Васильев Александр Валентинович : другие произведения.

Всадник Мёртвой Луны 020 (У Мастера в Доме)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    После целого дня напряжённого ожидания Владислав - наконец-таки, рещается на спосещение Дома Знания, расположенного в укреплении Западников, и - на встерчу там со своим прежним наставником, Мастером Велимудром. Дабы - прояснить наконец окончательно все вопросы, связанные с отношением к нему верхушки вождей Западников.
  У Мастера в Доме
  
  Утром Владислав проснулся от деликатного стука в двери комнаты - домоправительница, которую прислал снизу видимо вставший уже ни свет ни заря дед сообщила ему, когда он, завернутый в простыню, зябко перебирая на холодных досках пола ступнями высунул наружу свою встрёпанную со сна голову, что завтрак скоро будет готов, вода в промывочной согрета, и дед ожидает его к столу.
  В комнату проникал, через распахнутое окно, еле видимый сумрак только что начинающегося рассвета - солнце, ещё не вылезшее из-за горной гряды со стороны, противоположной той, куда смотрели окна его спальни, всё же успело чуть окрасить бледным светом небо над городом, так что он проникал даже сюда. Заглянув в одёжный ларь, Владислав обнаружил, что его любимый домашний халат - плотной, махровой ткани тёмно-зелёного цвета, и - уже изрядно затасканный, хотя ещё и вполне носибельный, находится на своём месте - видимо, вчера, пока их не было дома, домоправительница всё приготовила к его вселению.
  Захватив оттуда же свежее бельё он скатился по лестнице вниз, и пройдя задним коридорчиком дома в помывочную, всласть, но - стараясь особо не задерживаться, привёл себя в порядок. Надев халат он - через кухню, где суетилась вокруг плиты домоправительница, которую он радостно поприветствовал ещё раз, прошёл в трапезную залу. Там, возле нетопленного очага, за круглым столиком, на котором стояла, на подносике, турочка, чашечки и небольшая плетённая корзинка с выпечкой, уже сидел одетый в деловое платье дед, потягивая кофей из чашечки, которую он держал не за ручку, а в обхват.
  Дед недовольно покосился на халат Владислава, но тот решил не обращать на недовольство деда никакого внимания - в конце концов он находился у себя дома, и здесь он сам устанавливал для себя правила. Подсев, он и себе уже плеснул из турочки, стоящей на небольшой жаровенке с медленно тлеющими угольками, горячего кофею, хлебнул глоток, ухватил какой-то сырный калач из корзиночки, и с удовольствием впился в него зубами.
  - Так что ты сегодня собираешься делать-то? - Осторожно осведомился дед, продолжая сжимать в правой ладони свою чашечку, и не поднимая глаз от маленькой кучки холодного, серого пепла в очаге.
  - Да.. Ну, я знаю? Давясь наскоро прожевываемым куском калача прошамкал Владислав. - Конечно же - прежде всего нужно ехать в Дом. Но.. Не - с утра. Я.. Я хочу появиться там ближе к вечеру. В конце концов Мастера ведь ночные птицы - работают обычно с вечера, и - до самого утра. Так что вряд ли его следует поднимать с постели слишком уж рано. - Добавил он как бы оправдываясь.
  На самом деле он однозначно решил, что при свете дня он в Дом соваться не будет. Ведь лишь только по наступлении темноты он вполне мог рассчитывать на защиту от Кольценосца даже под открытым небом.
  - Ну смотри - тебе, конечно же, виднее.- Покачал тот головой в ответ. А чем ты собираешься заняться до этого?
  - Ну, - Замялся Владислав, - Вообще говоря я хотел бы приобрести себе кое-что. Я, вот, подумал, что мне не мешало бы обзавестись оружием для хождения по городу. Чтобы не таскаться в боевой брони. Хочу взять что-нибудь приличное. А для этого.. Ты не знаешь, можно ли в городе где-то пристроить драгоценный камень за нормальную цену? И потом - Поднял он голову, и взглянул прямо в лицо деду, наконец повернувшегося к нему, - Я бы хотел пригласить тебя на обед - отпраздновать своё возвращение. В какое-нибудь действительно приличное заведение. Ну - посидим там, в приличном обществе, да?
  - Что ж, - Внимательно посмотрел на него дед, - Я знаю одного почтенного восточного торговца, постоянно у нас обитающего, и - занимающегося перепродажей золотых украшений и камней. С ним, собственно, издавна и ведут дела подобного рода все наши. Он предельно честен - с ценой не обидит, если к нему придет человек из нашего круга. А особенно - если его к нему приведут те, кто с ним постоянно имеет дело. Я с ним нечасто встречаюсь, как ты понимаешь, но моё поручительство для него будет весомым. Кроме того - у него там же и лучшая оружейная торговля в городе. Так что - если ищешь что-то действительно представительское, и - готов за это платить, то лучше места для этого не отыщешь. В общем - всё твои дела у него можно будет сразу же и решить. Но мне с утра требуется немного побегать по своим надобностям. А потом - можно и договориться встретиться днём, опосля. Зайдём к этому торговцу, а затем - если у тебя есть такое желание, можно будет и пойти отобедать вместе.
  Владислав аж подскочил от удовольствия - так всё хорошо складывалось. Для него такой торговец сейчас был бы великолепной находкой - ведь ему и в будущем будет надобно кое-что реализовывать из привезенных с собой сокровищ. По мере возникающей необходимости, разумеется. И иметь для этого надёжного человека - это было бы попросту замечательно.
  - А на его скромность тут можно будет положиться? - Спросил он осторожно.
  - Нет, болтать о сделках со своими посетителями он не станет. - Усмехнулся дед. - В этом смысле он совершенно надёжен.
  - Что ж, замечательно! - Воскликнул Владислав. - Я бы сейчас посидел дома. Там - распаковал бы тюки, прибрался бы, да и.. Хочу немного посидеть в библиотеке. Посмотреть кое-какие бумаги. А когда ты думаешь освободиться-то? - И он вопросительно взглянул на деда.
  - Ну, я думаю, что к часу пополудни уже должен бы со всем справится. - Задумчиво заметил тот. - Так что - давай договоримся, в час пополудни и встретимся.. Где?
  - А где будет лучше? Если мы потом к этому торговцу пойдём-то? - Осведомился Владислав.
  - Ну - давай у входа в городское управление. Его лавка там недалеко - двери прямо на главную площадь выходят. - Решил дед. - А насчёт бумаг - тех, что здесь, в доме, то я в них основательно успел покопаться в твоё отсутствие, - Чуть как бы извиняясь продолжил он. - Там есть много чего интересного. Особенно - со стороны моей почившей супруги. Из того, что перешло к твоей матери. Как ты наверное знаешь - мы с нею, под конец, были не в лучших отношениях. Она последние годы жила здесь - в доме, доставшемся ей от своей матери. И - по этой линии рода все родовые бумаги хранила тоже здесь. В общем - я нашёл там немало интересного, о чём не ведал ранее. Так что - если у тебя возникнут какие опредёленные вопросы по истории рода, то я смогу тебе подсказать, где и что глядеть. Чтобы сберечь твоё время.
  - Ну.. Я пока что даже и не знаю. Так - хотел просто заново кое-что глянуть - рассеяно заметил Владислав. В юности он - понятное дело, основательно покопался в родовых бумагах. Но - кое до чего мать, пока была жива, его не допускала. И ему сейчас было бы крайне любопытно посмотреть именно вот эти бумаги. Да и просмотреть заново те, что он уже знал - в свете приобретенного им сейчас опыта и знания жизни.
  Тут подали завтрак. Овсянка с фруктами, и - остатки мясного пирога с ужина, сбережённого на леднике в погребе и сейчас заново разогретого, а также - свежая выпечка, видимо только что вынутая из печи. Они сели за стол и - не теряя времени понапрасну, молча оттрапезничали. После чего дед, захватив заранее принесенную с собой в залу плоскую сумку с бумагами, быстро удалился. А Владислав поднялся в библиотеку.
  Первым делом - тщательно заперев двери, он вскрыл тайник. Вчера он было намеревался просто выгрести оттуда всё оставшееся золото, и уже с ним идти за покупками. Но потом решил, что лучше всего будет обратить в золото, или - даже лучше, в денежные обязательства, какой-нибудь из камней, привезенных с собою. В конце концов - в случае любой неожиданности, наличие в руках живых денег может оказаться гораздо более удобным. Особенно - если сейчас камень удастся - без особой спешки, продать по более-менее настоящей цене.
  Расстелив на столе серый льняной плат, который он нашёл в одном из книжных ларей, Владислав высыпал на него содержимое сумочки, и разделив монеты и камни, начал тщательно изучать последние - первый раз за всё то время, когда они оказались у него в руках. Тогда, в подвале башни Детинца Мёртвого Града, он - в той кошмарной полутьме, лишь начерпал горстями - не глядя, из окованной железом, вместительной шкатулки столько, сколько смог тогда унести с собой в дорогу. А затем - у него так никогда и не случилось безопасного досуга, да и особой необходимости, дабы потщательнее изучить содержимое сумочки, откуда он - всё это время, лишь извлекал на ощупь золотые монеты - по мере надобности.
  Каменья, захваченные им из в мёртвом городе, все как на подбор оказались наивысшей ценности - только бриллианты, рубины да изумруды. Мелочёвки там не оказалось совсем - только средние да крупные. И - что его особенно поразило, все камни, без малейшего исключения, были великолепной огранки.
  Искусство гранения камней, восходившее к легендарным временам, и - приписываемое, изобретением своим, каким-то давно исчезнувшим племенам не менее легендарных гномов, хоть и сохранилось, если верить рассказам купцов и путешественников, где-то в восточных странах, но в большинстве обитаемых мест Среднеземья было уже давно утрачено. Поговаривали, что - вроде бы, у отщепенцев ещё были отдельные мастера этого дела - в отличие от потомков настоящих Западников, составлявших в Среденземье сплошь одну военную аристократию, там хватало и простых ремесленников, когда-то пришедших с исчезнувшего острова вместе со своими вождями, да где-то в дальних и таинственных державах за эмиратами - в местах добычи каменьев, также ещё не было утрачено это умение, и - вроде бы, по слухам кое-что могли огранить и в Звездограде. Но, во всяком случае, в Княжестве - как это было точно известно Владиславу, никто ничем подобным никогда не занимался.
  Поэтому в торговле ходили в основном не гранённые камни - такие, какими их извлекали из земли в местах их разработок, да и в золотарном деле - в оправы, в основном, вставлялись точно такие же каменья. Огранённые же камни обладали огромной ценностью, и украшали, в основном, короны державных властителей, да ожерелья их супружниц. Из чего следовало, что в руках у Владислава действительно очутились совершенно несметные богатства - из запасов, видимо, захваченных и собранных Кольценосцами за неисчислимые столетия. И здесь он ещё раз подивился тому, с какой лёгкостью они допустили его в свою сокровищницу, позволив ему самом там хорошо порыться. Хотя - наверняка, по сравнению с тем, что там осталось, он унёс оттуда лишь маленькую крошку. Во всяком случае - если привезенное оттуда ему удастся сохранить - что при содействии Кольценосцев ему не представлялось особо трудным делом, то в любом обозримом будущем денежные затруднения ему отнюдь не угрожают.
  Перебрав каменья, он выбрал оттуда рубин овальной формы, размером с ноготь его мизинца, глубокого тёмно-кровавого - с совершенно явственным фиолетовым отливом, цвета, обернул его в обрывок папируса, скомкав тот, и сунул камень в кошель. Найдя в одном из ларей пустой холщовый мешочек с завязками, он ссыпал туда остальные камни, решив их держать отдельно от монет, и сложил всё это обратно в тайник.
  После этого он - было, взялся просматривать родовые бумаги, аккуратно собранные и уложенные дедом в одном из малых ларей - в особых ящиках там, но потом бросил это дело, распахнул окно, пододвинул к нему кресло, распахнул ставни, и - умостился, задумчиво уставившись на окутанные лёгкой дымкой пепельные вершины близкой горной цепи, замыкавшей Долгую долину с её юго-западной стороны. Солнце уже успело подняться достаточно высоко над горами, и теперь било своими лучами наискось сверху - прямо в горные изломы, окрашивая их в песочно-пепельный цвет, чуть затянутый дымкой. Отдвинувшись в тень комнаты, Владислав поднял глаза к иссиня-белесому небосклону над ними, и - вспоминая свой разговор с Кольценосцем, полностью погрузился в нелёгкие размышления.
  В той беседе Кольценосец - совершенно неожиданно и непринуждённо, распахнул перед сознанием Владислава такие бездны и грани тайноведения, которые - вполне возможно, были сокрыты и от самых ведающих Мастеров из Западников. Кто знает? Во всяком случае - убеждение в том, что всякий, умерший в этом мире, телесно уходит, затем, куда-то туда, где обитают бессмертные души всех его предков - оное убеждение было незыблемой основой всех представлений, тайных познаний установленных культов человеческих - и отнюдь не только у потомков исчезнувшего Западного Острова. Именно на этой основе зиждились все человеческие представления об окончательном воздаянии за дела земные, о бессмертной основе для родовой и племенной чести, о непреложной необходимости следования определённого рода правилам жизни.
  Общим местом всякого воспитания для благородного человека было утверждение, и - призыв всегда думать о том, как, и в каком виде тот предстанет перед праотцами своими в их вечном обиталище. Окажется ли он достойным быть причисленным к ним, или - извержен из их вечного круга, как последнее отребье рода человеческого. Да и неблагородные тоже были постоянно наставляемы в правилах своей семейной чести, и - племенного достоинства. В конце концов, чем бы стала жизнь человеческая, если б не твёрдая уверенность в её вечном продолжении? И чем бы тогда стал человек? Не просто ли - лишь диким звереем, живущим без чести, без закона, без достоинства и стыда, и только грызущимся непрестанно с такими же, как и он, дикими зверьми, за всякий сладкий кусок в своём непрестанно преходящеем и - стремительно несущемся к неизбежному концу существовании?
  В конце концов - даже предки Западников, желавшие перехватить природное бессмертие у легендарных перворожденных - согласно древним преданиям, стремились лишь продлить своё существование именно в этом мире, сохранив здесь все свои приобретения. И - пугаясь неведомого, в своём расставании со всем этим. Но - отнюдь не сомневаясь в том, что там - за граню этого расставания, у них, всё же, будет вполне определённая судьба, и - хоть какое-то, но - всё же существование.
