Величко Андрей Феликсович : другие произведения.

Дядя Жора - 7

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.08*180  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обновление от 15 сентября, добавлены 16, 17, 18 и 19-я главы.

   ДЖ-7
  
  
  
  
   Пролог
  
   Пароход "Херсон" имел весьма почтенный возраст и богатую приключениями биографию. В далеком тысяча восемьсот девяносто третьем году он был спущен на воду в Англии, вскоре куплен Россией, а спустя три года вошел в состав Доброфлота. Впрочем, как грузовое судно он оказался не очень экономичен - слишком уж мощные у него были машины, что позволяло развивать скорость почти в двадцать узлов. Правда, его и покупали с целью в случае войны быстро переоборудовать во вспомогательный крейсер.
   Этот час настал в самом начале тысяча девятьсот четвертого года. "Херсон" приобрел вооружение - четыре шестидюймовки, сменил имя на "Лену" и был объявлен крейсером. Однако никакой особой славой он себя не покрыл, потому как действовал не в составе черногорской эскадры адмирала Маслачака, а сам по себе, да еще подчиняясь непосредственно Главному морскому штабу. В общем, за всю первую половину войны он взял всего один приз, да и то мелкий, а потом четыре месяца ждал ремонта после случайной встречи с японским крейсером "Такачихо". Пользуясь преимуществом в скорости, "Лена" смогла уйти, но все-таки получила заметные повреждения.
   После войны корабль был куплен лордом-протектором Курильского королевства - естественно, по дешевке, учитывая его плачевное состояние. И с восьмилетней рассрочкой платежа под смешные полтора процента годовых. После чего "Лену" кое-как подлатали во Владивостоке, и она, сменив имя на "Итуруп", своим ходом поковыляла в Германию, к месту уже настоящего капитального ремонта с заменой машин.
   После ремонта корабль, скорость которого теперь могла достигать двадцати трех узлов, использовался Курильским королевством для грузовых перевозок. Причем никто почему-то не жаловался на его низкую экономичность - она каким-то странным образом ухитрялась почти не влиять на прибыль от торговых операций лорда-протектора. А если и влиять, то исключительно в сторону увеличения. Англичане даже заявляли, что "Итуруп" участвует в контрабанде оружия из Китая в Индию и Ирландию, но доказать свои беспочвенные подозрения так и не смогли.
   Когда началась Мировая война, "Итуруп" стал крейсером первой Курильской эскадры. Теперь он действовал куда результативней, чем во время Русско-японской, и до самого конца военных действий находился в строю. Ну, а когда настал мир, лорд-протектор продал корабль Израилю. Правда, в собственности этого государства "Итуруп" пробыл всего несколько дней. Министр иностранных дел Израиля выкупил его у государства и преподнес в дар ДОМу. Проправительственные средства массовой информации утверждали, что это было сделано из-за избытка душевного благородства и большой любви к детям. Впрочем, ни для кого не секрет, что всегда найдутся желающие очернить любое проявление лучших черт в человеке. Поэтому некоторые желтые листки тут же написали, что приступ филантропии случился с Немнихером сразу после беседы с канцлером Найденовым, где тот, не особо стесняясь в выражениях, озвучил свое огорчение по поводу того, что милейший Арон Самуилович опять проворовался. И, главное, ухитрился при этом нанести Российской империи косвенный финансовый ущерб. И что министр был до полусмерти рад, когда ему удалось так дешево замять эту чреватую серьезными неприятностями историю.
   Как бы там ни было, корабль еще раз сменил название и, вернувшись под российский флаг, снова стал "Херсоном". Впрочем, многие, не разобравшись, продолжали считать его израильским и произносили название с ударением на первом слоге. Мол, именно каким-то таким сыном Найденов и называл Немнихера во время беседы, причем это было слышно даже в коридоре.
  
   Так как корабль был подарен ДОМу, а не СИБу, то, понятное дело, основной его декларируемой задачей стала перевозка детишек к месту отдыха и обратно. Причем нельзя сказать, что это было совсем уж беспардонным враньем. Вот, например, сейчас на борту находилось пятнадцать детей. И кроме них - полторы сотни морских пехотинцев. Ведь, как неоднократно заявляло руководство Российской империи - дети есть наше будущее. И, значит, их надо как следует охранять, особенно в столь неспокойном месте, как южная часть Тихого океана.
   Командовала детьми, а точнее все-таки подростками, девушка по имени Настя. Впрочем, так фамильярно ее называли немногие. Для большинства же она была "ее высочество великая княжна Российской империи и наследная принцесса Ирландского королевства Анастасия Георгиевна Найденова-Романова". Для подчиненных - просто "госпожа ликтор".
   В данный момент принцесса стояла на палубе и смотрела, как на горизонте постепенно вырастает силуэт острова Пасхи - последнего пункта, который следовало посетить во время текущего вояжа.
  
  
   Глава 1
  
   Настя в последний раз глянула в зеркало и убедилась, что мундир сидит безукоризненно. Пилотка заломлена под строго установленным углом, черный китель идеально облегает фигуру, черная же юбка достает точно до середины бедра. На ногах изящные сапожки из крокодиловой кожи, на талии широкий ремень с большим ПФМ-ом в полуоткрытой кобуре. Сверкают серебряные нашивки и зеркальные очки. В общем, из зеркала на девушку глядел прямо-таки образцовый ликтор Службы имперской безопасности.
   Принцесса хихикнула, вспомнив, как она впервые пришла домой в этой форме. Младший брат Андрейка тогда глубокомысленно изрек, что ей не хватает небольшой аккуратной бородки для полного соответствия устоявшимся канонам. И когда только успел слова-то такие выучить, шкет!
   Настя немного поправила черный галстук. Вообще-то женская форма ликтора имела два варианта. Один - такой, в каком сейчас красовалась принцесса. У второго галстук отсутствовал, а вместо рубашки была блузка с глубоким декольте, и носительнице предоставлялось право свободного выбора варианта. Настя выбрала этот, с галстуком и рубашкой, потому как трезво оценивала свою фигуру и понимала, что декольтировать там пока еще практически нечего.
   Так, одернула себя принцесса, хватит вертеться перед зеркалом. Катер уже спущен, и пора явить свою облеченную явными и тайными полномочиями персону администрации острова Пасхи.
  
   Разумеется, принцесса немного волновалась. Официально ее миссия заключалась в инспекции Маркизских островов на предмет уточнения того, чем Россия может помочь их аборигенам. Причем это, само собой, была чистейшая правда. По результатам войны Франция оказалась не только разделена на три части, но и полностью лишена колоний. В основном они достались Германии, часть бывшей Французской Полинезии удалось спихнуть Японии, но вот от Маркизских островов у императора, даже при всемерной поддержке канцлера, отбрыкаться не получилось. Хорошо хоть они стали не полноценной колонией, а самоуправляемой территорией под протекторатом Российской империи. Вот, значит, задачей принцессы и было выяснить, насколько там реально появление хоть какого-то самоуправления. А так же способно ли еще местное население прокормиться самостоятельно, или столетние усилия колонизаторов уже привели к тому, что это невозможно.
   Однако у принцессы имелась и еще одна задача, поставленная ей отцом в беседе тет-а-тет. Она была связана с тем, что власти Федерации не смогли сохранить в тайне свои контакты с другим миром. И, раз уж тайна все равно накрылась медным тазом, было решено извлечь из эго максимальную пользу.
   Люди Найденова вышли на контакт с китайскими властями двадцать первого века и предложили им арендовать место, где время течет примерно в тридцать, а то и в пятьдесят раз быстрее, чем в их мире. И построить там научный центр, а также завод по производству компьютерной техники. И клинику, чтобы можно было использовать лечебно-тонизирующие свойства порталов. Для начала в качестве такого места был предложен остров Янг неподалеку от Антарктиды, но китайцам он вполне обоснованно не понравился - слишком уж там холодно и ветрено. И, значит, топливо придется в больших количествах непрерывно туда подвозить, да и само строительство сильно подорожает. Канцлер согласился и задумался о передаче им какого-нибудь курильского острова, но это годилось только в качестве запасного варианта. Больно уж в оживленном районе находились Курилы, и достаточно близко как к России, так и к Японии с Китаем. К тому же там наличествовала сейсмическая опасность. В идеале нужен был предельно одинокий остров в малопосещаемом районе, да к тому же с подходящим климатом. Вот Найденов и отправил дочь глянуть на Маркизские острова с этой точки зрения. Впрочем, он сильно подозревал, что они все же не подойдут, а идеальным вариантом будет остров Пасхи. Правда, он никоим боком не относился к России, но это означало лишь то, что Анастасии следовало еще и сообразить, как в случае положительного решения о пригодности острова исправить это досадное упущение. И, разумеется, прикинуть, какие силы для этого понадобятся.
   Официально же русская княжна и ирландская принцесса желала после завершения инспекции полюбоваться на знаменитые статуи острова Пасхи - с целью повышения культурного уровня и расширения исторического кругозора.
  
   Казалось, что гостей встречает все население острова - во всяком случае, по берегам маленькой бухточки толпилось около сотни туземцев, а в центре стояли шесть европейцев. Катер, казавшийся огромным на фоне находящихся в бухте трех тростниковых лодочек и одной деревянной, уткнулся тупым носом в миниатюрный песчаный пляж, и на землю сошли сначала девять морских пехотинцев в полном вооружении, затем переводчик с испанского, на котором принцесса говорила не совсем свободно, и, наконец, она сама.
   От группы европейцев отделился средних лет человек в чилийском военно-морском мундире и представился губернатором острова лейтенантом Луисом Амадо Дюраном. В ответ Настя отбарабанила все свои титулы.
   - О... - изумился чилиец, - вы дочь русского канцлера? Для нашего острова большая честь принимать столь высокую гостью. И, не побоюсь этого слова, столь же прекрасную. Чему мы обязаны этой неожиданной честью?
   Принцесса кратко объяснила про статуи. Сама же, присмотревшись к аборигенам, не обнаружила в них ни малейших признаков сердечной привязанности к чилийцам. Да и то, что из шести белых четверо были с ружьями, говорило само за себя. Ведь не против же бронированного катера, вооруженного двумя скорострельными авиационными пушками, они их взяли! Кажется, в случае необходимости народно-освободительный порыв местного населения не заставит себя долго ждать.
  
   Господин губернатор тоже не был всецело поглощен разговором. Любезности и комплименты он выдавал автоматически, а сам в это время лихорадочно размышлял, чем может лично для него обернуться столь неожиданный визит.
   Собственно говоря, он знал всего один аналогичный пример. В самом начале девятого года на остров Гран-Канария прибыл канцлер Найденов. Просто отдохнуть, потому как никаких, даже самых захудалых достопримечательностей там не водилось. До этого визита губернатор Гран-Канарии был практически свободен в своих действиях - ну, разумеется, настолько, насколько ему позволяли откровенно нищенские финансовые возможности управляемой им территории. После визита даже такая свобода заметно сократилась, но зато сейчас губернатор входил в первую десятку богатейших людей Испании. В принципе лейтенант был совершенно не против, чтобы и с ним произошло нечто подобное, тем более что кто-то из русских уже сказал, что на самом деле свобода есть всего лишь осознанная необходимость. И уж ту самую необходимость, если ее цифровое выражение будет иметь более двух нолей после значащей цифры, да еще в рублях, господин губернатор был готов осознать немедленно и всеми фибрами души. Правда, оставался еще один вопрос. А вдруг девушка действительно приплыла сюда всего лишь полюбоваться на статуи? Ведь, в конце концов, русский канцлер человек отнюдь не бедный и вполне может позволить себе немного побаловать дочь. Мало ли, вдруг она с детства интересуется всякими каменными истуканами.
   Тогда, пожалуй, можно будет попытаться продать ей несколько штук, решил лейтенант. Они все равно валяются по всему острову, никто их не считал, а корабль у принцессы большой, и на корме у него есть мощный грузовой кран. Но, кажется, он что-то пропустил? Принцесса явно ждет ответа.
   - Ваше высочество, умоляю меня простить, но я настолько потрясен вашей красотой, что просто теряю нить разговора. Вы изволили меня о чем-то спросить?
   - Да, господин губернатор. Где можно расположиться мне и моим людям?
   - Мой дво... - начал было Дюран, но потом подумал, что если он назовет эту халупу дворцом, то девчонка рассмеется прямо ему в лицо. Даже домом назвать, и то будет слишком.
   - Мое скромное жилище в полном вашем распоряжении, ваше высочество.
   - Спасибо, но я не могу позволить себе так вас стеснять, - сморщила носик принцесса. - У нас есть палатки, и я прошу вас указать, где их можно ставить.
   - Где вам будет угодно! Но позвольте дать небольшой совет? Не следует располагаться в непосредственной близости от селения. Туземцы - отъявленные воры, и тащат абсолютно все, что им понравится. Зато в небольшом отдалении есть прекрасная бухта под названием Анакена. Уверяю, вам там понравится.
   Как раз на противоположном конце острова, припомнила карту Настя. Но бухта действительно неплохая, и, в конце концов, какая мне разница? И милостиво кивнула:
   - С удовольствием воспользуюсь вашим советом, господин губернатор. Вы дадите мне на корабль провожатого, чтобы он показал, где это место?
  
   К шести вечера "Херсон" встал на якорь перед Анакеной, а в семь обустройство лагеря было закончено. Большая палатка для Насти, две чуть поменьше - для ее помощников, и четыре стандартных армейских для охраны. Из техники на берег были переправлены четыре кроссовых мотоцикла, полевая кухня и самолет "Тузик". С пилотом такого веса, как принцесса, и с запасом бензина на сорок пять минут полета самолетику для взлета и посадки хватало пятидесяти метров, и морпехи уже нашли подходящее место и начали расчищать его от камней, пообещав, что утром можно будет лететь.
   Настя зашла в свою палатку, ослабила галстук и сбросила сапоги. Хоть она пока смогла рассмотреть малую часть острова, но увиденное произвело на нее удручающее впечатление.
   Дело было в том, что в распоряжении канцлера оказались только две фотографии острова из этих времен, а все остальные были из двадцать первого века. И насколько же отличалось изображенное на них от увиденного! Там, например, бухта Анакена представлялась райским местечком. Большой песчаный пляж, по краям которого живописно располагались пальмовые рощи, зелененькая травка...
   Здесь же пляж был куда меньше, никаких пальм не было и в помине, а вместо травки кругом расстилалась красная сухая земля с изредка торчащими меж камней чахлыми полузасохшими кустиками. Все правильно, остров Пасхи сейчас переживал самый пик экологической катастрофы.
   До прибытия первых аборигенов остров был полностью покрыт тропическими лесами. Однако переселенцы оказались деятельными, трудолюбивыми людьми - и начали массово выжигать лес под поля. Самые большие пальмы, которые росли только тут, а в других местах полностью вымерли, были пущены на корпуса каноэ. И, как будто сделанного было мало, пришельцы начали возводить статуи.
   Сначала они сняли весь дерн со склонов горы, чтобы добраться до базальта. Потом для транспортировки истуканов потребовались веревки и бревна, причем во все возрастающих количествах.
   В общем, к середине семнадцатого века деревья на острове исчезли полностью, то есть вообще все. Но хоть трава и кусты тогда еще оставались! Однако сейчас и их век подходил к концу. В Чили не придумали ничего лучше, чем разводить на несчастном острове овец! И сейчас они его дожирали. В окрестностях Анакены, например, вполне можно было снимать фильмы из марсианской жизни - тут уже образовался более чем подходящий пейзаж.
  
   Утром принцесса поднялась в небо. С воздуха остров выглядел ничуть не лучше, чем с земли, разве только было хорошо видно, что он такой унылый весь. Впрочем, не совсем - на восточной оконечности явно несколько хуже, чем везде. Растительность там отсутствовала полностью, и ветер гонял красные вихри.
   "Уже все слопали и вытоптали, бяши прожорливые" - поняла Настя и направила самолетик к центру острова. Там еще росла трава, а на ней паслись овцы. Ну, я вам сейчас аппетит-то испорчу!
   Настя двинула от себя сразу и сектор газа, и ручку. "Тузик" снизился до бреющего полета и на предельной скорости промчался над стадом. Такого не вынесли ни овцы, ни пастухи, все в панике кинулись в разные стороны. Напоследок пройдя над селением, принцесса повернула на северо-восток, к Анакене. Да, остров идеально подходил под те задачи, что поставил канцлер. Куда лучше любого из Маркизских. Те покрыты горами и ущельями, рельеф очень изрезан, и везде леса. Наблюдать с воздуха там будет очень трудно, да и строителям тоже придется несладко. Здесь же остров достаточно ровный, не считая трех гор по углам. Никаких ущелий нет, дороги можно прокладывать в любом направлении, а внедорожная техника и так пройдет почти везде. Есть отличное место для аэродрома с полосой не менее полутора километров. Ну, а что здесь практически пустыня, несмотря на вполне достаточное количество осадков - не страшно. Говорят, китайцы в двадцать первом веке стали даже еще более трудолюбивыми, чем были в двадцатом. Так пусть сажают пальмы, бамбук и прочие подходящие растения! Им же самим веселее будет. Но никаких овец! В конце концов, в море полно рыбы.
   Теперь оставалось только сообразить, какие шаги надо предпринять прямо сейчас, чтобы остров оказался в нужных руках в ближайшее же время. Инструкции канцлера были совершенно однозначны и не допускали двойного толкования. Насколько принцесса помнила, звучали они так:
   - Доча, какие тебе еще нужны указания? В ДОМе всегда поощрялась разумная инициатива. Я тебе выделил средства и охрану. Татьяна Викторовна - корабль и почти половину предвыпускного курса полевых агентов со знанием испанского. И какая мне разница, каким именно способом ты выполнишь порученное? Привыкай к самостоятельности, я у тебя всю жизнь за спиной стоять не буду. Могу только еще раз напомнить, чтобы ты не забывала об экономии средств и о международном имидже нашей великой державы.
   Если честно, то Настя до сих пор не до конца понимала, как можно объединить два эти требования. По отдельности-то нет ничего сложного - хоть навести такую экономию, что дальше будет просто некуда, хоть поднять имидж на недосягаемую высоту, но это потребует немалых расходов.
   Подумав, Настя решила, что надо определить некую сумму. Такую, чтобы она была не слишком большой, но и не настолько скромной, чтобы пошли разговоры о скаредности русских. И уж потом решить, какую часть выделенных денег дать народу острова, какую - его администрации. А также кому лучше выделить все оставшееся - правительству Чили или Одуванчику, чтобы он наглядно объяснил тому правительству, насколько оно было неправо, без всяких на то оснований аннексируя остров, испокон веку принадлежащий великому народу рапануйцев.
  
  
  
   Глава 2
  
  
   Посадив "Тузик" рядом с лагерем, принцесса заметила, что за время ее полета там добавилась лишняя палатка, отличающаяся от прочих небольшим размером, ярко-зеленым цветом и куполообразной формой. Что говорило - супружеская пара Калюжных тоже перебралась с корабля на берег.
   Морпехи, почти весь экипаж "Херсона" и две трети Настиных подчиненных считали, что это какой-то довольно известный писатель, отправленный Найденовым в экспедицию для того, чтобы набрать материал для очередного своего нового романа. Или даже сериала, чем черт не шутит. А так как он недавно женился, то взял с собой молодую жену, дабы совместить командировку в экзотические страны с медовым месяцем. Но Настя знала больше.
   Известный писатель, говорите? Ну-ну, может, кому-то там он и известен. Но все равно название для пары совершенно неправильное. Это не писатель Калюжный со своей молодой женой, а живая легенда СИБа, старший прокуратор Герда Паульсен со своим молодым мужем. Правда, теперь ее фамилия Калюжная, а имя Галина.
   Настя помнила, как, изучая в спецшколе операции этой выдающейся полевой агентессы, представляла ее здоровенной мужеподобной бабищей, способной голыми руками ломать подковы и завязывать лом морским узлом. И каково же было изумление принцессы, когда Татьяна Викторовна познакомила ее с Гердой!
   Перед Анастасией стояла среднего роста худощавая миловидная женщина, выглядевшая гораздо моложе своих тридцати лет. Не то чтобы ослепительная красавица, но все же ее слегка неправильные черты лица чем-то притягивали взгляд. Герда редко улыбалась, но, когда это все-таки происходило, женщина преображалась. Наверное, именно такой доброй и немного застенчивой улыбкой она провожала в последний путь своих многочисленных клиентов, чье дальнейшее существование чем-то мешало Российской империи. Настя с тех пор не раз ловила себя на том, что непроизвольно пытается копировать жесты, походку и улыбку Герды.
   Никакой тайны для принцессы роль этой женщины не составляла. Отец не побоялся сразу доверить дочери важное и сложное задание, но не решился отправить ее в дальние страны совсем одну. За что, честно говоря, Настя была ему очень благодарна. Все-таки с Гердой куда спокойнее, чем без нее, она в случае чего поддержит советом, а в самом крайнем варианте - и действием. Правда, в необходимости присутствия писателя принцесса не была до конца уверена. Мало ли, а вдруг он и про нее чего-нибудь напишет, красней потом. Впрочем, Настя быстро вспомнила - сколько всего, причем далеко не всегда комплиментарного, было написано про ее отца и как он на все это чихать хотел, после чего успокоилась. Про нее столько при всем желании не накарябать. Наверное, писатель нужен для душевного комфорта своей жены, а он дорого стоит, так что пусть себе пишет что хочет.
  
   Принцесса направилась к зеленой палатке, но Герда уже вышла ей навстречу.
   - Как тебе показался остров? - поинтересовалась старший прокуратор.
   - Гиблое место, каких еще поискать, - с чувством ответила Настя. - Идеально подходит под наши требования, как будто для этого и был создан. Я вот сейчас думаю, во сколько он обойдется России и кому в какой пропорции эти деньги выделить.
   Далее принцесса ознакомила собеседницу со своим прикидками.
   - Две тысячи этому провинциальному хлыщу, здешнему губернатору? - удивилась Герда. - Да он сам отдал бы не меньшие деньги, если бы они у него были, чтобы как можно быстрее покинуть эту глушь. По-моему, ему и семисот рублей за глаза хватит. Насчет же кому отдать оставшееся, Паше или чилийскому правительству, то мне кажется, что последнее немного предпочтительней. Просто потому, что таких денег, какие не стыдно будет предложить лорду-протектору, они не видели ни разу в жизни, не говоря уж о том, чтобы ими владеть. Ибо нищета голоштанная. Кроме того, дать денег Одуванчику придется вполне реально, а с Чили возможны и несколько иные варианты. Например, пообещать им оказать помощь в развитии туристического бизнеса. По-моему, даже до такой дыры должны докатиться слухи, насколько это выгодно.
   Настя кивнула. Да, слухи насчет сверхдоходности туризма ходили весьма интенсивные, иностранный отдел ДОМа не жалел сил на их распространение. Потому как на самом деле и Канарские, и Гавайские острова работали прачечными по отмыванию полученных не совсем безукоризненными путями средств. Канарами в основном пользовался канцлер, а Гавайями - ее величество Мария Первая при всемерной поддержке Израиля, где она являлась бессменным президентом.
   - Смотри, - Герда отломила от ближайшего куста палочку и начала чертить ей на песке. - Вот остров Пасхи. Вот Маркизские острова, вот архипелаг Питкэрн, где южно-тихоокеанская база Одуванчика. Если где-то вот тут поставить еще одну точку, то остров Пасхи окажется внутри треугольника. И, значит, несанкционированный доступ к нему станет весьма маловероятным. Здесь есть земля, архипелаг Хуан-Фернандес. И его не обязательно отнимать у Чили, достаточно просто организовать там туристический центр. Но вот как объяснить, с какого перепугу туда якобы попрут отдыхающие, я не знаю.
   Настя ненадолго задумалась, вспоминая, что она знает об этом архипелаге. Решение нашлось почти сразу.
   - Там же несколько лет жил Селькирк, прототип Робинзона Крузо! А его во всем мире знают. Вот, значит, надо быстренько переименовать место в остров Робинзона Крузо, а потом взять в руки роман и прямо по тексту создавать достопримечательности. Набросать на берегу всяких мачт и шпангоутов. Поставить частокол с палаткой на склоне холма, вырыть погреб. У Робинзона, кажется, там кошки жили? Я думаю, отец ими поделится. Опять же коз туда дрессированных и говорящего попугая - это будет место для мам с детишками. Для любителей ужасов надо соорудить кострище с человеческими костями и недоеденным мясом, а рядом - найти пещеру и сунуть туда чучело козла пострашнее. Ну, а для прочих мужиков организовать стриптиз-бар "В гостях у прекрасной Пятницы".
   - Насколько я помню, Пятница был мужчиной, - усомнилась Герда.
   - Да какая разница! Посетителям в баре объяснят, что Англия всегда была пуританской страной, а уж в начале восемнадцатого века тем более. В силу чего Дефо просто не мог прямо написать, какого пола была Пятница и чем они с Робинзоном занимались на своем острове. Вот писателю и пришлось прибегнуть к иносказаниям.
   - Интересно, - рассмеялась Герда, - ты не против, если я подкину твою идею Виктору? Он сможет сочинить неплохой сценарий.
  
   Потянулись рабочие будни. Подчиненные принцессы дневали и ночевали в единственном поселке острова Ханга-Роа. Они знали испанский, трое имели некоторое понятие о рапануйском языке, а появление подростков, почти детей, и их искренний интерес к туземной экзотике не вызывали особых подозрений. Кое-какие нюансы они уже выяснили.
   Поселок был обнесен изгородью, за которой местным жителям запрещалось ставить свои жилища, да и вообще их появление за пределами периметра не приветствовалось. Чилийцы объясняли эти строгости склонностью островитян к воровству овец, а ведь животные принадлежали военно-морскому флоту. Узнав об этом, Настя тут же отбила радиограмму Одуванчику, у которого, как она знала, на его южно-тихоокеанской базе уже проявились небольшие продовольственные трудности, связанные с тем, что рыба хуже горькой редьки надоела строителям аэродрома на острове Хендерсон и РЛС - на Питкэрне. Пусть дядя Паша отправит сюда посыльное судно, решила принцесса. За овцами. Сейчас их воровство лимитировалось, если так можно сказать, естественными причинами. Аборигены крали столько, сколько могли незаметно съесть. С такими потерями чилийский флот еще как-то мирился, особенно после произошедшего несколько лет назад восстания, вспыхнувшего как раз из-за излишних строгостей, коими власти пытались прекратить воровство. Но с появлением курильского заготовительного корабля ситуация радикально изменится. Рапануйцы начнут красть не столько, сколько влезает в их желудки, а столько, сколько сможет оплатить его светлейшее высочество лорд-протектор. А это уже совсем другие цифры, овец на острове хватит максимум на два рейса. И ценность Пасхи для чилийского флота начнет стремительно приближаться к нулю, а потом и вовсе станет отрицательной величиной. Ибо адмирал Маслачак в Тихоокеанском регионе был ничуть не менее известной личностью, чем Найденов в Европе. Потому как канцлер сидел где-то на другом краю земли, в снежной России, а лорд-протектор - вот он, совсем рядом. Его корабли могли появиться в любой момент, а самого Одуванчика можно было обвинить в чем угодно, кроме хоть сколько-нибудь заметной деликатности.
  
   Сама же принцесса каталась по острову на кроссовом мотоцикле в компании с Галиной Калюжной. Девушки осматривали статуи, а параллельно провели первые геодезические работы на месте будущего большого аэродрома. Кроме того, Герда тоже несколько раз слетала на "Тузике". Однако ее маршруты проходили на большей высоте и были строго прямолинейными - госпожа старший прокуратор проводила аэрофотосъемку.
   Вскоре появился средних размеров корабль под курильским флагом, а через день губернатор напросился на прием к принцессе. Первым вопросом было - не знает ли ее прекраснейшее высочество, что за корабль стоит напротив Ханга-Роа?
   - Знаю, - кивнула Настя, - это личная посыльная яхта дяди Паши. На ней есть хороший бассейн, теннисный корт и не то две, не то три пусковых установки для крылатых ракет среднего радиуса действия. Хотя, может, их четыре, я специально не интересовалась.
   - Э-э... - растерянно проблеял губернатор, - а не будете ли вы столь любезны разъяснить, кто такой дядя Паша? Прошу простить, но у нас тут не Европа, и личности, известные в ней, могут быть неизвестны здесь.
   - Дядя Паша - это один хороший знакомый моего отца. Его светлейшее высочество лорд-протектор Курильского королевства адмирал Пол Маслачак. Неужели вы о нем ничего не слышали?
   - Слышали, - обреченно вздохнул Луис Амадо Дюран. Губернатор ясно чувствовал, что у него со дня на день, а то и с минуты на минуту могут начаться большие трудности.
   - Ну, а раз так, то нам пора поговорить предметно, - с этими словами принцесса выложила на походный столик пачку денег. Довольно тонкую, но зато это были не чилийские песо и даже не американские доллары, а самые настоящие рубли.
   - Как вы, наверное, уже поняли, отныне остров Пасхи не представляет для Чили интереса как поставщик мяса и шерсти. Правда, все это нужно господину адмиралу, но он, как деловой человек, наверняка предпочтет платить не чилийскому правительству и даже не вам, а туземцам. Если я не ошибаюсь, он это уже предпочел.
   - За одну ночь исчезло триста пятьдесят голов, - горестно подтвердил комендант, косясь на вожделенную пачку и пытаясь сосчитать, сколько в ней купюр.
   - Не расстраивайтесь, это только начало. В связи с чем у меня к вам есть деловое предложение. Вы отправите в Чили рапорт, в котором, не жалея красок, опишете сложившуюся ситуацию. Мол, ни сохранить овец, ни тем более оборонять остров у вас нет ни малейшей возможности. То, что вызвало у вас такой интерес - это небольшой аванс. Если ваш рапорт произведет должное впечатление, то вы получите вдвое больше. Берите, не стесняйтесь. Но это еще не все. В том же рапорте вы напишете, что готовы организовать поставки продовольствия с архипелага Хуан-Фернандес в случае, если вас назначат тамошним губернатором.
   - Но ведь там невозможно разводить овец, безуспешные попытки уже были.
   - Зато коз - вполне возможно. Кроме того, в прибрежных водах есть много гигантских лангустов. Однако это далеко не главное.
   Далее принцесса изложила губернатору свою идею относительно острова Робинзона Крузо.
   - В случае, если им будет руководить вменяемый человек, я готова вложить в проект свои собственные средства. Столько, сколько понадобится, ибо у меня нет сомнений в высокой доходности подобного бизнеса, - закончила княжна.
   - Но ведь связь Чили с островом Пасхи осуществляется всего одним кораблем, приходящим сюда раз в год, и он был тут незадолго до вашего появления, - развел руками Дюран.
   - Не волнуйтесь, ваше дело только написать рапорт, а его доставку по адресу обеспечу я, и это не займет много времени. Согласны? Отлично, никто не сомневался в вашем глубоком уме и трезвости оценки обстановки. Тогда сразу по возвращении домой садитесь писать и не думайте ни о каких овцах, это отвлекает от творчества. Все равно никакого влияния на их дальнейшую судьбу вы оказать не сможете. И, кстати, не подскажете, почему на острове нет священника? Как-то это не очень похоже на обычную колониальную практику.
   - Отец Алонсо умер полтора года назад, мир праху его. А нового с материка до сих пор не прислали. Очень жаль, это был весьма достойный человек, и вообще без церковного руководства туземцы ведут себя заметно хуже.
   - В таком случае, надеюсь, вы не станете препятствовать тому, что наш священник проведет тут несколько воскресных служб?
   - Но ведь вы же... умоляю, не примите за оскорбление... но вы ортодоксы, а здешнее население исповедует католичество.
   - Это будет самый настоящий католический батюшка, не сомневайтесь. В России действует свобода вероисповедания, причем не только на бумаге, но и по факту. Там можно встретить не то что католиков, лютеран и мусульман, но и вудуистов.
  
   Анастасия говорила чистую правду. Среди выпускников духовного факультета Георгиевской высшей спецшколы ДОМа случались даже адепты Ктулху.
  
   - И еще один небольшой вопрос, - продолжала принцесса. - Вы же понимаете, что военная служба тяжела сама по себе, а уж на корабле, вдали от твердой земли, и тем более. Морские пехотинцы моей охраны устали. Я уже подписала сорока человекам разрешение на полугодовой отпуск для восстановления сил, который они собираются провести на вашем прекрасном острове. Не беспокойтесь, жить они будут на месте моего лагеря, и мы снабдим их достаточными запасами, чтобы они не только не обременили местное население, но и могли оказать ему помощь в случае необходимости. Они не собираются ни во что вмешиваться - если, конечно, их на это не спровоцируют. Возможно, некоторые местные женщины захотят поправить свое материальное положение, а заодно скрасить солдатам тяготы одиночества. Не нужно им препятствовать. Все детали на ближайшей же проповеди объяснит священник. Не беспокойтесь, наши морские пехотинцы абсолютно здоровы, за этим постоянно следят.
   Ну вот и все, подумал губернатор, седлая коня для возвращения в Ханга-Роа. Разумеется, русские не собираются ждать, пока в Сантьяго примут какое-то решение. Хотя, наверное, у них есть основания предполагать, что оно в конце концов будет положительным. Единственное, что пока еще не очень ясно - будет ли остров Пасхи аннексирован официально или тут произойдет что-либо иное.
   Ответ на этот вопрос Дюран получил через два дня. Среди туземцев вдруг возникли разговоры про какой-то референдум о восстановлении независимости острова Рапа-Нуи. В основном островитян интересовало, что это такое, поместится ли оно на центральной площади поселка и чего от него будет больше - вреда или пользы. Большинство склонялось в сторону второго предположения, мотивируя это тем, что неведомый референдум готовят русские, которые очень приличный народ, по щедрости не сравнить с чилийцами. И они дружат с теми, которые приплывали на белом корабле за овцами и обещали скоро повторить визит, а это вообще просто замечательные люди. Ведь они расплачивались ножами, ложками, кружками, рыболовными крючками, отрезками ткани и прочими необходимейшими в хозяйстве вещами, причем за хорошую овцу давали целых два предмета, а за очень хорошую и все три. На выбор!
  
  
  
   Глава 3
  
   - Как-то уж больно рано наша дочка стала взрослой, - вздохнула Мари.
   - Ничего себе - рано! - удивился я. - Завтра пятнадцать лет исполняется человеку. В таком возрасте приличных принцесс уже вовсю замуж выдают, и ничего. Жалко, конечно, что праздновать придется без нее, но тут уж ничего не поделаешь - положение обязывает. Андрей говорит, что Рекс согласен принять подарки, предназначенные имениннице. Опять же Гайдар командовал полком, будучи ненамного старше Насти. А учитывая, что женщины взрослеют раньше мужчин, да плюс то, что в непосредственном подчинении у нее сейчас всего четырнадцать человек, то и тем более.
   - Может, именно из-за этого у Гайдара такой внук и вырос, - покачала головой Мари, уже успевшая основательно ознакомиться с историей мира, где я родился. - Нельзя в юном возрасте распоряжаться чужими жизнями, это обязательно скажется на психике.
   - Во-первых, не факт, а во-вторых, наша дочка и не распоряжается. Если обстановка сложится так, что придется посылать кого-то на смерть или принимать решение о чьей-либо ликвидации, то командование примет другой человек, у него есть все необходимые письменные полномочия.
   - Ладно, хорошо хоть, что она все успешно закончила. Надеюсь, ты не собираешься мешать девочке немного отдохнуть после первого задания?
   Я заверил, что это совершенно не входит в мои планы, пусть делает что хочет. А про себя подумал, сколь разные выводы мы сделали из одной и той же радиограммы, посланной нашей дочерью.
   После отчета о выполнении задания Настя приписала, что на острове нашлось нечто интересное, требующее дальнейшего изучения, в силу чего она приняла решение продлить свое пребывание там еще на неделю. Мари решила, что Насте захотелось просто отдохнуть на тропическом острове перед долгой дорогой домой. Я же был уверен, что это не так. Если бы дочь хотела отдохнуть, то она сказала бы об этом прямо. И уж точно не стала бы из-за своих капризов задерживать корабль, команду и морских пехотинцев. Кроме того, остров явно представлял собой на редкость неудачное место для отдыха. Поэтому еще вчера на "Херсон" был отправлен кодовый сигнал, означающий, что я жду доклада от Герды.
   Он пришел поздним вечером. Содержание его было таково:
  
   "По поводу задержки могу сообщить следующее. Решение о ней было принято Настей после беседы с местным шаманом, состоявшейся в процессе подготовки к референдуму о восстановлении независимости острова. Разговор шел в двойном переводе. Рапануйско-испанский перевод делал староста поселка Ханга-Роа, абориген. Испано-русский - я. С моей точки зрения, беседа не содержала ничего, что могло бы послужить причиной для принятия решения о продолжении миссии сверх обусловленного срока. На острове действует культ каких-то птицелюдей, к коим шаман отнес Настю, на основании чего потребовал от островитян оказывать ей почести и относиться к ее словам с максимально возможным вниманием. Думаю, это связано с тем, что Настя во время разведывательного полета иногда опускалась предельно низко, и ее могли узнать. Предполагаю, что Настя вынесла из беседы что-то еще, потому как уже успела немного выучить рапануйский. На прямой вопрос она ответила, что точно сказать ничего не может, а только чувствует. Тем самым местом, прямо называть которое ей запрещает мама, говоря, что это неприлично для девушки ее возраста, тем более принцессы".
  
