Он ехал по автостраде на новом, только что приобретённом автомобиле. Нужно было проверить его работу. Автострада была почти пуста, только изредка мимо проносились машины. Её обступал лес, густой, зелёный - огромныё сосны, берёзы, ели. Возле дороги цвели цветы: ромашки, колокольчики, яркие звёздочки диких гвоздик. Он редко выезжал за город, последний раз его пригласили в загородный дом к одному из коллег два года назад. Сейчас он проезжал мимо таких домов, похожих на аквариумы, со стеклянными стенами, расположенными в зелени ухоженных садов, со стриженными гладкими газонами, искусственными гротами и бассейнами в окружении садовых цветов. Его машина тоже была похожа на аквариум: весь верх был прозрачным. Машину заливало солнечным светом, но кондиционер работал отлично, ему было комфортно. Новая машина шла как часы, можно было возвращаться в город. Больше не было рекламы, исчезли загородные дома, только бесконечный лес да редкие дорожные знаки, ограждения, небольшие поля, покрытые нескошенной травой и полевыми яркими цветами. Машина была почти герметичной, звуки, лесной воздух не проникали в неё. Он ехал очень быстро и наслаждался ездой как никогда. Компьютер подал знак о том, что впереди будет съезд. Странно никаких домов, никакого признака людей впереди не было. "Наверно это технический съезд" - подумал он - "В инструкции было написано, что машина может ездить и по бездорожью, надо проверить". Он никогда не ездил по бездорожью.
Город был его жизнью, чистый, весь сияющий стеклом, ухоженный город, а в нём его квартира, удобная, современная, тоже ослепительно чистая, оборудованная самой современной техникой. Его работа - та же чистота, дисплеи, холёные сдержанные женщины и мужчины, напряжённая, требующая внимания и хорошо оплачиваемая работа, которой он дорожил. Вечерами в выходные он отдыхал в клубах и развлекательных центрах: спортивных, танцевальных, театральных, и т. д., где было так же стерильно, безопасно и комфортно.
Лес кончился, огромное поле проплывало мимо, а вот и съезд с автострады.
Он поехал по начинающей зарастать грунтовой дороге. Но вот кончилась и она. Высокая трава была скошена, но как-то грубо, не так как это бывает в городе или возле загородных домов. Он поехал дальше и остановился, когда скошенный участок закончился, и вокруг него сплошной стеной встала трава.
Он вышел из машины и почти задохнулся от зноя, звона насекомых, странного и удивительного запаха цветов и трав. "Господи, у меня же будет аллергия" - подумал он. Высокие травы качались от ветра, в небе звенели птицы, а дальше, прямо перед ним под жарким солнцем сверкала река.
Он пошёл к реке, каждый шаг давался с трудом, трава путалась под ногами, взлетали бабочки, шмели, какие-то жуки. Всё это множество насекомых пугало его, пот заливал глаза. Он сел прямо на песчаный берег и тут же множество слепней приготовились к атаке. "Надо скорей от сюда выбираться, пока не поздно". На мелководье плавали мальки, извивалась пиявка. О купании не могло быть и речи. Он с наслаждением представил себе бассейн, белоснежный кафель, белое полотенце, кондиционер. "Чёрт знает что! Если это природа, о которой он столько читал в детстве, то совершенно непонятно, как люди здесь жили раньше". Он уже хотел возвратиться к машине, но не успел. Какая-то девушка, почти девчонка сбежала к реке. На девчонке были рваные шорты, мальчишеские сандалии и синяя майка. Она была загорелой, очень стройной и волосы у неё были выгоревшими, льняными, глаза голубыми, а нос обгорел на солнце. Девчонка с наслаждением нырнула с берега в воду и натянула старую маску для плавания на голову. Она плавала как рыба. Девчонка вышла из воды и посмотрела на него как зверёк, который смотрит сквозь стекло вольера на зверя другой породы. Как же она была непохожа на всех тех, кого он видел раньше. В ней чувствовалась свобода, скрытые сильные чувства, неподдельная радость, сила и выносливость. В том мире, где он жил всё было сглажено, рассудочно, разумно. Он пошёл за ней, почти не осознавая, зачем это делает.
