Аннотация: Герой насильственно попадает в прошлое, чтобы изменить свою жизнь
Родичев
Семен Родичев, мой тесть, военный в отставке и доктор технических наук, прелюбопытная личность. Ему под семьдесят, но выглядит на много младше - деятелен и углублен в какие-то изыскания. Он ненавидит телевидение, Ельцина, Крючкова, коммунистов и еще много чего и кого, но об этом можно узнать крайне редко, если кто-нибудь при нем заводит речь о политике и провалах России в Космосе. Он с презрением смотрит на мои успехи и падения в бизнесе и считает меня никчемным человеком, хотя при мне об этом не обмолвился ни слова. Георгина, его дочь и моя жена, изредка переводит мне то, о чем молчит ее родитель. И я бы взял под сомнение все эти "переводы", не затащи он однажды меня в подвал своего дома - святая святых.
- Путч, - обратился тесть к двери подвала.
Секретный замок щелкнул и мы вошли. Дверь тотчас же захлопнулась.
- Это пароль дня, - заметил тесть, когда мы спускались по лестнице, - но он меняется через разы, а в какой степени, не скажу. На выход отсюда действует другой пароль. Если я его забуду, что вряд ли возможно, или меня хватит инсульт, что вероятно на 99 процентов, отсюда ты никогда не выйдешь...
- Да за что же вы так меня? - спросил я, с любопытством разглядывая помещение, но ничего особенного в нем не нашел. Только в центре помещения стояла машина, прикрытая тентом.
- А за то, дурень, что не родил с Геркой мне внука.
Ах, всем известная "ахиллесова пята" моего тестя!
- Ну, за этим дело не встанет, Семен Аркадьевич, мы не так уж и стары с Георгиной.
- Не трепись Георгий, - резко оборвал меня тесть. Неприкрытые грубость и хамство были возмутительными и мне захотелось выйти из подвала, но тесть продолжал. - Репродуктивный возраст у вас на исходе, да и потом я знаю причину бесплодия. А выйти без меня ты не сможешь и для тебя путь на свободу отсюда только один. Какой, скажу.
Тесть сорвал тент. Авто оказалось Волгой выпуска времен позднего Брежнева, когда я еще не был знаком с Георгиной.
- Садись за руль.
- Что это за раритет? - поинтересовался я с нескрываемым сарказмом. - Куда и как выехать на нем из подвала?
- Я назвал тебя полным именем, зятек, но ты этого не оценил, - с укоризной ответил мой высокоученный родственник. - Это нормальная машина и ходит не хуже всяких привезенных из-за бугра. Скоро вместе с ней ты будешь ездить по улицам.
Он нажал на пульте, непонятно, как оказавшимся в его руке, кнопку, и стена подвала дрогнула: она оказалась комуфляжной. Передо мной развернулся настоящий командный пульт запуска космических аппаратов с мониторами слежения за ракетами и спутниками. И система, похоже, работала круглые сутки.
- Поглазей, но все равно ничего не поймешь. Вернемся к авто. Смотри, что над приборной доской?
- Ни хрена себе, навигатор! - удивился я, открывая дверь и усаживаясь на водительское сиденье. - Зачем он этой колымаге?
- Послушай меня, - усмехнулся Родичев, - как работать с прибором ты знаешь. Но перед тобой маршрут не в километрах и населенных пунктах, а в годах. Когда ты прибил свое хозяйство?
- Ну, в 1989 году, - ответил я на автомате и снова возмутился.
- Месяц, день, час?
- Какое вам дело до всего этого?
Бывший военспец оглянулся на лестницу, ведущую к двери.
Я понял, брыкаться не стоит.
- 16 сентября, 15 часов. Ну, где-то около этого.
- Даю полтора часа подготовки, - сказал тесть набирая дату. Затем он указал на красную кнопку прибора. - Включишь двигатель, а после нажмешь на эту кнопку. Время у тебя в отлучке будет подумать, что и как.
Наконец до меня стал доходить смысл происходящего. У тестя здесь некая пыточная камера и мне предстоит...
- Сделаешь так, - продолжал тесть, - что срыва на турнике, который сделал тебя во время тренировок, инвалидом, не будет. Понял?
Я кивнул головой в знак согласия. Мне самому приходила часто мысль о том, хорошо бы вновь повторить тот день. Та травма испортила мне жизнь, хотя многим из моего окружения кажется, что она у меня удалась.
