А после плавно, как будто бы нехотя,
Указательным пальцем надавливается курок.
Хлопок, легкий толчок - дело сделано,
И тот, который в перекрестье прицела, 
Тоже дело свое сделал -
Погиб.
Из пяти миллиардов отняли один,
Песчинка, травинка, капелька,
Кровинка на кончике скальпеля,
Была живая.

Кто он?
Человек.
Мало, давай анкету.
Имя?
-Я уже сказал Человек.
Год рождения?
-Ну, допустим двадцатый век.
Национальность?
-Какая вам нравится.
Пол?
-Пусть мужчина, женщину жальче.
Семейное положение?
-Осмотрите безымянные пальцы.
Образование?
-Имеется и такое.
Род занятий?
-Трудится, не на покое.
Вот полный портрет,
Доскональный и тщательный,
Точно схваченный,
Лучше нет.
И вот обладателю такого портрета,
Маленькой пулей, точно прессом,
Грудь сдавило,
А он и не понял, что это было,
А он и не знал, что в него стреляют,
А он и не знал, что его убивают.

Снова ночь,
Заботы прочь.
Одеяло на глаза натянуть,
Полный покой,
Забыться, заснуть.
За окном минус,
В квартире плюс.
С блаженной миной
Сплю... Сплю...

Боль,
Огромная,
Во всю ночь.
Стук, шаги.
Прочь, прочь, прочь.
Ненасытностью в океан.
Где он?
Там, там, там.
Где он?
Дома.
Урочный час.
Подожди любимая,
Я сейчас...
Стон,
И сразу,
Со всех сторон
Вваливается заунывный малиновый звон,
Монотонный фабричный гуд,
И врываются и бегут,
Где он?
Вот он.
Свеженький.
Тут.

Страшно,
Призраки дня минувшего,
Человеческой плоти куски,
Голова, тело, две ноги, две руки,
Но предал 
Оскал.
Страшно.
Мысль, сбереги.
Пошатнувшийся разум
На плечи взвали
И убеги, убеги, убеги.
В темень закрытых глаз,
В тишь забитых ватой ушей.
Вдруг понял - 
Это их власть,
Это меня гонят взашей.

Власть - 
Это ежели мордой в грязь,
А потом
Сапогом
В живот,
И ниже тоже,
И добавить прикладом в рожу,
А он орать уже не может.
Всласть,
Двадцать девочек в кучу собрать,
Одежду сорвать,
Заставить плясать,
А потом
Всем полком,
И не рыпнутся,
Наша власть.

В оскале скривилась пасть -
Наша власть.

Вижу спасенье,
В лазейку беспамятства, 
Как в кусты.
Вдруг откровенье
Безжалостной памяти,
А гад-то ты, ты, ты...

Любимая,
Ласковым прикосновением рук, губ,
Воскреси,
Чувствуешь,
Рядом труп.


Маленький, 
Незаметненький, 
Хорошенький,
Ненаглядненький 
И любименький,
О как ты мне дорог миленький.
Моя душа на тебя не нарадуется,
Мои глаза на тебя не насмотрятся,
Мои ноги тебя не натопчутся,
А мое нутро над тобой не наиздевается.
Я сам с собой заключил пари, 
Когда ты не выдержишь и взбунтуешься,
И проиграл.
Нет такой боли,
Какую бы тебе не причиняли,
И ты ее вытерпел,
Нет такой подлости,
Какую бы тебя не заставляли делать,
И ты ее делал,
Нет такого унижения,
Которому бы ты не подвергся,
И ты не умер.
Так скажи,
Что тебе надо?
И я это сделаю,
А то и бить-то тебя уже не интересно.


Господи,
Дай слез, чтобы выплакаться,
Крика дай,
Чтоб выголосить,
Чтоб выплеснуться,
Чтоб выхлестнуться
Всей разом из перебитого тела.
Пусто,
Так рвет голодного,
Наизнанку нутро выворачивая,
Рвет душу.
Пусто.
Не плачется,
Не голосится,
Нечего.
В ванной
Над раковиной зеркало.
Взгляд в упор в отраженное.
Раньше были глаза.
Пусто,
Последнее сбереженное
Для черного дня,
Кончилось.
А этот,
Храпом поганящий комнату,
Жиреющий самец,
Сыт
Водкой, жратвой и мной,
Спит,
Даже во сне исходя слюной.
Утром уйдет.
Пойду разбужу,
Пусть добьет.


