За окном шел весенний снег. После морозов февраля - снег был излишен и обречен. Но он упорно падал на тротуары, на асфальт, на машины и на крыши одинаковых домов спального района, на крыши домов спального города. Я сидел за кухонным столом и слегка замерзал. Надо было надеть носки сразу после того, как выбрался из постели, но что-то меня останавливало. Впрочем, это "что-то" меня очень часто останавливало от процедуры одевания носков. По выходным это происходило регулярно. Я сидел молча и ковырял вилкой тонкие спагетти. Поливал их кетчупом и перемешивал, что бы найти хоть что-то вкусное на сегодня. Кое-какой вкус найти удалось. Пусть не то что искал, но хотя бы это. Можно считать что нашел. Пусть с натяжкой, но нашел.
Завтрак в два часа пополудни это также еще и обед. По субботам так бывает часто. Особенно, когда после сна, аппетита хватает только на чашку кофе.
- Где встречаемся? - спросил Витя по телефону.
- Давай, на выходе из метро в направлении Инъяза...? - предложил я.
- Хорошо. Я там буду в половину. А пиво спрячь сразу в рукава куртки.
- Да, не волнуйся! В моем пуховике руки и так выглядят толстыми.
- И еще одну в карман тоже поставь, что бы охрана не вскрыла. - беспокоился Витек.
- О"кей. Поставлю. Не бойся. Думаю, что если охрана будет обыскивать, то найдет все сразу.
- Ну да. Эти суки могут.
- О"кей. Отбой.
- Давай. Там увидимся.
Короткие гудки в телефонной трубке могли шипеть еще долго. Но выступление группы "Наив" гораздо интересней. Трубка ложится на место, и процедура надевания носков происходит без сожалений. Волосы длинной до плеч выглядят грязными? Это не проблема! Я поискал по карманам куртки резинку для волос, когда-то полученную в подарок от соседки и собрал волосы в недлинный хвост.
Алкоголь мы так и не пронесли внутрь. Точнее, пришлось его пить прямо перед входом. Вдали от глаз секьюрити и достаточно большими глотками. По две бутылки пива каждому. Для того, что бы побесится на "сейшене" этого было предостаточно. Под их песенку "Танки", в которых "сидят солдаты-панки" - зал просто бушевал. Всем нравилось происходящее. Мне тоже нравилось. Я кипел точно также. Витя нашел каких-то своих знакомых, и я даже не заметил, куда и как он исчез из поля зрения. Всеобщий восторг и некоторая наивная ярость подростка с его формирующимся мировоззрением мешались в какую-то гремучую кашу, разведенную алкоголем и приближающейся весной.
*** Сцена вторая
Горло горело страшно. Снег и простуда могли помешать ей прийти на концерт "Наива" в Инъязе. Но это бы тогда вытекло в субботний вечер в квартире с родителями, а не в обществе друзей и подруг. С родителями оставаться не хотелось. Она сжав зубы приняла из рук подруги уже второй пластиковый стаканчик с водкой и выдохнув воздух из легких допила и его. Из закуски был разорванный на большие куски батон - по куску для каждой, пластиковая бутылка минеральной воды Минская-4 и естественно - сигарета. Холодная водка прошла по воспаленному горлу и нашла свое место где-то в глубине хитросплетений кишечника. Вслед за ней ушел жадный глоток минералки. Затяжка дыма. Тугая струя сизого дыма в небо и теперь можно закусить батоном.
- Хреново пошла? - спросила Даша.
- Да, нет. Все нормально. - сказала она, что бы успокоить подругу.
- У тебя аж слезы на глазах выступили!
- Да не парься! Это от простуды глаза слезятся.
- Ну, давай по третьей, и пойдем уже. Самое время.
- Давай.
Ребята из "Наив" выдали столько шума и драйва, что она была очень рада празднику. Она была рада тому, что она не в одиночестве. Водка грела разбитое тело, но простуженное горло не собиралось успокаиваться. Водка кружила голову. Пляски под гитарные рифы российской копии "Sex Pistols" превращали видение окружающего мира в бешеный карнавал лиц, рук, прожекторов. После очередного прыжка она наступила кому-то на ногу. Кто-то, также одуревший от всей круговерти, в попытке удержатся на ногах - толкнул её локтем по ребрам. Откуда-то из глубины человеческого месива или океана появилась Дашка. У нее в руке был зажата удлиненная папироса "Беломорканала".
