Аннотация: Владислав, к своему ужасу, вдруг убеждается в том, что его проникновение в Белгород всё же отнюдь не осталось незамеченным, как ему до этого представлялось.
Допрос
Разбудил Владислава, следующим утром, многоголосый гомон торговой площади, пробивавшийся в комнату сквозь закрытый ставень окна. В общем рокоте и шуме раздавались, время ото времени, отдельные выкрики расхваливающих свой товар торговок, лошадиное ржание, и рёв вьючных животных. В комнате царил полумрак, но сквозь многочисленные щели в рассохшейся древесине ставня сюда просачивались слабые полоски света , перекрещивающиеся продолговатыми, светлыми пятнами на противоположной к окну стене.
Владислав лежал в кровати, закутавшись по самый нос в одеяла, и бездумно смотрел в когда-то давно беленый, а сейчас уже многократно облупившийся дощатый потолок. Он не чувствовал в себе совершенно никаких сил ни для того, чтобы что-то делать дальше, ни даже для того, чтобы просто вылезти из тёплого уюта постели. В голове у него была сейчас полная пустота, лишь разбавляемая тяжкой горечью воспоминаний о вчерашнем свидании, закончившемся для него таким унижением, и таким позором. Он рассеянно прислушивался к гомону на улице этого, совершенно ему чужого, и - как он вчера это осознал ясно, предельно враждебного города, и всё пытался как-то сложить голову и хвост своим дальнейшим планам, потерпевшим такое отчаянное крушение.
Для него сейчас стало совершенно очевидным, что пытаться просто затеряться здесь, прикинувшись дружественным пришельцем из каких-то дальних окрестностей королевства, но не обладая для этого никакими видимыми подтверждениями, было бы не просто исключительно сложно, но и - скорее всего, весьма опасно для его дальнейшей судьбы. Да и что дальше-то - жить годами под угрозой нечаянного разоблачения, обвинения в лазутничестве, следствия, возможных пыток, и - вполне вероятного жестокого наказания, вне зависимости оттого, докажет он свою относительную невиновность в этом намерении, или же нет? Да ведь стоит лишь выясниться, кто он такой, и кому служил во время прошедшей войны - и кто там будет с ним вообще цацкаться? Вздёрнут на первой же перекладине, как возможного лазутчика, и на этом всё и закончится! И будут, в общем и целом, совершенно правы при этом, что ни говори.
Был, конечно же, выход попробовать пойти, и немедленно сдаться на милость королевской власти. Он, в конце концов, может им принесли определённую пользу - уже хотя бы представив прямое свидетельство о предательстве управителя Корабельного Острова. Может оказаться и нужным свидетелем в суде над тем, если он состоится когда-нибудь. Да и кроме этого - он мог бы сообщить здешним немало интересного из тех тайных вылазок, в которых ему пришлось принять участие. Но..
Вряд ли они удовлетворяться только тем, что он им сообщить захочет. Та же история с Дальноглядом, которую ну никак не обойти, и то - если у них уже по этому поводу не имеется сведений из другого источника! А зацепят это - потянут и дальше. Выяснят, где их отряд застало окончание войны. Начнут допытываться, что стало там с отрядом. Как он сам оттуда выбрался. А уж если потянут за ниточку, то не успокоятся, пока не вытряхнут из него всё!
С другой стороны - если он действительно собирается покончить с прошлым, то, может быть, имеет смысл им всё, что с ним случилось и выложить подчистую? Схоронить сокровище получше -где-нибудь за городом, чтобы не отобрали на допросах, и отдаться им на полную милость? Может - не только помилуют, но дозволят тут и остаться? Хотя - даже если и дозволят, то стоит ли надеяться на дружеское отношение в дальнейшем? Вчерашний разговор ясно показал, что даже полное покаяние не снимет с него, в их глазах, вины его прошлой службы Чернограду. Они здесь будут ВСЕГДА помнить, и кто он был, и КЕМ он мог бы для них стать - повернись дело иначе. Так что - наверняка его ждёт здесь лишь жизнь вечного изгоя. А то ли это, чего он для себя желает?
Тут перед его взором, вдобавок, по воспоминанию, внезапно всплыло светлое лицо Венцеславы, и в сердце его словно бы укололо ледяной иглой. Он содрогнулся весь, закрыл глаза руками, и чуть не заплакал беззвучно от осознания полной безнадёжности любого чувства с его стороны по отношению к ней. Он повернулся лицом к стене, и постарался вытеснить это воспоминание как можно дальше, снова вернувшись к более насущным проблемам.
И ведь кроме того, только сейчас и сообразил Владислав - он ведь соприкоснулся уже с Великим Кольцом, там - в недрах Огненной Горы! Он уже проник в эти самые недра, и - даже сумел подняться по ступеням, преодолев два уровня, и - застряв лишь на самом последнем. Так что - если его отпустить с миром, то откуда они могут быть уверены, что, в любой момент, по зову Кольца, он, как только выяснит, как пройти последний уровень, не вернётся туда, и не завершит этой дороги? Так что - с их точки зрения, самым простым и надёжным способом лишить его возможности совершить всё это - было бы отобрать у него его главное орудие для подобного разворота. То есть - лишить его природного тела. И этим - закруглить все возможности раз и навсегда. А уж потом решать, как не дать Кольценосцам поставить на этот путь кого-нибудь другого. И что - станут они тут миндальничать? Да ради чего?!
Так ничего путного и не придумав, Владислав решил, пока что, махнуть на всё рукой, и положиться на авось - на ближайшее время. А там уж - возможно что-то и выплывет, кто его знает?
Он буквально форменным насилием заставил себя вылезти из постели, кое-как её заправил, подпрыгивая и трясясь от холода, как мог умылся, и основательно обтёрся мокрым полотенцем. Натянув на себя одежду он решил спуститься вниз, за завтраком, если только он его уже не умудрился проспать окончательно.
Внизу его ничего - обслужили без единого замечания. Даже был выбор, что именно взять. Он предпочёл яичницу-глазунью, жареные хлебцы с маслом, и какое-то фруктовое варенье к чаю. Людей за завтраком было полно - видимо трактир был действительно до предела набит постояльцами. Так что ему даже не нашлось места за столами, и он поел сидя, скрючившись, на высоком табурете над стойкой. Впрочем - это избавило его от необходимости вступать с кем-нибудь в беседу, на что у него не было сейчас никакого настроения.
Вернувшись в себе, он ещё повалялся какое-то время на застеленной кровати - в верхней одежде. А потом, всё же, таки решил выйти в город и пройтись.
Перед выходом он надел на себя полную броню - даже шлем подцепил у пояса. Только что не стал брать с собою ни щита, ни колчана, ни лука. Во всяком случае он уже убедился, что сейчас к воинству, пришедшему из похода, отношение здесь весьма благодушное. И надеялся, что это избавит его от лишних придирок - особенно же плащ следопытов.
Выйдя на площадь он обнаружил, что под ярким солнышком её всю уже успели заполнить бесчисленными торговыми рядами. Он решил - из любопытства, пройтись, посмотреть, чем тут народ торгует - всё равно никакого другого занятия он, пока что, себе не мог придумать.
Торговали тут чем угодно - от одежды и оружия, до зелени и овощей, которые явно привезли откуда-то издалека - под городом же всё было подчистую выжжено и вытоптано. Цены, видимо, называли на еду несусветную, так что Владислав только и слышал вокруг постоянную ругань вполголоса - после того, как покупающий слышал от продавца называемую в ответ на его вопрос цену.
У стен укреплений, со всех сторон, были пристроены многочисленные постоянные лавки, в которых товар был по большей части ремесленный. В одной из них - одёжной, Владислав вдруг решил прикупить порты, рубаху и несколько пар белья - его собственное, которое он надел уходя в поход к Огненной горе, за время путешествия уже превратилось попросту в полные обноски. Сначала он было, по привычке, пытался отыскать что-либо крепкое, но недорогое. Потом - вспомнив, что у него полная сумка сокровищ, выбрал себе лучшее - шелковое бельё, несколько рубах с кружевными воротниками и манжетами тончайшего полотна - видимо привезенных уж совсем издалёка ещё до войны, а также прекрасные порты из выделанной лосиной кожи. На его золото тут не нашлось сдачи, так что ему пришлось сбегать в лавку менялы, по соседству, и разменять несколько золотых, получив полную горсть серебра в кошель, чем он потом и рассчитывался дальше.
Выслав обновки с посыльным из лавки себе в гостиницу, он вошёл во вкус, и решил обновить и всё остальное. Плащ, хоть и было множество соблазнов, он, всё же, решил пока что оставить старый - чтобы сходить в глазах окружающих за следопыта. Но вот сапоги, совсем уж разбитые, он решил заменить непременно. Найдя кожевенную лавку он, заодно, прикупил и сафьяновую, богато расшитую, и - великолепно выделанную сумочку под рубаху - вроде той, которой лишился по милости Кима, со всем своим состоянием, по пути в Черноград. Там он выяснил, где тут самый лучший сапожник, и найдя его мастерскую, уговорил того закончить сапоги к вечеру - он был готов платить сколько спросят, и потому ему пошли навстречу, отложив все остальные заказы. Только попросили через несколько часов прийти на примерку.
Солнце сияло вовсю, в плаще уже становилось жарковато, невзирая на прохладный ветер с гор, но он предпочёл не снимать него, лишь скатав на одно плечо. Народ на него посматривал с уважением, встреченные им воины радостно его приветствовали, и - настроение у него помаленьку всё улучшалось и улучшалось. Быть сказочно богатым оказалось вещью исключительно приятной. А ведь он, пока что, тратил лишь золото, взятое так - на всякий случай. В какую сумму вылилась бы реализация захваченных им драгоценных камней он даже и представить себе не мог, хотя и подозревал - что в весьма немалую.
В нижнем круге многие дома пострадали от пожаров во время осады. Но, всё же, разрушения не успели затронуть основную застройку. Он отыскал, по отзывам, самую лучшую харчевню в нижнем городе, и закатил там для себя личный пир, заказав самые дорогие блюда, и самое лучшее вино. Обноски он уже успел выбросить, и щеголял, за исключением обуви, в обновках. Что половые в ресторане смогли оценить сразу же. А сапоги - так что ж, видно же что человек из военного похода вернулся. Когда он им оставил на чай внушительную деньгу, то они его вообще чуть ли не облизали провожая.
После обеда он снова зашёл к сапожнику - оказалось как раз вовремя. Сапоги примерили, и обещали окончить к вечеру, и выслать ему в гостиницу. Он, на радостях, сразу же и рассчитался.
Потом он пошёл просто побродить по городу. Поднялся аж до Детница, вошёл, поглазел на королевский дворец - зайти туда, правда, не рискнул, ибо стража очень уж придирчиво изучала и выпытывала посетителей. Да и опасался он, на самом деле, встретить там кого-либо из тех, кого успел увидеть на коронации. Особенно же - прозорливого ведуна. Кто его знает, чем это могло бы для него закончится?
Город был действительно непередаваемо красив. Белый камень стен и домов, могучие укрепления, бесчисленные башни, башенки, воротца, кованные решётки, садики - всё это просто поражало воображение своим древним, принесенным, когда-то, с великого западного Острова искусством.