  Закрыв глаза он медленно процитировал - чуть шевеля губами, переложенные им, когда-то, на общеяз размышления из какого-то древнего стихотворного произведения, созданного - на древнем языке Запада, во времена его великого расцвета, которые тогда так поразили его созвучием с его собственными состояниями души:
  ..Что мы теряем? Умереть? Уснуть!
  Всего лишь навсего! И разом отряхнуть
  Пыль с башмаков земных страданий плоти,
  Забыть об этом гадостном болоте,
  Уйти скорей! Уснуть, и видеть сны...
  О чём, однако, сны?..
   Вот где разгадка!
  Та старая, как этот мир, загадка,
  Где все предположенья так пусты.
  Кто скажет нам,
   что там,
   за горизонтом,
  Когда одежды сбросим наших лет
  С последним, уводящим душу стоном,
  Не встретим ли ужасней сонмы бед?
  Вот и ответ.
  Кто б стал терпеть покорно
  Пяту железную властителей своих,
  Свист плети, беспощадной и проворной,
  Темницу дней, и серых, и пустых?
  Кто б стал терпеть насмешки и укоры,
  Распятье болью попранной любви,
  Несправедливостей незыблемые горы
  И равнодушье - сколько ни зови,
  Когда бы всё
   простой удар кинжала
  Решить бы мог в распахнутую грудь
  И долговые счёты б разорвала
  Рука своя же,
   кто бы стал тянуть
  Постылой жизни тягостную ношу?!
  Но неизвестности ужасная вуаль
  Нас принуждает всё сносить покорно
  И не спешить
   бежать в безвестный край,
  Где всё невнятно так и спорно.
  Да именно вот это вот - "неизвестности ужасная вуаль". Поэтому-то предки Западников так и завидовали - самой чёрной завистью, судьбам Перворожденных, с их Царством Блаженства в туманных и легендарных, но вполне себе осязаемых, и - ведомых для побывавших там, и - оттуда вернувшихся, далях за Последним Морем. Откуда - всё же, было ведь, было возвращение! И новое вотелеснивание! В отличие - от неведомой доли человеческой. Но - что это, всё же, именно вполне себе ДЕЙСТВИТЕЛЬНАЯ доля, никто ведь и никогда не сомневался! А тут вот - Кольценосец, вроде бы - ведающий о сокрытых внетелесных свойственностях бытия явно гораздо больше, чем это доступно всякому иному человеку, и вот - он вдруг выражает вполне ясное сомнение в наличии действительности такой вот доли?! И что бы это тогда могло бы значить?!
  Владислав поднялся, задёрнул тяжёлую, уже изрядно выцветшую штору тёмно-коричневого бархата, и комната погрузилась в пыльный сумрак. Он вернулся к креслу, умостился в нём, сцепил руки на коленях, опустил глаза, и - снова вернулся к своим размышлениям.
  Тут он вспомнил - у него словно бы пред глазами восстала из полумрака подземная, сокрытая громада древнего убежища в недрах огненной горы, и - ярко сияющее кольцо Восточного Ветра, вернее - его неистребимая внематериальная сущность, лежащая на ладони того его бестелесного образа, которым он тогда нисшёл в это ужасное подземелье. Вспомнилось, как он погружался - через нетленную сущность кольца, всё более и более уходя в самые сокрытые глубины сознания этого кошмарного порождения древней Тьмы. Как - перед его внутренним взором, развёртывались, полотнище за полотнищем - все сокрытые побуждения, все стремления - как явные, так и самые тайные, все самые изощрённейшие хитросплетения этого могущественного ума, сейчас обитающего среди теней сокрытого существования, образуемых миазмами тьмы в удушливых испарениях, поднимающихся над пляшущими языками тёмного Извечного Пламени.
  Нет - он ни на мгновение даже и не усомнился в том, что Кольценосец - это вовсе не то существо, словам которого следует доверять не то, чтобы безоговорочно, но - даже и в самой малейшей степени. Ибо весь его ум - это лишь воплощённая в безоговорочное действие целесообразность. Если нужно будет - для достижения преследуемой им цели, сказать правду - он её скажет. Но точно также он её и скроет, да и - попросту беззастенчиво исказит любым возможным образом. Вплоть до самой бессовестной и безоговорочной лжи. И значит верить в его искренность - это самая большая глупость из всех, которые он только мог бы совершить. Но и не отнестись к сообщаемому им самым внимательнейшим образом тоже не было никакого резону. Всё нужно было внимательно рассмотреть, всё - внимательно взвесить и проверить. Но - только вот как?
  За Кольценосцем ведь стоял тысячелетний опыт собранной им неисчислимой мудрости, изощрённой способности к самым искуснейшим подлогам, а также - лжи, и полуправды, выдаваемой за истину в её высших самых пределах. Он ведь может так совершенно сплести правду и ложь в одно целое, так изощрённо её преподнести, и так искусно влить Владиславу в уши, так учесть в ней все его возможные сомнения и попытки к распознанию ложного, что - чем больше тот будет её проверять и рассматривать, тем всё более и более он, возможно, будет обречён запутываться в этой паутине. Кто знает?
  Но - что делать-то? Здесь ему не к кому обратиться, никто ему не подаст тут дельного совета. Даже - самые искусные Мастера. Ибо - где этим смертным до тысячелетий опыта и познаний Кольценосца! Только - всё самому. Пользуясь чужой помощью в приобретении познаний. Возможно - получая советы и наставления по отдельным вопросам. Но - окончательное заключение он должен будет произвести именно своими собственными силами - какие уж у него они там есть. Да и безумием было бы открывать всё, что ему здесь стало известно, хоть кому-либо в этом мире. А без этого - как спросишь совета, да и кто его сможет дать, если не будет в состоянии оценить всю полную суть обстоятельств? Никто. Так что - только он сам. Тем более - что вопрос ведь идёт о его собственной судьбе, и о его собственной жизни. И - отнюдь не только жизни телесной!
  Всё-таки - и здесь он также совершенно в этом не сомневался, всё это коловращение бытия, образуемое Великим Кольцом, может оказаться и всего лишь огромной и страшной ловушкой. Уж - во всяком случае, его первоначальный создатель явно не имел ввиду, создавая всё это, хоть чью-нибудь пользу здесь, кроме - исключительно своей собственной. Разумеется, он добивался - в этом всём, исключительно своих собственных целей, и - понятное дело, личное благополучие тех, кого он в это вовлекал, явно заботило его меньше всего остального. И - если не постичь его окончательной цели, той - которой он руководствовался, когда замутил всё это, то совершенно просто можно оказаться в ужасной ловушке. И - даже если и создателю её изначальному это уже и не принесёт, в результате, ни малейшей пользы, в чём, собственно - уверенности у Владислава не было, и - не могло быть ни малейшей, то всё равно - будет ли ему от этого легче? Ни в малейшей степени!
  Уже не говоря о том, что не могло быть совершенно никакой уверенности в том, что Кольценосцы не готовят, с помощью всего этого, совершенно коварного плана по возвращении первосоздателю Кольца нового тела - за счёт тела Владислава! Точно также, как и они сами обзавелись - с его помощью, телами за счёт членов его прежнего отряда. То, что они его постоянно уверяют в том, что для прежнего хозяина это уже положительно невозможно - так им ведь и солгать, недорого взять! Нет, тут нужно всё тщательно и всесторонне взвесить и оценить, прежде чем начинать действовать дальше! Да и если в ЭТОМ они и не лгут, то - ещё нужно всесторонне выяснить, не превратится ли он, став новым Властелином Кольца, лишь в подневольного исполнителя чужого замысла. Пусть и осуществляемого, затем, уже без участия, и - не для пользы замыслившего его изначально. Ибо - какая же там акая разница, поимеет ли кто иной от этого пользу или нет, если ты сам превратишься лишь в подневольного исполнителя того, что лично тебе не принесёт, в конце концов, совершенно никакой личной пользы? Но - зато, тебя полностью использует, проглотит и переварит?
  В общем - всё более и более мрачнея, размышлял Владислав, самым большим безумием для него было бы сейчас вот - очертя голову, кидаться в безоговорочное продолжение этого дела. Не выяснив, не взвесив, и не оценив предварительно всех его входящих и исходящих. Во всяком случае - ни Кольценосцы, ни обстоятельства его, пока что, вроде бы особо не подгоняют на этом поприще. Пока что он - удерживая определённое равновесие, всё же таки может попробовать остановиться, затаится, и - воспользоваться этим пердыхом для того, чтобы всё предварительно внимательно рассмотреть и выяснить. И вот здесь вот ему и могут помочь, вполне вероятно, советы Мастеров - если он, раскрыв им часть правды, сможет с ними договориться, привлекя их на свою сторону. Смертельно опасная игра - что и говорить. Но - что делать-то? И - уж тем более, и ещё большим безумием с его стороны было бы упустить возможность воспользоваться теми преимуществами, которые для него открывает овладение Кольцом, если они таки действительно наличествуют! Запутавшись в излишних сомнениях, и - в результате, лишь безнадёжно упустив такую возможность!
  За окном - вплетясь в сейчас в лишь чуть слышный, немолчный шум воды в речном ложе, звонко прозвучали отголоски колокола, пробившего двенадцатый час на башне городского управления. Рассеянно просчитавший все двенадцать ударов, Владислав вздохнул - и тяжело поднялся с кресла. Нужно было уже потихоньку собираться на условленную встречу. Что ж - подумалось ему, в любом случае о чём-то конкретном можно будет думать, и - какие-то определённые решения принимать лишь после намеченной на сегодня встречи с Мастером в Доме. А до этого - вообще непонятно, что ему приуготовит ещё грядущий день. И не придется ли ему принимать решения уже не по своей воле, а под непреодолимым давлением обстоятельств, которые возьмут его в совершенно крутой и непреодолимый оборот? Он ещё раз вдохнул, закрыл ставни, и - вышел из полумрака библиотеки, тщательно заперев за собою двери.
  Вернувшись к себе он, по некотором размышлении, решил выйти в город в том самом парадном наряде, в котором садился к столу у деда в доме. Для нынешней погоды ткань там была, пожалуй, чересчур плотной, и - значит, ему будет жарковато. Но - с другой стороны, для того тожественного обеда, на который он собирался позвать деда, все эти неудобства вполне стоило и потерпеть. А посещать кофейню, куда зайти в таком наряде было бы, всё же, таки несколько странновато, он сегодня отнюдь не собирался. Облачившись в наряд, он решил не брать с собой меча - ибо всё равно предполагал вооружиться позднее в что-то свежеприобретённое, а лишь переместил на полагавшийся к костюму пояс кинжал на подвесе, который его не очень-то и утяжелил. В конце концов - днём, и в тех пределах, которые он собирался пройти, здесь гулять было вполне безопасно даже и без оружия.
  Спустившись вниз, он кликнул домоправительницу, которая его и выпустила со двора, крепко поцеловав при этом материнским поцелуем - она ведь для него, взрастившая его с младых ногтей, после матери оставалась - в этом мире, самым самым близким и дорогим человеком. Выйдя наружу он не спеша, прогуливаясь, направился к центральной площади - времени у него вполне хватало. Встречные прохожие на него заметно таращились. Всё-таки такого рода платье больше подходило для какого-либо знатного приёма, куда прибывали в закрытой парадной повозке, а отнюдь не приплетались пешком с улицы. Он старался держаться как можно независимее, делая вид, что не замечает этого недоброго, с оттенком изумляющейся насмешки внимания. Да и - что ему до них-то, в конце концов? Кто они, и - кто он, если вдуматься? Мог бы себе позволить и вообще без одежды пройтись, думал он со скрытым раздражением. Кому какое дело?
  Хоть он и подошёл ко входу в управление чуть раньше, чем рассчитывал, но всё равно дед его там уже поджидал, неторопливо прохаживаясь туда и сюда. Видимо - тоже разделался со своими делами раньше, чем рассчитывал. Они радостно полуобнялись, после чего дед - уверенным шагом, направился к парадному арочному входу богатого, четырёхэтажного, пятиоконного дома, расположенному чуть ли не напротив входа в управление. Учитывая то, что за всякое, превышающее установленный управлением трехоконный предел окно полагалось платить городу весомое мыто - дела у этого купца шли очень и очень неплохо. Арка входа была сплошь покрыта затейливой восточной вязью, вплетаемой в цветочный орнамент, искусно вырезанной в мраморных прямоуголных блоках. Попутно оказалось, что в этом доме расположено и представительство эмирата в их городе. То есть - это явно была не просто частная лавочка.
  Сразу у входа они свернули направо - в низкую прямоугольную дверь, обрамлённую серым камнем, с толстыми - чёрной кованой стали двустворчатыми дверями. За ними обнаружилась небольшая квадратная комната с высокими, сходящим на крест, арочным потолком, с которого свисала бронзовая, золочёная люстра со множеством свечей, разгонявшая полусумрак, еле просачивавшийся с улицы через небольшие, закрытые косой решеткой оконца. Слева от входа всю комнату на треть её пространства отгораживал высокий - светлого полированного дуба, барьер богатой резьбы, за котором виднелось бородатое лицо, увенчанное зелёной, шёлковой чалмой высокого, поджарого человека в роскошном многоцветном халате. Он радостно поприветствовал деда, и улыбчиво уставился на его спутника.
  - Вот, Абдуллах, привел к тебе внука своего - Владислава. - Приятельски усмехнулся ему дед. - У него к тебе деликатное дело денежного свойства. И - думаю, отнюдь не последнее такого рода. Так что - познакомитесь, а затем он уже и сам к тебе заходить будет.
  Выйдя из-за барьера через раздвижную дверцу, купец важно, но с оттенком дружелюбия чуть поклонился Владиславу, прижав правую руку к сердцу. Владислав также ответил ему полупоклоном, после чего тот, тихим, как бы журчащим голосом - на общеязе, с чуть заметным гортанным говором, осведомился - чем же он может быть полезен молодому человеку.
  - Я, собственно, - Стеснённо начал Владислав, - Хотел бы приобрести себе какой-нибудь клинок, так - небоевой, чтобы только можно было бы в городе носить, да на тёмной улице от лихих людей отбиться. Ну и - заодно, хотел бы продать вам драгоценный камень - рубин значит, в счёт этой покупки. Так сказать - на правах обмена, что ли?.. И он вопросительно покосился на деда.
  - Да, я понимаю. - Важно кивнул тот головой. - Тогда давайте пройдем в оружейную, а там уж выберем для вас что-нибудь подходящее - по вашему вкусу и возможности.
