Около дома в Ольгино, где я родилась и выросла, были чудесный фруктовый сад и огород. В доме жили несколько семей, и каждой семье принадлежал свой небольшой участок.
В нашей семье было принято очень следить за огородом и садом. Каждую весну дедушка и бабушка подрезали сухие ветки старых яблонь и кустов смородины, перекапывали грядки, обтягивали пленкой парник. Посадка овощей каждый год была большим событием в нашей семье, я и моя сестра Оля помогали взрослым, как могли. Обычно этим занимались в майские праздники. Провозившись весь день на огороде, уставшие, вечером все садились за стол около печки, и бабушка всех кормила вкусным ужином, а потом все пили чай...
Уже приехав в Ольгино на лето, я и Оля под руководством бабушки и дедушки пропалывали цветы, поливали грядки, следили за посаженными овощами, и, конечно, с нетерпением ждали урожая.
В середине лета начинали поспевать клубника, смородина, малина. Что за аромат ягод был тогда в саду! Мы с Олей с нетерпением ждали, когда же ягоды станут зрелыми, и взрослые разрешат нам их попробовать. Мы каждый день, проснувшись, обходили свои "владения", еще влажные от утренней росы, и проверяли, насколько покраснела клубника, стал ли уже сладким крыжовник, налилась ли малина и почернели ли ягоды смородины.
Надо ли рассказывать, что, когда поспевали ягоды, сбор урожая был целой церемонией? Бабушка и дедушка выносили из кладовки корзины, одевали передники и начинали неторопливо и аккуратно снимать ягоды с кустов. Затем дедушка выносил старинные весы с набором гирь, все собранное взвешивали, неизменно записывали каждый год результаты, и бабушка начинала варить варенье... Ох, какое вкусное варенье она варила! Нам с Олей поручали закрывать банки бумажными крышками и надписывать их, а потом банки уносили в кладовку, где всегда было прохладно, и варенье там могло храниться годами...
У двоюродной сестры моего отца, тети Наташи, тоже были несколько грядок, свои яблони и вишни, парник и несколько кустов смородины, крыжовника и малины. Тетя Наташа бОльшую часть времени проводила в городе, но иногда приезжала в Ольгино, чтобы привести свой участок в порядок и собрать урожай ягод. Удивительным было то, что даже без тщательной прополки и полива урожай был отменным.
Наши кусты малины росли вдоль забора, отгораживавшего нас от соседей. Это был самый дальний участок огорода, от грядок шла тропинка к пруду, к которому нам с сестрой строго-настрого было запрещено подходить, потому что берег был крутым и скользким. Каждый вечер дедушка с лейками подходил к пруду, чтобы набрать воды для полива. Только с ним нам разрешалось ходить по таинственной тропинке к этому водоему, заросшему зеленой тиной. Конечно, мы с Олей каждый вечер ждали, когда дедушка возьмет старые лейки и торжественно пойдет за водой.
Чтобы попасть к пруду, надо было пройти мимо грядок малины, которые принадлежали семье тети Наташи. В то лето, когда мне было лет пять, урожай был просто необыкновенным: ягод было так много, что кусты казались красными. Тетя Наташа уже несколько дней не приезжала из города, и кусты гнулись под спелыми огромными ягодами.
- Дедушка, посмотри, какая малина поспела у Лебедевых! - я подставила ладошку к кусту. Некоторые сочные ягоды с трудом уместились бы в моем кулачке. - Какие они большие!
- Да, малина хороша, ничего не скажешь! - дедушка на минуту остановился и вдохнул аромат спелых ягод. - Ну, идем, идем, это чужие ягоды, и нечего на них облизываться! - заметил он в моем взгляде желание попробовать хотя бы немножко. - У нас есть своя малина, вот ее ешьте, сколько угодно.
- Но наша не такая большая почему-то... - заметила Оля.
- Я думаю, это потому, что какие-то две девочки просто не дают ей дорасти до таких размеров. Они ее срывают, как только она становится красной, и отправляют в свои рты! - улыбнулся дедушка.
Несколько шагов мы прошли молча.
