Васильев Иван Сергеевич : другие произведения.

Война 1812. (Ваше высокоблагородие I I I)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    За месяц до начала войны, к 10-й корпусу, под командованием маршала Жака Макдональда, образованному из польских, баварских и вестфальских полков добавился ещё один самобытный отряд добровольцев из Дании. Лихие ребята решили помочь армии вторжения.

Война 1812. (Ваше высокоблагородие 3).

Аннотация.

   За месяц до начала войны, к 10-й корпусу, под командованием маршала Жака Макдональда, образованному из польских, баварских и вестфальских полков добавился ещё один самобытный отряд добровольцев из Дании. Лихие ребята решили помочь армии вторжения.
  
  
  

ЧАСТЬ 1. Нашествие.

Прелюдия 1.

   Он стоит на вершине холма, как в центре вселенной. Внизу, под ним, словно колышущееся поле, расходятся мундиры многочисленного войска. А вдали, чёрными дырками, зияют огромные проплешины, во всех переправах, через Неман. Он стоит на вершине, маленький, в сером сюртуке, вжимая в орбиту глаза подзорную трубу, и бранится сквозь зубы - видя, что всё застопорилось. Остановилось. И идёт не по ЕГО плану.
   Он, Наполеон Бонапарт, точно такой, как на раскрашенных гравюрах и старинных картинах, чёрт его знает до чего бестрепетный и невозмутимый.
   Не оборачиваясь, и не обращая ни что и ни на кого внимания, как всегда вполголоса, отдает приказы, а его пёстрая, раззолоченная свита - все эти маршалы, генералы, секретари, адъютанты, ординарцы, - почтительно склоняясь, ловят каждое слово, долетающее из-под низко надвинутой треуголки...
   - Слушаю, ваше величество! Сию минуту, ваше величество! Будет исполнено, ваше величество! Непременно, сир!
   Летописцы торопливо хватают и заносят каждое его бессмертное выражение на бумагу, а верховые ординарцы только стискивают челюсти, туго охваченные подбородником мехового кивера, и мысленно осеняют себя крестным знамением, прежде чем дать коню шпоры и сломя голову ринуться вниз по склону, чтобы в дыму и горящем пламени, доставить приказ его выдающегося и несравненного великолепия.
  
   А началось всё, как и должно было начаться согласно историческим летописям....
   Утром 12 июня 1812 года. По трём мостам, наведённым через реку Неман, начали переправу полки самой мощной армии мира. По одному мосту шла пехота. По-другому конница. По третьему артиллерия и обоз. Французы и поляки, итальянцы и австрийцы, прусаки и испанцы, португальцы, голландцы, представители многочисленных германских княжеств. Войска двунадесяти языков - так называли русские эти войска вторжения, в количестве шестисот четырнадцати тысяч человек, переправлялись с одного берега на другой.
  
   Большое, сучкастое, непонятно, где срубленное дерево, несло мутной водой по середине реки. Его прибило к переправе. Гулко ударило об опору. Развернуло плашмя. Зацепило у самой кромки пролёта, по которому шли пехотинцы. Спустя несколько секунд чудовищный силы взрыв вырвал одну из опор вместе с частью пролёта, подкинул в воздух, а затем ошмётками разметал по сторонам три десятка солдат. Нашпиговав осколками ещё около двадцати.
   Оставшиеся в живых начали пятиться, толкаться, пытались устоять на ногах. Нетронутая взрывом часть пролёта не выдержала увеличения людской массы, обломилась, вместе с несчастными, резко ушла под воду. Вынырнула и обычным бревном поплыла в сторону второго моста. Через несколько минут, в образовавшийся проём вода внесла ещё одно дерево. Оно доплыло до второго моста. Зацепилось. Новый чудовищный взрыв. Новые разрушения и многочисленные жертвы. Через несколько минут третье дерево добило последний мост с движущимися по нему пушками и повозками. Не прошло и четверти часа. С переправой французской армии через Неман было покончено. Огромная военная компания, не успев начаться застопорилось в самом начале.
   - Может мне кто-нибудь объяснит? - Наполеон обернулся к свите, и, как всякий раз, когда что-то шло против его воли, глаза его полыхнули на бледном пухлом лице, не хуже раскаленных углей. - Что за дьявольщина творится возле реки? Что, чёрт возьми, вообще происходит? Господа?!
   Одни маршалы с искренней или наигранной озабоченностью уставились в свои походные карты. Другие, с удивлением, как будто до этого ничего не видели, повернулись в сторону переправы. Задумались, сжали до синевы губы. Третьи, самые тёртые, поднесли ладонь к уху - не расслышали или не разобрали вопрос, из-за шума и криков солдат, доносившихся с реки. Наконец, вперёд выступил полковник конных егерей - молодой, с длинными бакенбардами - который только что подъехал с сообщением. Лицо его в копоти, кивер сорван и потерян в толкучке, тёмно-зеленый мундир в нескольких местах порван, забрызган грязью, но сам он более-менее цел и невредим. Полковник, то и дело ошалело похлопывал себя по щекам, будто не верил, что остался жив после случившейся передряги.
   - Продвижение наших войск несколько замедлилось, ваше величество.
   Это ж надо было ему так изящно выразиться. Все равно, что сказать, к примеру: Людовик Шестнадцатый порезался при бритье, государь или Мария Медичи - была женщиной сомнительного поведения, государь.
   - Что? - ядовитой змеёй зашипел первый полководец Европы. Он явно не оценил изящества и остроумия посланца. - Это по вашему несколько замедлилось? Да вы, что? Издеваетесь? Найти ответственного за охрану переправы! Немедленно!
   - Слушаюсь, сир! - гаркнули в ответ сразу несколько голосов из свиты.
   Наполеон мстительно прищурил глаза. Надул щеки. Обвёл всех презрительным взглядом. Засунул руку в прорезь сюртука. - Найти и расстрелять.
   - И ещё! - он повернулся и зло наклонил голову, обращаясь сразу ко всем. - Чтобы к вечеру переправа была восстановлена!
  

Глава 1.

   За месяц до произошедших событий, к 10-й корпусу, под командованием маршала Жака Макдональда, образованному из прусского вспомогательного отряда и нескольких польских, баварских и вестфальских полков добавился ещё один самобытный отряд в количестве двух сотен добровольцев из Дании.
   .....
   Чугунное, худое лицо, с выпирающими скулами, герцога Этьена де Шанса было перекошено. Он, в гневе, разбрасывая слюну, орал на полковника Карла Гроссена.
   - Это возмутительное безобразие! Ты? Кто? Полковник или жалкая мокрица из сточной канавы? Вся армия готовится к войне. Ни сегодня - завтра, начнётся! А у тебя? Трёх дней не прошло, как эти чертовы датчане, появились в полку! А уже жалоб на них - складывать некуда.
   Гроссен виновато скрючился, пожал плечами, не смело решил поправить руководство. - Месье генерал, на самом деле уже почти неделя, как маршал Макдональд лично попросил вас, а вы меня, включить их ко мне в отряд.
   Начальство в приступе сжало кулаки. - А я что говорю! Семь дней! Семь! А они - эти, чумазые скоты! Кретины косоногие! Ежедневно пьяные, драные, бородатые и грязные как свиньи. Ты вообще следишь за ними?
   - Так точно, месье! Не спускаю глаз. Ни на минуту. Хожу по пятам.
   - Тогда, почему, они, у тебя, постоянно цепляются к полякам?
   Полковник нервно сглотнул слюну. - Говорят, это личное, мой генерал!
   Герцог подозрительно посмотрел на подчинённого. - Что может быть личного между рыбаками из полудикой северной деревни, у чёрта на окраине, и поляками из Бжесть-Куявски? Молчишь? Захотел под трибунал? Отвечай.
   - Ваша светлость, всё началось с невинного разговора. Бомбардир второго полка Ер Шлюницкий назвал датского гренадёра Свена Свинтусона - свином свинтуса после того, как нечаянно запнулся об его ногу. А потом, поднявшись и потирая ушиб, он случайно добавил слово - "курва". Свен Свинтусен не остался в долгу и назвал Ера Шлюницкого. Шлюшкиным Ером Моржовым и тоже добавил слово "курва". Шлюницкий не смог перенести оскорбления и ударил Свена на отмажь ладонью по щеке. Тот, отмахиваясь, заехал Еру кулаком в ухо. После чего польский бомбардир упал на пол и потерял сознание. Когда пришёл в себя, решил отомстить - позвал на помощь солдат из своего полка. Свен в ответ привёл своих. В итоге семь датчан, так, слегка, немного, чуть-чуть, побили пятнадцать поляков, а потом разозлились и отколотили ещё два десятка пушкарей. Вот как всё было.
   - И ты говоришь об этом так спокойно? У нас не сегодня - завтра Император начнёт войну. У него каждый солдат на счету. А у меня половина польского полка лежит в лазарете со ссадинами, переломами и ушибами?
   - Никак нет, мой генерал. Всего треть. Остальные уже вернулись на место несения службы.
   - И всё равно - это нарушение воинской дисциплины. За это положено наказание.
   Полковник достал из-под одежды два увесистых мешочка. Положил на стол. - Месье генерал, датский князь предлагает замять дело. Не они первые начали. Убитых нет. Покалеченных, почти тоже. Выбитые зубы, разбитые носы, да вывихнутые челюсти - это не ранения. Даст бог, через неделю все будут здоровы.
   Генерал строго свёл мохнатые брови. - Что? Взятка? Мне? Да, ты совсем ополоумел! Дать взятку? Герцогу Этьену де Шансу?
   - Месье. Это не взятка. Это триста золотых наполеондоров.
   На мешочки посмотрели жадным взглядом. Стараясь сохранять невозмутимый вид, произнесли... - Значит, утверждаешь, виноваты поляки? Они начали первыми? Обидели датчан? А те до последнего не хотели скандалить? Всячески уходили от драки? И было их меньше в три раза?
   - Так точно, ваша светлость. Так всё и было. А ещё датчане согласились всё свое жалование, за первый месяц, передать в вашу личную казну. Они просили напомнить, что служат не за деньги, а просто сильно ненавидят русских. У них ненависть издревле. Те постоянно лишают их улова рыбы и воруют молодых, красивых девиц. А поляки, для нормальных датских парней, почти русские. Даже живут рядом.
   Герцог махнул рукой, по-прежнему не сводя взгляда с золота. - Ладно. В последний раз. И ещё - сделай так... Как только начнётся война, чтобы эти бородатые варвары, в первом же бою попали под русские пушки. И чтобы от них не осталось ничего кроме фарша.
   - Непременно. Так и поступлю, мой генерал.
  
   ***
   В большой крестьянской избе, за длинным столом, в окружении своих умудренных жизнью старших воинов, восседал датский конунг Харальд Хитрый. Поправив на глазу повязку, (Результат ранения в кровавом бою, с большим количеством жертв.) посмотрел на присутствующих. Бородатые, заросшее по самые глаза лица, сурово смотрели в ответ. Вождь провёл рукой по карте с крупными значками, словно расправляя её, и подражая голосу своего одноглазого бога хитреца Одина, внезапно заговорил по-русски...
   - Подведём итоги вчерашней встрече с поляками. Что удалось узнать: Неполный артиллерийский полк. Около шестисот человек. Сорок семь пушек.
   Небольшой указкой двигали по карте. - Которые расположили, здесь, здесь и здесь. Другое хозяйство: повозки, обоз, кузнецы и прочие принадлежности находятся чуть дальше - здесь. Теперь начинается самое интересное. Телеги с бочками пороха вывезли и поставили, вот тут. За деревней, на отшибе. Недалеко от болота, в заброшенной местности, в лесу...
   - Какие будут предложения, господа воители? Как помочь полякам избавиться от добра? Да так, чтобы раз и навсегда?
   С лавки поднялся варвар, самый бородатый, кряжистый, помятый, как будто только, что вернулся из валгаллы. Он был олицетворением силы и жестокости. Такие люди и после смерти веками живут в сагах, песнях и жутких сказаниях скальдов. Поднявшись из-за стола, он так сильно насупил брови, показалось глаза почти утонули в глазницах.
   - Предлагаю, ночью вырезать поганых, к такой-то едрёной матери. Их всего шестьсот человек. Для нас, это смех и развлечение. Пройдёмся как нож сквозь масло. Даже не вспотеем. - Воин призывно осмотрел присутствующих. - А что? Место дикое. Глухое. Пока узнают, что - почём. Пока разберутся, кто - кого. В последнюю неделю идут сильные дожди. Никто ничего не найдёт, даже если захочет. Следов к утру не останется.
   Князь пристально посмотрел на бородатого бармалея. Скривился одними уголками губ. - Неплохая идея, Хермод. У нас только вчера был скандал с поляками. Поэтому, даже, если ничего не найдут, подумают в первую очередь на нас. Прямых доказательств, нашего участия, нет. Но, подозрение останется. А нам оно не нужно. Так, что резать поляков пока не будем.
   Князь окинул взглядом северных воинов. - Ещё предложения?
   С места ответил худой, длинный, плоский как колодезный журавль варвар. С редкой козлиной бородкой. - Я предлагаю сжечь конюшни. Конечно, жалко лошадушек. Но, война есть война. Пушки у них тяжелющие. Двенадцатифунтовые. Каждая весит больше тонны. Без коней никуда не уйдут. Будут сидеть на месте, либо, пойдут в пехоту, под пули, но уже без пушек.
   Князь погладил подбородок. Погонял воздух между щёк. - Хороший вариант. Только армия у Наполеона большая. Найдут коней для пушек в другом месте. Скорее всего в соседней деревне. Так, что вряд ли, задержим на долго. День, два - не больше.
   - Ваше сиятельство, - с места поднялся самый молодой из присутствующих воинов с длинными белыми волосами, собранными лентой в узел. - А давайте взорвём боеприпасы. Повозки с порохом вывезли за село, поставили у болотца. Место тихое, подойдем незаметно, снимем охрану. Сделаем все дела. Взорвём бомбу на расстоянии. Трах-Бабах. Всё сгорит. Пушки останутся без пороха. Проку от них никакого.
   Князь снова задумчиво погладил подбородок. Прищурил глаза. - Хеймдалль, твоё предложение самое интересное. Однако порох тоже можно доставить быстро из другого полка. - Он ткнул указкой в карту. - Вот, здесь, недалеко стоит фламандский артиллерийский полк. У них тоже есть пушки и до чёрта пороха.
   Молодой воин пободал головой воздух, словно привлекая хорошие мысли. Пощёлкал пальцами. - Ваше сиятельство, а давайте взорвём и тех и других. Одновременно по времени. Я был с ребятами недавно возле фламандского полка. Облазил каждый куст. Охраны никакой. Полночи один часовой ходит по кругу. Полночи другой. Разделимся на две команды и взорвём сразу два склада.
   - Хорошая идея, - дружно заголосили присутствующие. - Умница, Хеймдалль! Мать твою взашей - не зря раньше был гусаром! Всё-таки общение с конями - дорогого стоит! Разнесём, к чертям собачим, сразу два склада. И пусть думают друг на друга. И вообще! Порох и поляки вещи не совместимые.
   Конунг слушал реплики боевых товарищей. Молчал. Думал. Взвешивал варианты. Иногда, в раздумьях, барабанил пальцами по столешнице. Все смотрели на него, ожидали ответа.
   Наконец он выдохнул. - Нет. Сильно громко, заметно. Можем привлечь внимание. Предлагаю действовать по-другому. Хитро, тихо, скрытно...
  
   .....
   Две тёмные, укутанные с ног до головы длинной одеждой, в широкополых, опущенных на самые глаза шляпах, неприятные личности, выглянули из-за угла. Увидели проходящего солдата фламандского полка.
   Позвали его. - Эй, сервисант? (Служивый. Пол). Подойди. Есть дело.
   - Кто, я? - осмотрелись в пространстве.
   - Да, матка боска! (Матерь божья. Пол). - Выругался высокий. Выступил вперёд, закрыл собой товарища. - Конечно, ты. Сюда, иди.
   Солдату было неприятно общаться с незнакомцами. Но, он находился недалеко от территории расположения полка. Был ясный день. Рядом прогуливались прохожие. Пересилив себя, подошёл и осторожно спросил. - Слушаю?
   Высокий спесиво поднял руки и пересыпал из одной ладони в другую горсть монет. - Смотри, что есть? Хочешь заработать?
   Парень сглотнул слюну. - Хочу. А что надо делать?
   - Можешь вынести и продать небольшой бочонок с порохом?
   Служивый изменился в лице. Из розового оно превратилась в красное. - Господа, вы в своём уме? Я писарь при штабе, а не артиллерист. И вообще, это очень опасное дело. За такое могут повесить.
   - О, матка боска! - Второй незнакомец попытался поймать парня на "слабо". Поднял огромную лапищу. Переплел пальцы, с хрустом сжал их. - Боишься? Так, и знал, что ты трус! Что такого? Незаметно взять с телеги бочонок. Принести, отдать нам. За это получишь... пять серебрух!
   - Как же я принесу? - писарь по-прежнему стоял на своём. - Там, охраны - как сельди в бочке. На каждом шагу по три - четыре человека. Все вооружены. Смотрят, глядят. Если, что - сразу готовы скрутить.
   Высокий снова выступил вперёд. - Какая охрана? Один калека у крайней повозки. Больше нет никого. Подошёл, тихо взял и ушёл. Всыстко! (Всё! Пол). Получил хорошие деньги. И в трактир... Гулять. Давай! Не трусь. Иди. Тем более тебя знают как писаря. Если, что - скажешь, пришёл пересчитывать бочки.
   - Господа хорошие! Всё равно это опасно. Нет. Я не возьмусь.
   Низкий подошёл ближе. Отодвинул плечом товарища. - Холера, Кшиштаф! (Чёрт возьми, Кшыштаф! Пол.) Не дави на него. Дело не простое. - Слушай, сервисант. В нашем полку недостача. Нам срочно нужен порох. Может, договоримся на десять монет? За каждый бочонок. Десять бочонков - сто серебра. Хорошее предложение! Соглашайся? Сделаешь - станешь богатым человеком.
   Солдат робко отошёл от незнакомцев. Бросил на ходу. - Нет. Не могу. Поймают - повесят. Я не хочу висеть. Пшепрашам, (Простите. Пол.) господа паны поляки. Естэм в пощпеху. (Я спешу. Пол.)
   Высокий догнал уходящего. - Может, подскажешь, кто может рискнуть? Ты же писарь - знаешь всех?
   - Не знаю я никого. Нет у нас таких.
   Писарь быстро шмыгнул на угол. Остановился. Притих. Прислушался. И хорошо расслышал остаток разговора.
   - Co ci mowilem, Kszystafie. Musielismy udaс sie w inne miejsce. Nikogo tu nie znajdziemy. (Что я тебе говорил, Кшыштаф? Надо было сразу идти в другое место. Не найдём здесь никого. Пол.)
   - Nie, Przemyslawie. Miejsce jest w porzadku. Tyle, ze ten goner nie potrzebuje pieniedzy. (Нет, Пшемыслав. Место нормальное. Просто, этому доходяге, не нужны деньги. Пол.).
  
   .....
   Полковник второго польского артиллерийского полка Гжегож Дабковский был срочно вызван к начальству.
   Герцог Этьен де Шанс долго ходил перед ним из стороны в сторону. Раздумывал как начать разговор. Наконец определился...
   - Гжегож, я давно знаю твоего отца. И у меня нет повода не доверять тебе. Но! В округе ходит много нехороших разговоров, о каких-то поляках, которые в разных местах, пытаются купить порох для своего полка. Якобы у них какая-то недостача или растрата, а может даже воровство большого количества. Что за полк? Неизвестно. Поэтому, я решил, чтобы слухи не пошли дальше. - Махнули головой в сторону потолка. - Отправить к тебе проверяющего. Хотя уверен - у тебя всё нормально.
   Герцог остановился и вопросительно уставился на полковника. - У тебя же всё нормально?
   Поляк, как заправский гусар, хотя был артиллерист, щелкнул каблуками. Вскинул подбородок. - Так точно, господин генерал.
   - Значит, завтра, с утра. Вместе со своим интендантом, ждите гостя. Быстро посчитаете, проверите. Чтобы я был спокоен и не волновался. Так, что иди, готовься. Да! И стражи поставь побольше. Мало ли, что?!
   .....
   Вечером того же дня количество охранников склада с порохом было увеличено в три раза. Всю ночь бдительные польские часовые, не смыкая глаз, пристально оглядывали тёмную опушку леса и болото, прилегающие к складу. Прислуживались к каждому подозрительному шороху. Присматривались к каждой тени. Громко поддерживали друг друга разговорами. И только к самому утру немного расслабились. Вместе с первыми лучами солнца из-за косматых деревьев вылетел большой желтый шар. Ярко осветил место, где расположились сдвинутые друг к другу повозки с порохом. А затем фейерверком разорвался на десятки пылающих углей, которые извивающимися лентами начали спускаться с неба и поджигать всё в округе. Часовые бросились тушить. Сбивать огонь. Пламя, наоборот, только разгоралось. Несколько минут и огромный огнедышащий цветок поглотил всё, что было на поляне. От повозок, людей, лошадей остались одни головёшки.
  
   ***
   Со следующего дня, после странного разговора с поляками, писарь фламандского артиллерийского полка Патрик Клюверт решил добираться из дома в полк и обратно разными дорогами. Предчувствие чего-то нехорошего просто трубило и долбило огромными спазмами по всем участкам мозга. С каждым днём, с каждым часом оно увеличивалось и росло. Он чувствовал, он знал - такие не отстанут. Они найдут. И больно накажут. Для них пролить кровь - всё равно, что напиться водицы. Вот и сегодня Патрик шёл настороженно, постоянно оглядывался, старательно обходил все злачные, тёмные и вызывающие подозрения места. По возможности старался выбрать дорогу, где присутствуют пешеходы, чтобы быть у них на глазах.
   И всё же это не помогло. Сильные, словно налитые железом руки, резко потянули его в маленький закоулок. Втащили в какой-то колючий кустарник и прижали к стволу дерева.
   - Ну, привет, бруднэ сцур (Грязный крысёныш. Пол.) - прохрипел голос старого польского знакомого, укутанного в шарф по самые глаза. - Что? Сучёныш? Продал нас генералу? Радуешься, что погибли наши товазесе? (Товарищи. Пол.)
   Патрик от неожиданности потерял дар речи, а потом заскулил тонким голосом, хватая ртом воздух. - Господа паны поляки. Я вообще, никого, никогда, не продавал. Я самый тихий и мирный человек на свете. Сижу в штабе. Переписываю бумаги. Даже к службе негодный - чахотка у меня. Из всех достоинств - умею читать и красиво писать.
   Его напарник зловеще поднял свои огромные кулаки. До хруста сжал костяшки. - Врёшь, курва фламанская! И за тебя, не выдержал кто-то из наших и случайно подорвал склад. Погибли семнадцать воинов-поляков. Матка боска! Семнадцать человек, по твоей вине! Полковник и интендант сидят под следствием. Скорее всего их расстреляют. На месте склада огромное чёрное пятно. Пороха нет. Нас хотят расформировать. А ты! Скура (Шкура. Пол.) спокойно живёшь. Сладко ешь, крепко спишь. Одеваешься хорошо. А надо было просто продать нам несколько бочонков с порохом и всё! Ребята были бы живы, всё было бы нормально. А теперь! - Из-за пояса вытащили огромный страшный кривой нож и поднесли к горлу несчастного фламанца. - Прощайся с жизнью, гадёныш.
   - Господа паны поляки, - писарь упал на колени. Повис на руках высокого. - Клянусь всеми святыми. - Он начал судорожно креститься. - Я не предатель. У меня семья, дети, Больные отец с матерью, да ещё тронутая умом двоюродная сестра на обеспечении. Я сам калека.
   - А я говорю - это, ты! - чуть сильнее надавили на гордо. Сделали страшное лицо убийцы малолетних писарей.
   Невинная жертва шмыгнула носом. Пустила настоящую слезу. Заскулила. - Паны поляки! Посмотрите на меня? Я даже врать не умею. Это кто-то другой, плохой, злой, нехороший. В нашем полку целая свора предателей и лизоблюдов. Все завистливые. Смотрят друг на друга волками. Дорогие мои, вы же, сами, после моего отказа, пошли искать других желающих. Они и польстилась на деньги. А не я.
   Невысокий, поэтому более рассудительный разбойник, отодвинул руку великана с ножом от горла несчастного. - А ведь верно, Кшыштаф. Похоже крыса не он, а тот толстый бомбардир, который сказал, что пять серебрух мало. Или тощий унтер, с дурацким прыщом на щеке. Мне его рожа сразу не понравилась. Мерзкая, противная. Ещё и глаз у него постоянно дёргался.
   Высокий нехотя клацнул зубами. - Нет, Пшемыслав. Я не мог ошибиться. Те были жадными. Торговались до последнего. А у этого доходяги, нет даже медного сантима за душой. Только бедный сервисант может быть предателем.
   Солдат мгновенно почувствовал свой шанс на спасение. - Господа хорошие, я не виноват. У меня есть деньги. - Он полез за пазуху и вытащил кошель. - Прошу. Возьмите. Мне не жалко, я честный и обеспеченный человек. Возьмите и помяните друзей. И заодно выпейте за меня. Возвращать не надо. У меня есть ещё.
   Высокий открыл кошелёк. Заглянул внутрь. Удивлённо хмыкнул. - Действительно, с такими деньгами ты не мог предать. Да, и глаза у тебя честные. И лицо доброе. Ладно, иди. Хотя... нет, постой. - На ходу, поймали рванувшего спасаться бегством прощелыгу. - Послушай, писарь - ты отзывчивый человек. Раз проникся гибелью наших друзей. Сделаем и мы тебе добро. Наши братья - поляки очень злые и хотят отомстить. Сегодня вечером, если хочешь жить, не приближайся к складу с порохом. И вообще, будь этой ночью подальше от полка. Наша земста бензя страстна! (Наша месть будет страшной! Пол.). Взорвём и сожжём всё, что можно взорвать и сжечь. А потом медленно... пойдём добивать оставшихся в живых. Вырежем весь ваш полк. Всех до единого. Знай! Таких обид мы не прощаем. Пусть погибнем - но отомстим!
  

Прелюдия 2. "Куда вас сударь к чёрту занесло? Неужто вам покой не по карману?"

   После удачно проведённой ночной операции по уничтожению фламандского артиллерийского полка, конунг Харальд Хитрый мог позволить себе немного поваляться в кровати. Бешеные деревенские петухи прокричали по третьему кругу. А он всё лежал и лежал. Думал, грезил сквозь дрёму, о чём-то великом и выдающемся. Наконец решил подняться. Встал, потянулся, окликнул дневального.
   - Рогнар?
   Внутрь спальни заглянула косматая голова лесного разбойника с большой дороги. - Чего изволите, ваша сиятельство - я, Сигфред. Рогнар отошёл "до ветру".
   Конунг сладко потянулся. Широко развёл руками в сторону. - Окей скейт, Сигфред. (Хорошо дорогой, Сигфред. Дат.). Что, там за шум, что все петухи орут с утра как резаные?
   Ваше сиятельство, пожаловала графиня Мирослава Кашкатамышская. Ждёт возле штабной избы. У неё сильно срочное и личное до вас дело.
   Их великолепие сурово свело брови. - Какое личное дело, когда война на носу? Тем более к простому, некому неизвестному князю варваров. Давай, быстро метнись. Найди сотника Хеймдалля. (Который в прошлой жизни штабс-капитан Ивашов). Пусть извинится перед графиней. Скажет, что меня нет в деревне. Я со вчерашнего вечера убыл на охоту, на крупного свирепого кабана.
   Мужик скривился. Затряс густой, похожей на веник смоляной бородой. - Осмелюсь заметить, ваше сиятельство. Охота на кабана была позавчерась. Сегодня к утру вы обещали вернуться.
   - Верно... - почесали голову. - Тогда, я на важном задании. В разведке. Выслеживаю русских казаков. Буду не скоро. Пока не переловлю всех до единого.
   - В разведке, господин Харальд Хитрый, вы были на той неделе, когда она приехала в первый раз. Только вместо казаков вы искали диких калмыков.
   - Чёрт! - прикусили губу. Почесали подбородок. - Хорошо, иди и передай Хеймдаллю пусть сам придумает что-нибудь новенькое. Желательно такое, чтобы она вообще больше не появлялась.
   - Слушаюсь, ваше сиятельство. Ужо-сь бегу.
   Спустя четверть часа в дом зашёл молодой варяг с длинными белыми волосами, связанными в хвост верёвочкой.
   - Господин Харальд Хитрый, я взял на себя смелость дать ответ графине Кашкатамышской. Сказал, вас срочно вызвали в штаб армии. Большое совещание у генерала де Шанса. Затянется до глубокой ночи, а может и до позднего утра. Попросил не ждать. Так как время вашего возвращения точно не известно.
   Вселенец выдохнул. - Молодец, штабс. Хорошо придумал. Свежо. Ново. Необычно... Хвалю за службу!
   - Рад служить, ваше сиятельство. Только... проблема-с. - Вытянулись в струнку. Виновато опустили глаза в пол.
   - Что опять?
   Бывший гусар погонял воздух между щёк. Подозрительно подвигал бровями. - Она решила поехать к штаб. Желает искать вас лично. И ещё... Обмолвилась, что хорошо знает генерала. Как бы ни произошёл... конфуз.
   Конунг подскочил с места. В одних портках начал метаться по комнате. - Ты чего ей нагородил, помело гусарское? Какой штаб? Какой генерал? Меня там нет и не было никогда. Уровень не тот, чтобы общаться с герцогом де Шансом. А если она узнает об этом? Это же скандал! - Датский конунг обманул несчастную польскую дворянку. Бегает, прячется от неё. Боится даже поговорить. А если она вообще заявится к герцогу? И начнёт всё выспрашивать про меня? Ты подумал про это?
   Хеймдалль виновато вздохнул. - Скорее всего так и будет, ваше сиятельство.
   Князь в сердцах выругался по-русски. Сбросил с себя всю датскую спесь. Начал вещать на великом и могучем. - Короче, Юрий Михайлович, бросай всё. Хватай ноги в руки. Точнее суй свои сапоги в стремена. Скачи, догоняй. Скажи, что я уже вернулся и готов встретиться с ней.
   - Есть догнать, ваше сиятельство и сказать, что готовы к встрече. - Чуть подпрыгнули и лихо стукнули шпорами.
  

Глава 2.

   День выдался на редкость тихий и не очень жаркий. Солнце светило будто сквозь тонкую сетку тумана. На мутноватом небе неподвижно стояло белое облако, чуть подсиненное в середине. Небольшой ухоженный лесок за деревней звенел птичьими голосами. Листва на деревьях перешептывалась, как живая. В тени, на траве блестели остатки росы.
   Северный варвар и польская графиня неспеша прогуливались по посыпанной песком, ухоженной дорожке.
   - Дорогая графиня, а теперь, представьте! - рычал одноглазый дикарь. Он развёл руки до хруста в суставах. - У меня был во-о-т такой величины меч. Весом - фунтов сто - не меньше. Я значит, им, ка-а-к замахнулся. - Он повернулся и завёл руки себе за спину. - А потом... Ка-а-к вдарил. Хрясь-шик-рык-тудун! И разом зарубил семь человек. Затем, я... Делаю шаг назад. Наклоняюсь. Уворачиваюсь от летящего в меня во-о-т такого здоровущего копья. Делаю выпад. - В этот раз руки развели по вертикали. Крутанули их, показывая восьмёрку. Часто потыкали воздух, словно пронзая насквозь. - И убил ещё семь человек. - Рассказчик горделиво задрал подбородок. Тряхнул кудрявой гривой волос. - Так, что, госпожа графиня, за два удара и шесть стуков сердца, закончилась славная схватка, за которую я получил свое прозвище - "Харальд Хитрый". И к сожалению, потерял глаз.
   На конунга посмотрели, как на божество, блестящими от возбуждения глазами. - О-о-о, да вы просто, сэр рыцарь.
   - Да, я такой!
   - Сэр рыцарь! - я буду называть вас теперь только так. А как вы убили последних четверых разбойников?
   - Каких ещё четверых? - герой удивлённо остановился на половине шага.
   - Милый Харальд, в начале рассказа вы упоминали, что убили восемнадцать человек. Семь - врагов убили первым ударом. Семь - умерло от второго. Итого четырнадцать. - Подсчитала дотошная математичка из Кракова. - А куда делись ещё четыре человека?
   ??? - Варвар удивленно посмотрел на спутницу. - А! Те... Которые, ещё четыре...
   Он сделал умное лицо. Начал загибать пальцы, проверять, шёпотом пересчитывать убитых врагов. Наконец закончил. Поднял взгляд. Улыбнулся, показал здоровые, молодые зубы. - Они проходили мимо, увидели бой, где кровища хлестала фонтаном и мясо сыпалось кусками. Глянули и умерли от страха. Просто, потом, когда я пересчитал врагов, пани Мирослава, их оказалось восемнадцать.
   Графиня широко открыла глаза, сделал вид, что объяснение устроило её. - Ах, сэр рыцарь, какой вы герой! Просто Геракл, Аполлон, Титан! Я вас представляла именно таким. Знаете, я не случайно искала встречи. У меня есть одна небольшая просьба, которая для вас будет сущим пустячком.
   - Что за просьба? Что надо сделать, моя прекрасная леди? Какого дракона задушить?
   Кашкатамышская мило улыбнулась, показав очаровательные зубки. - Не могли бы вы убить всего одного человека.
   - Убить? - конунг удивлённо посмотрели на странную гостью.
   - Убить, утопить, отравить, можете даже зарубить топором, - дали пояснение, беспечно махнув рукой. - Одним словом лишить жизни.
   - Мне? Его? - снова переспросил варвар.
   - Да, - нежно покивали головой.
   Викинг напыжился. Надулся. Покраснел. Собрался сразу же броситься в бой... Однако спустя минуту привёл себя в полное спокойствие. Его лицо побелело. Он приветливо улыбнулся графине. - Увы, пани Мирослава, не могу. Дал клятву Одину, не убивать врагов в мирное время.
   Шалунья надула розовые губки. Сморщила очаровательный носик.
   - Харальд, милый. Но, вы же, сэр рыцарь? Что вам стоит? Своих врагов убиваете пачками на обед и толпами на ужин. А тут всего один человек?
   - Увы, прекрасная леди Ровена. Клятва Одину - это серьёзно.
   - А если я заплачу?
   Варвар с кислым выражением лица помотал головой.
   - А если заплачу хорошо и сразу. Поглядите. У меня есть деньги. - Она достала из сумки большую стопку купюр. Протянула воину.
   Он нехотя взял купюры. Стал их рассматривать. Внезапно изменился в лице.
   - Откуда это у вас? - спросили удивленно. Вселенец держал в руках пачку новых, свежеиспечённых, русских ассигнаций с элегантным голубым оттенком. Безупречным тиснением и водяными знаками. Они были настолько новыми, что даже пахли типографской краской.
   Графиня томно заломила руки. - Убьёте нужного человека. Скажу.
  
   ***
   Начало званного ужина в замке родового шляхтича Збаражского было отмечено особой нервозностью. Повсюду витало чувство чего-то ужасного, тяжелого и неприятного.
   Графиня вместе со спутником не спеша переходили от одной группы гостей к другой, искали нужного человека. Конунг невольно прислуживался к разговорам.
   - А я говорю... - импульсивно возмущалась взрослая дама бальзаковского возраста, с большой мушкой на щеке. - Все эти безобразия начались, как только полякам выдали русские деньги. Они как будто сорвались с цепи. Сразу бросились обменивать на золото, серебро, даже просто на еду. Чем они им не понравились? Непонятно? Деньги как деньги.
   - Действительно, кошмар... - выпучив глаза шипел щуплый господин в другом месте. - Это ещё не всё. Посчитать мёртвых не могут до сих пор. Поле завалено трупами. Носят и носят. Носят и носят. Сам маршал Макдональд отправился с комиссией...
   У третьей группы немного задержались, потому что графиня наконец заинтересовалась происходящим в замке.
   - Ужас, что твориться на белом свете! - нервно махала веером полная пышногрудая брюнетка в лиловом платье с коричневым отливом. - Мой сегодня такого рассказал! Поляки сошли с ума. Отчего-то решили, что фламандцы взорвали склад с порохом. Пошли ночью мстить. По дороге заблудились. Напали на баварцев, которые спешили на помощь фламандцам. Те начали стрелять. Поляки ответили. Артиллеристы подумали, что идут взрывать склад. Открыли огонь по тем и другим. Поляки быстро сбежали. А несчастные баварцы всю ночь напролет сражались с фламандцами. А ещё кто-то под утро взорвал артиллерийский склад с порохом. А ещё...
   - Вон он! - графиня дёрнула конунга за рукав на самом интересном месте рассказа. Показала на вызывающе щегольски одетого среднего возраста мужчину с гитарой в руках, в окружении дам. - Его зовут Маркиз де Брюльи. Он негодяй, подлец и развратник.
   Вселенец скептически осмотрел претендента в покойники. Улыбнулся даме. - Милая Мирослава, а по-моему, обычный молодой человек.
   - Обычный? - фыркнула дикая кошка. - Он оскорбил меня! Увлёк своими песенками, стишками, обещаниями. Поклялся жениться, а вместо женитьбы откупился этими ненужными никому русскими деньгами.
   Дикарь странно хмыкнул. - Не знаю, госпожа графиня. Если убивать всех за то, что вы перечислили. То в армии Императора не останется боевых офицеров. С кем он тогда будет воевать.? Тем более, как я вижу, другие дамы, что окружают его, с вами не согласятся. Вряд ли они желают его смерти.
   - Ах, так! - гордая полячка топнула ногой. - То есть, мнение других дам, для вас, важнее моего? - Она вытянула губы уточкой. Насупилась. Покраснела.
   - Ну, миледи... Их просто банально больше. Вы сейчас одна, а их, вокруг него... - Начали считать, загибая пальцы. - Раз, два, три... Целых пять. А если я его убью, то радоваться будет одна, а страдать в пять раз больше.
   - Математика, это не ваше! - обманутая женщина развернулась и гневно посмотрела на варвара. Красивые смородинно-черные глаза, окруженные тонкими лучиками первых морщин, налились туманом. Она плотно сжали губы. Дождалась когда маркиз закончит пение. Решительно потянула спутника за руку. Пересекла зал. Подвела к группе воздыхателей. Громко обратилась ко всем.
   - Медам, месье, разрешите представить датского князя Харальда Хитрого. Он тоже пиит и музыкант.
   - Датский? Князь? - француз сморщил лицо, как будто прожевал дольку лимона. - Дания... Дания? Это кажется... где-то? - Он пытался вспомнить место расположения страны. Не найдя в голове ответа, произнёс. - Далеко.
   - На севере, - подсказали с улыбкой.
   - Да, точно. На севере. И что? У вас тоже умеют музицировать?
   - Музицировать? - варвар не понял выражения.
   Одна из дам пояснила. - Играть на музыкальных инструментах, господин князь, у вас умеют?
   - А! Конечно. - Закивали головой. - Ещё как. - Начали перечислять. - На дудках играют, потом на волынках сопят, ещё на барабанах стучат. А также... На этих, как их тама зовут... гитарАх брынькают.
   - То есть вы сможете спеть и сыграть на гитаре? - ехидно уточнил маркиз.
   - Легко, господа. Если вы найдете её здесь. Обязательно сыграю! Чего же не сыграть.
   Маркиз протянул инструмент варвару. Подмигнул дамам. (Готовьтесь, сейчас будем смеяться). Помпезно произнёс. - Зачем искать. Вот же она. У меня, в руках.
   Дикарь взял кусок дерева. Повертел. Прицелился одним глазом. Переспросил. - Вот, эта? Она? И есть гитара?
   - Да. Сыграйте. Удивите нас, господин князь.
   Новоявленный бард постучал кулаком по деке. Оттянул верхнюю струну. Громко тренькнул и помпезно объявил.
   - Датская народная современная северная песня! "Группа крови на рукаве". Исполняется на датско-английском языке. Слова и музыка - мои! Исполняется впервые.
   Зазвучал проигрыш и раздалась известное на весь мир...
  
   It is a warm place but streets do wait for... (Теплое место, но улицы ждут)
   Prints of our feet right now... (Отпечатков наших ног.)
   A fine stardust is on my boots... (Звездная пыль - на сапогах.)
   ...
   Wish to me to be lucky, wish to me to be lucky!... (Пожелай мне удачи, пожелай мне-е удачи!)
   .....
   Не принятый публикой музыкант раздраженно ходил кругами вокруг клумбы в саду. Шипел, сопел и изрыгал проклятья.
   - Да, как они посмели смеяться над такой песней?! Музыкой? Стихами? Это же нетленный шедевр на все времена! В своё время она зажигала сердца миллионов поклонников. Даже сейчас, она настолько опередила свое время! Точнее, она всегда была вне времени и вне поколений! А они? Неблагодарные тупицы! Скоты! Неучи! Посмели её обсмеять.
   Позади него, подобно небольшой собачке, едва успевая догонять, металась невысокая графиня. - Вот-вот! - Поддакивала она. - И я об этом говорю. Убить его надо. Убить! Недостоин он жить на этом свете!
   Князь не слушал её. Он ощущал только себя и свои раздавленные чувства. Внезапно конунг остановился. Повернулся навстречу графини. Та не успела затормозить, налетела на него, попала в объятия. Её глаза приблизилось к безумному взгляду, в котором бушевала чернота бездны.
   - Пани Кашкатамышская, а откуда у него так много новых русских банкнот?
  
   ***
   Внеочередное совещание датского военного руководства состоялась через день.
   Конунг стоял перед картой с крупными значками. И крутил указку в руках. - Подведём итоги полученной информации: Чаще всего карета с деньгами возвращается примерно в семь часов вечера по этой дороге. - Указкой провели плавную линию. - Дорога накатана. Без ям, колдобин и бугров. Проходит через небольшой хорошо просматриваемый лесок. Карету постоянно сопровождает отряд из пятидесяти всадников. Половина скачет впереди кареты. Половина за ней. Каркас обшит железом. Повозка тяжелая. В упряжке шесть лошадей. Внутри, скорее всего, несколько вооруженных людей. И около миллиона фальшивых рублей. Может больше. Человек, который рассказал об этом, точно не знал.
   Вселенец как заправский учитель постучал указкой по ладони. - Господа викинги, какие будут предложения по захвату и уничтожению кареты? Желающие проявить себя? Прошу высказываться.
   С места, кряхтя, поднялся самый старший по возрасту, воин. Сурово свёл брови. До хруста сжал кулаки. - Ваше сиятельство, предлагаю стандартную лесную засаду. Валим здоровую берёзу перед каретой. Крупный дуб опускаем позади. Зажимаем в коробочку. Лихо набегаем, со всех сторон. Убиваем охрану. Пять десятков человек, для наших орлов, этого даже не хватит на один пистолетный выстрел. Открываем повозку. Забираем ассигнации. Быстро растворяемся в бескрайних лесах Европы.
   Князь выслушал. Прищурился. Уточнил - А зачем нам фальшивые деньги?
   - А чего добру пропадать. Выкупим на них у французов злато-серебро. А они пускай сидят, как дураки, с фальшивыми рублями.
   Вселенец задумчиво потёр подбородок. - А что будем делать потом, когда они кучу фальшивок притащат в Россию? А они их обязательно притащат. Отдадут нашим крестьянам. Крестьяне начнут разменивать их. Чиновники начнут мужиков ловить и наказывать. Что будем делать тогда?
   Бородач замялся. Покусал губу. Поиграл пальцами. - Тогда предлагаю перебить охрану, захватить карету и сжечь всё содержимое, к такой-то ядрёной матери.
   - Вариант неплохой, - согласилось начальство. - Но! Расстрел на дороге половины сотни охраны, среди белого дня, большим отрядом разбойников? Внутри расположения многотысячной армии неприятеля? Подымит много шума, который помешает выполнению других операций. Поэтому, пока, дорогой Хермод - твое предложение не подойдёт.
   Главарь бросил взгляд на притихших воинов. - Есть у кого-то менее кровавые варианты.
   - Ваше сиятельство, разрешите мне, - с места поднялся плотный воин, с большой седой бородой, похожий на гнома. - А если попытаться попасть в карету из "Изделия номер один". Унтер Йохан Егоров-сен у нас умелец. Если его хорошо припугнуть и при этом хорошо наградить. То он с испуга черту в глаз попадёт, не то, что в медленно ползущую карету. Снаряд взорвётся. Карета от снаряда загорится. Деньги сгорят. Крови прольётся мало.
   Конунг взял паузу. Обдумал предложение. Покачал головой. - А если не попадёт? Например, внезапно понесут кони. Или, наоборот, одна из лошадей потеряет подкову и будет хромать, задерживать движение. Или просто у Йохана дрогнет рука и будет самый несчастливый день в жизни. Тогда потребуется не один, а несколько выстрелов.
   - А теперь представим ситуацию... В глубоком тылу, когда нет войны, по дороге скачет большой отряд всадников, охраняют особо важный груз. По ним начинают стрелять из пушки. Причем стреляют дьявольски точно. Сжигают карету с большим количеством наличности. У сыскарей возникнет уйма вопросов. Они начнут землю рыть носом, пытаться разобраться. Шума поднимут ещё больше, чем при нападении разбойников. Так, что пока нет войны, господа варяги, никаких взрывов, подрывов и прочих взрыва-подрывных действий.
   Присутствующие на совещание недовольно засопели. Начали чесать головы.
   - Господин Харальд Хитрый, - поднял руку самый молодой викинг с длинным белым хвостом волос за спиной. - Разрешите подать предложение.
   - Разрешаю.
   - Я вчера вечером прогулялся с ребятами по этой дороге. Есть место, где повозка проедет под ветвями двух крупных деревьев. Нависают прямо над проездом. Если на них заранее положить людей в одежде, сливающихся с листвой. В руки дать бомбы с воспламеняющейся жидкостью. И, когда карета будет проезжать мимо. А она едет медленно. Можно незаметно и аккуратно скинуть на крышу. Метров через сто крыша кареты хорошо разгорится. Через двести запылает карета. Пламя попадёт внутрь. Кони понесут, испугавшись огня. Метров через шестьсот - восемьсот повозка выгорит полностью. Почему загорелась? Кто поджег? Зачем? Никто, никогда, не узнает.
   Князь удивленно посмотрел на молодое белобрысое дарование. Обратился ко всем. - Господа викинги, прекрасный гусарский план. Молодец Хеймдалль! Теперь, многоуважаемые бородатые варвары, давайте более подробно разберём каждый этап операции...
  
   ***
   Харальд Хитрый стоял недалеко от большой железной кареты. И с интересом смотрел на неё как на ожившее приведение.
   - Скажи мне, мой юный викинг? - он повернулся в сторону молодого варвара, за спиной которого болтался хвост из длинных белых волос. Сделал строгое выражение лица. Нахмурился. - Ты видишь то же, что и я?
   - Ваше сиятельство имеет в виду карету для перевозки денег? - решил поумничать подчинённый. - То, да.
   Князь быстро заморгал ресницами. Сжал кулаки. - А почему она здесь и в целом состоянии? Ты же должен был сжечь её вчера?
   Воин отпрянул. - Так я сжег. Истинный крест. Сгорела так, что колёс не осталось. Выгорела до последней железки.
   Глаза вождя раскрылись ещё шире. Он ткнул рукой. - А это, тогда, мать твою за ногу? Что? Призрак бесколёсный? Или у меня hallucinations? (Галлюцинации. Франц.).
   - Не могу знать! - бывший гусар вытянулся в струнку. - Может ещё одна? Может, у них, их, вообще несколько?
   .....
   - Вот вы где, господин Харальд? - к мирно беседующим варварам подошёл полковник Карл Гроссен.
   - Ищу вас повсюду. А вы смотрите на карету? Вижу, догадались зачем приехал. Жалование привёз для ваших солдат. Пройдёмте. Распишитесь. Получите деньги.
   Вселенец удивлённо поиграл желваками. - Постойте, месье? Я помню договор - оплату за первый месяц отдать в казну герцога.
   - Oui, cher Prince, я тоже помню об этом и обязательно передам. Но всё равно, нужна ваша подпись. И ещё... Руководство решило выдать часть суммы рублями. Герцог де Шанс разрешил передать вам эти деньги.
   - Рублами? - одноглазый вождь исковеркал незнакомое слово. Скривился будто внезапно заныли зубы.
   - Вас не устраивают русские купюры?
   - Устраивают. Просто думал, у них нет своих денег. Это же варвары. Дикие.
   - Представляете, уже есть. И очень хорошего качества. Так, что пройдёмте в штаб. Распишитесь и посмотрите.
   - Хорошо, идёмте.
   Князь повернулся к помощнику и на ходу сквозь зубу прошипел. - Бери ребят и мухой "План Б".
   - Есть, мухой "Б", - прошептали в ответ одними губами.
   .....
   Вселенец внимательно рассматривал поддельные русские купюры, напечатанные французами. И ругался на косоруких умельцев на чём свет стоит...
   "Кто так печатает деньги? - Руко-попые двоечники! На каждой банкноте в первой же строке вместо слова "госуДарственной" напечатали "госуЛарственной". В последней строке можно прочесть "холячею" (вместо "ходячею") монетою. В подписи министра вместо "СпиридоН" написано "СпиридоТ". У нас даже нет имени такого - Спиридот. И подписи на купюрах ставят чернилами, а не готовым клише. И бумага не такая. И цвет у неё другой. Да и сами деньги получились гораздо качественнее. И вообще! Где это видано чтобы подделка была лучше оригинала? Господи! Понаберут по объявлению - а потом мучаются с ними."
   В дверь постучался, а затем спросив разрешение, быстро вошёл Хеймдалль. - Господин Харальд Хитрый, разрешите доложить! При выполнении "Плана Б" произошел конфуз. Времени на подготовку было мало. Сделать всё не успели до конца. Получили совсем не то, что хотели.
   Вселенец перестал рассматривать ассигнации. Поднял голову. - Юрий Михайлович, говори толком. Напустил тумана. Ничего не понять: Что за конфуз? Чего хотели. Что не получили?
   - Ваше сиятельство, брёвна на мосту, как было велено, подпили. Карета, когда проезжала по ним через речку, упала в воду. Но! Не утонула.
   - Как не утонула? - вселенец поднялся с места. - Она же тяжёлая, железная. Как она могла не утонуть в реке?
   - Ваше сиятельство, да разве же это река? Ручей. И то мелкий. Увязла по колёса в тине. Сейчас крестьяне пытаются подобраться к ней, вытащить. Пока не получается. Но, думаю к вечеру приведут больше лошадей, нагонят народа - вытащат.
   Конунг скривил лицо. Погонял воздух между щёк. Задумался. - Ладно. Поехали, посмотрим на твой конфуз.
   .....
   Контролёр неудачной операции расположился на высоком холме. Смотрел в подзорную трубу, в сторону небольшой реки. Где группа крестьян, дружно, подобно батракам, вместе с лошадьми, пытались вытащить упавшую в реку повозку.
   Тяжелая, железная, неповоротливая карета медленно поддавалась, ползла в сторону берега.
   - Ваше сиятельство? - молодой викинг нервно ходил за спиной. - Тут неподалеку, по дороге, есть ещё один мост через речку. Она глубже. Давайте его подпилим?
   Вождь варваров опустил трубу. Задумчиво посмотрел на подчинённого. - Погоди, не спеши. Может ещё утонет.
   - Как же она утонет? Чего это вдруг? Дно нормальное. Ила мала. Самое глубокое место они прошли. Ещё десяток лошадей подгонят, зацепят и вытащат.
   - И тем не менее, дорогой мой Хеймдалль, всё бывает. Плыла, плыла и тут раз! Беда, несчастье - утонула...
   - Ваше сиятельство, а может всё-таки разрешите, метнусь, мигом. Подниму солдат. Быстро всё подготовим!
   Князь строго свёл брови. Заговорил по-русски. - Штабс-капитан. Отставить панику. Скачи вниз. Найди у них главного. Представься. Спроси не нужна ли помощь. Получишь ответ - возвращайся. Приказ ясен?
   - Так точно, - ответили уже на ходу, бросившись выполнять приказание.
   Вселенец, оставшийся в одиночестве, спокойно достал платок. Развернул. Навёл на карету. Постучал пальцами. Выделил все железные части. Свёл в один предмет. И плавным движением руки начал увеличивать массу металла.
   Карета затормозилась. Дёрнулась. Начала опускаться, раздвигать тяжестью речное дно. Смяла деревяные колёса. Потянула за собой в обратном направлении коней и бурлаков. На берегу закричали, заметались, попытались затормозить, остановить непонятное движение. Несколько секунд, и повозка стала настолько тяжёлой, что "нырнула" вглубь, выпустив большие пузыри. Ещё мгновение и её медленно, по самую крышу, затянуло илом.
   - А ты говорил не утонет! - довольно потёрли ладони. Решили блеснуть знанием древней латыни. - Ferrum semper gravius est quam aqua! (Железо всегда тяжелее воды! Лат.). О, как! - подняли указательный палец в сторону неба.
  

