Авария была случайностью. Сын судьи Киры Джонсон знал это так же, как знал, что был пьян, и что человек, которого он сбил, скорее всего, уже мертв или находится в реанимации.
- Давай просто уедем, - сказала ему Рэйчел, а как только вернулась, позвонила Билли Кэхиллу и рассказала о случившемся.
Билли встретился с Марком Юханссоном, а к полудню следующего дня Эрику Джонсону позвонил незнакомец и сказал, что знает об аварии.
- Только твоя мать сможет тебе помочь, - так сказал ему незнакомец по телефону. - Расскажи ей о том, что случилось, иначе завтра может быть уже поздно, - дальше были только гудки.
Эрик еще долго держал телефонную трубку, пытаясь побороть дрожь, но страх оказался сильнее его.
- Нам нужно поговорить, - сказал он вечером своей матери, едва она вернулась с работы.
- Это что, так срочно?
- Наша машина, - Эрик замялся. - В общем, пойдем, сама все увидишь.
Кира Джонсон лишь мельком взглянула на повреждения.
- Когда я заберу ее из ремонта, за руль ты больше не сядешь, - пообещала она.
- Это еще не все.
- Нет?
Она вспомнила состоявшийся днем разговор с Марком Юханссоном. Он определенно хотел ей что-то сказать, но тогда она была слишком поглощена своими собственными проблемами, чтобы слушать его советы о том, как надо воспитывать детей.
- Ты кого-то сбил, да? - Кира посмотрела на сына и поняла все по его напуганным глазам. - Ах ты, скотина!
Она схватила его за волосы и, повалив на пол, начала избивать. Он не сопротивлялся, лишь закрыл лицо руками и что-то невнятно говорил, пытаясь успокоить мать, но его голос терялся в ее истеричном визге. Все, что она скрывала в себе последнее время, выплеснулось наружу, и теперь уже ничто не могло остановить ее.
Лишь позже, когда они вернулись в дом, она велела рассказать Эрику о том, что случилось.
- Я не хотел, - сказал он, боясь поднять на мать глаза.
Она молчала. Они просидели так еще четверть часа, и он снова сказал, что не хотел.
- Пошел вон! - взвизгнула Кира охрипшим голосом.
Оставшись одна, она еще долго обдумывала случившееся, затем взяла телефон и позвонила Марку Юханссону. Кира не могла видеть его лица, но знала, что сейчас он улыбается.
- Ты ведь знал про Эрика, так?
- Я пытался сказать тебе, но ты и слушать меня не хотела.
- К черту, Марк! Чего ты хочешь?
- Все люди чего-то хотят.
- Я так понимаю нам нужно встретиться?
- Думаю да.
- Тогда я жду тебя через час.
Сидя возле окна, Эрик видел, как подъехала машина Марка Юханссона, слышал, как мать открыла ему дверь, слышал их оживленные голоса в гостиной, их спор. Когда многим позже он спустился вниз, его мать была уже одна. Сидела за столом и перечитывала бумаги, сложенные в папку. Дело Мольбрантов. Их дом, о притязаниях на который, Марк заявлял уже в открытую.
- Одолжение за одолжение, - сказал он. - Ты поможешь мне решить проблемы с наследством, я улажу проблемы твоего сына.
Кира Джонсон смерила Эрика негодующим взглядом.
- Знаешь, на что ты меня толкаешь?! - она ударила ладонью по столу, по оставленным Юханссоном бумагам.
- Что это?
- Не твое дело! - Кира закрыла папку, убрала ее в ящик. - Кто был еще с тобой в машине, когда ты... Ну...
- Никого, - Эрик пожала плечами. - Только я и Рэйчел.
- Рэйчел? Эта та шлюха, с которой я застала тебя тогда?
- Она не шлюха! - робко вспылил Эрик.
- Не смей орать на меня!
- А ты не называй ее так!
- А кто ты думаешь, она? А? Если ты говоришь, что в машине были только вы вдвоем, кто кроме нее мог еще рассказать о том, что случилось?
