Сашка осторожно вела машину, стараясь объезжать многочисленные дорожные выбоины. На пассажирском сиденье глянцем поблескивал новенький путеводитель и важно возлежал профессиональный фотоаппарат - Сашкина гордость. Есть все-таки огромное преимущество у самостоятельных автопутешествий перед организованными экскурсиями - свобода! Карта, верный железный конь, фотокамера, пролетающие мимо леса, деревеньки, зеленые волны холмов, ветер, врывающийся в окно и треплющий волосы - романтика! - что еще нужно для счастья? Уже целую неделю своей жизни Сашка жила этим поющим в крови ощущением счастья, радостно осознавая, что приняла правильное решение, отказавшись от бездумного пролеживания боков на чужеморских пляжах, от однотипных номеров с леденящими душу кондиционерами и синтетическим питанием, от строевых групповых осмотров достопримечательностей, набивших оскомину, и от фотографий на фоне пирамид. Сашка вспомнила однообразные отпускные впечатления своих подруг, и ее передернуло...
- А это я на фоне собора в...
- Какой красивый собор! Как называется?
- Гм... Не помню... Они все одинаковые... Кстати, вот эту юбку я купила в бутике на той же улице!
... Нет, у Сашки будут совсем другие фотографии! Ее фотоаппарат надежно хранил в своей цифровой памяти все, что зацепил восхищенный Сашкин взгляд: бесчисленные, но никогда не повторяющиеся пейзажи, восходы и закаты солнца; пряничные домики с резными гамаюнами на наличниках; церковки и колокольни; старинные усадьбы с дубовыми аллеями и мостиками; провинциальные улочки с дореволюционными зданиями; крошечные музеи малых российских городов, где сотрудники готовы провести бесплатную экскурсию для одного-единственного посетителя:
- Вот посмотрите, пожалуйста... А еще у нас есть... - и спешат рассказать, поделиться тем, что сохранили, сберегли, и невинно гордятся тем немногим, но таким ценным достоянием, не проданным в крупные музеи, и глаза светятся благодарностью за интерес, за внимание, за вопросы. - Приезжайте к нам, пожалуйста...
"Все запомню и сохраню..." - думала Сашка, и почему-то ныла душа.
Сейчас она направлялась к небольшой церквушке, стоящей в стороне от большой дороги и едва-едва с нее заметной. Преодолев не без труда полсотни рытвин и ухабов, Сашка подъехала к церковным воротам. "Памятник архитектуры XVI века", - гласила табличка.
Во дворе храма, похожего на белоснежный, обсыпанный сахарной пудрой пасхальный кулич, было так тихо и неподвижно, словно время здесь когда-то замедлило ход и остановилось - и сердце замерло. Теплый ласковый ветерок небрежно играл с гибкими веточками и нежной зеленью березок, над солнечными маковками церкви плыли облака - тихо... тихо... Вселенский покой... "Живая, святая Русь..." - подумала Сашка, глотая ком немого восторга.
Деловитый шмель подлетел к Сашке, сердито погудел ей в ухо, и Сашка очнулась. Она настроила фотоаппарат, навела объектив, стараясь захватить в него храм вместе с куполами. Сделала несколько снимков, записала в блокнот название и местоположение церкви, осторожно открыла дверь и ступила под своды храма.
Пахнуло ладаном, горячим воском и чем-то еще особенным, неуловимым. Справа от входа, в лавочке со свечами, крестиками и молитвословами сидела бесцветная женщина в темном платке.
- Здравствуйте, - негромко обратилась к ней Сашка, - скажите, пожалуйста, а можно у вас здесь фотографировать?
Женщина строго оглядела Сашку, пожевала тонкими губами и сухо сказала:
- Я спрошу у батюшки...
Глубоко дыша, Сашка обошла храм. Со стен на нее устремляли взоры иконописные святые - Николай-Угодник, Серафим Саровский, Сергий Радонежский. Они смотрели прямо в Сашкину душу, вздрагивающую от волнения и неизъяснимого ликования. "Лики... Ликование... Ликующие лики..." - Сашкины мысли играли в чехарду и заплетались. Она подошла к иконостасу. Долго разглядывала его, чувствуя, как все суетное, обыденное тает в ее душе, становится призрачным и ненастоящим, наносным, не Сашкиным, и остается только восторг, только счастье, только ликование. "Господи Боженька, миленький, как хорошо на свете твоем! Как хорошо жить! Боженька, миленький, пусть всем на свете будет так же хорошо!"
- Женщина в храме Божьем с непокрытой головой и в брюках?! - грянул над Сашкиным ухом громовой голос.
Сашка вздрогнула и резко обернулась, покрывшись колкими мурашками. На нее сурово смотрел седобородый, темноглазый священник.
- И с накрашенными губами?! - добавил он брезгливо. - За дверь!
Батюшка направил властный указующий перст в сторону выхода, и Сашка, пролепетав: "Простите", - поспешила ретироваться, чувствуя на своих лопатках взгляд священника. Батюшка вышел из храма следом за Сашкой.
- Знаете, - произнес он с тяжким вздохом, - нынче мало кто соблюдает предписанные законы, потому и живут кое-как. Есть законы Божьи, а вы их не соблюдаете.
- Почему вы так думаете? - робко спросила Сашка.
- А почему вы носите брюки?
Сашка невольно бросила взгляд свои джинсы и сказала:
- Это удобно...
- Что именно удобно? - перебил ее батюшка.
- Например, путешествовать...
- Нет! - отрезал святой отец. - В брюках вам удобно мужиков соблазнять!
Внутренне напрягшись, Сашка попробовала было возразить:
- Мне кажется, что это удобнее делать как раз в юбке...
Батюшка скорбно посмотрел на нее и сказал:
- Знаете, какую женщину можно считать самой красивой? Ту, у которой длинное платье и язык за зубами. Когда я вижу идущих по улице женщин в брюках, я понимаю, что это - распутные женщины!
- Разве вы видите, что у них в сердце? - решительно бросилась в атаку Сашка. - Разве одежда имеет больше значения, чем то, что внутри человека?
- А одежда показывает то, что внутри человека, - строго произнес батюшка. - Если вы демонстрируете ноги, бедра и, извините, попу проходящим мужчинам, вы провоцируете их, и они прелюбодействуют с вами в сердце своем, даже помимо вашей воли. И это прелюбодеяние - на вашей совести! Господь спросит с вас за это прелюбодеяние, и что вы ответите?
- Я думаю, что Господь спросит с меня только за то, что происходит в моем собственном сердце и моих собственных мыслях.
Батюшка возвел глаза к небу и тихо сказал:
- Дай Бог, чтобы открылись глаза твои на скверну твою. И дай Бог, чтобы не слишком поздно. Ступай!..
... Сашка села в машину и с силой закусила губу, чтобы не разреветься. За ее спиной оставались лики тихого храма и вселенский покой, вокруг звенело лето, а впереди простирались бесконечные дороги, ждали новые впечатления, встречи, знания... Но счастье, певшее внутри Сашки целую неделю, болезненно съежилось и незаметно ушло из сердца.