Прелюдия 3. "Есть у Революции начало. Нет у Революции конца!"

   Поединок продолжался уже больше четверти часа.
   Признанный дуэлянт и первый клинок полка маркиз де Брюльи с первого взмаха понял, князь ему не соперник. И поэтому решил поиграть с варваром на публику. Маркиз красиво извивался, делал нырки, уходы, обводы и виражи. Перебрасывал клинок из руки в руку. Крутил петли, восьмерки. Несколько раз умудрился отбить уколы соперника практически стоя спиной.
   Поклонники маркиза, большая часть дамы, рукоплескали. Они закатывали глаза, охали, ахали, хлопали в ладоши и посылали воздушные поцелуи. Кавалеры хмыкали и отрешенно махали рукой. (Кто так дерётся? Водевиль, а не поединок.)
   А этот тупой варвар, абсолютно не понимая красоты боя, тыкал и тыкал шпагой в воздух, как крестьянин вилами в жидкий навоз. А потом, вообще, наплевав на приличия, стал размахивать шпагой, наотмашь, словно мечом или топором.
   Вдоволь навертевшись, маркиз принял решение завершить поединок самым красивым ударом из своего набора - "Черный паук" - он так называл свой любимый укол. Изящно крутанув клинок, словно нарисовав в воздухе петлю, сделал ложный замах, чуть довернулся влево, выждал момент, когда варвар полностью откроется и... с резким выпадом на колено, ткнул шпагой в сердце.
   Сталь, как положено, не встретив сопротивления, достала до человеческого тела. А затем, вместо того чтобы проткнуть насквозь противника, изогнулась, словно гибкая ветка, и ушла по касательной в сторону. Маркиз, не ожидая такого от своего клинка, по инерции продолжил движение, оказался почти вплотную с варваром и тут же получил рубящий удар по левому плечу. Попало так сильно, что рука, держащая шпагу, перестала повиноваться. Плетью повисла вдоль тела. Плечо, шея, спина - всю левую часть охватила жгучая боль и судорога. Она тут же перестала повиноваться хозяину.
   - Если бы у меня был нормальный двуручный меч, а не этот кусок проволоки, я разрубил вас пополам, - весело прохрипел соперник. Он спокойно отошёл на пару шагов. Пристально осмотрел извивающегося от безумной боли маркиза. - Я не понял? Мы продолжаем драться или вы будете кривляться и развлекать публику?
   Избитый соперник с большим трудом переложил шпагу в правую руку. Буквально на зубах, изнывая от боли, выпрямился. Потихоньку, мелкими шашками двинулся вперёд. Собрав последние силы, совершил обманное движение и решил просто проколоть тело соперника. Чуть ускорился в конце, сделал выдох и... Шпага, снова изогнулась змеёй, встретившись с плотью человека. В этот раз соскользнула в другую сторону.
   - На!!! - новый рубящий удар с оттягом, сверху, со всей дури, куском железа, попал уже по правому плечу.
   Маркиз заорал от дикой боли. Такой боли он не чувствовал никогда. Клинок выпал из руки. Де Брюльи упал на колени, захрипел, пуская кровавые пузыри изо рта.
   - Медам и месье, внимание! - уже варвар показывал концерт, обращался к зрителям. - Смертельный номер! Беременных, больных и детей, не достигших шестнадцатилетнего возраста, прошу удалиться! Следующий удар, который я нанесу по его голове, называется "Молния Тора". Обещаю! С одного взмаха я расколю головёшку словно гнилой горшок. Итак... Внимание! Смотрим, не отвлекаемся. Угадываем в какую сторону полетят мозги. На счёт три. И-и раз. И-и два.
   - Прошу прощения, доблестный конунг... - захрипел маркиз из последних сил. - Ваши песни замечательные. Вы поёте как бог. Пощадите!
  

Глава 3.

   В спальной комнате царила тихая спокойная атмосфера, какая бывает, когда влюбленные вдоволь навеселились, мирно отдыхают рядом друг с другом. В камине языки пламени лижут дрова, угли мирно потрескивают. Партнёры лежат в тёплом рыжеватом полумраке, заглядывая в глаза друг другу. Она млеет, вздрагивает и выгибается, вздыхает, поворачивается к нему, покусывая мочку уха. Её глаза заволокла блаженная истома.
   - То, что ты сделал для меня - это больше чем подвиг, - шепчет она. - Ты отомстил за всех оскорблённых и униженных дам. Ты просто раздавил его. Это даже лучше, чем смерть. Я так благодарна!
   Рука кавалера начинает пробираться вдоль плеча. Опускается, обхватывает левую грудь. Кончиками пальцев поглаживать розовый сосок. Обводит пальцем и нежно сжимает.
   - Так может продолжим, моя королева?
   Она глядит на него с легким недоумением - вернее сказать, глядит на него сверху вниз с легким недоумением. (После такого! - У него остались силы?). - Давай! - Глубокий вздох. - Только тогда ты выполнишь моё желание.
   - Неужели опять кого-то убить?
   Голова прекрасной польки прижалась к плечу варвара. Она тяжело дышит в самое ухо, поглаживает и медленно опускает руку чуть ниже живота. Каждое её движение отдаётся горячей волной возбуждения. - Нет, мой сэр рыцарь. В этот раз надо спасти несчастных польских артиллеристов из второго полка.
   - А их разве не расстреляли? - одна из частей тела мужчины предательски пульсирует, кружит голову и бесконтрольно увеличивается в размерах.
   - Нет. Я написала письмо с просьбой оставить им жизнь. Собрала подписи у дворян. Хочу лично отвести маршалу Макдональду.
   - А я чем могу помочь? Я даже не умею читать.
   Кокетка бросила на варвара непонимающий взор. - А ты не читай. Просто подпиши.
   - Так я и писать не умею!
   Кошка фыркнула и игриво выпустила коготки. - Ты, что? Вообще не учёный?
   - Абсолютно. Зато знаю, как помочь! - красотку насильно прижали к себе и начали мягко поглаживать между ног. Раздвигать колени.
   - Как? - пискнули откуда-то снизу, ерзая, пытаться освободиться.
   - Крестик поставлю. My unique cross (Мой уникальная крест. Англ.) знает вся Европа! Он устроит тебя?
  
   ***
   Прибытие Харальда Хитрого с бала-маскарада произошло утром. Ближе к обеду. Примерно к трём часам дня. Не снимая костюма "Зорро" и не выпив чашечку любимого кофе, (Уже не говоря про принять ванну) конунг велел срочно собраться всем перед его светлыми очами.
   - Господа викинги, у меня для вас пренеприятнейшее известие! Наши братья - поляки! Наши знакомые артиллеристы второго полка. Несправедливо арестованные за нападение на склады с боеприпасами. Почти пятьсот человек! Которых должны были расстрелять ещё позавчера. До сих пор живы, здоровы и по слухам их даже собираются отпустить!
   - Как отпустить? Почему отпустить? Чего это вдруг? - послышались возмущённые голоса старших воинов. - А что так можно? Просто взять и отпустить?
   Князь поднял руку, призывая к тишине. - По разговорам местной знати, судьи собираются признать их невиновными. Так как они не сделали ничего плохого. По их рассказам, они никуда не ходили. Порох не воровали. На склады не нападали. А ещё у них есть много свидетелей, готовых подтвердить их невиновность. Сейчас все ждут военного суда. После которого обвинения снимут, и они продолжат служить в армии Императора.
   Присутствующие на собрании начали удивлённо переглядываться. - А кто же тогда ответит за всё, что они натворили?
   Вселенец развёл руки в стороны. - Говорят кто-то другой. Их уже активно ищут и даже напали на след.
   С места поднялся здоровенный кряжистый варяг с огромной седой бородой. Грозно нахмурил брови. - Интересно?! Они значит не виновные! Вместо них накажут других. А нам, что делать?
   - Что делать? - переспросил конунг. Он погонял воздух между щёк. Почесал затылок. - Нам нужно срочно помочь несчастным заключённым совершить побег. И доказать всем, что виноваты поляки. Раз убежали. Значит бояться. Значит есть, что скрывать. Так, что давайте, друзья варвары! Думайте. Жду от вас хороших и остроумных идей. Желающие проявить себя. Прошу высказываться вне очереди.
   Первым решил взять слово высокий широкоплечий викинг с квадратной челюстью и непроницаемо-чугунными глазами. - Предлагаю пообещать много денег! За деньги побежит кто угодно и куда угодно. Главное не жадничать - дать много.
   Князь в ответ прикусил нижнюю губу. - Могут не согласиться. Или согласиться, но думать и торговаться будут долго. А потом, неизвестно. С кем вести переговоры, кому давать деньги. Le processus s'еtendra dans le temps. (Процесс растянется по времени. Франц.) А мне надо, чтобы они завтра уже прятались по лесам.
   - Ваше сиятельство, а если их напугать? - подал предложение молодой воин похожий на эльфа. Он озорно блеснул голубыми глазами, тряхнул длинным хвостом белых волос, выставил ногу вперёд. - Пустить слух, что признали виновными без доказательств. Что утром, всех, без суда и следствия, выведут в лес и расстреляют. Они напугаются и так стреканут. Будут сверкать пятками до самой Варшавы.
   Конунг помотал головой. - Beaucoup de facteurs alеatoires. (Очень много случайных факторов. Франц.). Слухи дойдут до охраны. Или кто-нибудь проговорится. Караул увеличат. Хорошо вооружат. Побег сорвётся.
   Последним взял слово варвар с круглым добродушным лицом и низко приспущенными рыжими бровями, придававшими ему печальное выражение. - Господин Харальд Хитрый, а если их похитить. Потихоньку. Незаметно. Несколько человек. А всем сказать, убежали самые опасные и отъявленные негодяи. Может даже подбросить какую-нибудь бумаженцию. Будто раскаиваются, не смогли перенести тягости заключения. Приписать что-нибудь жалостливое... Не поминайте лихом. Свидимся не скоро. Поймите и простите кто сможет. Видно, судьба так решила.
   Вселенец широко открыл глаза. В них засверкали искорки азарта. - А вот это уже интересный вариант. Давайте-ка, любезный Ольсен, поподробнее расскажите про ваше предложение.
   - Так! - он грозно приподнял голову. Обратился ко всем. - Слушаем и включаемся в работу. К вечеру у нас должен быть dеtaillе plan. (Детально проработанный план. Франц.).
  
   ***
   В то утро монастырский сад был ещё пуст. Лишь несколько братьев-монахов в коричневых рясах, подпоясанные фартуками из грубой ткани, вскапывали грядки и подрезали виноград. От монастыря к небу поднимались гул молитв, пение псалмов и нежный перезвон колоколов.
   В дальней от входа беседке пожилой монах вёл разговор с молодой прихожанкой. Священник говорил медленно, не глядя на собеседницу. Он прикрыл глаза и провёл ладонью по лицу. Казалось, погрузился в далекие видения. Мелкие морщинки избороздили его лицо. Под глазами синели круги - печать многих бессонных ночей. Казалось его голос идёт откуда-то свысока и далёко.
   - Увы, дочь моя. Я не смогу передать твоё письмо маршалу Макдональду.
   Прихожанка посмотрела на него с недоумением. - Почему, святой отец? Мы же договаривались? Вы обещали? Если я сделаю хорошее пожертвование?
   - Обстоятельства изменились. Вчера несколько заключённых подожгли конюшни "Третьего уланского полка". И пока охрана помогала тушить и спасать лошадей, сбежали с места заключения.
   - Святая богородица?! - женщина в ужасе заломила руки. Прижала к груди. Начала повторять одно слово. - Зачем? Зачем? Зачем? Их уже почти освободили?
   - Никто не знает, что происходит в заблудших душах, дочь моя. Дьявол помутил их рассудок. Сбил с пути истинного. Мало того, что по дороге, они снова взорвали склад с порохом. Взрывом убили больше двух десятков человек. Так ещё оставили письмо с угрозами на месте преступления. Там целый список требований. И пока герцог де Шанс не выполнит их, грозят ежедневно уничтожать военное имущество. Теперь - они не просто бежавшие узники, а преступная группа "Союз пяти сердец". Так подписались в своём письме.
   Несчастная побледнела. Сердце гулко застучало. Руки задрожали. - Святой отец, это какая-то чудовищная провокация. Я хороша знаю полковника Гжегожа Дабковского. Знакома с офицерами его полка. Не могли они поступить подобным образом. Не могли.
   - И тем не менее, дочь моя, это так.
  
   ***
   Полковник Карл Гроссен вернулся от руководства весь в мыле и саже. Зашёл в штабную избу, сразу же велел как можно быстрее найти и позвать к себе датского конунга.
   - Господин Харальд Хитрый, объявлена гражданская тревога. Все ищут сбежавших из-под ареста польских артиллеристов. Нашему полку выпала большая честь. Две роты отправляются вместе с отделением полиции в недельный рейд с проверкой по деревням и селам.
   Гроссен взял со стола кувшин. Налил в кружку воды. Выпил залпом. Вытер рукавом рот. - Это большая ответственность. Я решил, что помогать полицейским должен... - Перевели взгляд на конунга.
   Датчанин, не обращая внимания на руководство, повернулся в пол оборота, смотрел в окно, думал о чём-то своём.
   Начальник прокашлялся. Посмотрел на подчинённого. - Ваше сиятельство, вы слышите меня?
   - Слышу, - ответили, не отрываясь от происходящего в окне. - Думаю, надо отправить майора Олларда Циплера. Он давно желает проявить себя. Это как раз тот случай.
   Гроссен недовольно приподнял левую бровь. - Признаюсь. Думал, что лучше поручить это опасное дело, вам? Да и герцог де Шанс того же мнения. Он даже настаивал. Говорил, это задание специально для вас.
   - Для меня? - ткнули пальцем себе в грудь. - Не-е-т! Мне нельзя. Мои ребята не переносят полицейских на дух. Они полицию не любят больше, чем русских. На них такой зуб! Они столько конфисковали контрабанды! Не дай бог, что случиться - сразу за мечи - всех порубят в капусту. А отвечать потом будет, кто? Вы? Я не возьму на себя такой ответственности.
   Немец досадливо прикусил губу. Снова посмотрел на конунга. Продолжил перечислять. - Ещё две роты надо направить на усиление охраны пленных польских артиллеристов.
   Варвар наконец-то отвернулся от окна. Недовольно махнул головой. - Ещё лучше! Вы, что? Хотите, чтобы война началась раньше времени? Как только поляки, после драки, прислали письмо с угрозами и оскорблениями, ребята держаться только на том, что у них забрали оружие. А тут! Обидчики! В шаге. Да, они передавят их голыми руками!
   Полковник глубоко вздохнул. Недовольно вытянул нижнюю губу. - Тогда я не знаю? Есть ещё одно поручение. Несколько людей надо на организацию поста наблюдения на перекрестке дорог.
   - Далеко? - конунг строго свёл брови.
   - Здесь. За деревней.
   - Вот! - исполнительный подчинённый, как школьник, решительно поднял ладонь к потолку. - Det var nоdvendigt at starte med denne vigtige opgave! - (С этого, архиважного задания и надо было начинать! Дат.).
   Он вытянулся. Щёлкнул каблуками. - Господин полковник! Можете не сомневаться. Никто лучше моих орлов не выполнит столь ответственного поручения герцога! Умрём! Но враг не пройдёт! Когда надо начинать дежурство?
   - Да, хоть сейчас.
   .....
   В небольшую избушку патрульных, стоящую на перекрестке дорог, возмущенно вбежал недовольный купец.
   - Как вы смеете задерживать мой обоз? Я известный торговец вином. Меня знает вся округа. Я буду жаловаться вашему начальству. Я буду жаловаться начальству вашего начальства. Это вопиющее безобразие! Вы пожалеете! Я, между прочим, везу вино самому графу Полиновскому. И езжу этой дорогой каждую неделю. Никто никогда меня не останавливал.
   Проверяющий дожевал свою пищу. Не торопясь, поковырял палочкой промеж зубов. Произнёс с чудовищным датским акцентом. - Calmez-vous. (Успокойтесь, гражданин. Франц.) Мы вас не знаем. С сегодняшнего дня, с личного приказа герцога де Шанса, осуществляется проверка всех проезжающих.
   - Проверка! - он поднял жирный палец к потолку. - Бесплатная. То есть, для вас, стоить не будет ничего. Час, от силы два, уж точно не больше трёх часов, всё замерим, запишем, проверим... Вас, ваши документы, возниц, животных, груз, транспортные средства. Сверим данные с classeur (Картотекой. Франц.) Часов через пять-шесть, если не найдем des biens compromis et illеgaux (Компромата и нелегальных товаров. Франц.) Отпустим на все четыре стороны. Если не хотите, чтобы вас проверяли, платите один серебренный с каждой подводы. И следуйте спокойно далее.
   - Вы совсем ополоумели? - вытаращили глаза. - Брать, такие деньги, неизвестно за что? Это же произвол! Грабеж! Беззаконие!!!
   Ревизор ощерился. Показал отсутствующий во рту зуб. - Alors, citoyen marchand, vous refusez? (Значит, гражданин коммерсант, отказываетесь? Франц.).
   - Конечно, отказываюсь. У меня всё нормально. И груз, и документы. Даже на всех лошадях имеются подковы!
   - Уверены? - дали последний шанс.
   - Уверен.
   - Хорошо, начнём, - достали несколько помятых листов. - Здесь двести вопросов. Не успеешь ответить за четверть часа. Будешь отвечать ещё на триста, но уже с пристрастием.
   - Э-э-э... - что-то попытались сказать в своё оправдание.
   - Ни, э-э-э... А отвечай быстро. Без запинки. Имя?
   - Гжегош.
   - Фамилия?
   - Башчишковский.
   - Ты, что? Поляк?
   - Конечно.
   Проверяющий радостно подскочил и громко захлопал в ладоши. - Вот и всё! Поймали мы тебя беглый поляк. Уже на третьем вопросе!
   - Меня? Я? Беглый? С чего ради?
   - Как же иначе? Ты сам признался, что поляк. Имя у тебя польское. Фамилия польское. Значит! Ты, беглый поляк. Всё!!! Доказано.
   Проверяющий поднялся и закричал в дверной проём ведущий в соседнюю комнату. - Господин Млейко Критсторсен, я нашёл беглеца-поляка. Куда его? В сарай до утра и утром повесим или прикажите сразу на расстрел?
   - Давай в загон. Как раз не хватает последнего человека для расстрела. Через полчаса господин унтер закончит обедать. Сразу, вместе со всеми, расстреляем. Зови солдат - пусть уводят.
   Торговец покраснел, задёргался, вскочил с места. - Господа, постойте. Произошло чудовищное недоразумение. Я согласен. Не надо меня проверять. Вот вам три серебренных за три воза. Я вас не знаю. Вы меня не знаете. Я очень хороший и законопослушный человек. Сказано, три - вот вам четыре серебреных монеты!
   Проверяющий снова крикнул в соседнюю комнату. - Господин Млейко Критсторсен, мне нужна помощь. Могу я первый раз в жизни нарушить закон?
   Из проёма выглянул напарник, с заросшей по самые уши бородой. Внимательно осмотрел посетителя. Поправил коллегу. - Не нарушить, а обойти. И не первый, а первый и единственный. И вообще, с чего ты взял, что он беглый?
   - Так он сам признался.
   - Ты сверял его по classeur? (Картотеке? Франц.)
   Младший следователь запричитал. Замахал руками. - Ох, точно. Я же тебя должен проверить по картотеке. А то мало ли что? Садись напротив. Готовься. Сейчас буду тебя проверять. Расслабься и сделай лицо попроще.
   Он взял со стола пять непонятно нарисованных рисунков. На которых были как попало изображены рожицы взрослых мужчин. И начал по ним, бегая туда-сюда глазами, сверять задержанного с беглецами.
   - Непохож, - разочарованно выдохнул служивый. - Ты лысый. А они все с волосами. У тебя лицо круглое и уши большие. А у них продолговатое и не видно ушей. - Он с сожалением посмотрел на полный кошель торговца. - нДа... Придётся отпустить. Повезло тебе Башчишковский. Ладно, иди уже.
   .....
   Следователь торжественно занёс внутрь комнаты и поставил на стол большой ящик. Хитро подмигнул очередному несчастному польскому купцу, попавшему в подозрение в военных преступлениях.
   - А сейчас, дорогой Здзислав Бжигжич, мы впервые опробуем на тебе, меthode purement franсaise d'enquеte. (Чисто французский метод дознания. Франц.) Называется "Dеtecteur de mensonges"! (Детектор лжи. Франц.)
   Торгаш протянул руки в мольбе. Завыл сухо, без слёз. - Панэ офицер. Ну, нет у меня таких денег. Может не надо? Возьмите товаром. Или я завезу позже.
   Проверяющий был твёрд как скола. - Боишься? Ты же невиновный? Значит деньги у тебя должны быть. Слушай! И не говори, что не слышал. Видишь ящик с дыркой посередине? Суешь палец в дырку. В ящике, как раз напротив пальца, висит оточенное лезвие. Как маленькая гильотина. Я задаю вопрос. Ты отвечаешь. Умный ящик слушает ответ. Говоришь правду - ящик молчит и ничего не происходит. А если, нет. То есть врёшь. Обманываешь. Говоришь, что попало. Сразу... хрязь, бац, дац, бум! Лезвие падает, отсекает, кровь хлещет, мясо летит. И ты остаешься без пальца. Тебе понятно?
   - Господа викинги... - подопытный кролик задрожал и покрылся потом. Представил себя инвалидом без пальцев. Начал подниматься с места и пятиться спиной в сторону выхода. - Я подумал и вспомнил. У меня есть серебренная монета. Всего одна. На чёрный день. Всю жизнь копил. Спрятал под соломкой в телеге. Я сейчас. Быстро схожу, принесу.
   Военный грубо схватил подопытного за руку. - Что значит схожу? Засовывай палец и жди. А господин Млейко Критсторсен любезно дойдёт, найдёт и принесёт. Говори в каком месте у тебя лежат скрытые деньги? Если соврешь - останешься без пальца. А может и без руки. Суй, палец! Мигом!
   Внутрь заставы зашёл старший следователь. Обратился ко всем присутствующим.
   - Тишина, всем! Заканчиваем балаган. Лишние, быстро покинули помещение!
   Должник непонимающе заморгал глазами. - Господа северяне, так я ещё не заплатил?
   - Потом заплатишь. Пшёл вон.
   Как только дверь закрылась за поляком, вошедший продолжил раздавать команды. - Критсторсен, срочно скачи в деревню. Скажи князю идёт обоз с пушками. Орудий много, очень много. Повозки растянулись почти на версту. Большая охрана. Ларсен, поднимай всех. Будем останавливать и проверять. Ох, чувствую - так, просто, они не остановятся.
  
   .....
   Мост через небольшую, заболоченную речку второй раз за три дня упал в воду. Доски снова не выдержали провозимого через переправу груза.
   - Что я мог поделать? - разводил руками викинг с пушистой смоляной бородой, оправдываясь перед конунгом. - Я попытался их остановить. Собрал всех, кто был рядом. Вывел на дорогу. А они - как поток! Идут и идут. Никого не слушают. Ни на, что не обращают внимания. Их, больше тысячи. Наверное, полный артиллерийский полк. Пришлось, чтобы выполнить приказ, применить "План Б". Скоренько, быстренько доскакали. Доски подпили. И первое же орудие нырнуло вглубь. А за ним лошадей потянуло. Короче, плавают.
   Вселенец, не торопясь опустил подзорную трубу вниз. Пощёлкал ей, сдвигая раздвигая корпус. Задумчиво посмотрел на подчинённого. Спросил по-русски. - Новиков, а ты у меня в каком звании?
   Тот засмущался. Не понял настроения князя. Отвёл глаза. Подумал сейчас начнут ругать. Начал оправдываться. - Ваше сиятельство, я хотел как лучше. А они прут как дурные. Не останавливаются. Пришлось применить "План Б". Взял на себя инициативу. А, что? Моста нет. Колонна стоит. Приказ выполнен. Можно осуществлять проверку: Кто такие? Куда идут? Почему не захотели остановиться возле нашего поста? Так, что... По-моему, я поступил правильно. А звание мое - прапорщик.
   - Новиков! - подчинённого похлопали по плечу. - Ты поступил не просто правильно - ты сделал отлично! Своей смекалкой остановил целый полк. А представь, если бы они прошли, и я бы их не увидел?! Сколько бы они принесли вреда Родине Матушке? Кровушки бы русской пролили? - Море...
   - Представляю! - прапорщик закивал головой. Хотя он ничего не представлял и даже не понимал о чём речь.
   - Значит, так! - князь щёлкнул пальцами. - Молодец! От имени командования. То есть лично от меня! Выражаю благодарность. Как только перейдём на нашу сторону, с этого дня, повышаю тебя в звании. Теперь, второе. Возьми несколько бойцов. Переоденьтесь в крестьян. Переправьтесь на ту сторону и покричите по-польски всякие обидные для французов кричалки. Там... "Жабаеды - дураки!", "Наполеон - маленький гном!", "Все лягушатники - сдохнут, а их пушки - заржавеют! ". И так далее и тому подобное. Можете даже в конце спектакля один-два раза выстрелить из пистолета куда-нибудь в воздух. И не забудь разбросать несколько листовок от "Союза пяти сердец". Всё, давай, выполняй.
   - Есть, выполнять.
   Вселенец остался в одиночестве. Достал платок. Навёл на колонну. Начал перебирать пальцами по ткани. Выделил железные предметы. Забубнил под нос. - ...Постою, тут. В сторонке. Пушки испорчу неприятелю. Чтоб большего не могли стрелять.
   Он водил пальцами по артефакту, изменял характеристики выделенных объектов. - Массу орудия немного увеличим. Процентов на пятнадцать. Чтобы жизнь не была сахаром и побольше мучались с транспортировкой. Дополнительно внутрь металла внесём различные добавки - чтобы орудия быстрее ржавели, были хрупкими, ломкими и шершавыми.
   - Вот и чудненько! - похвалили себя, после выполнения работ. - Из того, что получилось стрельбу вести невозможно. Был артиллерийский полк - нет полка! И узнают об этом, когда начнут стрелять. А стрелять начнут не раньше первого боя в России.
  

Прелюдия 4. "Шпионы там, шпионы здесь, без них ни встать, без них ни сесть... "

   Очередной званный ужин в замке родового шляхтича Збаражского ничем не отличался от предыдущего. Те же гости, та же настороженная атмосфера. Тревожные разговоры о событиях в окрестностях замка...
   - Мэдам, это ужас! - вполголоса шептала невысокая блондинка в одном из неприметных углов здания. - Разбойники "Союза пяти сердец" снова напали на карету с деньгами. Украли пять миллионов золотом. Ещё десять, бумажными ассигнациями. И слитков унесли, почти двести килограмм!
   - Как? Не может быть? Это невозможно? - запричитали соседки. - С каретой всегда большая охрана? Не меньше сотни солдат? А нападавших всего пять человек?
   Рассказчица заломила руки. Сделала большие, страшные глаз. - Страх божий, мon cher! Это дьяволы во плоти. Говорят, там всё в крови! Карету нашли на дороге. Впереди повозки свалено огромное дерево, позади ещё больше. А вокруг, все кто сопровождал - все до одного... мёртвые! И люди, и кони, и даже четыре собаки. А ещё! Ужасные листовки с угрозой - "Смерть найдёт всех! Польша - превыше всего!".
   В другом углу зала крупный дородный мужчина с красным лицом возбуждённо убеждал своего собеседника... - Это уже не шутки и не случайность! Взорван четвёртый пороховой склад. Четвертый, месье! С порохом! Дошло до того, что сам маршал Макдональд, взял под контроль это дело!
   - Да, да, - собеседник кивал головой. - Я слышал об этом. Говорят, из Парижа едут секретные агенты полиции от самого герцога Отрантского!
   .....
   Гости, равнодушные к тревожной обстановке в округе, собрались в саду. Всё внимание молодых людей было приковано к небольшой группе приглашённых актёров-силачей. Они под громкие выкрики и аплодисменты демонстрировали свои умения. Больше всех привлекал внимание огромный, похожий на медведя, богатырь в чёрной маске. Он с ловкостью разгибал и сгибал подковы. Поднимал, подкидывал, крутил большие гири. Пот блестел на его полуобнажённом торсе и могучих руках.
   - Харальд.... - графиня Кашкатамышская обернулась к одноглазому спутнику. (Уже вторые сутки не было слышно восхищённых обращений - "Сэр рыцарь" и даже не звучало ласковых - "Дорогой мой Харальд". А говорилось коротко и хлёстко - Харальд.) - Харальд, посмотри! Какой он сильный и могучий? Ах, если бы ты умел так делать? И был бы немного... покрупней!
   Конунг сквасил лицо. Будто глотнул лимонного сока. Поправил повязку на глазу. Произнёс с полным безразличием к происходящему. - И зачем? Я не ребёнок. В детстве, помню - крутил, вертел, гнул железо. Сейчас я взрослый воин. Меч - вот моя сила!
   Женщина недоверчиво прищурила глаза. Осмотрела "хлипкое", кудрявое тельце кавалера. - Ты? Сможешь согнуть подкову?
   Конунг хмыкнул. - Если потребуется не то, что согну! Разорву на части.
   - Ой, боюсь, боюсь... до коликов, - унижающе перевели взгляд с одного самца на мышцы более крупного и потного.
   - Простите, господин Харальд Хитрый, что невольно подслушал разговор. - К "влюблённой" паре подошёл полный, похожий на колобка человек. - Меня зовут Казимир Персудский. Меня все знают. Я продаю хорошее и качественное вино. Это правда, что вы можете разорвать подкову на части?
   - Допустим и что? - одну ногу "по-блатному" выставили вперёд. Правое плечо отклонили чуть вбок, левое назад. Поиграли пальцами на руках. Ударили кулаком в ладонь. Растёрли по костяшкам.
   Окружающие недоумённо посмотрели на хвастуна.
   Торговец замотал головой. - Господин Харальд Хитрый, я заплачу двести наполеондоров, если увижу собственными глазами как вы это сделаете. Неужели такое возможно?
   - Пятьсот! - не моргнув глазам парировал оппонент из "девяностых". - За двести, путь рвёт жилы, вот тот потный обезьян.
   Поляк глубоко вздохнул. Согласился. - Хорошо. Дам пятьсот.
  

Глава 4.

   Солнце медленно катилось к закату, копошилось у горизонта в дымных облаках. Волны теплого воздуха, насыщенные ароматом цветов и трав, заполняли парк. По дорожке, мирно беседуя, прогуливались два человека.
   - Дорогой пан Казимир Персудский, нет никого чуда в том, что я показал. Разорванная на две части подкова, выкована из другого металла. Точнее не из металла. Это совсем другой материал. Он довольно редкий и называется "Мягкое железо". Его изготавливают в Индии факиры для своих фокусов.
   - Посмотрите! - конунг подал собеседнику одну из частей бывшей подковы. - Видите, она отливает красновато-серым? И совсем не похожа на цвет обычного железа? Попробуйте, сожмите. Чувствуете, мягкий материал, как глина? Теперь, оторвите половину. Отлично. Можете рассказывать всем, что Харальд Хитрый научил вас рвать железо голыми руками.
   - Но, господин Харальд, как же так? Как такое возможно? Ведь остальные подковы были обычными? А эта...?
   Фокусник остановился, поднял палец. - Сами ответили на вопрос. Одна подкова была другой. Иногда силачи, для выступления, приносят подковы из ложного "Мягкого железа". Когда приходит время показать чудо - рвут на несколько частей. У меня, в отличие от вас, хорошее зрение. Я увидел подставку. Определил её. Сказал - разорву. Пани Мирослава удивилась, захлопала в ладоши. Вы поддались на её воодушевление и согласились отдать деньги. Я, естественно, не мог отказать вам в желании расстаться с золотом. Всё вышло по-честному!
   - Или вы другого мнения? - грозно свели брови.
   - Нет... Нет! Всё честно, - добродушно замахали руками. - Я даже рад, что появилась возможность познакомиться поближе. И сделать вам предложение на более крупную сумму.
   Конунг пристально посмотрел на скользкого торговца. - Я всегда готов заработать! Если сойдёмся в цене. А моя цена! За чтобы не брался - начинается с двадцати тысяч франков. Если ваше предложение ниже. Простите, пан Казимир, наш разговор закончен.
   Поляк прикусил губу. Попытался поторговаться. - Может, чуть меньше. Скажем... восемнадцать. Там, работы - пустяк. Делать - нечего. Всё просто. Особенно для вас.
   Вымогатель хмыкнул. - Если делать нечего. Тогда, двадцать пять. Не меньше!
   - Но! - Персудский задохнулся. Выпучил глаза. - Это же грабеж среди белого дня! Вы даже не знаете моего предложения? А уже задрали цену выше потолка?
   - Да? - варвар остановился. Удивлённо вскинул брови. - Тогда сразу тридцать!
   Несчастный торговец решил больше ничего не говорить. Быстро понял схему "Датского" торга. (Только вперёд и ввысь). Он всё обдумал, четко сформулировал мысли в голове. Всё разложил по полочкам. После чего произнёс.
   - Я дам тридцать тысяч франков, если сожжёте мой склад с вином в военном магазине.
   - Где? - у вселенца непроизвольно открылся рот. - Тут, что? Есть склады военного магазина?
   - Да. В пятнадцати километрах на север.
   Датчанин начал размышлять. - А зачем вы хотите сжечь свой склад, да ещё в расположении военного магазина?
   Торгаш замялся. Покачал головой. Выдал невнятное объяснение: - Вино, которое я поставил туда, другого сорта. Если начнётся внезапная проверка, у меня возникнут большие неприятности.
   Варвар задумчиво почесал затылок. - Знаете, что, дорогой пан Казимир. Я не буду делать это даже за пятьдесят тысяч. Военный магазин - это не один склад, а много. Там, охраны, не меньше полка. Если не больше. Точно есть наружное ограждение, внутренние замки, запоры на входе и помещениях, много часовых и ещё куча всяких разных неожиданностей, про которые я не знаю. Я хорошо представляю, что меня ждёт в случае согласия - смерть! Так, что идите и уговаривайте на этот подвиг других.
   - Э,.. господин Харальд Хитрый, постойте. А если за сто?
   - Да, хоть за двести! Мёртвым деньги не нужны.
   - А знаете, что! - на лицо одноглазого хитреца набежала зловещая улыбка. - Предложите беглым полякам. Дело как раз для них. Им всё равно терять нечего.
   - Я бы предложил. Найти не могу.
  
  
   ***
   Хитрые, беглые польские бомбисты, которых никто не мог поймать и найти, собрались в штабной избе, через день после званного ужина. Сидели вокруг стола. Внимательно слушали командира группы разведки. Молодой поляк с длинным белым хвостом волос, увлечённо рассказывал о полученных сведениях...
   - Вокруг складов непроходимый сосновый лес. Тропинок практически нет. Бурелом, кустарник, коряги. En dehors de l'еtablissement (Снаружи объекта. Франц) частокол из крупных старых брёвен. Почти крепость. К магазину ведёт единственная широкая дорога. На входе, с каждой стороны от ворот, наблюдательная башня. Из одной торчит ствол пушки. Внутри территории всё в кустарнике и деревьях. С высоты ничего не видно. Охраны много. По моим наблюдениям не меньше трёх рот. В лесу нашли несколько скрытых постов. Стоят пустые. Но, тропинки к ним хорошо натоптаны. - Белобрысый поляк почесал голову. - Пожалуй, всё.
   Князь взял паузу. Выждал. Удивлённо посмотрел на притихших соратников. - Panowie polscy awanturnicy i bojownicy o wolnosc! (Господа польские смутьяны и борцы за свободу! Пол.) Я не понял вашего настроения? Отчего хмурые? Почему не слышно идей, что будем делать? На кону двести тысяч франков. Двести! Почти месячное содержание нашей бригады. И за эту огромную сумму нам нужно просто сжечь один маленький склад в лесу?
   ??? - шорох и хмурое сопение в ответ. - Ничего себе маленький? Да ещё в непролазном колючем лесу? И охраны до чёрта! И частокол, и пушки. А нас, по головам, даже с лошадьми - меньше.
   Начальство строго свело брови. - Не верите в свои силы? Или хотите оставить полк без дополнительного обеспечения?
   - Нет. Нет. Это не причём, - недовольные отклики из-за стола.
   - Тогда, шановни паньство, думайте, не молчите. Набрасывайте идеи. Лучшее предложение получит десять тысяч франков.
   ??? - опять шорох, сопение, гляделки друг на друга. И тишина.
   - нДа! - Начальство решило применить репрессивные меры. Строго постучало указкой по столу. - Даю пять минут на размышление. Если через пять минут! Не услышу предложений, как уничтожить, этот чёртов лесной магазин, завершаю собрание. И лишаю всех месячной оплаты. Время, господа поляки, пошло! Тик... так. Тик... так. Осталось четыре минуты сорок секунд.
   С лавки поднялся самый бородатый, кряжистый из всех присутствующих. - Ваше сиятельство, у нас есть предложение. Просто, вы, как всегда, потребуете что-нибудь... этакое! - Он завертел огромными ручищами. - С изюминкой. С вишенкой на пироге. Со всякими... канделябрами и загогулинами. А такое, быстро придумать, не получается. Мало времени. Позвольте, в этот раз, высказать простой вариант?
   Князь недовольно походил из стороны в сторону. Остановился. Развел руки с досады. - Хорошо, давайте самый простой и скучный. Но, только премии за него не получите.
   По штабной избе прошёл вздох облегчения. (Вот, может же Ланин быть иногда человеком, если захочет...).
   Бородатый нахмурил лоб, свёл брови. - Предлагаю нападение на склады с двух сторон. У нас двести бойцов. Делим на два отряда. Первый, человек сто пятьдесят, громко атакуют главный вход. Выманивают и отвлекают на себя всю охрану. Оставшиеся заходят с другой стороны. Разбирают дыру в частоколе. Не привлекая внимания, находят нужный склад и сжигают его. Попутно, для большего разорения, сожжем ещё несколько строений. Тихо уходим. Лес, в данном случае, не помеха. Даже наоборот будет удобно прятаться.
   Вселенец прикусил сжатый кулак. Задумался. Высказался. - А каким образом, пять беглых поляков превратятся в двести человек напавших на склады? Это сразу вызовет подозрение. Все поймут, в тылу действует не просто группа, и даже не отряд, а крупное воинское подразделение. Которое организовано нападает и уничтожает военные объекты. Второй вопрос, когда начнёте жечь склады? Будете торопиться. Может завязаться бой. Жара стоит неделю. Дождей нет. Огонь ненароком может перекинуться на деревья, оттуда на лес. Сосновые ветки со смолой. Горят быстро, как порох. Что будете делать? Куда бежать?
   - А мы, господин Харальд Хитрый, зайдём со стороны ветра.
   - А если ветер навстречу?
   - ??? - закряхтели в ответ.
   С места поднялся бунтарь-вольнодумец с круглым добродушным лицом и низко приспущенными рыжими бровями. - Ваше сиятельство, я, наверное, сейчас скажу что-то не то. Так, что простите меня за прямоту. А зачем вообще ходить, бродить, устраивать ложные атаки? Давайте просто дождёмся ветренной погоды. Сами сказали - лес сухой, смоляной. Горит быстро. Подожжём сосёнки. Они загорятся. Ветер погонит огонь в сторону складов. Через два - три часа не будет ни леса, ни магазина. И тем более склада с вином.
   - Господа! - азартно подскочил молодой, голубоглазый, белобрысый разведчик. - Там, ещё несколько деревень, с каждой стороны леса, переполненные войсками неприятеля. Чую им тоже не поздоровится. Побегут как тараканы. В разные стороны. В одних портках!
   - Да! Точно! Молодец! - польские мятежники радостно зашумели, поддерживая выступающего. - Если хорошо разгорится, выгорит всё, к такой-то матери и такому-то отцу, до самой реки!
   Главный зачинщик безобразий скривил лицо. Сделал вид, что решение ему не нравится, (Сильно простое, топорное и какое-то мужицкое, что ли...), но всё же был вынужден, под давлением общественности, согласиться.
   - Хорошо, - он сдался полностью. - Берём вариант за основу. Распределим ответственность. За подготовку леса к поджогу будет отвечать Хермод. За изготовление горючей жидкости - Ольсен. А вот, за ветер? - Хитро осмотрели присутствующих. Поводили пальцем по сторонам, выискивая жертву. - Поручим...
  
   ***
   Сухой порывистый ветер рывками гнал теплый воздух на северо-запад. Где-то в стороне взошедшего солнца второй день пылали леса. Вся округа пропахла горелым.
   Харальд Хитрый проснулся, умылся, побрился и теперь смотрел в зеркало на своё свежевыбритое лицо. Оценивал. Крутил головой, надувал щеки, вытягивал шею. Раздвигал руками кожу на щеке.
   Внутрь комнаты заглянул дневальный. - Ваше сиятельство, к вам срочно господин Хеймделль.
   Конунг вытянул губы. Затем развёл их. Посмотрел на зубы. Скорчил сам себе рощицу. Переспросил. - Что? Прямо, очень срочно?
   - Так точно. Мечется, не находит места-с. На столько срочно. Просто кипит!
   - Даже, так? - перевели взгляд на солдата. Одели повязку на лицо. Закрыли правый глаз. - Пускай заходит.
   Бывший гусар галопом влетел внутрь. Затопал каблуками. Затараторил. - Ваше сиятельство, утро доброе. Докладываю. Возле реки французы привезли, надули и подняли воздушный шар!
   Князь продолжил любоваться в зеркало самим собой любимым. Теперь уже одноглазым. Повадил пальцами по носу. Погладил подбородок. Провёл по вискам. - И что?
   Белобрысый разведчик замахал руками, показывая размеры аппарата. - Такой... здоровый, раздутый, размерами с амбар! Ведут с него наблюдение. Смотрят через реку на нашу сторону.
   - Смотрят, и что?
   - Так, рассмотрят же всё, ваше сиятельство. До малейшей подробности.
   Князь попробовал пошутить. - Думаешь, могут увидеть Санкт-Петербург? И самого государя императора?
   - Не могу знать, господин Харальд Хитрый. Шар высоко. Может и Санкт Петербург.
   Вселенец оторвался от зеркала и удивленно посмотрел на молодого варвара. - Юрий Михайлович, голубчик - вы, дворянин. Офицер. Просвещённый и начитанный человек. Вы, что? Никогда не поднимались на воздушном шаре? И не знаете, как далеко можно смотреть с него?
   - Никогда, ваше сиятельство! Только читал. В вашей книге. Смею напомнить, там, где вас, точнее Ивана Танина, уносит ветром на "Таинственный остров". Вы писали, что с высоты двести метров было видно окружающее пространство на пятьдесят километров. Я подумал и решил, если использовать математическую пропорцию. И предположить, что до Питера семьсот километров. Тогда, при поднятии шара на высоту трёх километров, столица России и дворец государя-императора будет как на ладони.
   Вселенец улыбнулся. С укором посмотрел на "Гения математики". - Дорогой месье Хеймдалль. В этом случае дальность просмотра вычисляется по другой формуле. И если вдруг французы поднимутся на три километра вверх, то смогут посмотреть максимум километров на двести. А во-вторых, если они даже случайно взлетят на такую высоту. То назад живыми уже не спустятся. Там просто нечем дышать. Да ещё и замерзнут.
   Молодой викинг недовольно пошамкал губами. Вытянулся и предложил. - И всё равно, ваше сиятельство, предлагаю похитить шар и угнать в Россию. Нам он нужнее. И ветер дует как раз в нашу сторону. Угоним и у нашей бригады будет собственный шар. Это же здорово! Надул. Поднялся. Сверху всё видно. Не надо бегать по лесам, полям - ломать ноги лошадям. А ещё можно быстро корректировать стрельбу из пушек.
   Вселенец закряхтел. - Уважаемый угонщик, а вы в курсе, чтобы поднять шар и летать на нём, нужен редкий газ - водород. Которого у нас нет.
   - А, - беспечно махнули рукой. - Попросим Котейкина. Он, химик. Для него, получить газ, задача на один зубок. Ваше сиятельство, я ещё придумал как с него бомбы метать: Дождаться ветра в сторону врага. Набрать побольше гранат в корзину и швыряться сколько душе угодно.
   Князь недовольно подошёл к столу. Сел на стул. Постучал пальцами по столешнице. - А что будете делать, когда бомбы закончатся и ветер понесёт в глубокий тыл неприятеля? Как будете выбираться оттуда вместе с шаром?
   - Не знаю, ваше сиятельство. Наверняка что-нибудь придумаю.
   - Придумает, он! - руководство не одобрило молодецкого плана белобрысого удальца. - В общем, так! Придумывать ничего не надо. Возьми солдат. Ранним утром, когда французы будут спать, проберётесь туда и сожжёте всё к чёртовой матери. И будьте осторожны! Баллоны с водородом очень взрывоопасны. Приказ ясен?
   - Так точно, - недовольно ответили, опуская глаза.
   .....
   Спустя несколько минут в комнату снова заглянул дневальный.
   - Ваше сиятельство, к вам полковник Гроссен.
   - Зови, - конунг поднялся из-за стола, решил стоя встретить начальство.
   - Господин Харальд Хитрый! - гость начал говорить с особым торжеством. - Рад сообщить, что получен приказ к выдвинуться в сторону неприятеля. Кажется, то, чего мы ожидали, вот-вот начнётся.
   - Наконец-то! - вождь воинственно сверкнул единственным глазом и громко ударил кулаком по столешнице. - Думал, так и будем сидеть до окончания века в этом чёртовом курятнике! У воинов бороды отросли до колен. Мхом покрылись. Многие забыли зачем приехали сюда. Вчера один вообще собрался жениться на дочери проповедника и уйти служить в монастырь.
   - Рогнар! - он заорал в сторону выхода, где сидел помощник. - Беги к солдатам. Скажи, свадьба, пьянка и драка отменяются. Пускай седлают коней. Скоро будем рубить русских.
   В дверях показался огромный детина величиной с медведя. Его широкое, похожее на кирпич лицо, радостно улыбалось. - Слушаюсь, господин! Какой прикажите подать меч? "Губитель Сердец" или "Длинный Коготь Ястреба"?
   - Пожалуй, возьму "Черный Пожиратель Преисподнии".
   Слуга склонил голову. - Прекрасный выбор, мой вождь.
   Полковник оторопело посмотрел на северного варвара. - Господин Харальд Хитрый. Вы неправильно поняли. Мы только выступаем в сторону реки. Идём к месту, где будем переправляться. Речь не идёт об атаке.
   - Всего лишь переправляться? - датчанин скривил лицо.
   - Рогнар! - снова крикнули в сторону входа в комнату. - Передай воинам - отставить мечи. Берём топоры, пилы. Будем валить деревья. Строить плоты. Готовиться к переправе. И ещё! Скажи Ольсену пусть готовит алтарь для принесения жертвы богам. И купит четырнадцатилетнюю девственнику. Да, чтобы мордашка была посимпатичнее. И попа пополней. А не как в прошлый раз - тощая страхолюдина. Пока жгли, половина народа попадало в обморок.
   Карла Гроссена затрясло от предчувствия чего-то нехорошего. - Господин Харальд Хитрый. Мы просто идём в сторону реки. Располагаемся неподалёку. Ждём приказа. Готовимся к переправе. Выходим завтра с утра. Никому ничего не говорим. И по возможности без всяких жертвоприношений и человеческих убийств.
  
   ***
   Полковник Карл Гроссен остановил движение полка возле развилки дорог. Кряхтя, разминая ноги, вылез из кареты. И громко начал ругать польских крестьян.
   - Безмозглые скоты! Бараны! Тупицы! Остолопы! Драть их надо до посинения. Это же надо посоветовать вместо правой дороги пойти левой. Потратили три часа, чтобы сделать круг и снова вернуться к развилке. И вообще! Что? Некому было поставить дорожный указатель? Написать по-человечески! Пойдешь направо - попадёшь в Козья Вёска (Козья деревня. Пол.) Налево - ужасная лесная дорога. Объедешь болото и снова вернёшься обратно.
   - Господа! - он обратился к своим офицерам. - Продолжаем движение. Едем в правильную правую сторону.
   .....
   Кучер подошёл к князю, гуляющему в стороне от движения колонны. Вселенец крутил в руках ромашку, думал о чём-то своём.
   - Ваше сиятельство, - забубнил мужик. - Полк пошёл по правой дороге. Изволите продолжить поездку?
   Вселенец, не поворачиваясь в сторону солдата, ответил. - Нет. Остаёмся здесь. У моей кареты сломалось колесо. Нужен ремонт.
   Мужик бросился к повозке. Начал бегать от одного овала к другому. Внимательно осматривать. Ощупывать. Проверять на прочность. Вернулся к князю. - Вроде все целые и невредимые?
   - Рогнар, тебе сказали - сломалось - иди и чини. А лучше срочно найди Хаймдаля и Хермонда. Галопом ко мне.
   - Есть, найти, - ответили на бегу.
   - Mine herrer, аеdle barbarer! (Господа, благородные варвары! Дат.) - Военачальник выразительно посмотрел на подчинённых, пощёлкал пальцами. Хитро прищурился. - Боевая тревога. По пути сюда, мы обогнали обоз с продовольствием. Я насчитал семнадцать телег с мешками. Охраны восемь человек. По моим расчётом, - махнули головой в сторону горизонта, где виднелась пыль от движения повозок. - Скоро выйдут к развилке. Хеймдалль, переодевай бойцов в польских крестьян. Выходи на дорогу с лопатами. Начинай ремонтировать. Подойдёт караван, отправляй по обходному пути. Хермонд, бери группу, маски на морды, отходи по дороге в лес. Организуй засаду. Задача - остановить колонну. Возниц и охрану привязать к деревьям. Коней увести и отпустить в поле. Мешки с продуктами утопить в болоте. Побольше кричать по-польски про всякую революцию и свободу, равенство и братство. На всё про всё два часа. Вопросы, есть?
   - Никак нет, - выдохнул бородатый великан.
   Беловолосый напарник подался вперёд. - У меня вопрос. А если в обозе есть человек знающий дорогу? Они послушают его. Возьмут и объедут место ремонта?
   Конунг усмехнулся. - Тогда планы меняются. Бойцов во французике мундиры. Ставь пост по отлову польских беглецов. Найдёшь в обозе провокаторов, знающих дорогу. Бери под арест. Сам караван направляй по левой дороге в объезд.
   - Всё! - начальство хлопнуло в ладоши. - Занялись делом! Я стою на месте. Наблюдаю за всеми. Ремонтирую колесо.
   .....
   Два часа спустя Хермонд притащил за шкирку невысокого тощего человека с редкими волосами и длинным носом.
   - Вот, ваше сиятельство, - он тряханул помятого человека. - Поймал вредителей. А этот, у них, за главного.
   Князь строго насупил брови. - Господин Хермонд, доложите о выполнении приказа.
   - Виноват, ваше сиятельство. Докладываю. Выбрал место для засады. Жду обоз. Вдруг, недалеко, за поворотом. Шум, гам, выстрелы. Оказывается, наш караван уже шерстят эти ворюги. Я тихо подкрался, дождался пока они покончат с делом и всех повязал. Всего двадцать восемь человек. Немного допросил. Оказалось, грабят бывшие солдаты третьего итальянского пехотного полка из Турина. Дезертиры - мать их за ногу. А этот, - пойманного снова встряхнули, как куль с мешком. - У них за главного. Лейтенант Луиджи Спаллети.
   Вселенец нахмурился. Строго посмотрел на носатого. - Я конунг Харальд Хитрый. Лейтенант, будьте любезны, объясните... что вы тут делаете и зачем нападаете на обозы? Раз уж дезертировали из армии - идите домой. Италия - это на юг. Какого черта вы претесь на восток, в сторону России?
   - Синьор Харальд, - затараторил итальянец. - Простите, поймите, мы, просто хотим есть. Неделю толком не ели. Ослабли. Да ещё заблудились в этих лесах и болотах.
   Конунг внимательно присмотрелся к несчастному. И вдруг внезапно улыбнулся. Перешел на итальянский язык. - Oh, aspetta. Ti conosco. Sei Luigi Spalleti? Figlio dello stesso Spaletti di Torino che conosceva bene Papa Carlo, che viveva dall'altra parte della strada? Tutti lo conoscevano ancora. Allora? Uno zio cos" allegro e loquace. Aveva ancora un figlio. Credo si chiamassero ... Pinocchio?
   (Оу, постой. Я тебя знаю. Ты Луиджи Спаллети? Сын того самого Спаллети из Турина, который хорошо знал папу Карло, который жил через улицу? Его ещё все знали? Ну! Вспоминай! Такого веселого и говорливого дядьку? Сынок у него ещё был? Кажется звали... Буратино? И друг у него Джузеппе? Итал.)
   Спаллети впал в ступор. - Posso, Signore? Da quale strada? Quale Papa Carlo? Simone, Pirlo, Alestto o Brenzone?
   (Позвольте, синьор? Через какую улицу? Какого веселого папу Карло? Их много... Симоне, Пирло, Алестто. А есть ещё Бренцоне? Итал).
   - А кто из них самый старый?
   - Бренцоне. Ему сейчас наверно шестьдесят два.
   Вселенец вытянул указательный палец. Помахал им. - Точно, папаша Бренцоне... Так и есть - он! Постой? Неужели уже шестьдесят два? А ведь недавно был чернявый такой. Говорливый. Настоящий туринец! Луиджи, раз ты хорошо помнишь папу Карло Бренцоне. И я его знаю. Он знает твоего отца. Тебя. Меня. Получается - мы, почти дальние родственники. Послушай, хочешь заработать? По-родственному? Очень много? Даже безумно очень много?
   Дезертир нервно сглотнул. - А что надо делать?
   - То же самое. Будешь нападать на караваны. Грабить. А, я! Дам тебе оружие. Палатки. Продукты. Ещё буду платить. За каждый разграбленный обоз - двести наполеондоров. Сожжёшь десяток караванов - вернёшься в Турин обеспеченным человеком. Женишься!
   - Я женат. И дети есть.
   - Молодец! Ещё заведешь! Деньги, будут. Живи - радуйся. После десятого обоза удвою оплату. После двадцатого - утрою!
   - Не знаю, господин Харальт Хитрый. Как-то всё внезапно. Надо подумать.
   - Думай. Вот тебе оплата за первый обоз. - Протянули мешочек, наполненный золотом. - Вернись к солдатам. Обсуди. Если согласны... - Добро пожаловать в "Романтики с Большой дороги". Если, нет. - Наниматель скривился. - Тогда! Валите на все четыре стороны. Но! Всё же жду тебя через час.
  