Её дом стоял на опушке леса. Дом был старым, сложенным их кругляка, такие дома он видел на картинах старых мастеров в музее. Рядом с домом паслись коровы, рылись в пыли куры. В старом сарае тоже были животные, когда он проходил мимо него в нос ударил запах навоза. Возле дома были ещё какие-то постройки старые и новые все из дерева. За домом находились огороды.
"Чудо, разве такое может быть? Наверно это бомжи какие-то, или что-то вроде бомжей - лишние люди". Но бомжей уже давным-давно нет, это было что-то другое. Все давно питались продуктами идентичными натуральным, а здесь, дрова, вода из колодца, и никаких проводов, они живут даже без электричества..."
Он постучал в дверь и вошёл в дом. Пожилая, плотного телосложения женщина, повернулась к нему:
- Вы съехали с дороги и заблудились? Вам нужна помощь?
- Да, я хочу переночевать здесь. Сколько это будет стоить?
- Здесь не отель, ночуйте бесплатно - сказала она.
- Я голоден и могу заплатить за еду.
- Можете платить, можете не платить, наша еда вряд ли будет вам по вкусу.
- Надька, проведи гостя в баню - крикнула она девчонке.
В доме было много книг, очень старых книг. Разве теперь читают книги? Все дано пользуются электронными носителями. Деревянная мебель, льняные скатерти, полотенца. Это не может быть реальностью, это - фильм, старое кино.
В бане, как и в доме, стоял удивительный запах: сухой травы, дерева, хлеба и чего-то ещё. Он никогда не ощущал этого запаха прежде, но он был ему знаком, как будто родился вместе с ним. Пожилая женщина принесла ему крынку с молоком, чёрный хлеб, и мёд. Молоко было жирным и на вкус непривычным, и тоже чем-то пахло. А мёд! Разве бывают такие продукты?
Нестерильные, просто ужасно, но вкусно. Мухи жужжали и бились о стекло. Почему он не хочет уходить от сюда? Из-за девчонки? Не только из-за неё.
Было ещё что-то. Он молод, амбициозен, он современный человек, что же это тогда с ним? Что заставляет его находиться здесь?
Его кожа успела обгореть на солнце, слепни, и комары тоже внесли свою "лепту". В бане было жарко, лицо горело, и он вышел во двор на свежий воздух, но там было не намного комфортней, чем в помещении. На крыльце дома пожилой, очень крепкий мужик снимал сапоги. Кто они эти люди, преступники, скрывающиеся от закона, отшельники, или выброшенные из жизни чудаки?
Мужик увидел чужого человека здесь, в глуши и не очень удивился, только спросил:
- Эй, парень зовут то тебя как?
- Юрой.
- Да ты Юра не беспокойся, я лесник. Ты за Надькой нашей видно увязался? Дело молодое.
Мужик добродушно и насмешливо улыбался ему.
В открытую дверь бани влетали комары. Сильно пахло свежими травами и цветами. Всё звенело от трелей кузнечиков, пения птиц. Юре было хорошо. Ужасно неудобно и очень хорошо. Он думал, что даже если после этого приключения он заболеет, потеряет работу - то всё, что случилось с ним этого стоит.
Вечером Надя позвала его кататься на лодке. Она принесла для него отцовскую куртку и шляпу. Лодка качалась у берега. Солнце садилось, но было очень тепло. Они купались в реке, прыгая в воду прямо с лодки. Его перестали пугать пиявки, нестерильные лягушки и жуки. Он видел её золотую кожу, пахнущую загаром, её льняные волосы, светлые глаза - всю её лёгкую, гибкую и прекрасную.
Утром он подошёл к Надиной маме. Она взглянула на него растерянно.
- Ничего у вас не получится. Ты тут жить не сможешь. Это лето, а что будет зимой! Она ездит в колледж экзамены сдавать, и то одни неприятности. Что ты там, в городе с ней будешь делать? Наша семья осталась в другом мире.
- Мы попробуем, - сказал Юра, - мы привыкнем.
Он пообещал взять отпуск и приехать опять. Надя смотрела на него безучастными светлыми глазами, но он знал, что она будет его ждать.
