Васильев Александр Александрович : другие произведения.

Гаснущие искры 1-8 глава

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Почему Гарри не на Тисовой, 4? Почему директор об этом знает и не так чтобы уж волнуется? Почему Дамблдора рады видеть у Дурслей? Почему Петуния торгует зельями? Ах, она их еще и варит?! Где Гарри, и кто этот зеленоглазый юноша со шрамами, с которыми не живут?! И что за нелепое страшило тут расхаживает?! P. S. выкладка сначала идет на http://www.fanfics.me/index.php?section=3&id=82083, так как там есть бета, и интерфейс выкладки удобнее. сюда заливается, когда накопится несколько глав.. или же найдется доброволец, который будет заливать сюда за меня.

Глава 1

   Скрип пера стих. Директор бросил взгляд поверх очков в сторону окна. Так и есть: солнце уже село настолько, что бросаемых косых лучей не хватало для освещения письменного стола. Проскрипело теперь уже кресло, директор встал, обошёл стол, клетку с дремлющим фениксом и подошел к окну. Оперся на подоконник и замер, вслушиваясь в вечернюю тишину. Озеро уже начало отдавать тепло, собранное за день, так что время прохлады ещё не пришло. Лес, несмотря на ветер, играющий с седыми, словно молоко, прядями, стоял безмолвно, не шевеля ни единым листочком, словно сам наслаждался безмятежностью подступающей ночи.
   Вернувшись к клетке, директор открыл дверцу и насыпал немного древесного угля вперемешку с ржаным зерном. Фоукс не соизволил даже шелохнуться, не то чтобы вынуть голову из-под крыла. Лукаво улыбнувшись в бороду, директор направился к столу: надо было закончить ответ Министерству. Он, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, профессор трансфигурации, директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, кавалер ордена Мерлина первого класса, Великий волшебник, Верховный чародей Визенгамота, член Международной конфедерации магов, с большим уважением и пониманием относится к проводимой Отделом магического образования политике в целом, к декрету N 42 от нынешнего года "Об урегулировании дуэльного клуба" в частности, но с прискорбием вынужден заявить, что в силу некоторых нюансов практических аспектов преподавания несовершеннолетним волшебникам магического искусства, он не может сократить часы дуэльного клуба ни на час, не то что вполовину, о причинах чего он уже подробно писал в ответе по директиве N 34 от прошлого года.
   Заполошный хлопот крыльев оторвал директора от составления наиболее трудно воспринимаемых формулировок, призванных вызвать сильнейшую головную боль у читающего эти строки. В кабинет с шумом влетела сова, сбив подсвечник со стола и сметя на пол пергаменты и перья, но, слава Мерлину, не чернильницу. Дамблдор сразу распознал во взъерошенной серой неясыти сову Арабеллы. По виду можно было предположить, что она весь путь проделала на предельной скорости. Вспомнив, при каких обстоятельствах в последние разы миссис Фигг так гнала свою сову, директор сильно встревожился. Пока Дамблдор быстро ставил на стол плошки с водой и кормом, в кабинете поднимался приглушенный гул от разбуженных портретов, даже Фоукс высунул голову, чтобы неодобрительно посмотреть на возмутительницу спокойствия. Отвязав и вскрыв конверт, Дамблдор нашёл немного мятый прямоугольник магловской писчей бумаги со следами потеков чёрной шариковой ручки. Судя по этому и неровному почерку, письмо составлялось в спешке, на чем и чем под руку попалось.
   -- "Только что на порог к Дурслям аппарировал Безликий Шляпник..." -- безо всякого приветствия сообщалось в письме.
   -- Фоукс! -- закричал Дамблдор, выронив письмо, одной рукой палочкой приводя чары кабинета в готовность к его уходу, взмахивая своему фениксу другой. Фоукс негодующе вскрикнул, взмахнул крыльями, но, тем не менее, переместился в огненной вспышке на плечо к хозяину. Миг, и пламя охватило фигуру директора вместе с птицей на плече. Еще миг, и в кабинете никого уже не было. Лишь неясыть, не обращая ни на что внимания, отъедалась после изнурительного полета перед возвращением домой, да окончательно перебуженные портреты предыдущих директоров переговаривались между собой, сетуя на вечно спешащую молодежь; нет, чтобы остановиться и объяснить умудренным опытом предшественникам суть дела, чуть что -- за феникса хватаются...


* * *

   На мостовой Тисовой улицы, аккурат перед четвертым домом, возникла фигура старого волшебника с птицей на плече с оперением в языках пламени. Дамблдор потратил секунду на то, чтобы очнуться от видения огня, окружающего его со всех сторон, и от ощущения нестерпимого жара, вот-вот грозящего сжечь его в пепел. Открыв глаза, Дамблдор направился по ухоженной дорожке к крыльцу дома, где проживала семья Дурслей. Поднявшись по ступеням, он заскользил взглядом, ища эту магловскую сигнальную кнопку на косяке двери. Но в этом уже не было нужды: послышался лязг замка, и дверь открылась, являя взору худую фигуру хозяйки дома.
   -- Ах! Это вы! -- скорее с удивлением, чем с радостью, воскликнула миссис Дурсль. И тут же добавила в ответ на безмолвный вопрос, выраженный в приподнятых бровях. -- Он предупредил, что прибыл гость, но не стал уточнять, кто именно.
   --"В жизни всегда должно быть место сюрпризу",-- понимающе процитировал Дамблдор. -- Здравствуй, Петуния, давно не виделись.
   -- Да, в этом весь он, -- насупилась было Петуния, но тут же спохватилась: -- Здравствуйте. Проходите, проходите, будете приятным гостем.
   Профессор Дамблдор вошёл в прихожую и сразу же заметил на верхней полке положенный на бок большой длиннющий угольно-чёрный фетровый цилиндр. Чопорно-старомодный, он буквально вопил о своей щегольской природе и шутовском происхождении, его невозможно было не заметить, словно он спрыгивал с полки и, оскалившись опоясывающей белой полосой у полей, явственно слышимо адски хохоча, бросался в глаза.
   -- Спокойствие, -- обратился к самому себе Дамблдор. -- Если ты так бурно реагируешь на шляпу, отдельную от него, то, как ты сможешь разговаривать с ним самим? Да, с момента последней встречи прошло лет девять, ты отвык от него, рассудочнейшего безумца на многие миры окрест, но если не возьмёшь себя в руки, то у него будет полное право трепать тебя за щечку, как младенца. Опять.
   Нимало не смущаясь, он сделал глубокий вздох, затем выдох, затем открыл глаза и вновь посмотрел на шляпу, после чего перевел взгляд на Петунию, с легкой понимающей улыбкой смотрящую на него.
   -- Мы собрались в гостиной, -- сказала она, приглашая идти за собой, -- я вас провожу.
   Пока миссис Дурсль вела его в гостиную, до Дамблдора начал доноситься до боли знакомый голос:
   -- ...селятся высоко в горах, преимущественно в тех пещерах, где есть обнаженные выходы линий лей. Иногда, если линия пролегает неглубоко, сами обнажают ее. Именно этому линии лей обязаны своим вторым названием: драконьи жилы. Живут поодиночке, за исключением того времени, когда сходятся парами для высиживания потомства. В это время мама практически не покидает пещеру и гнездо, в то время как отец занимается добычей пропитания для них обоих. -- Голос говорил на безупречном английском с оксфордским акцентом.
   В комнате вокруг камина полукругом стояли три кресла, один двухместный диван и два круглых журнальных столика по бокам от дивана. На диване, расположенном строго напротив камина, сидели широкоплечий плотно сбитый мужчина в возрасте, но без седины в пышных усах и на голове. Слева от него находился возбужденный, с горящими глазами, с трудом сидящий на месте мальчик, на вид лет двенадцати, тоже крупный и плотный. Всем телом он развернулся налево, опираясь на подлокотник и внимательно слушая рассказчика, сидящего в кресле, стоящем левее дивана.
   Рассказчик выглядел... необычно. Чрезвычайно высокий, значительно выше не то что семи футов, даже выше десяти! Облаченный в строгий, под цвет цилиндра, смокинг, идеально подогнанный по фигуре, из-за чего и без того заметная худоба превращалась в ломкую, нелепую тонкость рук и ног. Руки обтянуты белоснежно-белыми перчатками, резко контрастирующими с рукавами. Пальцы, непропорционально длинные даже для такого роста, сомкнутые и полусложенные ковшами, покоились на острых, словно угловая линейка, коленках. Справа от коленей в воздухе находились не поддерживаемые ничем чайное блюдце с чашкой. На ногах, отставленных на некоторое расстояние от кресла, из-за чего они до боли напоминали детские горки, отсутствовала обувь. Были лишь вязанные, белые, как и перчатки, носки. Расстегнутая верхняя пуговица открывала вырез, в котором виднелась фиолетовая рубашка, галстук цвета неба в зеленый горошек с кричаще неуместным ало-красным зажимом. Из воротника выходила длинная шея, украшенная ошейником -- узкой непрерывной бесшовной полосой ткани, расцветкой совпадающей с галстуком. Шею венчала безухая голова, лишённая какой-либо растительности и... лица. Лишь при неприлично тщательном и очень близком рассмотрении можно было уловить на идеально ровном лице намёки на низины провалов, где располагались глаза, и легчайший намёк на продолговатое всхолмие на месте носа. Намёки на губы же отсутствовали напрочь, словно были заполированы идеально. Белоснежная кожа, вернее, поверхность лица, да и всей головы в целом, создавала впечатление камня, кости, но никак не органического эпителия, которым обычно покрыты живые люди и большинство нелюдей. Словно в кресле сидело не живое существо, но кукла или даже скорее статуя. И каменная неподвижность лишь подчёркивала это гротескное сходство с нелепой статуей -- пародией, шаржем на человека, выточенном в камне либо вырезанном из кости. Необычайно мастерски и аккуратно, надо заметить...
   До прихода хозяйки в сопровождении гостя Дадли и в чуть меньшей степени его отец, Вернон, внимали глубокому звучному голосу, раздававшемуся из пустоты и из всех уголков гостиной.
   -- Высиживание яйца занимает необычайно много времени даже по драконьим меркам, более трех лет!.. -- вдруг, ломая впечатление неподвижности, рассказчик отнял правую руку от колена и воздел к потолку указательный палец, подчёркивая значимость указанного срока, в это же время протянул левую руку к чашке с чаем, все также стоящей на неподвижном блюдце. Именно в этот момент порог комнаты переступила Петуния. Голос-из-пустоты замолк, минималистичная голова как на шарнире повернулась к хозяйке.
   -- Ну-у-у! -- протестующе заныл Дадли, но тут же был одёрнут отцом.
   Увидев идущего следом человека, гость встал, медленно разгибаясь из нелепой позы в не до конца выпрямившуюся фигуру и почти касаясь затылком потолка. Места в гостиной словно разом стало меньше. С грацией, не присущей как ничему человеческому, так и ничему нечеловеческому, он в несколько абсурдно больших шагов пересёк помещение и замер рядом с Дамблдором.
   -- Альбус! Дитя! Я рад тебя видеть, -- произнес он своим непривычно-привычным голосом-из-пустоты и распахнул до нелепости неправдоподобно большие руки. "Вот. Вот почему Северус так меняется в лице, когда я говорю ему "мальчик мой", -- внезапно осознал Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, -- он не считает себя тем, к кому можно обращаться "мальчик!". Как нехорошо получилось... получалось на протяжении многих лет. Когда все это закончится, надо будет попросить прощения... и не только у него".
   -- Мне нужно о стольких вещях тебя расспросить! -- меж тем продолжал угольно черный смокинг. Тут кавалер ордена Мерлина первого класса, Великий волшебник, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной конфедерации магов почувствовал себя на редкость неуютно. С той памятной ночи они виделись впервые, и до нее он никогда не применял к старому волшебнику подобное обращение. И если он указывает на разницу в возрасте... Значит, считает, пусть и косвенно, виноватым в смерти Лили, решил Дамблдор. И практически заставил себя сделать шаг навстречу и ответить на объятия.
   -- К слову, где Северус? Почему ты не взял его с собой? Я бы с радостью поприветствовал и его... -- вопросил директора давний знакомый, словно совершенно не подразумевая продолжение: "...с целью содрать с него кожу, подвесить кровоточащим на крючья на потолке и медленно, не спеша, срезать мясо с костей". Альбусу сделалось крайне неуютно. Без сомнения, он знал о роли Северуса в событиях той ночи.
   -- Я собирался в ужасной спешке и не стал задерживаться и брать кого-либо с собой, -- осторожно отвечал Альбус, опуская, что именно Северуса он ни за что не взял бы. В этих нелепых объятиях он чувствовал себя до крайности некомфортно, словно в капкане. Даже аппарировать не получится, если его пленитель не разрешит.
   -- О. Жаль, -- непритворно расстроился голос-из-пустоты. И сразу без перехода сообщил: -- Можешь обращаться ко мне как обычно -- Безликий. Я совершенно не против.
   Дамблдор осознал, что все это время не был уверен, как правильно наименовать своего собеседника. Имя он никогда не называл и в общении отзывался на великое множество прозвищ, начиная от "Костяного Ужаса" и заканчивая "Странником-что-идет-из-ниоткуда-через-сны-в-никуда". И все имели под собой историю.
   -- Ай-ай-ай. Вломился без приглашения. Как невежливо... -- мягко пожурил его голос-из-пустоты, что раздался в его ушах. Дамблдор готов был поклясться, что эти слова слышал только он.
   Спустя бесконечно долгое время Безликий все-таки расцепил руки, отпуская "пленника" на свободу. Альбус обнаружил, что он все это время простоял, выгнувшись животом к потолку. Тут же он принял подобающее его возрасту положение.
   -- Здравствуйте, директор, давно не заходили, -- обратился к нему хозяин, который за то время, что незваный гость томился в столь нелепом плену, встал и подошел поближе. -- Присаживайтесь. Я налью вам чаю.
   -- Благодарю. Это очень любезно с вашей стороны, -- ответил Дамблдор, направляясь к креслу.
   -- Пустое, -- отмахнулся Вернон и обратился к сыну: -- Дадли, не мог бы ты...
   -- Он вас не слышит, -- прервал его Безликий. -- Я продолжаю рассказывать ему о драконах, так что можно оставить его наедине с историей и прояснить несколько вопросов, не терпящих отлагательств.
   Дадли сидел с полузакрытыми глазами, мысленно находясь где-то не здесь. На его лице сияло выражение восторженного слушателя.
   --Хорошо. -- Вернон вновь повернулся к директору. -- Так что же привело вас сюда?
   За то время, когда Дамблдора усадили в кресло справа от дивана, снабдили чашечкой горячего ароматного чая и дали время отпить глоток и оценить, что чай и впрямь хорош, он успел собраться с мыслями и произнес:
   -- Я хотел встретиться с Харольдом.
   -- Вы очень во время прибыли, профессор Дамблдор. Где-то через полчаса ужин. К тому времени Хар будет здесь.
   -- На ужин будет паштет с бифштексом. И вино, -- сообщила Петуния. -- Прекрасное вино, как оказалось, за время странствий Хар научился прекрасно разбираться в винах!
   -- И не скупится угостить им своего любимого дядюшку, -- добавил Вернон, расплывшись в предвкушающей улыбке, -- подарил нам несколько ящиков изумительнейшего вина! Жаль только, что перед соседями похвастать им не получится, -- с сожалением продолжил он. -- Бутылки очень непривычной формы, наклеек нет, все прямо на стекле высечено и знаки ни на что земное не похожи, кроме восточных иероглифов...
   -- Пища, привнесённая из-за Кромки?.. -- не на шутку встревожился старый волшебник, но тут вмешался Безликий. -- Не беспокойся, Альбус, Хар уже опытный в таких вещах, все необходимые меры предосторожности он принял.
   -- Если вы так уверены в его навыках, д... Безликий... -- протянул профессор Дамблдор, продолжая пребывать в сомнениях.
   -- Его навыки не нуждаются в моем поручительстве, -- в бесплотном голосе еле заметно проявились осуждающие нотки, -- Хар уже давно является самодостаточным вольным странником и всеми навыками и умениями, присущими мироходцам, он владеет в полном объёме.
   Вот тут Дамблдор крепко призадумался. Он никогда не был большим специалистом в магии пространства и о такой нетривиальной задаче, как перемещение по осям от четвёртого до двенадцатого, решение которой осваивали лишь единицы за столетие, имел лишь общее представление. Но ему было известно, в том числе благодаря знакомству с Безликим, что просто переместиться в другой мир -- не растеряв себя по пути -- едва ли не самое простое в мироходстве. Нужно уметь выжить в неизвестных условиях, неведомо где, понять, где ты очутился и приспособиться к этому месту. Необходимо обладать целым спектром навыков и умений, чтобы не умереть, очутившись в невесомости, в огненной пустыне, где плавится ферритовый песок, в воде, на смертельной глубине... или уметь провести предварительную разведку и должным образом подготовиться, что лишь немногим легче. Или должным образом наладить общение с местными жителями, которые не обязательно будут иметь ровно по две ноги, руки, глаза, если они вообще углеродная форма жизни органического происхождения. Или отбиться, если попытка мирного диалога провалилась...
   Таким образом Харольд, если верить Безликому, который всегда строго оценивал навыки и способности кого бы то ни было, является далеко не безобидным волшебником. С одной стороны это радовало Дамблдора, с другой -- немного печалило. Если он действительно так хорош и самостоятелен, то ему обучение в Хогвартсе не требуется, и с Магической Британией его связывает только наследство его семьи и пророчество. И ещё неизвестно, как, воспитанный и выросший в других мирах Харольд относится к этому пророчеству и к своей роли в истории Третьей Гражданской. А в том, что ему все это известно, величайший волшебник современной Британии не сомневался. Безликий не рез демонстрировал склонность к такому прямолинейному подходу в решении чьих-то проблем: снабдить человека наиболее полной и исчерпывающей информацией, всесторонне подготовить ко всем возможным трудностям и отойти в сторонку, лишь изредка давая намекающие советы. Не корми человека мясом, но вложи ему в руки нож для добычи мяса... Безликий сходным образом действовал с Лили, тогда ещё Эванс, с её сестрой Петунией; дал пару очень дельных советов Люпину, что изменило его жизнь; передал в распоряжение школьной библиотеки несколько ценнейших, тогда считавшихся утерянными, трудов, из которых сам директор почерпнул для себя немало полезного. Одну из этих книг даже он счёл возможным поместить в Общую Секцию, в помощь любознательным ученикам. Жаль только, что ни Том, ни Северус в своё время не прислушались к советам Безликого...
   Пока старый волшебник пребывал в размышлениях, хозяйка долила ему чаю, улыбнулась в ответ на машинальные слова благодарности, коротко переговорила с мужем касаемо близящегося ужина, удалилась на кухню. Вернон присоединился к сыну: Безликий был превосходным рассказчиком. Идиллия, изредка нарушаемая лишь ёрзаньем Дадли да редким звоном чайного сервиза, длилась недолго. Сначала в комнату проникло лёгкое дуновение прохлады с улицы, следом из прихожей раздалось громкое:
   -- Я дома! -- голос вырвал Дамблдора из размышлений и прервал безмолвный рассказ Безликого. Дамблдор с некоторым волнением привстал из кресла: голос до боли напоминал Джеймса... Дадли подскочил, как из пушки выстреленный, и с возгласом: "Хар!" с топотом понёсся в прихожую.
   -- Если что, я на кухне, -- предупредил Вернон, неспешно покидая гостиную через другую дверь.
   Дамблдор осознал, что сейчас он остался в гостиной один на один Безликим. Снова на ум пришло пресловутое "дитя". Рациональная часть волшебника утверждала, что если бы у Костяного Ужаса были претензии касаемо событий той ночи, он бы давным-давно заглянул к нему...
   -- Ты отчасти прав в своих опасения, дитя, -- негромко подтвердил его рассуждения Ужас, вставая из кресла, -- но можешь не беспокоиться, я не планирую ничего травматичного по отношению к тебе. И даже не потому, что ты, как и многие до тебя, как и многие после тебя, наказал себя сам. Ты "дитя" не потому, что не уследил, но потому, что до сих пор полагаешь, что способность убивать и причинять страдания проистекают из жестокости и душевной слабости. -- Тут голос стих, и минималистичная голова повернулась к двери. Дамблдор повторил этот жест, и его сердце пропустило удар.
   В гостиную совершенно беззвучно вошёл юноша, который одной рукой прижимал к себе Дадли так, что его ноги болтались над землёй, а другой безуспешно пытался выдрать леденец на палочке, самая сладкая часть которого надёжно удерживалась в плену зубов Дадли. Лицо как у Джеймса, отметил Дамблдор.
   Наконец сдавшись, юноша поставил своего двоюродного братца на пол и наклонился к нему:
   -- Быстро догрызай, пока тётя не увидела и не всыпала нам обоим!
   Хитро посверкивая глазами, Дадли заговорщицки закивал головой. Потом, словно вспомнив о чем-то, обернулся к Дамблдору и нелепому страшилищу. После чего невежливо ткнул пальцем в сторону Дамблдора:
   -- Эт' к тебе пр'шли, -- прошамкал Дадли, не выпуская конфеты.
   Юноша выпрямился во весь рост, развернулся и без малейшего сомнения посмотрел прямо в глаза. А глаза как у Лили, подумал Дамблдор. После чего он попытался заглянуть дальше, за глаза...