Прелюдия 5. "Это не отступление - это атака в обратном направлении!"

   Огромные, тяжёлые, налитые свинцом тучи заполняли небо. Превращали небосвод в сплошной серый монолит. В ближайшее время ожидалась гроза и проливной дождь. Взорванные через Неман мосты до сих пор не были восстановлены. Великая армия остановилась в самом начале переправы и растеклась вдоль берега. Шла подготовка к ночёвке. Разношерстные части скапливались, трамбовались, располагались практически вплотную друг к другу. Заполняли всё окружающее пространство. Повсюду были слышны смех, выкрики, разговоры на разных языках.
   В неприметном лесочке группа солдат, незаметно копалась в листве. Один из них, напрягая глаза, уставился вдаль. Сверху холма осмотрел выбранную цель. Обратился к подчинённым.
   - Егоров? Ты всё учёл? Дальность? Ветер? То, что сейчас громыхать начнёт? Молнии засверкают? А потом польёт как из ведра?
   - Так точно, господин Нильсен.
   - Тогда, жди грома и начинай. И помни - не раньше, не позже, а вокурат. Твой выстрел должен быть принят всеми за шаровую молнию. Где-то громыхнуло, молния сверкнула. С неба прилетел огненный шар. Упал на повозки с порохом. Загорелся. Прожёг дерево. Взорвался. - Всё, что было рядом разнесло к такой-то французской матери!
   Солдат погладил ствол. - Ваше благородие, не сомневайтесь, всё так и будет. Всё взорвётся с первого выстрела.
   - Смотри, не промахнись!
   - Господин Нильсен? Обижаете. Как можно промахнуться? Больше четырех десятков повозок и все в одной куче?
   - И всё же, смотри! - подняли пудовый кулак. Пригрозили. - Ты меня знаешь!
   .....
   Строгий контролёр отполз в сторону, где располагался ещё один независимый наблюдатель. Тот улыбнулся прибывшему. Ощерился. Попытался пошутить, как всегда, используя свои плоские, армейские шуточки.
   - Что-то, вы, милейший господин Новиков, не веселый в последнее время. Признайтесь, ждёте не дождётесь, когда переправимся на родную сторону и вы примерите погоны подпоручика? Старое-то звание - прапорщик - уже, всё? Позабыто, позаброшено? И как это вы так лихо, внезапно и главное никого не спросив, умудрились получить повышение? Вроде ничем не выделялись? А тут раз - и подпоручик? Поделились бы секретом...
   Новиков пожевал усы. Подёргал головой. - Грешно завидовать чужой удачи, любезный Александр Петрович. Сами-то давно уже поручик. И орден недавно получили от царя-батюшки. Кажется "Святой Анны"? Да, ещё четвёртой степени?
   Шутник выдохнул. Продолжил изображать из себя свитую невинность. - Житие мое! Каюсь, припоминаю, было такое год назад. Вокурат когда вернулись с вами из экспедиции. Только, насколько помню, вы! Господин Новиков, то же награду получили. И тоже "Анну" четвёртой степени. Так, что примерно мы равны. Я, конечно, не завидую, вашему росту. Наоборот, рад за товарища! А ещё у меня есть надежда, что после этого "Rendez-vous secret". (Секретного рандеву. Франц). Государь Император может пожаловать кому-то из нас "Владимира", а может даже и "Георгия". А что? Неплохо Рour que l'un de ces ordres apparaisse sur sa poitrine. (Чтобы на груди красовался один из этих орденов. Франц.) Мы, за текущий месяц, уже столько наворотили, что тянет не на одну, а на несколько наград. Думаю, по прибытию в Петербург, князь обязательно подаст список о награждении начальству. Где будет стоять и мое скромное имя.
   Новоявленный подпоручик престал смотреть в сторону неприятеля. Удивлённо перевёл взгляд на собеседника. - Позвольте, милостивый Александр Петрович, как же он подаст? Невозможно-с. Смею напомнить. Мы тут incognito. (Инкогнито. Франц.). Официально сейчас пребываем где-то в районе Самары. Ходим, бродим по полям, ноги ломаем. Ищем заросший курган с сокровищами хана Тохтамыша. За что нам давать ордена? За то, что чего-то где-то ищем?
   - Вы правы, - подёргали себя за усы. - Как-то запамятовал об этом. За такое много не дадут. - Выругались. - Черти меня задери! Обидно то как! За такую ерунду вообще ничего не дадут!
   Новиков продолжил едва слышно шептать. - Опять же, дорогой Александр Петрович, как только начнётся война. Нам срочно нужно будет всё бросать и быстренько возвращаться в Коломну. Так, что сокровища, скорее всего, мы тоже не найдём.
   БАБАХ ТРАХ ДАДАХ, - громкий звук грома разорвал тишину пространства. Молния была настолько яркой, что на миг стало светло как днём.
   Оба офицера посмотрели в сторону океана огней в лагере неприятеля.
   - Дождались, - прошептал один из них. - Пора начинать представление.
   Они быстро поднялись, минуя деревья, перебежали на противоположную сторону поляны, где был давно установлен миномёт.
   - Егоров, Коровин. Готовность к стрельбе. При следующем ударе грома, открывайте огонь.
   - Есть, открыть огонь, при ударе грома, - ответил один из солдат. Второй нежно поднял с земли и развернул из тряпицы один из снарядов.
  

Глава 5.

   Старшего конного патруля Вилфрида Гантрама сильно хлопали по щекам, тормошили за одежду.
   - Господин унтер-офицер, очнитесь! - неизвестный пытался привести его в сознание.
   - Где я? Кто ты? - патрульный с трудом открыл глаза.
   - Меня зовут Климек Брослав. Я видел, как вы решили подкрасься к чёрным лесорубам. Солдаты пробирались сквозь кусты первыми, поэтому их схватили сразу. Вы шли за ними. Сверху, какой-то негодяй, кинул вам в голову камень. Они утащили патрульных к реке, где рубят деревья и готовят свои страшные бомбы.
   - Черт, как раскалывается голова! - военный почесал здоровенную шишку на затылке. Приподнялся. Опёрся на локать. - Знаешь, сколько их?
   - Я видел двоих. Они схватили патрульных. Сильно ругались по-польски. Постоянно кричали про какую-то несправедливость, неравенство, отсутствие братства среди поляков. Ещё один спустился с дерева. Плюнул в вас. Назвал "дранной курвой". То есть уже три человека. Ещё двое рубят деревья возле реки.
   Гантрам нахмурился и сделал выводы из полученной информации. - Получается - пять разбойников. Все поляки. Наверняка кроме топоров есть ещё пистолеты и шпаги?
   - Скорее всего, - подтвердил странный лесной прохожий.
   - Значит, так. - Гантрам с трудом поднялся с земли. - Следи за ними. Никуда не уходи. Я быстро доберусь до поста. Здесь недалеко. Приведу солдат, и мы разгромим это чёртово воровское гнездо.
   - Хорошо, господин унтер-офицер. Жду вас с подмогой.
   .....
   Потерявший сознание с трудом открыл глаза. Сморщился от боли. Его снова хлопали по щекам и дергали за одежду.
   - Господин унтер-офицер, вы живы? Слышите меня? - неизвестный тряс его за одежду. - Меня зовут Климек Брослав. Помните? Я помогаю вам ловить преступников.
   Патрульный удивлённо посмотрел на старого знакомого. - Помню. Что случилось? Почему я опять здесь?
   - Вы собрались арестовать чёрных лесорубов-бомбистов. Пошли за помощью. Привели десяток солдат. Они крались впереди вас. Окружали лагерь. Вы чуть позади. Смотрели за происходящим. Затем негодяй, который постоянно сидит наверху, высмотрел вас, бросил камень. Опять по голове. Вы упали. Проходя мимо, он снова выругался. Назвал вас "старой, дранной, тупой курвой". Плюнул.
   Гантрам, до боли закусил нижнюю губу. Собрал последние силы, приподнялся, опёрся на крепкий ствол сосны. - С солдатами, что?
   - С ними всё плохо. Поляки раздели постовых, привязали к столбам как приманку и убежали. Солдаты подкрались к вырубке. Всё обшарили. Никого не нашли. Бросились освобождать пленников и провалились в глубокую волчью яму. Негодяи вернулись и начали смеяться. А этот, который вам попал в голову, грязно ругался и плевался в несчастных. Сейчас лесорубы валят деревья и снова готовят свои страшные бомбы.
   Побитый офицер поднялся на ноги. Оскалился. Процедил сквозь зубы. - Оставайся здесь. Я быстро в деревню. Подниму роту, и мы раздавим этот дьявольский гадюшник. А этого, плюющегося страуса! - До хруста сжали кулаки. - Лично подвешу за болтающееся место.
   Добрый помощник затряс головой. - Хорошо, господин постовой начальник. Буду здесь. Только вы уже, пожалуйста, поторопитесь.
   .....
   Спустя сутки полковник Валлис навытяжку стоял перед генералом Дю Гастоном.
   Генерал, выкатил почти до орбит свои крупные глаза, и с удивлением смотрел на подчинённого.
   - Валлис, вы своём уме? Вы сами слышите, что говорите?
   - Так точно, мой генерал.
   - То есть, вы?! Уже сутки! Целой ротой солдат плюс отделение полиции гоняете по лесу пятерых поляков. Пятерых? И вам мало людей? Вы хотите привлечь ещё две роты?
   - Да, мой генерал. Мы прижали разбойников к болоту. И если бы не эти чертовы ловушки. На каждом шагу. В результате которых мы теряем солдат. Их давно бы поймали.
   - И сколько вы потеряли?
   Полковник скривил губы. Сморщился. Отвёл взгляд в сторону. Замолчал.
   - Так, сколько? - рявкнул генерал. - Я же всё равно узнаю. Ну?
   - Почти три десятка. Точнее тридцать семь человек. И ещё шестнадцать ранено.
   - Что? - голова начальства затряслась как у эпилептика.
   - Мой генерал, дайте мне людей. Клянусь честью, завтра! Я покончу с этими поляками раз и навсегда. Я разорву, раздавлю, уничтожу этих мерзавцев! У них даже оружия нет. Они буквально ползут из последних сил.
   Дю Гастон с трудом выдохнул воздух. - Полковник, слушайте приказ. Немедленно прекратить преследование. Всех вернуть в лагерь. По дороге поймать пять польских крестьян. Объявить негодяями и расстрелять без суда и следствия. После чего доложить мне о выполнении операции.
   - Мой генерал? Как же так? А как же преступники?
   - Вы услышали приказ? Завтра, вы должны быть на той стороне Немана, а не гонять всем полком непонятно кого.
   - Но? Мой генерал?
   - Выполнять без разговоров. Шагом марш!
   - Слушаюсь! - недовольно щёлкнули каблуками.
  
   ***
   В первый день после переправы, дикие северные гуси, не успев пройти маршем и десяти вёрст, остановились. У кареты конунга вновь сломалась колесо. Военачальник вылез из повозки, приказал чинить и пошёл прогуляться по свежему воздуху, а заодно посмотреть, что продают на небольшом крестьянском торжке.
   А посмотреть было на, что! Румяные пахучие булки и сдоба, копчёное мясо телят, поросят, зайцев, голубей, кроликов... Аппетитные колбасы всех видов от вытянутых до пухлых размеров, многочисленные соления, варения... и прочее, прочее, прочее.
   Пройдя до конца ряда, он подошёл к последнему тощему, высохшему крестьянину, возле которого на траве лежал изношенный хомут.
   - Здорово, отец! - конунг наконец-то решил остановиться и поговорить с простым народом.
   - И вам доброго здоровья, господин хороший, - продавец неуклюже поклонился, вытянув вперёд руку.
   - Чего-то, ты невеселый? Все радуются, улыбаются. А ты? Что? Не рад приходу армии императора?
   Мужик склонился ещё ниже. - Дорогой пан, очень рад! Ждал днями и ночами. Думал только о вас - когда придёте и радость наступит. И вот, наконец-то, дождался!
   Князь решил сыграть роль недалёкого солдафона. Начал задавать каверзные вопросы. - А зачем тогда пришёл на торг и продаешь старый, никому не нужный хомут? Ты, намекаешь на что-то? Нам?! Солдатам, прошедшим всю Европу и завоевавшим половину мира? Да как ты посмел? Холоп! Чернь! Быдло!
   Несчастный торгаш упал на колени. - Что вы? Ни в коем случае. Мой господин, пан Сикорский приказал, в честь вашего прибытия, вынести на дорогу самый лучший товар и продавать. А у меня - из лучшего, только хомут.
   - И сколько ты хочешь за него?
   - Всего лишь два франка.
   - Сколько? - сурово свели брови.
   - Э... один франк.
   Покупатель вытянул руки и защёлкал пальцами. - Да, ты смутьян, вор и христопродавец? Нам! Бесстрашным воинам революции! За старый, ободранный хомут - один франк? Тебя надо... Как это будет по-польски. - Biс, torturowaс i wieszaс na brzoza! (Бить, пытать и вешать на берёза! Пол). Причём... отчень сильно и срочьно.
   Мужик затряс головой. От испуга начал перебирать все слова, которые знал - Ваше, дорогое, высокое, умное... господин хороший. - Пятьдесят сантимов.
   - Сиколько??? - продолжали картавить.
   - Двадцать пять? Десять? ... Забирайте, так. Зачем мне хомут? Он не нужен. Лошади у меня нет. Так, что - берите. Вы человек хороший, сразу видно, вам нужнее... Забирайте.
   Пришелец, довольный сыгранной ролью, достал платок. Поводил пальцами и неожиданно сменил тему разговора.
   - А скажи мне, любезный крестьянин, откуда на простом придорожном торжке такое изобилие продуктов?
  
   .....
   Герцог Этьен де Шанс был не в духе с самого утра. Переправа была ужасной. Русских на правом берегу Немана не оказалось. Император был не доволен началом военной компании. А тут ещё учудили эти "северные дикари".
   Он в гневе метался по командной палатке. Орал на полковника Карла Гроссена. Топал ногами и красноречиво жестикулировал руками. - Какого лысого чёрта происходит? Они, что? У тебя? Совсем без ума?
   Гроссен слабо пытался оправдаться. Не понимал в чём причина гнева. Что-то бубнил в ответ, пыхтел, не смея поднять глаза. - Ваша светлость, помилуйте. В обычных условиях, когда трезвые и молчат - очень приятные и спокойные люди. Зря вы на них сердитесь.
   Однако огнедышащий вулкан было не остановить. Де Шанс клокотал и бурлил, выпуская пар из обеих ноздрей. - Полковник, я тебя предупреждал? Я тебе говорил? Что бы ты следил за ними? Говорил? Всё!!! Терпение кончилось! Мне надоели их выходки!
   - Ваша светлость, вы не правы. Я слежу за ними. Не на секунду, ни на минуту, ни на шаг не отхожу! Постоянно стою за спиной.
   Генерал недовольно обернулся и зло сжал губы. - Тогда почему они начали стрелять? Мне об этом прожужжали все уши. Они, что? Перепились, передрались и начали пальбу друг в друга? Отвечай?
   - Никак нет, господин генерал. Всё было не так. Вечерело. Мы размещались на ночёвку. А тут... Внезапное нападение на полк.
   Лицо начальства перекосилось от ответа. - Что ты несёшь? Какое нападение? Кто? Кругом наши войска. На много миль ни одного солдата неприятеля. Что за ерунда?
   - Месье генерал, вовсе не ерунда. У меня двенадцать раненых. Семь тяжело. Неизвестная, хорошо вооружённая группа дезертиров. Вышла прямо в расположение полка. Попыталась с ходу отбить часть обоза с продуктами. Открыла огонь. Викингам конунга, у них были под рукой кони, пришлось вступить в бой. Они бросились в атаку. Неизвестные испугались, начали отступать, а северяне их преследовать.
   Де Шанс встал из-за стола. Тяжело заходил по палатке. До синевы прикусил нижнюю губу. - Допустим. На вас напали и вы начали преследовать дезертиров. А на черта вы спалили в соседнем селе продуктовые амбары лояльного нашей армии помещика?
   - Ваша светлость. Это, не они. Нападавшие укрылись в деревне, а когда их оттуда выбивали, начали отступать и подожгли склады. Огнём отсекли бойцов и ушли в лес.
   Генерал продолжал недоверчиво кривиться. - А почему не догнали?
   - Это было невозможно. В лесу, на конях, с мечами? Когда уже была куча раненых и обожжённых? Тем более стало темно. Пришлось прекратить преследование и вернуться в лагерь.
   Начальник сморщился. Поиграл желваками. (Пока прицепиться было не к чему. Хотя очень хотелось на ком-то сорвать злость.) - Так, где, этот дикарь? Послушаем его, что скажет.
   - Недалеко, стоит у палатки.
   - Зови, пусть зайдёт.
   Внутрь вошёл высокий одноглазый молодой человек. Его голова, по самые уши, была замотана бинтами. Сквозь них виднелись большие пятна крови. Обмотанная рука висела на перевези. Ткань тоже была в крови. Под единственным глазом датчанина светил большой синий фонарь. Вошедший довольно ощерился.
   - Je vous souhaite une bonne santе, Votre Grаce, Monsieur le Gеnеral! (Здравия желаю, ваше светлость господин генерал! Франц) - расписной красавиц гаркнул с ужасным акцентом по-французски. Подражая кадровому военному, попытался, через боль, вытянуться, вскинуть голову и щёлкнуть каблуками. Получились плохо. Очень плохо и непохоже.
   Герцог постоял минуту. Осмотрел драного попугая. После чего выдохнул. - Так, пошли, вон. Оба!
   ??? - подчинённые удивленно посмотрели на него.
   - Свободны, я сказал.
   - Хотя, нет, - указали на Гроссена. - Останься. - С силой сжали кулак. Вытянули палец. - Ещё одна выходка. Без разницы: по твоей вине, по его. Хоть по вине святой блудницы Магдалины! Оба пойдёте под трибунал!
   - Слушаюсь, мой генерал.
   - И ещё! В первом же бою, где будут пушки, проследи, чтобы он лично повёл в атаку своих дикарей. Ясно?
   - Так точно!
   Руку резко выкинули, показывая на выход. - Свободен!
  
   .....
   Конунг велел остановить карету в неприметном месте. У большого дуба, с краю леса, на самой развилке дороги. Открыл дверцу.
   Из леса, оглядываясь по сторонам, вышел неизвестный. Остановился. Ещё раз осмотрелся. Не обнаружив посторонних, быстро шмыгнул внутрь. Аккуратно прикрыл дверь.
   - Бонджорно, синьор Харальд Хитрый, - произнёс итальянец, внимательно осматривая перебинтованного нанимателя. - Выглядите странно. Что-то случилось?
   - А... - беспечно махнули рукой. - Не обращай внимания. Какие-то дикие итальянцы напали вечером на полк. Пришлось защищаться. Выхватил меч. Зарубил пять или семь человек. Точно не помню. Но, и они потрепали меня немного.
   - Какие итальянцы? - на лицо гостя набежало удивление, смешенное со страхом.
   - Scherzo. (Шутка. Итал.) - здоровой рукой постучали по плечу гостя. - Готовлюсь к балу-маскараду. Проходиться немного импровизировать. Костюм раненного героя. Говорят, женщины без ума от пятен крови и белых бинтов.
   - По-ня-тно... - протянули, слегка расслабившись.
   Вселенец подал гостю мешочек с золотом. - Лучано, я доволен тобой и твоими солдатами. Пока мои парни, гонялись друг за другом, изображая одновременно и врагов, и друзей, твои, спокойно спалили амбары с продуктами. А потом, громко отстреливаясь в темноту, отступили в черноту леса. Орлы. Молодцы. Так держать. Хвалю.
   - Спасибо, синьор князь.
   - Всегда, пожалуйста, - конунг откинулся на спинку сидения. Задумчиво посмотрел в окно. - Скажи, Лучано? У тебя сколько людей в отряде?
   - А что? - настороженность вернулась на лицо итальянца.
   - Ничего. Просто, когда я тебя поймал, с тобой было двадцать восемь человек. Потом, половина приняла решение продолжить бегство в Италию. Одного замучила совесть, и он решил вернуться в полк. Так, что, у тебя в строю, должно остаться чуть больше десятка. Верно?
   - Около того, - выдохнули с тяжестью в голосе.
   - Тогда, объясни, что за толпа людей, в итальянских мундирах? Бегала по деревне и помогала твоим солдатам жечь склады?
   Спаллети глубоко вздохнул. Почесал длинный нос. Снова глубоко вздохнул. - Синьор Харальд Хитрый, понимаете, такое дело... Августо Полини, он племянник Альберто Чинзано. А Альберто Чинзано хорошо знает Дино Баркони. А я, с Дино Баркони, начинал служить у Карло Поллети, когда тот был совсем молодой и был капитаном в Турине.... Ещё у него есть сын - Тони Поллети. Так, вот - этот сын, который Тони, он хорошо знает моего отца...
   Хозяин кареты внезапно прервал гостя. - Луиджи, говори короче. У меня мало времени. И я не хочу знать кто, кому, зачем, почему - сват, кум, дальний родственник. Или ты мне рассказываешь всё как есть. Быстро, чётко, без соплей и остановок. Или я заберу деньги и закончу все совместные дела.
   Гость сглотнул слюну. Вспомнил, что он итальянец и зачастил. - Синьор Харальд, один из солдат, что решил бежать в Италию, встретил других дезертиров из нашего полка. Двое из них мои дальние родственники по двоюродной тётке. Уговорили его вернуться. За деньги, которые вы собираетесь платить, они готовы делать всё, что угодно.
   - И сколько их?
   - Пять человек.
   - Пять человек... - задумчиво повторили. Потом резко переспросили. - А остальные откуда?
   - Какие остальные, господин Харальд Хитрый?
   - Луиджи, не зли меня! В деревне было больше трёх десятков. Откуда взялись остальные?
   Спаллети подёргал длинным носом как Буратино. - Остальных привёл Кристафо Паркони. Это тот, который решил покаяться и вернуться на службу. Он рассказал командиру полка, куда делись беглецы и чем решили заняться. Тот приказал его расстрелять. Но, он сбежал и привёл с собой расстрельную команду.
   - нДа! - ладонью постучали по раме окна. - Это все?
   - Да. Хотя просятся ещё несколько человек из другого полка. Там одно время служил мой двоюродный дядя - Лоренце Кольяре.
   Наниматель сморщился. Недовольно сжал руку в кулак. - Значит, так! Дорогой мой кашмаро итальяно с кучой проблемо. С сегодняшнего дня набор солдат в твой отряд окончен. Свободных мест, нет. Если узнаю, что продолжаешь набор. Накажу. Поменяю тебя на другого итальянца. Который круглый сирота и у которого абсолютно нет знакомых в Италии.
   - Вопросы, есть? - спросили у самого себя.
   - Вопросов, нет, - ответили самому себе. Открыли дверцу, предлагая гостю покинуть карету.
  

Прелюдия 6. "Ну, и домик у нас! То обворовывают, то обзываются - это же кошмар, кошмар!".

   В исторических летописях было отмечено, при входе французских войск в Вильну, генерал Ляхницкий, сопровождаемый некоторыми старейшими представителями города, на красивом серебряном блюде, подал императору Наполеону два позолоченные ключа, якобы от городских ворот.
  
   На следующий день, после вручения ключей, новонареченный президент города генерал Ляхницкий давал бал. Слуга выбрал момент, когда хозяин дома уединится, подошёл к нему, и с поклоном протянул большой запечатанный конверт.
   - Что это? От кого? - удивился генерал странному посланию.
   - Не могу знать, вельможный пан. Привёз какой-то французский капитан. Велел лично передать в руки. Сказал очень важное и срочное сообщение.
   - Хорошо, давай, посмотрю.
   Ляхницкий резко сломал непонятную печать с изображением пяти сердец. Вскрыл конверт и прочёл...
   Cholerny zdrajca! Za okrucienstwa, jakich dopusciliscie sie na narodzie polskim, a mianowicie za przekazanie kluczy do miasta naszemu glownemu wrogowi - malemu Napaleonowi! Unia Pieciu Serc skazuje Cie na pozbawienie nieruchomosci. To bedzie pierwsze i ostatnie ostrzezenie. Jesli nie opamietasz sie, nie bedzie drugiego ostrzezenia - czeka cie brutalna smierc. Bojcie sie - obserwujemy Was!
   (Презренный предатель! За совершенные тобой злодеяния против польского народа, а именно за вручение ключей от города главному врагу Польши - коротышке Наполеону! "Союз пяти сердец" приговаривает тебя к лишению недвижимого имущества. Это будет первое и последнее предупреждение. Если не одумаешься! Второго предупреждения не будет - тебя ждёт лютая смерть. Бойся - мы следим за тобой! Пол.).
   .....
   Розовощёкая, тучная, пышногрудая хозяйка дома, с толстым слоем пудры на лице, тащила худенького, стройного, побитого и перебинтованного "юношу" в чулан, забитый каким-то бельём и тряпками.
   Откуда-то сверху доносилась музыка и были слышны шарканье и голоса танцующих пар.
   - Ну же, мой одноглазый северный варвар! - шептали её губы. Она вцепилась в хлипкое тельце словно клещами. - Идём со мной. Там, самое удобное место. Не сопротивляйся! Тебе и МНЕ будет приятно.
   Зачарованный кролик всячески отбивался от возбуждённого алкоголем удава. - Мадам! Я не могу! Здесь не удобно! А вдруг нас увидят? А потом расскажут вашему мужу? Что будем делать?
   - Пусть расскажут! Он сам виноват! А я, согласна быть твоей жертвой, мой замотанный по уши красавчик.
   - Ай! - уворачивались от пухлых и потных рук маньячки. - Осторожно! Я ранен врагами в бою. У меня болит глаз. А ещё перебинтована рука и побита голова.
   - Да, кому нужна твоя голова? - тяжёлый вес женщины тянул куда-то вниз. - Здесь должно работать другое! Иди же ко мне!
   Добычу наконец-то втащили внутрь. Повалили на какие-то тюки с тряпками. - Не дергайся, милый. Ты такой беспомощный и жеманный! Я всё сделаю сама... Смотри, это расстёгивается, здесь и делается, так. А вот тут, надо развязать. Засунь ладонь, сюда. Теперь, веди сюда и чуть ниже. Молодец. Смелее! Еще! Оу! Ах, ты бесстыдный распутник и грубиян! Так, так, так... Давай. Надави. Сильнее. Да, ты хам и наглец?! Что ты делаешь? Как можно? Так, верни руку на место! Теперь веди вверх, мягко гладь, чуть надавливай и сжимай. Да-а...
   Мужчина попытался в последний раз призвать к уму-разуму. - И всё же я не могу! Это как-то не по правилам. Мы совсем не знакомы? Я только пришёл. И первый раз в вашем доме.
   - Тихо! - закрыли поцелуем рот. - Молчи и терпи... Здесь нет никаких правил! И знакомство тут не причём.
   .....
   Подождав пока дама наконец-то успокоится и покинет тесную территорию чулана, герой, потерявший честь, поднялся. Привёл одежду в порядок. Выглянул в затемнённый коридор. Проверил нет ли слуг. Снял с руки намотанный толстый рулон повязки. Бросил в угол, в самую груду тряпья. Не забыл дёрнуть за шнур. Внутри бывшей накладки что-то зашипело, и даже немного задымило.
   Поджигатель засунул освободившуюся руку между пуговиц сюртука. И тихо покинул помещение.
   Через несколько минут, когда по всему дому сильно потянуло дымом и пламя огня с рёвом перебралось на соседнюю комнату, в зале, где проходили танцы, кто-то истошно закричал. - Пожар!
  

Глава. 6.

   Из документальных источников. Один из свидетелей оккупации французами Вильны описывал произошедшие события, так... Город, принял совершенно необычайный военный вид. Через него безостановочно проходили разнородные, разновидные и разноязычные войска. Особенно запомнились какие-то невероятные и странные бородачи в огромных косматых шапках, с широкими бердышами, как у палачей. У каждого на поясе огромный кинжал, а на боку кривая и широкая саблища. Говорят, что это были какие-то мамелюки с берегов Красного моря, того самого, в котором когда-то утонул египетский фараон.
  
   Ясновельможный пан Гжегож Квасницкий сидел в гостях у старого знакомого пана Веслава Глушевского и недовольно высказывал ему свои переживания.
   - Веслав, тебе хорошо говорить про любовь к французам и уважение императору. У тебя несколько домов в городе. Да ещё две усадьбы. А у меня один. Если сожгут, жить будет негде. И что тогда делать - идти на улицу? Побираться?
   Глушевский улыбнулся другу. - Oh, mon ange! (Ах, мой ангел. Франц.) Неужели ты испугался каких-то босяков - оборванцев, которые бегают по городу и запугивают поджогами прохожих? Это же глупость? Ранее ты никогда никого не боялся. У тебя же охраны - больше двадцати человек?
   Гость рассеяно прищурили глаза. - Генерал Ляхницкий тоже думал, глупость. И охраны у него поболее моего. Однако его дом спалили первым. Говорят, это была месть за то, что возглавил делегацию, которая передала ключи от города Наполеону.
   Хозяин дома выпил рюмку. Крякнул. Вздрогнул. Пустил слезу. Занюхал большим бубликом. - А ты чего испугался? Ты же не шёл впереди этого шествия? И вообще, был где-то в самом конце? Какой с тебя спрос? Так, мелкая сошка на подхвате.
   - И тем не менее я был там, - Квасницкий тяжело вздохнул. Он не разделял оптимизма друга.
   Глушевский хмыкнул, откинулся в кресле. Закинул ногу на ногу. - Гжегож, это всё ерунда. Дела давно минувших дней. Кто кому чего вручал, никто ничего не помнит. Послушай. Я пригласил тебя по другому вопросу. Ходят слухи, Наполеон решил создать временное правительство Литвы, хотя и под странным названием - "Комиссия великого княжества Литовского". В состав Комиссии ожидается, войдут несколько уважаемых жителей Вильна. Я подал свою фамилию в список. Сейчас ищу поддержку среди знакомых. Как смотришь, если буду одним из членом Комиссии?
   Друг сидел со стеклянными глазами, думал о чём-то своём и абсолютно не слушал собеседника. Он словно окаменел и превратился в сидячую статую. Внезапно оттаял и произнёс. - Пан Пшемек Бженский тоже был среди нас. Вчера к нему пришли рабочие ремонтировать чердак. Провозились полдня. А к вечеру, на месте, где шли работы, вспыхнул огонь. Быстро разгорелось. К ночи от дома остались одни головёшки. Всё сгорело дотла. Едва успели убежать. Ночевали на улице вместе с солдатами и собаками. А ты говоришь, не бойся - оборванцы.
   Глушевский встряхнул головой. - Я скажу, так! Дурак твой Бженский! И жена у него кривоногая. Токая же ненормальная. Зачем он пустил в дом никому не известных людей? Я, например, всегда приглашаю только своих мастеровых. Так, что возьми пример с меня. И-и... давай обсудим дела по поводу участия в Комиссии. Всё-таки это будущее Правительство Литвы! Хочешь, я возьму тебя своим помощником?
   Несговорчивый гость упрямо вытягивал губы. Вздыхал. И думал только о своём. - К чему мне твое участие, если жить будет негде? Вон, Брослав Гжегоч, стоял рядом со мной. Приветствовал Наполеона. Кричал ему - Виват! Посылал воздушные поцелуи, крутил сердечки. А они взяли и подожгли дом его соседа.
   Будущий член правительства поднялся с кресла. Обошёл со стороны окна. Упёрся руками в спинку. - Мало ли жгут по городу домов. Да, ещё каких-то соседей? Мы, что должны переживать за каждого погорельца?
   Гость скривился и недовольно замотал головой. - Нет, конечно. Просто, дом соседа стол по улице, вплотную к его дому. И горел так сильно, что огонь перекинулся на его крышу, а потом загорелся вместе с двумя стоящими далее по улице.
   Хозяин покраснел от недовольства. Его совсем не хотели слушать. А вопрос был важным. Он нервно заметаться по комнате. Начал громко щёлкать пальцами, привлекая внимание...
   - Гжегош, у тебя дом стоит в глубине двора. Рядом нет соседских строений. Вокруг него высоченный забор. Ходит охрана, вооруженная до зубов. Собаки бегают по цепи. Злые, как... (Не придумали сравнения) Как собаки! Не дом - крепость. Рва не хватает! А ты всё время чего-то боишься? Остерегаешься? Думаешь непонятно о чём? Давай, поговорим об общем деле. Если повезёт - светят такие доходы, какие даже не снилось. Ну!!! Что скажешь?
   В дверь постучал и тут же вошёл запыхавшийся от бега слуга. Как-то дёргано поклонился. Обратился к хозяину.
   - Прошу простить меня, господин! Только, что прибежал посыльный от жены пана Квасницкого. Принёс ужасную новость. - Перевёл взгляд на гостя. - Беда, пан Гжегош! У вас горит дом!
  
   ***
   Сильные крестьянские руки грубо вытащили генерала Юзефа Понятовского из кровати. Связали руки за спиной. Посадили на стул. Примотали верёвкой к спинке. Засунули кляп в рот. Напротив посадили связанную почти голую графиню Портэман.
   В спальню, громко стуча сапогами, зашёл неизвестный в маске. Посмотрел на невольников. Попытался остроумно пошутить. - Отвечайте, быстро! Кто из вас двоих - генерал? - Он перевёл взгляд с женщины на мужчину. Потом обратно. - Молчите? Ладно, молчите дальше. Сам догадаюсь. А если не догадаюсь - убью обоих!
   - А-ы-а, - француженка попыталась, что-то сказать через тряпку во рту. По её щекам бежали слёзы.
   Незнакомец бросил взгляд в сторону дверного проёма, позвал помощника. - Бжожек!
   - Здесь, шановний пан атаман, - бородатый слуга вбежал в помещение.
   - Обоих в подвал. На хлеб, воду, в цепи, в кандалы, в колодки и каждому железную маску на морду.
   Бородач довольно развёл руки. - Слушаюсь.
   - Молодец! - похвалили мужика. - По поводу цепей, колодок и масок пошутил. Просто под замок.
   - Как скажете, пан-атаман. Запру в лучшем виде.
   .....
   Снаружи дома творился сущий Армагеддон. Всё было в движении, грохоте, криках. Большая группа солдат металась вокруг запечатанного здания. Била прикладами в двери. Тыкала штыками в окна. Пыталась попасть внутрь. Спасти заложников.
   - Месье полковник, - худенький пехотный капитан с большими коровьими глазами щёлкнул каблуками перед старшим офицером. - Польские повстанцы захватили генерала Юзефа Понятовского. Называют его выродком и предателем польского народа. Забаррикадировали двери. Выдвигают требования - желают встречи с императором. Иначе грозят сжечь дом, убить генерала и его ближних.
   - Чего хотят? - не поверили своим ушам. - Да, кто они такие? Чтобы из-за какого-то поляка, даже если он генерал, беспокоить самого... - Глубоко вздохнули. - Императора! - Снова надвинули на лицо маску гнева. - Давайте, без разговоров, выбивайте дверь тараном. Хватайте всех, кого найдёте. Потом разберёмся. Кто из них, кто.
   Подчинённый виновато опустил голову. Пожал плечами. - Увы... Пробовали четверть часа назад. Двери крепкие - железные. Стоят как влитые. Даже не шелохнутся. Таран не берёт.
   Начальство покусало ус. Показало на окна.
   Ему тут же ответили. - Окна первого этажа довольно высоко. На них решётки. Тараном не достанем.
   Полковник посмотрел наверх. - Найдите лестницы. Попытайтесь попасть внутрь через окна второго этажа.
   - Пробовали. Оконные проёмы завалены мебелью. Через них тыкают длинными железными прутами. Солдаты падают с лестниц. Калечатся. У нас уже много раненых.
   Лицо офицера покраснело. Отлило фиолетом. Он начал закипать. - Тогда, идите через крышу. Через чердачное окно. Через печную трубу, в конце концов! Что, стоите - исполнять!
   - Господин полковник, чердачное окно замуровано. Через трубу смельчаки попытались спуститься. Назад никто не вернулся. Похоже засада. Пропало пять человек.
   Недовольно сжали кулаки. - Ладно. Сам, что думаешь? Как спасать генерала?
   Капитан широко открыл глаза. Вытянулся. - Предлагаю поджечь большой костёр возле дома и выкурить. Дым пойдёт в их сторону. Попадёт внутрь. Разбойники начнут задыхаться. Выбегут как миленькие. Убеждён, это единственный вариант. По-другому никак.
   Полковник задёргал усами. Стал похож на таракана. Замотал головой прогоняя внезапное видение горящего дома. - Совсем сошёл с ума? А если не выбегут? Или выбегут, а генерал задохнётся? Или возьмут переберутся в другую часть дома, где нет дыма.
   - Тогда предлагаю разжечь несколько костров вдоль всего здания.
   Офицер скривился. Поиграл желваками. - Ничего поджигать не будем. Ищи другое решение.
   .....
   В библиотеку, где вселенец с интересом просматривал книги, вошёл слуга. - Ваше сиятельство, господин Хеймдалль просил передать, подземный ход из подвала ведёт через улицу в какую-то лачугу. Внутри неё никого нет. На всякий случай оставил там несколько солдат. Вдруг, кто появится. Говорит, как стемнеет, можем уходить. И ещё, просит вас выглянуть в окно. Французы притащили пушку. Готовятся к стрельбе.
   Конунг аккуратно подошёл к окну, посмотрел в щёлку, сквозь завалы мебели. Ничего не увидел. Глянул в другое отверстие - тоже ничего. С небольшой площади, что была перед домом прозвучал громкий выстрел. А через мгновение раздался гулкий звук сильного удара ядра в оббитую железом входную дверь.
   "Ду-дуу...мм!" - Зазвенело в ушах. Ядро, попало в дверь, отскочило обратно.
   Незваный гость протиснулся к другому окну. Нашел щёлку. Выглянул. Наконец-то увидел облако порохового дыма, откуда стреляли. С трудом рассмотрел орудие. - Надо же! - Хмыкнул он. - Действительно, приволокли пушку. - Он достал платок. Развернул его и начал водить пальцами по ткани.
   .....
   Полковник Анри Дюбуа не верил глазам. Такого не могло быть. Чугунное ядро не смогло вышибить дверь. Стреляли почти в упор. (С семи метров). На железе осталась вмятина. Чугуняка отрикошетила. Полетела в другую сторону. Убила по дороге лошадь. Перелетела улицу. Ударилась в стену соседнего дома. Застряла там. Входная дверь в генеральские хоромы продолжала стоять на месте.
   - Капитан! - взгляд начальства прожигал подчинённого насквозь. - Вы сколько положили пороха?
   - Сколько положено, господин полковник.
   - Ясно! Почему не можем справиться с дверью, - возмущенно затрясли головой. - Немедленно увеличьте заряд в два раза. И продолжайте стрельбу.
   - Есть, увеличить заряд.
   "БА-БАХ!" - громкий выстрел разбудил огнедышащий цветок. Он разорвал ствол пушки на несколько частей. Словно кегли разметав по сторонам расчёт орудия.
  
   .....
   Спустя двое суток, четверо казаков высланные в разведку, не торопясь скакали по дороге вдоль полей, внимательно осматривали местность.
   - Нету тута никаких хранцузов, - возмутился один из них, останавливая коня. - Третий час скачем - вообще никого. А у нашего сотника Егора Ляксеевича, как назло зуб болит второй день. Представляю как он разгневается, когда доложим, что ничего не узнали о войсках неприятеля. А как узнать? Крестьяне и те попрятались. Будто вымерли.
   - Эт, верно, - вторил ему казак, у которого голова, борода и даже усы были настолько белыми, словно покрытые снегом. - Беды не миновать. Дюже строг Егор Алексеевич. Как бы не схватился за плётку.
   - Братцы! - вздохнув, произнёс самый молодой из патрульных. - Спаймать бы сейчас штабного офицера. Или курьера. Да, с большим пакетом. А там внутри, всякие важнецкие бумаги, карты, письма. Вот, было бы здорово! Чай сразу дали бы медаль. Али ещё какую награду.
   Товарищи удивленно посмотрели на фантазёра. Засмеялись. - Ох, Кузьма! Надо жа тако удумать! Хотя... знаешь? Не скромничай! Желай сразу захватить хранцузкого генерала, у которого вся грудь в орденах, да медалях увешана. А что? Мечтай пока молодой да ранний. Споймаешь генерала и царь-батюшка отвалит тебе золота цельный мешок. И звание присвоит - Полковник!
   - Эт, верно, - седой улыбнулся в усы. - Награда за генерала будет большая. Размером с телегу! Золото - оно тяжёлое. Тремя лошадьми не утянешь.
   Конники завернули за небольшой лесок. Увидели у дороги сидевшего на лошади военного в дорогом мундире. Кобыла была крепко привязана к дереву. Они медленно подъехали к незнакомцу. Присмотрелись. Человек был связан. Хорошо примотан к седлу. Во рту у него был кляп.
   Казаки остановились. - Глянь-ко, братцы. Какая ядристая пятуха! Похоже из благородных. По форме не наш. А по знакам на мундире ещё и высокого звания.
   - Ты кто таков, господин хороший? - седой казак строго свёл брови. - А ну, отвечай?
   - Ы-а-ы, - человек задёргал подбородком. Начал извиваться всем телом. Елозить по седлу. Показывая, что связан и рот у него закрыт кляпом.
   Один из солдат показал рукой другому. - Герасим, глянь-ко. Табличка на палке возле него. Чевой-то там накалякано?
   Герасим подъехал ближе к предупреждающему знаку и прочитал по слогам...
   ..................................................................................................................................
   1. Французский генерал - 1 штука.
   2. Секретные документы из штаба Наполеона - 1 мешок, привязан к седлу.
   ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Генерала до нашего штаба не развязывать.
   (Прыткий, хитрый, хорошо бегает). Документы посторонним не показывать.
   Подпись. Подарок русским солдатам от добрых горожан Вильны.
   ..................................................................................................................................
  
   ***
   Самая большая ресторация Вильны "Lumiёres du soir" (Вечерние огни. Франц.) в эти дни была переполнена старшими офицерами непобедимой армии Наполеона. От наплыва посетителей не спасали дополнительные столики, установленные в проходах, фае и даже на балконе, который стал продолжением второго этажа.
   Снаружи помещения, на площади тоже было всё переполнено. Обычные солдаты отдыхали перед кострами, прямо на земле, вкушали обычную похлёбку. Запивали какой-то бурдой. Утомлённые, от стремительного многодневного перехода, они завистливо смотрели на то, что происходило внутри питейного заведения.
   А внутри звучала легкая музыка, раздавались радостные выкрики, бравурные речи, были слышны хлопки от вылетающих винных пробок, громкий разговор, счастливый женский смех.
   За одним из столиков случайно повстречались старые знакомые. Бывшие соперники, теперь добрые собутыльники маркиз Николя де Брюльи и конунг Харальд Хитрый.
   Просвещённый французский пиит, музыкант и просто красавец активно доказывал невежественному северному варвару преимущества Великой Французской революции.
   - Мы - французы! - он проговаривал каждое предложение с таким торжеством, словно произносил тост. - Несём народам - свободу, равенство, просвещение. И прочие блага цивилизации. Освобождаем от темноты, дремоты, мракобесия.
   Конунг аппетитно обсасывал косточку молодого ягнёнка, приготовленного в специях и белом вине. Закончил пережёвывать мясо. Задумчиво посмотрел на остатки. - А если мы не хотим просвещаться? К примеру, я! - Он сыто сглотнул и провёл раскрытой пятернёй по жирным губам. - Меня всё устраивает: Солнышко - оно красное, тёплое. Дождь - склизкий, мокрый. Ветер - могучий. Фью... - Широко развели руки, не желая выпускать кость из рук. - Он дует.
   Маркиз допил из фужера вино. Аккуратно поднёс салфетку к лицу. Легонько прижал к губам. - Милый друг, причем тут солнце, дождь или ветер. Мы несем людям свободу от цепей и угнетения. Равенство всех перед всеми. И главное! Новые возможности, знания.
   - Знания? - вселенец оторопел настолько, что чуть не протрезвел. Он подозрительно осмотрелся по сторонам. Наклонил голову, потянулся через стол. - Какие знания?
   - Ну... знания? - де Брюльи величественно помахал рукой, соображая, как бы объяснить. - Вот, ты! К примеру, известный вождь. Всю жизнь прожил в своей Дании. А знаешь ли ты, что такое "Национальный Конвент"? И что он сделал выдающегося для народа, для страны или даже целого мира?!
   - Конечно, знаю, - собеседник перешел на датский язык. - Her, kender enhver snottet dreng, der g"r i skole, dette lort. (У нас, про эту хрень, знает каждый сопливый мальчишка, который ходит в школу. Дат.).
   Варвар откинулся в кресле. Закинул ногу на ногу. Сделал умное лицо. - Цитирую по памяти... Двадцать первого сентября одна тысяча семьсот девяносто второго года - этот самый, как ты его называешь "Конвент", открылся в Париже. А уже на следующий день, на нём, ваши депутаты, упразднили монархию и провозгласили Францию республикой.
   Маркиз вытаращил глаза от удивления. Потом привёл себя в чувства. Мысленно махнул рукой. Сделал самовнушение, что так и должно было быть. Почесал лоб и продолжил. - Хорошо, эти знания у вас есть. А вот, другой вопрос. Ответ, на который мало кто знает. Но, должны знать все. Сможешь ответить - с меня бутылка "Бургундского".
   Конунг не спеша доглодал зажаристое крылышко. Положил кости в общую кучку возле блюда. Похлопал ладонями. - Договорились. Только не бутылка, а ящик. И ставишь не мне, а простому народу на площади. Ты же несешь просвещение им, а не мне. Вот, пускай они и пьют твоё "Бургундское".
   На собеседника посмотрели осоловевшими глазами. С трудом прищурились. - Хорошо. Только, если не ответишь! Тогда, уже, ты, ставишь солдатам - два ящика. И не "Бургундского", а "Арманьяка"!
   - Кто, я? Простым военным? Два ящика? Ик... "Арманьяка"?
   - Ну, не я же?!
   Самый выдающийся знаток Великой Французской революции гордо выпялил грудь. - А почему всего два? Чего жалеть этих солдат? Вон, их сколько - целая площадь! И все хотят просвещаться! Давай, за такое дело - четыре ящика и задавай свой вопрос.
   Дошедший до кондиции маркиз обратил внимание, что собеседник начал двоиться. Он перевёл взгляд с одного дикаря на другого. Прикрыл правый глаз. Потом левый. Наконец собрал варваров вместе. Ответил обоим. - Согласен. Только, для вас, дорогие господа, будет другой вопрос. И не просто вопрос, а вопросище! На который никто, никогда не отвечал! - Величественно помахали вилкой перед носом.
   Вселенец ухмыльнулся. Горделиво задрал подбородок. - Ставлю самый большой бочонок вина из подвала этой забегаловки. Что отвечу на любой вопрос не думая. Не успеешь спросить, я уже начну отвечать.
   - Бочонок? - переспросил маркиз. Даже по его меркам это был солидный поступок. - Солдатам?
   - Да!!!
   - Ладно, Хитрый Харальд, давай! Отгадывай. Ух, сейчас я задам...
  
   ***
   Барон Антуан Анри Жоминии, недавно назначенный губернатором Вильны, решил лично посетить место трагических событий, произошедших ночью. Он мрачно прошёлся по небольшой площади, которую тщательно приводили в порядок. В некоторых местах, на земле, по прежнему были видны пятна крови. Затем он перевёл взгляд на разрушенную ресторацию, откуда работники выносили поломанную и обгоревшую мебель. В конце осмотра подошёл к своему заместителю. Долго смотрел ему в глаза. После чего произнёс. - Бетран, расскажите ещё раз. Спокойно, без лишних эмоций и преувеличений. Что? Здесь? Произошло?
   - Ваша светлость господин барон! - зам. широко открыл глаза. И с какой-то особой интригой воскликнул. - Чудовищный заговор против Императора!
   - Бетран, я же сказал без эмоций и преувеличений.
   - Месье генерал! Это не эмоции. И тем более не преувеличения. Это суровая правда жизни. Сразу, после побоища мы провели обыск у Андруса Бжыгмыча, которому принадлежит заведение. В его кабинете найдены документы доказывающие, что он имел отношение в тайной организации "Союз пяти сердец". Причём был не простым сочувствующим. А активным участникам, секретарём и архивариусом. У него в столе нашли расписки жителей города, которые пожертвовали значительные суммы разбойникам. А ещё обнаружена целая программа подпольных действий. Под первым номером шли поджоги домов лояльных к императору горожан. Вторым пунктом отравление старших офицеров армии. А третьим, страшно сказать - планируется покушение на самого Наполеона!
   Жоминии тяжело вздохнул. Прижал руку к левому боку, где почти выпрыгивало сердце. Не спеша продолжил задавать уточняющие вопросы. - Бетран, то, что поймали заговорщика и нашли обличающие документы это хорошо. Но, сперва, я всё же хотел услышать, что произошло здесь вечером? Откуда столько крови и разрушений?
   - Ваша светлость, эта польско-литовская скотина - Бжыгмыч! Он был ответственный за второй пункт их кошмарного плана. Взял и подсыпал в самую большую бочку с вином какое-то сильнодействующее вещество. Может быть яд. Может быть ещё что-то. Бочку выкатили на площадь и начали поить всех присутствующих. Яд вместе с вином дал странную реакцию. Солдаты надрались до поросячьего визга. Обезумели. Схватились за оружие. Часть толпы побежала громить торговые лавки. Потом, кто-то крикнул, что во всех бедах виноваты дворяне. Они жируют на бедах простого народа. Озверевшая толпа ринулась внутрь ресторации. Господа офицеры вступили в схватку. Но, силы были слишком не равны, поэтому они отступили через запасной выход. Попутно завалили его мебелью и подожгли.
   Губернатор достал из кармана пузырёк. Вынул пилюлю. С трудом проглотил. Задал уточняющий вопрос. - И какой результат побоища?
   - Среди господ офицеров - семнадцать убитых. Двадцать шесть серьёзно ранены. Ещё пятеро в очень плохом состоянии. Трое точно умрут. Солдат и случайных прохожих погибло более сорока человек. Ранено около ста.
   Жоминии глубоко вздохнул. Снова полез за пилюлей. Закрыл глаза на пару минут. После чего обратился к заместителю. - Теперь самое важное. Скажи, как и когда они планируют совершить покушение на Императора?
   - Ваше светлость, негодяи собираются поджечь Епископский дворец, где проживает Его Величество. А вот, когда это случиться? Про это не пишут.
   Барон сцепил руки в замок. Выгнул их. Глубоко вздохнул. Задержал дыхание. Выдохнул. Правая рука вернулась в сторону сердца. - Про это точно должен знать Андрус Бжыгмыч. Кстати, где он? Вы допросили его? Что он говорит?
   - Никак нет, ваша светлость. Негодяй сразу сбежал, как началось резня в ресторации.
   - Что? - барон наконец-то вышел из себя и показал свой истинный облик. Он заорал, так что голуби испугались и поднялись над площадью...
   - Найти. Поймать. Догнать. Немедленно! Любыми путями. Чтобы вечером сидел в карцере! А я, знал о покушении, всё! До последней подробности. И ещё! Кто эти люди, которые вносили пожертвования? Найдите их! Среди них могут быть исполнители. А может даже и организаторы!
   - Но, ваша светлость, помилуйте! В списках очень известные и уважаемые горожане?
   - А мне плевать на их уважение! Когда речь идёт о покушении на Императора! Выполняйте, немедленно!
  