Кого ей любить здесь? Правда она сказала, что такие люди, как они, ещё остались, до ближайшего жилья всего-то двадцать километров по лесу пешком, на отцовском маленьком вездеходе не проехать. Да, она же ездит два раза в год на экзамены в город, другой город, но такой же стерильный и прозрачный, как тот, в котором живёт он.
Как много она знала! Каким острым был её ум! В доме были только книги, никаких учителей, никаких информационных технологий, все экзамены -экстерном. Другой мир. Другой ум. Другие знания. А бывает ли другой ум? Возможно, его мир просто глуп. Знания глупцов - что может быть хуже?
Она проводила его до машины. И он опять ехал по коридору между густых высоких трав и цветов. А потом грунтовая дорога кончилась, и он полетел по автостраде в прохладе кондиционера под стеклянным колпаком.
Дома было свежо и чисто. Юра сразу же пошёл в душ. Кожа, обожжённая солнцем, саднила, нос облез, под глаз укусила мошка, и оба века распухли, мозоли от весел лопнули, и до ладоней было не дотронуться, все мышцы ныли. После душа ему стало легче, он накинул белоснежный халат и растянулся на чистых прохладных простынях. Куда его занесло? Фантастика какая-то. Если бы ему не было так плохо, он подумал бы, что это всё ему приснилось.
Его учили, что природа таит в себе множество опасностей, что геологи и другие специалисты, имеющие с ней дело, должны сделать множество прививок и после командировок проходить карантин. Его учили, что у современного человека плохой иммунитет, что ему следует быть очень осторожным, когда речь идёт о природе. Может быть, ему нужно обратиться к врачу после таких приключений? Но он так устал, что не хотел об этом и думать.
Юра заснул быстро и крепко. Во сне он плыл по реке, вода была тёплой и переливалась радужным блеском. Солнце садилось, было, тихо, крупные рыбы очень высоко выпрыгивали из воды и пролетев довольно большое расстояние звонко шлёпались обратно, воздух пах мёдом и звенел от бесчисленного множества насекомых. От воды поднимался пар. Он срывал жёлтые розетки кувшинок, и их длинные стебли тянулись за ним. Прямо над его головой летали большие коричневые стрекозы. Он плыл и плыл, и река несла его куда-то мимо пологих и крутых берегов, мимо сосен, кустов шиповника, цветов и трав, а дорожка от солнца сверкала нестерпимым блеском.
Утром он чувствовал себя неважно. Мышцы болели, как это бывало после тренировок, опухоль под глазом стала ещё больше, мозоли на руках естественно тоже не прошли, но он не заболел, он был здоров.
Юра был великолепным специалистом, грамотным, собранным, но сегодня
он так и не смог выполнить того, что должен был сделать. Компьютер сообщал, что вынужден зафиксировать и передать в управление неудовлетворительные и ошибочные результаты. Когда-то стукачей чурались, а теперь сам рабочий инструмент стал соглядатаем и доносчиком.
Сон стоял перед глазами, он весь день плыл по реке и любовался лицом девушки, похожей на русалку, но этого компьютер не знал и руководству донести не мог.
Окружавший его разумный и безопасный мир впервые в жизни показался ему скучным, совсем некрасивым и безрадостным. В обед ему вдруг нестерпимо захотелось черного хлеба с молоком и прозрачного цветочного мёда. Перед глазами возникла корзина с ягодами и сметана в старой щербатой миске.
Он попробовал отыскать в электронной библиотеке, что-нибудь о лесниках, но там было не слишком много материала: "Люди, наблюдающие за животным миром и растениями, график прививок, заработная плата, тяжёлые и опасные условия труда, специальное образование" - и это всё.
