Аннотация: История девочки Тани, попавшей в сложную ситуацию. Заяц - это игрушка, которую она мечтает купить, но от которой отказывется, получив трагическое известие из ошибочно посланной телеграммы.
А не купить ли нам зайца?
Глава 1. Потаповы.
Потаповы пекли пироги. Михаил, как глава семейства, крутил мясо на фарш для начинки. Его жена Ольга месила тесто. Их старшая дочь Танька по мере сил и возможностей помогала маме, и, как говорила бабушка, которую ждали в гости, "перенимала секреты по хозяйству", все-таки уже большая, почти десять лет. Маленькая Аленка веселила всех собственного сочинения песенками и танцами.
Алёнка крутилась у зеркала, как всегда пританцовывая и напевая сама себе: "Бяши, бяши, бяши, бя-а-ашка". Мишка вышел в коридор и улыбнулся.
- Ах, ты моя Танцулькина! - ласково проговорил он, поднял дочь на руки и подбросил. Девочка заливисто засмеялась. Ольга и Танька выскочили в коридор: у Ольги руки в тесте, у Таньки - в муке. Ольга встревожено посмотрела на мужа.
- Миш, осторожней!
Танька, как всегда, встала на защиту.
- Мам, папа её не уронит, он же сильный.
Алёнка смеялась, летая под потолком. Ольга не выдержала.
- Ну, хватит! Голова закружится.
Мишка поставил Алёнку на пол и весело посмотрел на Таньку.
- А ты? Не хочешь полетать? - спросил он.
- Я боюсь, - оробела Танька.
- Ты ж дочь моряка. Никого и ничего не бойся. Сожми зубы и вперёд, как ледокол в Арктике.
Танька улыбнулась, представив себя огромным ледоколом.
- Как же ты меня поднимешь? - хитро прищурилась она.
- Я ж сильный, - подмигнул Миша Ольге, схватил Таньку и подбросил вверх.
Танька заверещала.
- Пап, здорово! Давай еще.
- Только ты так громко не пищи, а то стекла полопаются.
- Ну всё, ребят, а то мы так до вечера пироги печь будем, - вмешалась Ольга. - "Папа" - командуй!
Миша сделал серьезное лицо.
- Девчонки, по- ме-естам!
- Есть! - весело и хором отрапортовали Ольга и Танька, а Алёнка опять пошла танцевать.
* * *
Спустя всего неделю Михаил ушел в море.
Танька шла из школы медленно и задумчиво. Она всегда грустила, когда папа уезжал. Папа служил на флоте и уезжал надолго, оставляя маму за "капитана". Рано утром он тихо вошел в их с сестрой комнату, поцеловал их, и так же тихо вышел. Потом они с мамой шептались в коридоре. Чуть позже хлопнула входная дверь. Танька еще немного попритворялась спящей, когда вошла мама, чтобы будить Бяшку - в садик, Таньку - в школу. Ольга утром была грустная, почему-то не шутила, не подбадривала девчонок, как обычно. Девчонки и сами все понимали, не капризничали, не баловались...
Танька так глубоко ушла в свои мысли, что заметила Муську, только когда та уже перегородила ей дорогу. Муська-Задира была местная "бандитка" и держала в страхе всю малышню ближайших дворов. Пожаловаться на нее было некому, так как она была детдомовская, и, судя по периодическим безнаказанным "набегам", знала не только все лазейки, но и тысяча и один способ незаметно покидать свои "пенаты".
- Куда прёшь? Не видишь? Я - здесь, - грубо остановила её Муська.
Танька остановилась в нерешительности и осмотрелась, поправили лямку рюкзака, переступила с ноги на ногу.
- Что, тяжелый рюкзак? - усмехнулась Муська, довольная реакцией очередной "домашней малявки". - Небось, конфетами и пирожными набила?
Танька покачала головой, тоскливо оглядывая двор.
- Сама все сожрала? Жадина, да?
Танька продолжала качать головой.