   Ну что же, подумал я, если у дочки прорезалась интуиция, то это надо поощрить. И быстро написал текст радиограммы на "Херсон":
  
   "Ликтору СИБа Найденовой-Романовой А. Г.
   Утверждаю ваше решение. Неофициально подтверждаю, что подобным ощущениям надо доверять. Официально же, в знак признания ваших заслуг, и как канцлер, и как отец, отныне разрешаю применять упомянутое слово в любой обстановке, как устно, так и письменно, на следующих языках: русском, английском, немецком, французском, датском, испанском и рапануйском. Объяснения с мамой беру на себя. Поздравляю с пятнадцатилетием.
   Г.А. Найденов, государственный канцлер Российской империи".
  
   Сразу после дочкиного дня рождения я собирался в очередной отпуск, на Канары, но теперь у меня неожиданно появилась мысль провести его в другом месте. Потому как доклад Герды давал пищу для размышлений.
   Да, она из всех объяснений внезапно взлетевшего до небес авторитета Насти среди туземцев выбрала самое простое, посчитав его самым вероятным - принцип Оккама старший прокуратор знала хорошо. И в большинстве случаев он подходит, но только не для тех людей и того места!
   Я, пожалуй, мог бы узнать Настю, пролетевшую надо мной на бреющем полете. Так то я, за долгую жизнь достаточно насмотревшийся как на самолеты всех видов в любых позициях, так и на свою дочь. А чтобы туземцы, впервые в жизни увидевшие самолет, да еще и с ревом пронесшийся прямо над их макушками, смогли насколько хорошо запомнить пилота и потом однозначно описать его шаману? Очень даже вряд ли, потому как до такого разгильдяйства, чтобы летать без шлема и защитных очков, Настя дойти не могла. И не доходила, я уже успел специально поинтересоваться.
   А это значит что? Правильно - то, что шаман с затерявшегося посреди Тихого океана острова обладает какой-то уж слишком выходящей за рамки допустимого прозорливостью. Вполне возможно, что Настя услышала от него какое-то косвенное подтверждение своих подозрений, в силу чего мне и не помешает отдохнуть не на Канарах, а чуть ли не на самом отдаленном от них островке. Однако такие телодвижения следовало согласовать с императором. Впрочем, для этого даже не пришлось ехать в Зимний, потому как его величество изволило почтить своим присутствием наш скромный семейный праздник. После которого мы и уединились в моем кабинете.
   - Пиво будешь? - традиционно поинтересовался я у Гоши.
   - Нет, - столь же традиционно ответил он.
   - Тогда самообслуживайся, где здесь чай, а где кофе, ты давно знаешь. И вот, значит, какие интересные мысли мне уже второй день подряд не дают покоя...
  
   - Хочешь туда лететь? - догадался император. - Согласен, подпишу приказ об удлинении очередного отпуска, ибо за две недели тебе туда и обратно никак не успеть. Тем более что у тебя с прошлого года остались неиспользованные отгулы, да и с позапрошлого, кажется, тоже.
   - Почему же не успею - зря, что ли, я летаю на втором в мире турбовинтовом самолете? До Хабаровска "Аисту-М" лететь десять часов, оттуда до Гавайев - столько же. Там можно будет впихнуть в грузовой отсек дополнительные баки, такая возможность предусмотрена. Тогда керосина хватит до Пасхи и обратно.
   - На нем что, есть аэродром, пригодный для посадки межконтинентальных лайнеров?
   - Нет, но у меня же двести пятнадцать прыжков с парашютом. Будет двести шестнадцать, только и всего. А там глядишь, и курьерский катамаран подоспеет, на котором я вернусь обратно. Хоть и впритык, но за две недели успеть можно.
   - Распрыгался! - возмутился Гоша. - А если ты ноги себе переломаешь, что будет?
   - Тогда в следующий раз буду осторожнее.
   - Нет уж, ты, пожалуйста, давай в этот. До Гавайев - воздухом, а там как порядочный человек, по морю. Так оно будет безопасней, да и внушительней. Неприлично же, если канцлер великой державы свалится на аборигенов сверху, вместе с птичьим дерьмом!
   - Ладно, уговорил. От Оаху до Пасхи поплыву на курьерском катамаране.
   - Опять тебя куда-то заносит. Там же стоит "Кречет" - прекрасный новейший крейсер. И максимальная скорость у него всего на два узла меньше, чем у твоего курьера.
   - Это сколько же он солярки сожжет? - усомнился я. - Причем, если идти полным ходом, то на обратный путь ему не хватит, придется гнать танкер.
   - Ничего, тебе Маша ее из своих личных денег оплатит. Тем более что она все равно посылает танкер к Одуванчику на Питкэрн, а там совсем рядом. А почему ты хочешь на Гавайи лететь через Хабаровск, а не через Тель-Авив? Через него вроде будет немного ближе.
   Это император сказал, глянув на висевшую на стене карту.
   - Ни фига не ближе. На карту не смотри, она же в меркаторской проекции. Дома можешь по глобусу ниткой померить и убедиться. К тому же, если я вдруг без предупреждения явлюсь в Израиль, с Немнихером может приключиться инфаркт. Лечи его потом!
   - Разве он уже успел еще раз?
   - Мы с тобой считаем, что нет, а у него по этому вопросу может быть свое мнение. В общем, вылетать я собираюсь завтра с утра.
   - Давай заявление на удлиненный отпуск, подпишу. Думаю, трех недель тебе должно хватить.
  
   Время в самолете летит быстро - особенно если сам он летит на восток. Вот только встал, толком не проснувшись, доехал до аэродрома, загрузился в не очень просторный салон "Аиста" - и можно снова спать. Потом проснуться, от души зевнуть, причем лучше не один раз, умыться, выпить чашечку кофе, подумать о чем-нибудь возвышенном - глядь, а лайнер начал снижаться для захода на посадку. Причем в Хабаровске уже скоро наступит утро следующего дня! Правда, дозаправка прошла быстро, мы взлетели еще в темноте.
   Передо мной встал извечный русский вопрос - что делать? Никаких сил спать больше не было. Выпить пива? Но до Оаху еще лететь и лететь, а на борту всего три бутылки. Все правильно, рейс-то планировался на Канары, поэтому и количество оказалось соответствующим. Вздохнув, я достал ноутбук и принялся изучать загруженные туда перед полетом материалы по истории острова Пасхи, потому как ранее интересовался только его географией, ландшафтом и климатом.
  
   На Оаху я прилетел вечером, но уже предыдущего дня, потому как в полете пересек линию перемены дат. Врут злопыхатели, что у канцлера по семь пятниц на неделе! Максимум - по две, как сейчас, да и то не каждый год. В общем, я быстро перебрался на "Кречет", и он тут же отчалил.
   Это был крейсер постройки восемнадцатого года, предназначенный в основном для действий в условиях мирного времени. То есть его задачей было не сражение с примерно равным по силе противником в составе эскадры, а быстрое, гарантированное и произведенное с минимальными расходами уничтожение слабейшего. Или просто наведение на него достаточного страха, пока наглость этого самого "слабейшего" не перешла допустимые пределы. До сих пор в основном так и получалось. Для выполнения этих задач требовалась большая дальность и высокая максимальная скорость, ради достижения которых пришлось пожертвовать броней. Что впрочем, компенсировалась достаточно мощным вооружением, как пушечным, так и ракетным. Кроме того, крейсер имел на борту четыре вертолета.
   Сейчас он спешил на юг со скоростью тридцать два узла, то есть почти шестьдесят километров в час, причем мог и быстрее, просто тогда начался бы ускоренный износ машин, а расход топлива вышел бы за пределы разумного. Ничего, и так неплохо, первые мои самолеты летали как раз с такой скоростью.
   Шум и вибрация от тринклеров неплохо ощущались даже в адмиральской каюте, но заснуть мне они не помешали. В конце концов, в узком и щелястом фюзеляже "Кошки" и гремело, и трясло куда сильнее, и ничего, в свое время спал как младенец. А тут мало того что тише, так еще и не дует.
   С утра я вышел на палубу. Зрелище, конечно, было впечатляющим. "Кречет" несся, разрезая волны острым носом, и бурун взлетал примерно до моего уровня. Иногда, при встрече с особо крупной волной, брызги вообще поднимались выше мостика, а весь корпус корабля вздрагивал с каким-то утробным гулом. Да уж, при таком волнении курьерский катамаран вряд ли развил бы свои сорок узлов. Его и на тридцати болтало бы, как щепку в водопаде.
   Мне не так уж часто доводилось плавать на кораблях, а столь далеко и с такой скоростью - вообще в первый раз. Впрочем, ничего особо интересного я не увидел. Ну, океан со всех сторон, так с самолета он смотрится более величественным. Плывем довольно быстро, со скоростью "Святогора", но уже "Пересвет" мог летать быстрее. Пойти, что ли, позавтракать, тем более что приглашали? До конечной точки маршрута нам плыть еще почти пять суток. И после завтрака можно почитать какую-нибудь книжку, дабы не сдохнуть со скуки. Например, новейшее творение Виктора Калюжного, мужа Герды. Он все-таки решился и написал фэнтезийный роман конкретно для нашего мира, причем, по его словам, произведение не было простым пересказом творений Толкиена. Хотелось бы знать, это к лучшему или наоборот?
   "И как, интересно, примерно в этих местах когда-то плавал Магеллан? - подумал я, садясь завтракать в компании старших офицеров крейсера. - С в десятки раз меньшей средней скоростью, чем у нас, да еще и не зная, что за земли ждут его впереди".
  
   Книжка оказалась довольно интересной, хотя, с моей точки зрения, порнографии, особенно межвидовой, там могло быть и поменьше. Или это называется эротикой? В общем, если оттуда убрать девять десятых бессмысленного и беспощадного траха, то книга от этого только выиграет, прикинул я, дойдя до последней страницы. Впрочем, описано ничего так, живенько. Но если не выкидывать похабщину, то название не очень подходит. Пресное оно какое-то. Лучше будет не "Сквозь тьму к свету", а, например, "Выблески тьмы". И, кажется, командир говорил, что старший артиллерист неплохо играет в шахматы? Тогда не помешает немного развеяться, а то после этого произведения читать что-то совершенно не тянет.
  
   Когда до финиша оставалось чуть больше суток пути, мне пришла радиограмма. Она состояла из буквенно-цифрового кода, означавшего - отправителем получены столь важные сведения, что он не может принять решение о передаче их по радио, пусть даже и по защищенному каналу. В конце стояли подписи не только Насти, но и Герды. Я быстро набросал ответный текст:
  
   " Буду у вас через тридцать часов. До моего прибытия ничего не предпринимать. Найденов".
  
   Потом подумал, прикинул, после чего заменил "тридцать" на "двадцать пять". В конце концов, зря, что ли, крейсер возит вертолеты? Последний отрезок пути прекрасно можно будет преодолеть и по воздуху.
  
  
  
   Глава 4
  
   Вертолет сел неподалеку от лагеря пришельцев с "Херсона", подняв тучи красной пыли. Я вылез наружу, и на шее у меня повисла неизвестно откуда выскочившая Настя.
   - Пап, как же ты вовремя!
   - Дочь, соблюдай приличия, - попытался я воззвать к ее чувству долга, - ты же ликтор, то есть немалый чин, да и я тоже не хрен с горы, а все-таки какой-никакой, а государственный канцлер. Ладно бы мы были одни, но тут ведь полно народа.
   - Они ничего не видят из-за пыли, - объяснила Настя, - я специально не стала ждать, пока она осядет. Вот, кажется, уже пора.
   Дочь приложила руку к пилотке и отрапортовала:
   - Шеф, в процессе выполнения задания открылись обстоятельства, о которых я сочла возможным доложить вам только лично. Прошу в палатку, там уже обеспечена соответствующая охрана пятидесятиметрового периметра.
   Вскоре я услышал от дочери, из-за чего началась такая буча.
  
   Настю тоже, как и меня, царапнуло, что шаман сразу, только увидев, выделил ее среди прочих пришельцев. Кроме того, ей показалось, что говорил он все-таки не совсем то, что звучало в окончательном переводе Герды. Она собрала всех своих подчиненных, кто хоть как-то знал рапануйский, и повторила беседу. Общими усилиями удалось выяснить, что ее назвали не совсем птицечеловеком, а всего лишь им отмеченной. И еще кем-то, каковых слов не знал ни один из ее специалистов по местному языку, а староста не мог перевести на испанский.
   Тогда Настя пригласила шамана в лагерь на берегу Анакены, поставила ему палатку рядом со своей и пять дней подряд беседовала с ним по четыре часа в день. В отличие от меня, дочь обладала хорошими способностями к языкам - тут она, похоже, не только пошла в мать, но и превзошла ее. В общем, скоро дочь более или менее разобралась, кем считает ее шаман.
   - Так вот, папа, - просветила она меня, - я у тебя не просто княжна и принцесса, а отмеченная птицечеловеком, это раз. И ходящая между мирами, это два. Причем, как утверждал шаман, это взаимосвязано. Ты, что ли, тот самый человек-птица? А что, все сходится. Отметил меня, из-за чего я тоже могу худо-бедно, но открывать порталы между мирами. Сам же ты - Гатчинский Коршун, то есть не головоногое и не ракообразное, а именно птица.
   Но кодовый сигнал Настя послала не из-за этого, а только получив от шамана еще одно подтверждение его паранормальных способностей. Она спросила, кого он еще может вот так сразу определить, кроме птицелюдей и ходящих между мирами. И получила ответ, что еще можно увидеть родившихся в ином мире. Только они не так сильно выделяются среди прочих, тут придется смотреть очень внимательно.
   Естественно, Калюжный был немедленно наряжен в форму морпеха и поставлен меж десяти настоящих, похожих на него телосложением. Шаман его опознал, причем без особых затруднений.
   - Если на богом забытом острове посреди океана знают одну из самых охраняемых тайн империи, то это явно выходит за пределы моих полномочий и требует разбирательства на гораздо более высоком уровне, - закончила Настя.
   - Ты совершенно права, - подтвердил я. И подумал, что китайцам, похоже, все-таки придется строить научно-технический центр не здесь, а на каком-либо из Маркизовых островов.
   - Где сейчас шаман?
   - В Ханга-Роа, я его отпустила.
   - Как думаешь, там не все помрут от страха, если мы прилетим туда на вертолете?
   - Наверное, не все, но зачем зря жечь бензин и расходовать моторесурс? Да и не в поселке же с ним беседовать. Достаточно будет пустить сначала одну красную ракету, потом еще две, и его сюда быстро принесут.
   - Это как? - не понял я.
   - На носилках ногами вперед. Он же старенький, ему ходить трудно, вот я и подарила ему списанные медицинские носилки. Теперь на большие расстояния его носят четверо самых здоровых аборигенов, а еще четверо бегут рядом, чтобы в случае необходимости сменить уставших.
   Настя взяла ракетницу и вышла из палатки.
  
   Шамана принесли часа через полтора. Кстати, он оказался не просто шаманом, а верховным жрецом острова. К его прибытию был подготовлен обед, но прямо сразу жрать, в соответствии с титулом, он не стал. Вместо этого старичок, только увидев меня, бодро спрыгнул с носилок, вытянул в мою сторону левую руку, правой же начал бить себя то в грудь, то по макушке. И быстро что-то залопотал. Я обернулся к Насте.
   - Верховный жрец Ока Иу приветствует сошедшего на землю Рапа-Нуи одного из двух первых посвященных, - перевела Настя и с нескрываемым удовлетворением полюбовалась на мою ошарашенную физиономию.
   - Ему очень лестно видеть того, кто общался с самим человеком-птицей, - продолжала дочь. - Да, он еще говорит, что ты из другого мира, и выражает надежду, что духи предков будут к нему столь милостивы, что когда-нибудь позволят лицезреть второго посвященного, который родом из этого.
   Я глянул на носильщиков. Они, сгрузив шамана, сразу отбежали метров на пятьдесят, так что вряд ли могли много услышать. Но все равно надо будет свести к минимуму любые контакты аборигенов с теми европейцами, у которых нет допуска по форма "два ноля". Дочери же было сказано:
   - Переведи ему, что мы с пониманием относимся к его надеждам и готовы организовать ему встречу с вторым посвященным. Для этого потребуется всего лишь сначала на крейсере добраться до Гавайев, которые, насколько я успел прочитать, местные почитают как прародину, а потом на "Аисте" долететь до Питера. Обратная дорога - тоже за наш счет и по первому его требованию.
   - Ока Иу согласен, - перевела Настя.
   - Тогда пусть его где-нибудь покормят и уносят обратно, а ты расскажи мне про референдум, - предложил я в целях отвлечься от всякой паранормальщины, а то ведь на ней мозги могут невзначай и свернуться в трубочку, если превысить допустимую дозу.
   - Явка девяносто девять и две десятых процента, - отрапортовала дочь. - За - девяносто восемь и шесть, воздержались восемь десятых. Голосовавших против не было. Международные наблюдатели никаких нарушений не зафиксировали, что подтверждено их подписями в соответствующем протоколе.
   Разумеется, на "Херсоне" присутствовали и они. Первый был от Гавайской Социалистической Республики. Там он занимал должность первого заместителя министра обороны, а в настоящий момент проходил стажировку в нашей морской пехоте, дослужившись уже до ефрейтора. Второй был шведом, потомственным алкоголиком и состоял в каком-то дальнем родстве с Бернадоттами. Этот с момента отплытия из Гавайев безвылазно сидел в своей каюте. И, наконец, имелся и более колоритный персонаж - ирландский наблюдатель. Он происходил из какого-то настолько древнего рода, что Мари без возражений подписала указ о возведении его в пажи ее королевского высочества. Она даже намекнула мне, что это не такой уж плохой кандидат в мужья нашей дочери. Разумеется, не сейчас, а как минимум года через четыре. Я принципе был не против, но при условии, что за предоставленный ему срок этот рыжий семнадцатилетний оболтус научится хоть чему-нибудь полезному. А то сейчас он умеет только хвостом таскаться за Настей - разумеется, не всегда, а только когда это ему позволяется. И смотреть на нашу дочку широко открытыми и безнадежно влюбленными глазами.
   Впрочем, Мари, выслушав мое мнение, заявила, что от принца-консорта ничего более сложного и не требуется. Это она может точно сказать, у нее муж как раз принц-консорт.
   - Лучше бы ты смотрел на меня так, как Патрик на Настю, чем весь последний визит хлестать пиво с Кейсментом! Хотя, возможно, именно вследствие этого он потом и подписал мои бумаги, не читая.
   Я, помнится, тогда честно попытался посмотреть на супругу требуемым взглядом, но, судя по ее реакции, особого успеха не достиг. Наверное, потому, что именно в тот момент вспомнил, какая это дрянь - ирландское пиво. Однако хватит воспоминаний, пожалуй...
   - Дочь, из приведенных тобой цифр я делаю вывод, что один человек не участвовал в референдуме, а один воздержался при голосовании.
   - Да. Не участвовал губернатор по моей личной просьбе, подкрепленной тремя рублями. Ты же сам говорил, что стопроцентная явка может вызвать ненужные инсинуации. Из этих же соображений один из чилийцев воздержался.
   - А почему не абориген?
   - Ему пришлось бы сначала долго объяснять, что означает требуемое и как его произвести, а у меня люди и так намаялись с подготовкой. Проще было дать рубль первому же попавшемуся чилийцу. В общем, не волнуйся - голосование действительно было абсолютно честным.
  
   Когда "Кречет" уже появился в пределах видимости, я на катере отправился в Ханга-Роа с целью засвидетельствовать свое почтение местному губернатору. Потому как следовало решить, какими средствами обеспечить молчание его и прочих чилийцев - а то вдруг и они что-то поняли из выступлений шамана?
   Разумеется, Герда была в любой момент готова к новому заданию, а обстановка вроде не подразумевала никаких трудностей в процессе его исполнения, но я хотел сначала попробовать разрулить ситуацию сам и не столь радикальными методами. В конце концов, наши корабли представляют в этой дыре Россию. И, так как присутствие здесь еще и Гоши было бы для местных слишком жирно, то мне предстояло выполнить часть его работы. В частности, немного побыть милостивым и доброжелательным.
   К поселку крейсер и катер подошли практически одновременно. "Кречет" в знак приветствия развернул орудия в сторону берега, а я в сопровождении Герды сошел на пляж и представился губернатору, который теперь никак не мог решить, куда ему коситься. На пушки крейсера, на Герду, которая уже успела подарить ему свою фирменную улыбку, или на мой парадный мундир?
   - Ваше превосходительство, - торжественно произнес я, - позвольте выразить вам искреннюю благодарность за теплый прием, оказанный моей дочери.
   После чего, не слушая бормотания губернатора о том, что визит столь благородной, высокопоставленной и прекрасной дамы для него великий праздник, всучил ему пятьдесят рублей. Затем продолжил:
   - Вас не должно волновать, что в свете результатов недавно прошедшего референдума должность губернатора острова Пасхи упраздняется. Однако совсем оставлять аборигенов без руководства нельзя, и, значит, во главе острова должен встать какой-то монарх. Например, король. Предлагаю вам занять этот пост и как минимум три года не покидать остров, направляя его народ на пути к процветанию.
   Про себя же добавил - "за это время компетентные люди с запасом успеют разобраться, кто ты таков и чего от тебя можно ждать".
   - Ваше высочество, я польщен, - приосанился губернатор, - дозволено ли мне будет спросить, какими правами предполагается наделить короля острова Пасхи.
   - Никакими, - честно ответил я. - Кроме, разумеется, права ношения короны и получения должностного оклада в рублях.
   Когда бывший губернатор, а отныне его величество услышал размер оклада, все его разочарование мгновенно испарилось.
   - Разумеется, у всякого уважающего себя монарха должен быть двор, - продолжил я. - Вот список придворных должностей, предложите занять их своим людям. Не думаю, что возникнут какие-либо трудности, ведь цифры напротив каждого наименования - это оклады. Ну, а если кто-то все же не оценит всех положительных моментов предоставленных ему перспектив, обращайтесь к госпоже Калюжной. Она обязательно поможет.
   - Ваше высочество, - поднял глаза от списка собеседник, - но ведь должностей тут больше, чем у меня людей!
   - Разве здесь кто-то уже отменил совместительство? В России оно разрешено почти без ограничений.
   - О да, конечно. Но распространяется ли это правило на королей? Я, например, мог бы взвалить на свои плечи еще и ношу министра двора. Или обер-шталмейстера.
   - Почему "или"? - проявил широту души я. - "И" будет смотреться ничуть не хуже. Но, сколь ни приятна мне беседа с таким выдающимся государственным деятелем, как ваше величество Луис Амадо Первый, вынужден откланяться - увы, дела. Желаю вам всевозможных успехов на трудном, но почетном королевском поприще.
  
   Ужинали в Настиной палатке вчетвером - мы с дочерью и Герда с мужем. Который выбрал момент и поинтересовался - нашлось ли у меня время ознакомиться с его творением?
   - Вполне, - ответствовал я, отхлебывая холодное пиво. - Очень неплохо, но почему они там у вас все такие озабоченные? Ладно, когда человек с орчихой, это еще куда ни шло. Когда хоббит с овцой - тоже, она же в конце концов оказалась заколдованной принцессой-дроу. Но вот сцена любви гномихи и огра мне, скажем прямо, не пошла. А уж эльфа с драконихой - и подавно. Он что, работал с альпинистской страховкой? А то ведь иначе можно просто провалиться, как мне представляется. Финал же взаимоотношений Горлума с кольцом и вовсе совершенно лишний.
   Писатель в растерянности оглянулся на Настю - мол, как же можно такое при ребенке? Дочь хихикнула - она знала, что выглядит моложе своих лет, но, естественно, не комплексовала по данному поводу. Да и училась она не где-нибудь, а в спецшколе ДОМа. Правда, не на том факультете, чтобы дело дошло до практики, но теорию обсуждаемых процессов она не так давно сдала на "отлично".
   Когда гости ушли, дочь поинтересовалась:
   - Пап, а ты не знаешь, с чего это Виктора иногда так заносит? Ведь хороший же писатель, не конъюнктурщик.
   - Так ведь Герда постоянно мотается по командировкам, профессия у нее такая, - объяснил я. - А муж, значит, страдает. Изменять такой женщине - это надо иметь очень особый склад характера, вот ему и лезет в голову всякая... всякие... ну, в общем, то, что написано в книге.
   - Со стороны Герды это жестоко, - вздохнула Настя. - Можно, я с ней поговорю?
   - О чем - чтобы разрешила мужу гулять налево?
   - Пап, ну как же так можно! Еще неизвестно, кого он там найдет, да и вообще это будет разврат. Нет, пусть сама подберет скромную женщину, которая поможет мужу легче переживать тяготы временных разлук.
   - Это вне компетенции канцлера, - открестился я от столь экстремистской инициативы. - Решай сама. В крайнем случае можешь посоветоваться с Татьяной Викторовной.
   - Скажи, пап, а вы с мамой женились по любви? - сменила тему дочь.
   - Разумеется, а как же иначе! Правда, сошлись по расчету - тогда нам обоим требовалась политическая поддержка друг друга. Пожили вместе года два, там и любовь пришла, а за ней свадьба. Куда ж ей деться, любви, если расчет был правильный.
  
  
  
   Глава 5
  
   Обратный путь занял неделю, потому как мы особо не торопились. В принципе, конечно, можно было вернуться в Питер через два портала, ибо мы с Настей представляли уже вполне сработавшуюся пару, но зачем? Ладно, на исчезновение шамана, может быть, никто особого внимания и не обратил бы. Однако канцлер с дочерью - это все-таки люди несколько иного уровня. Могли пойти слухи, причем, что огорчительно, и среди лиц, не обладающих соответствующим допуском. Так что мы спокойно погрузились на "Кречет", добрались на нем до Оаху, где пересели на "Аист".
   Гоша встречал нас на аэродроме - естественно, неофициально.
   - Небось специально добирался так не спеша! - попенял он мне. - А не подумал, что император тут мучается неудовлетворенным любопытством - чего ты там раскопал такого, что нельзя передать по радио?
   - Пожалуйста, любуйся, - я показал на жреца, одетого в подержанную офицерскую шинель старого образца без знаков различия. Почему-то из всей предложенной ему одежды он выбрал именно ее. Но зато категорически отказался как от обуви, так и от головного убора.
   - Это еще что за чучело? - удивился император.
   - Это не чучело, как, не разобравшись, изволило выразиться ваше величество, а духовное лицо довольно высокого ранга. Настя, будь добра, позови сюда его преосвященство.
   Узрев Гошу, шаман впал во вполне ожидаемый экстаз.
   - Господин Иу говорит, что он безмерно счастлив видеть посвященного лично человеком-птицей, родившегося в нашем мире, - затараторила дочь. - Он не смел надеяться, что ему выпадет такое счастье, и теперь может спокойно умереть.
   - Может, не надо прямо сейчас? - на всякий случай поинтересовался я. - А то ведь он нам еще не все рассказал, да и сам многого не видел. Того самого иного мира, например.
   Что удивительно - шаман, услышав перевод, явно испугался.
   - У них, кажется, что иной мир, что тот свет - вещи неразличимые, - пояснила Настя.
   - А, так насчет умереть это он в порядке украшения речи? Тогда его надо накормить и обустроить. Доча, это на тебе. Мне он сегодня больше не понадобится.
  
   За время пути жрец успел рассказать довольно много.
   Итак, когда-то очень давно на его острове жили два народа - короткоухие и длинноухие. Первые работали, вторые руководили. Разумеется, короткоухие считали, что их заставляют работать слишком много, но в целом обстановка была стабильной. Эти народы поклонялись разным божествам.
   Главным богом короткоухих считался человек-птица. И вот однажды он лично сошел на остров Рапа-Нуи.
   Поначалу этого никто не понял. Просто откуда-то вдруг появился никому не знакомый человек - никто не видел, на чем он приплыл. Потом его появление вызвало неудовольствие среди жрецов длинноухих, но два из них вдруг умерли, причем довольно мучительно, а остальные признали, что чужак может делать все, что ему вздумается. Он поселился неподалеку от Анакены и жил одиноко, привечая, впрочем, короткоухих, которые иногда его посещали. Более того, довольно часто он помогал им - дарил железные орудия мужчинам и яркие ткани женщинам. Некоторые просто благодарили и уходили, а некоторые, поняв, что это не совсем обычный человек, а может, и не человек вовсе, поселились неподалеку и стали ему друзьями. Когда они поняли, что он и есть человек-птица, он отобрал из них троих и начал учить их особым обрядам. С тех пор все жрецы острова ведут род от этих троих - в том числе и он, Ока Иу.
   Под конец пришелец сказал:
   - Люди острова Рапа-Нуи, среди вас оказались те, кто смог воспринять от меня высшие знания. Но, к сожалению, не все. Никто из вас не может быть посвящен. Зато мои ученики смогут увидеть посвященных, а также тех, кто родился не в этом мире. Первым нужно оказывать всяческое почтение, а ко вторым, если они придут одни, без посвященных, следует относиться с опаской. Среди них могут быть очень плохие и страшные люди.
   После чего птицечеловек покинул остров, причем опять никто не видел, как именно он это сделал.
   Вскоре после его исчезновения короткоухие подняли восстание и истребили всех длинноухих. Естественно, что жизнь на острове, и до того не очень похожая на райскую, стала гораздо хуже. Вплоть до людоедства.
   Ясное дело, подумал я. После всякой революции, если ей не руководят старшие и съевшие не одну собаку на подобных делах товарищи, начинается бардак и разруха. Например, желающие могут вспомнить, что всегда происходило в любой африканской стране после освобождения от гнета белых колонизаторов. Причем в большинстве стран оно продолжается до сих пор, хотя времени с момента освобождения прошло более чем достаточно. А вот в Ирландии нашего с Гошей мира национально-освободительная революция как-то обошлась без особо разрушительных излишеств.
   Насколько я помнил, Хейердал считал, что упомянутое жрецом восстание произошло между открытием острова Роггевеном, состоявшимся в тысяча семьсот двадцать втором году, и визитом туда капитана Кука в конце восемнадцатого века. А ведь по словам жреца, этот птицечеловек потом посвятил во что-то и меня, и Гошу! Однако силен пернатый, притом в любом случае. Если он это сделал обычным порядком, то его долголетие вызывает уважение и легкую белую зависть. Если же путем перехода между мирами, то тем более - у нас с Гошей так пока не получалось. Вот только припомнить в своей биографии хоть что-то, что можно было интерпретировать как встречу с птицечеловеком, не говоря уж о посвящении, я не мог.
  
   А вот у Гоши, когда он узнал подробности, это получилось почти сразу.
  
   - Это было в Аббас-Тумане примерно за полгода до того, как мы с тобой познакомились, - рассказал император. - Врачи прописали мне каждый день по сорок минут гулять перед обедом. И во время одной такой прогулки я встретил незнакомца. Если ты помнишь обстановку в поселке, то согласишься, что это довольно редкое событие, тем более зимой. Он как-то странно на меня поглядел и пошел дальше. Я некоторое время размышлял, откуда он тут взялся, потом глянул на свои часы и удивился - оказывается, с начала прогулки прошло сорок пять минут. А казалось, что не больше пяти. Я спрашивал у врача и полицейского, не встречались ли им незнакомцы. Получил совершенно однозначный ответ - не было их в Аббас-Тумане с начала зимы, и все тут. А потом начались сны, в которых я видел твои гонки на мотоциклах.
   - Ты его хоть как-то запомнил?
   - Не как-то, а довольно неплохо, - пожал плечами Гоша. - Могу даже попробовать нарисовать.
   - Нет уж, лучше не надо. Пейзажи ты действительно рисуешь почти как Малевич, а вот портреты к числу твоих сильных сторон не относятся. Лучше скажи, ты в Зимний сильно торопишься? Вот и замечательно. Я тогда сейчас вызову бригаду специалистов, они на составлении фотороботов не одну собаку съели.
   Гоша проникся и отнесся к составлению фоторобота очень ответственно - так, что одного вечера на это не хватило. Я тем временем тоже пытался вспомнить, не случалось ли со мной перед знакомством с Гошей чего-либо странного. Но никаких пропавших минут вроде не припоминалось.
   Ближе к ночи мне вспомнился один эпизод. Это было весной, кое-где в темных местах еще лежал снег. Я тогда готовил свой мотоцикл к сезону, и вдруг увидел скутер, выехавший из соседнего межгаражного проезда. Он подъехал ко мне, и водитель спросил, где здесь бокс номер такой-то. Я ответил, скутер развернулся и уехал в указанном направлении. Вот и все. Что же мне тогда все-таки показалось странным?
   Уже отчаявшись ответить на этот вопрос, я вдруг вспомнил. Звук мотора! Ко мне скутер подъехал, работая на переобогащенной смеси, я в таких делах не ошибаюсь. А уехал на нормальной! При этом водитель не только не слезал со своей табуретки, но даже не глушил движок.
   На следующий день ко мне явился Гоша и принес три портрета.
   - Здесь - портрет того незнакомца, - выложил он на стол первый лист. - Сходство полнейшее. Здесь - как он мог выглядеть лет за двадцать до того. А здесь - через те же двадцать лет после.
   Я внимательно всмотрелся в третий портрет, хотя с первого взгляда узнал в нем того самого скутериста.
   - Искать его в нашем мире, пожалуй, поздно, - предположил Гоша. - Все-таки прошло двадцать два года. А в том мире - всего полтора. Правда, я не очень представляю себе, как его можно будет найти даже там.
   - Зато твой канцлер очень даже представляет, - заверил я его величество.
   И никакого бахвальства в моих словах не было.
   Незнакомец приехал на китайском скутере, каких по Москве бегают тысячи. Но тут есть одна маленькая тонкость. Она в том, что одну и ту же модель в Китае выпускает множество заводов. И они хоть совсем немного, но все же отличаются - надо просто знать, где и что смотреть. Так вот, модель была весьма распространенной - копия тайваньской "кобры". А вот завод - нет. Скутерами фирмы "Джалинг" тогда торговали всего два магазина в Москве. Причем этот скутер был совсем новый, две тысячи восьмого модельного года. Таких вообще завезли всего десятка два. И, значит, не представляло особого труда выяснить, кому и когда был продан каждый из них.
  
   Уже собираясь прощаться, Гоша вспомнил:
   - Да, у меня появился еще один вопрос. Я правильно понял, что в течение нескольких поколений эти жрецы проводили над своими преемниками какие-то обряды, чтобы те могли видеть посвященных и иномирцев? Если так, то надо попросить твоего гостя, чтобы он провел необходимое над кем-нибудь из наших. Способность видеть пришельца лишней точно не будет.
   - Уже спрашивал, он не умеет, - вздохнул я. - Сразу после того, как его в семнадцать лет инициировали, на острове разразилась эпидемия оспы. Все жрецы умерли, не успев передать ему суть обряда. Он - последний, кто может видеть.
   - Тогда, может, пусть он остается у нас?
   - Я не против, но держать его здесь силком или обманом нельзя - того и гляди помрет. Надо сделать так, чтобы он захотел этого сам. Над данной задачей уже работают.
  
   Когда император покинул Гатчину, я сел обдумывать то, чем завтра предстояло озаботить Танечку. Впрочем, первый шаг понятен - узнать имя того, кто приезжал ко мне в гараж на скутере. Точнее, одно из имен, потому что неважно, как именно этот персонаж оставил у нас Гошей именно такие воспоминания. То ли он скакал между мирами куда свободнее, чем мы - ведь попадать в разные времена одного и того же мира у нас не получалось. То ли просто давно жил на свете. Тоже, кстати, вариант. Почему не быть уникуму, по долголетию легко переплюнувшему всех вечных жидов, вместе взятых? Но и в том, и в другом случае смена имен и документов должна быть для него привычным делом.
  
   Танечка с интересом выслушала рассказ о произошедшем на острове Пасхи, в курортном поселке Аббас-Туман и обычном московском гаражном кооперативе.
   - Это внушает оптимизм, шеф, - удовлетворенно кивнула она, когда я закончил. - Потому как вряд ли ваша с его величеством способность открывать порталы стала следствием какой-то случайной мутации. Вы сами уже высказывали гипотезу, что тут отметилась какая-то высшая сила, что лично у меня вызывало уныние. А тут вдруг выясняется, что сила-то она, может, и сильная, но далеко не такая уж высшая. Вон как наследила! И, раз уж она допускала проколы, то вряд ли дело ограничилось только этими двумя. В связи с чем у меня будет просьба. Я, конечно, понимаю, что возможность идентифицировать иномирца - вещь полезная. Но пока мы их и так неплохо отслеживаем чисто бюрократическими методами. Поэтому давайте все-таки вернем шамана на родину. Не сразу, разумеется, а только после того, как он подружится со специально для этого выделенными сотрудниками. Кстати, как мне кажется, Настю не помешает тоже включить в их число. Тем более что по результатам недавно произведенной операции я собираюсь присвоить ей старшего ликтора.
   Я кивнул - это Татьяна имела право делать своей властью. Моя утверждающая подпись начинала требоваться только при производстве в прокураторы и выше.
   - Шеф, есть еще один вопрос.
   - Слушаю.
   - Насколько это все срочно?
   - Примерно второй уровень.
   Это означало, что данное расследование проводится с той скоростью, с которой это не мешает делам первого и нулевого уровней. Действительно, зачем устраивать дикую спешку? Жили мы с Гошей больше двадцати лет, не зная, отчего это вдруг у нас начали получаться порталы, и еще проживем сколько надо. Хотя, конечно, временами будет грызть любопытство.
   - Тогда возьмите последние материалы по Курилам. Ничего катастрофического или даже неожиданного там нет, но в качестве чтения на сон грядущий вполне годится.
  