Юра лёг спать рано. Вчерашняя усталость давала о себе знать. Всю ночь он искал Надю. Сон был странным, раньше ему не снились такие сны. Во сне он шел по полю среди высоких трав и цветов. Светило солнце, было жарко, в небе звенели жаворонки, он собирал цветы для неё. Потом он вошёл в лес, и сразу наступили сумерки. Ветви деревьев сплелись, сомкнулись над его головой. Лес оказался не лесом, а старинным парком. Он шёл по алле между старых лип, в темноте бесшумно летали крупные белые мотыльки. Липы цвели, их ветви опускались до самой земли, наполняя всё вокруг прекрасным благоуханием. Сейчас кончится парк, и он опять увидит её старый деревянный дом. Он хочет идти быстрее и не может. Аллея тянется бесконечно, её понемногу затягивает туман. Он никогда не доберётся до её дома! Но вот парк кончился, он вышел на поляну. Её дома не было. Он знал, что дом должен находиться именно здесь, но его не было. Он бросился искать, но туман, медленно выползая из низин, заполнял всё собой, и уже почти ничего не возможно было разглядеть. Вышла луна, окружённая радужным, переливающимся ореолом. Луна освёщала тяжёлые, скрюченные ветви огромного дерева. Холод и ужас сковали его с ног до головы, и он проснулся в холодном поту с бьющимся сердцем.
В огромное окно его квартиры светила луна, белые простыни, освещённые ею, сияли нестерпимо ярким светом. Он испугался, действительность была похожа на продолжение сна. Он физически ощущал ужас от потери Наденьки, ужас от невозможности её найти. В зеркале Юра увидел своё лицо, освещённое лунным светом, неожиданно прекрасное, умное, тонкое, чужое лицо, совсем не похожее на прежнее.
На работе он почти забыл про свои переживания и сны. Мышцы уже не болели, веки стали такими, как были раньше, да и мозоли почти не давали о себе знать. Бассейн окончательно привёл его в чувство. Только ночью всё повторилось снова. Он опять искал её во сне. Он опять шёл по траве, по бесконечным аллеям старого парка, он звал её по имени, кричал, но голос его был, слаб, голос тонул в наползающем тумане. Он нашёл её дом, освещённый луной, полуразвалившийся, похожий на призрак, постройки вокруг него превратились в кучу гнилых брёвен, вместо колодца зияла яма. Он опять проснулся от ужаса в залитой лунным светом постели.
Утром Юра взял отпуск. Привезти Надежду в квартиру было неудобно. Он решил снять загородный домик, и быстро нашёл маленький, самый крайний в посёлке коттедж за баснословно низкую цену. Это был обычный домик, похожий на аквариум, с маленьким бассейном, стрижеными кустами и почти под корень "сбритой" травой на газонах. Вокруг посёлка трава была скошена, насекомых не было, их давно научились отгонять от городов и посёлков, Но из огромных стеклянных окон видны были холмы и лес на краю горизонта.
Юра испытывал какое-то глупое беспокойство, он торопился к Наде, его преследовали ужасы непонятных снов. Но пугаться было нечего, всё находилось на своих местах: автострада, лес, поле, грунтовая дорога, так же цвели цветы, трещали кузнечики, в небе звенели жаворонки. Он оставил машину и пошёл по скошенной траве вдоль реки к её дому. Дом тоже был на месте, и Наденька выбежала к нему в тех же старых шортах, мальчишеской клетчатой рубашке и старых сандалиях на босу ногу. Её длинные льняные волосы были заплетены в косу, светлые глаза сияли радостью и ещё каким-то неожиданным лучистым голубым светом. Юра облегчённо выдохнул - счастливый сон наяву продолжался, и он был великолепен, этот удивительный сон.
Её родители обрадовались ему тоже. Она захотела познакомиться с его папой и мамой, но это было невозможно, родители погибли в аварии двенадцать лет назад. "Я познакомлю тебя с дедом" - сказал Юра. Ему стало стыдно, он очень давно не был у деда. Дед жил в другом городе. Юра учился, работал, он, конечно, не забывал своего старика, почти каждый день разговаривал с ним, на дисплее отчётливо были видны все признаки наступающей старости этого дорогого ему человека. Юра первый раз за всё это время ощутил жгучее желание увидеть старика и показать ему Надю.
Ночью они сидели у костра. Белые большие мотыльки летали вокруг в темноте, те самые, из его ночного кошмара. Старые, тяжёлые от листвы ветви большого дерева были освещены красным неровным светом костра. Огромная алая луна поднималась из-за леса, чёрные облака неподвижно стояли возле неё.
