Величко Вера Андреевна : другие произведения.

Дочь Огня

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Книга, беспорядочному написанию которой я посвятила почти год. Под каждым кустом там спрятано по роялю, ружья, висящие на стенах, стреляют в самый неподходящий момент, а извилистый сюжет похож на детские загадки, в которых к концу забываешь, что было в начале... Однако, я смею надеяться, что читатель найдет в ней для себя что-то интересное. Любитель приключений - приключения, любитель триллеров и боевиков - драки, мечтатель - романтику, циник - юмор... Эта повесть, наверное, из тех опусов, в жанре которых можно упомянуть почти все - кроме поэзии и порнографии. :) (впрочем, понемножку там присутствует и то и другое...)

1

---

   Ночная Москва... Сколько меланхоличных поэтов навсегда попало в сети ее очарования, скольким счастливым парочкам она сплела уютные мирки в тени своих парков, сколько темных делишек скрывали ее подворотни... ни с чем не сравнить пьяный дурман горящих огнями ночных проспектов, дурман вечной жизни, вечной суеты. Москве ночь была очень к лицу. И лишь ночь объединяла таких разных ее жителей...
   Так, или примерно так, мог размышлять высокий молодой человек в шляпе и черном кожаном плаще, медленно идущий по тротуару Большой Никитской. за спиной он нес какой-то странный предмет в длинном черном чехле - удочку? какого черта удочка сдалась этакой мрачно-элегантной фигуре? больше всего ему подходил бы меч... сторонний наблюдатель, предположивший таким образом, удивился бы, узнав, насколько был недалек от истины.
   Молодой человек тряхнул головой и посмотрел на часы - как бы не была приятна ночная прогулка, но к девяти он должен быть на Войковской, а до нее еще 40 минут на метро - и то если поспешить. В девять начиналась тренировка - Катори Синто-Рю, древняя самурайская школа боевых искусств... Единственное, наверное, его увлечение. Институт, работа... все это было скорей какой-то странной необходимостью, чем реальными интересами, всем этим он занимался, следуя правилам странного и нудного флеш-моба, каким по большей части представлялся ему окружающий мир. А на тренировках все как-то обретало свои законные места, становилось проще и логичнее. Его меч, его сила, его мастерство - то, что определяло его место в мире... Иногда ему казалось, что он слишком поздно родился.
   ...Ну вот, на построение опоздал. Молодой человек поклонился у дверей додзё, кивнул сенсею, достал из чехла деревянный тренировочный меч и прошел в угол - разминаться. Теперь на нем было простое белое кимоно, такое же, как и на всех остальных учениках - всяческий пафос заканчивался за дверью додзё, здесь же изволь быть дисциплинированным и прилежным учеником.
   -А, Серега! Вовремя пришел, привет - окликнул его один из учеников, его ровесник и - так уж сложилось - наиболее частый партнер по спаррингам.
   Сергей молча поднял руку - да-да, мол, вижу-слышу... Что-то сегодня как-то и разговаривать не хотелось. Сергей в принципе был не особо разговорчив, а этот вечер и эти ночные московские сказки с Большой Никитской отбили у него всякую охоту контактировать с внешним миром... Однако нечего было тогда на тренировку приходить, коль приключилась такая меланхолия. Сергей повел плечами, крутанул боккен (тот самый тренировочный меч) пару раз в руках и буркнул "онагасимас" - мол да, готов, не изволите ли подраться, сударь.
   А боевой его товарищ сегодня, напротив, был явно в ударе. Бил жестко и оглашал время от времени стены додзё добротным самурайским боевым кличем... когда его боккен просвистел в сантиметре от лица, Сергей недовольно вздернул бровь и буркнул:
   -Резкий ты, Леха, сегодня, как понос. Энергетика наглотался?
   -Поглядел бы на себя, будто только с кладбища откопался. Ну, просыпайся, э! - усмехнулся в ответ Алексей.
   С тренировки они обычно уходили вдвоем. В принципе из всего додзё своим если не другом, то хорошим товарищем Сергей мог назвать только Леху - может быть, потому что это был единственный его ровесник, может еще почему, но со всеми остальными он не особо-то общался. А с Лехой они даже сбегали порой из под бдительного сенсеева ока в леса - устраивать поединки. Мальчишество, да... но интересно же.
   Сергей нахлобучил на голову шляпу, закинул за спину боккен и нетерпеливо оглянулся - Вечно ждать его приходится, будто девушку, честное слово.
   - Я на улице постою.
   Прошло, наверное, минут пять, пока хлопнули двери спортивного комплекса и его величество Алексей соизволили наконец появиться... в компании какой-то девицы. Вот оно что, то-то колбасит его сегодня всю тренировку. Познакомился, значит. Ах, да... Это же новенькая. Пришла с месяц назад... Шустрая такая, невысокая, глазенки на все лицо - как белка. Симпатичная в принципе. Только уж больно бегает много. Кофе, наверное, литрами пьет. Вот и сейчас скакала вокруг Лехи как заводная и все они чего-то гоготали, что твои жеребчики. Сергей приподнял воротник, воткнул наушник в одно ухо и пошел чуть впереди. Особого смысла поддерживать разговор он не видел... но невольно слушал, о чем идет речь. Ну да, этих и не захочешь - услышишь.
   - Слушай, а ты с чего вдруг на катори пошла?
   - Мм... ну! Всегда хотела быть на коне, с мечем в руках - да фаерболы метать!
   Сергей усмехнулся. Во дает.
   - А мы с друганом наигрались в игрушку одну с самураями, пошли потом в лесу на полянке драться - рассказывал меж тем Леха. - Ну мне понравилось, решил действительно заняться! ну и аниме опять-таки.
   - Анимеее! таки ня!
   - Ты уже и аниме смотришь?
   - Между прочим начала его смотреть за долго до того, как заняться катори. Смотрел мультик Меч Странника? Нет? там...
   Сергей вынул наушник и сбавил шаг. Аниме, пожалуй, было его вторым увлечением, и не поделиться собственной точкой зрения на всяческие жанры, сериалы и героев в частности и месте и значении аниме в мировом обмене веществ в принципе он, как всякий уважающий себя отаку, не мог. Тут уж няк няка видит издалека... ну а дальше по накатанной. "а ты смотрела?" "ооо, да, там особенно когда он хреначит мечом!" "ага, а в том эпизоде, где главный герой..." Ну и конечно, закончилось все стандартным "Кааак! Не смотрела? так это моя любимая штука! Я тебе диск принесу".
   Уже по дороге домой Сергей вдруг поймал себя на мысли, что сегодняшнее его оцепенение как рукой сняло, и вот уже пол часа он улыбается уголком губ неизвестно чему. Фаерболы метать... Забавная. Вера, кажись, зовут...

---

  
   - Ну, до четверга! - попрощалась невысокая, стройная и глазастая девушка, чем-то похожая на белку, с двумя молодыми людьми возле входа в метро. И тихонько пошла по улице, пиная мелкие камушки и прошлогодние листья. Настроение было отличное. Вроде стеклянного шара - большое, переливающееся, слегка чудесное - так его можно было бы описать, если уж пытаться описать такую мимолетную и нелогичную субстанцию, как настроение. Хорошие ребята все-таки учатся с ней в додзё! Особенно блондин, Алексей. Надо же, на поверку оказался парнем весьма общительным и неглупым! А в додзе смотришь так - самурай себе самураем, лишний раз в сторону не глянет. Друг у него только... странный немного. Черт его знает, чего там себе думает... молчун.
   Девушка свернула с освещенной улицы в небольшой переулок и задумчиво вынула боккен из чехла. Катори Синто-Рю. Самураи. Хмм... почему нет? да и компания неплохая! Она вдруг сделала несколько быстрых движений. Хорош... Но учиться надо. Это не два легких катара, к которым она привыкла. Хотя... время есть. Времени-то полно на самом деле.
   - Развлекаешься? - раздался за ее спиной низкий, чуть суховатый, но звонкий голос. Девушка обернулась, улыбаясь.
   - С тебя беру пример.
   На парковом парапете, в какой-то совершенно неестественной, кошачьей позе - на полупальцах - сидел... хмм, человеком его назвать было бы преувеличением. Хотя у него была одна голова, две руки и две ноги, телосложение и пропорции жилистого, но крепкого парня - на этом все человеческое в нем заканчивалось. Цветом кожи он вполне сошел бы за мулата - если бы не легкий оливковый оттенок, да размеры слегка превосходили средне-человеческие. А уж вытянутые острые уши, непослушную гриву черно - серебристых, металлического цвета волос и раскосые глаза с бордово-черными зрачками отнести в рамки вида Homo Sapiens не осмелился бы и самый либеральный биолог... Но даже не эти детали были главным отличием этого существа от прочих земных двуногих прямоходящих. От всей его острой, хищной фигуры разило какой-то вопиющей нездешностью, античеловечностью. Последней каплей была вечная джокерская улыбка и совершенно безумный взгляд... Его звали Аг'н Осферон. Многие называли его демоном, многие - боготворили. он мог бы захватить или спасти мир - если бы ему до подобных мелочей было хоть какое-нибудь дело.
   И когда девушка подошла к нему, стало вдруг ясно, как они чертовски похожи - не внешне, нет конечно, но... может быть, от ее взгляда веяло таким же нездешним безумием.
   - Зачем тебе это, не пойму - продолжал меж тем ее странный собеседник. Не было печали, ты прекрасно управлялась своими двумя клинками! Или ты хочешь изучить все, что относится каким-нибудь образом к холодному оружию? Так взяла бы топор - вот уж безапелляционная приблудина!
   - Попробуй. Я уверена, тебе понравится - улыбнулась девушка и протянула боккен.
   - Нет уж, уволь. - Демон хитро взглянул на девушку... - Ясно мне, что ты туда носишься. Только вот брюнет этот... Не нравится он мне.
   - Сергей что ли? Чем это он тебе не угодил?
   - А ты глаза его видела?
   - Н-не знаю... глаза себе как глаза.
   - Ну, Рейна! Третью тысячу лет землю топчешь, могла бы уже некоторую наблюдательность нарастить!
   - Ничего не знаю! Величко Вера Андреевна, 78 год рождения, нет, не был, не привлекался... хочешь паспорт покажу?
   Демон вдруг посерьезнел и тихо сказал:
   - Все равно до тебя докопаются, и я чувствую, что случится это быстрее, чем ты надеешься.
   - Я знаю, Аг - так же тихо ответила девушка. - Но я убегать не буду. Надоело. Посмотри на меня - кроликов в моем роду уж точно не было.
   - Вот это мне нравится! - раскатисто захохотал демон. - Ну, значит повеселимся!

---

  
   Ночь... Больше всего он любил ночь. Здесь ли, в этом суетливом столичном городе, в тихих европейских городках, средь белых стен восточных мадин или даже в чистом поле - ночь была ему больше всего по душе - и казалось, что он был больше всего по душе ночи. И то сказать, Москве ночь была очень к лицу.
   Мужчина в черном плаще и шляпе, скрывающей почти половину лица, стоял рядом с фонарем в пустынном переулке и задумчиво вертел в руке черный обсидиановый шарик. Он был словно выткан из темноты, и хотя стоял на самой освещенной части переулка - казалось, свет фонаря обтекал по контуру его фигуру, вопреки всем законам физики, не задерживаясь. а длинная черная тень тянулась в темноту, сливалась с ней - будто указывая, что эта фигура принадлежит уж никак не свету, где бы она не находилась.
   Вдруг сонную тишину ночного московского переулка нарушил резкий рев мотора и чуть погодя - визг тормозов и нещадно терзаемых асфальтом покрышек - в нескольких сантиметрах от фигуры в черном плаще остановился внушительных размеров байк, с которого спрыгнула высокая стройная девушка, затянутая в черный мотоциклетный костюм.
   - Поберегла бы машину - недовольно сказал мужчина. Голос у него оказался низким и чуть глуховатым, с какими-то бархатными обертонами.
   - Вечно ты всем недоволен, Каймей - расхохоталась девушка, снимая мотоциклетный шлем - по плечам тут же рассыпалась непослушная грива огненно-рыжих волос. - Между прочим, у меня есть для тебя заказ.
   - Надо же! А я думал, соскучилась - усмехнулся мужчина, названный Каймеем. - Не говори только, что заказ от Епископа, я с ним больше дел не имею.
   - Нет, этот со стороны. В принципе халява... Девушка. в районе 20 лет, москвичка... Из наших, но кто именно - не известно. Больше заказчик ничего не сказал.
   - Халява говоришь? Замечательный расклад. Ты действительно считаешь, что это заказ?
   - Подожди ты. Фотографии нет... но заказчик передал вот этот рисунок, сказал, что если ее внешний вид сейчас и отличается от запечатленного - то не сильно.
   Девушка протянула бумажку - несколько точных штрихов удивительно живо передавали девушку, хитро глядящую большими темными глазами из под прямой челки. Девушка озорно улыбалась... чем-то была похожа на белку. Каймей рассеяно скользнул взглядом по рисунку - симпатичная... и вдруг, резко вскинув голову, уставился на собеседницу.
   - Что, ты ее зна... - начала было рыжая - и осеклась.
   Он смотрел на нее в упор своими прозрачными и холодными, как весенний лед, будто бы неестественно светлыми глазами, и под этим взглядом она вдруг почувствовала себя совершенно никчемным и беззащитным существом.
   - Что же ты, Джил, дурить меня вздумала? - Свистящим шепотом проговорил Каймей.
   Девушка отступила на шаг
   - Яаа, я... Черт возьми, Кай! Что ты несешь?
   Каймей подошел к девушке вплотную, все так же глядя в глаза.
   - Это же дочь Фогора, духа огня!
   Джил охнула, подняв руку к лицу.
   - Кай, я...
   Каймей улыбнулся уголком губ, взгляд его стал вполне обычным.
   - Я вижу... прости, Джил. - Он легонько провел кончиками пальцев по щеке девушки. - Я сам займусь этим делом. Подвезешь до метро?
   - Шляпа улетит - отвернувшись, буркнула она.
  
   Попрощавшись с девушкой возле метро, Каймей достал из кармана мобильный и быстро набрал несколько цифр.
   - Дик? Да, это я. Мне нужно встретиться с Фогором. С каких это ты пор на слух жалуешься? Да, черт возьми! Я знаю, что ты можешь это устроить. Да. За мной, как всегда...
   Каймей задумчиво потер подбородок и убрал телефон обратно в карман. Вот ведь, не было печали! Однако так куда интереснее.

---

  
   Рейна поднялась по скрипучим ступенькам на последний этаж старого, еще царских времен дома на (ой нной), открыла позеленевшим от времени медным ключом тяжелую деревянную дверь, ведущую в мансарду... Она ужасно любила этот дом. Жильцов в нем почти не было - только какая-то древняя старушка на первом этаже да почти весь второй занимала мастерская двух братьев-художников, но они там появлялись не часто. А Рейна обосновалась в этой мансарде еще в тридцатых годах прошлого столетия, благо особых претендентов на полуразвалившийся, плохо отапливаемый домик где-то в Богом забытом переулке не было... а для для немногочисленных желающих у нее было в запасе несколько маленьких фокусов.
   Дом... для кого-то - это временное пристанище, место, в которое не очень хочется возвращаться вечером и из которого тянет побыстрее уйти утром, для кого-то - почти весь мир, уютный, простой и знакомый, покидать который они не любят и боятся, а кто-то и вовсе не имеет такового, живя по гостиницам, друзьям, отелям - дань необходимости, эфемерное чувство независимости? Для нее дом был верным и понятливым союзником. Она любила уходить, носиться черт знает где - день? Месяц? Год? Но дом всегда терпеливо ждал и всегда был готов принять ее, уставшую ли, злую, или отдохнувшую и полную сил - с одинаковым теплом, в любое время дня и года.
   Рейна затворила за собой дверь, скинула в прихожей сырое от дождя пальто и промокшие сапоги и прошла в большую, но порядком захламленную комнату. Хлама, надо сказать, у нее за без малого три тысячи лет набралось порядочно, как полезного, так не слишком. К примеру, всю противоположенную от окон стену занимала изрядная коллекция холодного оружия - от маленьких метательных кинжалов до внушительных размеров топора с узорной гравировкой по обуху - что поделаешь, подарок... Книги, свитки, таблички, этажерки с дисками и кассетами, большая пузатая банка-аквариум мутного зеленого стекла на краю стола, в которой плавала древняя египетская рыба-собака, какие-то странные предметы вовсе уж непонятного назначения... Наверное, не один ученый отдал бы правую руку или родную маму за возможность здесь побывать - но ее дом был только ее домом, и от всех и всяческих посторонних оберегался свято.
   Рейна прошла на кухню, на ходу сбрасывая пыльную уличную одежду, нажала кнопку электрического чайника, задумчиво заглянула в холодильник... Помидор, кусок селедки, полторы сосиски, три маринованных огурчика на дне банки... Бутерброд? Бутерброоод! Вернулась в комнату с большой чашкой ароматного китайского чая и добытой в холодильнике провизией, проходя стянула с кровати одеяло и, обосновавшись за большим дубовым столом, нетерпеливо ткнула кнопку включения компьютера. Сегодня Сергей таки принес ей "тот самый диск" с "тем самым аниме", сопроводив его такими комментариями, что не посмотреть сие чудо чудное было бы по меньшей мере невозможно.
   Вспомнив о тренировках Катори Рейна улыбнулась. Все-таки не зря она туда пошла... Сегодня Сенсей показывал ей новый удар - не простой, надо сказать, но неожиданный прием! казалось бы, чему такому особенному можно было бы научиться в маленьком и не слишком известном московском додзё, однако же... Пожалуй, учитель оставался пока для нее загадкой. Как ни старался он выглядеть обыкновенным столичным обывателем в своей слегка поношенной кожаной куртке и черных джинсах, с видавшей виды спортивной сумкой через плечо - но в его движениях порой сквозила такая сила и уверенность, будто перед ней был не невысокий лысоватый дядечка среднего возраста, а по меньшей мере командир порядочной армии. А тот взгляд, которым он окинул ее в первый день тренировок... На долю секунды Рейне показалось, что он понял, кто она такая. В общем, походу дела с учителем ей повезло, да и с соратниками тоже. Алексей - веселый, вечно улыбающийся, будто бы дышащий безбашенной силой юности - и чуточку угрюмый и задумчивый порой Сергей - но неглупый парень и вовсе даже, как оказалось, не бирюк - с ними было так легко и просто, и по дороге от додзё до метро она как будто забывала на некоторое время все свои пресловутые почти три тысячи, оставляя только те двадцать, которые ей можно было дать на вид - и беззаботно смеялась, болтала без умолку обо всем на свете - и улыбалась потом, вспоминая, до самого дома. Именно такие моменты заставляли ее чувствовать биение жизни в собственном сердце, наполняли смыслом год за годом, не давали свихнуться от вечного одиночества и пойти по стопам отца - жестокого и беспощадного духа огня, именно в такие моменты она понимала, как замечательно быть человеком - пусть где-то слабым, в чем-то беззащитным, но таким живым!
   Огонь. огонь был вокруг нее, огонь был небом, огонь был землей, и она была огнем. Какая чудовищная свобода, какое упоительное могущество! В этом мире не было ничего, что было бы ей неподвластно. И красота творений человеческих, и покой природы, и хаос разрухи - все превращалось в ничто, в огонь, стоило ей ступить. Огонь не размышляет, ему ли чувствовать? огонь горит, и все горит вместе с ним. Ей не забыть и после смерти тысячи глаз, до краев наполненные мольбой, гневом, тоской, болью - и все растворившиеся в ее огне. Нет. Это не то, чего она хотела, к чему стремилась, она никогда не была и не будет такой, и кровь отца в ее жилах не сильнее голоса сердца и разума. Она, полукровка, плод отцовской скуки, изгой среди своих и гость среди людей - она выбрала свой путь, ярости огня предпочла тепло человеческого сердца.
   Рейна тряхнула головой и яростно потерла переносицу. Вот ведь накатило. Так и чай остынет... Недовольно передернула плечами, отпила большой глоток из чашки и вставила диск в дисковод. Пустые мысли, ни к чему и ниоткуда, не лучше ли наконец уделить внимание столь поразившему самурая Сергея творению японских аниматоров? Вот этим она и собиралась заняться в ближайшие пару часов.

---

  
   Сергей достал из рюкзака диск, который ему принесла эта сегодня эта странная новенькая, и улыбнулся - на бумажной упаковке был быстрым движением нарисован веселенький такой вампир, носатый, клыкастый и в плаще с острым воротником, азартно общающийся с микрофоном. Однако, оригинальное видение фантастической драмы "Интервью с вампиром"! Сергей вообще на сегодняшней тренировке побил все рекорды по суммарному времени нахождения улыбки на собственном лице - эта шебутная, вечно смеющаяся, фантастически энергичная девчонка ворвалась в его спокойный и размеренный мир с непринужденной элегантностью асфальтового катка, к чертям собачьим порушила всю гармонию, смяла спокойную меланхоличность, разметала тишину, все перевернула с ног на голову - и унеслась, оставив его недоумевать: и что это только что было? Такого с ним еще не случалось, он в принципе все контакты с людьми держал за пределами собственного мира, да и не особо-то в чьем-либо обществе нуждался... Но черт возьми, ему понравилось! Он как будто долго держал сжатым кулак, сам того не замечая, а сегодня вдруг расслабил руку - и удивленно посмотрел на собственные покрасневшие пальцы.