Козявочки, букашечки, человечишки...
От взбесившихся дум больно мозгам,
Приоткрыть глаз малюсенькие щелочки -
Страшно,
А вдруг увижу в темноте,
Вон там,
По углам затаившихся тишью режущей,
Алчущих отдачи на поругание,
Прелым запахом прошлогодней свежести,
Гробовое душит их молчание.


Ночь.
Время откровений,
По счетам совести час расплаты.
День - для дел,
Ночь - для сомнений.
Парламент мозга открывает дебаты.
Удел -
Не у дел.
Безделье - 
Лучшее, что получалось.
Ас -
Глаз - алмаз.
Ха-ха-ха,
Какая жалость.
Надо жить,
Детей кормить,
Чем кормить,
На что жить,
Опустить руки и плыть,
Может вынесет,
Может быть.
Мало прыти, 
Якобы горд,
Квазипсевдонезависимость.
Клеймо на рыло -
Третий сорт.
На клеймо 
Прекрасная видимость.
Мнение.
Без сомнения
В коленках слаб и грудь хила.
Клади в сторону,
Клиент без норову,
Стоять. Смирно.
И все дела.
Перст
Чертит крест.
Пальчик в колечке и холён.
Владелец сыт,
Ладно сбит,
Чиноколенопреклонён.
Но тело подтлело
И взгляд туп.

С губ посинелых
Сорвался звук -
Любима...

Коряги - руки с простынь содрав,
Изловчившись плевком бессмысленной злости,
Бурю сеет пожавший прах,
Экономить на нищих кости бросьте.

Любимая,
Ну скажи, что я сильный.

Сквозь ребра ласка в киловольты реанимации,
Сердце, мяса кусок, взбесив,
И сразу легче, оргазма сладостней,
Значит существую, значит жив.


Маски - гримасы,
Тьма - окружение,
Руки все больше к горлу,
Ум за разум,
Как наваждением,
Кошмарами ночь расперло.
Вот они.
Один, один, один.
Ночь,
Сотвори знамение.
Гаснут спасительные 
За окном огни,
Снисходит тьма откровением.
Слаб ?
Очевидно так.
Болен ?
Может быть болен.
Каб встать кулаком - матюгом растак,
Иллюзией чиста поля.
Й-и-эх !!!
Переулочек!
Й-и-и-эх !!!
Улица !
Э-хе-хе !
И вдруг руки живого коснулися,
И сразу,
Такая же плоть - Человек.


Вы говорите мне - равенство,
Хрен с ним,
Годится.
Только когда поем я и мои псы.
Я сыт,
И похаживая,
И поглаживая себя по ягодицам,
Я вам это сделаю,
И посмотрю как вы
Будете глодать
Разделенное на равные части
Упавшее с моего стола,
А я буду смотреть со своего балкона - 
Вот оно вам - 
Заказывали.
И когда сильный съест первым и не насытится,
Когда он уставится на кусок в руках соседа,
Когда сосед поймает его взгляд и отодвинется,
Когда сильный к нему придвинется,
Я сплюну и уйду.



Может ?    Может.
Пора ?       Пора.
Прекратить ? Прекратить.
Это самокопание. Самоковыряние.
Мозг, заправленный в зеркала,
Холод к виску приставленного ствола,
И непонимание. Непонимание.
Отражения ? Отражения.
Откровения ? Искажения.
Где я ?
В кровати,
В комнате,
В городе,
Во вселенной,
Всюду, всюду, всюду...
Кто я ?
Увеличенный во сто крат,
Уменьшенный в размер микроба,
Тоже я,
Враг, брат?
В расцвете? У гроба ?
Отражения.
Мириады.
Тощие и лоснящиеся,
Живые и мертвые,
Орущие и молчащие,
Уроды, красавцы,
Кретины, гении,
Великаны, пигмеи.
Где настоящее ?
Герои, предатели.
Где настоящее ?
Руку протягиваю - 
Кривая гладь зеркала,
Руку протягиваю -
Матовость.
Руку протягиваю -
Вздрагиваю,
Что-то сырое и мерзкое.
Дотянуться бы до живого.
Пытаюсь улыбнуться.
Одно расплакалось,
Другое в гогот,
Третье не отреагировало.
И цепная реакция
Смеха, визга, плача, молчания.
И это сам ,
С которым всю жизнь вместе,
Который рос у меня на глазах,
Который казалось до дна известен,
И вот разбивает в прах
Все о нем представления
И выкидывает фортель какой-нибудь.
Проекция меня на какое-нибудь -
Отличный мужик,
А зеркало криво.
На другое -
Пшик,
Какое зеркало ?
Или все красиво, 
Все как надо,
Смотреть не хочется.
Это отражает только глаза,
То - одни очки,
Следующее рассматривает выражение лица,
На последующем безлик.
Вижу в толпе,
Вижу в пустыне,
От рождения и доныне
Силюсь понять
Кто я,
Где я,
Зачем я.
Извечно,
Не первый и не последний.