Правда - многие дома были заброшены, и заколочены, но всё равно тут не чувствовалось, даже в этих местах, такого векового запустения, как в разрушенной древней столице - там, на берегах реки. Правда - было непонятно, как при таком количестве пустых домов возможно было подбное столпотворение проживающих на первом уровне. Но - видимо, многие из них не так просто было бы привести в жилое состояние немедленно. Да и владельцы, возможно, не очень обрадовались бы при мысли о случайных постояльцах - если только этого можно было бы избежать.
К вечеру, вдоволь находившись, и полный впечатлений, он спустился опять вниз - к площади у внешних ворот города. Он было решил сначала не соблазняться бесплатным ужином, а посетить ту же самую харчевню, где так замечательно отобедал. Но потом, всё же, побоялся, что может там быстро примелькаться, а это ему было бы совсем ни к чему. Да и любопытно было бы, всё же, выяснить, как кормят в его собственном трактире.
Первым делом - поднявшись к себе в комнату, он убедился, что все его обновки тщательно сложены у него на кровати. Там же стояли и сапоги, которые он тут же примерил. Работа сапожника оказалась выше всяких похвал - мало того, что буйволиная кожа, пошедшая на них, была прочна и необыкновенно выделана, она, к тому же, была и достаточно упругой, и хорошо сшитой по мерке лучшей дратвой, так что сапоги даже не нуждались в разноске - сели на ноги так, словно бы всегда там и были!
Владислав снял броню, надел новые сапоги, на которые тут же подцепил купленные днём шпоры - стальные, затейливой ковки, и, при этом - вызолоченные, и покрытые тонкой резьбой. Переложив всё из кошелей в сафьяновую сумочку он надел её под платье - она была так плоска, что её там совершенно не было видно, перепоясался перевязью, сдвинул клинки, и поспешил вниз - к ужину, ибо опять успел основательно проголодаться.
Тут опять не уже было свободных столов, и он снова примостился у стойки. Впрочем - это избавляло его от необходимости вести беседы с окружающими. Еду к ужину, опять же, можно было выбрать из нескольких блюд. Он предпочел маринованное воловье мясо, печёное на решётке с овощами, а также густой хаш на баранине. Было также и вино, но - такое себе, и тут он горько пожалел, что не догадался прикупить хотя бы бутыль того, что пил за обедом.
Пока он ел, рядом подсаживались захожие личности - опрокинуть стаканчик, и побежать дальше. Но затем его попробовал разговорить слуга за стойкой, стоявший там на раздаче. Он отделывался общими фразами, благо совместный поход с Истиславом снабдил его кое-какими сведениями о жизни и нравах следопытов, а также и о тех событиях, в которых они недавно принимали участие. Но понимая, что может вызвать совершенно ему ненужное подозрение в любую минуту - какой-либо случайной обмолвкой, он предпочел поскорее закончить трапезничать, и смял разговор отговоркой, что, дескать, сильно устал, и хотел бы баиньки, а заодно и помыться перед сном. Для чего слуга тут же кликнул, чтобы ему согрели воду в котле.
Впрочем - он таки действительно успел утомиться за день. В своей комнате он, присев на табурете, покончил со вчерашней недопитой бутылкой вина, дав себе слово на завтрашний вечер запастись чем-нибудь гораздо более благородным, хотя и этот напиток, по справедливости, был весьма неплох, и - судя по всему, даже выдержан несколько лет в бочках.
В общем - уснул он уже изрядно под хмельком, избавившись, таким образом, от совершенно всех, сейчас ненужных - ибо, в принципе, пока что и неразрешимых, недоумений и опасений. Решив - что утро вечера мудренее. А завтра, завтра будет уже возможность о чём-либо и покумекать куда как тщательнее.
Проснулся он, опять же, запоздно, когда комната вся уже была наполнена чуть ли не полуденными лучиками. Солнышко ясного дня знатно нагрело крышу, так что в коморке его даже сделалось душно, и Владислав таки изрядно взопрел под тёплыми одеялами. Он лениво выкарабкался из постели, и распахнул ставень окна, чтобы проветрить комнату. Выглянув наружу, он увидел, что узкий проём позволяет видеть только то, что было по другую сторону площади - то есть дома, лепящиеся к стене второй линии укреплений, и - саму эту стену. Полюбовавшись на всё это немного, он так же лениво оделся, и не торопясь вышел в проход, имея намерение спуститься к завтракообеду - он уже усвоил, что завтрак ему выдадут здесь в любом случае, поэтому и не очень-то и спешил сегодня.
Из любопытства он решил исследовать весь проход - пока тут никого не было. Пройдя почти что в самый дальний конец его, он обнаружил, у самой стены, узенькую коморочку с незапертой дверью. Заглянув туда, он увидел там лишь обломки то ли мебели, то ли строительного мусора, которых рука человеческая, судя по толстому слою пыли везде, не касалась чуть ли не со времён возведения здания. Тут ему пришла в голову мысль, что это ведь может оказаться прекрасным местом для сокрытия столь опасного для держания здесь при себе Дальнегляда. Который мог бы выдать, в случае чего, его полностью, и с головой. Судя по всему - сюда никто не заглядывает. Или - уж по крайней мере на время его проживания здесь он явно мог быть уверен, что тут никому ничего не понадобиться.
Он вернулся в комнату, извлёк из заплечного мешка Дальнегляд, который он ещё тогда засунул в плотный полотняный мешок из-под сухарей, и - вернувшись в коморку, тщательно её обследовал. Там он нашёл, изрядно переворошив разный хлам, какую-то ободранную тумбочку - и благополучно схоронил там Дальнегляд. Потом, поколебавшись немного, прибавил туда же и свою сумочку с драгоценностями, зачерпнув оттуда пригоршню золотых монет, которые он решил держать с собой - на всякий случай. Забив тумбочку всякой равной ветошью, которой тут тоже хватало, он завалил её обломками дерева, и постарался размести, той же ветошью, пыль по полу, чтобы скрыть следы своего сюда вторжения.
Вернувшись в комнату он хорошо почистился и помылся из умывальника. И - лишь после этого спустился вниз, в трапезную.
Судя по всему - там уже вовсю обедали. Видимо - время таки действительно уже шло к полудню, и рабочий люд из окрестностей полдневничал в харчевне при трактире. Владислав решил наскоро перекусить яичницей с чаем и выпечкой, а потом уж отправится побродить по городу, и попробовать поискать достойную харчевню в более богатых, высоких уровнях - может быть, даже, и у королевского дворца. В конце концов он мог себе это сейчас позволить.
Он уже допивал чай, дожевывая последнюю булочку с масляным кремом, и отбиваясь от настойчивых расспросов слуги за стойкой, когда какой-то половой проскочил к внутренней двери, и выкрикнул хозяина, что его кто-то там спрашивает. Хозяин прошел в залу, но Владислав не обратил на это особого внимания - мало ли кому тот мог понадобиться?
Владислав уже начал привставать с табурета, когда по обоим его сторонам, вдруг, каким-то очень похожим, скользящим движением присели два крепких человека, в шеломах, с перевязями, и выглядывающими из-под плащей кольчугами. Один из них, сидящий справа, положил Владиславу руку на плечо, и буквально принудил его вернуться на место. Оба смотрели на Владислава очень, очень нехорошо, и его пробрал, от их взглядов, совершенно ледяной холод.
- Итак, - Произнёс тот, что принудил его вернуться на место - повернув его лицом к себе, - Как я понимаю, мы имеем дело со славным парнем Истиславом, прибывшим в наш город по делам с пограничья?
Владислав в ответ промямлил только что-то неопределённое, буквально поражённый совершенно животным ужасом.
- Да-да, это именно он, господин начальник! - Раздался у него за спиной голос хозяина. - А что, натворил парень чего там, раз стража им заинтересовалась-то, что ль? Али как?
- Нет-нет, - Отозвался второй. - Просто нам с парнем нужно побеседовать кое о чём. А там уж - посмотрим. В зависимости оттого, как беседа пойдёт. - И тут он очень нехорошо усмехнулся.
Обернувшись, Владислав увидел, что за спиной хозяина точат ещё три человека, но не в полном облачении городской стражи, а тоже - лишь в лёгких бронях, как и те, кто его сейчас зажали с двух сторон. И вот это напугало его больше всего - не похоже было, что им заинтересовался приказ городского дозора. Это было что-то гораздо более особенное. Смахивало - на приказ тайной стражи, или там - внешней безопасности. Значит - значит о нём таки доложил кто-то, и возможно - родители той же Венцеславы! У него от ужаса даже начали слегка подрагивать коленки.
- В общем, парень, мы сейчас с тобой проедем.. Ну - проедем туда, где малость побеседуем, благодушно похлопал его по плечу тот, что сидел справа. А вот ксати - Обратился он уже к хозяину. - Наши парни подниматься к этому в его комнату, посмотрят, что там и как. Так что - будьте добры, проводите их пожалуйста. - А мы, мы пойдём, пожалуй, чтобы не терять времени. - Повернулся он уже к Владиславу. - И да, парень, так - на всякий случай, сними-ка перевязь, и передай-ка её мне!
Владислав совершенно безропотно встал с табурета, совлёк перевязь, которую у него забрал тот, что сидел слева, по прежнему смотревший на него полным волком - без малейших следов того лёгкого, показного добродушия, которое проявлял первый, и - судя по всему, более главный из них. По знаку этого первого они вышли на улицу, где у входа в трактир стояли две запряженные двуколки. Они сели в первую из них, в которую была впряжена серая, в яблоках, лошадь, а на облучке сидел кучер - тоже в лёгких бронях, и вооружённый небольшим тесаком.
Они сели на сиденье, причём Владислава опятькрепко зажали с обеих сторон, двуколка тронулась, и они понеслись по осевой улице, ведшей к верхним уровням города. На третьем уровне они, однако же, проехав его весь насквозь, не стали подниматься дальше, а доехали аж до скального основания горы, в которое упирались стены укреплений. И вот там - в глухом тупике, прижимаясь к скале, поперёк уровня стояло четырёхэтажное здание серого камня, с окнами, не только запирающимися ставнями, но и сплошь забранными решётками.
У крепких, тёмной бронзы, с затейливой резьбой, двустворчатых дверей стояла стража в полном облачении, вооружённая бердышами. Сойдя с двуколки, они подошли к дверям, минуя стражников, с которыми спутники Владислава обменялись воинскими приветствиями. Старший из них постучал в двери, там распахнулось окошечко, и оттуда, прежде чем открыть, внимательно изучили прибывших. У Владислава полностью упало сердце - всё это напоминало темницу тайной стражи, и он заподозрил тут также наличие и застенков, уходящих глубоко в недра скалы. Место было донельзя гиблое.
За дверью обнаружилась небольшая зала, перегороженная резным, светлого дуба, запором с небольшой калиткой - высотой по грудь стоящего человека, за которым проходы расходились в обе стороны здания. За запором, опять же, стояла стража, а также и дежурный писец, который тщательно записал всех входящих. За запором - в задней стене, оказалась небольшая винтовая лестница, по которой, конвоируемый спереди и сзади, Владислав и поднялся на второй этаж. Повсюду здесь царил совершенно казённый дух, которым были буквально пропитаны эти наспех беленные, облупленные, серого камня стены, и отовсюду тянуло ледяным холодом и пронзительной сыростью. Владислав с ужасом подумал, что вот тут-то его, возможно, и похоронят навсегда заживо.