Юра до встречи с Надей ни разу не видел живой природы. Откуда пришли к нему его сны? Он никогда, нигде не мог видеть того, что ему снилось. Сон и жизнь причудливо переплетались в каком-то непостижимом слиянии реальности и не реальности, безумия и мудрости, ужаса и страсти, любви и красоты. Он даже не мог понять, что реальней сон или жизнь.
Они ехали в город. Его полупрозрачная машина неслась по автостраде. Компьютер сам реагировал на дорожные знаки, опасные участки дороги и на редкие машины и автобусы с туристами. Наденька наслаждалась дорогой. Оказалось, она любит ездить на автомобиле и хорошо умеет обращаться с современной техникой. Когда только она научилась это делать? Как это можно сделать экстерном?
Загородный дом ей тоже понравился, и от бассейна она не отказалась. Они заказали для неё по почте кремовое маленькое, узкое платье, лёгкие кремовые туфли без каблука и узкую кремовую сумочку на длинном ремешке. Юра подстриг ей кончики волос, и они рассыпались по плечам тонким лёгким золотом.
Она шла по улице в новом наряде, и все смотрели на неё. Надя отличалась от других девушек не только загаром. Легкая, сильная, изящная, свободная в движениях Надя была как порыв свежего ветра.
- Что-то не так? - спросила она
- Да, не так, на тебя все смотрят потому, что на тебя невозможно не смотреть. Я боюсь, что ты исчезнешь, как это уже было во сне - ответил он.
Надя была слишком красива в этом маленьком кремовом платье, в узеньких туфельках без каблуков. Юра пожалел, что не остался с ней в лесу, в деревянном старом доме возле реки.
Вечером они рассматривали на дисплее тот город, где жил его дед. Он мало, чем отличается от его города, те же стеклянные плоскости зданий, стеклянные переходы, скверы со стриженой травкой, прозрачные крыши бассейнов и спорт залов. До города было около восьмисот километров, обычно все предпочитали летать на такие расстояния, но они с Надей решили добираться до него по автострадам.
Юра связался с дедом. Дед обрадовался, когда увидел Надю на своём дисплее, а когда услышал о том, что они приедут, расплакался. Только тут Юра понял, как он виноват, оказывается, недостаточно разговаривать, видеть друг друга на экране и присылать подарки, он вдруг понял, что соскучился, что жизнь коротка, и можно не успеть обнять любимого человека.
Ночью ему снился чужой город. Он даже во сне понимал, что такого города не может быть на самом деле, но этот город был абсолютно реальным, даже более реальным, чем те существовавшие когда-то города, которые он видел на старых картинах, рисунках, и фотографиях. Он шёл по городу сна мимо светлых православных церквей вдоль берега широкой реки. Дальше начинался парк, а потом прямо перед ним поднялись, высокие готические силуэты соборов. Он подошёл ближе. Соборы били огромны. Тонкие узкие окна, тонкие узкие длинные пучки колонн, зубчатые шпили тянулись куда-то к самым облакам. Соборы были похожи на крепости, наверно это были средневековые полуразвалившиеся монастыри, окружённые гигантскими крепостными стенами. Он вошёл внутрь храма. Сквозь рухнувшие кое-где высокие готические своды просвечивало небо, завалы камней на серых плитах пола мешали пройти. Здесь находились люди. "Наверно это музей. Нет, это не музей - камни, как в замедленном, кино бесшумно падают сверху. Так в музеях не бывает" - подумал он. Камни никого не убили и не покалечили они медленно падали и падали. Он решил уйти из разрушающегося собора и вышел в какой-то проход, тоже огромный. Возле стен стояли чёрные скульптуры и тяжёлые торшеры двухметровой высоты из покрытой патиной бронзы, с потолка свисали такие же, как торшеры люстры. Здесь всё было отреставрировано, куда-то вниз вела мраморная лестница. "Нужно купить билеты в музей" - он засунул руку в карман, денег у него не было ни копейки. Он пошёл по лестнице и попал в тёмный подземный ход, заваленный старым кирпичом. "Может быть это какие-то склепы, где похоронены монахи" - подумал он и испугался, ему показалось, что своды сейчас рухнут, похоронят его заживо, и поспешил на свет во двор. А там титанические стены, горы камней, битого кирпича, шпили, уходящие в небо - грандиозные развалины, и никого вокруг.
