Часть 37. "Когда постранствуешь, воротишься домой..."
Глава 199
Как хорошо дома! Как у нас тут... хорошо! И все наши... такие хорошие!
Даже Фанг выбитыми зубами улыбается. Даже Христодул - зыркнул, но поклонился... с душой. Уж я-то теперь в поклонах понимаю! "Его согнутая в глубоком поклоне спина выражала искреннюю душевную привязанность" - так это надо иметь навык видеть! Так я его уже имею! В смысле: навык. Или он меня? Но всё равно - приятно. Смотреть и видеть, видеть и понимать. Понимать душу и её любовь ко мне. Он, конечно, сволочь. Но... хорошо-то как!
Спокуха, Ванюха, прибери расслабуху, пока житуха не дала по уху.
"Из дальних странствий возвратясь, Какой-то дворянин (а может быть, и князь), С приятелем своим пешком гуляя в поле, Расхвастался о том, где он бывал, И к былям небылиц без счету прилагал".
Не мой случай. Я тут не дворянин и точно не князь. И хвастать мне... А зачем хвастать? Чем мои "былицы" хуже "небылиц"?
--
Ванька! Живой! А эт что?
--
А это, Аким Янович, наши новые холопы. Прибарахлился я малость дорогой. Вот, три десятка семей подобрал.
--
Итить...! Погодь. А поганый откуда? Ты чего, и орду побил?!
--
Не. Повода не было. Для международного конфликта. Так только, одного полонянина прихватил. На вырост. Выращивать буду. Зовут - Алу, сын хана Боняка, ну, ты про него слышал. Правнук того самого Боняка, который Серый Волк, который с Тугар-ханом на Альте. (Никак не соберусь переодеть мальчишку. Он в своём половецком халате - как слива в шоколаде. А рядом с Чарджи... который "чёрный клобук" - как слива в чёрном шоколаде).
--
А это что за уродище, которое на людях козу доит?! Экий... крокодил в шерсти.
У волчонка наступил обеденный час. И им с козой глубоко плевать на всех окружающих хомосапиенсов. Слюноотделение у волков от присутствия высокопоставленных особ не изменятся.
--
Зовут Курт. Щенок князь-волка. Стая отдала. Пригласили в логово, посмотрели-оценили. Моя кандидатура оказалась соответствующей их критериям, и меня кооптирована на должность волко-выкармливателя. У них там с кормами... беда случилась. Кстати, а как у нас с кормами?
Мда... Праздник кончился. Прямо в парилке, где я задал этот вопрос. Пошла проза жизни. Даже жалко. Но...
С нашим приходом с кормом в Пердуновке сразу стало напряжно. Как-то у попаданцев эта тема: "где бы жратвы взять" - слабо рассмотрена. Разве что: "я незаметно расстегнула юбку и откинулась на спинку трона".
А вот мне за последний месяц... только что не свихнулся.
Тащить по зимней дороге обоз в двести голодных, нищих ртов... - Так купи! - Ага. Хлеба. В марте. Когда на "Святой Руси" большинство крестьянских хозяйств дотягивает на своём хлебе только до Нового Года. А потом лебеда с толчёной корой. А в этот год... Из-за набегов поганых, из-за походов Изи, из-за "принуждения к миру" Магога...
Низовой хлеб в верховья не пришёл. Полреки разорено, другая половина - объедена беженцами. Палая лошадь - деликатес для всех присутствующих: хоть бульончику похлебать. Клей из костей не варили? Очень вкусная вещь. С хвойным отваром.
Был момент, когда я собрался уже и серёжки покойной тайной княгини отдать. За мешок овса. Обошлось, покойника выгодно продали.
Ну что тут непонятного?! Берём свеже-умершего мужичка, бьём вопящую на хладном теле мужа-кормильца вдову по уху, чтобы не мешала...
Борзята говорил:
--
Топить надо утопленников.
Расширяем область действия максимы до утверждения:
--
Покойничков надо резать.
Тыкаем в покойника несколько раз ножиком. И перебрасываем через забор в крестьянский двор. Затем заходим с другой стороны, через ворота в селище, громко и нагло орём:
--
Я тут, вашумать, боярский сын! Вы тут, вашумать, тати и душегубы! Дружина моя, вашумать, товсь! Сща казнить будем резать злыдней-убивальников! ВАШУМАТЬ!
Не прекращая орать и материться, расталкивая очумевших селян, дёргая и лязгая разного рода колюще-режущими предметами, топаем в запримеченный двор, заглядываем за амбар и, глядя на только что собственноручно продырявленное тело умершего прошедшей ночью бедняги, задаём риторический вопрос:
--
Это что?
Теперь можно спокойно "покурить и оправиться", сесть на завалинку и подождать. Потому что Ивашко с Николаем в паре великолепно исполняют классику: злой-добрый следователь. Один - рычит, другой - уговаривает.
