Однажды мы с мамой покупали подарки на Новый Год. В нарядных таких коробочках домиком, у которых крыша раскрывается, а там, ма-амочки!..
Шоколад лопатой!..
Апельсины бомбами!..
Конфеты снарядами!..
Карамель дробью!..
Настоящий арсенал!
Но только маме эти удивительные коробочки не cлишком понравились. Она их раскрывала одну за другой и качала головой.
- Слабенько, - вздыхала мама. - Конфеток шоколадных совсем немного, а остальное - вафли, печенье, да карамель.
И продавщицы сердито сдвигали брови:
- Ну, уж лучше всё равно не найдете!
Но только они сильно ошибались. Потому что моя мама, что хочешь найдёт, как ни прячь от неё.
Я, например, от своей мамы вообще ничего не могу спрятать.
Ни дневник с двойками. Ни рогатку с резинкой. Ни разобранный по винтикам будильник. Всё мама найдёт.
И мама нашла совершенно пустые коробочки, совсем безо всяких конфет, и обрадовалась:
- Вот это то, что надо...
Так что я даже руками замахал от возмущения, ещё чего выдумала... Какие-то пустые коробки... Кому они нужны!
Но мама сказала, что мы в эти красивые коробочки положим хороших конфет, самых вкусных, самых нарядных, самых дорогих, и все будут чрезвычайно довольны.
Все - это тридцать человек 2-го А класса нашей четырнадцатой школы. Я в этом классе третий по списку на букву В по фамилии Воронцов. Правда, есть еще тридцать первый мальчик на букву "Я", - Яковлев Саша, - который вообще в школу не ходит. Но он не считается. Он на домашнем обучении, потому что часто болеет, и в школе его никто не видел.
А мама, представьте себе, самая главная в родительском комитете, и ей поручили самое важное, самое ответственное дело: новогодние подарки покупать. Чтобы самые хорошие, самые замечательные, лучше не бывает.
И мы ходили целое воскресенье по магазинам, пока мама, наконец, не добралась до этих пустых коробочек.
И больше я не возмущался. Потому что оказалось, что самое интересное - это конфеты покупать.
Перед нами продавцы встали по стойке смирно. Они уже поняли, что от моей мамы ничего не скроешь. Моя мама всё знает. Моя мама сама работала когда-то продавцом шоколадных конфет.
- Дайте мне "Южной ночи" тридцать штук, - требовала мама, - взвешайте тридцать трюфелей "Коровка" Луганской фабрики, Харьковскую "Николь" с кремовой начинкой, вафли в шоколаде...
И продавцы бегали, ать-два-а... вдоль конфетных стеллажей, и свистели снаряды шоколадных конфет, сыпалась дробь орехового драже, падали бомбы апельсинов, шлепались лопаты твердого шоколада.
Так что руки у нас с мамой скоро оттянуло тяжелыми сумками, будь здоров. Но это был как раз тот случай, о котором моя бабушка рассказывала. То есть, когда тяжелые сумки, набитые конфетами, гораздо легче пустых.
Подумайте сами, легко ли идти домой под Новый Год с пустыми сумками? Без конфет, без апельсинов, без орешков в шоколаде... Пустые сумки самые тяжелые, правда же?
И мы с мамой летели домой, как на крыльях, несмотря на тяжелые сумки. По лестнице я бежал через две ступеньки, а перед дверью нашей квартиры даже подпрыгивал от нетерпения.
И когда мы поставили сказочные домики в три шеренги и разложили конфеты гималайскими горами, слюнки у меня потекли, как у собаки.
Но только мама строго сказала:
- Даже не облизывайся. Я тебе ни одной конфетки не дам. Это всё твоим одноклассникам. Всё по-честному надо разделить. И если кому-то достанется меньше хоть на одну карамельку, я тебе дам по рукам...
И я чуть не заплакал от огорчения. Как же можно спокойно смотреть на эти горы шоколадные? Тут же слюной захлебнёшься! И я прикусил язык и стал молча маме помогать, с полным ртом слюны.