0x01 graphic

   [1] На английском звучит как Unface. Такое сочетание приставки и корня не используется, но если переводить "в лоб", как раз получится "Безликий".

Глава 2

   ...нестерпимый жар, проевший мясо, вездесущие языки огня, лижущие кости, грохочущие крики, ввинчивающиеся в уши и нескончаемый вой, раздирающий нутро. Лишь гул раскалённой, словно железо, крови утверждает бытие здесь и сейчас, не давая уйти в забытьё. Невозможно яркая белизна, расцвеченная багровым и разъеденная удушающим дымом, равно как и прогорающее вервие сковывают, сдерживают, не давая вырваться из пламенного заточения боли...
   Пробуждение было ошеломляющим -- контраст между тем, когда он... сгорал и прежним старым, привычным телом был... разительным. Он моргнул и сфокусировал зрение, перед ним на фоне потолка виднелась склонённая безликая голова. Вдруг его самочувствие резко улучшилось, все симптомы тяжелой формы ментального шока рассеялись без следа. Альбус -- вспомнил он своё имя -- осознал себя аккуратно, если не сказать нежно придерживаемым за плечи возвышающейся над ним статуей.
   -- Ты в порядке. -- Бесплотный голос утверждал, а не спрашивал.
   -- Да, да, я в порядке, -- зачем-то подтвердил Дамблдор. -- Примите...
   -- Не благодари меня, -- Безликий убрал руки с плеч, сделал шаг в сторону и кивнул на Хара, так за все это время не проронившего ни слова и не сдвинувшегося с места. Он лишь цепко держал за плечо непривычно серьёзного Дадли. -- Благодари его, мальчик мог и не ограничиться предупреждением.
   -- Братец, сделай мне одолжение, сходи на кухню, предупреди, что мы скоро будем.
   Дадли серьёзно кивнул и быстрым шагом направился к другой двери.
   -- Дитя, -- позвал мальчишку Безликий, -- передай также, что меня не будет.
   -- Хорошо, дядюшка! -- несмело улыбнулся Дадли.
   -- А как будешь ложиться спать, не забудь заглянуть под подушку, -- продолжил он, лукаво наклонив голову, -- но не раньше, давай придерживаться правил. Хорошо?
   -- Спасибо-спасибо-спасибо! -- Дадли сорвался с места, подбежал к щедрому гостю и обнял его за ногу. -- А что там -- сборник сказок? Игрушка?
   Дамблдор и Хар чуть улыбнулись: подпирающий головой потолок "дядюшка" и вцепившееся ему в ногу "дитя" составляли на редкость умилительную картину.
   -- Ну, ну! В жизни всегда должно быть место сюрпризу, -- погладил Дадли по голове уходящий гость, -- а теперь отпусти меня и иди на кухню. Петуния вот-вот потеряет терпение.
   Дадли с видимой неохотой отпустил штанину и вприпрыжку ускакал из комнаты.
   -- Милейший мальчуган, -- прокомментировал такое поведение Безликий. На его неподвижном гладком лице проступил едва ощутимый и совершенно невозможный намёк на улыбку.
   -- На сем я прощаюсь с вами. Дела, дела, дела... -- мастерски имитировал он вздох. И неожиданно добавил: -- И кошки!
   -- До свидания, Учитель, -- эхом отозвался Хар, провожая взглядом высоченную фигуру, боком и согнувшись проходящую через дверной проем.
   Дамблдор ещё не до конца пришёл в себя от недавнего потрясения, поэтому ограничился прощальным кивком: он знал, что Безликий заметит. В комнате повисла неловкая тишина. Оба старались не смотреть друг другу в лицо. Первым заговорил Дамблдор:
   -- Харольд, мне ужасно... -- но был тут же перебит:
   -- Не нужно.
   Дамблдор, редкое дело, уже второй раз за день просящий прощения, и, неслыханное дело, дважды перебитый, невольно нахмурился. Без сомнения, стоящий перед ним юноша перенял от своего Учителя стойкую неприязнь к выслушиванию любого рода извинений. Интересно, что же ещё он перенял?..
   -- Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, верно? В последний раз мы виделись очень давно. Мне тогда было года четыре... -- Гарри бесшумно приблизился к старому волшебнику и протянул руку.
   -- Хар "Бернбоунс" Джеймс Поттер. На большее не уговаривайте, -- шутливо произнёс тот, кто несколько минут назад безо всяких предисловий чуть не поджарил Альбусу разум. -- Но я буду благодарен, если вы будете называть меня Хар или Бернбоунсом.
   Директор с некоторым облегчением пожал руку: -- Альбус Дамблдор, мистер Поттер.
   -- Значит, договорились... мистер Дамблдор. -- Хар отпустил руку, прислушался к чему-то и заметил: -- Знаете, нам лучше отложить все вопросы на потом, иначе тётушка не стерпит и потащит нас за бороду и косу. Не знаю, как вам борода, а коса мне дорога.
   Только сейчас, когда он быстрым шагом направился к двери, через которую ушёл Дадли, и оказался к нему спиной, Дамблдор заметил, что его волосы шли до лопаток и были не перевязаны, а стянуты в простой узел.
   Ужин проходил в атмосфере доброжелательности с лёгкими нотками неловкости. Во главе стола восседал Вернон, с большим аппетитом уплетающий мясо и заедающий его кусочками хлеба, пропитанного мясным соусом. Он, размахивая ножом, словно дирижер или полисмен на перекрёстке, оживлённо рассказывал о своей фирме по продаже различных строительных инструментов. Было ясно, что это их не первый разговор на эту тему, причём Хар проявлял неподдельный интерес. Он, впрочем, не забывая воздавать хвалу готовке своей тетушки, подробнейшим образом расспрашивал о том, как заключаются контракты, гарантируется их исполнение, как и для чего применяются различные инструменты в частности и о строительстве в целом. Справа от мужа сидела Петуния и негромко отвечала на вопросы своего сына о неких драконьих всадниках. Директор же, которого усадили напротив хозяина дома, в беседах не участвовал, занимая выжидательную позицию. Внимательно, но все же старясь не выходить за рамки приличий, он наблюдал за Харом, пытаясь составить о нем наиболее полное представление. Как он уже убедился раньше, его черные волосы были длиной чуть ниже лопаток и стянуты простым узлом [1] в хвост. Такая причёска обнажала уши, было видно, что в левом у него висели четыре простых колечка без каких либо украшений. В правом ухе колечка было три, но одно из них было с синим камушком, кажется, аквамарином. Пирсинг был скромным, аккуратным и не бросался в глаза. Старый волшебник предположил, что он несёт в себе какую-то функцию, отличную от декоративной. Посмотрев через свои очки, он убедился в своём предположении: кольца слегка фонили. По характеру излучения можно было сделать вывод, что в них аккуратно и надежно запечатана сильная магия. О характере вложенных чар можно было лишь догадываться -- пытаться сканирующими чарами изучить эти украшения было бы крайне неприлично. И опасно, на что намекала предыдущая попытка нарушить границы личного пространства Хара. В ходе наблюдения было сделано ещё два открытия: начинка колец была разная, и волосы Хара были прикрыты малозаметной иллюзией. Характер иллюзии предполагал, что они скрывают изначальный цвет волос. Это было тревожным. В детстве у Поттера были черные как смоль волосы, а иллюзия была наложена с целью изобразить их черными. Что случилось за то время, что Гарри провёл за Кромкой? Было два варианта: либо вследствие каких-то чар волосы приобрели устойчивую не чёрную окраску... либо он умудрился в уже свои годы поседеть. Первый вариант не был чем-то из ряда вон выходящим. Еще в прошлом году, в результате шалости так и не пойманных учеников (директор знал, что это были близнецы Уизли), завхоз приобрёл шевелюру цвета морской волны, и чары держались два месяца. Но, к сожалению, как тот, кто хоть немного знал Безликого, он мог быть уверен: Хар прячет седину. Эту догадку подтверждало наблюдение за его движениями. Хар ходил беззвучно, скупо и аккуратно. Это напоминало Аластора до того, как он потерял ногу. Такая же опытная и отточенная постоянная готовность к активным действиям. В исполнении же этого юноши это выглядело даже немного грациозно: как хищник, такой грации нельзя научить. Это приходит с опытом, насилием, болью, ранами... и со смертями. Отчего-то старый опытный волшебник не сомневался -- Хар может видеть фестралов. "Должно быть, Безликий все же исполнил свои намерения: он давно хотел вырастить Вестника [2], но никак не мог найти хорошую кандидатуру..." -- чуть печально покачал головой в такт своим мыслям волшебник. Следующее, на что обратил внимание Дамблдор, это мантия. Хар был одет в мантию магического мира не британского стиля. Явно французская -- Дамблдор не был в этом абсолютно уверен -- она указывала, что он посетил какой-нибудь магазин волшебной одежды, может даже в Les Champs Cachеs [3]. Размышления Дамблдора были прерваны: разговор Верона с племянником жены коснулся сталей, и Хар стал с повышенным интересом расспрашивать о характеристиках различных инструментальных и оружейных сортах стали. После длительного сравнения и обсуждения они решили привлечь к разговору Дамблдора, им было интересно, как с этим делом обстоят в магическом мире.
   -- У нас железо не получило большого распространения, -- отвечал директор, -- дело в том, что оно обладает очень высокой магической проводимостью при очень малой ёмкости. Таким образом, предметы из железа и из стали имеют неприятную привычку разрушать тонкие чары, вбирая и сразу же отдавая обратно энергию, но уже в рассеянном виде, и затрудняя начинающим волшебникам применение магии при контакте с кожей. Именно поэтому мы стараемся не носить изделия из железа и не применяем в работе. За исключением тех редких случаев, когда такой эффект и требуется. Сильные волшебники могут игнорировать такое влияние железа, но тем не менее, мы стараемся прибегать к другим металлам, вроде меди, свинца, или же золота, серебра. Они обладают различными соотношениями проводимости и ёмкости, что позволяет варьировать сплавы в широком диапазоне, в зависимости от задачи.
   -- Как у вас дела с хладным железом?
   -- Боюсь, мне не знакомо такое название,-- покачал головой профессор.
   -- А что за железо такое? -- полюбопытствовал Вернон.
   -- Магический сверхпроводник, проводит ману полностью без потерь и накопления.
   -- То, о чем вы говорите, мистер Поттер, очень похоже на мертвое железо. Оковы из этого металла полностью блокируют магические способности, каким бы сильным волшебник ни был. Хранение предметов из мертвого железа запрещено почти во всех странах магического общества. Только государства могут иметь такие вещи, -- о том, что почти все чистокровные семьи и многие сильные волшебники, в том числе он сам, этот запрет тихо игнорируют, он предпочёл умолчать.
   -- А сталь, скажем, с проводимостью в одну четырёхсотую и с ёмкостью за сотню на кубический сантиметр есть? -- продолжил расспросы Хар.
   -- Гоблинская сталь. Секрет её изготовления строжайшим образом хранится в самом сердце их общества, из-за этого даже были войны. Кровопролитные войны, -- печально вздохнул директор. -- Но известно, что процесс очень трудоёмкий, и стоит такая сталь дороже золота. Почти все легендарное оружие, вроде меча Гриффиндора или сломанного Кларента, были выкованы из гоблинской стали.
   -- Кларент? -- приподнял в удивлении бровь Вернон.
   -- Меч в Камне. Тот, что сделал Артура королём, когда он его вытащил, -- пояснил Хар, приятно удивив Дамблдора знанием британской истории.
   -- А как же Экскалибур? -- совершенно растерялся Вернон.
   -- Экскалибур -- Меч из Озера, был дарован Озёрной Владычицей, когда Кларент был расколот в бою, -- отвечал директор, и Поттер кивал в такт его словам, -- и что был возвращён в воды в конце жизни короля Артура. Ныне его местонахождение неизвестно, и даже для утверждения, что он существовал, оснований нет. От Кларента хотя бы осколки остались...
   -- К слову, где они? -- спросил Хар, и Вернон кивнул, присоединяясь к вопросу. Директор обнаружил, что Петуния и Дадли умолкли и тоже внимательно слушают их беседу.
   -- Осколки клинка частью во владении гоблинов, частью в запасниках Министерства. Рукоять, не представляющая особой практической ценности, хранится в Министерском Музее Магии...
   -- А в чем ценность этих осколков? -- неожиданно влез в разговор Дадли.
   -- Дадли, -- нахмурился было его отец, недовольный подобной невоспитанностью, -- не лезь...
   -- Вообще-то он задал хороший вопрос, -- спас своего брата Хар, незаметно подмигнув ему, и с хитрой улыбкой обернулся к профессору. -- Помнящий артефакт?
   -- Мы называем это Памятным артефактом, -- поправил его Дамблдор, пряча в бороду улыбку: положительно, ему нравились образованность и сообразительность этого юноши. -- Но, да, легендарный памятный артефакт легендарного и полновластного короля Британии, фактически символ его власти и олицетворение его права на власть. Трудно найти в Британии силу выше этой.
   Вернон перестал буравить взглядом невоспитанного сынишку и уже открыл было рот, чтобы спросить, что такое памятный артефакт, как ему ответила его жена:
   -- Памятный артефакт -- наследие великих людей. Любимая отвёртка великого инженера, линейка великого архитектора, перо великого писателя, меч великого воина, неважно, что именно. Если яркая творческая душа долгое время, десятилетия, имеет при себе какой-нибудь предмет, а уж если он им пользуется для выражения своих идей и фантазий, то такой предмет начинает носить на себе отпечаток своего владельца. Он приобретает дополнительные свойства, которые не всегда можно определить и которые проявляются лишь при определённых условиях. Но так или иначе это предметы великой силы...
   -- Мне так и представляется великий творческий самурай и поэт эпохи Сенгоку, которого в бою охватывает вдохновение, и он вырезает хокку на теле очередного врага, -- насмешливый голос разрушил всю торжественность момента. Дадли вовсю захихикал, Вернон и Дамблдор спрятали взгляды и улыбки. Петуния иронично посмотрела прямо в глаза своему племяннику, но ничего не сказала.
   -- За исключением пары нюансов ты все сказала верно, -- кивнул посерьёзневший Хар и повернулся к Дадли. -- Но это ещё не все. Ценность осколков заключается не в том, что это помнящий артефакт. Эти артефакты, если поискать, есть в каждой более-менее старой семье. Нюанс в том, чей этот артефакт, -- он поднял вверх нож, и этим жестом он сильно напоминал своего учителя, один в один. -- Артефакт, принадлежал королю. Полновластному королю! Дело в том, что между королём и его вассалами, между хозяином и его землёй, есть связь, выходящая за пределы отношений сеньор-вассал, владелец-собственность. Он берет на себя определённую ответственность перед богом, миром и своими людьми и землёй. С ответственностью приходит право распоряжаться судьбами людей и земли. Эта связь не столько социально-юридическая, сколько сакрально-мистическая. В некоторых вопросах эта связь имеет более решающий вес, чем связь между матерью и сыном. И Кларент, как меч, воплощающий эту связь, тоже имеет сакральную связь с Британией.
   Дамблдор нахмурился. С одной стороны он был ещё раз приятно удивлён познаниями Хар, с другой, эту информацию с большой осторожностью доверяли друг другу и в магическом мире, не говоря о том, чтобы рассказать такое маглам...
   -- С большей силой приходит большая ответственность, -- сказал серьёзный Дадли.
   -- Хорошие слова, правильные, -- ответил Хар, Дамблдор согласно кивнул, -- кто это сказал?
   -- Человек-паук. -- просто ответил Дадли.
   -- Кто?! -- сильно удивились волшебники, Вернон же подавился и заперхал так, что Хар пришлось стучать ему по спине.
   -- Человек-паук, супергерой из комиксов...
   -- Так, время уже позднее, Дадли пора в постель, -- объявила Петуния и, невзирая на протесты сына, взяла его за руку и повела из кухни наверх, в его спальню.
   -- Предлагаю перебраться в гостиную, поближе к камину, -- обратился к волшебникам Вернон. -- Хар, будь любезен, убери посуду.
   Хар кивнул, окинул взглядом стол со всем стоящим на нем, чуть сощурился... грязные тарелки, стаканы, ножи и вилки -- все это внезапно поднялось в воздух, разложилось в стопки и кучки и полетело в раковину. Вернон смотрел на пролетающую мимо него посуду с интересом, он явно не первый раз просил об этом. Дамблдор даже сам, будучи одним из сильнейших волшебников своего времени, крайне редко видел столь безупречное невербальное безпалочковое применение чар полёта на группу разнородных предметов без явной подготовки. Сам так он не умел, так как специализировался на другой области, но оценить чужое мастерство мог в полной мере, что и сообщил Хару.
   -- Мне приятно слышать такую оценку моим способностям из ваших уст, но, боюсь, произошло недопонимание, -- легонько покачал Хар головой. -- Это были не чары.
   -- Но если не чары, то что? -- недоуменно спросил Дамблдор.
   -- Магия. -- На губах Хар мелькнула странная улыбка. Когда он продолжил, в голосе слышалась тщательно сдерживаемая гордость: -- Мистер Дамблдор, я не заклинатель, не чародей, не волшебник. Я -- Маг.
   Первые несколько секунд Дамблдор простоял, не осознавая услышанного... но когда это произошло, он окаменел. Маг. Не волшебник, не чародей, маг. Когда-то, давным-давно, он разговаривал с Безликим о различных методологиях и подходах к работе с магической энергией, он спросил его о магах, искусство которых было забыто и лишь в редких упоминаниях в летописях использовалось это слово -- "маг".
   -- Мерлин и Моргана... -- лишь выдохнул он.
   Тогда Безликий объяснил ему их методику и все её плюсы и минусы. Дамблдор помнил, что тогда он очень удивился и испугался одновременно. С тех пор кое-что даже освоил, но лишь как дополнение к своему изначальному набору методов. Для большего категорического не хватало времени. И вот перед ним стоит полноценный, обученный маг. Лишь теперь Дамблдор мог оценить всю величину сюрприза, что ему и всему миру приготовил Безликий.
   -- Разница настолько большая? -- донёсся по поражённого Дамблдора недоуменный голос Вернона. Вынырнув из своих мыслей, старый волшебник повернулся к нему.
   -- Слово "большая" несколько неподходяще. Скорее уместно слово "принципиальная".