Аккомпанемент камерного оркестра имени Меня. Хотя мы не в камере, а пока ещё на воле.
Чарджи работает роялистом. В смысле: на рояле. Рояль из одной струны: в нужные моменты тетива его лука издаёт долгий скорбный звук, к которому он отрешённо прислушивается.
Ноготок скрипачом: скрипит. Точит свою секиру (ух, как противно!) и комментирует свои действия для Чимахая. "Железный дровосек", восприняв новые знания, тут же пытается их проверить. На ксилофоне. ФОнит у него всё, что на глаза попадается. Правда палочки у него... острозаточенные.
А возле меня стоит Сухан в роли звукооператора. С самонаводящейся рогатиной в руках: как кто из аборигенов открывает рот - туда направляется и наконечник копья. Типа:
Что характерно - звучание очередного солиста сразу подымается на пару октав: из басовито-требовательного в фальцетно-просительное. А то и вовсе... звук пропадает.
Такой... бродячий джаз-бэнд.
"Мы к вам заехали на час Привет! Бонжур! Хелло! А ну скорей кормите нас! Вам крупно повезло-о-о!".
Не-бременские музыканты. По-русски проще - банда.
Полчаса подготовки реквизита, два часа терпения сценического искусства и риторических навыков аборигенов... три мешка овса и старый тощий петух. Получить княжеского вирника в своё селение по доносу об обнаружении мёртвого тела на собственном дворе? - Или мы не русские люди, не договоримся?
***
Хотя причём здесь именно "русские"?
Просто для ощущения подобия в многообразии: вторая половина 19 века, викторианская Англия, всё чисто пуританское, законо-послушное и благо-намеренное. Английский классик:
"Как вы видите, я не молод и не очень силён. Но если какой-нибудь мерзавец подойдёт ко мне на улице и потребует кошелёк, то я буду кричать и бить его тростью. И поверьте: он надолго лишится возможности нападать на пожилых джентльменов. Но если мерзавец пригрозит подать на меня в суд, то я немедленно отдам всё требуемое. И буду благодарить Создателя, за то, что легко отделался".
Прямо по старинной еврейской мудрости: "Спасибо тебе, боже, что взял деньгами".
***
А из петуха мы сварили суп. Долго варили. Но Артёмия я накормил. Мужик... несколько плохо выздоравливает. Я уже говорил: всадников бьют по ногам.
Вот только "Повести о настоящем человеке" мне здесь не надо! Мересьев, ползущий по зимнему лесу с раздробленными ногами...
Артёмий, похоже, "настоящий". Тем более жалко мужика. Меня он... То тянется ко мне, то отшатывается. То - "убей меня, легче будет". То - "не тревожься, я тебя не выдам". А ещё ему очень любопытно, как это "княжна персиянская" в "боярского сына" превратилась. И почему он тогда на свадьбе так обманулся. И отчего люди мои, мужи добрые, тощего малолетку слушаются, и...
Короче: никак не может определиться. Эх, Артёмий, много чего ты в жизни повидал, но "эксперта по сложным системам" тебе не в жисть не опознать. Такое чудо-юдо тут на весь мир - одно, сравнивать не с чем. Кушай супчик пока горяченький.
Три мешка зерна на два ста человеческих глоток и три десятка лошадиных. Остальной скот кормить... Воруем. Как вспоминала Людмила Марковна Гурченко о своём военном детстве в Харькове:
--
Мы, дети, воровали. Из проходивших мимо воинских эшелонов. Сперва - немецких, потом - советских. Охрана и тех и других в нас стреляла. Кто не воровал - не выжил. Кто попался - не выжил. Мне тогда было лет семь.
Мы не дети - воруем не по-детски. Сено стогами. Часть стожков ещё осталась на покосах или снаружи селений. Крестьяне... некоторые сильно возражают. Были бы одни беженцы - побили. Но вид сабель действует... умиротворяще. Начинаются разговоры. Иногда платим.
Я селян понимаю: "С паршивой овцы хоть шерсти клок" - русская народная мудрость. А с паршивой, злой, голодной, оружной...? Оплачиваем украденное и, часто, уже съеденное. По своим ценам.
До резни дело ни разу не дошло, но у Николая несколько раз язык бывал на плече, а у Ивашки ссадины на костяшках пальцев не проходят.
Хорошо, что у меня все бритые-стриженные. Как велю бабам платки снять - аборигены крестятся и разбегаются. Такую толпу безбородых мужиков и лысых женщин однозначно воспринимают как какую-то чертовщину. Даже спрашивали:
--
Колдун, что ли, идёт - мертвяков с жальника поднял?
"В некроманты я пойду Пусть меня научат".