Прелюдия 7. "Вовремя предать - это не предать, это предвидеть!"

   В то время, когда все полицейские силы Вильны, усиленные солдатами и сознательными гражданами, были брошены на поиск польских бунтовщиков, их верхушка спокойно заседала за городом в небольшом сельском доме.
   Изо стала поднялся самый главный одноглазый заговорщик. Попросил внимания.
   - Господа, сожжение складов с продовольствием, которое не успела вывести русская армия, это последнее мероприятие, проведённое нами, в составе французских войск. Мне стало известно, Наполеон принял решение идти далее вглубь России. И через несколько дней огромная масса войск двинется на восток. Пыля, поедая и разрушая всё на своем пути, подобно саранче. Вчера вечером я рассчитался с Лучано Спаллети за последнее ограбление. Так, что более нас здесь ничего не задерживает. Потихоньку собираемся, незаметно уходим, а далее, как говорится... Снимаем маски, сбриваем бороды, становимся обычными русскими людьми. И быстро мчимся в сторону Москвы.
   - Ваше сиятельство, разрешите подать предложение. - Хеймдалль поднял руку.
   - Разрешаю.
   - А может нам уйти, наоборот - громко? Как подобает настоящим героям из северных легенд.
   - Громко, это как? - вселенец решил остроумно съязвить. - Ночью пойти в самоубийственную атаку и перерезать половину французской армии? Или захватить Бонапарта, привязать его к лошади и пусть бежит за ней в Петербург?
   - Нет, не настолько шумно. Я предлагаю поступить как в случае с нападением итальянцев на наш полк. Только пусть, вместо итальянцев, нападут дикие казаки. Мы бросимся за ними в погоню и будем гнать до самых до окраин. А потом окажется, что там была заранее подготовленная ловушка. Где мы погибли все до одного. Но! Прошу заметить - погибли... как герои! Воспетые в песнях, легендах, сказках.
   Конунг постучал пальцами по столу. - Господин Хеймдалль, план хорош. Для написания histoire fantastique (Фантастического рассказа. Франц.). А на деле сразу возникает вопрос. А если кроме нас, за казаками бросится вдогонку оставшаяся часть полка? Или солдаты из соседних частей, которые стоят впритык с нами? Мы их, во время засады, куда денем?
   Бывший гусар почесал светлую голову. Тут же выдал. - Тогда у меня другое предложение: На исходе ночи, перед самым рассветом, часть наших "датских" бойцов сбегут в сторону русской армии. Вы с утра узнаете, разгневаетесь и броситесь в погоню. И будете догонять мерзавцев до самого расположения наших войск.
   Вселенец выслушал. Вздохнул. Снова задал каверзный вопрос. - Юрий Михайлович, голубчик? А как будем объяснять русским воинам появление двухсот вооруженных до зубов датчан? Мы же придём со стороны врага. Да ещё будем догонять дезертиров?
   Длинноволосый варвар закусил губу. Задумался. Протянул. - Пока не знаю. Наверняка что-нибудь придумаем.
   - Как придумаете - сообщите, - конунг решил подвести итог разговора. А пока не придумали, поступим как я предлагал. Потихоньку собираемся. Растворяемся в ночи. Утром полк проснулся. Нас уже нет. Где мы? Куда делись? Никто не знает. Незаметно, где-нибудь в неприметном месте, переходим на нашу сторону. Прячем оружие, переодеваемся. Превращаемся в научную экспедицию, которая возвращается с поисков железной руды. С документами у нас всё в порядке. Подписи, печати присутствуют. Так, что любую проверку выдержим.
  

Глава 7.

   Старая Смоленская дорога по которой двигались путешественники, ещё не была разбита в пыль проходом двух армий. Отступающей русской и наступающей на пятки армией Наполеона. Кругом всё было свежо и благоухало зеленью. Теплый ветер приятно обдувал голову. А ласковому солнышку было ещё далеко ползти до зенита.
   Экспедиция остановилась у небольшой реки напоить коней. К прогуливающемуся князю подошёл поручик Бахлицкий. Спросил разрешение обратится, подал несколько листов бумаги.
   - Ваше сиятельство, принёс свежие занимательные задачки, кои подготовил для досуга наших солдат. Прошу взглянуть.
   Князь взял и неспеша пробежался глазами. Довольно хмыкнул. - Андрей Иванович, вы просто талант! Лихо придумали с этими забавами, загадками, головоломками. Солдатам есть чем заняться в дороге - время пролетает быстрее - пока разгадывают. Плюс развивают извилины А ещё самые удачливые за отгадки получают деньги. Как говорит мой дед генерал: - Со всех сторон - шик, блеск, красота! Поэтому! - подняли палец к небу. - Господин поручик, от лица командования, как лучшему математику-затейнику 22 бригады, выражаю благодарность. И как договаривались! По прибытию в Коломну вас ждёт хорошее денежное вознаграждение.
   - Спасибо... - поручик замялся. - Кирилл Васильевич, разрешите задать вопрос?
   - Задавайте.
   - Мне, в последнее время, в голову приходят странные мысли. Даже не мысли, а некие знания, которых ранее у меня не было. Вам известно, я увлекаюсь вычислениями. Люблю, считать, мыслить, читать книги на эту тему, да и сам создаю всякие задачки. А тут, в голове, произошло нечто другое. Я как будто с самого начала изучил неизвестный раздел математического анализа и решений. Потом, на основании внутренних раздумий, разобрался во всём. И сейчас, могу самостоятельно проводить вычисления используя новые знания. И даже ловлю себя на мысли, что смог бы написать книгу для обучения офицеров. По правде сказать, уже написал.
   Новоявленный писатель достал из-за пазухи свернутую в рулон, перевязанную ленточкой пачку исписанной бумаги. Протянул князю. - Полюбуйтесь, пожалуйста.
   Ланин развернул листы. Прочитал название. - "Основы векторной алгебры и аналитической геометрии".
   - Очень интересно! - показательно удивился вселенец. Движением руки раздвинул рукопись. Присмотрелся. - Это, что, всё? Уже готовая работа?
   - Никак нет, только теоретическая часть. Ещё планирую практическую с задачами и примерами. Однако до конца не решился, писать ли мне продолжение? Хотел узнать ваше мнение?
   Князь, не читая, сдвинул листы снова в пачку. Свернул в трубку. Как истинный герой своего времени, артистично закатил глаза, показывая, что ничего не понял. - Андрей Иванович, из всех слов, что прочёл в названии - знаю одно слово. Точнее, даже не слово, а букву - это "И". Стоящую между словами - векторной и аналитической. Ещё разобрал циферки, которыми листы прономерованы. Поэтому, даже не знаю, что вам сказать?
   - Но, но, но? Как же? - Поручик, не ожидавший такой реакции, начал заикаться. - Я надеялся, что, вы, как разносторонний и умнейший человек, прочитаете, заинтересуетесь. Ведь это действительно нечто необыкновенное!
   Вселенец улыбнулся. - Шучу. Уже пошутить нельзя? Видели бы вы себя со стороны? Глаза с медный пятак. Даже волосы начали подниматься на голове. Любезный Андрей Иванович, я сразу понял, что сия наука обозначает! Очень нужная и полезная вещь! Правда, пока не знаю где её применить.
   - Кхх, - закашлялся Бахлицкий. - Да, везде. В математике, механике, физике и других естественных науках. Она облегчит расчёты, даст возможность работать с различными величинами....
   - Вот и я говорю, пока ещё не знаю, - перебили поручика. - Значит, так - дорогой мой векторный математИк. Как только допишете полностью с примерами, графиками и чертежами. Плачу двадцать пять тысяч золотом. Ещё десять тысяч выдам с полковой кассы. Плюс! - князь выразительно поднял палец. - Как владелец типографии, обещаю напечатать тысячу экземпляров. А ещё поговорю с ректором Московского университета. Может он подкинет вам каких-нибудь ученых привилегий. По крайней мере примет в кружок "Юных талантливых математиков". - Опять шучу. Так, что, милый друг! Если хотите денег и всемирной известности - Срочно дописывайте свой талмуд. У вас время - пока едем до Москвы.
   - Как же? Позвольте, ваше сиятельство? Я могу писать только пока стоим вечером. Днём писать невозможно-с. Мы в дороге. Карету трясёт.
   Князь душевно похлопал подчинённого по плечу. - Друг мой, а кому сейчас легко. Всем тяжело. Война! Пишите, на остановках, привалах, ночью при свете костра. Днем, в дороге, отсыпайтесь.
   - Не могу спать днём - служба-с.
   - Ох, до чего же, вы все писатели - мелочные! Разве это служба? Забыли, как бегали кроссы по пятнадцать километров? И копали окопы - размером с огород? Ладно. От службы, на период написание трактата, освобождаю. Старайтесь писать при любой возможности. Кстати, стоять здесь будем ещё полчаса. Так, что можете уже идти и начинать. Как говорится - бог вам в помощь! А деньгами, если, что, я подсоблю.
  
   ***
   Каким металлоискателем лучше всего пользоваться для поиска золота, серебра и прочих драгметаллов? Спросит читатель у специалистов. Они начнут спорить, предлагая и расхваливая разные модели. Кто-то предложит один вариант, кто-то другой. Однако вселенец рассмеётся им в лицо, так как лучший металлоискатель - его артефакт. По всем характеристикам и параметрам он многократно превосходит все рассматриваемые варианты. Прост в управлении как топор: Достал из кармана, развернул. Положил на ровное место. Задал площадь обзора и глубину поиска и спокойно занимайся своими делами. (Правильно будет сказать - скучай, смотри в окно, зевай, клюй носом, можешь даже подремать). Пока он звуковым сигналом не сообщит, что найден объект, то есть клад, рядом, в нескольких метрах от дороги.
   Прибор действительно звучал, каким-то противным звуком. То ли квакал, то ли бякал, то ли щебетал, то ли скрёб когтями о стекло. Вселенец даже не сразу понял, где, что и какого... пищит. А платок не просто издавал звук, а ещё мигал фиолетовым цветом, как будто хвастался. Вот, он, какой молодец и красавчик - нашел, поймал, обнаружил жирную добычу - ждёт, когда его поглядят по головке или почешут за ушком.
   .....
   Князь Ланин остановил карету. Вышел и собрал всё руководство экспедиции на внезапное совещание. - Господа офицеры, мы уже две недели тащимся по этой бесконечной дороге. И сейчас! Я понял, что мне, а следовательно и вам, необходимо размяться. Занять себя бодрыми физическими упражнениями. Подвигаться, разогнать кровь. Я вспомнил! Мы давно не копали окопы. На скорость, время и деньги. Поэтому, чтобы поднять боевой дух, разогнать скуку и немного отвлечься, решил устроить трудовое соревнование. Считайте, это мой великокняжеский каприз.
   - Ваше сиятельство, - кто-то робко высказался из толпы. - Может лучше прикажем солдатом спеть что-нибудь или сплясать?
   - Кто сказал? Выйти из строя.
   - Подпоручик Новиков, - недовольный крепыж сделал два шага вперёд. Опустил голову. Отвёл взгляд.
   - Офицер Новиков назначается организатором мероприятия. Он немедленно приступает к выполнению приказа. Делит всех присутствующих на двадцать команд по десять человек. Выдаёт саперные лопаты и преступает к рытью ямы размером четыре на четыре метра. Копаем в глубь от этого холмика. С максимально возможной скоростью и интервалом работы каждой команды в пять минут. Трудимся до обеда, который объявляю через два часа.
   - Ваше сиятельство, как же так? Я только хотел заметить, что... - невиновный попытался, что-то сказать в своё оправдание.
   - Подпоручик, отставить разговоры. Если не хотите стать снова прапорщиком, команду выполнять немедленно, бегом... арш!
   - Есть.
   - Господин полковник, разрешите вопрос? - к князю обратился штабс-капитан Левашов.
   - Спрашивайте.
   - Что передать графине Берг, господину секунд-майору в отставке Шалимову и купцу второй гильдии Короткову?
   - Это ещё кто такие?
   - Их экипажи следовали за нами. Остановились. Спрашивают, что случилось и когда мы продолжим путь?
   - Скажи, князь решил взять пробу земли на наличие руды. Когда поедет дальше - не известно. Так, что пусть не ждут.
   .....
   Спустя час, когда вселенец, используя артефакт, старался рассмотреть вещи, находившиеся под землей, к нему подошёл провинившийся Новиков.
   - Ваше сиятельство, команда номер двенадцать обнаружила каменную плиту на глубине полутора метров. Отковыряли её. За ней пустота. Похоже закрывает какой-то боковой вход.
   Вселенец вяло оторвался от платка. Поднял глаза на подчинённого. - Новиков, была команда копать яму четыре на четыре вниз от холма и до обеда. Сейчас, что - обед?
   - Никак нет.
   - Тогда в чём дело? Что за вопросы? Копайте. А что там сбоку: камни, плиты или ядро земли - меня не интересует. Важно глубина выкапывания грунта с максимальной скоростью.
   - Кирилл Васильевич, а как поступить с графиней Берг?
   Начальство, занятое великими делами, снова отвлеклось. - С ней то, что не так? Она разве не уехала?
   - Осталась. Сидит в карете, ждёт. Говорит - интересно, найдём руду или нет? Если найдём, желает посмотреть как выглядит? Уверяет, в жизни не видела руды.
   Князь глубоко вздохнул. (Принесли же черти графиню. Чертова ведьма. Наверняка какая-нибудь столетняя карга. Жизнь прожила, а руду не видела!).
   - Подпоручик, возьмите любой из камней который выкопали солдаты. Вымойте в ведре. Оботрите тряпкой. Сбрызните какими-нибудь духами для запаха. Заверните в чистую ткань. Принесите. Покажите графине. Скажите, вот! - Commune chalcitis. (Руда обычная. Лат.) Класс "Минералус обыкновениус". Про меня скажите - сильно занят - ищет место, где таких камней много. После попрощайтесь и пожелайте хорошего пути. Камень можете преподнести в подарок.
   .....
   Ланин сидел за раскладным столиком и аккуратно записывал предметы, находящиеся в подземном тайнике. Пытался, используя справочные знания артефакта, определить к какому времени относятся найденные ценности.
   - Ваше сиятельство, разрешите доложить! - с отчётом вновь появился Новиков. - Отрывка окопа окончена. Солдаты отправлены на обед. Я пробрался внутрь. Зажёг огонь, посмотрел. Там, истлевшие мешки с церковной утварью. Старое, давнее захоронение. Думаю, осталось от набега татар. Почти всё покрылись, плесенью, зеленью, пылью, чернотой. Запах внутри - ужас!
   Хитрец незатейливо посмотрел на Новикова. Покрутил пером. Сделал вид, что занят другими делами. Но, всё же ответил. - Мне абсолютно не интересно, что там внутри. Хотя-я, если желаете, можете продолжать доклад. Кстати, почему думаете, что осталось от татар?
   - Вещицу нашёл, - протянули небольшую пластину. - Надпись на ней, похожа на татарскую.
   Ланин вяло принял позеленевшую от времени небольшую серебреную пластинку. На которой на монгольском языке уйгурским алфавитом было начертано: "Покровительством Вечного Неба, приказом хана Бату - кто не повинуется, тот умрет".
   Мысленно присвистнул. - "А вот ответ на вопрос из какого времени вещи! - Табличка, эта - пайцза Хана Бату. Он же Хан Батый. В 1236-1242 годы возглавил поход в Восточную Европу и на Русь. Стало быть, вещи в схроне относятся к началу тринадцатого века. А может даже концу двенадцатого". Неплохо, так полежали - шестьсот лет под землёй!".
   Голос подпоручика отвлёк от размышлений. - Что будем делать с церковным старьём? Прикажите поднимать наверх или пусть ржавеет дальше?
   Вселенец молча закусил губу. Подумал. - "Это для вас ржавое старье, а для артефакта пару минут работы и всё будет блестеть и сверкать. А ещё можно количество позолоты и серебра в предметах увеличить до максимума. Будет самой высокой пробы. А можно вообще, ссылаясь на эту табличку, подбросить рукодельных золотых самоделок. (Всё-таки у меня своя ювелирная мастерская). Заранее состарив металл и выдать их за находку. После чего ценность клада взлетит до небес!"
   Спустя минуту он выдал решение...
   - Сейчас, всем обедать. А после обеда выдели людей, пусть спустятся вниз, и всё, что найдут, упакуют в мешки, поднимут наверх, сложат в повозку. Приедем в Москву. Разберёмся. Что оставить, что выбросить.
   - Слушаюсь, - подчинённый вытянулся в струну. - Разрешите вопрос?
   - Новиков? - князь недовольно нахмурил брови. - У тебя, что? Сегодня, постный день? Или солнце напекло голову? Отчего столько вопросов?
   - Виноват. Просто графиня Берг любопытствует.
   - Она? Ещё здесь? - закусили губу. ("Вот, старая карга! Прицепилась как веник к метёлке. Видать сидеть дома скучно. Заняться нечем. Суёт свой длинный нос всюду куда не надо!").
   - Ваше высокоблагородие, она желает поговорить с вами лично?
   - О чём?
   - Я показал найденный камень. Вцепилась в него глазами. Увидела золотую прожилку и россыпь точек. Интересуется - не золото ли? Если золото, то можно ли достать оттуда?
   Вселенец недовольно глубоко вздохнул. Выдохнул. - Новиков, ты же взрослый мужик! Офицер! Подпоручик! Тебе скоро бахнет тридцать семь! Ты, что не мог придумать какую-нибудь отговорку? Сказал бы, обычный пирит. Цвет, у него, один в один, как у золота. Но, в отличие от золота, ничего не стоит. Только блестит похоже. И всё! Выполнил приказ. Посадил в карету, помахал платком - скатертью дорога!
   - Виноват, ваше сиятельство, - искренне развели руки в стороны. - А что такое... обычный пирит?
   У князя задёргался глаз. - Ты, сейчас, пошутил или издеваешься?
   - Никак нет.
   - Ладно, пошли. Где она?
   - Так, это... Гуляет по поляне. Собирает цветочки.
   - Чего собирает?
   - Цветочки.
  
   .....
   Молодая девушка, узнав старого знакомого, в мольбе свела руки. - Oh, mon Dieu! Est-ce que tu? Toi? Еtes-vous le prince Lanine? (О, мой бог! Это же, вы? Вы? Вы - князь Ланин? Франц.)
   Вселенец недоумённо бросил взгляд на графиню. - Chеre mademoiselle, disons. Prince Lanine, c'est moi. Quel est le probl"me exactement? (Милая мадмуазель, допустим. Князь Ланин, это я. А в чём собственно дело? Франц.)
   Лицо молодушки заалело краской. Она, волнуясь, перешла на русский. - Как же? Кирилл Васильевич, ваше сиятельство, господин князь? Неужели? Не помните? Я - Лиза. Лиза Берг. Приезжала на бал в Коломну в прошлом году. И танцевала... танцевала, танцевала. А ещё! У вас такой замечательный полк, аллея с выставкой старых пушек и театр. У вас божественный театр!
   Вселенец внутренне выругался. Он абсолютно не помнил никакой Лизы. Тем более Лизы Берг. Мало ли с кем, где и когда... танцевал. Он улыбнулся самой добродушно-обворожительной улыбкой. Взял руку прелестницы, протянул к губам - поцеловал. И произнёс дежурную фразу...
   - Сударыня! Великодушно извините. Я помню. Нельзя забыть ангела с обворожительными глазами синего неба. Просто мысли о службе, чести и Родине, немного отвлекли меня от мирской суеты. - Он строго выпрямился, вскинул голову. - Буду счастлив, если мне разрешат исправиться. И с радостью отвечу на любой вопрос.
   .....
   - Ах, милый князь! Это точно не золото? - звучало сто пятисотый раз из уст молодой ветреницы.
   - Точно, - уверенно отвечал просмоленный жизнью ветеран, поглядывая по сторонам, лихорадочно соображая, как бы скорее закончить разговор.
   - Точно? Точно? Точно?
   - Точно. Точно.
   - Вы не могли ошибиться?
   - Нет, не мог.
   - Точно? Точно? Точно? Не мог?
   - Точно. Точно. Не мог.
   - А может бывают исключения?
   - Нет.
   - Как жалко, - расстроенно подняли соболиные брови и чуть сморщили курносый носик. - Я уже представила, что у меня сто тысяч рублей. Такие красивые золотистые кружочки выставлены столбиками. А я смотрю на них и глажу рукой. Любуюсь. Разговариваю с ними. Ой! Знаете, куда я решила потратить сто тысяч рублей? Знаете? Знаете? Я всё придумала. Я такая затейница!
   - К сожалению, милая мадмуазель Берг, даже не имею понятия.
   - Да-а? - открыли синие глаза так широко, что они заняли половину неба. - Тогда слушайте. - Руки сжали в замок и чувственно прижали к груди. - Я сейчас всё расскажу. Прежде всего, я поговорю с папенькой. Он первым должен узнать, что у меня появились огромные деньги. Потом, по секрету, поведаю старшей сестре Татьяне. Хотя-я... Нет! Не буду. Пусть обзавидуется и гадает откуда я стала такой богатой! Затем, я собираюсь...
   .....
   Наконец-то, различив секретный сигнал от князя, к щебечущей паре подбежал поручик Смирнов. - Ваша сиятельство, беда-с! - Сказал он с самым серьёзным лицом. - Французы! Прорвали кордон. Большой отряд - пятьсот человек. Все конные. Спешно скачут в сторону Москвы. Волокут пушки.
   Ланин сурово сжал губы. - Милая мадмуазель Берг. К сожалению, вынужден покинуть вас. Прошу простить и понять - служба-с. Полтыщи французов и пушки - это серьёзно. Нужно срочно выдвигаться навстречу неприятелю.
   - Ах, какая прелесть - французы! А, я? Я же с вами?
   - Ни в коем случае. Оставайтесь здесь. Ждите. И раньше, чем через три часа, не вздумайте никуда ехать. Там может быть очень опасно!
   - Может лучше с вами? Вы же будите рядом?
   - Нет, милая Лиза. Я буду сражаться, как лев, в самом центре врагов. Могу вас не уберечь.
   - Ммм.., - чувственно закатили глаза. - Тогда лучше вернуться? Тут недалеко Почтовый двор. Пережду там.
   - Самое верное решение, мадмуазель. А мы постараемся разобраться с неприятелем. Когда всё закончиться пришлю весточку. Если, что - не поминайте лихом.
   - Ваше сиятельство, буду ждать! - крикнули вдогонку смешно подпрыгивающему на бегу князю.
  
   ***
   Подпоручик Новиков и рядовой Коровин стояли навытяжку перед князем Ланиным. Смотрели на него во все глаза. Тот, не спеша, с интересом рассматривал необычный вещевой мешок. На котором, как у рюкзака, были широченные лямки и пришито несколько карманов, застёгнутых на кожаные ремешки. Он покрутил необычное изделие. Подергал застёжки, заглянул внутрь, где тканью было отгорожено несколько отделений. Хмыкнул. Перевёл взгляд на вытянувшуюся парочку.
   - И что это, судари мои, за вестчь? - вселенец специально исковеркал последнее слово, не зная, как назвать новорождённого уродца.
   Новиков испугавшись наказания (А вдруг? Князь был в последнее время к нему очень придирчив.), сразу зачастил. Начал оправдываться. - Ваше сиятельство. Я духом не ведал, и понятия не имею, что шьет этот сиволапый увалень. - Он развернулся и резко толкнул парня в бок. - Говори, сучий потрах, чего там наваял?
   - Так это... ёшкин корень, - Коровин засмущался. - "Мешко-ранец".
   Подпоручик толком не расслышал, снова толкнул солдата. Сделал страшное выражение лица. - Какой ещё "Межкодранец"? Объясни, толком, ну?
   - Я назвал его" Мешко-ранец", ваше сиятельство. У него задняя часть от ранца. Она из плотной кожи. А всё остальное в ранце заменил тканью от обычного мешка.
   Ланин удивленно поднял брови. - И зачем ты сотворил, это - непонятно, что?
   - Ну, я, ка бы, так-то, вот, для..., - солдат отрешённо сморщил лоб. Развёл руками.
   Новиков, не дождавшись ответа подчинённого, снова резко толкнул Самоделкина. - А-ну, дурында подколодная! Нафига учудил, эту хрень? У тебя совсем? - Покрутили рукой над головой. - Дома нет никого?
   - Никак нет. Все дома. В нём вещи носить удобно. Ранец из кожи - тяжёлый, грубый. А у вещевого мешка - ткань легче, мягче. Зато лямки узкие - спину натирают. А так - и спине удобно и нести легко. И размер можа пошить любой.
   Князь продолжал осмотр достопримечательности. - А карманы снаружи зачем? Для красоты что ли?
   - Чаго? - переспросил изобретатель.
   Новиков снова был впереди телеги. - Господин полковник спрашивает - зачем к мешку кучу карманов пришпилил? Олух!
   - А! Так, увидел у вас, ваше высокоблагородие, на офицерской сумке. Которую вам пошила мадмуазель Мари. Подумал, покумекал - любо, удобно. Решил повторить. А что? Всё близко, под рукой. Взял, положил, достал.
   - нДа... - князь задумчиво почесал щеку пальцами. - И что теперь делать с тобой - еxpеrimentateur-innovateur? (Экспериментатор-новатор Франц).
   - Разрешите я скажу, - подпоручик поднял руку.
   - Ты? - удивленно посмотрели на офицера. - Хорошо, говори.
   - Кирилл Васильевич, так-то у него это первое нарушение. В целом, солдат хороший, исполнительный. Предлагаю ограничиться нарядами. Пороть думаю лишне. А стоимость испорченных вещей вычесть из жалования. Я за ним буду присматривать. Думаю, впредь не повторится такого.
   - Не повторится, что? - вселенец не понял подпоручика.
   - Это, самое... еxpеrimentation. (Экспериментаторство. Франц.)
   - Ерунду говоришь. Тут не наказывать, а поощрять надо. Смотри, какую нужную и удобную придумку задумал солдат. Все будут ходить, носить тяжёлые вещи и Коровина вспоминать добрым словом. Молодец, рядовой! За изготовление чудо мешка, когда вернёмся в Коломну, премирую тебя двумястами рублями.
   Князь хитро прищурил глаз. - Есть ещё чудные мыслишки? Говори, не стесняйся. Сумму сразу увеличу... вдвое!
   - Да, вроде нет, - пробубнил медведь.
   - Эх, жаль! - полковник махнул рукой. - Хотел дать тебе ещё двести рублей. А может триста. Или даже ПЯТЬСОТ! Так, что пользуйся, пока я добрый. Вспоминай! Потом такого момента не будет.
   Коровин долго решался. Кусал губы. Мял и тёр пальцы. Всё же не удержался. - Если ча, вдруг, денег дадите, ваше высокоблагородие, то... - Он вытащил небольшой кусочек тонкой ткани, завязанного мешочком. Подал вселенцу. - Вот.
   Ланин аккуратно взял. Долго рассматривал и наконец спросил. - И-и... что это?
   - Ваше сиятельство. Я внутрь насыпал немного чая. А эта ниточка - за неё удобно доставать из кружки. Чай заваривается в мешочке. Сквозь ткань. Его немного, на один завар. Чаинки наружу не выходят.
   - Что чаинки не делают? - челюсть вселенца медленно поползла в сторону земли. Глаза стали похожи на два огромных овала.
   - По стакану не плавают, господин князь.
  

Прелюдия 8. "Так вот вы какие чародеи! Изобретатели волшебной палочки! Ну, я вам покажу..."

   Москва. Большая зала в доме князя Волконского была переполнена званными гостями.
   - Incroyable! Merveilleux! Incroyable! (Восхитительно! Чудесно! Удивительно! Франц.) - рукоплескали со всех сторон. Уважаемая публика хлопала и выражала удовлетворение спектаклем.
   Актёры вышли на повторный поклон. Режиссёр поднялся со стула. Начал кланяться уважаемой публике вместе со всеми.
   - Brillant! Divin! Talentueux! (Гениально! Божественно! Талантливо! Франц.) - продолжали звучать восхищённые голоса.
   .....
   Волконский незаметно подошёл к светившемуся от счастья режиссёру. Чуть склонил голову. - Monsieur Stefan, permettez-moi de vous exprimer mon admiration. Tout еtait super. Et Mademoiselle Glafira Sukonnikova! Ce n'est diamant parmi une multitude de bijoux. Elle est belle et incomparable. C'est dommage que Kirill Vasilyevich ne veuille mеme pas entendre parler de sa vente. (Месье Стефан, позвольте выразить восхищение. Всё было отлично. А мадмуазель Глафира Суконникова! Это просто брильянт среди россыпи драгоценностей. Она прекрасна и бесподобна. Жаль, что Кирилл Васильевич не хочет даже слышать о её продаже. Я бы дал много. Безумно много денег. Франц.)
   Ля Гранж склонился в поклоне. - Merci, Votre Excellence, pour vos еloges. Vous еtes une personne merveilleuse. Sans vous, ce succеs n'aurait pas lieu. (Спасибо, ваше сиятельство, за похвалу. Вы, прекрасный человек. Если бы не ваше участие - не было бы этого успеха. Франц.).
   Князь с довольным видом упёрся в позолоченную трость руками. Заговорил по-русски. - Да, полно вам, любезный. Талантливый люди должны быть талантливы во всём. А я только помогаю раскрыться вашему дару. Кстати, хотел напомнить, на следующей неделе договорился о спектакле в доме князя Алексея Юсупова. Он один из самых богатых и влиятельных дворян России. Ходят слухи, что богаче самого царя! А ещё говорят, у него в гостях, в этот день, будет турецкий посол, который лично хотел послушать чудесный голос мадмуазель Суконниковой.
   Ля Гранж побледнел. - Ах, милостивый Петр Дмитриевич. Я право не знаю. Хотелось бы сделать небольшой перерыв. Привести в порядок себя. Поправить костюмы. Доделать декорации.
   - Cher Steofan! (Любезный Стеофан. Франц.) Какой перерыв? Когда такой успех! Публика, буквально носит вас на руках. Купает в улыбках и объятиях. А будет ещё больше. Тем более я уже пообещал князю. Вы же не хотите меня подвести?
   - Что вы, ваше сиятельство?! Никогда!
   - Еcoute, espеce de canaille! (Смотрите, негодник! Франц.) - тростью мягко постучали по ноге режиссера. - J'espеre pour toi. (Я надеюсь на ваше благоразумие. Франц.)
   .....
   Несколько дам бальзаковского возраста, сразу после спектакля, окружили Ля Гранжа. - Ah, ma"tre! Quelle musique! Quel jeu d'acteurs! Je suis au septiеme ciel et j'ai dеjа envie de tout revoir! (Ах, маэстро! Какая восхитительная музыка! Игра актёров! Я просто на седьмом небе и уже снова хочу пересмотреть всё заново! И, я! Я, тоже! Франц.).
   Волна холода прошла внезапно по спине режиссера, нагретой от комплиментов и восхищений. Стефан поежился и обернулся. Увидел того, кого явно не ожидал увидеть. - Excusez-moi mesdames, je dois parler а mon... а mon... а mon... (Простите, дамы. Мне нужно поговорить с моим... с моим... с моим... Франц.).
   На ватных ногах он подошёл к князю Ланину. - Кирилл Васильевич, такой успех спектакля! Все хвалят вас! за музыку, сценарий и игру актёров.
   Глыба льда оскалилась людоедской улыбкой. (Стефану послышалось, как лязгнули стальные зубы). - Скажи, мой голубь сизокрылый, какого рожна ты тут делаешь?
   - Ваше сиятельство, небольшие гастроли. По приглашению князя Волконского. Буквально на несколько дней. Он любезно предложил, оплатил и даже предоставил свой дом в Москве для выступления и проживания труппы. Мы показали премьеру "Подмосковные вечера".
   Карие глаза кровопийцы-оборотня наливались кровью. - Степан! Какая, мать тебя за ногу, премьера? Какая Москва? Я тебе велел сидеть дома. Готовить артистов к выездам, к полевым условиям. К тяжёлым и длительным поездкам по стране. Дал задание разучивать военные песни, поставить под них танцы. Война идёт. Наполеон почти у Москвы. Ты людям одежду тёплую заказал?
   - Ваше сиятельство. Но, но, но. Я думал, что не будет. Или будет, но далеко. Или быстро закончится.
   - То есть, ты! ни к чему не подготовился?
   - Ваше сиятельство, просто я подумал - когда вернетесь. Поедете в Петербург. Возьмёте нас с собой. Может даже организуете спектакль. Тем более, на нашем выступлении побывала кузина Марии Нарышкиной. Она пообещала, рассказать о нас сестре. А та, по слухам, с самим государем дружит...
   - Новиков! - князь громко позвал, вскинув руку.
   - Да, ваше сиятельство, - из-под земли появился, среднего роста, плотный, похожий на толстый бочонок, подпоручик.
   - Взять, этого артиста, и выдрать так, чтобы неделю не мог сидеть на отхожем месте.
   - Есть, выдрать, - радостно потёрли руки.
   .....
   Князь стоял у кровати и сверлил жертву тяжелым взглядом палача. - Стёпушка, дорогой! Как ты? Живой ли?
   - Премного благодарен, ваше сиятельство. Спасибо за науку. Плохо мне. Ножек не чувствую. - Прохрипели умирающим голосом.
   Кровопивец сцепил руки в замок. Резко щёлкнул пальцами. Его голос налился металлом. - Слушай внимательно! Даю две недели на выполнение всего, что поручил ранее. Если, через указанный срок, не будет исполнено. Выдеру, так! Не то, что ноги - голова отвалится. А сейчас! Быстро поднялся, собрал коллектив и начал разучивать новые песни, которые я написал.
   - Ваше сиятельство? Как же я встану? Когда пошевелиться не могу?
   - Степан, или ты сейчас встаёшь и идешь на репетицию или я снова прикажу тебя драть. И уже по-настоящему! Так, что быстро поднялся и бегом за мной.
  

Глава 8.

   Собственник типографии, он же главный редактор, он же первое лицо в редакции журнала "Вестник Европы" быстро просматривал материалы подготовленные к набору. Пробежавшись взглядом по очередному творчеству, резко выдохнул единственное слово... - Чушь. - И решительно отодвинул прочитанное в сторону. Взял следующее. Быстро просмотрел. Снова прозвучало. - Бред. - Перешёл к очередному просмотру. И снова негодование. - Кошмар.
   Исполняющий обязанности помощника редактора Белоцерковский Антон Петрович, красный как рак, ничего не понимая, водил взглядом из стороны в сторону, сопровождая движение откинутых листов. Наконец набрался мужества и спросил у грозного начальника, которого увидел после длительного многомесячного перерыва.
   - Месье Ланин, могу узнать, почему вы откинули замечательные стихи графини Марии Латыпиной. Они посвящены любви к голубям. И пользуются большим признанием в литературном салоне Зинаиды Волконской. Они настолько популярны, что поклонники Марии собрались сочинить музыку и создать песню.
   Руководство журнала, нехотя вернуло последний листок. Вслух прочитало первые строки...
  
   Стосковался мой голубь в темнице
   Сизокрылый, мой дорогой.
   Услыхал, как вещие птицы
   Воркуя, приносят покой.
  
   Князь удивлённо посмотрел на помощника. - В чём они замечательные? - не дожидаясь ответа, снова убрал писанину в сторону. - Я говорю - чушь. Значит - чушь. Разве не понимаете - какая сейчас ситуация и что происходит в стране?
   - Хмм, - лицо Белоцерковского налилось краской. Он очень осторожно уточнил. - Имеется в виду война с Бонапартом, ваше сиятельство.
   - Представь себе, да. С ним, чтоб его разорвало! И ещё с десятком армий, которые он тащит с собой. А у тебя! В самом популяром журнале России! Какие-то легкомысленные стишки про любовь к голубям. Стихи должны быть величественными, наполненные гневом и патриотизмом, чтобы продирало до костей! К примеру такие...
  
   Вставай, страна огромная,
   Вставай на смертный бой
   С французской силой темною,
   С проклятою ордой!
  
   Князь взял отложенный листок. - А ты, что предлагаешь? Какую-то ерунду про голубей? Или, вот! Что это такое? Про какой-то чердак?...
  
   В доме чердак - пылиться один!
   Мрак тишины, переполненный пыли,
   Сумрак, осевший среди паутин,
   Там, где когда-то его позабыли.
  
   Белоцерковский нервно сглотнул. - Кирилл Васильевич, по поводу войны с французами, есть очень хорошая статья, которую вы отложили в самом начале. - "Личность императора Наполеона и его влияние на современную Европу".
   - Вот эта? - из пачки "БРАК" вытащили несколько страниц написанные мелким почерком.
   - Да, ваше сиятельство.
   - И что в ней хорошего? Накой, мне? Русскому человеку, в моём, насквозь пронизанным православным духом журнале, такая статья? Ответь, зачем?
   ??? - недоуменно сморщили лоб. - Как же? Это новости европейской политики. Мы - европейское издание. События во Франции, это первое, о чём все читают. И не только в нашем журнале - вообще везде. Во всём просвещённом мире.
   - Кто читает? - главный редактор резко вскинул брови. - Французы? Англичане? Немцы? А может австрийцы? Кто ещё кроме них? В этом месте должна быть статья... "Личность РУССКОГО императора Александра и его влияние на современную Европу". Вот, о чём должно быть написано в нашем журнале. И первое, что обязано бросаться в глаза читателю. Дальше - нужны новости с фронта. Сейчас всем интересно, что там происходит. Где новости?
   - Здесь, - указали на несколько листов лежащих отдельно.
   Князь взял, пролистал. И снова сказал единственное слово. Только более резко, окрасив его прилагательным. - Хрень, полная.
   - Позвольте, господин Ланин, но это написал человек, который просидел полдня в приемной английского посольства. И лично разговаривал с помощником посла.
   Собственник издания хмыкнул. - Тем более - ересь. Что может сказать о войне поданный Британии? Да ещё сидя в России? За много километров от фронта?
   Белоцерковский нервно задёргал головой. - Ваше сиятельство, он авторитетный источник. Пишет материалы даже для "Times".
   - О чём пишет? О голубях, собаках и чердаках?
   - Нет, о происходящем в Европе.
   Вселенец, получив ответ, злобно прищурился. Взял паузу на несколько минут. А потом выдал, зловеще сверкнув глазами... - Белоцерковский? Я не понял? Вы, работая в этой редакции, вообще за кого? За нас? Или за Европу? Которая всей толпой движется в сторону Москвы? - Он приподнялся в кресле, навалился на стол и повысил голос. - А?
   ??? - Литератор, недоумевая, захлопал глазами. Испугавшись, перекрестился. - За нас, конечно.
   - Тогда, какого лысого черта?! Всё время подсовываете материалы про какую-то Европу? Где про Россию? Про героическую русскую армию? Про подвиги чудо-богатырей? Про единение народа? Где?
   Белоцерковский слонил голову. Забурчал в ответ. - Простите, месье Ланин. Такого материала нет.
   - А почему?
   - ??? - скрип зубами в ответ.
   - Значит, так! - руководство подвинуло в сторону помощника пухлую папку. - Здесь, полностью подготовленный к выходу номер. Я уже посмотрел, подписал и сейчас отдаю в печать. Когда выйдет журнал, внимательно ознакомьтесь и все последующие выпуски делайте только в таком формате. Ясно?
   - Да.
   - Вопросы есть?
   - Только один. В ваше отсутствие, где брать материалы для последующих выпусков?
   - Где, где... - князь погонял воздух между щёк. Принял решение. - Будет приносить курьер.
   - Что-то дополнительно могу включать в номер?
   - Пока идёт война - нет!
  
   ***
   Плотная толпа народа недовольно роптала и кипела перед зданием с вывеской "ЧИТАЛЬНЫЙ ЗАЛЬ". Люди переглядывались, переговаривались, что-то обсуждали. То там, то здесь звучала не обычная для этого времени фраза - Билетик лишний на четырнадцать не найдется? Скажите, вы последний в очереди? Когда начнут продавать?
   .....
   Вселенец подошел к большой пёстрой афише и не поверил глазам.
   ...................................................................................................................................................................................
   СЕГОДНЯ читаем:
   10.00-11.30 Остров сокровищ. Часть 1.2. (Пираты, сокровища. Приключения) - 15 коп.
   12.00-13.30 Приключения сыскаря Хомова. Часть 5.6. (Загадки, тайны. Криминал) - 15 коп.
   14.00-15.30 Отчизны верные сыны. Часть 3.4. (Сражение, война с татарами. Патриотическое) - 15 коп.
   16.00-17.30 Новинка! Иван Танин и Сокровища Мертвецов. (Пираты, мертвецы. Ужасы) - 25 коп.
   ...................................................................................................................................................................................
  
   Под афишей висело предупреждающее объявление - "Билетов на 14.00 часов - НЕТ".
   Подтверждая написанное, из дверей вышел глашатай и громко известил присутствующих... - Господа, билетов на 14 часов нет и не будет. Можете не стоять!
   "В читальный зал!!! нет билетов?! - удивлению вселенца не было предела. Он ничего не понял. Даже в самые читаемые советские времена, при поголовной образованности, в читальный зал можно было попасть свободно. Без всякого билета и очереди. И уж тем более не платя денег. А тут? Начало 19 века! Когда грамотного человека, среди простого народа, не сыщешь днём с огнём. Откуда такой ажиотаж и жажда к чтению?"
   - Я, князь Ланин, - он обратился ко всем. - Кто-нибудь может объяснить, что это всё значит? И что, чёрт возьми, происходит?
   К вселенцу подошёл опрятно одетый мужчина. Вежливо склонил голову. Представился...
   - Иван Пантелеевич Кольцов, ваше сиятельство. Купец второй гильдии. Организатор сей забавы. В читальном зале через несколько минут начнётся чтение патриотической повести "Отчизны верные сыны". Про войну артиллеристов из нашего времени с татарами. Билеты, к сожалению, на сие развлечение, проданы. Очень большой спрос. Но, для вас, у меня всегда есть свободное место в первом ряду. Если любопытствуете, прошу, пройдёмте.
   Князя провели в большую комнату, заставленную рядами лавок. Все места были заполнены обычными читателями. В первом ряду стояли несколько пустых кресел. Его посадили в одно из них. Напротив, за столом, сидел чтец. В комнате стояла гробовая тишина. Купец махнул головой. Один из помощников чтеца повесил на стену большой рисунок, перерисованный из книги. Присутствующие уставились на него, а чтец едва слышно прочитал первую строчку. Рядом стоящий помощник, громко, с выражением её повторил. И даже обыграл голосом.
   - Прошу простить меня, - вселенец поднялся с места через несколько минут после прослушивания текста и смены картинки. - Я вспомнил об одном важном деле. Господин Кольцов, проводите меня.
   .....
   - Весьма сожалею, ваше сиятельство, если вдруг что-то не понравилось, - купец начал извиняться, как только вышли на улицу, не понимая, что не устроило княжескую натуру.
   - Послушай, Иван, ты сам придумал сию диковинку?
   - Да, ваше сиятельство. Задумка появилась, когда читал детям книжки. Раскинул мыслишки - а если читать для тех, кто не умеет, да ещё и денюшку на этом заработать. Освободил лавку от товара, повесил афишу, нанял чтецов. Художник перерисовал картинки на большие листы и... дело пошло. От людишек отбоя нет. Идут и идут - даже те, кто умеет читать и те приходят. Доход больше чем в лавке. И рост идёт с каждой неделей. Оказывается, читать интересно. А слушать ещё интереснее. Посмотрите кругом, люди ждут по пол дня, когда начну продавать билеты на очередной сеанс. Я уже три раза цену поднимал. А их с каждым днём всё больше и больше.
   - Забавно, - князь задумчиво почесал переносицу. - Могу уточнить, почему выбрали именно эти книги? В мире тысячи других?
   - Господин Ланин, просто, эти, мне нравятся больше всего. А последняя новинка - вообще огонь. Я её уже раз десять перечитал. И больше двадцати прослушал. А ещё, у меня есть идея, читать книгу в несколько голосов!
  
   ***
   Усадьба помещика Попова.
   Шесть верст от села Бородино.
  
   Слуга открыл дверь. Склонился в поклоне, после чего выпрямился. Подал руку. Встревоженная женщина вылезла из кареты и не останавливаясь ни на миг, впопыхах, прошла внутрь дома.
   - Анна Петровна, мой ангел, здравствуй. Что-то случилось с родным братцем? - она сразу обратилась к хозяйке дома. - Я получила письмо. И сразу бросила всё. Примчалась из Петербурга. Ты ничего не пишешь толком. А если пишешь, то непонятно. Скажи, неужели беда с Аркадием Сергеевичем? Ему плохо? Болеет? Скоро умрёт? Что говорит доктор?
   - Софья Сергеевна, голубушка и вам долгих лет. С ним всё хорошо. Бог милостив, он жив и здоров.
   - Слава Иисусу, - гостья перекрестилась на икону в углу комнаты. - С тобой все нормально?
   - Да.
   - Девоньки все живы? Здоровы? Никто не болеет.
   В ответ глубоко кивнули головой. - Слава богу, все здоровы.
   Узнав главное, сестра мужа перешла к второстепенным вопросам.
   - Аннушка, ангел мой, а что происходит в поместье? Вся дорога в вашу сторону забита возами, повозками, телегами. Какие-то крестьяне, солдаты, мастеровые. И всё движется по дороге до поворота, а потом сворачивают в сторону "Горелого" леса. Это просто какой-то поток людей, коней и грузов. А ещё там дозорные. Все какие-то подозрительные. Перекрывают дорогу, останавливают. Задают вопросы. Сами не говорят ничего в ответ.
   Хозяйка дома сцепила руки. Закатила глаза в потолок. - Поэтому и позвала тебя. Чтобы ты повстречалась с братом. Я боюсь. Я не знаю, что думать. Вся извелась. С каждым днём всё страшнее и страшнее.
   - Милая Анечка, - начали успокаивать.... - Всё будет хорошо. Давай, рассказывай. Не томи.
   - Помнишь, я писала, что в весной к Аркадию Сергеевичу в гости приезжал полковник Ланин. Сын князя Василия, с которым мой Аркадий служил ещё при Суворове. Он попросил сдать в аренду часть леса, под какой-то склад для артиллерийского полка. Аркадий Сергеевич разрешил.
   - Голубушка, подожди! Как братец мог разрешить, если он контуженый, говорит с трудом, больше показывает знаками и никто толком его не понимает?
   Рассказчица замялась. Поправила складки на платье. - Я разрешила. Тем более, князь холостой, красавец, полковник, орден Святого Владимира на шее. А у меня три дочери на выданье. Ты же знаешь? Дашенька, Глашенька и Машенька. Все кровинушки - хоть сейчас под венец. Вот, и подумала. Будет часто гостить. Может присмотрит кого. А ещё платит большие деньги за аренду леса.
   - Тогда я не понимаю, чем ты не довольна?
   - В начале было всё хорошо. Огородили участок, начали чего-то рыть. Не то канаву, не то яму. Не то каку колею. Поставили несколько палаток. Заехала пара десятков человек. Воде ничего такого. Всё тихо - мирно. Все спокойные. А потом как началось! И едут, и едут. И везут, и везут. А тут ещё эта война проклятущая. Если в начале они огородили немного, потом заняли часть леса. А опосля пошло и поехало. Они уже весь лес перекопали. Вышли за пределы. Залезли на соседское поле. Нарыли каких-то ям. Платину строят у реки. Народу нагнали - тьма. Даже чего-то взрывать начали. Никого туда не пускают. Офицеры все злющие. У меня, вообще, создается впечатление, что сюда перетащили всю свою Коломну. Превратили уютный лесок в какое-то загаженное, копано-перекопанное место. Неделю назад я решила ещё раз поговорить с Аркадием.
   - Постой, - сестра прервала рассказчицу. - Как ты могла с ним поговорить? Да ещё, о таком деле. Он же давно ни с кем, кроме вымышленного генералиссимуса Суворова, не разговаривает? Или я чего не знаю?
   - Кое, что не знаешь, - потупили взгляд. Глубоко вздохнули.
   Гостья задумалась, прищурила глаза. Наконец приняла решение. Уселась на стул, сложила руки на колени. Боднула головой воздух. - Рассказывай.
   - Этот полковник, ещё весной поговорил с Аркадием. Посидели вдвоём в его комнате. Вспомнили старые добрые времена. Как было здорово служить его отцу при Румянцеве, Суворове и молодом Кутузове. Аркадий Сергеевич после этого разговора словно живой воды напился. Ожил. Задвигался. Заговорил. Стал почти нормальным. Я так обрадовалась. Ему стало лучше, гораздо лучше. Он прекратил пить лекарство. Прогнал доктора немца. Начал писать какие-то мемуары. Про Суворова теперь почти не вспоминает. Может быть, только когда делает пешую прогулку вокруг пруда за парком. Говорит физические нагрузки в его возрасте полезны.
   Сестра привстала со стула. - Что? Что ты сказала? Я не ослышалась? Он так далеко ходит гулять? Ещё год назад еле ползал по дому?
   - Ах, милая Софья Сергеевна. Это меня и волнует. Не то, что ходит! Он снова начал ездить верхом. Одел старый мундир. Да ещё заниматься фехтованием со слугой. А неделю назад собрал всех мужиков, выдал им ружья и начал учить огневому бою.
   "Бах, бах, бах... "- откуда-то с улицы доносились хорошо слышные хлопки. И вдруг "БАДАХ-ДАХ"! Всё вокруг задрожало от пушечного выстрела.
   - Ужас! - Анна спешно перекрестились. Свела руки в мольбе. - Ты слышала, это? Слышала? И так, каждый божий день. Я не знаю, что делать? Я боюсь. Они тут всё посожгут или повзрывают. Софьюшка, дорогая! Ради Христа! Поговори с ним.
  
   ***
   Князь Ланин рассматривал доставленное заранее из Коломны в Москву колье - будущий подарок для государя императора. Любовался рисунком. Камнями. Игрой света.
   "Ай, да Маруся!" - приговаривал он. - "Искусница-рукодельница-умелица! Всем узорам - узор. И кто изготовил - тоже молодцы. Создали ощущение, что не камни самоцветные, а брызги воды весят в воздухе. Теперь мы к этому расчудесному чуду добавим диадему из найденного по дороге клада. Ту, что восстановил и усилил артефакт. Разложим изделия по ларцам. Придумаем какую-нибудь душераздирающую историю про поиск подводной пещеры, в студёной родниковой воде, на глубине трёх метров. И пусть там внутри будут тайны, хитрые загадки, смертельные ловушки (Как в фильме про Индиану Джонса). И тогда! Для государя-императора будет шикарный отчёт о проделанной работе в экспедиции по поиску драгоценностей. За который не грех попросить какую-нибудь медальку".
   Искатель сокровищ снова взглянул на переливающееся всеми цветами радуги украшение. Решительно поправил себя и свои мысли. - "Одной медалькой царь батюшка не отделается. Маловато. Вон, как блестит и сияет! Буду просить орден. И не только для себя. Скажу, что по дороге напала банда кочевников. Пришлось отстреливаться, убегать по горной тропе шириною в ладонь. Лошадь с проводником упала с обрыва. А в него самого попала отравленная стрела. Чудом выжил. Но, на всю жизнь останется калекой. А ещё горный поток сорвал мост между берегами и унёс все запасы еды. Пришлось две недели питаться одними ягодами, пока не нашли людей. А в конце истории добавлю про... " - Вселенец задумался на несколько минут, чтобы такого рассказать героического. Остановил себя. - "Хватит. Перечисленного будет достаточно".
   Он нашёл взглядом своего главного добытчика рекрутов, переминающегося с ноги на ногу в дальнем углу комнаты.
   - Голубев, я давно заметил тебя. Чё ты там мнёшься как девица на выданье? Подходи, докладывай.
   - Ваше сиятельство, - прапорщик заговорщицки осмотрел комнату. Нет ли внутри постороннего? Наклонил голову. На всякий случай прикрыл ладошкой рот. В половину голоса начал докладывать. - Всё, что вы поручали в последний раз - всё выполнил.
   Князь удивленно поднял брови, не понимая отчего такая секретность. Тоже осмотрел комнату. И понизив голос, спросил. - А что такого я тебе поручал, в последний раз, что ты мне отвечаешь шёпотом? А? - голос вернули на полную громкость.
   - Как же, ваше сиятельство? Побойтесь бога! Неужели не помните?
   - Так, - возмутились, строго сдвинули брови. - Ты, на что намекаешь? Что у князя плохая память?
   - Что вы, что вы, - замахали руками.
   - Тогда, говори толком.
   - Ваше высокоблагородие, семь возов с ящиками, в которых речные камни, доставлены в Петербург. И стоят у купца Афанасьева в амбаре. В одном переулке от Исаакиевского собора.
   - Голубев? - брови князя двинулись в разные стороны. Левая вверх. Правая вниз. - Какие камни? Какие ящики? Какой Петербург? О чём речь? Ты пьян что ли?
   - Ваше сиятельство, неужели запамятовали. В Коломну, с какого-то далекого, никому неизвестного ручья, мужики, ещё весной, провезли ящики, наполненные камнями. Вы поручили унтеру Горшкову перевести их в Раменское. Там они простояли две недели. Затем поручик Сосновский забрал их и отвёз в Люберцы. Там они снова простояли почти месяц. Потом, унтер Сергеев доставил в Москву. Где они снова долго стояли. И вот, я забрал из Москвы и доставил в Петербург. Где оставил в амбаре у купца Афанасьева. Это бумаги с его подписью. Чего прикажите делать с камнями дальше? Куда вести?
   Князь глубоко вздохнул. Потряс головой, словно пытаясь восстановить память. - Ничего не помню. Тем более было весной. А что хоть за камни? Большие? Маленькие? Круглые? Квадратные? Цвет какой?
   Прапорщик покашлял в кулак. - Ваше сиятельство! Ящики крепко запакованы. Какого там размера камни? Какого цвета? Не могу знать.
   - Так, стоп. Голубев, что ты морочишь мне голову! С чего вообще взял, что там камни? Может там посуда или ещё чего?
   - Господин полковник, на каждом ящике написано. По-русски. Крупными буквами... - "Камни речные". В бумагах отмечено то же. Внутрь ящиков никто не заглядывал. Приказа не было.
   - мДа, - князь закусил губу и долго ходил из стороны в сторону, тщательно пытался вспомнить зачем ему понадобились тащить неизвестно откуда в Петербург, кружным путём, с большими остановками, семь возов речных камней.
   Ничего не вспомнив, поблагодарил прапорщика, забрал бумаги, пообещав разобраться с ними, когда приедет в Петербург.
  
