Аннотация: Попытка вернуться в прошлое и "исправить" жизнь
I
Из командировки я возвратился далеко за полночь. Народ рассасывался быстро, лишь двое или трое решили переждать ночь в зале ожидания автостанции. Я вышел на главную улицу. Машины шли по центру шоссе, словно опасаясь теней от деревьев. Проторчав немного пугалом у проезжей части, махнув рукой на удачный случай, и, подтянув ремень спортивной сумки, взял сходу в карьер. Но, ненадолго.
- Ой, подождите меня! Да остановитесь же!
Не сразу дошло, что это адресовано мне. Я оглянулся. В метрах пяти от меня шла, точнее за мной бежала девушка. Я узнал одну из пассажирок своего маршрута. Они сидела где-то в конце салона автобуса и проходила мимо меня, когда водитель делал остановку на полпути у придорожного кафе.
Она приблизилась, и тот час же протянула мне такую же сумку, что у меня.
- Уже устала. Поможете донести?
Я поднял ношу, которая почти ничего не весила.
- Вам далеко?
- В шестой микрорайон.
- Я в седьмом. Значит, по пути. Меня зовут Вадимом.
- Марина.
Девушка улыбнулась, и это мне могло бы понравиться, если бы мечтал о случайном романе. Но неудача с Верой отбила всю охоту до романтики.
Мы тронулись в неблизкий путь.
Через несколько шагов Марина сказала:
- Я знаю вас.
- Вот как...
- Живу в тридцать втором доме по Суворова. А вы напротив.
- Да, мой по нечётной стороне, - подтвердил я.
Улица в честь прославленного полководца разделяла два микрорайона.
- А я видела вас в окне.
- Не знал, что являюсь предметом наблюдения девушки, живущей в другой части города, - проявил я максимум иронии.
- А мы редко понимаем, что на нас смотрят и нас запоминают, - серьёзно ответила Марина. Она была явно не глупа. - Все зависит от умения смотреть. Вы не представляете, что о многих могу рассказывать целые истории. И они складываются как бы сами собой.
- Опасный вы человек, соседка. Наверное, работаете в спецслужбах. Там нужны такие качества. Хотя, нет, это важно людям пишущим, поэтам, писателям, журналистам. Вы не из них?
- Нет, что вы, неужели выгляжу старой? Я учусь, на третьем курсе института.
- Да уж...
Несмотря на разницу в пять-семь лет, мы разговаривали как ровесники обо всем подряд и не замечали дороги до тех пор, пока Марина не оступилась.
Это произошло на ровном месте напротив какого-то офиса. Между зданием и газоном стояло несколько скамеек. Марина присела.
- Посмотрите, - предложила она, - похоже на вывих?
Я осмотрел щиколотку её правой ноги, на ощупь ничего страшного, но опухоль мгновенно появилась.
- Да, в отряде потери, - пошутил я. - Придётся нести вас.
- Во мне 45 килограммов... А давайте здесь посидим до утра, - предложила девушка.
- Я думаю, не разрешат...
И как в воду смотрел. Двери офиса открылись, показался охранник.
- Уходите, молодые люди, эта лавочка не для поцелуев, - сказал он заученным отстранённым голосом, не очень веря в что, парочка шалопаев поймёт его снисходительность. И рука его покоилась на дубинке у пояса.
- Лучше вызовите нам , - сказал я, но, увидев машину, бросился сигналить рукой.
К моему удивлению авто сбавило ход и остановилось напротив меня. Это было черное Рено с шашечками на гребешке. Стекла были слегка затемнены и скрывали и водителя, и салон. Я склонился к окну таксиста:
- Подбросишь, брат?
- Садитесь, - ответил тот.
Я вернулся за Мариной, взял её на руки и понёс к машине, у которой задняя дверца была уже открыта.
Усадив девушку, вернулся за сумками и уложил их уже в открытый водителем багажник.
К Марине подсел со стороны полосы движения.
И подумал: "Слава Богу, скоро будем дома!"
- Вас куда?
- Домой, в прошлое! - шутливо сказал я и назвал адрес.
- Насколько в прошлое? - таксист словно принял правила моей игры. Но голова его оставалась неподвижной.
- Эх, года бы на два, - ответ был без размышлений, потому что не предполагал иного, кроме горькой шутки над своей судьбой.
Я был счастлив до 2010 года. В моей квартире на Суворова номер 31 был рай. Вера ждала меня так, как не ждёт никто другой. Она по минутам шагала к нашей встрече, не отпуская мой образ от себя ни на мгновение. По крайней мере, так она говорила, лаская меня в постели.
Я видел себя могущественным султаном в окружении любящих наложниц клонированных под Веронику. Так происходило благодаря её уникальной способности быть везде вокруг меня. Слева, справа, на мне и подо мной с весёлым взглядом своих огромных синих глаз. Неестественно больших синих глаз.