---

  
   Каймей шел вдоль темных московских улиц, бесцельно, просто прогуливаясь. В наушниках гремела тяжелая музыка. У него было не так много привычек или увлечений, и страсть к хорошей музыке была одной из них. Идя на очередное дело, он всегда подбирал себе плей-лист по настроению, и нередко смерть настигала его цель с последним аккордом любимой композиции. А порой он любил бродить вот так вот, ни о чем не думая, позволяя музыке всецело завладеть своим существом...
  
   ...Он последний. На могиле
   Люди в сумерках прочтут:
   "Здравствуй, дьявол! Ты красивый.
   Как тебя теперь зовут?"
  
   Внезапно его чуткий слух уловил сквозь мелодию хриплый голос:
   - Слышь, парень. Да, ты, в шляпе!
   Каймей остановился, не оборачиваясь, вынул наушник из уха и раздраженно буркнул:
   - Что?
   - Я смотрю, прикид у тебя понтовый, мож мелочь какая найдется? - с издевкой спросил обладатель хриплого голоса.
   - Нет. - Каймей сделал шаг вперед, намереваясь уйти, но незнакомец не унимался:
   - Ах так? Ты хорошо подумал? Вообще повернись, я с тобой разговариваю! -Каймей услышал короткий щелчок выкидного лезвия ножа.
   "Глупец"- беззвучно прошипел он и рука его сама потянулась к рукояти короткого клинка, всегда скрытого под плащом. Он вовремя отдёрнул её - незачем. Он никогда не убивал без причины - как ни странно прозвучит, Каймей не любил убивать. "Сегодня твой второй день рождения, парень" - подумал он и медленно повернулся.
   -Испугался, пижон? Давай, че встал, доставай деньги! -прокричал бандит и пару раз хаотично взмахнул ножом.
   "Уличный грабитель. Очередной... И откуда их столько по Москве?" - Каймей, словно танцуя, ушел от одного удара, от другого, в мгновение ока зашел нападавшему за спину и коротко ударил ребром ладони в шею. Тело бандита обмякло, он мешком упал на асфальт, выронив из руки нож.
   "Может, стоило убить его?" - брезгливо отряхнув ладони, подумал Каймей, - "весь настрой испортил..."
   - Ты, как всегда, в отличной форме, Шагран.
   Каймей вздрогнул и молниеносно обернулся - не часто ему приходилось слышать из чужих уст свое настоящее имя. За его спиной стоял высокий темнокожий мужчина с резкими, скорее подошедшими индейцу, чем чернокожему, чертами лица. одет он был во все черное, и даже глаза скрывали темные очки.
   - А ты, как всегда, предпочитаешь заходить со спины, Фогор. Скрываешься? Костюм - на зависть Джеймсу Бонду.
   - И от кого же я это слышу? Друг, когда ты в зеркало смотрел последний раз?
   - Никогда не грешил дружбой с типами вроде тебя. - передернул плечом наемный убийца.
   - Остер... - усмехнулся его собеседник, обходя кругом. - Пораниться не боишься?
   - Я бы с удовольствием обсудил с тобой эту животрепещущую тему, но время, потраченное впустую, мне никто не оплатит. Я не лясы точить сюда пришел. - Каймей остался стоять на месте, не обращая внимания на маневры чернокожего. Тот снова оказался за его спиной и шепнул:
   - Очень на это надеюсь... Итак?
   - Мне пришел заказ на твою дочь.
   - Как интересно! И?
   - Интересно? - Каймей резко повернулся. - Интересно, что в тропиках Южной Америки водятся земляные черви-гиганты, достигающие двухметровой длины.
   - Она взрослая девочка, Шагран. Третья тысяча лет - это солидно, не так ли? - вкрадчиво проговорил чернокожий, делая шаг в сторону. - Мне совершенно безразлично, с кем и что она не поделила.
   Каймей прищурился:
   - А не ты ли мой клиент, папаша?
   - А если и так?
   - Послушай, Фоги. Не стоит втягивать меня в свои игры, тем более таким наивным способом. Меня не интересуют разборки богов.
   Фогор сжал челюсти. Щенок! Но сейчас не время выяснять отношения. Каймея не зря называли лучшим из лучших... Он снял черные очки - теперь стало ясно их назначение: глаза Форгора, пустые, без зрачков, тлели алым пламенем, словно угли - и пристально взглянул в лицо собеседнику:
   - Даже если я скажу тебе, что знаю где Шани о'Тари?
   Каймей замер и медленно выпустил воздух сквозь сжатые зубы. Будь проклят этот чертов факел, знает, как зацепить! Шани о'Тари, или Сердце Мира - маленький серо-фиолетовый каменный шарик, покрытый легкой сетью непонятных символов... Единственный ключ к его миру, единственная вещь на этой никчемной планете, за которую он готов был отдать все, кроме собственной жизни - ибо вряд ли сумел бы воспользоваться им, будучи мертв. Каймей не помнил, кто он и откуда. Он родился около полутора сотен лет назад, в небольшом провинциальном городке, и лет до четырнадцати и вовсе не знал, что он не человек, и мужчина, с которым он живет - не его отец. Хотя странное чувство, что что-то кругом не так, не на своих местах, что все происходящее смахивает на какой-то розыгрыш, не покидало его, сколько он себя помнил... Он никогда не общался со сверстниками, не любил шумные компании, не принимал участия в проделках пацанья со своей улицы. Его считали слишком нелюдимым, слишком угрюмым, и невольно боялись - от того в детстве ему часто попадало, люди мстят всему, чего не понимают и чего боятся, если только это в их силах. Каймею было все равно. Он не понимал, почему все кругом так суетятся, что им нужно лично от него, и не видел никакого смысла во всем, что делали эти странные существа... Единственный человек, который имел для него значение - был его отец. А тот никогда ни о чем не спрашивал, ни в чем не пытался убедить. Только порой Каймей ловил на себе его странный, пристальный и печальный взгляд - в таких случаях отец тут же отводил глаза и спешил отпустить какую-нибудь преувеличенно-бодрую шутку, как будто ему было неловко... Этого Каймей тоже не понимал. Люди так часто врут или притворяются... Но если отец считал, что так будет лучше - что ж, это его дело.
   Однажды ночью Каймей проснулся от какого-то странного шума - стучали в двери, на улице слышались недовольные крики, лаяли собаки. Он приподнялся на кровати - отец стоял возле дверей в одном исподнем, сживая в руках одно из поленьев, что лежали возле печи. Среди гула голосов Каймей разобрал отдельные выкрики: "...змею пригрел, черта!" "да нелюдь он, Владимир, не человек пацан твой!" "Добром выходи, не то дверь высадим!"
   Каймей молча встал с кровати, натянул штаны и рубашку, тронул отца за плечо.
   - Не нужно, папа. Я все понимаю. Я очень благодарен тебе, но это бессмысленно. Я лучше уйду.
   Отец схватил его за плечи:
   - Что ты несешь?! Не слушай их, они...
   Каймей внимательно посмотрел в искаженное болью и гневом лицо отца.
   - Папа, не нужно. Так будет лучше.
   Отец медленно опустил руки...
   - Ты прав, мальчик мой, как всегда... Прости меня. Видишь ли... Мне давно следовало кое-что тебе показать... - он наклонился к стоящему у стены сундуку, достал небольшой предмет, завернутый в тряпицу, и протянул Каймею. - Вот... Сынок... Это ты держал в руках, когда я нашел тебя в лесу. Это было 14 лет назад, на охоте...
   Каймей медленно развернул тряпицу. На его ладони лежал небольшой каменный шарик, странного серо-фиолетового цвета, покрытый вязью непонятных символов... И вдруг почувствовал странное тепло, будто держал в руках не камень, а живое, трепещущее существо. Символы на нем вдруг начали тускло мерцать, будто угли в костре, бледным фиолетовым цветом, и Каймей с удивлением понял, что как будто видит, что они означают... "Шарган Д'Отриер, последний из живущих, в день печали возьми..." больше он ничего прочесть не успел. Дверь с треском сорвалась с петель и упала внутрь комнаты, в проеме показались искаженные яростью лица соседей, в неровном свете факелов похожие на устрашающие маски, первый из нападавших замахнулся тяжелой железной кочергой...
   Каймей очнулся ночью. Все тело ныло, во рту пересохло так, будто он три дня без воды шатался по пустыне... с трудом открыл глаза, в веки будто насыпали песку - это простое движение отдалось дикой головной болью... Тихо. Странный запах. Гари, и еще чего-то, от чего внутри все переворачивалось и ком подкатывал к горлу... Вдруг он понял, что это был за запах, вскочил - и тут же упал на колени, ноги не держали... кругом не было ничего, кроме серого пепла и черных обгорелых обломков. Каймей пополз, словно безумный, шаря темными, страшно обгоревшими руками посреди пепла, не чувствуя боли, не чувствуя градом катящихся из глаз слез... "папа... папа... папа..." ему казалось - он кричал, но из горла вырывался только тихий сип, ничего общего не имеющий с человеческим голосом.
   Он не помнил, как ушел из того города, как и где бродил, и сколько прошло времени, пока он пришел в себя и начал потихоньку снова воспринимать окружающий и реагировать на происходящее в нем. А тот камень, Сердце Мира, Шани о'Тари, он не видел больше с той ночи, но порой... он как будто слышал ее голос. Шани. Это она сказала ему свое имя. Она звала его. Очень редко, почти еле слышно, но он знал - это она. И когда он вдруг мимолетным видением представлял себе какой-то странный, сумрачный пейзаж, или чье-то лицо вдруг ни с того ни с сего мелькало перед его внутренним взором - он понимал: это Шани пытается рассказать ему о его родине.
   Каймей подошел к Фогору вплотную, взгляд его, тяжелый, острый, казалось можно было ощутить физически.
   - Не вздумай играть со мной, демон, не то и на твой костерок найдется водичка - чуть севшим голосом прошипел он.
   - Найди Лиенк, живую или мертвую - мне все равно. Найди мою дочь, и ты получишь Шани о'Тари. И... кажется, тебе уже пора. - Фогор вдруг странно улыбнулся.
   - Что... Ты... Смеешься... Черт бы тебя побрал... - через силу прошептал Каймей. С ним что-то происходило, перед глазами все будто поплыло, странное оцепенение сковало все тело - будто он находился на трехметровой глубине... И вдруг наступила темнота.

---

  
   Сергей сел в кровати, недоуменно оглянулся... Посмотрел на мобильник - шесть часов утра. Чего это его разбудило в такую рань? Он с силой потер глаза и встряхнул головой. Странное чувство... как будто ему приснилось что-то важное, он точно помнил - что-то было! Но никак не мог вспомнить своего сна. Такое с ним случалось довольно часто. "Аа, черт, гореть им всем!" - сумбурно подумал он и упал на подушку. Спать.

---

  
   Сегодня в баре "Кочевник" было безлюдно. Бармен, высокий плотный мужчина с темными вьющимися волосами, собранными в хвост, лениво катал по барной стойке пустую граненую рюмку, стараясь попадать в такт негромкой музыке, доносящейся из радиоприемника... Здесь в принципе аншлага не бывало - не то место. Хотя никакого фейс-контроля и прочих подобных штучек для отбора посетителей в этом заведении не наблюдалось - случайные люди здесь на долго не задерживались.
   В современном мире - жестком, рациональном, прогрессивном - совершенно не осталось места сказкам. Давно прошли те времена, когда помимо простого и понятного, наукой объясненного и рыночной ценой определенного, в жизни людей было так много необычного, невероятного, волшебного! да и не только людей. Ведьмы, оборотни, духи, боги и черти... Но прогресс, неоспоримо логичный, неизбежный, сметающий все на своем пути, не оставил им никакого места для жизни. Их эра прошла, как эра динозавров, оставшись лишь в сказках и легендах о старых временах. А тех, чье время еще не пришло - современное общество просто не замечало. Это его, общества, излюбленный прием - стоит сделать вид, что чего-то нет - и это что-то перестает существовать... Кто-то приспособился. Кто-то просто продолжал жить, как живется, не слишком задумываясь и о будущем, и о настоящем. Кто-то еще лелеял мечты о том, что однажды настанет час...
   В баре "Кочевник" редко бывали люди. Это было одно из немногих мест, где всякого рода "несуществующие" создания могли почувствовать себя среди своих.
   Колокольчик у входа тихо звякнул... Бармен рассеяно скользнул взглядом по вошедшей девушке. Высокая, стройная, в ладно сидящем на точеной фигурке темно-сером брючном костюмчике, рыжие волосы уложены в элегантную прическу... Девушка присела к барной стойке и положила рядом с собой маленькую дамскую сумочку.
   - Привет, Макс. Сделай-ка мне "Мертвую голову", будь добр.
   - Лихое начало! - присвистнул бармен. У тебя все в порядке, Джил?
   - С каких это пор ты решил обо мне беспокоиться? - усмехнулась девушка.
   Бармен пожал плечами. Своенравная девчонка. Действительно... о таких беспокоиться - себе дороже выйдет.
   Джил задумчиво поглядела на принесенный барменом бокал, вздохнула и сделала большой глоток. Коктейль "Мертвая голова" был фирменным напитком бара, чей рецепт держался в строжайшем секрете, и назывался так потому, что имел одно замечательное свойство - полностью освобождать голову выпившего от каких-либо мыслей, кроме самых несложных. Однако в ее случае, похоже, одной "Мертвой головы" будет маловато... недавний ночной разговор все никак не желал выходить из головы. Кай... как она ни старалась не думать о нем - но, как всегда бывает в подобных случаях, мысли помимо воли снова и снова возвращались к одному и тому же эпизоду. Этот его взгляд... До сих пор мурашки пробегали по коже, стоило ей вспомнить его ледяные, как будто пустые глаза. Джил угрюмо скривилась и сделала второй глоток. Она ничем не заслужила такого его взгляда. И чего еще так переживать, тоже мне... пуп земли. Он всегда был таким - будто весь мир вертелся лишь потому, что ему так было угодно - но это его совершенно не интересовало. Джил вспомнила их первую встречу... Это было несколько лет назад, здесь же, в "Кочевнике". Она пришла тогда с компанией - кажется, был чей-то день рождения... С шумом и хохотом, будто лавина, ввалились они в двери бара - и завертелось. Музыка, танцы и море алкоголя - не только люди любят оттянуться! Одинокую фигуру, сидящую за дальним столиком, кроме Джил похоже никто не замечал... а она нет-нет да и поглядывала в тот угол. Прошел почти час - а незнакомец, казалось, и вовсе не двигался, и стакан с виски, стоящий перед ним, так и оставался на две трети полным. Черт знает, что ее дернуло в конце концов подойти...
   - Послушай, ковбой, виски не попадет в твою глотку от одного взгляда!
   Незнакомец молча взглянул на нее - так, как смотрят на некстати разлаявшуюся собаку - и снова опустил глаза. Тогда она села на корточки, так, чтобы видеть его лицо, и, внимательно посмотрев на него, тихо сказала:
   - Сегодня странная ночь, ковбой, необычная. Сегодня может случиться невероятное. Может быть, и ты станцуешь со мной?
   Он посмотрел на нее удивленно и пристально, будто только что заметил, и вдруг... улыбнулся. Обычной, человеческой улыбкой - совершенно неожиданной на таком угрюмом и отрешенном лице.
   - Разве что только сегодня. - Незнакомец встал и галантным жестом подал ей руку. - Мадам... позвольте пригласить вас?
   Джил, сияя, кивнула и взяла его руку. Он танцевал легко и элегантно, словно всю жизнь провел на паркете, и Джил замирала от странного чувства восторга и страха... А с последними аккордами песни он, будто внезапно очнувшись, отпустил ее руку и мрачно сказал: "А на ноги наступать мне было вовсе незачем, принцесса" - снял со стула свою шляпу и ушел, не попрощавшись и не сказав даже своего имени. Джил грустно усмехнулась. Как это на него похоже - уходить вот так вдруг, оставляя в недоумении смотреть себе вслед... И все-таки каждый раз, когда он улыбался - Джил прощала ему все его выходки. Не потому, что была слабохарактерной или себя не ценила - просто... Про себя она никогда не называла его полным именем - только сокращенным. Кай... Ледяное сердце. Как бы ей хотелось взять это сердце своими горячими ладошками - и греть, дышать, прижимать к щеке - пока не потечет вода, пока оно снова не оживет, не забьется в ее руках...
   Джил решительно отодвинула недопитый коктейль и встала. Она не собирается сидеть сложа руки, пока Каю грозит опасность, будь он хоть тысячу раз уверен в своих силах! Сердито тряхнув головой, Джил схватила свою сумочку и быстро вышла из бара.
   - Эй, а заплатить? - Крикнул ей в след бармен. - Ясно, в следующий раз... Он обреченно вздохнул и вернулся к своему в высшей степени концептуальному занятию - в такт музыке катать по стойке бара пустую граненую рюмку.

---

  
   Старый особняк на окраине Праги давно уже пользовался у местных жителей дурной славой. Он был заброшен и выглядел ровно так, как полагается выглядеть заброшенным особнякам - дом почти скрылся среди не в меру разросшегося парка, тяжелая чугунная ограда обросла плющом, крыша здания кое-где пестрела дырами отвалившейся черепицы, из окна верхнего этажа росла березка... Этот особняк давно уже потерял всякую ценность, как экономическую так и культурную - настолько он был стар. Однако любые попытки предпринять какие бы то ни было действия по сносу или ремонту здания всегда оканчивались плачевно - несчастные случаи, необъяснимый отказ оборудования, пожары... как будто кто-то недвусмысленно давал понять, что гостей здесь не ждут. Никому так и не удалось не только сделать что-то с особняком, но даже просто проникнуть внутрь. А ведь если бы нашелся-таки везунчик, сумевший сделать это - он был бы немало удивлен... внутреннее убранство особняка ничуть не соответствовало его внешнему запустению. Старинная мебель, ковры, канделябры, горящие тысячами свечей... Можно было бы предположить, что находишься в музее - если бы не та неуловимая аура жилого дома, которая навсегда покидает какие либо помещения, стоит людям перестать есть, пить и отдыхать там. Время здесь как будто остановилось пару сотен лет назад...
   Воздух посреди большой, богато, но со вкусом убранной комнаты задрожал, как в солнечный полдень над раскаленным асфальтом, и вдруг словно ниоткуда возник небольшой огонек, через пару мгновений разросшийся во внушительных размеров огненный вихрь. Огонь струился, плавно меняя очертания, и вот уже что-то знакомое появилось в его силуэте - человеческая фигура? Спустя минуту на ковре стоял высокий темнокожий мужчина с резкими чертами лица. Он недовольно посмотрел на темное пятно на ковре под своими ногами, сморщился и крикнул:
   - Мария! сколько раз я просил тебя не класть в моей комнате ковер? меня ничуть не смущает каменный пол!
   В дверях появилась испуганная служанка.
   - П-простите, господин, я сейчас же...
   - Позже - нетерпеливо дернул плечом Фогор. - Исчезни.
   Он подошел к камину, провел рукой над лежащими в нем поленьями - они тут же занялись ярким пламенем - и устало рухнул в большое старинное кресло. Ох уж эти женщины... Дворецкого пора завести. Если б не та служанка три тысячи лет назад... Нужно было задушить мерзавку сразу после романтической ночи, да кто же знал, что эта курица понесла! Вот и разбирайся теперь с милой дочуркой. Черт возьми, как же она ему надоела! Третью тысячу торчит он в этой всеми богами забытой дыре, страшно подумать - третью тысячу лет! Если бы он только мог прикончить ее самостоятельно... Фогор закрыл глаза и устало потер лоб.
   Когда он открыл их снова - перед камином на корточках сидела странная, угловатая фигура.
   - Черт бы побрал тебя, Аг'н! - вскрикнул Фогор. - Мог бы ты появляться каким-нибудь более предупредительным способом, раз уж имеешь наглость врываться в мой дом?
   Аг'н Осферон сухо захохотал, запрокинув голову, и вдруг резко оборвал смех - так же неожиданно, как и начал.
   - Привет, братишка. Давно не виделись.
   - И меня это вполне устраивало.
   - Катился бы ты к черту, сделал бы милость! - взгляд Аг'на вдруг сделался жестким.
   - Я не узнаю тебя, Осферон. Ты же демон безумия, тебя прозвали Сатиром Дьявола, тебя боялся и уважал даже Старейший! Что вдруг стало с тобой? Сколько времени ты уже торчишь в этом маленьком, затхлом мирке, в компании какой-то взбалмошной девчонки, и твое имя, гремевшее раньше в десятках миров, сейчас лишь старая, не внушающая особого доверия легенда!
   - Если бы ты захотел понять это, Фогор... - Аг'н странно усмехнулся. - Лучше бы тебе вернуться домой. Лучше бы тебе попытать счастья где-нибудь в других мирах. Потому что если мне придется убить тебя - я не буду сомневаться ни секунды.

