Аннотация: Таинственная история для конкурса квайданов "Страшные истории на японский лад".
Обещания надо выполнять. Особенно, обещания Небожителям. А уж если тут замешана будущая карьера... Именно поэтому Макото Токамага - студент третьего, нет, теперь уже выпускного четвертого курса Токийского технологического института - вместо того, чтобы веселиться с друзьями и отмечать бутылочкой-другой саке успешную сдачу экзаменов, оказался в небольшой гостинице в центре старой столицы. Оставив там сумку с вещами, он побродил по живописным улочкам Киото, послал очередную художественную открытку домой родителям, съел миску гречневой лапши в закусочной и решил вернуться в номер, чтобы пораньше лечь спать. Тогда завтра он встретит первый луч Солнца на подходе к святилищу Кита но Тенмагу. Храм Сугавару но Митидзанэ - известное всей Японии место паломничества прилежных школьников и студентов.
Зайдя в доставшуюся ему угловую комнату на шесть татами, Макото переоделся в легкое гостиничное кимоно и взял полотенца. Перед сном так славно смыть пот и дорожную пыль, понежиться в обжигающе-горячей воде, тем более, что использование гостиничной бани входит в общую стоимость проживания. Но не успел он отодвинуть легкую дверь-фусума, как из коридора проскользнула небольшая белая кошечка с рыжими ушками и хвостом. Она села в центре комнаты и уставилась прямо в лицо юноши своими блестящими зеленовато-ореховыми глазами. Макото любил всех животных, а кошек в особенности. В детстве он часто играл с большим дымчато-серым котом матушки, которого звали Казуми. Поэтому Макото улыбнулся и ласково позвал пришелицу: "Неко-неко". Когда та доверчиво подошла и потерлась виском о ногу постояльца, юноша нагнулся и почесал за мягким апельсиновым ушком. Прищурив от удовольствия глаза и помурлыкав немного, киска медленно обследовала всю комнату и по-хозяйски свернулась на футоне.
- Тебе здесь нравится, Солнечный зайчик? - кличка пришла в голову сама собой. - Тогда отдыхай, а я скоро вернусь.
И Макото вышел, тихонько притворив за собой дверь.
Вдоволь насидевшись в бочке-фурако, которую он разделил с веселым толстым коммивояжером лет тридцати - тот так и сыпал пошловатыми анекдотами, над которыми сам первым оглушительно хохотал - юноша вежливо сказал дежурившему в бане служителю:
- Передайте хозяевам, чтобы не беспокоились. Их белая кошечка заглянула ко мне в гости.
Пожилой слуга хмыкнул и заворчал про распущенную нынешнюю молодежь, про неумеренное употребление спиртного, от которого не только кошки - демоны мерещиться начинают...
Пропустив нелестные замечания мимо ушей, Макото вернулся в номер, где недавняя знакомица встретила его ласковым мурчанием. Он прилег, посадил Солнечный зайчик себе на грудь и, поглаживая нежную шелковистую шерстку, вспомнил детство, маленький садик у родного дома и плоский камень, на котором они с Казуми любили сидеть в теплую погоду. Старый кот дремал, а мальчик часами наблюдал за деловитой суетой обитающих в саду букашек. Заметив его интерес, родители подарили сыну определитель насекомых с яркими цветными иллюстрациями, и почти до самого окончания средней школы Макото собирался стать исследователем-энтомологом.
Под тихое мурлыканье кошки и нахлынувшие воспоминания дремота убаюкала юношу и почти погрузила его в сон. Внезапно, словно от толчка, он очнулся и сел. В комнате, когда Макото вернулся из бани, ему что-то показалось неправильным. Что-то изменилось за неполный час его отсутствия. Теперь он понял - что. Вместо свитка с репродукцией одного из "Ста видов Фудзи" Хокусая в нише-токонома это что-то тускло блестело. Юноша зажег свет и с Солнечным зайчиком на руках подошел к нише. Там оказалось большое потемневшее от времени старинное зеркало в резной деревянной раме.
- Откуда оно взялось? - подумал Макото, и ему стало не по себе. Чудеса. Пропажи и появления. Прямо, как в страшных историях, которые рассказывала ему на ночь матушка. Но любопытство взяло верх, он приблизился почти вплотную и заглянул в темную гладь. Из зеркала на него смотрел молодой человек примерно его возраста, но в старинных одеждах и с самурайской прической сакаяки на голове. На руках таинственный незнакомец держал кошку, как две капли воды похожую на Солнечного зайчика. Два белоснежных зверька с рыжими ушками одновременно подняли передние лапки и соприкоснулись ими. Поверхность зеркала пошла рябью, Макото невольно зажмурился, пошатнулся и рухнул вперед.
Макото Имайдэгава невольно зажмурился, потом протер глаза рукой. В приглушенном свете ему показалось, что вместо отражения на него из зеркала уставился демон. Выглядел тот непривычно - ни злобно выпученных круглых глаз, ни рогов, ни красного нахально высунутого языка, но кто еще может смутить покой человека, у которого осталась только одна ночь? Самое странное, что Макото на секунду-другую показалось, что это незнакомое простоватое лицо принадлежит ему. Он пробормотал заклинание от ночных злых духов, которому его давным-давно научила нянюшка О-Кику. Старушка вырастила два поколения семьи Имайдэгава и знала бесчисленное множество старинных заговоров и молитв на все случаи многотрудной человеческой жизни.
Молодой самурай совершил ошибку - ошибку непростительную для человека его рода, и только великодушие сюзерена поможет ему сохранить лицо. Он уже отослал со слугой письма родителям и красавице Томако с наказом жене воспитать из сына настоящего воина. Скоро рассвет. Макото рассеянно погладил ласковую гостиничную кошку, с вечера крутившуюся возле него, и невольно вспомнил пушистого дымчато-серого Казуми. Его котенком подарил их семье сам император. Старый мышелов остался с Томако. Утро приближается. Все земные дела закончены, осталось только написать прощальное танка. Черная тушь на белоснежной бумаге сама сложилась в первые строки:
На белом снегу
невидимкой шагает
белая кошка.
Макото подумал немного и закончил.
На белом снегу
невидимкой шагает
белая кошка.
Поток слез моих горьких
в темноте не увидят.
После этого он взял с лакированного столика меч-вакидзаси, аккуратно обернул его полоской ткани, обнажил для удара живот.
Его приготовления видела только белая кошка с рыжими ушами и таким же рыжим хвостом. Они сидела неподалеку, готовая к своей роли - отгонять от совершившего сэппуку благородного самурая мелких демонов, которых так привлекает свежая теплая кровь.
Макото Имайдэгава вонзил меч в мягкую плоть и рванул его вверх и вправо. От дикой боли из его рта вырвался невольный стон.
От жгучей боли в животе Макото вскрикнул, застонал и очнулся весь в горячем поту. Согнувшись в три погибели, он почти на карачках выполз в коридор. Шедшая с подносом горничная заахала и опрометью бросилась к телефону.
Когда через два дня юноша выписался из клиники - операция острого аппендицита прошла удачно - все происшедшее в гостинице уже казалось ему горячечным бредом внезапно заболевшего человека. Никакого зеркала в номере, конечно же, не было. Как не было и белой кошки. На все расспросы о ней служащие недоуменно пожимали плечами. И только незамеченные никем три белых кошачьих шерстинки на полотняной дорожной сумке Макото могли подтвердить, что простое и разумное объяснение верно далеко не всегда.