Тогда трудно было представить, что наши тела могут надолго находиться в отдалении друг от друга. Они всегда стремились к точке соприкосновения во времени и пространстве. Если ощущать неутихающий оргазм от соития, то он был вечным и неистребимым. Мы жили на автомате, как-то запрограммированно занимались повседневными делами. Мы жили только ради продления нашей любви.
Какая же катастрофа разрушила эту идиллию?
Я до сих пор не могу этого понять. Но факт, что в 2010 году мы были разлучены, существовал как небо над головой, как старый дом в деревне моих родителей, как вечно больной зуб где-то в челюсти.
Маленькое, невидимое существо, называемое вирусом гриппа, убило мою Верочку. Что может быть нелепее такой причины? Но она случилась, и я это знаю, потому что жив.
- Я вас видела с девушкой, - прервала мои размышления Марина, словно догадавшись, о чем я думаю. Она как-то непосредственно дотронулась до моей руки. - Вы едете к ней?
- Её уже нет на этом свете...
- Извините. Я не знала.
Ах, эти извинения. Она не знала. И я не знал, что мой рай менялся подспудно, незаметно, пока вдруг не вывернулся своей противоположной сущностью. Я не замечал времени, не замечал неожиданной простуды Вероники, которая забила её носик, овладела горлом, которая подняла температуру, а потом, притворившись исчезнувшей, торжествуя над нашей беспечностью, во сне задушила мою жену. Как палач, отбросивший огромный топор и решивший одними только руками, на радость беснующейся от безделья толпе зевак, исполнить приговор неизвестного нам судьи.
- Приехали! - воскликнула Марина.
Таксист остановил машину ровно между нашими домами.
Я полез за деньгами.
- Успеется, я не спешу, - раздался глухой голос водителя.
- Ну, вы и оригинал, - усмехнулся я.
- Может, не понравится время прибытия? - предположил таксист, не поворачивая головы. Мне показалось, что вместо живого человека за рулём сидел робот. - Я работаю на полное удовлетворение клиента.
- Странно, - пожал я плечами. И обратился к Марине. - Давайте сначала я вас провожу. Свою сумку оставлю здесь, а потом вернусь и заплачу.
И снова к таксисту:
- Я сейчас вернусь.
- Это как сказать...
Мне показалось, что механистическое в голосе таксиста исчезло и проклюнулось нечто человеческое.
Мы прошли с прихрамывающей девушкой под арку её дома, свернули налево к первому по ходу подъезду.
- Мне здесь, - сказала Марина.
Она нашла свои ключи, поднесла "таблетку" подъездного к замку. Дверь открылась.
- Не надо меня провожать, - сказала девушка. - Сама дойду. А можно я вас чмокну? Вы такой душечка!
Она потянулась ко мне, прижалась своими губами к моим, выуживая из моих забытых было ощущений сладость поцелуя.
Я отдал сумку и круто повернулся. Уже в трёх шагах от подъезда услышал:
- Я позвоню вам, я знаю ваш номер.
Я не оглянулся. Одно дело проводить соседку, другое - договариваться о новой встрече. Пусть даже по телефону.
Пройдя арку, машины не обнаружил. Улица была пуста. Лишь моя сумка одиноко стояла в придорожном газоне.
Странно все это. Да разве я пожалел полторы тысячи? Нет, конечно.
II
Вздёрнув на плечо сумку я невольно поднял глаза. И от неожиданности вздрогнул: моё окно на четвёртом этаже светилось. Это зал. И приглушенный свет шёл от торшера у кресла. Сердце моё забилось в тревожном возбуждении.
Никого я не мог предположить в моей квартире. Никого. Может, оставил на три дня включённым свет? Уходил утром, не проверил. Ну что ж, это к лучшему, грабители и воры не полезут.
Успокоившись, не спеша поднялся к себе.
Но мысли. Ах, эти мысли, они роются черными кротами, испещряют твоё существо невидимыми норами и заставляют исчезнуть время. Затем тобой, как грубая проститутка, овладевает одна из мыслей, требующая немедленного подтверждения. Выскочив из лифта я стал судорожно открывать дверь. Один замок, другой...
Ещё ключ оставался в гнезде английского замка, как дверь открылась, и я увидел... сияющую Веру. Она выскочила ко мне и повисла на шее.
- Вадим, Вадимка! Я так ждала, я так знала, что ты приедешь сегодня! Родной мой, желанный!
Она, наверное, разбудила весь подъезд, но перед моими глазами все поплыло. Я лишь успел войти в квартиру, втянув за собой и Веру, и дверь. И впал в забытьё.
Такие провалы длятся вечность. Я долго размышлял о смерти, вернувшись в 2010 году после кладбища, в свою осиротевшую квартиру, и той одинокой ночью в судорожной горести пришёл к выводу, что смерти нет.
В мгновение смерти человек уходит в вечность. Он застывает в мире движения. Да, вся его оболочка продолжает меняться по логике разрушения. Да, тлен остаётся на какой-то период, а после и его уничтожает время. Но человек в чем-то остаётся.