- Дедушка, а ведь если тетя Наташа не приезжает за своими ягодами, может быть, они ей вовсе не нужны? - робко спросила я.
- Нужны они ей или нет - это чужие для нас ягоды, и мы должны просто пройти мимо них. Единственное, что мы можем сделать - это на них полюбоваться! - улыбнулся дедушка.
- А если мы просто попробуем одну ягодку? Ну, всего одну? - вступила в разговор Оля, идущая по тропинке вслед за мной.
- Даже эта одна ягода нам не принадлежит. А уж коль она нам не принадлежит, если она попадет в наш желудок под каким бы то ни было предлогом, это будет означать, что мы ее украли. Надо запомнить на всю жизнь одно очень простое правило: "ЧУЖОЕ БРАТЬ НЕЛЬЗЯ". Нельзя, ни в коем случае нельзя. Чем бы это чужое ни было. Вот я запомнил в детстве это правило, и никогда его не нарушаю. Наверное, поэтому все меня считают честным человеком.
- А что значит быть честным человеком? - задала вопрос я.
Дедушка немного задумался, потом ответил:
- Честный человек - это тот, который никогда не обманывает и говорит только правду. Вот если, например, взять да и съесть чужие ягоды, это будет обман: хозяева думают, что их добро никто не ест, а оказывается, ест. Человек, поступивший так, нечестен. А если он нечестен, это значит, что у него нет чести, то есть он лишен чувства, которое не дает ему сделать плохой поступок. Пожалуй, так...
Мы дошли до пруда, дедушка зачерпнул воды в лейки, и мы двинулись в обратный путь. Надо было снова пройти мимо чужой малины.
- Дедушка, а вот если тетя Наташа так и не приедет, ведь ягоды созреют и упадут на землю. Они ведь пропадут! - размышляла вслух Оля.
- Пусть созреют и упадут. Может быть, хозяева специально для этого их и выращивали! Это дело тех, кому эти ягоды принадлежат. Даже в этом случае мы сможем только смотреть на них. Ну, еще можно понюхать, - улыбнулся дедушка, втянув носом аромат спелой малины, мимо которой мы как раз проходили. Вы ведь запомнили на всю жизнь правило, о котором я вам сказал?
Мы с сестрой послушно закивали головами, поняв, что ягод Лебедевых нам не видать, как своих ушей.
Прошло несколько дней. Тетя Наташа все не приезжала из города. Каждое утро и каждый вечер, обходя свои "владения", мы с Олей подходили к чужим кустам и любовались огромными ягодами. Сначала они были просто красными, потом стали почти прозрачными, еще через какое-то время они приобрели темно-красный оттенок.
Однажды мы увидели, что несколько перезревших огромных ягод упали на землю. Это было вечером, родители были в доме, бабушка готовила ужин на кухне, дедушка что-то чинил в сарае. Мы с Олей были одни в саду.
- Смотри, ягоды уже падают! Так жалко! Наверное, они очень вкусные! - грустно проговорила я.
- Наверное... Но дедушка ведь сказал, что они чужие, а чужое брать нельзя, - вздохнула Оля.
Мы довольно долго так стояли и смотрели на те ягоды, которые уже лежали на земле, и на те, которые были еще на кусте. Конечно, безумно хотелось попробовать хоть немного, ведь нам строго-настрого запретили их брать, а запретный плод, как известно, сладок. Было что-то таинственное в том, что мы одни были в саду, и было так тихо, и садящееся солнце делало темно-красные ягоды такими волшебно-прозрачными...
- Оля! - вдруг пришла в голову мне одна мысль. - Смотри, ведь нам нельзя брать ягоды, которые растут на чужих кустах. Так ведь?
- Так! - согласилась Оля.
- Но ведь вот эти ягоды уже не растут на чужих кустах, они лежат на земле! - гордо заявила я.
- Нет, все равно нельзя их брать. Они лежат на грядке, а грядка принадлежит Лебедевым, - спокойно рассудила Оля.
- Видишь во-он те две ягоды? Они лежат на тропинке, а тропинка общая. Мы ведь по ней ходим за водой к пруду с дедушкой? Ходим. Значит, можем съесть и ягоды, которые упали на общую тропинку, потому что они теперь стали общие.