А что? - Хорошая профессия. Всегда нужная. На Руси столько народу померло. Не по своей воле, не по душевной готовности. Толковых, работящих... Их бы поднять...
Некромант - идеал каждого серьёзного доктора. Некромантия - святое дело. Самый известный из некромантов - Иисус Христос со своим бедным пованивающим Лазарем.
Видок у всех у нас... нездоровый. Как у покойников. Но правильнее наоборот: я людей на погост не пустил. Не некромант я, к сожалению. Я - витофил. "Сам не - ам, и другому - не дам". Здесь "не ам" следует понимать в трактовке от Рабиновича: "Не дождётесь!".
Если бы не я со своим недодавленным гумнонизмом - они бы все перемёрли. Или это не гумнонизм, а "жаба"? Вона сколько холопов поднабрал! Богачество! Про "жабу" как-то спокойнее думается. Как-то... правильнее?
Из моих открытий в этом исходе... Я здесь уже год, но есть куча вещей, которых я не видел. А и видел, да не уразумел. Включая повседневные и фундаментальные.
Есть понятие: "женский труд". Не в смысле "эксплуатация женского и детского труда", а в смысле технологических операций, которые исполняют исключительно женщины.
В "Святой Руси" гендерное разделение труда - дело святое. Иногда настолько "святое", что мужчинам, а особенно - чужим, его стараются не показывать. Как-то... неприлично. Бабам - показывать, мужикам - смотреть. Любопытствовать, интересоваться, нос совать... Как в женский туалет подглядывать - ничего нового не увидишь, но... непристойно.
Здесь, на походе, деваться бабам некуда. И я - увидел. Не в смысле туалета... Хотя они очень смущались... Но просто послать меня... Персонажа уровня Домны здесь нет. А после санобработки у них вообще... границы допустимого несколько поплыли.
***
Так вот, люди зерно не едят.
Мысль офигительно новая. Всего-то лет тысяч десять. А вот что из этого вытекает...
Человечество тысячелетиями превращало зерно в два полуфабриката для приготовления нормальной еды: крупу и муку. И изобрело для этого аж три приспособления. За десять тысяч лет! Зернотёрка, ступа, мельница.
Зернотёрку можно и в 21 веке увидеть, в Африке, например. Тамошние хомосапиенки находят большой камень твёрдой породы с выемкой на верхней поверхности, насыпают в выемку зерно и катают по этой выемке другой камень, цилиндрической или шаровидной формы.
Если второй камень маленький, можно ухватить в руку, он работает курантом - растирает зёрнышки по стенкам углубления нижнего камня, либо пестиком - зёрна разбивают.
От куранта произошёл верхний жёрнов, что породило все мукомольные мельницы. От пестика...
Спокойно! Это не тот пестик, который с тычинками!
"Там ступа с бабою-ягой Идёт-бредёт сама собой".
Зачем бабе-яге ступа? - Нет, я понимаю: для ночных полётов. А в мирное время?
А в мирное - она там толчёт.
Обращаю внимание: не "воду в ступе", а зерно. И получает крупу разных сортов. Из которой варит кашу. "Щи да каша - пища наша" - настоятельно рекомендованная древнерусская диета. Помогает и в 21 в.
Ступа и пест в "Святой Руси" - чисто женские инструменты. Поэтому бабец-ягец в русских сказках такой мерзкий: мужик, а ведёт себя как баба - пестом машет. Извращенец.
Всем известно, что идеал русской женщины по Некрасову такая... угрюмая жадюга:
"Она улыбается редко, Ей некогда лясы точить, У ней не решится соседка Ухвата, горшка попросить".
А когда ей "лясы точить"? Каждый день нормальной семье из десятка едоков нужно натолочь крупы.
Ставим эту дуру, я имею в виду: колоду дубовую, вертикально посреди поварни, насыпаем горсточку зерна, и... колотим. Пестом. Дубина в полпуда весом. Руки поднять - опустить. Толчём.
Можно дубину не на вытянутые руки вскидывать. Тогда надо сильнее бить самой. Или дубину выбрать потяжелее, пудовую.
Можно бить с подкручиванием в нижнем положении: нижний конец песта работает при этом как тот курант - растирает разбитое зерно. Хорошо, если нижняя часть ступы не деревянная, а каменная или железная чашка, хорошо, если подошва и самого песта обита железом.
Не зря в классификации древнерусского оружия есть отдельный вид: "боевой пест".
При таком ежедневном финтесе в доме вырастают... воительницы-предводительницы. C несколько "мебельными" формами:
"Идет эта баба к обедни Пред всею семьей впереди: Сидит, как на стуле, двухлетний Ребенок у ней на груди".