- Еще скажу, - отошел мой тесть от машины, чтобы настраивать систему уже за клавиатурой командного пульта, - вся это фигня про встречи с самим собой в прошлом, - он повернулся ко мне, чтобы придать особую значимость своим словам, - пошлая придумка голливудских сценаристов. Твоя нынешняя внутренняя сущность войдет в физиологию того типа, кем ты был в том времени. Сбросишь на вид нынешние года, и жирок, что появился от твоего безделья здесь. Ты, наверное, еще тогда и не брился?
Но в его взгляде не было и тени иронии, что меня насторожило. Я по уши оказался в его авантюре. И тесть меня неприкрыто ненавидел. Возможно, это предсмертная сцена. И его машина была модернизированным электрическим стулом.
- Я до сих пор люблю вашу дочь, - сказал я и добавил, - и вас - кажется, тоже.
- Сразу же после тренировки вернешься в машину, где ее припаркуешь, - мой родственник не обратил никакого внимания на признание в любви. - Ключи бери с собой, да не потеряй. Сверим часы, сейчас 08.03.34 17 августа 2012 года. Это время возврата. Устанавливаю. Прибор автономный и не зависит от прихотей водителя. Там, в прошлом, вставишь ключ зажигания и при работающем двигателе нажмешь на кнопку навигатора. И ты - снова здесь. Иначе - тебя никто никогда не найдет в просторах времени.
Семен Аркадьевич отошел от меня, как скульптор после ваяния, оглядел все, что было в подвале, хмыкнул.
- Вот это все, - словно опомнившись, он указал на командный пункт, - связь с объектом в Космосе, который поддерживает программу времени в околоземном пространстве. Остальное не твоего ума дело. Вернешься, расскажу, может быть. Вперед, Георгий! Береги себя.
С туманом в голове я повернул ключ зажигания, нажал на кнопку навигатора и... оказался на улице большого города. Осмотрелся. Ба, да, это Москва последышей Брежнева. Повеяло моей молодостью.
Мать
- Откуда у тебя Волга? - спросила мать.
Я не отвечал, а вовсе глаза смотрел на нее. Жива, бодра и по-женски любопытна.
- Димкина, что ли? - предположила она. - Его отец важная шишка. Только и Волгу признает, наш Сережа, - приложила конец фартука к глазам, - взял бы Жигули.
В машинах мама разбиралась. Но боль после смерти отца засела в ее сердце вечной занозой.
Я кивнул головой. Пусть будет так.
И подошел к ней, обнял, наслаждаясь неожиданной близостью с любимым человеком.
- Ладно, ладно, беги, - легонько оттолкнула меня мать. Она не любила сантиментов. - Хотя после армии я тебя не часто вижу. Девушку пригляди себе порядочную. Но не торопись. Тебе жить...
- Ладно, усек!
Знала бы она, что проживет всего несколько лет после того, как мы распишемся с Георгиной. Тоже будет жалеть, что нет у нас детей. Тогда я уже был мастером спорта и тренировал молодых гимнастов.
Я прошел в свою комнату, собрал спортивную сумку, так и не понимая, как можно было вложить в меня прожитое мной время.
Что я делал до того, как вошел в дом, не считая машины, оставленной у обочины внутридомовой дороги? Какие у меня были мысли?
И вдруг, словно молнией поразило. Только что ходил сегодня в институт и нашел себя в списках студентов.
После армии подал документы, сдал экзамены, вернулся в спортзал, что в Черкизово, в Локомотив. Сегодня на тренировке, получается, сорвусь. Боль будет ужасной, но отлежусь, жизнь пойдет в прежнем русле...
Нет, не пойдет. Сегодня, или никогда, но я изменю свою судьбу! В угоду ли тестю, себе, жене - не важно.
До развала СССР, я был тренером. В политику не ввязывался. Директор стадиона, Ашот Вартанов, в 1992 году станет его владельцем и предложит мне готовить олимпийскую команду. Я уйду в работу, мои ребята получат разные медали, но не столько, на что рассчитывал Ашот. И тогда он, великий комбинатор, предложит мне работать на рынке. Да я и сам разочаровался в спорте. Многие мои товарищи пошли в охранники, а кто - в армию, другие - в криминал. Я никого не осуждаю. Жизнь разломится и все вокруг закрутится вокруг бабок.
