Аннотация: И не будьте так уверены, что с вами подобное никогда не произойдет.
Для того чтобы восторжествовало зло,
нужно лишь одно - чтобы хорошие люди бездействовали.
Эдмунд Берк
Современное западное общество с его стремлением к торжеству индивидуальности практически уничтожило в нас внимательное отношение к тем, кто рядом. Нет, по отношению к близким и родным забота еще как-то проявляется, а вот просто к человеку - это уже редкость. Воспринимается как нечто удивительное, когда в транспорте уступают место или придерживают дверь метро перед позади идущим.
И дело здесь не в культуре поведения, а во внутреннем безразличии к другому человеку. Другого, не своего, не принимаешь в сферу личной ответственности, словно он и не тварь божья. Чуть ли не оправданием всеобщего эгоизма звучит припев: "Каждый должен позаботиться о себе сам, а если не может, значит, ему не повезло".
Не стану говорить о цинизме и глубокой бездуховности подобного утверждения. Просто опишу случай из жизни, доказывающий, что зло заняло в обыденной жизни такое прочное место, что мы даже и не понимаем, что может и должно быть иначе.
Умер одинокий сосед по лестничной площадке. Как потом выяснилось, было ему 85 лет, жены и сына не стало раньше, а больше родных не было. Такое ведь бывает? Тем более, если вся жизнь связана с городом, пережившим блокаду. Прожил человек долгую жизнь, в которой были свои радости, огорчения, семья, смерть близких, и остался, на склоне, лет один. Сказать, что никто никогда к нему не приходил, будет не вполне верно, потому что стучались в дверь энергичные представители разных сект. Вот только социальный работник, которого должно предоставить государство, не появлялся.
Частенько видели мы Анатолия Петровича, добирающегося к дому на слабых ногах, которые все больше и больше отказывались его носить. Предлагали сходить в магазин, заплатить за телефон, но он лишь благодарил и говорил, что надо двигаться. Вот когда ноги перестанут слушаться, он обязательно обратится за помощью.
Сдавал он быстро, и это было заметно по всему, но упорно выходил за хлебом и карабкался на третий этаж домой. Но земная жизнь все же заканчивается...
В пятницу вечером попросил он помочь открыть капризный замок, а в субботу не отозвался на звонок в дверь. И в воскресенье не открыл, и в понедельник, а во вторник я пошла к участковому:
- У меня пропал одинокий пожилой сосед, уже три дня не открывает на звонки и последнее время выглядел очень плохо.
- Вы ему кто? - спросил участковый.
- Просто соседка.
-Трупный запах есть?
- ???
- Давайте подождем неделю. Я не могу вскрывать квартиру просто так.
- Может быть, я напишу заявление? - спросила я.
- Вы ему не родственница, какое заявление можете написать?
Привожу диалог достаточно подробно, чтобы стало ясно, что официально позиция участкового соответствовала (наверно) букве закона, а вот человеческого в ней не было ничего. Мои попытки объяснить, что деду может быть нужна помощь, были отметены как несущественные. Договорились, что через неделю, если сосед не появится, я снова приду.
Конечно, сосед не появился, а вот запах витал на площадке конкретный. Речь шла уже не о помощи, а о человеческом отношении к усопшему.
Через неделю я опять пришла к участковому. На месте его не было, хорошо еще, что записала номер мобильного телефона. Позвонила, изложила ситуацию, спросила, что делать.
- Будем принимать меры, - ответил участковый.
То есть вот теперь, когда есть трупный запах, меры принимать можно, а до этого было нельзя. Но с мерами как-то не получалось, время шло, а ничего не происходило. Я позвонила в районный отдел милиции:
- У меня пропал одинокий сосед.
- А оно вас напрягает?
Достойный ответ представителя органов.
Я пошла в ЖЭК. Там разговор носил вообще цинично-абсурдный характер:
- Вот если бы на площадке или в подвале сдохла кошка, мы бы приняли от вас заявление и все убрали, а на то, что происходит в квартире, мы повлиять не можем. Это не наше дело. Обращайтесь в милицию.
Что меня поразило, так это полное нежелание вникать в суть моих слов. Я говорю о смерти человека, а они мне отвечают строчкой из инструкции. Такое впечатление, что и не люди кругом.
В милицию я, конечно, пошла, получила от дежурного такую отповедь, что бегом кинулась в прокуратуру в надежде, что хоть этот орган имеет человеческое лицо. В какой-то момент даже сложилось впечатление, что есть-таки нормальные люди в государственных структурах. Меня выслушали, куда-то позвонили, посоветовались и велели написать заявление. Я облегченно вздохнула, все изложила на бумаге и понесла на регистрацию:
- Ответ вы получите через тридцать дней, - бесстрастно сообщила секретарь.
- Девушка, невозможно ждать столько времени!
- Таковы правила, - ответила мне милая девушка.
Переварив услышанное, я решила попробовать задействовать общественные силы. Хотя, признаюсь честно, что я уже понимала, что тотальное безразличие к человеку - это не порок системы, а ее суть.
Первым был звонок в штаб-квартиру "Справедливой России". Как я помнила, когда в ее ряды влилась партия пенсионеров. Разговор у нас не получился. На вопрос "Что вы от нас хотите?" я ничего разумного ответить не смогла. Мне казалось очевидным, что нужно повлиять на деятельность государственных структур и привлечь внимание общественности к возникшей ситуации, но мне лишь назвали приемные дни и часы и на просьбу представиться, положили трубку.
После этого я нашла номер общественной приемной ЛДПР. Выслушав краткую историю проблемы, мне продиктовали номера телефонов в ГУВД и посоветовали дать заявление туда.
В ГУВД заявление приняли, а через час на нашей площадке появился все тот же участковый с представителями ЖЭК. Дверь вскрыли, круг замкнулся.
К чему я так подробно изложила такой, казалось бы, рядовой случай? У нас много одиноких людей, и смерть стучится когда-нибудь к каждому, но для меня лично это была наглядная демонстрация того, что общество, в котором я живу, утрачивает человеческое лицо. Говорится много правильных слов, но как показывает практика, они не претворяются в жизнь. В повседневности заповеди не являются мерилом действия или, как в данном случае, бездействия.
Я не призываю представить себя на месте Анатолия Петровича, но никто и не поручится, что вас не ждет одинокая старость. Трудно понять равнодушие должностных лиц, если только не допустить, что вся система мироздания в их умах не исказилась до утраты христианских заповедей. Что-то другое заняло главное место в их системе ценностей. И это другое не могло появиться просто так, ниоткуда. Говорят, что рыба гниет с головы, так вот в данном случае можно утверждать, что все начинается с идеологии государства.
Соборность всегда была одной из главных сил российского государства. Все исторические беды преодолевались не "за страх, а за совесть", а для этого надо помнить, что человек человеку друг. Такая простая, и в то же время, так трудно понимаемая истина.