- Так, откуда в вашей семье эта шкатулка? - спросила я, восседая на высоком барном стуле, на который меня усадили родители покойницы, из-за которой я тут сейчас и сидела.
- Понимаете... Тут такая история... Не та эта шкатулка. Не та! - смущаясь и теребя край скатерти, произнесла Наталья Викторовна. Мать.
- В какой смысле - не та? - не поняла я.
- Ну... Ну, же, Миша, объясни ты! - обратилась к супругу женщина, не в силах справиться с эмоциями. Все-таки мое появление вызвало у них, мягко говоря, шок. Долго они еще отходили, когда я убедила их в том, что их дочь с того света возвращается.
Михаил Петрович был суровым усатым мужчиной. Педагог. Бывший. В далеком прошлом... Еще до первых татуировок, сделанных в тюрьме... Сейчас он, скрючившись, сидел в глубоком кресле, сцепив руки в замок перед коленями.
- Шкатулка... Это, ведь, она, того! Ее еще в шестидесятых украли, помнишь... Наташ, когда вынесли еще магнитофон бобинный и сервиз твоей мамы? Хороший был сервиз. Ну, и это! Шкатулку тоже. Она была модная по тем временам. Редкая.
- Откуда у вас она была?
- От прабабушки. - ответила Наталья Викторовна, - но это была обычная шкатулка! Обычная, деревянная, с тканевой подкладкой. Я там свои бусики хранила...
- Но, ведь шкатулка, о которой мы говорим, по-другому выглядела! - удивилась я, - Она не из дерева, а камня. Или это краска?
- В том-то и дело... Прабабушка еще жива была и очень переживала за свои вещи... Мы не стали ее расстраивать, не сказали, что шкатулки больше нет. Решили замену найти. Она уже старенькая была, подслеповатая. Разницы могла и не заметить.
- Значит, вы купили новую?
- Почти. На барахолке подобрали за копейки! - фыркнул Михаил, - ее старуха продавала, стремная такая...
- Кто стремная, шкатулка? - не поняла я.
- Та, старуха! Ё-мое! Старая такая, шепелявила, пепел с нее уже сыпался.
- Ладно, Миш, что уж вспоминать... - вздохнула женщина, - купили у нее значит шкатулку. Она еще почти даром ее отдать хотела, но мы оставили несколько рублей... По размеру она похожа была на нашу, а по цвету и материалу - нет. Я пошила чехол и уложила туда ее. Бабушке показала, что вот, она, на месте лежит. Она довольна. Все довольны.
- Понятно... То есть, это не ваша семейная реликвия.
- Нет!
- И значит, Катя погибла не понятно из-за чего... - бестактно сделала вывод я. Родители покойницы тут же нахмурились. Наталья Викторовна всхлипнула и вцепилась руками в рукомойник.
- Наташ, ты это... Налей мне горькую... Что-то нехорошо мне на душе...
- Сейчас, сейчас, Мишенька...
- И себе тоже налей! - гаркнул мужчина и скрипнул креслом, поднимаясь с его пыльных подушек, - У тебя вопросы еще есть? - ткнул в меня невежливо пальцем.
- Я бы еще пораспрашивала... - начала я, но тут заметила, что выражение лица у Михаила приобрело недоброе выражение, - но, пожалуй, на сегодня хватит. Спасибо и на этом.
Быстренько выскочив из квартиры, я помчалась на электричку. Домой. Домой!
Трясясь в полупустом вагоне, я все размышляла про эту шкатулку. Если это не семейная реликвия, Кате не за чем было цепляться за нее... Но, для нее это было почему-то очень важным. Раз из-за нее она погибла. И теперь возвращается, чтобы завершить, опять-таки, не понятно что! Что она хочет?! Отдать кому-то шкатулку? Вернуть ее? Родителям, я так поняла, на шкатулку плевать. Она у них провалялась пол века в загашнике и они даже не вспоминали о ней. А Катя влипла. И это странно. Надо поговорить с Ваней. Он хоть и мелкий пацан еще, но с сестрой был близок. Значит, через неделю съезжу в деревню. Кажется это в тридцати километров от города... Где там его номер? Смской напишу, что приеду к нему в гости. Надеюсь, он будет рад. Еще бы, возможность, с сеструхой пообщаться! Пусть и через меня всего лишь.
Дома меня ждал сюрприз. Родительницы начали активную бурную деятельность по превращению нашей халупы в дворцовские хоромы. Бабуля нацепила старые шаровары и передник, на котором изображен был обнаженный мужской торс. Ох, уж, бабушка! Мама была в синем рабочем халате, уже обляпанная то ли краской, то ли чем... На голове полиэтиленовая шапочка. Она с яростным усердием обдирала обои в прихожей. Бабушка занималась этим же, только в гостиной. Я хотела прошмыгнуть в свою комнату, чтобы не быть растоптанной энтузиазмом ремонта, но не тут-то было.
- Ульяна! Где бродишь на ночь глядя?! - крикнула мама, заметив мою бледную физиономию.
- У Машки была, - буркнула я.