Я забросил за спину спортивную сумку.
В прихожей до двери меня проводила мать.
И снова ее обнял, подумав, что устранив срыв, я вернусь в будущее без нее.
- Ну что сегодня с тобой? - недоумевала она. - Ты там, на снарядах, будь осторожен.
Словно в воду глядела. Как же вот так ее бросить? Мысль о том, чтобы взять ее с собой, придет мне позже.
Дима
Я был предельно собран. Тренировка прошла на ура. Тренер Федор Миронович, одобрительно похлопал по плечу:
- Гоша, ты молоток. Поедешь на соревнования в Прагу. Завтра принесешь паспорт.
Первенство Европы - я и не мог на это рассчитывать сразу после армии. С первых тренировок, мне казалось, что не очень приглянулся Миронычу. В том, первом варианте, через полгода, были всесоюзные соревнования, на которых я хорошо выступил и стал кандидатом в мастера. Но вот так чтобы перворазрядником сразу в Европу? Что-то произошло. Я должен обязательно вернуться к Родичеву, чтобы сохранить измененное будущее. Но если в октябре поеду в Прагу, то не встречу Георгины. Уж не на это ли рассчитывал Родичев, чтобы составить своей дочери другую судьбу? Тогда с кем ей будет хорошо?
Об этом я думал, сортируя вещи в свой шкафчик и в сумку.
- Жора?
Еще одна модификация моего имени.
Димка, о ком говорила мама, плюхнулся на скамью рядом со мной. Он не любил турник и специализировался на бревне.
- Ты превзошел себя. Мироныч аж слюну пустил, когда ты крутил по полной. В Прагу позвал?
- Да, - ответил я. - Мне надо идти.
- Куда идти? У меня сегодня день Ангела! Забыл?
Его приколы помню. Помимо дня рождения у него в году еще несколько дней Ангела.
Их ему определяет домработница Сима. Тогда Интернета не было, а в советских календарях таких глупостей не печатали.
- Пить не будем, но девочек шампанским напоим.
- Каких девочек?
- Алку и Светку.
- Селезнева и Корнева? Ты где их нашел?
- Вчера, в ГУМе столкнулись. Поймаем такси и - ко мне. Я их к семи пригласил. Сейчас без 15 шесть.
- Я на машине.
- Здорово! Купил?
- Да так, не моя машина, долго рассказывать.
- Лады, а свою поставил на ремонт.
Ладно, поедем, подумал я, увижу одноклассниц. Со Светкой у меня была дружба на грани робких поцелуев. Но это еще в школе.
Света
Дима с уважением посмотрел на Волгу тестя.
- Класс! А это что за фиговина? - ткнул пальцем в навигатор.
- Определитель маршрута.
- Фантастика! Все-таки, где взял тачку? В каком-нибудь "ящике"?
- В принципе, да. Один военспец, знакомый, дал покататься, пока сам... в отпуске, - на ходу додумал я.
- Да ты ж водить не умел!
- В армии на ЗИЛе гонял.
- Ну, поехали.
Я забежал в тренерскую комнату и позвонил матери, что буду у Димки.
Девчонки пришли через час. Конечно, они расцвели. Маринка сразу призналась, что успела побывать замужем за Кедрова из бэшников.
- Сволочью он оказался порядочной - только о карьере и думал, - вздохнула она. - Ну ладно, как вы мальчишки? А вот Светка еще не целованная.
- Да ну тебя, - засмущалась Света, но было видно, что гордится этим. Она со значением посмотрела на меня.
- А у Жорки машина есть, - объявил друг.
- Эта у подъезда, что ли? - воскликнула Марина. - Ну, тебя Димка, с твоими днями ангела. Поехали на Ленинские горы!
Это не входило в мои планы, но я подумал, что не прочь немного оттянуться до знакомства с Георгиной. Все это нормально для еще неженатого парня.
Мы посидели в небольшом кафе, покатались по набережной Москвы-реки, отвез я Диму с Мариной по домам, а Света пригласила к себе. Было за полночь, когда мы в ее комнате стали целоваться.
Проснулся я рано утром, обнаружив около себя спящую девушку. Она была красива после ночи любви.
Все, хватит, решил я, пора к жене.