Вот я.
Стою лицом к стене
В ряду держащих руки на затылке.
Меня обыскивают.
Запрещенного нет.
Солдат, приложившись к бутылке,
Бьет по лицу,
Говорит
- Катись.
Иду,
На свою улицу,
По своему городу.
Догоняет рядом стоявший,
Говорит
- Сволочи.
Я молчу.
Продолжает
- Гады
Молчу.
Он наклоняется
И поднимает камень.
Идиот.
Убьют же.
Кричу:
- Это не я !
Выстрелы.


Вы говорите мне доброта.
Так я же добрый,
Лизнешь руку - дам сухарик,
Иль на бегу,
- Послушай парень,
Уйди, а то зашибу.
Да, я добрый.
Спросите у тех, кто ниже,
Кто благоговейно мне в рот,
Кто рядом со мною травы ниже,
Кто от моих щедрот.
И они скажут,
Как я приметил, приблизил, приласкал,
Как тренировал оскал,
Как делал непроницаемым взгляд,
Чтоб не уходил в сторону,
И твердыми руки,
Чтоб не дрожали.
Как учил не чувствовать боль
Свою и чужую,
Как укрощал плоть,
Когда бунтует.
Как в голос добавлял металл
И властность,
Как прививал росточки жал
И вырывал жалость.
Я добр и тверд
Гранил грани,
Итог вот -
Мои парни.
Но я не собираюсь
На свалке искать человека,
Нет его там.
Там хлам.
Там даже не надо хоронить,
И так есть где гнить.
И я не буду рассюсюкиваться над падшим,
Втопчу в грязь.
Богу - богово,
Кесарю - кесарево.
Получи мразево, мразь.

Так вы говорите мне - 
Доброта и любовь к ближнему.
И я говорю к ближнему.
Да кто,
Покажите мне,
Оторвет от своего,
Самим установленного прожиточного минимума,
И дальним раздаст.
И которому каждый воздаст,
Даже я.
Юродивых не надо,
Покажите нормального.
Да и не так чтоб пятерку с получки,
А кусок самый большой, самый лучший,
Чтоб самому стало голодней.
Покажите,
Скажите
Вот они.
?!
Нету, нету.




День - нервы и курево.
Жду в любой момент
И в любое место.
Замуроваться, заштукатуриться,
Чтоб рядом пройти,
И незаметно.
С виду спокойные,
С виду вежливы,
Вглядись -
Клыки у соседа в горле,
Вглядись -
Из авторучек когти медвежии,
Вглядись -
От злости - то как расперло.
Ночь в продолжение,
Без передышки.
Гнусно,
Мерзко,
Противно.

Ты слышишь ?
Любимая.
Боюсь дотронуться.
Руки холодные как у покойника,
Руки грязные как у подонка.

Помнится -
Лето. Река. Крутой берег.
Верить или не верить.
Помнится -
Небо. Леса. Обрыв.
Ввысь или вниз.
Ввысь как в омут.
Все помню.
Все помню.