* * *

   Когда Дадли добрался до своей комнаты, он первым делом полез под подушку. Оттуда были извлечены три книги, прямоугольная матовая пластина из непонятного материала и вчетверо сложенный лист бумаги. После чтения листа выяснилось, что пластина -- это "книгочей", устройство, которое могло вслух читать любой печатный или рукописный носитель текстовой информации. Пластина была привязана к возможностям Петунии, и она могла настраивать "книгочея", загружать в него книги -- надо было лишь приложить "книгочея" на несколько секунд к обложке или страницам, -- задавать образец голоса и делегировать ограниченные права использования другим людям. В конце шла приписка, что рекомендовалось начать со сказок братьев Гримм. На этом месте Петуния поморщилась: среди книг действительно находился сборник сказок, но это было издание оригинальных, неотредактированных сказок. Будь её воля, она бы дала их сыну позже. Лет эдак через десять, как раз в его двадцать один год. Но мелкий паршивец сразу учуял аромат запретного плода и затребовал именно их. Повздыхав, Петуния настроила "книгочея" на свой голос, поставила ограничение на три... нет, два рассказа и загрузила сборник.
   Уложив сына под одеяло, положив пластину под подушку, она запустила "книгочея". В комнате разнёсся её собственный голос, который было непривычно слышать со стороны:
   -- Жил-был на свете человек, было у него три сына, и все имущество его состояло из одного только домика, в котором он и жил... -- Голос был тихим, читал медленно, с чувством, с толком, с расстановкой. Петуния лишь покачала головой -- "книгочей" был хорош.
   Тихонько покинув спальню сына, она спустилась на первый этаж и прошла в гостиную, где был зажжён камин и сидели её муж с племянником и гостем. Сбоку от огня, в сдвинутом в сторону кресле, развалился Гарри, держа разожжённую трубку в одной руке и бокал с вином в другой. Дамблдор и Вернон сидели, соответственно, в другом кресле и на диване, расположенными так, чтобы не пришлось напрягать шеи, поворачивая головы к рассказчику. Дамблдор, ставший свидетелем ещё нескольких актов магии: когда Хар переставил мебель, не издав не звука, на ходу разжёг камин, причём так, что тот сразу задышал жаром, вынул из пустоты набитую трубку и разжёг и её, -- теперь сидел, глубоко задумавшись, и на вошедшую Петунию никак не отреагировал. Вернон расположился на диване, так что Петуния смогла подсесть к нему под бочок и дождаться, когда он обнимет её рукой, свободной от бокала вина, и положить голову мужу на плечо.
   -- ...слово, чтобы влиять на мир. Чародеи, как опять же следует из названия, используют чары, определённое состояние ума, структуру мысли, чтобы влиять на мир. Волшебники же... -- Хар прервался, затянулся из трубки, отпил глоток вина и продолжил: -- Творят волшбу, под которой подразумевается все вышеперечисленное. Волшебник -- универсал, все навыки и способности основываются на создании различными методами некой структуры, которая меняет окружающий мир в обход классической физики, будь то зелье, слово, мысленная конструкция чар, что-то еще. Если сравнить волшебника с компьютером, то эти структуры будут программой. Есть две сходные особенности. Первое: волшебнику необязательно знать, что делает эта структура-программа, нужно лишь обладать достаточными мастерством и ресурсами, чтобы исполнить эту структуру. Второе: программе все равно, какой компьютер исполняет её. Так же и заклинанию все равно, что за заклинатель его произносит. Главное, чтобы читал без запинок и имел достаточно маны для воплощения. Иначе говоря, волшебник знает достоверно, как он действует, но не всегда может ответить, что он делает. -- Хар голосом выделил два ключевых слова и примолк.
   Вернон заинтересованно подался вперёд, ловя каждое слово. Дамблдор вынырнул из мыслей и тоже сосредоточился на рассказчике: ему было совсем нелишне еще раз послушать о методике магов.
   -- Магия же... -- Хар просмаковал это слово, словно глоток вина, которое, как убедился Дамблдор, действительно было божественным. -- Не структурна. Это единое и неделимое волеизъявление, достаточно сильное и весомое, чтобы влиять на мир. Маг всегда, почти всегда точно осознает, что именно он делает. Но практически никогда не может объяснить, как он это делает! -- громко и с долей разочарования в голосе закончил Хар, резко сев в кресле и стукнув бокалом о журнальный столик.

0x01 graphic

   [1] Имеется в виду морской простой узел.
   [2] Игра слов. Вестник переводится как Herald или Herold, что созвучно с именем Harold.
   [3]"Скрытые поля", в переводе с французского.

Глава 3

   Трубка тлела, стиснутая в зубах разгорячившегося Хара. Он оперся подбородком на подставленные кисти, сцепленные меж собой. Обострившиеся черты лица, жёсткий взгляд, расширенные крылья носа, источающего дым -- теперь Хар ещё больше походил на Джеймса, особенно в моменты сильных проявлений чувств, и одновременно не походил вовсе -- его окружало облако ни на кого не направленной, но явственной угрозы. Вспышка эмоций угасла так же резко, как началась. В кресле снова развалился юноша, расслабленно раскуривающий трубку, но к вину он больше не притрагивался.
   -- Подходы волшебников наукообразны, -- продолжил рассказ Хар спустя несколько секунд, как ни в чем не бывало, -- как, скажем, у физиков есть школа с наследием прошлых поколений учёных: изучение их науки начинается с изучения открытий, совершенных задолго до их рождения. Обширная теория, проверяемая повторяемыми экспериментами. Необходимость развиваться с открытием нового возникает лишь при полном изучении всех наработок прошлых ученых. Маги же... словно у каждого свой раздел науки: у одного геология, у другого биология -- нет общего базиса, кроме нескольких вводных лекций о фундаментальных понятиях, вроде закона сохранения материи. Каждый маг развивается самостоятельно практически с нуля, у других он научиться ничему не способен. Разве что вдохновиться и адаптировать для себя какой-нибудь фокус. Давайте покажу на примере, иначе это останется просто словами. Мистер Дамблдор, -- обратился он к директору, -- могу ли я просить вас о помощи в демонстрации?
   -- Все, что в моих силах, мистер Поттер.
   -- Это будет любопытно, -- заметил Вернон, покрепче обнимая свою жену.
   -- Я не попрошу о многом. Владеете ли вы беспалочковым вариантом Вингардиум Левиоса?
   -- Мистер Поттер, я один из лучших в беспалочковой магии во всем мире, -- скромно ответил Дамблдор. После чего он сосредоточил взгляд на бокале Хара, протянул в ту сторону руку и произнёс властным голосом, с соблюдением всею нюансов и обертонов: -- Вингардиум Левиоса.
   Бокал плавно поднялся в воздух и поплыл в ладонь, мягко в неё ткнувшись. Пришёл черед Поттера. Теперь уже он вытянул руку и повторил заклинание. Бокал вырвался из разжавшейся от удивления руки и, чудом не разбрызгивая содержимое, полетел обратно, где был ловко пойман.
   -- Я вижу, вы времени даром не теряли, мистер Поттер, -- покачал головой как-то даже совершенно не удивленный Дамблдор. Хар движением, полным уверенного достоинства, наклонил голову.
   -- Вот уж совершенно неудивительно, мальчишка с первого дня, как вернулся, запирается у себя и мудрит над старыми учебниками Лили, -- хихикнув в плечо мужа, совершенно по-бытовому подло сдала племянника Петуния. "Мальчишка" не потрудился смутиться или как-то ещё отреагировать.
   Дамблдор немного помолчал, решив не уточнять, сколько времени Поттер уже на Земле. Вместо этого он нейтрально произнес:
   -- Учебники школьной программы не подходят для самостоятельного изучения. Требуется кто-то знающий, кто объяснит все нюансы и поправит все возможные огрехи.
   -- Мы обязательно вернемся к этому вопросу, -- пообещал Хар, -- но сначала хорошо бы закончить объяснение разницы между нашими подходами. Как вы видели, мистер Дурсль, мы, два совершенно разных человека, применили один и тот же шаблон чар, и они сработали. Теперь же я продемонстрирую свой метод телекинеза, после чего объясню его моему коллеге, и он попробует его повторить.
   Хар чуть отвёл руку с трубкой и косо взглянул на свой так и не допитый бокал. Сосуд взвился в воздух и птицей заметался по комнате, отчаянно лавируя между мебелью, умудряясь не пролить ни капли жидкости. Когда бокал триумфально приземлился на своё место, раздались аплодисменты.
   -- Теперь, -- шутливо раскланявшись в сторону тётушки, не вставая из кресла, заявил Хар, -- очередь многоуважаемого волшебника. -- Тут он посерьёзнел и, отчётливо проговаривая каждое слово, произнёс: -- Мысленно пробудите дребезжащий перезвон колокольчиков в треть перемещаемого объекта размером, нанизайте на нить, обвейте ею объект и потяните за конец нити так, чтобы она не расползлась.
   Воцарилось недоуменное молчание. Даже старый волшебник, имевший некоторое представление о методе магов, с некоторым удивлением вскинул брови:
   -- Перезвон колокольчиков? Я не ослышался?
   -- Да. И обязательно дребезжащий, -- добавил Хар. -- Если пробудить звонкий перезвон, бокал взорвётся.
   С некоторой растерянностью во взгляде Дамблдор смотрел то на Поттера, на чьем лице не было ни тени улыбки, то на бокал. Потом он, покосившись на столь же запутавшихся Дурслей, вздохнул и закрыл глаза. Через несколько секунд он открыл глаза и упёр взор в злосчастный бокал. Он максимально подробно, насколько хватало развитого воображения опытного волшебника и мастера трансфигурации, представил дребезжащий, именно дребезжащий, перезвон колокольчиков размером с треть бокала, осторожно нанизал звук на воображаемую нить. Дамблдор сам не заметил, как оперся руками на подлокотники и всем телом наклонился вперёд. После чего обвил получившимися "бусами" бокал так, чтобы один конец остался свободно свисать на стол. Мистер и миссис Дурсль с неослабевающим вниманием следили как за напрягшимся волшебником, так и за бокалом. Но если Вернон наблюдал в основном за лицом Дамблдора, то Петуния все внимание сосредоточила на бокале. Он осторожно потянул за нить, с целью чуть сдвинуть бокал. Ничего. Потянул чуть сильнее. Бокал не сдвинулся ни на долю дюйма. Потянул ещё сильнее, нить уже натянулась, вот-вот соскользнёт. Ещё чуть-чуть... тут воображаемая нить неслышно порвалась, и перезвон колокольчиков с дребезжанием рассыпался по столу и затих. Старый волшебник откинулся в кресле и глубоко задышал. На седых висках выступили капли пота. Безликий убрал все проявления физического и ментального ущерба, но по какой-то причине не стал убирать умственную усталость. Это был длительный, тяжёлый день, было много стресса и потрясений, и столь глубокая и проработанная виртуализация забрала у Дамблдора неожиданно много сил. Отдышавшись, он благодарно кивнул Петунии, принял поднесённый бокал с водой и начал отпивать мелкими глотками.
   -- Прекрасная работа, -- заговорил Поттер, когда Дамблдор допил воду и смог осмысленно смотреть на окружающий его мир. В его голосе не было ни веселья, ни ёрничанья, он был полон сдержанного уважения. -- Учитель совершенно не преуменьшал, когда описывал вас как весьма талантливого, одарённого и крайне искусного мастера для этого мира. -- Он покачал головой. -- Потрясающая дисциплина мысли. Давно я такого не видел.
   -- Ты... видел? -- тихо произнёс Дамблдор.
   -- Небо и звезды, Дамблдор! -- не сдержался Хар. -- Да такую мощную и чёткую виртуализацию только слепой бы не увидел!
   Вернон, который как раз ничего такого не увидел, было насупился, но, увидев выражение лица свой жены, вместо возмущений приобнял её за плечи и спросил:
   -- Что случилось?
   Петуния, чье лицо утратило всякую беззаботность и теперь выражало обеспокоенность, искоса посмотрела на мужа, и, приподняв уголки губ в неважной попытке улыбнуться, ответила:
   -- Ничего. Просто наш гость немного перенапрягся. Я скоро вернусь.
   Она встала, одёрнула своё платье, быстрым шагом направилась в коридор. Ее муж, поняв, куда она направилась, дёрнулся было ей помочь, но сообразил, что если бы она пошла выносить весь заказ, то позвала его с собой. Значит, пошла за стимулятором. А он до сих пор неважно разбирается во всех её склянках, бутылках, порошках. Только под ногами мешаться, рассудил Вернон и обратил внимание на племянника жены, который стал рядом с Дамблдором и положил ладонь ему на лоб. Судя по возвращающимся на лицо директора краскам, это помогало. Петуния вернулась довольно быстро, неся чашку. Поттер убрал руку со лба Дамблдора, принял чашку и поднёс её к его губам. Но Дамблдора воспротивился тому, чтобы пить с чужих рук, и сам взял чашку, благо Хар не стал настаивать.
   "Это никуда уже не годится, -- мрачно подумал Дамблдор, делая несколько крупных глотков насыщенного бодрящего зелья. -- Второй раз день, исключительно по собственной неосмотрительности оказываюсь в таком состоянии". Во всем виноват Безликий, решил он. Если ему надо, то его сдержанная вежливость выматывает не слабее яростной дуэли с Гриндельвальдом или бешеной стычки с Томом... неудивительно, что попытка прогнуть мир по методу магов закончилась таким расходом сил.
   -- Предположу, что я бы не смог сдвинуть бокал вашим способом даже после длительных тренировок, -- произнёс Дамблдор, когда зелье уже просвечивало дном чашки.
   -- Вы совершенно правы, -- серьёзно кивнул Хар, -- ни завтра, ни через месяц, ни через годы, десятилетия тренировок. Максимум, чего вы бы достигли, это сумасшествие. Сколько времени вам потребовалось, чтобы освоить Левиосу? В обоих вариантах?
   -- С пятой попытки, -- на оживающее лицо Дамблдора легла тень улыбки, -- в беспалочковом же варианте -- через три дня упорных тренировок, после того как задался этой целью. Правда, я тогда уже давно закончил обучение и четко понимал, к чему стремлюсь...
   -- Тридцать восемь дней. Мне потребовалось почти четыре декады, чтобы сдвинуть с места листик. Я тогда даже не был уверен, что это результат моих мысленных усилий, а не моего дыхания. Мне было шесть лет. Учитель -- "немного" садист, он заставлял меня долгими часами сидеть и медитировать на злосчастный орлиакий лист, который я до сих пор помню, как будто вижу наяву. -- Здесь Хар ненадолго прервался, задумался и со скрипом признал: -- Но педагог и психолог отменный, смог меня, шестилетнего, убедить самому этим заниматься, без понукания со стороны. Как ему это удалось? Внушение, не иначе... И так во всем, -- без перехода продолжил он, -- два месяца, чтобы зажечь свечу; три года на телепортацию; полгода на заживление царапин и ранок; шесть лет на межмировые переходы; четыре года на защиту разума и эмпатию, пусть даже в таком куцем исполнении...
   Дамблдор чуть было не поперхнулся зельем, вспомнив ту "куцую" защиту, что так сильно его приложила, почти до обморока.
   -- Я не осваивал шаблоны, которые уже были кем-то придуманы, я создавал с нуля свои собственные уникальные шаблоны. Это минус магии. Нет ни возможности идти по проторённой дорожке -- приходится прорубать свой путь самому, -- ни возможности указать свой путь другому человеку. Он его просто не увидит. Мистер Дамблдор, скажите честно: мои объяснения показались вам чушью, верно? Нелепостью, не имеющей никакого отношения к магии.
   -- Верно, мистер Поттер, -- кивнул Дамблдор, -- ваше "пробуждение дребезжащего перезвона колокольчиков" было мне... чуждо.
   -- Хорошее слово подобрали, -- широко улыбнулся Хар, -- то же самое я испытал, когда один мой знакомый рассказывал, что для телекинеза он мысленно прореживает плотность пространства так, чтобы перемещаемые предметы выдавливались самим пространством.
   -- Такая же нелепица, как с колокольчиками, -- согласился Вернон. -- Ну а в чем же преимущества магии перед волшебством?
   -- А вот тут самое шикарное, -- широчайше разулыбался Хар и снова повернулся к Дамблдору. -- Сколько заклинаний и чар вы знаете?
   -- Несколько сотен, по меньшей мере, -- чуть подумав, ответил тот. -- Возможно, больше тысячи, точнее не скажу.
   -- Двенадцать! -- громко и чётко возвестил скалящийся Хар.
   -- Сколько?! -- удивились Дурсли, в то время как Дамблдор ловил чашку, едва не выпавшую из пальцев.
   -- Я владею несколькими десятками заклинаний, -- неспешно, с расстановкой начал перечислять довольный произведённым эффектом Хар, -- что-то около сотней чар, десятком другим ритуалов и... от восьми до двенадцати магий, смотря как считать.
   -- Так мало?.. -- пробормотал немного разочарованный Вернон.
   -- Не недооценивайте магию! -- чуть возмутился Хар. -- Те же чары полёта, что продемонстрировал мой коллега, ограничены одним объектом для перемещения, объект должен быть неживым и твердым. С рассыпчатыми и жидкими веществами применяют другие заклинания. Которые еще выучить нужно. Я же этим не ограничен! Живое, мёртвое, неживое, жидкое, рассыпающееся, брыкающееся. Совокупным весом до тонны, если не больше, можно частями до полутора сотен объектов сразу! -- он поднял указательный палец вверх в узнаваемом жесте.
   -- Ого! -- теперь интонация Вернона была восторженной.
   -- Волшебники применяют одни чары, чтобы зажечь камин, другие, чтобы выпарить воду, третьи, чтобы сжечь врага, -- разгорячённый Хар жестикулировал руками, -- маги же используют одну и ту же магию четвертой стихий, магию огня! Магия сложна в освоении, но универсальна!
   -- Потрясающе, Хар, -- Вернон воздал аплодисментами должное племяннику своей жены. -- Что ж ты раньше молчал?
   -- Раньше и говорить особо не о чем было. Этих результатов я достиг только сейчас, спустя десять-одиннадцать лет работы, -- подбоченился Хар. -- Но для такого времени у меня неплохие результаты.
   -- Мерлин свидетель, это великолепные результаты -- не согласился с ним Дамблдор, -- даже если остальные магии развиты не столь хорошо, как телекинез, то ты все равно составляешь очень серьёзную конкуренцию даже лучшим выпускникам моей Школы!
   -- Вот, к слову о школах и учебниках. -- Тут Поттер стал серьёзным и развернулся к директору. -- Я потому и просил Учителя свести меня с вами, я хочу обсудить с вами вашу Школу.
   Кресло, в котором раньше сидел Хар, вдруг подвинулось, чтобы он, не сходя с места, мог в него сесть.
   -- Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс, лучшая школа в Британии и входящая в пятёрку лучших школ мира, если не в тройку. Школа, которая готовит из своих студентов разносторонних и высокообразованных универсалов, чтобы они дальше могли специализироваться в своём искусстве сообразно со своими желаниями и потребностями. Школа, в которой директор -- вы.
   Хар сидел рядом, наклонившись так, чтобы голова была чуть ниже головы Дамблдора, глаза его были опущены, голос был тихим и доверительным. Он подлизывается к нему, удивлённо понял директор. Очевидно, ему что-то нужно. Впрочем, он, кажется, догадывался, что Хару было нужно.
   Дамблдор приказал себе не улыбаться. Если он прав, то с удовольствием предоставит просимое. Но пока что он сохранял лицо внимательного и расположенного слушателя.
   -- Мы вас оставим, -- благожелательно сообщила Петуния, буквально за руку выводя своего мужа из гостиной, одёргивая его, чтобы не сболтнул лишнего.
   -- Я был впечатлён всеми рассказами и новостями о вашей школе, -- Хар украдкой бросил взгляд на собеседника, оценивая реакцию на свои слова, и продолжил: -- Поэтому хотел бы получить обучение волшебству именно там.
   Внутренне, не меняясь в лице, Альбус Дамблдор возликовал.