На втором этаже - лестница уходила и выше, но они свернули здесь, оказалась зала поменьше, от которой - также в две стороны, расходились узкие проходы. Тут их, оказывается, поджидал молодой парень, одетый неброско - во всё серое, и лишь с небольшим тесаком на поясе. Ведшие Владислава кивнули ему головой, и он тут же, встав с деревянной лавки с высокой спинкой, проследовал за ними - в проход по правую руку. Миновав несколько высоких, окованных потемневшей бронзой дверей, старший, идущий спереди, отпер старинным, винтовым ключом замок одной из них, и они вошли в высокую, вытянутую вдоль наружной стены дома комнату.
Тут было два окна, ставни на которых сейчас стояли распахнутыми вовнутрь, и через которые комнату ярко заливал свет полуденного солнца. Слева от двери, в углу, гудела пламенем закрытая дровяная печь, от которой исходили волны тепла. Но в комнате, не взирая ни на солнечный день, ни на отопление, было всё так же пронзительно сыро, как и в проходах, хотя и не очень холодно. Видно было, что она отапливалась только в дневное время.
Меж двух окно помещался огромный стол полированного, тёмно-коричневого дерева, затянутый по столешнице тёмно-зелёным сукном - совершенно пустой, за исключением двух пятисвечников на деревянных круглых подставках по углам, да большого чернильного прибора, и стопки листов, лежащих возле него. Возле стола стояло три полностью деревянных, тяжёлых стула, простой работы, а за столом - у стены, виднелось, такой же работы, кресло с высокой спинкой. По стенам стояли закрытые лари для бумаг, а в противоположном печи углу помещалась простой работы конторка, такого же, тёмно-коричневого, полированного дерева.
Пришедший с ними молодой человек тут же запалил пятисвечники на столе, и трисвечник на конторке, взяв пламя специальной лучиной из горящей печи, а затем достал из конторки письменный прибор с заточенным пером, пачку бумажных листов, и - стал за конторку, приготовившись записывать. Остальные двое в это время расставили стулья возле стола - два к столу спиной, под лёгким поворотом к третьему стулу, который они установили к столу лицом - прямо перед этими двумя. На этот-то стул и пригласили вежливо присесть Владислава. Старший сел по правую руку от него, а другой - по левую. Тут Владислав обнаружил, что свет из окон и подсвечников падаем ему прямо в лицо, лица же приведших его суда оставались для него почти что в полной тени.
- Итак, - сказал сидевший справа от него звучным, доброжелательным голосом, - прежде всего нам хотелось бы услышать, с кем мы здесь имеем дело. Представитесь пожалуйста, молодой человек!
- Я.. - Начал Владислав подрагивающим голосом. - Я бы хотел сначала узнать, всё же, кто вы такие, и по какому праву меня схватили, и - привезли сюда! В чём моя вина-то?
- Во первых - вас не схватили, как вы изволили выразиться. Вовсе нет! Вас привезли сюда, в приказ внутренней безопасности нашего славного королевства - для беседы. Пока что. Чтобы выяснить несколько странные обстоятельства, связанные с вами. Более подробно мы вам всё объясним позднее. А пока что - ещё раз повторю мой к вам вопрос: кто вы и откуда?
Всю дорогу, пока Владислава везли сюда в двуколке, он лихорадочно размышлял о том, что же случилось, и как ему теперь себя вести. То, что он попросту "спалился", или - кто-то его "сдал", у него не было ни малейшего сомнения. Если б дело было бы в каких лёгких сомнениях в его личности, то с ним сначала бы побеседовали бы ещё там - у стойки в трактире. А вот то, что его загребли, говорило лишь о том, что степень его вины, в глазах его задержавших, выглядит достаточно серьёзной, и хорошо установленной. Во всяком случае - продолжать в этих обстоятельствах запираться, лгать и выворачиваться - значило бы лишь подтверждать их самые худшие подозрения, и продолжать утяжелять свою участь. Так что сомнений в том, что сейчас лучше говорить только правду, у Владислава не было ни малейших. Вопрос был лишь в том, что именно таки прийдётся сказать, а о чём - умолчать пока что.
- Хорошо, - Начал он, стараясь говорить как можно твёрже и беспечнее, что ему удавалось сейчас с огромным трудом. - Зовут меня - Владислав, и я происхожу из древнего рода западников - Светозаров. Немного боковая ветвь - рода, по матери, но - всё же. Род мой издавна обитает в Южном Княжестве, там - за горами. Волей судьбы я оказался заброшен сюда, в армию Чернограда. После её разгрома я решил попробовать увидеть своими глазами, как живёт та часть нашего древнего народа, которая угнездилась здесь, и с которой у нас, к сожалению, продолжается такая долгая и вековая вражда. Раз уж так получилось. С этой-то целью я и приехал сюда, в ваш город.
- Приехал, значит. - Нехорошо усмехнулся сидящий слева. Лица его Владислав не видел, но был убеждён, что губы у того, при этом, перекривила недобрая усмешка. - А может правильнее будет сказать - прокрался, нет?
- Что ж, после короткого молчания продолжил его собеседник справа, - Уже и то хорошо, что вы решили нам здесь не лгать. - Я мог бы и дальше продолжать выпытывать из вас подробности того, как вы проникли в город, но, поскольку вы выбрали путь откровенности, то и я скажу, что в этом нет для нас сейчас ни малейшей необходимости. Чтобы сразу же расставить всё по своим местам.
- Итак - Начал он неторопливо. - Сегодня, с утра пораньше, к Управителю городской стражи явился молодой следопыт, отбывающий за реку, к своему отряду пограничной стражи - там, далеко на севере. Он принёс ему письмо от своего начальника, где описывались весьма странные события, связанные с появлением у них одного молодого человека - некоего Братислава из рода Дальнозоров. Который рвался на могилу своего героически погибшего отца - отдать там последний сыновний долг. Странным, однако же, было то, что он явился из Пустоземья, да ещё и пропадал где-то столь долгий срок после окончания войны. Особых подозрений он, впрочем, у командира отряда пограничной стражи не вызвал, поэтому он и отправил его в город в сопровождении лишь одного бойца из своего отряда. Но письмо- с сообщением о произошедшем, всё же, составил, и наказал тому отдать его кому положено. Для принятия к сведению.
Услышав о сопроводительном письме Владислав аж похолодел внутри, разом осознав всю полную нелепость своего самоуспокоения, и своей наивной уверенности в том, что ему таки удалось окончательно заморочить здесь всем голову.
- Кроме того, - Продолжал собеседник довольным голосом, - Видимо читая происходящее сейчас в уме Владислава как открытую книгу, - Спутник должен был доставить Братислава непременно к порогу его отчего дома, и сдать на руки родственникам - чтобы окончательно подтвердить его утверждения, и - развеять и малейшие сомнения на его счёт. Собственно - сдавая письмо своего командира Управителю Стражи он и был совершенно уверен в том, что исполнил данное указание как надо. Более того - его собственный отзыв о сопровождаемом лице был полностью благожелательным. Тут я должен вам сделать замечание, молодой человек, что вы действительно сумели очень ловко провернуться в этой истории!
- Тон похвалы из уст допрашивающего был даже скорее благожелательным, но похвала эта не обрадовала Владислава совершенно нисколько. Он, всё так же напряжённо, продолжал слушать, совершенно бессильно пытаясь поймать хоть тень подлинного отношения к излагаемому на невидимых ему сейчас лицах.
- В общем, - После небольшой остановки произнёс тот. - Управитель вполне мог бы и удовлетвориться всем, ему доложенным. Но поскольку, всё же, история своего спасения, изложенная этим самым Братиславом командиру пограничной стражи, выглядела как-то уж совершенно чУдно, то, для успокоения своей совести, тот решил, всё же, выслать своего порученца к матери оного Братислава, чтобы тот ещё раз опросил оного, и - доставил бы ему более подробные ответы на некоторые его недоумения.
Да - действительно, мелькнула, как молния, у Владислава совершенно чёткая мысль - его легенда могла ещё так-сяк проскочить там, в програничьи. То, что она не выдержит малейшей серьёзной проверки в самом городе он и так осознавал ясно. Но откуда же ему могло прийти в голову, что расследование произошедшего передадут, письмом, за ним вслед? Знал бы он!.. Хотя - даже если б и знал, то что? Исчезни Истислав с письмом по дороге - это всплыло бы достаточно быстро. И вот тогда его уже начали бы разыскивать всерьёз, как совершенно достоверного лазутчика и убийцу! Разве что... Разве что он тогда, на перекрёстке, свернул бы в противоположную сторону?.. Эх, но ведь он так стремился сюда тогда! Если б он всё это знал бы заранее!.. А что же - тогда-то? Если б и знал?. И вот на этот-то вопрос он себе, всё ещё, не мог ответить совершенно однозначно.
- В общем, - И тут голос у говорящего стал жёстким, и лишенным и тени благодушия, - Мать бедного Братислава - после его посещения, немедля отвезли в лечебницу, где она до сих пор и пребывает. Так что эту бедную женщину можете записать на свою совесть, если она у вас, конечно же имеется, молодой человек! После чего порученец поспешил с докладом о произошедшем обратно, к Управителю Стражи, а тот немедленно самолично отбыл к нам в приказ, чтобы передать уже нам всё это дело. Которое, собственно, полностью и прояснилось сразу же после моего посещения и опроса семьи этой бедной девочки - Венцеславы. Пришлось немного попенять её родителям за то, что они не доставили сведений о произошедшем к нам в приказ немедленно, конечно же. Но что поделаешь - с окончанием войны народ в королевстве как-то излишне расслабился.
- Оставалась лишь самая малость. - Усмехнулся Он. - Отыскать ваш след в городе, что оказалось совершенно несложно. Достаточно было лишь метнуться к Управителю, и поднять у него сведения о всех, поселившихся в гостиницах города с позавчерашнего дня. Я, признаться, не рассчитывал, что мы обнаружим вас так быстро - всё-таки я предполагал, что вы приложите определённые усилия, чтобы раствориться здесь бесследно. Конечно - мы нашли бы вас в любом случае, в конце-то концов. Куда бы вы тут делись бы? Никуда. Но достаточно было лишь видеть в этих списках имя славного следопыта Истислава, заведомо отбывшего из города сегодня утром, да и останавливавшегося у своих родственников, согласно заверениям Управителя, как у меня отпали и малейшие сомнения о том, где именно вас искать. И очень хорошо, разумеется, что мы таки успели застать вас ещё там. А то - пришлось бы, вас, наверное, стеречь уже до самого вечера, не правда ли? - И тут он снова - судя по тону голоса, благожелательно усмехнулся.
Владислав лишь уныло подумал, что он, невзирая на все усилия Тайноведа, приложенные к его воспитанию, действительно пока - лишь жалкий щенок в деле сыска и укрывательства. Так глупо подставиться - это действительно! Даже если и специально думать, как выдать себя им, то удачнее вряд ли бы у него получилось бы!
- В общем - пока что, конечно, выглядит так, что вы действительно просто пробуете пристроится в нашем городе без особо дурных намерений. - Продолжил тот. - Я ценю вашу откровенность, и мне очень хотелось бы, чтобы мы с вами и дальше продолжили бы в том же духе. Но теперь нам предстоит перейти к более щекотливой теме, и попробовать выяснить с вами, что именно вы делали в армии нашего врага, в чём именно успели поучаствовать, и какой за вами тянется след. Поэтому - сейчас я хотел бы услышать от вас полного, без малейшей утайки, рассказа обо всё об этом. И - поверьте мне, от вашей открытости и откровенности будет полностью зависеть ваша дальнейшая судьба! Ибо - проникнув в город обманом, использовав чужие бумаги - вы уже успели совершить весьма серьёзное преступление против законов королевства. Помните об этом!