- Она не могла!
- Не могла? - Кира громко и устало рассмеялась. - Кто же, кроме нее?
- Кто угодно, но не она.
- Скажи мне почему?
- Потому что...
- Потому что ты трахаешь ее?
- Замолчи!
- Глупый! Да бабам плевать, кто их трахает. Мы все равно остаемся бабами!
- Она не такая!
- Да, что ты такое говоришь?
- Заткнись! - Эрик в гневе смахнул со стола вазу с цветами.
Его поведение позабавило мать, и она снова громко рассмеялась.
- Иди, иди! - напутствовала она, глядя, как он одевается.
- Пошла к черту! - крикнул он, и уходя громко хлопнул дверью.
***
Открыв глаза, Виктория огляделась. Сон оставил ее так же внезапно, как и подкрался часом ранее. Доносившийся с кухни шум воды и звон посуды говорил о том, что Лора уже вернулась. Виктория тревожно посмотрела на часы, боясь, что проспала весь день - нет, всего лишь час. Соседи за стенкой занимались любовью. Под этот аккомпанемент она засыпала, и он же встретил ее при пробуждении.
- Они что, недавно поженились? - сонно спросила Виктория Лору.
- Да нет. Уже пару лет как, это точно.
- И что, каждый день, вот это вот?!
- Почти.
- Странные у тебя соседи, - Виктория налила себе кофе и села за стол.
- Не знаю, - Лора пожала плечами. - По-моему, это нормально.
- А спать не мешает?
- Как колыбельная.
- Знаешь, - Виктория хитро улыбнулась, - на твоем месте я бы познакомилась с ними поближе.
- Мы знакомы.
- И как он?
- Кто?
- Твой сосед.
- Обыкновенный.
- Позвать его к себе в гости желания не возникало?
- Зачем?
- Ну, ты ведь живешь одна, - Виктория снова улыбнулась. - Или тебе хватает твоих ночных похождений?
- Кстати, это они показали мне то место, где мы с тобой встретились?
- Соседи?
- Да, - Лора вывалила содержимое сковороды в тарелку. - Картошку будешь?
- Да нет, что ты! У меня пара лишних калорий и все, прощай фигура, - она закурила сигарету. - Расскажи, как прошла встреча с Роландом?
- Не знаю. Я представляла его другим.
- Он был один?
- Да.
- Может, кого-нибудь ждал?
- Не думаю. Я наблюдала за ним около часа, но никто так и не подошел.
- Он всегда говорил, что любит побыть один. Странно для такого кобеля, как он, да?
- Не знаю, мне он показался самым обыкновенным.
- О чем вы говорили?
- Ни о чем. Когда я спросила, могу ли сесть за его столик, он спросил одна ли я, и, услышав "да", охотно согласился.
- Кобель! - Виктория в сердцах покачала головой.
- Ну, не знаю...
- Я знаю. Ты надела то платье, которое я тебе принесла?
- Да.
- Ну, еще бы он не согласился! Он не предлагал тебе поехать к нему?
- Нет.
- Вот это вот странно.
- Что в этом странного? Мы же только познакомились.
- Лора! - Виктория тяжело вздохнула, словно разговаривала с несмышленым ребенком.
- Ну, я не знаю. Он сказал, что будет рад встретиться со мной снова.
- Вот видишь!
- Что я должна видеть? Мне кажется, это просто интерес. Я его слушала, вот и все, - Лора смущенно улыбнулась. - Правда, я мало чего поняла.
- Это он любит. Говорил, наверно, снова про фильмы и бездарных актрис?
- Да, вроде как.
- Пошлил?
- Немного.
- Обо мне ничего плохого не говорил?
- Он вообще не говорил о тебе.
- Ну, да. Он же не знает, что мы с тобой знакомы, - Виктория с завистью посмотрела Лоре в тарелку. - Ты не против? - она взяла у нее из рук вилку. - Совсем немного.
- Можешь доесть, - улыбнулась Лора.
