Мы бежали с Лёшкой по голубой траве, из-под ног взлетали разноцветные бабочки и с мелодичным звоном рассыпались в воздухе мелкими бусинами. Нарядный луг все не кончался, бабочек становилось все больше, а звон - все громче...
- Ленка! Лена же...
Лешка тряс меня за плечо и совал под нос мобильный телефон, вырывая из объятий необычного сна.
- Блин, кто это среди ночи? - проворчала я, - да?
Михалёва. Светлана Валентиновна, чтоб её, собственной персоной. Следующие несколько минут я смиренно слушала то ли приказ, то ли просьбу, кивая, отвечала краткими: "да, ага, да". А потом тяжело вздохнула.
- Чего ей надо? - Лешка изъял из моей ладони мобильник, убрал на тумбочку, полез целоваться.
- Отстань, Леш. - Настроение у меня было испорчено на все выходные, заниматься любовью расхотелось, спать уже не получалось. Я встала, накинув халатик, оттолкнула скользнувшую по бедру Лешкину горячую ладонь и поплелась в ванную.
Когда я вернулась, умытая и причесанная, Лешка уже тоже оделся и обиженно сидел в кресле, демонстративно глядя в окно. Я присела на подлокотник, взъерошила непослушную шевелюру бой-френда:
- Не сердись, Леха. Мне придется сгонять в Ягодное, а потом двое суток развлекать непослушную девчонку.
- Она же говорила, что ты не будешь никак связана с ребенком?
- Убедительно и слезно попросила и обещала добавить приличную сумму к зарплате, - вот уже две недели я трудилась в качестве горничной у госпожи Михалевой: уборка, стирка, уход за цветами, готовка завтрака. Обедала и ужинала Светлана Валентиновна в городских ресторанах и кафе, выходные после субботнего завтрака были полностью мои, вернуться в дом хозяйки нужно было не позднее десяти часов воскресного вечера, у меня была маленькая комнатка, где я и ночевала остальные дни недели. Притащив ноутбук, имела возможность готовиться к сессии - как-никак, бросать учебу в ВУЗе не хотелось.
Муж у хозяйки, видать, объелся груш, то есть исчез в неизвестном направлении, девятилетняя дочка отдыхала в санатории в поселке Ягодном. За каким-то лешим нужно было её забрать на выходные к себе домой, холить и лелеять, тьфу.
Быстренько позавтракав, вызвали такси, чтобы добраться до метро из привилегированной тьмутаракани. В Ягодное я добралась на рейсовом автобусе, потому как Лешка запретил ловить частников, опасаясь маньяков и пообещав, если очень захочу, изнасиловать меня самостоятельно, придурок. Достав мобильник, собралась позвонить главному врачу санатория, как вдруг увидела бегущую мне наввстречу маленькую худенькую фигурку с рюкзачком за спиной.
- Привет, Женя, - вежливо поздоровалась я и протянула руку к рюкзачку, - меня зовут Лена. Ну что, идем?
Пигалица отдернула спину, кивнула и деловито зашагала по дорожке прочь от санатория. Я - за ней, как конвоир. Пройдя метров пятьдесят, девка вдруг сиганула в лес. Хорошо, что на мне кроссовки были, и реакция быстрая. В общем, поймала я её, хотя и успела пораниться о ветки. Вот придурошная-то...
Цепко взяв за руку, сказала:
- Ты чего бегаешь? Чтобы больше так не делала, понятно?
Пигалица как-то странно на меня глянула, наморщила лоб, потом громко рявкнула неожиданно низким голосом:
- Да!
И села у дерева, подперев подбородок коленями. Я шлепнулась рядом. Какое-то время мы сидели молча. Предложила ей водички, ответом была скривленная рожица. Тогда я попыталась разговорить девчонку, выпытывая интересы - надо же чем-то нам заниматься почти двое суток. Та, однако, молча то кивала, то качала головой. Партизанка, блин.
Что-то вдалеке щелкнуло. Девчонка прижалась ко мне, вскинула испуганные глаза.
- Ты чего? Не бойся. Вставай, пошли на автобус, поедем домой.
- Мне отойти надо, - буркнула малявка и деловито пошла за кустики. Я было дернулась за ней, но та, резко повернувшись, указала перстом на землю и изрекла сурово:
- Сидеть!
