Аннотация: Рассказ был написан для конкурса ВК-3, играл под ником Николаева Галя в Оргсписке
Институт гудел басами, заливался женским смехом, разрывался трелями мобильников, шаркал многочисленными ботинками и кокетливо стучал сапожками на высоких каблуках.
Я сдала куртку в раздевалку, развернулась и... ОППА! Увидела ЕГО. Николаев держал за руку какую-то девчушку, похоже, первокурсницу, и явственно её уламывал. Чего хочет? Впрочем, понятно.... А оно мне надо? Я убедила себя, что мне по барабану и пошла своей дорогой. И тут меня окликнула однокурсница, Света Макарова:
- Николаева! У тебя есть жетон?
Ну, и конечно, он тут же меня увидел. Окинул взглядом, оценил. Повернулся к своей пигалице. Ага. Продолжает гнусную агитацию. А мне все равно мимо них надо пройти. Ну, я и иду. Та чего-то прокурлыкала, кудрями кивнула - вот маленькая стерва! и поцокала вдоль по коридору на своих каблучищах. Цок, цок, цок. Только плакаты на стенах подрыгивают.
А мы оказались с ним рядом и совершенно одни, если не считать шабутной студенческий омут. Ну, я и не выдержала:
- Романы с малолетками крутишь, Николаев?
- Тебе-то что за дело до моих романов? - Глаза прищурил, улыбочка легонькая. Да я тебе сейчас...
- Так девочку жалко...
- Себя лучше пожалей! - резко ответил Ник и помчался в аудиторию.
Ах, ты. Ладно. Хорошо. Первую пару меня всю колотило. Да что же это такое-то?! Да пусть хоть с самим дьяволом романы крутит. Что со мною-то сегодня?
С Сашей Николаевым мы учились в одной школе, почти не замечая друг друга. Ну так, знали и все. А вот когда поступили на один курс да в одну группу, тогда как-то нас закружило, зацепило, поженило и развело. Фамилию я менять назло ему не стала. А прожили мы с Сашкой чуть более полутора лет. Нет, нет! Все было душа в душу. И отношения, и быт, и жили мы отдельно, и насчет детей сразу договорились, что пока их не надо. И родители наши этот брак поощряли.
Что нас развело? Ревность и измена. Моя ревность. Его измена. Я почувствовала, что сейчас потекут глаза. Вспомнила все. Два года мы уже не муж и жена. Кажется, все решено и все сказано, у него свои романы, у меня свои. Только вот аудитория у нас одна и лекции общие. И деваться от этого ужаса просто совсем некуда.
"Что ты расклеилась?!" - удивилась я самой себе. Черт! Все же посмотрела в его сторону. Сашка сидел и вертел в руках мобильник. Ага, с-мс своей первокурснице шлет. Ещё и учиться девке мешает. А! Да пошел он со своими девками. Я разозлилась и влилась в лекцию. Потом мы выходили, а он все еще сидел со своим мобильником. Во, блин, стихи, что ли, ей свои посылает?
Ой, что это? С-мс - мне. Смотрю - три точки. Тьфу, идиот какой-то балуется. Неизвестный номер. Я затолкала мобильник обратно. Фиг тебе, а не ответ.
Интересно, а на каком факультете эта малолетка учится-то? Да какая мне разница! И вот что за у мужика привычка дурная! Как кого подцепит, так обязательно мне на глаза с этими страхилятинами лезет. Я что, им свечки держать должна?
Так. Спокойно, Галочка, спокойно. Я совершенно спокойна. У нас сейчас разные аудитории,отдохну от дурака. Ага, опять с-мс. Опять?! О, стихи...
- В вазе высокой молча страдают цветы,
Плачут, слезинки на столик блестящий роняя...
Это ещё что такое? В голове замелькало, закружилось... Омар Хайям? Нет. Блок? Ага, Маяковский. Роберт Рождественский. Но знакомое, знакомое. Фиг тебе, а не ответ. Хотя нет, понеслись в голове строки, откуда я их знаю, не помню. Ладно, получай поэт гранату:
- Ты позабыл всё. Погибли, разбились мечты.
В прошлом все то, что безумно цвело в настоящем.
Почти сразу затренькало в ответ. Это кто ж так балуется-то? Номер незнакомый. И тут я вспомнила. Как мы сидели вечером, на улице стоял теплый октябрь, падали листья, Николаев курил и сочинял эти стихи, я рисовала образы: вазу с плачущими цветами, опавшие лепестки с капельками слезинок, два разбитых сердца и длинную, длинную дорогу, на которой стояли, обнявшись, он и она... Если бы знать, что это было началом нашей разлуки.
Снова с-мс. Вздохнув, я открыла текст:
- Нежные страсти наших безумных ночей
Болью скользнули навек в невозвратные дали.
Боль у него. Ага. Получай ответ, придурок.
- Бывшее счастье, устав от измены твоей,
Тихо стекает со щёк грустной радугой капель.
