Васильев Виталий Викторович. Уроки Смерти

День первый.

Благими намереньями

Heu, quam multa paenitenda incurrunt viven do diu!

(Как много налипает того, что постыдно, когда долго живешь!) лат.

Антон шел по улице, лениво скользя взором по прохожим, которых, впрочем, было немного, что являлось безусловной нормой для столь раннего часа. Наконец Антон остановил свой взгляд, но не на чем-нибудь банальном, а на аппетитной попке девушки, которая шла прямо перед ним. Но не успело его чувство прекрасного насытиться таким зрелищем, как его озарило.

Как всегда при озарении, он увидел чью-то смерть. Ну, собственно, не чью-то, а этой самой девушки с эстетичной попкой. "Какого хрена? А почему бы мне не совместить приятное с полезным?" - проскочила в его голове мысль, прежде чем он начал действовать.

Догнав девушку, он резко дернул ее за руку, потянул на себя, в свои цепкие объятья, обвил ее руками и страстно, с изрядной толикой безумия, поцеловал. На пару секунд девушка обмякла, потеряла волю и ориентацию в пространстве, отдаваясь неожиданной ласке. Но в эти несколько секунд, которые прошли до того, как он получил закономерный тычок и пощечину, вложился скрип оказавших тормозов и глухой удар капотом о столб.

Потирая пострадавшую щеку и мрачно улыбаясь, Антон тихо свалил, воспользовавшись тем, что девушка отвлеклась на красочные вопли водителя, вопившего: "Сраные тормоза! Ржавое ведро!". А сама девушка, лишившись компании, провела по губам пальцем и улыбнулась, но куда более приятно, чем Антон.

Антон вообще не искал легких путей. Он вовсе не искал никаких путей, уже давно сделав свой моральный выбор. Каждый день его ждало новое озарение. Или несколько. Высшей ценностью для него была человеческая жизнь, и если для того, чтобы спасти человека от падающей с крыши штукатурки, надо пнуть его со всей дури -- то его надо пнуть. А если можно не пинать, то можно не пинать. А если от этого можно получить удовольствие, то его нужно получить. Вот такая философия.

Антон сидел за столом, мрачно поглощая еду. Ему не хотелось говорить, но это была своего рода жертва, ритуал, традиция. Собравшись с духом, он поднял глаза и начал говорить.

-- Жизнь является высшей ценностью. Плохой человек или хороший, он должен быть спасен, если это в моих силах. Да даже если он маньяк, который детей режет! Я себе в глаза, стоя у зеркала, посмотреть не смогу, понимаешь, Смерть?!

Смерть молча взял своей рукой, затянутой в кожаную перчатку, бокал в форме черепа, и молча поднес ее к свисающему на лицо капюшону. Было непонятно, то ли Смерть и правда пил, то ли делал вид из вежливости, но уровень красной жидкости в сосуде зримо не уменьшался. Наконец, то ли утолив жажду, то ли собравшись с мыслями, Смерть отодвинул бокал и начал говорить.

-- Жизнь не является ценностью. Она не стоит ни гроша, медного обола. Это всего лишь подготовка к послежизни...

-- Но ведь чем дольше жизнь, тем больше времени на подготовку! - использовал Антон заранее заготовленный аргумент. Но, как оказалось, Смерть сегодня был не в духе, хоть это и звучит как каламбур.

-- Время -- иллюзия. Жизнь -- тлен! - Смерть на секунду с силой сжал свой бокал - Но я отвечу тебе. Я пришел к выводу, что чем дольше человек живет, тем хуже его посмертие. Груз грехов и грешков, алчность, глупость вымывают из души то, что дает ей полет и бессмертие.

-- Но... - начал было Антон, почувствовав дилемму, но Смерть жестом велел ему не мешать.

-- Вот именно, Антон, вот именно -- в голосе Смерти было мрачное торжество -- ты, друг мой, оказываешь спасенным медвежью услугу, продлевая их земной путь...

Антон замолк и опустил глаза. Он уже много лет каждый вечер спорил со Смертью, и каждый раз ему казалось, что цинизм древней сущности вот-вот раздавит его. Но Смерть еще не закончил, привстав, он начал даже не говорить, а грозно вещать:

-- Или это месть? Твоя маленькая месть человечеству? Человечеству, которому проще было объявить тебя безумцем, лишить свободы, которое отреклось от тебя, обрекло на голодную смерть? - но увидев взгляд Антона, Смерть осекся -- Я пять лет кормлю тебя, Антон -- продолжил он, присев -- и все пять лет удивляюсь тому, что ты их любишь. Не смотря ни на что.