---

  
   - Нееет, я не повелитель волшебной воды! - вскричал маленький, сморщенный старичок и принялся убегать с поразительной для своего роста шустротой. Она схватила огромный позолоченный вантуз и погналась за ним, выкрикивая гортанным голосом индейские боевые кличи... как вдруг тысяча огромных назойливых комаров появились откуда ни возьмись и понеслись прямо на нее, не переставая противно жужжать: "бзззз... бззззз... бззззз..."
   Рейна с трудом разлепила левый глаз и зашарила рукой по одеялу - где этот чертов мобильник... Зараза. Приснится же, однако! Черт, десять часов утра... Вставать... Черт, имейте совесть! Что за странные придумки - переться среди ночи на какую-то там работу... "Десять. Десять минуток, десять... ммм... десять минуток" - пробормотала она и накрылась одеялом с головой. Через мгновение она открыла глаза и резко села на кровати. Так... работать. Она сонно взглянула на мобильник... "Чтооо??? Двенадцать? я же пару минут, черт, черт... Надим оторвет мне голову" Рейна вскочила с кровати и чуть не споткнулась о неожиданное препятствие... это был Аг'н Осферон. Он лежал на полу, закинув руки за голову, а ноги положив на кровать, и громогласно храпел. Рейна сердито пнула его ногой в бок.
   - Ты еще что здесь дрыхнешь, Аг?
   - Мммм - недовольно пробормотал он, причмокнул и повернулся на бок.
   Рейна схватила его за длинное острое ухо и гаркнула:
   - Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало!!!
   Аг'н подскочил, как ошпаренный, каким-то невероятным образом - из положения лежа метра на два вверх - и, приземлившись, как кошка, на все четыре конечности, ошалело уставился на нее.
   - Подбрось до работы, Аг, хороший мой! - сказала Рейна и умильно поглядела на него, склонив голову набок.
   - Сдурела? - Аг'н похлопал ладонью по уху и задумчиво прислушался. - ну вот... Оглох. Нашла такси, тоже мне. Пешочком, пешочком.
   - А кто колбасу мою жрет вечно? Имей в виду, работу потеряю - оба бобы жевать будем!
   Аг'н уставился указательным пальцем себе в лоб и скорчил задумчивую мину.
   - А, черт с тобой, подхалимка! Только для начала я все же посоветовал бы тебе одеться.
   Следующие пять минут она, словно локальный ураган, носилась по квартире, то прыгая в одной штанине, то пытаясь причесаться и завязать шнурки одновременно... Наконец все долженствующее быть надетым было таки надето, распиханным по карманам - по оным распихано, Рейна победно улыбнулась своему отражению в зеркале и толкнула в бок успевшего задремать Аг'на - тот недоуменно посмотрел на нее одним глазом, встряхнулся, как собака - и вдруг схватил ее на руки и длинным прыжком выпрыгнул в окно.
   Тяжело дыша, Рейна распахнула дверь небольшого магазинчика на углу Архангельского и Сверчкова переулка, недалеко от Чистых прудов. Магазинчик этот специализировался на продаже коллекционного холодного оружия, яркими вывесками не пестрел и большим количеством посетителей похвастаться не мог - но был весьма известен в узких кругах. Его ассортименту позавидовала бы и кремлевская Оружейная Палата - оружие, представленное здесь, было исключительно подлинным, а история нескольких клинков могла бы соперничать по длине и занимательности с историей какого-нибудь небольшого европейского королевства.
   Невысокий жилистый мужчина, на вид лет тридцати, раскосыми, почти черными глазами и длинной черной косой мрачно взглянул на перевалившуюся, будто мешок с картошкой, через порог Рейну и процедил сквозь зубы:
   - Четвертую. На трофейной испанской гильотине шестнадцатого века, не вечно же ей без дела стоять.
   - Сам... Клиентам.... Глазки... Строить... Будешь? - Держась за косяк, просипела Рейна.
   Мужчина коротко гоготнул, поднялся с табурета у прилавка, на котором сидел, и шутливо-церемонно указал на него рукой.
   - Прошу вас, мадам. - и шепотом - Когда-нибудь я ее убью...
   - Кто еще кого - буркнула Рейна, плюхаясь на табурет.
   Рабочий день сегодня тянулся удивительно долго. Посетителей не было, Надим, сразу же, как только она пришла, уехал по каким-то своим важным начальственным делам... Даже книжку она с собой сегодня не взяла, не до того было. Рейна вздохнула, взвесила в руке небольшой метательный нож и лениво метнула его в порядком излохмаченную доску, прибитую к противоположенной стене.
   Вдруг входная дверь скрипнула и тихонько отворилась. Рейна натянула на лицо дежурную улыбку - вроде тех, что бывают обычно у работников загса или стюардесс авиарейса Архангельск-Варкута - и заинтересованно уставилась на вошедшего. Это был высокий молодой человек, одетый в светлую рубашку на шнуровке, кожаные штаны и мягкую замшевую куртку, длинные светлые волосы перехвачены четырьмя кожаными ремешками - этакая почти коса. Его можно было бы принять за хиппи - если бы не брезгливое высокомерие, застывшее на холеном лице.
   - Это лавка Надима? - спросил он недовольно.
   Рейна мысленно сморщилась. Не любила она таких вот типов.
   - Нет, извините, вы ошиблись. Это кондитерская тетушки Марфы. - ответила она, не переставая дежурно улыбаться.
   Блондин быстро взглянул на нее и жестко усмехнулся.
   - Что ж, значит я по адресу. Вдруг он резким движением, не оборачиваясь, выхватил нож из доски за своей спиной и метнул его Рейне в лицо. Та слегка отшатнулась, не меняя все той же дежурной улыбки - и поймала рукоять ножа ровно возле собственного уха. Молодой человек хищно улыбнулся.
   - Действительно, хороша. Послушай, у меня мало времени, так что давай без предисловий. Я знаю, кто ты на самом деле.
   - Фантастика! Неужто? Ну расскажите же, мне давно пора это узнать! - вскричала Рейна с наигранным энтузиазмом.
   - Не поясничай, Лиенк. Я сказал, у меня мало времени.
   - Зато у меня сколько угодно! До конца рабочего дня еще три часа, а делать мне решительно нечего. Так что вы как раз вовремя, молодой человек!
   - Глупышка, за тобой объявили охоту!
   - Невероятно.
   Незнакомец ударил по прилавку кулаком.
   - Да послушай же меня наконец! Я предлагаю тебе стать моей союзницей. Вместе мы сможем достичь небывалой власти! Я Боркум, последний из славного рода воинов...
   - Послушай, Боркум! - Рейна перевалилась через прилавок и ухватила собеседника двумя пальцами за подбородок. - Если бы меня интересовали всякие глупости вроде всемирной власти или бесконечного богатства - я давно бы уже веселилась на пару с папашкой, вместо того, чтобы торчать в этой посудной лавке. Так что лучше бы тебе убраться быстро и самостоятельно - если не хочешь тут же и закончить свой славный род воинов.
   Молодой человек вспыхнул и дернул головой:
   - Мы еще встретимся, Лиенк! - и вышел, от души хлопнув дверью.
   "Катастрофически оригинально" - подумала Рейна. И откуда они вечно берутся? надо в конце концов научиться уже убивать таких типов сразу - хлопот ведь потом не оберешься. Настроение, и без того не больно-то приподнятое, испортилось окончательно... Рейна нетерпеливо посмотрела на длинный черный чехол, стоящий в углу. Пара часов - и можно будет, наконец, отправиться на тренировку... Занятия Катори Синто-Рю всегда почему-то успокаивали ее. Хотя, в принципе, для восточных боевых искусств это вполне естественно...

---

  
   Сергей сидел в одиночестве посреди единственной комнаты своей маленькой квартиры, прямо на полу, и задумчиво вертел в руках небольшой раскладной нож. Ничего особенного, такие десятками продаются в специализированных магазинах - но ему почему-то страшно нравился. И в руке сидел как влитой, будто по заказу. Сергей подкинул нож и снова поймал - лезвие чиркнуло в опасной близости от руки, но ладонь удобно и легко встретила рукоять. Удивительная балансировка! Провел подушечкой пальца по острию - выступила капелька крови. Как всегда, иная бритва уступит в остроте... таким достаточно легонько провести. Откуда он у него? Как ни силился - Сергей не мог вспомнить. Он внимательно посмотрел на хищное лезвие, вдруг жестко усмехнулся и направил клинок себе в живот. В Японии этот ритуал называют "сепокку". Страшно? Едва ли... Скорее - глупо. Хотя порой незатейливая фраза "живи каждый день так, как будто уже мертв" восхищала его своей простотой. Вот он - ответ на каждый день этой никчемной суеты, именуемой жизнью, за которую принято так отчаянно цепляться.
   Вдруг в привычное течение мыслей вклинилась как будто новая, незнакомая нотка. Большие, с искринкой, глаза, вечная улыбка... за недавние мысли почему-то стало стыдно. Он даже представил себе - она бы недоверчиво так усмехнулась, сказала бы что-нибудь вроде "глупости! вот ща ткну боккеном - будет тебе бесплатное харакири!"
   - Это мы еще посмотрим - сказал он вслух, снова подкинул нож, сложил и сунул в карман джинс. Взял чехол с боккеном и вышел из квартиры. Да здравствует Катори! Почему-то ему ужасно захотелось с кем-нибудь как следует подраться. Странное чувство, обычно выражение "спокоен, как танк" к нему можно было отнести со стопроцентной вероятностью... Хорошо, что тренировка именно сегодня.
   Веркины задиристые крики он услышал еще на подходе к двери додзё - сегодня она явно была в ударе! Сергей заглянул в дверь - так и есть, дерутся с Лехой. Эти двое, если им случалось попадать на тренировке в пару, издавали невероятное количество шума. Он бочком прошел мимо и тихонько обосновался в углу - разминаться. Время от времени до него долетали отдельные, особо громкие выкрики: "Да как ты это делаешь, я вообще не пойму, обезьяна с палкой обращается виртуознее!" "Черт возьми, Алексей, можешь ты на секунду перестать гоготать, как стая деревенских гусей!" "Молчи давай и работай!" "Нееет, вы только поглядите!! А сам?!" Кажется, воздух кругом них начал уже ощутимо потрескивать... Вдруг Верка повернулась к нему.
   - Сергей, ты свободен?
   - Хмм, ну да!
   - Давай сделаем первую ката с бо!
   - К вашим услугам!
   - Ах тааак! - гневно крикнул за спиной Алексей.
   Сергей пожал плечами. Забавные... Он никогда не стал бы вот так кричать и скакать.
   Обычно после тренировки, собираясь, они болтали втроем, перекидывали какой-нибудь очередной мультик с Веркиного ноута на чью-нибудь флешку, или с флешки на ноут, или с одной флешки на другую, обсуждали новинки кино, новинки аниме, боевые искусства, погоду, курс доллара и "вон того дядьку со странной хренью в руке" - в общем, все, что только могло быть обсуждаемо посредством человеческой речи... Но сегодня Леха был как-то непривычно молчалив, собрался с несвойственной для него оперативностью, и... ушел, даже не попрощавшись.
   - Юный безголовый остолоп. Боже мой, ну откуда их столько! Куда ни ткни, что человек - что нелюдь! Мне иногда кажется, что весь мир состоит из стариков, детей и юных безголовых остолопов! - зло сказала Верка. Сергей слегка оторопело покосился на нее:
   - Ээ... Кого позвать?
   - А, забей. Так! Мне жизненно необходим мяса кусок, вот что. Мясо, мясо, где бы поживиться мясом... Ты спешишь?
   - Да не особо...
   - Пошли по мясо тогда, я знаю здесь одно неплохое местечко - Верка решительно схватила боккен и направилась к выходу. Сергей улыбнулся. По мясо так по мясо! Отличная идея. По мясу он и сам был не дурак.
  
   Место и действительно оказалось неплохим - маленькая уютная кафешка, без особых изысков - но приятная, и что самое замечательное - и цены здесь радовали карман, и качество пищи - желудок. Основное количество заказанного уже было отправлено по назначению и теперь они сидели, откинувшись на спинки стульев, и задумчиво потягивали горячий чай.
   - Хорошооо... - довольно сказала Верка.
   - Даа, несомненно - согласился Сергей.
   - Чувствуешь красоту момента?
   - Отож! Она просто таки неоспорима!
   - Дооо. Передай-ка мне, будь добр, сахару пожалуйста.
   Сергей взял стеклянную сахарницу с другого края стола - и, передавая, случайно легонько коснулся ее руки. И вдруг она вздрогнула, чуть не выронив сахарницу из рук - лицо ее будто застыло, она посмотрела пристально - но не на него а как будто сквозь.
   - Ты что? изумленно спросил Сергей.
   Грустно. Это весьма странное чувство - грустить! Это когда вдруг дышишь реже, когда лень поднимать глаза, когда на место улыбки приходит кривая ухмылка... Это была не ее грусть - чужая. Чужая, старая, заскорузлая, привычная грусть - не мимолетная печаль, будто весенний дождик, порой шелестящий в ветвях только что проснувшихся деревьев, серенький, промозглый - но полный обещания жизни, предвкушения солнца - а затяжная осенняя непогода, в монотонной меланхолии которой нет предвкушений и надежд - только покорное ожидание зимы. Рейна никогда так не грустила. Она любила жизнь, любила просто так, в любом ее проявлении - за биение сердца, за горячую кровь в своих жилах, за редкие секунды, до краев наполненные острым чувством бытия - когда вдруг все самое красивое, хорошее, правильное, нужное сбегалось в одном месте и счастье становилось ощутимым, реальным - вот оно, прямо перед тобой, бери и кушай! Она собирала такие секунды, словно бусины, нанизывала их на нитку своей памяти - и знала, ожерелье еще не завершено, самые драгоценные бусины еще ждут ее впереди. А это тяжелое чувство, отдающее синевой, ночью, дождем, пустой холодной кухней... Оно как будто отрицало все ее бусины одним своим существованием. Руки дрожали. Рейна медленно опустила сахарницу на стол.
   - Это твое?
   - Что? Я не понимаю, о чем ты?
   - Откуда... Почему? Послушай... - Рейна медленно откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела ему в глаза. Как же она раньше не замечала... Она как-то не задумывалась о том, что за человек этот парень из додзё - да у нее и повода такого не было. Встречались на тренировке, дрались, брехали себе - прощались у метро, до следующей тренировки... Брехать с ним было удивительно легко и приятно. Это ей очень нравилось - и потому она ценила свое с ним общение. Ей и в голову не приходило смотреть чего-то там в чьи-то глаза, что-то пытаться понять... С чего? Поржали себе - вот и славненько.
   Похоже, Сергей что-то понял по ее взгляду - с его лица сползло всякое выражение, он криво улыбнулся и сказал:
   - Чай.
   Рейна все так же продолжала смотреть на него, не отрываясь.
   - Что?
   Она не отвечала, ничего не могла ответить - сделать вид, что ничего не заметила, у нее бы не получилось, а сказать что-то... Она вдруг поняла, насколько зыбким и неровным было то доверие, с которым он позволил себе к ней относиться - и испугалась. Любое слово могло быть крепче этого доверия.
   Сергей зло скривился:
   - И что могло бы означать твое выражение?
   Рейна прикусила губу, все так же глядя на него, и сложила пальцы домиком. Как бы сказать... что - она чувствовала, знала, но как? Да и нужно ли...
   - Сергей, знаешь, я... мне... я очень рада, что познакомилась с тобой.
   - Чего? С чего ты вдруг... - он осекся. - Слушай, ты что, типа пожалеть меня вздумала?
   - Да я не...
   - Знаешь, Верк, время уже к ночи. Ты ночевать здесь собираешься? Я - нет. Официант! Офи...
   Рейна вдруг засмеялась, схватила поднявшегося было Сергея за руку и снова усадила на стул.
   - Да брось ты, слышишь, брутальное чудовище! Тебя и после двух недель в пустыне без еды и воды не жалко будет. Чай-то хоть допьем.
   Сергей снова сел, покосился на нее недоверчиво... и тоже улыбнулся.
   - Извини, устал я.
   Некоторое время они вдумчиво и молча сербали обжигающий чай, Сергей, видать не в настроении был брехать, а Рейна молчала специально. Наконец он не выдержал.
   - Знаешь! Завидую я тебе. И людям вроде тебя. Так все у вас просто, так замечательно! Просто живи и будь счастлив. Просто тусуйся с миром! Почему у меня так не выходит, раз все так просто? Что я, неправильный какой, головой стукнутый?
   - Да где б ты был стукнутым? Ничего такого не замечала! Парень себе и парень, замечательный товарищ!
   - Это ты меня не знаешь просто.
   - Никак пугаешь? - хитро улыбнулась Рейна.
   Однако Сергей шутки не поддержал. Помолчал немного, потом сказал тихо:
   - Так всегда было. Стоит кому-то узнать меня поближе - и все... Баста. Будто отталкиваю. Действительно - как чудовище.
   - У каждого свои тараканы... - осторожно сказала Рейна. - но если в человеке есть что-то, что мне интересно, приятно, важно, что заставляет меня улыбаться, что делает ценным общение с этим человеком - то мне безразличны его тараканы.
   - А если нет ничего, кроме тараканов?
   - Так не бывает - уверенно сказала Рейна. Лично я вижу не только тараканов. Я вижу то, что мне могло бы понравиться, вижу то, во что могла бы влюбиться и то, что могла бы полюбить - так что твои тараканы не выдерживают конкуренции.
   Сергей сидел, крепко сжимая горячую чашку чая покрасневшими пальцами, и смотрел неподвижно куда-то вбок. Затем он медленно выдохнул, отпустил чашку, расслабил руки - только теперь стало понятно, как все это время он был напряжен - и вдруг встал и галантно поклонился.
   - Спасибо, мадам! Ссс, елки... - он потряс красными ладонями.
   Рейна удивленно взглянула на него и вдруг расхохоталась.
   - Послушай, ты непередаваем!
   - Ну так! А ты сомневалась? - улыбнулся Сергей.

---

  
   Джил опустилась на колени перед маленьким карточным столиком и достала из старинной деревянной шкатулки потрепанную колоду. Она не была слишком уж выдающейся предсказательницей, но иногда все же прибегала к помощи карт - особенно в таких случаях, как этот: когда она решительно не знала, что ей следует делать. Итак... Дочь Фогора - червовая дама. Кай - пиковый туз... Джил открыла следующую карту рядом с тузом и улыбнулась - Дама бубей. Дальше... Следующая карта рядом с фогоровой дочкой - джокер. Даже так? Она так и знала, не все так просто, как Каю кажется. Итак, последняя карта... Джил вскрикнула и выронила из рук колоду. Это был пиковый туз. Такого не могло быть. Джил взяла обе карты дрожащими руками - карты как карты... два совершенно одинаковых пиковых туза. Нервно собрав карты в колоду, Джил потасовала их пару минут и посмотрела снова - так и есть, пиковый туз в колоде был только один...
   Джил достала мобильник и торопливо нажала несколько клавиш. Она знала только одного человека, который действительно чем-то мог помочь в такого рода вещах.
   - Алло, Надим?
  