Иные фантасты, поддаваясь мифам, предполагают иной мир, тонкий мир, в котором обитают души умерших. По этим мифам человек всегда памятен в действии. А моя теория иная: смерть - это застывшее мгновение. Это тот феномен, когда движение становится своей противоположностью. Ничто в никуда...
Когда я открыл глаза, то увидел себя на диване. Надо мной хлопотала Вера. Её лицо выражало испуг и удивление. Пахло нашатырём.
- Очнулся... Отошёл мой дорогой! Как я испугалась! На выпей.
Она протянула мне небольшой стакан из тонкого стекла, наполненный наполовину коньяком.
Машинально выпил, задев рукой руку Веры. И тотчас же провёл ладонью по её бедру. Тело было реально. В нем ещё угадывался жар ожидающей женщины, женщины, готовой раствориться в тебе без остатка.
Я пристально посмотрел в глаза жены. Они были невинны и не предполагали подвоха. Они были в том времени, когда мы были счастливы.
- Иди ко мне, девочка!
Вера приникла ко мне, превратившись в комочек, который я ухватил двумя руками.
А я смотрел на стену зала. На ней висел календарь, который сообщал, что был октябрь 2010 года.
Я был в прошлом.
III
Я не торопился с объяснениями, привыкая к присутствию Веры. А она не отходила от меня, готовая выполнить все мои желания.
Я вспомнил этот день, точнее, ночь. Только в первый раз я задержался на работе и меня подбросил Валерка, который купил тогда Вольво. В первые дни он был готов развозить всех подряд. Это уж после, когда кто-то облевал коврик на заднем сиденье, были введены ограничения на перевозки. Помню, мы ещё тогда с ним выкурили по сигарете. И он завистливо сказал:
- Твоя-то ждёт.
- Да, - ответил я...
- Ты был на работе? - спросила меня Вера, когда мы уже сидели на кухне. Она держала в руках бокал с темным болгарским вином.
- В командировке.
Женщина ничего не сказала.
- В Томске, - добавил я.
- Так далеко? И сколько туда ехать?
- Если автобусом около пяти часов.
- Да? Но ведь вчера ты был дома...
- В командировке я пробыл трое суток.
- Но ведь вчера... Ах, как у меня все перепуталось в голове! Сегодня пятница. В среду мы ходили в "Художественный" на последний сеанс. Что происходит?
- Не знаю, но я счастлив видеть тебя!
"Ты как раз в этот год умерла. И вот мы вместе", - думал я. Но Вера умеет читать по лицу. Не дословно, но подспудные мысли. Точнее, их отголоски.
- Что-то произошло, о чем я не знаю?
- Я не знаю, как ответить. Давай отложим этот разговор на потом. А сейчас...
Я поднял Веру на руки и понёс её в спальную.
Обычно мы предохранялись, Вера принимала какие-то таблетки, и проблем с появлением третьего человека в нашей квартире не было. Да, мы не спешили, ожидая моё повышение, ситуацию с международным финансовым кризисом, да и куда торопиться-то? Но в эту ночь я убрал таблетки Веры в тумбочку.
Она как-то по-особенному засияла и бросилась целовать каждый миллиметр моего тела.
Утро было прекрасным. Я отложил свою прежнюю жизнь до понедельника, и мы с Верой занялись хозяйством. Что-то убирали, переставляли, снова убирали, чередуя работу с поцелуями, доходящими до страстного секса там, где возбуждение нас заставало. На эту тему я рассказал Вере анекдот про престарелую даму, вспоминавшую роман с поручиком Ржевским перед тем, как заложить в ломбард те или иные вещи, которые не были памятью о гусаре. Оценщик удивлялся: "Ну, понятно, кровать, стол, кресло. Но люстра то причём?" "Ах, он был такой выдумщик, мой Серж", - с восторгом вспоминала дама.
Однако именно люстра стала виновницей происшествия, которое разрушило нашу идиллию. Видимо, я неважно её повесил в своё время, она упала. Пробитый висок Веры стал причиной её мгновенной смерти. Вызывая "скорую помощь", я уже знал, что жена мертва и обхватил в крепчайшие объятия, пытаясь передать свою жизнь. Закрыл глаза и провалился в темноту.
Очнулся в такси.
- Вы заснули, - услышал голос Марины, - а мы приехали.
Мы вышли, я расплатился, нисколько не жалея денег, такси уехало и мы пошли к дому девушки.
- Не надо меня провожать, - неожиданно остановилась Марина, отбирая у меня свою сумку. - Сама дойду мне немного легче. Можно я вас поцелую? Вы такой душечка.
Она потянулась ко мне, прижалась своими губами к моим, выуживая из моих забытых было ощущений сладость поцелуя.
Я посмотрел на темные окна своей квартиры.
- Я все-таки провожу вас, - сказал я. И обнял Марину, целуя её в полураскрытые губы.
- Ну что ты, - сказала она, перейдя на "ты". - Пойдём ко мне, Вадим, но сначала снова осмотришь ногу.