Он проснулся с ощущением восторга, страха и тоски. Наденька спала в освещённой лунным светом пастели, как сказочная, нереальная принцесса в сияющем белом снегу сбитых простыней.
Человек не может быть творцом своих снов, если бы он мог выдумать и зарисовать такие храмы, он бы был величайшим архитектором всех времён и народов. Зачем ему снятся такие сны, чужие сны? Он не архитектор. Эта потрясающая красота останется нереализованной. Он не художник, он не сможет воссоздать эти удивительные соборы, старые парки, эти удивительные картины природы, что приходят к нему во сне.
Утром Наденька опять надела свои шорты и мальчишескую рубашку. Они сели в машину и поехали по автостраде на север. Мимо проносились, леса, поля, светило солнце. Они ехали вдоль озёр, сверкающих от солнечного света. Наконец он увидел знак, предупреждающий о съезде с автострады.
На грунте отпечатались следы протектора другой машины, а на опушке они нашли расчищенное место в тени, куда неизвестные любители природы ставили свой автомобиль.
Съезд был сделан не случайно: за деревьями блестело небольшое озеро. Оно было, как чаша, наполненная густой тёмной, холодной водой. Деревья отражались на его неподвижной поверхности. Надя сразу же решила искупаться, и Юра полез в озеро за ней. Ему было не по себе: В воде лежали почерневшие скользкие стволы, маленький песчаный спуск к озеру окружали ивы и черёмухи, купающие свои длинные гибкие ветви. Вода тёмная, но прозрачная у берега, была похожа на коричневый бальзам, настоянный на листьях и травах.
Только на середине озера он забыл о топляке. Вода была скользкая, и тело скользило, переливалось в ней, рябь делала кожу похожей на блестящую медную чешую. Он перестал бояться. Он наслаждался этим медным блеском, отражениями бронзовых стволов сосен, рыжим песком на берегу и жёлтыми рюмками кувшинок. Рядом с ним невероятно прекрасная русалка плыла по золотой солнечной дорожке, сверкавшей на черном блестящем зеркале воды.
Когда они вышли на берег, их кожа оказалась какой-то скользкой на ощупь, как будто смазанной волшебной мазью, а волосы мягкими, как шёлк. А потом они опять летели по автостраде и люди из автобусов и машин махали им руками.
Они ещё долго ехали, любовались открывающимися с дороги видами. Дорога вдали переливалась миражами похожими на расплавленное стекло. Только вечером вдали показался город. Город лежал в низине, он сверкал электрическими огнями, как драгоценность, в наступающих сумерках.
Дед от радости растерялся и просто не знал, что с ними делать, чем накормить, о чём говорить. Он смотрел на Наденьку и улыбался, а она улыбалась ему в ответ, а потом, когда успокоился, сказал, что родители Юры очень любили друг друга, что, то, что происходит сейчас с Юрой и Надей - это счастье, это большая редкость и нужно ценить каждую минуту подаренную им судьбой. Его родители были археологами. Они разбились, когда летели в Азию на раскопки, просто резко изменилась погода, и маленький самолёт не смог приземлиться в горах. Дед сказал Юре:
- Сделай прививки, у тебя могут быть неприятности. Люди пережили слишком много эпидемий, войн, они, наконец, научились быть осторожными. Вы, я вижу, не очень то хотите подчиняться общим правилам, и всё же постарайтесь их уважать. Тот мир, который изучали твои родители, был несправедлив, жесток, это был кровавый, но прекрасный мир. Он потому и рухнул, что был бесчеловечен. Твои родители любили его, но будьте осторожны с осколками старого мира.
Дед. Как мало он знал своего деда! Он показал им книги родителей, реконструкции старых соборов, удивительные улицы исчезнувших городов. Они были похожи и не похожи на то, что Юра видел во сне. Дед достал репродукции старых картин, и он узнавал и не узнавал то, что ему снилось.
