своей сумочки связку отмычек и подошла к соседней с приемной доктора Рябинина двери. Оглянувшись и убедившись, что в коридоре никого нет, она приступила к отпиранию двери. Несмотря на то, что замки оказались довольно сложными, через несколько минут дверь поддалась, и Кэтрин проскользнула внутрь помещения. Комната была очень похожа на приемную доктора Рябинина, только немного меньше, и в ней не было офисной мебели, только какие-то коробки от оргтехники, пачки книг и журналов, и еще какой то мелкий хлам. Дальше была дверь, ведущая в основную комнату, которая оказалась незапертой. `Вот я и нашла ваше гнездышко', - прошептала она. Толкнув дверь, она ожидала увидеть что-нибудь вроде шикарного дивана с высокой спинкой, чтобы было удобно упираться, когда... Тьфу. Ну что за мысли лезут в голову. Однако ее ожидала совсем другая картина, совершенно противоположная ее фантазиям.
   Открывшаяся ее взгляду комната была довольно приличных размеров, причем разделена пополам перегородкой, не доходящей до потолка. Кэтрин стояла в первой половине этой комнаты. В ней и вправду был диван, вернее диванчик, но совсем крохотный - Кэтрин сама едва уместилась бы на нем, а вдвоем это было бы немыслимо. Но больше всего поразило ее то, что стояло справа от дивана - огромный, полукругом массивный стол, уставленный, вернее заставленный всякого рода компьютерной и другой техникой. На столе не было практически свободного места от различной аппаратуры. Четыре жидко-кристаллических монитора разных размеров, системные блоки от компьютеров (не меньше пяти), в том числе и сервер, различная полиграфическая техника - похожую она видела, когда их отдел производил захват подпольной лаборатории по изготовлению всевозможных фальшивых документов. Сканеры, цветные лазерные принтеры, многие другие устройства, назначение которых она даже не могла себе представить. Больше всего ее удивило, что все было включено и работало. Как ни странно, но первая мысль, которая ей пришла в голову - это стоимость данной аппаратуры, а не то, что на ней можно производить. `Это же не меньше миллиона, - вспоминая оценку стоимости оборудования из изъятой лаборатории, предположила она. - Значит, доктор Рябинин еще и любитель компьютерных штучек'. Тут ее взгляд упал на один из системных блоков - на нем стояли две фотографии в рамках. Одна, довольно большая, изображала выпуск какой-то школы или чего-то подобного. Вероятно, это была очень старая фотография, поскольку она была черно-белой, здание позади школьников было невероятно обшарпанное, а одежда на выпускниках совершенно невообразимая. На второй фотографии был изображен мальчишка лет шестнадцати и болезненная на вид девочка лет семи. `Брат и сестра', - догадалась Кэтрин, заметив их сходство. На первой из фотографий в первом ряду она узнал этого же мальчишку. Обе фотографии были очень плохого качества, несмотря на то, что год на них был проставлен 1989. `Не так уж и давно', - подумала она.
   Вдруг Кэтрин вспомнила где-то услышанную фразу: `У меня был помощник по компьютерной и бухгалтерской части. Сергей, сирота, прекрасный парень', - Кэтрин схватила фотографию и увидела надпись, сделанную по-русски `Сергей и Ольга, 1987'. Слово `Ольга' было очерчено черной рамкой. `Все ясно, - подумала Кэтрин. - Это его бывший помощник из России, он и его не оставил. Но чем же они здесь занимаются?' Кэтрин хотела было сесть за клавиатуру и немного покопаться в компьютере, но вспомнила, что существует другая половина комнаты и решила сначала заглянуть туда.
   Войдя туда, Кэтрин первым делом заметила дверь, ведущую, вероятно, в кабинет Артура. Однако в его кабинете она никакой двери не видела. `Она была скрыта с той стороны синей ширмой', - догадалась Кэтрин. Но второе, что она увидела, ее вконец поразило и обескуражило. Это был стол с большим зеркалом, окруженным лампочками - как в гримерных артистов, только гораздо богаче. На столе стояли различные флаконы, коробочки, несколько париков были натянуты на болванки. Уставившись в зеркало, Кэтрин провела так несколько минут. Она настолько была ошеломлена увиденным, что уже ничего не могла понять. Вдруг быстрая, как молния, мысль пришла ей в голову. Резким движением она распахнула створки небольшого навесного шкафчика. В нем находилось около десяти силиконовых, прекрасно выполненных человеческих масок, надетых на специальные подставки. Своим профессиональным взглядом в некоторых из них она узнала где-то недавно виденные лица, некоторые характерные черты. И тут она вспомнила: это же было сегодня, на составлении фотороботов. Голова у нее пошла кругом...
   - Я же говорил вам, Кэтрин, что я мастер перевоплощения, - она резко обернулась - в дверях стоял Артур, а за ним стояли Марина и парень с фотографий.
   `Сергей', - догадалась она.
   Голос у Артура был совершенно не злобный и не угрожающий, какой должен бы быть у человека, поймавшего грабителей у себя дома с поличным. Его голос был скорее грустным.
   - Кэти, первым делом, отдайте мне, пожалуйста, пистолет, хотя я уверен, что стрелять вы не будете. - Она покорно отдала пистолет и полезла за вторым, о котором никто не знал. - И второй, пожалуйста. Спасибо. Я думаю, что вы обо всем уже догадались и объяснять ничего не надо, - голос у Артура становился все глуше, как будто ему было трудно говорить. - Почему вчера вы не взяли трубку, я же вам звонил...
   - А разве что-нибудь бы изменилось?
   - Ну, все-таки...
   - Бросьте, Артур, вы прекрасно знаете, что ничего бы...
   - Ладно, - вздохнул он, - вы сами виноваты, Кэтрин. Ну что же, давайте пройдем в мой кабинет, у нас есть еще немного времени. Я думаю, капитан не знает еще, а то мы были бы уже за решеткой. Сергей, Марина - пять минут, берите только самое необходимое: диски и документы.
   - Артур, здесь же техники на сотни тысяч...
   - А ваши маски, во сколько они обошлись? Неужели мы все бросим?
   - Ничего, Сергей, будет у тебя в десять раз больше техники. А маски? Думаю, они нам больше не понадобятся, все равно их образы уже в полицейских сводках. Так что быстрее. Сергей, все винчестеры уничтожить, чтобы даже маленькие участки нельзя было восстановить.
   - Все в порядке, - усмехнулся тот, - на этот случай у меня кое-что есть, - сказал он, указывая на большую емкость с надписью `Кислота'. Он вылил жидкость в стеклянную посудину и начал один за другим погружать в нее жесткие диски. - После этого даже сам черт не разберет.
   Артур провел Кэтрин в свой кабинет и уложил на знакомый ей диванчик. Она совершенно не сопротивлялась, не потому что боялась влияния Артура, она была абсолютно подавлена, и ей было уже безразлично, что с ней произойдет.
   Обстановка была как на обычных сеансах: Артур сел в кресло и стал смотреть ей в глаза. Минута прошла в молчании. О чем они думали, какие мысли вертелись у них в головах?
   - Кэтрин, простите меня, - голос у Артура стал вообще глухим, он с трудом произносил слова.- Ну что же, приступим.
   Кэтрин знала, что произойдет дальше, это был последний в ее жизни сеанс гипноза, и вообще последние минуты. То, что произойдет во сне, будет ее концом в реальной жизни.
   - Один, два, три... - начал считать Артур.
   На счете `семь' Кэтрин показалось, что слезы блеснули у Артура в глазах, однако она не была в этом уверена. Через секунду она уже летела в пустоту, из которой не возвращаются.