- С другими поделиться слабо?
- Нет, - продолжала отнекиваться Танька.
- А не слабо, так делись! - наступала Муська.
- У меня нет, - уточнила Таня.
От Муськи отвязаться было невозможно. Это все знали. Разговаривая с ней, было ощущение, что все больше запутываешься в паутине. Почему-то ей все были должны - кто конфеты, пирожные, жвачку, кто - вещи, а кто - деньги. Дети постарше воспринимали её только на "кулаках", причем в драку почему-то первыми лезли они, а Муська как будто всегда защищалась.
- Врешь! Папочка с мамочкой ведь любят свою дочку? Значит, конфетки покупают?
Танька смотрела на приближающуюся Муську, как завороженная.
- И в школу таскаешь? - тихо и зловеще продолжала Муська, - и с подружками делишься? А со мной не хочешь?
Танька смотрела тоскливо. Она знала, что ввязываться в разговор с ней нельзя, но не реагировать не получалось.
- У меня с собой нет.
- Дома от меня спрятала? - продолжала настаивать Муська.
- Я не спрятала.
- А не спрятала, значит, вынесешь, да? - дошла до шепота Муська, стоя вплотную к Таньке.
На глаза уже наворачивалась слеза. "Ни за что не буду плакать", - твердила про себя Танька, сжимая зубы.
Вдруг хлопнула подъездная дверь. Танька встрепенулась. По-проходу к ним направлялась соседка с 4-го этажа. Танька даже не помнила, как её зовут и не знала, как её благодарить, потому что та её спасла. Муська уже заметила тётку и начала потихоньку отступать. Голос её стал злым и колючим: "Вот помрут у тебя родители, придешь ты в детдом, посмотрим, как ко мне прибежишь". Затем, как ни в чем не бывало, повернулась и пошла прочь. Танька опустила голову, на ходу быстро поздоровалась и шмыгнула мимо соседки во двор, к подъездной двери, наверх, на секунду остановилась, оглянулась, посмотрела вниз на площадку, открыла дверь, почти впрыгнула в квартиру, захлопнула за собой дверь, и только сейчас позволила себе выдохнуть. Сердце колотилось быстро и громко.
Глава 2. Предчувствие.
Ольга со своей подругой Маринкой зашли домой, как всегда шумно, заполнив собой весь коридор. Танька и Алёнка прыгали вокруг, Марина целовала и обнимала по очереди каждую. Алёнка, которую сначала Марина, а затем и Ольга с Танькой в шутку называли Бяшкой, тут же решила продемонстрировать новый танец тете Марине.
- Нет, Бяша, после ужина станцуешь. Сейчас не смогу. Сил нет.
- Я уже ужинала, - хотела было обидеться Бяша, но передумала. - Ладно, тогда после мультика.
Бяшка обошла Марину с другой стороны, хитро прищурилась и спросила, заговорщицким тоном:
- А Вы что-нибудь вкусненькое принесли?
- Аленка! - воскликнула Ольга возмущенно.
Тетя Марина и Таня засмеялись. Бяша сделала невозмутимо удивленное лицо.
- Что? Ну, мы же будем чай пить, когда вы покушаете. С чем?
- Вот будем пить, тогда и узнаешь, - не дав Марине ответить, перебила Ольга. - А ну, марш, мультики смотреть! - шутливо пригрозила она дочери.
Бяшка улыбнулась тете Марине хитрой улыбкой и скрылась в зале.
- Тань, а ты с нами ужинать будешь? - спросила Ольга у старшей дочери.
- Нет, мам, я ела.
- А уроки?
- Сделала. Только по рисованию докрашу и приду, - и тоже убежала в зал.
Подруги ввалились на кухню, вместе с авоськами, сумками, усталостью, суетой уходящего дня и проблемами предстоящего, которые почему-то не остались за дверью, как полагается, а продолжали сопровождать своих хозяев, отражаясь на их замученных лицах.