Вот так тебе. Смс-ки он шлет. Пусть своей малолетке посылает. Я ему ещё на следующей лекции такое устрою, за версту меня обходить будет. Поэт хренов.
Ну, я и устроила. Я так нечаянно все его тетрадочки, учебнички вместе с шапочкой норковой - сбросила влево, мобильник - вправо.
- Ты в своем уме?
- Николаев, кончай слать свои идиотские смс-ки. Ты мне мешаешь жить!
- Не понял? Какие смс-ки?
- Ник, ты чего придуриваешься? Стишки свои дурацкие шлешь?
- Я? Тебе? - он рассмеялся. - С ума сошла?
Ну, я и влепила ему по роже. Он у виска пальцем повертел. У своего. Во, во, дурак и есть. Сверкнул глазами, собрал свои ремки и ушел пятками вперед.
И катись! Нечего эфир стишками засорять. Придурок. Ещё и номер мобильного поменял когда-то. А, черт с ним, пусть со своей малолеткой делает, что хочет. Ну, да, и сделает. "А тебе- то что? Ревнуешь, что ли?" - съехидничал мозг. И тут же снова затренькало. Смс?!
- Я набираю твой номер и слышу дыханье твое,
Руки дрожат, силу страсти ночной вспоминая...
Вот козел. Не унимается. Уже страсти мне свои ночные напоминает. Нет, ведь жили как-то два года. Господи, как же мы хорошо жили-то. О, я реву, что ли? Спокойно, Галя, только спокойно. Все прошло, быльём поросло. И чего опять надо ему от меня? "Ага, а кто первым заговорил-то?" - съехидничал снова мой мозг, а рука машинально раскрыла очередное послание в мобильнике:
- Стонет, рыдает разбитое сердце моё.
Молча любовную рану слезой заживляя...
Достал!!! Сердце у него. Откуда? Уревелся бедный. Спасательный круг ему, что ли, подарить, а то утонет, не получив диплома.
Когда я узнала, что мой Сашка, мой Ник, мой рыцарь, мне изменяет, я чуть с ума не сошла. Молча собрала все его вещи,выбросила за дверь. Он мне:
- Ты что? С ума сошла? Что случилось? Объясни.
- Сам себе объясни! - Не стала я разбираться, где мой милый по ночам гуляет. Впрочем, знала я где и знала с кем. Да и не просто гуляет, а... ладно.
- Убирайся! Влюбляйся. Наслаждайся. Без моего участия. Все. Переживем, - вот так я сказала и захлопнула дверь. Он звонил, стучал, что-то пытался сказать. Я ушла в комнату, захлопнула дверь, врубила музыку и накрыла голову подушкой. Теперь только она будет ласкать меня ночами, только ей я буду доверять своё горе и радости. Финита ля комедия.
Опять завопил мобильник. Опять неизвестный номер. Что за день такой!
- Галя, послушай. Здравствуй, - Роднаева. Подруга добрая, злая разлучница. Надо же, все в одно время. На какого чёрта ты мне сдалась, Роднаева. Поздороваться захотелось? Два года не хотелось, и вдруг...
- Ну, здравствуй.
- Мне нужно с тобой поговорить.
- Говори. Только быстро и самое главное.
Вот какую она мне ещё гадость скажет? Про кого? Карелин изменил, ну и пошлю подальше. Не женаты. И слава богу. Свободы хотят, пусть гуляют.
- Галя, это нужно не по телефону, выйди из аудитории. Это очень важно.
Ой, да я бы тебя, Роднаева ещё лет двадцать не видела, зачем я тебе? Ну ладно, вышла.
- Галя, я тогда тебе неправду про Николаева...
- Что?! - Я почувствовала, как сердце остановилось, - неправду? Не поняла...
- Да не было у нас с ним ничего. Это я с психу тебе наговорила. Они с моим Генкой по вечерам халтурили. Сашка хотел тебе украшения какие-то подарить дорогие, вот Гена ему и помогал. А я узнала и психанула. Для кого-то там по ночам вкалывает, нет, чтобы мне подарить что-нибудь.
- Так, подожди, то есть у тебя с ним ничего не было?
- Так я тебе про то и говорю!
- Ну да, ты сейчас мне про то говоришь, что неправда, а потом скажешь, что про это врешь. Брось, Роднаева. Все прошло, быльем поросло.
- Галя!!! Он же переживает.
Мамочки, надо же. Он переживает. Он как-то странно переживает. То с одной, то с другой, вон нынче с малолеткой бедой делится.
- Всё, Роднаева, закончили мы разговор, было - не было. Сейчас это роли не играет.
- Галька, ты сумасшедшая! Он же тебя любит!
Меня аж затрясло от её нахальства:
- Ты-то с какой бани участвуешь в его любви ко мне?
- Потому что Николаев наконец-то понял, кто на него накат сделал, ну и достал меня. Я же тогда не думала, что вы из-за этого разойдётесь. Генка меня чуть не убил.