* * *

  
   Капитан сидел за столом, откинув голову и положив ноги на стол. Десять минут в такой позе взбадривали его и отгоняли усталость.
   - Капитан, капитан...
   - Какого черта. Не видишь, я релаксирую, что еще...
   - Капитан, это очень серьезно, настолько, что...
   - Ну что там может быть серьезного, опять кого-то пришили или еще какая-то мелочь.
   - Капитан, - настаивал детектив. - Вот четыре фоторобота, составленные Кэтрин Джонс.
   - Ну и что, они уже везде разосланы.
   - Ничего, только мы запустили их в наш компьютер, вы ведь знаете, у нас сейчас проходят испытания новые программы по распознаванию образов преступников.
   - Дальше что, ты знаешь, как я не люблю эти железки.
   - Шеф, компьютер выдал нам, что это один и тот же человек, только загримированный, и составил нам примерный портрет его настоящего лица - вот он.
   Капитан взглянул на листок и чуть не упал со стула. На него смотрело лицо доктора Рябинина.
   Через несколько минут управление гудело, как улей. Решили, что в захвате будут участвовать все - еще запросили спецгруппу, тридцать человек должны были прибыть с минуты на минуту.
   Когда детективы узнали, кого им придется брать, боевой дух у них заметно упал, особенно у детектива Сорелли.
   - Шеф. А если он нас всех загипнотизирует, и мы начнем палить друг в друга?
   - Или просто бросимся вниз с крыши или в окно?
   - Или...
   - Или, или - нечего было идти работать в полицию. Если что, в глаза ему не смотреть, уши заткнуть, и мы забросаем его слезоточивым газом или выстрелим в ноги. Я думаю, в таком состоянии он не будет способен на нас как-то подействовать.
   - Шеф, а если...
   - Ты пойдешь первым, Сорелли!