Глава 4

   Камин негромко потрескивал поленьями, изредка перемешиваемыми летающей кочергой. Пламя в сочетании с садящимся солнцем создавало домашний уют. Время тянулось медленно, Дамблдор, удобно устроившись в кресле, давно не чувствовал себя в столь приподнятом настроении. Все же у Петунии медицинские зелья выходят особенно хорошо, рассудил он, если все последствия двойного переутомления растворились, как утренний туман. Не хватало лишь чего-нибудь сладкого для полного ощущения благодати, но волшебник умел быть неприхотливым и не жаловался. Просьба юного Поттера дала ответ на множество вопросов и в тоже время породила такое же множество новых. Теперь, если все сложится удачно, он сможет хотя бы приблизительно отслеживать судьбу Мальчика... скорее уже Юноши-Который-Выжил, и, даже если Поттер сведёт общение с одногодками к минимуму, совершенно не обзавестись знакомствами и друзьями он не сможет. Следовательно, он будет связан с магической Британией, и вопросы с печальным "наследием" Третьей Гражданской и пророчеством будут разрешены -- так или иначе. Более того, с учётом несомненного опосредованного влияния Безликого, который в целом скорее миролюбив, чем жесток, вопросы будут решены малой кровью и незначительным числом сломанных жизней, поелику это возможно. К тому же, директор чувствовал свою вину в нынешнем положении молодого мага: стать Вестником -- пусть даже такого дипломатичного и максимально корректного по отношению к смертным, для существа своего уровня, Безликого -- не самая желанная судьба. Всячески поспособствовать получению им качественного полного среднего волшебного образования в Хогвартсе -- меньшее, что можно для него сделать.
   Но тот факт, что Хар попросил личной встречи, настораживал. Для поступления в Хогвартс требовалось соблюдение трёх условий: достижение одиннадцати лет, наличие дара и деньги для оплаты хотя бы первого года обучения. Если пункты выполнялись, ребёнок становился учеником школы в установленном порядке и его, директора, участие не требовалось. С первыми двумя пунктами у Поттера все было более чем в порядке -- маг, длительное время проведший в мирах с более быстрым течением времени, за счёт чего оказавшийся значительно старше тех, кто родился в том же с ним году. Сумма, потребная для оплаты хотя бы первого года обучения, была приличной, и её не всякая семья могла позволить, но Дамблдор справедливо рассудил, что для обученного мага достать или заработать такие деньги не проблема. В крайнем случае, Безликий, для которого самородное золото, в принципе, ничем не отличалось от дорожной пыли, мог снабдить своего ставленника нужными средствами. Или же тут стоит вопрос гордости, в силу которого Поттер старается обходиться без таких "подачек"? Но в этом случае, он не стал бы просить устроить его в школу без денег. Значит, не деньги... Значит, какой-то вопрос или нюанс, без разрешения которого с директором школы в этой самой школе будет затруднительно, если не невозможно, учиться. Тут Дамблдор несколько обеспокоился: если он сам был готов ради Мальчика-Который-Выжил пойти на большие уступки, то как директор он был обязан строго придерживаться кодекса школы и заботиться обо всех учениках в равной мере, не выделяя кого-то более других. Все размышления старого волшебника заняли лишь несколько секунд, так что не было затяжного неловкого молчания, когда он, наконец, заговорил:
   -- Ты не представляешь, как мне приятно, мальчик мо... -- по старой привычке директор использовал было привычное обращение, как заметил, что Хар неприязненно морщится и прервал себя.
   -- Я был бы вам очень признателен, если бы вы не применяли ко мне данное обращение, директор Дамблдор. -- Голос Мальчика-который-выжил звучит серьёзно, с нажимом. -- У меня с ним связаны не самые приятные воспоминания. Зовите меня просто Хар, я настаиваю.
   Дамблдор немного помолчал, склонив голову, показывая, что воспринял собеседника всерьёз. Ещё раз напомнил себе, что, несмотря на юный вид, перед ним обученный маг, мироходец и Вестник Безликого. После чего тоже наклонился в кресле, уравнивая себя с собеседником, и заговорил, смотря точно в переносицу:
   -- Хар, для меня большая честь, что ты выбрал для поступления именно мою школу, но если бы речь шла просто о поступлении, то ты мог просто написать письмо с прошением на моё имя. Мой заместитель приняла бы твоё прошение и выслала бы тебе письмо с извещением о зачислении за моей подписью.
   -- Вы совершенно правы, директор. И если бы дело ограничивалось бы лишь поступлением, я бы так и поступил. Но, видите ли, я прочитал последнюю редакцию Кодекса Хогвартс, и у меня возникло две причины повременить с написанием письма. -- Легкая тень набежала на лицо директора, кажется, сбывались его худшие опасения. -- Во-первых, обязательный для всех отбой в десять вечера. Проблема в том, что я развил свою ментальную и физическую выносливость настолько, что мне сон требуется пятичасовой, раз в восемь дней. И если я буду тратить каждый день восемь часов на лежание в кровати, это будет слишком большой тратой времени, которого никогда не бывает много.
   -- Ты не перестаёшь меня удивлять, Хар, -- со сдержанным удивлением ответил Дамблдор.
   Тех, кто смог сократить время своего сна, он мог пересчитать по пальцам, и теперь можно было загибать ещё один. С другой стороны, все верно. Волшебники с инструментальным подходом редко когда затрагивают своё тело и разум, в отличие от магов, которые буквально создают себя с нуля, глубоко и обширно меняя тело, разум и душу.
   -- Во-вторых, система обучения построена по принципу интерната, с круглосуточным пребыванием в школе, за исключением каникул и чрезвычайных обстоятельств. К сожалению, у меня есть планы, которые не терпят отложения на семь лет, и обязательства, которые могут потребовать моего отсутствия. Поэтому мне нужно разрешение покидать территорию школы хотя бы в ночные часы. Иначе, к сожалению, мне придётся искать другую школу или рассматривать вариант найма частных учителей... -- По его виду было понятно, что это условие для него важно, но и другие варианты не устраивают его полностью.
   Директор снова крепко задумался. С одной стороны, условие было приемлемым, не нарушало правила школы, да и его аргументы были вполне понятны и убедительны: терять впустую по восемь часов ежедневно он сам не согласился бы. С другой, это противоречило основной идее школы закрытого типа. Да и возникнут недовольные тем, что им нельзя покидать школу во время обучения, а ему -- можно. Особенно громко возмутятся чистокровные. Особенно громко -- Малфои. Дамблдор помнил, каким был Люциус в первые годы обучения, и ни на секунду не сомневался, что его сын, Драко, заявится в школу с таким же апломбом и гонором. Иногда эти дети такие крикливые, приходится затыкать их лимонными дольками... Дамблдор внимательно посмотрел на Хара, который терпеливо, с лёгкой тревогой ожидал его решения, еще раз взвесил все за и против и принял волевое решение.
   --Хар, принцип интерната заключается в том, что ученики находятся в постоянном контакте друг с другом, обзаводятся знакомствами и учатся жить в обществе себе подобных. Поэтому ты просишь о действительно большом одолжении, -- Дамблдор наблюдал, как темнеет море в глазах, сжимаются губы и обостряются скулы, -- но я готов разрешить тебе свободно распоряжаться твоим не-учебным временем при условии, что ты будешь учиться на "Превосходно" по всем предметам. Так же ты обязуешься покидать Хогвартс лишь действительно по важным делам. Ночевать и питаться будешь в школе. И приложишь все усилия для вхождения в коллектив факультета. -- Директор говорил тяжело, веско, так, чтобы было понятно, что эти требования должны строго соблюдаться, но улыбка на лице Поттера все равно росла с каждым словом и лишь на словах о питании лицо на миг потемнело.
   -- Директор Дамблдор, мне жаль, но я доверяю пище только собственного приготовления, -- Хар действительно раскаивался, что доставляет старому волшебнику столько неудобств, -- если позволите, я бы хотел есть то, что принесу с собой.
   Дамблдор покачал головой: Мальчик-Который-Выжил положительно был параноиком почище Аластора. Даже Муди, при всей своей подозрительности, не доходил до того, чтобы не доверять пище чужого приготовления. Он, разумеется, всячески её проверял перед употреблением, но тем не менее. И только сейчас, рассматривая лицо Хара, при этом старательно избегая заглядывать в глаза, он заметил то, на что должен был обратить внимание ещё при первом взгляде, когда Поттер заносил Дадли в гостиную. Где шрам?
   -- Он... удалён, -- уклончиво, но твёрдо ответил на заданный вслух вопрос Мальчик-Который-Выжил, намекая, что на эту тему он распространяться не будет.
   На что Дамблдор лишь прикрыл глаза. Определённо, та сжигающая защита разума мага неслабо выбила его из колеи, если такие важные вещи он замечает лишь спустя столько времени. Но он кивнул, уважая право собеседника на тайны.
   -- Возражений по еде не будет, если ты постараешься не привлекать особого внимания своим отдельным меню. Что-нибудь ещё?
   -- На этом все. -- На лице сияла немного дурашливая, зубастая улыбка наевшегося хищника. -- Хотя...
   Поттер протянул руку и вытащил из ниоткуда оформленное по всем писаным и неписаным правилам письмо и протянул директору. На обороте письма был написан адрес "Альбусу Персивалю Вульфрику Брайану Дамблдору, директору Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс".
   -- Я еще не успел приобрести сову, да и раз уж вы здесь... -- пояснил юный Поттер, улыбаясь простовато-наивной улыбкой и старательно скрывая бесенят в глазах.
   Директор не знал, плакать ему или смеяться: до того в этот момент он напоминал своего отца, который тоже с такой очаровательной наглостью объяснял, что он ничего не делал, ни в чем не виноват, да и вообще, что случилось? Дамблдор усмехнулся в бороду и убрал письмо в свою мантию.
   -- Когда придёт письмо с извещением, в конверте будет чек на оплату первого года обучения. -- Директор встал с кресла. -- Насколько мне известно, ты можешь распоряжаться деньгами, что хранятся в сейфе Поттеров в Гринготтсе, так что оплата твоего обучения будет производиться из него.
   -- Знаю, -- без улыбки ответил Хар, демонстрируя ключ, -- как раз решу вопросы с наследством. Сегодня первое, четыре недели потрачу на то, чтобы уладить как можно больше дел до сентября.
   Старый волшебник посмотрел в окно, увидел, что скоро совсем стемнеет, и решил, что уже пора уходить, о чем и сообщил Хару.
   -- Не спешите, -- остановил его тот, -- тётя выполнила ваш большой летний заказ, все хотела вам передать, я сейчас его вам вынесу.
   -- Ищи меня во дворе, -- кивнул ему Дамблдор, доставая кисет с трубкой.
   Когда Хар совместно с Верноном вынесли на улицу внушительный резной деревянный ларь-сундук, старый волшебник стоял на газоне в тапочках, в которых пламенно аппарировал с помощью своего феникса. Удивительные новости и события теряли свою остроту, значимость и становились в ряд с такими вещами, как прохлада и сырость земли, что Дамблдор чувствовал через тонкую подошву. Приводя мысли в порядок и сортируя впечатления сегодняшнего дня, он раскурил трубку и теперь не спеша вдыхал через неё прохладу подступающей ночи. Звезды ещё не проступили на небосклоне, но бархатная чернота уже потихоньку подступала с востока. Тихо грякнул сзади сундук. Сбоку выплыла тлеющая точка, чуть очерчивая тени на бледном лице с темным морем в глазах -- Мальчик-Который-Выжил по своему обыкновению шагал беззвучно. Вернон обошёл с другой стороны и поймал брошенную Харом зажжённую папиросу. Магл, волшебник и маг стояли на газоне посередь пустынной улицы, объединенные безмолвным предчувствием, что время здесь не властно.
   Первым тишину нарушил Вернон:
   -- Я все спросить хотел... -- огни от трубки и другой папиросы слегка качнулись, показывая, что вопрос не останется без ответа. -- Моя жена -- зельевар, формально -- волшебник. Вы тоже волшебник, а ты маг. А как вас всех одним словом называть? Одаренные?
   "Одаренные" не спешили отвечать, выпуская струи дыма. Привыкший к тишине слух различал признаки неспящей жизни через дорогу и через несколько участков в сторону. Первым заговорил мироходец:
   -- Там, где я однажды странствовал, всех "одарённых", -- произнёс он это слово с некоторой иронией, -- причисляли к людям искусств. Начинающих называли ремесленниками искусств, тех же, кто достиг мастерства, называли искусниками искусств. Мы делаем невозможное возможным, мы -- люди искусств.
   -- Одаренные -- неплохое слово, -- кивнул Дамблдор, -- но оно скорее подходит к тем, кто ещё не прошёл должного обучения, кто ещё не овладел своей силой. Тут, полагаю, уместнее будет кудесники. Когда-то, во времена язычества, этим словом нас причисляли к любимцам богов и так объясняли нашу силу.
   Невдалеке зазвучал мотор. Из-за угла вывернула машина, освещая странную для Литтл-Уингинга картину: высокий старец в мантии, расцветкой более походящей на детскую пижаму, чем на приличную одежду, с длинной седой бородой; худощавый темноглазый черноволосый юноша в более приличной, но, тем не менее, мантии. Самый обыкновенный мужчина средних лет плотного телосложения картину не спасал совершенно, наоборот, служил контрастом для первых двух. Ни магл, ни кудесники на водителя не обратили ни малейшего внимания. А что? Демонов не призывают, огонь не мечут, просто курят у крыльца. Хар сжёг окурок, вдохнул и проглотил пепел. Безвременье закончилось, и безмолвие с неохотой выпустило своих недолгих гостей.
   -- Я прошу прощения, что Петуния не вышла попрощаться, -- обратился к Дамблдору Вернон.-- Она рано встала, день был тяжёлый, я уложил её спать, благо сундучок, -- он кивнул назад, -- уже собрали и список составили.
   Альбус принял свернутый и перевязанный свиток, открыл "сундучок", окинул беглым взглядом несколько сотен пузатых бутылей различнейших медицинских зелий, начиная от противопростудного и кончая костеростом, уложенных в "расширенном" пространстве, закрыл его. После чего уселся на крышку и, безмолвно шевеля губами и совершая пассы палочкой, наложил на себя чары Невнимания и уже собирался аппарировать, как был остановлен Мальчиком-Который-Выжил:
   -- Последний вопрос перед прощанием. Доброй ночи, мистер Вернон.
   Вернон понимающе кивнул и, по преувеличенной параболе обойдя место, где предположительно сидел Дамблдор, направился домой. Он совершенно не обижался столь неделикатной просьбе уйти, так как с тех пор, как его тогда ещё невеста призналась в ведьмовстве, он успел не только принять существование магии, не в последнюю очередь благодаря Безликому, наиненормальнейшему из всех ненормальных, но превосходному рассказчику и объяснителю магии с точки зрения упрощенной ЕТФ [1] -- но и смириться с тем, что некоторые вещи лучше не знать. Просто для блага его же психики.
   Когда магл ушёл, кудесники немного помолчали. Дамблдору некуда было спешить, пока Хар подбирал формулировки. Наконец он бросил бесполезное занятие и спросил как есть:
   -- Чем вы так Учителю насолили?
   Волшебник посмотрел на него с полнейшим недоумением во взгляде. Поттер, видя такое непонимание, со вздохом принялся объяснять:
   -- Учитель знал, что я эмпат, который при знакомстве смотрит в глаза, чтобы составить первичное мнение о собеседнике. Учитель знал, что вы теле... легилемент, для которого взгляд в глаза -- приглашение на считывание. Учитель знал, что у меня стоит памятная защита, на которую вы и напоролись. Учитель все знал и просто не стал ничему мешать. Он "подставил" вас под меня. Если бы не то, что это не первый раз, я бы скорее всего вызвал вас на дуэль.
   -- На дуэль? -- несколько обескураженно переспросил Дамблдор, ошарашенный такой подоплёкой событий.
   -- На дуэль. Там, где прошло моё становление как мага, к попытке мыслечтения без разрешения относятся крайне жёстко, -- кивнул Мальчик-Который-Выжил и продолжил: -- Я Вестник. Пока что я ещё слишком слаб, чтобы активно вмешиваться в интересующие Учителя дела, но быть камнем, на который находит коса, гравием, застрявшим в сапоге, могу. Если бы не это соображение, я бы не сходя с места применил плазму погорячее... Так чем вы ему так насолили?
   Дамблдору потребовалось несколько длительных мгновений, чтобы собраться с мыслями и сформулировать ответ, который не будет звучать, как оправдание.
   -- Я... косвенно виновен в смерти твоих родителей.
   На несколько мучительно длинных секунд Поттер замер соляным столпом. После чего он произнёс лишь:
   -- О.
   Дальнейшее молчание длилось минуты. Хар стоял, повернувшись к дороге лицом. Директор мысленно представлял, в каких формулировках Хар попросит своё письмо обратно. Но заговорил Поттер о другом.
   -- Учитель довольно подробно рассказывал мне о событиях того Хэллоуина. И весьма подробно расписывал те предпосылки, что привели к такому... результату. Он упоминал и вас. -- Он повернулся к директору лицом. -- Но исключительно в положительном ключе. Рассказывал о тех мерах, которые вы предпринимали, чтобы помешать Темному Лорду, чтобы защитить нас. В его описании вы выглядели... величественно. За исключением того, что не преуспели.
   Хар повернулся к старому волшебнику всем телом и обнадёжил его:
   -- Однажды, вечером, я постучусь в ваш кабинет и принесу бутылку хорошего вина... вы, кстати, какое любите?
   -- Я люблю имбирное пиво, -- ответил Дамблдор.
   -- Значит, несколько бутылок имбирного пива, -- кивнул Хар с несколько натянутой улыбкой, -- мы сядем, и вы расскажете мне обо всем, что произошло в этой гражданской войне.
   Некоторое время они снова провели в молчании. Следующий последний вопрос задал Дамблдор.
   -- Хар, ты упомянул, что использовал "памятную защиту". Это означает, что то... сожжение -- твоё воспоминание?
   Когда Поттер внезапно посмотрел ему прямо в глаза, старому волшебнику не составило особого труда не отвести взгляда, но он понял, что вопрос был не равноценным. Когда Хар заговорил, в его голосе было больше сдержанности, чем доверительности: -- Меня не зря прозвали Бернбоунс [2].
   -- Знаете, -- после непродолжительного молчания продолжил он, -- на сегодня хватит историй. Эту расскажу как-нибудь в другой раз. До свидания, директор Дамблдор.

0x01 graphic

   [1] Единая Теория Физики -- то, к чему так стремился Эйнштейн. Общая модель, объясняющая всё. Безликому же "по должности" положено её знать.
   [2] Burnbones -- в зависимости от контекста, можно перевести как сожженые/горевшие/горящие кости. Но изначально имелось ввиду -- "Сожжённый до костей"

Глава 5

   Когда Дамблдор из последних сил аппарировал в свой кабинет, единственное, чего он желал, это добраться до кровати. Его не трогали зашевелившиеся портреты, не волновал до сих пор обиженный тем, что его использовали как транспорт и сразу же услали обратно, Фоукс, все его мысли были лишь о подушке. Некоторое время собираясь с силами, директор встал с сундука и воздел палочку. Один из шкафов, что располагались позади его рабочего стола, вдвинулся вглубь стены и с шелестом ушел в сторону. Проходя мимо стола, Альбус бросил на него список ингредиентов и письмо от Поттера. Пройдя через закрывшийся за ним потайной проход, он попал в директорские покои -- пожалуй, единственное место, где он мог быть уверен, что его не побеспокоят. Пройдя в спальню, волшебник потратил некоторое время, чтобы стянуть мантию, после чего, немедля ни секунды, залез под одеяло. До подушки Альбус головой уже не дополз, так и провалился в забытье.