   Надима она знала довольно давно - особо они не общались, но в принципе Джил могла бы назвать его своим хорошим приятелем. И надо сказать, во всем, что касалось разного рода предсказаний, предвидений и гаданий - Надим был лучшим. Он не любил распространяться о своем прошлом, хотя слухов о нем ходило порядочно и самых разных: и что он когда-то был знаменитым провидцем, но не вовремя предсказал чью-то смерть и был сослан с запретом на продолжение ведунской деятельности, и что он - последний из друидов, которые всегда славились своими способностями в предвидении, и что на самом деле он шарлатан и крупно погорел - иначе зачем он сейчас держит оружейную лавку вместо того, чтобы зарабатывать на жизнь тем, в чем он так хорош? Но слухи эти были не слишком громкими - Надим жизнь вел довольно однообразную, ни в каких скандальных или даже просто занимательных историях замечен за последнее время не был и большого интереса у публики не вызывал.
   Они договорились встретиться в небольшой чайной на Краснопресненской, основным достоинством которой было то, что половина столиков располагалась в нишах по стенам, и при желании посетители могли задернуть занавески и совершенно изолировать себя от постороннего внимания. Джил отодвинула занавеску одной из таких ниш и невольно закашлялась - Надим, как какое-нибудь индийское божество, призрачно витал в плотном облаке кальянного дыма, имея при этом вид кота, на которого только что свалились все мыслимые и немыслимые блага: жирный кусок колбасы, чашка свежего молока и горячий бок печки.
   - Однако! Ты времени зря не теряешь. - Сказала Джил, отодвигая свой стул.
   - Время... Время слишком одноразовое, чтобы терять его даром... - лениво проговорил Надим.
   - Имей в виду, я к тебе по делу пришла.
   - Разве одно исключает другое? - Надим протянул Джил мундштук кальяна.
   Джил вздохнула, рассматривая медный наконечник мундштука, затем улыбнулась и расслабленно сползла по стулу. Что ж, возможно, именно это ей сейчас и было необходимо! Она крепко затянулась ароматным табакам - хороош! - и выпустила несколько колец.
   Кальянщик уже в четвертый раз сменил угли, кивнул Надиму - похоже, тот был здесь завсегдатаем... Джил решительно достала из сумочки старинную шкатулку. Голова была пустой и сонной. Она радовала плечи своей невыразимой легкостью и была совершенно уверена, что лучшим из возможных решений сейчас было бы предоставить событиям за занавеской, отделявшей этот храм нирваны от внешнего мира, следовать своим чередом как им вздумается, и заправить ароматным табачком новый кальян - но тот час, что отведен потехе, прошел уже не раз и наступило-таки время дела.
   - Так. Значит, говоришь, два пиковых туза? Ммм... Интересно. Дай-ка колоду сюда - Надим протянул руку. - Посмооотрим... Колода как колода. - он лениво потасовал карты и затянулся кальянным дымом. - Так... На кого гадала-то?
   - Ннууу...
   - Таак, все понятно... Из наших или нет хоть скажешь?
   - Из наших.
   - Даа, так... кто бы сомневался, тогда все ясно... Дай-ка руку.
   - Зачем? Гадаем-то не мне.
   - Ах не тебе? Ииишь ты. Интересно. Другая?
   - Ннуу... Не в этом смысле...
   - Послушай. - Надим выпрямился на стуле и посмотрел на нее неожиданно серьезно. Мне не интересно, что у тебя там и как. Но если тебе нужно от меня что-то большее, чем "Мм, наверное, это какая-то сверхъестественная штука!" - будь добра, объясни условия задачи.
   Джил вздохнула.
   - Ты знаешь Каймея?
   - Наемника? Слышал.
   - А про дочь Фогора что-нибудь знаешь?
   - Про дочь Фогора? У Фогора была дочь?
   - Почему была, есть. И Каймею пришел на нее заказ. Причем ходят слухи, что это сам Фогор ее ищет...
   - Фогор? свою дочь? - Надим присвистнул. - Во делаа. Так он еще жив? Я про него не слышал лет 20, с последней заварушки!
   - Ну, ты не особо-то и интересовался, а ему не было резона особо высовываться.
   - Даа уж, это точно.
   Надим вспомнил события тех дней. Да, Фогор тогда изрядно нашумел в столице... устроил что-то вроде путча. И ему даже почти удалось - но в последний момент что-то у него там пошло не так, его порядком потрепали - в принципе Надим был уверен, что он не выжил. Хотя, если верить слухам, что о нем ходили - существа вроде Фогора просто так не умирают... Надим не был в курсе подробностей, он вообще не любил шумиху - и если чувствовал, что назревает нечто подобное - прикрывал на время свой магазин и тихонько покидал столицу в никому неизвестном направлении.
   - Мм. Значит, дочь Фогора... замечательно. Папашка ищет кровиночку. Похитили? Или сама сбежала? А тебе до всего этого какое дело?
   - Не знаю, куда она там подевалась и почему папашка ее ищет... но скор ее всего - сбежала-таки сама. Потому что заказ был на живую или мертвую.
   - Тааак, и Каймей... - Надим внимательно посмотрел на Джил. - Ах вот оно что. Каймей, значит. Однако!
   - Да ну тебя, Надим, перестань. Он просто мой хороший друг.
   - Ну да... Просто мой хороший друг, вы не смотрите, что он один из лучших наемных убийц на сегодняшний день - в душе он отличный парень и неплохо играет на балалайке! Умеешь ты, Джил, выбирать себе зазнобы...
   - Да черт бы тебя побрал, Надим, не зазнобы!
   - Ну да. Ладно, не важно. Какой расклад брала?
   - Просто, на вероятности.
   - Так... дай-ка я разложу. - Надим потасовал карты, пару секунд помедлил - и начал гадание. Лицо его, обычно ничего особенного не выражающее, сделалось жестким и сосредоточенным, а взгляд - будто направленным в обратную сторону, внутрь себя. Надим открыл первую карту - это оказался пресловутый пиковый туз. Джил замерла. Надим занес было руку над второй картой.. и вдруг остановился.
   Не может быть... он медленно опустил руку на карту. Так и есть. Червовая дама... Быстрые глаза, легкая походка, вечная улыбка... Это была она. Надим перевернул карту и в смятении уставился на даму червей. Совпадение... Нет, все точно. Вот, значит, как... А, тогда понятно... но... Черт, и как ему теперь быть? Рейна работала у него довольно давно, отношения у них сложились неплохие - но только в рамках "начальник-подчиненный", в принципе до ее судьбы Надиму особого дела не было. Но... как-то странно было вдруг подумать, что эта легкомысленная, вечно смеющаяся, вечно опаздывающая девчонка - дочь безумца Фогора и по ее следу идет лучший наемный убийца. М-да... Как же он не любил все эти странные делишки. Что ж, его дело - сторона. Рассказывать он ничего не собирается, но в месте красавице придется отказать... Надим досадливо сморщился.
   - Ты чего? - спросила Джил.
   - Да так... интересный персонаж эта дочь. Ладно, что у нас там дальше... - Открывая следующую карту, он уже знал, что там увидит. Ну да, второй пиковый туз.
   - Вот, видишь! - торжествующе сказала Джил.
   - Да, дела... Так, посмотрим. - Надим положил руки на оба туза и закрыл глаза. Странно... Один и тот же человек? Но почему тогда?...
   - Таак! А есть у тебя что-нибудь из его вещей?
   - Откуда?! Смеешься.
   - Ну мало ли... Хотя бы что-нибудь, что он недавно держал в руках.
   - Да нет, не думаю.. Хотя... А, секунду!
   Джил порылась в сумочке и достала мятую бумажку с каким-то рисунком. Черт возьми, и вправду... Надим снова поморщился.
   - Это Фогорова дочка?
   - Откуда ты знаешь?
   - С чего еще ты будешь таскать портрет какой-то девушки, который к тому же Каймей недавно держал в руках. Что ж, попробуем... - Надим зажал бумажку меж ладоней и снова прикрыл глаза.
   Слабый след... Так, мысли, образы... Однако тип этот Каймей! Вот оно. Потерянность. Словно сквозь сон... Сон... Есть! Как же он сразу не догадался. К'Алите-кари. Заклятие потери памяти. Однако! Не мудрено, что он об этом не подумал. Это древнее заклятие, одно из самых мощнейших, давно считалось утерянным, да и вряд ли нашло бы применение в наше время - для его использовании требовалось слишком много сил, можно было бы добиться схожего эффекта и более простыми способами.
   - Послушай! А ничего странного ты за ним последнее время не замечала?
   - Странного? В Каймее? Я бы заинтересовалась, если бы заметила что-нибудь не странное.
   - Да нет же... Мм. По идее... Забывчивость, внезапные исчезновения?
   - Да он всегда... Хотя стоп! Слушай, действительно, я как-то не задумывалась. Он ведь последнее время нигде и никогда не появляется днем, хотя раньше за ним такого не водилось.
   - Да... Так и есть. В общем, колданули твоего Каймея неслабо. По идее после такого не очухиваются... Полная потеря памяти и личности, причем с возможностью подмены воспоминаний. Человека можно будто написать заново! Прежними останутся только характер и, возможно, привычки... Однако тут либо что-то не то с заклятием, либо Каймей - очень непростая фигура... похоже, он каким-то образом сумел сохранить себя. Судя по всему, когда он находится без сознания или спит - возвращается его настоящая личность... - Надим, задумчиво барабаня перебирая по столу, уставился куда-то в пространство. Занятно. Очень интересно. Так... Так...

---

  
   Каймей шел по улице. Шел по пустынной ночной улице, его шаги гулко отдавались в тишине, как будто бы в актовом зале. Шел... он вдруг остановился. Откуда? Куда? Ощущение было странное, как будто он только что очнулся - посреди улицы, куда-то направляясь. Вдруг он вспомнил. Лиенк. Он ищет эту взбалмошную смешливую девчонку. Взбалмошную? Смешливую? Откуда бы ему могло это быть известно? Он видел ее всего один раз, и то издали, и это было очень давно - он уже не помнил, когда. Однако когда он подумал о ней - ее лицо явилось его внутреннему взору удивительно живо, и почему-то захотелось улыбнуться. Каймей снова остановился. Все это было как-то странно, слишком странно, сегодня он никак не мог собраться с мыслями. В кармане беспокойно зажужжал мобильный. Каймей пару мгновений посмотрел непонимающим взглядом на экран - спохватился и нажал кнопку приема.
   - Послушай, Кай... У меня важная информация для тебя. - голос Джил почему-то слегка дрожал.
   - Информация? По поводу... Джил, я же сказал тебе не вмешиваться.
   - Нет, это касается лично тебя.
   Каймей молча выслушал сбивчивый рассказ Джил и задумался. Это многое объясняло... Даже это странное ощущение сегодня.
   - Надим, говоришь? Надим... Я помню его лавку. Я как-то заказывал себе у него раскладной нож... Хмм... Не помню только, куда он делся. Однако... Невероятно все это звучит.
   - Кай, где ты живешь?
   - Где я... - Он медленно опустил руку с мобильным телефоном.
   "Где я живу?" Он вдруг понял, что действительно не помнит! Только улицы, вечные ночные улицы, вот уже которую ночь только улицы. Каймей попытался вспомнить, что было вчера. Ночь, тот бандит в подворотне... Разговор с Фогором. Что-то важное... Вспоминай, Шагран, черт бы тебя побрал! "Кажется, тебе уже пора..." странная улыбка Фогора. Потом... Потом темнота. И... комната? Окно... часы... Полшестого утра...
  
   Каймей резко выпрямился в кровати. Комната. Окно. Шкаф, стол, компьютер, на столе - гора какого-то ежедневного хлама. Самая обычная современная комната. Только вот в углу, на стене... Он пригляделся. Японские мечи? Катана, вакидзаси, танто... Ах, да... Самураи. Какая-то книжка валяется рядом с кроватью - Каймей перевернул ее носком ноги. На обложке яркими желтыми буквами было написано - "Пиар и реклама, методы работы с общественностью". Что за чертовщина? Поднял книгу, повертел в руках. Точно. Он же пишет курсовую. Какая бредятина. Каймей встал, слегка покачиваясь, прошел в ванную и хмуро уставился в зеркало. "Сергей... Вот, значит, как. Сколько же у меня имен. Сергей. Так называл меня отец. Шагран Д'Отриер. Так сказала мне Шани. Каймей... Так сказали люди." Каймей значило "темный", он не помнил уже, кто и когда его впервые так назвал - но это имя приросло уже крепче родного.
   Каймей включил холодную воду, плеснул себе пригоршню в лицо - посвежело. Отправился на кухню, открыл холодильник... "Ну да. Я же не пью". Прошел в комнату, задумчиво достал из чехла боккен и взвесил в руке. "Однако... я времени даром не терял". Мысли теснились в голове, мешали одна другой, как плотно набитые в банку огурцы - перевернешь и все просятся наружу, а не вытряхнуть ни одного. Все это было слишком странно, слишком непонятно - даже для него. Нужно разобраться, нужно как следует во всем разобраться... Каймей досадливо сплюнул и повернулся в сторону кровати. "Когда не знаешь, чем заняться - поспи!" - вспомнил он вечную присказку Дика. Как только откроется лавка Надима, он тут же сделает визит пройдохе-ведуну, тем более, что, судя по рассказу Джил, тот может знать кое-что и о Лиенк. А пока что мозг отчаянно требовал хотя бы пару часов покоя, и Каймей не видел причин, чтобы отказывать ему.

---

  
   Рейна, напевая какую-то задорную мелодию, подошла к дверям магазина - сегодня, во искупление вчерашнего опоздания, она пришла аж на десять минут раньше! Для не это было примерно то же самое, что для рака - залезть на гору и как следует там посвистеть. Настроение было преотличным. Она улыбнулась, предвкушая изумленное лицо Надима, и открыла дверь.
   Лицо Надима совершенно не оправдало ее ожиданий. Он хмуро поднял глаза, посмотрел на нее со странной досадой и сказал:
   - У меня к тебе разговор.
   Под ложечкой засосало от дурного предчувствия. "Кассу вчера закрыла, магазин закрыла, драк не было, прибыль вроде как всегда" - лихорадочно подумала Рейна. "Что еще за напасть на мою голову?"
   - Мне придется... Я... В общем, ты здесь больше не работаешь. У меня больше нет возможности держать тебя здесь. Причины сказать не могу, отнесись с пониманием. Вот... Зарплата и выходное пособие - Надим быстро, глядя куда-то в сторону, протянул ей конверт. Рейна молча и с недоумением взглянула на него, потом - на своего шефа. Бывшего шефа. Так вдруг... происходящее совершенно не укладывалось у нее в голове.
   - Что ты стоишь как пень посреди поляны, в конце концов, Рейна! - Зло сказал Надим и сунул конверт ей в руки. - У меня нет времени.
   Рейна дернулась, будто от удара, взяла конверт и зло посмотрела на Надима.
   - Забавно... Чтоб тебя черти жарили, босс. - Она резко развернулась и хлопнула дверью - так, что чуть-чуть не лопнули стекла.
   Надим посмотрел пару мгновений на дверь, затем вдруг зло пнул ногой табуретку у прилавка и заковыристо выругался. Это не его дело, это все его не касается, он не собирается принимать участие в этих кошках-мышках. Не в этот раз, хватит с него... Похоже, пришло время отправиться в отпуск.
  
   "Черт бы побрал этого хвостатого козла, жалкий человечишка! Чтоб тебе каждое лицо задницей было! Чтоб ты сдох, воскрес и снова сдох десять раз подряд самыми мучительными из всех мыслимых смертей! Чтоб тебе через собственное седалище вылезти!" - пробopмотала Рейна, злобно пиная все, что попадалось ей на пути. Это невероятно. Что это вообще сейчас было? Она убьет его к чертям собачьим, она вырвет его гнусный кадык и его же съесть заставит! Так с ней поступить, почему, по какому праву? Ну уж! Просто так ему это с рук не сойдет! Она...
   Вдруг в конце улицы она заметила знакомый силуэт. Шляпа, плащ... Сергей?! Точно, он! Но что он тут делает? Рейна ускорила шаг и улыбнулась. Надо же.
   - Нифига себе фига! Ты чего это тут делаешь посреди утра?
   Сергей, не отвечая, остановился напротив нее. Он не поднимал головы, и почти половина лица оказалась скрыта полами шляпы... Рейна удивленно взглянула на него - ну не обозналась же с расстояния метра!
   - Се...
   Он поднял глаза. Как будто пустые, как будто ледяные, нечеловечески светлые, острые, как иглы, глаза. Рейна вздрогнула.
   - Сергей...
   Вдруг он дернулся в ее сторону, в руке что-то блеснуло - Рейна изумленно расширила глаза. Нож?! Она едва успела отскочить, щеку будто обожгло - она вскрикнула и дотронулась рукой. Кровь! Что.... Этот взгляд... она как будто физически почувствовала его, словно лезвие, полоснувшее ее по лицу - он никак не мог принадлежать чуть угрюмому, но остроумному и кое-где застенчивому самураю Сергею, которого она уже готова была счесть своим другом! Он снова, почти незаметным, хищным движением занес руку с ножом. Что происходит?! Что происходит сегодня вокруг, как это может быть? Что?! Что... Где-то в глубине души вдруг вспыхнула ярость, чистая, испепеляющая, горячей волной поднялась и накрыла ее с головой ревущим пламенем. ...Я! ....Лиенк! Она запрокинула голову, сжала кулаки и закричала, закричала изо всех сил, страшно, дико, как никогда не закричать человеку. Никто! Никто не смеет! Огонь, яростный, дикий, сметал все на своем пути, ломал, рушил, в нем таяли, нелепо кривясь, чьи-то темные силуэты. Огонь не оставлял ничего, ничего кроме самого себя. Упоительно! Она захохотала, не слыша собственного смеха посреди бушующей стихии.
  
   Каймей отскочил с невероятной для человека проворностью. Сюрприз! Дочка Фогора решила оправдать свое происхождение? Однако, признаться, на такое он не рассчитывал. Девчонка как будто дрожала в потоке раскаленного воздуха, руки ее начало окутывать странное пламя, а в пустых, горящих, как раскаленные угли, глазах плескалась безумная ярость отца... Нет уж. Он не какой-нибудь взбалмошный герой, он профессионал, и если уж берется выполнять контракт - так должен быть уверен в успехе. Драться с богами без должной подготовки... Глупцом себя Каймей никогда не считал, а понятие "храбрость" презирал. Что значит быть храбрым? Кидаться, как моська на слона, на превосходящего тебя по силам противника, заранее зная о поражении? Или, будучи уверенным в собственных силах, все равно бояться? Вряд ли это умно... "Не хорошо, конечно, заставлять даму ждать. Однако, сегодня я, похоже, не вовремя? До скорой встречи, Ве... " Вера? Каймей на секунду замер. Вера. Вечер, кафе, горячий чай... "Черт бы побрал тебя, Сергей, сентиментальный слюнтяй!" - он зло сплюнул и длинными прыжками понесся в сторону ближайшего переулка.
  
   Чья-то рука. Чья-то горячая, жесткая ладонь легла на ее плечо, и плечу стало тепло - так странно тепло. Какая рука, откуда, когда все кругом - огонь, она - огонь, все должно им быть? Но... От этой руки почему-то было теплее, гораздо теплее, чем от ее огня. Она дотронулась до этой руки - никто не смеет... Но вдруг поняла. Если рука исчезнет - станет холодно. Пламя, ревущее внутри, замерло, будто прислушиваясь... И тихонько опало.
   Рейна без сил обмякла в руках Аг'н Осферона. Он поднял ее, как пушинку, и прямо с тротуара вспрыгнул на крышу дома, оттуда - на соседнюю, с невероятной, невозможной быстротой - дальше, дальше, домой.

---

  
   Джил достала мобильник и снова, уже в который раз, набрала номер. Не отвечает... черт возьми, не отвечает! С тех пор, как несколько часов назад Кай вдруг неожиданно отключился посреди разговора, она никак не могла до него дозвониться. Может быть, он приходил к Надиму... самое вероятное, что он мог сделать - наведаться к Надиму за подробностями. Лишь бы это было именно так... Чертов самоуверенный болван! В последнее время она только и делала, что переживала за него. Она свернула на Архангельский переулок - уже почти пришла... Как вдруг Каймей быстро прошел мимо нее, не замечая - почти пробежал, так, что она почувствовала движение воздуха. Джил изумленно оглянулась - действительно, это был он!
   - Кай! - крикнула она. Он, не оборачиваясь, удалялся все так же быстро.
   - Кай, черт возьми, ты меня слышишь? - Джил попыталась догнать его, но тот не обращал на нее никакого внимания.
   - Да чтоб тебя! - Джил зло сплюнула и остановилась. Чертов наемник! Как же, с этим что-нибудь случится. Чтоб ему уже кто-нибудь голову оторвал! - Она развернулась и быстро пошла обратно. Что же здесь произошло?
   Джил открыла дверь лавки Надима. Внутри никого не было, на стенах, раньше сплошь завешенных разного рода приспособлениями, придуманными человеком для того, чтобы причинить вред здоровью ближнего своего, остались только пустые крючки. Она недоуменно оглянулась. Погорел он, что ли? Вдруг дверь, ведущая во внутренние помещения магазина, отворилась и на пороге показался хозяин с внушительных размеров спортивной сумкой в руках.
   - Что тут у тебя произошло? - спросила Джил.
   Надим мрачно взглянул на нее и буркнул:
   - У тебя хватает еще наглости это спрашивать?
   - Что ты ему сказал?
   - Кому?
   - Каю! Не строй из себя страуса!
   - Каю? Како... ты Каймея имеешь в виду? А с чего вдруг мне ему что-то говорить?
   - Слушай, не морочь мне голову! Он же только что был здесь!
   - Чего? Сдурела что ли? Если он здесь и был - то каким-нибудь таким образом, что я его не видел.
   - Так он не от тебя сейчас шел?
   - Шел? Сейчас?
   - Да, я только что встретила его, думала, что он от тебя. Он был, похоже, порядком зол - даже не стал со мной разговаривать, прошел мимо, как будто не заметил.
   Надим вдруг переменился в лице и быстро вышел на улицу. Джил недоуменно пожала плечами - как-то странно он себя ведет сегодня - и вышла за ним. Он сидел на корточках, приложив руку к асфальту и закрыв глаза. Потом медленно встал, отряхнул руки и, не глядя на нее, прошел в магазин.
   - Надим! Да что с тобой сегодня?
   - Язык мой - враг мой... Подвинься, я спешу. - Надим снова вышел на улицу, теперь уже со своей этой сумкой в руках, и, не глядя на нее, быстрыми шагами направился в сторону метро.
   "Да черт бы побрал вас всех! Сегодня что, международный праздник "продинамь Джил"? И чем ты, вообще, занимаешься тут, детка? Шла бы себе домой спать... Много тебе дела до всяких самоуверенных хамов." - досадливо подумала Джил и тоже направилась к метро. Хватит с нее всей этой беготни, уж на сегодня точно. А Каю она еще припомнит...