  Тут он показал им на деревянную двустворчатую дверь, находящуюся прямо напротив входной, и - как-то весь выпрямившись, проскользнул к ней перед ними, широко распахнув одну из створок с изящно выгнутой бронзовой, до блеску отполированной ручкой, и делая им приглашающие жесты. Одновременно он кликнул приказчика, вышедшего из дверцы за барьером, наказав тому дежурить у входа. Пройдя за дверцу они обнаружили комнату, украшенную бесчисленными развёрнутыми рулонами тканей на деревянных полках, занимавших там все стены. Пройдя и её, а затем ещё несколько помещений с различного рода дорогими товарами, они, в результате - где-то в самой глубине дома достигли собственно оружейной, необыкновенно сухой, видимо - специально подтапливаемой квадратной комнаты, без всяких окон, с такой же огромной, как и при входе, люстрой, заполненной множеством горящих свечей. Тут на всех стенах, на специальных деревянных щитах, было развешено бесчисленное количество броней, алебард, копий, боевых щитов, луков с колчанами, а меж стенами комнату заполняли бесчисленные козлы, в которых - в специальных отделениях, умещалось множество разнообразнейших клинков.
  - Что бы вам такого предложить-то? - Задумчиво сказал тот. - Дайте-ка я сначала на камешек-то ваш, поглажу, а потом уже и решать будем, - заключил он, протянув к Владиславу руку.
  Тот небрежно потянул кошель из-за пояса, и на ощупь извлёк оттуда бумажку с завернутой в неё драгоценностью. Бережно приняв бумажку из его ладони, тот аккуратно развернул её, ухватил камень двумя пальцами, и поднёс его к своему лицо. Тут губы его дрогнули, глаза буквально выпучились, он стремительно подлинял камень, напряжённо в него всматриваясь, а потом - протянув руку, начал изучать сквозь него огонь свечей в люстре. На какое-то время в комнате воцарилась совершенно мёртвая тишина.
  - Вот это да! - Наконец выдохнул купец в совершенно детском каком-то восторге. - Это ж!.. Всамоделишняя "голубиная кровь"! Всевышний! Чтоб я так жил! Да какая огранка! Где ж вы такое чудо обрели-то, уважаемый? Уставился он во все глаза на Владислава.
  - Да так.. - Поморщился тот. - Выдали за верную службу. - И он неопределенно махнул правой ладонью.
  И вот тут купец, наконец-таки, разглядел на его пальце сверкнувшие разноцветным переливом камней кольца, и - лицо его вытянулось, закаменев, а в глазах пламенем полыхнуло нестерпимое озарение какого-то понимания.
  - А.. Ну да.. - Как-то растерянно пробормотал он опуская глаза долу. - Но, господин хороший, что бы вы у меня не взяли, я боюсь - что не найду достаточно золота у себя в лавке, чтобы с вами рассчитаться за камень, значит. То ли нужно будет сходить в меняльное отделение - оно у нас через площадь. То ли.. Если вас устроит, то могу вам выдать и денежные обязательства нашего торгового дома. А по ним вы там всегда сможете получить своё золото. Да и не только в городе. Наши отделения есть во многих местах - могу вам выдать потом полный список. И в эмирате, и - за морем, и в Звездограде, и - во многих городах восточной империи, не говоря уже о стольном. В общем - как вам будет угодно.
  Владислав покосился на деда, тоже глядящего на него во все глаза, и пробормотал - что да, можно и обязательствами. Чего там. Почему бы и нет? Ему золото сейчас не к спеху.
  - Ну, - С облечением, но всё ещё как-то принужденно отозвался купец, - Тогда давайте займёмся вашим вооружением. - Он бережно, с величайшим тщанием, завернул драгоценность в ту же бумажку, и - каким-то скользящим, вкрадчивым движением руки опустил её в кошель бордового сафьяна, висящий у него поверх халата на золотистом, широком шелковом поясе с серебряными кистями. - Что ж бы это вам предложить-то? - Раздумчиво продолжил он. - Саблю может какую, что ли? Нет? - Отозвался он увидев качнувшего отрицательно головой Владислава. - Не предлагать же вам городской тесак? - Продолжил он. - Это ведь так - оружие черни. Там ведь ничего приличного и не подберёшь-то ведь?.. - А - вот, знаю! - Аж подскочил он. - Тут у нас, на востоке, недавно появилось - пришло из отдалённого султаната, совершенно новое оружие. Ятаганами кличут. Как-то раз вот, бают, султановы гвардейцы для себя изобрели, чтобы в стольном граде вне службы носить-то. Они головорезы отчаянные, а тут им боевое оружие запретили вне службы с собой таскать. Вот они и проявили смекалку. Сами скумекали, и - мастерам заказали. И - очень уж в тему получилось! Как раз - с собой в городе таскать, и в тёмных узких улочках им отмахиваться. Идёмте - покажу вам, сами полюбуетесь!
  Они продвинулись меж стоек куда-то в самый угол, и там - в одной, стоящей у самой стены, обнаружился целый набор каких-то - то ли укороченных сабель, то ли ножей-переростков, сияющих серебром и златом, и - богато украшенных каменьями. Хозяин бережно извлёк из самой средины сверкнувший золотом узоров на рукояти клинок в ножнах, обтянутых нежно-зелёноватой кожей, обрамлённой по краям и в середине затейливо вырезанными металлическими вставками - тоже покрытыми тончайшими узорами черни и позолоты. Кончик ножен завершался как бы стручком, слегка выгнутым, точно он погнулся от удара. Купец аккуратно извлёк из ножен оружие, и - протянул его Владиславу, рукоятью вперёд. Взяв его пальцами за рукоять и лезвие - со стороны обуха, Владислав принялся его внимательно изучать.
  Лезвие у оружия, от рукояти к острию делало два небольших изгиба - сначала наклонно чуть вперёд, а потом - назад. Заточка была односторонняя, и от рукояти, лишённой и малейшего намёка на перекресте, со стороны обуха не лезвие наползал затейливый двусторонний наплыв, постепенно сужающийся к обуху, и также покрытый резьбой с позолотой. Сам клинок нёс на себе затейливую золотую вязь надписи на как-то восточном языке - словно бы переплетающимися нитями, и - прилегающую изгибом своим, от острия к обуху. Ручка заканчивалась словно бы раздвоенным копытцем, с загнутыми, заострёнными краями, далеко разнесенными друг от друга. Общая дляна оружия была приблизительно пядей в пять - вдвое длиннее, чем это обычно бывает у боевого кинжала. А само лезвие, в которое рукоять переходила наплывом на обухе, была приблизительно вершка в четыре, или - что-то около этого.
  Владислав с недоумением изучал эдакую невидаль, пытаясь понять, чем же оно так приглянулось восточному воинству.
  - А рука-то если уколоть, на лезвие не соскользнет-то? - Опасливо осведомился он.
  - Да нет - успокоил его купец, вот - видите, там рукоять к лезвию расширяется. Так что упор есть. И рукоять - вполне себе ухватистая. Да ведь им же доспех и не прокалывать - Добавил он, усмехнувшись. - Так что большого сопротивления клинку ожидать не приходится. А вот выскочить при ударе вперёд он вполне может. Для этого-то на рукояти сзади и ушки оные. Чтоб он не улетел из руки вперёд. Да впрочем, это оружие - в основном предназначено именно для рубки. Но зато - из-за изгибов клинка, опытный воин может сразу же последовательно нанести две раны - рубленную и колотую.
  Владислав взял оружие за рукоять, и взвесил его в руке. По весу так тянуло золотников на 300 где-то. Поэтому в руке оно сидело легко, и управляться им было гораздо проще, чем боевым мечом, или - даже саблей. Повертев его в руке, сделав несколько замахов и уколов, Владислав убедился, что таки да - в узком проходе меж стойками оно сновало в руках как маленькая рыбка в ручейке, свободно и извивисто. Действительно - превосходя длину кинжала почти что вдвое, по лёгкости управления им оно от него почти что и не отличалось. Как раз то, что нужно в драке в каком-нибудь узком проходе, с удовольствием отметил он.
  - Что ж - можно попробовать, - Заключил он возвращая оружие купцу, - Но - для меня этот клинок как-то уж чересчур.. Раскошен - что ли?.. - Завершил он задумчиво. - Мне бы что-нибудь не столь броское подошло бы наверное. Купец вернул оружие в ножны, поставил назад в стойку, и - начал последовательно извлекать другие клинки. Следующий был в чёрных деревянных ножнах, обтянутых пупырчатой змеиной кожей, с простым кликом - с небольшой золочённой вставкой, и рукоятью из серебра по центру, со вставленными каменьями красновато-бурого, тусклого оттенка, как объяснил купец - полированными кораллами из какого-то южного моря, смотревшимися в своих оправах как бородавки, и обрамлённой по бокам костяными охватами, переходящими в широко разнесенные ушки. Это Владислава тоже как-то не очень устроил.
  Достали ещё несколько, и - наконец, Владислав увидел то, что ему сразу же приятно легло на душу - ятаган в ножнах, полостью выкованных из серебра, с чеканным растительным узором, полностью их покрывающим, и переходящим - ближе к устью, в равномерные концентрические кольца, перемежаемые слоями из точек. Рукоять - также полностью кованная из серебра, с такими же растительными узорами, завершалась не ушками, а закругленным расширением, загнутым вовнутрь, к руке, с небольшим уклоном посредине - на пятке рукояти, которое должно было удерживать рукоять в ладони - при ударах вперед, отнюдь не хуже, чем ушки, но - смотрелось куда как изящнее. Лезвие было простое - без всяких насечек, лишь с небольшой долой, проходившей вдоль обуха - с одной стороны клинка, на всю его длину.
  Владислав полюбовался оружием - его устроила неброскость его внешнего вида, и - в то же время искусность работы, и богатство материала - оно никак не могло быть дешёвым. Попробовав его в руке несколькими выпадами и замахами, Владислав убедился, что и в руке клинок сидит замечательно.
  - Вот, наверное его и возьму, - Сказал он вкладывая оружие в ножны, которые ему почтительно передал купец.
  - Что ж - вполне достойный выбор! - Похвалил тот. - Вот, обратите внимание на лезвие - видите, как бы разводы, уходящие вглубь металла? Это - знаменитый восточный булат, изобретённый в древности, и сохраняемый немногими искусными мастерами в великой тайне. Вот - смотрите! - Он ухватил клинок руками за края лезвия, и - к их немалому изумлению, легко согнул его чуть ли не в колесо. - Гибкость и пластика потрясающие! - Подтвердил он наглядное впечатление. - И - в то же время, сохраняются необыкновенная прочность и заточка у лезвия. Даже при прямом встречном ударе оно не треснет, не разлетится в куски, и - даже не надщербится!
  Подвеса у ножен не было - по восточному обычаю клинок следовало носить за кушаком. Хозяин тут же подобрал и кушак в одном из ларей у стенки - широкий, тяжёлого, светло-серого шёлка, с серебряными кистями на концах. После чего предложил также взять - в пару к ятагану, и приличествующий восточный кинжал, ибо таскать его с тем, что был сейчас у Владислава было бы и несколько вразнобой, да и неудобно.
  - У меня есть замечательный бабаут - как раз в пару к этому, - Похвалился он.
  Бабутом оказался кинжал с загнутым, широким у основания, и быстро сужающимся к концу клинком односторонней заточки, общей длинной где-то две пяди с четвертью, где собственно клинок составляя меньше полутора пядей. По клинку шла односторонняя дола, а рукоять представляла из себя как бы два сплющенных цилиндра по краям, от которых к её середине шло крутое сужение - что называется "в рюмочку". И рукоять, и - изогнутые ножны с небольшим рифлёным шариком на конце, были также целиком из серебра, и покрыты растительными узорами, переплетаемыми с вязью восточных букв, впечатанными в серебро знаменитой восточной чернью. Действительно - выглядело так, словно бы два клинка делались в пару друг к другу. Хотя явно они вышли из разных мастерских - лезвие кинжала, в противоположность ятагану, было предельно жёстким, и - как предупредил хозяин, достаточно хрупким. Но - при этом, очень прочным и острым, рассчитанным на пробивание кости прямым ударом, и - рассекающие ткань и плоть, режущие продольные проводки.
  Внимательно взглянув на Владислава, купец предложил подобрать ему также и лёгкую кольчужку, которую можно было бы носить даже под рубахой. Это было недешёвое приобретение, но оно явно того стоило. Кольчужка - без воротника и с короткими рукавами, была сплетена из тончайших колец предельно закалённой и прочно стали, полностью покрытых чернью с золочением отдельных колец, образовывавывших на ней затейливые узоры.
  - От удара боевого меча, или там - копья, она, конечно же, не спасёт. Да и хороший выстрел из боевого лука или самострела её также, в конце концов, может и пробить, разумеется. - Признал купец встряхивая тихо зазвеневшую, необыкновенно лёгкую и гибкую кольчужку обеими руками. - Но от тесака, даже - сабли, или - внезапного предательского удара кинжала она спасает без всякого сомнения. И - в то же время, если надеть под неё нательную рубаху, она почти не чувствуется, и - при этом, хорошо скрываема верхней рубахой. По его предложению Владислав тут же надел подобранную ему по размеру кольчужку под свою верхнюю рубаху, и обнаружил - что да, действительно почти не чувствует её на теле, да и не видно, что под рубахой что-то есть. Разве что - если постучать по плечу или груди, то чувствуется жёсткое сопротивление ладони.
  Поясок с кинжалом он снял, и натянул поверх камзола длинный кушак, туго перемотав его плотно несколько раз вокруг талии, и заткнув за него слева оба новых клинка - рядышком друг с другом. Получилось в общем ничего так - и смотрелось со стороны хорошо, и даже было удобно, чего он уж совсем не ожидал от такой перемены в одежде. Кинжал с поясом он оставил купцу - тот обещал тут же выслать оный, с приказчиком, по месту их жительства.
  Когда они перешли в первую комнату - с барьером, хозяин сходил куда-то вовнутрь дома, и вынес к ним, положив на широкую доску, покрывавшую барьер сверху, солидную кучку золотых монет, и - стопку небольших пергаментных листков, покрытых вытесненными на них - очевидно клеймами из раскаленного железа, многочисленными тонкими линиями, знаками и буквенными надписями - как восточной вязью, так и - на общеязе.
  Вот - часть цены, за вычетом стоимости покупок, я отдам вам золотом - что есть в наличии. А остальное - И тут он накрыл стопку правой ладонью, - Денежными обязательствами нашего торгового дома - по двадцать золотых монет каждое. Их можно всегда обменять на золото не только в нашем предприятии, но их часто с охотой берут и другие купеческие объединения. Как в обмен на живую монету, так и в расчет товаров. Пеню за покупку обязательств я с вас брать, разумеется, не буду.
