Всё у нас теперь расплылось и расшнуровалось. Дрянь и тряпка стал всяк человек; обратил сам себя в подлое подножье всего и в раба самых пустейших и мелких обстоятельств, и нет теперь нигде свободы в её истинном смысле. Эту свободу один мой приятель, который вами лично не знаем, но которого, однако же, знает вся Россия, определяет так: "Свобода не в том, чтобы говорить произволу своих желаний: да, но в том, чтобы уметь сказать им: нет". Он прав как сама правда. Никто теперь в России не умеет сказать самому себе этого твёрдого "нет". Нигде я не вижу мужа. Пусть же бессильная женщина ему о том напомнит! Стало так теперь всё чудно, что жена же должна повелеть мужу, дабы он был её глава и повелитель.
Если бы многие из государственных людей начинали своё поприще не бумажными занятиями, а устной расправой дел между простыми людьми, они бы лучше узнали дух земли, свойство народа и вообще душу человека и не заимствовали бы потом из чужеземных земель нам неприличных нововведений. Правосудие у нас могло бы исполняться лучше, нежели во всех других государствах, потому что из всех народов только в одном русском заронилась эта верная мысль, что нет человека правого и что прав только один Бог. Эта мысль, как непреложное верование, разнеслась повсюду в нашем народе... Мы только, люди высшие, не слышим её, потому что набрались пустых рыцарски-европейских понятий о правде. Мы только спорим из-за того, кто прав, кто виноват; а если разобрать каждое из дел наших, придёшь к тому же знаменателю, то есть -оба виноваты. И видишь, что весьма здраво поступила комендантша в повести Пушкина "Капитанская дочь", которая, пославши поручика рассудить городового солдата с бабой, подравшихся в бане за деревянную шайку (обое были голые?!...-В.В.), снабдила его такой инструкцией: "Разбери, кто прав, кто виноват, да обоих и накажи".
...ты стремишься изо всех сил быть похожим на тех государственных людей, которые скоро блеснули и скоро исчезли, которые имели в себе всё для того, чтобы сделать множество добра, которые даже пламенели желаньем сделать добро, даже работали, как муравьи, всю свою жизнь, и при всём том не осталось после них никакого следа, и самая память о них позабыта; как исчезнувший круг на воде, исчезнула жизнь их посреди России (и ничего они не прихапнули на должности?-В.В.). И до сих пор ещё, к нашему стыду, указывают нам европейцы на своих великих людей, умней которых бывают у нас иногда и невеликие люди; но те хоть какое-нибудь оставили после себя дело прочное, а мы производим кучи дела и все, как пыль, сметаются они с земли вместе с нами.
...Придётся ли вам по-прежнему быть генерал-губернатором где-нибудь внутри России - та же христианская мудрость осенит вас. Очень знаю, что теперь трудно начальствовать внутри России - гораздо труднее, чем когда-либо прежде и, может быть, труднее, чем на Кавказе (около 1844г-В.В.). Много злоупотреблений; завелись такие лихоимства, которых истребить нет никаких средств человеческих. Знаю и то, что образовался другой незаконный ход действий мимо законов государства и уже обратился почти в законный, так что законы остаются только для вида; и если только вникнешь пристально в то самое, на что другие глядят поверхностно, не подозревая ничего, то закружится голова у наиумнейшего человека.
...Вы уже знаете, что вина так теперь разложилась на всех, что никаким образом нельзя сказать вначале, кто виноват более других. Есть безвинно-виноватые и виновно-невинные... Дело вдруг примет другой оборот, если покажешь человеку, чем он виноват перед самим собой, а не перед другим. Тут потрясёшь так его всего, что в нём явится вдруг отвага быть другим, и тогда только вы почувствуете, как благородна наша русская порода, даже и в плуте (в самом деле? Или на Руси плут при должности - это натуральный оккупант народа и его надо ликвидировать за 4-5 суток трибуналом ЧК образца 1919 года?-В.В.).
...Не о том следовало заботиться, чтобы только при вас всё было хорошо, но именно о том, чтобы после вас всё было хорошо. Вы должны были беспрестанно представлять себе, что после вас примет эту должность слабый и бездарный последователь, который не только не поддержит вами заведённого порядка, не ещё испортит его...
...упомяну только о совестном суде, подобного которому не знаю в других государствах. По моему мнению, это верх человеколюбия, мудрости и познанья душевного. Все те случаи, где тяжело и жестоко прикосновенье закона; все дела, относящиеся до малолетних, умалишенных; всё, что может решить одна только совесть человека, и где может быть несправедлив справедливейший закон; всё, что должно быть кончено полюбовно и миролюбно в высоком христианском смысле, без проволочек по инстанциям,- есть уже его предмет. И как умно, что выбор совестного судьи зависит от дворянства, которое избирает обыкновенно на это место того, на кого падает всеобщий голос, как на человеколюбивого и бескорыстнейшего человека. Как хорошо также, что ему не назначается за это никакого жалованья, никаких наград, и что нет здесь никакой мирской приманки человеку. Одно время мне очень желалось занять это место... (Гоголю очень желалось занять место преподавателя истории, он занял - и что из этого получилось? Интересно, почему после Гоголя все заметные писатели Руси не похвалялись об этом замечательном судебном учреждении, вероятно созданном для мужиков против помещиков...-В.В.)