---

  
   Рейна плакала. Ревела навзрыд, как плачут маленькие дети, колотила в грудь молча стоящего посреди комнаты Аг'н Осферона, без конца повторяя: "почему... почему, скажи, Аг, ты чертову уйму лет торчишь на этом треклятом свете, почему, почему, почему?!" Потом затихла, без сил уткнулась в него лбом. Тогда Аг'н Осферон сел на корточки, притянул ее к себе и начал гладить по голове, словно котенка, и тихонько мычать себе под нос какой-то простенький мотивчик. Рейна судорожно вздохнула и закрыла глаза. Аг... сколько она себя помнила, он всегда был. Как солнце, как земля, как дождь, как дерево - всегда был частью ее мира, самой собой разумеющейся, неотъемлемой частью. Кем он был для нее? Она не знала. Агом. просто Аг'н Осфероном. Наверное, другим он показался бы как минимум странным... В его поступках никогда не было никакой логики. Как будто в его голове стоял какой-то генератор случайных мыслей, руководствуясь которым он и действовал. Он никогда и ни к чему не относился серьезно, ни в чем не был постоянен, а понятия "добро" и "зло", казалось, просто игнорировал. Да, пожалуй, единственное, что он был готов сделать всегда и по любому поводу - это поржать что твой конь... Но почему-то, каким-то странным образом, Аг всегда оказывался там, где был ей нужен, и делал то, что мог сделать только он. И вдруг Рейна подумала... Кем бы она была без него? Это была странная мысль. Все равно что "кем бы я была без головы?" или "Кем бы я была, если бы была не Рейна а, к примеру, Владимир Ильич?" Она подняла голову и взглянула на Ага. Он смотрел в потолок, мурлыкал свою песенку и... Не улыбался. Впервые, сколько она себя помнила, он не улыбался. Рейна смотрела на него, не отрываясь. "А ведь он... красивый!"- подумалось ей вдруг. Острые уши, хищный профиль, темные кошачьи глаза, жесткие, но спокойные линии - шея, плечи, руки... Она осторожно, словно дотрагиваясь до китайской вазы тончайшего фарфора, провела кончиками пальцев по его щеке... И вдруг, не понимая, что делает, не помня себя - подалась к нему, близко-близко, так, чтобы поймать его дыхание, коснулась краешком губ его - жестких, горячих.
   - Отравишься. - усмехнулся Аг.
   - Фантастика. - ответила Рейна и поцеловала его уже по-настоящему: крепко, долго, так, чтобы закружилась голова.
   Когда она снова взглянула на него - его глаза светились каким-то диким, первобытным безумием.
   Он втянул в себя воздух расширенными ноздрями, выдохнул с каким-то странным полустоном-полухрипом, провел горячей рукой по всему ее телу - так, что она выгнулась и задрожала... и вдруг, схватив за плечи, прижал к полу.
   - Ведьма!...
   У нее было много мужчин, но ни с одним из них не доводилось ей испытывать ничего подобного. Руки Аг'н Осферона - жесткие, сильные и одновременно упоительно-нежные, заставляли ее стонать, не помня себя, плавиться, словно горящую свечку, терять границы собственного тела. Она впивалась ногтями в его спину, оставляя длинные багровые полосы, всем своим существом чувствовала его силу, его страсть, пьянея, вдыхала его горячий терпкий запах. И когда уже мир перестал существовать, когда блаженное безумие захлестнуло ее с ног до головы - она вспыхнула чистым, ясным пламенем, закричала - и услышала в ответ его яростный стон...
   Они лежали посреди разоренной, как после обыска гестапо, комнаты, тяжело дыша - и улыбались, оба, странной улыбкой - будто бы только что славно напроказившие дети.
   - Ты всех своих кавалеров коварно палишь в конце? - ехидно спросил Аг.
   - Нет - улыбнулась Рейна. - Только огнеупорных.
   Она приподнялась на локте и взглянула на взъерошенного, мокрого от пота, довольно улыбающегося Аг'н Осферона. Как же хорошо. Все в этом мире вдруг чудесным образом вернулось на свои места, расположилось на полочках, устроилось в специально отведенных нишах, сложилось в аккуратные стопочки, оставив чувство глубочайшего удовлетворения от происходящего, происшедшего и долженствующего произойти.
   - Знаешь... похоже мне пора, мой друг. - вдруг сказала она, озорно улыбаясь.
   Аг'н удивленно покосился на нее.
   - Проводишь меня до Первого Круга?
   Аг'н резко приподнялся, пристально посмотрел на нее и вдруг, откинув голову назад, заливисто захохотал.
   - ...Давно пора было это сделать, Рин. - сказал он, отсмеявшись, неожиданно серьезно.

---

  
   Каймей зашел в прихожую своей квартиры, раздраженно хлопнув дверью, не снимая ботинок прошел на кухню и шумно опустился на стул. В голове царил полный бардак, что с ним случалось крайне редко - наверное, такие случаи за свою долгую жизнь он мог бы пересчитать по пальцам. Однако, эта "двойная" жизнь оставила порядочный отпечаток... Его всюду преследовали какие-то странные флешбеки: то отголоски чувств, то отрывки воспоминаний... Это были его воспоминания, его чувства - и в то же время чужие. И еще эта ситуация в лучших традициях дешевых детективов - подружиться, того не подозревая, с собственным заказом! Перед глазами раз за разом вставало ее удивленное, встревоженное лицо - как она смотрела на него, не понимая, что происходит... И перед тем, как ударить, он секунду помедлил - такого с ним тоже не случалось. Возможно, именно эта секунда спасла ей жизнь. И когда, раздосадованный неудачей, он уходил с места стычки - как будто в глубине души кто-то вздохнул с облегчением - не убил... Этот кто-то в глубине души жутко бесил Каймея - он не отдавал себе даже отчета в том, насколько. Ну уж нет, так не пойдет. Он сделает свою работу качественно и чисто, как всегда. Он убьет эту девчонку, получит Шани О'Тари и заткнет этот четов внутренний голос.
   Каймей встал, недовольно посмотрел на грязные следы на полу, чертыхнулся - и снова прошел ко входной двери. Пора кончать уже заниматься здесь неизвестно чем, эти бестолковые метания приличествовали бы какому-нибудь пылкому семнадцатилетнему юноше - но уж точно не Шаргану Д'Отриеру, лучшему наемному убийце. Когда он в следующий раз встретит Лиенк - осечки не будет.

---

  
   Служанка Мария осторожно приотворила дверь в хозяйский кабинет и заглянула внутрь. Вот уже который час Фогор сидел в своем любимом кресле перед камином, казалось, неподвижно, и горячий глинтвейн, который она принесла с час назад, так и остыл нетронутым. Только дымок от трубки возвещал о том, что хозяин все еще жив - ибо в противном случае она бы давно уже потухла.
   Иногда, не часто, с ним случалось такое - весь день он проводил в своем кабинете, никуда не выходил, ничего не ел, ничем не занимался - только без конца курил трубку. В такие дни лучше всего было постараться сделать вид, что вовсе не существуешь - это Мария себе уже уяснила. Ибо глупец, посмевший его отвлечь от этого важного и кропотливого занятия - торчать весь день перед камином - огреб бы на свою голову божественного раздражения в полной мере. Она так же тихонько закрыла дверь, вздохнула и отправилась в свою комнату. Что ж, хоть не кричит, как осел на заре - и то хлеб. Можно спокойно заняться своими делами.
   Фогор в который раз вытряхнул из трубки пепел и забил свежего табаку. Трубка была одной из немногих его привычек - но привычкой серьезной, любимой и тщательно лелеемой. Хорошая трубка, хороший табак... Кто никогда не был влюблен в трубку - не поймет, что это такое. Это не просто привычка - это образ мыслей, это целый ритуал - правильно набить табак, потом - смаковать ароматный дымок, грея руки о теплый шелковистый бок бриарового чубука, затем разобрать - и аккуратно чистить, словно гладить любимую... Прилежному хозяину трубка отвечала таким же нежным чувством - она рассказывала ему сказки, успокаивала его, уводила свой, загадочный и зыбкий, как дымок табака, мир, и вкус ее с каждым разом становился глубже и полнее.
   Только общество своей трубки выносил Фогор в такие дни - когда все вдруг осточертевало до невозможности, когда усталость не одной сотни лет гранитной плитой наваливалась на него, когда происходящее теряло всякий смысл, а для собственного в нем участия не было ни сил, ни желания. В такие дни он сам себе казался существом неприятным и бесполезным, сам не любил себя за эти мысли - но предпринимать что-то было бы бесполезно. Он знал - наступит новый день и он снова будет тем жестким, целеустремленным и беспощадным духом огня, которым его знают и враги и соратники... Но это будет завтра. А сегодня он сидел, дымил своей трубкой и смотрел в огонь.
   Может быть, эта партия действительно проиграна? Может быть, ему действительно пора уйти, попытать счастья где-нибудь в другом мире? В конце концов - сколько их, этих миров - никому их не сосчитать, вселенная бесконечна - и кто знает, может быть, столько лет борясь за этот не слишком-то сильный мирок, он потерял десятки других возможностей? Время идет, идет даже для богов - и не стоит тратить его впустую...
   Вдруг Фогор вздрогнул, чуть не выронив трубку из рук. Яркая вспышка, будто бы от молнии, где-то на периферии сознания, странное чувство - как будто послевкусие... Одно из заклятий Первого Круга, их бы он не спутал ни с чем. Кроме него на этой планете только одному живому существу было бы под силу подобное - но тот не давал поводов вспоминать о собственном существовании уже почти три тысячи лет...

---

  
   - Ну что, потянет для сельской местности? - Рейна вышла из ванной и встала в картинную позу. На ней были мягкие замшевые клеши, легкая, не стесняющая движений рубашка с широкими рукавами и стянутый шнуровкой под грудью кожаный жилет. Образ дополняли сережки, явно смастеренные из чьих-то клыков, и потемневший от времени амулет-солнцеворот на шее.
   - Тоже мне, пираты Карибского моря! - хохотнул Аг.
   - Да что б ты понимал! Не в джинсах же мне переться.
   - Да какая разница? Там что джинсы, что твой этот древний прикид...
   - Зараза ты ушастая, нет чтобы завыть, схватившись за сердце, и срочно помереть от восторга прямо у моих ног.
   - Ну хороша ты, хороша, кто бы с этим поспорил. Мечта Одноглазого Пита... - Аг ловко увернулся от полетевшей в его сторону подушки.
   - Тебе бы, между прочим, тоже одеться не помешало - Рейна критическим взглядом окинула демона - на нем были только легкие черные холщевые штаны, Аг в принципе не признавал никакой другой одежды. Сколько она себя помнила, он так и ходил, босиком и без рубашки - зимой ли, летом - как будто вообще не воспринимал перепадов температуры.
   - А я, между прочим, одет. Ты еще три тысячи лет прихорашиваться будешь, мы идем или нет?
   - Да все уже, идем! Рейна надела пояс с катарами - ее излюбленное оружие, два легких клинка с необычной гардой, как бы идущей с обеих старой вдоль руки - лезвие клинка как будто становилось продолжением ладони. Закинула за спину легкий кожаный рюкзак, подумала - и сняла со стены тонкую, хищно изогнутую катану - виновницу ее появления в школе Катори Синто-рю. Они были как будто созданы друг для друга - небольшая для клинков своего типа, изящная, легкая катана - и невысокая, быстрая и ловкая Рейна... Она поняла это, едва увидев ее в лавке Надима. Что ж... Вроде бы, это все.
   Нокорон К'Алите-сайо, Первый круг - можно сказать, ее историческая родина, мир богов, откуда был родом ее отец. Рейна не многое знала о нем - никогда не интересовалась. С тех пор, как она сбежала из дома своего отца - почти еще ребенком - она как будто пыталась сделать вид, что вовсе не помнит, кто она и откуда. Все, что касалось ее отца, было ей ненавистно, неприятно, она стремилась вычеркнуть из своей жизни любое упоминание о нем. Глупо, конечно, но чего еще ожидать от порядком испуганного подростка... А потом привыкла, да и не до того как-то стало. За давностью лет все как-то подзабылось, и хотя никакой приязни к божественному предку она не испытывала - но и ненависти тоже не было. По большому счету ей было все равно - до сегодняшнего дня... Почему, с какого черта она должна вечно прятаться, убегать, сколько можно делать вид, что ее вовсе не существует? И то, что случилось с Сергеем - тоже было папашкиных рук дело, она чувствовала это. Итс тайм, как говорят басурмане... Пора было уже самой во всем разобраться. От папашки вряд ли можно было бы добиться чего-нибудь, кроме собственной кончины, а Аг на все ее вопросы отшучивался или говорил, что она сама узнает, если захочет... Может быть, он тоже почему-то хотел, чтобы она сама отправилась на Первый круг? Она решительно тряхнула головой и кивнула Аг'н Осферону - готова.
   Он подошел, взял ее за руку - и вдруг начал шептать какие-то странные, мелодичные и одновременно щелкающие слова. От звука его голоса, постепенно нараставшего, становившегося как будто объемным, у Рейны почему-то мурашки пробежали по коже. Да и сам Аг'н становился как будто больше, мощнее, черты лица его заострились, все менее походя на человеческие - и вдруг воздух кругом них задрожал, фигуру Аг'на как будто охватило холодное, словно бы электрическое сияние, глаза запылали безумным ультрамариновым огнем, и с последним, прогремевшим, словно пушечный выстрел, словом Рейну захлестнуло волной какой-то невероятной, древней, необузданной мощи... Таким Ага Рейна не видела никогда. "Он ведь тоже один из богов Первого Круга! Все-таки, что же могло заставить его столько времени..." - додумать она не успела. Очертания комнаты как будто поплыли, исказились, поблекли - и вот уже растворились в какой-то дрожащей мгле, а через мгновение Рейна почувствовала, что пола больше под ногами нет - они летят, падают куда-то...
  
  

2

---

  
   Солнце грело верхушки деревьев, блестело в прозрачной воде небольшого ручейка, звонко игравшего среди камней, солнце наполнило старый парк прозрачной, словно бы медовой негой, затопило ленивый полдень до самых краев. В глубине парка, в тени огромного узловатого дерева, притаилась небольшая беседка из чуть голубоватого, будто полупрозрачного камня - ажурная, словно бы нереальная, она была похожа на чудом сохранившийся в самом сердце лета ледяной дворец.
   Высокий, статный старик с длинными седыми волосами, гладко зачесанными под тонкий серебряный обруч, приподнял полы белого одеяния и медленно поднялся по ступенькам беседки. Провел рукой по неожиданно теплому, как будто даже мягкому на ощупь камню, присел на скамейку... Это было его излюбленное место для размышлений, здесь он проводил порой целые дни. И то сказать, что для него был день? Один, другой, они проходили вереницей, похожие друг на друга, как братья-близнецы, не оставляя никакого следа в памяти. Скука - вечная подруга богов... Однако Старейший слишком долго жил на свете, чтобы позволять себе делать что-то от скуки. Это удел молодых - развлекаться всеми доступными им способами, а дело таких, как он - оставаться в этом мире хоть чем-то постоянным, не подверженным мимолетным мыслям и желаниям.
   Этот мир давно уже потерял счет не только годам, но и векам. Никто не отважился бы сказать, когда началась его история... Нокорон К'Алите-сайо, Первый круг - первый из ныне существующих во Вселенной миров. Когда-то давно, так давно, что об этом помнил лишь Страейший, этот мир был населен множеством людей, вполне себе обычных, и их история шла своим чередом - так же, как и в десятках и сотнях миров в последствии. Но однажды здесь родился бог. Первый мир был щедр на богов - может быть, потому, что был первенцем Вселенной, ее любимым и сильнейшим сыном? Трудно сказать, сколько прошло времени, для богов оно течет совершенно иначе, чем для людей. Но вот их стало сначала двое, затем - трое, четверо... И, как всякие дети и юноши, боги любили веселиться и частенько дрались между собой - но порой недешево обходились первому миру их забавы. А со временем из мелких стычек они переросли в серьезную, кровопролитную войну... Горе человеку, оказавшемуся на поле битвы богов. Вскоре кроме них не осталось никого, ни одной живой души, а боги продолжали сражаться - но каждый из них стоил каждого и ни один не мог одержать победы. Мир стонал, дрожал под их ногами, как задыхающийся в лихорадке больной, даже первенцу Вселенной не под силу были эти пляски... Еще мгновение - и Нокорон К'Алите Сайо не выдержал бы, погиб, вместе со всеми, населявшими его, и страшно представить себе, каким был бы прощальный подарок первенца...
   От воспоминаний Старейшего отвлек звук шагов - по тропинке, ведущей к беседке, приближалась высокая фигура, задрапированная в серый плащ с капюшоном, из-под которого торчала только рыжая, заплетенная в две косички борода. это был Торвин, его Правая Рука, Глаза и Уши Старейшего. Что ж, значит, дело серьезное... Просто так Торвин не стал бы беспокоить его здесь. Старейший недовольно поморщился и приподнялся навстречу идущему.
   - Приветствую тебя, Старейший - чинно поклонился Торвин, откинув капюшон - на вид он оказался довольно молод, лет двадцати пяти, однако живые, темные, чуть с хитринкой глаза казались не по возрасту проницательными - что-то лисье было в них, да и во всем его облике.
   - И ты здравствуй, коли не шутишь... Что за дело привело тебя сюда?
   - Не гневайся, ты же знаешь, я никогда не посмел бы нарушать твой покой без веской на то причины.
   - Знаю... Потому и гневаюсь. Чем на этот раз огорчишь?
   - К моему прискорбию, на этот раз моя новость действительно будет не из самых приятных... Сатир вернулся.
   Старейший быстро взглянул на своего собеседника.
   - Сатир? Вот как... - он нахмурился и задумчиво провел рукой по длинной седой бороде. - Что ж... когда-нибудь это должно было случится. Продолжай докладывать мне. И передай Сонику, что мне нужно его видеть.
   Торвин поклонился, развернулся и снова надел капюшон - и только после этого позволил себе усмехнуться. Соник, Левая Рука, Меч Старейшего... одними наблюдениями не обойдется?

---

  
   Странный звон, как будто писк комарика, на самом краю сознания... и вдруг, словно резко включили громкость - целая лавина незнакомых звуков. Шелест, стрекот, пересвисты, тихое шебуршание... Рейна открыла глаза и приподнялась. Что, черт возьми... Ах, да! Они с Агом как будто провалились куда-то и... дальше она не помнила.
   Тэк-с, ага. Лес. Вполне себе обычный лес... ммм... только деревья какие-то незнакомые, с буровато-красной корой и мелкими, как у барбариса, листочками. Вполне себе зелеными, надо сказать, листочками! Это уже хорошо. Поляна... трава. Трава себе и трава, этакий ковер, тоже вполне себе зеленый. Рейна задрала голову и взглянула на небо. А вот небо было необычное! какое-то фиолетово-розоватое, и сплошь перечеркнутое длинными светлыми полосами, словно инверсионными следами самолетов. Полосы эти непрерывно и неуловимо меняли очертания, то пропадали, то снова появлялись... Однако, жутковатое зрелище! Так, на небо лучше пока не смотреть. Рейна встала, отряхнула налипшие на штаны травинки и снова огляделась, теперь уже как следует. Ага нигде не было. Ну, кто бы сомневался! Имел он одну занятную привычку - исчезать и появляться совершенно неожиданно. Ну, к этому она уже привыкла, нету - значит не нужно... И где же мы, интересное дело, находимся? Ни дороги, ни тропинки - ничего, похожего на следы пребывания здесь каких-либо разумных существ. Замечательно. Вот она ты, Рейна, одна посередь какого-то иномирного бурелома, загадки разгадывать пришла? Вот умница! Приступай. Рейна усмехнулась, подхватила рюкзак и отправилась вперед - наугад. А чего, собственно, она ожидала? Специальной делегации по встречам внебрачных отпрысков богов?
   Она шла вот уже четвертый час. Лес кругом не менял своих очертаний: все те же бесконечные деревья, похожие друг на друга как две капли воды. Может быть, она уже давно ходит кругами? Или, к примеру, это что-то вроде наших лесов средней полосы и до ближайшего чего-нибудь, от леса отличного, пара сотен километров в обе стороны. В прочем, выхода у нее все равно не было... В любом случае нужно куда-то идти, а там поглядим. Просто так от голода она не умрет, хотя приятного в прозябании без еды и воды не много - но до этого может и не дойти, благо кругом что-то вроде лета - а значит, по кустам обязательно должно шариться какое-нибудь мясо... Ну и растительная пища, хотя она Рейне представлялась гораздо более сомнительной: черт еще знает, что тут да как растет, а мясо - оно и в Африке, как говорится, мясо. Она посмотрела на небо, зябко повела плечами - ну никак пока не получалось привыкнуть к этому психоделическому зрелищу... Вроде как с тех пор, как она ушла с той поляны, заметно не стемнело. Интересно, быстро здесь темнеет? И темнеет ли вообще... Как на этом небе могла бы выглядеть ночь? И вообще - что это, физические особенности атмосферы этой планеты или наглядная божественность Первого Круга?
   Из задумчивости Рейну вывел странный шорох - явно принадлежащий живому существу. Она прислушалась... где-то спереди и справа. Судя по звуку - кто-то достаточно тяжелый, но ловкий - передвигался почти бесшумно... Однако, это к мясу! Только, вот же незадача, некоторое мясо обладает довольно внушительными препятствиями к собственному съедению в виде всяких там зубов, когтей и прочих неприятностей. Что за твари могут водиться в этих сверхъестественных лесах? Рейна скользнула за дерево, вынула из ножен катары и замерла, не дыша. Звук приближался. Вот уже почти рядом... и вдруг наступила тишина. Почуял? Эхх! На слух и зрение Рейна не жаловалась, но вот обонянию со звериным не тягаться...
   Снова шорох. Ага, тварюга не вытерпела первой! Рейна приготовилась, внимательно глядя в сторону, откуда доносился звук. Ветки зашевелились. Осторожно, ступая почти неслышно, из-за дерева вышла... Девушка. Крепкая такая, стройная, с короткими темно-красными волосами и копьем наперевес. На тебе... Мясо. Ладно, до каннибализма мы пока еще не оголодали... и чего теперь делать? Убраться тихонько, по-шустрому, или устанавливать контакт - "привет тебе с планеты Земля, я пришла с миром!"? Рейна усмехнулась. Нет уж, бродить по лесу ей уже порядком надоело. Значит второе... Она предупредительно зашуршала ветками, чтобы не испугать боевую незнакомку да не получить ненароком копьем в самое яблочко - частенько товарищи вроде нее предпочитают знакомиться именно так... Девушка обернулась и насторожилась.
   - Это что за остановка, Балагое иль Поповка? - не особо надеясь, что ее поймут, сказала Рейна, выходя. Черт его знает, на каком языке они тут изъясняются, но звуки разумной речи от звериного рыка авось всякий отличит!
   - Эээ... Чего?! - Пораженно уставилась на нее девушка, опустив от растерянности копье.
   - Оба-на! Земляки! Так, значит, ты меня понимаешь?
   Девушка все так же продолжала таращиться на нее - только копье перехватила второй рукой. Э неет, так дело не пойдет!
   - Не убивай меня, красна девица, я тебе еще пригожусь! "Черт возьми, что я вообще несу?!" Послушайте, эээ... Не припомню вашего имени! Я тут слегка заблудилась, дорогу, понимаете, потеряла, может быть, вы мне подскажете, в какой стороне город?
   - Заблудилась? Здесь?! Ты, собственно говоря, кто? - девушка угрожающе наставила на нее копье.
   - Стой, стой! Убить меня ты всегда успеешь, только в таком виде я тебе вряд ли чего интересного поведаю. Меня зовут Рейна и, признаться, я тут... эээ... как-то так... Заблудилась.
   - Откуда ты взяться вообще могла посреди Келитовой Рощи? Что за бред?
   - Келитовая Роща? Интересно!
   - Келитова, а не келитовая. Ты чего, с танаги свалилась?
   - С откуда? Ладно, не важно... Я, между прочим, представилась. Невежливо с вашей стороны продолжать разговор инкогнито.
   Казалось, большего удивления человеческое лицо выражать не способно в принципе - однако незнакомке это удалось.
   - Эээ... Нну! Терра Уна.
   - Первая земля?!
   - Первая что? Послушай, о чем ты говоришь вообще я не понимаю! Ты кто, толком ответить мне можешь? Девушка ткнула в ее сторону копьем с явным намерением прояснить ситуацию силовыми методами.
   - Да стой ты! Черт! Я... как бы не отсюда. Видимо. Я, в общем... с Земли. С другой планеты, понимаешь? Ха-ха, черт, нет, видимо...
   - Ты из сарровинов что ли? Но в Первом Мире нет сарровина с именем Рейна! И уж точно им нечего делать в местах вроде этого! Что-то нескладно ты врешь как-то.
   - Из кого? Слушай, я тоже не понимаю, о чем ты говоришь! Помедленнее, я записываю! Я дочь Фогора, если тебе это что-то ска...
   Девушка вдруг отскочила и угрожающе пригнулась, снова наставив на нее копье.
   - Дочь Фогора?!
   - Черт... похоже, этого мне говорить не следовало. Папашка и тут, видать, пользуется недоброй славой... Послушай, ты меня неправильно поняла! - Рейна сделала шаг, демонстративно приподняв пустые ладони, однако девушка снова отскочила, и вид ее не обещал ничего хорошего.
   - Ясно, ясно, стою-боюсь... Послушай только, хорошо? Если вкратце: я - внебрачная дочь Фогора, с папашкой не общалась давно и не горю желанием - как-то мы не сошлись характерами... Он меня, понимаешь, убить все как-то хочет, а я с ним в этом вопросе не согласна. Вот, собственно, и все... Ну а тут я, собственно говоря, чтобы прояснить ситуацию. Давно пора было навестить свою историческую родину, ибо понять, что происходит, я самостоятельно уже как-то не в состоянии. Как-то так. Понимаешь?
   Девушка задумчиво уставилась на нее, опустив, наконец, свой устрашающий дрын, яростно поскребла в затылке и с сомнением хмыкнула:
   - Чего ж тут не понять... Бред такой, что даже на правду похоже. Внебрачная дочка сарровина посреди Келитовой Рощи... Чего тут удивительного. - она внимательно посмотрела на Рейну и вдруг улыбнулась. - А ты забавная. Как, бишь, тебя зовут?
  