- Ой, Марин, сил нет, дай чуть передохнём, чайку хоть глотнём, потом с ужином возиться буду, - рухнула на табурет Ольга, сбросив с себя сумки, как Елена Прекрасная лягушачью шкурку.
- Аппетит не перебьём?
- Мой перебьешь, пожалуй, ведром чая и килограммом бубликов...
- Давай я сама поставлю, - Маринка громыхнула чайником. Тот отозвался гулким эхом, будто извиняясь за отсутствие воды. - У тебя что там, на работе?
- Завал.
- Завал - это обычное состояние. Чего ты серая такая, или болит что?
- Не знаю, не спится. Может от усталости, может от беспокойства. Нехорошо как-то на душе. Мишка неделю как не звонит. - Ольга заставила себя подняться со стула, заглядывая в холодильник.
- Подумаешь, неделю. Раньше и месяцами не звонил. Он же не на курорте.
- Да знаю. А места найти не могу. Будто случилось что.
- Сплюнь! Привлечешь её, беду-то. - Марина постучала по столу. - Да и зря ты так. Плохие новости быстро ходят. Раз молчит, значит, все нормально.
Танька подошла к двери кухни с альбомом в руках, чтоб показать, что получилось, и остановилась, раздумывая как открыть дверь.
- Если с Мишей что-то случится... Я не переживу, - как то очень серьезно сказала Ольга. - Возьмешь моих-то? Присмотришь?
- Мать, ты похоже действительно устала, - махнула рукой Марина. - Давай-ка мы с тобой к чайку чего-нибудь тяпнем, а?
Марина встала и молча обняла подругу. Танька отошла от двери. Хвастать получившимся рисунком расхотелось. Опять некстати вспомнились угрозы Муськи-задиры: "Вот помрут у тебя родители, придешь ты в детдом - посмотрим, как ты ко мне прибежишь". "Дура, Муська, дура! - ругалась про себя Танька, - ничего не случится, папа на службе, мама дома... Только зачем она так сказала: "Если вдруг что случится - я не переживу?"
Танька тихонько вернулась к Бяшке. На экране прыгали и плясали какие-то мультяшные зайчики. Плохие мысли сразу сбежали, ей вспомнился игрушечный заяц из магазина. "Как бы уговорить маму его купить?"
Глава 3. Телеграмма.
... Хороший день суббота. У Таньки всего четыре урока и "5" по литературе за стишок. Домой она прибежала радостная. Вечером собирались в гости к тёте Марине. Уроки делать не надо. Завтра. Ольга "воевала" с Бяшкой, которая капризничала и хныкала, как обычно, в преддверии мытья головы. Танька после обеда собиралась посмотреть новую серию мультфильма про Барби, только надо было сходить в магазин, пока мама Бяшку моет.
В дверь позвонили.
Танька побежала открывать.
- Тань, сначала спроси "кто", - крикнула из ванны Ольга.
"Кто?" - спросила Танька, открыв дверь, и улыбнулась. За дверью стояла почтальонша, теть Клава, которая разносила газеты, а, иногда, приносила Таньке письмо от подруги Варьки, с которой она подружилась в летнем лагере. Проще, конечно, было позвонить. Но ведь в письме можно было рисовать, а рисовать обе любили. Да и нравилось Таньке письма ждать. Мама ждала писем от папы, Танька - от Варьки.
- Здрасьте, Вы нам газету принесли? - играя хозяйку дома, улыбаясь, спросила Таня.
- Нет, - тоже улыбнулась почтальонша - Мама дома?
- Ага, только она Бяшку моет.
- Кто там? - высунула голову из ванной комнаты Ольга.
- Мам, это почтальонша.
- Я сейчас, минуточку, мы как раз голову намылили, - крикнула Ольга и вновь "нырнула" в ванную.
- А письмо мне не принесли? - игриво произнесла Танька, развлекая гостью.
- А тебе кто-то должен написать? - копаясь в своей сумке, спросила тетя Клава, подыгрывая.
- Да-а.