Написал довольно странную записку: "Светок, прости, что позволил себе расслабиться. Но меня ждет навигатор. Целую. Георгий".
И вскоре был в пути к своему дому.
Раздумья
Я остановился перед своим домом и стал думать о том, что вел себя в увольнительной от тестя легкомысленно. Изменил Георгине. Хотя такое случалось время от времени, ведь работа бизнесмена иногда требует сексуальных жертв. К тому же приплода от моих грешков ни у кого не могло быть. А вот со Светкой я переборщил. Надо быстрее возвращаться, уже в какой раз я напомнил себе о долге перед семьей Георгины и перед ней самой.
И тогда пришла мысль забрать к себе мать. Это было бы здорово видеть ее живой во времена правления Путина. А что, поживет, найдем спасение от диабета. Вон, Интернет пестрит предложениями и открытиями!
Я уже было был готов пойти за ней и посадить ее в Волгу, но неожиданно во мне заговорил Родичев своим скупым и сварливым языком:
"Ты что, забыл о том, зачем послан? Какая мать? Она в 2012 году состарится на глазах или исчезнет, потому что уже мертва. Да и подумай о том Георгии, которого ты оставишь. Только ты исчезнешь, как он вступит в свои права. Но вот пойдет ли все по тому пути, как было после той тренировки? Светка, конечно, хороша, но это все забавы молодости. И ты, переспав с ней, уже изменил свою жизнь. Так что, дружок, ищи мою дочь до поездки в Прагу. Знакомься и делай предложение в присутствии моем и моей супруги Антонины Авдотьевны. Забыл о теще?"
Этот внутренний монолог меня сразу отрезвил. Тещу я любил. Она после смерти мамы заменила ее настолько, насколько это было возможно. Надо смириться с неизбежным.
Итак, я должен найти Георгину. Конечно, я мог поехать к ней домой, вызвать тестя под видом консультации и попросить его способствовать нашему быстрейшему воссоединению. Но он с самого начала был против нашего брака и воспринял его де-факто. Надо найти способ понравиться Георгине в естественной для молодых обстановке.
Но ее в мединституте сейчас не найду. Только в сентябре. Перед третьим курсом, я знал, она была у бабушки Веры в деревне. Это недалеко от Москвы. В Волково.
Знакомство
В деревню я прибыл около 9 часов. Я знал дом бабушки, но не торопился к нему, а поехал к сельскому магазину. Он уже был открыт. Я знал одну черту жены - она никогда не оставляла на ночь хлеб. Если таковой был, то делала из оставшихся кусков сухари. А утром посылала меня в булочную за свежим хлебом. Кстати, этому научила ее бабушка Вера.
Это знание сыграло свою роль. По главной проселочной улице шла удивительно красивая девушка в легком ситцевом сарафане. В одной руке у нее была лишь сетка для продуктов, а другой сжимала деньги.
У меня защемило сердце от любви к ней. И снова терзания совести - как я мог так легкомысленно повести себя вчера.
У самого магазина сетка выпала, а пробегавшая мимо собака резво подхватила ее.
Я припомнил эту дворняжку:
- Турка, оставь сетку!
И выскочил из машины.
Турка не ожидала, что ее знает не местный житель. Она остановилась и тявкнула. Я, не боясь ее, подобрал сетку и протянул ее Георгине.
- Ой, спасибо! Придется нести хлеб в руках, - сказала девушка, - и смущенно пояснила. - Нельзя же после животного...
- Так я вас подброшу на машине.
- Правда?
- Правда то, что меня зовут Георгием, - ответил я и тут же галантно раскланялся.
- Не может быть! - удивилась девушка. - Мое имя почти как ваше. Я Георгина.
- Прекрасный цветок, который помню с детства.
Это было точное попадание. Так я сказал своей будущей жене и в прошлой жизни.
Выходит, что и на этот раз мы познакомились почти по одному стандарту, если бы месяцем позже и в горкоме комсомола.
Она купила хлеб, но не села ко мне в машину, а пошла рядом. Точнее, я тихо вел авто рядом с идущей девушкой.
У дома мы стали прощаться. Она обратила внимание на навигатор и спросила, что это.
- Это машина одного умного военного ученого, - сказал я полуправду. - И не знаю назначение прибора.
- Мой папа определил бы эту штуку. Так вы не местный, москвич?