  Владислав чуть покосился на деда, и тот слегка кивнул ему утвердительно головой. После чего Владислав - уже с лёгким сердцем, принял предложенное не пересчитывая, и - даже не выяснив, что во что именно ему обошлось-то, в конце концов. Довольно улыбающийся, и рассыпающийся в благодарностях купец было предложил им пройти в трапезную, и испить там кофею с выпечкой, дабы достойно отметить сделку, но те отговорились тем, что спешат к обеду, и пообещали неторопливо побеседовать с купцом уже как-нибудь в следующий раз.
  Видно было, что тому очень хотелось ещё поболтать подольше с такого рода занятными покупателями, но он ничем не выразил своего разочарования таким их вежливым отказом посидеть с ним за неторопливой беседой. Лишь высказал надежду, что когда Владиславу придёт надобность что-нибудь приобрести из красного товару, или там - оружия, то он непременно посетит его лавку. Ибо лучшего качества он не встретит даже и в самом стольном граде. И - уж тем более, если у него возникнет опять надобность обратить какую-либо драгоценность в звонкую монету. Владислав обещал ему оное всенепременно. На том и расстались - вполне довольные друг другом.
  Лишь только выйдя наружу Владислав позволил себе выразить деду своё крайнее изумление по столь странном способу ведения торговой сделки - при котором никто так и не назвал окончательной стоимости ни единого, участвующего в ней предмета, и которому он согласился безоговорочно следовать лишь доверяя его руководству. Дед лишь усмехнулся на его обращение.
  - Понимаешь ли - Неторопливо начал он, держась чуть спереди Владислава и повернув к нему голову, - Род этих купцов уже несколько поколений ведёт свои дела в этом городе. Он ведь - лишь один из многочисленного торгового семейства, угнездившегося чуть ли не по всем более или менее значительным городам Среднеземья. Который очень тесно - на протяжении уже долгого времени, был связан с нами, Западниками. И эти отношения строятся исключительно на очень тесном доверии с обоих сторон. Для него сжульничать в чём - ели б это вдруг всплыло бы, это было бы смерти подобно. Собственный же род с ним очень жестоко и расправился бы в этом случае. Очень жестоко, и - очень показательно. Потому что потерять веками сложившееся доверие очень легко - может хватить и одного раза. А вот восстановить его - когда таких семейств несколько, и каждое смотрит, как бы потеснить других в отношениях с нами - это было бы делом крайне нелёгким. И - купец это хорошо понимает. Роме того - он и лично известен, как человек честнейший. И вряд ли захочет ославить имя своё за какие угодно деньги. Он для этого слишком богат и благополучен.
  - Разумеется, - Продолжил дед, - Он на этой сделке заработает, и не мало. А как же иначе? Но и тебя он отнюдь не обидел при этом - уверяю. Возможно, поискав хорошо, тебе и удалось бы пристроить камень и несколько подороже. Но - при этом, о сделке пошли бы слухи. А от нашего купца никто и никогда не узнает о том, что было продано и сколько ты за это выручил. В этом можно быть совершенно уверенным. Во вторых - в любом случае, ты ж цены камня не знаешь. Ни ты, ни я. Пришлось бы ходить, торговаться. И - никакой уверенности, что тебя, в результате, таки не обмишулили бы. О поднятом шуме я уже и не говорю. Кроме того - в этом случае тебя, вполне возможно, в результате заставили бы заплатить мыто городу и княжеству. И за камень, и за сделку. Да и начали бы выяснять, а что ещё ты, возможно, привёз с собою. Так что предпологаемая полученная пибавка к цене - уверяю тебя, даже если б она и состоялась бы, совершенно этого не стоила бы. Ни в малейшей степени!
  - А вот интересно - что же тогда значит произнесенное им при виде камня слово - "голубиная кровь"? - Сменил тему Владислав, полностью удовлетворённый данными ему объяснениями.
  - Кто ж его знает? - Ответил дед. - Мне ж, как ты понимаешь, с подобного рода драгоценностями в жизни иметь дела не приходилось, - Усмехнулся он. - Но я так кумекаю, что камень этот - самой высшей возможной ценности. У него аж челюсть отвисла, когда он его увидел. Да и отвалил он тебе за него немало, - И тут дед махнул своей плоской кожаной торбочкой для бумаг, куда Владислав попросил его поместить полученные от купца денежные обязательства за неимением при себе ничего подходящего для подобной стопки пергаментов. Ведь даже за вычетом всего остального - явно исключительно дорогостоящего, один восточный булат в серебре чего стоит-то! - Аж выдохнул он при этом, - Судя по толщине стопки обязательств - даже на глаз, золота там в остатке получилось немало! Хотел бы я видеть ту сокровищницу, которой ты попользовался, однако же!
  - Уж лучше б тебе её так никогда и не увидеть, - Криво усмехнулся Владислав.
  - Даже так? - Аж остановился дед, повернувшись к нему лицом. - Ну и ну!
  Владиславу напоминание об источнике его нынешнего материального благополучия основательно испортило настроение, так что весь дальнейший путь вокруг площади до предполагаемого места их обеда они проделали молча. Дед, получив такой ответ, и - наблюдая настроение Владислава, тоже, видимо, крепко призадумался.
  В заведении их встретили совершенно иначе, нежели вчера - самого Владислава. К ним сразу же вышел старшой над половыми, видимо - всё время наблюдавший за входом, и - буквально расплываясь в улыбочках и выражениях высочайшего уважения к посетителям, тут же провёл их к свободному столику. Не без того, конечно же, что он мог и узнать деда, который в этом заведении, разумеется, вряд ли появлялся часто, но Западников в городке ведь обитало не столь уж много, и тот вполне мог знать их всех в лицо. Впрочем - вероятнее всего, он сейчас руководствовался, прежде всего, именно своим впечатлением от вчерашнего посещения заведения Владиславом.
  Перед тем как присесть за столик, Владислав ослабил кушак, вынув ятаган с кинжалом, и поставив их в специальные козлецы для оружия посетителей. Вид его сегодняшнего платья и вооружения - совершенно очевидно, лишь добавил степени уважения в отношении к нему старшего полового. Владислав сразу же потребовал, чтобы тот перечислил лучшие блюда, которые здесь могли подать, а также и - напитки, после чего попросил деда выбрать всё, что только душе его будет угодно. Тот просто расцветал на глазах от происходящего. Сделав заказ он горделиво осмотрелся по сторонам, видимо - пробуя обнаружить среди остальных посетителей своих знакомых. И его ожидания его отнюдь не обманули. Как только половой удалился с заказом, к их столику тут же подошёл очень представительный господин, одетый, как и дед, в разновидность делового платья, только - гораздо более роскошного, отделанного золотой нитью, с серебрянными шнурами. И - практически полный его ровесник.
  Дед встал, и они сердечно обнялись - видимо, знали друг друга очень неплохо. Владислав его не впомнил, видимо в имении деда тот особо и не появился.
  - Вот - прошу любить и жаловать, внучонок мой - от бедной Венцеславы оставшийся. - Представил он его подошедшему, взглянувшему на Вячеслава с острым любопытством - видимо, он хорошо знал все обстоятельства их семейства. - Единственный наследник нашего рода, и - можно сказать вся его будущая надежда! - С гордостью продолжил дед. - Только что вернулся с западных пределов, где достойно служил Властелину Тьмы, до его ухода. - Командироствовал в Чёрной Башне, и - со сменой обстоятельств, решил вернуться в родные пенаты. Достойно был награждён там за верную службу - удостоился двух колец от Башни - изумрудного и рубинового! - И тут дед крепко ухватил правую ладонь Владислава своей, и - не взирая на вялое сопротивление того, поднял её высоко, дабы подошедший мог и сам у видеть на безымянном пальце провозглашаемые награды.
  У того, при виде колец, взблеснувших алыми и зелёными искорками в свете многочисленных свечей, заливавших залу ярким светом, в глазах полыхнуло немое изумление, и - брови полезли вверх. Теперь он глядел на Владислава уже совершенно иначе, чем до этого момента. Он даже как бы чуть подтянулся, и - счёл необходимым сам формально представиться ему:
  - Нынешний глава рода Алозорских, Предводителей Копья Знаменосца Владетеля и Стража Долгой Долины Велислав, - Важно произнёс он, и чуть склонил голову.
  Владислав, которого уже представили, лишь склонил свою в ответ, и начал было поднимать руку в приветствии - как полагалось при знакомстве с главой такого важного семейства - Алозорские были родом весьма и весьма известным, влиятельным и уважаемым во всём Княжестве. Но тот лишь повёл своей - благодушно останавливая его приветственный жест.
  - Ах Великое Небо, оставьте, мой мальчик, оставьте! Такой известный герой как вы сам должен был бы быть мной приветствуем достойнейшим образом! Можно ли к вам присесть-то? - Обратился он к деду.
  - Да конечно! - Обрадовался тот. - Владиславушко, внучонок, может - чем попотчуем гостя-то?
  Тот лишь отмахнулся, и они присели за столик.
  - У меня тут встреча с друзьями, которую я назначил после посещения Городского Управления по делам имения. - Объяснился тот. - Но мы тут ещё долго сидеть будем, так что они меня подождут пока что. А, - Обратился он к Владиславу, - это ведь вы наверное, тут вчера отобедать изволили? Уж о вас слухи-то поползли по городу. О великом герое Башни - верном проводнике её самых тайных деяний, благополучно вернувшемся с войны в родные пределы!
  Владислав, выслушивая эти похвалы, лишь слегка поморщился - такое быстрое распространение известий о приезде в город совсем не входило сейчас в его намерения. Но - что уже было поделать? Его посетило запоздалое сожаление о своём вчерашнем решении отобедать в этом месте. Его новый знакомый явно не увидел ничего страшного в том, чтобы поделиться сведениями о том, с кем он тут вчера встретился. Оставалось лишь надеяться на то, что его разглагольствования на эту тему были лишь самого общего свойства, и - касались только открытых сторон их вчерашней беседы. Но - в любом случае, наверняка весть о его появлении уже вполне могла дойти и до ушей тайной службы Владетеля и Стража Княжества. А вот это Владислава сейчас положительно пугало.
  Дед, наоборот, с очевидностью был очень доволен такой, распространяющейся среди местного Западничества как лесной пожар по сухостою, громкой славой своего внука. Он буквально купался сейчас в отблеске её лучей, падшей на их скромную родовую ветвь.
  Тут принесли заказанное. Владислав всё же распорядился подать третий бокал, и сырную закуску, и они, разлив вино из покрытой подвальной плесенью бутыли, самой лучшей лозы и - весьма достойного возраста, подняли первый традиционный тост - за величие Запада. От еды гость, впрочем отказался. Но - видимо, своим опытным взглядом сразу же оценил общую стоимость заказа, после чего удивление на его лице приобрело оттенок некоторого веселого изумления.
  - Я вижу, вы из своего путешествия не с пустыми руками вернулись-то. - Отметил он, глядя Владиславу в лицо. - Видимо, Великий Владыка умел награждать за верную и полезную службу!
  - Да так. - Неопределённо ответил ему Владислав, явно не расположенные развивать разговор на эту тему. - Привёз с собой кое-что, конечно же. На дальнейшую жизнь хватить должно бы.
  - Может, захотите имение своё себе завести, нет? - Осведомился гость внимательно продолжая глядеть ему в лицо.
  - Да - действительно! - Тут же поддержал его дед. - Кстати, недалеко от меня есть достаточно большое, хотя и крайне запущенное имение одного землевладельца из местных. У него ещё отец, которого я хорошо знал, там бездарно хозяйствовал, а уж его непутевый сынок и то немногое, что от отца осталось, умудрился сейчас полностью прогулять, и - пустить по ветру. Пустой молокосос. - И тут дед раздражённо махнул рукой. - Пьёт беспробудно, гуляет не по средствам. В общем - думаю, что он земли свои если ещё не продаёт, то совсем скоро его заимодавцы его их продать заставят. Очень неплохая возможность взять их по - думаю, вполне сходной цене. Если только сейчас умно провернуться.
  Владислав, выслушав всё это, лишь криво усмехнулся, подумав, что странно было бы тому, кто пробует весь мир обратить в своё имение, пытаться сейчас пробовать захозяйствовать на каком-то мелком клочке жалкого уголка этого мира. Да и - что ему теперь будет отнюдь не до угнездений, это ему было предельно ясно. Даже если и сам захочет, то кто ж ему позволит-то? От него сейчас ждут совсем, совсем другого.
  - Да, поживём - увидим. - Лишь качнул он головой, не желая сейчас вдаваться ни в какие объяснения - тем более, при чужом человеке.
  - Ну ладно. - С полуслова понял его дед. - Эт я так, знаешь ли - по своей собственной многолетней мерке пытаюсь на тебя своё представление о пользе примерить. - И он лишь покачал головой.
   Подсевший явно рассчитывал услышать от Владислава хоть что-нибудь о его приключениях на только что прошедшей войне. Но Владислав вовсе не расположен был сейчас общаться на эти темы. Так что разговор в основном происходил у того с дедом, и он быстро утешился, углубившись с тем в предметы, важные и существенные для них обоих. Владислав же лишь молча слушал их - по большей части. Ибо на него всё больше давила, и всё больше гнела неотвязная мысль о сегодняшнем неизбежном посещении Дома, и предстоящим разговоре с Мастерами Знаний. Также и нехорошие предположения о том, что за этим может последовать. Ведь наверняка же - если не сегодня вечером, то уж завтра - точно, покинутый им караван достигнет столицы Княжества. Если - если опомнившийся вожатый каравана уже не послал туда быстрой весточки о произошедшем.
  Под эти разговоры они засиделись в заведении аж до четырёх пополудни. За это время им пришлось дозаказать дополнительно ещё одну бутыль вина, потом - каких-то наливок, весьма рекомендованных - на правах завсегдатая, подсевшим к ним, и к оным - каких-то весьма заморских фруктов, которых Владиславу до этого ещё едать не приходилось - в толстой, ярко-оранжевой кожуре, по мере сдирания своего распространявшей запах необыкновенной свежести.
  Так что когда они вышли наружу - расплачиваясь Владислав опять оставил очень щедрые чаевые, чем - совершенно очевидно, уже навсегда серьёзно и положительно укрепился в глазах главного распорядителя, то деда, да и самого Владислава изрядно покачивало. Впрочем - поскольку напитки были здесь все сплошь как на подбор самого высшего качества, то они лишь основательно захмелели, но - вовсе не упились.