  
   Наконец стемнело. Они сидели у костра, на котором деловито булькал видавший виды походный котелок, и тихонько беседовали. Рейна не взяла с собой часов - сочла не слишком правильным ориентироваться на земное время где-то в других мирах, но по ее собственным ощущениям с момента их встречи прошло не меньше трех часов. За это время они успели порядком пройтись, и теперь пришли на небольшую полянку, расположенную удивительно удобно: с одной стороны ее укрывали довольно высокие холмы, а с другой отделял от леса глубокий ручей. Судя по всему, Уна шла сюда целенаправленно.
   Удивительная все-таки девушка - эта Терра Уна. По ее словам, жила она одна в небольшом домике в глубине леса, промышляла охотой - ею же и зарабатывала на жизнь. Келитова Роща считалась проклятым местом. Здесь никому не удавалось поселиться - постоянные несчастья преследовали всех, кто смел нарушать ее покой. Даже просто сходить на охоту или за какими-нибудь травками было весьма опасно для жизни - случаи внезапного исчезновения незадачливых добытчиков были настолько частыми, что назвать это совпадением никто бы уже не рискнул. К тому же сарровины - так здесь называли существ божественного происхождения - это место тоже не жаловали, а это что-нибудь да значит.
   Уна, по всей видимости, была единственным исключением. Когда мать умерла - ей было семь лет... Обычная история, каких десятки случаются во всех городах и селах: после смерти матери отец стал выпивать, реже появляться дома, и частенько Уна получала крепким отцовским кулаком за просто так - потому, видать, что невольно напоминала ему мать. Отцу жаль было Уну, он сам стыдился собственного поведения - и от того, как водится, ей доставалось еще больше. Ничто не раздражает человека сильнее, чем свидетельство его слабости или глупости.
   Это случилось весной, через год после смерти матери. Отец, как это в последнее время бывало почти всегда, пришел домой навеселе и порядком не в духе, и потребовал есть. Уна быстренько собрала на стол: каша, хлеб, квас, немного овощей... скромный ужин, но тут уж ничего не поделаешь, другого не было... Она уж постаралась приготовить его повкуснее. Отец мрачно, ни слова не говоря, приступил к еде. Похоже было, что ему порядком охота поскандалить - но пока что не к чему придраться.
   - А почему без котаринки каша? (Так называлась местная приправа, душистая, вкусная - но ужасно дорогая, потому как росла она только в Келитовой роще.)
   - Но... старая уже давно закончилась, а на новую у нас нет денег... - тихонько ответила Уна.
   - Ах нет денег! И ты думаешь, я в этом виноват? - взбесился отец.
   - Нет, но...
   - Ах, нет! Бестолковое ты отродье! Уставший отец приходит вечером домой, а ты не можешь даже накормить его нормально! Нет денег! Да что такого, нет денег - так сходила бы сама набрала, вся Келитова Роща заросла этой котаринкой от опушки до опушки! Нет, нам, видите ли, лень! Или, может, мы боимся? А отца этой бурдой кормить ты не боишься? - он схватил тарелку с кашей и вытряхнул содержимое на стол. - Я это есть не собираюсь!
   - Но папа...
   - Что?! Что ты там еще пищишь? А ну - он схватил пустую миску и запустил ею в Уну - приготовь мне нормальную кашу с котаринкой, как уж ты это будешь делать - меня не интересует! Хоть сама нарви!
   Уна мрачно и не по-детски серьезно посмотрела на отца... Молча взяла корзинку, с которой обычно ходила на рынок, одела стоптанные сапожки, накинула залатанную курточку и вышла за порог - и только тогда расплакалась. "Почему, за что?" Он был такой добрый, такой веселый пока мама была жива, рассказывал ей по вечерам удивительные истории, брал с собой на охоту... Ну и пусть. Может быть, даже лучше будет, если съедят ее там, в этой проклятой Роще, какие-нибудь волки. Мама... как же она по ней скучала...
   Уна брела, не помня себя, в темноте, слезы кончились - она только икала иногда со всхлипом, как это бывает у как следует наплакавшихся детей. Вот так она будет идти, пока не споткнется о какую-нибудь корягу - вставать тогда уже не будет сил... И когда ее найдут здесь, окоченевшую, с корзинкой в руках - сразу все поймут! А может быть, и не найдут вовсе... Она не заметила, как зашла уже в саму Келитову Рощу.
   И вдруг... как будто что-то теплое погладило ее по щеке. На душе стало удивительно спокойно, плакать почему-то совсем расхотелось. Она недоуменно подняла голову, огляделась: небольшая полянка, окруженная высокими деревьями, удивительно тихо - ни шорохов, ни птичьего пения... Но это была какая-то умиротворяющая тишина, сонная, добрая, теплая... Уна опустилась на землю. И росы нет, мягкая... как будто ковер. Как же она, оказывается, устала... Уна закрыла глаза... и сама не заметила, как заснула.
   Проснулась она поздно, в на удивление замечательном расположении духа, и почему-то была совершенно уверена - обратно она не вернется. Что-то родное, свое почувствовала она вдруг в этом странном месте, как будто они подружились - если можно так сказать о человеке и лесе. А что ждало ее дома? Тумаки вечно пьяного отца да насмешки сверстников? Так и жила здесь с тех пор в одиночестве. В городе ее побаивались, но уважали - в конце концов, на промысел котаринки у нее была практически совершенная монополия.
   - И как же ты, не скучно? - спросила Рейна.
   - Да чего тут скучать-то. Так могут говорить только люди несведущие... В лесу своя жизнь, свои истории, ничуть не скучные. Вот сегодня со мной приключилась ты. Где тут соскучиться? - девушки звонко засмеялись.
   За эти несколько часов они успели столько рассказать друг другу, сколько не сможет ни один мужчина. Так иногда бывает - вроде только что познакомишься с человеком, но вот уже такое ощущение, что знаешь его ужасно давно, так давно, что и не помнишь уже, когда не знал.
   - Послушай - вдруг задумчиво спросила Рейна. Ты сказала, эта Роща... И сарровины не жалуют ее. А как же я?
   - Что ты?
   - Ну вот я здесь, и что же теперь? Типа "Звонок"? Через семь дней вы умрете?
   - Ах, это... - Она помолчала, как будто прислушиваясь. - Знаешь... мне кажется, я чувствую эту рощу. Странно, наверное... Но я как будто знаю, когда она чем-то недовольна, и когда она наоборот радуется - я тоже понимаю это. И, как мне кажется, против тебя она вовсе не против! - Уна улыбнулась. - Ну-ка... попробуем, что у нас там наварганилось.
   - Мм, местное мясо! - Рейна довольно потерла руки. - С той самой приправой?
   - Не, ты знаешь, котаринку я с того дня на дух не переношу. Сама попробуешь как-нибудь.

---

  
   Торвин поднялся по ступенькам своей башни и открыл тяжелую деревянную дверь, ведущую в комнату. Его башня - одинокая, без пристроек и стен, торчала, словно кем-то забытая, почти на самом краю скалы, нависавшей над морем, в окружении салитов - темных и кривых деревьев, чем-то похожих на старые сосны. Боги Первого круга считали Торвина большим чудаком и слегка побаивались - еще бы, с его-то должностью. Ну а ему такое отношение было только на руку, он не любил лишнего шума и бестолковой суеты - и чем мог поддерживал свое амплуа мрачного чудака. Вот и в этой старой башне он поселился нарочно - хотя соврал бы, сказав, что ему не нравится собственный дом.
   Торивн подошел к тяжелым полкам с книгами, идущими вдоль стен - его гордость, личная библиотека - и задумчиво пробежался пальцами по корешкам. Хмм... Собрания сочинений, легенды, научные труды... здесь вряд ли можно узнать что-то новое. Он присел к массивному деревянному столу, сплошь заваленному книгами, свитками, картами и прочей макулатурой, сунул руку куда-то под ворох бумаг и извлек оттуда пыльную пузатую бутылку рома, внушающую доверие и уважение к содержимому одним своим видом. Надо же! Еще остался. Ну-с, ром - это к грогу! Из той же кучи жестом фокусника Торвин достал объемистый серебряный кубок, задумчиво повертел его в руках - занятная вещица! Откуда он, вспомнить бы... Поставил кубок на стол, накрыл ладонью и прошептал пару слов - из него тотчас повалил густой пар. Торвин ловко открыл бутылку и добавил рому. Вуаля! Пара минут - и полный бокал отличнейшего грога. Замечательно, просто замечательно! Торвин обхватил кубок двумя руками, откинулся на спинку стула и вытянул ноги. Итак... Что мы имеем?
   Аг'н Осферон, демон безумия, откуда взялся - никто толком не помнит. Впрочем, с богами почти всегда так... Но взялся одним из последних. Или даже последним? Парень в высшей степени странный, даже для богов. Появлялся всегда неожиданно и так же неожиданно исчезал, дрался и любился с кем угодно, без всяких видимых причин. Безумец, что с него возьмешь? Его никто никогда в серьез не воспринимал... Похоже, никто кроме Старейшего. Хмм! Вряд ли первый из богов, единственный, кто сумел вовремя остановить войну, единственный, кому под силу до сего дня быть хранителем равновесия, стал бы интересоваться пустяками. Что же такого в тебе, Сатир?
   Торвин запрокинул голову и закрыл глаза. Нужно почувствовать, нащупать... Он не был предсказателем или провидцем, он просто умел внимательно смотреть и слушать, и был способен увидеть или услышать что-то там, где другой бы ничего не заметил. Аг'н... Что же случилось тогда, почти три тысячи лет назад, когда после какой-то странной драки на Первом Круге ты неожиданно исчез? Старейший был доволен твоим исчезновением, но он был лишь первым среди равных, даже ему не под силу было бы изгнать тебя, если бы ты был не согласен. А уж тем более убить... Законами Нокорона К'Алите Сайо богам запрещалось убивать друг друга. Равновесие мира - очень хрупкая штука, последняя война и так нарушила его настолько, что недолго было до катастрофы. Смерть бога, тем более - от руки другого бога... такое не проходит бесследно. После войны, когда Первый Мир усилиями Старейшего из выжженной пустыни снова стал похож на место обитания живых существ, боги стали расходиться по внешним мирам. Их было не очень много, не больше пары сотен, но что для человека вечность - для бога лишь миг, что для человека необъятные просторы - богу только ступить. Им было уже тесно и скучно на Первом Круге. Богу нужна паства, нужны верующие в него, нужен свой мир - такова его природа. И каждому миру нужен свой бог. Боги приходили в другие миры и делали их своими - если те были не против. Если же случалось так, что в каком-то из миров пути богов пересекались - мир сам делал выбор, и тогда проигравшему просто не было больше в нем места. Боги не переставали соперничать, плести интриги, пытаться доставить ближнему своему как можно больше неприятностей - но со времен войны погибло только двое, один - по своей глупости, а участие в событиях, приведших к смерти второго, кого-то из детей Первого Круга так и не было доказано. В прочем, на такие вещи Старейший смотрел сквозь пальцы - деритесь себе косвенно сколько угодно. Если сумеешь подстроить смерть бога "от естественных причин"... что ж. Хвала твоей смекалке. А равновесие мира от такой смерти сильно не пострадает.
   Торвин задумчиво погладил бородку, заплетенную в две косички. Неизвестно, почему ушел, не известно, зачем вернулся... К тому же и Старейший явно что-то скрывает. Однако, это дело обещает быть интересным...

---

  
   Рейна сладко потянулась и открыла глаза. Надо же... как давно она не спала на природе! Она уже и забыла, как это замечательно. Вчера они с Уной проболтали до поздней ночи... А теперь, видать, солнце давно уже встало.
   - А я уж думала, идти за водой на родник, ибо все мои попытки тебя разбудить потерпели неудачу! - засмеялась Уна.
   - Ну вот тоже мне... Варварские методы. Надо было просто начать готовить завтрак - не успела бы ты приступить к еде как я бы проснулась.
   - Вот это заявы! Имей в виду, следующее мясо к обеду с тебя.
   - Хо! Заметь, не я это предложила. Так что в случае чего - пусть роща не жалуется - улыбнулась Рейна.
   Позавтракав, они споро собрались, похватали каждый свою поклажу и... Уставились друг на друга, комично чеша в затылках.
   - А куда мы, собственно, идем? - спросила Уна.
   - Н-незнаю... Я надеялась, ты меня проводишь до города.
   - А дальше? Ты знаешь вообще, что будешь делать - или так, наугад?
   - Ну, собственно говоря... Я думала, что мне стоит посетить Старейшего...
   Уна вдруг захохотала.
   - Мне стоит посетить! Однако, какая формулировка, слышали бы тебя сарровины!
   - Мм? А что такого?
   - Да ничего. Но к Старейшему ты просто так не попадешь. Даже сложно так не попадешь. Я даже не знаю, что тебе надо предпринять, чтобы к нему попасть.
   - Важная, значит, персона... Мм... И что бы ты предложила?
   - А вот я бы предложила сходить к Ведуну.
   - К Ведуну?
   - Ага. Он сарровин, провидец, историк и летописец Нокорона, он знает абсолютно все. К нему попасть тоже не так-то просто - но хотя бы реально.
   - Ну к Ведуну так к Ведуну, тебе лучше знать. В какой стороне город?
   - Город там, но сначала мы зайдем ко мне домой. Надо же мне, в конце концов, собраться.
   - Собраться? До города так далеко?
   - До города-то не больше дня пути, но уж не подумала ли ты, что я отпущу тебя одну?
   Рейна удивленно взглянула на свою спутницу:
   - Ты что же, решила уйти из Рощи?
   - Ну... не всю жизнь мне здесь сидеть, словно лесному духу. Особенно когда приключилась такая вот оказия. И я не соскучусь, и ты не заблудишься! Так что я с тобой.
   Рейна улыбнулась и хлопнула Уну по плечу.
   - Ну, тогда счастливого нам пути! - Признаться, она была ужасно рада такому вот повороту событий.
  
  
   В город они вышли только к вечеру. На опушке Рощи Уна остановилась и, внимательно посмотрев на Рейну, сказала: "Только ты гляди, не пались, подруга! Лучше вообще пока молчи. А то у нас народ-то всякий бывает..." Поэтому она держалась позади Уны, приготовившись смотреть и слушать.
   Издалека город показался ей вполне обычным. Невысокие дома, покатые крыши, огоньки окон, дымок печных труб... Однако первое впечатление оказалось обманчивым.
   Стоило им войти в город, как Рейна тут же почувствовала себя... наверное, примерно так же, как почувствовал бы себя любой из местных жителей, оказавшись посреди современной Москвы. Вроде бы город как город, такой же, как тысячи подобных городов: огни уличных фонарей, равнодушные прохожие, лавки торговцев, время от времени по дороге с шумом проносятся местные транспортные средства... Только вот фонари здесь представляли из себя длинные тонкие столбы то ли из стекла, то ли из камня, светящиеся по всей длине молочно-рыжим светом, в толпе порой попадались личности, крайне заинтересовавшие бы земных биологов - с каким-то неестественным цветом кожи или нечеловеческими чертами, а то и вовсе не имеющие с человеком ничего общего; назначения большинства из того, чем торговали на улицах, Рейна не отгадала бы и после полулитры, а местные транспортные средства представляли из себя весьма странные конструкции из дерева и металла, которые... ходили! Ходили или бегали на таких странных механических ногах, на четырех, шести, восьми и больше. Рейна вертела головой, как ребенок на ярмарке, и время от времени тихонько дергала Уну за рукав:
   - Аа, слушай, слушай, что это за странная хрень в руках у вон того мужика в синем плаще, типа магнитофона с ручкой от душа?
   - Типа чего?! Послушай, тише ты уже, а, я тебе потом все расскажу! - сквозь зубы шипела Уна.
   Они остановились возле небольшого деревянного здания с крашеной вывеской над входом, изображавшей то ли какое-то местное животное, то ли механизм, то ли явление природы - в общем, что-то мохнатое, ногастое и в высшей степени непонятное. Уна толкнула ногой жалобно скрипнувшую дверь и вошла решительным шагом, как это обычно бывает в американских вестернах. Рейна вошла следом, постаравшись сделать это так же стремительно и уверенно - но до Уны в этом плане ей было далековато... Места, где множество незнакомых людей собираются с целью выпить, закусить, поболтать и тому подобное, наверное, во все времена и во всех мирах выглядели примерно одинаково, и это не было исключением. Шумные компании, приглушенный свет, гул голосов и вечные официантки, снующие, проявляя чудеса эквилибристики, с тяжелыми подносами меж столов - или как здесь звались жрецы общепита.
   Уна промаршировала к стойке, облокотилась на нее этаким лихим движением и проговорила, наклонившись к уху дородной трактирщицы:
   - Привет, Кандина. Организуй-ка нам с подружкой комнату на пару деньков.
   Рейна восхищенно присвистнула про себя. "Боевая, однако, девушка - спутница моя! Не соскучимся, ага!"
   Комната, что им выделили, оказалась не слишком-то просторной, но обладала одним неоспоримым достоинством - огромной дубовой кроватью, своим незыблемым покоем навевающей мысли о вечности. Уна тут же плюхнулась на нее с протяжным стоном, и Рейна незамедлительно последовала ее примеру - благо, сего монументального сооружения хватило бы на десяток не слишком объемных девиц вроде них.
   - Ну что, ужин будем просить сюда? - лениво пробормотала охотница.
   - Хозяин - барин! Ты меня, получается, гуляешь?
   - Ну если ты прихватила с собой, собираясь, местных деньжат - я с удовольствием передам тебе эту почетную роль.
   - Деньжат - не деньжат, да не с пустыми руками! - Рейна заговорщицки подмигнула Уне и достала из своего рюкзака темную бутыль. - А ну, распробуешь земного кагорчика? Отменный продукт!
   - Не позеленею я с твоего пойла?
   - А я с твоей жратвы?
   - Ну хорошо, шансы равны! - девушки захохотали и торжественно пожали друг другу руки.
   По прошествии нескольких часов интерьер комнаты дополнили живописно раскиданные покрывала, авангардический натюрморт из остатков ужина и грязной посуды и пара пустых бутылок - одной, как выяснилось, чудо-рюкзак Рейны не ограничивался. Третья, и последняя, была уже выпита почти на половину.
   - И я ему говорю: "П-петр!"
   - Ко... Ик! Кооому говоришь?
   - Н-не перебивай. Говорю. "Петр! Изыди!"
   - Так и сказала?!
   - Так... Предсвляш... Т-так и сказала. Ему. В г-глаза посмотрела бесстыыыжие.
   - А он?!
   - А оон... Он - что? Ч-чуть не убил меня.
   - А ты?!!
   - А я! В-во-т этими р-руками! - Рейна вытянула руки и скрючила пальцы. - К-как грелка!! В-вернее, как Тузик... Грелку! Прррвала.
   - Оооо.
   - Дааа.
   - З-забавные друзья у тебя... - Уна хихикнула. - Убийственные!
   Рейна вдруг грустно взглянула на нее и сделала большой глоток.
   - В-везет мне, знаешь, Уна... На убийственных д-друзей.

