Аннотация: Моя вторая попытка написать в жанре космической фантастики.
Вы когда-нибудь были в Эдеме? Пока мы не свалились на пятую планету неизвестного желтого карлика, возле которого черная мерзость выплюнула нашу посудину, я не верила, что может быть райский сад на Земле... ну, или на Пххррхме - примерно так можно передать те фыркающие звуки, которыми пушистики называют свой мир. Себя они, конечно, считают настоящими людьми или грракххми по-ихнему. Но эти смешные золотистые клубки шерсти с круглыми глазами на полмордахи иначе, как "пушистиками"... ну, вы меня понимаете.
Пока мы не пххррхмились, я была уверена, что наше дело - хана: представьте - древний прогулочный катер, на котором я подрабатывала извозчицей, с парочкой молодоженов на борту провалился в блуждающую черную микро-дыру. Медовый месяц прошел в режиме жесткой экономии пищи, воды и воздуха. Влюбленные перегрызлись, как бешеные собаки, и образовывали семейный союз только, когда надо было вместе погавкать на меня. Пардон, права у меня в порядке, прогулочный маршрут изъезжен вдоль и поперек - уже третий год в отпуске пашу, как незабвенный отец деревянного человечка, чтобы купить собственную тачку, послать всех к дьяволу и слетать куда-нибудь подальше от туристов на край Галактики. А от случайностей у нас страховка есть, только вот получить ее мы неизвестно когда сможем. Бюрократы - ежа им в штаны!
Так вот, брякнулись мы на одном честном слове, вылезаем из расковырянного монтировкой оплавленного люка на нежно-сиреневую травку, а там эти... пушистики толпой стоят и на нас дружно пялятся. Такие хорошенькие - просто пуси - что даже у меня улыбка на всю рожу расплылась. А уж Илька от восторга завизжала, как пожарная сирена. Пушистики все от неожиданности на толстенькие попы шлепнулись и лапки по бокам головы прижали. Когда же матюгальник, пардон, электронный переводчик, еще и хрррыканье-фырканье их переводить стал, то нашему восторгу не было предела. Это как, если бы твой любимый персидский кот, а в разумности своего Пуфика я не сомневаюсь ни капельки, вдруг дар речи обрел. Правда, многословием пушистики не отличались.
И началась наша тамошняя райская жизнь.
Попали мы, конечно, к черту на рога: ни передатчик, ни пеленгатор не работают, катер наш - спасибо, что на куски не развалился, где мы - фиг его знает, но влюбленные голубки начхали на мои панические вопли и стали отжираться за все то время, что в пассажирском отсеке просидели. Пушистики нам сразу овощей-фруктов разных понатащили. Вид у этого корма непривычный был, но последние консервы нежные создания - молодожены мои - уже два дня, как прикончили, так что выбор невелик: или с голоду подохнуть, или от чужой пищи загнуться. Но и в этом нам повезло - метаболизм местный на наш похож оказался, так что всю эту тропическую роскошь слопали за милую душу и - ничего, только от переедания первые дни все заросли вокруг хором обильно удобряли. Ну, Илька с Майком в "Я - Тарзан, ты - Джейн" играют, я попыталась наш шарабан отремонтировать, но без толку - раздолбался совсем. Пришлось лагерем подзаняться.
Москитов, комаров там разных на Пххррхме не наблюдалось, местные насекомые на гибрид цикады и светлячка походили: ночами стрекотали и голубыми огоньками в воздухе хороводы водили. Хищников там тоже не было, а то от пушистиков этих давно бы только одно воспоминание осталось. Так что заборов, сеток-ловушек и других подобных сооружений возводить не пришлось. Поднапрягла я Майка - от Ильки все равно никакого прока - из шестов, лиан и листьев построили мы две хижины и беседку между ними. Пока "архитектурой" занимались, пришлось на "Летучем голландце" ночевать - так нашу развалюху прежний хозяин обозвал, явно проблемы с головой у парня были. Я надпись на корпусе замазать пыталась, но все равно просвечивает. Ночами без спальников холодновато, а они в спасательный комплект катера не входят. В общем, хозяйствуем мы помаленьку, а пушистики неподалеку околачиваются, жратвой нас снабжают, да глазеют, как будто в зоопарке. Мне в зверинце тоже поработать пришлось - дерьмо из-под всяких космических тварей два года выгребала, так что этот характерный взгляд зеваки никогда не забуду.
Терпела я это безобразие, терпела, потом одного пуховичка за шкварник поняла и говорю:
- Мы вам тут бесплатное представление показывать не нанимались. За помощь - мерси и все такое, а теперь мы как-нибудь сами, без присмотра, обойдемся.