  - Да уж, проговорил дед, когда они отошли уже достаточно далеко, как он тобой, однако же, заинтересовался! Он всегда сохранял верность заветам старины и наследию предков. Был одним из тех, кто восстание Чернограда из пепла восприяли с огромной радостью. И - с большими надеждами. Таких много было среди родовой знати средней руки. В отличие от.. От высшего сословия. Те, как раз - в основном, гораздо больше заботились о сохранении своего первенства, чем о предметах более возвышенных и глубоких. Не все, конечно же - Спохватился тут он. - Но - многие. Гораздо больше, чем того желалось бы! - Желчно закончил он.
  - Как бы он ко мне не отнёсся, да и такие как он - даже если их множество, но - судьбу-то мою будут решать отнюдь не они. - Пробормотал Владислав, с тревогой размышляя, при этом, к чему собственно может привести повсеместная болтовня о его возвращении.
  Подсевший к ним гость - после того, как они ушли, моментально вернулся к заждавшемуся уже его товариществу, и никакого сомнения что они там сейчас меж собой обсуждают у Владислава, разумеется, не имелось.
  - Да, - Озабоченно отозвался дед. - Твоя единственная надежда - на Мастеров. Мастера, как раз, и являются главными хранителями и распространителями древних заветов. Если они за тебя встанут достаточно решительно, то Совет с ними - скорее всего, без особой нужды связываться не станет. Я так полагаю. Тут хорошо - что тебя не скрутили сразу же по возвращении. Ещё там - за перевалом. Потому что выцарапывать тебя из их рук было бы гораздо труднее, чем сохранить тебя от них уже сейчас. Когда ты здесь - среди своих. И - после того, как твоя слава героя достаточно укрепится среди местного рыцарства. Ибо - если за тебя вступится достаточное количество голосов, то Круг ещё десять раз подумает - стоит ли ему перечить мнению общества. Так что - не тревожься! - Проницательно глянул он на Владислава .- Ширящаяся слава тебе, как раз, не во вред, а - на руку. И да, кстати, по моему тебе не мешает уже двигать к Мастеру как можно скорее. Сразу же - как домой вернёмся, без промедления.
  Как раз именно в этом вопросе у Владислава импелось совсем другое мнение. Он твёрдо решил не являться в Дом Мудрости ранее сумерек - благо, для этого не нужно было покидать города, и - выбираться за ворота, а проход в укрепление Западников со стороны города был открыт в любое время. Так что дома он никуда особо спешить не стал - невзирая на удивлённые, и даже несколько укоряющие постоянные взгляды со стороны деда.
  Прежде всего - забравшись в библиотеку, и - воспользовавшись тем, что дед сразу же прошёл к себе в комнату - передохнуть малость от дневных хлопот (всё ж возраст оказывал на него своё влияние, да и обеденных возлияний для него оказалось более, чем достаточно) он, тихонько заперев двери, вскрыл тайник, и упаковал туда полученное золото - за исключением десятка монет, оставленных им на текущие расходы, и - стопку денежных обязательств, которые дед ему отдал по возвращении, одобрительно и - с широкой улыбкой потрепав его по плечу при этом.
  Сегодняшняя продаже совершенно его поразила, показав, что вывезенное им из Детинца мёртвого града - по своей общей стоимости, вполне может превзойти все его самые смелые надежды и ожидания. Он ещё раз просмотрел свои сокровища - и убедился в том, что все без исключения средине и крупные рубины, да и большая часть мелочи - были именно такого вот цветового оттенка, как и тот камень, который он сбыл купцу сегодня. Как там тот сказал при этом - "голубиная кровь"? В бриллиантах он не разбирался, но - уже то, что это были огранённые камни, насколько ему было известно - поднимало их стоимость необыкновенно.
  Ему - в его жизни, понятное дело, до сих пор не только не приходилось иметь хоть какое-нибудь торговое дело с камнями, но даже попросту держать их в руках. Поскольку ни его мать, ни - естественно, его самого никогда не приглашали на торжественные собрания знати - ни Западников, ни даже - туземной, то он даже не имел возможности видеть их хоть со сколь-нибудь близкого расстояния. Так - издали, на больших людных сходках, во время каких-нибудь парадов или процессий, посвящённых торжественным датам. Так что его познания в этом деле были самого общего свойства. Но то, что огранённые камни были большой редкостью даже в нарядах и сокровищницах самой первой знати, и - отнюдь не только их княжества, он знал совершенно точно. Здесь же - все камни без исключения, даже самые мелкие, были искусно ограненными. Видимо - в сокровищницы Кольценосцев попадали лишь самые выдающиеся ценности.
  Вряд ли эти обитатели потусторонья - даже когда ещё владели каким-то подобием тел, особо интересовались драгоценностями и золотом как таковыми - подумалось ему. Насколько он понял за это время - даже и тогда для них мир внешней природы выглядел совершенно иначе, чем для всё ещё обитающих здесь. Так что для них что булыжник, что бриллиант - скорее всего было всё едино. И для них эти драгоценности, скорее всего - были всего лишь удобным орудием для подчинения себе человеческих жадности и слабости. Поэтому-то ему и разрешили черпать оттуда полными ладонями - без счёту. Лишь бы - на пользу делу пошло. Но вот у него самого - пока он, сидя в полумраке комнаты - с хорошо закрытыми шторами, перебирал в ладонях вспыхивающие неисчислимыми разноцветными искорками камни - голова начала попросту идти кругом от накатившего на него - словно горячее, липкое пламя, ощущения обладания богатствами просто неисчислимыми!
  Да уж - думалось ему, и всё плыло перед глазами его от дум этих, какое там именьице! Тут впору о поместье эпических размеров задуматься! Дворец себе отгрохать - прям посреди города! Да попросту купить целиком домину - из выходящих окнами на главную площадь! Купить часть морского берега, и - завести себе летний дворец, как у первых лиц Княжества в обычае! Тут он вспомнил, как - ещё ребёнком, когда мать его возила на море летом, он буквально засматривался на эти лёгкие, ажурные, словно встающие из прибрежного беска белоснежной пеной мраморные имения, мимо которых они тогда проезжали по дороге к общему пляжу. Для таких вот - как они тогда были, богатящихся нищебродов - совсем уж нищие и бедняки к морю, понятное дело, летом не могли себе позволить выбираться. Накупить себе рабов - завести дворню! Конюшню с рысаками! Позолоченного дерева бледно-салатовую закрытую повозку для выездов!
  Тут он тряхнул головой - и наваждение развеялось. Какие ещё там имения? Какие ещё там выезды? Что это всё для него теперь - для заглянувшего в самые глубины бытия этого мира, для прикоснувшегося к самому его основанию, для поднявшегося по ступеням пирамиды Великого Кольца почти что до самой её вершины? Для того, кого Великое Кольцо навсегда зачаровало своим непреодолимым, своим столь волшебным, и столь завораживающим зовом? Да и кто бы ему теперь позволил бы так бессмысленно прожигать жизнь, теперь - когда на него уже возложили такие упования, и такие ожидания? Кто? С этими - ведь шуточки плохи, и - здесь он содрогнулся, тут же вспомнив угольный провал закутанной в хламиду фигуры Кольценосца в палевом облаке с рванными краями, колеблемыми нездешним ветром.
  Быстро и аккуратно упаковав всё, за исключением десятка монет, спрятанных им здесь же в потайной ящичек в одном из книжных ларей, он так же тихо отпер двери библиотеки, и - прошёл в свою комнату. Тут он переоделся в тот же чесучовый костюм, в котором ходил вчера - лишь надев под рубашку новоприобретённую кольчужку, да перепоясавшись кушаком - по своему цвету тот, в общем, подходил почти под любую перемену платья - решив не брать с собой перевязи с мечом, а ограничится лишь ятаганом с парным кинжалом. Впрочем, по некотором размышлении, он, всё же, решил прихватить с собой также и свой лук и колчан с заговоренными стрелами (лук с колчаном сцеплялся крючками в одно целое, очень удобное для переноски на ремне - на одном плече) - хотя с этим его облачением - да ещё и на городском выходе, оное должно было смотреться несколько странновато. Но - кто его знает? Во всяком случае с луком, снабжённым заговоренными стрелами он чувствовал себя - всё же, гораздо спокойнее.
  Выйдя в проход он буквально столкнулся с дедом, который за прошедшие несколько часов, видимо, уже успел отлежаться, и теперь поспешил ему навстречу, услышав, что Владислав покидает свою комнату. Они вместе спустились вниз, и там Владислав попросил домоправительницу подать им кофею с выпечкой в залу.
  Дед - всем своим видом, выразил полное изумление тому, что Владислав всё ещё так тянет с уходом. Решив делать вид, что он этого не замечает, Владислав пригласил деда к столику. И они уселись у тёмного очага - на столик уже поставили подсвечник с тремя свечами, да и на дворе было достаточно свело - в окна с раздвинутыми занавесями из садика просвечивало всё ещё ясное небо, хотя солнце уже давно ушло на другую сторону дома.
  - Ты, я вижу, совсем не торопишься! - С язвительной тревогой в голосе тут же обратился к нему дед, даже не дожидаясь, когда поднесут кофею.
  - Уверяю тебя, у меня есть на то свои причины, недовольно поморщился Владислав. - Я.. Я там раньше вечера попросту нее хочу появиться! - Наконец решительно закончил он.
  - Ну смотри, - Хмуро продолжил дед. - Мне хочется верить, что ты знаешь, что делаешь.
  - Знаю! - Уверил его Владислав.
  Тут поднесли кофей, уже разлитый в толстые, низкие, покрытые коричневой глазурью глиняные кружечки - сохранения тепла ради, а также блюдо с выпечкой.
  Они просидели там часа полтора, болтая о пустяках, и - время ото времени возвращаясь к предметам, затронутым во время на сегодняшнего обеда. Чувствовалось, что дед всё никак не может оставить мысли о возможном приобретении Владиславом - для себя, своего собственного имения, пусть и небольшого. В среде земельной аристократии, к которой принадлежали, разумеется, и Западники, владение личным земельным наделом существенно подымало статус рыцаря. Особенно - приобретённым не в порядке наследования. По закону первородства наследственное землевладение рода всегда переходило к старшему из ныне живущих наследников. И поэтому приобретение - тем или иным способом, надела вне очереди родового наследования существенно способствовало общему укреплению благополучия для конкретного рода, да и поднимало его положение в глазах всех остальных землевладельцев.
  Целиком и полностью понимая и разделяя поползновения деда, Владислав тем более испытывал большие затруднения в попытках как-то растюковать тому, почему ему сейчас этим заниматься совершенно не следовало. Стараниями деда они всё время ходили вокруг да около этого предмета, что очень стесняло Владислава.
  Наконец в комнате потемнело - где-то там, с другой стороны солнце село за вершины близких гор, обрамлявших - с запада, долину, в которой угнездился их город. В общем-то, если он хотел дождаться сумерек, то стоило бы ещё посидеть дома. Но неодобрительность к его промедлению со стороны деда так давила Владислава, что он решил, всё же, не затягивать ожидания. Встав - и тепло простившись с ним - тот крепко его обнял, провожая, и пожелал благополучного завершения разговора с Мастерами, Владислав покинул дом, решив отправиться туда пешим - это было и проще, да и гораздо удобнее - не пришлось бы искать, где там разместить коня по прибытии.
  Вообще-то можно было бы взять и извозчика. Для солидности. Но - идти было, в общем не очень далеко, да и - эта часть города была заселена благополучной и небедной публикой. Тут в основном владели городскими особняками многие Западники, так что городская стража бдела, и -хватало оклолодомовых дозоров, поэтому - в этой части города, и глухой ночной порой было совершенно спокойно. Да и дорога ему была знакома до боли, сколько лет он - ещё подростком, по ней бегал туда-сюда для посещения Дома! Да и спешить ему было особо некуда - на дворе всё ещё было очень светло. Так что он решил пройтись пешком. И ещё по пути, к тому же - чтобы убить время до сумерек, зайти в какую распивочную, пропустить - по жаре, стаканчик холодного белого винца из подвала, с чашечкой кофею - благо тут хватало вполне приличных заведений. Так что к проходу в укрепление Западников он добрался уже действительно к самым поздним сумеркам.
  В Дом он вошёл, как и всегда это делал, через Врата Извечного Пламени. Поинтересовавшись у привратника врат, он выяснил, что Мастер Велимудр сейчас находится у себя - в своей личной рабочей зале. Пройдя по запутанным проходам первого этажа в соседнее крыло, он поднялся там на второй этаж - по узкой винтовой лестнице тёмного дуба, и - приблизившись к знакомой двери, робко в неё постучал. Получив разрешение он дёрнул вниз хорошо отполированную бронзовую ручку, и - раздвинув двойную - чёрного бархата занавесь, вошёл внутрь.
  Там он обнаружил Мастера, который - стоя возле низкого, широкого переносного столика чёрного кованного метала, с загнутыми вверх краями столешницы, примостившегося возле нетопленного по летней поре очага, и всего заставленного какими-то затейливыми стеклянными сосудами причудливой формы, очень внимательно следил за круглым, с ручкой и длинным, изогнутым носиком сосудом тёмного стекла, водружённым на небольшую жаровенку, тлевшую тонким язычком синеватого пламени. Жидкость в сосуде как раз начинала закипать, и Ведимудр, сделав нетерпеливый приглашающий жест Владиславу, снова повернулся к столику, внимательно наблюдая за кипением в сосуде.
  Владислав, подойдя, и - примостившись сбоку, с огромным интересом уставился на происходящее. Дождавшись, пока из-под дырочки в стеклянной крышке сосуда повалил пар, Мастер ловко схватил его за ручку ладонью, одетой в перчатку тонкой чёрной кожи, и - быстрым движением опустив носик в открытый высокий цилиндрический сосуд светлого стекла, до половины наполненный белыми кристаллами, стремительно его туда опорожнил. В тёмой жидкости, покрывшей их доверху, кристаллы начали стремительно растворятся, с бурным пузырением, и - выбрасывая клубы белого дыма с невероятно резким едким запахом, от которого у Владислава заслезились глаза и перехватило дыхание.
  Поставив опорожненный сосуд на специальную решётчатую подставку, мастер - той же рукой в перчатке, подхватил сосуд с кристаллами со стола, и - стараясь держать его подальше от своего лица, начал равномерно встряхивать тот полоскательными движениями, следя, чтобы кристаллы растворялись бы в мутной жиже как можно равномернее. Покрутив так сосуд какое-то время, он, наконец, поставил его назад, повернулся к Владиславу, и сказал - приветливо улыбнувшись:
  - Ну - замечательно, что пришёл, очень рад тебя здесь, у себя, снова увидеть! - Быстро покосившись на сосуд с только что приготовленной взвесью, приобретшей сейчас мутно-коричневый окрас, он бросил. - Ладно! Пускай себе отстаивается. А мы с тобой пойдём-ка к гостевому столику, побеседуем!