Владислав напряжённо размышлял, всё это время, собираясь в единый, колючий комок. То, что сейчас придется рассказывать многое у него не было ни малейших сомнений. Вот только что именно сказать полностью, что частично, а что - скрыть? Во всяком случае, до момента обнаружения Дальнегляда в реке, он не видел никакой необходимости скрывать совершенно ничего. А вот дальше?..
- Значит так, - Начал он - я происхожу из западников, осевших в Загорье - княжество такое есть там, за горами, знаете?..
Оба еле заметно, нетерпеливо, лишь кивнули головами.
Ну род - понятное дело, Светозары.. Да. Моя мать вышла замуж за человека со стороны - не из западников. Поэтому отношения с собственным отцом у неё были более чем плохими. Ну и - меня в семье тоже не признавали. Пока.. Пока все мои дядья не погибли. Так или иначе. Не оставив наследников. Ну и - когда мать моя, прошлой осень умерла, то её отец, и мой дед, буквально припёр меня к стенке. Потребовав, чтобы, для восстановления чести рода, я отправился бы в Черноград. Я-то к войне непривычный всегда был. - Тут он искательно улыбнулся. - Моя бы воля, никуда бы я не поехал бы, разумеется. Но - он мне не оставил никакого выхода. Просто не оставил!
- Денежками небось припёр к стенке? - Ехидно осведомился тот, что сидел слева.
- Да, я после смерти матери остался без гроша. - Хмуро подтвердил Владислав.
- А что - пойти, заняться честным трудом каким-либо, на той же ниве письменных умений и наук - что, корона родовая не позволила, что ли? - Так же ехидно уел его тот, второй.
Что сказать, - Вяло отбивался от него Владислав, - Всё-таки я ж, по происхождению - воин Запада. Как-никак.
- Ну да, - Ехидно продолжил тот же самый, - Чем честно работать, гораздо правильнее поехать, помогать убийцам и негодяям разорять чужие земли! Действительно - а как же, Чёрные Западники! Достойные наследники своих предков - чёрных отступников!
- Ладно, ладно. - Примирительно отозвался тот, что сидел справа. - Пусть лучше расскажет, что было там с ним дальше. Не будем сейчас спорить, и - укорять молодого человека. Уж какой он был, такой был. Важно, кем он станет впоследствии - я так думаю.
- В общем, - Хмуро продолжил Владислав, до предела раздражённый выходками и упрёками второго собеседника, - Перевалы были уже закрыты. Погода, да и горцы пошаливали. В общем - я отправился через Зведоград. В пути заболел тяжело. В Звездограде. Потом.. Потом меня ещё и обокрали в пути. Просто чудом прибился к каравану, который вёз в Черноград припасы. Ну и прибыл туда как раз почти что к самом началу войны, в общем.
- А точные сроки ты припомнить не можешь? - Мягко спросил тот, что сидел справа.
- Ну, - Неуверенно отозвался Владислав, - Так сразу же - нет. Тут подумать крепко надо, вспомнить..
- Ладно - продолжай, потом к этому вернёмся, - Махнул тот рукой.
В общем - когда прибыл к Чернограду, то меня сначала задержали в привратном укреплении. У меня были с собой грамоты там кое к кому. Но - так. Больше для близиру. У моего дела с Предводителем были не очень хорошие отношения, так что собирал он меня на свой страх и риск. В основном. Так что бумаги были не очень.. Мягко говоря.
- И что? - Заинтересованно спросил тот, что справа. - Как же тебе удалось уцелеть-то в этом случае? Насколько нам известно, там таких искателей приключений не очень-то привечали?
- Да, меня и не приветили. - Содрогаясь от воспоминаний отозвался Владислав. - Но мне попросту повезло, как я позднее понял. Там командир одного отряда как раз перед этим порученца потерял, в походе. И вот - мои бумаги ему - совершенно случайно, и попали тогда в руки. Ну - он и решил меня к себе взять новым порученцем. В общем - где-то вот так.
- Свежо предание, а вериться с трудом. - Ехидно отозвался тот, что слева. - И что же это за отряд такой был, куда порученцем записали первого попавшего мимохожего? Да ещё и потерявший бойца как раз тогда, когда ещё никаких стычек-т и не происходило? А ведь ты говоришь - что отряд был не боевого строя? И кто им командовал-то, кстати?
- Да там такой вот - Тайноведом кликали. Даже и не уверен...
Как же они заинтересовались тут же! Как заинтересовались-то! Оба чуть со стульев не соскочили, подавшись к нему.
- Стоп, парень! Стоп! - Остановил его тот, что сидел справа. - Так ты говоришь, что отрядом командовал Тайновед! Но.. Но ведь это же.. Это же тайная служба предводителя гвардии Чернограда!!! Ты, что, хочешь сказать, что тебя вот так вот - с улицы, и в самую секретную службу взяли?! Что ты несёшь, парень!
- Да.. Именно - отряд при предводителе гвардии. - Неохотно подтвердил Владислав. - Там такая истории вышла, в общем.. Мне потом рассказал один из бойцов. Они с того берега реки вернулись как раз перед моим приходом...
- С того берега! - Подскочил сидевший слева. - Дата! Сообщи точную дату!
- Ладно, потом выясним, не спеши! - Осадил его другой. - Давай парень, чеши дальше!
- Ну, и когда они на плоту переправлялись, то он.. Ну, Тайновед, в смысле, как мне по большой тайне шепнул тот же боец, он своего порученца-то, в полной броне, потихоньку в реку столкнул-то. За что - я не совсем усвоил, правда.
- За что, за что, - Усмехнулся тот, что сидел слева, - Не за что, а - почему. А потому - что знал слишком много. Видел слишком много. И - слугой нескольких господ был, наверняка. Тут у них это - обычная история! Мы, братец, об этом отряде наслышаны, знаем. Да у врага во всех таких службах порученцы при командире были матеьялом сугубо расходным. Долго не заживались. Это-то тебе хоть объяснил твой боец, нет?
- Объяснил, - Сквозь зубы тихо отозвался Владислав. - А что мне было делать? Отказался бы принять должность - так тут же бы и прирезали. Не говоря худого слова. Это я тоже сразу же усвоил.
- Что ж, - Отозвался второй. - Тут, как раз, вполне могло и случиться такое. Если бумаги в порядке, если прогнали через все проверки.. Тебя ведь прогнали через дознавателей в подвалах?
- Прогнали. - Подтвердил Владислав, и тут его буквально затрясло при одном лишь воспоминании, через что ему тогда пришлось пройти.
- Его, кстати, ведь вполне мог устроить именно такой вот расклад - Задумчиво обратился тот к своему сослуживцу. - Человек извне, только что появившийся у ворот Чернограда, наверняка ведь, пока что, ещё никем не был под себя подмят. Пока что. Так что - если он его досконально проверил на происхождение и правдивость, то как раз именно такой ординарец, в тот момент, мог быть тем, что ему было и нужно. Никем не навязанный, подобранный, можно сказать, почти случайно. Да и.. - Тут он искоса взглянул на Владислава. - Вряд ли предназначенный для чересчур уж долгого использования. То есть - пока что да. А затем можно было бы не торопясь ему присматривать и замену.
- Ну да, - Усомнился тут второй, - Но тот ведь его не кашеварить-то брал. Они же постоянно в боевые походы ходили. Тайные! И что - вот так вот, неизвестно какого щенка с улицы?!
- Да ведь от порученца, как раз, ничего особого, в общем, и не требуется. Даже в таком вот отряде. Так что тут вполне можно было бы почти кого угодно брать. С целью - натаскать по ходу дела. И все отмеченные выше соображения, в этом случае, вполне могли бы и перевесить.. - Задумчиво окончил он. - Ладно, парень, рассказывай дальше! - Поощрил он Владислава, сумрачно выслушивавшего это их беседу.
- В общем - уже на следующий день наш отряд сорвали в поход. - Продолжил Владислав. - Им даже в себя прийти не дали. Выслали вверх по реке, на север, на засаду.
- Какую такую засаду?! - Изумился тот, что сидел слева.
- Там по реке, в трёх лодках, отряд сплавлялся, на юг, к вашему городу. Главной задачей было перехватить отряд, и - обязательно взять живыми полуросликов. Там четыре полурослика были, как нас наставил командир. Их нужно было взять непременно живыми, и - не обыскивая, связанными, доставить в Черноград. А остальных - всех там и положить насмерть. Там были, как сообщили нашему командиру - эльф, гном, да ещё и два человека, в добавок к полуросликам.
Он остановился, чтобы посмотреть на допрашивающих. В комнате воцарилось гробовое молчание. Только слышно было, как гудело пламя в печи, да поскрипывало перо писца за стойкой, упорно заносящего всё на бумагу. Сквозь открытые окна проступала полная тишина - лишь задувало лёгким ветерком, дом приказа помещался в явном тупике, и никаких праздношатающихся возле него, видимо, попросту не было.
Да.. - Наконец-то выдохнул сидевший справа от него. - Так вот значит кто там был-то! Вы что же - их возле водопадов ждали, что ли?..
- Нет, возле порогов. - Прервал его Владислав. - Выше водопадов. На восточном берегу. Наш командир собирался их перехватить на порогах, обстрелять, и принудить выйти на берег. Но ничего не вышло - они сумели выгрести под обстрелом, и уйти к тому берегу.
- Ну и?.. - Жадно спросил сидящий слева.
- Да погоди ты! - Осадил его старший. - Скажи-ка, сколько вас было там? Только ваш отряд, или ещё кто-то?
- Нет, не только наши. - Владислав с видимой неохотой возвращался к страшным воспоминаниям той ночи. Там был большой также и отряд орков. Они-то и обстреливали лодки. И.. Ну ещё кое-кто?
Кто? - Жестко спросил старший.
- Ну, в общем, этот.. Кольценосец.
В комнате опять воцарилось долгое молчание. Затем старший спросил, как выдохнул:
- Чёрный Король?
- Нет, не он. Другой. Тайновед его называл то ли "ветер с востока", то ли "восточный ветер", точно не помню. Они, вроде, уже встречались до этого.
- Ветер с Востока - Задумчиво сказал старший. - Легенды говорят о таком, который был старшим среди них после.. После Чёрного Короля. Да - дела, брат.. Так что же дальше-то? Кто же напал на тот отряд на другом берегу?
- В общем - у нас были сведения, что с той стороны за отрядом охотится большая орда орков. Вроде бы их вели орки из какой-то твердыни на том берегу. Какой-то "ведунец", как они его костерили.
- Да, - Печально отозвался старший, - Вот, это-то нам известно досконально. А что ваш отряд после этого? Когда ту ушли из-под обстрела? Чем он-то занимался?
- Ну, командир орочьего отряда - его Гришнак звали..
- Гришнак! - Прервал его выкриком тот, что сидел слева. - Так вот как он там оказался! Ну, собрались же там у вас - все, как на подбор! А вы знали, зачем охотитесь?
- Тийновед наверняка знал. - Угрюмо отозвался Владислав. - Наверняка, как я понял из разговоров с ним после того.. Ну, когда всё уже закончилось. Но - молчал как рыба. Нам полагалось только выполнять прямые приказы, и - ни о чём не спрашивать. Скрутить полуросликов - и доставить в Черноград. А что там и как - то не нашего ума дело было.