   С момента, когда было принято решение о создании еще одного Курильского королевства, на сей раз в двадцать первом веке, у нас прошло четыре года. А там - всего полтора месяца. Но дело уже сдвинулось с мертвой точки, несмотря на то, что властям Федерации без нас было чем заняться.
   Насколько я понимал, у них возникли две взаимосвязанные проблемы. С одной стороны, в ближайшее время потребуется провести рокировку премьера и президента, а для этого нужна близкая к стопроцентной поддержка чиновничества, иначе могут возникнуть трудности. С другой - для обеспечения этой поддержки надо было расширить пределы допустимого воровства, потому как иного пряника власть не имела. Вот тут и вставала следующая проблема: хорошо наворовавшийся чиновник неизбежно задумается - а зачем ему вообще нужен президент? Не какой-то абстрактный, а конкретно этот. В конце концов, в новейшей истории были примеры гораздо более близких к идеалу правителей. Брежнев, например, в последние годы своего правления. Или этот недавно почивший всенародно избранный алкаш, особенно когда он уходил в "государственные дела" на месяц или больше.
   Однако, несмотря на эти трудности, власти проявили в курильском вопросе немалую активность. Наверное, после того, как я убедительно доказал Никонову, что утечка сведений о нашем мире произошла именно от них. И поставил в известность о своих грядущих контактах с Китаем. А потом заметил, что Япония нашего мира испытывает к их Японии родственные чувства.
   Тут я был абсолютно правдив, как, впрочем, почти всегда. Чувства наличествовали, и довольно сильные. Наверное, примерно такие испытал бы какой-нибудь слесарь с Уралвагонзавода, узнав, что его единственный сын подался в пассивные гомосексуалисты, да еще испытывает от этого огромное удовольствие. Хорошо, если рука папаши потянется только к ремню, но ведь возможен куда более плачевный для непутевого отпрыска вариант.
   Так вот, наша Япония получила настоящий шок, узнав, что здесь их незадачливые двоюродные потомки ухитрились проиграть войну именно тем, у кого она ее с блеском выиграла! А потом эти недостойные и вовсе отказались от признания божественной сущности императора, что вообще не лезло ни в какие ворота. И теперь, по моим сведениям, в руководстве империи Ямато руки тянулись отнюдь не к ремню.
   Однако японская тема была только прелюдией к моему главному аргументу, который я выложил на стол перед Никоновым. Это был паспорт гражданина Российской Федерации.
   Рожу Петра Сергеевича, открывшего документ, надо было видеть. Я же пояснил:
   - Он абсолютно подлинный и выдан вполне официально. Ну, а то, что при выдаче не обратили внимания на некоторые небольшие странности типа даты рождения, криминалом не является. В конце концов, нигде не написано, что кандидатом в президенты не может быть человек, родившийся в тысяча восемьсот семьдесят девятом году. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что подписи он сможет собрать без всякой нашей помощи? И уж тем более без вашей. Так вот, что бы там ни говорили злопыхатели, моя власть в Российской империи далеко не абсолютна. И я просто не смогу запретить Иосифу Виссарионовичу участвовать в грядущих выборах. Единственный вариант - это если он откажется сам. По секрету могу сказать, что он согласен на какой-нибудь достаточно высокий пост в Курильском королевстве, но для этого оно как минимум должно существовать.
   - А... а... а Владимир Ильич? - икнул Никонов.
   - С ним я пока на эту тему не разговаривал, ибо мне кажется, что его шансы на убедительную победу будут все-таки меньше. Но все же спасибо за перспективную идею. Наверное, участие в предвыборной кампании столь блистательного публициста и оратора станет отнюдь не лишним.
   Ну и перед расставанием я добавил представителю Федерации еще немного пищи для размышлений:
   - Не советую тянуть, потому как господин Джугашвили уже успел вполне легально, с регистрацией снять комнату в Москве. И даже подал заявление о приеме на работу в одно из трамвайных депо.
  
  
  
   Глава 6
  
   Пословица "пока гром не грянет, мужик не перекрестится" справедлива для всех слоев общества, но наиболее ярко ее, как правило, подтверждают власти. Постоянно живущие в Федерации наверняка могут привести массу примеров того, как какая-нибудь проблема назревала годами, а никто наверху даже и не чесался. Потом ее прорывало, и вот тут-то и начиналась активность. Да и то, как правило, с опозданием на два-три дня. И с соответствующими результатами.
   Хотелось бы, конечно, встать в гордую позу и сказать, что уж в нашей-то империи такого не может быть, потому как не может быть никогда... но увы. Хотя большинство читающих эти строки там не были ни разу в жизни, все равно столь бесстыдно врать нехорошо. Не мой это метод, скажем прямо. Поэтому скажу честно - подобное случается и в нашей России. Как, например, вот только что случилось.
   Так уж вышло, что авиация у нас начала развиваться раньше и делала это быстрее, чем автомобильный транспорт. К тому же одним из первых пилотов мира был наследник престола Георгий Александрович, без которого все планы по спасению России накрывались медным тазом. Еще одним - ваш покорный слуга. Он, между прочим, тоже довольно ценная личность - во всяком случае, по моему скромному мнению. Да и племяннице Машеньке, ныне ее величеству Марии Первой, биться было совсем необязательно.
   В силу вышеперечисленных причин безопасности полетов всегда уделялось повышенное внимание, я за этим следил лично. А когда надоело, создал специальный НИИ безопасности полетов, который ел свой хлеб далеко не зря. Во всяком случае, аварийность у нас была самая низкая в мире. На втором месте по безопасности полетов по вполне понятным причинам пребывала Черногория. На третьем - Германия, ну и так далее.
   Однако с наземным транспортом получилось не столь замечательно. Возможно, начало этому положило первое небесно-дорожное происшествие, когда в тысяча девятисотом году второй в мире самолет столкнулся с первым в России автомобилем. Тогда совершенно явно был виноват летчик, и выводы были сделаны только для авиации.
   Прошло совсем немного времени, и автомобилей стало больше. Для них приняли правила движения, потом раза три их корректировали, так что в принципе они, эти самые правила, были не так уж плохи. Вот только контроль за их исполнением немножко хромал, а наказания за нарушения и вовсе не вызывали у нарушителей никакого душевного трепета. Так уж получилось, что у нас всегда находилось, куда направить карающую длань государства и без нарушителей правил уличного движения. Именно уличного, ограничивать их область применения только дорогами мы не хотели.
   Так вот, лично я давно собирался разобраться с положением дел в области соблюдения правил, но все как-то откладывал. Пока резонансное ДТП не показало, что откладывать больше нельзя.
   На Невском, прямо на мосту через Фонтанку, лоб в лоб столкнулись Гучков с Пуришкевичем. Оба, естественно, ехали по осевой. Каждый превысил скорость как минимум вдвое. Ни один не был пристегнут, хотя ремни в машинах имелись. Гучков скончался на месте, Пуришкевич - в больнице, несмотря на усилия врачей. Кроме того, обломками автомобилей были задеты трое случайных прохожих, один из которых получил травмы средней тяжести, и поврежден сам мост.
   Нет, поймите меня правильно - в принципе ничего против я не имел. Если бы они отъехали от города километров на двадцать, хорошенько разогнались и таранили бы друг друга на совершенно пустой дороге, я бы им только поаплодировал. Даже если бы это действо произошло на мосту - оплатил его ремонт из личных средств. Хотя, конечно, если бы столкнулись Милюков с Родзянкой, было бы еще лучше. А идеал - это классический пример, когда к нерегулируемому перекрестку подъезжают одновременно четыре автомобиля. И - хрясть!
   Но посреди города, в двух шагах от царской резиденции, да с разрушениями и чуть ли не жертвами среди мирного населения - это уже перебор. Гоша подумал именно так и даже назначил по данному вопросу какую-то комиссию. Заявив, что это его дело, а не мое, так как все произошло непосредственно под его окнами. Комиссия работала всего два дня, после чего родила какие-то предложения, на обсуждение которых меня и пригласил император.
   Без особой спешки направляясь в Зимний, я сильно подозревал сразу две вещи. Первая - что предложения комиссии, рожденные столь ударными темпами, окажутся сильно недоношенными. Вторая - что обед будет диетическим, то есть одновременно и мизерным, и несъедобным, потому как Маша снова решила, будто у нее появились лишние килограммы.
   Понятное дело, я был готов к обеим этим неприятностям. Поэтому вез с собой не только свои предварительные выводы по правилам, но и большой пакет бутербродов с бужениной, красной рыбой и котлетами по-киевски.
   Проходя под телекамерой у входа в малый обеденный зал, я потыкал пальцем в пакет. Светодиод на камере мигнул, что означало - дежурный меня понял. Как всегда, Маша слегка, самую малость опаздывала, но мы с Гошей легко прощали ей эту маленькую слабость. Во-первых, королева-императрица - женщина, причем довольно красивая, а во-вторых, у нас же было неотложное занятие - до ее прихода следовало успеть сожрать как можно больше бутербродов. В основном Гоше, я-то сообразил подкрепиться еще в машине.
   Светодиод на камере мигнул еще раз. Гоша подал мне недогрызенный бутерброд, я сунул его в пакет и отнес на подоконник, за штору, успев вернуться на свое место за пару секунд до появления Маши.
   - Давно пора навести порядок на дорогах, - заявила ее величество, оглядывая стол. Да, посмотреть тут было на что. Жаркое, например, выглядело почти как настоящее, так сразу и не догадаешься, что на самом деле оно из моркови. Впрочем, насчет жиденького супчика, с которого начала племянница, или гречневой каши, сваренной на дистиллированной воде без масла, соли и сахара, что была подсунута императору, особых подозрений не возникало.
   Специально для меня на столе стояли три бутылки пива. Впрочем, зная, какова становится племянница во время очередного приступа борьбы за здоровый образ жизни, я не сомневался, что оно безалкогольное.
   - А то у нас скоро станет совсем как там, - продолжила свою мысль Маша. - Мне даже стыдно велосипедный спорт пропагандировать. Какие нафиг велосипеды в Питере или Москве? Сшибут же к чертям, причем сразу. А они не только экологически чистые, но и очень полезные для общего физического развития. Вот, значит, я и обратила внимание на инициативу одного человека в моем департаменте. Тем более что тут приключилась такая авария, о которой третий день по всем углам болтают. Дядя, почитай, Гоша уже ознакомился.
  
   Творение Машиного ценного кадра начиналось с преамбулы. В которой утверждалось, что в среднем богатые нарушают правила не только чаще бедных, но и значительно наглее, а также с более тяжкими последствиями. У меня, кстати, имелись точно такие же сведения, и суть моего предложения была простой, как мычание.
   Сейчас наказания укладывались в цифровой ряд "1, 2, 5, 10, 25, 50 и 100". Это были рубли штрафов. Я же предполагал просто и незатейливо заменить рубли на проценты годового дохода. Тогда восторжествует справедливость, то есть богатые начнут платить столь же значительные по их меркам суммы, что и бедные. А то ведь для меня, например, сто рублей - это гораздо меньше, чем просто "тьфу". Ладно, у меня есть совесть, и я езжу по дорогам общего пользования как человек. А как быть тем, у кого ее нет? Только платить побольше, ничего столь же эффективного тут не придумаешь.
   Однако оказалось, что подобные мысли являлись ничем не обоснованным пессимизмом. Машин человек придумал, а спешно собранная императорская комиссия его придумки завизировала.
   Суть предложения была в полном отказе от денежной составляющей при обеспечении порядка на дорогах. За незначительные нарушения предлагалось отправлять людей на принудительные лекции. А за серьезные - пороть. По мнению автора проекта, именно так должна была выглядеть социальная справедливость. Потому как связь между величиной состояния и толщиной шкуры на заднице если и есть, то она обратная, а не прямая. Впрочем, в исключительных случаях, подкрепленных либо ходатайством общественности, либо медицинской справкой, порку могли заменить принудительные работы, но на весьма приличные сроки.
   - Не годится, - я с сожалением отодвинул бумаги. - При всех положительных сторонах такого подхода в нем есть и определенные минусы. Например, такой - Полозова я пороть не дам и на принудработы тоже не отпущу. А он лихачит так, что у него даже сейчас на штрафы иногда уходит процентов десять всех доходов. Правда, с его опытом и реакцией это безопасно, он так уже двадцать лет ездит, и ни одной аварии.
   - Выделить орденоносцев в отдельную категорию, к которой будут применяться не телесные наказания или принудительные работы, а твоя процентная шкала штрафов, - предложил император.
   - Тогда они все подадутся в водители всяких шишек, - усмехнулась Маша. - Шеф дает водиле пятисотенную и говорит - гони! При его зарплате пятьдесят рублей в месяц это вполне компенсирует возможные штрафы.
   - Машенька, а как у нас называется денежное вознаграждение за неисполнение или ненадлежащее исполнение должностных обязанностей? - ласково поинтересовался я у племянницы. - Правильно, взяткой. Думаю, что уже после первой пары огребших червонец с конфискацией желающих как сунуть пятисотенную, так и принять ее станет существенно меньше.
   - Может быть, очень даже может, - кивнула королева-императрица. - Но только у меня есть еще одно дополнение. Для велосипедов должна быть совсем другая шкала наказаний, гораздо мягче. Потому что велосипедист, даже нарушая правила, рискует только собственной жизнью и здоровьем. В отличие, например, от тех козлов, которых нынче так пышно хоронят. Это еще хорошо, что они друг в друга вмазались, а ведь вполне могли и просто в людей! Но все рано там кто-то пострадал и кроме них.
   - Зачем брать частный случай? - задумался я. - Проблему надо рассматривать в общем виде. Величина ответственности должна быть в прямой зависимости от вреда, который сможет нанести транспортное средство прочим участникам движения. То есть от произведения массы автомобиля на квадрат его максимальной скорости. И, пожалуй, тут не помешает еще один повышающий коэффициент, выражающий степень защищенности. Потому как лихачить на мотоцикле - это дурость, а на бронированном лимузине - подлость. Самому-то почти ничего не угрожает! Нет уж, вот тут я согласен полностью - пороть таких надо безжалостно.
   Сказано это было с чувством, потому как именно тогда я попробовал приготовленного для меня пива. Мда, разбавлять безалкогольное - это что-то новое. Но бессмысленное - вкус от добавления воды менее противным не стал.
   Гоша наконец-то осилил порцию каши, с вожделением глянул в сторону подоконника и уточнил:
   - Может, прямо сейчас заодно и решим вопрос с обязательным страхованием ответственности? А то ведь давно пора.
   - Ваше величество, - вздохнул я, - чего это тебя все так и тянет ограбить своих подданных? Мне просто интересно, это последствия трудного детства сказываются или что-то еще? Потому как ОСАГО есть грабеж и ничего более. Как еще назвать принудительное изъятие денег при необязательности полного возмещения ущерба? Вот объясни мне, с какой такой стати лично я вдруг должен платить свои кровные копейки каким-то паразитам-страховщикам. Я же ничего не нарушал, не нарушаю и не собираюсь. А если соберусь когда-нибудь, так у меня своих денег хватит возместить любой ущерб, даже если помну твой лимузин для парадных выездов.
   - Если помнешь новый мой, то может и не хватить, - уточнила Маша.
   - Так все равно такие деньги никакой страховщик за меня платить не будет. Поэтому я предлагаю - пусть автовладелец в момент прохождения техосмотра подписывает обязательство в случае ДТП по своей вине в трехдневный срок оплатить ущерб в пределах... ну, скажем... десяти тысяч рублей. Учитывая, что очень неплохой "Руссо-Балт Стандарт" стоит всего три тысячи, а "Престиж" - шесть с половиной, этого более чем достаточно. Если же кто-то решит, что ему в падлу ездить на машине стоимостью меньше миллиона - да на здоровье! У нас, блин, свобода, что бы там ни клеветали враги. Сам покупай, сам езди, за свой счет ремонтируй, даже если ты совсем не виноват в том, что тебя стукнули. Ибо нефиг нагло подчеркивать имущественное неравенство, от этого в обществе может вырасти социальная напряженность. Тем более что какую-то денежку такой тип получит - как раз такую, чтобы хватило отремонтировать машину за десять тысяч.
   - Не все смогут с чистой совестью подписать обязательство на такие деньги, - заметила Маша.
   - Правильно, вот тут и начинается настоящая свобода выбора. Предположим, у человека нет таких денег, но он уверен в том, что не будет ничего нарушать. И подпишет бумагу. Тогда, если вопреки его уверенности страховой случай все же наступит, ущерб возместит государство. А несостоятельного должника оно законопатит добывать золото или алмазы и не выпустит, пока тот полностью не погасит долг, включая проценты и расходы на собственную транспортировку и охрану.
   Однако такая перспектива вдохновит далеко не всех, вот тут-то и нужна возможность обратиться в страховую компанию. Сугубо добровольно, никакая принудиловка здесь и рядом не лежала. За какой-то взнос компания возьмет на себя взаимоотношения клиента с государством. Именно с ним, а не с пострадавшими в аварии! Им все равно государство заплатит, только за возмещением своих расходов оно теперь обратится не к клиенту, а к страховой компании.
   - А почему ущерб не может возместить непосредственно страховщик? - поинтересовалась ее величество.
   - Машенька, - всплеснул руками я, - и четверти века не прошло, а ты уже все забыла! Вспомни, как в седьмом году тебя притер какой-то джип. На твоем "Дерби" только пара царапин, зато комбез в клочья и со шлема всю аэрографию стесало. Так вот, оплатили тебе только царапины на скутере. И это тебе еще повезло - мне, например, в подобной ситуации вообще ни хрена не заплатили. А все потому, что страховая компания - организация коммерческая, то есть в первую очередь пекущаяся о своих доходах. Нет уж, пусть платит государство, а компания, если ее совсем жаба задушит, потом с ним судится, доказывая, что выплаты были избыточными.
   - Теперь весь проект придется переписывать, - вздохнул император. - Может, свалить это дело на Думу?
   - Имело бы смысл, если бы мы сами не знали, что писать. А раз знаем, то зачем раньше времени привлекать эту говорильню? Когда понадобится, она утвердит. Если же предоставить ей свободу, то на выходе мы получим как раз то самое, что есть в Федерации, потому как побудительные мотивы что для той думы, что для нашей одинаковые.
   - Вот те раз, - удивился император, - а я-то считал, что у нас Дума все-таки стала малость поприличнее, чем там. Ведь уже шестой созыв! Зря, что ли, ты из первых пяти столько народу пересажал - неужели оставшиеся на свободе так ничему и не научились?
   - Разумеется, главное они запомнили крепко-накрепко. Оно состоит в том, что позволить себе спор с императором или канцлером может только кристально чистый думец, от самого момента рождения и по настоящее время даже близко не подходивший к нарушению никакого закона. А в остальном - парламент как парламент, не лучше и не хуже всяких прочих. Когда не задеты лично его шкурные интересы, он может даже иногда принимать решения в интересах народа. С чем, кстати, совсем плохо в Федерации. Тамошняя Дума, может, иногда и хотела бы порадеть о народе, но она просто не знает, как это сделать. Нет у нее механизма обратной связи, есть только механизм лоббирования. То есть она может выражать либо интересы отдельных группировок крупного капитала, либо свои собственные. В отличие от той, наша способна иногда думать и о народе, но это неважно. Потому как средний парламентарий, за очень небольшими исключениями, в случае, когда задеваются его личные интересы, сам по себе способен отстаивать только их и ничего больше. Все остальное - исключительно под дулом пистолета. Так вот, вопросы поведения на дорогах вплотную касаются любого думца. И, значит, если над каждым из них не будет маячить дамоклов меч Конституционного суда или моего комиссариата, то они примут документ, отражающий интересы лиц с доходами, как у среднего думца, и с общественным положением, как у него. То есть правила станут такими, чтобы именно этим людям было наиболее комфортно ездить, а от остальных потребуется всего лишь им не мешать. В Федерации процесс уже пошел именно в этом направлении. Правда, он не закончен, но это просто потому, что скоро выборы и, значит, надо поосторожнее с непопулярными мерами. А потом можно будет развернуться вовсю. И штрафы поднять до такой величины, чтобы они стали неподъемными для обычного водителя, не допущенного к кормушке. И много чего еще из той же самой оперы. Мне иногда даже бывает любопытно - а что они там еще ухитрятся придумать? Ну, а наших мы пожалеем. Ни к чему им ломать свои неокрепшие мозги на таких этически сложных проблемах. Что дадут, пусть то и утверждают, можно даже и не совсем единогласно.
  
  
  
   Глава 7
  
   За прожитые в Российской империи восемь лет Александр Кобзев вроде бы не совершил никакого карьерного роста, в отличие от своего товарища по межмировому переходу, Виктора Ивановича Кисина. Этот успел стать деканом, член-корреспондентом Российской Императорской Академии Наук и даже признанным основателем марксизма-кисинизма, а Саша не рос в должности, по-прежнему оставаясь старшим лаборантом объекта "Заря". Впрочем, рос сам объект. Начать с того, что теперь это уже были "Зори", причем довольно многочисленные. Кроме исходной под Гдовом, теперь в ведении Александра находились:
   "Заря востока", расположенная в Бресте.
   "Горная Заря" примерно там, где в родном мире Кобзева была Караганда.
   "Атлантическая Заря" в Забайкалье.
   "Заря пустыни" на острове Ниичаво, бывшем Ниихау, что в составе Гавайского архипелага, но в Гавайскую Социалистическую Республику не входит.
   И, наконец, в ближайшее время список "Зорь" должен был пополниться еще одной - "Арктической". Эта будет находиться не в Антарктиде, как можно было решить, исходя из названия, а всего лишь на острове Пасхи.
   Именно туда сейчас и шел грузопассажирский пароход "Смоленск", а Саша занимал на нем шикарную трехкомнатную каюту. Если честно, то он предпочел бы куда более скромную, но на современном крейсере, а не предоставленные в его распоряжение хоромы на этом допотопном корыте. С пробегом - или как там оно называется у моряков - проплывом или проходом? - не меньше чем в десяток кругосветок. Ведь уже в русско-японской войне "Смоленск" активно участвовал, будучи далеко не новым. Да и во время мировой корабль тоже не отсиживался по нейтральным портам. Правда, капитальный ремонт он прошел в Германии и совсем недавно, но все равно у Александра имелись вполне обоснованные подозрения, что почтенный ветеран от такого шторма, который сейчас бушевал в Тихом океане, очень даже может и утонуть. Тем более что капитан даже не пытался развернуть свой корабль носом к волнам, а продолжал курс на остров Пасхи - правда, уменьшив скорость до десяти узлов. И теперь крены "Смоленска" иногда доходили до пятнадцати градусов. Вообще-то маленькая яхточка, на которой старший лаборант часто катался по Чудскому озеру, при хорошем ветре без особых последствий кренилась и до тридцати, но Саша сильно подозревал, что пароход водоизмещением в двенадцать тысяч тонн - это все-таки не трехтонная яхта. И ему даже пятнадцати градусов может оказаться вполне достаточно. Особенно если сместится груз в трюме, а его там немало.
   "Смоленск" вез первую партию машин, материалов и оборудования для постройки на острове Пасхи аэродрома, способного принимать стратегические бомбардировщики или межконтинентальные пассажирские лайнеры, то есть с полуторакилометровой бетонированной полосой. Об этом знали все, в данный момент находящиеся на борту. Имелась и вторая задача, несколько более секретная, хотя и первая не отличалась особой открытостью. Кроме аэродрома, на острове должен был появиться объект "Арктическая Заря".
  
   Дело было в том, что, согласно теории Арутюняна, доработанной и расширенной Капицей, точность прицеливания при межмировом забросе от координат места старта не зависела. И практика это подтверждала, но только в тех случаях, когда за пультом сидел не Кобзев. Однако в этом случае точность, во-первых, получалась в среднем несколько выше максимально возможной по теории. А во-вторых, она явно зависела от того, откуда именно происходил заброс.
   Френкель уже третий год пытался разработать свою теорию, объясняющую эти факты, но пока продвинулся не очень далеко. Нет, какое-то объяснение, причем уже с математическим аппаратом, у него было. Однако предсказать места повышенной точности оно пока не могло. Кроме того, теория Френкеля отличалась избыточной заумностью - настолько, что ее не мог толком понять даже Арутюнян, не говоря уж самом авторе.
   Места для почти всех "Зорь" выбирал сам Кобзев, руководствуясь исключительно свой интуицией. И только координаты "Арктической Зари" были заданы лично государственным канцлером. На вопрос "почему именно там" Найденов ответил:
   - Мне кажется, что пока вам это знать рано. Постройте объект, запустите установку, составьте свое мнение о новом месте. И только потом вскройте пакет, который будет отдельно доставлен на остров - там объясняются все мои соображения.
  
   Несмотря на опасения старшего лаборанта, "Смоленск" нормально перенес шторм и прибыл к острову Пасхи с опозданием всего в несколько часов, вечером вместо утра по плану. Поэтому высадка была отложена, до темноты все равно не успеть, а бухта Анакена в этот день не очень годилась для ночной стоянки. Ведь никакой защиты кораблю она обеспечить не могла, а ветер дул с северо-востока. Поэтому "Смоленск" встал на ночь в бухте Вайху на юге острова, где предполагалась разгрузка оборудования для постройки аэродрома.
   С утра ветер, не изменив направления, только усилился, поэтому разгружать Сашину аппаратуру тоже пришлось здесь, несмотря на то, что место для "Зари" было выделено на восточном склоне горы Теревака, то есть неподалеку от Анакены. Впрочем, по дороге, которую когда-то построили аборигены для транспортировки своих статуй, бульдозер, как было обещано Александру, дотащит трейлер с оборудованием объекта часов за пять-шесть. Поэтому Кобзев решил потратить свободное время на мотоциклетную экскурсию по острову.
   Почти ничего неожиданного он не увидел. Все та же красная земля, желтая трава и кое-где чахлые кустики, как на фотографиях, сделанных первой экспедицией. Впрочем, одно отличие нашлось быстро - на берегу около поселка Ханга-Роа стояла одинокая каменная статуя. При том, что еще полгода назад все истуканы острова валялись как попало, стоящих не был ни одного, что отмечали все исследователи, начиная с середины девятнадцатого века и заканчивая Анастасией Найденовой.
   Вскоре выяснилась, что на побережье рядом с Анакеной стоит еще одна, причем раза в полтора крупнее, а скучающие морские пехотинцы быстро посвятили Александра в тайну восстания статуй.
   Оказывается, месяца два назад остров изволил посетить его светлейшее высочество лорд-протектор Курильского королевства собственной персоной. И он решил, что это событие надо как-нибудь увековечить, для чего поинтересовался у туземцев, не смогут ли они поднять и поставить какую-нибудь из валяющихся статуй. Что удивительно, аборигены согласились, потребовав четыре бревна, пятьдесят метров прочной веревки и десять пиастров авансом. Причем, как быстро выяснилось, аборигены удвоили потребные количества всего, чтобы потом поторговаться, но Одуванчик, изумленный малостью заказанного, тут же предоставил все просимое. И через одиннадцать дней одинокая статуя, снабженная соответствующей табличкой, гордо стояла на краю поселка.
   Узнав про такие дела, возбудились морские пехотинцы, которым уже основательно надоело безделье, хоть и часто прерываемое учениями. И один из них, бывший такелажник из Новороссийска, предложил поставить в Анакене своего истукана, гораздо крупнее, чем воздвигнутый в честь Одуванчика. Сказано - сделано, причем ресурсов потребовалось вполне соизмеримое количество - три бутылки водки, сто двадцать метров стального троса и пароход "Херсон" в качестве буксира. На следующий день после начала работ истукан занял предназначенное для него место. Правда, прибежавшие аборигены сказали, что стоит он неправильно - надо лицом в сторону острова, а не океана, как поставили русские. На что такелажник, дохнув перегаром, гордо ответил, что так было раньше. Но теперь новая жизнь приходит на остров с севера, морским путем. Именно туда и глядит статуя, поэтому не мешайте людям культурно отдыхать после работы, тем более что вам все равно пить нельзя, ослабленные колониальной эксплуатацией организмы не выдержат.
   Что интересно, на этом история не кончилась. Неугомонные аборигены заявили, что статуя все равно неполноценная. Мол, раньше у нее была шляпа, которая при падении двести лет назад раскололась на три куска. Два - вон они валяются, а третий укатился в море. А у той, что стоит в Ханга-Роа, никакой шляпы отродясь не было.
   Морпехи ответили, что шляпа - это не проблема, и начали возводить на голове статуи какое-то сооружение из досок. Аборигены вякнули было - шляпа должна быть каменной, а не деревянной, но им объяснили, что это всего лишь опалубка, а головной убор будет бетонным. И не какая-то там пляжная шляпа, а нормальный шлем морского пехотинца.
  
   Место, где предстояло установить основную аппаратуру объекта, Александру не очень понравилось - правда, не из деловых, а из чисто эстетических соображений. Оно находилось на южном склоне горы Теревака и отличалось на редкость унылыми даже для острова Пасхи видами. Океан оттуда не просматривался вообще, хотя до него было три километра. Зато валяющиеся статуи - куда ж тут без них! Две неподалеку, и еще четыре совсем старых у подножия горы, эти уже наполовину вросли в землю.
   От созерцания подобных сюрреалистических картин Саша начинал чувствовал смутную неприязнь к предкам нынешних робких и зашуганных островитян. Эти предки, словно какие-то злые волшебники, ухитрились превратить все замечательное, чем когда-то был так богат остров, в каменных истуканов. Своими руками и в кратчайшие по историческим меркам сроки трансформировав рай на земле в заповедник мертвых камней.
   Вместо каждой гигантской пальмы, которые росли только тут и больше нигде на Земле - гигантский базальтовый болван. Вместо тутового дерева или малайской дикой яблони - средний болван, где-то в пределах десяти тонн весом. Вместо нелетающих птиц-пастушков, но только размером с хорошего индюка каждая- совсем маленькие болванчики из серого туфа.
   Саша даже подумал, что неплохо было бы открыть портал где-то на тысячу лет назад, взять за шкирку пару-тройку вождей только что высадившихся в бухте Анакена будущих аборигенов и показать им современный остров. С размаха тыкая носом в каждую встречную статую и приговаривая - берегите природу, мать вашу! Уроды, блин.
   Однако аппаратура "Зорь" порталов открывать не могла не только на тысячу лет назад, но и вообще никуда. В ее силах было только забрасывать в иные миры объекты массой до тонны. Но это потом, а пока саперы только закладывали первый заряд в место будущего котлована под бетонный бункер.
   По нормативам на развертывание объекта отводилось две недели, так что на тринадцатый день после высадки Саша произвел пробное включение аппаратуры, отправив в двадцать первый век миниатюрный маяк-передатчик. Запуск прошел штатно, однако у старшего лаборанта сложилось мнение, что с выбором места Найденов все-таки ошибся. Кажется, оно не отличалось никакими особыми свойствами, то есть точность запуска из него если и окажется выше теоретической, то совсем ненамного. Однако это следовало проверить экспериментально, для чего было проведено еще четыре запуска, причем два из них - объектов предельной массы. Снова никаких приятных неожиданностей, и теперь оставался последний эксперимент, после которого объект можно будет сдавать в штатную эксплуатацию - так называемый выстрел прямой наводкой. То есть в место, аналог которого в здешнем мире находится в пределах прямой видимости от места старта перебрасываемого объекта.
   Точка финиша располагалась примерно в полукилометре от Анакены, на берегу совсем небольшой бухточки с каменистыми берегами. Саша сходил туда, а потом посмотрел снимки, где была изображена эта же бухточка, но в двадцать первом веке, куда предстояло отправить маяк-передатчик.
   В отличие от Анакены, которую там начали приводить в приличный вид и неплохо в этом преуспели, организовав отличный песчаный пляж и насадив вокруг него пальм, выбранная бухточка-мишень была практически одинаковой в обоих мирах. Разве что в двадцать первом веке там росло не три куста, а три с половиной, и редкая трава была самую малость позеленеее.
  
   Перед запуском аппаратуру следовало слегка перестроить, а потом подождать, пока наблюдатель, заранее засланный в двадцать первый век и уже в качестве туриста добравшийся до острова Пасхи, настроит свои фото- и кинокамеры, а это, учитывая разницу в скорости течения времен, могло занять несколько дней. И, кроме того, экспериментами Саши заинтересовалось хоть и не его прямое, но все-таки начальство - куратор проекта освобождения острова от колониальной зависимости, старший ликтор Анастасия Найденова. Она даже попросила разрешения присутствовать при забросе "прямой наводкой".
   Решение, кто будет находиться в операторском отсеке в момент включения аппаратуры, пребывало в компетенции старшего лаборанта. И он склонялся к тому, чтобы разрешить дочери канцлера присутствовать, хотя сейчас операторская находилась в одном бункере с самой установкой - так всегда делалось во время первых запусков на новом месте. Находясь рядом, Саша лучше чувствовал работу аппаратуры, хоть и не мог объяснить, почему.
  
   И вот, наконец, настал момент запуска. Саша в последний раз проверил настройки, уточнил по радио, что наблюдатель в двадцать первом веке готов, и за пару минут вывел клистроны на режим. Теперь оставалось только подкорректировать частоту и фазу осцилляций тока, и можно нажимать кнопку...
   - Ой! - потрясенно сказала Настя.
   Саша с трудом удержался от развернутого нецензурного комментария. Впрочем, кажется, принцесса сделала то же самое и с ничуть не меньшим трудом. Потому как назвать запуск штатным не смог бы и самый закоренелый оптимист. Что-то подобное Александру однажды уже довелось ощутить - восемь с небольшим лет назад, когда кусок лаборатории вдруг перенесся в Забайкалье тысяча девятьсот четырнадцатого года.
  
  
  
   Глава 8
  
   Дверь в довольно тесную операторскую имела круглый иллюминатор из закаленного стекла. Перед пуском в нем можно было увидеть склон горы Теревака, незаметно переходящий в желто-коричневую равнину. А теперь там качались какие-то развесистые листья, а за ними иногда мелькало что-то синее - скорее всего, океан или море.
   Настя, прекратив рассматривать доступный созерцанию кусочек какого-то нового мира (а то, что их куда-то закинуло, сомнений не вызывало), повернулась к Саше.
   - Я старше по званию, меня специально учили действовать в экстремальных обстоятельствах, - начала принцесса. Потом глянула на старшего лаборанта и не удержалась:
   - Кроме того, у меня сейчас физиономия не такая потрясенная. В силу чего принимаю общее командование на себя. Обещаю в вопросах, касающихся техники, внимательно прислушиваться к вашему мнению. Вопросы, возражения есть? Нет? Тогда переходим ко второму пункту повестки дня. Предлагаю перейти на "ты" - сейчас не время для китайских церемоний со всякими высочествами и милостивыми государями. И, наконец, что у нас со связью?
   - Ничего, - ответил несколько деморализованный напором молодой принцессы Александр. - По всем каналам, в том числе и открытым, полное молчание.
   - Значит, нас далеко закинуло, - пробормотала Настя, оглядывая внутренности операторской. - Подальше, чем вас с Кисиным в свое время. И не смотри на меня, как на привидение - допуск у меня даже немного повыше, чем у тебя. Аварийный комплект где?
   Все установки, использующие эффект Арутюняна, всегда снабжались так называемым аварийным комплектом. Потому как если одну из них, самую первую, однажды закинуло очень далеко и во времени, и в пространстве, то не исключено, что и с какой-нибудь последующей случится что-то подобное. Или даже хуже, считал Найденов и потому приказал, чтобы операторские, во-первых, делались герметичными, рассчитанными на попадание не только в океан, но даже в открытый космос. А во-вторых, были снабжены набором всего необходимого - пищи, воды, одежды, инструментов и оружия.
   - Ты на нем сидишь, - пояснил Александр Насте.
   - Так, неплохо, - заметила та, открывая крышку. - Ну, полярные тулупы нам тут точно не понадобятся.... Сколько градусов на улице?
   - Двадцать шесть. Давление семьсот шестьдесят три, у нас семьсот пятьдесят. Мы что, сейчас пойдем на разведку?
   - В какой-то мере. Причем на себя я возьму активную часть, а ты останешься здесь как резерв и чтоб было кому меня спасать в случае чего. Ага, нашлись рации. Возьмем уоки-токи, радиуса в пятнадцать километров для первого раза вполне достаточно.
   Настя прикрепила чехол с рацией к поясу своих джинсов и повесила через плечо небольшой пистолет-пулемет Токарева.
   - Не волнуйся, первый выход будет совсем коротким.
   С этими словами принцесса повернула кран рядом с дверью. Раздалось шипение - это сравнялись давления снаружи и внутри капсулы. Затем девушка, приоткрыв дверь, выскользнула наружу.
   Отсутствовала она восемь с половиной минут. Вернувшись же, заявила:
   - Поздравляю, точность заброса получилась просто идеальной. Прямо таки метр в метр, куда целились! Ну, а что в нужное место попал не только снаряд, но и вся установка с операторской до кучи, это можно рассматривать как мелкий побочный эффект. Мы на острове Пасхи, в Анакене, как раз в том месте, где была размечена точка ожидаемого финиша. То есть в пространстве все получилось просто замечательно. А вот со временем допущена небольшая неточность. Тут сейчас не двадцать первый век и даже не двадцатый, а самое большее десятый. Никаких аборигенов сюда еще не приплывало. Блин, какую же, оказывается, красоту уничтожили эти долбо... в общем, долбители камней! Так прямо всех и поубивала бы. Выйди, полюбуйся, даю тебе десять минут на первую экскурсию. Только пистолет на всякий случай возьми. Насколько я в курсе, стрелять ты все-таки немного умеешь.
  