...Вы очень хорошо знаете, что приставить нового чиновника для того, чтобы ограничить прежнего в его воровстве, значит сделать двух воров наместо одного. Да и вообще система ограничения - самая мелочная система. Человека нельзя ограничить человеком; на следующий год окажется надобность ограничить и того, который приставлен для ограниченья, и тогда ограниченьям не будет конца. Эта пустая и жалкая система, подобно всем другим системам отрицательным, могла образоваться только в государствах колониальных, которые составились из народа всякого сброда (из народного сброда- В.В.), не имеющего национальной целизны и духа народного, где неизвестны ни самоотверженье, ни благородство, а только одни корыстные личные выгоды. Нужно оказать доверье к благородству человека, а без того не будет вовсе благородства. (В России чиновным дуракам, не проявившим благородства, нужно гарантировать полную конфискацию имущества и пожизненную высылку куда-то в деревню под Читу, при цене злоупотребления свыше 25 тысяч рублей, а если получится больше 100 тысяч - расстрел дурака, как в Китае... Но станут ли кремлёвские ворюги давить воров губернаторских? Если губернатор при бунте просто плюнет на кремляковские интересы и за это слетит с должности оставив после себя в Громске такую же заваруху, как в Грозном, вместо того чтобы раздавить поспешно местных смутьянов- это для кремлевских оккупантов Руси страшнее чумы...-В.В.)
...Кто знает, что на него глядят подозрительно, как на мошенника, и приставляют к нему со всех сторон надсмотрщиков, у того невольно отнимаются руки. Нужно развязать каждому руки, а не связывать их; нужно напирать на то, чтобы каждый держал сам себя в руках, а не то, чтобы его держали другие...
...те чудовищные, огромные канцелярии, какие заводят другие начальники. Эти же громадные канцелярии, как вы уже сами знаете, наносят много вреда тем, что отберут у всех чиновников их дела, образуют собою вдруг новую инстанцию и, стало быть, новые затруднения, дадут нечувствительно (внешне незаметно-В.В.) образоваться какому-нибудь новому полномочному лицу, иногда вовсе ни для кого незримому, в виде простого секретаря, но через руки которого станут проходить все дела... и дело кончится тем, что, сверх нанесенья новых беспорядков и сложностей, пожрётся несметное количество казённых сумм.
Скажите им (благородным дворянам России-В.В.), что Россия, точно, несчастна, что несчастна от грабительства и неправды, которые до такой наглости ещё не возносили рог свой... Когда вы это им скажете, да вслед за этим покажете, что теперь им всем предстоит сослужить истинно благородную и высокую службу царю, а именно: так же великодушно, как некогда становились в ряды противу неприятеля (жизнь ставили на кон...-В.В.), так же великодушно стать теперь на неприманчивые места и должности опозоренные низкими разночинцами... (а насколько правдоподобно, что все смуты на Руси после 1845 года происходили именно потому, что повылазили низкие разночинцы? Ведь повседневный быт разночинцев выглядел лучше быта дворян не потому, что разночинцы были по душевному укладу "монахи в миру", а потому, что жили в полуголодной бедности и не имели копеек на загулы- разгулы. А в следующих поколениях, чем больше у них появлялось жранья и питья, тем больше они становились такими же свиньями как самые одичалые из дворян?-В.В.)
Отбою не будет от желающих вступить в службу и занять самые невидные места (а разночинцы, слетевшие с этих мест, перемрут как ошпаренные тараканы - это лучше?-В.В.)... только покажите им (дворянам-В.В.) высоту их звания, и вы увидите, как благородна их природа.
...возвесть это сословие (мужиков в деревне- В.В,) в то состояние, в каком следует ему пребыть, которое, как нарочно, не носит у нас названья ни вольных, ни рабов, но называется хрестьянами от имени самого Христа (если до 1917 года повсюду говорилось и писалось "хрестьянин, хрестьяне, хрестьянство", если крестьяне и крестьянство придуманы сатанинскими лицами в околокремлевской банде 1919 года - даже не решением правительства по вопросам правописания, а именно решением канцелярского червяка или червячки из "подпольщиц" в неустановленной канцелярии цензурного пошиба, - то наш святой долг немедленно вернуть российским селянам их исконное историческое наименование- "хрестьяне"... -В.В.)
Никак не могу сказать вам, чей удел на земле выше, и кому суждена лучшая участь. Прежде, когда я был поглупее, я предпочитал одно звание другому, теперь же вижу, что участь всех равно завидна.