- И что же? - Вернул допрос в тему старший.
- В общем - Гришнак предложил переправить его на тот берег. Чтобы там, значит, смотреть что и как. Кольценосец согласился перебросить его туда. На своей крылатой твари - он тогда на такой летал. А вот Тайновед потребовал, чтобы взяли также и меня. Для связи. Поскольку я мог читать и писать сообщения, которые птицы доставляли. Ну и..
- Так ты был потом на другом берегу! Вскричал тот, что сидел слева. - Ты - ты, может быть даже видел, как пал сын Правителя нашего города?!
- Видеть - нет, не видел. - Отрёкся Владислав. - Гришнак не доверял пришедшим. Поэтому мы от них и скрывались. Правда - там была какая-то часть орды из Чернограда. Видимо, раньше на тот берег переправились. Но - верховодили вовсе не они. Гришнак вышел к пришедшим, но мне велел прятаться. Только - слабо это мне помогло. - И он болезненно содрогнулся.
- Так что, ты видал.. Ты слышал... Ты знаешь, как погиб наш.. - Упорствовал второй.
- Да погоди ты, не всё сразу! - Досадливо опять прервал его старший. - Ещё к этому вернёмся. Думаю, наши беседы будут долгими и продолжительными. - Обнадежил он Владислава. - Так что, похоже они тебя обнаружили? Или как?
Когда они в бою взяли двоих полуросликов, ну эти - чужие, то они сразу же намылились уносить ноги с добычей. Гришнак решил следовать с ними открыто. А ко мне приставил двух своих, чтобы идти за отрядом скрыто. Ну - чтобы держать связь с тем берегом. Но - когда я на берегу реки отправлял с птицей обо всём произошедшем весточку, то на нас, внезапно, наскочили чужие орки. Мою охрану перебили. Я успел броситься в реку, и вот тут-то они меня и достали стрелой!
- Что - тебя тогда ранили? - Изумился старший. Где? Покажи!
Владислав снял рубаху, допрашивающие подвели его к окну и долго, с изумлением рассматривали страшный рубец.
- Да уж, раны от этих стрел ни с чем не спутаешь! - Наконец отозвался младший. - И что же, как ты выжил-то после этого?
- Я, я когда прыгал в реку, то поймал какую-то корягу. Она-то меня и спасла. Большая такая - корневище рухнувшего в воду дерева наверное. - Вспоминал Владислав, жадно глотая ртом свежий, тёплый воздух, который задувало сквозь решётку в комнату. - В общем - понесло меня течение прямо к водопадам! Но - всё же сумел выплыть кое-как. Даже и не помню каким образом. Он снова болезненно передёрнулся. В общем - на том берегу меня подобрал орочий дозор. Там уже прибыл сам Главнокомандующий, у него там была ставка.
- Главнокомандующий! - С изумлением вскрикнул старший. - Вот это таки да! Что, они собирались на тот берег переправляться, что ли?
- Вот чего не знаю, того не знаю. - Ответил Владислав зябко натягивая на себя рубаху. - Они меня смогли растормошить так, чтобы я им доложил, что случилось. Самому Главнокомандующему. Он меня и опрашивал лично. А потом.. Потом я уже ничего не помню. Пришёл в себя лишь в больнице, в Цитадели Чернограда. Ну и провалялся там аж до самого начала войны. Лекари говорили, что непонятно как и выжил.
Они снова вернулись на свои, определённые заранее места перед столом.
- Ну и нравы там вас, а парень! Что скажешь? - Ехидно осведомился тот, что снова сел слева. - Человек умирает, а его трясут на предмет вызнать сведения! Как с вражеским лазутчиком обошлись с тобой-то! Нет?
Владислав лишь угрюмо отмалчивался.
- Ну, и что же затем? - Вернул снова беседу в нужное русло старший. - Началась война, и что же с тобою?
- Наш отряд отправили к Корабельному острову. - Продолжил Владислав, внутренне напрягшись. Вот теперь-то как раз приходилось следить за каждым словом. - Я всё ещё еле сидел в седле, но Тайновед потребовал, чтобы я следовал с отрядом. Сказал, что уже в дороге буду выздоравливать. И куда я мог деться? Пришлось ехать, хоть рана ещё иногда и кровила понемногу. Но.. Мною занимался один - из отряда. Лекари дали ему снадобья в дорогу, да он сам того - немного кумекал кое-что в лекарском искусстве.
- Да, с этим Тайноведом не забалуешь.- Снова съехидничал сидящий слева. - Да зачем он тебя взял-то? Толку-то с тебя было после такого ранения!
- Не скажи, не скажи! - отозвался второй. - Тут есть свой смысл. Брать другого - так ещё неизвестно, кого тебе подсунут. И кому он о тебе докладывать будет. А тут - если выживет, то парень себя уже хорошо показал в реальном деле. Ну - а если и нет.. То ведь это же будет только его собственная беда! Что ж, Тайноведа такая "мелочь" остановить не могла бы, ты ж понимаешь - И он значительно взглянул на своего подчинённого. - А что за задание было у вас на острове-то?
- Ну, мы должны были подготовится, и - сразу же после падения Белгорода, которое ожидалось со дня на день, уходить вглубь, на запад. Притворяясь уцелевшими из вашего воинства. Так мне сказал Тайновед, по крайней мере. - Прибавил он.
- Понятно! -С хорошо ощутимой дрожью ненависти в голосе отозвался младший. - Да, девушка там упоминала, что тебе точно известно, что остров был сдан предательством своего Управителя?
- Угу, я слышал разговор Тайноведа с одним.. Надо вспомнить - то ли военный Управляющий островом, то ли..
- Ну, сейчас это неважно, - Снова прервал старший. - То есть, - И тут он махнул рукой в сторону своего, дёрнувшегося было возразить, подчинённого,- это важно конечно. И это мы всё выясним - впоследствии. Но - не сейчас. Сейчас давай-ка дослушаем уже историю этого юноши.
- Ну, в общем, - Продолжил Владислав. - Когда дошла весть о разгроме нашего войска под Белгородом, то Тайновед, с птицами, получил приказ вернуться к Чёрным Вратам. А когда стало известно о приближении вашего войска, то он, из осторожности, ушёл севернее. В пустоземье. У нас был приказ, как только эту армию уничтожат - тут же переправляться на другой берег, с тем же заданием. К нему приходил порученец самого Главнокомандующего. Принёс толстый пакет с какими-то бумагами на это задание. А бумаги на прикрытие мы, как раз, на острове и подбирали-то. Для того там и оказались. Поэтому-то он и не стал уходить за Черные Врата. Чтобы потом быстрее можно было бы выйти к переправе.
- А где именно он собирался переправляться-то? Спросил старший как бы мимоходом.
- Кто ж его знает? Он ведь мне не сообщал. - Как можно тщательнее изобразил неведение Владислав. - Сказал лишь нам, что - когда тронемся, тогда и сами всё увидим. У нас ведь как,- Пожаловался он.- Лишнее любопытство не поощрялось. Я поначалу было пробовал обо всё расспрашивать, но командир очень сурово мне выговорил, что чем меньше я буду знать того, что меня не касается, тем дольше смогу прожить на свете.
- Да уж,- С ехидцей отозвался младший. - Весело вы там у себя жили. Что скажешь?
- Да что скажу - поэтому-то я и не особо огорчился, когда там всё рухнуло. Если по правде-то. - Вполне искренне ответил Владислав. - Я ж не заблуждался о своей возможной судьбе в роли порученца. Поэтому-то и решил вот к вам прийти, посмотреть, как у вас тут жизнь налажена. А может - у вас тут и остаться. Если увижу, что те впечатления, которые я из писем, взятых в Детинце на острове, себе составил, отвечают действительности.
- Хе, - Усмехнулся младший. - Эт ещё мы сперва посмотрим, позволить ли тебе у нас остаться. Особенно же - после того, что ты учудил с проникновением в город. У нас, знаешь ли, и своего собственного дерьма хватает - чтобы ещё и чужое привечать!
- Ладно, ладно, - Начал его урезонивать старший, - Не надо молодого человека так пугать. Король наш, только что обретённый, милостив и справедлив. Особенно - Подчеркнул он значительно, - К тем, кто приходит к нему с искренним сердцем и открытыми, чистыми намерениями. Пока что я вижу, что ты, вроде бы, идёшь на сотрудничество. Так что - держись таким же образом, и - всё может случиться. Может - тебе и разрешат таки у нас осесть. Особенно же если твои сведения нам сильно помогут. Вот, скажем - выяснить подлинную историю предательства на Корабельном острове. А теперь - что дальше-то было с вами? Что ваш отряд делал после падения Чернограда? И как тебе удалось оттуда уйти?
- Ну, - Начал Владислав внимательно взвешивая каждое слово - наставал самый скользкий момент для него в этой истории, - Как всё рухнуло, так мы ушли сразу же восточнее - там, где перелески начинаются. У нас было достаточно еды на возах - готовились ведь к дальнему походу. Тайновед собрал всех, на второй же день, и выступил с речью. Сказал, что кто хочет, тот может уходить. Но кто останется - те без поддержки не будут дальше. Что он ждёт вестников с Востока, что он никогда не оставлял своей службы Западу, и что за Западом служба не пропадёт. Ну, ребята посовещались - и решили держаться своего командира. А куда им было податься-то? Разбойничать, разве что?
- И что же? - С показным равнодушием осведомился старший - Дождались вы этого посланца?
- При мне - нет. - Твёрдо ответил Владислав. - Я сначала-то попросту побоялся уйти от них. Хоть Тайновед и обещал, что препятствий чинить не будет. Но - кто знает?. В общем - опасения у меня были. И опять же - как я один-то, через пустоземье, пробираться буду? Дороги не знаю, места дикие. Я ведь в Черноград-то с караваном пришёл. А так - одному.. Куда там? А если б вздумал вякнуть, что хочу к вам, сюда пробираться, то не думаю, что меня бы живым оставили. Ну, а потом, чем дальше - тем мне всё это начинало нравиться всё меньше и меньше. В общем - решил бежать. У нас там всякие зелья были. В отряде. В общем - нашёл хорошее сонное зелье в багаже у.. У того, который меня от раны лечил. Он мне показывал как-то и объяснял, что к чему. Ещё до падения. Ну и - выбрал момент, и сыпанул в котёл, в котором обед кашеварили. Сам-то есть не стал, меня как раз на дозор отправили, в очередь. Сказал, что как вернусь с дозора - тогда и поем. Ну - и когда убедился, что все спят крепким сном, то и ушёл.
- Снотворное зелье говоришь? - С недоверием спросил тот, что сидел слева.
- Снотворное. - Твёрдо повторил Владислав.
- А что, вы там одиночные дозоры ставили, что ли? - Как бы мимоходом спросил старший.
- Да мы под конец особо и не опасались уже ничего. На ночь-то по двое. А днём - больше для самоуспокоения, по одному сторожили. Да и людей у нас для дозоров немного было-то. Я, Тайновед, да шестеро бойцов. Хотя - всё равно делать нам нечего было. Так что дозор был как бы и развлечением даже. Особенно - днём. - И Владислав с предельно возможной искренностью посмотрел туда, где на тёмном пятне лица лишь чуть-чуть угадывались глаза старшего.
- Что ж ты коня своего с собой не увёл-то? - Спросил тот.