- Да, возвращаюсь из небольшого круиза по Подмосковью, вот заехал в Волково. Захотелось узнать, правда ли здесь много волков.
Георгина засмеялась:
- Название села от фамилии бывшего помещика. Здесь была его усадьба. Так вы возвращаетесь в Москву?
Я кивнул головой.
- Нам с бабулей надо быть дома завтра.
- Мне делать нечего, могу приехать завтра.
- Ну что вы, - стала протестовать Георгина. - А вы видели нашу речку?
Я понял, что понравился ей.
- Вот, что, подождите немного, я не надолго.
И убежала через калитку в дом.
Мне стало ясно, что сейчас придет бабушка. Я ее помню светлой, доверчивой женщиной, которую очень любили в семье.
Она вышла из дома и не спеша спустилась с крыльца. Еще крепкая и очень любознательная.
Было странно видеть тех людей, которых в моем времени уже не было. Очень странно и... жутко.
По тому, как я очень пристально разглядывал и бабу Веру, и как давний знакомый разговаривал с Георгиной, они пришли к выводу, что со мной можно поладить без особых церемоний. И баба Вера сказала:
- Вот что, Георгий, коли не спешишь, оставайся до завтреве у нас. На сеновале переночуешь.
У Георгины блеснули глаза. Да и у меня, наверное, тоже.
- Я согласен, вот только на почту съезжу, надо маме позвонить.
- Мне тоже надо на почту сбросить письма. Подвезете?
- Подвезу, тезка! Давай на ты!
- Попробую...
Продолжение знакомства
Мы целый день провели с Георгиной. Съездили на речку, вечером сходили в клуб на какой-то индийский фильм, посидели у дома, отгоняя мальчишек от машины. На прощанье перед сеновалом я осмелился взять девушку за руку, и она дала подержать себя, но, словно отсчитав мгновенья, убрала руку за спину и серьезно сказала:
- Я не знаю почему, но ты, тезка, такой, словно всю жизнь прожил в нашей семье. Я даже боюсь этого дежавю.
- Это судьба. Завтра я... Впрочем, это потом...
- Почему потом? Скажу сейчас: я согласна!
- Правда? А как твои родители?
- Мама согласится, а вот с папой у меня будет особый разговор. Но наш Семен Аркадьевич хороший...
- Да, я тоже так думаю. Мне кажется, он готов ради тебя на любые жертвы.
- Вот, видишь, мы и думаем одинаково...
Георгина неожиданно поцеловала меня в щеку и убежала.
Тотчас же на сцену вышла бабушка. Она держала зимний тулуп и подушку:
- Пошли, женишок негаданный, отведу на сеновал.
- Баба Вера, а что вы думаете обо мне?
- Не знаю...
- Нет, правда, скажите. У вас же уже есть мнение.
- Ветреный ты, но добрый. Ну, со временем пройдет твое легкомыслие. Хотя, погодь, ведь давеча, еще вчера у тебя была девка...
- Откуда вы знаете?
- Оттуда. Если бы ты уже не жил в нашей семье в той жизни, не подпустила бы к Герке!
- Да откуда...
- Иди уж спать. И блюди себя, баловник!
Вот это интуиция! Я просто обомлел.
Я подумал, что, конечно, баба Вера видела раньше в той жизни машину своего зятя, да и меня. Да, но как это знание пришло ей сюда, в прошлое?
И... быстро заснул.
Ранний тесть
Баба Вера подняла меня рано. Когда я привел себя в порядок, позвала в горницу, где был накрыт стол. В центре стояла большая сковорода с яичницей, нарезанные ломти свежеиспеченного хлеба (вот, баба Вера, еще вчера знала же, когда послать внучку в магазин!), сало и самовар. Наверное, еще до петухов поднялась хозяйка. Георгина с готовностью прислуживала мне.
- Хорошо у вас здесь, - сказал я, наверное, больше из приличия, чем продуманно и прочувствовано.
- Главное, - ответила баба Вера, показывая рукой на грудь, - чтобы было спокойно на сердце. Иди, милый заводи мотор.
Мне всегда нравилась ранняя Москва. Ее мели дворники, поливали машины, солнце и ветерок подсушивали асфальт, из репродукторов неслась бодрая мелодия утренней зарядки. Этот образ добавляли спешащие авто, трамваи, троллейбусы. Раздавался крик детей, которых вели в детские сады и ясли.