Опешив, я рухнула на задницу, больно ударив копчик. Блин, буду вся в синяках. Вот зараза какая. Надо же, как мамаша воспитала. Думают, что раз они богатенькие, так я марионетка в их руках. Ну, уж нет. "Ты у меня перевоспитаешься, милая", - я многообещающе улыбнулась. Кровожадные мысли так и роились в мозгу, а глаза не упускали из виду торчащую над кустом макушку зловредины. Все-таки несу ответственность за киндера. Девчонка пошуршала ветками и вернулась. Вроде все нормально надето.
- Пошли, - малявка смело потопала между деревьев.
- Эй, ты куда это? Нам к дороге, поймаем попутку, надо торопиться - а то опоздаем на электричку.
Девчонка остановилась, глянула исподлобья, вздохнула и, махнув рукой, вернулась обратно. Некоторое время мы молча шагали рядом. "Ну, и ребенок", - думалось мне. Действительно, у девицы был хулиганский видок. Льняные измятые штанишки с мерсами на карманных клапанах, наверное, дорогущие, легкая курточка типа ветровки с каким-то ошалелым ниндзей на груди, кепочка, надвинутая аж до бровей, фирменные кроссовки. Блин, странная дама, Светлана Валентиновна. Сама одевается от-кутюр, а ребенка, как пугало, вырядила. Я-то думала, будет такая вся девочка нарядная, с кудрями и заколочками. Потом у меня мелькнула мысль, что, возможно, её собирала в лагерь какая-нибудь приходящая няня, а сейчас никто не проследил, как Женя оделась. Ой, блин, а я же никому не сказала, что забрала девочку, сейчас воспитатели шухер подымут. Где-то вдалеке послышались голоса - наверное, отпускники или дачники решили попытать счастье и поискать грибы. А может, это уже ищут нас? Я остановилась.
- Женя, мы должны вернуться в лагерь!
На меня глянули огромные непонимающие глазищи. Женька стояла и хлопала ресницами, открыв рот.
- Понимаешь, я же за тебя не расписалась! Нас будут искать, потом отругают. Ты хочешь, чтобы нам с тобой попало?
- Я обратно не пойду! - отрезала девчонка и двинулась дальше, обойдя меня, словно фонарный столб. Голоса перекликались ближе, мне показалось, что я расслышала матерки. Стало как-то тревожно - а вдруг это какие-нибудь алкаши или маньяки? А тут я, да ещё с ребенком.
- Женечка, давай выйдем на дорогу, пожалуйста, - я присела на корточки, заглянула в глаза упрямой девицы. Там блеснуло.
- Ты чего? - обхватив девочку руками, я прижала её к себе и почувствовала, как та напряглась.
- Успокойся, пошли дальше.
Думаю, не прошло и пяти минут, голоса стали ближе, и уже слышалось, как под ногами неизвестных шуршат листья и хрустят упавшие с сосен шишки. Девочка взяла меня за руку крепче, подвинулась ближе, открыла рот, собираясь что-то сказать...
Из-за деревьев вышли трое мужчин, от злобного вида которых перехватило дыхание. Я постаралась спрятать девчонку за спину. Увидели или нет?
- Если что, беги к дороге, - прошептала ей еле слышно. Та и рванула. Мужик в синем спортивном костюме кинулся следом и возвратился с ребенком на руках, отклоняясь от сучивших по нему рук и ног. Другой подошел ко мне и резко ударил, процедив сквозь зубы:
- Сука.
- Не троньте ребенка! - в ответ он ударил меня ещё раз, падая, я успела услышать:
- Эту куда? Оставить?
- Тащи с собой. За малявкой поухаживает. А там решим.
Открыв глаза, я успела увидеть шприц в руках склонившегося ко мне мужчины, крупный нос и маленький шрам на губе, потом все закружилось, и я потеряла сознание.
Сначала почувствовались запахи сырого дерева, ржавчины и тухлых яиц. Открыв глаза, я напрасно пыталась что-то разглядеть - было абсолютно темно. На улице шумел дождь, и раздавался какой-то неприятный, повторяющийся ритмично звук "Вжж, вжжжж, вжжж". Аж зубы сводило. Кто-то невдалеке скулил потихоньку. Нет, плакал!
- Женя, - осторожно позвала я. Всхлипы стали громче, зашуршало, девочка, очевидно, добиралась до меня. И да, тотчас же я наткнулась на её вытянутую руку. Прижала к себе, испугавшись, не надругались ли над ребенком, сказала:
- Женя, ты ничего не бойся. Тебя никто не обидел?