Мы с мамой вдвоём раскладывали по конфетке в каждый сказочный домик, и мама строго следила, чтобы ни одна конфетка не промахнулась мимо. Но я уже и не пробовал. От моей мамы же ничегошеньки не скроешь, даже и не пытайся...
И когда мы разложили все сладкие изделия по коробочкам, так что они раздулись картонными животиками, ничего не осталось от наших гималайских гор.
Ни шоколадок.
Ни зефира.
Ни орехового драже.
Только несколько карамелек лежало на мятой скатерти, и одна-единственная шоколадная трюфелька стояла маленькой горкой.
И мама разрешила съесть эту одну-единственную трюфельку за труды праведные.
Так что я её побыстрее схватил, развернул и моментально проглотил.
И даже не понял, что я такое собственно скушал? Потому что я эту трюфельку даже не пожевал немножко, она в меня сразу провалилась до самых пяток.
Оставшиеся карамельки я, конечно, ел медленнее, но их-то наоборот надо было есть побыстрее. Потому что они оказались не очень вкусными.
А ночью мне снились конфетные горы, по которым я лез наверх и тут же скатывался вниз. Снились апельсиновые рощи, которые осыпались гудящими апельсинами, ба-ац... И конечно же, снились шоколадные реки с зефирными берегами.
И я набивал рот конфетами. Грыз зефирные берега. И лакал по-собачьи густой и тёплый шоколад из реки. Но только никак не мог насытиться. Все проваливалось, проваливалось в мой рот, и все мне было мало... И я даже удивился утром, когда проснулся и свесил ноги с кровати, до чего же я жадный?.. До чего же я сладкое люблю!
А потом мы с мамой укладывали коробки в красный мешок. И мешок этот получился огромный-преогромный, с меня ростом. Так что ни я, ни мама не смогли его от пола оторвать. И папа не мог нам помочь. Потому что папа был далеко-далеко в плавании, на боевом дежурстве и ему было не до новогодних подарков.
Только дядя Петя к нам на помощь пришел. Он наш сосед и папин товарищ, капитан второго ранга. Дядя Петя специально с самого утра к нам заявился, чтобы отнести наши подарки на школьную елку. И он огромный мешок с подарками шутя взвалил на плечо, так что загремел шоколадный арсенал и шорохом прокатилась ореховая дробь, тр-р-р...
И пошел дядя Петя, морской офицер и папин товарищ, строевым шагом по улице. А мы следом пошли. И с дядей Петей не страшно было такое богатство по улице нести. Он же боевой офицер, подготовленный ко всему. И в воде не тонет, и в огне не горит. Вот такой хороший телохранитель оказался у наших подарков.
И на праздник мы вовремя пришли. Хотя новогодняя Елка без нас, наверное, и не началась бы. Потому что без подарков праздников не бывает. И меня быстренько раздели, посадили на первый ряд, на самое почетное место, и началась, завертелась елочная карусель.
Сначала выскочила на сцену страшная Баба Яга с метлой и принялась всех нас пугать. Но мы эту ужасную Бабу Ягу и не испугались вовсе. Хоть у нее и свисал нос до пола, и бородавки зеленые вспучивали все лицо, и зубы кривые торчали во все стороны.
Потом выскочил из-за кулис всклокоченный волк, зубами щё-ёлк... и взъёрошенная лиса, которая всем врёт в глаза, и растрепанная ворона-воровка, которая тащит всё, что блестит и плохо лежит. И стали эти страшные хищники вслух соображать, как им обмануть Деда Мороза со Снегурочкой. Но только мы им не дали никого обмануть. Мы решили все хитрые загадки, разгадали все сложные головоломки, спели все новогодние песенки, ответили на все мудрёные вопросы, и потом стали звать Дедушку Мороза так громко, что чуть сами не оглохли.
И у волка шерсть встала дыбом, у лисы хвост свернулся баранкой, а у вороны клюв от страха распахнулся во всё воронье горло.