День второй.

Меньшее зло

Bis emori est alterius arbitrio mori

(Дважды мертв погибший по чужой воле) лат.

Недаром говорят, что злая судьба -- индейка! Ибо другого объяснения тому, что его озарило как раз на том перекрестке, где вчера он спас девушку, не было. Снова прохожие, снова ленивый взгляд по сторонам... Правда, ничего интересного на улице не было, и Антон шел, погруженный в свои мысли. Когда его озарило, он не сразу заметил нужного человека. На этот раз жертвой был парень, но, слава богу, здесь можно и не целоваться.

Антон подбежал к парню, который как раз начал переходить дорогу и просто-напросто дернул парня на себя, ухватив за капюшон толстовки, и тот, потеряв равновесие, покатился по земле в сторону от дороги, как и было задумано. Был только один минус -- парень, падая, громко вскрикнул и взмахнул рукой. Его приятель, шедший рядом, услышав крик, рефлекторно отшатнулся, и получив по шеям наотмашь от друга, упал прямо на проезжую часть. И тоже вскрикнул. В последний раз в жизни.

Омертвевшим взором Антон глядел на руку парня, торчавшую из-под машины. Из-под той же самой машины, из-под которой вчера он вытянул девушку. Воистину, судьба-индейка!

Сегодня вечером Антон молчал. Просто молчал, не ел и не пил, казалось, не замечая яств. Смерть встал, отодвинув стакан, обошел стол и положил руку в перчатке ему на плечо.

-- Я знал, что настанет день, когда это случится. Когда мы поговорим о меньшем зле. О том, что спасая одного, ты погубишь другого...

-- Нет! Нет! Я не хотел! Это случайность! - простонал Антон, обхватив голову руками, и было неясно, кому он адресовал эти слова - самому себе или Смерти.

-- Конечно, не хотел. Ты же не знал. Не мог знать - вначале тихий и мягкий, утешающий, голос Смерти медленно и неотвратимо превращался рев иерихонских труб, вестников апокалипсиса - Он не знал! Не знал! - ревел Смерть - Тогда зачем он, не знающий, лез в промысел божий? Ох, я особенный, почти как Гарри Поттер, меня озаряет! Слизняк! - последнее слово Смерть словно выплюнул, взмахнув руками и отойдя на пару шагов от стола - Совершая поступок, будь готов к последствиям! - И тут словно кто-то на кнопку громкости нажал. Смерть резко замолк, и, как подрубленное дерево, рухнул в свое кресло.

-- П-прости, Смерть, но я не хотел... - начал Антон, но Смерть не стал ждать.

-- Простить? Что простить? И почему я? - Смерть сменил трубный глас на ехидный и скабрезный голосок -- Мне безразлична судьба спасенного. Мне не важна судьба погибшего. Меня вообще не волнуют судьбы смертных.

Смерть вздохнул, встал и направился к выходу. Антон молча провожал его взглядом. Уже стоя в дверях, Смерть обернулся и вкрадчиво произнес:

-- Меня возмутил не твой поступок, Антон. Меня обидела твоя реакция. Твоя слабость духа и неготовность принять ответственность! -- и после этого Смерть оставил Антона в одиночестве. Но своя собственная совесть ранила его куда сильнее острых слов Смерти.

День третий.

Последний урок Смерти

Pereundi scire tempus assidue est mori.

(Знающий время своей смерти умрет достойно) лат.

Сегодня Антон даже не смог уснуть. Он ворочался и метался в постели, словно одержимый, и не мог сомкнуть глаз. Но, как ни странно, его лишал покоя не только образ парня, погибшего под машиной, но и смутное видение моста, моста и маленькой фигурки, падающей с него. Его душило незнакомое прежде чувство злого бессилия, что-то словно выпихивало его с ложа.

Не выдержав, Антон прибег к своему обычному средству от бессонницы -- ночной прогулке. Как и обычно, он пошел от своего дома налево, как раз в сторону моста.

Тихий маленький городок подмигивал Антону редкими окнами, за которыми еще кто-то не спал, шуршали шинами такси, развозя из кабаков последних выпивох, шумели на ветру листья деревьев. Казалось, этот мирный пейзаж должен был успокоить Антона, но чем ближе он подходил к мосту, тем сильнее росло напряжение в груди.