- Нет. Только рюкзак отобрали... Там печенье...
Так. Если ни с ней, ни со мной ничего плохого не сделали, то... Что бы это значило? А то, что мужики не похожи на маньяков-убийц. Хотя, кто их знает, может, готовят какую-нибудь гадость. Стало жутко, я вздрогнула и сразу замерзла. Похоже, что мы сидели в сарае, а сильный дождь шел давно. Пошарив по карманам, нашла три конфеты, вложила в Женькину ладонь:
- Поешь хоть это, - та взяла одну конфетку.
Итак, мобильников у нас не было - ну понятно, похитители же не дураки. Стоп. Похитители? Только сейчас до меня дошло, что...
По ногам кто-то пробежал, и я вскрикнула, сверкнули в темноте красными огоньками два точечных глазика. Подобрав ноги, я вскочила и заорала.
- Ты чего? - удивленно спросил ребенок.
- Там... мышь, - прошептала я жалобно, чувствуя, как шевелятся волосы на ногах.
- Нашла чего бояться, - равнодушно сказала Женька. Я с ней была не согласна и удивленно спросила:
- А чего надо бояться?
- Рейдеров...
- Чего? - я от удивления даже села обратно, забыв про мышь. Прикольная девчонка. Про рейдеров знает. Однако, спросить у неё не успела - открылась, звякнув щеколдой, дверь, и в сарай ворвался яркий свет. Девочка снова прижалась ко мне.
- Выходите. И не вздумайте брыкаться - хуже будет, - на пороге стоял мордоворот, разглядеть рожу которого я, разумеется, не могла из-за темноты в сарае. Взяв Женю за руку, я повела её к выходу.
- Послушайте, ребенок хочет есть, и вообще...
Мордоворот с бритой головой и толстой цепочкой на шее хмыкнул и велел заткнуться. Шли мы быстро, поэтому я успела лишь ухватить краем глаза штабеля пиломатериала - вот откуда пахло сырыми досками. А вжикала, похоже, пилорама. Лесопилка? Как ни напрягалась, не могла вспомнить, где может быть такое. Подул сильный ветер, и резко напахнуло тухлыми яйцами и ржавчиной. Болото! Значит, мы недалеко от Ягодного.
Двухподъездный дом, куда нас привели, внешне походил на одноэтажный барак. Во дворе стоял джип, за ним другая машина, но из-за дерева номера было не видно. Мордоворот рявкнул, что хватит вертеть башкой, и затолкал нас в дом.
Пфф...в общем, понятно, что это времянка какая-то - ни ковров, ни штор, ни мебели толком не было видно. Длинный коридор и куча дверей по обе стороны. В одну из таких обшарпанных дверей нас и ввели.
Стол, диван, пара стульев, журнальный столик и шкаф. Кабинет? Лесопильного "большого начальника", что ли? Ноут на столе А под столом, похоже, маленький сейф. Вот по этому сейфу и стучал ногами сидящий на столе мужик. То ли грек, то ли итальянец, то ли грузин - длинный нос, черные кудри, вытянутое худощавое лицо, узкие губы. Значит, злой. Он вертел в руках мобильник и давал распоряжения:
- Дик, согрей этим пожрать, а то, неровен час, похудеют, помрут нездоровенькими,- и противно заулыбался.
Да тут не маньяки. И вспомнят дома про нас, если что, только в понедельник. Правда, Лешка может забеспокоиться, угорая от ревности. А толку? Грек слез со стола и жестом указал на диван. Мы сели. Женька затолкала кулачки в накладные карманы штанов, насупилась.
Молчание и бегающие по ногам похотливые глазки раздражали. Но на рожон решила не лезть. В дверь постучали, вошел мордоворот с коробкой в руках, выложил на стоящий у дивана журнальный столик две тарелки с пловом и ещё одну с двумя кусочками пиццы, минералку, ложки.
- Кушать подано, - осклабился греко-итальянец.
Объявлять голодовку я не собиралась - тем более, при ребенке. Пододвинула плов к себе и к Женьке, дала ей ложку.
- Ешь, - и подала пример. Девочка поковырялась в тарелке, поглядывая на пиццу. Ладно. Налила ей воды, пусть хоть пиццу съест. Мужик за столом напротив поигрывал брелком от машины и насвистывал. Поев, девочка снова затолкала руки в кармашки, что-то там брякнуло. Мужик насторожился, подошел:
- А ну-ка, что у тебя там?