Помечтали? Про грудь табуреткой? А теперь выскребаем горсточку того, что мы там на... намололи? Намолотили? - Натолкли! Высыпаем в миску. Засыпаем в ступу новую горстку зерна и мечтаем дальше.
Спина как, не отваливается? Руки ещё поднимаются? Переходим к следующей процедуре: толчёное... вот это самое - высыпаем в сито. И осторожными круговыми движениями, как золотоискатель промывает породу...
Называют "обрушение зерна". Отсюда "крупорушка".
"Обрушенное зерно" либо используется целиком (гречка, пшено, рис, перловка из ячменя, овсянка), либо расплющивается (овсяные, кукурузные хлопья), либо дробится до получения крупы определённых размеров (из пшеницы - манная и пшеничная крупы, из ячменя - ячневая крупа, из кукурузы - кукурузная крупа).
В "Святой Руси" нет кукурузы. А всё остальное зависит от хозяйки. Как ударила, как подкрутила, как просеяла. И, конечно, а что вообще выросло.
***
"Обрушение" в "Святой Руси" - сугубо женский интимный процесс. Вот только здесь, в походе, когда мои холопки прямо в санях начали толочь овёс, я это увидел. Так-то мне... я же с другой стороны прилавка! Люблю овсянку. А как это делается... Все эти танцы с шестом... Виноват - с пестом.
Нужна национальная программа: "Избавим баб от дур!". В смысле: в руках. Они, конечно, будут уже не настолько... конеостанавливающими. И пожарогулящими. Но - потерпят. Потому что двадцатитрёхлетняя, начавшая стареть (как здесь считают), туземная красавица с полупудовым "ослопом" в руках... как-то неправильно.
***
Как "избавлять" - известно. По учебнику.
Ещё со времён киммерийцев и скифов в здешних поселениях находят каменные жернова. И нижний, неподвижный - "лежняк", и верхний - "бегун". Этими каменюками зерно перетирают в муку. Из которой пекут хлеб.
Отношение к хлебу, к хлебопёкам во всём мире - особенное.
На Руси, вплоть до 20 века, почти всё сельское население, то есть почти всё вообще население империи, пекло хлеб дома. Рецидив случился во время Великой Отечественной, когда на оккупированных территориях и в партизанских краях централизованная выпечка хлеба прекратилась. Народ немедленно вспомнил свой исторический опыт. "Вспомнивших" ценили и в бой не посылали.
"Ценили" - всегда. В Древнем Риме, например, раба, умевшего печь хлеб, продавали за 100 тысяч сестерций, в то время как за гладиатора платили 10-12 тысяч.
"Ломать - не строить, душа - не болит". В смысле: не болит за гладиатора.
Марк Вергилий Эврисак, сын греческих иммигрантов, потомственных мельников и пекарей, в конце I в. до н.э. поставил себе в Риме у Эсквилинских ворот огромный памятник, настоящую трёхъярусную башню. На барельефах изображено приготовление хлеба на разных стадиях: ослы работают на двух мельницах, работники у стола просеивают муку, хозяин берет пробу. Машину для вымешивания теста вращает осел; погонщик следит - хорошо ли тесто вымешано. На двух больших столах тесто раскатывают и формуют; у каждого занято по четыре работника. К одному столу подошёл хозяин и даёт указания пекарям; все обернулись к нему и внимательно слушают. Около хлебной печи стоит рабочий и сажает хлебы. И, наконец, в высоких доверху наполненных плетёнках несут хлеб к весам; его взвешивают и принимают эдилы.
Просто для справки: до Генри Форда и его конвейера - две тысячи лет.
До этого римляне выпекали хлеб дома, а Эврисак запустил выпечку хлеба на продажу в товарных объёмах. Это оказалось настолько значительным событием для Рима, что Плиний-старший уделил Эврисаку несколько страниц в своих трудах.
У Эврисака мельничные жернова вращали рабы, ослы или лошади. Русская баба - не Эврисак. Она... по стародавней частушке:
"Я и лошадь, я и бык, Я и баба, и мужик".
Сорокалетняя, полуслепая от темноты в доме и сажи в воздухе, бабушка с сорванной спиной и суставами пальцев, разбитыми артритом от стирки в холодной воде и непрерывной сырости - главная помощница: перебирает зерно, отделяя чёрные "угольки" спорыньи.
А хозяйка работаем мельником... На ручной мельнице!
В скандинавских сагах эта работа считалась особо тяжёлой и на неё ставили рабов. У русской крестьянки... вполне по "Вокзалу для двоих" - "сама, сама...".
Факеншит! Ну нельзя же так над людьми издеваться! Даже если они - наши предки! Есть же водяные мельницы! Их же в России тысячи! - Точно. Тысячи. Но - потом.