Милый,
Истомленное в разлуке тело
Истосковалось по ласке твоих рук.
Милый,
Я вернулась.
Но я не знаю, как мне дожить до вечера,
Когда все в доме угомонятся и
Разбредутся по своим углам.
И тьма долгожданным покровом
Усыпит всех и спрячет нас.
Небо будет черно,
Только одна звезда будет светить в эту ночь,
Это моя звезда.
И она приведет тебя ко мне.
Высветив самый короткий путь.
Ты будешь спешить,
Я уже почти вижу
Как ты бежишь через весь город,
Не замечая ничего, кроме пламени свечи,
Горящей в раскрытом окне.
Моем окне.
И вряд ли найдется такая сила,
Которая сможет сбить тебя с пути или остановить.
Бог Солнце,
Я умоляю,
Ускорь свой бег.
Ну хочешь я встану на колени.
Миленькое, ну пожалуйста.
Я же люблю его.
И мы очень, очень долго не виделись.
Демоны ночи,
Я продам вам душу,
Если вы приблизите ночь,
И если она будет длиться вечность.
Мне больше ничего не надо от жизни,
Только ощущать, что он рядом,
И знать, что я ему нужна.
Демоны ночи,
Не дайте ему заплутать в узких улочках города
И в просторных залах чужих домов.
Накройте своим черным плащом все,
И пусть, только я явлюсь ему
Путеводной звездой в эту ночь.
И пусть для него только я
Буду полновластной владычицей этой ночи.
Мне все будет подвластно,
Я напущу на людей самый крепкий сон,
Я заставлю замолчать и зверя и птицу,
Я усмирю все силы природы.
И станет так тихо,
Что когда он придет,
Мы услышим биение сердец 
И прикосновение тел.
Когда он придет,
Я затаюсь в самом дальнем углу комнаты,
Но он меня почует и кинется ко мне как зверь.
Да, мы два сильных свободных зверя,
Мы переполнены счастьем молодости, силы и свободы.
Весь мир наш.
Владычица ночи и ее возлюбленный.
Ночь,
Какая будет ночь.
Мы ...
Звонок.
Телефон.
Он.
Прыжок.
- Милый,
Я уже не могу ждать,
Милый,
Мое сердце сейчас выскочит из груди.
Приходи.
Я жду, жду, жду, жду ...
- Любимая,
Я не приду ...
И не потому, что я не люблю.
Все, что дано мне в этом мире,
Это ты.
Все мечты,
Все мысли и думы мои 
Тебе.
Судьбе
Я благодарен лишь за то,
Что нас свела,
Что жизнь создала нас друг для друга.
Мы будем вместе,
Но не сегодня,
Но  не сейчас.
Понимаешь запрещено,
С восьми комендантский час.

Осень. Ночь. За окном дожди.
За окном ветер и не видно ни зги.
За окном темень громадным куском,
За окном вечность, без намека о том,
Что в некоторой точке огромной земли
Человек почти не хочет жить.


Растраты напрасные дней купюрами,
Годов пачки на ветер брошены,
Секунды, минуты днями хмурыми,
В прорву копейки, центы, грошики.
Рубль,
Доллар,
Час угроблен.
Все в прорву.
За ним другой,
Остановить как ?
Пуля ?
Петля ?
Омут ?
Кабак ?

А этого часа не хватило Гению,
Грудью чахоточной себя выхаркав,
Прервал на полуслове свое творение,
Не дали до дна себя выстрадать.




Я ни разу не выдал себя неосторожным движением,
Бесплотной тенью, врастающей в стены
И жмущейся по углам
Я всегда  был там
Во времени и пространстве  ином, чем назначено мне
Вор, забравшийся  в дом,
Ночью я робко крал слова и дыхание,
И молчание,
Предназначенное не мне,
Сжимая до судорог кулаки,
Стиснув зубы и обливаясь холодным потом
С завидной стойкостью перенося пытку
Зарекался,
И возвращался.
Миллион раз
Я проходил, через закрытую дверь,
И, как зверь, таился,
Ни шорохом, ни голосом не выдавая себя.
И часами ждал,
Шаги узнавал мгновенно.
Хлопает дверь пропуская тебя,
Шорох снимаемого пальто, 
- Ты дома ?
- Да, да ...
Но мой голос не слышен, и зов к другому.
Редко, очень редко,
Но выпадало,
Того другого, где-то что-то держало.
Праздник.
Мы вместе весь вечер.
Хочется свечи ...
Хочется музыка ...
Из укрытия наблюдаю -
Стирка, приготовление ужина.
Но зато,
Я из тени напротив,
Мог весь вечер смотреть на тебя.
Глаза, руки. волосы ...
Только голоса 
Я не слышу,
И давно забыл,
Как звучит мое имя из твоих уст.
Но неужели ты не чувствуешь,
Что твой дом не пуст,
Что рядом постоянно невидимкой кто-то.
Вспомни,
На полу валявшееся фото,
Оно не могло выпасть со дна шкафа.
Это я подбросил его на пол.
Напомнить.
И впивался глазами в глаза.
Слушай,
А вообще-то ты помнишь меня ?
Но не выбросила.
Вспомни еще.
Остановка,
Толи трамвай, толи автобус,
Ты не успела, он отправляется.
И вдруг встречаются 
Наши взгляды.
На мгновенье мы рядом,
Рукой подать через стекло.
Мгновение истекло.
Но я видел,
Что-то мелькнуло в твоих глазах.
Ведь правда ?
Да и что такое тысяча километров,
Которые нас разделяют.
Каждый вечер, когда я остаюсь один.
Я закрываю глаза и вижу тебя.
Я ни разу не выдал себя неосторожным движением ...