   Выйдя из кустарника, в котором теперь оказалась установка с операторской, Александр наконец узнал место. Так и есть, левый край бухты Анакена, где небольшая каменная осыпь. Она тут и сейчас есть, но только с весьма существенным дополнением: здесь в океан впадает ручей, сбегающий с северного склона Тереваки. Чистый такой ручеек с прозрачной водой - по мерам острова Пасхи натуральное чудо. Ведь здесь ручьи в виде мутных потоков появляются только во время дождя и исчезают максимум через полчаса после того, как дождь кончится.
   Однако только ручьем чудеса не ограничились. Как уже говорилось, установка оказалась в кустах или небольших деревцах примерно трехметровой высоты. А чуть дальше от берега начинался смешанный лес, в котором выделялись огромные даже по российским меркам деревья. Может, они были поменьше, чем гигантские секвойи Калифорнии или эвкалипты Австралии, но все равно поражали. Особенно по контрасту с тем, что росло на этом же месте в будущем. Да и не факт, что это самые высокие деревья на острове! Может, на внутреннем склоне Тереваки они еще больше. Но и эти, конечно, впечатляет, подумал Саша, подходя к ближайшему дереву.
   Совершено явная пальма, только очень большая. Диаметр ствола метра три, не меньше. А высота - как минимум пятьдесят метров. Ствол прямой и, кажется, совсем не сужается в верхней части, где в листьях кроны шумит ветер. Вот случился порыв посильнее, от утолщения в верхней части ствола отделилась какая-то точка и, увеличиваясь в размерах, полетела вниз. Плюх!
   Александр с опаской смотрел на плод, шлепнувшийся метрах в трех от него. Ох и ни фига же себе! Сюда, пожалуй, без каски лучше не соваться, да и в ней придется соблюдать осторожность.
   Плод при падении раскололся, и было видно, что он весьма похож на персик. Вот только размером примерно с арбуз. А косточка внутри - с хороший кулак. Но, кажется, бомбы дважды в одну воронку не падают?
   Утешая себя этой мыслью, но все равно остро чувствуя отсутствие на голове хоть самого захудалого шлема, старший лаборант метнулся под пальму, схватил ту половинку плода, что была с косточкой, и опрометью кинулся обратно, пока сверху не прилетел очередной подарок. Кобзев когда-то читал, что от падений кокосовых орехов на головы гибнет больше народу, чем от нападений акул, львов и крокодилов, вместе взятых, а эти снаряды, пожалуй, будут посерьезней банальных кокосов.
   Тут Александр сообразил, что подобное строение плода подразумевает, что какой-то зверь должен сожрать его целиком, соблазнившись сочной мякотью, и семечка в его желудке совершит путешествие, необходимое для расширения ареала произрастания пальмы. Однако, ну и зверюшка вырисовывается! Как минимум это что-то вроде крысы размером с корову. Или птички с габаритами, более приличествующими жирафу.
   С трудом удерживаясь от перехода на бег, Саша поспешил к наполовину зарывшейся в землю установке. Нет уж, тут не с пистолетиком, а с гранатометом нужно ходить! Впрочем, его, кажется, в аварийном запасе нет. Но зато ручной пулемет есть, это Саша помнил точно.
   - А ничего так абрикосики, - заметила Настя, отрезав небольшой кусок от принесенного Сашей плода и попробовав его. - Но помногу их есть нельзя - они, кажется, с градусами. Впрочем, это, наверное, от перезрелости. Если не ждать, пока плоды упадут, а самому слазить за ними наверх, то, наверное, они будут более съедобными. Никаких же огромных зверей в прошлом острова Пасхи не было. Вообще никаких млекопитающих или рептилий, только птицы. Самая большая из них весила килограммов десять и была нелетающей. Подобная птичка, только гораздо меньше, и сейчас встречается в Южной Америке. Но уже редко, потому что она очень вкусная. А у нас тут они вообще непуганые, я уже краем глаза одну видела, но стрелять пока не стала из соображений сохранения тишины. Зачем шуметь на весь остров? Вот только ничего с глушителем в аварийный запас не положили, это серьезная недоработка. Ничего, лук можно неплохо сделать и из свежей, не сушеной древесины. Например, кусты, где мы оказались - это так называемое торомиро. Они еще кое-где сохранились на острове двадцатого века - я лично видела две штуки. В общем, лук из них получится отличным.
  
   Саша с некоторым беспокойством ждал - когда же наконец до девчонки дойдет, что их положение очень серьезное и они, скорее всего, надолго, если не навсегда, застряли на этом острове, будь он хоть трижды райским и населенным соответствующими птицами. Даже если удастся построить корабль, на котором не страшно будет выйти в океан, то куда плыть? Вокруг в лучшем случае девятисотые года от рождества Христова. Или еще более древние времена. Запускать же установку снова - далеко не факт, что снова получится общий перенос, и уж тем более ничего нельзя сказать о его конечной точке. Окажешься в недрах какой-нибудь звезды, так и вспомнить в последний раз не успеешь, каким прекрасным местом был остров Пасхи. Не случится ли с принцессой истерики, когда она все это как следует прочувствует?
   Насте в этом смысле было проще - она точно знала, что ее спутник, в свое время оказавшийся в почти такой же, но еще более тяжелой ситуации, не растерялся и вел себя вполне достойно. Сейчас же все-таки второй раз, а не первый. Запасы полезных для выживания вещей просто несравнимы - тогда, можно считать, Кисин с Кобзевым оказались в ином мире чуть ли не голыми и босыми.
   Кроме того, и помимо перечисленного Настя имела основания считать, что поводов особо расстраиваться пока нет. И, так как она чувствовала беспокойство Саши на свой счет, то решила его немного успокоить.
   - Пожалуй, пора обсудить наши дальнейшие планы, - начала принцесса. - Пункт первый - произвести детальную разведку острова. Да, он выглядит нетронутым, но это не еще не повод считать, что мы на нем одни. Мало ли, вдруг аборигены высадились не в Анакене, а на другом конце острова, где-нибудь в бухте Вайху. И сейчас потихоньку обустраиваются, точат топоры перед началом вырубки леса. На детальную разведку уйдет никак не меньше трех дней, а если учесть, что ее придется проводить с осторожностью, то кладем неделю.
   Честно говоря, это был единственный пункт Настиного плана, который она действительно собиралась выполнить. Все остальные пункты подобным свойством не отличались, о чем принцесса уже начала потихоньку сожалеть, озвучивая их.
   - Если окажется, что мы на острове одни, то следует приступить к постройке корабля, способного как минимум добраться до Южной Америки, а вообще-то - и до Европы. Возражения не принимаются, подобная задача уже решалась. В вашем мире жил такой интересный дядечка по имени Эрик де Бишоп. В конце тридцатых годов он застрял где-то на Филиппинах, не имея денег добраться домой, во Францию. Так вот, Эрик нашел еще одного такого же бедолагу, обуреваемого тоской по родине на фоне пустых карманов. Вдвоем они меньше чем за год построили кораблик, на котором потом благополучно добрались до Европы. Причем у них не было таких замечательных инструментов, как у нас. И материалы они искали по помойкам или в лучшем случае тащили плохо лежащие, воровато оглядываясь при этом. А у нас - великолепный, совершенно не тронутый аборигенами остров, весь покрытый разнообразнейшими лесами.
   - И куда мы на нашем корабле поплывем?
   - Как куда? Разумеется, в Византию. Сейчас у нее должен быть самый расцвет, а социальные лифты в этой стране всегда действовали на удивление эффективно. Знаешь, кто там ухитрялся пробираться в императоры? Навскидку: наемный солдат, конюх, мелкий меняла... в общем, та еще публика. Не вижу никаких причин, почему бы трон не занять настоящей потомственной принцессе, тем более из другого мира.
   - А мне чем там заняться? - сдерживая смех, поинтересовался Саша.
   - Если к тому времени сумеешь меня очаровать, то возьму в императоры. Не в полноценные, само собой, а в консорты. Ну, а если не сумеешь, помогу пробраться в патриархи. Они там не простые, а вселенские, тоже неплохая должность. Глядишь, успеешь поучаствовать в процессе крещения Руси, войдешь в перечень святых. Но это будет еще не скоро, а пока пьем чай с печеньем и приступаем к разведке. Да, еще один вопрос. Я знаю, что контейнеры порталов объектам "Заря" не положены. Но, может, именно эту, "Арктическую", им укомплектовали?
   - Нет, - вздохнул Александр.
   Контейнер портала, или в просторечии "капешка", мог бы стать единственной надеждой невольных путешественников во времени на возвращение домой. Это если бы он был, но его не было. Ведь всего их имелось весьма ограниченное количество, и, судя по всему, на "Зори" контейнеров просто не хватило.
   Кобзев тряхнул головой - ему показалось, что Настя восприняла ответ с удовлетворением. Неужели ей так надоело в том мире, что она предпочитает пуститься сначала в опасное плавание по океану, а потом и вовсе лезть в змеиное гнездо византийского двора? Да нет, не может такого быть, подумал старший лаборант.
   Тут он был прав - такого действительно быть не могло. И, естественно, не было. Но и неправ одновременно, ибо Настя действительно была обрадована отсутствию контейнера перехода. Потому как в случае его наличия портал между мирами мог открыться в любой момент и помимо Настиного желания, а у нее имелись основания считать это не самым оптимальным вариантом.
   - С чего начнем разведку, начальник? - решил сменить тему Кобзев.
   - С подъема на гору Теревака. В двадцатом веке я туда ходила, это пять с половиной километров по горизонтали и пятьсот метров по вертикали. Времени потребовалось полтора часа туда и час обратно. Здесь может понадобиться больше, все-таки лес, но вряд ли намного, это далеко не джунгли, как на Маркизах. До темноты с запасом успеем и сходить туда, и вернуться. А с вершины горы видно весь остров. Вот и осмотрим его на предмет следов человеческого присутствия. Если они есть и их специально не прячут, то может получиться. Ну, а потом - по результатам первичного осмотра.
  
   Лес на склоне горы напоминал Александру тот, что он как-то раз видел на Буковине. Большие деревья с толстенными стволами и здоровенными кронами, практически закрывающими небо. И никакого подлеска! Идти по такому - одно удовольствие. Куда приятней, чем по тем же местам в двадцатом веке, потому что под ногами не камни, а мягкая трава, нет всепроникающей пыли и не палит солнце. А Теревака - это, строго говоря, не гора, а просто большой холм. На его вершину можно просто дойти, причем без особого труда.
   Впереди бодро вышагивала Настя со своим пистолетом-пулеметом и морским биноклем. Небольшой рюкзачок с какими-то веревками и крючьями, захваченный на случай, если для обретения должного обзора придется лезть на дерево, Саша у нее отобрал, сказав, что для него, в отличие от принцессы, это вообще не вес. Та не возражала.
   Кроме Настиного рюкзачка, Александр нес сухой паек, флягу с водой, хороший фотоаппарат из двадцать первого века и мосинский карабин. Палатку, имевшуюся в аварийном запасе, решили не брать - климат острова Пасхи позволял прекрасно обходиться без нее, даже если в разведке придется задержаться.
  
   По мере приближения к вершине лес менялся. На средних высотах он состоял в основном из гигантских пальм, потом между ними стали появляться средних размеров деревца с плодами, напоминающими ежевику.
   - Это здесь такой тутовник, - пояснила Настя. - Ягоды не только вполне съедобные, но и довольно вкусные. Раз уж ты такой длинный, что достаешь до ягод, нарви, пожалуйста, и на мою долю, тоже, а то мне за ними придется подпрыгивать.
   И, наконец, ближе к вершине пальмы исчезли вовсе. Лес стал совсем редким, и состоял он в основном из деревьев, чем-то напоминающих дубы или буки. Не очень высоких, метров тридцать-сорок самое большее, но с толстенными кряжистыми стволами, в которых при желании можно было выдолбить неплохой дом, и развесистыми кронами диаметром метров по пятьдесят.
   - Амфитония унабивидная, - продолжала демонстрировать эрудицию Настя. - Только очень большая, в двадцать первом веке она больше похожа на кустарник. Ее сок - отличное противовоспалительное, болеутоляющее и жаропонижающее. Неплохо помогает при артрите и ревматизме. И мы, собственно говоря, уже на вершине. Хорошо, что лезть придется не на пальму, а на амфитонию. Посторожи внизу, я быстро.
   Действительно, уже через полчаса Настя спустилась с дерева.
   - Облом, - прокомментировала она. - Недолго у нас получилось робинзонить в одиночестве. На месте поселка Ханга-Роа явно кто-то живет. Виден дымок, и это точно не лесной пожар - не с чего тут ничему загораться - а костер. Возвращаемся к установке, но сначала мне надо ненадолго отойти. Раз уж тут нет кустов, то вон за то дерево. Провожать меня, ясное дело, не нужно.
   Настя зашла за средних размеров амфитонию, но там повела себя не так, как можно было предположить. Она просто села на землю, привалившись спиной к стволу, вытянула ноги, опустила руки вдоль тела, закрыла глаза и расслабилась.
  
  
  
   Глава 9
  
   Вообще-то, если сосредоточиться и поставить себе именно такую цель, я могу как-то чувствовать не только открытия порталов, но и межмировые перебросы по методу Арутюняна. И Гоша тоже может, просто мы не всегда на этом сосредотачиваемся, все-таки император и канцлер - это довольно занятые люди, если кто не в курсе. Однако в ночь с двадцатого на двадцать первое сентября тысяча девятьсот двадцать второго года все бумаги были заранее убраны в сейф, никаких посетителей не было уже с семи вечера, и я сидел, потягивая пиво и прислушиваясь к своим ощущениям, ибо чуял нутром, что запуск с острова Пасхи может оказаться весьма интересным. И ровно в два часа ночи стало понятно, что нутро меня не обмануло. Запуск получился ого-го какой! По ощущениям он отличался от обычного примерно так, как на слух выстрел из пневматического пистолета на улице отличается от грохота ПФ-а в комнате. Я в обалдении покрутил головой. Кажется, мне уже приходилось ощущать нечто подобное - это когда в наш мир прилетел кусок подвала с Кобзевым и Кисиным внутри.
   Зазвонил телефон. Кто хочет со мной поговорить, я уже знал. Во-первых, для сообщений с острова Пасхи было еще слишком рано. А во-вторых, на этот аппарат можно было позвонить только из малого императорского кабинета.
   - У тебя все, можно ложиться спать? - сварливо поинтересовался Гоша.
   Он тоже чувствовал моменты перебросов, и, если это было, когда его величество изволили почивать, то на него потом нападала бессонница.
   - Да, спокойной ночи, - пожелал я императору. Сам же, положив трубку, откинулся в кресле и прикрыл глаза. Лично для меня, похоже, ничего не только не кончилось, но еще толком и не началось. Так, кажется, если совсем расслабиться, то можно увидеть внутренность операторской объекта, ее узнать нетрудно. А вот и Кобзев, сидит у пульта с обалделым видом.
   Затем поле зрения сместилось, и перед моим мысленным взором предстали качающиеся на ветру листья. Потом в просветах между ними мелькнул песчаный пляж и море, резкость картинки скачком увеличилась, и в голове возник пришептывающий бас:
   - П-п-ааап, уу-ууу нн-нааассс ссс К-коо-обззее-евым-мм ввсссёёё в п-пооряядкеее...
   Примерно так выглядела мысленная трансляция из двадцать первого века, когда там был только один порталооткрыватель, а здесь - остальные три. Время у нас в этом случае текло в два раза быстрее, но мы уже привыкли к подобным эффектам. Но то-то и оно, что картина все-таки получалась не совсем такая, как в предыдущих случаях. В частности, там, откуда меня вызывала Настя, время текло хоть и медленнее нашего, но все-таки не в два раза. Примерно где-то в один и восемь, прикинул я. Настя же сообщила, что собирается уточнить обстановку в месте прибытия, на что может потребоваться до четырех часов их времени. Потом попросила меня ничего пока не предпринимать и отключилась.
   Вот ведь мерзавка малолетняя, начал было мысленно возмущаться я. Тут за нее родители волнуются, а она, видите ли, желает передавать только проверенную информацию!
   Однако быстро сообразил, что дочь в какой-то мере права. Мари пока ничего про нее не знает, а мне, действительно, как-то не очень беспокойно. Будем надеяться, что Настя правильно оценивает обстановку и им сейчас ничего не угрожает. Но, конечно, весь завтрашний день придется быть наготове, то есть никаких серьезных дел планировать нельзя. Мало ли, вдруг там что-нибудь изменится, и придется, открыв портал, срочно бежать на помощь во главе взвода десантников. Который, кстати, надо вызвать сюда и посадить в полной готовности где-нибудь неподалеку.
   Я глянул на часы - с момента происшествия шла уже тридцать пятая минута, а доклада с острова Пасхи все нет и нет. Этому могло быть только одно объяснение - там не могли решить, какими словами объявить мне о бесследной пропаже дочери. Я позвонил на узел связи и велел простейшим шифром передать на остров - "приказываю прекратить панику и доложить обстановку по форме три-а". Учитывая, что в таком случае и шифровка, и дешифровка потребуют времени, да и само составление доклада тоже, часов пять на сон у меня точно было.
  
   Поспать пять часов мне все-таки не дали, расшифрованный доклад лежал у меня на столе в семь утра. Зевая, я проглотил чашку кофе и прочитал, что, вообще говоря, произошло на острове Пасхи. Так вот, ничего неожиданного и почти ничего интересного в том докладе не обнаружилось. То, что объект "Арктическая Заря" исчез, я уже и так знал. То, что на месте него образовалась зона вакуума радиусом около пяти метров, подозревал, причем почти со стопроцентной уверенностью. Некоторый интерес вызвал тот факт, что исчезновение объекта удалось заснять на видео, причем не только в нормальном свете, но и в инфракрасном, через тепловизор. Впрочем, эти записи представляли интерес не для меня, а для Арутюняна, Френкеля и Капицы, так что я распорядился доставить их в Питер обычным порядком, без дикой спешки.
   Кроме того, исчезновение сферического объема из тела скалы обнажило какое-то доисторическое окаменевшее дерево, которое, по словам тамошнего электрика, на досуге увлекающегося археологией, могло вызвать настоящий ажиотаж среди палеоботаников. Вот это представляло интерес уже и для меня - теперь будет еще одна причина, по которой кто-то вдруг заинтересуется островом Пасхи. А то ведь не всем же ломиться туда поглядеть на статуи! Вот я, например, их уже видел, а доисторическое дерево - еще нет.
   После прочтения доклада мне оставалось только сидеть и ждать вестей от Насти, чем я и занялся под вторую чашку кофе. Да уж, теперь можно спокойно отбросить подозрения, что с островом что-то не так - в том есть уже полная уверенность. Может, еще раз попытаться почитать книжку Хейердала?
   Помнится, в молодости "Путешествие на Кон-Тики" у меня прошло на ура, а находящееся в том же томе "Аку-Аку", как раз про данный остров, я даже не дочитал до конца. Просто потому, что так толком и не понял, что такое это самое двойное аку. Нет, конечно, когда в середине книги Тур с аборигенами начали спорить, у кого больше аку-аку, у меня сразу родилась стройная и непротиворечивая гипотеза, что именно имеется в виду. Но, подумав, я от нее все-таки отказался. Потому как книга была издана еще при Фурцевой, а эта дама ни за что не пропустила бы в печать произведение, в котором фигурируют такие вещи.
   За подобными размышлениями время прошло как-то незаметно, и я был даже несколько удивлен - надо же, как скоро! - когда около десяти утра вновь прорезалась Настя.
   Теперь она держала контакт заметно дольше, чем в первый раз, мы успели нормально побеседовать. Первым делом я попросил ее озвучить всю имеющуюся информацию относительно места и времени попадания.
   - Это остров Пасхи, - заявила дочь. - Как раз то самое место на краю Анакены, куда, только в двадцать первом веке, целился Кобзев. Насколько я смогла измерить, точность получилась практически абсолютная. А время - никак не позже десятого века нашей эры. Никаких аборигенов тут еще себя не проявило. И, по косвенным признакам, не раньше века пятого.
   - Твои дальнейшие планы? - поинтересовался я.
   Дочь рассказала про дымок на месте поселка Ханга-Роа и планы завтра сходить на разведку.
   - Ты не допускаешь, что костер разожгли специально? Чтобы не бегать по всему острову за такими, как вы, а они сами туда заявились.
   - Допускаю и план разведки составлю исходя именно из этой предпосылки. Прошу разрешения включить в него и твою помощь в самом крайнем случае, когда мои возможности будут полностью исчерпаны.
   - Включай, - согласился я и спросил, сколько времени у них прошло с момента первой связи. Получив ответ, быстро вычислил соотношение - один к один восемьдесят два. Прямо по поговорке - ни два, ни полтора!
   - Мне это тоже показалось странным, - подтвердила Настя. - И у меня есть два предположения. Первое - это такой особенный мир, в котором все не так, в том числе и соотношение скорости протекания времени. Второе - мир обычный, но в нем есть какой-то свой порталооткрыватель, только не полный, как мы, а половинный. Что он может уметь, я пока не думала. Однако из-за возможности его существования я предлагаю воздержаться от открытия порталов сюда, за исключением случаев крайней необходимости. Сейчас ее, как мне кажется, нет. Возвращаться в наш мир, не проведя даже предварительную разведку в этом, считаю совершенно преждевременным.
   Если бы такое предлагала не моя дочь, я бы согласился сразу. Ну, а тут пришлось сделать это спустя примерно минуту раздумий. Понятно, что ей двигает не только чувство долга, но и желание немного пожить самостоятельно на диком острове аж в другом мире, ну и что? У меня в ее возрасте, небось, оно было бы не меньше. Да и не в ее, честно говоря, тоже. Единственное, что вызывает опасения - откуда взялся дым в Ханга-Роа? Так Настя и собирается первым делом прояснить именно этот вопрос. В общем, пусть дочь немного погеройствует вдали от родительского присмотра, решил я.
   Потом мы условились о времени следующей связи, и Настя разорвала контакт. Как мне казалось, его поддержание требовало от нее гораздо больше сил, чем от меня. Я, например, мог бы спокойно поболтать еще часок.
  
   После беседы с отцом принцесса пару минут посидела под деревом, потом встала и подошла к уже начинающему беспокоиться Александру.
   - Все, возвращаемся к установке, у нас там еще немало дел.
   - С тобой все в порядке? - на всякий случай поинтересовался Саша. - А то больно уж ты долго.
   - Нормально, - махнула рукой Настя, - а насчет долго... не все уже успели побывать в иных мирах, как ты, и поэтому - я говорю абстрактно и отвлеченно! - некоторых, например, может посетить диарея. От страха и прочих переживаний.
  
   Спуск с горы, как и следовало ожидать, прошел быстрее подъема, и менее чем через час Настя с Александром уже были перед бронированной дверью объекта "Арктическая Заря".
   - Значит, по плану у нас сейчас разбивка лагеря и торжественный ужин в честь беспримерного попадания. Все это будет примерно в полукилометре отсюда, за Анакеной, а объект еще придется слегка замаскировать. Впрочем, он переместился удачно, из-под земли почти ничего не выступает, да и кусты тут довольно густые. Вытаскивай из аварийного сундука продукты и палатку, охранная сигнализация на самом дне, она нам пригодится.
   - Это еще что такое? - удивился Кобзев, извлекая на свет божий две небольших картонных баночки.
   - Кофе, - оторвалась от изучения инструкции к датчику движения принцесса. - "Бодрость Арабика" и "Бодрость Мокко". Арабика - она в основном из ячменя, желудей там совсем немного, а мокко - наоборот, да еще с цикорием. Рекомендую именно его - он, с мой точки зрения, вкуснее.
   - Ну, а это я даже боюсь предположить, из чего сделано, - вздохнул Саша, с сомнением рассматривая пачку с надписью "Чай вологодский отборный, высший сорт".
   - Не знаю, у нас в семье чай пьет в основном мама, а она консерваторша и никакого, кроме индийского, не признает вовсе. Собрал продукты и посуду? Тогда потащили, нам желательно успеть все приготовить до темноты.
   - А почему ты решила, что ночевать лучше в палатке? Здесь, конечно, тесновато, но зато куда безопасней.
   - Поэтому мы и будем спать тут. А лагерь с явными следами проживания в нем нужен для привлечения интересующихся, если они вдруг появятся. Вот я и говорю, что надо спешить. Нам же еще разводить большой костер, ужинать, мусорить вокруг лагеря, ставить охранную сигнализацию и возвращаться обратно. И, если плодами наших трудов кто-нибудь заинтересуется, электроника нам об этом сообщит.
  
   Старший лаборант с принцессой вернулись на объект, когда уже начало темнеть.
   - Тебе, пожалуй, лучше ложиться здесь, на ящике, - прикинула Настя. - А я помещусь в закутке за вакуумной камерой. Тем более что мне еще не помешает перед сном немного позаниматься шитьем - моя одежда не очень подходит для имеющихся условий.
   - Что с ней не так? - удивился Александр, глядя на камуфляжный полувоенный костюм, обтягивающий тоненькую фигурку принцессы.
   - Все. Непонятно? Ладно, смотри.
   Настя надела зеркальные очки, берет, достала из кучи с оружием и снаряжением широкий ремень со штык-ножом в ножнах, перепоясалась им, потом повесила через плечо пистолет-пулемет, закатала рукава и поинтересовалась:
   - Как, похожа я на бедного, несчастного потерявшегося ребенка? Которого любой нормальный взрослый захочет приласкать и защитить от невзгод.
   - Не очень, - усмехнулся Саша.
   - Да, и мне тоже так кажется. А надо, чтобы было наоборот, причем не только для европейца, но и для полинезийца или там древнего перуанца, если это они приплыли в Ханга-Роа. Вот я попробую из имеющихся тряпок соорудить нечто более соответствующее потребному внешнему виду.
   - Тогда надо еще лицо испачкать и провести по щекам дорожки от слез, - включился в формирование образа Кобзев. - И, если ты будешь в короткой юбочке или шортах, не помешают поцарапанные коленки.
   - Согласна, но морду недолго привести в соответствие перед самым выходом, а с коленями ты, пожалуй, прав. Тогда я выйду минут на пять, пока вокруг еще совсем не стемнело.
  
   В свой следующий выход на связь, случившийся почти через сутки по нашему времени, Настя сообщила, что они с Кобзевым отправляются на разведку к месту, где вчера был обнаружен дым. И, значит, новый сеанс связи будет сразу после получения хоть какой-нибудь информации, но когда это произойдет, дочь, естественно, сказать не могла и просила меня по возможности несколько часов не отвлекаться ни что важное, чтоб, значит, всегда быть готовым и поддержать связь, и открыть портал в случае чего. Если, конечно, добавила дочь в конце, это позволят международная и внутренняя обстановки. Я в ответ заметил, что, мол, пусть они только попробуют не позволить, и на этом наш разговор закончился. И тут же, чуть ли ни секунда в секунду, сработал закон подлости, то есть позвонил директор информбюро Бешкеревич и начал набиваться на прием. Причем на прямой вопрос - насколько срочно его дело - он ответил, что оно, по его мнению, ждать более полусуток не может. Решив, что уж этого-то посетителя можно будет в случае необходимости просто мгновенно выкинуть из кабинета, ничего ему не объясняя, я назначил директору на одиннадцать утра.
   Мой личный опыт давно привел меня к убеждению, что у чиновников, при всех их индивидуальных различиях, есть и общие черты, обусловленные спецификой их нелегкой профессии. Даже у меня что-то эдакое иногда нет-нет, да и промелькнет! Эти черты - желание почаще что-нибудь запрещать, пусть даже по мелочи. Это раз. Плюс стремление переложить на кого-нибудь ответственность за свои действия, это два. Так вот, Константина Аркадьевича привели ко мне оба этих желания сразу. Ему вдруг очень захотелось закрыть к хренам свинячьим одну желтую газетенку, но ответственность за это не совсем безупречное с точки зрения общественного мнения деяние он хотел свалить на меня.
   - Дорогой Костя, продолжительный мир на вас вредно действует, - ласково заметил я собеседнику. - Я ведь еще отлично помню, как вы работали во время японской войны. Да и в черногорской, несмотря на ее краткость, тоже неплохо отметились. Даже во время мировой, и то было чем гордиться! Несмотря на один прокол - впрочем, вовремя исправленный. Какой вы демонстрировали полет мысли! Горный орел обзавидуется. А сейчас? Нет, какой-то полет, наверное, все-таки есть. Но совсем низенький, как у крокодила. Я, конечно, понимаю ваше желание прикрыть этот гнусный листок. Но зачем действовать так грубо? Ведь наша страна уверенно движется по пути, извиняюсь за неприличное слово, демократизации общественной жизни. А вы - закрыть. Мы с вами кто - какие-нибудь держиморды, чтобы так грубо душить свободу слова? Нет уж, сами пусть закрываются по доброй воле, а потом публично благодарят, что так дешево отделались. Вот о чем вам надо было подумать перед визитом сюда! Ну, а теперь, значит, давайте попробуем решить эту проблему вместе.
   Суть была в том, что эта газета вчера запустила не очень, мягко говоря, корректный опрос - стоило ли во время прошедшей войны идти на такие жертвы, в том числе и среди мирного населения, обороняя Брест? И не лучше ли было бы при приближении первого же вражеского солдата просто сдать его, и дело с концом?
   Разумеется, это была стандартная грязная технология, когда внутри вроде бы правильного вопроса содержится утверждение, как минимум не бесспорное. А иногда и просто заведомо лживое. Далеко не факт, что в сданном без боя Бресте потери среди мирных жителей были бы меньше. Достаточно вспомнить, какими они были в Варшаве, которую никто толком не оборонял. Но только почему главред и его присные решили, что подобными технологиями умеют пользоваться только они? У меня, например, в случае нужды это получалось ничуть не хуже. Вспомнить, что ли, прошедшие дни?
   - Костя, напомните мне, кто сказал: "какой мерой меряете, такой и вам отмеряно будет"?
   - Иисус Христос, а записал его слова евангелист Матфей.
   - Ну вот, и кто мы такие, чтобы спорить со столь уважаемыми людьми? Значит, не позднее завтрашнего утра в паре наших газет запускаете примерно такой опрос. Мол, как по-вашему, дорогие сограждане, как следует бить руководство и сотрудников запутавшегося в провокациях грязного антироссийского листка - просто руками, или сначала ногами, а потом с применением нашедшихся на месте воздаяния тяжелых предметов самого разного назначения? И параллельно с этим - в каком-нибудь академическом журнале небольшую аналитическую статью, посвященную подобным журналистским технологиям. Согласны? Тогда подождите минутку, вам надо кое-что послушать, потом пойдете готовить материалы. А я, пожалуй, звякну кому следует, чтоб проследили за выражением народного гнева. Мало ли, кто-нибудь может додуматься и до использования первого же попавшего фонаря, а это для первого раза будет, пожалуй, перебором.
   Однако Алафузов, с котором я поделился возникшими у меня опасениями, уточнил:
   - Да, но для редактора и его первого зама это не первый раз. И даже не второй. Кампанию вокруг Путилова помните? Так вот, эта парочка отметилась еще там, и тогда же их в первый раз предупредили.
   - Блин, и как же в таких условиях можно сохранить веру в человечество? Тогда, конечно, неуместный идеализм нужно отбросить. Пошлите кого-нибудь на третий оперативный склад, я распоряжусь, чтобы им выдали пару ящиков фишмановки. И в столовой дворца возьмите какой-нибудь закуски - икры там черной и красной по бочонку, ананасов, рябчиков, еще чего-нибудь. Пусть, значит, когда неустановленные личности будут вершить свое черное деяние, весь райотдел полиции, на чьей территории приключится столь прискорбное событие, уйдет в запой. Мы их, разумеется, потом примерно накажем - напомните мне, чтобы я не забыл выделить нужное количество бесплатных путевок на Канары.
   Положив трубку, я обернулся к Бешкеревичу.
   - Разумеется, вы поняли, что я велел подготовить вовсе не операцию прикрытия. Если бы нужно было представить дело так, что мои службы здесь вовсе ни при чем, то так оно и было бы реализовано. Наоборот, это операция по привлечению дополнительного внимания к инциденту. И вот как я представляю себе ее развитие.
   Сидят, значит, полицейские за столом под белоснежной скатертью, культурно дегустируют водочку ценой в месячный оклад офицера за бутылку, закусывают икрой, балычком и прочими излишествами, и тут в отделение забегает какой-нибудь господин и начинает орать "убивают!!!".
   Замначальника - потому как реакция самого начальника - это будет слишком жирно, не торопясь отставляет рюмку, промакивает губы салфеткой и интересуется:
   - Где?
   Получив ответ, он впадает в задумчивость, а потом спрашивает:
   - За что это они его этак, вы не знаете? И, кстати, выпить не желаете? Это же фишмановка "экстра", ее, почитай, в свободной продаже и вовсе не бывает. Под крылышки рябчика идет просто замечательно.
   И так далее. Так вот, от вас требуется, чтобы этот господин смог потом с должным возмущением описать все увиденное. Разумеется, он не должен состоять у вас в штате - совсем наоборот. То есть надо будет создать условия, чтобы в нужное время он оказался в нужном месте. Сможете? Как это "зачем"? Да затем, чтобы в будущем подобные дела развивались уже по другому сценарию. Даже если какие-то недоумки случайно и учудят что-то хоть отдалено похожее, то вы и руку до телефонной трубки донести не успеете, как они уже прибегут к вам извиняться.
  
  
  
   Глава 10
  
   Принцесса Анастасия, хоть и закончила четырехгодичный курс обучения в Георгиевской спецшколе ДОМа, полноценным полевым агентом так и не стала. Слишком уж широкий круг предметов ей пришлось изучить, и, как водится, избыток ширины привел к недостатку глубины. Впрочем, так и было задумано, учитывая характер могущих возникнуть перед принцессой задач. Но сейчас это привело к тому, что девушка занималась тем, чего никогда не позволил бы себе нормальный полевой агент, пусть даже и с минимальным опытом. Она болтала в разведывательном рейде, каковой образ действий допустим лишь в исключительном случае, когда необходимо поддержать боевой дух напарника. И абсолютно неважно, что до места расположения предполагаемого противника оставалось еще восемь километров. А если он не совсем идиот и тоже озабочен получением дополнительной информации? Но, не принимая в расчет подобную возможность, Настя делилась с Александром возникшими у нее мыслями.
   - Если вдуматься, то остров Пасхи представляет достаточно корректную модель развития человечества в целом. Смотри сам. Измученные долгим океанским путешествием, голодные, а может и вовсе умирающие путешественники высадились на берег чудесного острова. И оказались буквально в раю. Тут было все, что необходимо для счастливой и безбедной жизни. Температурный режим - как будто специально подогнанный под человеческие потребности. Самая высокая температура, которую удалось зафиксировать за двести лет наблюдений - двадцать девять градусов. Самая низкая - тринадцать. В лесах как минимум два десятка растений со съедобными плодами. В море, кроме изобилия рыбы, еще и прорва морских ежей, мясо которых очень питательно, и икра помогает от всех болезней, включая рак и импотенцию. Для охоты не нужен даже лук - ту птицу, что мы ели вчера вечером, я подбила камнем с первой попытки. В общем, можно жить, почти не зная забот. Но именно что "почти". Пока население невелико, где-то в пределах ста человек, беспокоиться вообще вроде бы не о чем. Но если заранее не принять мер, то у тысячи уже могут возникнуть трудности. Они станут очень серьезными у пяти тысяч человек, а потом придется пройти через точку невозврата. Где или напрячь все силы, задействовать все, что еще осталось от природных ресурсов, и открыть путь для продолжения экспансии. На архипелаг Хуан-Фернандес, например, или вовсе на побережье Чили, хоть там уже и были свои аборигены. Или принять жесткие меры по ограничению рождаемости вкупе с драконовскими установлениями по охране окружающей среды, обязательными для всех одинаково, от последнего бедняка и до самого верховного вождя. Такой сценарий был реализован на острове Чатем и показал свою относительную жизнеспособность. Если бы туда не приплыли европейцы, то аборигены Чатема существовали бы до сих пор. Или, наконец, вести себя так, как туземцы острова Пасхи и жители планеты Земля. Мол - ерунда, всего еще много, хватит не только на наш век, но и детям останется! Какая еще тут может быть охрана лесов, когда место под очередную загородную резиденцию нужно столь уважаемым людям? И как можно сокращать потребление нефти, хотя оно наносит непоправимый вред источнику всего живого - мировому океану? Причем, что интересно, для поддержания среднего уровня жизни, достигнутого аборигенами Пасхи или всем человечеством в общем случае, губить природу совсем необязательно. Это требуется для поддержания гораздо более высокого уровня абсолютного меньшинства. Которому нужны не только ресурсы в непредставимых для среднестатистического человека количествах, но и удовлетворение своих, если так можно выразиться, духовных потребностей. Типа кошмарных каменных истуканов острова, на которых мы уже успели насмотреться в двадцатом веке. Или кучи затратнейших проектов, нужных в лучшем случае для повышения престижа, а чаще только кажущихся такими, а на самом деле являющихся прикрытием для банального воровства. Аборигены Пасхи уже прошли свой путь. Если бы не европейцы, остров к двадцать первому веку скорее всего был бы необитаем. Человечество в вашем мире тоже миновало точку невозврата. В нашем - еще нет. Перед ним открыты все три дороги.
   - Оставить все как есть и в течение нескольких поколений уничтожить свою среду обитания;
   - Принять жесткие меры по сокращению потребления и ограничению рождаемости;
   - Или, наконец, направить все имеющиеся ресурсы на обеспечение космической экспансии, пока еще не поздно. Перед этим, разумеется, следует как-то нейтрализовать тех, кто считает, что если программа освоения космоса мешает появлению у него второго холодильника, третьей машины в семье и джакузи вместо сидячей ванны, то ну его в зад, этот космос, и без него проживем. Мой отец - убежденный сторонник третьего пути. Только, пожалуй, для его непреклонной реализации он слишком мягкий человек. Ничего не поделаешь - старое воспитание.
   Кобзев слушал принцессу и тихо офигевал. Разумеется, враги обвиняли канцлера во всех грехах - как смертных, так и не очень. Друзья тоже иногда признавали за ним некоторые недостатки - например, император искренне считал, что его старый соратник совершенно зря использует в процессе руководства ненормативную лексику, тем более такого качества и в таких количествах. И по мере сил с этим боролся. Но до того, чтобы обвинить Георгия Андреевича в недостатке решительности или излишнем гуманизме, не доходил еще никто. Кроме, оказывается, родной дочери! А ведь она, когда вырастет, станет отнюдь не последним человеком из тех, что вершат мировую политику. Остается только надеяться, что это у нее юношеский максимализм, который проходит с возрастом. Но все же - кого это, интересно, недогеноцидил канцлер, что дочь на него так взъелась?
  