   ***
   Два гостя сидели в доме у помощника английского посла в России Патрика Лэйтона за чашечкой чая и вели разговор о всякой ерунде. Патрик любил перед серьезными делами поболтать с друзьями о пустяках. О том, о сём. Сегодняшним пустяком была беседа о местной литературе.
   Крупный мужчина с рыжей бородой поставил чашку на стол и первым высказался на обозначенную тему. - Джентльмены, на днях закончил читать одну занимательную вещицу. Местного писателя. Кажется, его имя, Иван Танин.
   - Местного? - удивился сосед, господин, с большим скуластым лицом, похожим на бульдога, - Что за вздор? Откуда у дикарей писатели? - Он удивлённо наморщил лоб. Стал ещё больше похож на собаку. - Я правильно понимаю вас, мистер Коллинс, под словом местный писатель, вы имеете в виду какого-нибудь здешнего писаку-мораку? Который чего-то, там, сумел наскрести, перечисляя буквы ихнего алфавита?
   - Да, - бородатый кивнул головой. - Сам удивился, начав читать книгу. Потом увлёкся. Прочитал вторую, третью. Пишет довольно увлекательно. Если на время забыть, что он необразованный московит. То, можно презабавно провести время. А порой даже невозможно оторваться. Я вчера поздним вечером закончил читать четвертую. С названием "Иван Танин и увлекательные путешествия под водой". И прямо так захотелось сразу перейти к чтению пятой - "Иван Танин и Сокровища мертвецов". Утром побежал в книжную лавку. Но! Увы! Оказывается, её тяжело купить. Очень большой спрос. Привезут и начнут продавать - представляете! - только на следующей неделе.
   Скуластый недовольно ощерился, показал большие жёлтые зубы. - Не знаю, джентльмены! Что касается меня - я местных писулек - в принципе не читаю. Только серьезная английская литература. Труды сэра Генри Филдинга или Самюэля Ричардсона. На худой конец, если уж совсем нечего будет прочесть - перечитаю Джонатана Свифта.
   - А вы всё-таки попробуйте, - Коллинс хитро прищурился. - Вдруг вам понравится. Знаете ли... У творчества господина Танина своеобразный привкус, этакого завлекательного приключенческого чтива.
   Собеседник с большой челюстью, представил, что может навоять местный писателишка. Презрительно дёрнул плечами. Скривился. - Не буду я ничего пробовать. Я что? Больной или умалишенный? Начну читать всяких дикарей с их гадостью. Поймаю какую-нибудь умственную заразу. И будет болеть голова от дурных мыслей.
   Бородатый снова хитро улыбнулся. - А я прочитал и восхищён! Как ему удается писать так хорошо? С подробностями? Рисунками? Подробными картами путешествий? Создается впечатление, что он сам был участником описанных приключений.
   Хозяин дома аккуратно поставил чашечку на стол. Свёл ладони. Постучал растопыренными пальцами друг о друга. - Я могу дать ответ на ваш вопрос, дорогой Чарли. Под псевдонимном "Иван Танин" скрывается князь Кирилл Ланин. Он автор книг, которые вас так заинтересовали. А на счёт его путешествий? Так их в избытке. Наверняка помните прошлогодний нашумевший случай, когда некий князь привёл в Петербург французский фрегат, доверху набитый серебреной посудой и золотой рудой? Это и был князь Ланин. Золото оказалось настолько высокой пробы, что большую часть руды сразу отправили на монетный двор.
   - Постойте! - челюсть бульдога удивленно ушла в низ. - Так, это, что? Всё было правдой? Я думал вымысел?
   Лейтон щёлкнул пальцами. - Ничего подобного, дорогой Дилленжер. Голимая правда. Причем, слухи, которые ходили по Петербургу, ещё были преуменьшены.
   - А что, так бывает? И кто? А главное зачем это сделал?
   - У русских всё бывает. Хитрят. Многое скрывают. Самое неприятное для нас- другое. Князь, не только пишет книги, а постоянно совершает безумные экспедиции. И тащит в Петербург тоннами сокровища. Ему, каким-то непостижимым образом, удаётся находить их. Сдавать в казну и получать награды от императора. И это в то время, когда вся Европа воюет и всем катастрофически не хватает финансов. Он же, с завидной регулярностью, привозит чистое золото, серебро, драгоценные изделия. Будто ходит в лес по грибы. Выехал - нашёл огромную поляну - собрал - вернулся - сдал в казну.
   Рыжебородый недоверчиво покачал головой. - И всё же, мистер Лейтон? По-моему, вы преувеличиваете. Уж слишком всё неправдоподобно. Я могу допустить, повезло князю один раз, нашёл корабль набитый рудой. А всё остальное - богатая фантазия и дар красиво переносить небылицы на бумагу. А уже местные варвары наверняка домысливают и распространяют слухи. А другие, развешав уши, слушают.
   - Значит не верите? - помощник посла постучал ложечкой по кромке бокала.
   - Нисколько, - Дилленжер оскалился и снова стал похож на собаку.
   - А если я скажу, что позавчера он вернулся из какой-то безумной поездки. Нашёл подводную пещеру с сокровищами хана Бату. Причём, там, будто специально, по его заказу, находилось огромное количество золотых самородков. На несколько десятков миллионов фунтов. Он достал их и скрытно привёз в Петербург.
   - Не может быть? - выдохнули гости.
   - Может. При дворе императора говорят только о князе Ланине. О его невиданном успехе. И милостях, которыми осыпал Александр всех, кто с ним был. Так, что, джентльмены... По моему мнению, вскоре можно ожидать выхода новой книги: "Иван Танин и сокровища хана Бату".
  

Эпилог к первой части.

   Кутузов хмуро осматривал очередного выскочку, стоящего перед ним. Он был такой же как все. Лощеный, холёный, начищенный от носа и до кончиков сапог. На миг показалось, что посыльный даже блестит и испускает сияние. "Наглец! " - пронеслось в голове у генерала от инфантерии. -" Хам, наглец и задира!".
   - А что, господин полковник, ордена не давят шею? - он поднял палец и ткнул им, показывая на кресты Святого Владимира и Победоносца Георгия. - И за что, позвольте узнать, вам такую тяжесть повесили? Что за подвиги великие совершили?
   Посланец ещё выше задрал подбородок и вытянул спину. - Выполнил ответственное поручения государя, ваше сиятельст-во! Был в секретной экспедиции. Нашёл и привёз редкий груз.
   Командующий удивлённо поднял седые брови. - Что за груз? Можно привести за ТАКИЕ! Награды? Слона что ли?
   ??? - покраснел полковник.
   - Ладно, князь, не обижайся. Знаю я про тебя. Доложили. Хорошее сделал дело. Главное вовремя. Сейчас деньги Отечеству нужны как никогда. Так, что поступок одобряю. Другой бы нашёл, спрятал или потратил на себя. А ты, орел! Всё в казну. До копейки. До последнего грошика! Любо. Хвалю.
   Кутузов наклонил голову вбок, пристально осмотрел гостя. Внезапно спросил. - Пойдёшь, ко мне в адъютанты?
   - Пойду ваше сиятельство, но не могу.
   - Отчего же? - на лице командующего отобразилось заинтересованность. Редко кто так отвечал и дерзил в ответ.
   - Французов бить хочу. На самом опасном месте.
   - Да, ну? - на лице начальства появилось самое настоящее удивление. - Тебе, что? Наград не хватает?
   - У меня другое желание, ваше сиятельство. Генералом хочу стать. Деду обещал. У нас в роду Ланиных - все генералы. И призвание - Родину защищать.
   - Вона, как... Кутузов пробормотал что-то про себя. - Значит, хочешь быть генералом и воевать как дед?
   - Как дед и отец - Василий Ланин, - поправили генерала от инфантерии.
   Начальство задумчиво походило возле стола. Вспомнило про бумаги в руках. Которые привёз странный курьер. Тяжело опустилось на стул.
   - Ты, мил человек, подожди немного, вон там в сторонке. Я бумаги государя посмотрю, потом подумаю про тебя. Где лучше и куда тебя направить.
   - Есть, подождать, - вселенец отошёл к окну. Опёрся спиной на стену. Достал платок. Незаметно навёл на читающего документы Кутузова. Поводил пальцами по ткани. И стал ждать.
  
  

ЧАСТЬ 2. Бородино.

Прелюдия 1. "Силь ву пле, дорогие гости, силь ву пле... Же ву при, авек плезир... Господи, прости. От страха все слова повыскакивали". (Фильм. "Формула любви").

  
   Летом день начинается рано. Сначала гаснут последние звёзды. Уходит темнота. Небо белеет. Потом на нем разгорается алая зорька. В листве деревьев начинают щебетать первые птицы. Небо ещё бледное, и ещё не голубое, как днём. Из-за горизонта медленно выползает большое красное солнце. Оно очень быстро поднимается вверх. И чем выше поднимается, тем меньше становится в размерах. А небо голубеет на глазах, становится ярче, синее, прогреваясь солнечными лучами.
   Тихо летним утром. Ещё не поднялся ветерок, и зеленая листва не шуршит. Кругом спокойствие и умиротворенность.
  
   - Стройся! Быстрее! Поторапливайтесь! - звучали команды за небольшим леском кустарника. Командиры подгоняли французских солдат. Те становились рядом друг с другом. Формировали большую коробку.
   Вдали, сквозь редкие деревья, был виден высокий холм, заросший травой. Перед ним стройными рядами стояли русские войска. Один из офицеров вышел из леса и молча осматривал неприятеля.
   - Месье Маршан, гренадёры построены и готовы к движению, - к начальству подошёл подчинённый.
   - Отлично. Ждём общей команды от маршала Даву. И начинаем.
   Где-то вдали за холмом раздался грохот пушечного выстрела. Чёрное ядро. Размером с крупную бычью голову. Взлетело практически вертикально. Унеслось в сторону облаков. Чуть не попало в солнце. Вернулось. - Шлёп! - Вязко вошло в сырую, промокшую от ночного дождя землю.
   - Недолёт! - судорожно перекрестился один из рядовых.
   - Дай бог, чтобы русские стреляли только так, - его поддержал товарищ стоявший рядом.
   Третий солдат нервно рассмеялся. - Говорят пушки у них кривые. И глаза косят. Чтобы стрелять было удобнее.
   Снова загрохотало. Ядро, в этот раз, понеслось по дуге. Противно свистя, перелетело выстроившуюся колонну. Устремилось к земле. Нырнуло в небольшую речку.
   - Матерь божья! - в строю начали испугано креститься. - Что это? Тут больше трёх километров? Это какой должен быть размер пушки? Чтобы метнуть такую огроменную чугуняку?
   Улыбка сбежала с лица шутника. Тем не менее он продолжал острить. - Ха! Перелёт. Я же говорил - косоглазые. Им только по воронам. Либо по рыбе.
   - Внимание! - старший офицер поднял шпагу. - Шагом, марш. - Он махнул саблей, дублируя голосовой приказ.
   Пушка, словно услышав команду, выстрелила в третий раз. Выпустила шар странного серого цвета.
   "У-у-у-а-ллл..." - налитый ужасом, гневом и ненавистью он разогнался и запел. С математической точностью долетел до середины колонны. Нырнул внутрь, чуть коснулся тела одного из несчастных.
   "ПШИК-ШИК" - громко прозвучало в воздухе. Чудовищный звук разделил ядро на сотни маленьких осколков, с безумной скоростью разлетелся, исполосовал всё в фарш и ошмётки в радиусе двенадцати метров. Со стороны показалась, словно сама смерть махнула большой косой, проделав кровавую окружность в ещё живом прямоугольнике французского войска. Мертвые, внутри круга, словно изрешечённые куклы, молча осыпались частями. Раненые, истошно кричали и мучались в судорогах. Живые, за пределами взрыва, в ужасе пятились от кровавого пятна. Напирали друг на друга. Создавали толкучку.
   - Господи помилуй! Господи! Господи! - кричали те, кому посчастливилось не попасть в страшный водоворот смерти. - Что за дьявольские снаряды? Как возможно такое? Чем они стреляют?
   Не прошло пяти минут как снова, - "У-у-у-а-ллл...", - следующее ядро, новый "ПШИК" и вновь кровяной овал из мяса, костей в нескольких метрах от первого взрыва. А через три минуты, не дожидаясь очередного "пшика", все кто стоял в колонне, бросились в рассыпную от того места куда падали эти ужасные серые ядра.
  

Глава 1.

   Званный ужин в доме князя Юсупова заканчивался фейерверком.
   Хозяин дома незаметно подошёл к князю Волконскому, который любовался переливами огней. Вежливо обозначил свою скромную персону. Завёл разговор о выступлении приезжих артистов...
   - Mon cher Piotr Dmitrievitch, que pensez-vous du chant de Signora Linucci Fabrizio? On raconte que le souverain lui-mеme, aprеs l'avoir entendu, a dit... adorable! (Милейший Пётр Дмитриевич, хотел узнать ваше мнение о сегодняшнем выступлении синьоры Линуччи Фабрицио? Не правда ли, она мила? А какой волшебный голос? Говорят, сам государь, услышав её, произнёс... прелестно! Франц.).
   Гость чуть склонил голову. - Ах, Алексей Юрьевич, если уже так сказал сам самодержец. То у меня после её пения просто нет слов.
   Юсупов поиграл пальцами, на которых переливались перстни с дорогими камнями. - Je pense aussi qu'elle est douce et charmante. Des amis disent qu'elle ressemble beaucoup а Glafira Sukonnikova. (Мне тоже кажется, что она мила и восхитительна. Такая шарман! Говорят, похожа на Глафиру Суконникову. Франц.).
   Волконский покачал головой. Постучал пальцами по набалдашнику трости. Подумал прежде, чем ответить. (Как может драная кошка походить на грациозную пантеру. У Суконниковой не голос, а ГОЛОСИЩЕ. С переливами, переходами. Поёт так, что душа выпрыгивает из груди. Ноги сами идут в пляс. Если бы император слышал Суконникову, он бы точно не сказал, про это итальянское недоразумение - прелестно.) Однако в слух произнёс. - Может быть. Всё может быть, дорогой князь.
   Хозяин дома удивлённо вытянул губы. Стал похож на индюка. - Любезный Пётр Дмитриевич, когда же я смогу услышать "miracle russe"?! (Это русское чудо. Франц.). Вы обещали месяц назад. Что она выступит вместе с театром. Месяц прошёл. А я до сих пор не видел ни её, ни театра?
   Волконский развёл руки. - Oh, mon cher ami! (Ах, милый друг! Франц.). Я уже договорился, назначил время. Даже привёз вместе с актёрами в Москву. Но, внезапно вернулся из вояжа князь Кирилл Ланин. Выпорол режиссера. Накричал на крепостных актёров. Порушил все договоренности. Я хотел поговорить с ним в спокойной обстановке. Когда он придёт в себя. Убедить, что не прав. Но, он, как ветер. С утра был - к вечеру нет - ускакал в Петербург по делам государя. Где сейчас - чем занимается - никто не знает. А без его разрешения Глафира Суконникова выступать не будет.
   - Какая жалость, - Юсупов наморщил лоб. Сделал печальное выражение лица. - Любезный Петр Дмитриевич, а если я скажу, где находиться месье Ланин, это как-то поможет ускорить обещанное выступление?
   - Конечно, милейший Алексей Юрьевич. Ещё как ускорит. Если мне удастся повстречаться с ним и обсудить несколько щекотливых вопросов. Думаю, смогу уговорить на спектакль в вашем доме.
   Творческая натура похлопала в ладоши. - Чудесно. Так, знайте. Ходят слухи. Он, недалеко. В ста километрах от Москвы. Возле Можайска. Там есть деревенька. - Пощёлкали пальцами вспоминая название. - Шевардино. Он, там. Строит какое-то le renforcement. (Укрепление. Франц.). Добрые языки шепчут - личное поручение Кутузова.
   - Какого Кутузова? Этого? - посмотрели на потолок.
   - Этого, этого, - Юсупов кивнул головой.
  
   ***
   Князь Ланин макнул перо в чернильницу и аккуратно вывел на листе заголовок. - "Кодовая азбука Ланина".
   Макнул ещё раз и начал быстро писать... "Кодовая азбука Ланина" - есть способ кодирования букв, знаков препинания, цифр и прочих полезных символов последовательностью коротких и длинных сигналов, именуемых "точками" и "тире".
   Пример:
   А ( . - ) - точка, тире.
   Б ( - . . . ) - тире, точка, точка, точка.
   В ( . - - ) - точка, тире, тире.
   .....
   Внутрь палатки, извиняясь, зашел посыльный солдат. - Ваше высокоблагородие, мадмуазель Мари приехала из Коломны. Привезла "Изделие Вэ Шэ Коломна 1".
   Вселенец почесал голову. - Вэ Шэ один? Вэ шэ? Что это такое?
   - А! - он наконец-то вспомнил секретное сокращение изделия. - В.Ш. - воздушный шар.
   Быстро начал собирать исписанные листы в стопку. - Скажи, ей - сейчас буду.
   .....
   Молодая девушка возбужденно подбежала к князю. Мило присела, сделала книксен.
   - Bonjour, милый Кирилл Васильевич. Я очень! Очень, при-очень рада видеть вас. Узнала, что недалеко от Москвы. Строите укрепление. Решила лично привести воздушный шар.
   - Спасибо, Маруся. Я тоже рад видеть тебя. Хотя, лучше бы ты осталось дома. И мне спокойнее. Есть кому приглядеть за Афанасием с ребятами-сказочниками.
   Падчерица нахмурила лоб. Сжала губы. - Месье князь, у меня целая куча важных новостей.
   - А они, эти твои - новости, не могли подождать до моего возвращения?
   - Нет.
   - Точно?
   - Да, - обидчиво швыркнули носом.
   - Хорошо. Перед тем, как начнёшь рассказывать. У меня вопрос. - Ланин указал на группу молодых девиц возле повозок. - Это кто и что они тут делают?
   - Кирилл Васильевич, это лучшие работницы, - удивлённо помахали густыми ресницами.
   - И зачем они здесь?
   - Как зачем? Поощрение за лучший труд. Я наградила их поездкой на место, где будет впервые поднят воздушный шар. Девочки три месяца соревновались. И вот, лучшие, перед вами.
   - То есть, ты, протащила работниц, за кучу километров, чтобы они посмотрели, как поднимется воздушный шар?
   - Да.
   - Бедные женщины!
   - Ничего они не бедные. Я плачу достаточно. У меня на фабрике самая высокая зарплата.
   Ланин покачал головой. - Значит, ненормальные. Это же надо! С Коломны! Приехать! Чтобы посмотреть, как поднимут шар. Маруся, согласись - глупость! Глупость и безрассудство.
   - Кирилл Васильевич, вы ничего не понимаете. Я организовала конкурсный отбор. В котором приняли участие все работники фабрики. Там, было столько рева, из тех, кто не смог поехать. И столько зависти, к тем, кто победил! Так, что - давайте! Не тяните время. Надувайте и запускайте. А мы будем смотреть.
   - А с чего ты решила, что надувать будем сейчас?
   - А чего ждать? Надо же проверить. Вдруг неправильно сшили? Или не будет летать?
   .....
   Спустя полчаса горелка (на сжижением топливе), изобретённом химиком Котейкиным, нагрела воздух внутри шара. Полотно расправилось. Образовало большой шар. Сбоку, почти во весь купол, развернулась надпись - "КОЛОМНА". Наполненный горячим воздухом шар медленно дёрнул вверх привязанную корзину.
   - Ура-а! - громкий крик, слился в рёв, со всех сторон стройки. Люди перестали работать. Смотрели на надутый купол словно на чудо. Хлопали в ладоши, тыкали руками, подпрыгивали, кидали шапки вверх.
   - Желающие поучаствовать в эксперименте, подняться в воздух, совершить полёт? - князь обратился к большому количеству присутствующих. - Прошу поднять руки. Первым смельчакам - выдам по рублю.
   Вселенец не ожидал увидеть лес рук. Впереди всех, с двумя поднятыми ладонями, стояла молодая модница-рукодельница по совместительству "Дочь полка".
   - Кирилл Васильевич, разрешите мне и моим девочкам. Нас всего одиннадцать человек. Мы лёгкие. Корзина большая. Можно, мы первые. Очень хотим! По-жа-а-а-луйста.
   Князь сурово свёл брови. - Маруся, с ума сошла? А если упадешь и разобьёшься? Кто мне будет собирать узоры?
   - Почему это я упаду? - недовольно вздёрнули курносый нос.
   - Потому! Ветер качнёт, дёрнет резко в сторону - испугаешься - вылетишь из корзины - и всё! Пиши - пропало!
   - А вы меня привяжите покрепче верёвкой. Тогда я точно никуда не денусь. И уж тем более не испугаюсь.
   Князь мысленно выругался, махнул рукой. Согласился. Посмотрел по сторонам, выискивая ответственного. Увидел. Громко позвал. - Щадрин, бегом ко мне.
   - Здесь, ваше сиятельство, - солдат подошёл.
   - Ты ответственный за управлением шара?
   - Я!
   - Котейкин научил пользоваться горелкой? Сможешь подняться и опуститься?
   - Думаю, смогу.
   - Думаешь или сможешь?
   Солдат вытянулся. Махнул головой. - Смогу, ваше сиятельство. Господин химик хорошо научил меня кочегарить горелкой.
   - нДа, - выдохнули в ответ. - Кочегар!
   Вселенец отошёл в сторону от радующейся публики. Незаметно достал платок. Навёл на солдата. Начали водить руками по ткани. Выискивать внутри артефакта "Инструкции к полётам и эксплуатации шара". (И конечно правила безопасности).
   Спустя два часа, вдоволь накатавшись, счастливая "лётчица", радостно подлетела к Ланину. - Кирилл Васильевич, так здорово. Так, здоровски! Во-о-ще... лють! Ваше сиятельство, а давайте сгоняем в Петербург? Шадрин сказал, ветер как раз в сторону столицы. Погода - благодать. И топлива, у него - целый бочонок.
  
   .....
   После успешного испытания шара практически у всех господ-офицеров 22 бригады стали появляться идеи как его использовать против врага. Они разбились на группы и начали активно обсуждать.
   Вселенец, прислушиваясь краем уха, переходил от одной группы к другой. Хмыкал. Удовлетворённо кивал головой.
   - Ваше высокоблагородие, разрешите обратиться?
   Ланин остановился, удивлённо осмотрел рядового, который перегородил ему дорогу. - Коровин?
   - Так точно. Вы говорили, если ча у меня возникнет в голове дельная мыслишка. Сразу обращаться к вам, минуя всех командиров.
   - А у тебя значит родилось дельная мыслишка?
   - Есть такое.
   - По поводу шара?
   - По нему окаянному.
   - Давай, говори.
   - Ваше сиятельство, я среди новобранцев самый здоровый, высокий и сильный. Верно?
   - Допустим.
   - Можа я, во время битвы, поднимусь на этом пузыре в облака?
   - Зачем? - князь непонимающе посмотрел на великана.
   - Буду швырять во французов оттуда камни. Ваше сиятельство, я так хорошо кидаюсь камнями, что любо дорого. Как кидану! А они ещё сверху разгонятся... Как начнут внизу прыгать и скакать. Небось человек двадцать сразу прибьют.
   - Так? - полковник перевёл взгляд на стоящих невдалеке офицеров. Подпоручик Новиков и поручик Смирнов активно прислушивались к разговору. Махнул им головой. - Ко мне, оба, шагом марш.
   - Чья идея бросать камни сверху из воздушного шара? - он строго свёл брови. Обратился одновременно к трём хулиганом.
   Весельчак и балагур поручик Смирнов первым сообразил, как выкрутиться из создавшегося конфуза. Быстро заговорил по-французски, вставляя как можно больше заумных слов. - Monsieur le colonel, la base de l'idеe est commune. Elle a beaucoup d'auteurs. Elle va de groupe en groupe. Et le soldat a seulement exprimе l'essence de l'opinion commune.
   (Месье полковник, основа идеи общая. У неё много авторов. Она ветром ходит от группы к группе. А солдат лишь высказал суть общего мнения. Франц.).
   Вселенец выслушал, погонял воздух между щёк. Ответил. - Предложение дурное. Допустим, наберёт камней. Начнёт кидать. Там на верху ветер. Сильно трясёт и раскачивает корзину. Вероятность попасть во врага ничтожно мала. При падении на землю камни скакать и прыгать не будут. Доказано. Опыты проведены. Поэтому, эту глупость, дальше обсуждать не будем.
   - Кирилл Васильевич? - Смирнов попытался дополнить предложение солдата. - А если Коровин будет швырять не прыгающие камни, а бомбы? Поджёг фитиль, размахнулся и забросил в сторону неприятеля. Даже, если она попадет мимо, где-то рядом, всё равно взрывом сможет принести немалый урон неприятелю.
   - Это идея лучше. Но, всё равно, нет. Болтанка в воздухе сильная. Мотает будь здоров. Ветер наверху может быть встречный или боковой. Бомбу может отнести куда угодно, даже в сторону нашего войска.
   - Ваше сиятельство, - подпоручик Новиков сделал шаг вперёд. - А если "Блан Б"?
   Князь сморщился. - Новиков, не умничай. Узнал красивое словцо и пользуешься во всех непонятных ситуациях. Говори толком, что подразумеваешь под словосочетанием "Блан Б"?
   - Господин полковник, я предлагаю - пусть Коровин с шара швыряет свои камни. Или даже обозначает сброс, высоко поднимая руки. Французы увидят, что кто-то сверху здоровый что-то кидает. Подумает бомбы. А унтер Егоров, в это время, в нужное нам место, будет класть снаряд за снарядом из "Изделия номер один". Вот и будет три в одном. Камень, бомба и большие взрывы в нужном месте.
   Вселенец прищурил глаза, пристально посмотрел на подпоручика...
   - А вы, господин Новиков, хитрец! Идея неплохая - хвалю. И утверждаю ваш "План Б". Только в следующий раз, чтобы подать предложение. Подходите и говорите прямо без всякой изворотливости и мнения общественности. - Кивнули головой на рядом стоящих. - И ещё! Любой план "А", "Б", "С" и даже "Ы" - начинайте только после моего приказа. Потому, что "План Б" - это всегда запасной план, на случай если не сработает основной. Вам всё ясно?
   - Так точно, - лужёные глотки заорали в едином порыве.
  
   ***
   Князь Волконский стоял напротив странной конструкции, установленной на широкую восьмиколесную тележку. И открыв рот, с изумлением, смотрел как это чудо-юдо работает. Две лошади, напротив друг друга, ходили по кругу, и приводили в движение большое плоское колесо. Внутри него вращались ещё два колеса, которые поднимали и опускали крутящийся вал. На конце вала был закреплен металлический бур с большими железными зубьями. Опускаясь, сквозь отверстие в центре телеги, он вгрызался в землю и делал в земле отверстие шириной почти в два метра. Грунт по лезвиям винта поднимался наверх, где высыпался в специально приделанный желоб. А потом, по нему струёй скатывался на рядом установленную телегу. Телега заполнялась землёй. Отъезжала. На её место подъезжала другая.
   Многоколёсная конструкция, довольно быстро дырявила почву. Откапывала заложенную глубину. (Не меньше трёх метров). Закончив работу, быстро перемещалась и начинала сверлить новое отверстие. Затем ещё одно и ещё.
   К Волконскому подошел князь Ланин. Чуть склонил голову в приветствии...
   - Добрый день, дорогой Пётр Дмитриевич. Не ожидал увидеть вас так далеко от Москвы. Тем более от Коломны. С чем пожаловали? Какие новости?
   - Ах, любезный Кирилл Васильевич. Я хотел поговорить ещё в прошлую встречу. Но, вы были так заняты делами. Торопились в Петербург. А я всего лишь хотел сделать приятный сюрприз. Подарить занимательную вещицу. Которая бы помогла в деле, которым сейчас занимаетесь.
   - Подарить вещицу? - не поверил князь. - Ради этого приехали?
   - Oui, prince, - глубоко вздохнули. Опустили глаза к земле.
   Вселенец хитро прищурился. Боднул головой воздух. Улыбнулся. И неожиданно произнёс. - Пётр Дмитриевич, мы же давно знакомы. И вы отлично помните мои расценки? Двадцать тысяч!
   - Что двадцать тысяч? - не понял Волконский.
   - Платите двадцать тысяч рублей. Дарите подарок. И я готов выслушать вашу просьбу. Не обещаю, что дам положительный ответ. Но! Выслушать - выслушаю.
   - Хорошо! - согласился Волконский. - Деньги при мне.
   - Так, - вселенец хлопнул и деловито потёр ладони. - Я вас слушаю внимательно.
   - Кирилл Васильевич! Дорогой мой друг! Я хотел на время военных действий стать внештатным помощником и летописцем 22 полка. А когда победим. В чём не сомневаюсь. Хочу, чтобы вы, при разговоре с генералом от инфантерии князем Кутузовым, отметили меня как активного помощника.
   Ланин погонял воздух между щёк. Оценил стоимость услуги в рублях. Через минуту произнёс. - Сто тысяч.
   Волконский покачал головой. Мысленно ахнул, охнул. Вздохнул, прощаясь с деньгами. Вытянул руку. Давая согласие, горестно произнёс. - Примерно столько и ожидал.
   - Тогда сто пятьдесят, - в ответ протянули свою ладонь.
   - Но, вы, в ответ, разрешите сыграть два спектакля в том месте, которое укажу, - гость первый мягко сжал руку.
   - После войны. За отдельную оплату. - Вселенец сдавил в ответ. - Играйте где хотите. Хоть в Париже! Хоть в Лондоне. Хоть в Берлине.
   - Ммм... - Волконский задёргал плечом, пытаясь вытащить ладошку из захвата. - Ладно, пусть будет, так.
   .....
   Спустя несколько минут, после горячего рукопожатия и внесения части денег в кассу фонда "Честь и отвага", Ланин напомнил князю о подарке-сюрпризе.
   - Конечно, любезный князь! Я всё покажу. Представляете, я! Тоже пошевелил извилинами и изготовил диковинку, которая вас приятно удивит.
   Ланин приподнял правую бровь. - Милейший Пётр Дмитриевич, прямо заинтриговали.? Даже боюсь представить - что же вы придумали... такое? Что может меня удивить?
   Волконский остановился. Покрутил трость. - Желаете догадаться сами? Дам подсказку. Во время прошлого путешествия, капитан судна, часто использовал этот предмет, когда пытался подать знаки проходящим кораблям.
   - Так, так, так, - потёрли ладони. Сделали вид, что не могут отгадать. - Даже не знаю. Может скажите первую букву.
   - "Рэ".
   - Рэ, рэ, рэ, рэ, - затарахтел Ланин, словно мотор старого механизма, который никак не хотел заводиться. - Ничего не приходит в голову. Подскажите ещё одну букву. Например, последнюю.
   - Последняя буква, ваше сиятельство - тоже, "эР".
   - Эр, эр, эр, эр... - тональность мотора сменилась покашливанием. Видно, где-то забило клапан. - Так! - Начали рассуждать. - Первая "Рэ" последняя "эр". Что же это может быть? Что за мифическое "Рэ - эр"? Нет, господин Волконский. Не знаю.
   - Как же, ваше сиятельство? Это - рупор.
   - А-а..., - протянули гласную. - Рупор. - Тут же нахохлись. - Позвольте, милостивый государь. Но, рупор давно изобретён.
   - Я не говорил, что изобрёл рупор. Я его увеличил в размере и вытянул в длину. Чтобы стал громче и звучал как можно дальше. - Пойдёмте, покажу.
   .....
   Крестьяне сняли с телеги. Развернули ткань. Установили на две треноги большую трубу, похожую на вытянутый рог.
   - Вот, он мой красавец! - князь нежно погладил изделие. - Если выйти в поле. Сказать в него что-нибудь эдакое. Слышно - километров на пять. Я считаю очень нужная вещь. Особенно во время боя. Крикнул с одного конца в другое. Всё услышали. Повернул. Крикнул в другой конец. Там тоже всё поняли. Незаменимая вещь! И время экономит и гонцов посылать не надо. Кирилл Васильевич, может посоветуем его Кутузову. Смотрите, как всё просто и удобно?
   Ланин задумался. Погонял воздух между щёк. Выдал своё мнение... - Вряд ли Кутузов согласится.
   - Почему? - удивлённо открыли глаза.
   - Такому прибору нужна тишина. А во время сражения - грохот, топот, крики, взрывы. Никто ничего не услышит. Хоть закричись.
   - Думаете?
   - Уверен.
   - А если на поле боя будет не так громко?
   - Тогда вас услышит противник. Представьте - вы кричите своим. А неприятель всё слышит и делает выводы.
   - Так, что? Получается, я сделал никому не нужную вещь?
   - Выходит, так.
   Вселенец посмотрел на скисшего князя. (Ни к чему не годного, ни кому не нужного.) - Хотя, знаете, милейший Пётр Дмитриевич. Я придумал, где ваша задумка будет полезной и вам скажут спасибо.
   - Где? - Волконский сразу оживился.
   - Новиков? - Ланин позвал подпоручика, который всегда был поблизости. - Возьми солдат и подними, это устройство, на обзорную вышку.
   Отдав приказание, вселенец улыбнулся изобретателю и произнёс странную фразу. - Милейший князь, пройдёмте со мной в радиоузел. Всё увидите и услышите на месте.
   .....
   - Раз, раз, раз, - прохрипели в прибор на всю стройку, разминая голос. А затем начали говорить....
  
   - Добрый день, уважаемый друзья. В эфире самая популярная станция страны - "Радио Коломна". И я, её ведущий, князь Кирилл Васильевич Ланин. Московское время шестнадцать часов пятнадцать минут после полудня. Как всегда, в это время, коротко о последних событиях в мире...
   - 26 марта этого года, произошло разрушительное землетрясение в столице Южно Американского государства Венесуэле в городе Каракасе. По предварительным подсчётам погибли от десяти до двадцати тысяч человек. Сейсмическое движение было настолько большим, что в зоне, под названием Валечилло, было перекрыто устье реки Юруби и образовалось новое глубоководное озеро. Название его пока неизвестно.
   - 11 мая, в вестибюле Палаты общин Великобритании неизвестным был застрелен премьер-министр страны Спенсер Персиваль. Кто таинственный убийца? Зачем и почему он убил? Эта загадка интересует всех...
   ....
   Напоследок о погоде. В Шевардино сегодня ясно. Малооблачно. Ветер Юго-Западный. Умеренный. Температура днём двадцать пять градусов тепла. Осадков не ожидается. На этом всё. Спасибо, всем, кто был вместе с нами. До скорых встреч.
  
   !!! Тишина повисла над стройкой. Многотысячная толпа просто стояла и молчала.
   - Э-э-э... - Волконский несколько раз сглотнул. Широко открыл глаза. Снова сглотнул. Наконец нашёл силы произнести. - Милейший Кирилл Васильевич? Но-о, откуда? Откуда? Вам, столько известно? Да, ещё такие подробности? Особенно про англо - американскую войну? Даже я не знаю ничего подобного. И в прессе не писали. И никто из моих знакомых об этом не говорил.
   Ланин хмыкнул. - Любезный Пётр Дмитриевич, я - всё-таки главный редактор журнала "Вестник Европы". И обязан знать столько, сколько не знают другие.
   - Non? Votre Excellence? (Но? Ваше сиятельство? Франц.), - князь нервически сжимал и разжимал кулаки. - А что значит фраза - до скорых встреч?
   - Как, что? - похлопали по длинной трубе. - Такую замечательную штуковину надо использовать постоянно. Кроме новостей можно передавать объявления, поздравления, срочные сообщения... Да, много чего! В мире - море полезной информации! Я был в Москве в читальном зале. Видел как один умник придумал читать книги в переполненном помещении. Мы, после окончания рабочего дня, тоже можем читать.
   Волконский задумался. Вытянул губы. - Думаете будут слушать?
   - Ещё как будут! Билеты можно продавать!
  
   ***
   Два изобретателя - самоучки Иван Изосимов и Митрий Проскурин внимательно рассматривали огромный рупор. Вели понятный только им разговор...
   - Да-а, уж! - задумчиво протянул Иван. (Как бы говоря - Это же надо такое учудить - ужас ужасный в кошмаре кошмарном).
   - Ужо, да-а, - поддержал его Митрий. (Как бы соглашаясь. - Руки бы оторвать за такое и вставить в одно место).
   - Хотя-я... - снова протянул Изосимов, грызя ноготь. (В переводе обозначая... Если, вот здесь, здесь, тут и вон там, подогнуть, чуть примять, и привесить какую-нибудь приблуду - то вполне может быть и получиться что-нибудь путное.).
   - Ну-у, как бы, да-а... - Проскурин почесал ухо. Наклонил голову в бок. Зачем-то постучал пальцем по кончику носа. (Что означало... Можно, конечно, попробовать. Только вряд ли это улучшит результат. Время потратим. Толку не будет.).
   Ланин не выдержал повторяющихся с обоих сторон: Да, но, ну, ух, ужо... Закипел и резко выдохнул. - Я ни чёрта не понял! Ответьте? Рупор может усилить звук гармони или нет?
   Бывший фейерверкер сцепил пальцы в замок. - Ваше сиятельство, если попробовать прикрепить к нему большую медную воронку. В то место, куда идёт звук голоса. А гармониста посадить чуть боком. Возможно, воронка соберёт звук и громкость усилится. Но, ненамного. Что бы сигнал был громкий, нужен другой инструмент. Например, труба. Там, звук выходит в одну точку. А у гармони, при игре, музыкант качает меха, двигает руками, плечами, телом. Саму гармонь дёргает. Вверх, вниз, в стороны. Поэтому звучание движется вместе с инструментом. Вот, кабы можно было соединить трубу с гармонью? И дуть в одно место. Тады-сь было бы то, что хотите.
   - То есть? - Ланин подвёл итог беседы. - Сделать ничего нельзя?
   Иван почесал голову. - Почему? Может быть можно. Думать надо. Вдруг какая мыслишка проскочит.
   - И долго будете думать?
   - Так кто ш его знает? Пока не придумаем.
   Митрий закончил мерить пальцами трубу рупора. Что-то подсчитал в уме. Выпрямился. - Ваше сиятельство, а если попробовать губную гармошку. Помните, год назад я вам показывал чертёж. Вы ещё сказали, про неё - тупиковая ветвь развития? Думаю, сюда, она бы подошла.
   Ланин радостно поднял брови. - Молодец, Митрий! Орел! Хвалю! Давай, неси, будем пробовать.
   - Кирилл Васильевич, не могу. У меня только чертёж. Самое быстрое, если других дел не будет. Соберу через неделю. Потом надо её проверить - как будет играть. Чертеж чертежом - а в живую всё может быть по-другому.
   - Я не могу ждать! - князь нахмурился. Морщины волнами побежала по лбу. - Мне срочно нужно музыкальное оформление. Да, чтобы звучало на всю стройку. Сегодня. Точнее, сейчас. Есть у вас предложения на сейчас?
   ??? - Изосимов пощелкал пальцами. Развёл руки.
   Проскурин почесал подбородок. - Давайте я принесу маленькую гармошку. Одевается на ладони. У неё, размах рук, при игре, небольшой. Звук сильный. Идёт спереди. Выдувает, практически в одно место. Попробуем сыграть. Должно получиться.
   - А, я, - добавил Иван. - Всё же сделаю небольшую воронку.
  
  

Прелюдия 2. "Миссис Паркер, не забудьте: Десять капель перед стрельбой! ... Десять! Нет, вы меня поняли? - Да, пошёл ты! (Фильм. "Человек с бульвара Капуцинов".)

   Очередной повелитель Вселенной и Завоеватель земель русских сморщил лицо. Злым взглядом посмотрел на адъютанта Патрика Де Ломбре.
   Адъютант вытянулся. Звонко стукнул шпорами. - Мой император, получены очень важные бумаги из Москвы. Важность настолько велика, что я решил немедленно просить аудиенции.
   - И что такого произошло в Москве? - недовольно протёрли слипающиеся глаза.
   - Прошу, взглянуть! - протянули конверт.
   Наполеон взял пакет. Развернул. Вынул журнал, на обложке которого было написано крупными буквами "ВЕСТНИК ЕВРОПЫ".
   - Что это? - недовольно посмотрели на графа.
   - Русский журнал, сир. Вышел неделю назад в количество СТА ТЫСЯЧ экземпляров. И уже разошелся по всей стране.
   - И ради этого вы принеслись ко мне среди ночи весь в мыле и пене?
   - В статье, мой император. Под названием "Великая махинация главного афериста Европы".
   - Граф, вы же знаете, что я не понимаю ни слова по-русски. В чем смысл статьи?
   - Ваше величество, некому корреспонденту, с вымышленным именем Жан Жак Бильправ, удалось пробраться в круг ваших знакомых. Повстречаться с гравером Жаком Лаллем. Взять у него интервью. И переслать его в русский журнал. Варвары, естественно, напечатали. А там, в нём, такое! ТАКОЕ!
   Император сжал кулаки до синевы. - Патрик, перестаньте делать страшные глаза. Давно известно - всё, что пишут корреспонденты - вранье! С первой до последней буквы. А всё, что печатают русские - вранье в квадрате.
   - Тем не менее, сир! Перевод статьи - прошу, посмотрите.
   Бонапарт взял листок с переводом и стал быстро читать...
   ... мне были предоставлены подлинные русские ассигнации, по образцу которых я начал производство фальшивок...
   ... я не знаю русского языка, поэтому допустил много ошибок... Хотя мои деньги по качеству лучше оригинала...
   ... я понимал, делать такое не порядочно, и даже возмущался. Но, мне сказали - это нормально! Великая армия всегда возит с собой массу поддельных денег, тех стран, с которыми воюет. Так было, есть и будет! Это всё на благо Франции и во имя Победы...
   ... пока Наполеона нет в Париже, друзья императора потихоньку обменивают готовую русскую "добычу" в европейских странах, получая на руки местную валюту...
   ... все мои ошибки показаны в подробных рисунках в сравнении с настоящими купюрами...
   .....
   - Вранье! Вранье! Вранье. - Наполеон в гневе порвал листок с переводом статьи. - Всё ложь, от первого до последнего слова.
   - И тем не менее, мой император, я позволил себе сравнить банкноты, взятые у солдат, из последнего жалования. Внимательно посмотрел. Сверил с русскими ассигнациями. И удивительными образом всё признаки подделок сходятся. Сир? Мы, что? Действительно выдаем фальшивые деньги нашим солдатам?
   - Ерунда собачья! - завоеватель Европы грязно выругался. Постарался придать голосу уверенность. Тяжело отпустил подбородок.
   - Но, это так, ваше величество! Посмотрите! - Протянули несколько купюр.
   - Надо же... - хмыкнул Бонапарт, хорошо разглядев косяки своей типографии. И тут же громко позвал охранника. - Шаваньи! Срочно! Разбудите герцога Алекса Дюпона. Скажите, немедленно пусть идёт ко мне!
  
   ***
   Примерно в то же время в посольстве Британии в Санкт-Петербурге.
   Посол прочитал скандальную статью про фальшивые деньги. Обратился к своему первому помощнику. - Патрик, а что, вы, думаете по поводу всего этого?
   - Милорд, я считаю русские, как всегда, хитрят.
   - То есть, вы? Даже не допускаете, что Наполеон мог изготовить поддельные купюры?
   - Допускаю, милорд. Скорее всего изготовил. Слухи ходили об этом в узких кругах. Но, вряд ли он мог совершить столько неточностей при печати. Все-таки Бонапарт серьезный противник. И возможности его печатного двора очень высоки. А тут, такие серьёзные ошибки. Я думаю, московиты просто хотели напугать население. Сказать обывателю, что любые русские деньги, в руках французских солдат - фальшивки.
   - А зачем тогда в номере напечатали по десять одинаковых листов с подробными рисунками подделок? Люди вырывают листы, раздают друг другу. Ходят с ними, проверяют по ним деньги на подлинность.
   Помощник покачал головой. - Не знаю. Они делают много непонятных вещей. Например, в предпоследнем номере журнала, предлагали читателем поучаствовать в "Викторине". Дать ответ на один из вопросов. Тот, кто правильно ответит или угадает, получит в награду от редакции - новую книгу "Иван Танин и всадник без головы". А вопросы настолько глупые, что придумать глупее нельзя.
   - Хм... Что за вопросы?
   - Милорд, даже говорить не хочу. Дикари - как есть дикари. Ни ума, ни фантазии.
   - И всё же. Приведите пример. Раз завели разговор.
   - Хорошо, сэр. Вопрос был такой: Когда Наполеон встретит русскую армию возле Москвы, то сразу проиграет. Потому, что...
   - "Вариант А". - Русские умнее!
   - "Вариант В". - Русские сильнее!
   - "Вариант С". - Святую Русь никто никогда не побеждал!
   - "Вариант Д". - У армии Франции перестанут стрелять пушки.
   Посол покачал головой. Действительно, самомнение у варваров зашкаливает. Пожалуй, единственный вариант, который может случайно возникнуть и дать минимальный шанс на выигрыш... Это последний. Но, такого никогда не случиться. Франция сильна своей артиллерией. Пушки у них хорошие. Да, и сам Наполеон в прошлом артиллерист.
   - Милорд, я тоже подумал, как вы. Шансов на победу - ноль. Но, всё же решил, ради шутки, отослать "Вариант Д".
  

Глава 2.

   Полковник Ланин стоял перед огромной, массивной пушкой, которую только, что привезли из Коломны.
   - Вот она, моя любимица. Моя "Wunderwaffe"! (Чудо-оружие. Немец.). - Он нежно погладил ствол, на котором было написано "Лукинь".
   Майор Игнатов, который прибыл вместе с орудием, виновато заметил. - Я абсолютно не понимаю? Зачем мы сняли с постамента и привезли сюда самую большую и старую пушку. Когда у нас есть новые, небольшие, прекрасные, скорострельные орудия?
   - Майор! Это же мощь! Вещ-щь! Чудо! Символ Победы! С которым мы одолеем неприятеля. - Ланин мечтательно прикрыл глаза. Глубоко вздохнул. - Потом, после боя, мы вернём её в музей. И только у нас! У двадцать второй бригады... Будет пушка, которая первой выстрелила в "Бородинском сражении". И которая нанесла самый большой урон неприятелю. Французы, по записям летописцев, именно после её стрельбы, испугаются и начнут отступление. Она будет торжественно стоять на входе аллеи "Боевой славы бригады". И возле неё будет висеть памятная табличка.
   Игнатов пожал плечами. (Ерунда какая-то!) - Ваше высокоблагородие, так перед ней и так висит табличка. Где написано, что с этой пушкой, царь Иоан Грозный брал Казань. Хотя, это никем не доказано и не подтверждено.
   Ланин хлопнул в ладоши. Решительно потёр друг о друга. Показывая всем видом. (Ничего не понимаешь - мальчишка!) Подумал: "Теперь будет висеть две таблички. Одна с Иваном Грозным, который взял Казань. А вторая... С князем Ланиным, который разбил французов под Москвой".
   Майор, к своему сожалению, не слышал внутренних переживаний командира и продолжал упорствовать. - Господин полковник, помилуйте. Она старая - престарая. Её лет сто не трогали. А тут стрельба, да ещё зарядами, которые изготовил Котейкин. Они же у него дурные - пушку разорвёт после первого выстрела. И народу поубивает... тьма. Да ещё и воронка будет - метров десять в глубину! Если вообще половину редута не разнесёт. Он же чокнутый - этот наш умник.
   - Игнатов, я верю в наших мастеров. И в Котейкина - верю. - Вселенец повернулся в сторону заместителя. Подозрительно прищурился. - Я не понял? Что за панические настроения? Орудие привёз - молодец. Давай команду, закатывайте внутрь.
   .....
   Множество безуспешных попыток впихнуть многотонную чугунную громадину на высокий пригорок, а потом завести внутрь укрепления, не приносили успеха. Два десятка лошадей царапали землю, скребли копытами, дёргали и тянули изо всех сил, но... Ничего не могли поделать.
   Угрозы полковника понизить присутствующих в звании до нижних помощников младших дворников, а потом разогнать, к такой-то матери, не приносили результата.
   Вселенец "плюнул". Собрал офицеров. Хмуро посмотрел, после чего поставил задачу придумать, как затащить внутрь, двенадцатитонное орудие плюс массивный лафет и здоровущие колёса, оббитые железом.
   Бывший гусар, как всегда первым, потянул руку. - Ваше сиятельство, можно мне? У меня есть шикарное предложение!
   - Юрий Михайлович! - Ланин решил сразу сделать замечание штабс-капитану. - Я сказал разумные предложение, а не всякие глупости по использованию воздушного шара. Что вы привязались к нему?
   - Но-о..., - потупился Левашов. - Вообще-то, у меня предложение использовать рычаг. Значит, смотрите! - Он встал с места и начал показывать руками свою задумку. - Главное в рычаге, что? Правильно - плечо. Нам надо создать плечо, а потом...
   - Стоп! - вселенец резко перебил выступающего. - Молчи. - Левашову махнули ладонью. - Все молчите. - Провели рукой в сторону. - А идея с воздушным шаром довольно неплоха?!
   - А я, что говорил? - бывший гусар мгновенно переобулся в воздухе. - Воздушный шар - это вообще - нечто! Возьмём, надуем, запустим в небо. А потом...
   - Я сказал всем молчать! - Ланин защёлкал пальцами. - Так, Новиков?
   - Я! - подпоручика подбросило с места словно катапультой.
   - Быстро найди Шадрина и наших умников из Коломны и бегом всех ко мне.
   - Есть! - ответили, уже покидая место совещания.
  
