Аннотация: наверное немного по К. Кастанеда, а может и нет. Просто придумалось, и может быть это кому-нибудь нужно.
Медленно, очень осторожно, я открыл глаза и постарался оглядеться. Долгие годы жизни с мечом в руке приучили меня сначала ориентироваться в пространстве и времени, а потом уже задавать различные вопросы. И хотя, даже от таких плавных поворотов головы меня мутило и звенело в ушах, все же привычка взяла свое, и вскоре я уже знал, что лежу на кровати в небольшой комнате небогатого и, следовательно, недорого трактира. К тому же лежу уже довольно давно, так как за окном была ночь, а комната освещалась слабым огнем догорающих в камине углей, и после визита лекаря, учитывая, что мои раны перевязаны и в комнате слабо пахнет мятой. Вывод напрашивался сам собой: я все еще был жив, но сильно ранен.
Комната безумствовала, отплясывая дикий танец, и я снова закрыл глаза. Что-то меня беспокоило, что-то в окружающем меня мире было неправильно, но я никак не мог понять что именно. Промучившись еще какое-то время, я снова медленно открыл глаза и еще раз огляделся: справа был камин, передо мной была дверь, слева стояло кресло. Слева стояло кресло, в котором кто-то сидел и внимательно смотрел на меня. Взгляд был внимательный, но вместе с тем равнодушный, словно за мной наблюдали по долгу службы, но при этом сочувствия, или хотя бы интереса у наблюдающего я не вызывал. Я пытался рассмотреть сидящего в кресле, но ничего не получалось.
- Здравствуйте, - прохрипел я, надеясь на ответ.
Но вместо ответа фигура в кресле шевельнулась, затем передвинулась и я увидел своего ночного гостя, вернее гостью, того странного возраста, когда для обращения "девушка" еще немного рано, а для "девочка" уже поздно. Она сидела в кресле, удобно устроившись, и молча смотрела на меня, без интереса, без любопытства, словно выполняя нудную работу, требующую пристального внимания.
- Кто ты? - под этим взглядом было неуютно и хотелось разорвать это молчание, связывающее нас.
- Смерть, - ответила она, и я сразу ей поверил. Поверил, потому что такими вещами не шутят.
- Что ты здесь делаешь? - глупый вопрос, тем более что ответ на него очевиден и совсем не желанен, но слова сорвались прежде, чем я успел подумать.
- Сижу, - спокойно ответила она, устраиваясь в кресле поудобнее.
Я снова закрыл глаза, пытаясь осмыслить услышанное, но гул в голове только усилился, и глаза пришлось открыть. Наверное я все же надеялся, что смерть сидящая в кресле слева плод моего воображения, наверное я неосознанно молился об этом богам, но они или не услышали меня или не захотели помочь, потому что ночная гостья все еще была там. Я стал разглядывать ее с каким-то нездоровым любопытством, пытаясь понять, что в ней не так, найти эту неправильность, которая сейчас беспокоила меня сильнее всего остального, пока не понял...
- Ты же должна быть старая и с клюкой?!
- Почему - в глазах светиться искреннее непонимание - Почему я должна быть старой и с клюкой?
- Потому что все знают, что ты старая, старее, чем мир и с клюкой.
- Между прочим, я в хорошей физической форме, так что клюка мне ни к чему, а насчет старая, так некоторые постарше меня будут, а выглядят при этом очень юно и невинно. Или тебе будет приятнее видеть меня старой и с клюкой? Так бы и сказал, что мне притвориться сложно, - она обиделась и смотрела на меня исподлобья и тихо сопела. - Вот всегда так, нет бы порадоваться, что я не страшная и ужасная, вы возмущаетесь. И чего Вам надо. Если смерть, то нельзя быть красивой что ли.
- Да нет можно - пытаюсь ее утешить, понимая что, в общем-то, веду себя глупо.
- Маму, почему-то, все считают юной красавицей воздушной и хрупкой, а о том, что на ней весь дом держится никто и не думает, а папа вообще, по вашему мнению, дитя неразумное. Вот где логика спрашивается.
Кажется, я ее разозлил и сильно, очень глупо с моей стороны, прямо таки очень глупо. Кстати интересно кто у нас папа - мама? И где у нас дом? Спросить? Наверное, не стоит, а то еще больше обидится и не видать мне тогда приятной смерти как своих ушей. Интересно, а смерть бывает приятной, легкой бывает - знаю, тяжелой бывает - видел, а вот приятной? И спросить не у кого.
- Бывает - голос немного обиженный, но скорее просто так для порядка, и, видя мой более чем удивленный взгляд, поясняет - смерть бывает приятной, редко, но бывает, смерть, знаешь ли, тоже надо заслужить. Не меньше чем жизнь, а то ведь можно и повиснуть между двумя мирами, не там не там, вот это действительно страшно неприятно, - и кокетливо поправила складки на платье.