- Нет. Хотя... - Виктория подвинула тарелку к себе. - Думаю, один раз в месяц можно, - и уже с полным ртом, - когда ты думаешь встретиться с ним снова?
- Я не знаю, - Лора налила себе чашку кофе.
- Это нужно сделать, как можно быстрее. Пока он один. Может, он просто обиделся на меня за что-то? Ревность или что-то в этом роде?
- Может, мне спросить его напрямую?
- Нет. Сначала сходи к нему домой. Посмотри, действительно ли он один.
- А то, что он попользовался мной и выставил на улицу, это не подло?
- Наверно, ты права, - Лора тяжело вздохнула. - Только он совсем не нравится мне.
- Так это хорошо! - расплылась в улыбке Виктория. - Значит, одной любовницей у него будет меньше.
***
Осень стучалась в окна срывавшимися с деревьев желтыми листьями. Небольшой витраж, нависший над необъятной кроватью, демонстрировал чистое звездное небо. Две девушки, лежа на спине, разглядывали это небо. Их головы соприкасались ровно посередине кровати, а ноги уходили к ее спинкам.
- Ни одного облака, - задумчиво сказала Паола.
- Скоро мы сможем увидеть луну, - Полетта раскинула руки, сжав в ладонях мягкую ткань простыней.
- Меня бы это отвлекало.
- От чего?
- От секса.
- Не знаю. Здесь никогда не было мужчин.
- Ни одного?
- Лишь однажды.
- И как оно было?
- Не помню. Прошло уже так много времени...
- Почему же больше ты никого не приводишь сюда?
- Ты сейчас здесь.
- Это не то. Я - девушка.
- Поэтому ты и здесь.
- У каждого должно быть что-то святое?
- Можно и так сказать.
- Кто-то говорит подобное о своем теле, - Паола улыбнулась. - Пускает в него только тех, кто дорог или тех, кто верен и нужен.
- Не могу такое сказать о себе.
- Поэтому этим святым для тебя стала квартира?
- Возможно.
- Ты его любила, да?
- Кого?
- Мужчину, которому позволила лежать здесь рядом с тобой и смотреть на небо.
- Мы не смотрели на небо. По крайней мере, я этого не помню.
- И тем не менее?
- Может быть.
- Что случилось потом?
- Он стал другим, - Полетта помедлила и добавила, - мы стали другими.
- И он больше не искал с тобой встречи?
- Чтобы вернуться сюда?
- Да.
- Нет.
- Мужчины все почти одинаковы. Мы их любим, а они с нами спят.
- То же самое они могут сказать о нас.
- Это точно. - Край полной луны осторожно заглянул в витраж, и Паола улыбнулась этой застенчивой робости. - Я хотела спросить тебя...
- О Дереке?
- Откуда ты знаешь?
- Все хотят что-то знать о нем.
- Да. - Паола на секунду прикрыла глаза, но звездное небо и выплывающая луна были куда интереснее, чем темнота, которая таилась за ее веками. - Он странный.
- Все мы странные.
- Но не так. В нем есть что-то особенное. Что-то словно...
- Притягивает?
- Ты читаешь мои мысли.
- Я просто видела это уже десятки раз. Он подводит тебя к обрыву и заставляет сделать шаг, а потом, когда ты уже падаешь вниз, и ни что не может спасти тебя, ты снова видишь его. Он стоит там внизу и, раскинув руки, ждет тебя. И у тебя уже нет выбора, - Полетта тяжело вздохнула. - Неизбежность - вот что притягивает людей к Дереку.
- Я не знаю. Это как-то...
- Абстрактно?
- Да.
- Потому что ты уже в его объятиях.
- А ты? Ты тоже через это прошла, да?
- Я? Нет. - Полетта закрыла глаза, но так же, как и в случае с Паолой созерцание звездного неба оказалось более интересным, чем темнота. - Я просто видела это.
- Тогда это совсем другое.
- Может быть.
- Знаешь, иногда я ловлю себя на мысли, что больше всего на свете хочу заняться с ним любовью.