Дом Георгины стоял в районе станции метро Электрозаводская. Это был квартал сталинских домов, окруженных высокими тополями.
У подъезда стоял мужчина средних лет в цивильной одежде, но чувствовалась в нем военная выправка. Он поглядывал на часы и смотрел на дальнюю дорожку перед собой. Мы же подъехали сзади него. Он оглянулся, и в его взгляде мелькнуло удивление.
Я выскочил из машины, поспешил открыть дверцу заднего сиденья и помог выйти сначала Георгине, а после бабе Вере.
Лицо мужчины просветлело, когда он увидел женщин.
- Ну и хорошо, что приехали, но плохо, не зная с кем...
Он подозрительно осмотрел меня.
- Георгий Вагранов, - представился я будущему тестю.
Но мужчина не обратил на меня никакого внимания, он уже обнимал Георгину.
- Ну, как, дочка, все нормально?
- Все хорошо папочка. А этот молодой человек нам помог.
Но будущий тесть уже целовал руку бабе Вере:
- Вы, Вера Ивановна, как всегда элегантны. Чувствуется школа Большого!
Здесь показалась черная Волга с номерами Министерства обороны.
- Ну, вот и за мной приехали. Вечером поговорим.
- Нет, сейчас, папа, - неожиданно прервала планы отца Георгина. - Машина подождет.
- Что так срочно?
- Я и Георгий решили пожениться!
- Вот оно как? - опешил отец. - Что это за явление жениха?
И он уже более пристально посмотрел на меня. И едко заметил:
- А я вижу, вы батенька, авантюрист, за один день девушке вскружили голову. Я еще проверю, откуда и как!
- Нечего его проверять, - вступила в разговор баба Вера. - Проверенный хлопец.
- И вы туда же, Вера Ивановна? - поразился отец. - Что на вас нашло?
- Судьба у них такая. Он парень хоть и с ветром в голове, но дело сделано.
- Да о чем вы говорите, мама, какая судьба, какое дело? Да объясните, наконец, о чем речь?
- Можно мне?
- И ты туда же! Ну, говори!
- Не здесь, можно в вашей машине?
Когда мы остались одни на заднем сиденье черной Волги, а водитель пошел покурить,
Я вкратце рассказал, что сам Семен Аркадьевич послал меня сюда.
- Вот оно как получилось, - вздохнул он, и это был первый услышанный мною его вздох. - Не уверен, что ты еще чего-нибудь не натворил, но расписать вас надо сегодня. И сразу же назад!
Возвращение
Семен Аркадьевич был не последним человеком в столице. К трем часам нас привезли в загс и расписали. Было тихо, торжественно. Моя мама всплакнула, что отец не видит такого счастья. Мама Георгины была в замешательстве до самого последнего момента, но счастливое лицо дочери все ее страхи отдалило.
- Ну, если бы не Сам, - сказала тихо начальница загса, подавая нам документы. - Ни за чтобы не расписала...
- Внучка или внук меня это не волнует, - шепнул мне тесть. - Планы меняются. Завтра утром отправлю назад.
- А этот, молодой, справится? - тихо спросил я.
- Я задушу тебя, сынок, если подкачаешь!
Вот, собственно, и вся история.
Я вернулся в подвал. То есть в то же мгновение, когда нажал в первый раз на кнопку.
Тесть пристально посмотрел на меня.
- Со мной разговаривал там?
Я кивнул головой.
- Давай записку от меня.
Вот фрукт! Все просчитал!
Он прочитал послание из прошлого. И ни одним мускулом не выдал эмоции. Взял сотовый.
- Как там у нас жизнь?
- Что, уже оба проснулись? Мы сейчас подойдем.
- Поздравляю, Георгий, у нас два внука. Но что-то там не так.
Что-то не так
Как только мы открыли дверь подвала под пароль "Щелчок", именно щелчок произошел в нашем восприятии жизни. Все встало так, как было.
Некоторое отступление от повествования. Все эти наброски я сделал сидя в машине во вторую поездку в прошлое. Именно в этой машине, связанной с системой переноса во времени, а она была построена по принципу наложения временных пластов, я мог быть объективным репортером, и ко мне возвращалась память обо всех перемещениях.