Грракххпуська этот глаза в глаза глядит, съежился весь и - ни слова. От этого взгляда у меня аж мурашки с таракана размером по спине побежали. А остальные пушистики, которые рядом ошивались, меня в кольцо взяли и шипят что-то невнятное, матюгальник разобрать не может. Смотрю, один шарик от толпы отделился и остальным знак какой-то лапкой сделал. Всех - как ветром сдуло.
Подвалил этот парламентер ко мне, тут и переводчик, наконец, забормотал:
- Отпусти Оппррха, существо с неба, и скажи мне - что вас не устраивает? Мы не мешали вам срубать деревца в священной роще, мы принесли вам щедрые дары и попросили вжуррмов петь вам колыбельные каждую ночь. Что вам еще надо, о, неблагодарные?! Отпусти Оппррха и ответь Ууррхе, безволосая тварь.
Уж не знаю, какие эпитеты использовала эта дама на своем языке, но матюгальник перевел ее речь именно так. Насчет безволосости она, кстати, права. Я терпеть не могу свои долбанные рыжие кудряшки и бреюсь "под ноль". Поэтому - никаких обид.
Поставила я этого Оппррха осторожно на траву, сама рядом плюхнулась и отвечаю:
- Чего надо? Вообще, было бы неплохо домой попасть. Но в этом вы нам явно не помощники. А раз нам придется здесь рядом с вами жить и, скорее всего, сдохнуть, то давайте договоримся: мы не лезем к вам, а вы не мешаетесь у нас под ногами.
За дары - премного благодарны. Если вы нам семян подбросите, то сами еду растить станем, подачки выпрашивать не будем. Про священность рощи не догадались, а ваши соглядатаи ничего такого нам не говорили. Все, вроде. Договорились?
- Договор мы составим к закату, - важно так мне Ууррха заявила и вместе с Опррхом утопала.
В общем, притащили они вечером какую-то сухую вонючую траву, возле наших скворечников спалили, договор этот пропели - переводчик вместо половины слов "би-ип" выдал, в его убогий словарь они не входят, и зажили мы спокойно. Из пушистиков только один в окрестностях лагеря болтался, чтобы мы куда-нибудь не туда, типа священной рощи, ненароком не залезли. Потом и этот караул отменили. А Ууррха ко мне на огонек изредка заглядывать стала. Кстати, хорошая тетка оказалась, простая и веселая. Матюгальник поначалу переводил ее так, что уши вяли, но потом настроился помаленьку.
Меня, кстати, Лили звать, папаша "подсиропил" - очень ему песенка "Лили Марлен" нравилась, все время напевал:
Если в окопах от страха не умру,
Если мне снайпер не сделает дыру,
Если я сам не сдамся в плен,
То будем вновь
Крутить любовь
С тобой, Лили Марлен,
С тобой, Лили Марлен.
Хороший у меня был батя. Душевный. Всю жизнь по контрактам мотался, один раз вернулся - жена сбежала, деньги с семейного счета сняла, а дочку - меня то есть - в приют подбросила. И он не запил, хотя до этого в бутылку заглядывать любил, а осел в одной тоскливой дыре, где приятели ему доходную работенку подыскали, и меня воспитал, как надо. Все говорят - крошка Лили - вылитый Бродяга Чарли. Чарльз Фэллоу - это папаша мой.
Так вот, пушистики имя Лили на свой лад переделали - Уллиллой меня назвали. Закадычные подруги Ууррха и Уллилла - смех, да и только!
Но мне с аборигенами гораздо интереснее, чем с нашими Адамом и Евой, было. Майк и Илька только жрать, трахаться да ныть умеют. На грядки под угрозой папашиного бластера выгонять приходилось. Не трогай я их, они бы из гамаков сутками не вылезали.
Так, мило общаясь, мы втроем почти полгода местных и прожили.
От жизни этой безмятежной я как-то расслабилась и успокоилась. Да зря. Как-то не поспалось мне, сижу я ночью в беседке, на летающих вжуррмов любуюсь. Шикарно козявки выкрутасы всякие выделывают! Смотрю, молодожены из кустов выходят парочкой. Меня заметили и живо в свой курятник шмыгнули. Я ничего плохого не подумала. Нет, чтобы за ними проследить, только похихикала про себя на тему, какие очередные сексуальные фантазии моим соседям завтра в голову придут.