- Нет, письмо в следующий раз. Телеграмма. Из военного округа... - удивилась т.Клава, посмотрев на обратный адрес.
- Ой, здорово! Это от папы, - подпрыгнула Таня. - А то мама уже переживать начала.
- Ну и хорошо, - успокоилась вдруг всполошившаяся почтальон, - только расписаться надо.
- Я тоже умею, - хмыкнула Таня.
- Ну, расписывайся, - весело блеснув глазами, подала журнал и ручку т.Клава.
Танька взяла ручку и красивыми буквами написала фамилию.
- Совсем взрослая стала, - похвалила тетя Клава, - держи. Маме скажи - я попозже зайду.
Танька взяла телеграмму, сказала "спасибо", закрыла дверь и хотела побежать к маме, но вдруг резко свернула в комнату и аккуратно вскрыла листочек. "А вдруг, мама мокрыми руками намочит папину телеграмму, и мы не сможем прочитать", - подумала Таня.
"Какие смешные буквы", - успела заметить Танька и быстро прочла текст. Затем еще рез по слогам. Смысл еще не дошел, но сердце будто споткнулось обо что-то и замерло.
Ольга вышла из ванны, взглянула на закрытую дверь и позвала - Та-ань!
Танька резко сложила телеграмму и спрятала за спину. Ольга заглянула в комнату:
- Почтальонша ушла?
- Да. Она принесла мне письмо от Варьки, которая из летнего лагеря. Ну, ты ж её помнишь?
- Да. И всё?
Танька молча и выжидающе смотрела на маму.
- Ах, ну да, читай, пожалуйста, - спохватилась Ольга, - я к Бяшке. А ты, дочитаешь, сходишь в магазин?
- Да, конечно, мамочка, я могу и потом почитать, - с готовностью на старте выпалила Танька.
- Нет-нет, - улыбнулась Ольга, - читай. У вас же там страшные секреты, - подмигнула она Таньке и пошла в ванную к Бяшке, которая уже что-то напевала и, наверное, уже придумывала, где бы станцевать.
* * *
Танька сидела на корточках, прислонившись к стене, и невидящим взглядом смотрела прямо перед собой. Отсюда, с торца дома, были видны часть двора и небольшая "лужайка" - газон с некошеной травой, по которому ежегодно протаптывалась тропинка для сокращавших путь. Кто-то давно вбил в газон колышек с табличкой: "По газонам ходят только козлы и бараны". Самое удивительное, что никто из "козлов" и "баранов" её не трогал, ни пинал, ни замазывал, ни выдёргивал. Лишь летом её почти прикрывала подросшая трава, зимой - сугробы, а весной надпись подновляли сами жители во время субботника, проявляя своеобразное чувство юмора, и, тут же, протаптывали очередную сезонную тропку.
Танька уже 15 минут смотрела на поблёкшую траву, почти укрывшую табличку с указанием, где же надо ходить "козлам" и "баранам" и думала - что же будет дальше.
Сразу, как только мама вышла из её комнаты, она спрятала телеграмму в карман, бросилась к шкатулке-книжке, где лежала её немногочисленная переписка, достала последнее Варькино письмо, вынула из конверта и положила на кровать, как доказательство её слов. Положила на место шкатулку и выбежала во двор, "в магазин".
Говорить маме про телеграмму нельзя. Сначала её надо как-то подготовить. Или подготовить сначала бабушку? Если мама не выдержит и умрет, их с Бяшкой отдадут в детдом. А если бабушке? У бабушки тоже можно жить. А если бабушка не захочет их к себе забрать? Бяшка ей вазу разбила, а сама Танька, однажды, вместо сахара соль в варенье положила, которое бабушка варила. Так она ругалась, так ругалась. Таньку тогда папа защитил, сказал, что она не специально. "Но ведь я действительно, не специально", - произнесла вслух Танька и на глаза навернулись слезы. "Папка. Кто же теперь будет меня защищать? А Аленку?"