Ночью он опять искал Наденьку в городе его сна. Город был серым, лишенным красок в нём не росло ни одного даже жалкого деревца. Дома были сложены из серого камня, серым был асфальт и небо над городом. Это был глубокий серый, однотонный свет. Вот мечеть, вся из серого гранита, и ни одного изразца, ничего кроме серого цвета и серой каменной резьбы. Тонкие длинные минареты поднимались над городом. Все дома были четырёх-пяти этажные, в окнах не горел свет. Вокруг один серый цвет, без блеска, без проблеска. Но этот город был удивительно красив, весь покрытый лепкой, орнаментом и скульптурой, какой-то нереальный модерн, лишённый цвета. В нём не было ни одного похожего дома. Вот он идёт по серому асфальту, он ищет Надю, но её нет, никого нет, только тёмные дыры подворотен. Он проходит через одну из них в серый, абсолютно серый двор, там все дома лишены украшений, поднимает голову, над ним стоит неподвижное серое небо, отражённое в серых окнах. Самым странным было то, что в городе этого сна не было теней. В нём вообще никого не было, ни одной живой души, ни оного отражения.
Что снится ему? Откуда эти сны? Это предупреждение - береги, не потеряй ту, что любишь, не потеряй то, что открылось тебе. Что за мир снится ему, и как ему жить в обычном мире? На рисунках деда нет таких городов, их нет в действительности. Может быть, они были когда-то, мёртвые города его снов?
Они с Наденькой купались в бассейне с искусственными волнами и настоящими пальмами, обедали в кафе на самом последнем этаже самого высокого в городе дома. Они ездили с дедом за город, и дед вспоминал, как когда-то он с женой плыли на корабле в свадебное путешествие, как они стояли на застеклённой палубе и смотрели на чёрную плещущуюся воду. Все окружающие не могли оторвать от них взгляд, вернее от неё, они глядели на её русые волосы и светлые глаза. Наденька была похожа на его жену. Дед хотел уйти вместе с любимой в страну, из которой нет возврата*, он так и не смог пережить её потерю, но наверно он для чего-то нужен в этом мире, нужен внуку, Наденьке, ведь приехали они к нему в самый важный момент своей жизни. Да, жизнь стала безопасней справедливей, разумней, но вот любовь и смерть никто ещё не отменил, никто не отменил одиночества и старости. В мире ещё осталась красота и сны, значение которых трудно понять.
Ночью Юре опять снился незнакомый город. Он медленно ехал в машине по его улицам. Мимо него проплывали особняки в стиле модерн, невысокие, всего в два или три этажа. Особняки были сложены из серого и коричного гранита. Один из домов ему запомнился узкими гранитными башенками, стрельчатыми окнами, стеклянными куполами, стенами из грубо обработанного камня, башенками и трубами похожими на минареты. За этим домом в окружение старых дубов с обломанными ветками находился другой особняк, похожий на старый гранитный замок, по углам которого располагались круглые башни с конусами наверший. Его окна походили на бойницы, а вход напоминал портал средневекового собора. Весь город был удивительно прекрасен и стар. Старыми были дубы и липы. Таинственный, выматывающий душу модерн, исчезнувший когда-то в вихре революций, снился ему в ещё более странном и причудливом виде, чем он был на самом деле. Старой была булыжная мостовая, фонари, мосты - всё в этом городе было покрыто патиной времени. Он свернул на другую улицу и вспомнил: "Те готические невероятно-огромные храмы, что снились ему, должны быть где-то здесь за другим поворотом сна".
Этой ночью он не искал Надю. Сон не испугал его - это был просто сон.
Таинственный, мистический сон, сон без страха и чувства потери.
Он пришёл к врачу сделать прививки. Врач удивилась:
- Вам зачем?
- Моя девушка - дочь лесника. Я иногда приезжаю к ней, в дом её родителей.
Врач посмотрела на его обгоревший нос. Обследовала она его внимательно на всевозможных приборах:
- Да, вам природа на пользу. Вы специалист по исследованию природных и искусственных материалов и практическому применению их? Такие люди нужны в геологоразведке.
Он улыбнулся и кивнул врачу. Прививок, нужно было сделать много, одним посещением врача не обойтись.
