Великий русский поэт в задумчивости покусывал отточенное гусиное перо. Вот, уже который раз он пытался перевести на французский несуществующее любовное послание Татьяны к Онегину. Но, увы.
- Че ж ты пишешь-то, а, голова твоя кудрявая? Неужто тебя няня твоя этому учила?
Александр вздрогнул от неожиданности. Напротив него на бюро сидела Золотая Рыбка и укоризненно глядела огромными глазами. Её сверкающие жабры вздыхали как кузнечные меха. В правом плавнике рыбка держала шикарную авторучку фирмы Краузе - недосягаемую мечту всех выпускников Царскосельского лицея.
- А ещё Пушкин, - продолжала свою обвинительную речь рыбка.
Александр машинально потянулся за ручкой, рыбка хвостиком вильнула, ручку в пасть заглотнула, плавничками перед носом поэта помахала: " Ага, щас. Прыткий какой. Ты мне сначала признайся, для чего ты это безобразие-то написал?".
Александр озадаченно почесал буйные кудри. Подумал, может, привиделась ему рыба со вчерашней встречи с братом? Решил с няней посоветоваться: та жизнь хорошо знает, сразу определит, что к чему. Побежал по коридорам, двери рты пораскрывали да ресницами захлопали: радостно им, что Пушкин резвится.
- Няня, няня!!!
- Что, родименький? Сашенька?
- Няня, к чему рыба видится?
- Так это к тяжести же, ой, - схватилась за сердце няня, - Аль, ты нашалил где?
Пушкин повертел головой, развернулся и помчался обратно. " Я ей задам к тяжести. Сей же час за хвост и в аквариум". Рыбы на бюро не оказалось. Однако лужица мокрая все же была, знать, рыба-то не привиделась. Пушкин обхватил кудрявую голову: " А чего ей не нравится-то? Рыбке этой?". Встал, снял с полки последнее издание Полного собрания своих сочинений. Открыл. Рыбка спрыгнула со страницы на полюбившееся место бюро.
- Чего тебе не нравится-то? - спросил у неё поэт.
- А с чего это вдруг на "ты"? Мы ж с тобой бражку вместе-то не пили, Ляксандр Сергеич. Так что давай, как положено: государыня рыбка.
Пушкин крепко зажмурился: " Уфф, в следующий раз лечь надо спать пораньше либо выпить поменьше...". Открыл глаза. Сидит ведь, зараза.
- Послушай...
Рыбка скривилась, сделала гнусную фигуру из плавников и отвернулась.
" Тьфу, ты, надо же, мое же собственное творение мне всякие тут кукиши неприличные кажет ", - подумал Александр, но вслух обратился, как полагается: " Государыня рыбка, чем же вы так не довольны?".
- А чего ты навыдумывал-то? Я что тебе - рабыня какая - сарафаны шить да дворцы строить?
Пушкин почесал буйну голову: "Дак, ты же волшебница...".
- Ну, да, я-то, да. А где ты видывал, чтоб в России за такие короткие сроки дворцы возводили? Я все плавники поломала, молотком стуча по кирпичам.
- Чего-то я не понимаю. Ты же хвостиком махнешь, и все готово.
- Ээ, братец Пушкин! Это ж когда было? Я тут намедни хвостом-то махала, махала, потом так жахнула, до сих пор икринки в пузе прыгают. И что? А ничего. Кризис нынче в России-то... Долгострой. Строить быстро нельзя.
Пушкин шумно выдохнул, побежал к няне. Жаловаться на рыбку: " Няня, няня".
- Что Сашенька, родненький? - няня стряхнула крошки с брюк.
- Няня, ты вот избушку строила с курьими ножками ... так как она у тебя?
- Так-ить, все строится, Сашенька...
- А чего долго так?
- Да субподрядчики там чего-то не поделили с подрядчиками...Никак не договорятся...То ли к лесу передом поставить, то ли ко мне задом...
Александр махнул рукой, побежал обратно, сидит рыбка, плавник за плавник закинула, хвостом помахивает. В зубах штука какая-то светится, музыка орет, сама вся в такт покачивается.
- Ты чего это? - Рыбка скривилась, выпустила пузырь.
- Ладно, государыня рыбка, это что у тебя такое?
- Вот ты, Ляксандр Сергеич придумал сказку, ага, хорошо, а сколь лет-то прошло? Жизнь поменялась? Поменялась. Ты глянь, чего у меня.
Пушкин протянул руку.
- Ага, щас . Прыткий какой. Ты про это писал? Нет. Вот и руки не тяни, - рыбка хвостиком вильнула, музыку в пасть заглотнула, плавничками перед носом поэта помахала, - Теперь слушай сюда. Ты заканчивай это свое письмо русько-француськое, слезодавилку эту, и переписывай давай сказку. А то у меня уже крыша едет...