Прошло трое суток, и под утро Илька меня будит ни свет, ни заря - морда вся зареванная, что бормочет - фиг поймешь. В общем, я ей по щекам пару раз хрястнула, в чувство привела и, в чем дело, кое-как разобралась. Оказывается, они в тех кустах не обжимались, а лопали тайком от меня. Вегетарианская диета деткам надоела, и Майк начал искать, чем бы мясным им стол разнообразить. Но никакой дичи не обнаружил. А неделю назад он Ильке говорит:
- Я нашел склад мохнатых - это он пушистиков так называл - они там птичьи яйца хранят. Запас небольшой, но если красть помаленьку, то никто ничего не заметит. Только ты мегере - мне то есть - не проболтайся.
Вот он по два-три яйца оттуда таскать и стал. Ильку с собой не брал, а добычу они на окраине лагеря в кустах трескали. А вчера ночью он туда как пошел, так до сих пор и не вернулся.
Спрашиваю ее:
- Где этот склад?
Она, конечно, не в курсе. В общем, решили мы, что как рассветет, отправимся нашего гурмана разыскивать. Но не пришлось. Через полчаса послышался топот маленьких ножек. Мы - из хижины, а там пушистики - их штук пять было - Майка несут. Мертвого. Илька как эту процессию увидела, так и завыла по-звериному. А грракххми свою ношу осторожно на площадку перед нами положили, дружно повернулись и, ни слова не сказав, ушли.
Хоронить Майка мне в одиночку пришлось. Илька так и не оклемалась. Днями сидела возле хижины и мурлыкала под нос песенку без слов. Глаза пустые, бессмысленные совсем. Спать ее я под руку отводила, а утром на солнышко снова вытаскивала. Мыла, штаны обгаженные стирала, в общем - как за младенцем за ней ухаживала, есть и то заставлять пришлось. В одну из таких кормежек, когда я ее фруктовым пюре с ложечки пичкала - на щеки больше, чем в рот попадало, к нам в гости Ууррха пожаловала. Посмотрела она на мои старанья и тихо так спрашивает:
- Она не поправится?
- Сама по себе - вряд ли, - отвечаю. - Дома в клинике, может, и помогли бы, а тут...
Приятельница меня лапой в беседку поманила, села рядом и говорит:
- Мы не хотели ее самца убивать. Случайно все вышло. Самострел на оггррызза был настроен, решили, что это он наших детей ворует.
Я не въехала сначала и машинально переспросила:
- Детей?
- А ты не знала? Я так и думала, - Ууррха вздохнула и по руке ласково меня погладила. - Он в инкубатор пробрался. У наших женщин по одному ребенку раз в пять лет бывает. Поэтому грракххми так мало. Яйца в общей камере хранят, где все условия, чтоб ни одно не испортилось, ни один малыш не погиб. Последнего оггррызза лет тридцать, как убили, поэтому инкубатор никто специально не охранял.
Ууррха помолчала и добавила:
- Среди пропавших два моих внука было.
И так она это сказала, такие у нее при этот глаза сделались, что я заревела. Третий раз в жизни. Я плакала от счастья, когда в приюте появился мужчина со смутно знакомым лицом и сказал мне: "Собирайся, доча. Я за тобой приехал". Я плакала от горя, когда его не стало. В этот раз я плакала от стыда и чужой боли. А маленький пушистик гладил меня по колючему ежику отросших волос и бормотал слова утешения.
Когда я перестала реветь белугой, Ууррха сказала:
- Мы поможем вам вернуться, сестра Уллилла. Мы вам поможем.
И они, действительно, помогли. Оказывается, грракххми прилетели сюда из другого далекого мира. С веками разрушились все корабли, кроме одного - одноразового спасательного шлюпа. В нем могло поместиться с полдюжины пушистиков или... два человека. Для управления не требовалось никаких специальных знаний: нужно только представить то место, куда ты должен попасть, и компьютер корабля по ментаграмме определял курс. Чудо это или техническое достижение судить не мне - простой космической извозчице.
Уже стоя на пороге стартового ангара, я спросила Ууррху:
- Почему после всего, что мы здесь натворили, ваш народ подарил свой шанс нам?
Она застенчиво фыркнула, похлопала изумрудными глазищами и кротко ответила:
- У наших мужчин суровые лица, но добрые сердца. Мы всегда помогаем слабым и попавшим в беду, сестра Уллилла. К тому же, Пххррхм - наш единственный дом, уже много поколений никто из грракххми не помнит, откуда мы сюда прилетели.
И три сотни золотистых меховых шариков, стоящих неподалеку, замахали нам с Илькой маленькими розовыми ладошками на прощанье.