Водяные мельницы описаны ещё Ветрувием во 2 в. от РХ. В 6 в. основатель ордена Бенедиктинцев святой преподобный Бенедикт Нурсийский предписывал каждому монастырю обзавестись водяной мельницей. В Англии при Вильгельме Завоевателе по "Книге страшного суда" 6000 водяных мельниц на миллион с четвертью населения.
Ещё бывают ветряные мельницы. Их тут тоже нет.
Пресловутые семиты-шумеры ещё в 18 в. до РХ заставили царя Хаммурапи законодательно регулировать этот вид бизнеса. Понятно: инородцы-иноверцы-мутанты. Но 9 в. персы, постоянные торговые партнёры "Святой Руси", ставят ветряки с вертикальной осью. Что, этого никто не видел?!
Первая ветряная мельница с горизонтальной осью заработает во Фландрии через 20 лет - с 1180 года. А распространение по Европе получит только с 14 в.
Первые экземпляры водяных - вот в этом, в 12 в., начинают работать в западных княжествах. Построенные, похоже, пленными поляками и мадьярами.
Потом придёт "Погибель земли Русской", и на пару столетий навык будет утрачен. Как погибли целиком и некоторые другие отрасли экономики.
Будет восстановление: с 16 века описи поместий указывают огромное количество водяных мельниц в Центральной и Северной Руси. Даже маленькие речки обзаведутся каскадами плотин не хуже "Волжской лестницы". Но - потом.
Пока - мельницы только ручные.
***
Жернова одной такой меленки тащат мои беженцы. Два каменных "бублика" вишнёвого цвета.
Я углядел, сунулся посмотреть - баба в крик. Грудью закрывает, орёт "не дам!". Будто они бриллиантовые. Уговоров не слушает. Позвал Ивашку...
Мда. Удар по туземному уху у русских гридней доведён до автоматизма - баллистическая траектория соблюдается полностью вне зависимости от гендерной принадлежности летающего объекта.
***
Вишнёвый цвет камушков от примеси железа. Но вот структура... Обычно на жернова идут камни плотных пород: базальты, граниты. Такие материалы тяжело обрабатывать, нужны мастера с навыком и инструментом.
На "Святой Руси" чётко различают две специальности: каменщики и камнесеки. Первые - камни складывают. В стены церквей и крепостей, в мостовые, как замощён плитами княжий двор в Боголюбово. На строительство идёт мягкий камень - варианты известняков.
"Москва белокаменная" - потому что в Залесье использование белого камня стало фирменным стилем вот с этого, с 12 в. В 19 в. Герцен будет описывать конфликт между его отцом и Московским Патриархатом: церковники ломали камень в поместье, попортили поля, но платить отказались.
Кроме нужд строительно-отделочных, камнесеки высекают камни и для других целей. Жернова домашних меленок - едва ли не самое главное. Гранитным валунам придавать нужную форму без инструмента с алмазной абразивной кромкой...
А вот здесь, передо мной - плотно сцементированные остроугольные песчинки. Такие образовываются при мощном взрыве.
Вот только не надо сразу поминать пришельцев с Альдебарана! Хотя "ноги растут" из космоса: такие породы характерны для больших метеоритных кратеров - астроблем, называются зювиты.
В Ильинецком районе Винницкой области, на речке Сибок, притоке реки Соб, впадающей в Южный Буг, известен древний карьер по добыче камня для изготовления жерновов к ротационным мельницам. Крупномасштабную разработку Ильнецкого карьера начали ещё в III в. нашей эры. Сам кратер образовался 430 млн. лет назад в результате падения крупного метеорита. Физические свойства зювита, лёгкость в обработке и то, что при помоле зерна он не "засаливается", делали его наиболее удобным материалом для производства жерновов.
Сейчас, в 12 в., эти места - территория Поросья. Вот оттуда "вишнёвые камушки" и попали на Черниговщину. А теперь, с моей помощью, и на Смоленщину попадут.
И это ещё не самая "дальняя дорога". Жернова ценятся дорого, и уже в 21 в. такой камушек найдут в степях Призайсанья, на берегу озера Аркаул. В армии Батыя было много выходцев с Алтая - кто-то и притащил в родное становище свою добычу: мельничные жернова для любимой женушки.
Ручная мельница - женская принадлежность. Как часть нашего национального менталитета "баба с меленкой" останется надолго.
Есть на Волге городок Мышкин. В нём - восстановленная мукомольня. Там, помимо основной, промышленной мельницы с паровым приводом, есть и маленькие ручные мельницы. Маленькие, с метрового, примерно, диаметра жерновами. Во второй половине 19 в. дамы из местного "высшего общества" любили вечерком собраться на мукомольне и, обсуждая последние новости, покрутить ручки этих жерновов. Сам пробовал - идёт легко, вполне по силам ручкам кисейной барышни. Правда - пустая. А с зерном... Ну, наверное на Волге барышни были не "сильно кисейные".