- Да ведь недалеко идти было-то. А конь - только лишний след оставлял бы. Так я затерялся - и всё. А так они по следам меня бы быстро отыскали. Я так думаю. - Тут же состряпал Владислав подходящее объяснение.
- То есть они недалеко от кордона прячутся-то? - Осведомился второй. - Сможешь наших к ним вывести? Если отряд вышлем?
- Ну, я ведь места-то не помню. Так что -вряд ли отыщу. - Начал отговариваться Владислав. - Когда уходил - то шёл сначала к горам. Но - не прямо, а наискосок. Чтобы они меня, если начнут искать, то не выловили бы у склонов. Если вдоль гор идти. А уже когда вышел в пустоземье, то там пошёл напрямки, как можно скорее, к срезу гонной цепи - там, где она поворачивает. Это-то хорошо было видно. Так что я даже и не определюсь-то, откуда ушёл. Да и вряд ли они на том же месте остались-то. Мы и так блуждали с места на место. А уж после моего побега.. - И тут он махнул рукой.
- А откуда Тайновед знал, что на него посланец должен выйти? - Осведомился старший. - И как бы он ваш отряд нашёл, если вы блуждали?
- Откуда я знаю? - Пожал плечами Владислав. - Может - птицы какие. А может - и ещё какая тайная связь. Он ведь нам не говорил что и как.
Ладно - с этим мы потом будем разбираться. - Решил закруглить беседу старший. - Пока что нам нужно перечитать твои ответы, что вон мой порученец записал-то. Ну - и ещё кое-что выясним, по следам тобой сообщённого. А потом - уже займёмся прояснением всяких подробностей. И - нестыковок. Коли такие обнаружатся. - Тут он слегка, но вполне заметно усмехнулся. - А вот, кстати - я на дворе слышу стук колёс двуколки! - Вскочил он со стула и кинулся к окну. - Так и есть, наши возвернулись! Подождите - я сейчас приду. - И он быстро вышел из комнаты.
В ожидании его возвращения они сидели молча. Даже порученец за конторкой перестал скрипеть пером по бумаге. С улицы доносились невнятные голоса, и где-то чирикала какая-то малая птица. Потом зашёл явный денщик, или - истопник, занёс охапку дров, открыл чугунную дверцу, и загрузил её в печь, в которой уже прогорело почти всё. Там снова велело загудело пламя. Хотя в комнате всё равно чувствовалась некоторая промозглость и сыроватость.
Владислав сидел напряжённо, и всё время прокручивал у семя в голове беседу, морщась от беспомощности своей наскоро придуманной лжи. Если они начнут это разбирать по серьёзному, то нестыковок там будет просто ужас какой! Видимо - его сейчас отправят в какую-нибудь темницу до завтрашнего допроса. Ну он же и влип, да ещё и по своей воле! Его начала бить вполне заметная дрожь. И он просто телом чувствовал недоброе любопытство во взгляде пристально его изучающего дознавателя, который всё так же молча ел его своими глазами.
Тут дверь распахнулась, и снова вошёл главный. На молчаливый вопросительный взгляд остававшегося в комнате он лишь молча отрицательно помотал головой. Подойдя к Владиславу, он положил руку ему на плечо. Владислав поднялся.
- Что ж, молодой человек, мы проверили твою комнату - уж извини, служба у нас такая! Ничего там особо интересного не нашли. - С определённой долей весёлости выговорил он. - Так что - и тут он подошёл к столу, и взял с него перевязь Владислава, которую он там положил сверху в самом начале допроса. Вынув клинки, он принялся их внимательно изучать, чуть ли не обнюхивая, и делая над ними пассы ладонью. Потом передал их на осмотр своему подчинённому, который их изучил так же тщательно. - Где ты взял-то это оружие? Из приготовленных к вашему заданию запасов, что ли? Вы же там все носили однострой из Чёрной Крепости?
- Нет, я в этом в Черноград, собственно, и пришёл. - Неохотно ответил Владислав. - Это наше семейное наследие. От одного из давних предков осталось. У нас есть легенда, что наш род, когда-то, переселялся к отщеп.. В общем - к вам, сюда, в королевство. А потом - вернулся назад. Ну - или что-то вроде этого. Как вы понимаете, это не то, что у нас с гордостью будут припоминать даже в семейном кругу. В общем - меня мой дед в этом в дорогу снарядил. Только вот кожу на перевязи поменяли, а то рассохлась вся.
- И что же - ты в этом в Черноград так и припёрся-то?! - Весело спросил его младший, и аж даже хлопнул ладонью по коленке.- Да как ты вообще прошёл по их земле, облачённый в такое?
- Да, были неприятности, - Неохотно ответил Владислав, - И очень большие. Мне потом Тайновед объяснил в чём дело. Но я-то не знал! И дед мой - тоже!
- Да уж, - С предельным уважением отозвался старший, забрав меч у подчинённого, и ласково проводя ладонью по его клинку. - Очень, очень славное оружие. Древняя работа - таких ныне уже и не делают. Даже и у нас. Там, в Черногаде, на тебя же кидаться должны были! У тебя что - весь доспех такой, что ли?
- Да, весь - и шлем, и кольчуга, и панцирь. Щит вот мне следопыты дали - на построение для коронации, когда я к городу пришёл
- А, ну да, ты же со своим спутником принял участие в этом построении! А как же! - Отозвался старший. - Ну, и что ты думаешь обо всём об этом? - С любопытством спросил он.
- Что ж, король, да ещё такой древней ветви.. - Ответил Владислав, переминаясь с ноги на ногу. - Я был очень тронут. И моё желание остаться в городе, под его королевской дланью, лишь укрепилось тогда. Видно же - что великий воин, и благородный человек! Думаю - он будет великим королём здесь. И.. В общем, я был бы счастлив стать его подданным!
- Ну - это всё в твоих собственных руках, парень! Да и - время такое. Королевство ослаблено, а ты - хоть и полукровка, но, всё же, из нашей, западной ветви. Мы что ж - мы будем только рады возвращению в наши пенаты представителя такого славного рода. Ты ж, вроде бы, остался сейчас его единственным наследником, как я понял?
- Да - с гибелью моих дядьёв, по сути, да. Поэтому-то мой дед меня так и продавливал, чтобы я ушёл в поход - для семейной славы.
- Ну, вряд ли твой дед зело обрадуется такому продлению родовой славы, если только узнает, что ты осел здесь, у нас. - Усмехнулся младший дознаватель.
- Да мне уже, по сути, всё равно, что он там подумает или нет. - Устало ответил Владислав. - Он же меня, ведь, почти на верную смерть послал! Просто чудо, что меня таки в Чернограде приняли, а не вдёрнули рядом с воротами - как я, в конце-концов, всё же, догадался. Меня потому, при принятии в отряд, Тайновед и назвал Счастливчиком. Только я сразу не понял - почему. Лишь потом дошло!
Тут оба дознавателя рассмеялись - один добродушно, а другой - с издевательской язвительностью.
- Ладно, парень! - Продолжил старший, ты уж извини, но мы тебя и самого осмотреть теперь должны. Такой уж порядок, не обессудь! - И тут он сделал знак порученцу, и тот, выйдя из-за конторки, подошёл к ним. - В общем, сними-ка, пожалуйста, с себя одежду - и положи на стол. Бельё - бельё можешь на себе, впрочем, оставить.
Не издав ни звука, Владислав покорно разделся. После чего порученец его тщательно ощупал, залазя пальцами своими везде, где только было можно. Дознаватели же тщательнейшим образом просмотрели его одежду, даже прощупывая пальцами швы. Выгрузили из кошеля серебряные монеты, потом - из внутреннего кармана - золотые. Младший аж присвистнул: "Ничего так себе, однако же!"
- Деньги-то что, у своих прихватил, когда от них намылился, что ли? Пока они там, сморённые сопели? - Спросил он.
- Да нет - мои деньги. - Поспешил разочаровать его Владислав. - На службе неплохо платили, а тратить мне их негде было, сами понимаете. Потом - ещё за дело у водопадов выплатили награду. И то - большая часть так и сгинула в Цитадели! - С сожалением добавил он.
- Ладно, одевайся! - Сказал старший. - Деньги, брат, уж извини, пока изымем под опись. А там - уж как суд решит.
- По хорошему их следовало бы тут же отдать тем, кто пострадал от вашего нашествия под городом! - Рыкнул следом младший. - Заработал он их, видишь ли! А на чём, спрашивается?! На крови невинных!
Как только Владислав оделся, старший - совершенно неожиданно для него, протянул ему перевязь с оружием. Владислав уставился на него в немом изумлении.
- Я так подумал, парень, что задерживать тебя у нас, пока что, оснований я не вижу. - Ответил тот на его немой вопрос, улыбнувшись. - Ты, я вижу, на сотрудничество идёшь легко. Пока что ни в какой явной лижи не замечен, и сразу же изворачиваться не начал. Так что.. Жить тебе есть где - ты ж, как нам сообщил хозяин трактира, на полмесяца вперёд оплатил ему проживание. Кормить тебя там будут, с голоду не помрёшь. Вот - можно даже тебе выдать на обеды и мелкие расходы, - И тут он вернул в кошель две серебряные монеты. - В знак нашего удовлетворения твоим благорасположением, и готовностью идти нам навстречу. Но, - Тут он поднял палец, - тебе будет запрещено покидать пределы города, то есть - выходить за ворота внешнего круга укреплений. И - ты будешь обязан являться на все дознания, на которые тебя прийти обяжут. Начиная с завтрашнего. Ну - скажем, мы тебя тут будем ждать в полдень! А вот если попробуешь это нарушить - то уж не обессудь, мы тебе тут, у себя, сразу же и выделим бесплатное помещение под надёжной охраной! Чтобы, значит, пресечь дальнейшие соблазны к нарушению порядка! Всё понял?
Потрясённый произошедшим Владислав лишь молча кивнул, непослушными руками завязывая ремень, и оправляя ножны.
- В общем - думаю, сейчас вот как раз и наступил момент нам познакомиться и поближе. - Опять улыбнулся старший дознаватель. - Меня зови Всеволод, а вот моего товарища будешь звать Годославом. Мы из древних родов, но пока что формально тебе представляться не будем. А там уж - и посмотрим. Я тебе сейчас выдам бумагу на пребывание в городе. Там будет написано, что ты находишься под дознанием, и что тебе запрещено покидать город. Но что в самом городе ты находишься на законных основаниях, и можешь ходить, где хочешь. За исключением королевского дворца, разумеется.
По его знаку порученец за конторкой тут же составил бумагу, а он самолично прикрепил к ней, на шнуре, небольшую свинцовую печать, использовав для этого специальные щипцы - всё это он извлёк из ящика стола, зайдя за него, и сев там, чтобы подписать и опечатать бумагу. Всё это время его подчинённый посматривал на него с некоторым недоумением, и даже определённого рода негодованием во взгляде, но не вмешивался.
- В общем - надеюсь, что мы хорошо поняли друг друга? - Обратился тот к Владиславу, вручая ему свернутую в трубочку бумагу. - Сейчас вот тебя мой порученец проводит к выходу, но завтра в полдень ты должен будешь уже быть тут, внизу. Покажешь бумагу, и стража препроводит тебя сюда. Давай! До скорой, как я рассчитываю, встречи! И не переживай - если ты к нам будешь по хорошему, то и за нами - не заржавеет! Может, ещё и нейдёшь себя в нашем королевстве!