А наши родители за уши схватились, и даже дядя Петя чуть со стула не упал, хоть он и боевой офицер, проверенный в морских походах.
И Дед Мороз совсем не глухой оказался. Он нас услышал и пришел, наконец. И застучал своей огромной палкой по полу. Взмахнул широкими рукавами красной шубы. Вскинул свою пушистую бороду веером. Шаркнул валенком по половицам. И это был хороший Дед Мороз, только немного худой. Шуба на нем висела, как на вешалке. Валенки болтались на худых ногах. И под бородой выглядывала худая шея.
Меня это даже расстроило. Потому что худыми бывают только Кощеи Бессмертные или скелеты на кладбище. А Дед Мороз должен кушать хорошо, чтобы было с кого пример брать. А тут?..
Правда, голос у Деда Мороза оказался приличный, басистый такой, оглушительный. И Дед Мороз всех на сцене перекричал, так что мы только руками развели. Он позвал на помощь северный ветер, снежные бури и ураганы и хотел было заморозить Бабу Ягу и коварных зверей, которые мешали Новому Году, но потом всех пожалел и простил.
И стал вместе со всеми новогоднюю ёлочку зажигать. И опять мы оглушительно закричали: "Ёлочка зажгись", так что родители пригнулись, а Дед Мороз от радости захлопал ватными рукавицами.
И ёлочка, конечно, зажглась разноцветными фонариками, куда же ей деваться, замигала лесная гостья желтыми, синими, красными звездочками, зарумянилась щёчками игрушек и даже закружилась.
И мы пошли хороводом вокруг зелёной красавицы.
А потом Дед Мороз сказал:
- Наконец-то пришла долгожданная минута новогодние подарки раздавать. Где же мой мешок с подарками? Где я его оставил? В каком сугробе? Где мои верные помощники?
И тут вдруг дядя Петя, морской офицер, поднялся со второго ряда и вытащил к ёлке красный мешок. Наш мешок. Тот самый, который мы с мамой укладывали рано утром.
И загремели в мешке наши шоколадки лопатами, захрустели наши вафли, заскрипели снаряды шоколадных конфет, посыпалась ореховая дробь, бухнули ядра апельсинов.
И весь этот новогодний арсенал оказался перед ногами Деда Мороза. Наш арсенал...
И я этому очень удивился.
Что же это делается?
Как это Дед Мороз без собственных подарков к нам пришел?
Разве такое бывает?
Почему Дед Мороз с пустыми руками явился?
Где же он свой мешок оставил, в котором зайчики, медведи, куклы и паровозы?..
Где это видано, чужими подарками распоряжаться?
Ничего себе, сказочки!
Гоняли, гоняли Бабу Ягу, обманщицу, и вот вам, пожалуйста...
Дед Мороз-то, похоже, и сам обманщик.
Но только никто в нашем классе не догадывался, что подарки из красного мешка вовсе не Деда Мороза. Никто не знал, что это мы с мамой старались целый вечер, набивали сказочные домики конфетами. Что это мы с мамой закатывали в коробки апельсиновые ядра и сыпали ореховую дробь.
Никто ничего не знал, и все бурно радовались.
И расхватывали сказочные подарки и даже дрожали от нетерпения.
Заглядывали в картонное нутро сказочных домиков и взвизгивали от радости.
Один я ничего не расхватывал, не дрожал, не взвизгивал, а только вздыхал.
И когда мама мне кивнула со второго ряда:
- Что же ты, Сережка? Иди к Дедушке Морозу. Бери свой подарок...
Я только рукой махнул. Какой же это подарок? Обман один!.. Настоящее надува-тельство... Разве можно чужие подарки за свои выдавать?
И я нехотя пошел за фальшивым подарком, едва волоча ноги.
Но только не успел. Потому что передо мной вдруг оказался незнакомый мальчик не из нашего класса. И он радостно протянул руку за подарком. И глаза у него заискрились бенгальскими огнями. И бледные щеки покрылись робким румянцем. И я присмотрелся к этому мальчику и вдруг понял, что это был тридцать первый ученик нашего второго А, последний в списке на букву Я. Тот самый больной Яковлев Саша на домашнем обучении.