Эпилог

  
   Все дни Кэтрин теперь проводила дома, никуда не выходя. Она ничем не занималась, старалась ни о чем не думать. На работу ей не нужно было ходить - ее отправили в бессрочный отпуск до выяснения всех обстоятельств ее причастности к делу доктора Рябинина. Расследование будет длиться не менее нескольких месяцев, а потом, если ей даже не предъявят обвинения, в полиции она, конечно же, служить уже не будет. Да и ей было совершенно все равно, она целыми днями и ночами сидела перед окном и наблюдала жизнь города. Она почти не спала, не потому, что боялась встретиться во сне с графом Энтони, который мог утащить ее вглубь неизвестности фантазий ее собственного мозга. Нет! После последнего сеанса гипноза (она на тот момент была уверена, что это последний в ее жизни), так вот, после того сеанса все кошмары, мучившие ее по ночам много лет, совершенно прекратились. Она смутно припоминала, что в тот раз встречалась с графом, который, что-то прошептав ей в ухо и поцеловав в лоб, отпустил ее. После этого видения стали исчезать, и она очнулась от грозного рыка капитана: `Где он, где он, черт тебя побери!'
   С этим кошмаром было покончено, она была уверена, что больше никогда ничего подобного ей не приснится. И все-таки, она не могла заснуть: ей снился Артур, наклонившийся над нею и что-то нежно говорящий, по губам которого, хоть она и не слышала голоса, угадывалось как тогда, на американских горках: `Кэтрин, любовь моя'. Потом она просыпалась в слезах и садилась за компьютер перечитывать в сотый раз присланное Артуром, спустя несколько дней после своего исчезновения, письмо:
  