- Все, что угодно, да?
- И как угодно.
- Кажется, что это должно вот-вот произойти, но этого не происходит. Верно?
- Верно, - Паола вздохнула. - Мне кажется, что я сойду с ума от этого.
- И это я тоже видела.
- Ему нравится заставлять людей страдать?
- Не думаю.
- Что же тогда?
- Мне кажется, он боится.
- Он не похож на девственника.
- Он боится не секса. Он боится раньше времени потерять интерес к тем, кого столкнул в эту пропасть.
- Он сам тебе об этом сказал?
- Просто я знаю его слишком давно, поэтому и делаю подобные выводы.
- А как же секс? С кем-то же он должен это делать?
- Я не знаю. Может, ездит ночью по улицам и снимает себе самых дешевых шлюх, а может, ждет сновидений, способных удовлетворить его извращенные фантазии.
- Не очень-то у тебя хорошее мнение о нем.
- Какое есть.
Они замолчали. Диск луны завис высоко в небе, разливая свой серебристый свет сквозь стекла витража, наполняя им квартиру Полетты. И желтые листья все так же продолжали скрестись в окна, словно надеясь найти за их стеклами уходящее тепло лета.
***
- Я все знаю, - сказал Джессике муж, когда она вернулась со свидания с Аланом.
Джессика почему-то сразу подумала на Джонни - брата Алана. Он всегда был слишком болтлив. Ее глаза вспыхнули ненавистью, но тут же погасли. Что толку винить Джонни, если это была неизбежность. Она знала, что этим все и закончится. Нет. Она знала, что с этого все и начнется. Джессика тряхнула головой, желая избавиться от этого каламбура. Когда-то давно она уже оправдывалась. Когда-то давно уже виновато молчала и просила прощения. Когда-то давно она сомневалась слишком сильно, чтобы набраться смелости и сделать шаг вперед, к Алану. Чувство дежа-вю до тошноты сдавило желудок. Все повторялось. Сделав петлю, ее история позволила ей пережить себя снова. Джессика виновато опустила глаза.
- Если ты думаешь, что молчание сейчас поможет тебе, то ты ошибаешься, - сказал ей супруг.
- Нет, Руди. Не думаю, - сказала она и начала собирать необходимые на первое время вещи. - Я поживу у брата.
Джессика вышла на улицу, открыла машину и бросила на заднее сиденье сумку. Включив зажигание, она несколько минут сидела за рулем, слушая, как урчит мотор. Она не ждала, что муж выйдет и попросит вернуться. Она знала, что этого не будет, а если бы так и случилось, то она уехала бы раньше, чем он успел подойти к ее машине. Описав петлю, ее история вернулась в начальную точку, и теперь уже никто не мог знать, что будет дальше.
***
Длинный коридор, вымощенный черно-белой плиткой и уходивший далеко в низ. Шелл хотел спуститься в его утробу не меньше, чем этого хотел Натан. Один из них искал свою сестру, другой - удовлетворение своих амбиций. Объединив усилия, они пытались отыскать это место. Кто-то говорил им, что его не существует, кто-то уверял, что это всего лишь миф, но они знали, что это не так. Для Шелла эту уверенность вселял Дерек. Ведь если он был, значит, должно было быть и это место. Для Натана подобным гарантом выступала сестра. Она рассказала ему слишком много, чтобы он мог усомниться в том, что хотя бы часть ее историй не несли в себе долю истины. Место боли и наслаждений. Оно не могло не существовать. О нем шептались улицы, пряча свой голос в ночной мгле. Оно отражалось в глазах преуспевающих управленцев, уже побывавших там однажды, или же мечтающих побывать. Постаревшие шлюхи, решившие попробовать себя на поприще матерей и домохозяек, пугали этими рассказами своих непослушных детей. Влюбленные добавляли страсти в свои ночные игры, позволяя фантазиям срываться с их языков, прикрываясь тем, что они якобы слышали об этом от бывших друзей, которых уже давно нет. Факты искажались, истории переписывались, но, тем не менее, об этом месте знали многие. Оно откладывалось в умах людей, подобно тяжелым металлам, которые накапливались в их телах, поглощенные с повседневной пищей. Не у всех и не везде, но при желании следы можно было отыскать.