Грустная фигурка девочки из соседнего подъезда, похожая на съежившегося воробышка остановила Петьку. Не сразу. Он почти прошел мимо. Замедлил шаг. Обернулся.
"Что-то случилось, может, деньги отобрали?" - Петя уже дрался по этому поводу. Он нехотя подошел.
- Тебя Танька зовут?
Она посмотрела на него откуда то издали и явно не слышала. В глазах было столько горя.
"Нет, не деньги, что-то серьезное". Петька нахмурился. Он не любил ни горя, ни устраиваемых в честь этого истерик.
- Тань, что случилось?
Выкатилась огромная слеза и медленно поползла по щеке.
Петька вздохнул. Положил сумку ей на колени, взял за плечи и начал трясти. Вспомнил, как соседка приводила в чувство мать, которая билась в истерике после ухода дяди Толи. Голова Таньки смешно болталась и слегка ударялась о стенку, скользя заколкой: "бямзь, бямзь, бямзь".
Танька открыла и без того широко распахнутые глаза и больно схватила Петьку за локоть. Петька замер - "Ну, сейчас начнет рыдать", и краем глаза осмотрел двор - пути для отступления.
- Я не хочу в детдом, - громко прошептала Танька.
- Не иди, - осторожно сказал Петька.
- А если отдадут?
"Не отдадут", - хотел сказать Петька, но поперхнулся и получилось: - "Не отда...дм".
- Не отдавай, - попросила Танька, - пожалуйста, мальчик.
- Петя, - хмуро представился он, отстраняясь от девочки.
- Петя, - согласилась она, преданно смотря в глаза.
Петька искоса осматривал двор.
"Увидят - засмеют. У нее это сейчас пройдет, а я потом год в "женихах" ходить буду".
- Что случилось?
Глаза у Таньки высохли, и опять навалилось горе.
- Папа умер...
"Да-а, - подумал Петя - Это - горе. Наверное, тяжело так, вдруг".
Поднял и отряхнул сумку.
- ...а мама не знает,... и нельзя говорить...- вздохнув, добавила Танька.
"Придется за хлебом потом идти", - грустно подумал Петька.
- Ладно, пошли отсюда, еще увидит кто... - и решительно пошел к подъезду.
За ним, как хвостик, поплелась Танька.
* * *
Танька осталась стоять в коридоре, у двери.
Петька принес ей стакан воды. Танька сделала глоток. Протянула ему телеграмму.
Петька молча прочитал.
- Он военный?
Танька кивнула.
- Он давно не звонил. А мама недавно тете Марине сказала, что если что случится - она не переживет. Я случайно услышала. Если мама умрет, то нас с Бяшкой в детдом отдадут. А там Муська. Я её боюсь. А папа говорил, что я никого не должна бояться, потому что я дочь моряка.
- Твой отец моряк?
Танька кивнула.
- А твой?
- У меня никогда не было отца.
- А как живут без отца?
Он пожал плечами. "Как все", - чуть не сказал Петька, но промолчал.
- А как с отцом?
- Хорошо. В глазах Таньки опять проявилась такая тоска.
"Надо бы чем-то отвлечь", - подумал Петька.
- А почему твою сестру так странно зовут? Бяшка. Это от какого имени?
- Это не имя. Её Аленка зовут. А Бяшкой мы с мамой зовем, еще тётя Марина. Папа только Аленкой да Аленушкой. Еще Танцулькиной. Ей танцевать очень нравится. А когда мы у тёти Марины на дне рождения были, такая красивая музыка была, восточная, и припев: "Бяши, бяши". Так Аленка прямо из под стола на середину зала вывалилась, и давай кривляться и кружиться, а потом еще и подпевать. Теперь уже и без музыки может где хочешь станцевать, сама себе и подпевает "Бяша, Бяша, Бяша, Бя-а-ашка", и танцует. У неё это так смешно получается. Она даже откликается на Бяшку лучше, чем на Аленку. Ей нравится. Она же маленькая совсем. Как же она... Она же не сможет в детдоме. И Муська...
