Синее море плещет у скал...
"Скажи мне, мой друг, ты мне веришь?"
И я тогда как на духу рассказал
О том, о чём помнить не смею.
О том, как я друга невольно предал
И как из-за этого долго страдал...

Мой друг был фанат многотысячных гор,
И так как мы с детства дружили,
То в горы и я для компаньи пошёл.
И оба мы горы любили.
Сначала мы с ним увлекались слегка,
А позже влюбились мы в них навсегда.

Однажды назначили встречу мы с ним,
Но я услыхал мимоходом:
Погода испортилась, горы штормит,
Как море в плохую погоду.
Но я краем уха всё это слыхал
И другу, забыв, ничего не сказал.

На небе ни облака, скалы манят,
Азарт охватил нас мгновенно.
Мы вверх поднимались - натянут канат,
Страховка скрипела победно.
И я обо всём, что на свете, забыл
И только глазами за другом следил.

Мой друг с высоты помахал мне рукой
И крикнул: "Уже недалече!"
И вдруг я увидел, что там, над скалой
Природа готовит нам встречу.
Она принесла нам с собой ураган,
Лавину и холод, и снег, и туман.

Как только забрезжил лавины хребет,
Я крикнул: "Спасайся! Лавина!" -
И в сторону прыгнул, попавши на снег,
И больше ничто я не видел.
В тумане мелькнул вдруг знакомый рюкзак
И только потом понял я что и как...

Меня неожиданно ты прервала, 
Серьёзно в глаза мне взглянувши:
"Но ты ведь в горах разбирался слегка,
А он разбирался получше:
Зачем пред вершиною громко кричать?
Твой друг о лавинах обязан был знать.

Да-да, ты виновен, что друг твой погиб,
Но вечно казниться не нужно.
В горах дисциплина важнее, чем крик.
Не ты порвал верную дружбу.
Да, ты виноват, ты невольно предал, 
Но друг твой виновен, что в горах кричал".

"Спасибо, ты совесть мою уняла" - 
Сказал я тебе, улыбнувшись.
Но совесть моя всё равно не бела
И мысли скребут мою душу:
Ах, боже, зачем лучший друг мой погиб?
И я почему до сих пор ещё жив?