И вот уже задул свежий речной ветер. Но он принес с собой не только сырость, ощутив его касания на своей коже, Антон каким-то образом понял, что он здесь не просто так. Его сон тоже был озарением, только более мощным. Антон поднял взгляд на мост. На нем стояла и смотрела в чернильную поверхность воды одинокая и печальная фигура. Человек из сна.

Антон приблизился в встал рядом, так же печально глядя в бездну.

-- Ты тоже? - безо всяких эмоций произнес человек. Этот вопрос прозвучал как утверждение.

-- Нет... - шепнул Антон, немного помолчал, а затем сам обратился к человеку - Ты можешь верить, можешь не верить, но я... особенный, я чувствую смерть заранее. И я не хочу допустить ее. Я о твоей смерти, если не понял.

-- Я не должен жить... - голос человека был бесцветен, как вода в осенней луже, и Антон не мог понять, услышал ли человек хоть одно из обращенных к нему слов. Возможно, он разговаривал сам с собой.

-- Самоубийство есть грех! - голос Антона обрел твердость и убеждение.

-- Грех? Я сегодня уже погубил свою душу... я задавил человека!

И человек повернулся, искривив губы в болезненной усмешке. Антон узнал в нем того самого водителя той самой машины, которая эти два дня была причиной его озарений.

-- Я видел. Я был там - Антон не смог выдержать взгляда водителя, полного раскаяния. Он чувствовал себя виноватым перед ним - Я не успел...

-- Нет, друг, мой грех глубже. Моя лень погубила того парня, а не ты. Я не починил тормоза, хотя должен был еще вчера! - водителя била мелкая дрожь, по его лицу бродила грустная улыбка, создавая в сочетании вид безумца.

-- Вчера... - начал было Антон, но так и не смог выдавить из себя осмысленную фразу.

-- Видимо, такова моя судьба -- погибнуть, сбив человека. Прощай.

И, не сказав больше ни слова, он перекинул ногу через перила моста. Вскоре раздался громкий всплеск.

Антон сидел на камне, молча созерцая труп, прибитый волнами к берегу. Бесшумно, выдаваемый лишь колыханием одежд на ветру, рядом сел Смерть. Какое-то время они сидели рядом, как молчаливые истуканы, но первым тишину нарушил Смерть.

-- Это был жестокий урок, не правда ли? - горько усмехнулся он, встал и приблизился к телу - Два спасенных человека... один лишний день жизни дает в сухом остатке один лишний грех... и запоздалое раскаяние... - Смерть говорил отрывисто, сам с собой, снимая свою черную перчатку. Присев рядом с трупом, он коснулся его лба плюснами пальцев, провел их к надбровным дугам и закрыл водителю глаза, произнеся лишь одно слово, да и то шепотом: - Ступай...

Смерть сел обратно, и вновь берег реки погрузился в молчание. И вновь оно было нарушено Смертью.

-- А ведь я тоже сегодня получил урок. И тот же самый, что и ты. Все эти годы я не верил, но надеялся, что прав ты, а не я. Я надеялся, что люди, которым ты подарил время, используют его на пользу... Но это была ошибка. Дай людям время, и они вновь повторят свои ошибки! Все, как один! Даже ты! Даже... я.

-- Ты? Я? То есть? - дрогнул Антон.

-- Ты читал миф об Орфее и Эвридике, Антон? Ты вкусил пищу мертвых... пять лет ты один из них, Антон. Эти пять лет я не мог отпустить тебя, очарованный сиянием твоего духа, полного добра и всепрощения... На какой-то миг я даже поверил, как ты, в справедливость, в добро... И если бы это было впервые...

Они сидели друг напротив друга, глядя глаза-в-глаза. Глаза Антона были тусклы и печальны, в них уже не было прежнего света и добра. А глаза Смерти... их не было видно под капюшоном, да и были ли они вовсе? Но все равно это походило на какую-то страшную игру в гляделки. И наконец Антон заговорил, словно не выдержав взгляд Смерти.

-- Отпусти меня, Смерть... ты был прав...

Несколько минут Смерть молчал, а затем протянул руку и закрыл Антону глаза.

-- Ступай -- произнес Смерть. И все стихло.

Оставить комментарий © Copyright Васильев Виталий Викторович (vitalwizard@mail.ru) Размещен: 23/03/2017, изменен: 22/11/2017. 13k. Статистика. Рассказ: Мистика Скачать FB2		Ваша оценка:

Васильев Виталий Викторович : другие произведения.

Уроки Смерти