Я живуч, как страх предо мною,
Я вхожу и подчиняю себе все,
Не людей, так трупы.
Я одним пальцем могу выковырять золотой зуб.
Ему ни к чему, мне пригодится.
Или,
Перебирая в памяти лица,
Вспомнить ее, 
И не одну ...
Ах как она была покорна и в слезах,
Как вздрагивала от прикосновенья.
Все делала.
Все!
В глазах один лишь страх,
В поступках - лишь рефлексы к подчиненью.
И бить не надо,
И кричать не надо.
Лишь чуть повысишь голос,
Суровый взгляд напялишь,
И пальчиком поманишь.
И видно, что не хочет, но идет.
Покорность силе,
Рабские инстинкты.
В собственном теле,
Будто в могиле,
Силы жизни застыли,
Покорность силе ...
А где не застыли,
Там я вытопчу.
Из каждого, кто на пути.
Мне не нужны ни вожди, ни соратники,
Мне нужны рабы.


Что он мне человечишка,
Росток с ноготок, 
Телосложение - прутик.
Для начала ему скрутим руки,
Потом немного побьем,
Затем взнуздаем,
И, эх, пошла родная!
А если зубами в лицо плюнет,
Взглядом взгляд сломает и уничтожит,
Кукиш кровавый под нос сунет,
И не уступит, 
Тогда что-же ?
Что ?
А ничего,
Берется другой,
Этот откладывается,
Мешать не будет,
С дерьмом не связывается!





Музыка,
Вспоминается музыка,
Очень издалека, почти другой век,
Когда обращение молодой человек,
Я еще примерял,
А сейчас я - мужчина.
Видение - тихой картиной,
Комната. Двое.
И музыка, и тишина ...
Беспорядок полуустроеного быта,
Две кровати вдоль стен,
Окно открыто, 
Догорает весенний день.
И музыка ...
Гармония музыки и тишины,
Произнести слово страшно,
Может выйти фальшивым звуком ущербных фраз.
Напротив друг друга два человека,
Две пары глаз.
И музыка, и тишина ...

Жалостливо вопию -
Лежачего не бьют !
Бьют !

Бессонницу стиха из себя выдрав,
Черствой горбушкой любови плотской,
Пру в ночь, в город,
Смотреть в лица 
Домам спящим,
Парадным в глотки.
Ночью по улицам, почти романтика,
Фонари одного освещают скопом,
Дома-громадины,
Проснитесь и гляньте-ка,
Какая блоха под микроскопом.
У блошки ножки, а блошку ножкой.
Под шум ветров, развлекуха домов.
От гигантских копыт асфальт дрожит.
Небо тоже кривит рожу,
Меж рваных губ - золотой зуб.
Спасайся кто может, а то сгложет.



Утро - ночи окраина.
Первый несмелый луч - вот он.
Я бессонницей измочаленный
Из себя выдавливаю шепот:

- Вот и все.

Просыпаются люди,
За окном торопливый топот,
День грядущий рожден и будет
Продолжаться в трудах и заботах.

- Вот и все.

Просыпается дочь,
На лице - улыбка с небес.
И тот, который в перекрестье прицела
Воскрес.