- А какую я заслужил? - вопрос конечно глупый, тем более что через пару минут я и так все узнаю, но надо же разговор поддержать. И потом о чем с ней еще говорить, не о погоде же, тем более я и не знаю какая сейчас погода.
Она не ответила, молча подошла к окну и стала рассматривать ночь. А я смотрел на нее и никак не мог поверить, что это все, и дальше не будет ничего и никогда. В принципе я знал, что однажды умру, все мы рано или поздно смертны. Лучше конечно поздно, но вот как умру? Это был вопрос, на который ответа у меня не было. А ведь я почти всегда знал ответы на свои собственные вопросы. И все же, как бы я хотел умереть? Я никогда не задумывался над этим, хотя, избрав нелегкий труд наемника, понимал, что, вряд ли мне светит глубокая тихая старость. И все же я думал, что умру где-нибудь в бою, мгновенно и не особо мучаясь, или в постели, от ран, не приходя в сознание, но вот так: беспомощный, израненный и точно знающий, что сейчас умру; и вообще у меня куча дел которые надо закончить, долги которые надо вернуть, я, знаете ли, не люблю долгов. Я вдруг осознал, что Она на меня смотрит, очень внимательно и немного насмешливо, даже с ехидцей.
- Все мечтают умереть не так, как умирают, просто потому что никто не хочет умирать. Все жить хотят, - она села на край кровати и задумчиво посмотрела на меня - поэтому все и думают, что я старая и с клюкой.
Я молчу, мне нечего ей сказать. Она знает все, а я даже не знаю какая там погода за этим дурацким окном.
- За этим дурацким окном идет дождь, мелкий и очень неприятный. За что я не люблю свою работу - приходится ее выполнять в любое время, даже когда самым разумным является остаться дома и погреться у огня или просто поспать. Знаешь, я ужасно не высыпаюсь. Хожу, брожу по свету без сна и отдыха. Голодная, холодная, никому не нужнаяяяя - моя гостья плавно ударилась в рев, с характерными подвываниями, всхлипываниями и шмыганиями. А смотрел на нее как дурак и серьезно решал вопрос моих умственных способностей. Результат анализа был неутешительным - кажется, я сошел с ума.
- Ну, что ты, - сделал я слабую попытку ее утешить, - зато много нового видишь, разных интересных людей встречаешь, - я поперхнулся, наткнувшись на ее взгляд: жесткий и оценивающий, словно теперь уже она решала, а не сошел ли я с ума. Видимо увидев ужас в моих глазах, она усмехнулась и отвернулась к огню.
- Знаешь, сильнее всего меня бояться те, кто не задумываясь убивает других. Они боятся моего приговора, и никто не хочет понять, что я не судья и даже не исполнитель.
- Но когда ты приходишь, ты забираешь жизнь.
- Бесценный дар? - она взглянула на меня, и снова отвернулась к огню.
- Ну да.?
- Ты когда-нибудь делал подарки? Или тебе дарили что-нибудь? - поинтересовалась она. Я только кивнул. - И что? Ты забирал свои подарки назад, спустя какое-то время? - я покачал головой, уже понимая, что она хочет сказать. - Жизнь - это не дар, это договор. А я просто слежу за его выполнением.
- Договор? - я не мог в это поверить, нас с детства учили другому.
- Договор, - подтвердила она. - Иногда он расторгается раньше срока, иногда продляется - она улыбнулась уголками губ. - Я просто провожаю по дороге, чтобы не заблудились.
- А потом? - но вместо ответа, она снова подошла к окну.
- Дождь все еще идет, если тебе интересно.
Мне было интересно, я вдруг понял, что в эти минуты мне все очень интересно, и словно прочитав мои мысли (а может, действительно прочитав), она стала рассказывать о том, что происходило за окном и мне казалось, что я все это вижу своими глазами. Вижу холодный дождь, вижу танцующий ветер, старого священника, спешащего под крышу.
- Ну ладно, - она медленно направилась к двери - мне пора. Не люблю заставлять себя ждать.
- Но как, куда, а я - от дикого удивления я не знал, как правильно выразить свою мысль, ведь я все еще был жив ... или уже не был?
- А ты - она хитро улыбнулась, а затем добавила серьезно, - дальше живи, тебе еще долго жить, почти до тихой старости.
- Но что ты тогда ...
- Просто поболтать пришла, иногда очень хочется с кем-нибудь просто поболтать, вот и зашла, благо время свободное было. Ну, ты поправляйся, долги отдавай, еще увидимся.
И старая согнутая женщина медленно закрыла за собой дверь, и только тихий стук клюки да шаркающие шаги напоминали еще какое-то время о моей недавней Смерти.