- Давай, по быстрому! - перед ее лицом в зажатом кулаке Даши скрывался зажженный штакет со сладким дымом. Она сделала затяжку. Задержала дыхание, как учили когда-то одноклассники. Заметила, что Даша, только выпустив дым из своих легких, сразу же затянулась повторно и уже протягивает ей руку со спрятанным в ней огоньком для новой затяжки. Она приняла из рук подруги штакет и выдохнула первую затяжку в сторону пола. Почувствовала в горле спазмы кашля. Закашлявшись, она присела на корточки. Когда она подняла голову, то Даши рядом не было. Зато внутри ее легких клубилась сизым и сладким дымом вторая затяжка.
Она все еще сидела на корточках, когда какой то подросток, перелетел через неё и растянулся на грязном полу.
- Ну, ни хера себе, блядь! Осторожней, колдырь! - проорала она акробату. Акробат был в пуховике и по глазам было видно, что трезвым танцевать под музыку "Наива" это не для его. Он, все еще лежа на полу, бросил на нее взгляд. Увидил то препятствие о которое ему пришлось совершить кувырок и молча начал подниматься. По всей видимости, парень увидел в такой ситуации только мелкую неприятность, которая была забыта в ту же секунду после того, как он поднялся на ноги.
*** Сцена очередная
Я шел по сумрачному коридору, освещенному желто-белым цветом ламп, среди таких же, как и я - усталых, но взбудораженных прошедшим праздником. Скорее, я даже спокойно плыл по этому коридору на встречу свежему воздуху. Витя, потерявшийся в океане толпы так и не появился. Не застегнутая куртка нараспашку. Теплый длинный шарф болтался на шее. Судя по знакомой и небольшой тяжести в правом кармане куртки - в нем лежала шапка. Я на месте. Собран и одет. Предстояло вернуться в знакомые стены и упасть в тряпки, что бы закрыть глаза и уйти в теплый и уютный сон. Подальше отсюда. Поближе к теплу и уюту. И, как же без него - к тому родному одиночеству.
В конце туннеля, облокотившись на какой то настенный плакат стояла девчонка. Лицо было знакомым, но откуда я мог ее знать? Я не мог вспомнить. Я задержал на ней взгляд. Она повернула голову и произнесла "Привет, акробатам". Я мог бы ослепнуть от улыбки. Несколько раз моргнув я выдавил "Привет".
- Кого-то ждешь? - спросил я.
- Да. Кого-нибудь. - ответила та сканируя взглядом проходящих мимо.
- Пошли гулять. - глупо ляпнул я. Она ошарашено смотрела на меня. Но затем в ее глазах мелькнула усмешка. И она ответила "Пошли". Как первоклашки мы взялись за руки, и вышли на улицу.
- У тебя сигареты есть? - спросила она. У меня сигареты были. Не доставая всю пачку, я вынул сигарету прямо из кармана и отдал ей.
- Спасибо.
- Кури на здоровье. - сказал я, расплываясь в лучезарной и глупой улыбке.
Мы прошли несколько кварталов пешком. Спешить было некуда. Время отсутствовало как понятие в принципе. Был наш вечер. Мы шли по заснеженным тротуарам Минска и болтали про всякую чушь. Она рассказывала о том, как славно веселилась с подругами на Новый Год. Я слушал, и мне было тоже радостно оттого, что кто-то незнакомый на далеком и чужом празднике достаточно остроумно шутил и веселился. Мне тоже было смешно от того, как она кривляясь на пьяный манер пела какую-то народную песню про "птиц", под которую они с подругами пили ледяную водку без закуски на "Народном гулянье" возле елки.
В автобусе свободных мест для сидения не оказалось. Мы ехали стоя. Одну руку я втянул в рукав, и пользуясь рукавом как перчаткой держался за холодные поручни. Вторая рука обнимала ее за талию. Так было надо и так было удобней.
- Давай выйдем на следующей остановке.
- Давай. Ты живешь в этих краях?
- Неа. - устало улыбалась она - я живу дальше. Отсюда еще остановок семь-восемь. Здесь просто есть кладбище. Не боишься прогуляться?
- На кладбище? Сейчас?
- Да. А что?
- Так. Ничего... Просто нас туда не пустят.
- А мы и спрашивать не станем! - улыбаясь, высказала она.