   ***
   Огромный человеческий муравейник кипел возле села Семёновское. Большое количество местных крестьян, солдат и ополченцев спешно возводили флеши.
   Группа землекопов закончила набивать землёй корзину. Работники отошли в сторону. Расположились под кустом. Решили устроить небольшой перерыв.
   Один из них, толстенький, коренастый, черноволосый, с густой смоляной бородой, достал варёное яйцо, начал чистить, приговаривая...
   - Так-то, ребятушки, тут вам не там. Говорят, наших соседей, что копаются у Шевардино, кормят по три раза на день. Их князь придумал кухню на колесах. Понаделал несколько штук и теперь угощает всех работяг всякими вкусностями. А тама-ча... и мясо, и рыба, и каша гречневая с подливой и сальцем.
   Самый молодой из присутствующих, чьи ярко-рыжие волосы пылали на ветру, как костер, недоверчиво приподнялся. - Неужто, правда? Печь сама варит вкусности. Как в сказке?
   Бородатый махнул рукой. - Антошка, не перекручивай. Готовит кашевар. А печь катается как телега - на колесах.
   - А-а-а, - значимо покачали рыжей головой. - Я ужо мыслишки раскинул. Но, всё равно - чудно. Печка на колесах.
   - У них там всё на колесах! - в разговор вступил третий собеседник. Куда не плюнь, везде - мать их за ногу - механизмы. И куча колес, верёвок, цепей. Все стучит, шуршит, ухает. Они, эти коломчане, ужо совсем превратились в заумных немцев. Скоро шпрэхать начнут. - С упреком посмотрел на молодого. - Ты думаешь, хоть один, из них, копает лопатой? Ага - счас! Ничего подобного! Всё делают машины.
   - Как, это? - широко открыли глаза.
   - Так-сяк. Сверху об косяк, - дали ответ. - Мы, вот, ковыряем земельку, наполняем корзины. Из корзин выкладываем укрепление. А у них, механизм на реке собирает песок, ссыпает в мешки. Людишки складывают мешки на поддон, что лежит в телеге. Везут в Шевардино. Там, другой механизм, цепляет поддон прямо с телеги, и поднимает на стену. Эти ироды, при этом, ничего не делают. Стоят поплёвывают, да пузо чешут.
   Молодой завистливо покачал головой. - Вот так житуха! И за это ещё кормят три раза. Сказка!
   .....
   К отдыхающей группе подошёл длинноногий, худой, похожий на вытянутое бревно, мужичок. - Здорово, крещеные! Живы ли? Всё ли в порядке?
   - Живы, живы. Сам то как?
   - А по мне что? Руки целы, ноги целы. Сходил к коломенским. Прогулялся. Глянул на них, как они тама живут. - Он сплюнул. - Аки неруси проклятые - во как. Чтоб их на сосну намотало!
   Чернобородый первый отреагировал на появление тощего. - Макарка, чавось бурчишь? Коли разведал чего? Сказывай, не таись.
   Гость быстро прошёл в центр полянки. Присел. Начал рассказ. - Про трубу говорящую знаете? Ту, что болтает новости на всю округу.
   - Знаем. И что?
   - Ночью, господа хорошие, по её предсказанию, будя дождь. Вот, так! Будет и всё! А то, что... На небе ни облачка. Ветра нет. Солнце печёт. Тем, кто в это говорилку кричит - им всё равно. Они цельный божий день как заведённые одно и тожь... Предупреждаем, ночью будя сильный дождь, переходящий в ливень. Предупреждаем...
   - Тебе то чего? - черноволосый ухмыльнулся. - Болтают и болтают. За слова вроде-ча денег не берут.
   - За правду обидно, крещёные. Чевось они народ обманывают - грех это. Какой сёдня дождь? Не будет никого дождя! Солнце палит как очумелое!
   Один из мужиков закончил трапезу. Потянулся. Зевнул. Довольно погладил живот. - Послушай, Макарка. Что-нибудь ещё сказывали окромя дождя? Али опять одна музыка играла?
   Пришедший почесал затылок. Вспоминая. - А как же! Было много говорильни, чегось в этот день было ранее, в другие года.
   - Давай, давай, не томи... - все заинтересованно подвинулись ближе к информатору, ожидая интересного рассказа.
   - Ну, тама, куча всего, - отмахнулись рукой. - Кто-то родился, кто-то женился, разбился, удавился, куда-то поплыл, кого-то сожгли, кому-то отрубили голову, на кого-то напали, а те убежали, один вернулся и негров привёз. Я даже устал слушать. Ухо заболело.
   - Эх, - обиженно забурчали присутствующие на поляне. - Мы, его! Освободили от работы. Послали разузнать. А он, ничего не заполнил. Давай, Макарка, хватай лопату, иди земельку кидай. Больше никуда не пойдёшь. Нет тебе доверия коли память плоха.
   - Э... - постойте, крещённые, - испуганно поднялись на ноги. - Я почему ничего не запомнил. Я всё запомнил! Просто как узнал сколько они получают за работу. Сразу всё позабыл.
   - И сколько? - присутствующие в едином порыве подались вперёд.
   - Пять рублей! Представляете?!
   - Всего... Пять рублей... - слушатели выдохнули, отпрянули назад, расслабились. - Эх, Макарка. Наша артель тоже столько получит за неделю работы. Если бы ты не бегал по полям, не скакал как заяц вислоухий. То знал бы про это.
   - Вы не поняли! - мужик напыжился, покраснел, широко открыл глаза. Со всей силы растопырил пальцы ладони. - Пять! рублей - это за день! Каждому.
   ??? - Что? СКОЛЬКО? Повтори!!!
  
   ***
   Ланин стоял в стороне, за тумбой с цветами и прислушивался к разговору князя Волконского с графиней Барановской.
   Волконский внимательно слушал графиню. Она, подняв руки в мольбе, просила помочь с приглашением гостей на званный бал, который был под угрозой срыва...
   - Cher Piotr Dmitrievitch, quel embarras! Sophia, le seul sang. A atteint l'аge adulte. C'est son premier bal. Nous nous y sommes pr"parеs pendant six mois. Au printemps, des invitations ont еtе envoy"es а tout le monde. C'est surtout dommage pour les messieurs officiers.
   (Любезный Пётр Дмитриевич, такой конфуз! Софьюшка, единственная кровиночка. Достигла совершеннолетия. Её первый бал. Готовились к нему полгода. Ещё весной разослали пригласительные. А сейчас, выясняется, что из-за этой дурацкой, никому не нужной войны, многие кавалеры не приедут. А господ офицеров не будет вообще. Франц.).
   Волконский нахохлился, упёрся руками в трость. Чуть склонил голову...
   - Chеre Anna Yuryevna, je sympathise. Premier ballon. La fille a grandi. Beaucoup d'efforts ont еtе consacrеs а la prеparation. Je n'arrive tout simplement pas а comprendre? Comment puis-je aider? Je ne gеre pas d'invitеs masculins, encore moins des messieurs officiers.
   (Милейшая Анна Юрьевна, сочувствую. Первый бал. Дочь выросла. Много сил ушло на подготовку. Только не могу понять? Чем могу помочь? Я, гостями мужского пола и уж тем более господами офицерами, не управляю. Они сейчас все подчиняются своим командирам. Франц.).
  
   - Ах! - женщина закатила глаза и замахала веером. Перешла на русский язык. - Я знаю, вы в дружеских отношениях с князем Ланиным. Он командует артиллерийском полком. Который расположился в семи верстах от нашей усадьбы. Не могли бы вы убедить его принять приглашение... Посетить вместе с офицерами au bal. (Бал. Франц.).
   - Что? - Волконский отпрянул от женщины. - Милостивая сударыня, вы в своём уме? Идёт война! Французы, не сегодня - завтра, будут у Бородино. Князь, практически круглосуточно, занят постройкой редута. У него каждая минута на вес золота. Возможно, от этого укрепления зависит судьба всей России! А тут, появляетесь, вы! Tout est si beau en blanc. (Вся красивая и в белом. Франц.) И просите, чтобы он бросил всё и прибыл на бал. Да, ещё привёл с собой офицеров? Вы, вообще! Понимаете? О чём говорите?
   - Но, дорогой Пётр Дмитриевич! - голос женщины продолжал дрожать. - Единственный ребёнок. Деточка-кровиночка. Достигла совершеннолетия. Для неё это так важно. Первый бал в жизни! А я, готова на всё, чтобы le vacances (Праздник. Франц.) состоялся.
   Собеседник поднял трость. Начал нервно стучать кончиком по ладони. - Нет, мадам. Чувствую, вы не ничего не понимаете. Примите мои извинения. Давайте закончим разговор.
   - Постойте, - женщина вытащила из сумочки пакет. - Может всё-таки сможем договориться?
   Волконский затряс головой. - Любезная Анна Юрьевна, вы не слышите меня? Здесь невозможно договориться. Эта не та тема, которая заслуживает время полковника Ланина.
   Несчастная мать заломила руки. - Но, почему? Деньги нужны всем. Даже князьям.
   Собеседник подошёл почти вплотную к Барановской. Наклонился к уху. - Голубушка, если вы при нём заведёте разговор о деньгах, он либо обидится! Или выкатит такую неподъемную сумму, количество нулей от которой, у вас не поместиться в глазах.
   - Но, но, но... - женщина была готова расплакаться. - Что же делать? Князь?
   - Не знаю. Попытайтесь пригласить кого-нибудь другого. Или обращайтесь после войны! А меня, прошу, простить. Спешу. Очень срочные и важные дела... - Волконский развернулся и с достоинством направился в сторону парка.
   Ланин подошёл к рыдающей даме. Привлекая внимание, залихватски щелкнул каблуками. Вскинул голову.
   - Тысяча извинений, милейшая Анна Юрьевна. Случайно услышал часть вашего разговора. Мой ответ - ДА! Я согласен. Когда у вас бал? На который мне надо прибыть вместе с офицерами?
   У Барановской нервически затряслись руки. Она не могла поверить в чудо. - Милый князь, а сколько за это надо заплатить? Ils disent que vous avez des questions astronomiques? (Говорят, у вас астрономические запросы? Франц.).
   - Нисколько, любезная графиня. Артиллеристы! - с дам, денег, не берут! А наоборот - приходят с подарками и цветами.
  
   ***
   Группа ополченцев из Москвы, закончила бег. Остановилась. Многие из прибежавших длинную дистанцию тяжело повалилась на землю. Стали, захлёбываясь, как рыба, выброшенная на берег, дышать.
   К умирающим, вразвалочку, подошли трое военных.
   - Безобразие! - заметил один из них, поворачиваясь к своим товарищам. - Навязали помощничков! Ядрёна кочерыжка! Лежат в раскоряку, в присутствии будущих офицеров! Ноги задрали. В ус не дуют! Господин канонир, наведите порядок среди военнообязанных. Я желаю сказать речь.
   - Слушаюсь, господин фейерверкер - игриво ответили начальству.
   Солдат подбежал к лежачим на земле и заорал. - Поднялись, быстро. Становись! В строй, в две линии.
   Один из загнанных, до пены жеребцов, с трудом оторвал голову от травы. - Господа солдатушки - пушкари, можа мы ещё чуточку полежим. Дюже плохо. Всё кружится перед очами. Света белого не видать.
   - Что? - заорал рядовой и сделал страшно-престрашное лицо. - Считаю до десяти. Кто не встанет, того не будем кормить. Раз, два, три - дальше сразу идёт... десять!
   Людишки, кто как, толкаясь, сшибая друг друга, начали подниматься, метаться, строиться. Через пару минут все стояли в более-менее приемлемую линию.
   - Тота жа! - с довольным видом положили руки на пояс. - А то - силушки, нет. Так! А теперь, подравнялись. Вот, ты - толстый. И, ты - лопоухий! Пуза втянули - быстро. Я сказал - втянули.
   - Куда же мы его втянем?
   - В портки, мать вашу! В сапоги! А также в пень и колоду.
   Солдат внимательно осмотрел выстроившихся. Сделал ещё пару замечаний. Махнул головой. Подошёл к старшему. Доложил. - Господин фейерверкер, людишки построены и готовы к выполнению вашего задания.
   Командир кивнул в ответ. И внезапно заорал. - А ну, равняйсь!
   Все, как попало, попытались выровняться.
   - Смирно!
   Строй медленно обошли, впиваясь в каждого колючими глазами. - Значит, так, олухи московские! Вы здесь никто - и звать вас никак. Не будете слушаться - оставим без обеда, завтрака и ужина. Станете как горные козлы жевать траву и облизывать камни. Ясно?
   - Да, да, да... - раздалось эхом.
   - Говорю один раз - повторять не буду. Сейчас, все, научитесь разжигать костер. Покажу как. Потренируемся. Установим время зажигания огня. Кто не успел разжечь. Тот лишается ужина. Остаётся здесь и сидит до рассвета - тренируется. Понятно?
   - Да, ужо, как не понять, - прозвучало одновременно со всех сторон.
   - Господин фейерверкер, можа вопрос? - пропиликал тощий, вытянутый, похожий на колодезный журавель мужичок.
   Начальство медленно добрело до выскочки. Взглядом буквально прожгло насквозь. Двумя пальчиками осторожно потянуло за бороду в свою сторону. - Ты, что... критинэлло!!! самый умный?
   - Нет.
   - А что тогда?
   - Просто антиресно.
   Страшный военачальник сделал над собой усилие, пожевал усы, наконец махнул головой, - Ладно... спрашивай. Но, только в последний раз! Я сегодня чего-то добрый! Даже не убил никого!
   - Господин главный фейерверкер! - А зачем мы бегаем? Другие, вона ча, землю копают, строят чего-то, али лес рубят. А мы, почитай третий божий день, только бегаем, бегаем и бегаем. Может, вы лучше, научите нас убивать хранцузов. Там, колоть штыком или махать сабелькой. А может даже стрелять из какого-нибудь ружьишка.
   Военный пошевелил усами. Дал ответ. - Какие сабли? Вы себя со стороны видели? - В гроб краше кладут. Вас же раздавить ногтём - раз плюнуть. Французы ржать будут над вами - как кони!
   - Дык, после трех дней беготни - удивительно, что вообще живы.
   - А ну, тихо! - командир поднял руку. Показал рукой знак "Закрывающийся клюв". Потом поднял палец к небу. - Вам выпала большая честь! Стать поджигателями! Будете травить врага густым, ядовитым дымом.
   - Это ча как? - народ зашевелился, подался вперёд. Линия строя превратилась в ломаную кривую.
   - Каком об косяк! - ответил военный. - Берёте руки в ноги. Быстро перебегаете поле и поджигаете готовую кучу с ядовитой травой. Ветер понесёт дым в сторону неприятеля. Они его нанюхается. И будут, как пьяные тараканы, шарахаться в тумане. А мы, в это время, будем спокойно по ним стрелять. Из пушек!
   - Господин будущий хфицер... А есля дым пойдёт вправо, влево али в нашу сторону. Тогда, делать-то чего? Мы же сами надышимся? Помирать-то неохота!
   - Если, ветер будет дуть в правую сторону - будете разжигать костры со стороны поля. Если в левую, со стороны леса. А если подует в нашу... - Придётся ждать, когда переменится.
  
   ***
   Ланин стоял на наблюдательной вышке, расположенной у окраины леса. Сверху, в подзорную трубу, осматривал окрестности, перед выстроенным укреплением. Раз за разом, мысленно прокручивал предстоящие события...
   - Так. Ещё раз, с самого начала: Вон оттуда, с того холма, они начнут атаку. Так же, как в прошлый раз. Красиво, стройными рядами выйдут и пойдут в сторону редута. А мы им, в ответ, ка-а-к вмажем - из-за того лесочка. Они сперва все лягут. А потом, если вдруг, кто останется в живых, отползут, вон туда. А там, у нас, ямки. А в ямках, что? Правильно - штыри. Они у нас, какие? Верно - железные, острые и хорошо заточенные.
   Вселенец повернул голову. Стал рассматривать другое место. Продолжил разговор сам с собой. - В это время ещё никто ничего не поймёт. Поэтому, вон оттуда, пойдёт вторая колонна. Вот они, шагают. В барабаны стучат. Знамёна трепыхаются. Идут - как в кино! И тут!!! Бац, бах, бух, трах. Ой, что такое? Ахтунг, минен! Под каждым кустиком. Итог - много взрывов и ямок. И опять все лежат, разбросанные по сторонам. А кто не лежит, в ужасе бегут, вон туда. Но, туда бежать не надо. Потому, что, там, ловушка для других. Поэтому, вон оттуда, из кустарника, добавим к минам, пару залпов, в пять - десять стволов. - У-уух, ух, вжик, вжик, бадах-дах, дах. И снова все мертвые с косами лежат...
   На вышку поднялся майор Игнатов. Кашлянул в руку, привлекая внимание. Обратился. - Ваше сиятельство, разрешите задать личный вопрос?
   - Задавайте... - ответили, не отрывая глаз от окуляра.
   - Я хотел напомнить, что мне скоро тридцать. А это довольно серьезный возраст для взрослого мужчины. Время, когда давно не молод, большая часть жизни прожита и ты невольно начинаешь задумываться о здоровье. То там кольнёт, то здесь, то вообще скрутит. Постепенно начинаешь соображать, что-то надо делать, чтобы... - глубоко вздохнули, взяли паузу.
   Князь не дождался продолжения, подумал, что это и есть вопрос. Начал отвечать. - А чего тут соображать? Займитесь спортом, больше активного движения: ходьбы, бега, физических упражнений на свежем воздухе.
   Майор, мотнул головой, согласился с командиром. Продолжил жаловаться. - А ещё память стала плохой. Что знал раньше и хорошо умел делать, теперь либо забыл, либо не получается....
   Ланин вновь подумал, что это вопрос. И тут же ответил. - Чтобы память была хорошей, надо много есть фруктов, меньше переживать и расстраиваться. Спать больше. Отдыхать. А ещё можно использовать специальные упражнения. С утра зайдёте ко мне, расскажу.
   Подчинённый выслушал ответы. Задумался. Наконец решил сказать, ради чего поднялся на смотровую площадку. - Ваше сиятельство, разрешите не ходить на бал?
   Полковник убрал подзорную трубу от глаз. - Пожалуйста. Если у вас уважительная причина. Разрешаю.
   Игнатов мысленно выдохнул. Расслабился. Даже позволил себе улыбнуться. (Зря себя накрутил.).
   - И какая у вас причина? - полковник вернул окуляр к глазу.
   Заместитель снова напрягся. - Возраст, ваше сиятельство. Абсолютно забыл, как танцевать. Не был на балах более десяти лет. Приду - опозорюсь. Стыдно.
   Начальство фыркнуло. Щелчком сложило трубу. - Ерунда! Это не причина. У нас кавалеров не хватает. А он, видите ли, забыл, как танцевать. Значит, так, слушайте приказ!
   - Но..., - Игнатов попытался возразить.
   - Никаких, но! До начала торжества - четыре часа. Срочно найти партнершу и вспомнить все танцевальные движения.
   - У меня не получится за столь короткое время. Я не смогу.
   - Только попробуй - не смочь! - размашисто погрозили подзорной трубой. - Я твое майорство ещё не утвердил до конца. Так, что, господин капитан, желаете быть майором? Идите, вспоминайте как танцевать. Кругом! Шагом, марш! Разговор окончен.
  
   ***
   Сияющая множеством свечей зала усадьбы графини Барановской доселе не видела такого количества орденов на мундирах офицеров. Они сверкали, переливались, привлекали внимание приглашенных гостей.
   Михаил Иванович Аничкин. Премьер-майор в отставке. Расположился рядом с хозяйкой бала. В одном глазу бывшего военного был зажат монокль, с помощью которого он читал перечень танцев на сегодняшний бал...
   ...Полонез
   ...Вальс
   ...Полька
   ...Лансье
   ...Краковяк
   ...Падепатинер
   ...Падеспань
   ...Котильон
   ...Франсез
   ...Падекатр
   ...Венгерка
   ...Галоп
   ...Мазурка
   Просмотрев до конца список, он с удивлением перевёл взгляд на графиню. - Любезная Анна Юрьевна, это, что? Всё?
   - Обижаете, дорогой Иван Михайлович. Это список до ужина. Гости немного отдохнут. А потом, на обратной стороне, продолжение танцев.
   - А! - премьер-майор пошамкал губами. - Простите, мою рассеянность. Не догадался перевернуть приглашение.
   .....
   К матери подбежала сияющая дочь. Всплеснула руками.
   - Chеre maman! (Милая мама. Франц.) Я сейчас танцевала с подпоручиком Лазаревым Сергеем Григорьевичем. А у него! На груди орден. Такой, такой... - Она прищурилась, сморщила небольшой носик. Начала описывать награду. - Красный крест в золотом, посередине буква "С", а внутри буква "В". Я прямо вся истомилась. Загорелось, что за орден? Моченьки, нет! Так хочется узнать?
   - Это, это, это... женщина с серьезным видом защёлкала пальцами. Начала вспоминать военные награды. Подняла руку. Зачем-то стала загибать пальцы.
   На помощь пришёл отставной премьер-майор. - Позвольте, любезная Анна Юрьевна, дать ответ вашей дочери. Милая Софья, это орден Святого князя Владимира.
   Девушка сцепила руки и зажмурилась от счастья. - Ах! Неужели! Не может быть! Самого Святого князя Владимира. Целый орден? Да, ещё так хорошо танцует и такой галантный и учтивый! - Её глазки засверкали. Лицо порозовело. Щёки налились алым.
   - Dis-moi, cher Ivan Mikha"lovitch? (Скажите, милый Иван Михайлович? Франц.) - озорница кокетливо замахала ресничками. - Ещё вопрос? Два танца назад, я танцевала с поручиком Алексеем Владимировичем Петровским, у которого на шеи весит лента, а на ней красный крест. Только, в этот раз, внутри креста женщина с нимбом. Это, что за орден?
   - Это, милостивая мадмуазель, орден Святой Анны.
   - Sainte Anne! (Святой Анны! Франц.) - лицо девушки расцвело от улыбки. Светло-голубые глаза стали наливаться синим туманом. На щёчках появились небольшие ямочки. (Ах, этот поручик! Был тоже очень ничего! Даже лучше подпоручика. А какой приятный голос! И как хорошо говорит по-французски - такой шарман!).
   - Любезный дядя, а какой из орденов лучше? Какой из них... самый, самый, самый?
   - Девочка моя, тебе-то зачем? - мать опередила ответ военного.
   Чертовка потупила глазки. Замахала ресничками. - И тот и другой оказывают внимание. Один, такой молодой и красивый. Второй, серьёзный и у него милый шрам на щеке.
   - Софьюшка, послушай совет матери! - родительница строго свела брови. - Ты лучше присмотрись, вон к тому отставному генералу-майору. У него и орденов поболее и лицо в шрамах.
   - Mais, maman! (Но, мама! Франц.) - вспыхнули костром. - Он же старый, хромой и не танцует.
   - Зато знатный, богатый и у него доход больше ста тысяч.
   К девушке подошёл бравый штабс-капитан. Лихо щелкнул каблуками. Вскинул подбородок. - Милая Софья Андреевна! - На его груди висело целых ДВА ордена. (Абсолютно неизвестных очаровательной затейнице). Кавалер представился. - Левашов Юрий Михайлович. Позвольте иметь удовольствие пригласить на танец!
   - С удовольствием, - девушка присела, сделала реверанс.
   Уходя, чертовка повернулась к матери, стрельнула глазами, показала... "Вот, дорогая маменька, какие кавалеры!, добиваются моего внимания! Не то, что ваш облезший, никому не нужный генерал. (Фи!).
   .....
   Группа солидных, умудрённых опытом господ, пока молодежь прыгала и дрыгала ногами в зале, решила удалиться и сыграть в "Фараона". Параллельно обсудить текущие, животрепещущие вопросы.
   Один из картёжников, похожий на усатого жука, выставил ставку. Положил карту рубашкой вверх. Щелкнул пальцами, как будто притягивая удачу. А потом обратился ко всем игрокам. - И все же? Милостивые господа, не могу понять - как такое возможно?
   - Вы о чём, дорогой Николай Григорьевич? - раздающий карты медленно перевернул колоду и не спешно сдвинул в сторону первую карту.
   Игрок мысленно чертыхнулся. Ему снова не повезло. - Я говорю об этих странных машинах князя Ланина которые строят редут. Например "Землерой"? Он копает дыры в земле. Лошади крутят большой винт. Он опускается под делением груза. Гребёт землю. Зарывается внутрь. А почему он не ломается, если вдруг встретит большой камень? Непонятно? Камень прочнее железа! Винт должен согнуться или сломаться! А он не ломается. Почему?
   Сосед усатого игрока, дождался очередного сдвига карт. Увидел свою. Радостно хмыкнул. - Так, вы, господин Лутошкин, спросили бы? Так, мол, и сяк. Интересуюсь? Чем вы камни выкапываете? - Счастливчик забрал деньги у банкира. Отложил выигрышную карту в сторону. Достал из колоды новую.
   Человек - жук недовольно сморщился. Ему не повезло. Он недовольно процедил... - Хоронятся, черти. На все вопросы пожимают плечами. Отвечают - военная тайна. А мне дюже интересно.
   Раздающий сдвинул карты. Усач увидел свою сверху. Чертыхнулся. Отдал пять рублей. Выбрал новую карту. Вернулся в разговор...
   - Возьмём машину, которая вбивает железные штыри в землю? Как она это делает? Непонятно? Представьте, к примеру иглу или гвоздь. Они похожи на штырь. Ударим по ним камнем. Забьём в землю. Потянули обратно - легко вытаскивается. Потому, что земля мягкая. А тут, стукнула машина по колышку. Вошёл в землю. Стоит - намертво. Не вытащишь. Как он держится? За счёт чего? - Опять военная тайна. Или два дня назад? Поднял в воздух на шаре огромную многотонную пушку. В ней тонн двадцать - не меньше. До этого народ катали в корзине. Считали вес каждого человека. А тут... раз! Двадцать тонн, зацепили. Оторвали от земли и перетащили внутрь укрепления. Как они это сделали? Как?
   Сосед носатого радостно хлопнул в ладоши. Ему снова повезло. Его карта была снизу. - Не имею понятия, милейший Николай Григорьевич. Только, вы снова проиграли. А я выиграл. Кстати, советую понизить ставку, иначе скоро превратитесь в бедную церковную мышь.
   - Я могу ответить, - вступил в разговор седовласый господин.
   - Уважаемый Пётр Сергеевич? - все удивлённо повернулись, посмотрели на гостя, который молча играл весь вечер. - Вы?
   - Да. Я знаю почему так происходит.
   - Почему?
   - Князь Ланин хитрец! Весь в деда. Тот тоже был в молодости изрядно изворотлив. А молодой князь - его полная копия. Возьмите и посмотрите на офицеров Ланина. Все холёные, довольные, начищенные, в белоснежных перчатках. Практически у каждого на груди орден. А то и два. Сравните с другими. Например, с офицерами шестого пехотного полка. Которые рядом копают флеши. И всё станет понятно.
   Присутствующие недоумённо начали переглядываться друг с другом. - И что должно быть понятно? И те и другие одинаковые. В форме. В погонах. При званиях-с.
   - Э не... - помахали пальцем. - Он собрал вокруг себя самых сметливых и догадливых. Таких же как он. Они не работают - они думают! Он им приказывает. Они ему придумывают. У него капитала - как у чёрта табака. Потом он осуществляет их придумки. Собирает. Использует. А любая придумка - это в будущем большие деньги!
   - Так уж и большие? - усач задумчиво почесал щеку. - Кому, например, нужна хреновина, которая собирает песок и насыпает его в мешки. Это же глупость?
   Седой прищурил глаза. Посмотрел на усача как на умалишённого. - Вам, сударь, не нужна, а купец, который изготавливает кирпич, или продаёт зерно, за этот механизм, душу продаст. Притом, все машины, которые вы видели - это, одна и та же. Просто у неё есть разные приспособления.
   Лутошкин скептически сморщил лицо. - Ну, не знаю, господа хорошие. Мне кажется, крестьяне или солдаты всё равно дешевле. Выгнал их в поле, наорал, напугал, выпорол в конце концов, и пущай работают от зари до зари.
   - А вдруг они заболеют? - седовласый не хотел уступать.
   - Ой, да что с ними будет? Вон, их сколько - как кроликов. Полежат - травы пожуют - вылечатся - никуда не денутся.
   - А если не поправятся? Помрут?
   - Тогда бабы ещё нарожают.
   - А вдруг не успеют?
   - Тогда, тогда... - усач закусил губу, задумался. - Не знаю.
   - Вот, - подняли палец. - Для этого и нужны машины. Я как поговорил с князем. Будто прозрел. Механика! Это великое дело! Стоят себе механизмы - работают сами по себе. Приносят хозяину деньги. А есть у тебя мужики - нет мужиков - им до лампады!
   Картежник, что сидел справа, заинтересованно переспросил седого игрока. - Пётр Сергеевич, а если сломаются? Ремонт-то поди дюже дорогой, да и делать будут долго?
   - Уж всяко быстрее, чем ждать, когда бабы нарожают.
   "Банкир" срезал колоду. Перевернул. Показал две первые карты. - Не знаю, не знаю, милейший Петр Сергеевич. Вы сейчас так расхваливаете будто продаёте?
   - Нет, милейший! Я не продаю - я их купил! Как только разобьём француза - машины станут моими. И поверьте - теперь! я знаю, что с ними делать. Они меня озолотят!
   - Так уж и озолотят? - на лицах игроков появились недоверчивые улыбки.
   - Может хотите пари?
  
  

Прелюдия 3. "Ой, что было, Шеф, что было! Этот Врунгель, оказался на редкость хитрой бестией! Несколько раз, порко канто мантина джорна билиссима оддове, он был ПОЧТИ у нас в руках!" (Мульт. Приключения капитана Врунгеля.)

   Разъярённый атаман казачьего войска Матвей Иванович Платов влетел в штабную избу. Увидел ожидавшего его полковника Чернозубова. С размаха хлопнул дверью. А потом четверть часа, используя чудеса русской словесности, распекал полковника лично, а также его ближних и дальних родственников до самого седьмого колена.
   Выдохнувшись на восемнадцатой минуте. Дойдя до золовок, уловок, уголовок и прочих прошма...вок, он повалился в кресло. Тяжело задышал.
   - Ты читал этот чёртов журнал?
   Лицо Чернозубова раскрасилось разноцветными пятнами. - Никак нет, ваше сиятельство. Я не читаю журналы вообще. Нет ни одной свободной минуты - некогда. Война-с!
   - А ты почитай! - На стол бросили толстое издание с надписью "ВЕСТНИК ЕВРОПЫ". - С двадцать третей по двадцать шестую страницы. Там всё подробно написано. Статья называется: Испугается ли Европа "Нового ужаса" из России.
   Полковник взял журнал словно ядовитую змею. С трудом открыл нужную страницу. Попытался начать читать.
   Атаман, с удивлением посмотрел на старания подчинённого, выхватил издание. - Дай, сюда! Сам всё расскажу. - Он свернул журнал в трубочку и ударил им по столу.
   - Какой-то французский бумага-марака с именем, прости господи ругаться не хочется, отправил нашим московским марако-бумагам статью, в которой убеждает, что у тебя, в Четвертом казачьем полку, создано "Unite d'elite de plastuns de combat"! (Элитное подразделение боевых пластунов. Франц.).
   - Чего создано? - глаза полковника выкатились от удивления.
   - Того! Пишут, в твоём полку! Проходят службу бездушные солдаты-убийцы. Которых ты готовишь для выполнения особо опасных поручений.
   - Э... Ваше сиятельство, это навет. Это навет и клевета. Ничего такого я не делаю. И никого не готовлю.
   - Точно? - подозрительно прищурили глаза.
   - Истинный крест! - перекрестились, повернувшись в сторону иконы.
   Атаман хмыкнул. Продолжил наезд на подчинённого...
   - Француз пишет, ему удалось поговорить с одним из охранников генерала, который перед смертью кое-что успел рассказать о русских демонах. Так он рассказал такой ужас! Что твои казаки обладают дьявольскими способностями. Могут больше недели не есть, не пить, не спать. Пять минут не дышать под водой. Почти сутки, не останавливаясь бежать вслед за лошадью. И многое, многое другое. А ещё, он лично видел, как один из казаков ударом кулака пробил дыру в каменной стене величиной с лошадиную голову!
   Чернозубов закатил глаза. Затряс головой. Даже начал заикаться. - Матвей Иванович, ересь! Как есть ересь и чертовщина! Разве можно кулаком пробить кирпичную стену?
   - Ересь, не ересь, а пишут - четверо солдат твоего полка, используя специальную подготовку "Пластунов", два с половиной месяца назад, пробрались в хорошо охраняемый дом генерала Юзефа Понятовского. Перебили охрану. А это почти полсотни человек. Связали прислугу. Это ещё двадцать человек. Подняли шум на весь город. Походу дела взорвали склад с порохом. Сожгли два стоящих рядом дома. А потом, под покровом ночи, из окружённого войсками здания, выкрали генерала, вместе с любовницей и секретными документами. При этом не получили ни одной царапины.
   - Матвей Иванович, уверяю вас! Ничего такого казаки не делали. Притащили генерала. Помню. При нём была записка. Что подарок от жителей Вильно. Но, чтобы мои солдаты вытворяли, такое! Как в статье, этого брехливого француза. - Всё враки и полная ложь. Я своих казачков знаю.
   Платов угрожающе помахал журналом перед носом полковника. - А это, тогда, что? С этим, не поспоришь. Это между прочим - документ! Мне его прислал сам министр Аракчеев!
   Спрашивает, что за "Пластуны"? Хитро намекает - когда будут новые подвиги?
   Чернозубов вытянулся. Начал преданно поедать начальство глазами. - Ваше сиятельство, вы же сами сказали - их писатели выдумщики и вруны, наши напечатали, а мне разгребай.
   Атаман отошёл в сторону окна. Посмотрел на улицу. Помолчал несколько минут. - Значит, говоришь... Ничего такого не было?
   - Никак нет. Нашли связанного поляка в поле. Подняли. Встряхнули. Привели в чувство. Привезли в штаб. Сдали. Всё!
   Руководство продолжило, задумчиво смотреть в окно. - Жаль. Очень жаль.
  

Глава 3.

   Полный, розовощёкий, похожий на колобка, человек, с трудом забрался на наблюдательную вышку. Тяжело дыша, подошёл к князю Ланину. Представился. Поздоровался. Задал вопрос.
   - Ваше сиятельство, неужели правда, о чём я слышал?
   Главнокомандующий редута перестал осматривать стройку. Повернулся в сторону прибывшего. Почтительно склонил голову. - Милейший Кравцов Потап Григорьевич, откуда я знаю, что вы слышали. И уж тем более не знаю правда это или нет.
   - Как же? Дорогой Кирилл Васильевич, говорят сегодня вечером собираетесь расстрелять из пушек мою деревеньку - Шевардино? Мешает, видите ли, она вам. Захотелось потешиться - разметать крестьянские домишки по брёвнышкам.
   - Что за бред? Кто сказал такое?
   - Сосед мой, Иван Петрович Ладышкин. А ему, по дружбе, поведал Задворкин Сергей Михайлович. А тому передал Горин Антон Иванович. А уже ему сказал князь Волконский Пётр Дмитриевич. Который слышал от вас на балу у графини Барановской. Когда вы изволили показывать летающий в небе шар.
   Вселенец повёл плечами. Сморщился. - Потап Григорьевич, услышали непонятно, что. Неизвестно от кого. Через пятые-десятые уши. И сразу наводите панику. Уверяю вас. Никто не собирался расстреливать вашу деревню из пушек. Знаете сколько сейчас стоит порох, картузы, запалы? Про ядра - вообще молчу. Они на вес золота.
   Помещик достал платок. Вытер вспотевший от волнения лоб. - Слава богу и всем святым! А то я ужо испугался. Значит, не будете расстреливать Шевардино из пушек?
   - Нет, конечно. Что я дурной, что ли? Я её, дорогой Потап Григорьевич, просто... - сожгу.
   Собеседник от такой новости закашлялся. Подавился воздухом. - Как сожжете? Почему? Зачем?
   Князь дёрнул щекой. - А чего, она!!! Стоит! На пути моего редута. Свет божий загораживает.
   - Кк-ка-ка-кой свет? - помещик начал заикаться.
   - Вон, тот, - махнули рукой в неопределённом направлении. - Я редут строил-строил. Деньги вкладывал-вкладывал. Людишек мастеровых гонял-гонял. А сейчас оказывается, что? Какие-то деревенские землянки портят вид на mon architectural ensemble! (Мой архитектурный ансамбль. Франц.).
   Обиженный землевладелец замахал руками. - Постойте, милейший Кирилл Васильевич, я ничего не понимаю. Вы так шутите или всё же говорите серьезно?
   - Увы, дорогой Аркадий Семенович. Абсолютно серьёзно. Мешает мне ваша деревня. - Резко постучали ладонью по горлу. - Вот она, у меня, где!
   - Чего вдруг она начала мешать? Раньше не мешала?
   Князь выставил ногу вперёд. Махнул подзорной трубой в сторону леса. - Сейчас объясню... Смотрите. Видите, густые заросли кустарника. Рядом идёт дорога к деревне.
   - Вижу, и что?
   - А теперь, представьте... Из леса, в сторону редута, пойдет десять тысяч французской пехоты. Представили?
   - Пока не особо.
   Вселенец скривился. Нервно побарабанил пальцами по перилам ограждения. Глубоко вздохнул. Набрал воздуха. Выдохнул. - Хорошо пусть будет двадцать тысяч пехоты! - Посмотрели на собеседника. Оценив, что он не воодушевился цифрами. Решили добавить. - Пятьдесят тысяч пехоты и десять тысяч конницы! А ещё сто пушек. И вот! Вся эта огромная волна французов движется на мой маленький, скромненький, новенький редут. Видите? Как их много? Всё заполнили. Места свободного нет. Дыхнуть нечем.
   Помещик, ничего не видел и не понимал. Он снова достал платок и вытер лицо. - Кирилл Васильевич, голубчик! Дорогой мой человек! Да, пущай будет хоть сто тысяч пехоты и двести конницы. Идут по дороге и идут. Вы мне лучше ответьте, накой ляд, вам помешала моя деревенька. Зачем вы собрались её сжигать?
   - Как зачем? Я же рассказываю... - у меня пушки. А они идут. Я начинаю стрелять. Неприятель в ужасе разбегается и прячется в вашей деревне. А потом начинают стрелять в ответ по моему редуту! Трах бах - пули, ядра и картечь - всё полетело в мою сторону. И тут, может случиться ужасное - кого-нибудь ранит или не дай бог убьёт. И что мне делать тогда? Придётся стрелять в ответ ядрами. Разносить по щепкам вашу деревню. А заряды знаете какие дорогие? Так, что я подумал и принял решение заранее сжечь деревню. И мне дешевле и врагам больнее.
   Кравцов с силой зажмурил глаза. Начал тереть руками. - Но, это же произвол? Спалить деревню по такому предполагаемому пустяку. Вдруг французы не придут. Или придут и пройдут мимо. Может быть они вообще не будут прятаться в деревне?
   - Будут, будут. Ещё как будут. У них другого выхода нет.
   Расстроившийся гость снова замахал руками. - И всё же! Это безобразие. Я буду жаловаться.
   - Кому? Наполеону, который притащит сюда сто шестьдесят тысяч солдат и почти шестьсот орудий? Или Кутузову, который приказал уничтожить пушки, которые будут стрелять из-за домов вашей деревни?
   - Я, я не знаю... - Кравцов весь скукожился. Чуть подсел. Сделал печальное лицо. - Милостивый Кирилл Васильевич, а что делать?
   - Что делать? Что делать? - вселенец пожевал воздух. - Знаете, что? Продайте деревню. Скажем, тысяч за пять. И мне хорошо и вам не обидно.
   - Кому я продам? Кто её сейчас купит? Народ весь поубежал.
   - Я куплю.
   - Вы? За пять тысяч?
   - Да.
   - Кирилл Васильевич, я сено продаю с полей почти за семь.
   - Тогда за три.
   Лицо помещика налилось алым цветом. - Какие, три? Там, новый дом с парком, конюшня, амбар, беседки резные. Ручеёк бежит выложенный камешками. Прудик с рыбками... А знаете, что? Берите, за двадцать пять тысяч?
   Ланин ухмыльнулся. Дёрнул головой. - Не, милостивый государь. Жечь? Своё имущество. За двадцать пять тысяч - не интересно. Либо бесплатно, либо за две. Определяйтесь. У вас половина часа.
  
   ***
   Первые штабные офицеры отступающего русского войска начали пребывать в окрестности Шевардино. Хмурые, не выспавшиеся, уставшими глазами, они рассматривали место будущего сражения.
   Двое из них повернули коней в сторону странного сооружения похожего на половину большой раковины. Ремесленники деловито убирали леса. Заканчивали покраску стен в приятный голубой цвет.
   Военный, который был чуть потрезвее, встряхнул головой. Не поверил в увиденное. Удивлённо переспросил у друга. - Господин майор, вы только посмотрите на это безобразие? Чтоб я сдох! Если это не сцена летнего театра. У моей матушки, под Петербургом. В имении. Один в один такая же.
   Напарник медленно объехал непонятный объект. Собрал свои мысли воедино. После чего выдохнул. - Ха, ротмистр. Sept mille diables! (Семь тысяч чертей. Франц.). Вы правы. Действительно, сцена. - Он остановил лошадь. Приподнялся в седле и недовольно осмотрел округу. - Нет, вы, поглядите на этих "Putain de brиleurs de vie"! (Чертовых прожигателей жизни. Франц). Мы, значит, истекаем потом, отступаем, купаемся по рыло в грязи и крови... А они, развлекаются. Смотрят спектакли. - On a mis en place, ici, vous savez, un spectacle de Variеtеs-Montansier! (Устроили, тут, понимаешь, Варьете-Монтансье! Франц.).
   ............
   Миловидная барышня остановила карету возле мосточка через небольшую речку. Вышла наружу. С интересом начала рассматривать как странное приспособление, похожее на колодезного журавля, сняло с телеги большого деревянного ежа, и повернувшись, стало медленного топить его в воде. Утяжелённое камнями изделие из заострённых брёвен и сучков быстро погрузилось на дно. К нему подплыли два мужика, отцепили верёвки. Механизм развернулся к следующей повозке, которая заняла место первой. Очередного шипастого ежика снова быстро подцепили. Механизм повернулся. И начал потихоньку опускать его в реку.
   Поручик Сосновский, как положено главному покорителю женских сердец 22 бригады, первым заметил и оценил незнакомку. Он в пол-оборота обернулся к ближайшему от него рядовому. Позвал его. - Торопкин, рысью ко мне.
   - Кто, я?
   - Кадило от ерша...
   Солдат мгновенно всё понял и стреканул в сторону офицера. Вытянулся. Начал преданно поедать глазами начальство. - Слушаю, ваше благородие.
   - Узнаешь кралю? - кивком указали на девушку, рассматривающую во все глаза процесс заполнения реки колючими препятствиями.
   Тот внимательно осмотрел девицу. Удивлённо воскликнул. - Не может быть? Неужели она?
   - Может, Торопкин. Всё может. И это действительно она.
   - Так, ваше благородие, откель она здесь?
   - Отсель, Торопкин. - Сосновский поджал губы. Нахмурился. - Не задавай глупых вопросов. Давай! Быстро метнулся и принёс мне цветы.
   Подчинённый оторопело вытаращил глаза. - Ваше благородие, дык куда метнуться? Гдежь я возьму их? Кругом жа одна вода, камни, да ёжики шипастые.
   В ответ обожгли злым колючим взглядом. Прошипели сквозь усы. - В поле, болван. Бегом, марш. Возьми, найди что-нибудь колюще-режуще-рубящее. Накоси и принеси. Живо!
   - Слушаюсь, господин поручик.
   .....
   Сосновский, взмахнул большим букетищем травы, среди листвы которой торчало несколько жалких полевых ромашек, и подошёл к рассекреченной незнакомке.
   - Мадмуазель Глафира, разрешите выразить почтение и восхищение вашей прекрасной особой. Примите... - Он протянул актрисе огроменную копну листвы. - От вашего самого горячего воздыхателя.
   Девушка с трудом взяла букет. - Ах! Ваше благородие господин Сосновский! Вы? Здесь? - Она с трудом переложила букет с одной руки в другую. - Спасибо. Так приятно и неожиданно.
   - Милая Глафира Павловна, - поручик щегольски провёл пальцами по усам. - Позвольте поинтересоваться? Какими судьбами занесло в эту далёкую московскую провинцию?
   - Я приехала с театром. Вечером будем играть, петь. Пожалуйста, приходите. Буду рада видеть.
   - Обязательно и непременно-с, приду.
   Очаровательница окинула взглядом присутствующих. Поправила платок. Снова посмотрела на офицера. - Аркадий Иванович? Я хотела узнать. А господин поручик Селезнёв Иван Ильич? Он? Тоже? Здесь?
   - Поручик Селезнёв? - удивился Сосновский делая серьезное задумчивое лицо. Нахмурил лоб, вспоминая. Почесал пальцем висок. - Увы-с. Милостивая госпожа Суконникова. Не знаю такого.
   - Как же, Аркадий Иванович? Он же служил вместе с вами? Такой, чуть пониже, с серыми, печальными глазами?
   - Ах, любезная Глафира Павловна. С кем я только не служил. Кого я только не встречал. И с серыми, и с белыми, и даже с зелёными глазами. А сколько я убил на дуэли! И не сосчитать! Кстати, последнего заколол именно с серыми, печальными глазами. Один удар - один укол - и всё! Уже давно на погосте - мир его праху.
   - Заколол? На дуэли? - девушка испугано прижала руки к груди.
   Сосновский, видя, что перегнул палку. Решил исправиться. - Мадмуазель Глафира. Вы, наверное, что-то перепутали. Хотели спросить о штабс-капитане Селезнёве Иване Ильиче?
   - Божечки святочки! А он, что? Уже штабс-капитан?
   Поручик ненавязчиво повернулся. Чуть подался вперёд, показывая на груди два ордена. - Да-с, любезная Глафира Павловна. Штабс-капитан. - А вообще, мы здесь, все! Как один - герои! И нам есть, что показать. И чем похвалиться.
   Гостья продолжала жалостливо задавать вопросы. - А господин Селезнёв Иван Ильич? Он, тоже? Герой?
   - Ещё какой. Но! Милостивая сударыня, - глаза опустили в землю. Тяжело вздохнули. - Не хотел вас расстраивать, а придётся... Он серьёзно ранен. Даже смертельно...
   Девушка закатила глаза. Качнулась. Приготовилась упасть в обморок. - Ох-тя, божечки мой! Как? Куда? Когда?
   - В сердце. Думаю, вряд ли выживет. Да-с. Le destin est un mеchant, mademoiselle! (Судьба-злодейка, мадмуазель! Франц.). От неё не уйдёшь. У каждого своя дорога. И у многих она последняя...
   Влюблённая особа начала заваливаться. Её нежно подхватили. - Кстати, а вон, и он! Летит. - Показали на штабс-капитана, быстро бегущего в их сторону с ещё большим букетом травы.
   Поручик сделал доброе дело. Подержал в руках. Поставил обмякшее тело на место. Немного отошёл в сторону. Недовольно скривился. Забормотал под нос...
   - Несётся - черт ретивый. Сердцеед - недоделанный. Эх, жаль! Князь запретил дуэли из-за неё. А то я бы показал кое-кому кто из нас лучше и достоин большего.
  
   ***
   Макарка Болотин, главный слухач, направленный, от группы московских землекопов, на прослушивание "Коломенских новостей", сидел на нижней ветке ближнего к радиоузлу дерева. Забравшись заранее, за несколько минут до начала передачи, он приготовился внимательно слушать и запоминать всё, что будет передавать тарахтелка.
Прозвучала приятная музыка, сигнализирующая о начале трансляции. Макарка напрягся и начал не просто слушать, а ещё повторять про себя слова, звучащие из рупора.
  
   .... - Добрый день, уважаемые слушатели. В эфире самая популярная станция страны - "Радио Коломна". Московское время четырнадцать часов пятнадцать минут после полудня. Сегодня у нас в гостях князь Кирилл Васильевич Ланин, который выступит с важным объявлением. Прошу, ваше сиятельство, говорите.
- Здравствуйте, дорогие друзья. Объявляю рабочий день на один час короче. Сегодня. В восемь часов вечера. У восточной стены редута. Состоится представление театра из Коломны. Приглашаю всех прийти и посмотреть на выступление актёров.
- Ваше сиятельство? - ведущий, заметив, что гость собирается уйти, решил остановить его. - Не могли бы ответить на несколько вопросов наших слушателей?
- Кх-м, - недовольно прохрипели в ответ. - Вообще-то я сильно занят. Но, так и быть. Останусь на пару минут. Спрашивайте.
- Ваше сиятельство, всех интересует? Мадмуазель Суконникова приехала? Она будет сегодня выступать вместе с театром?
- Конечно. Как без неё. Она актриса театра. Значит будет выступать.
- А правда говорят, что она признана "Золотым голосом России"? И что её неоднократно хотели выкрасть враги из-за границы?
- Нет, это неправда. Я не слышал такого. Особенно про кражу из-за кордона. Это какой-то бред. Про "Золотой голос" тоже ничего не скажу. Не знаю, кто её признал. Что это за конкурс? По моему мнению, максимум, на что она способна претендовать - это "Серебряный голос". Может быть "Позолоченный", но не более.
- Месье Ланин, ещё все говорят, что вам постоянно приходят предложение продать Глафиру. Ходят слухи о каких-то заоблачных, безумных, просто немыслимых суммах. Например, что Император Священной Римской Империи и первый австрийский Император Франц I, ради неё, присылал делегацию послов и предлагал за обычную крепостную певунью - пять миллионов австрийских шиллингов?
- Уважаемый ведущий, это ложь, распространяемая завистниками и злопыхателями творчества певицы. Не скрою - Суконникову хотят купить. Но, за гораздо меньшие деньги. Насколько помню, последнее предложение было всего двести тысяч рублей. Как видите, это не миллион. И уж тем более не пять....
  
   - Не может быть! - под Макаром, от таких цифр и новостей, обломилась ветка и он вместе с листвой свалился на землю. Поднялся. Потирая место чуть ниже спины, быстро похромал в сторону села Семёновское. Приговаривая, чтобы не забыть. - Цельных пять миллионов! ПЯТЬ! Мать её за душу! Пять миллионов немецких денег! За простую крепостную девку! А наши земляры копают, и не знают. А тут... Такое!!!
  
   ***
   Реклама - великое изобретение человечества. А антиреклама превзошла, это изобретение, в несколько раз.
   Яблоку некуда было упасть перед небольшой театральной сценой. Посмотреть выступление, помимо многочисленых работников, пришли все, кто мог дойди из ближайших деревень. И стар и млад и даже больные, косые, хромые с младенцами на руках. Люди желали посмотреть, а точнее услышать голос крепостной девицы, за которую сам Император Священной Римской Империи собирался заплатить невиданные деньги. Кто-то говорил пять. Кто-то десять. А кто-то даже цельных сто миллионов.
   На суд уважаемой публики был представлен патриотический спектакль "Артиллерийская баллада".
   Люди стояли стеной. Седой, глуховатый старичок-лесовичок, где-то из задних рядов, понимая, что с его силами и возрастом вперёд не пробраться, толкал в бок знакомого высокого парня...
   - Стёпка, слышь? Ась? Стёпушка? Не молчи. Чагось, там? В ракушке? Начала петь, эта... пигалица? Которая стоит кучу немецких денег?
   - Не до этого ей, - пробурчали в ответ. - Она собралась на бал-маскарад. Одела мундир своего кузена - корнета от артиллерии. Бегает в нём по сцене и всех дурит - будача она и есть настоящий офицер.
   - Чегось делает? - откуда-то снизу посмотрели на говорившего. Дёрнули за руку. - Как может баба быть хфицером? Да ещё артиллеристом? Ересь это и плутовство! Ты лучше кажи - когда, ента Глафира, петь начнёт? Ужо сказывают голос у неё дюже золотой.
   - Откуда я знаю? Там, у них, война началась с французами. Так она вообще прямо в чужом мундире поскакала воевать.
   - Куды поскакала?
   - На войну. Грит, Родину спасти надо. Моченьки нет - огонь кипит в груди!
   Лесовик затряс седой бородой. - Вот, дурында! Война - дела мужицкое. Баб не берут.
   Действие спектакля увлекло парня настолько, что он не заметил, как засунул большой палец в рот и начал нервно грызть ноготь. - Ой, не знаю - не знаю, дедуль. Тута-ча всё могет быть. Такое начинается! Вона ужо прискакала к Кутузову. Грит, так и сяк, возьмите в офицеры. Ради Христа! Он как раз думает. Брать - не брать.
   - Кто, Кутузов?
   - Нет, кочерыжкины дети - Наполеон. Ну, вота-ча... - всё! Уговорила князя. Остаётся служить. Кутузов сказал - носи мундир чужой, как свой. Руку пожал и орден приколол на грудь.
   - Не может быть! - старичок привстал на носочки. Попытался выглянуть из-за спины стоящих впереди зрителей.
   - Ого! - Степан присвистнул. По толпе пошли крики удивления.
   - Чего-сь, там? - дед не оставлял попыток найти окошечко. Метался из стороны в сторону. - Сподобилась? Петь, будя? Ужо в конце концов?
   - Не, - Степан ошалело посмотрел на лесовика. - Вызвала самого задиристого поручика на дуэль. И при всех господах офицерах собралась его застрелить...
   .......
   - Дорогие друзья. В завершении нашего выступления. По многочисленным просьбам. Несравненная Глафира Суконникова, исполнит новую песню под названием "Москва златоглавая". Она посвящена всем русским людям - защитникам нашей славной, древней столицы. Слушаем, а кому любо подпеваем.
   - Москва златоглавая, - едва слышно начала распевку миловидная девчушка в мундире корнета.
   - Перезвон колоколов, - её голос, подобно водопаду, наливался, расширялся, набирал силу, с шумом выплёскивался наружу.
   - Царь-пушка державная, аромат пирогов, - он заиграл, зашумел, заискрился переливами, красками, оттенками.
   - Эх!!! конфетки-бараночки, словно лебеди-саночки, - волна энергетики, усиленная двумя десятками гармоней, пошла по многотысячной толпе подобно ловине. Начала сжимать сердца, выбивать слезы из глаз.
   - Ой, вы кони залетные, слышен крик ямщика.
   Молодицы румяные, от мороза чуть пьяные
   Грациозно сбивают рыхлый снег с каблучка...
   ......
   - Матерь божья! - удивлённо звучало со всех сторон в ответ на пение. - Ай да девка! Ай да красная! До чего же ладная, складная, голосистая... Хрен, этим немцем, а не сто миллионов! Не отдадим!
   - Кого?
   - Ни её, ни МОСКВУ!
  
