Два голубя летели из разных мест. Пролетая над крышами домов, они одновременно решили отдохнуть от долгого перелета. И так случилось, что собрались они это сделать на одной и той же крыше. Совершив посадку, каждый голубь встрепенулся и огляделся, и заметил неожиданного соседа.
Прохаживаясь важно по крыше, горделиво выставив грудь вперед, голуби начали рассматривать друг друга.
Первый подумал: "Сейчас он на меня посмотрит и подумает, что я слабый и устал. Надо повыше поднять голову, дальше выставить грудь и шире шагать. Так я буду выглядеть сильным и выносливым".
Второй голубь посмотрел на первого и подумал: "Наверное, он подумает, что я устал, потому что слабый. Сейчас я ему покажу. Грудь вперед! Хвост вверх! Клюв к небу! Не, с клювом перебор, надо пониже, а то ж ничего не видно кроме облаков. Вот, так получше. И кто тут слабый? Я сама сила и уверенность. Вот так я хожу. Раз-два-три-четыре", - и он зашагал так широко, что лапки практически разъезжались.
Так они какое-то время походили, выбражая друг перед другом, пока одновременно не увидели лежавший на крыше, кем-то забытый, непонятно при каких обстоятельствах, кусочек хлеба.
"Опа, еда!", - подумал первый.
"Вот и подкрепиться есть чем", - подумал второй.
И как по чьей-то команде, оба голубя, начали двигаться, широко шагая, в направлении увиденной еды. Идут не спеша, деловито и оба поглядывают друг на друга.
"Не буду торопиться, а то подумает, что я голодный и готов питаться абы чем", - подумал первый.
"Смотри ка на него! Не торопится, словно говорит "голодающих вперед", но я-то не голодный. Хотя... Ух как в животе урчит. Но я же сильный. Надо держать себя в крыльях! Не торопиться. Шагать медленно, но уверенно", - мысленно приказывал себе второй.
Так они медленно и важно оба подошли к хлебушку.
"Сейчас я клюну первый и покажу, кто тут главный", - подумал первый голубь.
"Если я клюну первый, то этот подумает, что я главный, - в этот момент первый голубь клюнул хлебушек. - Так, опоздал, - подумал второй, - значит, пусть думает, что это я его пропустил, - и, горделиво подняв голову, добавил, - вот такой я благородный".
А первый, клюнув хлеб подумал: "Ой, твердый как камень, чуть клюв не сломал. Видать, не поесть мне здесь. Наверно, мне надо бы скривится, словно мне не нравится вкус, а то подумает, что я неженка. Лучше пусть думает, что я переборчив в еде", - и подняв голову, начал кривиться, но, похоже это было больше на то, словно ему в клюв залетела оса и ужалила его за язык.
"Ого, а этот-то совсем плох, - подумал второй, - чего это его так. Ладно, его пропустили, настал и мой черед, - и он со всего размаху как клюнет, а хлебушек-то - кирпич, - не поднимая головы, продолжал думать второй. - Мне не больно, мне не больно. Теперь мы оба знаем, что хлебушек так просто не склевать. Хорошая шутка, надо бы улыбнуться", - но вместо улыбки получилась кривая гримаса.
Они постояли, переждали боль в клювах. Потом опять по чьей-то команде начали ходить вокруг кусочка.
"Ага, не смог. Но я-то смогу, я сильный. Сейчас покажу", - и клюнул опять.
"Если я сейчас не клюну, он подумает что я слабак. Но я не такой. Смотри!", - подумал второй и тоже клюнул.
Но сколько бы они не клевали хлебушек, он не поддавался, а только передвигался с места на место. А каждый голубь думал о том, что сосед подумает о нем, что он слабый и немощный, и с каждым разом клевал все сильней и сильней. И чем сильней они клевали, тем больше хлебушек двигался. И, наконец, он оказался на самом краю, и упал.
"Надо бы полететь за ним, а то этот подумает... Хотя нет, так он подумает, что я жадный", - подумал первый.
"Если я полечу за хлебом, то этот подумает, что я жадный, а если я не полечу, то он подумает, что я сдался", - думал в это время второй.
Голуби выпрямились, походили еще немного и решили разлететься, одновременно.
"Наверное, этот, все-таки, был голодный, а я ему помешал со своими предположениями. Он и думать обо мне не думал", - первый сделал для себя открытие.
"Такое ощущение, что я этому и не нужен был вовсе. Он и внимания на меня не обращал. Точно, ему хлеб был нужен. А я со своими мыслями только ему помешал, и поесть не дал", - подумал второй.
Так они и разлетелись в разные стороны. Каждый в свою.
Часто так бывает: думая о том, что подумают о нас другие, мы совершаем никому не нужные поступки, не заботясь о том, принесут они пользу или вред.