---

  
   Каймей поставил на стойку бара пустую рюмку, крякнул и закусил ломтиком лимона. Хорррош коньячок! Вторая... И последняя. На сегодня хватит, пожалуй, серьезное дело впереди. Он положил рядом с рюмкой несколько купюр - "Сдачи не надо", надел шляпу и вышел на улицу.
   После той бестолковой попытки возле лавки Надима Каймей решил дать себе пару дней - тщательно подготовиться, собраться с мыслями. Дело оставалось за малым - найти и убить... Он был уверен в успехе.
   Ночные улицы снова встретили верного своего адепта сонной тишиной и электрическим светом фонарей. Вот где был его настоящий дом - не в тесной квартирке спального района на окраине Москвы, а здесь, посреди вечной жизни равнодушных и сонных ночных улиц. Каймей всегда ходил на дело ночью, если только это было возможно.
   Он прислонился спиной к фонарному столбу и прикрыл глаза. Сосредоточиться... Почувствовать. Было у него что-то вроде шестого чувства - может быть, особенность его расы, может быть - его личная, Каймей не задумывался, откуда оно взялось. Но иногда, людей, которых он достаточно хорошо знал, он мог как будто ощутить: настроение, окружение, местонахождение, расстояние... Очень полезная в его деле способность. Ну а Лиенк он, благодаря Сергею, знал достаточно хорошо - хоть одна ложка меда в бочке дегтя. Однако... "поймать след" почему-то никак не получалось. Странно. Не действует? Кто их знает, этих божеских дочек... Нет, дело не в этом. Просто... Ее нет. Исчезла. Не умерла, это бы он почувствовал... просто исчезла. Была - и не стало... Да, не простая штучка эта девчонка, не даром папашка за ней столько времени гоняется. Что ж, раз загадочная способность на сей раз подвела - будем действовать старыми дедовскими методами.
   Хмм... С чего следует начать? Девчонка не дура, в известных кругах не светится, из "своих" о ней мало кто знает... Можно было бы навестить Дика, хотя вряд ли тот поведает что-то новое... А, черт, точно же! Тогда он встретил Лиенк возле лавки Надима. А Джил говорила, что во время гадания тот как-то странно задумался при упоминании о фогоровой дочке. Вряд ли это простое совпадение... Однако, про Надима Каймею тоже было мало что известно. Значит, в любом случае стоит зайти к Дику.
   Дик был человеком. Он отличался редкостной любознательностью - и поразительной способностью находить информацию. Именно это в свое время чуть не привело его к бесславному концу, и именно это избавило от плачевной участи - он оказался незаменимым источником информации о происходящем в современном мире, без чьей помощи, возможно, нелюди имели бы на сегодняшний день гораздо больше проблем. Конечно, многие желали бы избавиться от столь просвещенного постороннего - но Дик манипулировал своими знаниями с ловкостью жонглера, и пока что умудрялся сохранять не только свою жизнь, но и нейтралитет. У всех есть свои скелеты в шкафу, а Ник точно знал, что говорить, кому и когда. В этом плане он был действительно гением.
   Что ж... К Дику так к Дику. Каймей отлепился от фонаря, поправил шляпу и скорым шагом отправился к ближайшей станции метро. Он не любил подземку - слишком шумно, слишком тесно, слишком людно, и десятки метров тяжелой земли над головой ощущаются почти физически - но машину считал средством передвижения слишком хлопотным, а каким-нибудь хитрым умением вроде фантастической прыгучести, летучести или телепортации, которыми могли похвастаться иные сверхъестественные товарищи, не владел - так что выбора не было, придется провести ближайшие тридцать минут во чреве этого зверя...
   Гений-информатор жил почти в центре Москвы, в большой двухкомнатной квартире, которую умудрился завалить всяческим хламом до состояния последнего уровня сложности какой-нибудь игры-бродили: неожиданные препятствия, коварные ловушки и различные предметы, сваливающиеся откуда ни возьмись, поджидали неосведомленного посетителя на каждом шагу. Без помощи хозяина живым отсюда выбраться вряд ли представлялось возможным... Однако Каймей был гостем привычным. Он ловко перепрыгнул через кучу какого-то подозрительно искрящего техно-хлама, увернулся от раскачивающегося на проводе, словно ядро на цепи, блока бесперебойного питания и целым и невредимым пробрался к логову босса - столу, за которым, почти погребенный под невообразимой горой всяческой техники, торчал Дик собственной персоной. Худой, встрепанный, в очках, перемотанных скотчем, и с лихорадочным блеском в глазах - он выглядел именно так, как обычно представляют себе компьютерных гениев.
   - Чего это у тебя дверь на распашку? - осведомился Каймей.
   - И тебе здрасте! Потому что нету у меня никакого желания выбираться отсюда, чтобы встретить тебя лично. А кроме тебя я никого не жду. - ответил Дик, не отрывая взгляда от одного из мониторов, на котором бежали какие-то списки и графики.
   - Меня, значит, ждешь? Однако, как приятно. Может быть, и за чем пожаловал в курсе?
   - Тут и гением быть не надо. Про дочку Фоги интересоваться? Только я тебе вряд ли чем помогу, не знаю я, где она.
   - Не угадал, умник. Знаю я, что не поможешь, потому и не интересуюсь. Ты мне лучше про Надима расскажи.
   Дик оторвался наконец от монитора и взглянул на Каймея поверх очков, будто только что увидел.
   - Ого! Это про того, что оружейную лавку держит? А он-то зачем тебе понадобился?
   - Есть вопросы. Ну так, зря я здесь ноги ломал? Располагаешь по этому поводу чем-нибудь, стоящим внимания?
   - Надииим... Хм. Дружок, умеешь ты выбирать одиозные фигуры. Он парень скрытный...
   - А ты - парень любознательный. Не верю, что у тебя на него ничего нет.
   Дик снял очки и медленно положил их на стол.
   - Знаешь... этот оружейник - гораздо более занятная личность, чем многие могли бы предположить. Но за конфедициальностью этой информации он следит строго. И он не из тех, с кем мне хотелось бы ссориться.
   - После таких прелюдий таки называют цену! - усмехнулся Каймей.
   - В корень зришь, братец. Только магарычом тебе на этот раз не отделаться.
   - И что спасет гиганта мысли?
   - Сказка на ночь... Сам знаешь, какая.
   Каймей чертыхнулся и зло глянул на довольно улыбающегося Дика.
   - И сдалась тебе эта история!
   Дик давно уже пытался выяснить у него детали одного давешнего происшествия. Вот же наблюдательная зараза, никто кроме него в том эпизоде Каймеевой жизни ничего странного не углядел...
   Это было одно из его первых заданий. Каймей имел тогда от роду девятнадцать лет, пять из которых провел в составе ватаги наемников: прибился к ней незадолго после смерти отца. Главарь ватаги приметил в одной из деревень молчаливого, но толкового мальчугана и взял его с собой в качестве мелкого служки - "принеси-подай". Как-то раз, от нечего делать, он решил показать пацану пару приемчиков - и был поражен. Паренек схватывал все буквально на лету, а упорству, с которым тот тренировался, позавидовал бы и пресловутый баран. Мужики-ватажники ворчали сначала, не дело мол холопов-то воинскому делу учить - но с тех пор, как в ответ на очередную шутку малец зыркнул волчонком и метнул в обидчика нож, которым чистил картошку, стали его побаиваться - и свои недовольства предпочитали оставлять при себе.
   И вот, наконец, главарь впервые доверил ему серьезное дело: нужно было сопроводить какую-то важную персону в деловой поездке. Важной персоной оказался приятной наружности молодой человек, этакий благонравный отпрыск аристократического семейства - изящный, элегантный и катастрофически обходительный. Однако, как оказалось в последствии, в случае надобности обходительность эта начинала сочиться великолепно выдержанным ядом... Большая часть пути прошла спокойно, как наемник и предполагал - ибо охаживаться во всякого рода злачных местах его хозяин обыкновения не имел, а разбойники на больших дорогах уже канули в прошлое. Только однажды какой-то незадачливый воришка попытался пристать к ним на пустынной вечерней улице, однако Каймей быстро и доходчиво объяснил горе-преступнику, как тот сильно ошибался. Обидно даже немного стало на главаря ватаги - совсем тот его ни во что не ставит, честное слово - скоро кур от соседских мальчишек охранять приставят... Однако заскучать окончательно Каймею не дал случай.
   Они остановились в маленьком провинциальном городке на пару дней - здесь у хозяина были какие-то дела - и обедали в небольшой харчевне. за их стол подсел какой-то молодой человек. На вид ему было не больше тридцати лет, одет был не броско, но со вкусом. Каким-то странным, Каймей помнил как сейчас, показалось его лицо - как будто кто-то легонько прошелся по нему ластиком, сгладив острые углы, обесцветив глаза, убрав выразительность мимики. Словно бы это было не лицо, а только заготовка под него. И еще одну деталь Каймей отметил сразу: массивный золотой перстень с рубином на большом пальце правой руки, совершенно не вяжущийся со скромным образом незнакомца.
   Его протеже повел себя несколько странно. Сначала он как будто на мгновение застыл, с лица сошло всякое выражение, а затем вдруг радушно улыбнулся и начал беседовать с незнакомцем так, будто они старые приятели. Каймей пожал плечами и вернулся к своей тарелке. Беспокоиться тут, по его мнению, было не о чем, обычная встреча. Краем глаза он равнодушно наблюдал, как незнакомец берет его стакан, пододвигает к себе, и нисколько не удивился, когда тот подцепил ногтем краешек камня на кольце и высыпал что-то из маленькой выемки под ним, не прекращая при этом непринужденной беседы с его спутником. Размешал аккуратно, пододвинул стакан обратно Каймею, тот кивнул и протянул руку Что произошло в следующий момент, он до сих пор толком не понял. Он вдруг услышал пронзительный женский крик, отдернул руку, с изумлением поняв - только что он чуть не выпил отраву с выражением лица довольного теленка! Взглянул на незнакомца - и как его черты могли показаться невыразительными? Острый нос, блеклые глазки, тонкие нервные губы, сложившиеся сейчас в гаденький оскал надо сказать, на редкость неприятный тип! Каймей успел увидеть, как выражение злорадства на его лице уступает место зачаткам недоумения, но как следует удивиться незнакомец не успел - коротким движением руки, не задумываясь, наемник отправил лежащий рядом столовый нож точно в злобный маленький глаз, тот умер почти мгновенно - с десятью сантиметрами железа в мозгу обычно живут не так уж долго. Позже Каймей не раз пытался понять, каким образом ему удалось убить айкрена - а незнакомец принадлежал как раз к этой расе прирожденных обманщиков, мастеров выдавать желаемое за действительное. Если случаи, когда жертва айкрена действовала в разрез с его желаниями, и были, то Каймей о них не знал. Только то, что лгунишки редко рождались и не отличались отменным здоровьем, наверное, спасало еще этот мир от их господства. Это Шани о Тари, другого ответа наемник придумать не мог. Он узнал бы ее голос из сотни других, да и не было в тот день рядом ни одной женщины. Шани каким-то образом смогла предупредить его, сбросить наваждение Но рассказывать Дику о том, что убить айкрена ему помог маленький говорящий каменный шарик, который он к тому же не видел с четырнадцати лет?
   Впрочем, как раз из-за Шани он взялся за это дело. А Дик - на редкость упертый собачий сын, и раз уж нашел повод докопаться наконец до вожделенных подробностей - просто так не отстанет Каймей вздохнул, огляделся кругом, безошибочно, движением, выдающим порядочную привычку, выдернул из под кучи хлама табурет и обрушился на него на манер мешка с костями.
   - Ну, твоя взяла, чертов ты компьютерный червь. - буркнул он устало, снимая шляпу. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, потому как если информация о Надиме окажется не стоящей моего рассказа - не венчать больше твоей забавной голове худосочные плечи.

---

  
   Фогор подошел к камину, достал с полки над ним небольшую деревянную шкатулку, покрытую сетью причудливой резьбы, откинул крышку. На сером бархате лежало два каменных шарика. Просто булыжники, галька, бездна их поглоти... Он ведь сам разбудил сердце этого мира. Он пришел, как приходили другие его собраться, в молодой, чистый мир, и взял его душу, стал его богом. Все было отлично, пока не появилась на свет обожаемая дочурка. Сердце мира стало замолкать, отзывалось все реже и как будто нехотя, с трудом - и в конце концов затихло совсем. И с миром стало происходить что-то странное - порой Фогор больше не чувствовал его, не контролировал происходящее в нем, и, что самое неприятное - переставал получать его энергию. Потом огненный бог заметил еще одну странность - войны, катаклизмы и прочие нехорошие штуки как-то подозрительно совпадали с периодами меланхолии дочки. Новая богиня, мир выбрал ее? Но она же дочь обычной служанки! И потом - если бы было так, Фогор не смог бы здесь больше оставаться, чужих богов миры не переносят - а он жил себе, хоть и не так беззаботно, как мог бы. Тогда он попытался осторожно поговорить с Лиенк. Но та повела себя как-то странно. Сначала долго не понимала, о чем речь, потом внезапно взбесилась, заявила, что она человек, спалила пол дома и сбежала. Выхода не оставалось - он решил успокоить взбалмошное дитятко радикальными методами. Дочка там она или кто, его не слишком-то интересовало, сколько у него могло быть этих дочек, а вот оставлять без внимания то, что с ее рождением совпало уж слишком много неприятностей, он не собирался. Однако и тут странности не кончились - убить ее или хотя бы причинить ей весомый вред у него не получалось. Каждый раз в какой-то момент, совершенно неожиданным образом, рушились все его планы, случайные события, люди, вещи с завидной постоянностью оказывались между ним и его целью. Один раз, второй, десятый в конце концов - но цифра в почти три чертовых тысячи лет! Это много даже для богов. И за все это время он так и не смог ничего сделать с этой занозой. А мир меж тем потихоньку сходил с ума, такого беспорядочного, ненормального развития Фогор не встречал еще нигде. И сердце его оставалось глухо к первому богу, пробудившему его. Что за сила во власти этой девчонки, и не бога, и не человека? Наверное, еще и потому, что очень хотел в этом разобраться, Фогор до сих пор оставался здесь. И еще - Сатир, самый одиозный из богов Нокорона... что он рядом с ней забыл? Многое Фогор отдал бы, чтобы это узнать, так попробуй спроси. Сатира побаивались и на Первом Круге.
   В прочем, Фогора были причины надеяться, что последняя его попытка увенчается успехом - на сей раз инструментом для достижения своей цели он выбрал уроженца другого мира, а они, как известно, вне своей родины как бы существа вне закона. Таким трудно контактировать с чужим миром, но и под власть его они не попадают. Изгои... Свободные, но бесприютные. В прочем, игра была небезопасной, этот Шарган - тот еще персонаж... Каким образом он вообще здесь оказался? Последний свен во вселенной, его мир Фогор уничтожил самолично, и был уверен - никому и ничему не удалось продолжить свое существование. А тут вдруг, буквально у себя под боком, обнаруживает мальчишку с сердцем Мира Свенов в руках - живым сердцем! Ему повезло, что в тот момент ребенок был слаб и сам, скорее всего, не понимал, чем обладает. Фогор постарался убить его, забрал сердце, а когда узнал, что мальцу все-таки удалось выжить - решил проследить за ним. И то сказать, игра стоила свеч, этот свен разбудил сердце своего мира, причем - погибшего мира. Конечно, отдавать его Шаргану он не собирался в любом случае, но и то, как легко наемник согласился на заказ, едва услышав о плате, уверило Фогора - здесь явно дело не чисто. В прочем, один раз бог огня уже потерпел неудачу, Шарган начал догадываться о чем-то, подобрался к нему слишком близко... Пришлось стереть память. Что самое удивительное - мощнейшее заклятие Первого Круга так и не справилось со своей задачей до конца. Что ж, посмотрим, что будет дальше...

---

  
   Рейна с трудом разлепила веки, непонимающе уставилась на деревянные балки над головой. Что-то тут явно не так, штукатурка же... ах, да. Это не мансарда. Это вовсе даже не на Земле. Она приподнялась на локте, огляделась - на соседней подушке мирно, как-то по-домашнему посапывала ее спутница. Посреди изящно и непринужденно разложенной по всей комнате грязной посуды, каких-то пожитков и остатков вчерашнего ужина кровать возвышалась, словно остров посреди болота - последний оплот порядка, еще не завоеванный хаосом... в прочем, стоит им покинуть лежбище, как пейзажи скомканного белья перестанут оправдывать упакованные в них тела, и картина бардака и раздрая завершится. Рейна села на кровати и спустила ноги на пол. Ооох... Зря. Под ногой, кажется, что-то хрустнуло, но это было меньшей неприятностью - к горлу моментально подкатил гаденький ком тошноты, голова стала ватной, в глазах потемнело. "Опаньки, мы что же, вчера изволили перепить?" - тяжело подумала Рейна, посидела еще с минуту, и поняла, что пора возвращаться в лоно их обитаемого острова - эта жизнь явно штука суровая и недобрая, для которой не приспособлена ее хрупкая, но обожаемая голова... Она медленно, с величайшей осторожностью поместила себя обратно в лежачее положение и вздохнула. Доброе утро отменяется.
   Не прошло и пары минут, как Уна вдруг резко села в кровати, уставилась на Рейну ясными глазами, ни в одном из которых сна как не бывало, и бодро объявила:
   - Я готова к великим свершениям! Умываться, завтракать и в путь!
   - Оооо, какой удручающий оптимизм... - пробормотала Рейна, пытаясь максимально оградить свое вместилище мысли от внешних колебаний. - Не тряси кровать, Уна, не тряси... Аа... кровать, мать вашу, не тряси ты...
   - Да ты никак перебрала, подруга! - чуть ли не заорала Уна и толкнула ее в плечо.
   - Спалю... Зараза... - выдавила Рейна, синея и кривясь.
   Уна засмеялась, но потом прикрыла рот рукой, скорчила серьезную мину и шепнула, сползая с кровати:
   - Я избавлю тебя от страданий. Выбирай, рассол или мачете? - и исчезла за дверью. На поиски рассола, Рейна очень на это надеялась...
   Она вернулась через пять минут, с пустыми руками и катастрофически суровым выражением лица. Даже сквозь ватную пелену жестокого похмелья Рейна поняла - дело, как говорится, пахнет керосином.
   - Уходим - коротко бросила охотница, пихая как попало пожитки в рюкзак.
   - Что?
   - Валим, сматываемся, рвем когти, как это еще называется! Ну-ка, давай, потом себя пожалеешь - Уна бесцеремонно сдернула одеяло с кровати и швырнула ей одежду.
   Ясно, вопросы, судя по всему, потом... И чем она так прогневила темную бездну? Прощай, голова... Рейна, морщась, напялила штаны и рубашку, взяла рюкзак, пояс с катарами, закинула за спину меч. Уна, меж тем, делала что-то странное. Она рвала простыни и связывала куски между собой. "Прямо как в дешевых боевиках" подумала Рейна и полезла в рюкзак за веревкой. Судя по всему, дело серьезное и "рвать когти" им придется прямиком в окошко... Как ей удалось достичь земли в целости и сохранности, история умалчивает, но перевести дух не удалось - Уна схватила ее за руку и потащила куда-то, не дав даже забрать веревку ("нейлоновая - подумала Рейна печально - не ваша эта пенька...") Однако, силушки ее спутнице не занимать! Вот так, галопом, с бравой охотницей в авангарде и балластом в одну божескую дочку в хвосте девушки пересекли задний двор таверны и юркнули в неприметную калитку. Не тут-то было... там их уже ждали, и судя по охотничьему азарту на лицах встречающих, дорогу им перегородили отнюдь не с целью пожелать счастливого пути.
   - Духоведы... Как же не везет... - прошипела Уна, перехватывая копье.
   Их было четверо. Трое вполне обычных на вид головорезов и один на редкость странный персонаж - в темной бесформенной хламиде, с татуировкой, занимающей почти всю левую половину лица. В руках он держал ком каких-то веревок, больше всего похожих на перепутанные корабельные снасти. Их что, этим ловить собираются? Но для сети на двоих человек тут как-то маловато...
   Но в следующий момент стало не до странностей товарища в темном, его дружки перешли к активным действиям. Двое начали заходить с обеих сторон, беря девушек в классические "клещи", один, по-видимому, главный, кинулся прямиком на Уну, замахиваясь коротким широким ножом. Рейна выхватила катары. Повеселимся, хорошие мои! Она поймала удар слева на защищенное рукоятью катара предплечье, отточенным движением вогнала второй клинок глубоко под ребро нападавшего - целила в сердце, но с такой раной этот в любом случае не боец... едва успела увернуться от кастета второго, острый шип задел скулу, оставив алую царапину. "Оох, голова похмельная, совсем сдала ты, мать!" - обругала себя, на развороте саданула крепким сапожком злоумышленнику под дых и тут же догнала локтем в скулу, не успел тот разогнуться после неожиданной атаки - и завершила коротким ударом в основание затылка - ни к чему убивать, если есть возможность этого не делать.
   У охотницы, меж тем, дела шли не так гладко. противник наступал, орудуя ножом удивительно ловко, все больше и больше сокращая дистанцию. Никакого вреда Уне он пока нанести не смог, но и та ни разу его не достала, не смотря на преимущество в длине оружия и порядочную природную шустроту. Рейна кинулась было подруге на помощь, но та вдруг закричала:
   - Дух! Духа, пока не поздно!!
   Дух? Какой еще... она удивленно глянула на человека с татуировкой, тот стоял в стороне и никакого участия в схватке не принимал, Рейна успела уже позабыть о его существовании... Зря? Вдруг чувство опасности будто иглой вонзилось в затылок, моментально, ниоткуда - она вздрогнула, чуть не выронив клинки из рук. Незнакомец в хламиде делал что-то странное. Неуловимыми движениями, быстро, сплетал и расплетал какие-то сети, орнаменты, узоры - это было чем-то похоже на игру в веревочку, только гораздо быстрее, с гораздо более сложными фигурами. И с каждым движением между веревками в его руках разгорался яркий голубоватый огонек. Именно он, судя по всему, так насторожил Рейну. Ладно, обдумать увиденное можно и после, если боевая подруга и собственные инстинкты не ошибаются - успокоить фокусника следует как можно скорее... Рейна сунула катары в ножны, здесь не слишком подойдет оружие ближнего боя, и бросилась к нему, выхватывая меч из-за спины - одним движением, что должно было закончиться смертоносным ударом... Не тут-то было. Клинок отскочил, словно от невидимой преграды, так, что Рейна чуть не вывихнула запястье, тонко и обиженно зазвенела сталь - еще немного и не выдержало бы творение великого мастера... Рейна снова выхватила катар, ударила, вложив в бросок всю силу своего тела - хватило бы, чтобы пробить хороший стальной доспех - не тут-то было, боль рванула плечо - на этот раз не повезло, сустав не выдержал. Голубой огонек между веревок незнакомца меж тем разгорался все сильнее, пульсировала раскаленная игла, впиваясь все глубже в затылок - "опасность... опасность... опасность!!!" Кажется, Уна что-то кричала... Сознание померкло, накатила волна дурноты, в глазах заплясали цветные точки... Когда где-то глубоко внутри вспыхнул огонь чистой, испепеляющей ярости, Рейна не сопротивлялась, позволила ему в миг охватить себя с ног до головы, наполнить все ее существо бушующей мощью - и в тот момент, когда, казалось, больше невозможно его удержать - направила на своего врага. Кажется, она смеялась. Лопнул, как фарфоровая чашка, купол странной защиты, пламя вмиг охватило незадачливого незнакомца, вспыхнула хламида, веревки, в следующий миг не осталось и следа от странной татуировки, как и от самого лица, а буйство огненной стихии все не умолкало, пока не сгорел даже самый пепел... и вдруг, мгновенно, пламя опало, Рейна без звука, словно мертвое дерево, рухнула на землю.
  