   ***
   Огнедышащий кавказский парень, он же командующий второй Западной армией, Багратион Пётр Иванович, недовольно раздувая ноздри, зашел к Кутузову.
   - Ваше сиятельство, я только, что объехал и посмотрел всё, что наворотил, этот... горе полковник. И вот мое мнение! Из него строитель фортификаций! Прости господи! - Посмотрели на икону. - Как из меня пьяный горшечник. У меня нет слов - это безобразие!
   Кутузов сидел за столом перед картой, кутался в шинель, пил чай. Глотнув кипятка, он не торопясь произнёс. - Напрасно вы так о князе Ланине, любезный Пётр Иванович. - Поднял указательный палец, покачал им. - Между прочим, сам государь-император, в своём последнем письме хвалит его и называет... Un talent jeune et talentueux. (Молодое и талантливое дарование. Франц.).
   - Не может быть! - не поверили сказанному. - Ваше сиятельство, простите! Но, это - чёрт знает, что! А не укрепление. Какого дьявола! Он всё замаскировал? Зачем эта листва, кусты, цветочки? Он бы ещё...- Il a cassе la serre et a lancе les oiseaux. (Разбил оранжерею и птичек запустил. Франц.). Мы в армии - или где? На черта он спрятал все пушки? Завалил ветками? Что это за сети по всему редуту? Как он через них будет стрелять?
   Командующий спокойно погонял чай между щёк. - Милейший Пётр Иванович, вам что-то не нравится? Говорите, прямо. Не таясь
   Багратион нахмурил густые брови. - Говорю, прямо. Не нравится - ВСЁ! Я не смогу воевать на этом ужасном участке поля! Где этот плут и мошенник перекопал, изувечил, изуродовал каждый метр. Тут же везде - яма на яме, рытвина на колдобине. Какого черта навалили камней у леса? Что за узкие траншеи в земле? А ежей, в реку, насовали, зачем? Как я буду наступать? Обходить? Совершать фланговый прорыв? Мне потребуется скорость, напор, быстрота. А здесь? Солдаты сразу же поломают ноги. Искалечатся. Про конницу молчу, вообще!
   Кутузов покрутил стакан с чаем. Погрел руки о стенки сосуда. Подул на горячую воду. Посмотрел куда-то вдаль. - Дорогой Пётр Иванович, а ты не будешь наступать.
   - Как не буду? Как можно бить неприятеля не наступая?
   - Вот, так... Отведешь войска в сторону Семёновского. Встанешь за лесом. Недалеко от флешей. - Ткнули пальцем в карту. - Здесь. И будешь ждать.
   - Чего ждать?
   Главнокомандующий снова сделал глоток. Укутался в шинель. Таинственно помолчал. После чего произнёс. - Моего приказа.
   Багратион сощурился. Хлопнул рукой по ноге. - Я-то отойду. Чего не отойти? Я уже давно отхожу. Когда надо драться и гнать француза в обратную сторону! Только кто это будет делать? А? Понял! Воевать будет - этот, ваш Jeune talent? (Молодой талант. Франц.).
   В ответ спокойно покачали головой. Поставили стакан на стол. - Вначале редут, пушки, обманки и перекопанное ямами поле. А потом посмотрим.
  
   ***
   Трое ряженых крестьян остановились отдохнуть на холме, в нескольких метрах, от хорошо накатанной просёлочной дороги. Один из них залез на высокий куст. Вытащил подзорную трубу. Осмотрел окружающую местность. Увидел пушки, расположенные в линию с левой и правой стороны высокого холма. Начал считать.
   - Двадцать пять... шесть... семь... восемь. - Убрал окуляр от глаз, посмотрел вниз. Продублировал информацию находящемуся снизу. - Янек, вижу двадцать восемь пушек. Стоят вплотную друг к другу. Рядом с каждой пушкой по два-три человека обслуги. Получается вся местность просто набита русскими орудиями. С той стороны тридцать и с этой двадцать восемь.
   Наблюдатель поднёс оптический прибор к глазам. Продолжил бубнить под нос. - Так, привезли ещё одну. И ещё. Стало быть... двадцать девять. Тридцать. С каждой стороны по тридцать орудий. Итого шестьдесят штук. Все - 12-фунтовые.
   Трубу повернули чуть в сторону. - Здесь у нас, что? - Он вдавил окуляр в глаз. И тут же начал ругаться. - Ах, вы! Московские курвы! Добры паны, поглядите на них! Что вытворяют, эти скотинки?! Надо же было додуматься до такого непотребства?
   - Янек, чего, там? - приятель, стоявший у ствола, спросил сидящего наверху.
   - Гжегош, не поверишь! Сучьи дети! Притащили к пушкам деревянных кукол, разодетых в форму солдат. Поставили рядом. Будто те пушкари.
   Внизу удивлённо задрали голову. - Не может быть. Вот так новость! И зачем?
   Очевидец не ответил. Застыл на несколько минут. Стал подробнее разглядывать происходящее возле холма. Снова наклонился вниз. - Гжегош, они не просто поставили обманки, они меняют их местами. Будто, те настоящие, живые люди. Они двигают их по полю. Несколько солдат, ходят среди деревяшек и перетаскивают с места на место.
   Снова поднёс трубу к лицу. Продолжил описывать увиденное. - Вон, человек. Взял чучело, перенёс, поставил. И другой передвинул куклу. А вторую положил на землю.
   - Матка Боска! - после очередного наблюдения, высотник чуть не сорвался с ветки. Начал сильно ругаться. - Ах, вы, черти запечные! Поглядите на этих христопродавцев! Уже ни в какие ворота!
   Приятель решил позубоскалить. - Матюгаешься, будто деревяшки ожили?
   - Нет! Мать моя - курва! И соседская жена - тоже! Гжегош, это гораздо хуже!
   Внизу дерева приплясывали от нетерпения. Ждали ответа. - Янек, чего, там? Говори скорей!
   Верхолаз, с максимально возможной скоростью, спустился вниз. Быстро подошёл к сидящему у соседнего дерева третьему разведчику. Тот, полулежал, оперевшись спиной на ствол. Крутил полевую ромашку в зубах. Думал о чём-то своём.
   - Пан Каминский, разрешите доложить? Очень важное наблюдение.
   - Докладывай, - ответили, не выпуская цветок изо рта.
   - Все тридцать пушек, которые русские притащили на эту сторону холма - это обманка.
   - Как обманка? - переодетый офицер вскочил с места. Выплюнул ромашку изо рта.
   - Пан капитан, я всё хорошо рассмотрел! Это не пушки. Деревянные макеты! Они, все! До единого! Из дерева.
   - Не может быть!
   - Пан Каминский! - протянули наблюдательный прибор. - Взгляните сами. В трубу чётко видно, стволы - не железные. Не блестят на солнце. Грубо покрашены черной краской и не имеют выходных отверстий. А ещё, вокруг них, стоят деревянные куклы, одетые в военные мундиры. И их зачем-то двигают по полю.
   Офицер выхватил трубу, быстро подошёл к насиженному кусту. С кошачьей легкостью залез на место наблюдателя. Затих и внимательно осмотрел окрестности...
   - Дьявол меня разорви! - раздалось громкое шипение сверху. А потом спустя несколько минут забористая ругань. - Чёртовы москальские курвы! Это же надо - придумать! Всё! Всё - из дерева. Даже ядра у пушек - сложили горкой - и те деревянные!
  

Прелюдия 4.

   - Доброе утро!
   - Для кого доброе, а для кого - может быть, и последнее, сэр!
   - Я бы хотел заказать у вас нечто, похожее на большой ящик.
   - Ящик? Это называется гробом, сэр.
   (Фильм. Человек с бульвара Капуцинов.).
  
   Пёстрая, раззолоченная свита - маршалы, генералы, адъютанты почтительно склонялись, улыбались Наполеону. Все вместе и по очереди восхищались императором...
   - Ваше величество, наконец-то! Слава, господу нашему и... Вам!
   - Разрешите поздравить, сир!
   - Свершилось! Дикари остановились. Собрались вместе. И решили сразиться. Государь, у вас появилась прекрасная возможность записать на счёт очередную... Великую победу. Виват, императору!
   - Виват! - наполненные фужеры поднялись к потолку.
   - Сир! Присоединяюсь к поздравлениям. Думал, так и будут убегать до ихней Сибири. Или туда, где заканчивается земля. Ан, нет. Остановились! И собрались подраться. Глупые московские варвары! Да кем они себя возомнили?!
   - Главное, господа, чтобы они не передумали! А то придётся опять бегать, выскребать по всем закоулкам.
   - Ваше величество! А, я! Как почётный летописец и счетовод. Заявляю! Одержав очередную викторию... По числу побед. Вы, обойдете Фридриха Великого, и вплотную приблизитесь к Александру Македонскому. А там, всего пять побед, и мой император - лучший из лучших! Виват, Императору!
   - Виват! - громко поддержали самого красноречивого.
   Одному из подхалимов наконец-то удалось подойти ближе других. - Государь! Я верю, это будет самая быстрая и лёгкая битва. Из всех, которые были когда-либо. Вы разобьёте варваров настолько стремительно, быстро, скоротечно! Что мы не успеем допить вино из бокалов. И после битвы, все будут повторять прекрасные стихи...
   Победа была настолько легка
   Как выпитая залпом бутылка вина.
   Наполеон нахмурился. Ему не понравились ни стихи. Ни отношение к предстоящему сражению.
   Льстец заметил выражение лица властелина. Тут же поменял предложение. - Нет, сир! Московиты не достойны легкого поражения. Своим отступлением и бегством они заслужили резню. Пусть будет самая долгая и кровавая битва. Расстреляем дикарей из пушек. Порубим на куски. Зальём свинцом! Исполосуем штыками наших солдат. Сир, после нашей победы от русских останутся...
   Горы трупов вдали
   Воронье и гробы.
   Бонапарт повёл бровью, показывая, примерно так и будет.
   К его уху удалось продвинуться одному из "свадебных генералов". - Ваше величество, если мне будет дозволено высказаться... Я, как человек придерживающийся правых взглядов, предлагаю начать битву ударом справа. Весь мир должен знать - Наполеон и Франция постоянно правы. И всегда бьют первыми, сильно и справа!
   Маршал в широкой шляпе оттеснил генерала. - Мой император, я бы не стал слушать Де Бонзема. Он слишком стар, самонадеян и глуп. И мало понимает в современной тактике и стратегии. Правый фланг неприятеля находится за рекой. С их стороны берег круче и выше нашего на двенадцать метров. А ещё подход к реке, после прошедшего дождя, заболочен. Войска увязнут. Что сыграет на руку неприятелю. Зато, слева - прекрасное, ровное, утоптанное поле. Кутузов разместил там пару десятков пушек. А большую часть войска отвёл в центр. Получается смешно и глупо - их жалкие пушки против нашей кавалерии. Если, мой император, воспользуется опытом герцога Мальборо и виконта де Тюренна. И повторит лихую атаку конницей. Неприятель даже не успеет заложить заряды, как будет сметен драгунами. Сир, стремительный рывок, удар и они побегут увлекая друг друга. Мы же быстро развернём их пушки и будем стрелять по отступающему врагу.
   Наполеон выслушал предложение. Несколько раз недовольно дёрнул щекой.
   - А что думаешь, ты? - Бонапарт обратился к разряженному гостю, который медленно цедил арманьяк из фужера.
   - Чушь, - ответили, ехидно улыбаясь. - Что слева, что справа. И там, и там... долго и муторно. - Моё мнение, бить в центр. Сразу! Разом! Кутузов собрал всю армию почти в одном месте. Поступим как король Швеции Густав Адольф. Создадим железный кулак. Выдвинем вперёд пушки. Много пушек. Поставим как можно ближе друг к другу. И создадим огненный вал. Час, два, три будем стрелять, стрелять, стрелять - сметая всё со своего пути. Дикари не выдержат тысячи ядер. И побегут, сверкая пятками.
   - А если не побегут, - переспросил кто-то из свиты. Находясь в самом углу помещения. Его даже не было видно за стоящими спереди. Все расступились, показывая императору худосочного человека. - Сир, я хорошо знаю варваров - вредные, упёртые, злобные. Они могут под огнём подтащить свои пушки и начать стрелять в ответ.
   Наполеон выслушал, перевёл взгляд на родственника. Напыщенный хлыщ покрутил оставшуюся жидкость в фужере. Беспечно ответил. - Тогда сделаем вид, что пойдём слева или справа. А потом опять ударим в центр. И будем долбить, до тех пор, пока не побегут или не закончатся. Когда-то они должны закончиться? Их меньше и боевого опыта нет.
   Бонапарт задумчиво покусал губу. Пристально осмотрел присутствующих. Подал знак слуге.
   - Господа! - торжественно произнёс тот. - Приём закончен. Император желает побыть в одиночестве.
  

Глава 4.

   Воздушный шар с надписью "КОЛОМНА" облаком висел в небе. От него отчетливо были видны отблески света. Кто-то настойчиво пускал солнечные зайчики в сторону места расположения русской Ставки.
   Кутузов приложил руку ко лбу. Посмотрел ввысь. Попытка разглядеть контуры людей в корзине мешало мерцание в глазах. Он опустил руку. Обратился ко всем.
   - Господа, что за баловство? Кто его повесил? И какого чёрта он пелегает?
   ??? - окружение командующего молча развело руками.
   - Полковник Ланин безобразничает, ваше сиятельство, - недовольно съязвил князь Багратион. - А зачем? Лучше спросить у него. Надо к битве готовиться, а он хвастается.
   - Где он? - командующий оглянулся в поисках виновника безобразий. - Найдите. Пусть даст объяснения.
   - Здесь, ваше сиятельство, - вселенец стоял чуть в стороне. В нескольких метрах от командующего.
   Кутузов удивленно перевёл взгляд на полковника. - Давай, голубчик. Объясняй. Что за фокусы?
   - Ваше сиятельство, блёстки света, идущие от шара, обозначают передачу новостей, случившихся утром, в лагере французов.
   - О, как? - Кутузов прищурил единственный глаз от удивления. - А ты, стало быть, понимаешь о чём они сверкают?
   - Понимаю. Готов подробно рассказать.
   - Ересь какая-то... - Багратион вставил недовольную реплику. - Блёстки, солнечные зайцы... Шар над полем боя. Может ещё запустим змеев воздушных? Или крашеных голубей?
   Ланин, не обращая внимания на горячего горца, продолжил рассказ. - Для передачи информации, используется световая азбука. Каждый блик - это часть буквы или цифры. К примеру, сейчас был передан длинный и короткий сигнал. Это буква "А" в слове Наполеон. В целом я чётко прочитал, что было передано: Ранним утром французский император вынес и показал солдатам старой гвардии портрет своего малолетнего сына, дабы воодушевить их перед боем.
   Генералы зашумели. - Невероятно? С такой высоты? Рассмотреть подробности?
   Кутузов недоверчиво свёл брови. Повторил вопрос одного из генералов. - Разве можно увидеть с высоты такое?
   - Конечно! - ответили бодро, не моргнув глазом. - В хорошую подзорную трубу можно рассмотреть мелкую французскую монету, не то, что портрет!
   - Ишь, ты? - генерал удивленно посмотрел на окружение. - А как узнали, что сын императора?
   - Орали от радости - как черти! - выкрутился вселенец.
   - Допустим... - произнесли через минуту переваривая полученную информацию. - А могут, твои орлы, так же быстро, отсверкать, где сейчас Наполеон? Чем занимается? И главное! - подняли палец вверх. - Как расположись войска?
   Ланин вытянулся. Щелкнул каблуками. - Буду рад не только рассказать, но и показать. Прошу... - Командующему протянули карту. - Здесь всё подробно отмечено. Какие части, примерное количество людей, где находятся. Место расположение Наполеона и его Ставка отмечена на карте большим значком "Н".
   - Что? - Кутузов не ожидал такого ответа. Он выхватил карту и стал её рассматривать.
   - Господи Иисусе! - воскликнул, водя пальцем. Стал тыкать в значки. - Ай да, Ланин! Ай да, сукин сын! Значит, говоришь, хочешь быть генералом?
   - Так точно, - тут же ответили, выпятив грудь.
   Кутузов продолжил осматривать карту. Задумчиво процедил. - Посмотрим, посмотрим. Всё может быть.
   - Ваше сиятельство, - полковник щёлкнул каблуками привлекая внимание. - Разрешите задать вопрос князю Багратиону по поводу расположения наших войск?
   - Задавай.
   Вселенец повернулся. - Господин генерал от инфантерии, позвольте узнать? Зачем вы переместили 2-ю кирасирскую дивизию, стоящую за Семеновским оврагом, на северную сторону Утицкого леса? Если вы решили, по той стороне, совершить обходной манёвр? То там всё в ловушках. Напрасно потеряете людей.
   - Ты, что? Без ведома переместил 2-ю дивизию? - единственный глаз будущего фельдмаршала оторвался от карты и налился гневом. - Я где велел встать?
   Багратион покраснел. Начал отнекиваться. - Ваше сиятельство, я об этом, ни слухом, ни духом. Скорее всего чудовищная ошибка. Немедленно пошлю посыльного и разберусь.
   Кутузов с силой сжал губы. - Постарайтесь, голубчик! Ловушкам без разницы. Кого убивать. Наших или французов. А вот, вы! - Ткнули пальцем. - Ответите за каждого солдатика, лично!
   Выплеснув гнев, повернулись к Ланину. Задали уточняющий вопрос. - Остальные полки на месте?
   - Так точно! Всё без изменений.
   - Молодец! Хорошее дело придумал. - Погладили карту. - Любо! Хвалю. И непременно отпишу государю. Генерала, пока, не обещаю. Маловато за генерала. Но! Награда будет достойной.
  
   ***
   Лёшка Сенников, он же рядовой 22 артиллерийской бригады Алексей Сенников, сидел на траве и смотрел через закопчённое стекло на воздушный шар. Оттуда постоянно сверкали солнечные зайчики.
   Рядом с бойцом, за раскладным столиком, расположился его непосредственный начальник унтер-офицер Иван Петрович Кротов. Под локтями начальства находилась карта вся исчерченная квадратами.
   - Ну, чагось замолчал? Заснул, что ля? - требовательный командир оторвал взгляд от карты, посмотрел на бойца. Кивнул в сторону шара - Глядь-ко, мигает. Значит чего-то передают?
   Лёшка отодвинул стекло в сторону правого глаза. Прикрыл левый. - Иван Петрович, пока ничего такого. Везде французы только подходят. Ждут отставших. Строятся в колонны. Все на старых местах.
   Унтер поднял карандаш. Покрутил в руках. - Так, чего отмечать?
   - Не знаю. Новостей, нет. Хотя... Есть сообщение. - Парень начал медленно соединять сигналы в буквы. А буквы в слова. - Группы "С" и "Т" - молодцы. Полк в квадрате (А31, Б46) уничтожен. Просят всех наблюдателей сделать отметку.
   Лёшка убрал стеклышко от глаз. Посмотрели на командира. - Всё.
   - Что, всё? Смотри, опять начали мигать.
   Боец поднял стекло. Пошевелил губами.
   - Ого! - он резко воскликнул. - Срочное сообщение: Группе "Д". Так, стоп. Группа "Д" - это же мы? Это же нам? Иван Петрович, дорогой, давай, доставай зеркало. Буду пущать сигналы в сторону шара. - "К приему готовы".
   - Отлично. Заметили. Так! Принимаю. Господин унтер-офицер, пишите... Неприятель в квадрате (С14, Д16). Приказываю... Беглым огнём, пять выстрелов, с каждого ствола. Снаряд "Номер 3" с красной полосой. Открыть огонь через пять минут. Повторяю...
   Сидящий за столом прекратил писать. Поднял голову. Крикнул в сторону леса. - Сергеев!
   - Я! - из-за деревьев вынырнул ещё один боец.
   Ему протянули записку. - Бегом к подпоручику Новикову. Передать, срочно.
   - Есть, - ответили на бегу.
  
   ***
   Командир 4-го Пехотного полка Жерар Гюстон, весь в брызгах чужой крови, стоял и удивленно рассматривал поле, где лежали его бывшие бойцы. Лохмотья, ошмётки, фрагменты тел - всё, что осталось от солдат.
   В увиденное невозможно было поверить. Он ущипнул себя за ногу. И истерично закричал, грозя небесам кулаками...
   Ничего не предвещало беды, пока полк, шедший стройными колоннами, не прошёл перед небольшими столбиками с проволочками. А затем, под ногами, начали пшикать и взрываться ужасные бомбы. Люди заметались, закричали, забегали по полю. Но, взрывов становилась всё больше. За несколько минут огромные чёрные цветы убили всё, что было живое и могло двигаться по земле. И не просто убило, а перемолотило словно на мясорубке.
   Гюстон откашлялся, вытер жижу, текущую изо рта. Быстро поднялся и побежал в обратную сторону.
   Мечущегося, бессвязно что-то кричащего, его остановили солдаты. А потом подвели к маршалу Мюрату.
   - Ааа-гррц-тррра-грыц-рына-а... - полковник, вращая глазами, дергаясь и пуская пену изо рта, пытался что-то сказать.
   - Что с ним? О чём, он? - конь под маршалом не мог успокоиться, постоянно переступал с места на место.
   - Ваша светлость, повторяет только эту фразу, - солдаты крепко держали рвавшегося безумца.
   Со стороны леса подъехал один из адъютантов. - Мой маршал, я проехал по маршруту полка Гюстона до конца пути. Там, такой ужас! Всё, кругом, в крови. Одни трупы. Побитые, размётанные на части, посечённые картечью. Месье, как ни прискорбно, похоже... У нас нет больше 4-го полка.
   - Не может быть? - Мюрат привстал в седле. - Они были далеко от расположения русских. Там чистое поле. Откуда взялись пушки? Откуда, вообще, появилась картечь?
   К командующему вернулся один из посыльных. Весь окровавленный, в копоти, в порванной одежде. Спешился. Хромая подошёл. Склонил голову...
   - Плохие новости, мой маршал. 6-ой Мюнхенский полк нарвался на русские пушки. Стреляют, стреляют, стреляют. Бесперебойный, сумасшедший огонь. Убит полковник Патрик Ланье. Погибла большая часть офицеров. Солдат выкашивают картечью. Большие разрывы. Многочисленные жертвы. Оставшиеся в живых побежали назад.
   Мюрат покраснел. Страшно скривил лицо. - Что, значит, побежали? Остановить!!! Откуда стреляют, заметил?
   - Да, мой маршал. Хорошо видны дымы от выстрелов спереди. Ещё слева и справа. Здесь, дыма не видно. Но, стреляют, точно, оттуда. А ещё много ядер прилетело с обратной стороны.
   - Что за бред? Не может быть!
   - Ваша светлость. Похоже огонь ведут из-за леса. А может из-за кустов, возле реки. Орудия замаскированы. Точнее не скажу.
   Маршал до крови прикусил губу. Громко закричал. - Срочно, позовите Потковского?
   - Вызывали, ваша светлость, - польский генерал явился через несколько минут.
   - Вислав, - махнули рукой в сторону расположения русских войск. - Где-то, там. Возле холма. Проклятые дикари, спрятали свои чёртовы пушки. Я не знаю, где. Но, они, там! Возьми две бригады. Пройди вдоль леса! Обойди поле. Найди и захватите их. Ты услышал меня?
   - Oui, Monsieur le Marechal. (Да, господин Маршал. Франц.).
   .....
   Это было больно. Это было мучительно больно. Медленно передвигаться прижатыми к кромке леса и с каждым шагом терять людей. Вислав Потковский знал - русские, те ещё... гадкие, мерзкие, дьявольские курвы. Но, не на столько же! Происходящее не лезло ни в какие ворота.
   - Что с ним? - он указал плёткой в сторону лежавшего на земле человека.
   - Погиб, пан генерал. Острый шип пробил тело насквозь. После такого не выживают.
   - А с лошадью?
   - Ногу поломала. Надо бы застрелить?
   - Курвы! Проклятые русские курвы! - ярость выплёскивалась вместе со страхом откуда-то изнутри. Генерал поднялся в седле. Замахал руками в сторону ненавистного холма. - Дайте только добраться! Я вас зубами всех загрызу!!!
   - Ты, - Потковский ткнул плёткой в первого попавшего солдата. - Поедешь первым. Давай! Пошёл!
   Конница ползла с черепашьей скоростью. Постоянно останавливалась. Каждый шаг в сторону, от этой чертовой узенькой тропинки, приводил к смерти либо сильному ранению впереди едущего. Что только не встречалось по пути: ямы, штыри, обманки, приманки, разбросанный чеснок. А были ещё подвешенные камни, коряги, проволока, верёвки. И много другого, что непонятно как работало, и убивало солдат и лошадей.
   В начале пути, когда ловушек было меньше, двигались строем. Потом, пришлось сужаться, сбиваться, прижиматься вплотную друг к другу. Постепенно вытянулись в линию по одному. Отъезжать далеко боялись. Ступали почти след в след. А теперь, вообще, пускали вперёд смертника. Предполагая, что он своим телом разрядит ловушку. И они смогут проехать дальше.
   !!! Шасть - гдах - хрусть, - треском разнеслось по округе. Заднюю левую ногу лошади намертво сдавил большой зубастый капкан. Она недовольно заржала. Задергалась от боли. Повалилась на бок вместе со всадником. Начала неистово метаться. Пыталась подняться и падала вновь.
   Прозвучал пистолетный выстрел. Кто-то быстро сообразил добить раненное животное.
   Один из конников слез с лошади, подошёл к лежащему на земле. Присел. Внимательно осмотрел.
   - Как, он? Живой?
   - Пан Потковский, - сняли шапку. - Отмучался. Нет больше Марека.
   - Тогда, ты! - ткнули рукой в стоящего на коленях перед трупом. - Идёшь первым. Давай. Быстро! Шагай. Нельзя останавливаться.
   Солдат в ужасе вытянул вперёд руки. Приподнялся. Попытался закрыться. - Я не могу. Пошлите другого. Только не меня. Пан Потковский, пощадите. Мне рано умирать! Мне даже нет двадцати. У меня беременная жена. Голодные дети. Трое... Умру, кто будет кормить?
   Генерал достал пистолет. Щёлкнул курком. - Быстро, курва! Пшёл вперёд.
   - Пожалуйста! Пан! Не надо... - бедняга непроизвольно пятился от тропинки. И внезапно, взмахнув руками, с криком, провалился в глубокую яму.
   Два человека опасливо приблизились к открывшемуся краю отверстия. Заглянули вниз.
   - Ну? - генерал похлопал коня по гриве. Попытался успокоить.
   - Упал на колья, пан Вислав. Мёртв.
   - Туда ему и дорога! Проклятый трус! - Генерал выпрямился в седле. Гордо развёл плечи. Задрал подбородок. - Так будет с каждым, кто откажется выполнять мои приказы. Всем ясно?
   - Родек, - он махнул рукой, в которой до сих пор был зажат пистолет. - Теперь, ты - первый. Остальные за тобой.
   Смертник глубоко вдохнул. Перекрестился. Слез с коня. Медленно побрёл, ведя за собой лошадь. Все смотрели на него. Не трогались с места. Он вышел на протоптанную дорожку. Вплотную приблизился к кустам. Увидел блестящую цепочку, висящую на ближнем дереве. Непроизвольно потянулся. Отодвинул ветку, загораживающую обзор.
   - Щалк! - жадно чавкнул спущенный механизм и железный болт насквозь пробил шею несчастного.
  
   ***
   Князь Багратион терпеть не мог выскочек, карьеристов и прочих наглецов "голубых кровей", лезущих вверх по головам.
   Этот новоявленный, непонятно чей любимчик и прохвост - князь Ланин, относился как раз к таким. Откуда он взялся? Кто стоит за ним? С великими полководцами он не служил, в битвах не участвовал. В походы не ходил. Его никто не знал. Что он совершил, что его сразу заметили? - Ответ вырисовывался чёткий - НИЧЕГО!
   Князь собрал информацию об этом странном полковнике. Два года назад он был затрапезным повесой, болтающимся в высшем свете. Его дед, отставной генерал, не выдержав похождений внука, решил сослать его в неукомплектованный артиллерийский полк. В далёкую Коломну. Где он должен был спиться, слиться, на худой конец жениться на какой-нибудь местной вдове... Но! Ему каким-то образом удалось попасть к государю на прием. Получить награду за какую-то экспедицию. И он тут же был направлен к Кутузову, в качестве... то ли посыльного, то ли адъютанта, то ли еще какого порученца. А этот старый, выживший из ума, взял и назначил его строить укрепление. А потом доверил принять первый бой с наступающим неприятелем.
   Багратион подъехал к Ставке главнокомандующего. Слез с лошади. Подошёл к Кутузову, который сидел за столом, в отдалении от присутствующих, и читал какие-то письма.
   - Ваше сиятельство, разрешите доложить! - прозвучало с небольшим акцентом.
   Кутузов нехотя оторвался от письма. Зло посмотрел на командующего второй Западной армии. Задал вопрос...
   - Скажи, дорогой Пётр Иванович? Какого рожна! Вы все пишите государю минуя мою голову? Жалуетесь и жалуетесь? Казалось, вот миг, когда Россия в опасности и лежит под пятой неприятеля. Когда надо объединиться. Сплотиться. А вы продолжаете, как стая собак. Грызться и кидаться друг на друга. Да, ещё меня вплетаете в свои разборки. А?
   Багратион потупился. Недовольно сжал губы. - Милейший Михаил Илларионович, вы прекрасно знаете, я никогда, ни на кого, не жаловался. Тем более на вас. Я всегда говорю прямо и честно. Заметил безобразие - высказал.
   - Что же вы такое заметили? Что прискакали ко мне весь в мыле и пене?
   - Ваше сиятельство, этот горе полковник, который... недоделанный генерал. Которому, я! Не то, что майора - капитана бы не дал. Будь он у меня в подчинении. Взял и задымил всё поле перед редутом. До состояния полной невидимости. Выкатил пушки. Поставил вплотную друг к другу. И уже больше часа! Не целясь, и не останавливаясь стреляет в сторону затемнения. Куда стреляет? В кого попадает? Зачем порох жжёт? Не ясно. Я, конечно, не лезу в ваше планирование. Но? Что это за сражение вслепую? Кого он собрался победить? Расстреляет всё до последнего ядра. Противник подождёт пока рассосётся дым. Пойдёт в наступление. А у нас орудия без боезапаса. Что будем делать?
   Командующий выслушал генерала от инфантерии. Покраснел. Побарабанил пальцами по столу. Махнул рукой ближнему адъютанту.
   - Голубчик, срочно найдите и позовите князя Ланина.
   ......
   Кутузов внимательно осмотрел появившегося полковника. Удивлённо отметил, что выглядел тот, как будто собрался на бал. Весь блестел, сверкал и весело скалил зубы. Даже пахло от него метра за два какими-то новоявленными французскими духами. (И это, от артиллериста, который вёл бой, уже больше двух часов! В дыму, гари и копоти).
   - Ну-с, уважаемый полководец, объясните-с, что сие значит? На кой ляд вы решили расстрелять в пустоту весь боезапас?
   - Почему в пустоту? Ваше сиятельство? Всё как положено. Веду огонь в упор, в наступающего врага. В самую плотную его часть. Autant que possible assommer la force vivante. (Максимально выбиваю живую силу. Франц.). Со старанием и великим усердием.
   Горячий грузинский парень, не выдержав хамского поведения. Влез в разговор. - Какое же здесь старание и усердие? Когда всё в дыму и ни чёрта не видно?
   Ланин пожал плечами. - Мне прекрасно всё видно. Французы, бодро заходят в подготовленный затемнённый капкан, а потом начинают метаться в узком коридоре, сдавленные ловушками слева, справа и спереди. Искать выход. Выход у них - там же где вход. Пока ищут - я стреляю. Ещё никто не вышел. Их там скопилась - как селёдки в бочке! Тысяч пять - не меньше.
   - Так много? - Кутузов от удивления широко открыл единственный глаз.
   Багратион перебил командующего. - Да, врет он всё! Ни черта там не видно. Да, и нет, там, никого. Какой ненормальный полезет атаковать в дым? Да ещё когда кругом ловушки? Это же глупо?
   - Врешь? - Кутузов подозрительно посмотрел на полковника. Прищурился. - Скажи честно? Врешь? Там нет никого?
   Вселенец виновато опустил глаза в пол. Тяжело выдохнул. - Вру. А куда деваться? Всё равно, не поверите. По последним данным с шара. Их там уже больше семи тысяч. И ещё заходят.
   - Сколько ты сказал? - оба генерала недоверчиво переглянулись.
   Вселенец весело блеснул глазами. - Так, я и говорю... Ваше сиятельство, дайте ещё пушек? Да, и ядра не помешают!
  
   ***
   Этот непонятный, странный бой длился второй час. Второй час непрерывно грохотали русские пушки и от их ядер погибали солдаты Великой армии. Маршал Мюрат гневно морщился. До крови кусал губы. Атака с ходу на левый фланг не задалась. Непонятно, как и когда неприятель успел подготовиться. Всё поле, по которому шло наступление, было перекопано, перерыто, истыкано острыми кольями и шипами. А ещё, проклятые варвары, напустили густого, едкого дыма.
   - Вью-ю-г-на... - Из смога, свистя, вылетело ядро, ударилось в землю, отскочило от кочки и полетело в одного из посыльных, сидевшего на лошади и ждущего поручения. Беднягу вырвало из седла. Отнесло на десяток метров в сторону.
   - Вью-ю... - новое ядро опасно прожужжало где-то поблизости.
   - Ваша светлость, - к Мюрату обратился один из полковников. - Похоже, русские подтащили что-то дальнобойное. Прошу, давайте, отойдём в другое место.
   Маршал проигнорировал предупреждение. Подозвал адъютанта. - Патрик, есть новости от генерала Потковского?
   - Да, ваша светлость. Он тяжело ранен. Повезли в лазарет. Его солдатам не удалось обойти поле и захватить пушки.
   - Почему?
   - Лесная засада, месье. Московиты дождались, когда конница вытянулась в линию, подпустили вплотную к кустам, заставили остановиться, а затем расстреляли из ружей и пистолетов.
   Командующий отказывался верить в произошедшее. - Расстреляли? Две бригады кавалерии?
   - Так, точно. Нашпиговали свинцом. Ещё многих убили ловушки, когда убегали.
   - Гадство... - маршал зло процедил сквозь зубы. - Сколько осталось в живых?
   - Не больше трех сотен.
   Из густого дыма, висящего пеленой над полем, вынырнул посыльный. Офицер прокашлялся. Вскинул ладонь к головному убору, начал доклад.
   - Мой маршал, с левой стороны, до самого конца - множество ям. Всё замаскировано ветками, тканью и какой-то сеткой. Обычному солдату не перепрыгнуть. Если, бы не дым, думаю, можно обойти по краю, двигаясь по одному. Но, для пехоты, идущей строем - это невозможно. Ямы глубокие. Широкие. А ещё внизу штыри. Чуть оступился - либо смерть, либо тяжелое ранение.
   - Ясно. Значит слева не пройти. А справа?
   Разведчик сделал небольшую паузу. - Справа до оврага всё хорошо. А потом овраг с крутым обрывом. Один неосторожный шаг и полетишь вниз. Внизу всё в дыму. Ничего не видать. Думаю, ловушек, тоже много. Остаётся идти вперёд, по центру. Откуда идёт дым и летят ядра.
   - Гадство! - выругался Мюрат. - Гадство и дьявольское свинство!
   К маршалу подскакал посыльный от Наполеона. - Ваша светлость, его величество! Интересуется? В чём причина? Почему остановили атаку?
   "Действительно", - едко хмыкнули про себя. - "Что же я её остановил? Весь путь передо мной в заграждениях и завалах. Слева всё в волчих ямах. Справа непроходимый овраг. Сверху едкий дым, от которого идут слёзы и глаза лезут на лоб. Что же ещё? А ну, да! Ещё пушки стреляют без перебоя, в упор, как в тире, выбивая солдат!"
   - Вью-ю-на-вьють... - подтверждая его мысли, мимо начальства проскакало очередное ядро. Встретило на пути повозку. Разметало в щепки.
   Маршал принял величественную позу. - Передай императору. Мне нужно время чтобы рассеялся дым. И я мог чётко увидеть куда и против кого наступать.
   - Сколько вам нужно времени?
   Мюрат чертыхнулся и выругался про себя на придурковатого адъютанта. И тем не менее спокойно повторил последнюю фразу. - Пока не рассеется дым.
  
   ***
   БАХ! БУХ! БА-БАХ! БУХ! БАХ!... - громыхало по округе. Установленные в ряд шестьдесят орудий, не останавливаясь, вели стрельбу в сторону мечущегося в ловушке неприятеля.
   Заканчивался третий час Великой битвы.
   Простые мужики - работяги, спрятавшиеся в ближайшем лесу, недалеко от замаскированного редута, переборов страх от попадания случайной "бонбы" или шальной пули, вылезли из укрытия. Вернулись к опушке леса. Стали всматриваться в сторону боя. Несколько самых ловких залезли на деревья.
   - Чего-сь тама? - шумели снизу. - Видно кого? Хранцузы пришли?
   - Не. Пока только пуляют из пушек. Дымища напустили - ужасть!
   - А куды пуляют?
   - Куды-куды? Туды в дым, и пуляют!
   Один из присутствующих - худосочный мужичок, похожий на весло, недовольно зароптал: - Да, сколько же можно стрелять. Уже почитай три божиих часа бабахают и бабахают. Дымят и дымят. Гремят и гремят. Так никакого пороха не напасёшься. По уму - им надобно экономить. А то! Не дай боже! - Перекрестились. - Наступит лихая година. А у нас - стрелять нечем.
   На собеседника посмотрели с удивлением. - Пронька, ты в своём уме? Какая-такая - лихая година? А намедни, у нас, что? Райская благодать? Сейчас самое тяжкое время. Хранцуз под Москвой! Так, что пущай пуляют сколько душе угодно.
   - Не знаю... - прижимистый недовольно насупился... - Я бы всё равно поберёг. Запасы лишними не бывают. А то, вдруг, завтра...
   - Чего-сь, вдруг, ещё одна война?
   - Не-а... - голод лютый? Или засуха какая?
   - И что? - вытянули руку, постучали кулаком по голове. - Будешь ядра грызть? Али порох кушать?
   БА-БАХ, - последний выстрел всколыхнул округу. Пушки смолкли. Наступила странная тишина.
   Зрители начали удивленно переглядываться. - Всё, что ля? Кончилось? Навоевались? Кто победил?
   Крупный мужчина, с большой, ветвистой бородой, медленно растягивая слова, пробубнил. - Крещеные, ладно вам причитать. Понятно же - обедня скоро. Пообедают солдатики и снова начнут пулять. На голодный желудок никто не воюет!
   - Кхм-хм... - огромная говорилка, забытая всеми на вышке, прочистила горло...
   ..... - Добрый день, уважаемые слушатели.
   Народ обернулся в сторону рупора. Открыл рот от удивления.
   - В эфире внеочередной выпуск самой популярной станции страны - "Радио Коломна". Московское время одиннадцать часов двадцать семь минут. На поле боя наступила небольшая пауза. Пока наши славные защитники Отечества - артиллеристы 22 бригады, получают последние указания о расположении французов. Поправляют прицел. Готовят боеприпас. У нас есть несколько минут, чтобы рассказать о последних событиях. Итак! По информации с воздушного шара, бригаду атакуют два пехотных и один кавалерийский полк. Это около десяти - двенадцати тысяч человек. Командует нападением любимиц Наполеона маршал Иоахим Мюрат. Враг выстроился в колонны, развернул знамёна и наступает. Идёт вперёд споро, активно. Прямо как в стихах неизвестного поэта...
   Звучат барабаны,
   Раздаются команды,
   Солдаты чётко печатают шаг!
   .....
   - Князь Ланин, чтобы запутать неприятеля, и собрать всех солдат в одном месте, применил военную хитрость - задымил поле сражения. Затем приказал нацелить пушки в середину сбившегося войска и открыть по нему огонь....
   .......
   - Захватчикам очень плохо! Со всех сторон летят ядра, визжит картечь, смерть безжалостно забирает жизни. Невозможно описать словами ужас, который происходит под покровом дыма. И всё же я постараюсь выразить это небольшим стихом, который только, что пришёл в голову...
   Земля тряслась - как наши груди,
   Смешались в кучу - кони, люди,
   И залпы множества орудий
   Слились в протяжный вой...
   Звучал булат, картечь визжала,
   И ядрам пролетать мешала
   Гора кровавых тел.....
   .....
   (Спокойным, умиротворённым голосом). Напоследок, о погоде. В Шевардино сегодня ясно. Малооблачно. Ветер Восточный. Слабый. Температура днём двадцать два градуса тепла. К ночи небольшое похолодание до плюс семнадцати. Осадков не ожидается. Ночь ясная. Небольшая геомагнитная активность. Предупреждаем! Людям с повышенной метеочувствительностью необходимо сегодня уделить особое внимание своему здоровья. На этом всё. Спасибо, кто был вместе с нами. До скорых встреч и берегите себя.
  
   Мужики удивленно переглядывались между собой. Ничего не понимали.
   - Чего-сь, эта говорилка сказала в конце?
   - Грит, следить надо за здоровьем. А то повысится какая-то чувствительность.
   Худосочный мужичок поднял палец вверх. - Не какая-то. А "метеотическая"!
  

Прелюдия 5.

   - Яков Ляксандрович, а вы гопака танцуете?
   - Ну, что вы, что вы. Гопак нынче не в моде. Я прошёл пешком всю Европу и ни разу не видел, чтобы танцевали гопака.
   Сейчас в моде... м-м, форменное безобразие. Называется: В-ту-степь.
   (Фильм. Свадьба в Малиновке).
  
  
   Князь Ланин ходил кругами по штабной палатке и занимался поэтическим творчеством. Под непрекращающиеся грохот орудий, поэт-песенник подбирал рифму под фамилию Сталин.
   Читатель, наверное, сильно удивится. И даже задаст вопрос. Зачем главный герой романа во время битвы занимается непонятно чем? Какое отношение имеет "Друг всех советских пионеров" к этому времени и к этой войне?
   Оказывается, имеет. Да, ещё какое! Князь Ланин решил воссоздать и адаптировать на местный лад популярный в будущем "Марш артиллеристов". Помните, тот самый, где звучит знаменитое...
   Артиллеристы, Сталин дал приказ!
   Артиллеристы, зовёт Отчизна нас!
   Все слова песни подходили к этой эпохе идеально, кроме фамилии Сталин. Её нужно было поменять на какую-то другую фамилию, чтобы красота рифмы не потерялась. Вот только на какую? - Князь решительно почесал подбородок. - Из известных личностей, прошедших на память вселенцу, с созвучным окончанием - алин - анин - был Сусанин. Но, он решительно не подходил по смыслу.
   Вселенец, бубня под нос, сделал несколько кругов вокруг стола.
   - Артиллеристы... трум, бум, бум, бам, бам... дал приказ...
   Остановился, осенённый догадкой. - А что, если поставить в песню свою фамилию. Она как раз заканчивается на нужное - анин. Тогда песня заиграет и получиться...
   Артиллеристы, Ланин дан приказ!
   Артиллеристы, зовёт Отчизна нас!
   - Хорошо, но! - покачали головой. Всё-таки не тот масштаб. Не может обычный князь отдавать приказы спасать Отечество. Нужен как минимум выдающийся вождь или царь-император с соответствующей окончанием фамилией.
   Размышления прервал дневальный, заглянувший внутрь.
   - Ваше сиятельство, штабс-капитан Левашов просит принять с очень важным сообщением.
   - Левашов? - удивился песнописец. Он повёл глаза в сторону и в верх. Задумался. Произнёс непонятную для солдата фразу...
   Артиллеристы, Левашов дал приказ!
   Артиллеристы, зовёт Отчизна нас!
   - Не... не пойдёт. Вообще не рифмуется, да и не к месту.
   Полковник вернул глаза на место. Махнул головой дневальному. - Зови.
   .....
   Штабс-капитан вместе с рядовым Коровиным втащили внутрь помятого, полуголого, связанного, немного подбитого под глазом, с кляпом во рту, человека.
   - Вот! Ваше сиятельство! - гордо произнёс бывший гусар. - Как приказывали. Поймали голубчика.
   Ланин скептически осмотрел непонятного пленного. Сделал вид, что сильно недоволен, что его отвлекли от важных дел. Резко выдохнул. - Кто это?
   Левашов сделал шаг вперёд. Щелкнул каблуками. Поднял подбородок. - Ваше высокоблагородие, разрешите доложить. Как и договаривались. Это...
   - Так, стоп, молчи! - шпиона-разведчика остановили взмахом руки. - Сам догадаюсь. Это... Это... Это... Как же его? - Пощелкали пальцами, обратились за помощью к офицеру. - Подскажи первую букву? Сразу вспомню.
   - Буква - "Н", господин полковник.
   - эН, эН, эН... - глаза князя начали медленно округляться и вылазить из орбит. - Неужели? Сам? НАПОЛЕОН?! Левашов? Ты, что? Сукин сын! Поймал? Самого Наполеона? Да, как ты смог? Чертяга! Представляешь, чего сейчас будет?
   - Никак нет, ваше сиятельство. Это, не Наполеон. Это, маршал Ней.
   - Маршал Ней? - произнесли с недовольством в голосе. Как бы показывая - волокут всех, кого ни попадя. Устроили из бригады - балаган.
   Штабс-капитан начал оправдываться. - Сами дали задание - привести одного из маршалов Наполеона. Вот я и привёз.
   Вселенец внимательно осмотрел побитого, зачуханного, чего-то мычащего в тряпку француза.
   - А с чего ты решил, что это маршал Ней? - Комбриг достал из папки рисунок. Подошёл с ним к пленнику. Развернул возле лица. Поводил головой, сравнивая. - Видишь, непохож. Абсолютно разные лица.
   Левашов снова вытянул спину, щёлкнул каблуками. - Это он, ваше сиятельство. Там в карете, и слуга, и мундир с орденами, и жезл, даже любовница, вместе с которой он развлекался.
   - Ты, что? И любовницу приволок?
   - Виноват, господин полковник, - развели руки в сторону. - Не бросать же её на дороге. Она графиня, француженка и на мордашку чертовски хороша. А ещё оказала сопротивление. - Кивнули на здоровенного двухметрового бугая. - Вон, Коровина поцарапала. Когда он тащил её на плече. Ну, не мог я её оставить французам, ваше сиятельство. Никак не мог.
  

Глава 5.

   Солнце пробивалось сквозь густые клубы дыма мутно-багровым шаром. Запах от дыма был настолько резким, что от него постоянно першило в горле и слезились глаза. Пушечный грохот затих, а потом начался снова. Недалеко от Мюрата противно прожужжало. Затем пшикнуло так, что рвануло барабанные перепонки. Высоко вверх взвился столб пламени. Завизжали осколки. Люди, стоящие в нескольких метрах от маршала, попадали на землю. Начали извиваться от боли. Кричать. Прошло несколько секунд и ещё два взрыва, но уже дальше, за рекой. Там, где стоял первый кавалерийский корпус разметало дюжину всадников.
   К маршалу подошёл один из адъютантов с перебинтованной рукой. - Ваше светлость, заклинаю! Ради всех святых! Отойдёмте, за лес. Получены сведения, что русские снова подвинули пушки в нашу сторону. Ещё немного и начнут стрелять в упор. От "Прямой наводки" спасает только завеса дыма.
   - Я буду здесь! - Мюрат упрямо сжал губы. - И вы тоже. Это не обсуждается! Где генерал Дедье? Сколько можно ждать? Дьявол его забери!
   - Ваша светлость, вместо него прибыл подполковник Патрик Лютон.
   Какой ещё Лютон? Я не вызывал никакого Лютона. Где командир артиллерийского полка генерал Дедье?
   - Он погиб, мой маршал. Шальное ядро.
   - А его заместитель? Мишель Дю Муа?
   - Тоже убит. В живых остался только подполковник Лютон.
   Командующий дёрнулся в седле. - Что ты несёшь? Как они могли умереть? Полк не ходил в атаку. Он стоит за лесом. В пяти километрах от русских орудий?
   - Никто не может понять, мой маршал. Был один выстрел. Одно попадание. Прямо в штабную палатку.
   Мюрат засунул кулак в рот и с силой его закусил. - Гадство! Гадство! Гадство! Что за день такой? Утром застрелили генерала Потковского? В обед убили Люка Дедье? К вечеру? Боюсь загадывать? Ладно, зови сюда подполковника.
   Подошёл офицер. Вскинул ладонь к головному убору. - Ваше светлость, подполковник Лютон. Заменяю командира полка.
   - Смотри внимательно! - маршал зло ткнул пальцем в карту. - Здесь! С левой стороны поля русские накопали волчьих ям. Их край хорошо виден. Он просто наполнен нашими мертвыми солдатами. Берёшь все свои пушки. Тащишь их прямо, вдоль линии ям. До небольшого лесочка. Упрёшься в него. Он в трёхстах метрах от расположения русской артиллерии. Они увлеклись. Как раз подвинули орудия в нашу сторону. Идёшь скрытно. Тебя не заметят в дыму. Проходишь сквозь кустарник. Выходишь на опушку. Разворачиваешься. И как только ветер разгонит дым! Выкатываешь пушки из леса. И... вышибаешь их артиллерию к собачим чертям!
   - Ты понял меня?
   - Да. Разрешите вопрос?
   Мюрат резко выпрямился. - Нет. Никаких вопросов. Умри, но выполни, что я сказал. Это личный приказ императора!
   .....
   От едкого дыма раскалывалась голова. Глаза слезились. Кашель раздирал горло. У многих из носа шла кровь. Чем ближе подполковник Карл Лютон подводил солдат к русским позициям, тем сильнее и сильнее дымило. Проклятые варвары повесили свои дымилки прямо на деревья. И они совсем не собирались прекращать дымить. До самого выхода из леса ничего нельзя было рассмотреть. Всё было как в тумане.
   Вернулся один из солдат, посланный в разведку. - Господин подполковник, справа, через двадцать метров, заканчивается лес. Дальше прямой участок. В ста метрах от кустов два десятка русских пушек. Стволы смотрят в нашу сторону. Огонь не ведут. Солдаты расслаблены. Устроили бивак у костра.
   Подполковник, достал мокрый от слёз платок. Вытер глаза. Крепко чихнул. Позвал заместителя.
   - Де Груа, передать всем команду. Рассредоточиться в линию с интервалом в три метра друг от друга. Выезжаем из леса. И сразу разворачиваем пушки. Готовимся к стрельбе. Наводим на цель. По возможности быстро открываем огонь. Выполнять!
   Кони ускорились. Колеса заскрипели. Повозки с пушками начали выезжать из леса. Разворачиваться.
   И тут произошло непредвиденное... Земля, не выдержав тяжести пушек. Осыпалась. Колеса тяжелых орудий провалились вниз, в скрытый глубокий ров. Стволы орудий уткнулись носом в землю. Затормозили движение повозок. Кони громко заржали. Забили копытами. Попытались вытянуть тяжести.
   Русские артиллеристы, заметив шум, быстро вскочили, как будто давно дожидались неприятеля. Похватали горящие фитили. Тут же открыли огонь.
   - Бежим! Спасайтесь! Все, обратно - в лес! - французы попыталась укрыться среди деревьев.
   Вслед бегущим звучал грохот и визжала картечь. А ещё через несколько минут небольшой лесок накрыла волна взрывов из "Изделия номер один".
  