По щеке опять поползла слеза.
Петька жестом напомнил ей про стакан. Танька сделала еще глоток.
- А что, Муська? Приставала?
Танька кивнула, глядя в пол. Об этом вспоминать не хотелось.
- Ладно, с Муськой я помогу разобраться. Только ты это, - Петька шмыгнул, - ну,... во дворе обниматься не лезь, подумают чего....
Танька смутилась.
- Я, извини..., случайно,... я не хотела.
Теперь кивнул Петька.
- Я понял. - Петька посмотрел на часы. - Может не говорить маме про телеграмму?
Танька посмотрела на него с сомнением.
- Хотя... могут еще одну прислать, - подумал он вслух.
- Я почтальоншу могу на улице караулить, я знаю во сколько она в наш дом приходит, - ухватилась за идею Танька, как за соломинку.
- Или позвонить, - продолжал раздумывать вслух Петька, - все равно, когда-нибудь узнает.
- Я скажу, - пообещала Танька, - только её сначала подготовить нужно, чтоб она выдержала, не умерла.
Танька умоляюще сложила ладошки, как будто от Петьки теперь зависело, узнает мама или нет. В глазах опять заблестели слезки.
Петька задумчиво ходил по комнате. "Ситуация... И как на зло, ничего не придумывается".
- Я ходил на лодке, - задумчиво глядя в окно, сказал Петька.
- В море?
- Нет. На речке. В деревне. С дядей Максимом. На рыбалку.
- А-а, - прокомментировала Танька.
- Я бы и в море мог, - зачем-то начал хорохориться Петька, - просто у меня своей лодки нет. Я когда вырасту, накоплю денег - обязательно куплю. Я даже присмотрел одну, в магазине.
Петька вздохнул, представив, сколько же придется копить.
- А я зайца в магазине присмотрела, - некстати вспомнив магазин, поддержала разговор Танька.
- Какого зайца? - не понял Петя.
- Игрушечного.
- Для сестренки или сама играть будешь?
- Нет. Я не играть. Он в тельняшке, понимаешь? Ну, пока папа в походе, он защищать меня будет. Ну, как будто, вместо папы,...
Танька замерла, глаза её округлились, и она прижала ладошки ко рту.
- ВМЕСТО папы, - прошептала она, с ужасом глядя на Петьку. - Это я. Я виновата! Это все из-за зайца!
"Так, - подумал Петька, - начинается вторая серия истерики".
Он спокойно подошел к Таньке, на "всякий пожарный" забрал из её рук стакан, посмотрел ей в лицо:
- Не говори ерунды. Причем здесь какая-то игрушка? Ты ж её не купила. И вообще. Если ты хочешь, чтобы мама не догадалась, учись держать себя в руках. Поняла?
- Поняла.
Петька опять посмотрел на часы.
- Хорошо. Что с телеграммой делать?
Танька умоляюще посмотрела на Петьку. Петька вздохнул, как-то серьезно, как умеют только "взрослые" дети.
- Ладно, пошли.
Они прошли на кухню. Петька деловито взял спичечный коробок, погремел, настороженно посмотрел на Таньку. Танька кивнула. Сжег телеграмму. Бросил пепел и несгоревший кусочек в раковину, смыл водой. "Всё".
- Теперь будем ждать следующую. И к телефону тебе нужно подходить самой. Сколько тебе нужно дней, чтобы подготовить маму?
Танька грустно пожала плечами.
- Ладно, потом обсудим, - пообещал Петька тоном, будто только что дал клятву хранить тайну.
Петька вновь посмотрел на часы.
- Ты извини, мне в магазин надо.
- Ой! - спохватилась Танька. - Я ж за хлебом пошла, будто пошла... - осеклась Танька.
- Так, - схватив сумку и решительно двинув к двери, распорядился Петя, - идем в магазин, а по дороге обговорим - ЧТО ты скажешь маме, а о чем и как будешь молчать.
