Град неистово хлестал по ногам, ветер вырвал из рук ненадежную нейлоновую защиту; видавший виды плащ, накинутый на полуголое тело, уже промок насквозь.
Но последнее сейчас заботило его меньше всего; судорожно сжав рукоять строптивого зонта, он устремил взгляд в космато-серое месиво туч, то и дело озарявшееся голубоватыми вспышками, вслед за которыми небо вновь неистово сотрясалось от очередного громового раската... Вот опять яркой ломаной нитью сверкнула молния, казалось, ударив в землю где-то на краю поселка, - и тут поверху прокатился такой ужасающий грохот, что человек невольно присел и с восторгом присвистнул. Не успело стихнуть далеко позади гулкое эхо, а с небес уже низвергались новые молнии...
Мельком он взглянул на двор: по булыжникам колотили градины - отскакивали, перекатывались взад-вперед, скапливались белыми наслоениями между камнями. С крыши по желобу неслась мощная струя, разбиваясь внизу на тысячи брызг, которые тут же мешались с градом.
Нервно натянутая ткань зонта обреченно содрогалась под дробной россыпью ударов. Наблюдатель вновь впился глазами в жуткое темно-серое небо.
Вот оно, неистовство стихий! Вот оно, возвращение к первозданному хаосу!.. Когда стоишь перед лицом беснующийся бури, в полной мере понимаешь, как ничтожен человек, как мелочны все его стремления, помыслы и чаяния. Они - не более чем пыль, вколачиваемая в землю водяною дробью под яростный рев неба. Неукротимая мощь природы - вот то истинное, что существует изначально, с самого зарождения мира. Это таинственная и могущественная сила, которая была до человека, она же будет и после него, она будет всегда...
...Гроза удалялась. Молнии вспыхивали все реже, гром стихал. Ветер отгонял бурю на восток, к реке и дальнему бору. Град сошел на нет, лишь на земле белели рыхлые скопления холодных катышей, щедро орошаемые дождем. "Словно кучки выбеленных черепов, - подумалось ему. - Все, что останется от человечества..."
Небо на западе прояснилось, и сквозь пепельную кромку туч прорвался ярко-огненный свет: прощальное зарево уже скатившегося за небосклон солнца. Исподние космы туч тускло зазолотились. Шествие хаоса завершилось, вновь зарождался порядок. Мир воскресал, обновленный и свежий.
Кинув последний взгляд на светлеющее небо, он сошел с кучи сваленных в беспорядке чурок, не успевших еще попасть под топор, чтобы пополнить поленницу у сарая... А теперь - назад в дом, надо продолжить прерванное дело. Гроза отвлекла его на целых полчаса - но ему всегда нравилось наблюдать буйство природы... Зато теперь он твердо представлял себе, что ему следует делать.
Тяжело скрипнула дверь сеней, и хлесткий гомон водяных струй сразу же притупился, оставшись по ту сторону порога; дождь обиделся, что его не пустили внутрь, с глухой досадой заколотил по крыльцу...
Мокрый плащ занял место на вешалке, зонт, облегченно встряхнувшись, устроился в углу.
Хозяин скинул калоши и вошел в дом. У порога уже вертелась Тоська - сейчас же замурлыкала, стала тереться о ноги.
- Ну что, милая, соскучилась? - он легонько почесал любимицу за ушами. - Как там? - кивок в сторону кухни. - Все нормально?
Кошка жмурилась и урчала. Он на миг замер, прислушался: из кухни не доносилось ни звука. - Вот и славно, - пальцы вновь потеребили кошачью шерсть. - Пора за работу приниматься. Папа кое-что новенькое придумал.
Он прошел в комнату, огляделся. Взгляд задержался на телевизоре. А что если... Нет, не стоит, телевизор еще пригодится.
Перевел глаза на письменный стол: там стояла старенькая лампа под выцветшим розоватым абажуром. Взял ее, бегло осмотрел, повертел в руках шнур: коротковат немного - ну да ладно, сойдет. Уж лучше лампой пожертвовать, чем телевизором.
- Ну, что скажешь? - подмигнул он Тоське. - Будем опыты ставить? Влияние электрических разрядов на человеческое мировоззрение...
Кошка лениво улеглась в проходе, довольно равнодушно поглядывая на хозяина: мол, опять ты, Степаныч, ерундой занимаешься, сколько можно уже...
Но Степаныч прямо-таки горел воодушевлением - даже сам замурлыкал вполголоса от избытка чувств. В два счета оборвал шнур, зубами оголил концы. Девственной чистотой блеснули медные жилки - именно им, этим тоненьким усикам суждено в самом скором времени породить электрические молнии, пусть и не столь величественные и грозные, как их небесные предшественницы, но все же достаточно устрашающие для слабого и убогого человеческого существа...
Полюбовавшись на приготовленный инструмент, преисполненный вдохновения экспериментатор перешагнул через растянувшуюся на половицах кошку и с предвкушающей улыбкой направился на кухню.
- Сю-юрпри-и-из! - весело пропел он, отодвигая занавеску в проходе. Взгляд едва успел скользнуть по кухне, по пустому стулу, по обрывкам веревки... В следующий миг все заслонил большой черный круг - и сознание взорвалось вспышкой боли, перед глазами в бешеной пляске закружились обрывки радуги, и последними, гаснущими осколками разума он осознал, что летит головой вниз в бездонную пустоту... Прощай, Тоська!
* * *
Из милицейского протокола:
...Таким образом, за время отсутствия гр. Соснова, потерпевшей удалось освободиться от связывающих ее веревок. Услышав, что преступник вернулся в дом, потерпевшая взяла с плиты сковороду и заняла позицию сбоку от дверного проема кухни. Когда гр. Соснов попытался зайти, она нанесла ему удар по голове вышеупомянутой сковородой. В результате удара преступник потерял сознание, чем и воспользовалась потерпевшая, чтобы добраться до соседей, которые немедленно позвонили в отделение милиции. Прибывшая оперативная группа застала гр. Соснова все в том же бессознательном состоянии...