Я не боялся. Прошагав метров двести от остановки, она указала пальцем на ограду. Забор из металлических прутьев не успевал за рельефом местности и был там немного ниже, чем в остальных местах. По всей видимости, обладая такими знаниями, ее прогулки среди похороненных здесь, были не в новинку. С освещением на кладбище было похуже, чем на трассе. Старые высокие деревья внушали некоторую мистичность и таинственность этого места. Толстые и крепкие стволы были увенчаны широкими кронами. В контрасте с грязным небом и тускло светящимся снегом деревья просто подавляли. Дремучий кустарник из всевозможных крестов и надгробий терялся в густых тенях этих деревьев. Пройдя по аллее вглубь кладбища, в стороне от тропинки был достаточно высокий сугроб. Это не было могилой. Может быть, это была свалка кладбищенского мусора, заваленная снегом. Мы, применив отсутствующие знания юных альпинистов, забрались наверх.
- Отсюда днем видна половина кладбища. - зачарованно сказала она.
- Часто тут бываешь?
- Нет. Совсем не часто. Тогда, когда хочется тишины и покоя.
- Мда... Какие то дикие у тебя представления о покое.
- Попробуй как-нибудь сам. Тебе понравится.
- Может быть, попробую.
Порывшись в кармане своей шубки, она достала недокуренную папиросу. "Дай огня" - ее слова вылетели изо рта вместе с клубами пара и медленно улетели растворились в тишине и темноте. Замороженными пальцами я высек огонь из зажигалки и пряча его в ладонях от ветра - протянул ей. Мы курили по очереди. Молча. Затем некоторое время просто молча стояли на этом сугробе и разглядывали нагромождение памятников, зарево от фонарей города на небе, все те же деревья. Затем она рассказывала про то, что этим летом будет пытаться поступить в пединститут. Она была на один год старше меня. Мне такая процедура предстояла только через полтора года. Вот только поступать куда-либо в определенный институт меня не беспокоило. Мне было вообще безразлично куда поступать. Главное было просто поступить. Чтобы не попасть в руки военкомата.
- Скоро транспорт перестанет ходить. Надо успеть. Пойдем? - спросила она. Мне ни куда не хотелось. Я хотел побыть пусть даже здесь на этом дурацком кладбище. Домой мне не хотелось. Припомнил, что я сейчас далековато от своего дома. Пришлось согласиться.
- Пошли.
- А давай завтра встретимся? - зачем-то предложила она. Я был не против. Я был очень даже не против. Глупо было бы не встретиться после такова знакомства.
- Давай. А где?
- Ну... Давай в переходе на "Октябрьской"!
- В самой "трубе"? Не выходя на поверхность - уточнил я.
- Да. Напротив выхода из метро.
- Хорошо. Ты к шести вечера сможешь?
- Смогу.
- Отлично! - ликовал я.
- Только не забудь!
- Не бойся! Не забуду! - усмехался я.
Той же тропинкой мы выбрались за пределы кладбища. Долго мерзли на остановке в ожидании автобуса. Из мутного окна автобуса она махнула мне рукой. Я сжавшись от холода выдавил подобие улыбки и махнул ей рукой в ответ.
Возвращался домой окрыленный. Немного переживал про то, что не спросил у нее номер телефона. Хотя, с другой стороны сам же себя и успокаивал. "Она обязательно придет. Она не станет так шутить или обманывать". Родной подъезд выглядел уже не таким и гадостным. Да, что подъезд? Была иллюзия того, что будто весь дом преобразился и стал чище, светлее и краше.
И не было ни какой славной и безумной любви, убивающей все крохи разума своими поцелуями и поспешным молодежным сексом. Не было провожаний и не было никаких нелепых ухаживаний с букетами цветов и прочих сопливых нежностей. Не было никакой свадьбы и прочих лишних и ни кому не нужных хлопот. Не было никаких бытовых и глупых скандалов на кухне. Не было детей. Ни дочерей, ни сыновей. Не было пустого сжигания в депрессиях жалких лет, которые отпущены людям. Не было компаний с пьяными зеркалами. Не было никакого глубочайшего охуения от жизни и последующей за ним ущербной старости. Ничего этого не было. Не-бы-ло! Была только сказка. Сказка, длиной в несколько часов. А на утро был взрывной сухой кашель в горящем горле, и теплый градусник показывал тридцать девять и восемь.