На регистрацию брака Юра с Надей пригласили деда, родителей и нескольких сослуживцев. Загородный дом решили купить, а в Юриной квартире поселить деда. В конце концов, им было всё равно где жить, лишь бы быть вместе. Таким был путь их родителей. Его отец и мать умерли молодыми, но это была счастливая и удивительная жизнь. Её родителям совсем не просто жить в лесу, но они тоже счастливы. А сколько людей потеряли друг друга и не нашли. Страх живёт в его мистических снах - страх безвозвратной потери, потери Наденьки или ещё чего-то, может быть более важного, чем она, но связанного с нею.
После свадьбы они сидели вдвоём в самой большой комнате их дома. Невероятной красоты закат заливал всё вокруг сквозь огромные окна красновато-медным заревом. Закат полыхал почти во всё небо, красный, огненный шар солнца медленно опускался за дальний лес. Закат был зловещим, кровавым, с чёрными, красными и коричнево-багровыми облаками. Кожа Нади казалась бронзовой, бронзовыми были её волосы. Она была похожа на ведьму со стеклянными почти прозрачными глазами, каким-то чудом, попавшую в стеклянную тюрьму, просвеченную красным светом, у самого края полей. Закат отгорал, дом погружался во тьму. Над ним поднялась огромная, круглая луна. Она сверкала, как золотой щит на фоне ярко синего неба. Магический щит блистал, притягивал к себе, не отпускал, хотелось ударить по нему рукой, чтобы он зазвучал, как огромный золотой шаманский бубен.
- Я хотел только проверить машину. Я только свернул с автострады. Я один раз вышел из машины в неположенном месте и посмотрел вокруг. Неужели этого достаточно, чтобы изменить всю жизнь? Мне никогда не снились такие сны. Я никогда не знал беспокойства, страха, этой ужасной тревоги и тоски. Моё сердце не захлёбывалось кровью, и адреналин не гулял по жилам, как драгоценное вино. Я был спокоен, счастлив, уверен в себе. Мой мир был прост. Я не художник, не писатель, не архитектор. Зачем мне это? Почему я без этого больше не могу жить? Я чувствую, как зверь, я ощущаю фантастическую полноту жизни. Когда человек теряет инстинкты зверя, он вырождается, перестаёт быть и зверем, и человеком. Замкнутый круг, из которого человеку-зверю не выйти, круг, сложенный из осколков старого мира, с которыми надо быть осторожным. Какого мира осколок я сам?
Ночью во сне он опять плыл по реке. Полноводная, черная река текла посреди ночного города. На одном берегу была крепость. Из расщелин старых стен росли деревья. На другом берегу сияли освещённые подсветкой здания, вернее не здания, а какие-то полупрозрачные дворцы сверкающие белоснежным ритмом колонн. Блестели маковки церквей. По набережным медленно двигались огни, проезжающих машин, как будто текли и текли бесконечные золотые цепи. Короны мостов горели в синем небе над невероятно широкой рекой. Город был ирреален, неправдоподобен в своей ночной сияющей красоте. Высоко над шпилями и куполами горел огромный золотой щит невероятной луны, той самой, что стояла над его домом. В чёрной воде отражались огни, и река блестела, как чешуя огромного дракона, медленно ползущего вдоль стен этого огненного города. Он оглянулся, и увидел рядом с собой русалку. Русалка повернула к нему тонкое прекрасное лицо, и он узнал Наденьку, Надежду, хотя она на эту русалку не была похожа внешне, но он то точно знал, что это была она. Наденька обрадовалась тому, что он её узнал в другом обличье, улыбнулась во сне, и он проснулся счастливым.
Юра подумал, что мир, в котором он живёт, ирреален , что все миры те, что были и будут, не исчезают, они остаются в удивительных снах и продолжают жить в душах, таких, как он людей. Он художник, и с этим ничего нельзя поделать, с этим придётся жить. Её родители искали и нашли свой собственный мир. Его отец и мать искали исчезнувшие города всю жизнь, но нашли их не они, а он, а значит, ему открывать эти города людям.
Наденька спала, на залитой солнечным светом постели, и улыбалось улыбкой русалки из его прекрасного сна. Огромный мир глядел в прозрачные окна их стеклянного дома, их собственный мир, мир из снов на Яву, удивительный и вечно-новый.