  Однако, перед тем, как отойти от очага, он дёрнул за шнурок, висевший слева от него, и - когда в залу на вызов стремительно влетел служка, тихо отдал ему на ухо какие-то распоряжения.
  - Сейчас нам принесут чего-нибудь сюда, чтобы неторопливо посидеть, пообщаться. - Пояснил он насторожившемуся было Владиславу. - Ты, я думаю, против кофею и сушек возражать не будешь? Чего-то более крепкого мы сейчас с тобой не будем употреблять - ты, если судить по запаху, и так уже успел принять по дороге, - Усмехнулся он. - А у нас намечается разговор серьёзный. Так что лучше будет малость кофеем взбодриться, не находишь?
  С левой стороны от входа в залу, под высокими - во всю стенку ларями со всякой всячиной, стоял небольшой круглый столик тёмного дерева, и - четыре низких, но весьма основательных табурета вдвинутых под него. Выдвинув их, они уселись у столика, друг напротив друга. Колчан с луком Владислав примостил под столик, так, чтобы был под рукой. Велимудр глядел на Владислава во все глаза, приветливо, широко ему улыбаясь.
  - Ну, - Наконец произнёс он - Ты себе даже не представляешь, насколько рад я увидеть тебя вновь - живого, и судя по всему, очень удачно провернувшегося в этом своём походе! Про тебя уж такие слухи ползут по городу! Не удивлюсь, если окажется, что даже при дворе Владетеля и Стража Княжества уже обеспокоились! А уж как я за твоего деда-то рад! А ну-ка, дай-ка мне полюбоваться на твои наградные кольца!
  Владислав неохотно поднял кверху правую ладонь, в которую тот буквально впился взглядом, пожирая глазами искорки, которыми сверкнули камни в свете свечей, зажжённых в подсвечнике на столике служкой - перед тем, как тот убежал выполнять порученное ему Мастером.
  - Надо же - Выдохнул он наконец. - Никогда ещё не приходилось видеть вот так - оба кольца на одной руке! И кто бы мог подумать.. - Он не продолжил фразы, но понятно было, что гораздо больше его поразило именно то, а ЧЬЕЙ руке ему - вот, пришлось увидеть эти кольца вместе. - Мне твой дед вчера кое-что уже успел рассказать про тебя, конечно же. Да и из города сорока успела на хвосте кое-что донести. - Усмехнулся он, и Владислав лишь кивнул про себя - кто бы мог сомневаться в том, что в Доме хорошо умели собирать новости обо всём, происходящем в городе и окресностях.
  - Я слыхал,- Продолжил тот, - Что у тебя там возникли некоторого рода сложности с.. Ну - в общем, там, за горами, при возвращении.- И тут он бросил на Владислава быстрый взгляд. - Но - могу тебя уверить, и тут он прямо взглянул Владиславу в глаза. - Что у Круга Мастеров на всё, происходящее с тобою, совсем, совсем другой взгляд. Несколько.. Гм.. так сказать отличный от того, который.. В общем - от того как на это смотрят наши бравые вожди. Но - им это ведь простительно, не правда ли? - Усмехнулся он.- Их дело - поддерживать, так сказать - боеспособность нашего народа. Вести его в битвы, следить за общим порядком. Но - на то ведь и Круг Мастеров существует, чтобы следить, дабы они того.. Ну, не уклонились бы часом от наших главных целей, не приняли бы какого там ошибочного решения под влиянием.. Ну, скажем так - некоторой неосведомлённости в тайных течениях бытия, и - сокрытых от глаз телесных его подлинных, невидимых оснований! - Велимудр, по своей извечной привычке, и сейчас изъяснялся несколько витиевато. В общем - я думаю, что эти недоразумения с тобой мы попробуем как-то уладить.- Наконец ободряюще усмехнулся он. - Так сказать - ко всеобщей пользе и взаимному удовлетворению.
  Тут появился служка с подносом, на котором стояла большая медная турка на тлеющей жаровенке, витая серебряная корзинка с песочным печеньем, покрытым мёдовой глазурью, и тремя простыми, но очень изящными белыми фарфоровыми чашечками. Поставив поднос на столик он тут же удалился.
  - Мы.. Мы ждём ещё кого-то? - Осторожно осведомился Владислав косясь на третью чашечку.
  - Да, тут сейчас подойдёт один человек. - Небрежно бросил Велимудр. - Он как раз и приехал-то сюда издалека, именно - для встречи с тобой. Он-то с тобой и будет уже говорить предметно. Он не то, чтобы собственно направлен был сюда - по твоему поводу, Кругом. Но - он принадлежит к некоему ВНУТРЕННЕМУ сообществу в Круге Мастеров.. Ну - так сказать особые люди там, что ли. В общем - сообщество, мнение которого в Круге, можно сказать, является направляющей и определяющей силой. С которой все остальные очень, очень вынуждены считаться - Тут он - еле заметно, улыбнулся. - Он-то полностью и осведомлён во всех тонкостях мнений, предположений и намерений этого сообщества, связанных.. Нда-с, в общем - связанных с тобой. - Чувствовалось, что мастер и хотел бы, да не решается прояснить этот предмет более, чем экивоками. - Я-то сам, как ты понимаешь, здесь скорее - на подхвате. - Усмехнулся он. - Мне всё это, разумеется, интересно до безумия. Особенно - связанное лично с тобой. Но - расспрашивать я тебя сейчас не буду. Не моё это дело. Позднее - рассчитываю вот, что когда мы ещё не раз с тобой встретимся, уже когда всё это утрясётся, то ты вот - что захочешь, и что - разумеется, можно будет, то мне и расскажешь. Коли на то воля твоя будет. - И тут он развёл руками.
  В этот момент бесшумно распахнулась дверь, и в залу - без всякого предварительного стука и приглашения, стремительно проскользнула, откинув занавесь, высокая, сухопарая фигура человека, облаченного в балахон Мастера. Приблизившись к столу он поздоровался с Владиславом голосом, который тому показался смутно знакомым. Хозяин залы, приподнявшись, сделал гостю приглашающий жест к столу, и пододвинул тому табурет, который любезно вынул из-под столика, и тут же налил ему кофею в чашечку из турки. Тот, благодарственно кивнув, сел к ним обоим лицом, рассеяно взял из рук Велимудра поднесенную тем чашечку, и - умостился на табурете, попав наконец в круг света, исходившего от подсвечника на столе.
  И вот здесь Владислав - разглядев его получше, наконец узнал в пришедшем того самого мастера Агиля, который принял участие в его судьбе несколько месяцев тому назад, когда он посетил Дом Западников в Звездограде. Во всяком случае - это было явно не самое худшее из того, что могло его ждать. О той их встрече у Владислава сохранились отнюдь не самые плохие воспоминания.
  Какое-то время они помолчали, прихлёбывая из чашечек, и закусывая напиток печеньем. Пришедший мастер смотрел на Владислава не стесняясь - совершенно в упор. Серые глаза его, словно чуть присыпанные пеплом, глядели цепко, внимательно, и в них тлел огонёк острого, пронзительного ума. Наконец он промолвил - медленно, чуть растягивая слова общеяза, голосом, глухим, перекатывающимся, словно стучащие друг о друга булыжники:
  - Можешь не переживать за свою дальнейшую судьбу, юноша. Сейчас готовится соответствующая бумага от Круга Мастеров - обращение к Владетелю и Стражу вашего княжества с настоятельной рекомендацией не только оставить тебя в покое, но и проявить - по отношению к тебе, всю возможную заботу и защиту. Но я уже направил к нему своего посланника, который должен был всемерно ознакомить его с пожеланием нашего Круга. Так что не думаю, что хоть кто-либо из Владетелей решится после этого портить тебе жизнь, и - тем более, тебя преследовать. К сожалению - твоё возвращение было столь внезапным и неожиданным, что Круг не смог упредить твоё появление в приграничье. Но - как я понял, ты и сам сумел как-то справится?
  Владислава такое внезапное заступничество, безусловно, только порадовало. Но его также и весьма насторожило столь пристальное внимание к его личности Круга Мастеров. Не совсем понятно было, что им известно о случившемся на Западе, и чего именно они от него ждут, и на что рассчитывают. Поэтому он вяло промямлил скупые слова благодарности к Кругу за столь горячее участие в его судьбе. Ощущая, в то же время, себя весьма неуютно под пронизывающим взглядом Мастера. Впрочем, тот не обиделся, явно не рассчитывая на то, что собеседник немедленно рассыплется в горячих изъявлениях благодарности за заступничество.
  Тут Агиль повернулся к сияющему - словно солнышко, Велимудру, и тихо произнёс:
  - Покорнейше извиняюсь, но нам надо бы поговорить с Владиславом наедине!
  - Конечно, конечно! - Тут же вскочил тот. - Я вас оставлю, можете располагаться здесь на сколько хотите, а я пойду прогуляюсь..
  - Нет, нет! - Прервал его Агиль. - Наоборот, я заберу у тебя юношу, и мы пойдём, побеседуем где-нибудь в другом месте. Несколько более укромном.
  - Ну, как знаешь, - Развёл тот руками, нимало не обидевшись. -Хочешь повести его к себе в гостевые комнаты?
  - Там посмотрим, - Уклончиво ответил тот, поднимаясь с табурета, аккуратно ставя наполовину ещё недопитую чашечку обратно на поднос, и дела Владиславу приглашающий жест - следовать за ним.
  Владислав попрощался со своим старым наставником, ещё раз выслушав от того приглашение заходить к нему запросто - когда только душе его будет угодно, а затем - подхватив колчан на плечо, поплелся за Агилем, который уже уходил к двери, даже не оглянувшись, чтобы проверить, следует ли он за ним.
  Мастер, совершенно неожиданно для Владислава, спустившись на первый этаж, повёл его вон из здания - через Врата Извечного Пламени. Когда, следуя за ним, Владислав очутился во внешней привратной башне, он уже было решил, что тот хочет выйти с ним в город, и там подыскать для беседы какой-нибудь незначительный кабачок или таверну. Но в башне, кратко переговорив с начальником караула, его провожатый дождался, пока стражники с натугой подняли - за кованые стальные кольца, покрытые ржавчиной, крышку квадратного каменного люка в полу - у самой левой стены, и - взяв в руки поданный ему факел, начал спускаться по крутой каменной винновой лестнице, пробитой в узком, круглом колодце, откуда на Владислава пахнуло запахом прели и ледяной сырости.
  Следуя за ним, Владислав с облегчением отметил, что люк за ними опускать не стали. Не то, чтобы он сейчас опасался от Мастеров ловушки - памятуя наставления Кольценосца, но - в данный момент он не испытывал полного доверия совершенно ни к кому. В самом низу спуска обнаружилась круглая же площадка, а на ней - узкая дверца со скруглённым верхом, из толстенных дубовых плах, обитых накрест железными полосами, утопленная в глубокой нише. На двери - по всей её высоте, были набиты три толстенных запора, уходивших в квадратные углубления, выбитые прямо в камне стены. Запоры, как и железные петли, оказались весьма ухоженными, и заботливо смазанными каким-то густым жиром. Так что мастер открыл их совершенно без малейшего труда.
  Когда он, следуя за мастером, вышел на наружу, то - неожиданно для себя, оказался на узкой открытой площадке, убегавшей во тьму по обе стороны, и выбитой прямо в толще скалы, с полусводом, замыкавшимся сверху, и с решётчатой железной оградой, за которой - где-то недалеко внизу, шумел невидимый водный поток. Тут Владислав сообразил, что это - скорее всего, какая-то галерея, пробитая под башней - в скальном основании, прямо надо рвом - вдоль проходящей выше стены - то ли для водозабора во время осады, то ли ещё для каких иных оборотных надобностей. Тщательно прикрыв за собою двери, да ещё и засунув одинокий засов, оказавшийся на ней снаружи, Мастер сделал Владиславу приглашающий жест, и они - достаточно далеко, прошли по галерее налево от двери.
  Отыскав в каменной стене держак, Мастер вставил туда чадящий на пробирающем до дрожи сыром ветерке - веющем над невидимым в темноте водным потоком, факел, повернулся, опёрся на ограду, и жестом предложил Владиславу стать рядом с ним.
  Какое-то время они стояли молча, опустив головы, и - вслушиваясь в шум воды, бегущей где-то недалеко внизу - в узком каменном ложе. Город, в своё время, построили на плоском возвышении каменного плато, которое река, посреди долины, изначально огибала широкой петлёй. Но - заложив город, и - огородив его стеной, основатели пробили - с другой стороны, в каменном основании плато, глубокий и широкий ров - в общем, как бы другое устье, отведя туда частично воды реки. А когда западники сооружали укрепления для своего Дома, то они, прижав его - плоской стороной, к старому, городскому рву - в его самой узкой части, также окружили его рвом, ветвившимся от основного, но - гораздо менее широким. С обеих сторон укрепления - от его боковых башен, к стоящим на противоположной стороне рва башням городской стены были перекинуты каменные арки с решётками, уходящими в воду - чтобы лишить возможных противников, ведущих осаду, возможности проникнуть по рву меж стенами. И тогда же - видимо, пробили внизу и эту галерею надо рвом. Уже много столетий городу не угрожала никакая осада, но - видимо, все эти древние сооружения по прежнему поддерживалась в прекрасном порядке.
  - Тут мы можем говорить совершенно свободно. - Наконец отозвался Мастер своим глухим голосом, по прежнему глядя вниз - прямо перед собой. - Тут нас никто не услышит. В Доме я не хотел обсуждать эти предметы, потому что там хватает праздных ушей. И - не только праздных. - Усмехнулся он.
  - Ты этого, скорее всего и не знаешь, - Продолжил Агиль. - Но все эти годы - со времени последнего восстания Величайшего Владыки из тьмы забвения, наш народ весьма резко разделился, в принятии его нового пришествия в Среднеземье, на три очень отличающиеся меж собою отношения к этому событию. Самая верхушка из военных и управленцев - особенно же многие Стражи и Владетели, были весьма недовольны происходящим. За века отсутствия Высочайшего в плотном мире они столь свыклись с безраздельностью своей власти, что их весьма неприятно поразило, когда выяснилось, что они - лишь хранители и наместники, а отнюдь - не полноценные господа. В общем - не все, но многие были очень недовольны - когда наблюдали, к чему именно дело движется. Прямо - естественно, никто из них выступить против власти Высочайшего не решался. Но - они пробовали, как могли, гнуть свою линию. Играли в тайное наблюдение за событиями в Чернограде. Плели там свою паутину - неизвестно к чему. Высочайший, разумеется, ведал всё это. Но - до поры до времени, позволял им заблуждаться в их глупом высокомерии. А ведь - завершись эта война его безоговорочной победой, как оно к тому и шло - дорого бы они заплатили бы тогда за эти свои безумные игры! - В голосе его внезапно прорезалась резкая злоба.