   ***
   Последняя неделя для простой девятилетней крестьянской девочки Марфуши Поташкиной запомнится на всю жизнь.
   Сперва стало известно, что у них поменялся помещик. Предыдущий взял и внезапно продал Шевардино князю Ланину.
   Новый владелец душ тут же решил переселить всех из деревни в землянки, вырытые неподалёку от деревни, в Утицком лесу. А саму деревню сжечь. Деревню сожгли этим же вечером. От их небольшой избушки остались рожки, ножки да угольки.
   А через три дня... Утром! Произошло событие, которого ждали последнее время - пришли французы.
   А ещё через час, после новостей о французах, мама выдала страшное известие. Два малолетних брата - Ванька семи лет, да Прошка пяти. Сбежали из дома на войну. Об этом матери поведала четырёхлетняя Дуняша. Которую, будущие артиллеристы, не взяли с собой из-за того, что она баба малолетняя и язык не умеет держать за зубами.
   И вот, когда произошли эти ужасные события. Весь женский состав семьи Поташкиных - Марфуша, Дуня и мама, сидели, прижавшись друг к другу и белугами ревели от горя. Параллельно вспоминая старые обиды и выясняя, кто больше виноват в том, что ребята убежали без спроса.
   В дверь постучали, а потом внутрь заглянуло лицо здоровущего солдата. - Живые есть?
   - Да, - мать подскочила с лавки. Подошла к двери.
   Здоровья тебя хозяюшка, - Служивый затолкал внутрь малолетних беглецов. - Твои чада?
   - Ой, горюшко горемычное! Мои... - мать, с радостью, вцепилась в ребятишек. Стала их целовать, прижимать. - Спасибочки, солдатик дорогой. Всю жизнь буду молиться за здоровьишко. Да как же ты их споймал? Нашел? Заприметил? Они же бестии... хитрые? На днях так запрятались - неделю найти не могла.
   Солдат провёл рукой по усам. - Да, ужо, побегали за ними.
   Дуняшка радостно подскочила на лежанке, подняла ладошки кверху и закричала. - Уря-я! Мужики вернулись с войны... живыми! Плаздник!
  
   ***
   Совещание у командующего русскими войсками затянулась глубоко за полночь. По донесению разведки армия неприятеля в течение следующего дня должна была полностью подойти к месту сражения. И уже в полном составе атаковать русские войска.
   Кутузов выслушал доклад генерала-квартирмейстера Толя о состоянии дел в первой армии. Задумался. В штабной избе повисла тишина. Тишина была и в окрестностях деревни Татариново, где располагалась Ставка русского войска. И только где-то далеко, в стороне сожжённой деревеньки Шевардино, продолжало едва слышно бухать, бахать и что-то громыхать.
   Кутузов недовольно скривился. Вопросительно посмотрел на присутствующих. - Господа, может кто-нибудь объяснит? Что происходит? Ночь на дворе. Темнотища. Даже нет Луны? А он стреляет?
   - Разрешите, я скажу? - с места поднялся командующий второй Западной армии князь Багратион. - Мне кажется - полковник Ланин зазнался. Позволили ему повоевать немного. Он и возомнил себя военачальником. А вы, ещё... - кивнули на Кутузова. - Пообещали дать генерала. Вот и чудит князюшка - сжигая порох. Славу завоёвывает. Ещё час-два будет пулять, пока не закончится ядра. А завтра, когда французы наваляться всем скопом на его фланг. Никакие игрушки-ловушки не помогут. Наполеон притащит артиллерию. Конницу. Подойдёт гвардия. Форсирует реку. И сметёт его вместе с редутом, который он замаскировал под холм.
   - Думаете? - высказал сомнение один из присутствующих, который питал неприятие к Багратиону.
   - Просто уверен. Я бы на его месте так и поступил.
   БАХ! ДАХ! БАДАХ! - продолжало бабахать где-то вдали.
   - И все же? - Кутузов поёжился. Поправил шинель, накинутую на плечи. - В кого он стреляет? Должно же быть объяснение?
   - Любезный? - повернулись к адъютанту. - Князь Ланин приехал?
   - Так точно-с. Ждёт у входа.
   - Пригласите.
   ......
   Ланин вошёл внутрь. Звонко, от всей души. (Специально одел). Стукнул шпорами на сапогах. Вытянулся. Вскинул подбородок.
   Кутузов строго прищурил единственный глаз. - Голубчик, поведайте добрым людям? В кого, там, постоянно стреляете?
   Вселенец решил отвечать на вопросы князя коротко, ясно, без всяких заумных оборотов и красивых иностранных фраз.
   - Ваше сиятельство, получаю информацию с воздушного шара о французах. Их костры хорошо видно. Подтягиваю пушки. Навожу на место скопления. Стреляю. Попадаю. Уничтожаю врага.
   - Видите, господа, - командующий задумчиво потеребил пальцами. - Всё просто и понятно: Подтягивает. Наводит. Стреляет. И главное - попадает.
   Багратион вскочил с места. Затряс густыми бакенбардами. - Что он несёт? Придумал сказку и заливает мёд в уши. Ладно, днём. Можно поверить. Пускал солнечных зайцев. Их было видно. Но, сейчас? Темнота, чернота. Не видно ни черта. Как можно сигналить из темноты? Да ещё с сумасшедшей высоты?
   Кутузов выслушал Багратиона. Побарабанил пальцами по столу. Повернулся в сторону Ланина. Завалился на локоть.
   - Ну-с, сударь! Объясняйте? Как можно пущать зайцев, когда нет солнца?
   - Моим орлам не нужно солнце! - громко стукнули шпорами. Гордо вздёрнули головой. - Достаточно обычного фонаря.
   - Фонаря? - переспросил Багратион.
   - Фонаря? ...наря? ... ря? - удивлённое эхо разнеслось по штабной избе.
   Кутузов медленно встал со стула. Поправил накинутую на плечи шинель и вышел из дома. Прошёл несколько шагов. Взглянул на небо. Нашёл едва заметный светящийся шар. Из-под которого не останавливаясь мигал свет.
   Вселенец решил добить колеблющиеся командование и до небес поднять свою значимость. (Пусть теперь попробуют не дать генерала!)
   - Ваше сиятельство, у меня готова карта с ночным перемещением и расположением войск неприятеля. Взглянуть не желаете-с. - Протянули свёрнутый тубус.
   Кутузов, безапелляционно, как-то по-будничному, будто так и должно было быть, взял карту из рук полковника. (Даже не пообещал награды). Посмотрел на окружавших генералов. - Господа, прошу вернуться. Военный совет не закончен.
  
   ***
   Кроваво-красное солнце медленно, словно на аркане, тащили куда-то вглубь земли. Оно сопротивлялось. Из последних сил, пыталось зацепиться лучами за поверхность, порывалось вылезти обратно. Ветер-предатель подозрительно стих, словно прислушивался, ожидал чего-то нехорошего. Из подворотни медленно, шаркая ногами, подкрадывалась ночь!
   Штабс-капитан Левашов проговаривал последние указания группе бойцов.
   Диверсанты, закутанные по уши в тёмно - серо - зелёную одежду, слушали и кивали головой.
   - Повторю ещё раз. Дошли до обозначенного места возле лагеря неприятеля. Выбрали густое, ветвистое дерево. Забрались. Затаились. Внимательно следите за воздушным шаром. Ждёте своего сигнала. И только! После его получения! Достаёте из вещмешка банку с зарядом, поджигаете шнур и бросаете её в сторону. После чего раздаётся громкий звук взрыва. Или треск мушкетных выстрелов. Вы, притихли. Ждёте новой команды. Получаете - снова бросаете. Опять ждёте. И так до последнего заряда. Вам всё понятно?
   Солдат, стоящий крайним, справа, подал голос. - Ваше благородие, а если я не увижу сигналов с неба - листва помешает, али ещё чего?
   Штабс-капитан услышал вопрос. Подошёл поближе. - Соломин, тебе зачем выдали железные когти? Чтоб лазил по деревьям как белка. Поэтому смени дерево, найди место лучше. Воздушный шар - это связь с бригадой. Его нужно видеть постоянно.
   Левашов обвёл строй строгим взглядом. Не дождавшись новых вопросов, продолжил инструктаж. - Теперь, по поводу возвращения. Враг рядом. Он будет встревожен и скорее всего будет искать вас. Может даже вести огонь в сторону громкого звука. Вы! Осуществили подрыв боеприпаса. Затаились. Растворились в листве. Ждёте пока всё успокоится. И только после этого возвращаетесь в расположение бригады. Если! Враг не даёт возможности вернуться. Находитесь на подготовленном месте до следующей ночи. Не забывая днём просигналить зеркалом в сторону шара, что живы и ждёте удобного времени для возвращения. Ещё вопросы есть?
   Прозвучали короткие ответы. - Никак нет. Нет. Нет вопросов.
   - Тогда, к выполнению приказа - приступить. Расходимся парами, в разные стороны, с интервалом в минуту. Первые пошли.
   ......
   Всю ночь вокруг лагеря французов, что-то бабахало, гремело, весело перестреливалось и сильно громко взрывалось.
   Солдатам не удалось отдохнуть. Шум, доносившийся со всех сторон, заставлял быть постоянно настороже, всматриваться в темноту, ожидать нападения неприятеля.
   Маршала Мюрата, уставшего от бесконечного шума, дыма, усыплённого снотворным порошком, разбудил адъютант.
   - Ваша светлость, к вам, с очень важным и срочным донесением, полковник Бьёрн Рольф Вильгельм Штальмахер.
   - Кто? - переспросил ещё не проснувшийся маршал.
   - Командир 6-го Вестфальского пехотного полка.
   - Скажи, я занят и сегодня приёма не будет.
   - Ваше светлость, он говорит, ночью, выследил расположение русских, которые обстреливали нас из пушек, скрытно подобрался к их лагерю и пока они отсутствовали - захватил орудия.
   - Не может быть? - Мюрат чуть не выронил бокал из рук. - Вот, так новости! Давай, зови его.
   Полный, розовощёкий, похожий на откормленного кабана офицер, воодушевлённо рассказывал командующему о ночном происшествии.
   - Герр маршал, проклятые варвары кружили вокруг моего полка, не останавливаясь, с самого вечера. Постоянно куда-то стреляли, чего-то взрывали. Бахали, бабахали, шумели. Я заметил место откуда чаще всего доносятся звуки. И решил на свой страх и риск совершить нападение. Поднял ребят. В полной темноте, не зажигая огня, ориентируясь только на звуки, мы пробрались в то место, где они расположили лагерь. А затем громко шумя, крича, стреляя из всего, что стреляло, совершили нападение. Они так испугались внезапной атаки, что убежали, не приняв боя. Трусы! Побросали пушки, заряды, повозки. Ваша светлость - такая удача - мы захватили более сорока орудий.
   - Молодец, полковник! - маршал отсалютовал бокалом Штальмахеру. - Сегодня же доложу о твоем геройстве императору. Награда не заставит себя ждать.
   ......
   - Мюрат в хорошем настроении ехал в Ставку Наполеона. По дороге его карету нагнал один из адъютантов.
   - Ваша светлость, прошу простить. У меня плохие новости.
   - Что, опять? - сердце Мюрата предательски сжалось и заныло от плохого предчувствия.
   - Русские ночью разгромили 3-ий артиллерийский полк.
   - Гадство! Как такое могло произойти? Он же стоял в центре лагеря? Окруженный войсками?
   - Не можем понять. Каким-то образом им удалось обойти охрану. Проникнуть внутрь. Захватить орудия и увезти в неизвестном направлении.
  
  

Прелюдия 6.

   Пассажир дилижанса: - Почему Вы не стреляете, чёрт Вас возьми?
   Джонни Фёст: - Это Вы мне?
   Пассажир дилижанса: - Вам, Вам!
   Джонни Фёст: - Мне не из чего.
   Пассажир дилижанса: - Вы что, сунулись в наши края без оружия?
   Джонни Фёст: - Я приехал не убивать.
   Миссис Томсон: - Тогда убьют Вас.
   (Фильм. Человек с бульвара Капуцинов.)
  
  
   Варвары вломились к спящему пленному маршалу Нею. Ни свет, ни заря подняли его. Не стали кормить, поить. Заставили одеть мундир с начищенными до блеска орденами. Посадили на лошадь, привязали ноги к стременам. И куда-то приказали ехать.
   Сперва Ней думал, его везут на разговор к Кутузову. (Куда ещё вести пленного маршала Франции?). Оказалось, этому ненормальному полковнику, захотелось похвастаться перед просвещённым европейцем своими "Гениальными способностями".
   Дикарь останавливался возле каждого из своих дьявольских приспособлений и начинал, покручивая в руках маршальский жезл Нея, с подробностями и живыми примерами рассказывать о том, как они работают...
   - Дорогой месье Мишель! Эту чудесную ямку-людоловочку, со штырями на дне, я придумал сам. Представьте... Солдаты неприятеля - идут в наступление. Идут, идут. И тут! Бах-трах-бумс, - срабатывает скрытый механизм. Открывается крышечка. Вот, так. - Он положил камень на выбранное место. Тот мгновенно провалился вниз, открыв глубокую яму.
   - Работает просто чудесно, бесшумно и жутко опасно. Солдатик делает шаг, заваливается вперёд и попадает на острые штыри. А-а-а, кричит жертва. Прощаясь с жизнью. Смерть, кстати, очень болезненная. Умирать можно день, два, три. А если поить и кормить - то целую неделю. А то и две.
   - А-ха-ха, - веселились, показывая зубы. - Это была шутка! Неужели, думали, я буду кормить их, когда они лежат в яме? Нет, конечно.
   Варвар просмеялся. Сделал серьёзное лицо. - Простите. Отвлёкся. Продолжу. Как только тело попало на острие. Срабатывает другой механизм. Хлоп-дунс-данс-щёлк. Крышка становится на место. Ловушка снова готова, заряжена и ожидает новую жертву.
   .....
   Ней стоял на краю отверстия. С ужасом смотрел вниз. На большие, отточенные, похожие на мечи, штыри. Почему-то ощущал себя лежачим на дне. Проколотым насквозь. Истекающим кровью.
   Кровожадный убивиц, не обращая внимание на чувства француза, продолжил хвастовство...
   - И только я накопал этих замечательных ямок. Сразу поскакал к генералу от инфантерии Кутузову. И попросил, чтобы он лично отписал императору, чтобы его величество! в будущем, отметил моё умение и присвоил звание генерала! Ах, месье Ней. - Сильно сжали маршальский жезл. - Я так хочу быть генералом!
   Хмурый француз не разделял настроения князя. - Присвоить генерала? - недовольного пробурчал он. - За какие-то ямы?
   В ответ закатили глаза и закивали головой. - Признаюсь по секрету. Помимо ям, я придумал ещё одно чудодейственное средство. Которое позволяет ловушкам ещё больше убивать и калечить солдат. Просто, мва... - Он сложил три пальца в щепотку и поцеловал их.
   - Это, ядовитый дым. Разжигаем специальную травку. Пускаем дымок по ветру. Солдаты идут. Дышат. У них кружится голова. Они кашляют, чихают. И ещё больше попадают в ямы. Внутри срабатывает новый скрытый механизм. Который поднимает острия вверх. Представляете, дорогой мой маршал! - Заломили руки в экстазе. - Он, сам! Поднимает штыри. И несчастные кролики нанизываются как куропатки на шампур.
   - Ха-ха-ха, - шутник-заводила снова заливался смехом. - Просто прелестное высказывание - "Как куропатки на шампур". Надо будет запомнить и всегда повторять.
   - Да, уж, - согласился Ней, думая о чем-то своём. - Выдвижные штыри, да ветер с ядовитым дымом. - Он осмотрел места расположения ям. Перевёл взгляд на собеседника. Задал давно мучающий вопрос.
   - Скажите, месье полковник? А вы не боитесь? Теперь я знаю где стоят ловушки. А также сколько у вас пушек. А если я убегу? А потом всё расскажу Бонапарту?
   Князь беззаботно махнул рукой. - Дорогой Мишель! Вы, французский дворянин. Дали слово, что не побежите. А слово чести - стоит многого.
   Маршал Ней удивлённо расширил глаза. (Внутри его головы лавиной понеслись вопросы.... - Кому, когда я давал слово? Что он несёт? Я просидел в подвале весь вечер и ночь. Один. Мне даже поговорить было не с кем. Или, этому идиоту, даже об этом не сказали?).
   .....
   - Господин генерал? - к собеседникам подскакал офицер в звании штабс-капитана. - Разрешите обратиться?
   Вселенец довольно пожал плечами. - Я ещё не генерал, а только полковник. Но, мне приятно. Ладно, один раз, в порядке исключения, позволю - обращайся.
   - Ваше высокопревосходительство господин генерал, - картинно склонили голову. - Очень важное донесение.
   - Говори.
   - Хотелось бы на едине.
   - Говори, - кивнули в сторону привязанного к лошади пленника. - Я доверяю маршалу. Он дворянин - человек чести.
   - Господин генерал, это приказ Кутузова. Сказать, об этом, на едине.
   - Приказ Кутузова... - с сожалением посмотрели на француза. - Простите, месье Ней. Несколько минут и я вернусь.
   .....
   Два офицера отъехали в сторону. Остановились.
   - Что, там? - произнёс Ланин, незаметно вытаскивая из кобуры шестизарядный "Громобой".
   - Ваше сиятельство, - Левашов краем глаза следил за маршалом. - Потихоньку отъезжает. Добавил движения. Всё, поскакал быстро.
   Вселенец мгновенно развернулся, прицелился и разрядил в сторону беглеца полный барабан.
   Бдах-дах-дах-дах-дах-дах, - гулко прозвучало в воздухе. - Одна из пуль. Самая первая и дурная свистнула, догнала, и хорошо процарапала всаднику плечо.
   - Ушёл, гад... - улыбка набежала на лицо Левашова.
   - Господин штабс-капитан? - требовательно посмотрели на подчинённого - А чему вы радуетесь? Я, по вашей милости, упустил маршала. Самого - Нея! Мать его за ногу! Так, что пока нового маршала не привезёте. Награду за старого не получите. Вам, всё, ясно?
   - Так точно! - ответили, не переставая, радостно скалить зубы. - Ваше сиятельство, так вы меня за него уже наградили?
   - Да? Это я поторопился...
  

Глава 6.

   Командир 22-ой артиллерийской бригады князь Ланин стоял на вытяжку перед начальством и преданно поедал его глазами.
   Кутузов завалился на спинку стула. - Ну-с, милостивый государь. Когда покажете пойманного маршала? Давайте, голубчик. Ведите. Посмотрим, поговорим. Расспросим о планах Наполеона.
   Вселенец приподнял левую бровь. Переспросил по-французски. - Votre excellence, je ne comprends pas? De quoi parle-t-on? (Ваше сиятельство, не понимаю? О чём идёт речь? Франц.).
   - Как же? - командующий кивнул в сторону стоящего недалеко князя Багратиона. - Пётр Иванович, утверждает, видели вчера, как твои солдаты пригнали карету с гербами. Внутри было несколько человек и один оказался маршалом Бонапарта.
   - Карета? Карета? Карета? - Ланин сделал вид, что вспоминает. - Вчера, вчера, вчера... А! Понял. Вы, про маршала из кареты? Понимаете, тут, произошла презабавная история. Сперва подумали, он самозванец. А мундир, который нашли внутри кареты - подброшен. Людей в повозке было несколько. И все какие-то неказистые, потрёпанные. У одного вообще лицо было в крови. Кому из них принадлежал мундир с орденами? И был ли среди них владелец? Было непонятно. Начали разбираться. Всех посадили в подвал. А этот прохвост, который оказался маршалом. Вскрыл замок в двери камеры. Представляете, обычной тонкой проволокой! Пудовый навесной замок! Взял и открыл. Потом, проник в подземный коридор. Отогнул прутья решётки. Пролез через неё. Прошёл незамеченным между караульными. Вышел наружу. Перебрался через двухметровый забор. И скрылся в неизвестном направлении.
   - Надо же? - Кутузов встрепенулся. Вскинул голову. - Очень, интересно! И что дальше?
   - Дальше? Я бросился в погоню. Взял два десятка солдат. Сторожевых собак. И следопыта. Есть у меня в бригаде умелец. Пошли по следу. Но, этот паршивец! Дошёл до ручья. Сбросил сапоги. И по воде - босиком - ушёл в неизвестной направлении. - Рассказчик глубоко вздохнул. - Короче, потеряли его. Остался один жезл.
   - нДа... - командующий побарабанил пальцами по столу. Покачал головой. - Лихо. Прямо не маршал, а леший какой-то: Без сапог? В темноте? По ручью?
   Багратион, привлекая внимание, сделал шаг вперёд. - Ваше сиятельство, разрешите высказать мнение.
   - Конечно, Пётр Иванович, - повернулись в сторону командующего второй Западной армии. - Слушаю.
   - Мне кажется полковник врёт. Что за пудовый замок? Какие сторожевые собаки и следопыты? Где он нашёл двухметровый забор? - Багратион недовольно сжал кулаки. - Скорее всего солдаты, на радостях, перепились в дым. Заснули возле подвала. Оставили дверь открытой. Он спокойно вышел. Взял первую попавшуюся лошадь и ускакал.
   Кутузов поиграл желваками на лице. Поёжился. Поправил шинель на плечах. Прищурился, посмотрел на полковника. - Что скажешь, милый человек? Так всё было?
   - Никак нет, ваше сиятельство. Убёг. Босиком. По ручью. Всю ночь искали!
   - Понятно. - Кутузов пободал головой воздух. Пошамкал губами. Поднял глаза на Ланина...
   - Ротозей, ты князь! Упустил, такую возможность - поймать маршала Наполеона перед наступлением! Считай, звание генерала было в кармане. Это был поступок достойный того, чтобы я отписал императору. А сейчас, что? Ничего. Пшик. Ходи дальше полковником.
   Вселенец вытянулся. Щёлкнул каблуками. - Ваше сиятельство! Да, я! Вам! Другого! Лучше! Приведу. Дайте, время. А этот, был старый, потрёпанный. Лицо разбито в кровь. Вряд ли он знал много.
   Кутузов закусил губу. Поправил шинель. - Ладно. Что сделано - то сделано. Беглеца не вернёшь. Я тебя зачем позвал? Предупредить. С девяти утра. Мы с Бонапартом заключили временное перемирие.
   - Что? - челюсть вселенца от удивления поползла вниз.
   - Перемирие - до завтра, до девяти. Французам нужно время, чтобы вытащить убитых и раненых. Просили проявить милосердие и человеколюбие. По их подсчетам, ты вчера отправил на тот свет больше пяти тысяч. Ещё столько же, если не больше, лежат ранеными. Так, что... приказываю! Прекрати стрельбу. Успокойся. Затихни. Дай возможность поработать санитарным отрядам.
   - Как же так? - Вселенец поперхнулся от переизбытка чувств. С недоумением посмотрел на командующего. - Они же, вытаскивая погибших, проведут разведку и узнают все мои секреты. Поймут как работают ловушки и обманки. Сообразят как обойти.
   - И что?
   - С чем я воевать буду? Михаил Илларионович! Милейший мой человек! Этим соглашением, вы, уничтожаете меня. Разрушаете всю мою оборону. Оставляете голым перед войсками Наполеона? У меня одна бригада. ОДНА! А у него! - Ещё сто двадцать тысяч человек!
   Багратион вышел из угла. - Ваше сиятельство, разрешите ответить. Как и чем будем воевать.
   Кутузов кивнул. - Хорошо, Пётр Иванович. Попробуйте.
   Князь вплотную подошёл к Ланину. Горящими глазами посмотрел в рассеянное лицо вселенца...
   - Милостивый государь, воевать будем, МЫ! - солдаты русской армии. Ядрами, пулями, штыками и шпагами. А если потребуется - зубами, ногтями и кулаками. А, вы! Со своими, никому не нужными ловушками, будете сидеть в своем редуте. Смотреть и учиться. Как нужно, используя отвагу, мужество и силу русского духа, побеждать на поле боя превосходящего по численности неприятеля.
  
   ***
   Ланин задумчиво ходил по штабной палатке перед притихшими офицерами. Размышлял, морщился, нарезал круг за кругом. Подчинённые молчали. Ждали. Гадали. Ожидали грозы.
   Наконец тишина завершилась.
   - Господа офицеры, я только, что от Кутузова. И у меня для вас две новости. С какой начать?
   - Ваше сиятельство, начните с хорошей, - как всегда, всех опередил штабс-капитан Левашов.
   - Хорошая новость - сегодня не воюем.
   - Как не воюем? Почему? Чего вдруг? - вопросы посыпались как из рога изобилия. - А почему это хорошая новость? - Кто-то спросил напоследок.
   - С девяти утра начнётся суточное перемирие. Французы будут вытаскивать убитых и раненых. Приказано никого не трогать. Огонь не открывать. Так, что, дорогие мои артиллеристы! Объявляю - день отдыха.
   - А плохая новость?
   - Выходного не будет, - внимательно посмотрели на присутствующих. - Я решил провести всеобщий праздник труда. И назвать его "Ярмарка вакансий".
   Офицеры начали переглядываться. Удивлённо пожимать плечами.
   Ланин продолжил монолог. - Значит, так! Селезнёв, бегом в радиоузел, даёшь объявление. Всем желающим - крестьянам, мастеровым, ополченцам, свободным солдатам, женщинам и даже детям. Всем - кто придёт сегодня к Восточной стороне редута узнать - что случилось? Что происходит? Объяви... Всем выдам по десять рублей. Просто за то, что пришли. Пришёл - поинтересовался - получил десять рублей.
   - Далее. Каждый из господ офицеров берёт цветной флаг. Выбирает место перед редутом. Становится и начинает набирать желающих на работу по специальности, о которой скажу позже. Формирует группы по двадцать - пятьдесят человек. Назначает над ними ответственного унтер-офицера. И отправляет на работы. Они трудятся до вечера, после чего все работники получают ещё по двадцать рублей. Итого мы имеем вокруг редута массовое скопление народа. Который ходит, бродит, двигается, чего-то делает. А что - конкретно? Врагу не понятно.
   .....
   Два часа спустя многотысячная толпа желающих, поучаствовать в невиданном событии и получить "за так" безумные деньги, скопилась возле Восточной стороны редута. Люди толкались, волновались, шумели, о чём-то спрашивали, переспрашивали, получали ответы, занимали очередь перед разноцветными флагами. Народ подходил и подходил. А в это время, поверх голов, раздавался радостный голос из репродуктора....
   - Добрый день, дорогие друзья! С вами снова любимое "Радио Коломна". Московское время десять часов пятнадцать минут. Передаём последние объявления с "Ярмарки вакансий".
   ...- Завершается набор в дополнительную группу "Землекопов". Всех желающих ждут у Зеленого флага. Честь и хвала работникам-землекопам! Записывайся в землекопы! Присоединяйся к команде победителей! Докажи, что ты достоин быть лучшим!
   ...- Оранжевый флаг! Собирает вокруг себя разнорабочих. Разнорабочий - это специалист многих профессий. Рабочий - звучит гордо! Слава труду! Смерть неприятелю! Общим трудом - приближаем победу! Все, кто не с нами - против нас! Успей в наши ряды! Мы стоим за правое дело! У Оранжевого флага.
   ......
   ......
   ...- Организована рабочая группа для женщин. Милые сударушки! Только сегодня! Вы сможете заработать двадцать рублей! За помощь в контрольной и организационной работе. Спешите! Попробуйте себя в профессиях: администратора, помощника контролера, наблюдателя, ревизора. Всех желающих ждут у Синего флага. Торопитесь. Количество мест ограничено....
   ...- Дорогие чада! Желаете помочь родителям? Сделать подарок близким, друзьям или просто иметь личные средства? Специально для вас открыта запись в детскую трудовую группу у Красного флага. Рабочий день детской группы ограничен четырьмя часами. По истечению рабочего времени дополнительно выдаётся премия и сладкий подарок.
   - Напоследок, информация для любителей творчества Глафиры Суконниковой. Дорогие друзья! По вашим многочисленным просьбам, сегодня в семь часов вечера состоится повтор спектакля "Артиллерийская баллада". В связи с большим количеством желающих, просим занимать места заранее. На этом всё. Спасибо, кто был вместе с нами. До скорых встреч и берегите себя.
  
   .....
   Кутузов сидел за столом и с интересом рассматривал карту, переданную князем Ланиным, с подробной информацией о расположении французских войск. Пальцами, словно циркулем, мерил, крутил, передвигал по листу. Старчески бубнил под нос. - Допустим, где расположились войска, сколько солдат, коней, пушек, повозок можно увидеть с высоты в подзорную трубу. Определить название полков - тоже можно - достаточно внимательно рассмотреть знамёна и штандарты. Но, чёрт подери? Как он узнал имена и звания командиров? Как?
   В дверь заглянул один из адъютантов. - Ваше сиятельство, князь Багратион просится с докладом.
   Князь оторвал взгляд от карты. Прищурил глаза.
   - Скажи, пусть заходит.
   Багратион резко открыл дверь. Зашёл, громко стуча сапогами. - Разрешите доложить, ваше сиятельство?
   - Докладывайте.
   - Господин генерал от инфантерии! Я, ни черта, не понимаю?! Что творит, этот?... Коломенский выскочка! Ему приказали сидеть тихо - не стрелять, не взрывать! Забиться как мышь под веник и тихо ждать завтрашнего утра. А он?
   Кутузов, хорошо зная горячий характер командующего второй Западной армии, сидел и молча ждал, когда гость выговорится.
   Багратион скривился. Заскрипел зубами. - Собрал возле редута море людишек. Выдал каждому по десять рублей, разбил на группы и заставил заниматься непонятно чем!
   - И-и?... - протянул командующий, видя, что гость замолчал.
   - Маются дурью, ваше сиятельство. Все! Разом! Мужичьё, как муравьи, мечутся перед редутом. Чего-то разгружают, загружают, переносят, перевозят, таскают, раскапывают, закапывают. Нанял ребятню - те бегают по площадке, раскидывают мусор. Другие, вслед за ними, мусор собирают. А ещё! Позвал деревенских баб в помощники.
   - Зачем?
   - Ходят вокруг редута с бумажками. Чего-то считают. То ли берёзки, то ли камушки, то ли траву в поле. Пальцы слюнявят. Ставят крестики. В пустые листы!
   Кутузов потёр морщинистый лоб. - Какой-то непорядок. Я бы даже сказал беспорядок.
   - Вот, и я заметил, ваше сиятельство. Надо готовиться к битве. Чистить оружие. Форму латать. Настраиваться на бой. Завтра француз попрёт. А он, занимается непонятно чем. Устроил балаган.
   - нДа, - командующий побарабанил пальцами по столешнице. Махнул головой князю. - Подойти-ко поближе, друг любезный.
   Багратион подошёл к столу. Наклонился.
   Кутузов поправил шинель на плечах. - Иван Петрович, я тут покумекал и решил. Пока Ланин безобразничает. Привлекая внимание французов к себе на левый фланг. Возьмёшь две артиллерийские бригады. Стоящие у тебя в резерве. Замаскируешь пушки под копны с сеном. Солдатиков переодень в крестьян. И на вечерней зорьке привези и поставь, вот на это поле, в центре. - Князь ткнул пальцем в карту. - А те копны, которые, там, потихоньку вывези. Приказ, ясен?
   Багратион удивленно посмотрел на карту, потом на Кутузова. Заморгал глазами. - Так точно, ваше сиятельство.
   - Вот и чудненько. Давай, голубь сизокрылый - иди, выполняй. Вечером, на военном Совете, доложишь. А мне надо посидеть, подумать. Дюже противник у нас хитрющий. Чего-то замышляет. Уж больно странно расположил войска.
  
   ***
   Полковник Ланин рассматривал в подзорную трубу с вышки как французские солдаты собирали и вывозили убитых.
   - Новиков?
   - Я, - отозвался подпоручик, стоящий неподалёку. Он подошёл ближе. Застыл в ожидании вопроса.
   - Докладывай, что у нас интересного.
   - Всё как предсказывали, ваше высокоблагородие. Большая часть собирает трупы. Треть лезет повсюду. Ищет проходы.
   - И каковы успехи?
   - Со стороны леса - самые хорошие. Чем ближе подходят - тем больше становится погибших. Мрут как мухи. Агарков молодец! Такое намастерил - диву даёшься! Талант, ваше сиятельство... Цены - нет! Просто заправский душегуб!
   - Талант, это хорошо! - похвалили солдата. - Передай, с сегодняшнего дня присваиваю звания унтер-офицера. Поздравь от меня.
   - Есть, поздравить. А вот, со стороны ручья хуже. Посекло одиннадцать человек. На двенадцатом сообразили. Притащили доски, брёвна, длинные палки. Начали во всё тыкать. Прошли первый ряд. Сейчас разбираются со вторым. После третьего будут только "Ежики".
   - "Ежики", говоришь? - переспросил вселенец, рассматривая в трубу как несколько солдат, вытягивая из одной ямы раненного, провалились всей группой в другую. - "Ежики" - тоже хорошо.
   - Ваше сиятельство. Я прикинул - вдруг французы сообразят. Подгонят лошадей, зацепят верёвками, растащат по сторонам. И получится проход для кавалерии. А дальше у нас ловушек нет. К редуту прямая дорога.
   Вселенец убрал окуляр от лица. Внимательно посмотрел на собеседника. - Это ты верно заметил. - Он пощелкал прибором, выдвигая, сдвигая трубу. Выдал решение - Давай-ка сюда Прохорова с ребятками. Пусть раздвинет ежей. А между ними поставит мины. А ещё найди наших умников, пусть прокатятся на своём "Механизме" вдоль последнего ряда. Насадят чеснока. Думаю, лишним не будет.
   К Ланину с Новиковым поднялся курьер. Подошёл ближе. Отдал честь. - Ваше сиятельство, только что поймали двух французских лазутчиков. Отбрехиваются. Сказывают - художники.
   Ланин широко открыл глаза от удивления. - О, как? Лазутчики? И не просто французы, а французские художники! Как интересно! Пожалуй, поеду посмотрю.
   .....
   Унтер-офицер вместе с двумя патрульными солдатами подвели к Ланину связанных пленников. - Вот, они, нехристи проклятые. Везде лазили, высматривали, вынюхивали. Чего-то рисовывали. Ваше высокоблагородие, у этого, мольберт за спиной. Наверное, главный. А тот, мелкий, значится его ученик.
   Князь внимательно осмотрел знакомо-незнакомых художников. Строго свёл брови. - А зачем засунули тряпки в рот?
   - Ваше высокоблагородие, тощий слишком много разговаривает. А этот - указали на ученика. - Федьке палец чуть не откусил. Когда тот его обыскивал. Пришлось связать и рты заткнуть.
   Ланин внимательно осмотрел пленников. Особенно молодого с наливающимся синяком под глазом. Мальчуган, не выдержав взгляда, покраснел. Отвернулся.
   - Новиков? - вселенец позвал подпоручика.
   - Здесь, ваше сиятельство.
   Полковник кивнул в сторону незнакомцев. Спросил. - Как мы поступаем с немыми шпионами?
   Офицер обошел пойманных по кругу. Ухмыльнулся. - Дык, эта... - пожал плечами. - Вешаем. Или стреляем. А можем сперва расстрелять, а потом повесить. Или, наоборот, повесить, а потом расстрелять. Всё зависит от вас, ваше сиятельство. Как прикажите. Можем одновременно и вешать, и стрелять.
   Князь повернулся в сторону унтера. - Услышал? Так, что... давай. - Патрульного похлопали по плечу. - Не занимай моё время. Быстро повесь на ближайшей березе. Потом прикажи несколько раз выстрелить. И патрулируй дальше.
   - Фы.., мы... гны... - пойманные начали нервно дёргаться. Выпячивать глаза. Пытаться что-то сказать.
   - Господин полковник? - старший патруля решился на вопрос. - Так они говорящие. Просто у них кляп во рту.
   - Новиков? - вселенец снова обратился к подпоручику. - Хитро посмотрел на него. Приподнял бровь.
   - Да, ваше сиятельство.
   - А что мы делаем с говорящими шпионами?
   - Сперва на кол. Потом стреляем. Потом руки ноги отрубаем. А в конце - всё равно вешаем. За язык.
   - Понял? - повернулись к унтеру.
   - Так, точно, ваше высокоблагородие. Но, может, всё-таки, перед казнью - допросите?
   - А зачем? Шпионы, они и в Подмосковье, и в Москве, и в Коломне - остаются шпионами. Слушай, унтер? Много задаешь вопросов. Не по чину. Тебе приказали - иди, вешай. И больше не отвлекай меня.
   Исполнительный патрульный не понимал игры полковника. - Ваше сиятельство, а вдруг они знают тайну? Мы их повесим и ничего не узнаем?
   - Думаешь? - Ланин почему-то переспросил у Новикова.
   - Всё может быть, господин полковник, - подпоручик кивал головой, сдерживая смех.
   - Ой, ладно, уговорили, - князь подошёл к старшему шпиону. Резко вытащил тряпку изо рта. Затем громко заорал в ухо по-немецки - Wie heißt du? Wo ist der Hirte Schlacke? Wo hat der Fernseher das Funkger"t versteckt? Sag! (Имя? Звание? Кто командир? Сколько вас было в самолёте? Где пастырь Шлак? Куда ты спрятал рацию и парашют? Сволочь! Говори?! Немец.).
   Вражеский лазутчик в ответ вытаращил глаза, сглотнул слюну и неожиданно ответил по-русски. - Ваше сиятельство, это, я. Ваш слуга - Афанасий. Я никакой не шпион. А, это! - Он кивнул на побитого подростка. - Мадмуазель Мари. Я просто хотел увидеть и нарисовать поле боя. А, Маруся - она, как бы тоже художник, напросилась помогать.
  
   ***
   Стефан Ля Гранж - режиссер Коломенского театра выглядывал из-за занавеси на огромное людское море собравшиеся на просмотр спектакля. Его тёмные глаза испуганно метались вправо, влево, словно соображая, в какую сторону бежать. У режиссера был нервный шок. Зрителей было не просто много, а безумно много. Это был третье выступление театра за неделю. В прошлые два раза зрители были. Но, не столько!
   Казалось, именно сегодня, мир сошел с ума и собрал безумцев со всего света. Люди жаждали зрелища. Выступление задерживалось. Гул стоял такой, что хотелось куда-нибудь упасть, уползи, спрятаться и долго, долго никуда не выходить. Стефан собрал последние силы, спустился в палатку, где актеры готовились к спектаклю. Сочувствующе посмотрел на них. Все были в таком же возбужденно-подавленном состоянии. Всех трясла лихорадка.
   Ля Гранж сжал кулаки до синевы. - Д.д.д.друззьяя, д.д.давайтте с.соббирёмся и от.т.тыграем этот с.с.спектакль. Ничего страшного. Это п.п.просто небольшая нервозность п.п.пперед выступлением.
   ??? - зловещая тишина было ответом.
   Внутрь палатки заглянул князь Ланин. Обратился к режиссёру. - Стефан, чего ждем? Уже пятнадцать минут как должны играть? Хочешь чтобы тебя разорвали зрители?
   - С.с.с.сейчас, в.ва.ваше с.с.сиятельство, т.т.т.только сэ.сэ.сэберёмся и нэ.нэ.на.начннём.
   - О, дорогие мои? - Ланин внимательно осмотрел подавленную труппу. - Да, вы тут совсем расклеились.
   Он неожиданно добавил в голос металла. - Быстро! Все! Слушаем меня. Закрыли глаза. Закрыли, я сказал! Немедленно! Стефан - ты, тоже. Теперь, не спеша, начинаем считать до ста. Глубоко вздыхаем. И очень медленно выдыхаем. Считаем про себя. - Вселенец достал платок. Навёл на присутствующих актёров. Начал водить пальцами по ткани. - Дышим, дышим, дышим. Не открываем глаза. И считаем...
   .....
   Такого зрительского ажиотажа актёры Коломенский театра никогда не видели. Люди хлопали, топали, подпрыгивали, выплёскивая эмоции. Это был какое-то массовое помутнение рассудка. Толпа, не отрываясь, в едином порыве, следила за каждым словом, шестом, движением происходящим на сцене. Энергия, идущая от людей, была настолько сильной, что казалась отрывала актёров от земли и буквально заставляла летать по сцене. Каждый зритель представлял себя на месте героев и проживал с ними жизнь, заложенную в сценарий. Все! Все, до единого, желали походить на лихих офицеров-артиллеристов. Стойко преодолевать трудности, бить неприятеля и получать награды от командования. А в конце, обязательно. жениться на раскрасавице девице, которая вместе с ними служила и защищала Родину. И даже, если не служила. Всё равно была похожа на главную героиню - красивую, веселую, задорную Шурочку. Которая пела замечательные песни, как эта...
   Не слышны в саду даже шорохи
   Всё здесь замерло до утра
   Если б знали вы, как мне дороги
   Подмосковные вечера...
   (Подмосковные вечера". Композитор В. Соловьёв-Седой. Автор слов. М. Матусовский.).
   .....
   Ещё! Ещё! Ещё! - толпа шумела, не останавливаясь. Никто не собирался расходиться.
   Полюбившиеся герои выходили на поклон уже в четырнадцатый раз.
   Гора из полевых цветов и травы, которую принесли в качестве признания, выросла до внушительного размера стога. И уже давно была выше человеческого роста.
   Вместо пятнадцатого выхода на поклон, на сцене появился режиссёр, который громким голосом пообещал, что как только появится свободный день от битвы! Театр, в тот же час соберётся и даст новое представление. А сейчас, он просит всех разойтись, так как актерам надо отдохнуть, а господам воинам, вспомнить, что они защитники Отечества, и что у них завтра важная битва с французами.
   .....
   Князь Волконский светился от счастья. Обнимал, прижимал и даже несколько раз поцеловал Ланина. - Fеlicitations, votre excellence. C'еtait majestueux et choquant! - (Поздравляю, ваше сиятельство. Это было величественно и эпатажно! Франц.)
   Меня-то за что? Это актёры сыграли превосходно. Их надо благодарить.
   - Не скажите, милостивый государь! - князь никак не хотел отцепляться. Эмоции переполняли его. - Не было бы вас - не было театра. А значит и актёров, режиссёра и спектаклей. Кстати, хотел отметить занимательное наблюдение. Прислуживался к разговорам господ офицеров из других частей. Так, вот! Практически все, после войны, желают прикупить дом или усадьбу в Коломне. А по возможности перевести туда родственников.
   - Зачем? - Брови вселенца удивлённо поднялись от такой новости.
   - Чтобы чаще посещать выступления вашего театра. Уж больно спектакли хороши. А ещё, все до единого, хотят выкупить из неволи мадмуазель Суконникову. Но, как только слышат сумму, за которую её пытался купить австрийский Император. Сразу желание пропадает, либо перерастает в страстный порыв - выкрасть. Так, что... дорогой владелец театральных душ. Надо бы нашей "Золотой птичке" охрану приставить. - Ой, боюсь! Украдут, увезут - не догоним.
   - Думаете? - с сомнением протянул вселенец. Выражением лица показывая - "Кому нужна крепостная актриса".
   Волконский не разделял легкомыслия князя. - Ваше сиятельство, убежден и уверен. Причем, сделать стоит немедленно. Господа офицеры ждать не любят. И порой, действуют очень быстро и решительно.
  
   ***
   Громадный круг солнца, едва успел скатиться за лесную дымку леса, как в небе, над речкой, уже проснулись и замерцали первые жёлто-зеленые звезды. Темень медленно наползала на косматый лес. Всё застыло в этот час - деревья, травы, посевы.
   "Ребятушки, ужо, наверное заснули?" - подумала Варвара Потешкина. Она кинула встревоженный взгляд в сторону зашедшего солнца и оглядываясь по сторонам, побрела по дороге. А впереди неё двигалась тень, непомерно длинная, вытянутая, подозрительная тень-великанша. Ноги тени соединялись с ногами Варвары, а голова, повязанная платочком, покачивалась где-то за тридевять земель - на зелёном лугу. Там же пропадала развилка дорожного посошка. Женщина проскользнула в землянку. Прислушалась к мирному посапыванию детей. Убедилась - спят. Едва слышно, как вздох из женской груди, присела на лавку. Достала дрожащими руками из котомки носовой платок. Зубами развязывала узелок. Вынула пачку десяти рублёвых ассигнаций в количестве шестнадцати штук. (Это были все заработанные семьёй Поташкиных деньги за участие в "Ярмарке вакансий"). Волнуясь и дрожа, не зажигая света, в темноте, на ощупь начала пересчитывать.
   - Одна, два, три, четыре... Четыре... Четыре... - едва слышно губами шептала Варвара. Руки дрожали. Голова предательски не желала вспоминать какая следующая цифра после четырех. - Четыре... Четыре? Четыре - это сорок рублей.
   Четыре - именно столько розовых бумажек, больше всех из семьи, заработала четырехлетняя Дуняша. Малолетняя хитрюшка умудрилась, каким-то образом, стереть чернила с указательного пальца. И два раза получить деньги за появление на "Ярмарке".
   - Раз, два, три, четыре, пять, шесть... Шесть? - Следующую цифру снова забыли. Варвара сильно волновалась. Ранее, такие огроменные деньги! Даже одну бумажку... в десять рублей - она никогда не держала в руках. А сейчас, у неё в платке, их было шестнадцать. Или пятнадцать? А может семнадцать?
   - Господи, - перекрестилась несчастная женщина. - До чего же тяжело иметь большие деньги. Нужно постоянно пересчитывать! Думать про них. Переживать и бояться потерять. А еще могут ограбить, убить, да и просто отобрать.
   Она глубоко вздохнула. Попыталась успокоить выпрыгивающее из груди сердце и снова начала считать.
   - Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь... Семь... Семь?
   - Девять, - подсказала Дуняша. Проказница незаметно подкралась к матери, и во все глаза смотрела как та перекладывает из одной руки в другую цветные бумажки. - Следующая цифирь - девять.
   Девчушка раскрыла свои большие, как у кошки, зеленые, глаза. И громким шепотом начала забрасывать мать вопросами. - Ма, а мы, теперь? Чегось? Богатые? Да? Прямо богатые-прибогатые? А че купим? Ой, а давай... поросёнка, козу и корову. А ещё дом и жениха Марфушке на коне. Она позавчерась - цельный божий день у ручья просидела, всё про какого-то жениха думала. Интересно, в какую цену сейчас женихи с конями. Дорогие небось? Мне лет через пять тоже потребуется? Только я хочу... лучше чем у Марфушки и красивей.
   - Не надо мне жениха! - девятилетняя Марфуша подкралась с другой стороны. Зашептала в ответ. - Купите лучше бусики, платьишко и сапожки новые.
   - Тихо, всем. - Зашипела мать на дочерей. Ребят разбудите. Я лучше посчитаю по-другому.
   - Десять, двадцать, тридцать, сорок... Сорок? Сорок...
   - Пятьдесят... - едва слышно пробубнил семилетний Ванька.
   К собравшимся в уголке бабам проснулись и подошли два брата. Старший из мужиков, в возрасте семи лет, сразу взял быка за рога. И внёс, по-крестьянски, самое дельное предложение. - Коня брать надо. Конь нужон и в поле, и в хозяйстве, и если чо - вырасту - поеду на нём воевать.
   - Младший пятилетний Прошка, подбоченился. Боевито свёл брови. Возразил уже в полный голос. Ванютка, бога, побойся! Думаешь только о себе. Он, значит, вырастит - пойдёт воевать. А я че? Должон с бабами сидеть? Лавку протирать?
   - Ты, младший - тебе на роду написано.
   - Ничего подобного! - мальчуган строго притопнул ногой. Отдайте мою долю. Я куплю пистоль. Или саблю. А лучше ружьо. И пойду воевать. С ружьом, меня точно никто не прогонит.
   - Ты, мал ещё для ружья.
   - Это, ты, мал! И уши большие! А мне в самый раз.
   - Так! - мать строго поднялась с места. Осмотрела галчат. - А ну, быстро все по местам и спать! Сама решу, что делать с деньгами. Нашлись, тут, советчики. Ишь, понародились - как с куста свалились!
  

Прелюдия 7.

   Сегодня я буду кутить. Весело, добродушно, - со всякими безобидными выходками.
   Приготовьте посуду, чашки, тарелки - я буду всё это бить.
   Уберите хлеб из овина - я... подожгу овин.
   (Фильм. Обыкновенное чудо.)
  
  
   Эдвард Торнтон посол Англии в России закончил читать свежие новости в журнале "ВЕСТНИК ЕВРОПЫ". Перевёл взгляд на своего помощника и удивлённо произнёс - Не может быть!
   - Сэр, - помощник закивал головой. - Я думаю также - не может! Скорее всего русские запустили через свой скандальный журнал какую-то чудовищную провокацию.
   - Подожди, Патрик. Дай мне собраться с мыслями.
   Он перечитал новость ещё раз...
  
   Последние известия с полей сражений!
   Уникальный бой под Шевардино!
   Впервые в истории - самая бескровная битва со стороны русских войск!
  
   За первый день "Бородинской баталии" русские войны не потеряли ни одного воина. Нет даже раненых. Со стороны противника более 10 000 погибших и раненых.
   Французский император надеялся, одним мощным ударом, в сжатые сроки, с лихого наскока, опрокинуть русские войска. Но, молодой талантливый полковник князь Ланин, под руководством мудрого генерала от инфантерии князя Кутузова, в кратчайшие сроки, смог построить уникальную систему укреплений, которая не позволила не то, что приблизиться к нашим войскам. А даже сделать прицельный выстрел в ответ.
   Многочисленные атаки вражеского войска, с раннего утра 7 сентября до позднего вечера, разбивались о наши укрепления, как волны о надводные рифы. По итогам первого дня героического противостояния противник потерял: Три пехотных, два кавалерийских и один артиллерийский полк. Погибли два генерала. Захвачено в целости и сохранности тридцать шесть орудий. И множество подвод с ядрами и зарядами.
   Слава русским войнам и талантливым полководцам! Чудо солдатам, которые продолжают доблестные традиции Суворова, Румянцами и императора всероссийского Петра 1.
  
   Через минуту Торнтон смог кое-как справился с чувствами. И снова заговорить...
   - Наполеон не мог, проиграть бой московитам с таким результатом! Если было наоборот. Я бы поверил. Но, чтобы, они! Без единой царапины побили французов? Это немыслимо!
   Дипломат, прищурив глаза, посмотрел на помощника. Начал рассуждать. - Может это какая-то тайная политическая игра Александра I. Или специально подстроенная дезинформация. Ну, не бывает сражений с таким результатом! Чтобы, с одной стороны, больше десяти тысяч. А с другой ни одного!
   - Постойте, - внезапно догадка посетила англичанина. Он посмотрел дату выхода журнала. - Восьмое сентября. А сражение, как они пишут, состоялось седьмого. А сегодня девятое. Новости о битве не могли так быстро дойти до Петербурга. А следовательно, их не могли узнать. И уж тем более напечатать. Выходит - это ложь. Что и требовалось доказать.
   - Ухх, - выдохнули с облегчением. - Чёртовы бульварные журналюги.
   Он спокойно выпрямился в кресле. - Это же надо? Почти поверил.
   В дверь постучали. Заглянул секретарь. Милорд, я расшифровал голубиную почту из Москвы. Прошу взглянуть. Там весьма любопытное сообщение.
   Посол взял бумаги. Начал читать. Его лицо стало медленно наливаться краской.
   - Сэр, что-то плохое? - поинтересовался помощник.
   - Подтверждение от надёжного источника. Наполеон, действительно три дня назад, принял бой в ста километрах от Москвы. И весь последующий день, убирал с поля боя убитых и раненых. У русских погибших не было. Похоже они устроили Бонапарту какую-то пренеприятную ловушку. Что скорее всего задержит продвижение его войск. А нам, это задержка, не принесёт ничего хорошего. Войска Кутузова могут почувствовать уверенность. И ужесточить сопротивление. А ещё к нему может подойти подмога.
   - нДа, - подвели итог размышлений. - Неприятное сообщение.
   Помощник, видя, что начальство расстроилось, решил подсластить пилюлю. Взбодрить его своей занимательной новостью.
   - Сэр, если вас утешит. Мы немного в плюсе от этого события.
   - Не понял? - Торнтон хмуро свёл брови. - В каком плюсе? Поясни?
   В прошлом номере журнала была очередная "Викторина" с вопросами. Там предлагали отгадать сколько пушек захватит русская армия в первый день битвы за Москву? "Вариант А". От одной до пятидесяти. "Вариант Б". От пятидесяти до ста. И "Вариант С". Свыше 100 пушек.
   Я отгадал. Отправив в редакцию "Вариант А". Теперь они подарит мне первые три книги, из собрания сочинений Ивана Танина, в оригинальном кремовом переплёте. Сейчас съезжу в типографию, заберу выигрыш и поставлю вам в кабинет. Гости будут приходить и любоваться.
   Посол недовольно посмотрел на помощника. После чего топнул ногой и высказал со злостью.
   - Лейтон! Как ты надоел со своими дурацкими викторинами!
   - Но, милорд? - удивленно повели плечами. - Кто же знал, что мне будет везти в России.
   - Значит, так! С завтрашнего дня! Прекратить! Никаких викторин! Конкурсов, вопросов, ответов! Особенно в русских журналах. В особенности в "ВЕСНИКЕ ЕВРОПЫ"!
  
   ***
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"