  
   Дорогая, дорогая моя Кэтрин!
   Я очень сожалею, что наши отношения так печально закончились. Конечно, по-другому и не могло произойти, хотя я и пытался что-нибудь предпринять, (я звонил Вам весь день до нашей последней встречи), что могло бы, как я думал в тот момент, что-нибудь изменить. Я хотел во всем признаться и предложить уехать со мной туда, где никто уже в этой жизни нас бы не нашел; только теперь я понимаю, как это было глупо. Союз преступника и полицейского детектива - сплошная чушь, но тогда мне почему-то верилось, что это возможно. Убийца и полицейский. Вы, наверное, вправе считать меня каким-то злобным маньяком, убийцей, убивающим ради денег. И Вы, наверное, согласились бы с моим смертным приговором. Но давайте взглянем на это с другой стороны. Конечно, я не Робин Гуд или какой-нибудь сказочный герой, но кем были те люди, которые стали моими жертвами. Профессор-археолог не в счет, я очень хотел помочь ему, но его собственное воображение было настолько мощным, что рано или поздно он бы погиб. Это был, надо сказать, замечательный человек, какие встречаются очень редко, и мне было очень приятно провести с ним пару бесед.
   Но вернемся к предыдущим жертвам. Находя себе клиентов, мы обычно всестороннее проверяли их. Кто, откуда, чем занимались и т. п. И в итоге, мы работали только с настоящей мразью - человеческими отбросами, которым не место на этой планете. Вы прекрасно знаете их биографии - они полны грязи, обмана, грабежа и даже убийств. Эти люди не имели права на жизнь. Корриган был тоже небольшим исключением, я просто помог ему, он бы все равно покончил самоубийством, его ничто уже не держало в этой жизни.
   Конечно, Вы можете возразить, что я не Бог и не судья, тогда пусть мои жертвы останутся на моей совести. На страшном суде выяснится, какая чаша перетянет.
   Их грязные деньги в моих руках превратятся в чистое `благо', с помощью этих денег смогут работать многие талантливые ученые, которые сделают много полезных человечеству открытий; вырастет новое поколение людей, способных изменить этот гибнущий мир к лучшему. Или, хотя бы, попытаться это сделать. Так что, Кэтрин, не судите меня строго.
   Теперь о технической стороне дела: Вы, наверное, уже сами догадались, но я все-таки изложу, как было все на самом деле.
   Через разных людей - неважно каких, за деньги или за различные услуги, мои визитные карточки (я имею в виду разные имена психиатров, которых насчитывалось до десяти), попадали в высший свет - миллионеры, магнаты, финансисты, богема и т. п. Кто-то же сам попросту звонил в госпиталь, где Марина (кстати, Вы зря приревновали меня к ней, она очень преданна мне, но между нами никогда ничего не было и не будет), отвечая на звонки, давала номера как бы лучших в городе психиатров, под именами которых скрывался я в одном лице. У меня было множество клиентов, и, поверьте, я очень многим помог вплоть до полного излечения. В разработку мы брали только тех, которым не место среди людей. Вы спросите, когда я успевал, ведь целый день я должен был проводить в больнице. Это очень просто - помните, Вы несколько раз ожидали меня под предлогом задержки с другими пациентами. Так вот, меня совершенно не было в кабинете, когда я приходил в другом обличье, я заходил через другую дверь и выходил из своего кабинета в виде пациента, потом опять заходил, сбрасывал маску и принимал вас. Марина вела фальшивые записи больных в госпитале, а остальным я просто внушил, что они действительно посещают мои сеансы. Сначала клиентом занимался я - на что уходило не больше месяца, чтобы они полностью попали под мое влияние, а потом вступал в дело Сергей, который занимался их финансовыми вопросами. После этого мы заканчивали свою работу, и клиенты умирали от своих же страхов. Так что нельзя сказать, что это именно я их... В основном, это было их собственное подсознание.
   Теперь самое главное: я думаю, что после расследования и установления вашей некоторой связи со мной, Вас вряд ли оставят в полиции, а в другом месте Вы сами наверняка не захотите работать. Я все компенсирую весьма оригинальным способом. Скоро Вы получите бумаги на право владения `Домом на холме' и прилегающей к нему местности, не меньше ста гектаров земли. Даже часть речки будет Ваша собственность. Я советую устроить там музей, а на земле построить несколько туристических бунгало - это будет приносить солидный доход. На это все у Вас будут деньги, номера Ваших новых счетов вы получите вместе с бумагами на дом.
   И, наконец, самое тяжелое для меня. Поверьте, мое отношение к Вам - это была не игра, а самая настоящая страсть, которая будет преследовать меня всю жизнь. И не думайте, что я не хотел побыстрее с Вами сблизиться. Вы не представляете, как тяжело любить человека и все время от него дистанцироваться. Но это все от той же любви - я знал, что когда-нибудь меня разоблачат, и рана в сердце будет смертельной. Хотя, что говорить - для меня она и сейчас почти что равна смерти. Вы первый человек в моей жизни, кого я действительно полюбил, полюбил по-настоящему, забывая обо всем, будучи готовым на все ради своей любви.
   Ну что же, от судьбы не уйдешь. Мы уже никогда не увидимся. Кэтрин, моя любимая Кэтрин! Так устроен мир. Я буду всегда вас помнить и носить в своем сердце горячую любовь к Вам! Прощайте, Кэтрин!
  
   Навсегда ваш Артур!
  

* * *

  
   Три человека стояли на склоне покрытого снегом холма: двое мужчин и одна женщина. Вокруг были невысокие горы с заснеженным лесом. Прямо перед людьми высился каркас какого-то необычного здания цилиндрической формы, высотой более ста метров.
   - Что это, Сергей? - спросил один из стоявших.
   - Думаю, это то, что мы так давно ищем. Во-первых, оно находится в глуши, на несколько десятков километров вокруг ничего нет, а во-вторых, очень подходящая цена.
   - Это я понял, но что это изначально должно было быть?
   - А, вот вы о чем. Это должна была быть одна из трех РЛС, ее начали строить в 1984 году, потом законсервировали в связи с развалом Союза. А теперь вот, продается.
   - И что, никто не хочет брать?
   - Очень грандиозно, к тому же неудобное расположение. Если бы ближе к центру, можно было бы под отель или еще что-то. Но в глуши - вряд ли.
   - И сколько хотят за это?
   - Всего двадцать миллионов.
   - Неплохо, но может само здание уже разваливается?
   - Что вы. Немцы провели осмотр - бетон в отличном состоянии, ведь для строительства таких объектов использовалось все самое лучшее.
   - Ну ладно, сколько на достройку?
   - Около года.
   - А на оборудование?
   - Около двухсот миллионов.
   - Оформляй бумаги, - сказал человек уставшим голосом, полным грусти. Почему-то удачная сделка совершенно не радовала его. Казалось, он глубоко несчастен.
  
  
  

Џ Copyright Василенко Эдвард Юрьевич

(E-mail: edvard_vas@mail.ru)

  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"