   Впрочем, когда расстояние было пройдено наполовину, Настя прекратила разговоры. Теперь она скрытно и почти бесшумно двигалась впереди, а Кобзев, не прячась, шумно топал, отстав от девушки метров на семьдесят. Лишние сущности в легенду решили не вводить - Насте предстояло изображать из себя принцессу, дочь русского великого князя. А Саше - ее охранника, который как раз в этот момент ищет сбежавшую куда-то вперед охраняемую. Якобы принцесса изучала статуи в местах их рождения и обитания, а тут вдруг раз - и их перенесло незнамо куда.
   За километр до места, где вчера был обнаружен дым, разведчики свернули в сторону берега, где местность поднималась, и вершины небольшого утеса можно было неплохо рассмотреть, что же такое там дымило прошлым вечером. Впрочем, еще до подъема стало видно, что оно дымит и сейчас.
   После получаса наблюдений Настя протянула бинокль Александру.
   - На, сам посмотри. По-моему, объект один. Судя по одежде и тому, что он один раз доставал из кармана что-то очень похожее на мобильник, парень из двадцать первого века. Обрати внимание на то, как разведен костер. А несуразная куча веток рядом - это не запас топлива, а результат его попыток построить шалаш. Зато удочка у него классная, у меня и то заметно хуже. Похоже, он, ничего плохого не подозревая, ловил рыбу, когда его перенесло. Фигура тощая и без малейших признаков тренированности, здесь в случае чего особых трудностей не предвидится. Оружия нет.
   - Если глянуть на тебя, то можно подумать то же самое и про фигуру, и про оружие, - хмыкнул Александр. - Причем и то, и другое будет ошибкой.
   - Ну, если на самом деле он окажется хорошо замаскированным Рембой, придется действовать по обстановке, - пожала плечами девушка. - Ладно, выдвигаемся. Оснований менять планы не видно. Значит, ты выходишь из зарослей не скрываясь, и, поздоровавшись, спрашиваешь для начала по-русски, не пробегала ли тут принцесса. Не поймет - то же самое по-английски.
   - По-немецки я тоже смогу, - счел нужным добавить Кобзев.
   - И понять ответ тоже?
   - Э-э-э... во всяком случае, постараюсь.
   - Вот именно. В общем, я появлюсь максимум через пять минут после начала попыток установления контакта.
  
   Увидев выходящего из леса Кобзева, объект поначалу явно испугался. Еще бы - к его костру ломился загорелый мускулистый детина ростом под метр девяносто. В пустынном камуфляже, с автоматом и мачете. Впрочем, сразу после вопроса парень немного успокоился.
   - Здесь мелкая такая девчонка не пробегала? - осведомился Александр, в знак своих мирных намерений опуская автомат стволом вниз.
   - Ньет, я йего не видель, - растерянно ответствовала жертва переноса. - Ви из Россия? Я из Франция.
   - Ду ю спик инглиш? - спросил Кобзев, знавший французский еще хуже немецкого. Впрочем, без особой тревоги, ибо Настя могла говорить на языке Бальзака лучше многих парижанок.
   - Ес, ай ду, - облегчено отозвался парень, после чего представился:
   - Жан Мишель Дюваль, студет Юниверсите де Пари. Прибыл на остров для изучения ронго-ронго, а тут вдруг... может, вы скажете, что это за место и как я здесь очутился?
   - Как-как, - раздался за спиной студента звонкий голос. Обернувшись, он увидел девчонку - скорее всего, ту самую, про которую спрашивал верзила.
   - Как-как, - повторила она. - Разумеется, в результате пространственно-временного пробоя! Вам просто повезло оказаться в том месте и в то время, когда он произошел. Кстати, из какого времени вас сюда закинуло? И из какого места, если не секрет. Хотя судя по тому, что именно вы изучали до переноса, место называлось остров Пасхи.
   - Уи, - подтвердил совершенно растерявшийся француз, причем на своем родном языке, хотя девушка обратилась к нему по-английски. - А время - одиннадцатое февраля две тысячи шестнадцатого года, утро.
   - Ого, - Настю явно удивила дата. - Ну, а мы из начала двадцатого века, и тоже с той же самой Пасхи. Я - принцесса Анастасия Найденова-Романова, изучала здесь способы установки моаи на аху и снятия их оттуда. Мой спутник, сержант морской пехоты Александр Кобзев. Давайте перейдем на английский, ибо неприлично разговаривать на языке, который знают не все присутствующие.
   - Вы так спокойно говорите о путешествиях сквозь время, как будто для вас это обыденное явление!
   - Не то что совсем обыденное, но и не вовсе непредставимое. Это вроде как... ну, скажем, явления ангелов. Ни одного должным образом документально зафиксированного случая нет, но масса народу знает, как они выглядят, чем занимаются и так далее. Вот и с этим похоже. В вашем мире есть книга "Янки при дворе короля Артура"?
   - Да...
   - Ну и чему же тогда удивляться? Тем более что она была первой, а после нее появилось еще множество подобных.
   - Я всегда считал, что такие произведения - чистый плод фантазии авторов.
   - Вы им льстите. Откуда у них столько фантазии? Половина не способна придумать даже нормальное имя для героя, не говоря уж о названии книги. Друг у друга воруют. Куда уж им сочинить целый мир! Тем более что с одним таким писателем я знакома лично. Он утверждает, что прибыл к нам из двадцать первого века, но из немного более раннего дня, нежели вы. И знаете, я с самого начала не видела оснований ему не верить. Ведь если он врет, то откуда у него ноутбук? В начале двадцатого века их еще не производят. Кроме того, хоть конкретно у него и довольно богатая фантазия, мне кажется, что такую мерзость, как интернет, на пустом месте не придумаешь. Должен быть реальный прототип.
   - Но почему интернет - мерзость?
   - Вот вам пример, который я видела своими глазами. Что может представить себе нормальный человек при слове "библиотека"? Мне сразу приходит в голову аналогия типа "сокровищница знаний". Место, где сосредоточена вековая мудрость человечества, лучшие произведения словесности. Туда приходят за книгами умные, начитанные, вежливые и культурные люди. Но стоит только добавить слово "сетевая", как картина радикально меняется. В ноутбуке писателя были скопированы несколько страниц обсуждений книг... если это не кошмар, то что тогда можно назвать данным словом?
   Такое впечатление, что люди... или, точнее, бабуины, комментирующие там книги, разбились на два примерно равных по численности лагеря. В первом выясняется, кто знает больше самых грязных ругательств и умеет их применять наиболее бессвязно и не к месту. Вы не поверите - я даже пару раз краснела, читая те перлы! Во втором лагере, если сравнить с первым, собрались светочи культуры. Они почти не матерятся - максимум через пять слов на шестое, а в исключительных случаях даже реже. Там, похоже, оспаривают почетное звание самой безграмотной скотины в мире. Я, честно говоря, раньше не подозревала, что люди, выросшие в России и как-то закончившие там начальную школу, могут настолько не знать элементарных правил грамматики и пунктуации. Хотя некоторые, кажется, так пишут специально. Возможно, они находят в этом какой-то шик. И чего же здесь хорошего?
   - Э... Интернет обеспечивает свободу получения и распространения информации, что является важнейшим условием для функционирования свободного общества.
   - По-моему, вы ошибаетесь. Возможности получения самой важной информации он не дает. Нельзя в нем в один клик узнать настоящее имя, отчество и адрес любого выступающего. И в два нельзя, и даже в три. А без этого все остальное становится в лучшем случае бессмысленным, а чаще - просто вредным. И ведь, главное, зачем честному человеку скрываться? Я, например, всегда готова сказать всем, кто заинтересуется - как меня зовут, где живу и кто мои родители. Но вас, кажется, сейчас все-таки интересует какая-то более приземленная вещь, нежели мое мнение по поводу интернета?
   - Если позволите, то да. Раз уж вы знаете больше меня про эти... кажется, пространственно-временные пробои, то не можете ли сказать, каковы наши шансы на возвращение?
   - Судя по рассказам и книгам, в свой мир возвращается примерно четверть попаданцев, так что у нас, я считаю, неплохие перспективы. Тем более, если не делать разницы, в какой мир вернуться, то они удваиваются. А что? Я бы не отказалась побывать в две тысячи шестнадцатом году. Да и вам у нас будет не скучно. Познакомитесь с моим папой, с другими интересными людьми...
   Внимательно слушавший вдохновенный треп принцессы Кобзев хмыкнул. Почему-то он был уверен, что девушка имела в виду господ Ли.
   - В связи с чем у меня есть предложение, - продолжала Настя. - Раз уж мы оказались товарищами по несчастью, то нам нужно держаться вместе. Не возражаете? Отлично, тогда осталось уточнить детали. Нам переселяться сюда или вам - в наш лагерь? Мне кажется, второй вариант предпочтительней, здесь не самое лучшее место.
   Чтобы собраться, французу хватило пяти минут, и вскоре троица зашагала в сторону бухты Анакена. Всю дорогу принцесса продолжала болтовню, причем так, что даже Александр кое-что узнал об их спутнике. Настя, надо думать, получила гораздо больше сведений.
   Переход сильно утомил паренька из двадцать первого века - с трудом дойдя до палатки, он вяло пожевал предложенные ему сухари, с видимым усилием удерживаясь от того, чтобы заснуть. Как выяснилось, предыдущую ночь он провел без сна, опасаясь нападения диких зверей.
   - Разумеется, ложитесь, мы понимаем ваше состояние, - кивнула принцесса. - В палатке. Вам, надеюсь, не помешает общество Саши? А для меня мы сейчас построим шалашик рядом, это нетрудно. И не волнуйтесь, никаких диких зверей тут нет. Есть птицы, но они не кусаются. И даже орут не очень противно.
   Француз уснул, а Настя с Александром плотно поужинали остатками вчерашней птицы, а потом просто сидели у костра.
   - Саш, можно задать тебе вопрос, как более опытному в житейских делах человеку? Спасибо. Как ты думаешь... то, что француз сказал, будто я напоминаю ему Наташу Ростову - это о чем говорит?
   - О том, что он не читал не только самой "Войны и мира", но даже комикса по мотивам. Однако название слышал, как и положено культурному европейцу.
   - Вообще-то меня больше интересовал вопрос - это был комплимент или наоборот, ну да ладно. Кстати, наш гость, похоже, из какого-то третьего мира. Не из того, с две тысячи одиннадцатым годом которого мы поддерживаем контакты. У них была немножко другая история. Но это еще подлежит отдельному осмыслению.
  
  
  
   Глава 11
  
   - Дочь, ты готова? - в последний раз спросил я, хотя и так видел, что все в порядке. - Наше давление - семьсот шестьдесят один.
   - Здесь семьсот шестьдесят два, есть тенденция к повышению.
   - Ерунда, такая разница будет почти незаметна. Сдвинься на пару шагов вправо, чтобы портал образовался как раз между теми двумя пальмами, и открываем.
   Межмировой переход открылся в точности так, как в мир, где я родился. С той стороны дул слабенький ветерок, и подвал под левым крылом Гатчинского дворца начал наполняться ароматами тропического леса. Я с интересом и уже собственными глазами рассматривал место, куда занесло Настю. Черт возьми, какую все-таки красоту испохабили аборигены! Правильно дочь сделала, что, организовав их потомкам независимость, сразу посадила над ними короля-чилийца, да еще не абы какого, а получающего зарплату из бюджета Российской империи и полностью подчиняющегося специально под этот случай созданному прогрессорскому отделу ДОМа.
   Настя тем временем сложила ладони рупором и во всю мощь девичьей глотки, закаленной многолетними уроками музыки, заорала:
   - Саша, Жан, бегите скорее сюда! Мы спасены, моему папе наконец-то удалось открыть переход! Быстрее, пока он еще держится!
   - Связки девочка не повредит? - спросила Татьяна, слегка поморщившись от избытка децибел.
   - Вроде не должна, ей сам Шаляпин голос ставил.
   В принципе, конечно, Настин вопль, хоть и не содержал явной неправды, все же был не совсем точен.
   Во-первых, им там не угрожало никакой опасности, так что было не очень понятно, от чего, собственно говоря, они спасены.
   Во-вторых, то, что портал может быть открыт в любой момент, мы с Настей знали еще во время первого сеанса связи, осуществленного дочерью с вершины горы Теревака. То есть это событие вовсе не содержало элемента неожиданности.
   И, наконец, портал такого размера мы с дочерью могли спокойно держать минут шесть, а то и все восемь, так что никакой нужды нестись к нему сломя голову не было. Впрочем, ни Александр, ни молодой француз из третьего мира этого не знали.
   Поначалу рассматривался вариант, при котором Настя заранее сообщит, что скоро будет открыт портал в Российскую империю, и чин-чином пригласит француза в гости. Но, подумав, мы с дочерью решили не создавать сложностей там, где все можно сделать просто. Ни к чему давать молодому человеку время для раздумий. Да и наводить на мысли о том, что она каким-то образом причастна к открытию порталов, тоже лишнее. Тем более что тогда Жан сможет сделать в корне неверное предположение, будто моя дочь имеет отношение к его попаданию в прошлое, а это явится полнейшей неправдой. Ведь для нее случившееся тоже было совершеннейшей неожиданностью!
   Ну, а теперь времени на лишние раздумья ни у кого не будет. Вон как они ломятся сквозь кусты, аж треск стоит на весь подвал!
   Я немного посторонился, пропуская запыхавшихся парней и незаметно проскользнувшую за ними Настю.
   - Закрываем?
   Портал схлопнулся.
   Француз очумело оглядывался, причем в основном на стойки с аппаратурой, мигающие разноцветными огоньками.
   Эти стойки были установлены тут всего полчаса назад и исключительно для него. Я на время одолжил их в соседнем подвале, где было рабочее место господ Ли.
   Разумеется, я не собирался беседовать с гостем при помощи этих технических средств. Просто хотел создать впечатление, что открытие портала есть результат работы какой-то довольно громоздкой аппаратуры, а не чисто волевых усилий операторов.
   - Саша, Жан, - обратился я к ним, и сбоку тут же забубнил переводчик, - благодарю вас за то, что в трудную минуту смогли найти в себе силы оказать посильную помощь моей дочери.
   Кобзев удивленно глянул на меня - мол, дядя Жора, вы что, какая еще помощь? Но потом быстро сообразил, что, хоть я и обращаюсь к обоим, мои слова адресованы только французу. Тот поначалу тоже пару раз растерянно хлопнул глазами, но потом скромно кивнул.
   Все правильно, гораздо проще убедить человека, что он незаметно для себя совершил нечто весьма достойное, чем в том, что он учинил какую-нибудь пакость. Хотя на самом деле объект убеждения, разумеется, и в мыслях не держал ни того, ни другого. Мне же требовалось всего лишь хоть отдаленно похожее на правду объяснение, почему теперь с этим французом будут носиться, как с писаной торбой. И делать это, скорее всего, придется Насте. В основном из соображений "сама притащила - сама и разрабатывай". Потому как если мы собираемся как-нибудь на паузе между более важными делами посетить тот мир, откуда к нам явился француз, то обойтись без дочери тут будет довольно трудно.
   Я повнимательнее присмотрелся к гостю. Сначала мне показалось, что он здорово похож на Гошу, каким тот был в начале нашего знакомства, двадцать с небольшим лет назад. Потом с удивлением увидел в нем сходство с покойным Беней, первым начальником шестого отдела. С удивлением - это потому, что эти двое внешне являлись едва ли не полной противоположностью друг другу.
   Затем я вспомнил, что дочь характеризовала его как "чем-то напоминающего дядю Борю, каким тот, наверное, был в молодости", то есть генерального комиссара Бориса Иосифовича Фишмана, и наконец-то понял, в чем тут дело. Бывают люди, настолько бесцветные и незапоминающиеся внешне, что наблюдатель подсознательно ищет в них сходство с кем-нибудь знакомым, но хоть немного более ярким. И, как правило, находит. На самом деле этот француз ни на кого конкретного не похож. Он, хоть и совсем чуть-чуть, похож на всех сразу.
   - Идеальный агент, - шепнула мне на ухо Танечка, когда Настя отвела гостя в сторону, о чем-то вдохновенно вешая ему лапшу на уши. - На такого замучаешься фоторобот составлять.
   - Вы думаете?..
   - Нет, пока только допускаю. Думать или не думать можно будет по результатам наблюдений, поэтому предлагаю не очень спешить с отправкой объекта обратно. И пусть Настя пока его курирует - от ее болтовни у него явно происходит частичное расслабление мозговых функций.
   Я повнимательнее присмотрелся к тому, с каким обречено-обалделым видом француз слушал треп дочери, и согласился с директрисой ДОМа.
   Однако у старшего ликтора Найденовой-Романовой было одно срочное дело, напрямую с опеканием гостя не связанное, так что к ней уже подошли две агентессы, которых она представила как своих подруг. И сообщила, что ей надо ненадолго покинуть общество, дабы привести себя в порядок, а то сейчас после всех приключений она выглядит как кикимора, что несколько неприлично для принцессы.
   Мы с ней прошли в соседнюю комнату, где я на всякий случай поинтересовался:
   - Ты точно не устала? А то все-таки два полноценных открытия с интервалом менее чем полчаса - это довольно утомительно. Может, подождем , точность измерений от этого только повысится?
   - Зато их актуальность понизится. Не волнуйся, я в полном порядке.
   Вообще-то, конечно, дочь была права. От нас сейчас требовалось открыть совсем небольшой портал и держать его всего пару секунд, с этим прекрасно можно справиться и в утомленном предыдущим открытием состоянии. Требовалось всего лишь узнать, который час. Но не у нас, а на острове Пасхи десятого или какого-то там века.
   - Так и знала,- обреченно вздохнула дочь, когда мы открыли и, взглянув на оставленные ей в траве часы, закрыли переход. - А с виду казался таким приличным молодым человеком!
   В момент открытия часы на острове Пасхи показывали ту самую секунду, в которую Настя прошла в подвал. То есть, пока там никого не было, время стояло. А это означало, что тот мир покинула не только Настя, но и имеющийся там помимо нее какой-то неполноценный открыватель порталов. Получается, что им был француз. Впрочем, почему был? Он им, наверное, и сейчас остается.
   - Стоп, - почесала нос дочь, - а что, если это Саша? Вдруг у него от всех этих самопроизвольных прыжков между мирами прорезались какие-то дремавшие ранее способности.
   - Сейчас дергаться не будем, три портала подряд - это даже для меня многовато. А завтра мы с Кобзевым сходим на остров с целью проверить состояние аппаратуры "Арктической Зари", заодно можно будет и замерить скорость течения времени.
   - Наверное, и со мной тоже, - предположила Настя. Но, впрочем, ошибочно, что я ей и объяснил.
   - Ты уже нагулялась, набегалась и напрыгалась по девственной природе. И неужели тебе не жалко своего старенького папу? У которого от сидячего образа жизни того и гляди приключится не то инсульт, не то инфаркт, не то вовсе простатит. Если же мы отправимся туда вдвоем, то здесь не останется никого, кто мог бы поддерживать с нами связь и принять меры в случае чего. Поэтому я схожу прогуляться в десятый век, а ты будешь сидеть на стреме. И можешь не волноваться - не стану я отнимать у тебя ваш с Кобзевым остров, мне своих хватает. Максимум - арендую для исследований небольшой кусочек, и все.
   Кажется, дочь только сейчас начала задумываться, кому принадлежит земля, на которую закинуло их со старшим лаборантом. Но, к ее чести, надолго раздумья не затянулись.
   - Тогда мне следует спешить - надо же еще успеть Сашу обаять, чтобы он подарил мне свою долю на прошедший день рождения. А я ему за это презентую остров Лорд-Хау, это там не так чтобы уж очень далеко. Он хоть и меньше, но зато единодушно считается филиалом рая на земле. Там даже специальные пальмы растут - райские. Дашь ненадолго гидроплан, по-быстрому слетать и открыть? Разборный, который японцы в подводных лодках перевозят.
   - Ладно, успеем еще поделить неубитую шкуру, а пока беги, дел у тебя действительно много.
  
   В семь часов вечера немного отошедший от первого потрясения француз был приглашен на семейный ужин. Ох, как много бы некоторые дали, чтобы удостоиться подобной чести! Потому как на нем присутствовали почти все величества и почти половина высочеств Российской империи. Не было только Алисы с выводком. Они, во-первых, не обладали необходимым допуском, а во-вторых, недавно Боря увез их отдыхать в Сочи.
   Мне, честно говоря, было не очень понятно, с чего такой ажиотаж. Подумаешь, пришелец! А если учесть, что на самом деле он простой попаданец, коих у нас и без него навалом, то и тем более. Правда, этот не из того мира, откуда все остальные.
   На всякий случай я предупредил их величеств Георгия и Марию, чтобы вели себя за столом прилично и не пялились на гостя, как на австралопитека в зоопарке. В ответ Гоша радостно заявил, что очень благодарен мне за напоминание о приличиях. А то ведь мог бы и забыть. Но теперь он, император, лично проследит, чтобы канцлер употреблял пиво не из горла, а из бокалов. И воблу о край стола не обстукивал. Дабы не уронить авторитет власти перед представителем прекрасной Франции - пятой по счету из тех, с которыми мы уже имели дело.
  
   Наш гость, кажется, только за ужином окончательно поверил, что Настя на самом деле является той, за кого выдавала себя на острове. То есть дочерью российского канцлера, каковой пост примерно соответствует премьер-министру в Японии, сводной сестрой императора и дочерью ирландской королевы. Тем более что на ужин Настя пришла в форме принцессы, то есть в каком-то офигительном платьице с изумрудными пуговицами, и вела себя соответствующе.
   Перед ужином Мари в очередной раз для порядка попеняла мне, что я так и не удосужился выучить французский и теперь только из-за меня - единственного, не знающего этот язык - беседа будет вестись по-английски.
   - И что? - вяло отбрехнулся я. - Дюваль вполне прилично говорит по-английски. И вообще, нормальный язык, зачем еще что-то учить? На нем "Ту би о нот ту би" написали, а на французском что? Тем более что я по-рапануйски знаю уже два десятка слов и продолжаю в этом направлении совершенствоваться. Если бы не вы, величества неграмотные, мы с Настей и Жаном вполне могли бы вести беседу на этом замечательном языке.
  
   Надо сказать, что за ужином Гоша все-таки нашел, чему удивиться. Его явно вывело из равновесия мое искреннее обещание постараться помочь гостю вернуться в его мир. И после ужина, когда Настя с Мари пошли проводить француза в выделенные ему комнаты, я заметил:
   - Гоша, не надо вертеть головой в поисках санитаров, я еще не рехнулся на почве человеколюбия. Тебе интересно, с чего это вдруг мне приспичило вернуть в тот мир единственного имеющегося там открывателя, то есть сделать его потенциально опасным для нашего?
   Император кивнул.
   - Именно чтобы убедиться - он там действительно один. Или, если не один, то сколько их там еще. И только разузнав это, можно будет принимать какие-то меры.
   - Тогда нормально, а то я уже начал подозревать черт знает что. Так ты считаешь, что, точно определив число тамошних открывателей, выкрасть его оттуда потом будет нетрудно?
   - Ваше величество, а вы свои эпитеты не забыли? Я и то помню, что вы всемилостивейшее и еще почти страница прочих подобных определений, а тут вдруг такие мелкоуголовные поползновения - людей воровать. Существует же масса способов их ненасильственного перемещения! Мало ли, вдруг у него здесь любимая девушка останется, Танечка обещала поработать в данном направлении. Или, например, он как-то обмолвился Насте, что у него мать больная. Так надо подлечить, мы же не звери. Наверняка и еще чего-нибудь можно придумать, так что не волнуйся.
  
   Поздно ночью я все-таки выбрал немного времени и посмотрел географический атлас. Меня интересовало - где же находится остров, который собралась открыть и подарить Кобзеву Настя? Если мне не изменяла память, то ближайшей к Пасхе землей был архипелаг Питкэрн, но расстояние до него превышало тысячу восемьсот километров. Да и не было в его составе никакого острова Лорд-Хау, насколько я помнил. Правда, всего километров в пятистах на восток из воды торчали полторы голых скалы, но они никак не тянули на сравнение с раем. И вообще были даром никому не нужны, кроме птиц.
   Искомый остров нашелся, когда я уже почти потерял надежду - в конце концов, Настя могла и ошибиться. Он приткнулся всего в семистах километрах от Австралии, и от Пасхи до него было восемь тысяч километров. Ну и ни фига же себе, дочь собралась учинить небольшой такой перелетик!
   Однако, поразмыслив, я признал - кое-что интересное в этой идее есть. Разумеется, в одиночку лететь открывать Лорд-Хау - авантюра. Но в составе небольшой хорошо подготовленной экспедиции - очень даже нет! Пусть Кобзев строит дачу в раю, надо только взять с него обещание не похабить тамошнюю природу. Потому как только этим островом ограничиваться необязательно. Там рядом Австралия, она большая, и в ней много золота и алмазов, причем точно известно, где они залегают. Чуть подальше Южная Африка, там их еще больше, причем намного. И, наконец, в противоположной стороне Клондайк, он нам тоже лишним не будет. И все это в том мире сейчас практически безлюдные места! Пожалуй, надо предупредить Машу, чтобы она смогла заранее приготовиться к мощному вбросу золота и драгоценных камней, на их обесценивании наверняка тоже можно неплохо заработать.
  
  
  
   Глава 12
  
   Если бы обязанности государственного канцлера состояли только в связях с иными мирами, я бы, пожалуй, согласился занимать упомянутую должность и на общественных началах, то есть не получая за это из казны ни копейки. Однако подобное было недостижимой мечтой, так что приходилось соглашаться с тем, что эта самая казна мне платила, и очень немало даже по меркам двадцать первого века. Причем сумма оклада находилась в ведении императора, и он не упускал случая ее при каждом удобном, а то и не очень удобном случае повысить. Гоша мотивировал это тем, что так он страхуется от того, что я начну по мелочи взяточничать. Я со своей стороны не раз заявлял, что могу и обидеться в ответ на такие действия, но все как-то забывал это сделать. Всегда и без всяких обид находилось чем заняться.
   Например, на следующий день после приема гостя из шестнадцатого года меня навестил член Государственного тайного совета Японии и, наверное, ее будущий премьер-министр Иочиро Токигава, прибывший в Петербург с официальным дружеским визитом. Впрочем, хорошо хоть то, что со свитой он посетил только Зимний дворец, а в Гатчину ее тащить не стал.
   Целью визита моего старого знакомого было обсуждение помощи, которую сможет оказать Россия Японии в ликвидации, а то и вовсе недопущении последствий великого Токийского землетрясения тысяча девятьсот двадцать третьего года, до которого уже оставалось менее двух лет.
   Визит начался с того, что мы с Иочиро открыли по бутылке пива.
   - Ну, за резонансно-волновую тектоническую теорию! - блеснул остроумием японец. - Надеюсь, я ничего не перепутал в ее названии?
   - Вроде нет, но точно сказать не могу, потому как придумана она была хоть и вашим покорным слугой, но давно и наспех. Впрочем, спасибо за напоминание - пожалуй, пора вытащить ее из забвения, отряхнуть от нафталина и посмотреть, как она выглядит в свете современных требований. Возможно, придется подкорректировать пару-тройку формул, но это нетрудно. Как, впрочем, и догадаться, что вас сейчас волнует не только грядущее землетрясение, но и что-то еще. Может, поделитесь, и будем волноваться вместе? Под душевные переживания пиво идет гораздо лучше, чем просто так. Больше влезает.
   - Ваше пиво, как всегда, бесподобно, - чуть наклонил голову Иочиро, отставляя почти нетронутую бутылку, - как, впрочем, и ваша прозорливость. Разумеется, меня весьма беспокоит грядущая катастрофа, угрожающая моей родине, но этот вопрос сейчас обсуждают со специалистами ее величества куда более квалифицированные в подобных вопросах люди. Меня же к вам привела, кроме вполне понятного желания повидаться с другом, коим, надеюсь, я могу вас считать, необходимость показать вам один документ. Вот его копия. Оригинал же привез мой человек, коему вы любезно помогли посетить Японию того мира. Мой император считает, что вам необходимо знать его содержание. А лично я хочу еще услышать и ваше мнение о смысле данного документа. Ибо, пусть мне и неплохо знаком английский язык, я все же сомневаюсь, что правильно понял написанное, хоть послание и весьма короткое. Может, вы еще сможете объяснить, почему оно написано по-английски. Если отправителем действительно является президент, то неужели в его окружении не нашлось человека, знающего японский?
   - Чего ж тут не понять? - хмыкнул я, прочитав короткое послание. - Вам предлагают оценить величайшие успехи, достигнутые Японией в том мире. То, что отправитель уверен, будто вы обязательно захотите их повторить - вовсе не насмешка, это написано вполне серьезно. На этом пути вы сможете получить необходимую помощь в случае конфликта с любой из Россий - как с империей, так и с федерацией. В качестве аванса предлагается гуманитарная помощь без каких-либо ограничений по весу, объему или стоимости. Надо же, как интересно! Если вам нужен мой совет, то рекомендую попросить пару авианосцев - например, "Джордж Буш" и "Рональд Рейган".
   - Вы что, и их сможете переправить? - удивился Токигава.
   - Смогу, не смогу - какая разница? Смею вас заверить, на результат это никоим образом не повлияет. Ну и относительно английского языка документа. Дело в том, что отправители свято уверены - язык хозяев мира обязан знать любой культурный человек.
   - Неужели? Во козлы! - продемонстрировал неплохое знание моего родного языка японец. - Но тогда почему надо просить только два авианосца?
   - Потому что из ФРГ скоро вернется посланец кайзера. И я буду очень удивлен, если без точно такой же бумаги. Плюс делегат от Николы в ту Черногорию, его тоже не помешает иметь в виду.
   На самом деле вернуться должны были не только вышеупомянутые, но и еще один, причем в противоположном направлении. Некоему гражданину США по фамилии, кажется, Макейн, в результате нашей совместной с полковником Валерьевым операции удалось установить связь с прогрессивными кругами Северо-Американских Соединенных Штатов. На днях должны были завершиться его консультации с представителем ФРС САСШ Мозесом Д. Альперовичем. Эта операция обошлась ЦРУ не так чтобы уж очень дорого, но, как говорится, копейка тоже деньги. Опять же можно вспомнить, что, по Достоевскому, пять старушек - это уже рубль, ибо останавливаться на достигнутом Штаты явно не пожелают. В данный момент на полученные деньги мы закупали в Китае (естественно, двадцать первого века) очередную партию электроники.
   Токигава снова взял бутылку, отхлебнул и продолжил делиться своими опасениями:
   - Но ведь там не могут быть такими дураками, чтобы предлагать подобное в условиях полной нашей монополии на межмировые перемещения. Значит?
   - Значит, что все-таки могут, - успокоил я своего старого знакомого. - Не следует недооценивать возможностей человеческого разума. Кроме того, они считают, что этим секретом обладает и Российская федерация, отчего надеются его украсть или купить. Опять же они просто не могут допустить, что придуманное и сделанное на коленке какими-то дикими русскими окажется недоступно их великолепно оснащенным и сверхщедро оплачиваемым ученым и инженерам. Наконец, уже появились пара статеек, утверждающих, что результатами столь эпохальных открытий не могут распоряжаться группы лиц или даже отдельные страны, а исключительно все человечество целиком. В лице кого оно это будет делать, догадаться нетрудно. Кстати, империя собирается рассмотреть вопрос о предоставлении помощи федерации, потому как на нее, похоже, скоро захотят воздействовать при помощи санкций. Ваша страна не желает присоединиться? Исходя из того неоднократно проверенного факта, что правильно и вовремя оказанная бескорыстная помощь - дело довольно выгодное.
   - Очень интересно, - оживился Токигава, - как я понимаю, у вас уже есть конкретные предложения?
   - Пока только наброски.
   Я достал из сейфа папку и протянул ее гостю.
   - Вот, возьмите и ознакомьтесь. Разумеется, вы понимаете, что выносить такие документы из Гатчинского дворца нельзя, но я не ограничиваю вас во времени. Читайте здесь столько, сколько посчитаете нужным.
   - А вы не можете в двух словах изложить суть?
   - Пожалуйста, вот эти два слова - межмировой товарообмен. Например, тамошние Штаты вам уже открытым текстом написали, что готовы к взаимовыгодной торговле. Думаю, что и Европа тоже присоединится к столь прогрессивной инициативе, как только ей про нее скажут. Ну так и кто мешает вам покупать то, что раньше шло в Российскую Федерацию? А мы потом это ей и перепродадим. Сами же скупим ее прежний импорт в той части, что попадет под санкции, а в Европу это продадите уже вы. Для тамошней России ничего не изменится, а инициаторам санкций придется раскошелиться еще и на наш с вами интерес в этих делах. Как вы понимаете, нам даже не придется возиться с перемещением грузов, все телодвижения будут происходить исключительно в финансовой плоскости.
   - И вы считаете, что там никто ничего не поймет? - усомнился Токигава.
   Я вздохнул. Иочиро до мозга костей был инженером и военным. Свойственное этим категориям упорядоченное логическое мышление часто помогало ему в политике, которой он сейчас занимался, но часто и мешало. В тех случаях, когда ситуация изначально была парадоксальна - как сейчас, например. Почему скрывать что-то надо обязательно для того, чтобы никто ничего не понял? Как раз наоборот - часто требуется так скрыть какое-либо явление, чтобы о его сути не осталось сомнений даже у самого тупого из противников.
   Кстати, я и сам в молодости иногда грешил тем, что применял логическое мышление там, где оно часто противопоказано - в чисто гуманитарных областях. Например, лет до десяти я был уверен, что слово "епископ" произносится с ударением на букве "О". Да как же иначе - есть слова микроскоп, фильмоскоп, телескоп. Значит, и епискОп должен произноситься так же!
   Жил я тогда в деревне, и неподалеку от нашего дома стоял райторговский магазинчик. Естественно, его вывеску я прочел, как только научился складывать буквы в слова. Затем выяснил, что такое "райторг". Потом матери пришлось объяснять мне, что "восторг" - это вовсе не "восточная торговля".
   Чуть позже, уже в Москве, я случайно услышал слово "туарег" и решил, что это сокращенное название поплавкового механизма в бачке унитаза. То есть "туалетный регулятор". А то, что слово "клипер" пишется с одним "п", я вообще случайно узнал лет в сорок, чему был немало удивлен. Ведь есть же очень похожее, всем знакомое и часто употребляемое слово, но в нем этих самых "п" две штуки! Разумеется, вы уже догадались, что имеется в виду триппер.
  
   Пришлось объяснить гостю, что, ясное дело, все всё поймут еще до того, как мы закончим декларировать свои намерения. И будут нам благодарны за то, что мы предоставили им возможность как сохранить лицо перед заокеанским партнером, то есть все-таки как объявить санкции, так и не понести на этом больших убытков. Само собой, вечно такая ситуация продолжаться не сможет, но нам особо долго и не надо.
  