  - Другие - и их было большинство, всё ещё чего-то выжидали, внимательно присматриваясь к тому, куда клонится чаша на весах удачи. И - собираясь безоговорочно присоединиться к победителю, но - лишь когда победа Высочайшего станет полностью неоспоримой. В общем - обычное человеческое болото! - Бросил он с презрением.- Они не строили ковы, но - и не стремились оказывать добровольную помощь без особого напоминания и - даже определённого принуждения. В случае победы Высочайшего они, безусловно, кинулись бы ему в объятия радостной толпой. И - Высочайший бы их принял, разумеется, в конце концов - ведь кому-то ж надо было бы делать всю чёрную работу по окончательному истреблению непокорных, и - по приведению в безоговорочное послушание всех дикарей из малых народов.
  - Но вот третья часть Западников - не очень большая, но весьма весомая часть нашего высшего народа - Подчеркнул здесь он. - Они - НИКОГДА не теряли тайной связи ни с его блуждающим великим духом, ни с его сокрытыми слугами и посланниками в плотном мире! Своими тайными, тщательно хранимыми искусствами мы - верные до конца, всегда были на связи и с ним, и - особенно с Девятью рабами его великого кольца! Самыми его надёжными и безоговорочными слугами. Это мы, совместно, пользуясь искусствами этими, и подготовили его последнее возвращение. - Тут он покачал головой. - Дед твой всегда был в этом верен, хотя вклад его был и незначителен, разумеется. А вот твоей судьбой мы всерьёз заинтересовались чисто случайно. Тогда, когда - твой дед попросил друга своего Велимудра, одного из наших Мастеров, просмотреть линии твоей судьбы, перед отправкой тебя в Чёрную Крепость. И - вот здесь-то и оказалось, что линии эти нашему взгляду совершенно недоступны! - Тут он повернулся, и - в упор посмотрел на стоявшего рядом Владислава. - Всякий раз, когда мы пробовали проникнуть в твоё будущее, взгляд прорицателя заполняла лишь обжигающая, удушающая, непроницаемая тьма!
  Здесь он замолчал, продолжая в упор глядеть на Владислава. Тот тоже повернулся к нему, поднял голову, и угрюмо спросил:
  - И что же?
  - Что? - Ответил тот, снова отворачиваясь, и - склоняясь через ограду, к шумящему внизу невидимому потоку. - Это было крайне любопытно. И - совершенно непостигаемо. Было принято решение помочь тебе в пути, и - не терять тебя из виду. Впрочем - всё это более пугало, чем хоть в чём-то обнадёживало. И - поэтому было решено - в конце концов, попросту предоставить тебя исключительно твоей собственной судьбе.
  Он помолчал немного, сутулясь над тьмою внизу, и затем - продолжил неторопливо.
  - Когда нас достигли вести, среди многого иного, что приходило из Башни, что ты добрался туда благополучно, и - даже был принят в отряд Тайноведа, который был одним из тех, кто там тайно служил нашей верхушке, не весьма принимающей положение вещей в Чернограде, то - была сделана определённого рода заметка. Но - не более того. Не до того тогда было, да и - не представлялось это тогда особо важным. Ну а когда всё рухнуло, то ни о Тайноведе, ни о тебе - уж тем более, и не вспомнили. Вроде воспрянувшая духом - с новостями, прикатившимися с запада, верхушка наша, как-то получила то ли весточку, то ли - поросто прознала как-то, что отряд Тайноведа уцелел. Но - с нами они делиться новостями, понятное дело не стали. Да и вроде у них не было о вашем отряде никаких определённых известий. Опять же - это не представляюсь тогда особо важным ни им, ни - уж тем более, нам. После всего случившегося-то! Все были заняты и вовлечены в борьбу за перераспределение сил и влияний в сообществе. Тем более, что - судя по всем приметам, тот способ, которым устранили Высочайшего в этот раз, предполагал его безвозвратное исчезновение! В общем - верные оказались в очень непростом положении. Но - при новостях с запада нехорошо зашевелились все нижние народы. Пошатнулась наша власть над ними. Тут уж стало не до взаимных разборок. Требовалось срочно объединяться, и спасть всё, что ещё можно было восстановить и спасти из прежнего порядка вещей!
  Тут он тяжело вздохнул, и замолчал на какое-то время. Владислав же лихорадочно размышлял над тем, что он услышал только что. Значит - Тайновед таки действительно учувствовал в некоей такой двойной игре! Вряд ли он желал падения Высочайшего, но - он, оказывается, принадлежал к тем, кто отнюдь не клали все яйца в одну корзину. И что-то подсказывало Владиславу, что произошедший разворот событий, вполне возможно, устраивал его даже гораздо больше, чем победа Высочайшего. Его - и тех, кто за ним стоял.
  Во всяком случае - обратились же Кольценосцы за помощью в своём возвращении не к нему, а именно к Владиславу. Хотя - вне веского сомнения, по своим свойственностям, по своему боевому опыту, и - по своим познаниям в тайных искусствах он должен был бы подходить для их целей гораздо более, нежели чем он - Владислав. Но - не чувствовали ли они, что обратившись к Тацноведу, они могут совершить роковую ошибку? И что он приложит затем все возможные усилия для того, чтобы их возвращение в мир живых так никогда и не состоялось бы? Не стало бы возможным? Чего проще - заградить всякий доступ к подземельям башни Детинца. Пока не выясниться - каким именно образом можно вырвать Дальнегляд из-под их влияния? Да запросто! И - уж точно, он мог бы сопротивляться их нажиму гораздо лучше - чем Владислав. До тех пор, пока они не обзавелись какими новыми телами, разумеется.
  - В общем, - неожиданно снова заговорил Мастер, прервав его размышления, - Когда на одного из наших прорицателей вдруг - совершенно неожиданно, вышли из запредельных сфер, и сообщили, что Девятеро снова вернулись в мир - это было настолько неожиданной, и настолько потрясающей новостью, что большинство из нас в это просто отказывалось поначалу верить! Ведь нам было известно, что Великое Кольцо сгинуло навсегда в Извечном Пламени, и что вместе с ним была навсегда утрачена и та таинственная связь, которой невидимая плоть Высочайшего и Кольценосцев удерживалась в плотном мире! Но - выяснилось вдруг, что они таки сумели восстановить эту связь! Хоть и не полностью. И - нам также сообщили, что заслуга в этой величайшей помощи - к их возвращению в плотный мир, принадлежит порученцу из отряда Тайноведа, известному в башне под именем - Счастливчик! Вот это была новость так новость!
  Тут он снова повернулся к Владиславу, и тот увидел, как - в неверных отбелках колеблющегося на леденящем сквозняке, непрестанно веющем здесь над водной гладью, факельного пламени его серые глаза, всё время словно бы присыпанные невидимым пеплом, вдруг вспыхнули яркими алыми искорками.
  - То, что ты совершил, юноша, то, что ты вернул их миру - это уже заслуживает признания, как одно из величайших деяний в истории нашего народа! - Воскликнул он с явно несвойственным ему обычно возбуждением, голосом, прозвучавшим как удар бронзового гонга не мгновение возвысившегося над немолчным шумом водного потока. - Но! Нам также сообщили - под условием жесточайшей тайны, что именно в тебе сейчас сосредоточены, и с тобою также связаны и возможные надежды на возвращение Высочайшего! Нашего живого Бога, и - нашего вечного Владыки! - И он опять замолчал, впившись во Владислава совершенно пронизывающим взглядом.
  Отвечая ему взглядом совершенно непроницаемым, Владислав размышлял о том, что, разумеется, Кольценосцы не сообщили, да и - ни за что не откроют этим своим поклонникам здесь всей правды о происходящем. Лишь ровно столько, сколько нужно, дабы поддержать в них надежду на возращение Высочайшего, и - использовать их, маня этой несбыточной надеждой - как вьючного ослика ведут по дороге морковкой, которая на верёвочке болтается у него перед носом.
  Только вот ослику - в конце пути, морковку обычно скармливают. А вот что бы эти сказали, допустим, если б - вдруг, выяснилось, что перед ними вовсе не помощник по возвращению Высочайшего, а - наглый претендент на присвоение всего его могущества, и его руководящего места в иерархии творения? То есть, разумеется - не всё ли им равно, в конечном счёте? Но - вполне возможно, что и - отнюдь не всё равно. Это вот Кольценосцы служат исключительно Кольцу. А уж кто там владеет Кольцом - им, по большей части, всё едино. Лишь бы дело Кольца продолжил. А вот эти - эти верны ведь именно ЛИЧНОСТИ прежнего Владыки. Может быть - они и смирятся со сменой этой личности - после того, как новый владыка Кольца утвердится на этом месте. Но вот - ДО ТОГО! Нет - тут им однозначно лучше не сообщать, к чему дело идёт, и что именно происходит на самом деле! Ну и - ему самом тоже, разумеется, лучше помалкивать в тряпочку.
  Разглядывающий его во все глаза Мастер наконец опустил свой взгляд долу.
  - В общем, - Продолжил он уже погасшим, своим обычным голосом, - То, что сопровождало твоё возращение, лишь подтвердило для нас, что Девятеро тебя действительно опекают. Так что - Внутренний Круг Запада, Круг Верных Вечному Владыке уполномочил меня передать тебе, что мы - остающиеся ему верными, отныне будем обеспечивать тебе всю возможную - с нашей стороны, помощь и поддержку. Но - она не сможет быть явной. Ибо - нет никакой уверенности, что наши руководители из высших, проведав, что - на самом деле, происходит, не постараются покончить с тобою как можно быстрее. Они только вот еле успели отрадоваться тому, что исчезла всякая зависимость от Высочайшего, так что - вовсе не факт, что их сильно обрадует то известие, что это - ещё отнюдь не конец. Они с гораздо большой охотой будут служить его ВЕЧНОЙ ПАМЯТИ, чем - помогать его возможному реальному возвращению. Это-то, я думаю, ты понимаешь?
  - Да, разумеется. - Охотно подтвердил Владислав.
  - Мы используем всё свое влияние при их дворах - а оно у нас немалое, чтобы убедить их оставить тебя в покое. - Продолжил Агиль. - В крайнем случае - попробуем ОСТАНОВИТЬ слишком уж настойчивых и непонятливых. Тем или иным способом. Я - с этого времени, осяду здесь, у вас в городе. В вашем Доме. Я сюда прибыл под предлогом продолжительного наставничества для местных Мастеров - по заданию Круга, и - для укрепления и совершенствования их в тайных познаниях. В чём они, впрочем, уже и так давно нуждались. Только вот всё руки у Круга никак до этого не доходили. Так что предлог - вполне себе надёжный. Чтобы не возбуждать ни у кого особого любопытства - опекать на постоянной основе тебя будет именно Велимудр. Он - полностью предан нашему делу. Да и многое из того, что тебе понадобится, он сможет перподать тебе сам. Он вполне ведает основы тайных искусств. Он же обеспечит тебе и полный доступ к самым тайным свиткам знания из собраний вашего Дома. Со мною ты будешь встречаться только в самых крайних нуждах. Встречи - по возможности, будут оговариваемы через того же Велимудра и - проходить скрыто, или - как бы случайно. А там - посмотрим уже по ходу дела что и как.
  - А.. Как же наша сегодняшняя встреча? Осведомился Владислав. - Караульные - они же видали, как мы сюда спускались!
  - Ну - это пусть тебя не беспокоит.- Усмехнулся Агиль. - За тем, чтобы наши встречи оставались под покровом тайны я позабочусь сам, уверяю тебя.
  Владислав про себя поразился, каким же это образом можно было бы обеспечить полное молчание целого дозора. Да ещё так, чтобы эти меры не вызвали бы беспокойства, и не привлекли внимание к произошедшему. Впрочем, в конечном счёте это ведь были не его заботы - решил он не забивать себе этим голову.
  - Нам строго порекомендовали не расспрашивать тебя, и - не пробовать выяснять подробностей произошедшего. - Бросил Агиль на него взгляд искоса. - Хоть нам, понятное дело, и чрезвычайно любопытно, но - мы согласились. Так что расспросов не будет - что сочтёшь нужным или полезным рассказать, то и расскажешь. Но - в любом случае, мы всегда будем готовы прийти к тебе на помощь в нашем общем деле! Ладно - пойдём, не стоит нам здесь слишком уж задерживаться! - Прервал он себя.
  Они вернулись тем же путём назад, в караулку. После чего, сдержанно попрощавшись, разошлись - Мастер направился внутрь укрепления, а Владислав - через подъемный мост, вернулся в город. Проходя по мосту, скупо освещаемому факелами, закрёплёнными с обеих сторон у входов в башни, меж которыми тот был переброшен, он по новому взглянул на тёмень за его ограждениями - вот оказывается какие тайные сокровенности, там скрываются от постороннего взгляда!
  Пройдя за городскую стену он решил не возвращаться пешком по ночному городу - тем более, что сейчас пришлось бы идти пусть и не по очень крутому, но - всё же подъёму, а нанять повозку - благо несколько извозчиков как раз поджидали у выхода из башни возможных нанимателей, ибо народу тут шастало - через проход в укрепление, туда и сюда немало и ночью.
  Впрочем - сейчас всё равно ещё не было так уж поздно, хотя темень давно и накрыла город. Посещение Дома заняло гораздо меньше времени чем он предполагал, опасаясь даже, что, возможно, придется и заночевать там. Сидя в повозке, еле тащившейся - с немолчным грохотом стальных ободьев, по камням хорошо мощённой улицы, проходившей вдоль имений, лепившихся к внешней стене города, и уставленной - через равные промежутки, кованными чашами, в которых билось пламя на поленьях, постоянно подкладываемых туда особыми служителями - ради ночного освещения, он весь был ещё - помыслами своими, сосредоточен на только что случившимся с ним в Доме.