Оля задумалась, потом согласилась:
- Пожалуй, можем. Но они ведь упали и теперь грязные.
- Ничего, мы на них подуем, и все микробы сдуются.
- Ну, давай подуем и съедим, - кивнула головой Оля. - А вдруг все-таки это нехорошо, а дедушка увидит?
- Дедушка в сарае, кажется, он чинит дырявую кастрюлю. А если он чинит дырявую кастрюлю, это надолго. А ягоды мы быстренько возьмем и съедим! - убедительно произнесла я. - Мы ведь никому-никому об этом не скажем, значит, никто и не узнает!
Мы, воровато оглядываясь, подкрались к упавшим на тропинку двум ягодам, сдули с них пыль и скорее отправили в рот. Как это было вкусно! Сразу так захотелось еще спелой душистой малины!
- Ну все, пойдем скорее отсюда, - дернула меня за рукав сестра.
- Подожди! Я вот что подумала. Раз уж мы съели эти две ягоды, если мы с куста возьмем всего-навсего еще по одной малининке, этого никто не заметит! Нам ведь надо сравнить, отличаются ли по вкусу упавшие ягоды от тех, которые еще висят на кусте.
- Ну, наверное, ты права. Давай, но только по одной! - от таинственности Оля даже перешла на шепот.
Мы подкрались к кустам и быстро отправили в рот еще по одной ягоде. Сочные и сладкие, они так и таяли во рту.
- Оля... Послушай. Видишь, малина здесь разная: мы съели длинненькие такие ягоды, а вот на том кусте они какие-то круглые. Бабушка говорила, что это разные сорта. Ну, надо же нам попробовать, круглые ягоды такие же или еще вкуснее?
- Ну, если мы съедим еще, может быть, это уже будет заметно... - задумчиво протянула Оля.
- Нет, не будет! Смотри, сколько ягод уже лежит на земле! Если кому-то и покажется, что здесь было ягод чуть-чуть побольше, наверное, этот человек решит, что они просто упали на землю. И они ведь, действительно, упадут завтра или послезавтра! Так какая разница, упадут они на землю или мы их съедим?
- А вдруг приедет тетя Наташа на вечерней электричке и сегодня же соберет урожай? Тогда эти ягоды не успеют упасть!
- Ну, давай их чуть-чуть подтолкнем, и они упадут прямо сейчас, только мы подставим ладошку! Смотри! - я подставила свою ладонь, сложенную лодочкой, под ягоду, а другой рукой слегка дотронулась до нее. Мгновение - и она оказалась у меня в кулаке. - Вот видишь? Она ведь упала! И упала бы как раз на тропинку, только я ее поймала!
- Ну, ладно. Давай и я так сделаю, - согласилась Оля. - Но только одну!
Оля поднесла свою руку к кусту, и тут я вдруг как-то спиной почувствовала, что на нас смотрят. Боже мой, этого не могло быть! Ведь все взрослые были заняты своими делами, и, кажется, совсем немного времени прошло, пока мы были в малиннике... Я медленно повернулась и увидела дедушку. Он стоял с лейками в руках, наверное, он уже починил дырявую кастрюлю и решил полить огород. Дедушка стоял за кустами крыжовника и смотрел на нас с сестрой так, будто мы были совсем не знакомы, и он видел нас впервые. Мне сделалось не по себе.
- Дедушка... - начала я. - Понимаешь, мы решили, что если ягоды упали на тропинку, то они уже стали общими... Ну, и мы их только попробовали...
- Я ничего не желаю слышать, - резко перебил меня дедушка. - Я все вам объяснил про эти ягоды вчера, и вы сказали, что вы все поняли. Не смейте даже подходить ко мне, я не хочу видеть нечестных людей.
Дедушка с лейками пошел к пруду. Лицо у него было совсем незнакомое и чужое. Мы с Олей даже не решились идти за ним к водоему, а скорее убежали из малинника. Нам было ужасно стыдно, и мы до позднего вечера сидели в густых кустах черной смородины, боясь попасться дедушке на глаза.