   Вообще-то в сегодняшней беседе планировалось еще и поставить гостя в известность о существовании третьего мира - того, куда случайно закинуло Кобзева с Настей. Путем астрономических наблюдений дочь выяснила, что там сейчас или конец девятого, или начало десятого века нашей эры. И, посовещавшись с императором, мы решили, что держать его существование в строгой тайне не нужно. Наоборот, следует сделать так, чтобы о нем узнали и в двадцать первом веке. Разумеется, не сразу и не на халяву, а в результате серьезных усилий, сопряженных с немалыми расходами.
   Поэтому Токигаве было предложено немного отвлечься от политических хитросплетений и обратить свой взор на прекрасное, то есть на фотографии, которые я разложил на столе, в процессе чего пояснив:
   - Почти нетронутый мир! А в южной части Тихого океана и без всяких "почти". Новая Зеландия вообще не заселена, и, значит, там еще сохранились птицы моа. Это вроде страуса, но ростом метра три с половиной и весом за триста килограммов. Вот кого надо разводить на селе, а не гусей или индеек! Я даже не берусь так сразу оценить экономический эффект. И вообще там все еще живет множество вымерших в нашем мире животных. Опять же Япония...
   Тут мне пришлось заткнуться, ибо я в спешке забыл уточнить, кто те времена по той Японии бегал - уже самураи или пока еще какие-нибудь яматопитеки с дубинами. Впрочем, гостю мои объяснения не потребовались.
   Ни птицы моа, ни гигантские гуси, ни прочие чудеса животного мира особого интереса у Токигавы не вызвали. Но, узнав о возможности увидеть свою страну в прошлом, обычно невозмутимый японец впал в совершенно ничем не прикрытый энтузиазм. В последний раз нечто подобное с ним приключилось примерно пятнадцать лет назад, когда я показал ему новейший на то время истребитель "Ишак" и предложил на нем полетать.
   Запинаясь от волнения, японец спросил, буду ли я возражать против его личного участия в экспедиции. И услышав ответ "разумеется, нет", потребовал прямо сейчас назначить сроки. Все необходимое, включая разборные гидропланы, будет доставлено немедленно, пусть ему только укажут, где их разгружать. Кажется, он собрался организовать доставку всего необходимого самолетами, невзирая на расходы.
   Мне пришлось перенести окончание переговоров о возможной помощи Российской федерации на завтра, а пока проводить гостя на узел связи. После чего я вернулся в свой кабинет и наконец-то смог допить открытое пиво, пока оно окончательно не испарилось естественным образом. А заодно и обдумать только что прошедшую беседу.
   Из нее, между прочим, следовало, что в душе дорогой Иочиро самый что ни на есть настоящий романтик. Потому как прагматик, конечно, тоже проявил бы интерес к далекому прошлому своей родины, но не столь бурный. Честно говоря, я давно подозревал нечто подобное, а теперь получил подтверждение. Или это только кажется, а на самом деле я просто не понимаю чего-то такого, что очевидно для Токигавы? На всякий случай надо будет иметь в виду и такую возможность.
   В отличие от японца, я не очень спешил посмотреть на древнерусское государство перед самым его крещением. В основном потому, что однозначного мнения по поводу этого события у меня не было. Вполне возможно, что оно принесло большую пользу и вывело Русь на магистральный путь развития, но стопроцентной уверенности в этом нет. Так что пусть дела там идут своим чередом, а я лучше отловлю и доставлю в Российскую империю несколько птиц моа. А то в Гатчинском парке со зверьем как-то не очень, так пусть хоть птички по лесу гуляют и чирикают. Построить для них отапливаемый ангар на зиму будет нетрудно, тем более что к снегу они по идее должны быть хоть немного, но привычными - на Южном острове Новой Зеландии это не такое уж редкое явление.
   Но, конечно, главной ценностью нового мира для нас Гошей были не трехметровой высоты птицы и не гигантские лемуры, которые вроде могли еще сохраниться на Мадагаскаре. И даже не золото с алмазами, хотя, конечно, ни то, ни другое лишним не будет. Нет, нас больше интересовали две появившиеся в связи с открытием возможности.
   Первая - у нас теперь образовался собственный резерв времени, никак с двадцать первым веком не связанный. Потому как остановить время в нашем мире можно было и раньше, только неприемлемым способом - перебраться в двадцать первый век императору с наследником и канцлеру с дочерью. Но больно уж это небезопасное место и время, чтобы так рисковать! Тем более сейчас, когда там узнали о нашем существовании. А теперь доступен еще один, куда мы можем спокойно отправляться всей оравой, если вдруг возникнет резкий цейтнот. И спокойно сидеть на том же острове Пасхи столько, сколько будет нужно, без спешки занимаясь своими делами.
   Но, как уже говорилось выше, это еще не все. Открытие третьего мира наконец-то позволило нам определиться со стратегическими целями и последовательностью действий по развитию наших взаимоотношений с Российской Федерацией.
   Нет, планы у нас были давно, но мы сами чувствовали, что им чего-то не хватает. Они, эти самые планы, включали, во-первых, образование Курильского королевства - уже в двадцать первом веке. Немалое место там отводилось и господину, а если точнее, то товарищу Сталину. Но все равно оставалась какая-то незавершенность, которая исчезла с открытием нового мира. Оно сразу превратило картину наших грядущих действий в практически законченную, завершив ее подобно последнему кусочку мозаики. Правда, оставался еще четвертый мир, тот, откуда к нам явился молодой француз...
   Но в силу недостатка информации никто пока не мог сказать, на что и как повлияет его существование.
  
  
  
   Глава 13
  
   Старший ликтор Анастасия Найденова-Романова тщательно изучала материалы по текущему заданию. То, что сама она предпочла бы заниматься дальнейшими исследованиями острова Пасхи или даже подготовкой экспедиции по открытию новых земель в десятом веке, не интересовало ни ее непосредственное начальство, ни Татьяну Викторовну, ни отца. Подумаешь, хочется ей чего-то не того. Делай что сказано, и точка! Никуда остров не денется - их пока еще не воруют.
   Разумеется, Настя, хоть и будучи принцессой, значение дисциплины понимала прекрасно и даже не пыталась возмущаться, а то ведь иначе недолго и вылететь из СИБа по служебному несоответствию. В общем, девушка внимательно изучала документы, лишь иногда мысленно вздыхая - опять придется три дня молоть языком почти без перерывов.
   Эти самые три дня ей предстояло сопровождать француза в его экскурсиях по Петербургу и окрестностям. Впрочем, важность этого сомнений не вызывало. Ведь Насте предстояло не просто болтать, а строго по рекомендациям специалистов, которые она сейчас и зазубривала. А они потом на основании анализа записей ответят на весьма животрепещущий вопрос.
   Дело было в том, что число открывателей порталов увеличилось. Теперь измерения скоростей протекания времен однозначно показали, что их не четыре, а около пяти. И это означало, что в результате перехода из десятого века в двадцатый Настин подопечный из неполной половинки открывателя превратился в полную, а может, и с запасом. Хотя, между прочим, к открытию портала, как и в первый раз, он скорее всего не имел никакого отношения. И вот теперь предстояло ответить на вопрос - знает ли молодой человек о своих способностях? Или, может, что-то чувствует, сам не понимая, что именно? Или, что тоже вероятно, его способности лично для него покрыты мраком тайны. В конце концов, в одиночку он ничего не может, а составлять ему пару пока никто из четырех прочих открывателей не собирался. Впрочем, тут, как и во многих других случаях, ключевым было слово "пока". Отец вовсе не исключал того, что он лично поможет Жану вернуться домой. Ну или доверит сделать это дочери.
  
   Некоторая трудность задания с точки зрения принцессы заключалась в том, что поначалу ей придется работать в паре. Причем с сотрудницей, к которой Настя не испытывала ни малейшей симпатии. Почему, интересно, Татьяна Викторовна не подключила подругу Герды, известную в основном под именем Жозефина де Вилье, которая сейчас в Питере? Вот уж с кем работать было бы сплошным удовольствием, да и чему поучиться наверняка нашлось бы.
   Однако пути начальства неисповедимы, и старшему ликтору Найденовой-Романовой это было вполне понятно. А, значит, пока она сама не стала тем самым начальством, надо засунуть свое неудовольствие в место, которое Настя недавно получила право называть прямо, не прибегая к иносказаниям, причем почти на всех известных ей языках. И продолжить изучение документов, потому как скоро придет та самая соратница, а при ней путаться в тонкостях порученного дела никак нельзя.
   Пожалуй, Настя сама не смогла бы точно назвать причины своей неприязни к Зинаиде Николаевне Гиппиус, но, наверное, основной среди них была та, то что принцесса никак не могла понять мотивы, по которым эта женщина уже более десяти лет сотрудничает с ДОМом. Это не были деньги, хотя получала Гиппиус очень немало. И не карьера, она до сих пор оставалась вольнонаемным сотрудником. И уж тем более не патриотизм, хотя работала Зинаида Николаевна именно патриотом. Правда, пока не русским, столь сложного дела ей еще не доверяли. Впрочем, для этой работы скептическое отношение к декларируемым ценностям в какой-то мере даже приветствовалось.
   Настя подозревала, что Гиппиус пришла к сотрудничеству, попав под обаяние ее отца. Именно данное подозрение вызывало неудовольствие принцессы - на что, вообще говоря, надеется эта старая выдра? Хотя, конечно, публицист она блестящий, этого у нее не отнимешь.
   Как уже говорилось, в основном Зинаида Николаевна работала патриотом. Сначала финским, сочиняя статьи, эссе и даже песни, зовущие народ к свободе и независимости. Это было очень непросто, учитывая, что требовалось точно соблюсти заданную степень дебильности, однако у Зиночки - так иногда называл ее канцлер, и принцессе это очень не нравилось - получалось. Теперь она пошла на повышение, став уже великофранцузским националистом по фамилии, кажется, Депардье. И явно не собиралась останавливаться на достигнутом, надеясь в конце концов дослужиться до английского, а может, даже американского патриота. Хорошо хоть, что в ее компании Насте с Жаном придется провести не всю экскурсию по Питеру, а только обед в ресторане "Крокодил".
  
   Вопреки опасениям принцессы, этот обед прошел в общем-то нормально. Наверное, Зинке были даны инструкции вести себя как человеку, прикинула Настя. Вот выдра и не этапировала... нет, это слово из другой оперы. Не эпатировала общество, так будет правильно. Однако ухитрилась заинтересовать, а потом исчезла, так что теперь принцессе приходится объяснять французу общеизвестные вещи, а к этому девушка заранее не готовилась, пришлось импровизировать.
   - Понимаешь, Жан, - задумчиво говорила Настя, - и его величество, и мой отец с детства ненавидели ложь. Наверное, оттого они и подружились после первой же встречи. Мама рассказывала, что отец тогда любил повторять "нет, брат, сила в правде". Вот только иногда добавлял после этого фразу, которую Настя пока не понимала - "Вы мне, гады, еще за Севастополь ответите!". Поэтому принцесса не стала ее озвучивать, а продолжила:
   - Вот почему правда всегда, с самого начала была основой их действий. А сейчас это стержень, на котором держится внешняя и внутренняя политика Российской империи.
   - И что, неужели ваши политики не лгут? - удивился молодой француз.
   - Разумеется, нет - говорят чистую правду. Другое дело, что не всю и не всем. Или иногда даже всю - например, если слушатель в нее по каким-то своим причинам все равно не поверит. Вот, кстати, стандартное начало речи почти любого депутата в Госдуме:
   - Господа! Я предлагаю одобрить этот законопроект из корыстных побуждений, надеясь, что он принесет моим аффилированным структурам прибыль по таким-то и таким-то пунктам...
   - А почему они так говорят? - изумился Жан.
   - Чтобы не огрести десять лет с конфискацией в случае умолчания, согласно закону "О лоббировании". А уж сколь правдивы кандидаты в депутаты во время предвыборной агитации - просто душа радуется. Потому что там за преднамеренную ложь верхний предел вообще двадцать пять лет. И это их благородное поведение уже находит отклик в самых различных слоях общества. Хочешь пример? Ну, его предоставить нетрудно. Официант, будьте добры какую-нибудь свежую газету с объявлениями! Спасибо. Так, где тут у нас... вот, смотри, ты же вроде немного читаешь по-русски.
   С немалым удивлением Дюваль прочел:
  
   "Потомственный экстрасенс-мистификатор лечит диарею, гонорею, супружескую неверность, энурез и прочие болезни методом наложения рук на имущество".
  
   Дальше шли два телефонных номера и адрес.
   - Но зачем он так делает?
   - Из разумной осторожности. Ведь иначе не исключено, что пришлось бы доказывать - он настоящий экстрасенс, а это не так просто. То же, что он жулик, в доказательствах не нуждается. Самое интересное, что даже при таком образе действий находятся клиенты, и не в таких уж малых количествах. Возможно, их привлекает именно безукоризненная правдивость объявления. Или вот тебе, пожалуйста, еще один пример. Видишь группу господ за угловым столиком?
   - Это которые громко говорят на каком-то неизвестном мне языке?
   - На румынском. Так вот - вон тот, ушастый и рыжий, пригласил друзей и знакомых отпраздновать свою долгожданную аккредитацию в качестве венгерского шпиона. Почти два года жил по справке, небось уже весь измаялся, бедолага.
   - Простите? - в полном обалдении захлопал глазами Дюваль.
   - Ну вот представь себе, что ты разведчик и тебя заслали в Россию. Перед тобой два пути. Первый - попытаться проделать все нелегально, но это очень непросто. Скорее всего, быстро поймают, и начнутся довольно неприятные процедуры в седьмом отделе. Но есть и второй путь. Сразу по пересечении границы явиться в ближайший филиал шестерки или СИБа и заявить о своем намерении заняться шпионажем. После минимальной проверки соискателю будет выдана справка о подозрении в работе на соответствующую разведку. После чего он в течение двух лет должен доказать, что действительно раздобывает и передает какие-то сведения, а не просто жирует в России на казенные деньги. Доказав это, человек получает аккредитацию как полноценный шпион, а такое звание уже дает какие-то права и привилегии. Например, в случае устроения пьяного дебоша полиция, скорее всего, отнесется с пониманием. Кроме того, аккредитация дает право на тридцатипроцентный налоговый вычет.
   - Извини, а что ты сказала про седьмой отдел?
   - Это отдел особых расследований. Там в оговоренных законом случаях могут применяться интенсивные методы допросов.
   - Но это же дикость! А как же права человека?
   - Так ведь законопослушного же человека, а не преступника! Но даже у него они тоже есть, просто другие. Например, основополагающего права расколоться сразу, не доводя дело до применения спецметодов, никто не отменял. И вообще, с какой это стати закон должен защищать индивидуума, нагло кладущего на него хрен? Глупость же! Нарушив закон, человек тем самым сознательно выходит за его рамки и, значит, лишается защиты по каким-то статьям. Причем в силу гуманности российского законодательства не всем сразу, а в строгом соответствии с тяжестью содеянного. В частности, нарушители правил дорожного движения лишаются права требовать возмещения ущерба от владельцев объектов повышенной опасности. Но не все, а только те, кто пошел на нарушение осознанно и не будучи к нему принуждаем. Если, скажем, крестьянин из глухой деревни, впервые попав в Питер, попытается перебежать дорогу в неположенном месте и попадет под машину, то ее владелец оплатит ему лечение, ибо нарушение было неосознанным. А вот если я нагло попру поперек проезжей части, не обращая внимания ни на кого, то лечиться мне придется за свой счет, да еще с повышающим коэффициентом из-за высокого общественного статуса. Нелегальный же шпионаж - тягчайшее преступление, сравнимое разве что со взяточничеством и изменой Родине, так что тут прекращают действие почти все защитные статьи. Кроме, насколько я помню, нескольких из брачного кодекса.
   - Но ведь, кажется, бывают еще глубоко законспирированные разведчики, не начинающие работу сразу после внедрения.
   - Разумеется, но зачем такому аккредитация? Как кончится срок действия справки, пойдет и напишет заявление о продлении, только и всего.
   - А почему этому румыну так долго не давали аккредитацию? - решил немного вернуться назад Дюваль.
   - Да потому что есть правило - шпион обязан знать хотя бы один язык. Или страны-отправителя, или русский. Этот же тип ни по-венгерски, ни по нашему двух слов связать не мог. Вот и гулял со справкой, пока экзамен по русскому языку не сдал.
  
   Когда молодые люди уже покинули ресторан, Настя заметила:
   - Жан, мне показалось, что ты хотел меня спросить еще о чем-то, но не решился. Я права? Тогда не стесняйся, вранье мне нравится едва ли не меньше, чем отцу, так что в ответ ты услышишь либо правду, либо ничего.
   - Скажите, Анастасия, - с видимым трудом решился Дюваль, - вы... ты... настоящая принцесса? То есть Ирландия в вашем мире - это настоящая страна? Или она существует только потому, что там стоят русские войска?
   - С чего ты взял, что они стоят? На постоянной основе их там вообще нет. Когда туда приезжает отец, то вместе с ним появляется рота охраны. В подчинении королевы находится содержащаяся на ее личные средства гвардия, это полторы тысячи человек, среди которых много датских и бразильских добровольцев, но русских там всего человек пять или шесть. Никаких других иностранных войск на территории Ирландии нет. Более того, даже обучение ирландских офицеров происходит на нашей территории, в Иваново, чтобы не давать повода злопыхателям говорить о русском военном присутствии там. В общем, совершенно нормальная страна, признанная всеми ведущими державами мира. Не признают ее только Англия, Центральная Франция и Монако. С последним ведутся переговоры, и мы надеемся, что вскоре ситуация изменится. А мнение первых двух ни мать, ни меня, ни отца особо не интересует. Ты извини, если я задела твою национальную гордость, но ведь обещала же говорить только правду.
   - Да нет, ничего, я же из Марселя. Он, кажется, в вашу Центральную Францию не входит?
   - Не входит, это столица Марсельской коммуны. Есть еще Парижская, Марсель с ней давно ведет переговоры об объединении в Коммунистическую Конфедерацию, но пока безрезультатно. Но лично я все же надеюсь, что когда-нибудь они увенчаются успехом, и Франций станет две, а не три, как сейчас. Ну, а потом видно будет. Тут многое зависит от того, кто в Лионе выиграет ближайшие выборы. Лично я буду болеть за Жозефину Богарнэ. Очень достойная женщина, мне не раз доводилось с ней встречаться.
   - Она что, родственница той самой, жены Бонапарта? - не поверил Дюваль.
   - Вне всякого сомнения.
   Здесь Настя ничуть не покривила душой, ибо, независимо от того, от Адама произошло человечество или от доисторической обезьяны, все люди состояли в кровном родстве друг с другом - в этом принцесса была твердо уверена. И продолжила разъяснения текущей международной обстановки:
   - Поэтому не исключено, что в не очень далеком будущем из не признавших Ирландию останется только Англия. Тут уж ничего не поделаешь, во всяком случае в обозримое время.
   - Отчего так?
   - В Англии почему-то очень тяжело переживают потерю именно Ирландии. Нет чтобы о каких-нибудь Сингапуре или Гонконге плакать! Хотя сами же виноваты - не надо было делать из ирландцев людей второго сорта, вот и все. Если бы не это, никакие интербригады не помогли бы. А теперь сэры на уровне парламентской комиссии второй год подряд решают, как правильно считать - Ирландию оккупировали или аннексировали. Хотя в действительности сами ее про... профукали.
   - В моем мире все совсем не так, - вздохнул Дюваль. - И я хотел еще спросить о главном отличии, которое мне удалось заметить. Насколько я понял, никаких революций в здешней России не было, отчего и Советского Союза не возникло. И это явно заслуга императора и твоего отца, которые довольно жесткими мерами пресекли работу всех партий социалистической и коммунистической направленности. Но они же помогли возникновению двух социалистических государств - Израиля и Гавайев! И до сих пор оказывают им всяческую поддержку. Как это может быть?
   - Очень просто. Во-первых, никто работу партий в России не пресекал - им просто помогли избавиться от наиболее одиозных членов и направить усилия в конструктивное русло. Сейчас у нас есть коммунистическая партия, две социалистических и полторы анархистских. Все они ныне в едином порыве трудятся на благо страны. Во-вторых, и мой отец, и его величество - убежденные социалисты. Просто они не хотят, чтобы на пути к справедливому общественному строю Россия прошла сначала через гражданскую войну с миллионами жертв, а потом через разруху, окончательно добившую ее экономику. Ну и допускать перегибов в процессе строительства социализма они тоже не желают. Поэтому принято решение о постепенном и поэтапном движении. А Израиль и Гавайи играют роль испытательных полигонов. Ведь если что-то пойдет не так, то ошибки гораздо проще исправить в масштабе двух небольших стран, чем одной огромной. Тем более что есть кому оказать им помощь в случае необходимости. И уже получены интересные результаты. Например, в Израиле возникла очень своеобразная разновидность общественного строя - олигархический социализм. Как ни странно, у него есть и положительные стороны, которые сейчас внимательно изучаются. На Гавайях проще - там обычный первобытнообщинный социализм. Но что ценно - уже с элементами коммунизма! Правда, пока тоже первобытного.
  
  
  
   Глава 14
  
   На третий день культурная программа знакомства гостя из еще одной Франции с российскими реалиями была почти выполнена. Оставалось провести всего две встречи. Наиболее важной Настя считала вторую - с шаманом острова Пасхи. Интересно, кем он посчитает француза? Но до нее наблюдателям почему-то потребовалась еще одна, причем внепланово, так что принцессе пришлось спешно проявлять инициативу. Впрочем, требования особой сложностью не отличались - Жана нужно было познакомить с каким-то человеком, который сам по себе ему неинтересен, а вызовет любопытство в силу каких-либо внешних причин. Подумав минут пять, Настя решила свести Дюваля со своим пажом и давнишним воздыхателем, Патриком О`Рурком. Для повышения интереса представив его как своего потенциального жениха, что в принципе имело под собой какие-то, пусть и не самые бесспорные, основания.
   Несколько дней назад Мария Федоровна поинтересовалась у дочери, как она смотрит на этого молодого человека в смысле замужества. Так как Настя уже знала, о чем будет разговор, и имела время к нему подготовиться, то с невинным видом сказала, что если того однозначно требуют государственные интересы, то она, как понимающая свои обязанности принцесса, противиться не будет. И единственное, что ее в этом случае интересует - кто возьмет на себя труд выразить жениху соболезнования в связи с предстоящим событием. Ибо поздравления, как ей, Насте, кажется, уже в ближайшем будущем смогут рассматриваться только в качестве изощренного издевательства.
   Мария Федоровна улыбнулась и сказала, что если бы дело обстояло именно так, то о планируемом замужестве Насте объявил бы отец. А ее, как мать, интересует именно мнение дочери.
   - Тогда совсем другое дело, - кивнула Настя и выложила перед матерью пачку листов.
   - Что это?
   - Краткий перечень того, что должен хотя бы в общих чертах изучить этот достойный юноша, прежде чем я начну задумываться о нем как о потенциальном женихе.
   - Но почему так много?
   - Наоборот, мало, всего семь листов с двумя приложениями. У меня только за последний год учебный план был вдвое объемней.
   - Дочь, ты можешь объяснить, что, кроме врожденной вредности, усиленной воспитанием, более подходящим мальчику, толкает тебя предъявлять такие требования этому весьма достойному молодому человеку?
   - Именно последствия воспитания и толкают. Иногда хочется ощутить себя слабой женщиной, а не героиней Некрасова, которая и в горящую избу войдет, и козла пристрелит на полном скаку.
   - Там, кажется, было про коня. И его требовалось не пристрелить, а всего лишь остановить.
   - Тогда тем более. И где мне прикажешь искать такого мужчину, рядом с которым я смогу с полным на то основанием почувствовать себя маленькой и слабой? Такие, как папа, на каждом углу не встречаются. Тебе повезло, но мне вполне может и не повезти, коли буду хлопать ушами. А раз чего-то нет в готовом виде, то это надо по-быстрому сделать из того, что есть! Вот я и пытаюсь в меру возможностей. На всякий случай - вдруг пригодится?
   - М-да, запросы у тебя... Надеюсь, сама ты вручать ему эти бумаги не собираешься?
   - Нет, это я попрошу сделать тебя, раз уж ты так симпатизируешь Патрику.
  
   О`Рурк был представлен Дювалю как Настин друг из Ирландии, в настоящее время гостящий в Петербурге. После чего принцесса сообщила, что у нее возникли дела по службе, но ненадолго, самое большее на полчаса. Действительно, ей надо было подвести шамана к французу, потому как знакомой в Петербурге он считал только Настю, а в присутствии незнакомых людей сильно смущался.
   Перед тем, как вместе с шаманом вернуться к подопечному, принцесса понаблюдала за его беседой со своим воздыхателем. И осталась в некотором недоумении - если Патрик действительно рассказывает Дювалю о Насте, то почему он делает это с такой траурной рожей, как будто повествует о величайшей трагедии в своей жизни. Разве так ведут себя порядочные влюбленные, расписывающие кому-то многочисленные достоинства объекта своих возвышенных чувств?
   "Интересно, дадут ли мне послушать запись разговора?", подумала Настя и представила молодым людям верховного шамана с острова Пасхи.
  
   На следующее утро Дювалю было объявлено, что его желает видеть Георгий Андреевич Найденов. Причем в официальной обстановке, то есть в приемные часы и в своем кабинете.
   - Не знаешь, с чем это связано? - поинтересовался Жан у Насти.
   - Разумеется, знаю. С тем, что ты хочешь вернуться в свой мир. Вот отец и намерен выяснить, какая от тебя может быть помощь в этом деле. Потому как совсем без нее открытие портала туда окажется скорее всего невозможным.
  
   С немалым волнением молодой француз зашел в кабинет, в котором, как он недавно узнал, успели побывать почти все хоть сколько-нибудь значительные люди двадцатого века, в том числе даже король Англии Эдуард Седьмой, не говоря уж о руководстве всех трех Франций.
   Канцлер встретил гостя у дверей кабинета, сразу предложив заходить и чувствовать себя как дома. Был он в парадном мундире, зеркальных очках и очень напоминал свой официальный портрет в журнале "Нива".
   - Чего желаете - кофе или пива? - спросил Найденов, садясь напротив Жана.
   Так как молодой француз уже имел возможность попробовать здешнего кофе, то он отважно попросил пива. Тут же в кабинете непонятно откуда материализовался человек, которого Жан только что видел в секретариате на первом этаже, и поставил на стол четыре бутылки и блюдо с местной сушеной рыбой. Дюваль вспомнил, как она называется - "vobla". Практически так же звучало до недавнего времени неизвестное молодому французу русское словосочетание, которым канцлер, как правило, выражал глубокое недоумение пополам с неодобрением.
   В начале беседы Найденов захотел уточнить некоторые моменты из истории того мира, откуда Дюваль прибыл на остров Пасхи десятого века.
   - Значит, вы утверждаете, что Вторая мировая война закончилась в результате применения Америкой ядерного оружия?
   - Да, об этом у нас все знают.
   - В том-то и дело. Мне дочь рассказала еще об одном так называемом общеизвестном факте, с которым вы ее познакомили. Не откажетесь посвятить в тайну еще и меня - какое сражение переломило ход Второй мировой войны?
   - Великая победа на атолле Мидуэй.
   - А что в это время происходило в Сталинграде, вы не в курсе?
   - Там был какой-то локальный конфликт русских с немцами.
   - Да? Очень интересно. Но вернемся к первому использованию ядерного оружия. По каким целям у вас были применены бомбы?
   - Они были сброшены на Киото и Иокогаму.
   - Вы уверены? Прошу прощения, если невольно вас обижаю, но ваше предыдущее утверждение - оно, как бы это помягче сказать...
   - Я понимаю, что вы имеете в виду. В нашем мире тоже некоторые считают, что решающий вклад в победное завершение Второй мировой войны внес Советский Союз, разгромив основные сухопутные силы Германии. Но это все же вопрос пропаганды - то есть факты можно интерпретировать так, а можно иначе. Однако сами их отменить не получится. Независимо от того, где произошло решающее сражение, победа союзников в войне - это бесспорный факт. И точно таким же является то, то бомбардировке были подвергнуты именно Иокогама и Киото. А вовсе не Токио и не какое-нибудь Нагасаки.
   Тут канцлер озвучил название сушеной рыбы, но было совершенно ясно, что он подразумевает вовсе не ее. А потом пробурчал что-то, из чего немного знающий русский язык Дюваль смог понять, что некие неведомые пиндосы совсем озверели. Впрочем, насчет последнего слова Дюваль не был уверен - вполне возможно, что Найденов произнес не его, а какое-то созвучное.
   Помолчав, канцлер сменил тему:
   - Дочь говорила мне, что вы хорошо рисуете. Это правда?
   - Смею надеяться, что да. И если портреты у меня получаются все же несколько хуже, чем у Анастасии - она умеет всего несколькими штрихами передать сходство - то пейзаж я, говорю это без ложной скромности, смогу нарисовать лучше ее. Особенно если не надо будет никуда торопиться.
   - Ну что вы, торопить вас никто не собирается. Просто для вашего возвращения домой необходимы как можно более тщательно написанные пейзажи того места, откуда вас перенесло в десятый век. Составьте список всего, что вам для этого понадобится - ну там кисти, карандаши, холсты всякие...
   - Э... я, конечно, умею рисовать и классическими методами, но вообще-то предпочитаю создавать свои полотна на компьютере. Но, раз уж их у вас нет...
   - Почему? Очень даже есть. В ваше распоряжение будет предоставлен ноутбук со всем необходимым железом и софтом для данной цели. У нас, знаете ли, королева-императрица тоже любит рисовать именно таким способом.
  
   В это же время и в этом же Гатчинском дворце, но только в противоположном крыле, в другом начальственном кабинете принцессу тоже расспрашивали насчет ее художественных способностей. Директриса ДОМа, а заодно и СИБа Татьяна Викторовна Князева предложила девушке:
   - Набросай, пожалуйста, портрет этого француза, но такой, каким он, по твоему мнению, станет ближе к старости.
   В отличие от Дюваля, Насте для этого потребовалось совсем немного времени, и уже через пять минут директриса рассматривала карандашный рисунок. Причем внимательно, потому как уже имела возможность убедиться, что Настя действительно умеет довольно точно предугадывать изменения человеческого лица с возрастом. Потом, отложив рисунок, она достала из папки другой и положила его перед принцессой.
   - А вот таким, как ты думаешь, он стать не сможет?
   - Разве что в результате пластической операции. Здесь действительно изображен в молодости немного напоминавший Дюваля человек, но это совершенно точно не он. Кстати, этот тип похож не только на Жана. Если присмотреться повнимательнее, то можно заметить, что разрез глаз у него мой. Неужели не видно? Пожалуй, если бы я вдруг совсем рехнулась и вышла замуж за Дюваля, то так лет в шестьдесят мог бы выглядеть наш сын.
   - Примем к сведению, - вздохнула Князева.
   Однако Насте показалось, что ее начальница с трудом удержалась от того, чтобы тут же не доложить кому-то об услышанном. А кому она могла докладывать, кроме отца?
   Принцессе ничего не говорил второй рисунок. Но канцлер, например, два месяца назад сразу узнал на нем человека, в свое время приезжавшего к его гаражу на скутере - китайской копии "Кимко Кобры".
  
   Вечером принцесса была приглашена на ужин к канцлеру, в его рабочий кабинет. Она была несколько этим обескуражена и сразу взяла быка за рога:
   - Пап, ведь у вас уже есть давняя традиция - вы ужинаете с императором. А когда, как сегодня, он не может, то ты ешь в кругу семьи. У тебя уже не тот возраст, чтобы без последствий для здоровья сочетать служебные дела с приемом пищи.
   - Охренеть, мне тут еще родная дочь будет про возраст что-то вякать. Не бери пример с матери, которая этим давно занимается. Ей можно, у нее первый муж умер в расцвете сил, вот и образовалось нечто вроде безобидной фобии. И вообще, госпожа старший ликтор, где вы тут видите ужин? Сейчас вас поставят в известность о грядущем задании. Только потом нам принесут пожрать, и мы начнем употреблять пищу. В молчании, чтобы некоторые, как в детстве, себе платье соусами не облили и мордашку котлетами не испачкали. Затем всякие малолетние нахалки отправятся спать, а вопросы, если они вдруг появятся, можно будет задать утром.
  
   В этот вечер император действительно был занят и не мог приехать к канцлеру, но назавтра, как уже почти двадцать лет, они ужинали вместе.
   - Значит, решил отправить в еще один двадцать первый век свою дочь, - полувопросительно, полуутвердительно заметил Георгий.
   - Разумеется, не тебя же туда посылать? И уж тем более не Владимира. Но вот на Пасху десятого века ему с нами сходить не помешает. Из тех соображений, что если с Настей случится какая-нибудь неприятность, связанная с потерей сознания, ее было кому оттуда вытащить.
   - Это понятно, но Вовка туда не пойдет. Хотя бы потому, что аварийный портал если и придется открывать, то это будет внезапно и наверняка в незнакомое место. Вы же с ним открывали всего два раза. А мы с тобой - давно сработавшаяся пара, в свое время ухитрялись открывать даже в космос.
   - Но, разумеется, это не основная причина, - усмехнулся канцлер.
   - Основная, не основная, какая разница? Главное, что она вполне оправдана теми соображениями, которые я уже высказал. И ты, как мне кажется, с пониманием отнесешься к желанию буквально чахнущего на работе императора посетить прекрасный остров посреди океана. А то ведь я уже пятнадцать лет нигде не был, кроме Питера, Москвы и Крыма!
   - Нет, не пятнадцать, ты же еще в двенадцатом году в Смоленске награждал ветеранов.
   - Ага, не выходя из поезда. И от кого я это слышу? От человека, постоянно мотающегося в Ирландию, на Канары, Гавайи, в Израиль и еще черт знает куда. Эгоист! В общем, решено - с вами иду я. На сколько времени мне собираться?
   - Настя по плану там пробудет двое суток, так что у нас пройдет около четырех.
   - Плюс мне потом не помешает немного отдохнуть после четырехсуточного бдения, итого неделя. Как там под водой, кораллы есть, не обращал внимание?
   - Насчет кораллов не знаю, а вот акулы точно есть. Сожрут-с, ваше величество.
   - Ничего, они, насколько я в курсе, очень редко нападают на дайверов. Кроме того, со мной на острове будет большой специалист по обеспечению безопасности царственных особ, ему и карты в руки.
  
   На компьютерное рисование у Жана ушла неделя, а потом канцлер с удовольствием рассматривал результат его трудов - панораму небольшой бухточки неподалеку от Ханга-Роа.
   - Да, - резюмировал Найденов, - не перевелись еще, оказывается, настоящие художники. Это вам не какой-нибудь Пикассо или Дали! Если бы точно не знал, что передо мной рисунок, обязательно принял бы за фотографию. Молодцом, теперь ваше скорое возвращение домой обретает черты реальности.
   Дюваль слегка покраснел, услышав заслуженную похвалу.
   - Если у вас нет других пожеланий, то послезавтра отправляемся, - продолжил канцлер.
   - Что вы, конечно, нет. Как говорится, в гостях хорошо, тем более у столь гостеприимных хозяев, но дома лучше.
  
   Отправление на остров Пасхи десятого века произошло из подвала Гатчинского дворца и довольно большой командой - канцлер, император, принцесса, полувзвод морской пехоты и отделение боевых пловцов. И, разумеется, Дюваль. Переход был открыт в то же место, откуда не так давно покинули остров Настя, Александр и Жан.
   - Сегодня разбиваем лагерь здесь, - распорядился канцлер, - а завтра с утра выдвигаемся в ту бухточку - оттуда, пожалуй, открывать переход в мир Жана будет удобнее. Дочь, показывай, где тут у вас что. Ведь ты здесь по сравнению с нами старожил.
   Следующий день начался с восьмикилометрового перехода по редкому лесу, и, наконец, около той самой бухточки канцлер начал разворачивать какую-то переносную аппаратуру. Что-то сказал дочери, она подошла к нему, и вдруг примерно в метре от земли на фоне здешней зелени появился светлый круг сантиметров пятнадцати в диаметре. Жан, оцепенев, увидел по ту сторону океан, а на берегу - маленький кустик, точно такой, как на его рисунке. Только в круге ветки ощутимо раскачивались на ветру.
   Найденов поднес к дыре в будущее какой-то прибор, потом кивнул Насте, и окно захлопнулось.
   - Не волнуйся, - обернулась принцесса к Дювалю, - все идет штатно. Просто, как говорит папа, сначала лучше открыть небольшой переходик, чтобы уточнить некоторые параметры. Ну, а минут через десять откроется полноразмерный.
   Действительно, канцлер собирался сначала кое-что уточнить. А именно - скорость протекания времени в том мире, когда там нет никого из известных открывателей. Для чего через мини-портал был заброшен хронометр с передатчиком.
   - Не передумала идти со мной? - шепотом спросил принцессу Дюваль.
   - Нет, что ты. Это же такое приключение! Минутку, меня снова отец зовет.
   И вот, наконец, открылся полноразмерный портал.
   - Ноль, - облегченно сказал канцлер, глянув на пульт. Это означало, что время в том мире стояло с прошлого открытия, то есть никаких открывателей в нем не имелось.
   - Дочь, работай.
   - Жан, ну что же ты стоишь? Пошли! Или тебе не хочется назад в свой мир? Я так просто сгораю от нетерпения.
  
  
  
   Глава 15
  
   Портал за спинами молодых людей закрылся, и принцесса с интересом огляделась. Ну что же, картина вполне соответствует ожидаемой. Не такая разруха, как в начале двадцатого века, но и не совсем так, как в том двадцать первом веке, с которым у Российской империи были регулярные сношения. И Настя уже выяснила, отчего так. Просто в знакомом ей мире американцы построили на острове Пасхи аэродром с длинной бетонированной полосой, в качестве резерва на всякий случай для внештатной посадки "Шаттлов". А здесь они решили сэкономить, так что даже в две тысячи шестнадцатом году на остров можно было попасть только морским путем. Что привело к заметному уменьшению количества туристов на острове и, как следствие, замедлению темпов развития его экономики. Средств не хватило даже на статуи! То есть здесь их стояло раза в три меньше, чем в знакомом принцессе будущем.
   Разумеется, незнакомые с географией острова Пасхи люди могут сказать, что пассажировместимость кораблей куда выше, чем самолетов. И что даже средний круизный лайнер привезет их существенно больше, чем под завязку набитый "Боинг-747".
   Однако кораблю мало приплыть в воды неподалеку от острова. Ему надо еще куда-то пристать, а с этим на острове было довольно-таки плоховато. В единственную полностью защищенную бухту впритык помещались шесть лодочек, да и то с небольшой осадкой. Самая крупная бухта острова - Анакена - была открыта для часто дующих в этом районе северных ветров, а глубина ее позволяла нормально приставать к берегу только десантным катерам и специальным плоскодонным баржам, по форме напоминающим калошу.
   В общем, морским путем попасть на остров в заранее оговоренное время удавалось не всегда. Иногда кораблю приходилось по двое, а то и трое суток крутиться вокруг него, ожидая, пока ветер изменится и позволит совершить высадку и выгрузку. Но чаще судно просто плыло дальше, в лучшем случае отложив посещение острова Пасхи до обратного пути.
   В силу вышеперечисленных причин здешний остров представлял собой нечто среднее между тем, на котором Настя побывала в своем времени, и тем, фотографии которого ей во множестве показывал отец.
   - Пошли в гостиницу? - предложил Жан.
   - Да, конечно, - кивнула Настя, поправив объемистую сумку через плечо.
   При себе у девушки был безукоризненно изготовленный загранпаспорт Российской федерации с открытой чилийской визой. Правда, сделан он был по образцу того мира, из которого происходил канцлер Найденов, но, судя по документам Дюваля, в этом мире они не отличались. Однако даже если вдруг отличия и есть, то откуда на острове Пасхи могут знать, как именно должен выглядеть российский паспорт? В данный момент, как утверждал молодой француз, здесь не было ни одного туриста из России.
   По легенде Настя являлась дочерью эксцентричного русского олигарха, совершающего кругосветное путешествие на личной подводной лодке, которая и высадила захотевшую несколько дней погулять по твердой земле девушку на остров. А потом, ясное дело, заберет ее обратно. Впрочем, Дюваль утверждал, что Настю никто не станет спрашивать, откуда она тут взялась.
   Деньги на два дня проживания тоже давал Жан, причем он порывался сделать это задаром, в благодарность за свое возвращение в родной мир. Однако канцлер настоял, чтобы молодой француз принял пару антикварных браслетов с полудрагоценными камнями, в сумме стоящих примерно пятнадцать тысяч здешних американских долларов.
   Гостиница оказалась довольно большой, на полтора десятка номеров, из которых заняты были только четыре. Она представляла собой длинный полутораэтажный сарай, построенный из тонких реек и картона у самого берега, на выступающем в океан утесе.
   - Кто же ее догадался тут приткнуть, ведь это до первого приличного шторма, - удивилась девушка.
   - Так сильные штормы бывают тут только зимой, когда нет отдыхающих, - пояснил Дюваль. - А каждую весну гостиницу ремонтируют, это нетрудно. Зато место очень красивое.
   Портье, он же коридорный, садовник и один из совладельцев гостиницы, без всяких вопросов заселил принцессу в двухкомнатный номер рядом с точно таким же молодого француза. Хотя можно было заметить, что ему все-таки было любопытно - откуда здесь появилась девушка. Но труженик гостиничного сервиса сдержался, причем понятно отчего. При том "наплыве" посетителей, что имел место сейчас, рисковать потерять даже одного клиента было несусветной глупостью, ибо Настя вполне могла частным образом снять полдома или даже весь дом у местных жителей.
  