-А чего переписывать-то?
-ВсЁ!!! Корыто! Нет, это ж надо придумать было корыто!!! Так вот, корыто замени на встроенную технику....Потом все расскажу, - махнула плавником рыбка на открывшего было рот поэта, - Сарафан.. замени на ...
Рыбка не договорила, Поэт что-то вспомнил, побежал на кухню. Там няня кушала ягоды с молоком. " Няня, няня, что это на тебе надето?". Няня погладила бережно руками узкие брючки, простенькую с виду, но явно фирменную футболочку, и произнесла гордо: "Подарок от Киры Пластининой".
Поэт постоял, открыв от удивления рот, двери закачались, ресницами захлопали, ага - Пушкин оазадачился. Развернувшись, побежал обратно, двери развеселились: хлоп, хлоп, хлоп. Прибежал: " На Киру Пластинину?". Рыбка рот открыла-закрыла, подумала:
- Не...давай пока на Юдашкина, что ли. Потом объясню, - успокоила, замахала плавниками. Исчезла. Оставила поэта в полном недоумении.
Немного оклемавшись, Александр снова взял в руки перо и обратился к "Онегину".
- Че ж ты пишешь- то, а, голова твоя кудрявая? Неужто, тебя няня твоя этому учила, - мелькнуло в голове. Побежал к няне: " Няня, няня!".
Арина Родионовна суетливо спрятала под фартук светло-голубой конверт с розами.
- Что, Сашенька, родненький? Попей молочка, - протянула Поэту пакетик " Домик в деревне". Пушкин выпил. Вкусное молочко-то.
-Няня, научи письмо написать. Любовное.
- Ой, Сашенька...,- схватилась за грудь няня, - Неужто опять влюбился?
-Да, нет, это для читателей.
-Дак неси перо-то, я тебе и напишу...
-Нет, няня, лучше расскажи мне про любовь-то...
Долго Арина Родионовна вспоминала свою молодость, много чего порассказала милому своему Сашеньке. Тот слушал, слушал, на кудри мотал, потом вскочил. " Ай, вот живчик-то наш Пушкин!", - радовались двери. А Поэт побежал к себе - письмо дописывать. А там уж Рыбка Золотая на бюро сидит, плавнички рассматривает, хвостиком помахивает.
- Сергеич, ты дай-ка мне книгу-то, - взяла книгу, облизнула плавник, пролистала несколько страниц, протянула поэту, - вот, возьми-ка зеркало-то волшебное. Смотри!
Хвостиком вильнула, плавничками перед носом поэта помахала. В зеркале комната появилась, а в ней странная мебель расставлена.
- Вот, видал - встроенная техника. Тут тебе и печка, и стиральная машина, и посудомойка.
- А что, кухарка не может посуду помыть? А прачка - постирать?
- Вот я тебе чего тут битый час-то толкую? Другая жизнь пошла. Техническая. Давай пиши.
Рыбка с любовью поглаживала чешую, плавнички чистила да крахмалила, а Великий русский Поэт старательно писал:
- Проси у неё новое ко... зачеркиваем, пишем " встроенную технику ". Погоди, государыня рыбка, а куда эту технику будут встраивать, если дворец ещё не готов?
Рыбка посмотрела на поэта так, словно у неё заболели разом все зубы:" Тебе какая разница? Не умничай. Найдем куда пристроить, знай, пиши!".
Какое-то время слышался только скрип перьев о бумагу, но вот поэт остановился.
-Так что получается, бабка-то в конце при технике остается или при корыте, все ж таки?
- Бабка-то? - почесала хвост рыбка, - ну, бабка-то при корыте, конечно же. Я - при технике...
- Это как же???
- Так, все Ляксандр Сергеич, время мое выходит, мне обратно в сказку пора, давай сюда твое творение! - Рыбка выхватила у поэта томик с исправленной сказкой, хвостиком вильнула, в пасть книгу затолкала, плавниками покрутила. Исчезла.
Вынырнула вдруг снова из чернильницы. Протянула поэту конверт голубой с розами:
- Держи вот. Для тебя старалась, - и бульк обратно в сказку.
Пушкин открыл конверт, там почерком няни были написаны строки:
-Я вам пишу, чего же боле, что я могу ещё сказать? Теперь я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать...
Поэт схватил рукопись " Онегина" и быстро застрочил острым гусиным пером. Жаль, адреса на конверте не было. Кому же писано-то было? То-то няня вся зарделась, когда он в кухню неожиданно вбежал. А рыбка ... письмо украла. Нехорошо, государыня рыбка...
Отточенное гусиное перо рукою Великого Поэта уверенно выводило на бумаге бессмертные строки любовного признания.