Глава 4. Тайна.
- Знаешь, Марин, она странная какая то стала, молчит, о чем-то думает. К бабушке пристала - научи её коврики вязать, говорит: "я тоже буду зарабатывать".
- Нормально. Современные дети. Хотят иметь свои деньги на карманные расходы.
- Нет, Марин. Что-то не так. Помнишь зайца? В магазине игрушек. Она ведь им заболела - купи да купи. Я ей когда сказала, что купим, когда папа приедет, такой мне скандал устроила, мол, до того времени зайца купят, а деньги можно занять, потом отдать. Вчера зашли в магазин, набор для песочницы в садик Бяшке купить, а Танька мимо отдела идет, где заяц сидит, и даже голову не повернула. Серьезная такая вся. Я ей говорю: "Зайца проведать не хочешь?", а она: "Он мне разонравился, и вообще, что я маленькая из-за игрушек убиваться". А сама грустная-грустная. Я ей: "Что с тобой?" - а она серьезно так: "Взрослею".
- Может правда, взрослеет?
- Ей 10 лет, Марин. У неё нет повода так быстро взрослеть.
Подруги переглянулись.
- А если есть? Оль, ты с ней "по душам" не разговаривала? Может что случилось? В школе, во дворе, в музыкалке?
- Ой, Марин, не пугай, у самой кошки на душе скребут. Сегодня попробую.
* * *
- Алло, Маринка? Танька к тебе пошла, за диском для Аленки.
- Хорошо, я встречу. Ты как, не выяснила, что с ней?
- Нет. "Скучаю по папе" - и молчит, как партизан. Боюсь я. Может к психологу её отвести?
- Не надо. Я попробую сама. Без вопросов.
- Как это?
- Потом, Оль. Если получится - расскажу. Все, пока. Чайник засвистел.
* * *
Марина провела Таньку в комнату, закрыла собой дверь и, глядя ей в глаза, спокойно и твердо сказала, что знает, что Танька попала в беду. И если беду нельзя исправить, то её можно разделить. Для этого друзья и нужны.
- Ты мне друг?
Танька кивнула, уставившись в пол.
- И я твой друг. А друзья должны друг другу в беде помогать. С тобой ведь что-то неприятное произошло?
Танька не плакала. Не рыдала, не выла, не всхлипывала. На слегка удивленном лице застыло упрямство маленькой, но очень крепкой тайны, которую надо сохранить, во что бы то ни стало, любой ценой. Из широко открытых глаз лилось горе, крупными каплями. Они беззвучно катились по щекам и падали на платье, как будто кто-то открыл краник.
"Так не бывает, - подумала было Марина. - Бывает, - сама себе тут же возразила она. - Сама когда-то над могилой своего... Стоп! Только не это. Не может быть!"
Марина медленно опустилась на колено перед Таней.
- Ты, наверное, узнала что-то ужасное. Танечка, но ведь это может быть ошибка? Ну, может, ошибся кто-то, адресом, ...например?
По лицу Тани пронесся слабый лучик надежды, она вытерла слезу ладошкой и внимательно посмотрела на Марину.
- Танечка, - умоляюще прошептала Марина, - может ты сама ошиблась?
- Там наш адрес и фамилия...
"Значит все-таки почтой",- почти ненавидя свою догадливость, поняла Марина.
- Мама не найдет?
- Мы её сожгли.
- Её? Телеграмму?
Танька кивнула.
- А кто мы? Кто-то знает?
- Петька.
- А Петька никому не скажет?
- Нет. Он не скажет. Он. Мой. Друг, - твердо, но тихо сказала Танька.
Маринка помедлила. Она обняла девочку, не в силах произнести следующую догадку. "Только не Мишка!" - как попугай, повторяла она про себя.
- Если мама узнает, - каким-то скучным, уставшим голосом, словно заученный текст, произнесла Танька - она не вынесет - умрет, а меня сдадут в детдом. И Бяшку.