В помоле зерна есть какая-то странность. Не только русская, но и всего человечества.
Все стадии процесса производства хлеба многообразно отражены в фольклорах разных народов. "Что посеешь, то и пожнёшь", "с хлебом стол - престол"... Великое множество сказок, песен, поговорок... По каждой операции от сева до каравая на столе.
Кроме - помола.
В русском языке странное созвучие между неприятным ощущением - "мУка" и продуктом - "мукА".
Необходимое, полезное крестьянское дело и: "Мели Емеля - твоя неделя", "Пустая мельница и без ветру мелет"... В 66 книгах Ветхого Завета мельничный жёрнов вспоминается 4 раза: как имущество, как оружие... И не разу по своему прямому назначению.
Какое-то странное негативное молчание. Стыдливое? Испуганное? Разрушение зерна - святотатство? Чертовщина? Мельников и мельницы часто связывают с нечистой силой - хоть Гоголя вспоминай.
"Джон - Ячменное Зерно":
"Не пощадив его костей, Швырнули их в костер. А сердце мельник меж камней Безжалостно растер".
Прямо какой-то... Хичкок.
Другая чертовщина - мельница "сампо" в Калевале. Когда она мелет - из неё чудеса валятся. Тоже ручная, женская. Отделка - соответствующая. Цена ей - родная дочь владетельницы:
"Дочь тому я отдала бы, поручила бы родную, кто мне выковал бы сампо сделал крышку из конца пера лебедки, молока коровы ялой, из крупиночки ячменной, из шерстиночки ягнячьей".
Сделать крышку "из крупиночки ячменной"... не, не потяну. А вот как бы поставить водяную мельницу в нашей местности, где перепад воды между меженем и половодьем 6-10 метров? В равнинной местности, где всякая плотина затопит сенокосы на большой площади... Заморочка уровня "молока коровы ялой". Надо думать.
***
Глава 200
Думать по прибытию стало некогда - надо было общаться.
***
"Когда знаешь - "как", умеешь, но не можешь сам - ты тренер.
Когда знаешь - "как", не умеешь, но можешь научить - ты профессор.
Когда не знаешь - "как", не умеешь, не можешь научить, но можешь наказать когда эти суки сделают не так - ты президент".
Жванецкий, как обычно, прав. Но, как сказал программер Кардиган о законах Мерфи:
--
Мерфи был большим оптимистом!
Так вот, Жванецкий - тоже очень большой оптимист.
Ребята! "Думатели" и "делатели" - не ходите в попандопулы! Потому что вам просто не дадут времени, чтобы хоть что-то думать и делать! Не исторического времени - вашего личного!
Вы будете слушать. Вы всё время будете слушать. Всё ваше время будет уходить, на то, чтобы слушать. Причём 90% времени - слушать белибердень. Всевозможные "эта... ну" и их аналоги.
Но вы должны непрерывно слушать и проявлять. Проявлять внимание, заинтересованность, сочувствие и одобрение. Вы не можете просто выключиться, вы не можете автоматически кивать. Потому что такое отстранение ловится, и от этого обижаются. "Затаив смертельную обиду", "с камнем за пазухой"... Оно вам надо?
И постоянно держите заинтересованно-доброжелательно-покровительственно-умное выражение на лице. Подстраивая дозы этой смеси под конкретного собеседника.
Причём чистого общения "фейс-ту-фейс" практически не бывает. Даже диалог идёт "на публику", постоянно кто-то рядом. И если ты выглядишь очень доброжелательным при разговоре с одним, то и другой хочет такого же. Он этого не скажет. Даже самому себе. Он этого не понимает. Но чувствует всей шириной своей русской души.
Имущественная зависть - мелочь по сравнению с завистью душевной.
***
"Народная любовь"... в ней можно захлебнуться насмерть.
Хорошо, что я не пью. В смысле: не сильно. Но можно умереть от заворота кишок. И дело не только в том, что Домна вкусно готовит. Пироги медовые... после месяца полуголодного марша... а остановиться... и сам не могу, и её обидеть...
К "всенародной любви" добавляется такая же "всенародная ревность".
Они постоянно хотят меня порвать на тысячу маленьких "зверят лютеньких"! Как те бандерлоги - старого Балу. Кусочек для себя лично. Кусочек не тела - души, внимания, заботы.
И тела, кстати, тоже. Трифена... Хорошо хоть - не все.
Филька целый час, с выражениями, с театральной мимикой и попытками демонстрации наглядных пособий, судорожно подбирая слова и размахивая руками, рассказывает о том, как у него два дня телилась корова. Не столько о корове, сколько о своих переживаниях. О груднице своей бабы, крапивницы старшего сына, лихоманке старшей дочки, соплях младших...