- Бакуган.
- Чего? Дай сюда, - требовательно протянул руку. Женька нехотя достала из кармашка пластмассовый шарик размером чуть больше теннисного. Дурацкая игрушка. Повертев её в руках, мужик резко поставил обратно на столик. Драгоноид от удара ракрылся, оттопырив синие крылья. Женька сцапала игрушку, закрыла и сунула в карман.
- Иди сюда, деточка, - позвал итальянец. Я решительно встала, взяв ребенка за руку. Тот хмыкнул, поманив нас пальчиком.
- Женечка, сейчас будешь говорить с папой, - потыкав пальцем с толстенным ногтем по экрану телефона, мужик весело заорал:
- Коровин! Ты, короче, решай там быстрее, а то твой отпрыск здесь скучать начнет. Щас дам, не ори, - подставил мобильник к Женькиному уху. Та заморгала глазами, сдерживая слезы, потом насупилась и прошептала:
- Да, папа, - потом губы ребенка задрожали, плечи напряглись, и Женька, всхлипнув закричала, - Папа! Папочка, спа...
Грек осклабился, забрал телефон, ласково промурлыкал, что до двадцати четырех ноль-ноль будет ждать, а потом - вжжик. Пригласил мордоворота, и тот проводил нас в другую комнату, примерно с такой же обстановкой. Поняв, что нас сейчас закроют, я попросилась в туалет вместе с ребенком. Парень почесал бритую голову, кивнул и, доведя до дверей туалета, осмотрел его, запустил нас вовнутрь.
- Ты первая, - сказала я Женьке и решила помочь снять штанишки. Та дернулась, помотала головой и отошла к двери. Пожав плечами, я решительно уселась на унитаз - потому как терпеть уже не было мочи. Ребенок отвернулся и уперся лбом в дверь. С тоской подумав, что в сумочке остались недоступные сейчас влажные салфетки, я завершила свои дела и оделась. Дернула Женьку за руку.
- Давай пописай, ты же хочешь.
Та указала мне на дверь. Вот дуреха, пожав плечами, я отвернулась. Девочка бросилась к унитазу, что-то брякнуло, я невольно обернулась. Это упали на пол штанишки с бакуганом в кармане. Женька стояла лицом к унитазу и писала...
Я медленно сползла по двери, вытаращив глаза. Вспомнила торчащую над лесными кустами Женькину макушку. Ну, я и дура. Вот, ни фига себе, киндер-сюрприз...
Ребенок надел штанишки. Мы вымыли руки, вышли в коридор и были закрыты в комнате.
- Слушай, ты кто? - спросила я, уставившись на ребенка.
- Женя. Коровин. - Мальчишка, насупившись, уселся на диван. А я так и осталась сидеть с открытым ртом. Женя он, Коровин. У меня вдруг начался истерический хохот. Вот, блин, приключение. Вместо девочки прихватила мальчика да ещё влипла в какую-то историю с рейдерами. Ой, а Женечка-то Михалева так в лагере и осталась! Ну, хоть та в безопасности. А вот я - точно без работы. Мальчишка достал бакугана, шарик никак не хотел раскрываться, и Женька со злости бросил игрушку на пол, та отлетела к столу и раскорячилась под ним.
- Ты чего?
- Она сломалась, - буркнул ребенок. Вздохнув, я полезла под стол. Может, сделать можно этого драгоноида. Тот лежал на боку, распялив синие крылья. Голова дракошки, похоже, уже ломалась - на ней явно виднелась тонкая белесая линия склейки, а внутри что-то брякало, очевидно, там болтались какие-то мелкие детали, из-за которых Женька и не смог открыть бакугана. Отдав игрушку, я посоветовала мальчику поиграть хотя бы так просто. Тот долго пыхтел, но все же сумел свернуть и утолкать шар в карман штанишек. На улице начинало темнеть, я уложила Женьку на диван, сама подошла к окну. Увы. Не сбежишь - на окнах решетки. Правда, форточки большие, но не пролезть. Решив проветрить комнату, я приоткрыла окно, прохладный воздух занес запах свежих досок и ржавчины.
Стало тихо - пилорама, видимо, остановилась. Я попробовала включить свет. Зажглась лампа под круглым плафоном - такие у нас где-то валялись на даче. Свет! Я просигналила "SOS". Несколько раз. "Три точки - три тире - три точки", - помню со школьного ориентирования. Вряд ли кто увидит и поймет, но вдруг?
