1991 год, железный занавес поднят. Посмотреть Америку я хотела с пятого класса, именно тогда и решила, что немецкий мне ни к чему и перешла в соседний, незнакомый 5б класс, которому, повезло учить английский. Ну, кто тогда в 1978, думал об Америке, конечно, нет, наверное, это в подкорке было: если ТАМ плохо, то это ПЛОХО надо посмотреть. Моя лучшая подруга улетела в Америку, как только туда полетели самолёты с простыми, перестроечными гражданами. Полетела ни к кому, но с советской доверчивостью, что мир не без добрых людей и обидеть нас не могут, потому что не могут никогда. Повезло, обидеть хотели, но не получилось, из-за советской расхлябанности, плохие парни опоздали к самолёту, а случай послал хороших, и всё обошлось. Началось опьянение заграничной действительностью. На Родину поехали посылки из second hand магазинов и письма, полные восторгов. Надо было ехать, тем более, что здесь, на Родине всё тряслось и ломалось. Получив, обманным путём визу в страну грёз (столько вранья, сколько получило американское посольство в те годы, нашим налоговикам и не снилось), я купила билет до Нью-Йорка, но через Москву, сказывалось наследие тоталитарного режима на молодой республике. Собирали меня всей семьей. Мама дала туфли и брюки, папа чемодан, муж наменял денег 200 американских долларов, это были первые ДЕНЬГИ... большие. Через сутки и 8 часов я спускаюсь с трапа самолёта в аэропорту Кеннеди, в городе Нью-Йорке. Подруга встречает с тем самым хорошим парнем, который здорово ей помог. Они почти американцы смотрят снисходительно, рассказывают как надо себя вести, и не быть совком. Ну, например нельзя в общественных местах говорит НЕГР, надо говорить ЧЁРНЫЙ, это слово Они не поймут, и не побьют. Приезжаем на subway (метро) домой. Шикарная квартира, особенно после наших хрущёб. На полу ковролин, мебели минимум, только необходимое, большой телевизор, кухня, за окном звуки Нью-Йорка, как в кино. Ну вот, сразу чувствуешь, что ТАМ, теперь уже здесь, в самом деле, лучше, и всё у НИХ, теперь уже у нас, красивее. Стол накрыт, тем, что давно не видели, и не знали вообще. Гости, из наших, рассказывают как надо здесь жить. всё вновь, удивительно и интересно. Все обсуждают, на какую работу можно меня засунуть. Предложения разнообразные, в смысле мыть посуду или полы, останавливаемся на том и на другом, на следующий день назначаем интервью. Темнеет, гости собираются, говорят, завтра на работу, постепенно расходятся. Я уже тоже устала, длинный перелёт и новые впечатления дают о себе знать. хочется спать. Подруга, убирая со стола, говорит, что хозяин квартиры не разрешил приводить ещё одного жильца. Это означает, что я должна жить незаметно, для хозяина, который живёт в соседней комнате. Я так устала от впечатлений , что ничего не соображаю... до завтра.
Завтра началось по новому. С утра все разбежались по работам, кроме меня и хозяина квартиры, но о моём присутствии он не догадывался. Пришлось сидеть как мышь, и дышать через раз. К вечеру, когда подруга вернулась с работы, можно было, наконец, её тенью дойти до туалета. Слава богу, следующий день у неё был выходной, а противный хозяин пошёл на работу. Все рабочие эмигранты помогают друг другу искать работу, поэтому меня засыпали предложениями о престижной работе: мыть, убирать, тереть, опять мыть и т.д.
Следующий день был день интервью. С утра меня познакомили с огромным волосатым хозяином кулинарии в квартале ортодоксальных евреев, который решил узнать мой опыт работы и предложил помыть кухню, которую не мыли со времён Колумба.
Я героически, в течении 2 часов боролась с кошерным салом на газовых плитах, потому что в моём случае лучше по утрам ходить на работу, чем ждать пока хозяин квартиры обнаружит меня и выкинет на улицу.