- Давай, раздевайся. Помогать будешь! Завтра едем на рынок - за стройматериалами. А сегодня...куда пошла?! Не смей уходить, пока я с тобой разговариваю!
Я почти успела сбежать! Скинула рюкзак, стянула курточку, и оставшись в одной футболке и шортах, потянула на себя кусок обоины. Она с громким треском порвалась. Я задумчиво уставилась на лаптик обоины в своих руках.
- Живее, чего стоишь столбом?! - прикрикнула мать, - обои сами не слезут!
- Слезут. - огрызнулась я, комкая кусок, и швыряя его в стенку. Бумажный комок не долетел, а просто вялой кучкой приземлился сразу у моих ног.
- Ульяна!! - рассердилась мать, - Что за несносное дитя?!
- Сама породила такую! - крикнула бабуля из комнаты.
- Тише там! - рявкнула мама в сторону комнаты, бабушка обиженно засопела.
Пока родственницы пререкались, я потопала в комнату и хлопнула дверью. Демонстративно. Нечего тут мня эксплуатировать! За дверью завизжали.
- Матерь Божья!!
- Что ж это делается?! Ой, горе то!
Знакомая песня. Я полюбопытствовала, чего это они разорались. Высунула нос в коридор и довольно хмыкнула. Длинные, плоские обоины сползли на пол, оголив стены. Все. Обои. Которые с таким трудом обдирали в течении последнего часа мать с бабулей. Они просто лежали на полу, ровными полотнами, будто готовые к поклейке.
- Ульянааа!! - загорланила бабенция. Ох. Я тут же спряталась обратно. Меркурий спрыгнул от неожиданности со шкафа, на котором он мирно спал все то время и забежал куда-то под батарею.
А я что, я ничего. Подумаешь, вспылила! С кем не бывает? Зато меньше работы теперь делать, разве это не чудесно?
Мои родственницы угомонили свой строительный пыл лишь глубокой ночью, кода сил уже не оставалось, да и соседы не были рады крикам и грохоту от мебели. Всю тяжелую мебель они вдвоем сдвинули к одной стенке и накрыли все это целофаном. А вещи-то! Вещи-то мои остались в шкафу, который был заббарикодирован диваном и столом. Я слишком поздно вспомнила, что там остались мои книги и тетради. В одной из тетрадей хранились номера телефонов, в том числе там был номер Вани, к которому я планировала поехать. И вот стукноло же мне в три часа ночи, что нужна мне срочно эта тетрадь! Вот я и полезла.
Мама с бабушкой давно уже похрапывали на полу - на матрасике, возле другой стеночки, а я тайком, стараясь особо не шуметь зашла в комнату. Дверь тут же придательски скрипнула. Я так перешугалась, что обвалилась штукатурка с потолка, прямо на меня! Я чихнула, зажав рот рукой. Негоже будить их сейчас. Крику будет... Соседи, бедные, повесятся от такого.
Они зачем-то устелили пол пленкой, которая похрустывала при каждом шаге. Прям миное поле какое-то! В темноте я наткнулась на диван. Точнее, наткнулась моя коленка, и не слабо так. Со всей дури. Я пискнула. Боольно... Что-то еще посыпалось с потолка. Побелка? Тараканы? Хотя, вру, какие тараканы. Они все сбежали, как появился Меркурий, уж больно кот ловко их ловил. Он не ел, просто игрался, гоняя по кухне или коридору, а потом лапой придавливал. Мама наутро находила лишь черные и коричневые трупики на полу. Сметала их в совочек и в помойку. КОт тогда сидел гордый, довольный. Ему даже колбасы перепадало и упреков было поменьше. Я ему даже завидовала! Вот бы мне так - наловила тараканов и похвалили.
Диван не поддавался. Диван был плотно приставлен к шкафу, так, что добраться до его дверец было крайне сложно. Я решила, что сдаваться еще рано и начала потихоньку двигать этот несчастный диван. По сантиметру, вбок, еще немного. Так, вот, хорошо. Получается. Он нещадно царапал пол и жалобно поскрипывал, но я надеялась, что это было достаточно тихо, чтобы не проснулись мамка с бабулей.
- Что? Чего тебе не спиться? - отвечает мама сонным вялым голосом.
- Кажется, мыши скребутся, - прошептала бабуля.
- Какие мыши? Ты что? У нас кот, - буркнула мамка так же, шепотом.
- Та говорю тебе! Я слышу, кто-то шуршит возле мебели.
- Та может то кот...
- Кот закрыт с Ульяной. Это мыши тебе говорю! - уже громче сказала бабушка.
- Не знаю... Какие мыши?
- Ну, а что тогда? - заволновалась бабуля.
- Тебе показалось. Спи давай! - рассердилась окончательно мама.
- Таня, я не засну, пока не проверю, что это там шуршит!
- Вот неугомонная! Ладно. Я сейчас включу свет, - сказала мама и поднялась с матраса. Я стояла, словно столб и давилась от смеха. Ой, что сейчас будет.
Щелкнул выключатель, родительницы ослепленные уставились в угол, где притаилась я. Одновременно с включением света, я громко вскочила, опрокинув стол, и с криками выбежала из комнаты. Бабушка схватилась за сердце.