Когда порученец вывел ошалевшего, и всё ещё не конца верящего в то, что его, всё же, вот так - просто, отпускают, а не ведут в сырую клетку местной темницы Владислава за двери, то Годослав тут же кинулся к своему начальнику:
- Да помилуй, ты что же - его действительно отпустить хочешь?!
- Ну, не отпустить конечно, - Успокаивающе сказал тот, опустив ему руку на плечо, - Но и задерживать его сейчас тут, у нас - смысла не вижу.
- Так ведь сбежать же может! - Отчаянно аж выкрикнул тот.
- Ну куда, скажи мне, куда и - главное как он сбежит с двумя серебряными монетами в кошеле? - Рассудительно и спокойно ответил тот. - Но если его сейчас посадить под замок, то он вполне может и ожесточиться. И тогда из него всё клещами тянуть придется. А так - он будет вполне открыт к общению, и - благорасположен. А там уж посмотрим, что и как всплывёт по ходу. Но я не думаю, чтобы этот молокосос действительно успел в своей жизни что-нибудь уж совсем мерзкое накуролесить.
- А если у него сообщники в городе есть?! - Вскинулся собеседник.
- Ну, если б у него были сообщники, то он бы в трактир не пошёл бы. Да ещё так по глупому подставляться. Даже, допустим, он до этого опасался от следопыта отделиться. Допустим. И с хвоста он его стряхнул изящно - не спорю. Но он ведь действительно эту девушку клеить пытался-то! Если б он был засланным, то легенда у него была бы гораздо более правдоподобной, и бумаги - гораздо естественнее, и проникновение в город - гораздо более продуманным. А тут - ну буквально лажа за лажей! Ну что ты! И - уж во всяком случае, о своей связи с Тайноведом он бы даже под пыткой вспоминать не стал бы! Ты что! Видно же - что у него заготовок никаких! Путается во всём, легко выкладывает такие вещи, которые ни один лазутчик, в здравом уме, даже припомнить в нашем присутствии побоялся бы.
- Ты как хочешь, - Недовольно пробурчал Годослав, - А он вовсе не так прост, как пробует казаться. И потом - ты же сам видел, сколько он нам туфты наплёл-то! Ты разве не чувствовал, сколько раз он нам просто нагло лгал?
- Ну, возражать не буду, в его рассказе лжи было намешано немало. Но основная стезя, в общем и целом, была изложена верно. Разве нет? Тут я лжи не чувствовал. По крайней мере - прямой. То, что всё с ним так, в основном и было, у меня сомнений не вызывает. Как и то, что, в определённых местах, он явно темнил, а и то - попросту лгал. Причём делал это непродуманно, явно кромсая правду, и сочиняя на ходу. Но вот с этим вот мы, потихоньку, и разберёмся с тобой. Если и не завтра, так точно за пару допросов сладим. Надо будет сейчас повнимательнее перечитать записи - посидим, покумекаем, и - составим на завтра уже подробный опросник по всем неясностям и нестыковкам. А там уж вытрясем из него всё, до малейшего!
- Меня, к примру, концовка этой истории попросту поражает - Угрюмо заметил Годослав. - Ну прямо таки сказочка для детей малых - вечером у очага! И чего это Тайновед со своими головорезами стали бы по лесам прятаться, рядом с пограничьем? Связи они, видите ли дожидалась! И что - так и спали под кустами две недели?!
- Да - более чем сомнительная придумка, - Задумчиво отозвался Всеволод. - И главное - совершенно непонятно, зачем ему это нужно?! Ну - сказал бы, что подались на восток, а он сбежал, и в лесах скрывался, прежде чем к городу начал пробираться. Так нет же - целая история с совершенно непонятным смыслом!
- Ты тоже думаешь, что он их там не снотворным попотчевал-то, а? - Осведомился собеседник.
- Да, у меня сразу же возникло однозначное ощущение, что ни Тайноведа, ни его головорезов в живых уже никто и никогда не увидит. И будучи на его месте я таким тоже особо хвалиться не стал бы.
- Но если это действительно так, то этот щенок - вовсе не такой уж и молокосос, каким он хочет себя представить. - Угрюмо отозвался собеседник.
- Да, я тоже думаю, что он не так прост, хотя всё ещё крайне неопытен в подобного рода делах. - Задумчиво почесал себе затылок старший. - Вообще -а чего ещё можно ждать от послужившего под начало Тайноведа в его отряде? Пусть и такой малый срок? Тайновед-то волчара ещё тот. И я думаю - что он его дрессировал ежедневно. Иначе и быть-то не могло! Но вот сейчас-то он явно мечется, как курица без головы по двору, не зная, на что и как ему решиться. В конце-то концов - если единственным его преступлением, за всё это время, было уничтожение отряда Тайноведа, то я думаю, что неплохо было бы парня вообще попробовать пристроить у нас в приказе. Если он их действительно прикончил, то назад ему пути уже нет. Такого там не прощают. А с его опытом и происхождением - идеальный работник для возможного проникновения к отступникам. Как ты думаешь?
- Ага, - Ехидно заметил Годослав, - А если всё это, как раз, и такого рода тонкая игра, нацеленная именно на проникновение в наш приказ? - И все эти недотыкомки, и вроде бы глупости и очевидные промахи, что всё это на то и рассчитано, чтобы мы повелись на него? Говорю тебе - не нравится он мне до чрезвычайности! А у меня на такое - чуйка! Зря, зря мы его тут не оставили! Чует моё сердце - зря! Хоть бы соглядатая за ним послали бы, что ли!
- Что ж, Вздохнул Всеволод, - Будем разбираться потихоньку. Потому здесь и находимся, что наша работа такая - по краю во тьме ходить. А этот - да успокойся, никуда он от нас не денется. Не в его интересах сейчас с нами в кошки-мышки играть! Даже если он и ведёт более тонкую игру. И вообще - давай-ка, принеси сюда с конторки то что наш малец там накалякал, - посидим, покумекаем - что бы это всё могло бы значить!
В сопровождении порученца - совсем уж паренька, явно младше самого Владислава по возрасту, они спустились вниз, в комнату с запором. Тут стража очень внимательно изучила бумагу, вручённую ему, обменялась парой слов с порученцем, и - лишь после этого выпроводила его за двери. Там, всё ещё не веря своему счастью, Владислав, с замиранием сердца, миновал заставу у входа, которая, впрочем, к нему придираться не стала, и - пройдя широкую площадь перед угрюмым зданием, углубился в осевую улицу.
Как только покинутое им здание скрылось за изгибом домов, Владислав остановился. Его буквально трясло. Он сделал несколько шагов влево, и прислонился к каменной, резной ограде, с широкими проёмами. Ноги у него подгибались от мелкой дрожи в коленках. Какое-то время он стоял, постепенно приходя в себя на свежем ветерке, гулявшем меж домами. И вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд - оттуда, из-за ограды!
Он испуганно поднял глаза, посмотрел сквозь проём, и - увидел за оградой аккуратный садик, скрывающий роскошный двухэтажный особняк белого камня, с затейливой башенкой. Буквально в нескольких шагах от него, на дорожке, стояли дети - мальчик, и две девочки - в неброском, но явно недешёвом, совершенно новом платье. У девочек волосы были забраны под платки, под которыми угадывались сложенные тугие косы, а мальчик был выбрит совершенно наголо. Дети, видимо игравшие там до его появления, сейчас замерли, испуганно смотря на странного незнакомца во все свои выпученные глазёнки.
Владислав вымученно улыбнулся им, торопливо оторвался от ограды и почти побежал по улице - стремясь как можно дальше удалиться от того жуткого дома, в котором его едва не похоронили - как он это ясно понимал, только что, заживо. Едь просто форменное чудо, что они его выпустили, на время, из своих когтей!
Он шёл почти ничего не видя перед собою, и лихорадочно пробовал привести свои разбегающиеся мысли хоть в какой-то в порядок. По мере удаления от того тупика, народу на улице становилось всё больше и больше. Судя по всему тут жили в основном городские "середняки", от весьма небедных, до достаточно богатых. Повозок, тем мне менее, тут попадалось очень немного - народ в основном передвигался пешком или верхом. Видимо - ездили на возках тут больше по служебной надобности - вроде этих, примчавшихся за ним из приказа. Да и улицы здесь - даже и осевая, по ширине своей отнюдь не располагали к перемещению на повозках. Даже тем двуколкам, на которых сюда его привезли, и тем приходилось не очень сладко среди людского потока - для возов тут даже не было выделено особой полосы движения.
Владислав снова мимоходом поразился тому, как много особняков здесь выглядело совершенно необитаемыми. С запущенными садами, закрытыми, посреди белого дня, ставнями окон, часто с облупившимися стенами, и перекосившейся черепицей заросших мохом, и - даже небольшой древесной порослью крышами. У него даже мелькнула мысль, что, возможно, стоило бы ему сразу же не идти в трактир, а попробовать потихоньку влезть в один из таких заброшенных особняков, и схорониться там. Хотя.. Что бы ему это дало? Он же тут не лазутничать, а как-то пристроиться жить собирался!
Да и не знал ведь он ничего об этом растреклятом письме-то, которое Истислав с собой принёс! А так - то что? Найти бы его всё рано нашли - не сейчас, так попозже. Но искали бы гораздо серьезней, а найдя скрывающимся - так просто уже не отпустили бы. Ясно как день!
Впрочем- его ведь и сейчас не отпустили-то! Так - разрешили попрыгать на воле до следующего допроса. То, что его не заперли сразу же в кутузку, говорит лишь о том, что его, пока что, не воспринимают всерьёз. Наверняка таки поверили основной линии его рассказа. Той - где он не особо отклонялся от истины. Но вот всё остальное - с этим гораздо хуже. Что он там на скору руку наплёл - это они к завтрему как пить дать раскрутят! По ним-то видно было, что весь его рассказ о том, что случилось с ним после падения Чернограда - у них особого доверия не вызвал. Просто предмет такой, что - пока что, им не представляется особо важным. Но очень скоро они всерьёз могут задуматься о том, почему это именно в самой безопасной, вроде бы, для себя, части этой истории он им так нагло лжёт. Возможно - и уже задумались. И - в любой момент, могут решить и переиграть своё решение! И - послать за ним людей, чтоб они вернули его обратно!
От этой мысли у него похолодела спина, и всё тело прошибло ледяным потом. Испуганно оглянувшись, он обнаружил, что как раз дошагал до поворота на ту улицу, где жила, со своими родителями, Венцеслва. Он бездумно повернул направо, прошёл пару шагов, и - остановился. Что-то, какие-то нити нежной внутренней привязанности, вдруг потянули его сердце к ней, толкнули его сюда - совершенно бессознательно. Он стоял, и сердце его билось как птица в тесной клетке, и - букально стонало от разрывающей его боли! Он вдруг совершенно ясно увидел перед собой овал её лица, белую матовость кожи, взгляд её невыразимо прекрасных, затягивающих в себя глаз. Потом он вспомнил запах, исходивший от её тела, нежный изгиб плеча, касание её ладоней. Он словно бы проваливался в какую-то пропасть всепоглощающей нежности, и безумного, непреодолимого желания обнять её - тут же, немедленно, нежно поцеловать эти маленькие, пухлые уста, и прижать к себе её упругое, горячее тело!