Один из подобных следов нашла Мун. Ночные улицы, безупречно выполнявшие роль мусорных баков, собирали в себе все самые грязные сплетни. И при желании на их дне можно было найти многое, если не все. История, которую отыскала Мун, называлась историей Марески Шайн - красивой девушки, познавшей прелести и ужасы места боли и наслаждений. Ей было двадцать семь, но те несколько лет, которые она провела рядом с Дереком, Полеттой и Габриэлой наложили на нее куда больший отпечаток времени. Ее лицо, взгляд, тело, мысли - ничто уже не напоминало о молодости и беспечности.
- Я помню тебя, - сказала Мареска, впуская Мун в свой дом, затем вспомнила адрес точки, где она обычно работает. - Ты все еще стоишь на том углу, да?
- Да, - неожиданно для самой себя Мун смутилась. - Откуда ты знаешь?
- Я видела тебя там несколько раз.
- Видела?
Мун огляделась. Квартира была скромной, но отнюдь не бедной.
- Ты разве не помнишь меня?
- Нет.
- Мы стояли с тобой рядом. Так же, как стоим сейчас.
- Что ты там делала?
- То же, что и ты.
- Что и я? - Мун нахмурилась. - Никогда бы не подумала, что ты была проституткой.
- Это хорошо. Есть вещи, о которых лучше не вспоминать. По крайней мере, с теми, кому этого знать не нужно.
- Ты вышла замуж?
- Давно. Ребенку уже три года.
- Он ничего не знает?
- Нет. И не нужно ему знать ни о том, что мы знакомы, ни о том, что было до этого.
- Я понимаю.
- Я рада. Ты пришла о чем-то поговорить, да?
- Да.
- Я так и подумала, - губы Марески вздрогнули в попытке улыбнуться. - Наше прошлое это то, с чем нам приходится жить, хотим мы этого или нет.
- Может быть, ты и права.
- Поверь мне. Это так, - Мареска провела ее на кухню и заварила чай. - У нас есть минут сорок, после ты должна будешь уйти. Не хочу, чтобы мой муж встречался с тобой.
- Я понимаю.
- О чем ты хотела со мной поговорить?
- О Габриэле. - Мун выдержала паузу, надеясь, что Мареска что-нибудь скажет, но она молчала. - Ты знаешь ее, ведь так?
- Знаю, - ее голос и без того немного грубый, приобрел металлический оттенок.
- Дерек. Ты тоже его должна знать.
- Да.
- Сколько времени ты пробыла с ними? Год? Два?
- Достаточно, чтобы не желать вернуться.
- Тебе тяжело об этом говорить?
- Смотря о чем. - Мареска встала из-за стола и обнажила свою полную грудь, сплошь покрытую оставшимися шрамами. - Если об этом, то да. - Она повернулась спиной, на которой рубцов было еще больше. - И об этом. - Мареска оделась и снова села за стол. - Я сказала мужу, что незадолго до встречи с ним попала в аварию.
- Он поверил?
- Думаю, что нет. Наверно, для себя он решил, что это то, о чем я не хочу рассказывать и то, о чем он не захочет слушать.
- Это сделала Габриэла?
- Не только. Она лишь учитель, который заставляет поверить в то, что тело это материал, который другие используют для претворения своих фантазий в жизнь.
- Дерек?
- Боже мой, конечно же, нет! Он искуситель, а не садист, - впервые за время разговора на лице Марески появилась улыбка. - Знаешь, он может свести с ума любого.
- Я слышала о нем.
- Это совсем не то.
- Ты была влюблена в него?
- Все, кто его знает, были когда-то влюблены в него, - Мареска задумчиво провела указательным пальцем по ободу чашки с чаем. - Скажи, почему ты интересуешься этим?