* * *

   Флориан задумчиво кусал губы и неопределённо поглядывал на одного из своих посетителей. Остальные либо бросали украдкой взгляды на него, либо старателньо делали вид, что все в порядке. Этот француз не был буйным, хотя сильно лучше от этого не становилось. Тогда можно было вызвать авроров... Но "не буйный" лишь спокойно, расслабленно сидел и кипятил взглядом злосчастный стакан воды -- свой единственный заказ, который сделан за те полчаса, что сидел в кафе-мороженном Флориана Фортескью. Флориан знал лишь двоих, кто мог вот так, взглядом греть воду, но парень их переплюнул. Те, чтобы дойти до такого, находились в крайней стадии бешенства, когда уже пена изо рта идёт. Этот же лишь излучал в пространство безадресное глухое раздражение. Немного, но, с кипячением воды взглядом, чтобы напрячь и заставить уйти некоторых посетителей -- хватило. Наконец, Флориан принял волевое решение. Он вышел из-за прилавка и, держа одну руку в кармане, где лежала палочка, подошёл к посетителю. И лишь у столика хозяин кафе смог разглядеть, что юноша скорее опечален, чем разозлён. Сам же юноша ничем не показал, что заметил постороннее присутствие. Когда Флориан подсел, он оторвал глаза он выкипевшего наполовину стакана и принялся внимательно рассматривать нежданного спутника. Выждав несколько секунд и убедившись, что его лицо не покрывается ожогами, хозяин кафе участливо поинтересовался: -- Могу ли я вам чем-то помочь, мистер?..
   -- Хар. Просто Хар, -- после недолгого размышления представился принятый за француза из-за своей мантии юноша.
   -- Так могу ли я чем-нибудь помочь, Хар? -- не меняя вежливого выражения лица, продолжил Фортескью.
   -- Успокойтесь, -- поморщился Поттер, -- не собираюсь я громить ваше заведение. Не настолько уж я себя и не контролирую...
   Эти разумные слова обрадовали хозяина кафе, теперь он позволил себе расслабиться и более внимательно рассмотреть опечаленного чем-то посетителя. Он и впрямь взял себя в руки, даже практически перестал фонтанировать раздражением. Перестав испытывать опаску, Флориан преисполнился к юноше сочувствием.
   -- И все же, что вас беспокоит? Расскажите, и вам сразу станет легче.
   -- Мне нужно получить эмансипацию задолго до официального, -- последнее слово Хар практически выплюнул, -- совершеннолетия. Не подскажете, как?
   -- О-о-о... -- понимающе покачал головой волшебник. -- Видите ли, в этом вопросе Министерство высказывается предельно однозначно: совершеннолетие наступает в день, спустя семнадцать полных лет после даты рождения.
   -- Знаю, -- мрачно скрежетнул зубами юноша, -- меня уже просветили.
   Флориан бросил взгляд туда, откуда пришел посетитель и понимающе кивнул, там возвышалась громада Гринготтса.
   -- А что поделать, -- развел он руками -- когда в нашем мире в ходу старящее зелье, да хроновороты, со всей этой путаницей надо либо составлять сложные формулы, определяющие меру самостоятельности, либо вводить однозначное определение, не имеющее двоякого толкования. Но не печальтесь, вам явно недолго ждать осталось, годик другой, верно?
   Владелец кафе попытался было ободряюще подмигнуть, но посетитель не принял его поддержки и мрачно ответил:
   -- Шесть лет. Мне ждать шесть лет без двух дней, чтобы эти цензура бюрократы признали меня дееспособным!
   -- Ого! Что же с тобой такое случилось, что ты выглядишь на пятнадцать в одиннадцать? -- Всплеснул руками Флориан.
   -- Жизнь. -- Огрызнулся было Хар, но все же взял себя в руки и поинтересовался. -- Что вы знаете о других мирах?
   -- Хм, -- поднял очи к небу Фортескью. -- Мне известно, что они существуют, что в них трудно, но возможно попасть. Некоторые из магов в достатутные времена бежали от Церкви за Кромку. Да собственно, почти все, кто умели так перемещаться, тогда и сбежали. Сейчас этими знаниями почти никто не владеет...
   -- Все верно, -- кивнул подуспокоившийся посетитель, оперевшись подбородком на подставленную ладонь, -- а ещё время в иных мирах идёт со скоростями отличными от нашего.
   -- И насколько велика разница? -- осторожно спросил Флориан.
   -- Где как. -- Посетитель вновь уставился на стакан. -- где-то набегает несколько минут разницы в год, где-то время различается в разы, где-то на порядки.
   -- И сколько тогда тебе на самом деле лет? -- ещё более осторожно и тихо спросил Флориан.
   -- Шестнадцать, плюс-минус. Сопоставление и высчитывание итогового времени -- такая морока, -- поделился с ним странник и уже более зло добавил. -- Я могу подождать год, может два, со скрипом три, но никак не шесть!
   Теперь, вникнув в проблему собеседника, он понял всю незавидность его положения. Почти все европейские правительства магического мира весьма жёстко ограничивали в правах несовершеннолетних. Колдовать без присутствия взрослых нельзя, заключать сделки нельзя, жениться, за некоторыми оговорками, тоже практически нельзя, ограниченный доступ к наследию предков... Проще перечислить, что им можно. И если запрет на волшебство соблюдается очень слабо, то финансовый и деловой миры для тех, кому младше семнадцати, закрыты почти полностью... В Российской Империи чуть полегче, но там везде нужны поверенные. Как в Америке, Фортесью не знал. Не довелось общаться с американскими волшебниками.
   Есть ещё договора и клятвы на магической основе, тут достаточно, чтобы хоть у одной стороны был дар и все стороны могли формулировать свою волю. Но это требовало особого обхождения, и так договора о поставке товаров в магазин и не заключались. Так что Хар и впрямь был в затруднительном положении.
   Выговорившись, жертва министерских бюрократов окончательно успокоилась, взяла себя в руки и, судя по взгляду, начала соображать, перебирая возможные методы решения проблемы и отбрасывая негодящиеся. Владелец кафе-мороженного почувствовал, что Хар перестал греть воздух вокруг себя и, разулыбавшись, уже собирался предложить что-то посущественнее так и не выпитого стакана воды, как посетитель резко встал.
   -- Благодарю за участие, мистер... -- он бросил короткий взгляд на вывеску заведения, -- Фортескью. Обязательно как-нибудь ещё к вам заскочу.
   Поттер бросил на стол несколько кнатов и решительно зашагал, почти побежал, в сторону Гринготтса. Флориан открыл было рот, чтобы крикнуть о том, что парень заплатил больше положенного, но не стал, поняв, что целеустремлённый юноша просто не услышит. Вспомнив тяжёлый, пронзительный взгляд, волшебник рассудил, что Хар многого добьётся, если научится держать свою вспыльчивую натуру в руках.
   Когда маг поднимался по ступеням, гоблины-привратники чуть напряглись и сжали руки, на которых матово блестели неприметные кольца, -- они помнили, с каким лицом и с каким рычанием этот человеческий детеныш выбегал из дверей банка, ведя за собой потоки стылого холодного воздуха, -- но не стали препятствовать и поклонились ему. Клиент взял себя в руки, перестал чудить с температурой и смотрит со смирением, признавая свою грубость. С таким вполне можно продолжать вести дела. Когда Поттер прошёл внешние бронзовые двери, миновал внутренние серебряные, то на миг замер, высматривая свободного клерка. После чего все так же стремительно направился на право: так как раз одна дама отходила от стойки.
   -- Здравствуйте, я Харольд Джеймс Поттер. Мне нужно поговорить с распорядителем сейфа моих родителей, многоуважаемым Крюкохватом. -- Клерк высившийся над целой кипой пергамента, воззрился на человека с некоторым недоумением и сомнением -- для него обычно все клиенты на одно лицо, ноэтого, ледяным метеором пронесшегося через весь главный зал не далее, как полчаса назад, он помнил хорошо. Да и волосяной покров на голове уложен у него приметно. Такие хвосты у мужчин волшебников редкость: так, навскидку, гоблин мог припомнить только Билла из отдела ликвидаторов и сноба Малфоя старшего. Но и то, первый их обвязывал, а второй попросту ходил с распущенными волосами. Побуравив еще немного взглядом детеныша, клерк, жестом указав, что услышал, скрылся из виду. Хар скрежетнул зубами и закрыл глаза: из-за той нелепой выходки, а все виновата треклятая пламенная вспыльчивость -- бич всех магов, кто плотно работает с четвертой стихией -- на него теперь ещё долго будут коситься местные работники. Как и в прошлый раз, ему пришлось прождать несколько минут. Когда уже знакомая аура приблизилась на расстояние, достаточное для уверенной идентификации, маг открыл глаза и повернул голову. На этот раз Крюкохват сразу вышел к нему, вместо того, чтобы выслушать причину его прихода за стойкой, и теперь медленно приближался. Подойдя на достаточно близкое расстояние, он взмахнул рукой и свернул к проходу, ведущему вглубь банка. Поттер последовал за ним и через некоторое время они покинули Главный зал и шли по коридору, ведущему, если Хар правильно помнил, к тележкам. Некоторое время они шли молча, но юноша все же преодолел стыд и заговорил первым:
   -- Я приношу свои извинения, моё поведение было совершено неподобающим, и слова, мною сказанные, были непозволительны. Я сожалею.
   -- Не беспокойтесь, мистер Поттер. -- Голос распорядителя был сухим и церемонным. Он чуть покосился на идущего рядом детёныша и продолжил уже чуть мягче -- На самом деле, вы не единственный сирота, кто возмущался невозможностью получить доступ ко всем сейфам своей семьи, и, могу сказать, вы ещё сдержанно высказались.
   -- Мне отчасти повезло -- хотя бы есть опекун с ключом от основного фамильного сейфа. -- Проворчал Хар, сворачивая вслед за ведущим к тележкам. Если свои слова о Министерстве он был готов повторить ещё раз и даже разнообразить, то за выражения, которыми он крыл банк и весь вид гоблинов в целом, ему действительно было стыдно. Они так же связаны законом, как и он.
   -- Мистер Поттер, -- строго заявил Крюкохват, залезая в одну из тележек, -- я, как и от своего имени, так и от имени всего Гринготтса заявляю, что мы не имеем к вам претензий и с пониманием относимся к вашему положению.
   -- Достаточно понимающе, чтобы дать доступ в личные сейфы моей семьи? -- грустно усмехнулся Мальчик-Который-Выжил, залезая следом.
   -- Нет. -- Отрезал гоблин и привёл тележку в движение.
   Тележка, медленно двинулась с места, и, набирая скорость, покатила к спуску, где уже шустро ухнула в глубины пещер. Поттер, игнорируя поручни безопасности, облокотился о борт и с интересом рассматривал мелькающие то тут, то там ответвления к сейфам, различные защитные и ограждающие чары, встроенные в стены, факелы и в сами рельсы и торчащие повсюду сталактиты и сталагмиты. Причём, если они росли над головой и под рельсами, то с их определением проблем не было, но те, что прямо и гордо торчали из стен, заставили его призадуматься: в первую очередь даже не над тем, как их называть, но над тем, как они образовались. Когда они приехали, он выпрыгнул из телеги и направился к двери обозначенной цифрой 682, доставая из воздуха ключ. Увидев это, Крюкохват нахмурился. В Гринготтсе профессионально недолюбливали чародеев, умеющих работать с пространством, аппарация не в счёт -- эту брешь они надёжно прикрыли ещё на заре становления всей банковской сети гоблинов. Но от комментариев распорядитель воздержался и отвернулся -- та же профессиональная этика диктовала, что клиентов надо оставлять наедине с их ценностями.
   Когда Хар открыл дверцу, перед ним предстало блистательное зрелище: груды монет разного достоинства образовывали живописный горный ландшафт, ослепляя блеском золота и серебра. Но вся эта минисокровищница не произвела на юношу никакого впечатления. Взгляд, которым он окинул сейф, был прагматичным и оценивающим. Первое, что он заметил, то, что здесь находились только деньги. Никаких других ценностей здесь не было -- с другой стороны, а чего он ожидал от общего сейфа зарегистрированного на фамилию? Тут мага охватили сомнения. Сейф числится в седьмой сотне, защищён лишь общими мерами безопасности. Хранить здесь деньги вполне допустимо, но что-то более ценное? Нет. Например, книги и записи матери, лежали в её сейфе, или вот, взять прадедов инструментарий, который лежит не то в отцовском сейфе, не то в дедовом. Учитель подробности не знал и уточнение этих подробностей оставил ученику. Немного поколебавшись, Поттер развернулся и пошёл обратно, где присел на борт тележки и обратился к гоблину.
   -- Мистер Крюкохват, скажите пожалуйста, я могу завести свой личный сейф?
   -- Самостоятельно не можете, мистер Поттер, -- чуть подумав, сообщил Крюкохват, -- для этого требуется, подпись вашего поверенного, миссис Петунии.
   -- Ага, -- непонятно чему обрадовался человеческий детёныш и снова повторил этот неприличный фокус с пространством, но на этот раз он вызвал кусок пергамента, который и вручил распорядителю. При внимательном изучении это оказалась грамотно составленная доверенность, согласно которой миссис Петуния делегирует Поттеру все необходимые права для совершения каких бы то ни было операций в банке Гринготтс. Подпись Крюкохвату знакомая, кровью. Кровью потому, что сквибы не могут вложить ману в чернила, так что им приходится подписываться в подобного рода документах красителем, уже содержащим их ману. Распорядитель заколебался: с одной стороны документ не поддельный, уже проверил, все в рамках правил банка, с другой стороны, способ скользкий, и проходит по грани и к тому же министерские предписания всячески не рекомендуют подобные послабления несовершеннолетним. Как ни странно, именно последний аргумент разрешил сомнения Крюкохвата... в пользу Поттера.
   Дальнейшие события протекали быстро. Они вернулись в главный зал, где после недолгих препираний Крюкохват почти заставил клерка, отвечающего за регистрацию новых сейфов принять и обработать пожелания юного мага. Получив как раз недавно освободившийся сейф номер 843, в секторе повышенной защищённости и глубины залегания, Хар споро расставил подписи где надо, уточнил, что хочет получить два ключа с привязкой на крови, уплатил все необходимые сборы и чуть-чуть сверху, чтобы ключи сделали через полчаса, а не завтра, как положено по распорядку. В этот момент Крюкохвата одолела слепота и глухота, прошедшие, когда все формальности были улажены. Крепкозуб украдкой подмигнул ему, обещая потом проставиться. Юноша, сдерживая ухмылку, сделал вид, что не ничего заметил -- сам хорош... Снова в телегу и теперь путешествие было значительно глубже. На этот раз Хар различил рев драконида, кажется ослизг или вилохвост... Тут он помотал головой, это другой мир, здесь не обязаны водиться те разновидности драконидов, на которых он тогда охотился. Да и даже если это они, то называются наверняка по-другому. В какой-то момент телега провезла их под щелью в потолке, сквозь которую капала мелкая морось. Вода была магически активна и светилась во взоре мага, как бенгальский огонь. После "окропления" он заметил чуть удивленный, если не сказать ошарашенный взгляд гоблинов. Заподозрив неладное, он перевесил хвост через плечо: так и есть -- иллюзия спала. Так что перед работниками банка предстал юноша с прядями седых волос, вперемешку с прядями черных. Чтобы вернуть иллюзию ему потребовалось несколько секунд, после чего до конца пути в телеге воцарилось чуть неловкое молчание. Гоблины в своём праве, проверяя посетителей на обман, но все же, некоторые вещи не всем приятно демонстрировать, или наоборот, узнавать.
   Дверь, перед которой они высадились, была внушительнее, в полтора человеческих роста. Крепкозуб, воспользовавшись мастер-ключом, отпёр дверь и, приглашающе махнув рукой удалился в тележку, которая сразу же рванула обратно. Мальчик-Который-Выжил отметил, что его ещё медленно везли, и обратился с просьбой к Крюкохвату, церемонно стоящему у входа, но так, чтобы не видеть того, что внутри:
   -- Уважаемый Крюкохват, окажите мне честь, станьте распорядителем и представителем моих финансов.
   Гоблин внимательно посмотрел на человека. Предложение серьёзное. Об этом не все волшебники знали или догадывались, но Банк Гринготтс, кроме своих прямых функций, выполнял во многих вопросах роль посольства. Гоблинская цивилизация живёт обособленно ото всех остальных и нигде не соприкасается с внешним миром так плотно, как через отделения банка Гринготтс. Так что вполне естественно, что если кому-то нужно что-то от их народа, банковские служащие становятся посредниками между договаривающимися сторонами. И юный, но кое-что знающий, Поттер использовал формулу, не ограничивающуюся распорядительскими функциями, явно с целью наладить отношения с его расой. С одной стороны, Крюкохват будет получать процент со сделок, с другой, если детёныш набедокурит, -- а он может, чрезмерная реакция на некоторые ограничения в правах несовершеннолетних это подтверждает, -- то отвечать придётся ему. В ответ на тяжёлый, испытующий взгляд, гоблин получил ответный -- ясный, спокойный, столь не подходящий детёнышу.
   -- Возможно, я найду в своём плотном рабочем графике время, чтобы присмотреть за вашими финансами, мистер Поттер. -- медленно произнёс Крюкохват, заводя руки за спину
   -- Возможно? -- Ухватился за ключевое слово Хар.
   -- Возможно. -- Все так же спокойно кивнул гоблин, медленно вертя кольцо на руке.
   Столь половинчатый ответ не слишком устраивал кудесника, чего он даже не стал скрывать. Мысленно помянув неласковым словом пламя и свою несдержанность, явно бывшую причиной столь уклончивого ответа, как он верно догадывался, Мальчик-Который-Выжил направился в глубь сейфа.
   -- В любом случае, прошу за мной, кое-что из того, что оставлю на хранение я хотел бы обсудить с вами.
   Сейф представлял собой большое помещение, размерами более походящее на жилое, чем банковское. Одна высота составляла восемь с лишним ярдов. На ходу взмахнув руками, маг призвал и разослал на всему пространству ярко светящиеся огоньки, разжёгшие настенные факелы и озарившие сейф настолько, что можно было читать. Хар остановился точно посередине сейфа и глубоко и мерно задышал, словно тяжелоатлет, готовящийся взять большой вес. После чего повернулся к стене, что справа от выхода, чуть согнул колени, расправил плечи, простёр вперёд руки, с пальцами, согнутыми, словно птичьи когти. На заострившемся лице мага заиграли желваки и губы разошлись обнажая белоснежный оскал. Распорядитель с непониманием и растущей тревогой наблюдал за странными действиями клиента, на миг он даже предположил, что он планирует беспалочковой бомбардой снести стену, как...
   Раздался хлопок и перед Харом появился здоровенный шкаф, который тут же полетел к стене. За ним с хлопками один за другим появились ещё несколько, которые становились в ряд у стены. Шкафы были с застеклёнными дверцами, через них можно было разглядеть, что они сверху донизу заставлены книгами. В свободный угол роем устремились монеты из золота, серебра, меди, платины, электрона, бронзы, каких-то нераспознаваемых металлов и сплавов, они выстраивались столбиками, разделяясь по достоинству и типу, так, чтобы высокие столбики были позади, а низкие впереди. Зрительно казалось, что монет не сильно меньше, чем в фамильном Поттеровском сейфе. Юноша, оказавшийся поистине бездонным на сюрпризы, развернулся на четверть оборота и продолжил уставлять стены оружием, разложенным по стендам и доспехами на манекенах. Оружие было самым разнообразным, начиная от разнообразнейшего холодного, древкового, стрелкового, с колчанами стрел и болтов, особенно поражённого гоблина зацепили несколько деревянных мечей и кинжалов и три рукояти без клинка. Доспехи были кожаные, кольчужные, ламеллярные, из чешуи, возможно драконьей, и глухие металлические, словно големы. Закончив стендом с огнестрельным оружием, начиная с револьверов, и заканчивая крупногабаритными винтовками, кудесник расставил нескольких вешалок, с одеждой, фасона и стиля, который гоблин никогда не видел.
   Здесь маг прервался и упёр руки в колени, переводя дух, но прежде чем поражённый Крюкохват смог что-либо сказать, он снова выпрямился и продолжил: с частыми хлопками в воздухе появлялись слитки из разных металлов и сплавов. Гоблин намётанным взглядом определил медь, свинец, бронзу, железо, несколько сортов стали, серебро, золото, платину, осмий, бериллий, иридий... дальше слитки загородили Крюкохвату весь обзор. Последними, что исторг Поттер, был ряд больших сундуков, в каждом из которых вполне можно было уместить достаточно ловкого гимнаста. Отлевитировав к стене последний сундук, Хар, ничуть не стесняясь банковского служащего, разлёгся на полу. Он выглядел, словно долгое время носил тяжёлые доспехи, и лишь теперь, сняв их, осознал, как они его вымотали.