--
а тута она телится... а послать-то некого... а тута надо сено с покоса везть... а она-то му да му... и никак стал быть не лезет... а крыша-то на хлеву-то... слышь-ка... того! провалилась! в аккурат над ею! вот те хрест святой! прям в аккурат!... а я тут... а ети все... вот же ж беда нежданно-негаданно... только милостью! только божьей!... кабы не божий промысел! кабы не Христос-бог сам... с серафимами и херувимами!... придавило бы телку нахрен - вот как бог свят!
Я киваю, делаю заинтересованное лицо, ахаю и охаю, синфазно к выражаемым эмоциям. Вот только не крещусь через слово. Нет у меня такого навыка, попаданец я атеистический. Хотя по канону прав: "Не поминай имя господа всуе".
Филька улавливает мою нетипичную сдержанность в части "крёстного знамения", начинает волноваться и, наконец-то, выдаёт суть:
--
А я, стал быть, и прошу: дай, грю, пустое подворье. А то у меня крыша в хлеву похилилась. Мало, грю, корову не задавила. А он, слышь-ка, ну, грит, пшёл нахрен, надоел. Да где ж такое видано! чтобы хлоп уродский однорукий такое вольному смерду говорил! дык за таки слова - и юшку пустить! рыло нахрен на сторону своротить...! А я, слышь-ка, я - сдержался! Вот те хрест! Я ж того, вежество-то, ну, знаю. Господу, стал быть, помолился, ярость-то свою поутишил. Не, слышь-ка, думаю себе: не дело бояричево майно портить. Вот боярич придёт - тогда, стал быть... вот.
"Хлоп уродский однорукий", очевидно, Потаня. Уезжая, я оставил двух старост: в Старой Пердуновке - Фильку, в Новой - Потаню.
У Потани людей много больше. Фильке - завидно. А тут ещё и крыша провалилась.
Филька - хитрец деревенский. Хоть издалека, но до дела договорился. А Потаня молчит. И берёт чашу с бражкой правой рукой. А по его, мельком брошенному в мою сторону взгляду, я понимаю невысказанный вопрос:
--
А ты, боярич, заметил, что у меня правая рука уже держит? А коли заметил, так чего не порадовался за меня? Или я тебе не интересен? Радость моя, труды мои ежедневные, боли-мучения... тебе как?
Восхищаюсь, удивляюсь, сочувствую:
--
А выше поднять? А повернуть?.. Да, пока так будет больно, не всё сразу... А я ж тебе говорил - должно получиться... Да чего меня благодарить - Пресвятую Богородицу благодари. Это она заступница.
Разбираю спор между Филькой и Потаней. Решение простое: Фильке дать новое подворье. Старую Пердуновку в качестве административной единицы упразднить, всё напрямую подчинить Потане. Филька радуется: "его взяла", корова в целом хлеву стоять будет. Потом понимает, что теперь Потаня его так нагрузит... Но хода назад уже нет.
Так - час за часом. "Говоруны"... тяжело. А "молчуны"?
--
Домна, как живёшь-поживаешь? Подобру ли, поздорову ли?
--
Спаси тя бог, боярич, помаленьку.
Не будет Домна за общим столом о своих заботах говорить.
Уже глубокой ночью, когда народ как-то расползся, поймал Домну в поварне.
На общий вопрос:
--
Как живёшь?
получаю в ответ слёзы.
Тихие такие. Без крика, без воплей. Просто потекли. Господи! Да что ж случилось?!
--
Мой-то... к другой ушёл... молодую себе нашёл!
И - бух на колени. Мне в ноги.
--
Ваня! Миленький! Помоги! Не могу без него, изменщика проклятого!
Мда...
"И смысл четвёртой скрыт от меня: путь мужчины к сердцу женщины". Дополню царя Соломона: "... и обратно".
Коллеги и коллегши, попандопулы всех времён и народов! Кто-нибудь умеет решать такие задачи? Быстро, эффективно, технологично... Ударом цвайхандера в голову? - Да я согласен! В какую?! В мою лысую?!
Видеть Домну в таком состоянии... Меня это зрелище вгоняет в тоску. А тоскующий попаданец...
Кто-нибудь прикидывал последствия деятельности попадуна-мизантропа?
"Уныние - смертный грех". Таки - "да".
Только безудержный, щенячий оптимизм! Непрерывно делай вид, что тебе радостно. "Ура!", "Всем будет хорошо!", "У нас всё получится!"... Иначе это болото - человечество - вообще... только сероводород выделяет.
Более примитивный факт: другую повариху такого класса я просто не найду. За время трёх (уже трёх!) своих путешествий по "Святой Руси" я вполне понял: дерьмо. Большая часть того, что подают на стол в дороге... Ребята, я не привередлив, я могу сожрать даже жареные гвозди. Но и отличить хорошее от плохого...