Ага...Жаль, что не убил, таких душить надо. Ух, стерва же какая. Посмотрела я на неё как на стенку:
- Вот и катитесь все со своими накатами.
Развернулась и пошла прочь. Сейчас я все брошу и всему поверю. Хватит уже. Один раз поверили. А этот тоже - понял он. Через два года? Жираф. Сразу объясниться не мог? Так, стоп. Я снова развернулась и подошла к Роднаевой.
- Значит, неправда, ничего не было? Ну, а про родинки, откуда знаешь? Ты же мне про его родинки, - я чуть не заревела. Убила она меня тогда этими его родинками.
- А про них мне Генка рассказывал. Они же с Николаевым часто в баню ходили. Ну, вот.
- Ага, делать Генке твоему нечего, только родинки у мужиков разглядывать. Извращенец.
Институт все так же гудел, заливался смехом, разрывался трелями, шаркал сапогами и кокетливо стучал каблуками, а у меня в голове звенело, казалось, что я сейчас задохнусь. Жарко стало, как в парилке.
- Галя, давай мы вас помирим?
- Да? Это как?
- Пригласим к себе тебя, Ника. Посидим.
- Ага, потом полежим. Нет уж. Всё. Как-нибудь вы - без меня.
Я резко развернулась и пошла в аудиторию, не видя ничего перед собой. Все, без тебя обойдусь, подруга. Бывшая. Как мне плохо. Как мне плохо-то, господи...Я же ей тогда сразу поверила, я же его даже слушать не стала. Саша, Сашенька...
СМС послать, срочно... Я набрала уже знакомый незнакомый номер:
- Горько похмелие нашей погибшей любви...
Ты не вернешься ко мне, это я хорошо понимаю.
И тут же в ответ смс:
- Облаком белым растаяла в воздухе ночь.
Утро пустынное я одиноко встречаю.
А вот не свисти. А где малолетка- то твоя? И что я сунулась, дура? Я кинула мобильник в сумку и медленно пошла в аудиторию, О, вот и малолетка, идет мобильник тычет. Смс - шлет. Николаеву. Ну и пусть. Все равно. Не изменить уже ничего. Что я делаю? Господи, вот что я сейчас делаю?! Лихорадочно роюсь в сумке... Где же он, черт возьми, куда девался этот идиотский телефон? Не отдам я Сашку этой малолетке! Не отдам. Отыскав мобильник, я быстро набрала злополучный номер. Сейчас займу. Кажется, на моих губах заиграла злорадная улыбка.
У малолетки запиликал телефон:
- Да? - спросила она.
- Да?- раздалось эхо её голоса в моем телефоне.Что такое?! Малолетка? Мне?! Стихи. Сашкины...
- Алло, говорите...
Ага, щас. Я отключилась. Идиотка, тупица, обрадовалась - Николаев мне стихи шлет, вспомнил. Тут ещё эта Роднаева со своими признаниями. Глаза защипало, я поняла, что нужно уйти с лекций, срочно уйти. Остановилась. Подошла к окну, прижалась лбом к стеклу - охладиться, но стало ещё жарче, хотя на улице стояли морозы. Плачут цветы... Откуда у малолетки номер моего мобильника? Плачут цветы... Ладно, так, сейчас мы ей с-мс...
- Слышу я горестный плач пожелтевших цветов.
Я всё прощу. А он сможет простить? Я не знаю...
Это уже мои строки. Сегодняшние. Ага. Получила. Читает. Маникюром в клаву тычет. О, мне пришло.
- Если в сердцах сохранилась большая любовь,
Нужно к друг друг стремиться, про все забывая.
Поэтесса, блин, надо же. Девчонка вдруг с улыбкой посмотрела на меня и, помахав рукою, поцокала по коридору. Цок-цок-цок. Вот тебе и малолетка. И что мне теперь делать? Подойти к нему сказать: "Саша, ты меня прости"? Ну не смех ли.
А он мне ответит: " Какое тебе дело до меня? А не пошла бы ты...", а я скажу: " С тобою, Сашка, пошла бы...", потому что поняла, что все ещё люблю этого дурака, поняла, что верить надо тому, кого любишь. Надо уметь дать им шанс. Я захлюпала носом, институт поплыл влево, я вправо.
Кто-то вдруг развернул меня, все прокружилось обратно. Да что же это...
- Ой, мамочки, кто это?!
Николаев... Сашка сгреб меня своими сильными ручищами и крепко обнял.. Ну, я тебе сейчас, паразит, такое устрою. Я набрала в легкие воздуха и... заревела.
- Дуреха ты, Галка, какая же ты у меня дурочка...
Институт все также шумел, а мы стояли посреди коридора и целовались, а потом Сашка сказал:
- Смотри, что у меня для тебя есть, - и протянул маленькую бархатную коробочку. Я открыла: сережечки, колечко с турмалинами. Зажав в руке эти чудо-вещички, заревела ещё больше.
- Это ты - дурак, не нужен мне никакой турмалин...Мне нужен ты, Сашка.