Глава 6

   Пока Хар отдыхал, лёжа на полу с закрытыми глазами, Крюкохват стоял недвижимо, незрячим взором уставившись в стену. Мозаика потихоньку собиралась. За всё время пребывания в банке детёныш ни разу не воспользовался палочкой. Возможно, она у него попросту отсутствовала. Яркое проявление гнева, при обычно хорошем самоконтроле. Пространственный карман подобной ёмкости. Перемещение предметов силой воли, возможно без даже невербальных чар. Старые легенды об эпохе до Исхода [1], что рассказывала ему с братьями мама долгими вечерами, не врали. Гоблин был практически уверен, что сейчас перед ним небрежно разлёгся самый что ни на есть настоящий маг. Медленно подойдя к книжным шкафам, он принялся рассматривать корешки. Ничего понятного. Некоторые символы были знакомы, но ни единого слова распорядитель не разобрал, хотя свободно владел семью языками, кроме Дайэшу и Дёше [2] и мог распознать ещё пару десятков языков, в том числе и мёртвых. Но эти тиснения на коже книг отказывались складываться в понятные слова. Ещё и мироходец, сосредоточенно подумал гоблин. Ему вспомнились слухи пятилетней давности, о том, что Мальчик-Который-Выжил покинул Землю, не без помощи Невырезаного [3]. Раздавшиеся за спиной хлопки заставили гоблина вздрогнуть и обернуться. Вставший на ноги Поттер уложил рядом с сундуками несколько больших тряпичных свёртков. После чего он обернулся к гоблину и спросил:
   -- Как обстоят дела с контролем воздуха в сейфе?
   -- Все необходимые чары вложены в стены, -- кивнул распорядитель. -- О сохранности книг можно не беспокоиться.
   Маг подошёл к соседнему шкафу, открыл дверцу и достал несколько книг. "Убрав" их, он выставил руки перед собой и обхватил ими появившийся каменный ларец. Ларец был выполнен из цельного куска гранита и украшен искусной резьбой. При виде того, как Хар держит этот ларец, Крюкохвату на ум пришло сравнение с саркофагом. Когда Поттер медленно и осторожно поставил ларец на полку, старый гоблин понял, что содержимое этого ларца для юноши ценнее всего остального в этом сейфе. Закрыв шкаф, Хар некоторое время рассматривал через стекло ларец, после чего плотно закрыл глаза, открыл глаза, и направился к оружию. Взяв несколько кинжалов, один длинный и один короткий металлические мечи, и все деревянные клинки за исключением того, на котором был вырезан сложный растительный узор. Из огнестрельного маг взял странного вида револьвер и пару однозарядных ругеров. К доспехам юноша подходить не стал, вместо этого он развернулся и пошёл к гоблину. Не дойдя несколько шагов, Хар снова уселся на пол и, вытянув из воздуха маленький деревянный ларчик, протянул его Крюкохвату.
   -- Взгляните, возможно, это вас заинтересует.
   Когда распорядитель открыл ларчик, как-то даже почти не удивился его содержимому. В ларчике лежали несколько крупных, размером с грецкий орех необработанных камней, один алмаз и четыре корунда. Бросив на Хара вопросительный взгляд и получив разрешающий кивок, гоблин достал монокль и начал внимательнейшим образом исследовать камни. На несколько минут в сейфе воцарилась тишина. Хар использовал полученную передышку, чтобы помедитировать и привести себя в порядок после такой нагрузки. Его вымотала даже не столько не выгрузка своего имущества, сколько его ношение с собой на протяжении последних пяти дней. Распорядитель, используя весь свой опыт и известные ему чары сканирования и анализа, в итоге пришёл к выводу, что камни настоящие.
   -- Конечно, перед окончательными выводами их нужно показать ювелиру-оценщику, -- осторожно подбирал слова Крюкохват, -- но уже сейчас я могу утверждать, что они настоящие и представляют собой большую ценность.
   -- Чтобы найти оценщика, потом найти покупателя, организовать продажу, мне нужно потратить много времени, которого у меня нет, -- ответил маг. -- Так что мне нужна помощь с реализацией этих камней. Нужно продать их за две недели.
   Крюкохват мысленно вздохнул. Поттер, пусть и другими словами, пусть и на один раз, снова предлагал сотрудничество. И теперь, в свете открывшихся фактов и в отблеске этих драгоценных камей, предложение выглядело более заманчиво. Разве что сроки разочаровывали... две недели на продажу таких камней это ничто. Хорошо, если удастся выжать две трети от настоящей цены. А уж если получится получить три четверти, можно будет сказать, что сильно повезло.
   -- Две недели слишком мало, чтобы продать их за настоящую стоимость. -- Всё же заметил гоблин, не отрывая глаз от содержимого ларчика.
   -- Знаю, -- терпеливо ответил Хар. -- Но, к сожалению, до первого сентября нужно многое успеть сделать. Потом я буду сильно ограничен во времени.
   Крюкохват всё же оторвался от любования камнями и внимательно заглянул в спокойное лицо юноши. После чего утвердительно произнёс:
   -- Хогвартс.
   Маг на это лишь кивнул.
   -- Я могу рассчитывать на вашу поддержку? Разумеется, на некоторый процент?
   -- Я возьму десять процентов от сделки, -- завысил в два раза обычную посредническую долю гоблин. Поттер совершенно не возражал и вскоре, после обсуждения некоторых мелочей, высокие договаривающиеся стороны уважительно пожали друг другу руки. Всё же не удержавшись и взяв с собой лёгкий доспех из плотной кожи с кольчужными накладками, Хар с Крюкохватом вернулись в телегу. Когда тронулась, Хар как бы невзначай поинтересовался:
   -- А тележка быстрее может? -- На что гоблин лишь усмехнулся и дёрнул за неприметную рукоять. Транспортное средство вздрогнуло, ускорилось и со свистом понеслось по туннелям. Маг, точно мальчишка, весело заулыбался и захохотал. Когда они проходили поворот, где рельсы были проложены в считанных метрах от стены с выступающими образованиями. Хар упёршись в борт, выпрыгнул из тележки, и, с криком прыгая со стала-чего-то на стала-что-то, понёсся вровень с охреневшим гоблином. Ускорившись и как-то пробежав по потолку, он теперь сопровожал телегу с другой стороны
   -- Мистер Поттер, вы с ума сошли?! -- наконец-то прорезался у Крюкохвата голос. На что безумный детёныш обезьяны лишь помахал рукой. Через минуту столь блистательной демонстрации своей координации и выносливости, маг оттолкнулся от сталактита и прыгнул в тележку, но ему не хватило импульса, и он рухнул вниз перед самим бортом. Сердце уже немолодого гоблина было как никогда близко к разрыву, когда рука человека зацепилась за противоположный борт, и он одним движением перебросил себя на своё прежнее место. Когда эквилибрист с сияющей улыбкой, без малейших признаков усталости и одышки, развалился в тележке, Крюкохват взорвался:
   -- Это был совершенно безрассудный, ребячливый, бессмысленный поступок, Поттер!
   -- Знаю, -- спокойно, но с по-прежнему сияющими глазами, кивнул Хар. -- Я не удержался, потому что подобные пещеры навевают на меня ностальгию. Я обязательно должен буду вам как-нибудь рассказать эту историю. И, мистер Крюкохват, зовите меня просто -- Хар.
   Разъярённый гоблин уже собирался ответить что-то хлёсткое, об умственных способностях своего клиента, как их снова окропила "Погибель воров". Распорядитель сердито пронаблюдал, как Хар снова возвращает на место сплошной чёрный цвет своим волосам, и отвернулся, чтобы не провоцировать себя его счастливым видом. Хар же в это время с тихой гордостью взглянул на угольно-чёрный ноготь на мизинце, убедился, что усиленная и усложнённая иллюзия с трудом, но пережила "Погибель воров" и развеял её. А те чары и руны, что он приметил на стенах, он потом перерисует и как следует изучит. Нет, Хар совершенно не планировал ничего противозаконного по отношению к этому банку, всего лишь профессиональный интерес к местной современной волшебной школе... Да и эти пещеры в самом деле вызывали у него ностальгию о том, как он уносил ноги от племени диких гоблинов на Аррандском горном массиве. Помнится ему, они были настолько возмущены его поистине святотатственной кражей их главной святыни, что гнали его двое суток без передыху. Но перед Крюкохватом всё же стоит извиниться, он снова забыл, что местные на такие вещи с собственным телом не способны.
   Когда они посещали Крепкозуба и забирали ключи, Крюкохват не проронил ни слова, так что Поттер попросил составить ему компанию на улицу. Гоблин скривился, но всё же согласился.
   Оказавшись под чистым небом, юноша с наслаждением размял плечи и затянулся папиросой. После чего начал извиняться:
   -- Мне жаль, что я не предупредил вас о своих намерениях и своих возможностях, тогда бы для вас это не было бы таким большим потрясением.
   Распорядитель с иронией подумал о том, что за саму выходку юноша просить прощения не собирается и всё же сварливо отмахнулся рукой, показывая, что это уже дело прошлое. С благосклонностью принял разожжённую сигару и некоторое время приводил ею в порядок свои нервы. Через некоторое время, когда человек и гоблин сполна насладились панорамой Косой аллеи, небом над головой и хорошим табаком, Поттер нарушил идиллию:
   -- Касаемо камней... -- на что гоблин лишь дёрнул ухом, -- у меня будет две просьбы. Продажа должна пройти без упоминания моего имени. И когда заинтересованные лица начнут расспрашивать о возможности получения ещё таких камней, напишите мне письмо с их пожеланиями.
   -- У тебя есть ещё камни? -- Тут же забыл о своих обидах гоблин.
   -- Нет. Всё что есть -- у вас, -- расстроил финансиста Хар. -- Но я знаю, где их можно достать.
   Некоторое время гоблинская жажда наживы боролась с осторожностью финансиста и деликатностью банкира. Видимо это всё же отразилось на его лице, потому что Хар продолжил:
   -- Но это далеко. В пяти Шагах отсюда, -- выделил он голосом ключевое слово, -- в мире Айкерсис. С одного из туземных языков это переводится как "общая мать".
   Всё-таки мироходец, утвердился в своих подозрениях Крюкохват и решил сразу же после этой беседы зайти к директору Британского отделения Гринготтса, Костерезу. Им стоит мно-о-огое обсудить...
   Распрощались человек и гоблин уже как добрые приятели, насколько это вообще применимо к такой редкой паре. Крюкохват засеменил обратно в банк, Хар же, зажевав окурок, направился к лавке Олливандера -- хватит уже без палочки ходить, и так из-за этого случился неприятный конфуз в Министерской Британской библиотеке. Маленькое обшарпанное здание, которое занимала лавка, было старым, с грязными стенами и давно не чиненной вывеской. Неопытному туристу могло показаться, что это малопосещаемая лавочка еле сводит концы с концами, особенно если сравнить её фасад с ярким и нарядным фасадом книжного магазина Флориш и Блоттс. Но опытному Хару сразу вспомнилась скромная алхимическая лавка в Оксенфурте, которую уже лет триста держала одна семья и где всегда можно было найти практические любые реагенты со всего континента. Некоторым заведениям не нужна реклама, все, кому нужно, уже о них знают. Когда Хар входил в лавку , над дверью он прочитал некогда золотые буквы "Семейство Олливандер -- производители волшебных палочек с 532-го года нашей эры" и усмехнулся, не любят здесь поминать Христа, хоть и считают от его рождения...
   Оказавшись внутри, маг аж замер, зажмурившись и прикусив губу от удовольствия: вся лавка была пропитана старым, по-хорошему традиционным,правильным волшебством. Этот "удар" по всем чувствам юного кудесника был столь восхитительно ошеломителен, что он не обратил внимания на звякнувший дверной звонок и очнулся лишь тогда, когда до него донеслось чуть обеспокоенное:
   -- С вами всё в порядке?
   -- А? А! Да, со мной всё хорошо, просто ваша лавка меня столь восхитила, что я не мог с места сдвинуться, -- искренне ответил Хар и отвесил хозяину поклон, выражающий всю полноту уважения и восхищения от понимающего поклонника к истинному мастеру. Гаррик аж вздрогнул от подобного проявления чувств, и на белом лице проступило смущение.
   -- Благодарю за столь лестную похвалу, добро пожаловать... Харольд Поттер, -- закончил он, увидев глаза выпрямившегося посетителя. Теперь очередь вздрагивать вышла Хару.
   -- У вас глаза, как у вашей матери, -- меж тем продолжил мистер Олливандер. -- Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы.
   Мистер Олливандер приблизился к Хару почти вплотную. Тому пришлось приложить усилия, чтобы не отвести взгляда от этих пронзительных серебристых глаз.
   -- А вот твой отец предпочёл палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у твоей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что твой отец предпочёл эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника.
   -- И теперь пришла моя пора предстать перед вашими творениями. -- Склонил голову в согласии маг. Хотя на самом деле, он был из числа тех, кто считал, что выбор не односторонний, а обоюдный, и магический инструмент выбирает носителя в той же мере, что кудесник выбирает проводника своей воли в мир. Но сейчас, как он счёл, не подходящее время для философских диспутов.
   Мистер Олливандер стоял так близко к Хару, что их носы почти соприкасались. Хар даже видел своё отражение в затуманенных глазах старика.
   -- А где же...
   Мистер Олливандер вытянул длинный белый палец и попытался коснуться лба Хара, но тот мягко увернулся, не допустив контакта.
   -- Убран. -- Ответ был уклончивым, но Олливандер не стал настаивать.
   -- Мне неприятно об этом говорить, но именно я продал палочку, которая это сделала, -- через некоторое время мягко произнёс он. -- Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Это была мощная палочка, очень мощная, и в плохих руках... Что ж, если бы я знал, что натворит эта палочка, я бы...
   -- Даже величайшим из нас не дано предугадать, как отзовутся наши слова и чем аукнутся наши дела. -- Мягко, но твёрдо прервал мастера юноша. Олливандер в молчаливом согласии склонил голову.
   -- Рискну предположить, что вы пришли сюда за палочкой? -- осведомился мастер, на что Хар кивнул.
   -- За своей первой палочкой? -- уточнил Олливандер и, получив второй кивок, потянулся за метром. -- Какой рукой вы её держите?
   Тут Хар неожиданно растерялся, Учитель так давно переучил его на обоерукость, что он не сразу вспомнил, с чего начинал: -- В детстве правшой был, сейчас обеими руками равно владею.
   Мастер начал измерять правую руку Хара. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, затем от плеча до пола, от колена до подмышки, и ещё зачем-то измерил окружность головы.
   -- Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, мистер Поттер, -- зачем-то пояснял Олливандер, проводя свои измерения. -- Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенное сердце дракона. Каждая палочка фирмы "Олливандер" индивидуальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих единорогов, драконов или фениксов. -- Тут Гаррик отпустил метр и направился к полкам.
   -- И конечно, вы никогда не достигнете хороших результатов, если будете пользоваться чужой палочкой.
   Хар с интересом наблюдал, что метр сам его измеряет, и гадал, телекинез это, или артефакт -- судя по всему выходило, что артефакт; а мистер Олливандер стоял полок и снимал с них одну коробочку за другой.
   -- Достаточно, -- сказал он, и метр упал на пол. Артефакт, утвердился во мнении маг. -- Что ж, мистер Поттер, для начала попробуем эту. Бук и сердце дракона. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите её и взмахните.
   Хар взял палочку в правую руку и, с некоторой опаской направив в неё самый мизер маны, немного помахал ей, но мистер Олливандер практически тут же вырвал её из его руки.
   -- Эта не подходит, возьмём следующую. Клён и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлёсткая. Пробуйте.
   Хар попробовал -- хотя едва он успел поднять палочку, как она оказалась в руках мистера Олливандера.
   -- Нет, нет, берите эту -- эбонит и шерсть единорога, восемь с половиной дюймов, очень пружинистая. Давайте, давайте, попробуйте её.
   Хар пробовал. И пробовал. И раз за разом пробовал, пока Олливандер по одному ему понятным критериям отбирал палочку. Иногда маг даже не успевал сомкнуть пальцы, как палочка была выдернута из его рук. Несколько раз он порывался сказать, что согласно его прикидкам, ему нужна не очень твёрдая тропическая древесина и что-то огненное. Но заметив, что уже три палочки назад ему дают только такую древесину и различные варианты драконьего включения, оставил попытки со своими дилетантскими измышлениями лезть к профессионалу. Тем более, тот, похоже, получал удовольствие от поиска палочки для капризного клиента.
   -- А вы необычный клиент, мистер Поттер, не так ли? Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно... а кстати... действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное -- остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая прекрасная палочка.
   Хар взял палочку, которую протягивал ему мистер Олливандер. И внезапно почувствовал -- она. Он поднял палочку над головой, со свистом опустил её вниз, разрезая пыльный воздух, и из палочки вырвались красные и золотые искры, яркие, как фейерверк, и, не погаснув, собрались в узкую полосу раскалённого огня, отсветы которого заиграли на стенах. И хозяин лавки и его клиент поражённо замерли. Хар восхищённо любовался палочкой, Гаррик с недоумением и удивлением рассматривал клиента. Где-то он уже о чём-то подобном читал... тут его глаза расширились от удивления -- он вспомнил мемуары своего предка, что жил ещё во времена Основателей Хогвартса. Вполне, вполне возможно... кивнул своим мыслям мастер. Хар, насладившись исполнением чар огненного меча с применением палочки, погасил клинок и с некоторым трепетом взял свою палочку кончиками пальцев. Он, как маг, с некоторым пренебрежением относился к инструментальщикам от искусства, во многом справедливо полагая, что без своих игрушек те ни на что не способны. Но только сейчас, имея в руках идеально подогнанный под него проводник его воли в мир, начал потихоньку понимать, почему волшебники так носятся со своими посохами, бубнами и палочками.
   -- Так, так, так... очень любопытно... чрезвычайно любопытно... -- вырвал Хара из нирваны Олливандер. Мастер осторожно вытащил из рук мага палочку
   Мистер Олливандер уложил палочку обратно в коробку и начал упаковывать её в коричневую бумагу, продолжая бормотать:
   -- Любопытно... очень любопытно...
   -- Простите? -- спросил Хар, когда восстановил связь с реальностью.
   Мистер Олливандер уставился на Хара своими выцветшими глазами.
   -- Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки -- перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдаёт только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что её сестра, которой досталось второе перо того феникса... Что ж, зачем от вас скрывать -- её сестра оставила на вашем лбу тот шрам.
   Хар никак не отреагировал, лишь внимательно и с уже меньшим восторгом косился на упакованную палочку.
   -- Да, тринадцать с половиной дюймов, тис. Странная вещь -- судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Полагаю мы должны ждать от вас больших свершений, мистер Поттер. Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел -- да, ужасных, но всё же великих.
   Хар никак не стал это комментировать. Вместо этого он спросил, можно ли приобрести запасные палочки, на что Олливандер не на шутку встревожился:
   -- Мистер Поттер, здесь нет ни одной палочки, что подходит вам более этой, -- взмахнул он коробочкой с остролистом и фениксом, -- любая другая не даст вам того же эффекта.
   -- Я понял, мистер Олливандер, -- попытался успокоить мастера Хар. -- но так сложилось, что я веду травматичный и бурный образ жизни, и даже очень прочные вещи в моём окружении могут сломаться.
   Трагикомедийную историю о том, как он умудрился утопить многосредовый крейсер на мелководье, и как ему за это влетело, Харольд решил проглотить -- не время и не место. Олливандер немного помолчал, но всё же с неохотой начал упаковывать ещё две наиболее подходящие ему палочки. Хар с благодарностью принял три коробочки, "положил" их в карман, "вытащил" деньги и с благодарностями расплатился. При виде фокусов с пространственным карманом Олливандер снова кивнул своим мыслям и с взаимными раскланиваниями проводил его к выходу.
   Оказавшись на улице, Хар мысленно посетовал, что волшебники преподносят ему слишком много сюрпризов и решил зайти в книжный магазин, потом выбрать сову и домой. А котлы пусть проваливаются в Пустоту. У него тётя зельевар -- поделится с бедным племянником...

0x01 graphic

   [1] Исход -- так в гоблинской истории называется принятие Статута.
   [2] Дайэшу и Дёше -- два основных гоблинских наречия. Кое-где ещё сохранились местечковые наречия, но они не сильно отличны от основных.
   [3] Невырезаный -- прозвище данное Сами-Догадайтесь-Кому гоблинами. Отсылает к их старой традиции, что хорошие легенды и истории о чьей-то жизни следует вырезать на кости. Желательно на черепе. Желательно на черепе именно того, кто так хорошо пожил.