А сейчас она опечалена. И как эта печаль даст отдачу по желудкам моих людей... Какие проявятся язвы желудков, панкреатиты, диабеты, просто - аппендициты. Всё это здесь - смертельно.
Ванька-прогрессор... Какой может быть прогресс, если у обученных, организованных тобой людей - поджелудочная железа сама себя переваривает?!
--
Иване, а может ты на меня заклятие наложишь? Как на свою девку, на Трифену?
--
?!!! Домнушка, это же для отвращения мужчин, а не для приворота!
--
И вот! И пусть ни один! И чтоб он знал! Что я через него... что насовсем...
И снова плачет. "Торжествующий хакасец", "сводный гренадерский"... всхлипывает и заливается слезами.
Я на восемь с половиной веков старше этой женщины. Умнее, образованнее, продвинутее... И столь же беспомощен. Я - боярский сын, они - мои холопы. Могу приказать. Они будут жить под одной крышей, спать в одной постели. Могу указать необходимое минимальное количество соитий в неделю и их продолжительность, придумать технологию контроля исполнения и установить наказания за нарушения...
Попаданцы иногда описывают свои любовные приключения и переживания, возникающие при этом проблемы и способы их решения. Для них, для попадунов. И почти никто не пишет о любовных переживаниях своих людей. О необходимости находить выход вот из таких коллизий. Иначе они разорвут твою команду. И тогда... "полярный лис" всему прогрессу.
Жванецкий хорошо сказал про президента: "Наказать когда эти суки...". Но вот: повариха взгрустнула и не доглядела, ложкомойка - закрутилась и не домыла... И как ты будешь наказывать поносящего? Ему же даже "ума в задницу" не вложишь! Всё выливается.
В дополнение - чёткое ощущение собственного аутизма. Я не понимаю полностью этих людей. Нужно с младенчества "впитать с молоком матери" их ценности, их тезаурусы... Какие сказки она слышала в детстве, какие песни пела ей мать? Какое детское воспоминание, образ, персонаж нужно напомнить, чтобы успокоить, чтобы "оптимизировать" - внушить оптимизм. Золушку? С доброй феей, хрустальными башмачками, а главное - с грядущим неизбежным принцем? - Здесь этой сказки ещё нет.
--
Ладно, Домнушка, не плачь. А может ты себе другого найдёшь? Получше? А?
А что ещё посоветовать?
--
Да не... да как же... Ваня! Ты только не казни его! Ты, когда нас женил, ты говорил... Ваня! Не надо! Пусть живёт. Гад ползучий... Я ж к нему... а он... к этой мокрохвостке... Чего ж мне делать-то, Ваня? Народ-то истинно говорит: насильно мил не будешь. Мила...
--
Чего делать, чего делать... Взрослая женщина, умница, мастерица, красавица! А лепечешь как девка нецелованная! Быть счастливой! Не взирая ни на что, не обращая внимание на, и имея... ввиду всех! Домна, ты сама как есть - золото. На кой тебе эта лепёшка навозная вдоль бока? Да я тебя столько хочешь мужиков на выбор притащу! Из стольного города, из Смоленска. Копаться в них будешь - как курица в сору! Ножкой отбрасывать.
Ну вот, когда расквохтался, когда курицу изобразил - она хоть улыбнулась. Плакать перестала. Успокоилась, на меня платком махнула.
--
Иди уж, поздно уже.
Собратья попандопулы! Кому из вас приходилось работать шутом? Не перед королями-императорами, а перед собственной холопкой? Скоморошничать и фиглярничать, чтобы ваша рабыня не плакала? Или это я один такой придурок, которому женщину просто жалко?
А насчёт мужиков - правда: надо будет бобылей в Смоленске набрать - демографическая ситуация у меня в вотчине... не выправляется. Беженцы её ещё усугубили: баб да девок у них больше.
Попадизм - это биквадратный маразм. Потому что, кроме технологии с экономикой, непрерывно по голове стучат психология с политикой.
А маразм - потому что всё не так! Неправильно, по средневековому всё! А мне - разбираться, мозги корячить. Вместо "изобрести паровоз" - изобретаю аутотренинг для брошенной молодым мужем женщины. И вот за этим надо было вляпываться в 12 век? - А в какой?
Кстати, они же венчанные! Просто привести мужиков - "на, выбирай" - не получится. А развод... снова попа, денег платить...
Цыкнуть на этого Хохряковича? Типа: "стерпится - слюбится"? Или там: "жена - не рукавица, с белой ручки не смахнёшь и за пояс не заткнёшь"? Может, его просто побить? - Она плакать будет...
Таких заморочек, как у Фильки и Домны - через одного. Хорошо хоть Трифена... Соскучился я. По дому.