Вздохнув, прилегла рядом с уснувшим Женькой и задремала. Мне снился Лешка с бабочкой на плече. Бабочка махала крыльями и звенела, звенела, звенела...
- Лена, Ленка, - пытался меня разбудить Женька. Где-то рядом орал мобильник. Возможно, в коридоре или соседней комнате. Женька, спрыгнув с дивана, пошел кругами по комнате, прислушиваясь к звонку. Но стало тихо. Мальчик заглянул в ящик стола. Я подошла к шкафу, там стояли сложенные аккуратно папки - то ли отчеты, то ли заявки. Ни фига себе цифры. Глянула - ну да, начало девяностых. Э-эх, перестройка, перестройка. Вспомнилась лихая частушка, очень любимая одной нашей соседкой... А мама у меня тогда оклад имела больше миллиона, это рядовой-то бухгалтер. Да, повезло ей с профессией - помогла выжить в те годы, бухгалтера нарасхват шли. Мамуля несколько предприятий вела, на дому - я рядом играла, пока в садик не отдали. Кстати, я, так сказать, будущий потомственный экономист, если ВУЗ одолею. Увлекшись воспоминаниями и бумагами, я не сразу услышала голоса в коридоре, а лишь когда они зазвучали громче. Что-то тихо, но властно говорила женщина, затем послышался стук каблуков, и мужской голос крикнул:
- Света, подожди, - мимо нашей двери протопал кто-то грузный. Приложив ухо, я тщетно вслушивалась - но было уже тихо. А вот под окнами кто-то ходил. Быстро выключив свет, приложила к губам палец, чтобы Женька молчал. Прямо под нашим окном остановился мужик - был смутно виден силуэт с толстой шеей.
- Заткнись! И делай то, что я приказываю! - проорал он в мобильник, добавил несколько матерных слов, отключил телефон и начал шарить по карманам. Вдруг всплеснул руками, что-то мягко упало на землю. Мужик сматерился, и, положив аппарат на подоконник, наклонился, шаря в траве.
Блин, если бы не решетка... Женька метнулся к окну. Не успела я вскочить, как он, просунув ручонку меж прутьями, схватил мобильник, почти неслышно сполз с подоконника и подбежал ко мне. Я медленно, не спуская глаз с окна, подкралась к шкафу и положила телефон под папки. Потом прижала к себе мальчишку и забралась с ним на диван. Если сейчас кто-нибудь позвонит, нам будет очень плохо. Мужик выпрямился, пошарил по подоконнику, грязно выругался и снова склонился над травой. А потом, видимо, вообще опустился на четвереньки в поисках аппарата и исчез надолго.
Переждав, я было собралась достать телефон, как по двору забегали, было слышно, что хлопают двери машин.
Вытащив аппарат, я набрала номер Лешки. Недоступен. Черт. Позвонить Михалевой? Ну, нет, она меня убьет, точно. Женька протянул руку, забрал телефон и быстро застучал по клавишам. А потом закричал:
- Папа, папа!
Я перехватила и на вопрос ответившего взволнованного мужчины ответила:
- Мы на лесо....
И в это время рвануло. Похоже на той стороне дома, но и у нас выбило дверь и полетели стекла. Нам с Женькой повезло - ударная волна прошла рядом. Выглянув в коридор, я увидела много дыма, схватила Женьку и помчалась по коридору - туда, где в стенном проеме образовалась большая дыра. Вытолкав ребенка на улицу, с трудом протиснулась сама, сильно покарябав голень правой ноги и выронив телефон.
Мы оказались рядом с вонючими мусорными баками. Блин, ещё не лучше. Хромая, потащила Женьку подальше - кто знает, что в них находится? В это время послышался голос Грека:
- Суки, куда дели пацана с девкой? Убью...
Ну и дальше все в таком тоне. Мы с Женькой тихо пробирались в темноте за лежащими сырыми досками.
- Грек! - загремело по окрестностям, - это было предупреждение. Ты сейчас выйдешь с поднятыми руками и всех своих фраеров выведешь. Кто остался. Или мы продолжим взрывать. И не забудь документы!
- Папа, - прошептал Женька. Да я и сама уже узнала голос, хотя и несколько искаженный динамиками.
- Женька, где мобильник?
- У те-бя, - всхлипнул мальчик.
