В раздробленной пропасти пятой стихии
Где твердь и вода разомкнули объятья,
И властвуют только шторма пылевые,
А воздух и пламя - враги, не собратья,
Я строю подъемы под матовой сенью
Прозрачного купола вечного дела.
За планкою планка - работа кипела.
Тружусь кропотливо над каждой ступенью.
Я трачу досуг, отделяя от плевел
Зернистую плоть запыхавшейся сути.
Кто дикий овес на просторах посеял
И не задохнулся во взрощенной мути,
Тому моя нива не станет загадкой,
Где прошлое с будущим в точке сойдется.
И пред зеркалами краснеть не придется,
Когда оглянусь я обратно украдкой.
Уж пара досок приподнялась над глиной
Распластанной жизни в ее повтореньях,
Уж я оторвалась от топи рутинной,
На миг задержавшись на новых ступенях.
Расправила крылья, как гордая птица,
И звезды мигали, ко мне приближаясь,
Считая шаги. За спиной усмехались
И скалили зубы завистников лица.
Они подходили к подножию планок
С огромными пилами зябкой тревоги
И смачно пилили до щепок, до ранок,
И лужей растекся их пот на дороге.
Я вижу, стремянка вдруг стала короче.
Я вновь опустилась до прежней низины.
А чтобы добраться до бывшей вершины,
Опять предстоят мне бессонные ночи.
А звезды смотрели бесстрастно сияя,
Как я собираю обрубки желаний.
И силы вдыхали в намеки мечтаний,
Своей красотою меня подбодряя.
Руками и мыслями я собираю
Осколки души и обломки ступеней.
Сметая с фундамента мусор сомнений,
Я лестницу к звездам опять направляю.
И вот я карабкаюсь выше и выше.
Под стопами новые доски окрепли.
Как сердце колотится радостно, слышу.
Я все же смогу возродиться из пепла.
Но люди парить высоко не давали:
Они окружали мной созданный остров.
И с треском рубили устойчивый остов.
Над ним топоры поминутно взлетали.
А после сносили разбитые щепы
И в груду бесцельности их собирали
И были их жесты смешны и нелепы,
Когда они яркий костер разжигали.
И ждали они: поползу, унижаясь,
Слезами тушить обгоревшие палки.
Летали над ними крикливые галки.
Но я отвернулась, толпе удивляясь.
Как алчет она незаслуженной кары,
Как ждет и трепещет от злых вожделений,
Как щедро она расточает удары,
Чтоб жертва не встала с кровавых коленей.
Как жаждет она помутневших и сирых,
Которые шороха даже боятся,
Из теми выходят, чтоб света чураться,
Томимы от дум, бесконечно плаксивых.
Толпа, задыхаясь, меня проклинала.
А я ускользала, почти невредима.
А лестница к звездам, как прежде, стояла,
Для сплетен и мести всегда нерушима.
Я строю пером и рисую словами
Забытые образы лунной тропинки.
Сливаясь в едино, как две половинки.
Они воскресают с моими стихами.
10 сентября 2012 г.