Глава 7

   Вернувшись в дом Дурслей, Мальчик-Который-Выжил сразу же завалился спать. Проснулся он рано утром и чувствовал себя выспавшимся на несколько дней вперед. Рассвет Хар встретил, во дворе, заканчивая небольшую разминку, не столько для поддержания физической формы -- магия позволяла не слишком этим заморачиваться, -- сколько для того, чтобы прочувствовать пределы своих сил. После этого маг приступил к разбору вчерашних покупок. Выволок во двор большой стол, табуретку, разложил на столе свои покупки и раскурил папиросу. Все это он проделал, прибегнув к магии, но, так как Вернон окружил свой дворик забором высотой в два метра и тридцать сантиметров, можно было не особо скрываться. Первым делом Хар вскрыл и прочел письмо ещё вчера вечером доставленное совой. Это было письмо из Хогвартса о том, что он принят и его ответа ждут не позднее тридцать первого. Внимательно изучив подпись Минервы МакГонагалл, Хар переписал список литературы. После, он написал два письма, одно в школу, другое лично Дамблдору. К последнему письму была приложена маленькая тоненькая записная книжечка из парного комплекта, которого он вчера, среди всего прочего, приобрел в книжном магазине. Как ему объяснили, эти записные книжки связаны сложными продвинутыми протеевыми чарами. Что чары сложные, он убедился сам, когда попытался рассмотреть их -- без преувеличения, ювелирная работа. Как ни странно, именно эта тоненькая книжечка и демонстрация ее возможностей окончательно смирила мага с мыслью, что как бы не были слабы волшебники в прямом боестолкновении, в артефакторике, рунах, и зельеварении они сделают его как стоячего. Все таки научная школа -- это тебе не песок для стекла фильтровать...
   Закончив с письмами, Хар потянулся к совиной клетке. Специально обученная волшебная полярная сова немигающими золотыми глазами смотрела на него. Хар назвал ее Ниверум [1]. Когда он вытащил ее из клетки и привязывал к ее лапам посылки, она не шевелилась. Лишь ухнула разок, когда на одну лапу было надето кольцо -- Хар хотел иметь возможность в случае чего найти свою сову.
   -- Два письма, оба в школу Хогвартс, но то, что потяжелее, лично директору Дамблдору. -- наказал ей маг. Птица попыталась было клюнуть его за выставленный палец, но не преуспела. Пришлось ей взлетать, не отомстив глупому хозяину за маленькую неудобную клетку. Нет чтоб что-то поприличнее ей приобрести, а то даже крылья не разомнешь.
   Проводив взглядом кровожадное создание, Хар принялся за разбор книг. Учебники пока что интересовали его мало -- некоторое представление о британской волшебной школе он получил из старых маминых учебников, и до первого сентября этого вполне хватит. Интересовали же Хара географические атласы и всемирный бестиарий. Книги он брал наиболее подробные, последнего издания, -- некоторые из них пришлось заказывать, ибо на полках их не было, -- обошлись они ему, как ни странно, ещё дороже, чем сложнозачарованный парный комплект записных книжек. Впрочем, учитывая размер, толщину талмудов и подробность изложенных в них информации, это было объяснимо.
   Когда Хар совсем уже зарылся атлас, размечая наиболее интересующие его места карандашом прямо на велени [2], во двор вышла его тетушка. Облаченная в защитный комплект -- противогаз, толстый кожаный фартук -- она подошла к столу, неловко держа под подмышкой табурет и на ходу снимая резиновые покрытые защитными рунами перчатки. Хар приветственно кивнул, не отрывая карандаша от схемы континентальных лей-линий, пронизывающих Урал. Петуния поставила свою табуретку с другой стороны стола, напротив племянника, бросила на стопку книг перчатки, сняла противогаз и вздохнула полной грудью утреннюю прохладу. Этот своеобразный ритуал Петуния повторяла почти каждый день, встать рано утром, спуститься в подвал, в котором была расположена лаборатория, одеть комплект химической защиты, поставить, на огонь какое-нибудь зелье, рецепт которого позволяет оставить себя без присмотра на полчаса-час и выйти во двор, подышать свежим воздухом. Хар невольно залюбовался своей тетей. Она не была писаной красавицей -- с заурядным и немного вытянутым лицом, которое злые языки называли лошадиным. Но сейчас, закрыв глаза, вдыхая воздух, она являла собой человека, уверенного той тихой спокойной уверенностью, рожденной из полноты жизни. Ее улыбка была улыбкой человека, который каждый день проводит время с любимыми. Любящая и любимая жена и мать. Талантливый зельевар. Ее алхимическое мастерство, несмотря на то, что она сквиб, пользуется уважением и спросом по всей Британии. Ей было чем гордиться и чему радоваться этим ранним утром. В этот момент для мага, способного видеть душу, и эмпата, воспринимающего эмоции окружающих его людей, она была особенно прелестна и прекрасна. Хар чуть печально улыбнулся, ощущая недосказанность: как же ему в этот момент хотелось, чтобы здесь и сейчас стояли обе сестры Эванс!
   Насладившись очередным прекрасным утром, Петуния, открыла глаза и с некоторым осуждением посмотрела на варварство своего племянника. Так портить книги. Но говорить ничего не стала: его книги -- его право. Вместо этого она присела на табурет и облокотилась на стол:
   -- Хар, помнишь, ты попросил моего мужа кое-что для тебя выяснить?
   -- Мгм. -- отозвался юноша, старательно пряча взгляд и с некоторым ожесточением расчерчивая несчастные горы Тибета.
   -- Бумаги пришли вчера вечером, когда ты уже лег спать. -- продолжила меж тем его тетушка, из-за некоторой сонливости не замечая его настроения. -- Не знаю, что там, но Вернон был очень горд тем, что смог их заполучить. И, пусть он всячески отрицает это, эти бумаги явно достались ему совершенно не задешево. Хар, я не ругаю тебя, -- она подняла руки в успокаивающем жесте видя как вскинулся ее племянник, -- но прошу помнить -- мы не волшебники, нам не дано зарабатывать большие деньги из ничего.
   -- Тетя, в деле зарабатывания денег из ничего, он волшебник вполне себе на уровне Дамблдора. -- фыркнул племянник.
   -- Хар, ты понимаешь о чем я говорю. -- мягко сказала Петуния.
   -- А ты явно не понимаешь, тетя. -- Вздохнул Хар. -- Если все получится, мы заключим крупную сделку на поставку стройматериалов и всего сопутствующего для большой стройки. Мы заключили предварительную договоренность и мистер Дурсль уже слупил с меня несколько сотен тысяч фунтов. Чисто по-родственному, так сказать. -- усмехнулся Хар, глядя, на дернувшуюся от удивления, если не сказать шока тетю. Петуния даже замерла, не зная, как реагировать. Она-то думала, что племянник, не до конца понимая экономическую систему, в которой они живут, ничтоже сумняшеся попросил ее мужа о большой услуге. Теперь же выясняется, она угрожающе сощурила глаза, что ее благоверный воспользовался наивностью ее племянника и содрал с него несусветную сумму. Хару пришлось закусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не выпустить рвущуюся из него торжествующую улыбку, когда он наблюдал, как тетя обманчиво не спеша встает, берет противогаз и перчатки и широким шагом направляется в дом.
   -- Завтрак будет через полчаса, не опаздывай. -- не оборачиваясь, бросила назад взбешенная ведьма.
   Вернону предстоят несколько очень неприятных минут, ему придется объяснять разъяренной жене, что их будущая сделка оценивается в десятки миллионов, и что те несколько сот тысяч, что он запросил для начала, это лишь на предварительную смазку больших промышленных и логистических механизмов перед их запуском на полную мощность. А вот нефиг было, злорадно подумал юноша, затягиваясь папиросой, снисходительно похлопывать его по спине, покровительственно объясняя, как полному несмышленышу, механизмы закупки большого количества бетона и гранита. Пусть он в этом совершенно не разбирается, но такое отношение никому не нравится. Хар вздохнул дым, подслащенный детской местью и чуть поморщился: за забором проехала особенно зловонная машина. Когда пришло время завтрака и маг оторвался от географического атласа, на кухне его встретили встрепанная, но уже остывшая тетя, растрепанный и встречающий его неласковым взглядом Вернон и увлеченно наворачивающий гречневую кашу Дадли. Последний встал, когда родители уже успели выяснить отношения и ни о чем не подозревал.
   Трапеза прошла в основном в тишине. Лишь изредка кто-то делал замечание о погоде: ещё с самого начала они негласно договорились о серьезных вещах при младшем не разговаривать, иначе обязательно задаст тысячу вопросов и в итоге любое обсуждение сведется к драконам. Но вскоре Дадли доел, быстро закинул посуду в мойку и уже на ходу крича: "спасибомамабыловкусно", побежал на улицу. Ещё вчера он договорился с друзьями и сегодня у них была запланирована обширная программа.
   -- Хар, когда ты вчера заперся в чулане, я получил все документы и снимки. -- Вернон уже простил Мальчику-Который-Выжил это выходку, но ещё сохранял некоторую сухость в голосе.
   -- Отлично! -- маг предвкушающе потер руки. -- Смотреть будем здесь или на улице?
   -- На улице, -- не дала и слова сказать мужу Петуния, -- но сначала уберем посуду и, мальчики мои, вы, наконец, расскажете мне о своих секретах!
   Ведьма обвела их сердитым взглядом и оба-двое взрослых, самостоятельных, уверенных в себе мужчин отвели глаза.
   -- Я все в кабинете сложил, пойду принесу. -- оправдался Вернон и сбежал с кухни. Его жена лишь презрительно усмехнулась и сосредоточила прожигающий взор на племяннике, который делал вид, что очень занят перемещением посуды посредством взгляда. Закончив с этим, он заявил:
   -- Пойду, приберу стол во дворе. -- и с хлопком телепортировался прочь. Замужняя ведьма лишь покачала головой. "Когда им не нужно, дуболомы недалекие, -- подумала она, -- а когда нужно, резко умнеют".
   Некоторое время спустя, глава семьи Дурслей с некоторой опаской ступил во дворик, с некоторой натугой таща два большущих офисных кейса на алюминиевой раме. Внезапно кейсы потеряли в весе и начали мягко рваться из рук. С облегчение отпустив их, Вернон подошел в плотную к третьему табурету, что был поставлен у стола. Кейсы его немного обогнали и приземлились на расчищенной столешнице.
   -- Где что? -- нетерпеливо спросил юноша, вынув папиросу изо рта.
   -- В этом снимки, -- отвечал Вернон, указывая пальцем, -- здесь досье.
   Замки одного из кейсов тут же щелкнули и крышка резко распахнулась, открывая взору содержимое: множество полноразмерных снимков, рассортированных в прозрачные файлы снабженные бумажкой с припиской. В самом верхнем файле приписка гласила: "Гангдисе". Петуния сразу же взяла верхний файл и начала рассматривать верхнюю фотографию. Ее брови поползли вверх.
   -- Это... орбитальные снимки гор. -- она подняла глаза на племянника, -- зачем тебе это?
   Мальчик-Который-Выжил резко посерьезнел и словно повзрослел на несколько лет.
   -- Тетя, ты помнишь что случилось тридцать первого октября, одиннадцать лет назад? -- Хар серьезно смотрел ей прямо в глаза. -- В ту ночь Кое-кто вломился в дом моих родителей, убил моего отца и пытался убить меня. Но вместо этого Сам об меня убился и ещё мою маму за Собой утянул.
   Хар на мгновение замолчал. В наступившей тишине раздалось совершенно неуместное жужжание соседской газонокосилки, но на это никто не обратил внимание.
   -- Мои родители знали о нападении. -- продолжил Поттер. -- Они подготовились. Хорошо подготовились, серьезно. Но недостаточно. Тот дом, чьи развалины ещё остались в Гордиковой впадине, не выполнил своего предназначения, как крепость и защита моей семьи.
   Хар взял из кейса фотографии, подробно демонстрирующие все пики и расщелины Гималаев.
   -- Поэтому я туда не вернусь. Вместо этого я построю новый дом высоко в горах. Я ведь планирую завести семью. -- широко улыбнулся одним лишь ртом Хар. -- Большую семью. Жену, может даже не одну. -- на мгновенье, лишь на мгновенье, его взгляд был взглядом веселого юноши, мечтающего о девушках, но потом море глаз снова потемнело. -- Дети, внуки. Много. Это будет не дом, а целый замок, который вместит всех. Это будет неприступная цитадель, к которой не подберешься с земли и башни которой перекроют небеса. -- Глаза мага загорелись яростным убежденным огнем. Температура начала ощутимо падать. -- Каждый, кто захочет заглянуть на огонек, обратится в пепел, каждый, кто попытается взять мой дом штурмом, -- его голос стал рычащим и фальшивая улыбка окончательно исказилась, превратившись в некрасивый рваный оскал, -- будет сброшен в глубокую расщелину, и каждый, кто возжелает причинить вред моей семье, ляжет костями под стенами моего замка!
   На памяти Петунии, Безликий улыбался лишь трижды. Первый раз, Лили назвала его Учителем. Тогда на его лице, словно на камне, прошла трещина, словно неровный разрыв в ткани, эта неровная щель на безупречно гладкой поверхности выглядела как рана, которой он выражал свою благодарность Лили. Второй раз на свадьбе Лили и Джеймса. Он может и не до конца одобрял кандидатуру на роль мужа для его драгоценного дитя, но по просьбе самой Лили он улыбался широко и зубасто. Тогда его безгубые края рта разошлись до отсутствующих ушей и между ними проглядывал частокол зубов, острых как ножи. Но при этом он как-то никого не напугал. Он выглядел беззаботным и веселым. Третий раз он уже улыбался страшно и угрожающе, когда отчитывал заглянувшего на огонек Северуса, за "неподобающие умному человеку слова", из-за которых Лили плакала в подушку и наотрез отказывалась общаться с бывшим другом. В тот вечер Безликий выглядел чудовищно. Он не казался нелепым, чуть смешным страшилой. Он был монстром, чья разумность и сдержанность делала его лишь ещё опаснее и страшнее. И сейчас на лице ее племянника, словно вырезанная кривым ножом, зияла раной тень той последней улыбки.
   -- Температуру верни. -- внезапно раздался спокойный голос ее мужа. -- Знобит.
   Хар чуть дернулся, страшный оскал как-то резко перестал быть страшным, глаза стали чуть более осмысленными, и он повернулся к ее мужу. Некоторое время уже поживший и что-то понимающий в жизни муж ведьмы и ученик и воспитанник Костяного Ужаса смотрели друг другу в глава. Первый опустил взор Хар.
   -- Меня... занесло. -- скованным голосом произнес Мальчик-Который-Выжил. Петуния разжала зубы и смогла наконец-то выдохнуть воздух.
   -- Ничего. Такое случается со всеми. -- ровным голосом ответил Вернон. -- Температуру подними, холодно уже.
   -- Ах, да. -- спохватился Хар и действительно -- потеплело.
   Вернон засунул руки вглубь кейса и выудил папку.
   -- Здесь карьеры, шахты и склады рядом с горами, как ты просил. Когда определишься, где будешь строиться, будет где размещать заказы. -- голос Дурсля был спокойным и деловым, словно ничего не произошло.
   -- Да-да-да, отлично, не придется надрываться, при транспортировке. -- пробормотал маг, листая бумаги.
   -- Попить чего-нибудь не принести? -- поинтересовалась Петуния.
   -- Чаю, того, зеленого, без сахара. -- попросил племянник.
   -- И вина. -- добавил муж.
   -- Вино у меня есть с собой, -- возразил Хар, с хлопками вытаскивая бутыль и два бокала.
   -- О, французское, -- принял бутыль Вернон, читая наклейку. -- Ого! Бордо, Шато Икем сорок седьмого года! Где ты достал такую ценность?!
   -- Я... -- Хар внезапно покраснел и отвел взгляд. -- Мне его посоветовали во Франции...
   Дальнейшего продолжения Петуния не услышала, ибо прошла в дом. Когда она вернулась, ее мужчины нависли над распотрошенными и разложенными по столу пачками фотографий и споря о сейсмический и географических достоинствах и недостатках гор. Если Хар упирал на близость к линиям лей, то Вернон справедливо указывал, что они зачастую расположены вдоль тектонических разломов и вообще... К вину он, кстати, так и не притронулся.
   Когда Петуния принесла поднос с чаем, ей освободили на углу. Чашка с чаем тут же повисла рядом с Харом. Немного постояв рядом и посмотрев на их увлеченные лица, миссис Дурсль вздохнула и ушла снова в дом. Не смотря на работу мужа, тема строительства была ей совершенно чужда, в отличии от зелий, что ждали ее в подвале. В результате долгих прений были отброшены Анды, Алеуты, все старые горы, и сузили круг до Гималаев, Тибета, Каракорума. Причем тут сильно печалился Вернон: на Востоке его связи и влияние были сильно меньше, чем на материке или на западе. Значит, в одиночку обслуживание столь крупного заказа он не потянет. А значит, его прибыль тоже будет меньше. Внезапно Хар умолк. Он достал из воздуха записную книжечку.
   -- Мистер Дурсль, прошу меня простить, но мне нужно прерваться. -- скороговоркой проговорил маг и исчез. Вернон моргнул, глядя на пустое пространство над табуретом, где раньше располагался Хар, вздохнул и, чуть подумав, потянулся к бутылке.
   Хар, укрытый невидимостью, телепортировался на крышу дома Дурслей, где присел на черепицу и открыл книжицу на первой странице. На ней каллиграфическим аккуратным почерком Альбуса Дамблдора было выведено: "Здравствуй, Хар. Ты сможешь добыть тролля?"
   Когда Ниверум влетела в кабинет директора Дамблдора, он как раз сидел и разбирал корреспонденцию и составлял списки на закупку продуктов на кухню. Белая сова совершенно спокойно села на край стола и протянула лапу. Когда директор снял ее груз, она перепорхнула на клетку с фениксом и стала с интересом его разглядывать. Первое письмо, Дамблдор положил в средний ящик стола справа от себя, произнес: "Минерва" и закрыл его. В ящике хлопнуло. Больше внимания Дамблдор уделил второму письму с разговорной записной книжечкой.
   "Здравствуйте, директор Дамблдор.
   Я пишу с целью предложить Вам, свои навыки охотника на чудовищ. Имею в этом деле некоторый опыт и заинтересован в заказах. Если Вам или Вашим коллегам или друзьям потребуются какие-нибудь твари, либо их органы, имейте меня ввиду. Прилагаю парную записную книжку, если будут пожелания, пишите в ней.
   Харольд Джеймс Поттер". -- Гласило письмо.
   Данное письмо сильно удивило Альбуса. Но его удивило не то, что Поттер оказывается охотник на чудовищ, это как раз укладывалось в его представления о навыках и способностях Хара. Его удивило, зачем Хар начал искать заказы. Деньги? Нет, насколько Дамблдор понял, с деньгами у юноши трудностей нет. Поддержание физической и профессиональной формы? Возможно, но маловероятно. Тем более, у него, кажется, были планы. Где же он возьмет время на работу? Директор нахмурился. Сомнения сомнениями, но надо признать, что письмо пришло как нельзя вовремя: школьный тролль, который использовался как источник ингредиентов для зельеварения и учебный материал для шестого и седьмого курсов, скончался в конце июля. Тролли в неволе живут очень недолго. Директор узнал об этом только сегодня и планировал со дня на день писать Ремусу, чтобы тот к началу учебного года достал ему нового. Но у Ремуса очередь на месяцы вперед расписана, может и отказать. А к другим охотникам не хотел обращаться уже сам Альбус. До этого момента Ремус Люпин покрывал все потребности в ингредиентах и учебных материалах. И теперь Дамблдор склонялся к мысли попробовать отдать заказ Хару и параллельно, на всякий случай, подыскать охотников среди недавних выпускников. Кто-нибудь из них наверняка согласится ради альма-матер достать с кратчайшие сроки тролля.
   Директор обмакнул перо в чернильницу и вывел на первой страницы книжечки: "Здравствуй, Хар. Ты сможешь добыть тролля?" Через минуту, когда Альбус уже думал вернуться к составлению запроса на тыквы для кухни, на пергаменте выжгло следующее: "Который за тысячу сто галеонов?" Дамблдор чуть подивился тому, что Хар уже знает расценки, и вывел "Да". Практически сразу появилось выжженное: "Когда мне быть". Дамблдор задумался, сегодня он будет занят бумажной работой, завтра ему нужно будет зайти к кентаврам и заглянуть в в больницу святого Мунго, проверить, сможет ли Квирелл первого сентября быть готовым к вступлению в должность преподавателя по ЗИС. Через день у него заседание в Визенгамоте, которое, как всегда, затянется до позднего вечера. Вот через два он сможет принять Хара и обсудить с ним все подробности заказа. Так и записал.
   Теперь уже пришла очередь задуматься Хару. Добыть и оттащить в Хогвартс тролля за два с половиной дня? Придется отложить все остальные дела на потом, но это реально. Чуть поднапряжется, и будет у него первый выполненный контракт. Ну и заодно проведет более предметную оценку гор Тибета на тему удобных мест для постройки замка. После этих выводов, Хар докурил папиросу, сжевал окурок и решительно выжег на пергаменте: "Буду".