Только поздно вечером, когда пора уже было идти спать, мы вышли из своего убежища. Мы твердо решили, что сами никому из взрослых о случившемся говорить не будем: мы не боялись наказания, нами двигало чувство стыда. Наверное, дедушка рассказал сам обо всем и бабушке, и маме с папой, потому что все стали даже смотреть на нас как-то по-другому. Или нам это только казалось...
Прошло несколько дней. Дедушка не разговаривал с нами, и лицо у него по-прежнему было совсем чужое. Мы с Олей понимали свою вину и боялись подойти к нему. Нас пугало это чужое лицо. А вдруг дедушка никогда больше не захочет играть с нами, ходить с нами на прогулки к заливу или просто по поселку, не будет мастерить нам игрушки в своем сарае, не будет брать нас с собой к пруду, чтобы набрать воды для полива... Вдруг этого больше никогда не будет? Мы ведь теперь нечестные люди... Как же нам хотелось сделать так, чтобы все было по-прежнему, как раньше!
Однажды я играла с огромной жужелицей недалеко от сарая. Оля читала книгу где-то в саду, из сарая доносились удары молотка: дедушка, как обычно, что-то там мастерил. Кусты закрывали меня, и с дорожки, идущей от дома, меня было не видно. Вскоре молоток замолчал, и я услышала голос бабушки:
- Папочка, ну сколько же это будет продолжаться? Девочки ведь переживают, посмотри, на них ведь лица нет! Я думаю, они уже все поняли и осознали, просто боятся подойти к тебе первыми. Будь с ними помягче, ну нельзя же так!
Бабушка всегда была такой: она сглаживала все острые углы в семье, всегда и во всем шла на уступки, готова была бесконечно объяснять самые понятные вещи - лишь бы всем в семье было хорошо. "Папочка" - так всегда называла она нашего дедушку.
- Маша, они должны понять, что совершили ошибку и что их поступок был бесчестным. Пусть даже речь идет о нескольких чужих ягодах. Если они не поймут в этот раз, они могут не понять этого всю свою жизнь. Да, кажется это мелочью, но на мелочах они и должны все понять, ты же и сама это знаешь.
- Ты прав, милый, и все же... Ну, может быть, ты сделаешь первый шаг...
- Нет. Это означало бы мое прощение, а я хочу их простить только после того, как убежусь в том, что они поняли свою ошибку.
- Ну, хотя бы попробуй с ними поговорить об этом... Ладно, я побегу на кухню, пора готовить обед.
Я долго еще играла с жуком и думала о том, как нехорошо мы поступили, взяв чужие ягоды, пусть даже они и упали. И ведь виноватой в бОльшей степени была я, ведь именно я это предложила сделать... Мои ноги как-то сами пошли к сараю, и я встала в дверях, глядя, как дедушка чинит старый стул. Он только бросил на меня свой чужой взгляд и продолжал заниматься своим делом.
- Дедушка, я все поняла. Это я во всем виновата, Оля и не хотела брать чужие ягоды, я ее уговорила. Я больше никогда не буду брать ничего чужого, потому что я хочу быть честным человеком, как ты... Только, пожалуйста, давай ты станешь таким, как прежде...
Что-то капнуло мне на руку. Оказалось, что слезы льются ручьем у меня по щекам, а я даже не замечала этого. Дедушка подошел, достал платок и вытер мне щеки. Он улыбнулся своей знакомой, доброй улыбкой и сказал:
- Ну, вот это другое дело! Ты знаешь, а я как раз сделал для тебя отличную ловушку для тритонов, которых мы будем ловить в пруду! - он достал большую консервную банку, прибитую к длинной палке. - Посмотри, кажется неплохо получилось! Но ты запомнишь это на всю жизнь? - вдруг стал снова серьезным дедушка.
- Да, конечно! Я запомню это на всю жизнь! - как эхо, повторила я.
Мы пошли ловить тритонов в пруду, позвав с собой Олю.
... С тех пор я не взяла ни одной чужой, пусть даже упавшей, ягоды и ни одной чужой вещи. Я запомнила тот урок на всю жизнь...