Лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Это любимое выражение моего папы, которое он приписывал Суворову. Ещё две цитаты, одна из которых действительно была сказана великим полководцем, часто звучали из уст моего отца: "Тяжело в учении, легко в бою" и "Кто не работает, тот не ест".
Сколько помню папу, столько помню и эти слова. Принципы своей жизни отец начинал озвучивать, выпив несколько рюмок. И эти девизы настолько сроднились со мной, что я, как и папа, практически живу под их знаменами.
- Купите своему отцу памперсы, - сказала мне сегодня санитарка больницы, в которой лежит папа. Ему уже за восемьдесят, он еле ходит, но не хочет мириться со старостью и, используя палочку, по-прежнему шагает по земле большими шагами.
Папа смотрит на меня как на предателя:
- Не надо. Я не буду их надевать. Даже не вздумай.
Я не знаю, что делать. Я даю санитарке денег. Покупаю памперсы и прошу обращаться с отцом поласковее.
- Он может начать драться, - предупреждаю я её.
Папа лежит на кровати, и у него нет возможности встать, чтобы уйти и хлопнуть дверью. В его руке игла, он под капельницей. Огромная кисть с набухшими венами собрана в кулак, другой рукой папа всё поправляет и поправляет трубку, протянутую к игле. Только бы не смотреть на меня, свою любимую взрослую дочь. В его взгляде страдание и обида. Кажется, вот-вот из глаз моего гордого отца потекут слезы. Предложение одеть памперс, пусть даже на ночь, для него - ужасное унижение. И папа, как и я, не знает, что делать. Он бессилен. И это состояние для него - хуже некуда. Лучше умереть.
- Папочка. Пожалуйста, не сопротивляйся. Все будет хорошо. Ну что делать. Такая жизнь. Я прошу тебя, не расстраивайся. Потерпи немного. Это только здесь, а дома будешь делать так, как захочешь.
Папа молчит. В его душе сейчас проносятся нешуточные ураганы. Если бы он выпил пару рюмок, все вокруг сразу бы почувствовали на себе всю силу этой бури. И хотя внешне это никак не проявляется, спорить с моим папой или заставлять его сделать что-то не по-своему, невозможно. Никогда он не жил по чьей-то указке и не шел на поводу чьих-либо эмоций.
- Иди домой, Света. Сегодня праздник, а ты приехала. Не надо было, тебе надо отдохнуть.
Я ухожу из больницы с тяжелым сердцем. Как всё будет вечером, я не знаю. Главное, чтобы он жил. Чтоб дожил до утра. А там до следующего утра, и до следующего.
- Черт бы побрал эту старость! - Думаю я.
- Зачем она?
Впервые в жизни я задумываюсь над тем, что долго жить - это страдание. Страдание для всех, и прежде всего для детей. Именно поэтому папа никогда не жалуется мне и не позволяет это делать другим. Однажды он упал во дворе своего дома. Соседи вызвали скорую, и когда врачи уехали, стали просить у папы мои координаты, чтобы я сменила их на посту. Но отец ни в какую не хотел давать мой телефон.
- Мы еле-еле уговорили его назвать номер, - жаловалась мне бдительная бабушка из соседнего подъезда.
- Он так не хотел Вас тревожить, и заставлять волноваться!
- Я просто споткнулся, поэтому и упал, - сказал мне папа.
- Ничего страшного.
- Мама, не расстраивайся, - говорит мне сын.
- Это старость, это нормально, ну что тут такого? Дед же понимает, что он уже старый. Так ему будет даже лучше. И не кричи на него. Разговаривай по-доброму. Жаль, меня рядом нет. Деду было бы легче.
Завтра я снова пойду в больницу. Возьму папе сменную одежду, фруктов и поцелую его при встрече. Даст Бог, он проживет ещё долго, и ему не придется стоять на коленях.