Блин, я же выронила телефон, когда мы пролезали в эту чертову дыру. Велев мальчику сидеть в кустах тихо, как мышь, я решила вернуться за аппаратом - благо, что пожар до той части дома так и не дошел из-за сильного ливня. Сделав пару шагов к дому, остановилась от женского крика:
- Коровин! Здесь твой пацан! Так что ты сейчас выходишь сам с поднятыми руками и своих горилл не забудь по команде "смирно" построить. И документы прихвати.
- Михалева! Отпусти ребенка. Покажи его мне.
Вот это сюрприз... Светка. Михалева. Неужто, моя хозяйка, Светлана Валентиновна? И голос, точно она!
- Михалева! Сейчас сюда привезут твою дочь. Мои люди уже в лагере. Если тронешь мальчишку - не увидишь свою Женьку.
- Хрен тебе, а не моя Женька, Коровин! - Михалева, разумеется, была уверена, что девочка со мной. Если сейчас они будут нас с пацаном искать, то... Мне стало страшно за Женьку. Я заползла обратно в дом через лаз, нашла мобильник, но позвонить не получалось - то ли что сломалось, то ли связь нарушилась, то ли ещё что. Добежав до туалета, лихорадочно соображала - с какой стороны дома доносился голос Коровина? Заскочив в кабинку, подергала выключатель - свет не горел. Мобильник! Включая и выключая подсветку экрана, постаралась послать "SOS" - слабая, но надежда - и помчалась к Женьке.
Мальчик уже дрожал от холода - было очень сыро.
- Женя, посиди ещё немножко. Я сейчас. - Надев на него сверху свою курточку, пошла туда, откуда слышался голос Михалевой.
- Коровин! Ты чего заткнулся? - крикнула она и рассмеялась.
- Добрый вечер, Светлана Валентиновна, - хм. Как это у меня вежливо получилось-то.
Она дернулась, резко обернулась и удивленно раскрыла глаза:
- Лена? Ты? А где Женя? - она вцепилась в меня, царапая шею острым маникюром, - где Женька?
Михалева перешла на крик, тряся меня, как куклу. Стоящие рядом Дик и Грек раскрыли рты, ничего не соображая.
- У него, - кивнула я в сторону коровинского голоса. Только бы он не проговорился...
- Сука! Я же тебя сгною...
- Ты, лахудра, а пацан где? - вмешался Грек.
- Не знаю, он убежал. Возможно, к отцу. Как рвануло, так и сбежал.
- Коровин! Сволочь, твоя взяла, - Светлана Валентиновна устало и укоризненно смотрела на меня. Да, я осталась без работы. Но мальчик жив. А девочка, надеюсь, тоже не пострадает.
К дому подъехало несколько джипов.
- Михалева! Прошу, - дверь одного из джипов раскрылась гостеприимно. Женщина сделала в сторону джипа несколько шагов, и тут из-за кустов вылетел Женька. С криком "па-па!!!", он бежал, падая и подымаясь, к этому джипу с открытой дверью. А я, онемев, наблюдала, как Грек, стоявший в тени дерева, поднимает руку.
- Женя! - что меня гнало туда, под эту пулю? Мне было все равно, кто из рейдеров прав, а кто виноват, кто пострадает, а кто выиграет, начхать мне было на это, но Женька, к которому я уже прикипела... Нет!
Мы успели упасть, и пуля пролетела мимо, влепившись в стену дома. Женька трепыхался подо мной, сучил ногами, Грека уже заталкивали в машину, Михалева медленно садилась в джип. Кто-то поднял сначала меня, потом мальчика, взял его на руки и понес. Тот обнял шею мужчины, шепча: "Папа, папочка...". Мне на плечи накинули теплую сухую куртку, а я шла и молча ревела. Все расселись, и джипы помчались прочь от лесопилки.
- Коровин, ты победил, - Михалева тяжело вздохнула. - Но, богом тебя молю, верни флэшку.
- Рад бы, да у меня её давно нет. Сам ищу, - не оборачиваясь, проронил Женькин отец.
- Врешь. - Не поверила Светлана, отвернулась к окну и замолчала.
- Твои проблемы. Лена, куда вас отвезти? - повернулся Коровин. Я назвала адрес. Меня доставили первой, я вышла, поблагодарила, побрела домой.
- Лена! Ленка! - Женька выскочил из машины. Я опустилась на корточки, мальчик обнял, прижался щекой.