Он полгода дома просидел. А на Ёлку явился, не запылился.
И я вздохнул и молча уступил ему последний подарок. Ладно, уж! Пусть берет. Пусть радуется. Он же не знает, что подарок-то не того... не совсем сказочный.
И Дед Мороз отдал последний подарок Саше Яковлеву, снова сунул руку в пустой мешок, пошарил в нем, поискал и сказал обескураженно:
- Интересно получается... Подарки вдруг кончились невзначай... Вот так незадача! Что же это?.. Подарков оказалось меньше, чем детей? Как же это?..
А я сказал скучным голосом:
- Подарков было тридцать штук. А нас пришло тридцать одна штука. Потому что один мальчик явился неожиданно. Он на домашнем обучении... Полгода дома сидел... Его и не ждали...
Дед Мороз подергал ватными бровями и сказал:
- А ты откуда всё знаешь? Что подарков всего тридцать штук?
А я сказал тихо, чтобы никто моих слов не услышал:
- Так мы же эти подарки с мамой вместе раскладывали, дяденька. Они же не ваши, дедморозовские, правда же? И сами вы, наверное, не настоящий? В общем, совсем не Дед Мороз! К тому же вы такой худой, - и я развел руками в стороны. - Вот так! Раскладывали мы подарки с мамой, раскладывали, а нам ничего и не досталось...
И тут Дед Мороз посмотрел на меня внимательно и сказал:
- Интересно получается... Не настоящий Дед Мороз, говоришь... Худой, по-твоему... А я то думал, что я не худой, а стройный. Как же тебя звать, такого наблюдательного?
- Сергей Воронцов, - вздохнул я.
- Ну, вот что, Сергей Воронцов, - оживился вдруг Дед Мороз, - Вот что я тебе скажу! Не останешься ты у меня без новогоднего подарка! Будет тебе подарок, да ещё какой! А ну-ка, внучка моя Снегурочка, поспешай ко мне, - крикнул он на весь зал.
И Снегурочка тут же выросла перед нами, как лист перед травой. И все ребята с подарками в руках столпились вокруг нас и уставились сияющими глазами. И даже тот, с бледным румянцем, который на домашнем обучении, выпятил перемазанные шоколадом губы.
И Снегурочка не растерялась и расстегнула свою беленькую сумочку.
Щелкнул золотой замочек, тры-ынк...
И выкатился из сумочки картонный Снеговик, глазастый, с розовыми щеками, большой-пребольшой, весь набитый снарядами шоколадных конфет, ядрами душистых мандаринов, ореховой дробью и патронами сахарной карамели.
- А ну-ка, доченька, там ещё весточка была... Доставай-ка из подарка письмо, - воскликнул Дед Мороз.
Снегурочка открыла бочок у Снеговика и вытащила свернутый пополам конвертик.
Вот что там было написано:
Дорогой мой сынок Сережа!
Посылаю тебе новогодний привет из морских глубин с настоящим Дедом Морозом!
Поздравляю тебя с Новым годом и Рождеством Христовым!
Хорошо учись, слушайся маму и скоро жди меня домой!
Твой папа, капитан первого ранга,
Николай Воронцов!
И я громко охнул, покачнулся, поплыли вокруг туманные лица, и заискрились на весь актовый зал жемчужины неожиданных слез.
А Дед Мороз погладил меня по голове и спросил:
- Ну, что скажешь, мальчик? Настоящий подарок?
- Настоящий, - кивнул я головой. - Лучше не бывает!
- А Дед Мороз настоящий?
- Ещё какой настоящий! Хоть и немножко худой!
И шепнул ещё тихонечко:
- Вы, дедушка, больше кушайте, даже если не хочется. Особенно утром, когда совсем нет аппетита.
А Дед Мороз рассмеялся и ответил:
- Слушаюсь, Сережа Воронцов. Буду теперь отъедаться. На следующий Новый Год ты меня не узнаешь!