Видимо мои труды понравились и меня пригласили на 10 часовой рабочий день с проживанием в соседний штат Пенсильвания.
Налюбовавшись замечательной природой по дороге, мы прибыли в небольшой городок в холмистой местности. Поселили меня в полуразвалившийся домик с двумя польками, которым также "повезло" пройти нелёгкое интервью.
Нам было объявлено, что работа начинается в 6 утра. Как советский человек я прикинула, что в 16 часов я уже буду свободна, и буду любоваться американской действительностью.
Но меня ждало глубокое разочарование.
Мы пришли на кухню небольшой кулинарии к 6 утра, там уже сидела и лепила что-то из теста такая же, как и хозяин, огромная тётя в странных одеяниях. Периодически она покрикивала на хозяина, на незнакомом языке. Как оказалось, это была его мать, а говорили они на идиш.
Меня сразу поставили на ответственную работу. Из огромной мойки вылавливать посуду, отмывать, вытирать и носить в зал. Наверно, потому что я была самая молодая, и могла представлять кухню в зале.
Но, по всей видимости, мамаше я не понравилась. Через какое-то время она рыкнула что-то сынуле, и он передал мою престижную работу конкурентке из стран Восточного блока.
Меня, как представительницу ненавистного, хоть и развалившегося Советского Союза,
перевели на опасный участок.
Моя задача заключалась ставить и вытаскивать огромные железные противни, с мамиными булочками, в страшные горящие печи.
Каждый раз когда звучал звонок из этой печки, у меня срабатывал старый инстинкт, приобретённый в пионерских лагерях, если поблизости есть мужчина, то тяжелую работу выполняет именно он. Первый урок капитализма: полное равноправие полов!
Подумать над первым уроком мне не давала мамаша, которая прилипла к тесту и только рявкала на меня на непонятном языке. Сыночек вежливо переводил мне её просьбы на английский.
Танцы с противнями затянулись до 12 часов ночи.
По английски, в нашей социалистической команде говорила только я, поэтому мне пришлось бороться за свои права и за права дружественного народа Польши, самостоятельно. Я вежливо напомнила хозяину, что рабочий день был обещан 10 часов, а уже пошёл 18-й час работы без перерыва. Я даже не стала рассказывать, что ноги у меня подкашивались, а руки тряслись как у алкоголика, который не выходил из запоя месяц.
Хозяин, нежно улыбнулся, и сказал, что завтра вечером начинается шабат, поэтому сейчас мы можем пойти поспать часика 4 и прийти на работу к 4 утра.
Вот и второй урок капитализма: все всегда врут!
Как доползла до кровати, не помню. В 3.30 звонок на работу. Мамаша, как гора, также восседала за тестом. По-видимому, мой социалистический опыт борьбы за права рабочих, испугал этих кондитерских буржуев, и печь с противнями передали покладистым братским народам. А мне опять доверили посуду, которую я гордо выносила в зал.
День, незаметно, в приятной беседе на идиш, двигался к обеду. У меня возникло естественное желание пообедать, я налила апельсиновый сок (моя главная американская мечта), села на стул и стала наслаждаться отдыхом.
Мамаша кидала в меня молниями, но пока молчала. Коллеги странно на меня поглядывали, продолжая работать. Сок мне понравился, не зря ехала за тысячи километров, я решила налить ещё стаканчик. Это была роковая ошибка. Мамаша стала орать на сынулю, яки Иерихонская труба, и даже попыталась запустить в меня снежком из теста, но в последний момент передумала и сделала очередную булочку. Хозяин подошел ко мне и просто сказал:
- Ты уволена, вот тебе 100 долларов.
Это был удар ниже пояса. А как же объяснение причины, а предупреждение, а нарушение договора? Ничего, только безмолвное восхищение коллег.
Я получила ПЕРВЫЕ 100 долларов, от прогнившего и такого неприглядного капитализма и отправилась искать способ как добраться до Нью-Йорка.