Владислав потряс головой, отгоняя внезапно нахлынувшее наваждение. Тут его посетила мысль, что, ведь, за ним вполне могли пустить и соглядатая! Он ещё немного углубился в улицу. Потом метнулся к ограде, и стал напряжённо всматриваться назад. Какое-то время он стоял неподвижно, весь обратившись во взор, и в слух. Но никто не пробовал свернуть на эту улицу, никто изучающее не выглядывал его из-за поворота. На осевой улице прохожие были достаточно многочисленны. Но все они, вроде бы, спешили по своим делам, и никто не задерживался на перекрёстке.
Он постоял ещё немного, отчаянно пытаясь сообразить, что же ему делать сейчас дальше. Совершенно очевидно, что о явлении на назначенную ему завтра встречу не может быть и речи! До завтра они вскрою все нестыковки в их сегодняшнем разговоре. А там и вскрывать-то особо нечего! Что он плёл им - всё это такая бездарная лажа! Эх, хоть бы продумал бы заранее-то, что говорить в таком случае! А так - что теперь-то! А вот когда нестыковки-то всплывут, и они всерьёз задумаются о том, чем же он действительно мог заниматься всё это время.. То допрос, ведь, тогда может плавно, затем, переместиться на и дыбу! Да и - с чего он это взял, что у них нет оберигов вроде тех, которыми пытали его искренность в Чернограде? Просто они, пока что, не сочли, по следам первой беседы, что он скрывает что-то действительно серьёзное. Может быть его как раз и спасла эта сумбурная полуискренность, за которой они не уловили хорошо продуманной последовательной лжи! Но вот завтра - когда их подозрения окрепнут, а ведь всей правды он всё равно им добровольно не расскажет, то можно не сомневаться - у них найдётся, чем вытянуть из него всё - волей или неволей!
Бежать! Бежать - и немедленно, не тратя ни единого лишнего мгновения - пока они не решили переиграть своего решения, пока они не воспринимают его всерьёз, пока страже у ворот ещё не передали его описания (если - ещё не передали, с ужасом подумал он) с требованием не выпускать его за ворота! И насколько же вовремя ему пришла сегодня мысль удалить Дальнегляд, и основное сокровище - из своего жилища! Пока они думают, что у него в кармане лишь две серебряных монеты, пока они убеждены, что пешкодралом он далеко не уйдёт - нужно приобрести хоть какую-нибудь лошадь, и - во весь опор лететь куда подальше! Но! Но для этого ему ещё нужно суметь как-то пробраться в трактир, и извлечь оттуда своё имущество! И - не теряя ни малейшего мгновения! Он вдруг ясно осознал, что вопрос сейчас идет не просто о его свободе, а и самоей его жизни - стоит им только выяснить, КТО он такой, и он вряд ли доживет и до следующего рассвета!
Он ещё раз тревожно покрутил головой во все стороны, осторожно вышел на перекрёсток, снова оглянулся, и - уже ни о чём не думая, чуть сутулясь, стремительно покатился туда - вниз, к первому кругу городских укреплений.
Как он ни оглядывался всё время назад - стараясь делать это как можно незаметнее, никакого тайного соглядатая ему обнаружить за собой так и не удалось. Это успокаивало, хотя и грызло его подозрение, что, возможно, тут попросту сказывалась его полная неопытность в этих делах. Подойдя ко входу в таверну, он, сначала, сделал несколько кругов по прилавкам вокруг, как бы приглядываясь к товарам, разложенным на них. Кроме всего прочего - он никак не мог набраться духу зайти туда, откуда его увезли под конвоем, как явного преступника. Потом он, всё же, собрав всю свою волю в кулак, поднялся по каменным ступеням, и зашёл в распахнутую настежь двустворчатую дверь, стараясь держаться как можно увереннее и непринуждённее.
Первое, что он увидел, оглянув полупустой зал - как раз завершилось время позднего обеда, а вечерние завсегдатаи ещё не началами собираться здесь на свою обычную кружку пива, это хозяин, сидящий в широком плетённом кресле-качалке возле стойки. То, как он тут же вскочил при его появлении, совершенно однозначно говорило о том, что именно его он тут всё это время терпеливо и дожидался.
- Что, парень, - Спросил он въедливо, - ослобидили тебя всё же? И что же, спрашивается, ты натворил такого, что тобой такой сурьёзный приказ-то занялся? Но - раз отпустили, то видать, не особо что-то кошмарное, всё же?
Делать было нечего - приходилось как-то объясняться. Владислав подошел стойке, сел на табурет, знаком попросил слугу наполнить ему стакан вина, и повернулся к примостившемуся слева от него хозяину.
- Да я так, - Скривился он,- Был замешан в события, там.. Во время войны. На Корабельном острове. В плен меня захватили, когда остров сдали-то, - Доверительно прошептал он.- В общем - с одной стороны вопросы были, как выжил, всё-таки. А с другой - важным свидетелем оказался. Предательства. В общем - я не очень хотел, чтобы моё пленение мусолили. Потому и сказался именем приятеля, когда заселился. А оказалось вот как - зря. За что меня и пропесочили там как следует!
Хозяин изучающее глядел ему в лицо, но Владислав стойко выдержал его испытующий взгляд.
- Хорошо, парень. - Наконец произнёс тот. - Но, понимаешь ли, поскольку ты всё ещё мой постоялец, то уж не обессудь, я таки хотел бы поглядеть твои бумаги. После всего произошедшего-то!
Ну - с этим пока что проблем не было. Владислав бестрепетно достал свою бумагу, и протянул её ему. Видно было, что хозяин читает с большой натугой, но он внимательно изучил написанное, водя пальцами по строчкам, чуть ли не обнюхивая их, с почтением во взоре внимательно изучил привешенную печать, аккуратно вернул её Владиславу, снова скрутив в трубочку, и произнёс рассудительно:
- Что ж! Теперича - это совсем другое дело! Если выпустили - так чего ж, всё законно. Проживание ты мне оплатил. Ежели не задержали, то за тобой ничего такого и не обнаружили, значится! А что под следствием - ну так не горюй, парень, времена такие, и - работа у них такая. Так что - думаю, что выкрутишься как-то! Я тебя в книге перепишу под настоящим именем - теперича, после бумаги-то, думаю никаких неожиданностей тут больше не будет. - И он усмехнулся. - Лады! В общем - проехали! А что эт ты сказал-то про предательство? Таки остров сдали врагу, не просто так народ языком-то терплет?! И как же ты живьём-то из их застенков вышел? Несладко небось было-то тебе там? - Закончил он с сочувствием.
- Да, хорошего было мало! - Поморщился болезненно Владислав. - Но, уж извиняюсь, всё это пока что дело секретное, особо же о предательстве. Я - очень важный свидетель, - Продолжил он доверительно, - Но.. Мне, пока что, велено было особо не распространяться об этом. Вот когда будет суд об этом деле, а он - обязательно будет, вот тогда всё и узнаете!
- Ну - велено так велено, что тут скажешь! - Разочарованно покрутил головой хозяин. - Но - ничего не попишешь! Дела, видимо, зело сурьёзные, раз такая тайна!
- Да, и боле чем! - Подтвердил Владислав. - Вы уж не обессудьте, обратился он к тому извиняющимся голосом. - Переволновался я сильно-то. Утомили меня там. Так что - пойду отдохну немного. У себя в комнате. Мож - и сосну чуток.
- Что ж, понятное дело! - Ответил тот. - А чтоб легче тубу в себя приходить, - Подмигнул он, - Мы тебе от заведения кувшин винца ставим. Мож - и окунуться в горячую-то бадью хочешь? Чтоб тело расслабить?
Владислав с благодарностью принял то и другое. Хозяин отдал распоряжение, и Владислав спустился со слугой в помывочную. Там - пока служка ставил греть воду в котле, да бегал вниз, в прогреба, за обещанным кувшином, он постарался изучить её повнимательнее. Ещё и в первый раз он отметил у той её стены, которая примыкала к улице, небольшую дверцу, и сейчас воспользовался случаем - пока никого не было, изучить её повнимательнее.
Помывочная располагалась в полуподвале под кухней. И оба помещения примыкали к наружной стене дома. Подойдя к крепкой, из дубовых досок, прошитых крест-накрест железными полосами, потемневшей от времени двери, Владислав обнаружил, что она закрыта изнутри лишь на два крепких, но хорошо смазанных дёгтем запора. Аккуратно их отодвинув - ни даже не скрипнули, он увидел там выводящую наружу лестницу, прикрытую сверху прямоугольной, дубовой же крышкой, также закрытой изнутри на несколько запоров. Видимо - через эту дверь, в погреба и на кухню, через помывочную, доставлялись ежедневно съестные припасы. Услыхав стук шагов поднимающегося из погребов служки, Владислав как можно быстрее задвинул запоры, и - метнулся назад к бадье, приняв отсутствующий и скучающий вид.
Наскоро - более для виду, сполоснувшись и обмывшись, он захватил оставленный служкой кувшин, и, как можно скорее, взлетел по винтовой лестнице наверх - под крышу. Выйдя в проход, он постоял какое-то время, тщательно прислушиваясь, не идёт ли за ним кто. Потом медленно прошелся по полутёмному проходу, освещаемому лишь слабыми лучами, проникавшими в несколько слуховых оконец, приглядываясь к закрытым дверям - нет ли где засады, или - тайного наблюдения. Вроде бы всё было тихо. Он осторожно открыл дверь своей коморки, стараясь нашуметь как можно меньше. Войдя внутрь, он прикрыл за собою двери, но не стал их запирать даже на засов. В комнату, через распахнутое окно, ярко засвечивало отражение лучей заходящего солнца. Он лихорадочно осмотрел комнату - она носила следы явного, но - при этом, очень аккуратного обыска. Кровать была перелопачена, вещи в ларе, как он тут же убедился, переложены, но - ничего не брошено, не смято. Даже кровать заправили обратно - и гораздо аккуратнее, чем он её, уходя, оставлял.
Владислав, не раздеваясь, бросился, лицом вверх, на заправленную кровать, и какое-то время лежал, прислушиваясь к происходящему за дверью. За окном шумел базар, чирикали в гнёздах под крышей пичуги, но там - в проходе, всё было по-прежнему тихо. Владислав вскочил, и подошёл к окну. Отсюда не было видно неба, но по свету он сообразил, что солнце уже явно движется к закату. Ещё чуть-чуть - и в городе начнёт темнеть - осознал он. Нельзя было терять ни единого мгновения! Дальше выжидать было бы попросту безумием!
Стараясь не шуметь он быстро переоделся в свежее белье и рубаху. Ещё два пары того и другого он сунул в один из тех холщёвых мешков из-под сухарей, которыми был, всё ещё, забит его походный мешок. Также он захватил и шпоры, сунув их в кошель. Всё остальное приходилось бросать - ни в коем случае самого походного мешка с собой брать было нельзя, чтобы не сообразили, что он уходит отсюда с концами! Да и на выходе из города это может вызвать подозрение! Колчан, лук, щит - всё приходилось оставлять здесь. Только шелом он, как и мешочек с бельём, сунул себе под плащ, надеясь, что там его не заметят.
Собравшись, он перевёл дыхание, подошёл к табурету, на который поставил кувшин, вытащил зубами пробку, и хорошо оттуда хлебнул. Вернул кувшин назад, и - пробуя ступать как можно тише прокованными стальными полосками подошвами, медленно подошёл к двери. Он был весь в поту, тело горело, и пот сроился по лбу, заливая глаза. Он вытер полой плаща лицо, осторожно взялся за ручку двери, и замер, напряжённо вслушиваясь.