   Основной задачей принцессы было залезть в интернет и за два дня попытаться скачать максимум информации об этом мире. И первое, что требовалось проверить - будет ли здешняя сеть совместима с Настиным ноутбуком.
   Вопрос прояснился через десять минут после заселения в номер - нет, не будет. Однако оказалось, что Настины флешки прекрасно подходят к ноутбуку Жана, так что он предоставил его в полное распоряжение девушки. Француз был готов даже подарить его, но это не потребовалось.
   Настя с минимальными перерывами, во время которых она делала легкую разминку, не выходя из номера, просидела в сети до девяти вечера. У нее уже сложилось первое впечатление об этом мире, которое она для себя выразила словами "ничего особенного, могло быть и хуже". В девять зашел Жан и пригласил поужинать на веранде перед гостиницей. Не из соображений экономии, а потому, что здесь была лучшая кухня на острове. И заказ француз сделал, совершенно не обращая внимания на стоимость блюд и напитков. В ответ на вопрос Насти он заявил:
   - Ты самая необычная девушка из всех, что мне встречались. Жаль, что наше знакомство не будет иметь продолжения, но для того, чтобы у тебя остались хотя бы приятные воспоминания, мне не жалко никаких денег.
   - Спасибо за комплимент. Не знаешь, что за хмырь сидит через один столик и пытается решить, что ему более интересно - мои ноги или его недопитый стакан?
   - Это американец, довольно неприятный тип, но я не думаю, чтобы он здесь позволил себе что-нибудь неподобающее.
   - Только здесь? Нет, меня больше устраивает, если вообще нигде и никогда. Не можешь спросить у официанта, как он отнесется к тому, что одна посетительница слегка поцарапает стену? Само собой, с полным возмещением ущерба. И попроси у него на пару минут мелок, которым он рисовал меню на доске.
   Жан сходил к официанту и вскоре вернулся с мелком. Настя встала, прошла к дальней от их столика стене и нарисовала на ней глаз чуть больше натуральной величины. Когда она вернулась, перед их столиком уже стоял американец.
   Принцесса успела выяснить, что в этом мире отношения между Россией и Америкой были несколько хуже, чем в знакомом ей будущем. И, соответственно, настолько же хуже средний американец относился к среднему русскому.
   - Мадемуазель скучает? - осведомился подошедший тип. - Позвольте представиться - Джон Рибок, Чикаго.
   - Анастасия Рабинович, Москва, - кивнула Настя, садясь на свое место и беря в руки вилку. - Нет, что вы, мне не скучно. И я надеюсь, что скоро станет совсем весело.
   Говоря это, принцесса слегка подкинула вилку, уточняя баланс, и пальцами проверила прочность зубьев на изгиб. Очевидно, результат ее удовлетворил, потому как она широко улыбнулась:
   - Мы, русские, очень любим веселиться по-русски. И американцев тоже прямо-таки обожаем.
   И неуловимым движением метнула вилку. Столовый прибор вонзился точно в нарисованный глаз, причем с такой силой, что зубья ушли в дерево по самое основание.
   Принцесса поглядела в глаза собеседнику. В спецшколе ее учили передавать эмоции и посылы взглядом. И то ли она оказалась отличной ученицей, то ли ей попался особо чувствительный клиент, но американец вдруг ясно понял, что эта бешеная русская при малейшем поводе с его стороны с превеликим удовольствием не только вобьет ему по вилке в каждый глаз, но еще напоследок кастрирует тем самым тупым ножом, которым она только что кромсала отбивную.
   Турист из Чикаго задом сделал несколько шагов и плюхнулся на свой стул.
   - Какая жалость, - чуть громче, чем требовалось для того, чтобы ее услышал Дюваль, резюмировала принцесса. - Кажется, мне так и не удалось как следует повеселиться. Но тогда, наверное, не помешает слегка запить разочарование. Жан, с моей стороны не будет наглостью попросить тебя заказать бутылку водки? Вон ту, литровую, что стоит с краю.
   Офигевая, молодой француз выполнил просьбу дамы. Американец, квадратными глазами оглядев сначала Настю, а потом бутылку, залпом допил свой стакан, бросил на столик пару бумажек и поспешно вышел.
   - Ты что, собираешься все это выпить? - с опаской поинтересовался француз, на всякий случай севший не на свое место рядом с принцессой, а напротив нее.
   - А чего тут пить? - удивилась девушка, но, увидев, что американец уже свернул за угол, рассмеялась:
   - Шучу, не волнуйся, мне вообще пить еще нельзя в силу возраста. Но должна же я принести отцу хоть какой-то сувенир из своего вояжа! Кстати, напомни мне, если я совсем заработаюсь, что и для мамы тоже нужно что-нибудь такое... этакое... в общем, экзотическое.
  
   Ночью состоялся сеанс связи с канцлером.
   - Кое-что я уже сумел разглядеть, - сообщил Найденов, - и думаю, что у тебя все в порядке. Соотношение времен показывает, что Дюваль уже не половинка открывателя, а немного побольше, примерно ноль восемь. Но все равно еще не целый. И напоследок - ты уверена, что правильно поступила с этим янки?
   - Абсолютно. Мне же надо всего лишь чтобы завтра никто не путался под ногами, только и всего. А эффект от моего представления уж один-то день точно продержится.
  
   Здесь принцесса оказалась не совсем права - ее выходка произвела большое впечатление как на островитян, так и на отдыхающих, так что эффекта хватило на гораздо большее время, чем один день. Настолько, что администрация гостиницы не только не стала вытаскивать вилку из стены, но приколотила вокруг нее наспех сделанную за ночь рамку и переставила столики так, что получившийся натюрморт стало лучше видно. Кроме того, всему персоналу была вручена отпечатанная памятка - что именно рассказывать посетителям о визите русской, наверняка являвшейся офицером знаменитого КГБ. Ибо кто еще будет приплывать на остров Пасхи на подводной лодке?
  
   На следующий день принцесса после шести часов непрерывной работы немного прогулялась по острову с молодым французом. Особого интереса у нее ничего не вызвало - она видела это место во времена расцвета, своими глазами наблюдала процесс умирания, по фотографиям, предоставленным отцом, могла оценить результаты реанимации. Ну а тут - нечто среднее. Остров и не умер до конца, и толком не ожил. Так, какое-то промежуточное состояние, ни то ни се.
   Вечером принцесса даже не вышла ужинать, Жан принес еду ей в номер. Ведь завтра с утра надо было возвращаться, а не скачанных интересных материалов оставалось еще довольно много. Настя закончила работу в два часа ночи и успела немного вздремнуть до того, как запищал будильник.
   Жан ждал ее перед дверью, и они направились туда, где молодой француз ловил рыбу, а потом вдруг неожиданно оказался в десятом веке.
   Когда они уже подходили к бухточке, Дюваль наконец решился и с видимым трудом, подбирая слова, произнес:
   - Настя, я хотел сказать... в общем, я никогда не встречал никого, подобного тебе. И, наверное, уже не встречу. Но мне нет места в вашем мире, а тебе, как я понял, больше нечего делать в нашем. Ты же его изучала, и, похоже, не нашла ничего достойного внимания. Но знай, что я тобой восхищаюсь и никогда не забуду. Я видел много детей элиты и постарше тебя, но все они в лучшем случае готовились со временем устроиться работать под крылом у родителей, а то и вовсе не собирались заниматься ничем, кроме прожигания жизни. Ты же - офицер и служишь державе. Наверное, даже рискуешь жизнью... и ты очень красивая. Прощай, я буду помнить тебя всю жизнь.
   - Спасибо и тоже прощай, - улыбнулась принцесса, приподнялась на цыпочки, быстро поцеловала Жана в щеку и шагнула вперед, где перед ней уже раскрылся портал в десятый век.
  
   Анастасии и Жану действительно больше не суждено было увидеться, но встреча с принцессой из иного мира оказала решающее влияние на всю дальнейшую жизнь Дюваля.
   Когда он, покинув остров Пасхи, в задумчивости шагал по улице Сантьяго к остановке экспресса до аэропорта, впереди вдруг мелькнула знакомая тоненькая фигурка.
   - Настя?! - в полнейшем изумлении крикнул Жан.
   Девушка обернулась. Нет, разумеется, это была не Настя. И даже не очень похожа. Но у нее была точно такая фигура, как у принцессы, один в один совпадающая походка и почти такие же глаза.
   Молодые люди познакомились. Оказалось, что девушку зовут Элис, она американка, а в Чили приехала как турист, и скоро собирается обратно.
   Через полгода они поженились, а еще через десять месяцев у них родился сын Роберт. Жили молодые в США, в городке Биллингс, сначала у родителей Элис, а потом и в собственном доме.
   Роберт рос смышленым и развитым ребенком, и он с детства увлекся биологией. Однажды Жан нашел в его комнате кусок листа какого-то смутно знакомого растения. Однако вспомнить, что это ему напоминает, удалось только поздним вечером.
   Это был фрагмент листа гигантской пальмы. Уже четыреста с лишним лет как полностью вымершей, а в десятом веке росшей только на острове Пасхи.
   Жан решил прямо с утра спросить у сына, что это значит, но не успел. В пять часов с минутами началось извержение Йеллоустоунского супервулкана. Элис и Жан Дювали погибли, даже не успев проснуться, Роберт пропал без вести.
  
  
   Глава 16
  
   В очередной раз оглянувшись на Гошу, я решил немного сбавить темп - тот, что поддерживался с самого начала, оказался слишком высоким не только для него, но, что меня отдельно огорчило, и для Володи тоже был близок к пределу возможностей.
   Мы пробежали примерно две трети замкнутого двухкилометрового маршрута в окрестностях бухты Анакена. Темп задавал я, и примерно такой, в каком почти каждое утро бегал по Гатчинскому парку.
   Для Насти это была вообще не нагрузка - она скакала вприпрыжку, часто отбегала в сторону, обнаружив что-нибудь интересное, и при этом успевала болтать, совершенно не сбивая дыхание. Конечно, с чего ей напрягаться - ноги длинные, вес сорок пять кило, физподготовка отличная - в общем, идеальный набор для бега на средние дистанции.
   Цесаревич Владимир тоже бежал терпимо, но все-таки не так легко - у него и конституция помассивней, и учили его в школе императорских комиссаров не на полевого агента. А вот его величество явно переставлял ноги из последних сил. Правильно ему Маша постоянно капала на мозги, что пора немного похудеть, но предлагала совершенно неприемлемые методы решения данной проблемы, ибо ограничивать здорового мужика в еде - это против всех законов природы. И вообще садизм, если копнуть поглубже. Нет, тут надо не переводить объект на гречку без соли и без масла, а обеспечить нормальные физические нагрузки! И, разумеется, под хорошую жратву. Кстати...
   - Дочь, ты бежать вроде пока не очень запыхалась?
   - Да нет, а разве мы бежим? Мне казалось - просто гуляем.
   - Хватит ехидничать, лучше отбеги в сторонку и осмотрись на предмет - чем мы будем завтракать. Или кем, это в зависимости от аппетита.
  
   Только узнав про возможность открытия порталов в десятый век, я сразу решил, что это получилось весьма кстати. Потому как лично у меня уже не хватало времени на поддержание нормальной физической формы - в среднем пробежки удавалось совершать примерно четыре раза в неделю, хотя вроде бы полагалось каждый день. У Гоши дела обстояли еще хуже, так что я поставил вопрос ребром, и император без особых трепыханий согласился. Он и сам чувствовал, что ведет довольно нездоровый образ жизни, да и возможность вырваться от дел на экзотический остров его тоже весьма прельщала. А если туда отправятся все четыре открывателя порталов, то время что в двадцатом, что в двадцать первом веках будет стоять. Правда, оно продолжит как-то ползти в мире Жана, но нас это не очень волновало. Поэтому я продавил решение - в целях поправки здоровья правящей верхушки империи в ближайшие два месяца она, то есть верхушка, переходит на режим "сутки здесь - сутки там". Здесь, то есть на острове Пасхи, мы будем вести здоровый образ жизни. В частности, питаться только тем, что добыли сами, причем без применения огнестрельного или пневматического оружия. Никаких продуктов из двадцатого века захвачено не было.
   Из этих соображений я и предложил Насте что-нибудь добыть по дороге, имея в виду плоды местной гигантской пальмы. Но она, кажется, решила поохотиться на кого-то более калорийного и питательного.
   Когда мы добежали до бухты и принялись ходить по берегу, успокаивая дыхание, из леса появилась Настя. Она несла связку из здешней нелетающей птицы и пальмового персика. Птица, которая вроде называлась пастушком, но лично мне казалась курицей, тянула килограмма на два, персик - на кило.
   - Думаю, на завтрак нам хватит, - предположила дочь, выкладывая добычу перед костром.
   Никаких видимых повреждений, кроме свернутой шеи, пастушок не имел, то есть Настя добыла его голыми руками, не вытаскивая тесака из ножен.
  
   После завтрака мы с Гошей должны были заготавливать бревна для постройки избы, причем вручную, без применения всяких там бензопил, шуруповертов и электролобзиков. Володя достал было конспект по военной экономике, но Настя всучила ему острогу и сказала, что сейчас они пойдут за рыбой. А то ведь она мало того что сама из океана не выпрыгнет и к костру не подползет, так ее после поимки еще и чистить придется.
   Не знаю, какова рыбалка с острогой в качестве физической нагрузки, но мы с Гошей заметно умотались. Впрочем, мы - это имело примерно такое же отношение к действительности, как широко известное выражение "мы пахали". Император явно решил доказать, что он, в отличие от своего пребывающего в преклонном возрасте канцлера, еще очень даже ого-го. Я, естественно, не возражал, и Гоша махал топором за двоих, в результат чего вечером еле дополз до лагеря, где нас уже ждал ужин.
   - Ох, - тяжко вздохнул его величество, пытаясь поудобнее устроиться на корточках, - а кто-то обещал мне сплошные положительные эмоции!
   - Обещал, - подтвердил я, - и, как всегда, сдержал обещание. Ты уже скоро сутки как не вспоминаешь ни про какие государственные, финансовые или прочие дела. То есть если сказать как оно есть, без экивоков, то положил на все большой и толстый хрен. И теперь утверждаешь, что это не те самые эмоции? Нет, ты не прав из чисто грамматических соображений. Положил - значит, они положительные. А чтобы не ерзать, сядь не на землю, а на вон то полено, станет куда удобней.
  
   После ужина умотавшиеся император с наследником сразу завалились спать, а мы с Настей еще довольно долго сидели у костра, любовались на звездное небо и беседовали.
   - Все-таки мне кажется, что по поводу Жана было принято не самое оптимальное решение, - высказалась дочь. - Его надо было обаять и оставить у нас.
   - Насколько мне известно, первый пункт уже выполнен, - уточнил я. - И зачем тогда второй, который сможет нивелировать его результаты? Люди, знаешь ли, часто не любят, когда кто-то решает за них, как им жить. Сейчас же все замечательно. Или ты считаешь, что если отправишь ему по электронной почте предложение о встрече, то он не помчится на нее?
   - Ну, помчаться может и не помчится, но приедет обязательно. Если, конечно, звать его в ближайшее время, а не через несколько десятков лет.
   - Не страшно, учитывая, что, когда он там один, их время течет заметно медленнее нашего. Но ты явно хотела задать еще один вопрос - а почему с ним не произошло никакого несчастного случая? Ведь эти персики с пальм на Пасхе так и падали, один-другой вполне могли свалиться ему прямо на макушку. Так?
   - В какой-то мере... ведь он открыватель, причем нам не подконтрольный!
   - Он, во-первых, всего лишь какая-то странная личинка открывателя, но это неважно. Мы же не потому ведем себя порядочно и не собачимся попусту, что я формально подчинен императору, ты - мне и ему, Володя тоже, только в обратном порядке? А потому, что мы люди, делающие общее дело. Так вот, дочь, запомни - людей убивать нельзя! Можно только врагов и мерзавцев. И к какой категории ты можешь отнести этого француза?
   Настя молчала.
   - Кроме того, ты упускаешь из виду еще одно соображение, - продолжил я. - Сама же скачивала материалы о том мире! Их еще пока толком не изучили, но уже ясно, что там содержатся важнейшие сведения о будущем, которое ждет тот двадцать первый век, с которым мы до сих пор контактировали. Одни сведения о распаде Украины чего стоят! Разумеется, их история немного отличается от нашей, но только мелкими деталями, так что тут, скорее всего, у нас... то есть у них... блин, сам запутался, кто где! В общем, в четырнадцатом году моего родного мира события скорее всего начнутся так же, как в мире Жана.
   - Только начнутся?
   - Если мы не вмешаемся, то не только. Но как по-твоему, в шестнадцатом году жизнь вообще кончится и нас не колышет, что будет дальше? Лично меня, например, весьма волнует проблема глобального потепления. Будет оно или нет? Или похолодания, некоторые ученые предсказывают именно его. Опять же не исключено, что там какой-нибудь метеорит почище тунгусского свалится. И увеличить скорость просмотра совсем нетрудно - достаточно просто проводить оздоровительные мероприятия не в десятом веке, а в мире Жана, на каком-нибудь необитаемом островке. Тут их не так уж мало, нам ведь годятся и совсем маленькие. Но стартовать в любом случае придется с острова Пасхи. Сейчас там спокойно, но, если бы француз бесследно исчез, начались бы поиски, то есть совершенно нам не нужный ажиотаж.
   - И это ты все придумал за то время, пока мы с Сашей куковали в десятом веке?
   - Разумеется, не наобум же шарахаться в спешке? Мне, знаешь ли, должность не дает принимать необдуманных решений.
   - Я как-то о предсказании природных явлений не думала...
   - Вот поэтому я канцлер, а ты пока всего лишь старший ликтор. Но если это тебя утешит, то я в твои годы вообще был просто мелкой шпаной и больше никем. Кстати, у меня к тебе есть небольшой вопросик.
   Он был связан с тем, что дочь привезла из шестнадцатого года просто огромное количество материалов. Возможно, когда-то я найду время сам разобраться в них, но пока этим занимались Танечкины сотрудники - они сортировали информацию и составляли краткие дайджесты. Но ведь дочь хоть мельком, но должна была видеть большую часть того, что скачала! И меня, естественно, ее мнение тоже интересовало, поэтому я спросил:
   - Что лично тебя там потрясло больше всего?
   - Небритая тетка, взявшая первое место на Евровидении, - без всякой заминки ответила Настя. - Омерзительное зрелище! Даже у тебя, наверное, может появиться рвотный позыв, когда посмотришь.
   Вообще говоря, меня такой ответ несколько удивил. Я честно попытался представить, что там могло показаться дочери столь отвратительным, но к однозначному мнению не пришел и решил уточнить:
   - Она что, выступала без трусов и без юбки или просто в декольте до колен?
   Этот вроде бы естественный вопрос вызвал у Насти некоторое замешательство. Примерно полминуты она растерянно хлопала глазами, а потом расхохоталась:
   - Пап, да она не там была небритой, где ты подумал, а сверху! На харе у этого существа борода росла, черная такая. Главное, поначалу съемка шла издалека, там видно было только стройную девушку. И голос очень даже ничего. Я глаза ненадолго прикрыла, потому как долго уже перед ноутбуком сидела, а за это время камера приблизила картину, так что лицо стало занимать весь экран. Вот, значит, открываю глаза, а там... блин, чуть со стула не свалилась. В общем, это оказался какой-то трансвестит недоделанный. Жертва операции по смене пола, только из кого в кого, я так и не поняла. Наверное, из человека в бабуина. Прямо-таки натуральное недостающее звено, которое никак не могут найти антропологи.
   Я попытался, как мог, представить себе эту картину. Значит, стройная девушка в умеренно открытом платье. Бюст, наверное, где-то размера четвертого или пятого, покрытый черной курчавой шерстью. И окладистая борода лопатой. Нет, пожалуй, на ночь глядя такое действительно лучше не смотреть, да и с утра тоже пусть это Танечкины девочки лицезреют в целях дополнительной закалки нервной системы. А у меня она и без того закаленная, так что обойдусь.
   Что интересно, эта история привела к несколько неожиданному продолжению. Полночи мне снились бородатые бабы, почему-то до синевы выбритые снизу. Я даже пару раз просыпался чуть ли не в холодном поту, а с утра мы, как и было запланировано, вернулись в Гатчину. Где Мари сразу после завтрака отвела меня в сторону и заметила:
   - А знаешь, на тебя путешествие в десятый век подействовало очень даже благотворно. Ты все утро на меня так смотрел, что я себя снова почувствовала женщиной, а не престарелой королевой-бабушкой! Может, ты туда на подольше будешь ходить? И меня с собой возьмешь, мне тоже не помешает время от времени вести здоровый образ жизни.
   Не могу сказать, насколько похожая беседа произошла между императором и королевой-императрицей, а по совместительству еще и госпожой президентом, но на ужин ко мне они явились вместе. И Маша поведала, что тоже хочет на остров Пасхи. Причем свое заявление она сделала, не отрываясь от тарелки, и сожрала за ужин полторы порции макарон по-флотски. А они, между прочим, рассчитывались исходя из моего аппетита, отсутствием которого я не страдал никогда в жизни! Потом вообще выпила бутылку пива, чем повергла в ступор его императорское величество. Мне же оставалось только сделать вывод о явном вреде диеты для женского организма - про мужской я знал и до этого.
   Тогда же мы решили, что день через день - не самое оптимальное расписание для путешествий на природу. Лучше будет неделю через неделю, то есть каждую субботу вечером всей компанией двигать на берег Тихого океана.
  
   Я, разумеется, был рад, что супруга решила составить нам компанию. Ведь, в отличие не только от нас с племянницей Машей, но и от своего сына она никак не могла полностью отойти от привитых с детства сословных ограничений. И даже на шашлыках в Гатчинском парке ни на секунду не забывала, что она в первую очередь вдовствующая императрица и действующая королева. Я, разумеется, не намекаю, что ей следовало немедленно нажраться до поросячьего визга, наподобие тех дам попроще и подешевле, что мы брали с собой на мотопикники в молодости. Но все-таки, например, есть шашлык так, чтобы не дай бог ничего не испачкать - это уже излишество. И я надеялся, что на острове Пасхи десятого века, где все только свои, ближайшие чужие в трех с лишним тысячах километров, Мари будет чувствовать себя посвободнее.
   Так оно и оказалось. К вечеру у моей благоверной даже появилось какое-то странное выражение на лице, которое я поначалу никак не мог идентифицировать, но потом вспомнил - именно такое было во время нашего первого полета на "Святогоре", когда мы поднялись выше облаков. Тогда пятидесятилетняя женщина вдруг стала чем-то неуловимо напоминать девочку с вопросом - неужели мы действительно попали в сказку?
   - Так оно и есть, - подтвердил я ее невысказанное предположение.
   - И, главное, я знаю, кто авторы всего этого дела, и ничего против них не имею, - усмехнулась супруга. - А то ведь иногда как бывает - прочитаешь что-нибудь возвышенное, а потом познакомишься с творцом, и остается всего один вопрос. Да как же такой... как он мог написать такое?
   - Ты, дорогая, не соблюдаешь заветов великого мыслителя современности - Козьмы Пруткова, - просветил я супругу. - Не зришь в корень. Иначе давно поняла бы, что писатель - это в первую очередь утонченная артистическая натура, а уж только потом, в свободное от творчества время - жадная, бессовестная, пьяная и грязная скотина. Не обязательно весь комплект сразу, но как минимум двумя свойствами из перечисленных обладает практически каждый инженер человеческих душ. Есть, конечно, и полные исключения, но их очень мало.
   - И еще я вот что хотела спросить, - заметила Мари, немного помолчав. - Мне показалось или наше отбытие сюда действительно было обставлено как-то чуть не демонстративно? Настя собиралась, совсем не скрываясь, да и тебе тоже всякие топоры и веревки притащили прямо в кабинет, мимо сидящих в приемной. Что они подумают?
   - Наверное, будут строить гипотезы - кого и за что Гатчинский коршун решил самолично повесить или обезглавить прямо у себя на рабочем месте, - предположил я. - Или еще что-нибудь, не менее правдоподобное. Там же сидели не первые попавшиеся посетители, а уже успевшие обратить на себя внимание. И я надеюсь, что они поделятся своими наблюдениями и выводами с Никоновым, причем далеко не бесплатно. А то ведь я ему такие деньги плачу, что иногда даже заснуть не могу от жадности. Пусть он таким способом вернет обратно большую часть, это положительно скажется на карме. Может, новость окажется ему настолько интересной, что он еще из своих доплатит за подробности. В общем, ты права - мы действительно хотим, чтобы в федерации узнали о существовании этого мира еще до нашего официального сообщения.
  
  
  
   Глава 17
  
   Надо сказать, что в бытность свою советским человеком в партии я не состоял. Потому как не был ни карьеристом, ни офицером, ни дубом, ментальной жертвой вездесущих плакатов "Слава КПСС" и "Партия - ум, честь и совесть нашей эпохи". Были, конечно, и тогда умные люди, понимавшие, что коммунизм - это одно, а насквозь прогнившая партия, в корыстных целях использующая святое слово - совсем другое. Но таковых было настолько мало, что они даже не влияли на статистику. И я, увы, в их число не входил.
   Чтобы понять, к чему приводит "невидимая рука рынка" и как на самом деле выглядит звериный оскал либерализма, мне потребовалось всего несколько лет. Остатки иллюзий рассеялись во время кризиса девяносто восьмого года. Впрочем, в партию я и тогда не вступил, не без оснований считая КПРФ прямой наследницей КПСС.
   Однако с тех пор прошло много лет, и я, говоря без ложной скромности, еще слегка поумнел, и, главное, приобрел определенный опыт администрирования. В силу чего мне начало казаться, что, пожалуй, в ближайшее время можно будет вступить. В партию, разумеется, а не туда, куда подумали некоторые. Для полного завершения картины оставалось только решить, в какую именно.
   К осени двадцать второго года подходящих партий имелось три штуки.
   Самая почтенная по возрасту, РСДРП, то есть Российская социал-демократическая рабочая партия, в свое время основанная Лениным, а после раскола на большевиков и меньшевиков возглавленная Плехановым. Недавно Георгий Валентинович умер, и во главе меньшевиков встал Мартов.
   В эту партию меня как-то не очень тянуло. И не потому, что настоящая фамилия Мартова звучала как Цедербаум, а рожа ей полностью соответствовала - вовсе нет. Я совершенно не антисемит, уверяю вас. У меня вообще любимая племянница бессменно работает израильским президентом, и ничего. Просто меньшевики здорово напоминали мне "Яблоко", а Мартов - главу упомянутого фрукта.
   То есть ни малейших положительных чувств РСДРП не вызывала.
   Марксисты-ленинцы называли себя Всероссийской коммунистической партией большевиков, сокращенно ВКП(б). Вот только кроме многочисленных достоинств эта партия обладала и некоторыми недостатками.
   Во-первых, ее руководство сидело в Женеве, а мне этот город всегда нравился даже меньше Брюсселя.
   Во-вторых, Владимир Ильич, будучи умнейшим человеком, отлично понимал, по чьей именно вине он и его партия ныне влачат жалкое существование в Швейцарии. Впрочем, кроме ума, Ленин отличался еще и сообразительностью, поэтому никогда не позволял себе высказывать подобные мысли хоть сколько-нибудь публично, но у Татьяны очень хорошая агентура, так что я был в курсе его настроений.
   И, наконец, численность ВКП(б)немного не дотягивала до трех тысяч человек. Кроме того, почти все левые партии России несколько фривольно трактовали последнюю букву их названия, заключенную в скобки.
   В общем, и эта партия на идеал не тянула.
   Еще меньше на него походила ВПСС, то есть Всемирная партия социальной справедливости в главе с основоположником марксизма-кисинизма Виктором Ивановичем Кисиным. Тут все было в порядке и с идеологией - я, в конце концов, сам писал ее основные тезисы. И численность партии не вызывала нареканий, но лично мне сама партия, особенно во время съездов, здорово напоминала цирк, а ее вождь - провинциального клоуна.
   Впрочем, если в пределах досягаемости нет идеала, то это еще не повод опускать руки. Раз нет - значит, его надо сделать самому, причем для экономии сил из подручного материала, только и всего. Поэтому после очередного возвращения с острова Пасхи я открыл толстую папку, где были собраны материалы по коммунистическим и рабочим партиям, и углубился в размышления. Впрочем, предварительное мнение у меня уже имелось. Три партии - это слишком много, одной вполне хватит. Здоровую же конкуренцию прекрасно можно будет обеспечить за счет внутрипартийной грызни, обозвав ее каким-нибудь более приличным словом, но только не демократией - на него в нашей России не только у меня, но и у большинства приличных людей уже образовалась стойкая аллергия.
   Однако по мере вникания в суть собранных в папке документов меня помаленьку начали одолевать сомнения - кадровый состав предполагаемой объединенной коммунистической партии вырисовывался каким-то... прямо сказать, не очень впечатляющим.
   Правда, я давно заметил интересную закономерность. Если у вас какие-то неприятности и есть подозрение, что они возникли не сами по себе, а в результате чьих-то злонамеренных действий, то найти данного человека нетрудно. Для этого достаточно всего лишь подойти к зеркалу. Девяносто процентов за то, что оттуда вам торжествующе ухмыльнется именно он, вражина.
   Все правильно, ведь именно я целенаправленно искал в партиях умных, дееспособных и болеющих за народ людей, а потом продвигал их на соответствующие посты. Типичный пример - Иосиф Виссарионович Джугашвили. Формально он до сих пор состоит в ВКП(б) и даже является одним из ее основных спонсоров, но на реальную партийную работу у него банально не хватает времени.
   Или еще один перспективный кадр - Скрябин. Не тот, который композитор, он уже умер не только у вас, но и у нас тоже. А Вячеслав Михайлович, в том мире более известный как Молотов. Он уже успел неплохо проявить себя в Магаданской губернии, а ныне продвигался по дипломатической линии. Пока он еще набирался опыта на посту посла в Израиле, но это было явно самое начало блестящей карьеры. Кстати, у меня появилась мысль устроить ему небольшую стажировку в Федерации.
   Мы с Гошей совершенно не завидовали тамошнему руководству в кадровых вопросах - даже наоборот, часто сочувствовали, каких... ну, например, назовем их кадрами. И на какие посты приходится ставить, потому как остальные еще хуже! Однако тут было одно исключение. Гоша даже всерьез предлагал мне рассмотреть возможность переманить к нам их министра иностранных дел, но я ответил, что это вряд ли получится. Человек явно на своем месте. Да и неудобно - там в конце концов тоже Россия. Но как он ухитряется с высокой трибуны говорить, например, "наши европейские партнеры", а все почему-то слышат "эти бессовестные уроды, козлы и подлецы"! Я, к сожалению, так не умею. Могу только охарактеризовать прямо, причем в значительно менее цензурных выражениях, но это далеко не всегда уместно. Хотя иногда помогает, не буду скрывать.
  
   Но, собственно говоря, может возникнуть вопрос - с чего это меня вдруг потянуло на какие-то сомнительные телодвижения? Хотелось бы, конечно, иметь полное моральное право ответить - в результате умственных озарений, результатом которых стало предвидение будущего. Разумеется, в мире есть люди, для которых сойдет и такое объяснение, но самому себе оно не годится. Да, я недавно действительно смог разглядеть будущее, но просто потому, что прочитал про него в материалах, доставленных Настей. И там ясно подтверждалось, что некоторые тенденции, начавшие беспокоить меня еще в бытность простым мототюнигером, со временем никуда не исчезли. А, наоборот, продолжали развиваться по наихудшему сценарию.
  
   В свое время я отслужил в армии, а потом несколько раз призывался на сборы. Как правило, в авиационные части, потому как был специалистом по ремонту самолетного радиооборудования. И во время последних сборов видел довольно интересную картину.
   Офицеры с фанерными самолетиками в руках бродили по размеченному полю. Они сходились, расходились, иногда менялись своими фанерками и совершали еще какие-то телодвижения. Поначалу даже мелькнула мысль, что это результат особо ярой коллективной пьянки, но потом до меня дошло, что я вижу учения. Действительно, какие-то тактические приемы, наверное, лучше сначала отработать так, чем сразу подниматься в небо и начинать там жечь горючее и гробить технику. Однако офицерам и в голову не приходит поверить, что эти куски фанеры - настоящие самолеты и они летают. И никакому начальству не удастся их в этом убедить, даже если оно будет очень стараться.
   Но, к сожалению, широкие народные массы в целом далеко не столь разумны, как офицеры, и часто верят во всякие химеры, даже более далекие от реальности, чем фанерные макеты от бескрайнего неба. Например, многие считают, что термин "постиндустриальное общество" на самом деле отображает какие-то действительно существующие в реальности процессы, а не только желание его авторов срубить бабла, обув лохов.
   Ведь что такое это самое постиндустриальное общество? Если совсем просто, то это такое, в котором техника развилась настолько, что может сама себя воспроизводить без участия человека. И, значит, вся промышленность или поначалу ее большая часть становится автоматической, а люди из производственной сферы перетекают в творческую.
   Ага, щас, так они и разбежались все поголовно творить что-то полезное. Это, во-первых, надо уметь. А во-вторых, хотеть, с чем тоже проблемы.
   Потому как на самом деле в техническом плане человечеству до вышеописанной благодати еще очень и очень далеко. Даже пресловутый 3D принтер может, например, создать ночной горшок. Но столь сложный объект, как, скажем, унитаз, ему уже не по силам. Он может только изготовить детали, а собирать их все равно придется человеку - по крайней мере, пока производство не вышло на достаточные количества. Устанавливать же унитазы по месту в любом случае будет человек, а не машина.
   Да, но ведь в развитых странах доля занятых в промышленности неуклонно сокращается? И, соответственно, растет доля занятых творческим трудом.
   Все правильно, но это не наступление постиндустриальных отношений, а всего лишь их грубо сколоченный фанерный макет. И единственное его серьезное отличие от самолетика, с которого я начал рассуждения - в это, как ни странно, многие действительно верят. Хотя на самом деле идет вовсе не замена человека машиной, а замена европейского и американского рабочего китайским или индийским, только и всего. Происходит массовый вывод промышленности из зажравшихся "развитых" стран в регионы с дешевой рабочей силой.
   Он, разумеется, начался и продолжается отнюдь не стихийно. Ведь демократия - она вовсе не власть народа, как думают некоторые наивные юноши. Это всего лишь власть демократов. И если кто не в курсе, то поверьте тем, кто с ними сталкивался вплотную - демократы редкая сволочь, какую еще поискать. И, к сожалению, не лишенная мозгов.
   Именно они и придумали "постиндустриальное общество", чтобы под шумок резко уменьшить в своих странах количество тех, кто действительно любит и умеет делать что-то полезное. Такими людьми труднее манипулировать - они знают себе цену. Нет уж, пусть вместо них будут негры и арабы, сидящие на всевозможных пособиях. И проститутки всех сортов, это святое. Политические, научные, художественные, журналистские. Плюс, разумеется, классические, то есть половые, но их требуется уже не очень много. Да куча обслуги для всей этой шоблы - вот и готов вполне приличный электорат.
   Собственно говоря, у нас тоже начали проявляться первые признаки подобных умонастроений, что явилось одной из причин моего внезапно вспыхнувшего интереса к партийному строительству. Но не единственной. И даже, кажется, не главной, подумал я, закрыв папку и положив ее на камни у ног.
   Потому как изучение документов и размышления над ними проходило не в кабинете, а на небольшом мысе, выступающем в океан неподалеку от бухты Анакена. И вокруг шумел не Гатчинский парк, а девственный лес острова Пасхи десятого века.
  
