СВЕТЛАЯ СЕДМИЦА

Всяко может приключиться, только в Светлую седмицу
Быть печальным не должно - так оно заведено.

Вся посельщина гуляет, Пасху красную справляет,
Пьет ведерками вино - в праздник это не грешно.
В среду парни, молодушки на просушенной опушке,
Где растаял рыхлый лед, водят первый хоровод.
Братья тут же нарядились, к балагану навострились,
А Ивашка дурнем слыл - на гулянки не ходил.
Мол, одно ему веселье, пусть лежит в запечной келье,
Тараканов лаптем бьет и соплю свою жует.
Да и сам Иван не тщился, к хороводу не просился,
А на звонницу ходил, да и в колокол там бил.
Всю пасхальную седмицу старики и молодицы,
Бабы, резва ребятня допускалися сюда.
Знать почетно это было, хоть разок схватить за било,
Раскачать на весь замах, и ударить в пух и прах.
Колокол был с редким гласом:  сочным вылуженным басом
Оглашал он лог и бор - весь околичный простор.

Много лет назад случилось, что Царю тут приключилось
Проезжать дорогой той в Златоград престольный свой.
У реки он становАлся, после на гору взобрался,
И дивился на окрест благолепью этих мест.
Царь решил державной волей основать селенье в поле,
На горе воздвигнуть храм, выдать злато куполам.
Освятить престолы храма в честь Крестителя Ивана,
Потому, что по крещенью Иоанном был с рожденья...

Видно то был вещий знак. 
Оттого Иван-дурак
Возлюбил собор заречный, и охоткой скоротечной
Службы часто посещал, звонаря ли замещал.
Наипаче, по закону, чтил он храмову икону.
На иконе древней той был Предтеча с ендовой.
С грешной матушки-землицы возлетали, словно птицы,
Души постников, монахов, страстотерпцев, патриархов.
Их Креститель привечал, свят-водою угощал
Из криницы Иорданской. 
Сам с любовью христианской
Омывал струею пенной всех за Веру убиенных.
Рушниками утирал и за брачный стол сажал,
Где Трапезой бесконечной причащались к Жизни вечной.

На нее Иван молился, перед ней благословился,
Хоть умом он не прослыл, сердцем к Богу ближе был.
---------------------------------------------------------

Ендова - большая питейная чаша,
Рушники - полотенце,