0x01 graphic

   [1] Ниверум -- это сокращение от niveus aurum, "белое золото" на латыни.
   [2] Велень -- сорт пергамента, выделывался из телячьих шкур, при действительно хорошей обработке, почти ничем не уступал бумаге.

Глава 8

   Сдав на входе волшебную палочку, Хар вступил в холл Природоведческого Музея Министерства Магии. Сориентировавшись по настенным указателям, маг сразу направился в залы, посвященные горной фауне. Череп тролля был на виду, спрятан под зачарованный стеклянный колпак. Хар покосился на табличку, извещавшую, что посетитель удостоился чести лицезреть череп представителя вида ironhide troglodytam, он же -- подгорный тролль.
   Совершенно деформированные надбровные дуги, относительно малый размер мозговой полости по сравнению с челюстями, толстая и почти сплошная заглазничная кость. Носовые пазухи изогнуты так, что через них к мозгу не пробраться, упрешься в лобовой отросток, переходящий в переносицу. Мозг, пусть даже и меньше человеческого, в таком хранилище был надежно защищен. Припоминая иллюстрации из бестиария, Хар заодно изучал защиту на колпаке. Никакого сравнения с гоблинскими чарами, даже с теми, что на приемной стойке. Хар не знал почему. Может потому что это музей, может накладывающий защиту был бездарным халтурщиком, но украсть у гоблинов перо было бы сложнее, чем вынести этот череп из музея. Либо же, рассуждал маг, аккуратно обходя рубежи обороны, тут какой-то подвох, который так сразу и не различить... Лишь когда кудесник дотянулся разумом до экспоната, он сообразил в чем хитрость -- к челюсти была подсоединена малозаметная, но очень прилипчивая сигналка. Ну, улыбнулся Хар, хорошо, что ему не надо тут ничего красть. Теперь маг сосредоточился и попытался чуть поднять черепушку. Ни на волос не сдвинулась. Маг приложил больше усилий. Потом еще. И еще. И еще. И лишь когда в воображении стиснувшего зубы и пальцы телекинетика дребезжащий звон достиг такой громкости, что можно было и мертвых разбудить, выбеленный временем экспонат неохотно соизволил оторваться от подставки и взмыть в воздух. Где-то на миллиметр. Оставив череп в покое, Хар задумался. Книги не преувеличивали. Плоть местных троллей практически не поддается прямому магическому воздействию. Это плохо, ведь его арсенал как раз почти полностью и состоял из приемов прямого воздействия. И как только сигналку поставили?
   -- Любуетесь? -- вырвал Хара из размышлений голос сзади. Хар не стал оборачиваться, в седоватом волшебнике без палочки он не видел достаточную опасность.
   -- Прекрасная кость верно? Я все хочу прикупить несколько фаланг, нарезать дочери украшений. -- продолжал тем временем нежданный собеседник.
   Хар не сдержался и все же обернулся: очень уж необычным было это желание. Почти все равно что заковать девочку в хладное железо. Юноша внимательно заглянул в странного волшебника. Удивительно, он искренне любит свою дочь и желает ей лишь самого лучшего. Сильные всплески стихийной магии, предположил Хар, иногда они не утихают и до десяти лет. Но тогда лучше всего будет начать учить ребенка простейшим фокусам, чтобы она сама выплескивала свою силу, а не сила выплескивалась из нее. Что-то более специфическое? Но от комментариев Хар воздержался, вместо этого сказал другое:
   -- Почти. Меня больше интересует, как их ловят.
   -- Нет ничего проще, -- фыркнул волшебник -- заманить на ровное место, превратить землю под ногами в болото, потом в камень. Основная проблема в транспортировке. Аппарация их не берет. Приходится собирать порт-круг и активировать его от группы сильных волшебников, человек десять, не меньше.
   Маг неопределенно склонил голову. У него как раз все было ровно наоборот: он знал пространственный ритуал, который перенесет даже такую антимагическую тушу, но был вопрос, как удерживать его в неподвижном состоянии на протяжении всего ритуала, длящегося несколько минут. Все же придется брать цепи потолще. И потраву какую подобрать, чтобы спал крепко.
   -- Ксенофилиус, Ксенофилиус Лавгуд. Газетчик. -- внезапно представился чуть пожилой волшебник. -- А вы, молодой человек?..
   -- Хар Бернбоунс. Странник. -- Представился маг.
   -- По заслугам и деяниям, да?
   Ну это уже ни в какие ворота не лезет, чуть сощурил глаза Хар, чем больше он пытается скрыть, тем больше из него выуживают.
   -- Мистер Бернбоунс, если вам в странствиях попадутся тролльи косточки, я был бы очень признателен, если вы пришлете мне немного материала. -- продолжил как ни в чем не бывало Ксенофилиус, глядя ему прямо в глаза. Эти слова были Хару словно ударом под дых. Ему почудилось, что он прозрачный, как стеклышко, и через него видно все-все. Знающий, Видящий, ясновидящий, гадалка, пророк, шпион -- лихорадочно перебирал в уме варианты маг, прикладывая усилия, чтобы не смотреть куда-либо в сторону от переносицы столь... информированного собеседника.
   -- Если попадутся. -- все же ответил юноша. Ксенофилиус смежил веки, удовлетворенно кивнул, и, не произнеся ни слова, ушел.
   Хар зажмурился, успокаивая биение сердца. Третий день он в этой цензура Британии. И третий день подряд он встречает старых зубров, которые читают его если не как открытую книгу, то как оглавление точно. Директор элитной Школы, мастер-артефактор... и газетчик, если тот не солгал ему правдиво прямо в лицо. Кто дальше, священник, который навскидку перечислит всех богов, с которыми Хар контактировал? Это что, последствия систематического волшебного образования? Так ведь во Франции такой цензура не было. С другой стороны, во Франции он искал совсем другого общества, было бы невероятно, если и там нашлись такие зубры...
   Выждав достаточное время, чтобы газетчик убрался подальше, Хар сам предпринял отчаянную ретираду. Лишь на выходе, уже готовясь прыгать к тете, он вспомнил о своих планах купить метлу. Мысленно взмолившись небу, чтобы хоть в магазине мётел его не поджидал кто-нибудь эдакий-разэдакий, маг телепортировался на Косую Аллею.
   Дурсли уже сели ужинать, когда их родственник объявился на заднем дворе. Отказавшись от еды, юноша быстро обсудил с Верноном вопрос хороших цепей. Предприниматель, уже привыкший к странным запросам одаренных, пообещал, что завтра же к обеду доставят две бухты двадцати метров каждая. Уточнив напоследок наличие необходимых ингредиентов у тети, Хар снова вышел во двор.
   Во дворе маг встал посередине газона, размял плечи и лопатки, наложил на лицо "птичью маску", приказал себе быть незаметным, закрыл глаза и рванулвверх, в бездну небес. Маг осознал себя выше на несколько тысяч метров, небо было темно-синим, почти черным, то тут, то там пробивались яркие звезды. На короткий миг, не подвластный силам природы, маг завис между столь далеким и столь близким всем и манящим, но недосягаемым ничем. Но все же земля взяла свое, поволокла зачарованное ее извечным соперником дитя к себе. Хар кувыркнулся назад и камнем рухнул головой вниз. Холод высоты проник под одежды и впился в каждую пору, в каждую клеточку кожи. Опасно близкая твердь приближалась, грозя раздавить, смять ничтожное существо, дерзнувшее возвыситься над ней. Маг запрокинул голову, расправил, словно крылья, руки, и гортанно захохотал. Благодаря чарам, защищающим лицо, холодный воздух не вымораживал, не резал глаза, так что падающий вниз маг видел Альбион во всей красе. Закрыв глаза, он набросил на плечи тепло, укрывшее от холода небес. Не видя ничего, слыша лишь завывание воздуха, он развернулся, ведомый чутьем электромага, и рванулся вперед, изо всех сил, прихватив с собой свое тело. Земная твердь мигнула, сместилась и теперь выставляла на показ территории Германской империи. Но маг уже гнал себя дальше, и вот, под ним уже другая империя и на горизонте виднелась ее столица, Москва. Вперед, вперед, и вперед рвался Хар, до хруста выгибая руки, пронзая сотни и тысячи километров за мгновения! Теперь земли двухглавого орла остались позади. Впереди его ждала земля, где живут безлапые драконы и горные львы.
   Когда ландшафт стал походить на орбитальные снимки, странник перекувырнулся и снова падал ногами вниз, после чего сосредоточился на подошвах своей обуви. Ветер стих, падение остановилось, Хар просто завис в воздухе, наблюдая краешек солнца, встающего из-за горизонта -- утро только вступало в во владение этими территориями. Успокоившись и приведя волосы в порядок, Хар выудил "Нимбус X1000", туристическую модификацию спортивной метлы, обладающую большей грузоподъемность и высотой полета, в обмен на некоторую потерю скорости. Последнее его не беспокоило, несмотря на то, что предстояло облететь громадную территорию. Зацепившись ногами за метлу, он свесился головой вниз и проконтролировал, чтобы кровь не приливала к голове, после чего плотно закрыл глаза, усилил "птичью маску" и добавил "серьги гарпии". Слепо задирая голову к земле и приказывая метле взять малый ход, Хар распростер руки, словно пытаясь обхватить все горы и низины, что высились над его головой. Уравняв сердцебиение и дыхание с потоками и порывами ветра здесь, на высоте в несколько километров над поверхностью планеты, маг с силой хлопнул руками по воздуху, распространяя волну над местностью. Но волна была не одиночным импульсом, сила срывалась с рук мага, непрерывно устремляясь к земле, словно неощутимый, безмолвный дождь.
   Не прерывая генерацию волн, висящий головой к земле маг ускорил полет метлы. Через несколько долгих секунд пришёл ответный крик гор. В сознании Хара начали вырисовываться пики и провалы, где камень, где земля, где полно, где пусто. Но исследователя интересовали только пещеры, глубокие провалы и неприступные одинокие горные вершины. Юноша разгонял и разгонял метлу, пока ветер не засвистел неслышимо в ушах. Метла неслась на пределе, но Хару этого было мало: Тибет все равно больше, так он не успеет его облететь. Не прерывая потоки энергии срывающиеся с рук, Хар начал дополнительно своей волей ускорять и ускорять метлу. Наращивать ускорение он прекратил только тогда, когда сопротивление воздуха вытянуло его почти параллельно проносящимся под ним долинам: ответный поток шел уже с такой плотностью, что маг с некоторым трудом воспринимал и разбирал информацию о ландшафте.
   Когда солнце прошло зенит и начало свое шествие к горизонту, Хар сбросил скорость. Развеяв всё, кроме невидимости, он рывком перебросил себя через метлу и уселся на неё дамской посадкой. Встряхивая головой, в которой гулко отдавалась фантомная боль близкого ментального перенапряжения, Хар языком провел по сухим губам, пытаясь сообразить, преодолевал ли он звуковой барьер. Так и не найдя ответа, он достал пачку фотографий и принялся размечать все потенциально интересные пещеры и вершины. Если несколько обширных подземных систем пещер неизвестной протяженности и глубины он нашел, то с местами для возможного заселения была совсем беда. Ну, и сказка не сразу сказывается...


* * *

   -- Хар! -- юноша оторвался от снимков и пергамента, потер переносицу и вперил не слишком ласковый взгляд в своего двоюродного братца.
   -- Чего тебе?
   -- Пойдем в музей, где рукоять Кларента. -- лишь упрямо нахмурился Дадли и, видя, как Хар уже собирается отказать, сложил перед собой руки в молящем жесте. -- Пожалуйста!
   Мальчик-Который-Очень-Занят скривился и покосился на солнце -- до обещанных Верноном цепей еще часа три, а возиться с картами уже осточертело. С другой стороны, он сейчас не в том настроении, чтобы выдерживать гиперактивность братца, которую обычно называл забавной. Сейчас это будет совершенно невыносимо.
   -- Если тетя разрешит. -- применил Хар надежный аргумент.
   -- Ну-у! -- еще сильнее насупился Дадли. Но Мальчик-Которому-Лень был непреклонен.
   Только Хар сосредоточился на пиках Каракорума, как Дадли вернулся:
   -- Мама не против!
   -- Только Кларент, на остальные экспонаты отвлекаться не будем, к рукояти и обратно. -- сдался под напором мальчишки маг.
   На лице Дадли проступило разочарование, но он все же яростно закивал головой, соглашаясь, пока старший братец не придумал еще какую отговорку.
   Маг встал из за стола, взмахом руки убрал все со стола в пространственный карман, потянулся, перекатился с носков на пятки, протянул руку:
   -- Поехали.
   Вход в Исторический Музей Министерства был замаскирован под антикварную лавку в старой части Лондона. Лавка работала, продавала всякое барахло и даже иногда действительно ценные вещицы, но если пройти через дверь за прилавком, которую магглы не видели в упор, то очутишься уже в приемном помещении Музея, где опять придется сдавать палочку. Хар вспомнил конфуз в Министерской библиотеке, когда ему пришлось полчаса убеждать охранника, что у него нет палочки. Охранник -- отставной аврор -- видел, что парню сил не занимать и никак не мог поверить, что палочку тот не "забыл/оставил дома/потерял", а просто не покупал ещё.
   На пути к залу с предметами королей Дадли, не выдержав, начал задавать вопросы: а что это за скелет лошади, а что там за громоздкие посохи, а что это за маски из дерева, камня, кости... ух ты, где они взяли кость для такой громадной маски? У мамонта или динозавра? А почему та маска такая потрепанная, из дерева, с медной пластиной промеж глаз? А что это за книга, которая вся черная как ночь? А...
   Тут Дадли направился прочитать табличку под вышеупомянутой невзрачной деревянной маской, но Хар схватил его за руку и силком потащил дальше: от этой штуки явственно тянуло очень зловредным богом со специфическим чувством юмора, маг кое-что слышал от Учителя о местных пантеонах и связываться с бывшей собственностью двуполого безумца, не говоря уже о том, чтобы подпускать её к своему двоюродному брату, не собирался.
   Когда перед Дадли предстала обширная витрина, выставляющая на показ предметы, числящиеся за Артуром Пендрагоном, он наконец умолк. Некоторое время оба стояли перед стеклом, храня недоуменное молчание. Дадли ожидал увидеть богато украшенную рукоять, всю в камнях, блестящую и вообще... Достаточно простая, без украшений, рукоять, переходящая в функциональный эфес, вот что было на витрине. Кларент покоился в ножнах, чтобы не светить обломанный клинок. Да к тому же время явно поработало над ним: царапины, потертости, зарубки на навершии, этот меч был в употреблении долгое время и даже потом, после того, как осталась одна лишь рукоять, он пережил многое. Хара же озадачило другое: по летописям все деяния Артура и Мерлина происходили без малого тысячелетие назад. То, что он видел перед собой, ну никак не могло быть изготовлено раньше двух, максимум, трех веков назад. Подделка была выполнена крайне искусно, но все же была слишком молода, чтобы зваться Кларентом.
   -- Я читал, что Кларент был символом мира, его святой Гиддоти вонзил в наковальню, чтобы никто не смог использовать его для насилия и войны... -- мечтательно начал рассказывать Дадли.
   -- Чушь. -- Прервал его Хар. -- Меч -- оружие. Даже не инструмент, который можно использовать как оружие. Меч куют именно для насилия, его предназначение в том, чтобы пробивать броню, кромсать плоть, крушить кости. Это узкоспециализированное орудие убийства. Оно не может быть символом мира, максимум -- гарантом, устрашением, карой тем, кто придет с недобрыми намерениями к его владельцу.
   Лицо Дадли вытянулось, об этой неприглядной стороне столь романтичной и достойной истинного мужчины вещи он раньше не задумывался. Хар уже успел пожалеть о резкости своего ответа, но смягчать ничего не стал.
   -- Почему рукоять здесь? -- через некоторое время поинтересовался Дадли. -- Профессор Дамблдор рассказывал, что осколки очень важные и их все попрятали понадежнее. А рукоять что, мусор?
   Хар ответил не сразу, как он только что понял, и рукояти тут нету. Интересно, кто еще об этом знает? Музейные работники? Дамблдор об этом знает?
   -- Видишь ли, Дадли, тут такой нюанс надо учитывать, -- начал маг, -- в том сражении, когда Кларент был сломан, Артур вел свои войска в бой самолично. И он оказался с обломком в руках посреди яростной баталии. Насколько мне известно, Пендрагон отбросил рукоять в сторону, подхватил меч какого-то павшего воина и продолжил рубить врагов. Иначе говоря, он сознательно отказался от своего меча, как от чего-то бесполезного. Нет, Он очень ценил меч, что сделал его королем, даже отыскал и сохранил рукоять после битвы. Но в горячке битвы он отрекся от рукояти. Поэтому осколки клина все еще сохраняют свою символическую связь с Британией, а рукоять почти ничем не отличается от обычной... -- но достаточно, чтобы ее не рискнули держать в музее, либо украли, мысленно закончил Хар.
   -- Ладно, на сегодня достаточно. Потом еще раз сходим. -- потянул юноша своего брата к выходу. Младший не стал ерепениться, и послушно пошел следом.


* * *

   -- Где вы были? -- встретила их встревоженная Петуния. -- Я уже начала беспокоиться!
   -- Та-а-ак! -- угрожающе протянул ее племянник и сцапал за шиворот её уже навострившего лыжи сына. -- Значит, мама не против, говоришь?
   Поднятый так, чтобы Хар мог рычать ему прямо в лицо, Дадли попытался пожать плечами, но не преуспел.
   -- Главное, что не против, да? А то, что она ничего не знает, уже незначительные нюансы, да? -- маг злился не столько на Дадли, сколько на себя: дать провести себя на формальностях этому мелкому засранцу. Но ведь видел, что поганец не лжет, а задавать уточняющие вопросы поленился.
   Хар тяжело вздохнул, поставил начинающего слизеринца на газон и повернулся объясняться с тётушкой. Поганца лишили на неделю мороженного, но грустнее он от этого не стал. Когда маг вспомнил об оставленном на медленном огне настое, уже подъехал грузовик и двумя бухтами цепей, которыми подвешивают грузы к строительным кранам. Маленьким кранам, но охотнику цепи по-толще и не требовались, этих вполне хватит.
   Заморочив водиле голову, чтобы тот ни на что не обращал внимание, даже на появление демонов перед капотом его машины, маг быстро перегрузил цепи к себе в карман. Дальше тянуть уже было опасно: настой мог испортиться. Но все обошлось. Настой взглядом был прогрет до восьмидесяти градусов и запакован в тонкие свежеиспеченные стеклянные сферы размером с кулак: Хар всегда таскал с собой немного песка для небольших поделок. Когда маг выбирался из подвала и направился к чулану, его окликнула тетя:
   -- Милый. Вчера я разгребла третью спальню наверху. Иди спать туда.
   -- Звёзды! -- возмутился неприхотливый странник -- Я же объяснял -- мне всего-то и нужно пару квадратов, тело уместить, мне не нужна целая спальня!
   -- И слышать этого не желаю! -- упрямо мотнула головой заботливая тетушка -- Я ещё смирилась с твоими закидонами на еде, но если ты хочешь спать в моем доме, то будешь спать как нормальный человек -- в спальне, на кровати! Ишь чего удумал, в чулане под лестницей дремать, там же дышать нечем!
   Хар сдался. Да и, чего лукавить, подобное отношение ему было приятно. После краткого омовения любимый племянник залез под одеяло, положил голову на подушку и закрыл глаза.
   Через некоторое время он их открыл и незряче уставился в стену. Помянул Короля Звезд, рывком сел, взмахом руки вычистил пол перед кроватью и лег прямо на доски. Через несколько часов у него выход на трудную добычу, оправдывался он, закрывая глаза, нужно выспаться в наиболее комфортных условиях.
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"