   Пожалуй, настало самое время для небольшого лирического отступления.
   Итак, вечереет. На небе зажигаются первые звезды. У ваших ног негромко шумит прибой - в общем, вокруг неописуемая красота. Папка с документами отложена - не в темноте же ее читать, так недолго и зрение посадить.
   И тут вдруг на берегу непонятно откуда появляются две девушки. Одна - писаная красавица - садится справа от вас, другая - просто миловидная - слева. Обе призывно улыбаются. Ваши действия?
   Вот-вот, и я тоже наверняка как минимум задумался бы о чем-нибудь этаком, если бы не был государственным канцлером, а мои соседки - старшими прокураторами Службы имперской безопасности. И сказал я им вот что:
   - Девочки, вы хорошо отдохнули? Пожалуй, пора объяснить, почему вы слушаете меня именно здесь. Так вот, до недавнего времени мне казалось, что только у нас люди имеют неплохие шансы продолжать оставаться людьми, а не стать бесправными винтиками в механизме мировой финансовой системы, как это случилось в двадцать первом веке. Разумеется, в наших победах есть и немалая ваша заслуга. Однако сейчас вдруг выяснилось, что, кажется, ваш покорный слуга был не совсем прав. Хоть и совсем мизерный, но там тоже есть шанс. Точнее, он появится через два с небольшим года. И будет окончательно упущен, если мы не вмешаемся.
   - Мы - это именно мы с вами? - решила уточнить Жозефина Богарнэ.
   - Совершенно верно. Кстати, пиво уже пора доставать из вод, хватит ему охлаждаться. Так вот, вы безусловно правы, Фросенька. Именно мы с вами, как частные лица. Которые одним прекрасным вечером собрались и решили учредить партию. Их в этом, естественно, поддержат все неравнодушные люди, коим небезразлично будущее человечества. Вот так прямо сейчас возьмут и поддержат - вон, уже подходят. Георгий Александрович, садитесь вот тут. Девушки, как там у нас с пивом? Итак, четыре абсолютно частных лица, ибо никого другого на этом острове и в этом времени быть не может, решили создать партию. Рабочее название - КПЗ, то есть Коммунистическая Партия Земли. Никаких национальных рамок типа "российской" или еще чьей-нибудь партия иметь не может, ибо, как учит нас марксизм-кисинизм, интернационализм является важнейшим краеугольным камнем коммунизма. У всех налито? Тогда предлагаю почтить момент рождения партии минутой молчания и принятием внутрь живительной влаги.
   После того, как это было проделано, я продолжил:
   - Естественно, в новую партию вступят лучшие борцы из ныне существующих партий соответствующей направленности. В частности, туда наверняка захочет вступить выдающийся теоретик и практик марксизма Виктор Иванович Кисин.
   Жозефина Богарнэ хихикнула, Галина Калюжная улыбнулась, а Гоша поинтересовался:
   - Он что, уже в курсе?
   - Пока еще нет. Куда спешить? Узнает, когда будет получать партийный билет под номером один. Кстати, предлагаю единогласно избрать Виктора Ивановича генеральным секретарем. Все согласны? Тогда не помешает объявить небольшой перерыв на воблу.
   - А почему никто не ведет протокол? - спросил император, пытаясь на глаз определить, которая из рыбин с икрой.
   - Зачем ломать глаза, пытаясь что-то писать в темноте? Тем более что все протоколы уже отпечатаны и мирно лежат вот здесь.
   С этими словами я потыкал носком кроссовки в лежащую у ног папку.
   - Подпишем мы их завтра с утра, как рассветет. Итак, девушки - вы, наверное, уже поняли, что сейчас вам хотят предложить вновь отправиться на передовую нашей нелегкой борьбы, но теперь уже не от лица Российской империи, а всего, если можно так выразиться, прогрессивного человечества. Естественно, оно вас не забудет. Отказываться будете?
   - Пожалуй, нет, рановато нам еще на покой, - покачала головой Фрося.
   - Тогда завтра с самого утра начинаете изучать все необходимое. Главный предмет интересен тем, что его, строго говоря, не существует. То есть у каждого хоть сколько-нибудь заметного хрена с горы о нем есть свое собственное представление, с мнением остальных связанное очень слабо. Но мало ли чего не существует, а его тем не менее приходится изучать! Поэтому, как уже говорилось, завтра сразу после утренней разминки вы садитесь учить украинский язык. Минимальные требования - знать его хотя бы в полтора раза лучше, чем средний киевский политик. Надеюсь, что месяца вам на это хватит.
  
  
  
   Глава 18
  
   Роберт Дюваль отложил рубанок и присел, чтобы глянуть на доску вдоль - насколько она получилась прямой. Никаких заметных искривлений он не обнаружил. Все-таки это была не первая доска и даже не десятая - под брезентовым навесом сохли уже двадцать пять ее сестер-близняшек. На корабль же по прикидкам с учетом необходимого запаса требовалось пятьдесят, так что нынешняя доска была в какой-то мере юбилейной. Напилить и прострогать столько же, сколько уже сделано, и можно будет приступать к сборке каркаса.
  
   Прошло уже пять лет с момента, как маленький Роберт однажды вдруг понял, что обладает какими-то совершенно необычными способностями.
   Началось все с того, что он случайно посмотрел старый, самого начала двухтысячных годов, фильм Би-Би-Си при Йеллоустоун. И, естественно, сразу же обратился за разъяснениями к отцу.
   - Пап, это правда, что скоро где-то там взорвется вулкан и мы все умрем?
   - Фильму, который произвел на тебя такое впечатление, скоро исполнится четверть века, - объяснил отец. - И даже сейчас он кое на кого производит впечатление - на тебя, например. А что было, когда он только появился? Шок. Однако человек так устроен, что он готов глазеть на любое необычное зрелище, даже если это представляется опасным. Более того, для многих эта опасность, хотя бы воображаемая, только увеличивает привлекательность представления.
   До выхода этого фильма Йеллоустоунский парк испытывал финансовые трудности. После него поток туристов туда многократно усилился. Парку хватило и на ремонт имеющихся дорог, и на прокладку новых, на установку онлайн-камер и на многое другое.
   - Так, значит, в кино все неправда?
   - Вовсе нет, за прямое вранье его создателей могли наказать. Но правду можно изложить по-разному. Вспомни, ведь в фильме нигде не говорится, что мы все умрем! Этот вывод ты сделал сам, на основании той правды, что увидел на экране. Примерно так и было задумано. Кстати, наплыв туристов туда за последние годы заметно уменьшился, и, кажется, снова перестало хватать денег на поддержание дорог в безупречно состоянии. Так что я не удивлюсь, если скоро опять поднимется шум насчет грядущего пробуждения супервулкана. На самом же деле там практически ничего не изменилось с момента выхода фильма. Если хочешь, мы можем туда съездить, посмотришь своими глазами.
   Поездка произвела на Роберта неизгладимое впечатление. Он, хоть и читал раньше о подобном, впервые почувствовал, насколько, оказывается, это эфемерная вещь - земная твердь. Казалось бы, что может быть незыблемей и надежнее? Однако всего два часа езды на машине - и ты оказываешься в месте, где земля под ногами вздрагивает, не в силах противостоять бушующим в ее недрах силам. И периодически в небо взлетают струи раскаленной воды и пара, разогретые кипящим расплавом камня, находящимся совсем недалеко от поверхности. Причем, что самое главное, все это находится буквально рядом с домом, в котором живет он и его родители!
   Отец, увидев состояние сына, попытался объяснить, что тут так было всегда. Для большинства гейзеров даже составлены расписания извержений, коим они неукоснительно следуют уже десятки лет подряд.
   Однако Роберта подобные рассуждения не убедили. Чего же хорошего, что здесь все давно так кипит и трясется? Значит, разрушение тонкой перегородки между поверхностью земли и бушующим адом под землей идет уже долго и может в любой момент трагически закончиться. Правда, папа говорит, что "момент" с точки зрения геологии может продолжаться тысячи лет, но ведь может и считанные дни!
   В общем, мальчик вернулся с экскурсии в расстроенных чувствах.
  
   Прошла неделя. Роберт вроде как успокоился - во всяком случае, ему перестали сниться кошмарные кадры из злополучного фильма. Но тут вдруг посреди ночи разыгралась сильнейшая гроза.
   Умом Роберт понимал, что таких гроз за время существования Йеллоустоуна прошли десятки и сотни тысяч, да и молнии, хоть и бьют в основном с запада, не попадают прямо в кратер, он расположен гораздо дальше. Так вот, все это он понимал, но ему очень хотелось как-нибудь оказаться как можно дальше и от грозы, и от до поры спящего супервулкана. Например, на чудесном острове, о котором мальчику часто рассказывал отец.
   Остров Пасхи. Сейчас он почти уничтожен, и его немногочисленное население с трудом удерживает его от полного превращения в пустыню, но когда-то все было совсем не так. Всего тысячу лет назад на острове во множестве росли гигантские пальмы, дающие большие плоды и вкусный сок. Часто встречались яблони наподобие малайских, но с более крупными плодами. С нижних веток огромных кряжистых деревьев свисали гроздья ягод, похожих на ежевику. В высокой траве бродили большие сытые птицы, даже не умеющие летать, потому что тут у них никогда не было никаких врагов.
   - Пап, а откуда ты все это узнал? - спросил как-то Роберт. - Ведь не мог же ты побывать там тысячу лет назад?
   - Не мог, - вздохнул отец, - но я был там за год до твоего рождения, а потом прочитал много книг про этот остров. Можешь сам посмотреть, я дам тебе ссылки.
   Роберт честно попытался внимательно прочитать скучнейшие научные труды, в которых девять десятых занимало не описание самого острова в прошлом, а сравнительный анализ методик исследования. Почти ничего не понял и решил, что правильнее будет просто поверить отцу на слово.
   Мальчику вдруг захотелось, как в детстве, когда ему еще не исполнилось пяти лет, спрятаться от грозы под кроватью. Сам себе удивляясь - ведь ему идет уже одиннадцатый год! - Роберт встал на четвереньки и двинулся вперед.
   Под кроватью почему-то была непроглядная темень. И, главное, удивительно много места! Роберт прикинул, что он прополз уже не никак не меньше десяти футов, а достичь стены, у которой стояла кровать, так и не удалось.
   Тут вдруг откуда-то подул прохладный ветер, а в коленку больно уперлось что-то острое. Кроме того, мальчик понял, почему вокруг так темно. Да просто потому, что у него закрыты глаза! А вот если преодолеть страх и открыть их...
   Роберт обалдело смотрел на толстенный ствол дерева, в который он почти уперся. Потом неуверенно встал.
   Вокруг стоял лес, в который, похоже, до сих пор не ступала нога человека. Роберт непонятно отчего сразу решил, что это тот самый остров и в то самое время, о котором ему рассказывал отец.
   Мальчику было совершенно не страшно. Раз уж тут никто не нападает на толстых, ленивых и вкусных птиц, то человеку и подавно ничего не угрожает. Кроме того, почему-то имелась подсознательная уверенность, что в любой момент можно будет вернуться домой.
   В первый заход Роберт пробыл на острове до вечера. Вытащив шнурок из кроссовки, он выломал подходящую ветку и соорудил так называемый "индейский смычок" - нечто вроде маленького лука, при помощи которого можно было добыть огонь. Как это делать, Роберту показывали на скаутских сборах. Хоть и не сразу, но сухая деревяшка, в углублении которой вертелась тонкая заостренная палочка, затлела, а вскоре у подножия гигантской пальмы весело затрещал костерок.
   Потом на огонек подошла большая птица, головой похожая на курицу, а телом - на индейку. Роберт начал оглядываться, прикидывая, из ветки чего можно будет сделать лук, но вовремя спохватился. Во-первых, шнурки от кроссовок, даже если вытащить второй, на тетиву не годятся - слишком слабы и коротки. А во-вторых и в главных, ему стало жалко птицу. Она, не подозревая худого, зашла в гости, а он ее собирается убить? Причем даже не будучи голодным. А когда проголодается, рядом должно быть море, если это действительно остров Пасхи. В море наверняка найдется немало съедобного. Кстати, а не сходить ли к нему?
   Мальчик встал и огляделся, пытаясь сообразить, в какую сторону следует двигаться, чтобы выйти на берег океана. Наверное, туда, куда местность немного понижается. Вряд ли к морю придется идти вверх. Только по пути надо будет как-то помечать, где прошел - например, обламывая ветки, дабы не заблудиться на обратном пути.
   Однако почти сразу выяснилось, что заблудиться тут будет трудно, уже через двести футов в просветы между деревьями стало видно воду, и еще через сто Роберт оказался на берегу совсем маленькой бухточки с миниатюрным песчаным пляжем посередине.
   Минут пять мальчик боролся с осторожностью, которая буквально вопила ему - нельзя лезть в незнакомый океан, тем более почти не умея плавать! Однако желание искупаться оказалось настолько сильным, что Роберту не составило труда убедить себя - в такой маленькой и мелкой бухте не может водиться ничего хоть сколько-нибудь крупного, а, значит, опасного. К тому же вода прозрачная, все прекрасно видно, а утонуть тут может только лилипут, нормальному же человеку вода не дойдет до плеч в самом глубоком месте.
   В процессе купания Роберт раздобыл несколько устриц, которых потом поджарил на углях прямо в ракушках и съел. После еды ему захотелось пить, но пресной воды рядом не было. Вообще-то отец говорил, что в прошлом на острове во множестве протекали ручьи, спускающиеся с гор, но их еще предстояло найти - и горы, и ручьи. К тому же день явно кончался, до захода солнца оставалось не больше часа. Роберт сообразил, что в Биллингсе, наверное, уже утро, и надо возвращаться, пока родители не проснулись и не подняли тревогу по поводу отсутствия сына.
   Роберт отмерил пять шагов от ствола пальмы, рядом с которым он вышел в этот мир, встал на четвереньки, закрыл глаза и двинулся к дереву. А открыл он их уже в своей комнате, рядом с противоположной от кровати стеной. Оказалось, что до утра тут еще далеко. Часы показывали половину второго ночи. За окном по-прежнему бушевала гроза, но теперь она была совсем не страшной, от нее можно было в любой момент уйти. В мир, где Йеллоустоун находится хоть и не на противоположном краю земного шара, но все равно очень далеко. И где хоть и бывают грозы, никакой супервулкан в ближайшие тысячу лет совершенно точно не взорвется.
  
   Роберт не стал ничего рассказывать родителям. Никаких доказательств у него не было, а без них ему никто не поверит и вообще могут решить, что ребенок чем-нибудь заболел. Кроме того, он не был уверен, что сможет снова перейти в тот мир, если о его способностях кто-то узнает. И, значит, мальчик решил пока обживать новый мир в одиночку. С чего начать и чем продолжить, он уже знал.
   Родители не раз говорили - Биллингс давно, еще до рождения Роберта, стал депрессивным городом. В частности, этим и объяснялся тот факт, что им удалось недорого купить дом с участком и хозяйственными постройками, причем до сих пор использовались не все. В частности, сарай, пристроенный к гаражу, так никому и не понадобился и был негласно отдан в полное владение Роберту вместе с оставшимися там от прежнего владельца вещами. Или, если точнее, то от его покойного отца, потому как этот владелец, только получив дом в наследство, тут же выставил его на продажу. А там хранилось немало интереснейших и полезнейших вещей, которые начали понемногу перемещаться на остров. Причем оказалось, что для этого вовсе необязательно ползать под кровать на четвереньках. Достаточно всего лишь взять в руки то, что хочешь перенести, закрыть глаза, сделать три шага вперед и, открыв глаза, убедиться, что ты уже на острове Пасхи. Более того, когда в сарайчике под старым брезентом нашлась тачка, то выяснилось, что транспортировать вещи можно и в ней, от этого ничего не меняется.
  
   После третьего путешествия на остров мальчик начал понемногу жалеть, что он живет в Соединенных штатах, а не в какой-нибудь менее демократической стране. Подумать только, даже в далекой тоталитарной России, стенающей под гнетом Кремля, каждый может сажать перед своим домом что угодно! Хоть картофель, хоть томаты, хоть даже чеснок - и никто ему даже слова не скажет и уж тем более не будет за это судить. В Америке, увы, не так, поэтому Роберт подозревал, что ему не удастся достать семян для разведения на острове огорода.
   Вообще-то этот вопрос заинтересовал мальчика еще до того, как у него открылись новые способности, и он задал вопрос матери. В ответ было сказано, что так проявляется забота правительства о народе - чтобы он, значит, не съел чего-нибудь не того. Роберт тогда сделал вывод, что сейчас в его стране живет не тот народ, что когда-то приплыл к диким берегам и создал здесь самое могучее государство на Земле, а какой-то совсем другой. Ведь тому народу и в голову не приходило спрашивать у кого-то разрешения на то, чтобы обеспечить себя всем необходимым, а когда это не понравилось метрополии, то ее власть была мгновенно сброшена в ходе войны за независимость. Теперь же все не так. И даже фермеры имеют право покупать семена только у уполномоченных компаний, а они у них геномодифицированные и нормального потомства дать не могут. Причем фермерам-то ладно, они могут каждый год покупать новые семена, но что делать ему, Роберту?
   Мальчик зачастил на помойки в северном районе, где несколько лет назад обосновалась небольшая община украинских беженцев. Там он искал помидоры, подгнившую и выкинутую картошку - в общем, все, что в принципе могло прорасти, будучи посаженным. Роберт надеялся, что у таких диких людей, как эти украинцы, в принципе могут оказаться и дикие продукты, способные дать нормальное потомство.
   Вторая проблема, вставшая перед Робертом, а именно оружие, решилась довольно просто и как-то сама собой. Уже почти закончив разборку в сарае, мальчик нашел небольшой кожаный портфель, в котором лежал почти новый, совсем немного тронутый ржавчиной револьвер "Смит-Вессон" тридцать восьмого калибра с четырехдюймовым стволом, и неполная коробка патронов к нему. В той же России, подумал мальчик, я бы ни за что не нашел ничего подобного. Ведь там оружие продают далеко не всем, а только принесшим клятву верности в кей-джи-би, и люди даже не имеют права умереть, предварительно не сдав его под расписку. Во всяком случае, так говорили в школе.
  
   Со временем нашелся еще один источник полезных вещей, причем куда более богатый, чем сарайчик при гараже.
   За северными кварталами города, ныне уже практически нежилыми, располагалась большая автомобильная свалка. Когда-то ее охраняли, но еще два года назад последний из охранников, старый Билл, куда-то делся. Однако автомобили туда нет-нет да и привозили, в основном разбитые. Роберт смог разжиться двумя более или менее живыми аккумуляторами, тремя генераторами и десятком ремней разного размера. Потому как он уже понял, что для хоть сколько-нибудь цивилизованной жизни необходимо электричество, а без него как была дикость, так она и останется. Даже несмотря на наличие стеариновых свечей.
   Роберт собирался со временем перегородить ручей плотиной, поставить там водяное колесо и сделать от него привод для вращения автомобильного генератора. Но он понимал, насколько это будет непросто, и поэтому, сэкономив на карманных расходах, купил на распродаже небольшую солнечную батарею. Несмотря на малые размеры и стоимость, она обеспечивала заряд аккумулятора, которого хватало не только для освещения, но на работу ноутбука примерно по часу в сутки. Мальчик совершенно не был готов отказываться от своих компьютерных игрушек. Ну, а когда заработает мини-гидроэлектростанция, можно будет подумать об электроинструменте.
  
   В хлопотах по обустройству острова незаметно пролетели полтора года, а потом наступило страшное утро, поставившее жирный крест на всей прошлой жизни Роберта Дюваля.
  
  
  
   Глава 19
  
   Так как недавно в руководстве Российской империи было принято решение о том, что существование пути на остров Пасхи десятого века не следует держать в тайне от руководства Федерации, ко мне на прием был приглашен Никонов. И ему было сказано, что настало время предметно обсудить вопрос, неоднократно поднимаемый им в течение последних пяти месяцев. А именно - развитие отношений между нашей империей и КНР двадцать первого века.
   До сих пор я не особо рвался рассеивать сомнения Петра Сергеевича и его начальства, без всякого преувеличения или, упаси господь, притворства мотивируя это нехваткой времени. Ведь не обсуждать же такую серьезную тему наспех! Но теперь постоянному представителю РФ в РИ было сказано, что время наконец появилось. А точнее, появилось место, где этого самого времени хоть жуй чем угодно, в том числе и тем, о чем подумал уважаемый Петр Сергеевич. В силу чего ему предлагается послезавтра утром явиться к запасному выезду из третьего дворцового гаража, будучи одетым по-походному. И имея при себе палатку, флягу, котелок, провизии на неделю жизни и вообще все, что ему может понадобиться при вылазке на природу. За исключением огнестрельного оружия, зато рыболовные принадлежности можно брать любые и в неограниченных количествах.
   Когда я в назначенное время подошел к месту встречи, то увидел, что Петр Сергеевич уже стоит там, слегка пошатываясь под тяжестью огромного рюкзака, к которому снаружи были привязаны валенки. И вообще постоянный представитель был одет весьма тепло - куда теплее, чем требовалось для середины ноября в Питере. Блин, ведь я вовсе не собирался издеваться над человеком, а просто забыл уточнить, что на острове Пасхи сейчас январь, то есть середина лета. И температура днем плюс двадцать пять градусов, а ночью плюс двадцать. Шикнув на хихикающую Настю и с трудом сдерживая раскаяние, я взял Петра Сергеевича под руку и проводил прямиком на берег бухты Анакена.
   Никаких особых объяснений Никонову дано не было - я просто сказал, что он может устраиваться, имея в виду, что спешить некуда. Время стоит не только в двадцать первом, но и в двадцатом веках. Остальное пусть пока додумывает сам - в конце концов, зачем лишать человека возможности лишний раз напрячь мозги? Говорят, это полезно.
   К вечеру постоянный представитель настолько пришел в себя, что поинтересовался, могу ли выделить ему время для основательной беседы. Но начал он ее почему-то не про Китай, а про наших агентов, разрешение на натурализацию которых мы недавно официально запросили. Вообще-то нам его уже дали - наверное, в качестве жеста доброй воли. И вот теперь Петр Сергеевич в порядке ответной любезности захотел услышать, какую именно пакость я задумал. У меня даже мелькнула мысль слегка обидеться - ведь всем известно, что канцлер добрейшей души человек, постоянно пекущийся о благе всего человечества и готовый почти на все для предотвращения хотя бы одной слезинки ребенка. Плюс регулярно подвергающийся нападкам за не лезущий ни в какие рамки гуманизм. Но мысль эта не получила должного развития, ибо в такой прекрасный вечер обижаться было лень. Хотелось просто выпить пива и послушать что-нибудь интересное - например, претензии Никонова. Который уже закончил с вступлением и начал потихоньку подбираться к сути:
   - В принципе лично я не против этой вашей инициативы, но в верхах хотели бы узнать, чем именно она вызвана. Потому как есть подозрения - и, возможно, они в какой-то мере оправданы - что конечной вашей целью является дестабилизация обстановки в Российской Федерации. Это, как я только что подчеркнул, всего лишь подозрения, причем довольно осторожные, но все же хотелось бы, чтобы вы их рассеяли.
   Высказав это, Никонов уставился на меня с таким видом, что я сразу вспомнил давно прошедшие времена, когда Сашка, сосед по гаражам, одним почти таким же прекрасным вечером вдруг по пьяни вообразил, что я ему должен триста рублей. И мне пришлось точно так же, как в свое время соседа, разочаровать милейшего Петра Сергеевича.
   - Эх, - вздохнул я, - мне вот тоже иногда хочется чего-нибудь этакого. Чтобы кто-нибудь чего-нибудь вот так прямо взял и задаром рассеял! Но, как правило, такие мечтания кончаются обломом. Я уже и расстраиваться перестал, чего и вам желаю. Так что оправдываться не буду, а просто раскрою свою действительную цель. Мы не собираемся ничего дестабилизировать. Наша цель - посмотреть, как это будут делать другие. Американцы, например. Да и ваши чиновники тоже, причем достаточно высокопоставленные. Кстати, тут у вас действительно есть чему поучиться. В девяносто восьмом году первый президент России, будучи, кажется, против обыкновения даже и не очень пьяным, заявил, что дефолта он ни за что не допустит. Помните, что произошло потом? Всего одно коротенькое выступление, но какой эффект! Прошло тринадцать лет, а народ помнит все так, как будто оно было вчера. Сейчас, например, в Федерации никаких предпосылок для дефолта нет. Но если вдруг президент или премьер вздумают во всеуслышание заявить об этом по зомбоящику, то население отреагирует мгновенно. Кто побогаче, даже не дослушав выступление до конца, побежит закупать валюту. Кто победнее - соль, крупу и спички, а самые впечатлительные - веревки и мыло. В общем, очень поучительный опыт, который я тоже использовал, хоть и с обратным знаком. Рассказать? Ладно, слушайте.
   Итак, сразу после победного завершения войны мной было сделано заявление, что не исключен дефолт по облигациям второго внутреннего займа. Разумеется, я, как и всегда, говорил чистую правду - не то две, не то три цифры в текущем отчете министерства финансов действительно выглядели слегка сомнительными. Если бы подобный вывод сделал специалист из ведомства ее величества Марии Первой, то возникли бы вполне оправданные сомнения в его квалификации, но я себя как финансиста вообще никогда не позиционировал и поэтому, будучи дилетантом, вполне мог несколько преувеличить серьезность ситуации. В общем, началось нечто вроде паники, и некоторые разорились. Впрочем, ее величество лично следила, чтобы это были люди из врученного ей списка - то есть те, в чьей лояльности имелись поводы сомневаться. Понятное дело, кто-то слегка обеднел, а финансовый департамент ее величества смог выделить средства на послевоенное восстановление ирландской экономики.
   Так вот, народ, как и у вас, тоже сделал определенные выводы. И когда в прошлом году действительно возникли трудности с третьим внутренним займом и мне стало известно об этом, я, как честный человек, не решился держать в тайне информацию, могущую коснуться каждого. И, значит, во всеуслышание объявил о возможной опасности. Этого хватило, чтобы императрица-королева смогла легко и практически без потерь стабилизировать курс облигаций.
   В общем, я вам вполне официально заявляю. Мы не собираемся ничего дестабилизировать, тем более в Российской федерации. Мы хотим просто понаблюдать за развитием довольно интересных исторических тенденций. Возможно, со временем появится желание что-нибудь слегка стабилизировать. Но все это не у вас, а в одной сопредельной стране.
   - В Китае? - спросил Никонов со сложноописуемым выражением на лице.
   - Дался вам этот Китай, как будто у Федерации нет других соседей! Увы, есть, причем некоторые из них такие, что, ей-богу, лучше бы им быть не у ваших границ, а где-нибудь в Южной Америке. Причем с самого краю, поближе к Антарктиде. Я бы сказал, не только для вас лучше, но и для них тоже.
   - Увы, мир сотворен таким, каков он есть, - с выражением на физиономии, которое я для себя определил как ханжеское, изрек постоянный представитель. Похоже, он надеялся, что я вступлю в полемику, из которой он сможет понять, в какой же именно сопредельной стране ожидаются напасти, за которыми мы собираемся с любопытством наблюдать.
   А меня вдруг осенило. Значит, мир создан? И, между прочим, из хаоса, об этом написано во многих первоисточниках. Надо же, как интересно...
  
   Пожалуй, для лучшего понимания того, с чего это я вдруг задумался о столь высоких материях, не помешает небольшое отступление. Давно замечено, что наилучшим способом разрешения конфликтных ситуаций является игра за обе стороны сразу. Это поняли даже в РФ, чем, насколько я был в курсе, и объяснялись недавно объявленные там первые положительные результаты в борьбе с коррупцией. Ее просто поручили людям, благосостояние которых... э-э-э... как бы это помягче сказать... в общем, оно не очень коррелировало с их должностными окладами. Настолько, что даже у самых отъявленных сторонников власти нет-нет да и появлялись абстрактные вопросы - а вот какой, например, срок обеспечивает более качественное перевоспитание - десять лет или все же двадцать пять? На всякий случай сообщаю, что лично я являюсь убежденным сторонником первой цифры. Просто потому, что до конца двадцатипятилетнего срока на моей памяти пока еще никто не дожил и, значит, говорить о его воспитательной эффективности преждевременно.
   Или взять наш пример с Рексом, играющим в шахматы. Разумеется, от Насти в этом случае требовались гораздо большие усилия, чем при обычной игре, но результат оправдывал все затраты умственной энергии. Никонов, например, до сих пор не может отойти от шока и в тех редких случаях, когда ему приходится общаться с Рексом, обращается к нему на "вы" и никогда не забывает перед именем вставить слово "уважаемый".
   Так вот, в преддверии грядущего украинского кризиса мы, естественно, готовили агентов для обеих сторон сразу. И те, которые должны были идеологически обеспечить должный уровень свидомости, но так, чтобы при желании их достижения было нетрудно обнулить, сейчас пребывали в творческом поиске. Потому как то, что было придумано аборигенами, особого впечатления не производило. Ну, к примеру, якобы выкопали древние укры Черное море - и что? Мелко это как-то и не очень потрясает воображение. Была поставлена задача придумать какое-то более эпохальное достижение, и вот сейчас, кажется, я случайно набрел на вариант ее решения.
  
   Итак, Бог создал мир из хаоса. Это греческое слово, и на русский оно наиболее достоверно переводится как "бардак". Но любой, не понаслышке знакомый с данным явлением, точно знает, что бардак никогда не возникает сам собой. У него всегда есть творцы. Так, может, в незапамятные времена он был создан какими-то титанами, например теми же самыми древними украми, а уж только потом туда набежали всякие и начали из него творить мир?
  
   - Вы даже сами не представляете, насколько мне сейчас помогли, - с чувством сообщил я Никонову. - Настолько, что, пожалуй, в благодарность можно сделать пару небольших намеков относительно того, что за страна нас так заинтересовала. Итак, намек номер раз: ее название начинается на букву "у". Второй намек - это не Уругвай и даже не Уганда. Хотя с ней, пожалуй, во многом просматривается определенное сходство.
   Естественно, столь "тонкий" намек Никонов понял сразу.
   - Вы считаете, что там возможно?..
   - Еще как, - подтвердил я. - Но не сейчас, а чуть попозже, когда провалятся протестные акции, которые уже практически подготовлены у вас.
   - Кем подготовлены? - офонарел Никонов.
   - А вы не знаете?
   - Даже неудобно в этом признаться, но даю вам честное слово - нет.
   - Хм... тогда, пожалуй, могу рассказать вам анекдот. Почему в США невозможна оранжевая революция? Да потому, что в Вашингтоне нет американского посольства.
   Некоторое время мы молчали, а потом я решил более четко обозначить свою позицию.
   - Если бы эти акции должны были увенчаться успехом, то мы, разумеется, уже передали бы вас все материалы на тему "кто, где, когда". Но, похоже, вы хоть и с трудом, но справитесь сами, поэтому я в самом крайнем случае могу обойтись только намеками. Ну и, разумеется, пояснить свое личное видение ситуации.
   - Само собой, ваши намеки для меня лично достаточно ценны.
   - Ох, чувствую, доведет меня когда-нибудь доброта даже не знаю до чего... В общем, есть у вас там такой... да как же его... Кажется, треугольный. Или овальный? Короче, достаточно нахальный индивидуум.
   - Но ведь это же, насколько я в курсе, наш проект!
   - Вот и разберитесь, чей он там на самом деле проект, пока поздно не стало. Или нате вам еще пример, его именем даже улица в Новых Черемушках названа. Кстати, если вдруг соберетесь переименовывать, то я, как одно время на ней живший, предлагаю Нестора Ивановича Махно. Мне он почему-то импонирует. Очень достойный деятель, что у вас, что у нас.
   - Интересно, однако у вас я про него ничего не слышал.
   - Так серьезными же делами человек занимается, про которые не принято трезвонить на каждом углу.
   Действительно, Махно недавно был отозван с последнего места службы, Канады, и вместе с совсем еще молодым Сидором Ковпаком приступил к изучению обстановки на Украине двадцать первого века. Мы же с Петром Сергеевичем пребывали в веке десятом, и мне пора было переходить к следующему пункту повестки дня, то есть обратить внимание руководства Федерации на некоторые только-только начавшие проявляться тенденции. Скорее всего, они и сами в курсе, но повторение в данном случае не помешает, подумал я и выдал заранее заготовленную речь:
   - Если вглядеться повнимательней, то окажется, что фактом своего существования Российская федерация обязана недомыслию, нетерпеливости и снобизму Запада.
   - С чего это такие выводы?
   - А вы вспомните конец девяностых. Тогда перед правящей элитой встал выбор - как жить дальше? Имелось два пути. Первый - все, включая саму Россию, продать на тот самый Запад, причем можно и частями, а потом самим туда сбежать с деньгами. Второй - построить такую страну, в которой элите было бы жить более комфортно, чем в Европах или Америках. Разумеется, теоретически имелся и третий путь, патриотический, то есть исходящий не из интересов так называемой элиты, а всего народа и страны, но его малочисленные сторонники были слишком слабы. Основная борьба разыгралась между первыми двумя группами - условно назовем их "космополитами"...
   - Безродными, - вставил постоянный представитель.
   - Совершенно верно, эта национальность среди них доминировала. Да, а вторые пусть будут "державниками". Запад, разумеется, ставил на космополитов. Но он же своими руками и привел их к проигрышу. Поторопился дать понять, что настоящей элитой на новом месте не будут не только они, но даже их дети. Например, купил какой-то наш олигарх виллу на Лазурном берегу и огородил примыкающий к ней участок пляжа, как будто где-нибудь в Краснодарском крае. А что - это же его земля! Он за нее деньги заплатил.
   Однако французские власти повели себя просто безобразно. Оказалось, что по какому-то там ихнему закону такого делать нельзя. Мало того, что бедного толстосума заставили снести забор, так еще и возложили на него судебные издержки! Ну неужели трудно было пойти навстречу человеку, захотевшему почувствовать себя барином? И лишь после окончательной победы над Россией припомнить ему все грехи разом и впаять срок, а имущество с молотка продать нужным людям. Вот только французы поторопились, а наши начали потихоньку делать выводы.
   Потом пошло еще хуже. Абрамовича - вы только подумайте, самого Абрамовича! - не пустили в ВИП-ложу на стадионе, потому что он был без галстука и вообще не во фраке, а в драной футболке. Опять же в какой-то там элитный клуб его не приняли под надуманным предлогом недостаточной древности рода. И ведь, главное, люди представляли себе, насколько может им осложнить жизнь воспрянувшая и осознавшая свои интересы Россия, но решили - а, ладно, и так сойдет. Хотя, если по уму, то королева, узнав про такое безобразие, должна была немедленно примчаться на стадион и целовать там Роме ручку, приговаривая - не обращайте внимание, ошибочка вышла, с кем не бывает. Можете вообще штаны снять вместе с трусами, если вам так покажется удобнее. Вот так, а уж потом, в свое время, на суде, заодно приплести подсудимому еще и оскорбление величества, чтобы подольше сидел, гад. А уж про Меченого я вообще молчу. Человек буквально за копейки продал Родину, оказал неоценимые услуги в реализации проекта на триллионы долларов и после этого вынужден рекламировать пиццу! Как говорится, его пример другим наука.
  
   Про незавидную судьбу Березовского я рассказывать Никонову не стал. Ибо свершилась она пока только в мире Жана, а в том, где я когда-то родился, он еще вовсю здравствовал. Мало ли, вдруг до него дойдет информация, он тогда из ванной все полотенца уберет или вообще мыться перестанет. Нет уж, раз доктор сказал в морг, значит в морг.
  
   Вместо этого я подождал, пока Никонов допьет свое пиво, открыл ему новую бутылку и продолжил:
   - Таким образом Запад не стал сюсюкаться с русским нуворишами, а сразу дал понять, что считает их хоть и разбогатевшим, но все же быдлом. И они, естественно, начали чесать в затылках. Мол, стоит ли надрываться, распродавая Россию оптом и в розницу, если за вожделенном Западе им все равно светит судьба людей второго сорта? Подобные настроения ослабили космополитов и усилии державников, которые в конце концов победили. Правда, еще не окончательно.
   - Почему вы так считаете?
   - Потому что для комфортного и, главное, безопасного существования в своей стране элите нужно сильное и процветающее государство, с которым считается весь мир. И она вдруг с большим душевным беспокойством обнаружила, что без участия народа эта задача невыполнима. Кстати, вывод совершенно правильный, это я вам могу сказать на основе своего немалого опыта. А народ не встанет, как один, за новые шубохранилища, дачи и квартиры из десятков комнат для избранных! За Родину - может, за русский мир - может, за правду и справедливость - тоже. Но вот чтобы всяким толстомордым назначенцам удобнее воровалось - нет! И ваша власть, кажется, после десяти лет проб и ошибок начала понимать, что без патриотов ей не обойтись, хоть они и не самые удобные для нее люди. Все попытки приучить патриотов к воровству и распилу провалились. Если человек начинал грести под себя, то почему-то быстро переставал быть патриотом, причем настолько, что это становилось видно даже народу. А те, которые патриотами оставались, по каким-то таинственным причинам напрочь отказывались воровать. Насколько я в курсе, в верхах пока еще не приняли однозначного решения, как вести себя в такой ситуации. Именно поэтому победа державников не является окончательной.
   - Простите, но мне трудно поверить, что вы предлагаете допустить до власти всяких идеалистов.
   - Так ведь не до всякой же власти! Скажем, идеалист на посту главы ФСБ будет просто катастрофой, а в качестве его первого зама может оказаться в самый раз. Во главе же Минздрава он просто необходим.
   - Между прочим, мне, да и не только мне, вы иногда таки кажетесь именно идеалистом. Однако ваши властные полномочия куда шире, чем у нашего главы ФСБ.
   - Вы просто были не очень внимательны, вот вам что-то и кажется. На самом деле все очень просто - мой душевный настрой меняется в зависимости от времени суток. Просыпаюсь я оголтелым реалистом, прямо-таки иногда даже циником. Поэтому если надо подписать какой-нибудь приговор, то это только до обеда, ибо потом может проснуться совесть. Это еще ничего, но ближе к вечеру начинают проявляться идеалы, так что после ужина я вообще стараюсь решений не принимать, а только составляю мнение по тому или иному вопросу. Которое утром скорее всего сам же признаю ошибочным.
   - И как же вы выходите из положения?
   - Выкладываю оба мнения его величеству, а он сам соображает, какое из них более соответствует текущей обстановке.
  
  
  
  
Оценка: 6.08*180  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"