- Ну, беги к отцу, Киндер-сюрприз...
Он положил мне в ладонь что-то круглое, но, похоже, очень важное. У меня внутри заныло от взрослости, мелькнувшей в глазах ребенка. Женька развернулся и убежал обратно, в машину к отцу.
Ночь я провела на лестничной клетке в чужой куртке, играя бакуганом. Ключи, мобильник и деньги остались у рейдерских шестерок. Только утром я позвонила от соседей Лешке...
Сначала он отмачивал меня в ванной, поил чаем и кормил жареным мясом, пичкал валерианкой, чтобы унять никак не проходящую истерику. Потом мы остервенело занимались любовью, наконец, я уснула и проспала почти сутки.
А потом Коровин пригласил нас с Лешкой в ресторан. Долго благодарил, что-то рассказывал об отношениях со Светланой, конкуренции и все такое, но меня не интересовали их проблемы по переделу собственности. Предлагал деньги, но я лишь согласилась на новый мобильник.
- Лена, знаете что, позвоните мне в четверг, думаю, я найду для вас работу, - расставаясь, он поцеловал меня в щеку. Отдав чужую куртку, я попросила передать привет Женьке и обещала позвонить.
Но Лешка увез нас на две недели к своему другу в Алтайский край - лес, озеро, грибы, воздух свежий.
Вернувшись, я узнала, что Михалева исчезла из города. Плакали мой паспорт, трудовая и "санитарка". Просидев у телефона с полчаса, я все же не решилась обратиться к Коровину. Возвращаясь с очередного хождения по мукам с новеньким паспортом, накупила сыру, чипсов, пива и, в ожидании Лешки, пристроилась на диване, щелкнув пультом телевизора. Шла какая-то мелодрама, затем новости, я слушала, прикрыв глаза.
- Поздравить мэра города Юрия Андриевских пришли также известные бизнесмены - Лугов, Матвейко, Коровин, Данилов, Костанеди...
Я уставилась на экран. Зафиксировала в кадре известных людей, мелькнуло лицо Коровина, ожмвленно говорившего что-то стоящему рядом мужчине. Тот повернулся, и я узнала греческий профиль. Новости закончились, я сидела неподвижно, думая о Женьке. Что-то было тогда в его глазах, что-то очень важное. Встала и достала бакуган. Драгоноид лежал в кухонном шкафу - я иногда играла, пока готовила еду для нас с Лешкой или пила кофе. Игрушка послушно растопырила синие крылья. Решительно взяв нож, я расколупала драконью голову. Внутри лежала флэшка.
Посмотрев на компе её содержимое, поняла, что у меня в руках.
На экране монитора шелестела сочная зеленая листва деревьев, окружавших резную беседку, около пары мангалов суетились шашлычники. Хмурила брови и играла бицепсами охрана. Вот и мордоворот с толстой шеей, и носатый со шрамом на губе. А в беседке уже знакомые мне рейдеры договаривались с известными всему городу политиками. Масштабы планируемой операции, перечисляемые объекты и называемые суммы впечатляли. Господи, что люди из-за денег вытворяют... Интересно, кто умудрился это заснять?
Я долго сидела, держа в руках погасшую сигарету. Потом допила остывший кофе, щелкнула зажигалкой и, широко открыв окно, повернулась к нему спиной, без сожаления глядя, как съеживается на кофейном блюдечке неразорвавшаяся бомба. Потом сунула расплавленную флэшку в желтый футлярчик из-под "Киндер-сюрприза", оделась и, проехав несколько остановок на маршрутке, выкинула в мусорный контейнер ближайшего двора. Игрушку выбросила тоже, только на другой улице.
Прости, Женька. Но ты ведь этого хотел?
Я ничего не сказала Лешке, но он слишком хорошо меня знал. Не спрашивая ни о чем, внешне спокойно поел, посидел у телевизора. Потом подошел ко мне, обнял:
- Всё хорошо, все будет хорошо.
Мы занимались любовью, он щекотал мне нос выпавшим из подушки перышком, я, закрыв глаза, представляла, что лежу на голубой траве, а надо мной летают разноцветные бабочки. И звенят крыльями.
- Лена, телефон возьми, - нарушил медитацию Лешка.
Звонил Коровин, рассказал, что Женька с мамой отдыхают на Кипре, снова предложил мне работу. Я вежливо поблагодарила и отказалась.
Васильева