  О разделениях среди Западников, в их отношении к Высочайшему, он - понятно, слыхивал и ранее - от того же деда к примеру. Но - никогда даже и не предполагал, чтобы дело тут могло доходить до каких-то тайных ков и - подумать только, заговоров! Высочайший, в его представлении, всегда был такой необоримой силой, которой пробовать противится - по крайней мере среди Западников, ему представлялось чем-то совершенно невозможным. А оно вона как выходит! Прочем, после признаний командира его прежнего отряда, сделанных тем своим отрядовцам - по падении Чернограда, это его, всё же, удивило не так сильно, как могло бы случиться ранее.
  Во всяком случае - сегодня он получил совершенно однозначное представление о том, что сейчас происходит в умах окружающих относительно него самого. Что для него было, разумеется, куда как важнее. Всё-таки Кольценосцы таки наладили связь с приверженцами Высочайшего здесь. Которые - сохранившись после его завершающего падения, оказывается - всё ещё очень рады были надеяться на его возможное возвращение. Во всяком случае - возвращение к бытию в этом мире самих Кольценосцев их очень и очень обнадёжило. Правда - знай они, КАК те вернулись в мир, их надежды на возвращение Высочайшего, вполне возможно, и поувяли бы несколько.
  Откуда следовало, что чем крепче он сам будет держать свой рот на замке, тем и для него, да и для всего этого дела будет спокойнее. Верят они в то, что он получил рубиновое кольцо за неоценимую помощь в возвращении Кольценосцев в Среднеземье - и ладно. А как и что там происходило - то строжайшая тайна. И даже не его собственная, а - Кольценосцев. А с теми навярд ли кто захочет связываться, суя свой нос туда, куда они настоятельно рекомендовали не соваться. Да и ему можно теперь ссылаться на то, что тайна чужая, и - такая страшная, что он о ней даже упоминать не смеет. А если попробуют, вдруг, выпытывать более настойчиво, то Кольценосец, опекающий его - у него на этот счёт не было никаких сомнений, тут же обрубит всякую охоту выпытывающим этим заниматься. Как кое-кто за подобное уже и успел поплатиться - подумал он тут со злорадством, вспомнив свои недавние приключения.
  В общем - с одной стороны выходило, что за своё ближайшее будущее он вполне может не беспокоится. Если его взял под свою опеку внутренний Круг Мастеров, то предводители старших родов, что бы им там ни хотелось бы, наверняка дважды подумают, прежде чем перебегать им дорогу. Это - как раз радовало. Но - с другой стороны, это значило также, что теперь те же Кольценосцы получили прекрасную возможность давить на него опосредованно. Подогревая обетования этого самого внутреннего Круга. Так что отстраниться от этого дела - что бы ему впоследствии не пришло бы в голову, ему теперь вряд ли получится так уж запросто.
  К тому же вот Кольценосцы гораздо более терпеливы в своих намерениях, с ним связанных, как он в этом уже успел убедиться. Потому что особого выбора у них, пока что, нету. Только - потихоньку додавливать его. А вот в представлениях людей из Круга - он хоть и важное звено, но - всего лишь звено, и - не более. Так - мелкая сошка на побегушках у Кольценосцев. Они-то всей его важности и незаменимости здесь не понимают. И Кольценосцы этим вполне могут и пользоваться. По тихому натравливая их на него.
  А Владислав, после своего последнего общения с Кольценосцем, и - после того, что он от него узнал тогда, сейчас вот очень и очень крепко призадумался. Понятное дело - что просто проговориться тот аж никак не мог бы. Всё, что тот ему сообщил тогда, было им - понятное дело, тщательно выверено и продумано. До малейшей чёрточки. Из чего следовало, что - открывая всё это, Кольценосец преследовал какую-то вполне себе определенную цель. Только вот знать бы - какую именно?
  С одной стороны - содержа Владислава в неведении относительно конечной цели, он мог бы гораздо легче управлять им, помахивая у него перед носом маленькой морковкой всеохватной власти над народами Среднеземья. Владиславу этого бы хватило с голой. Так ведь нет же - тому нужно было сообщить Владиславу, что - завладев Кольцом, он будет обречен вступить в схватку с силами гораздо более могущественными. И - с оконечными целями гораздо более странными и непонятными. То есть - попросту говоря, противопоставить себя всемогущему Творцу всего сущего! Ну полное же безумие!
  Возможно, Высочайший, как один из самых Перворожденных, и представлял себе что именно он хочет, чего добивается, и - какими обладает для этого возможностями. Но вот у Владислава - даже и при малейшей мысли об всём вот этом, голова начинала просто кружиться от необоримого ужаса. Это ж ведь даже не эпические Владыки Запада, обитающие на легендарных землях за Последним Морем! У него и с этими-то никакого желания схватываться даже в намерениях пока что не было. А питала ум его та надежда, что - авось с ними как-то и примириться удастся впоследствии. Тем более - что он-то не Высочайший, и у него с ними никаких личных счётов, и - причин бодаться не было, и - вроде бы, и не предвидится. Чего там - вот наведёт он здесь порядок, установит всеобщие благодать и справедливость, замирит всех здесь - так чего им там ещё от него нужно будет? Но вот если его подписывают на такое!.. Тут было о чём призадуматься, что ни говори!
  Здесь его размышления прервал окрик возницы - они как раз подъехали к воротам его дома. Рассеянно расплатившись с возницей, и хорошо тому отсыпав сверх уговоренного - от чего тот попросту расцвёл, явно не очень рассчитывая изначально на такое, Владислав громко постучал в калитку бронзовым кольцом, висевшим над крашеной чёрным лаком железной пластиной. Его там явно ожидали - конюх, и - по совместительству кучер деда появился из дому почти немедленно, и - тут же впустил его вовнутрь.
  Пройдя в залу, он обнаружил деда, примостившегося за столиком у тёмного - в комнате стояла страшная духота, очага. Зала была ярко освещена - и не только свечами на столике, но также и толстыми свечами, вставленными в светильник на потолке - ещё утром Владислав щедро выделил домоправительнице две золотые монеты, приказав разменять их на серебро, и - без всякого сбережения закупиться всеми возможными припасами на ближайшее время, а также - лучшим вином и - кое-какой посудой. Дед, как раз, сейчас воздавал должное лозе из покрытой плесенью глиняной бутылки, стоявшей на оловянном подносе перед ним, которую он цедил из новоприобретённого бокала тонкого резного стекла, которым очень славилась - и не только в Княжестве, стеклодувня в стольном граде.
  Подсев к нему, Владислав плеснул и себе вина из бутылки в такой же бокал, помещавшийся рядом с нею на подносе - совершенно очевидно дед его тут и поджидал чуть ли не весь вечер. Вино оказалось действительно превосходным - рубинового цвета, и в меру насыщенного, но - мягкого, а не тёрпкого вкуса. Как раз то, что нужно человеку вечерней порою. Рядом же стояла тарелочка с сырной нарезкой какого-то недешевого, хорошо вызревшего - ярко-желтого цвету, с крупными дырочками сыру, перемежаемая кусочками твёрдой острой бастурмы и мягкой буженины.
  Осушив бокал, закусив его несколькими кусочками вразнобой лежавшего на тарелке, и - тут же налив себе другой, а затм - откинувшись на табурете, Владислав повернулся к нетерпеливо впившегося в него глазами деда, и - постарался поелику возможно успокоить того, сообщив, что ему была обещана всемерная защита и помощь от Круга Мастеров. Как - отмеченному в прошедшей войне, и - оказавшему немалые услуги делу Запада во время свой службы. О надеждах и ожиданиях, связанных с ним у Мастеров, он - разумеется, ничего говорить сейчас вслух не стал, но дед, судя по всеми, и так сам уловил общую суть происходящего.
  - Так что, - Наконец задал он очевидно весьма тревоживший его вопрос. - Ты теперь можешь спокойно оставаться здесь, в городе? Тебя не будут преследовать за произошедшее там, за горами?
  - Ну, я получил твёрдое обещание, что Мастера поговорят с нашими вождями. И что мне по этому поводу волноваться нечего. - Успокоительно ответил Владислав.
  - Ну что ж, - Облегчённо вздохнул дед, - Если тебе это обещали от имени Круга, то на это с очевидностью вполне можно положиться. Так что ты думаешь тут тогда делать? Начнёшь обустраиваться? Или как?
  - Мне.. Мне нужно будет серьёзно заняться обучением ведовству, - Уклончиво ответил Владислав. - В общем - придется много времени проводить в занятиях и упражнениях в Доме. Так что...
  - Думаешь сам к Мастерам присоединиться? Что ж - похвально, похвально! - С удовольствием отозвался дед. - Но - ты отнюдь не должен забывать, при этом, что ты, всё же - единственный наследник нашего рода. Так что - тебе следует основательно задуматься о его продолжении. Тем более, что - после моего неизбежного ухода, ты станешь во главе нашего имения, какое оно там ни есть. Да и Мастеру этим всем гораздо удобнее заниматься, нежели воину, которого постоянно призывают к походам. - Наставительно сказал он. - Если.. Если только ты не собираешься, конечно же, принять обет отшельника, полностью посвятившего себя служениям Высшего Познания. Но, - Поднял он тут палец, - с этим в любом случае спешить никогда не советуемо, даже и самими мастерами. Особенно же - если тебе прежде нужно позаботиться о продолжении своего рода, в чём твой долг, допреж всего, сейчас и заключается!
  - Там посмотрим, - Уклончиво ответил Владислав.
  Дед глянул на него внимательно, но дальше на него в этом вопросе - пока что, давить не стал.
  - Я - знаешь ли, убегался за сегодня, да и изволновался - пока тебя ждал. - Перевёл он беседу на другой предмет. - Так что я бы уже отошёл бы в опочивальню. Завтра я хотел бы - поутру, хотя и не раннему, но пока ещё жара не настанет, отбыть к себе в имение. Конюха я решил оставить тебе здесь. Он слуга верный, тебе с ним будет спокойнее, чем кого-то там сейчас искать. Он и конём твоим озаботится, и - по дому поможет домоправительнице. Он ещё вполне крепок - пока что. Пока-то ты ещё найдёшь себе кого помоложе. Да и таких лучше брать вначале в помощники старым слугам. Чтоб эти всем управляли, и - за новыми слугами приглядывали. Можно - приобрести себе нескольких рабов. А можно - и вольнонаёмных, но - только искать через того, с кем я тебя сегодня познакомил - он позаботиться, чтобы это были приличные слуги с хорошо известным прошлым и надёжными семейными связями.
  - А ты как же без него? - изумился Владислав.
  - Да я - по правде сказать, давно уже озаботился заменой. Под его присмотром взрастил - из одного мальчишки, взятого из посёлка при имении - сначала как подсобника ему, молодого конюха. Тот уже вполне созрел для замены. Даже своим собственным мальчишкой для помощи себе в конюшне обзавестись успел. Только - мне всё же, пока чт, привычнее было со старым возничим. Так что я не торопился его на покой отправить. А тут вот так хорошо сложилось - пусть уж тебе послужит. Ему тут и полегче будет чем в имении, думаю. А уж до своего дому завтра я - в повозке, и сам доберусь как-нибудь - дело-то нехитрое. Так что - давай заранее попрощаемся с тобой сегодня. Завтра спи, приходи в себя - как захочешь. Можешь и не вскакивать, чтобы меня проводить. Но, - Продолжил он, вставая потихонечку - Я тебя денька через три к себе жду непременно. Я хочу кое-кого из соседей собрать, небольшое пиршество устроить - по поводу твоего возвращения. Скажем - вот одиннадцатого числа, как ты полагаешь?
  Владислав, тоже вставая, несколько поморщился. Что за народец дед собирался у себя собрать он понимал прекрасно. Тот - заметив мелькнувшее на его лице выражение, вдруг прибавил, как бы невзначай:
  - Да, я думаю, там также и всё семейство Соколых-Приречных будет. В полном составе. Кстати - у их молодожёнов сын уже успел родиться. Пока ты был в отъезде. Но - как я слыхал краем уха, они там меж собою как кот с собакой живут - невзирая на это. - И тут он бросил быстрый взгляд на Владислава.
  У того как в сердце кинжалом ударили - аж дыхание перехватило. Он закашлялся, схватился левой ладонью за грудь, а правой лишь махнул слабо:
  - Да.. Хорошо дед. Обязательно подъеду. А когда прибыть-то в имение?
  - Да можешь и одиннадцатого - с утра. Я всё равно гостей буду на вечер созывать. Как жара спадёт. И - да, я хотел бы - сразу же на следующий день после этого, собрать в храме - при некрополе у Дома, также и всех наших родственников. Помянуть мать твою, а мою дочь. А заодно - ты с ними всеми и поприветишься.
  Это порадовало Владислава и ещё меньше, но он понимал прекрасно - вот именно это вот действительно необходимо и неизбежно. Что поделаешь - родня есть родня, единое племя!
  - Да, хорошо - деда. - Покорно согласился он.
  Они обнялись крепко, после чего дед немедленно удалился наверх. Его слегка покачивало, и Владислав было подумал даже, не вызвать ли конюха, чтобы тот помог бы тому подняться на второй этаж. Но - потом махнул рукой, ещё и обидишь деда этим невзначай. Чай сам разберётся как-то.
  После его ухода, Владислав вернулся к столику, примостился обратно на табурет, плеснул себе ещё вина в бокал, и - повернувшись лицом к окнам, ещё долго продолжал сидеть вот так - ни о чём не думая, и лишь уставившись в темноту оконного проёма, за которым - где-то в ветвях невидимого дерева, трещали цикады. Легкий сквознячок колебал пламя свечей, тени метались по комнате, старое вино потихоньку убывало в бутыли, а он всё сидел, и сидел, и сидел, погрузившись в совершенно болезненное оцепенение всех своих чувств и мыслей. Сейчас он себя ощущал человеком, который, после очень долгой, лихорадочной пробежки - от смертельного преследования, наконец заскочил в безопасное место, присел на корточки, и - сидит в полной прострации, перед тем, как решиться отправиться далее.
  Во всяком случае - с него наконец таки схлынуло постоянное напряжённое ожидание неприятностей, вполне возможных во всякое последующее мгновение, и - немедленной готовности тут же вскочить, включиться в смертельную борьбу, схватку, побег и - уход от преследования. Он чувствовал, что внутри него постепенно опускает тяжкое напряжение, которое держало его на взводе, как пружину, с того момента, когда он узнал, что приютивший его караван был лишь смертельной и роковой ловушкой для него. И что на него всё ещё продолжают хорошо выверенную и продуманную охоту, после происшествия на посту в приграничье.
  Теперь это отпускало его постепенно, но так же постепенно он погружался и в совершенно мутное безразличие и помутнение всех своих чувств.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"