В этом году мы с мужем не ходили на весеннюю охоту. Первый раз такое с нами произошло. Посмотрели мы на орущего, трепещущего крыльями от радости и страсти скворца и пожалели лесных птиц, остались на даче, в лес не пошли.
Вечером мы прогуливались по дорожкам среди дачных домиков. Весна в этом году необыкновенная, ранняя. В это время всегда снег лежал, а тут теплынь, кое-кто уже землю копать начал, почки на кустах смородины ожили, первые листочки проклюнулись, верба и ива зацвели, все их веточки украшены жёлтенькими, пушистыми "цыплятами". День был будний, народу на дачах мало. Тихо. Я где-то клеща подцепила. Мистика какая-то. Никуда не ходили даже к деревьям и кустам не приближались, только приехали и, на тебе, подарок. Хорошо еще вцепиться не успел, может, пронесёт.
В тишине наступающего вечера под розовым темнеющим небом пели птицы. Берёзы, увешенные серёжками, стояли неподвижно, ни одна ветка не шелохнулась. Всё застыло вокруг. Вдруг шум, гам, вороны закаркали истошно, как будто кар-р-аул закричали. Откуда они взялись в таком количестве? И летели все они в одну сторону. Надо посмотреть, в чём там дело. Подошли поближе. Вдруг прямо над нашими головами большая сова пролетела, серая неясыть, а вокруг неё полчища ворон. Вороны пикировали, нападали на неё, орали не своими голосами. Деревья голые, пусто вокруг, дома да дорожки, до леса не дадут ей долететь. Возле одного из домов стояли три высокие пушистые ели. Не срубили их, остались они от росшего здесь когда-то леса. Сова к одной из них подлетела и растворилась в её густых, мохнатых лапах. Вороны галдели, летали вокруг ели, а достать сову не смогли, крылья у них вороньи, не приспособлены они между густых ветвей маневрировать. У совы крылья иначе устроены, она в любой чаще как дома. Поорали вороны, и стали разлетаться. Сумерки всё гуще становились, небо всё розовей. Вороны птицы умные, где уж им с серой неясытью по ночам сражаться, тут даже числом не возьмёшь. А мы-то думали, что уцелеть у совы, никаких шансов нет!
Опять тихо стало. И в этой тишине что-то вдруг затрещало, зашумело. Не иначе как ёж на охоту вышел. Никого он не боится в своей колючей броне, шумит, пыхтит. Присмотрелись мы, а вот и он по сухой траве пробежал быстро, как кот. Не отъелся он ещё после зимней спячки, длинноногий, поджарый. Ночи ещё холодные были, лягушки не урчали, насекомые попрятались, ящериц тоже не видно. Застыл ёжик, спрятался, не понравилось ему наше внимание к его персоне, осторожность не повредит. Стемнело, не видать его больше. И опять тишина.
Пришли домой, зажгли свет. А вокруг ни одного огонька. Показалось нам, что мы одни в этом мире. Легли спать рано, заснули быстро. Устали мы от города, от рёва машин за окном, от соседей, от телевизора и компьютера. Здесь же замерло всё - ни ветра, ни звука, ни шороха.
Проснулась я глубокой ночью. Тьма была такая, что только квадраты окон можно было различить на стенах. Тихо было так, что уши закладывало, ватной была тишина. Есть какая-то мистика в приближении старости. Человек вдруг оказывается между двух миров в каком-то неведомом прежде пространстве. Вроде бы и знакомо всё, только ничего общего с тем, что было прежде, не имеет.
Я вышла в сад. Небо было серым, лишенным цвета. Звёзды на нём были весенними, крупными, яркими, как огни. Прошлогодняя светлая, сухая трава была очень похожа на снег. Природа замерла в предчувствии тепла. "Снег" травы под ногами тоже казался тёплым. Ощущение какой-то странной пустоты, огромной и ничем не заполненной, охватило меня. "Это наверно потому, что у деревьев ещё нет листвы, всё вокруг кажется таким пустынным", - подумала я, постояла в этой серой пустоте под огнями звёзд и вернулась в дом.
Я боялась разбудить мужа и не зажгла света. Коробочка дома, заброшенная неведомой силой в эту бездонную, ни на что не похожую пустоту, казалась маленьким одиноким островком. В пустоте не было людей, городов, автострад, предметов искусства, в ней не было музыки, в ней ничего больше не было кроме тишины и звёзд, гладящих в окно. Я выпила старого, выдержанного вина. И ощущение одиночества, затерянности и наслаждения усилилось. Бежит человек по жизни, суетится, хочет чего-то, добивается, любит, страдает... и вдруг оказывается один на один с бесконечным, застывшим, космосом, где всё, что он делал, уже не имеет значения. Душа его отдыхает в мёртвой тишине, обретая покой бессмертия. И покой её так красив и безгрешен, что ни о каком страшном суде, кажется, не может быть и речи. Непонятно - спит душа или бодрствует, на каком свете обитает она, только кажется ей, что вернулась она в свой единственный и вечный дом, забытый в бескрайнем, колдовском пространстве.
Я заснула сном спокойным, глубоким, чтобы утром вернуться в мир человеческий, в котором всё стоит на своих местах. В этом весеннем мире первые ветреницы робко раскрыли свои невзрачные бутончики. Ящерица проснулась, вылезла погреться на крыльцо и застыла в солнечных лучах, ничего и никого вокруг себя не замечая. Шмели гудели, как заводные игрушки, порхали лимонницы, крапивницы. Оцарапанная кем-то берёза истекала сладким соком. В залитой солнцем канаве заурчала первая лягушка. В мыльницу залез большой, неуклюжий жук и не хотел из неё убираться. Первый по-настоящему тёплый день с солнцем, ветром и лёгкими облаками на синем небе подарил всем радость и надежду.