  
   Первым делом Рейна почувствовала дергающую боль в плече, потом - дикую жажду, язык распух, стал сухим и шершавым, словно наждачная бумажка. Открыть глаза получилось не сразу, все еще больная голова отчаянно сопротивлялась приходу в сознательное состояние. Однако... Сумерки? Сколько же она провалялась в отключке? Голова лежала на чем-то мягком, Рейна почувствовала теплый запах земли и травы, небо над ней перечерчивали резкие силуэты веток. Лес. Или что-то вроде того. Значит, из города они все-таки выбрались.
   - Уна... - позвала Рейна, слабо шевеля губами.
   Никакого ответа. Подниматься, чтобы оглядеться, сообразить себе попить и вообще как-то принять участие в процессе окружающей жизни почему-то не было ни желания, ни сил.
   - Унаа...
   - Ага, очнулась! - послышался над ухом голос подруги. Слава богам. Она здесь.
   - Попить бы... - еле слышно прошептала Рейна. Странное дело. Так отвратительно она себя давненько не ощущала. Это уже не похмелье... какая-нибудь местная болячка? Или дело в схватке? "Пробуждение", конечно требовало энергии, но чтобы так? губ коснулся холодный ободок железной кружки, Рейна из последних сил приподняла голову, проливая воду, сделала несколько жадных глотков. Вроде бы полегчало.
   - Что-то ты совсем хреновенько выглядишь, подруга - озабоченно пробормотала Уна.
   - Бывает... После пробуждения в стихии. - Рейна не стала уточнять, что никогда еще не "бывало" и вполовину так хреново, как сейчас, незачем пугать зря. - Послушай, глянь руку, по-моему вывих.
   Охотница расстегнула ее рубашку, деловито ощупала плечо и вдруг резко дернула руку на себя. Рейна взвыла, как та самая белуга, перед глазами поплыли разноцветные круги - но чуть позже с удивлением сообразила, что плечо уже почти не ноет, да и в голове прояснилось - видать, от выброса адреналина в кровь.
   - Лихой ты костоправ, однако! - усмехнулась она, застегиваясь. - Ну, и что это было?
   - Где?
   - Проснись и пой, моя родная, на нас сегодня напали. И лично я в полнейшей прострации.
   - В про... чем? В общем, по тебе видать, что ты в том самом, с первого дня. У нас это называют - головой в детстве удариться. - захохотала охотница.
   Рейна вздернула подбородок и хмыкнула, но спустя несколько секунд присоединилась к своей спутнице - в прочем, не на долго, голова была резко против подобных сотрясений... Застонав, она осторожно вернула себя в горизонтальное положение и снова попросила:
   - Все-таки... просвети меня, что это было.
   Уна обхватила себя за коленки, задумчиво уставившись куда-то в район горизонта, потом тихо проговорила:
   - Если честно, я не думала, что они найдут нас так скоро.
   "Ясно. Они. Теперь мне все понятно". - подумала Рейна, слегка раздражаясь, но через минуту охотница продолжила.
   - Знаешь, в нашем мире давно все роли распределены. Да и не так их много. Здесь сарровины - короли жизни, это их земля. Не то, чтобы они были у власти - им, собственно говоря, нет большого дела до нас, смертных, правительство у нас свое, и войны свои... до тех пор, пока не окажемся на пути сарровина, тут уж успей только спрятаться. Но кроме людей и богов в нашем мире есть существа, занимающие среднюю ступеньку - полукровки и духоведы. С первыми все ясно, это плод связей между смертными и сарровинами. А вот духоведы - они из людей, просто природа наделила их особой способностью - управлять кусочком энергии Первого Круга, духом. Некоторые способны удержать духа, силы которого хватит, чтобы вызвать порядочные катаклизмы, некоторым хватает сил только на совсем маленького, разве что воду подогреть... - Уна печально улыбнулась, посмотрела задумчиво на свою раскрытую ладонь. - Моя мать была духоведом. Совсем слабеньким, правда... Отец так и не рассказал мне, почему она умерла.
   Она ненадолго замолчала, остановив невидящий взгляд где-то перед собой, потом потерла лоб рукой и продолжила:
   - Ну и, как нетрудно догадаться, они воюют. Давно уже... Делят что-то. Силы, влияния, территории, черт их разберет, в общем... Так что ты, подруга моя, хорошо так попала - без поддержки своих, против чужих... Я, правда, надеялась, что у нас будет больше времени. Нам с тобой не повезло, этот духовед, видать, просто остановился в той же таверне, что и мы. - Уна усмехнулась. - Круто ты его приложила, сестренка. Вполне сойдет за официальное объявление войны.

---

  
   Каймей быстрыми шагами приближался к зданию (библиотеки имени Ленина). Хочешь спрятать что-то - оставь его на виду... Хорошее убежище нашел себе Надим, прямо под носом у всей честной компании. Однако, это как-то даже по-средневековому - прятаться в библиотеке... Совершенно в духе пройдохи-ведуна.
   После его рассказа Дик до странно долго молчал, теребя дужку своих очков, и лицо его при том являло собой наглядную иллюстрацию к определению "напряженная работа мысли". Затем вдруг без предисловий и торгов выложил адрес убежища Надима, (в общем, он скорее всего там, я так думаю. Судя по... в прочем, какая разница, почему, где ему еще быть, как не там) и, не обращая больше на свое гостя никакого внимания, принялся сосредоточенно стучать пальцами по клавиатуре, время от времени ожесточенно терзая свою лохматую шевелюру и что-то неразборчиво восклицая. Каймей повторил еще раз свои планы на голову гения-информатора, в случае, если адрес окажется неверным, и, не дождавшись ответа, покинул сей оплот мысли.
   Визит пришлось отложить до наступления светлого времени суток - по ночам порядочные граждане не имеют обыкновения посещать библиотеки, а лишние хлопоты с незаметным проникновением на охраняемую государством территорию вряд ли оправданы - и вот теперь предстояло проверить, прав ли оказался Дик в своих расчетах. Наемник вошел в светлый, обыденно-монументальный вестибюль библиотеки, повернул к гардеробной - сдать, как и полагается сознательному читателю, верхнюю одежду. Старенькая гардеробщица, пропитанная духом великой когда-то империи и осознанием причастности к тайнам и знаниям доброй половины человечества, с элегантным полупоклоном приняла его пальто и торжественно вручила номерок, будто тот был медалью за особые заслуги. Каймей кивнул, сунул номерок в карман и поднялся по широкой лестнице на первый этаж. По обе стороны пустынного коридора выстроились двери с табличками, информировавшими посетителя о роде и направленности книг, находящихся в том или ином читальном зале. Возле таблички "французская литература" Каймей задержался, будто бы изучая ее, быстрым взглядом скользнул по коридору и, никого не увидев, зашел в комнату, тихонько притворив за собой дверь. Некрасивая, как будто застиранная девушка в массивных очках, дремавшая за стойкой библиотекаря, подняла на него мутный взор, но сказать ничего не успела: наемник неуловимым движением оказался у стойки и легонько надавил большим пальцем чуть выше ключицы - поспи, родная, собственно, в этом и заключается твоя работа... В глубине комнаты, за стеллажом с надписью "Поэзия раннего возрождения", притаилась еще одна дверь, неприметная, безо всяких табличек и надписей - именно она являлась целью Каймеева визита.
   Дверь оказалась не заперта. Он открыл ее, быстро окинул взглядом аскетический интерьер небольшой комнатушки - бледно-зеленые стены, промятый топчан в углу, на котором лежала совершенно не соответствовавшая обстановке шкура, тяжелая, мохнатая и не понятно какому зверю прежде служившая, массивный письменный стол, покрытый зеленым сукном, стул с высокой спинкой, объемистая спортивная сумка, стоящая рядом с ним... Хозяина в комнате не было. Ну что ж, подождем. Каймей вошел и бесцеремонно уселся на топчан.
   Долго ждать не пришлось. Дверь скрипнула, на пороге показался Надим. Равнодушно взглянул на своего гостя, захлопнул дверь - ногой, потому что обе руки были заняты: в каждой он держал по пластиковому стаканчику с кофе.
   - Я не знал, с сахаром ты пьешь, или без, так что взял пару пакетиков отдельно - будничным тоном сказал ведун, протягивая один из стаканчиков Каймею.
   Тот усмехнулся и покачал головой.
   - Я не пью кофе. Этого ты тоже не знал?
   Надим пожал плечами, поставил кофе на стол.
   - Я не Господь Всемогущий, да и нету Господу никакого дела до твоих вкусов.
   Видеть будущее... что это значит? Просто смотреть его, как телевизор? Как бы не так. Это... как память. Надим просто помнил, что случится завтра. Помнил, что сегодня у него будет гость. А пьет ли он кофе... Он не заботливая жена, чтобы запоминать такие вещи.
   Надим отодвинул стул, уселся на него и принялся осторожными глотками потягивать горячий кофе, потом отставил стакан и выжидающе уставился на Каймея. Наемник молчал. Надим знал, с какой целью пожаловал его гость, а тот, в свою очередь, знал, что ведун и так в курсе дела. Так что теперь они сидели с независимым видом, и, что называется, выдерживали характер - каждый свой. В прочем, ведуну с наемным убийцей не тягаться... Тот откинулся к стене, сплел пальцы рук и принял вид, вполне соответствующий какому-нибудь предмету мебели - абсолютной незаинтересованности в происходящем. Надим медленно допил кофе, поставил пустой стаканчик на стол, хмыкнул:
   - О-кей, твоя взяла. Что там у нас в программе? "Я не знаю, где фогорова дочка".
   - Неубедительно.
   Надим утомленно вздохнул.
   - Ну а мне что делать? Сбежались все. "Ведун, ведун"... "Где мне найти моего любимого?" "Надим, я одержу победу?" "Куда деваются носки и чайные ложки?" Я вам не международный справочник, сборник ответов на вопрос "что делать". Это просто моя работа и моя жизнь, просто немного не такая, как у остальных, но боженькой она меня вовсе не делает. Есть вещи, которые мне не под силу так же, как и обычному человеку, и "ну ты же ведун" - плохонький аргумент, знаешь ли.
   - Неубедительно.
   - Бездна тебя поглоти, Каймей, что мне еще...
   Наемник вдруг резко подался к нему, выстрелил пальцами в горло, стремительно, словно все это время был взведенной пружиной, сомкнул на шее ведуна стальной захват. Свистящим шепотом, так мало похожим на человеческий голос, проговорил:
   - Не-у-бе-ди-тель-но.
   Ведун сглотнул и поморщился.
   - Варварские у тебя методы вести...
   Наемник чуть сжал пальцы, снова прервав попытки уйти от ответа. Лицо его при этом не покидало то самое выражение мебельного безразличия, от чего становилось только страшнее. "Если бы вы понимали, дурачье, с чем имеете дело..." - Тоскливо подумал Надим. Он уже знал, что будет дальше. "Ты врешь. Отвечай, если..."
   - Ты врешь. Отвечай, если весь мозг еще в косицу не вышел, где фогорова дочка.
   - Конечно... Свен чует ложь... Да?
   Рука Каймея дрогнула. Незнакомое слово стукнуло в висках, отдалось эхом где-то в глубине сознания - "свен"...
   - Что ты сказал? - прошептал он, наклоняясь к лицу ведуна.
   - Твой народ. В прочем, они все погибли. Тебе бы об этом задуматься стоило, а не...
   Дальше говорить ведун не смог. Каймей побелел как полотно, глаза его вмиг сделались какими-то бессмысленно-дикими, он навис над своей жертвой, схватил второй рукой за шею, зашипел сквозь зубы:
   - Что ты знаешь о моем народе? Что ты, кривая душонка, знаешь о моем народе?
   Надим помнил, очень хорошо помнил этот день - собственную смерть. Как он хрипит, не в силах произнести ни слова, как мутнеет его взгляд, уже почти не различая искаженных яростью и болью черт наемного убийцы Каймея, как он мертвой хваткой вцепляется в его руки, пытаясь вдохнуть хоть глоток воздуха, как душу рвет невыносимый, нечеловеческий страх, как лопаются последние нити, соединявшие его с этой жизнью, бывшие еще только что прочнее корабельных канатов... И помнил мгновение покоя. Мгновение тишины и умиротворенности, что никогда не будет доступно живому, мятущемуся человеческому духу. Мгновение, которое оставило только одну мысль: "Все верно". Наверное, только память об этом мгновении, невозможная, но четкая память, не дала ему свихнуться этим утром. В прочем, он никогда не был обычным человеком. А обычному человеку никогда не понять ведуна.
   Каймей разжал руки, медленно, будто во сне, тело Надима мешком сползло со стула, глухо стукнулась мертвая голова о деревянный пол комнатушки. Убийца все так же медленно встал и вышел прочь из комнаты с табличкой "французская литература", мимо спящей библиотекарши, мимо длинных верениц дверей, по пустынному вестибюлю, спустился в коридор, сомнамбулой подошел к гардеробщице, протянул номерок. Мысли спутались комом, неясные образы, отголоски воспоминаний, вызванные к жизни этим странным коротким словом - "свен", роились в голове бесцельно, мутно, как снулые рыбы в зимнем омуте, Каймей плохо отдавал себе отчет в том, что происходит.
   Выйдя из библиотеки, он прислонился спиной к фонарному столбу, прикрыл глаза. "Шани... Шани моя... Что это значит? Что стало с моим народом?" Шани о'Тари молчала, но странное чувство вдруг накрыло Каймея будто волной - она плачет. Наемник протянул вперед руку - пальцы гаденько дрожали. Плохо дело. Плохо дело...
   - Мужчина, вам нехорошо? - вырвал его из оцепенения какой-то неприятный женский голос - полная тетка с сумкой-тележкой смотрела на него со странной смесью брезгливости и участия, видимо не решив для себя, то ли тут порядочному человеку нездоровится, то ли напился с утра пораньше гражданин.
   Каймей отлепился от столба, глухо буркнул:
   - Все в порядке.
   "Все с этим заказом летит в тартары. Чертова девчонка. Докатился ты, д'Отриер" Это дело он слил, как непрофессиональный юнец, так ничего и не узнав о Лиенк. Такого с ним очень давно не случалось. И чувство было не из приятных.

---

  
   Данори о'Тир, или, как его называли чаще, Вестник Печали, вылез из роскошной мраморной ванны, оставляя мокрые мыльные следы на мощеном узорной плиткой полу, подошел к вешалке и облачился в мягкий темно-синий халат, расшитый по подолу хитросплетениями серебряных узоров. С виду ему можно было дать около сорока лет отроду, он был высок и внешность имел самую неординарную - острый, с тонкими крыльями нос, прямые иссиня-черные волосы, надломленные брови... В прочем, основной шарм ему придавали скорее не они, а диковатая антисимметрия обсидиановых глаз и крупная черная родинка на левой щеке. Данори провел ладонью по запотевшему зеркалу, усмехнулся краешком губ своему отражению. Взяв с полочки темно-синий флакончик, потянул носом тонкий мускусный запах. Он любил роскошь. Как кто-то любит тишину природы, костры, реки и бездонные звездные ночи, Вестник Печали любил роскошь во всех ее проявлениях: в интерьере, в одежде, в еде - и даже в любви. Вспомнив о последней, Данори самодовольно усмехнулся - на этот раз в его сети попалась действительно отменная пташка. Там, в мягком сумраке спальни, на черных батистовых простынях, ждала его маленькая разбойница, такая неуместная среди этой помпезной и немного вычурной обстановки обиталища бога. Маленькая, ловкая, с непослушной гривой медно-рыжих волос и глазами озорной лани - она не походила ни на одну из этих холеных, но пустых красавиц, что согревали прежде постель Вестника. Темная бездна, как он пережил эту ночь, эта чертовка, однако, яростная любовница! Хорошо. Сегодня обойдемся без фокусов, красавица моя, ты их не достойна... Данори поставил, снова усмехнувшись, флакончик обратно на полку перед зеркалом и обернулся.
   У двери в кто-то стоял. Надо сказать, ванная комната несравненного Данори не уступала в размерах иной гостиной, и туман, поднимаясь над горячей купальней, имел в своем распоряжении достаточно места, чтобы укутать стены, скрыть очертания морских дев, что держали в руках молочно-белые светильники, непроглядной пеленой улечься в углах... и чтобы сделать невнятной, едва различимой фигуру существа у дверей. В прочем, оставленного туманом вполне хватило, чтобы понять - это не его подружка. Широки плечи, угловатые очертания, да и рост... Странное чувство шевельнулось в душе божественного ловеласа, острое и холодное. Данори раздраженно дернул плечом - кто смеет вот так врываться в его дом, нарушать его покой? - и сделал несколько шагов.
   Туман наконец отпустил свою добычу.
   Данори вздрогнул.
   - Не рад меня видеть? - Весело произнес его гость, усилием воли возвращая самообладание.
   Гость захохотал, размашистым и ленивым шагом приблизился к хозяину и ткнул ему пальцем в грудь.
   - Очнись, красотка! Я по делу.
   - Какого дьявола, я же уже...
   - По другому делу, мой дружок. - голос гостя вдруг стал зловещим, недавнее холодное чувство будто иглой впилось подложечку.
   Туман сгустился, стал тяжелым, обступил Данори, стало трудно дышать. На автомате он зашептал формулы Знака Защиты, но поздно, поздно, слишком безопасным счел свой дом один из самых зловещих сынов Первого круга, слишком расслабился...
   - Но ты же не можешь... убить... бога... или... - глаза Данори расширились, он в немой ярости сжал слабеющие кулаки. - Не может быть, клянусь бородой Старейшего, не может... Он уже не слышал, как снова засмеялся его гость, сухо и отрывисто. Туман стал едким, шершавым, словно наждачная бумажка, каждый вздох битым стеклом царапал легкие, гасил сознание... Вестник тяжело осел на пол, тоскливое удивление застыло маской на безжизненном уже лице.
   За дверью послышались быстрые легкие шаги, в царство тумана заглянула очаровательная встрепанная головка:
   - Дан, почему ты...
   В следующий миг стены роскошной купальни одного из богов Первого Круга, Данори о'Тира, потряс страшный женский вой, переходящий в ультразвук. Но нежданного гостя уже не было.

---

  
   Торвин захлопнул тяжелую деревянную дверь, спустился по широким ступеням крыльца и медленно побрел за ворота, запахнув плащ. Злой ветер тут же рванул полы, попытавшись украсть, вырвать из-под плаща то тепло, что было так неосторожно вынесено за порог... Торвин нетерпеливо взмахнул рукой, снова подхватил полы плаща и углубился в свои мысли. А ветер, обиженно воя, кидал пыль и мелкие камушки вслед наглецу, но без толку - теперь они словно натыкались на невидимую стену.
   Итак... разговор вышел интересным. Только что он покинул дом Дора, огромного рыжего бородача, бога чудовищной силы. Дор был истинным богатырем, десять крепких кузнецов не подняли бы его любимый топор. Вся мебель в его доме была нерушима и монументальна, как творение архитектуры: какому-нибудь кому венскому стульчику не снести седалища гиганта. Дора считали простаком, следуя старому стереотипу - "сила есть - ума не надо". Однако не многие помнили о том, что тот был самую малость моложе Старейшего, и вряд ли дураку повезет пережить все то, что выпало на долю этого богатыря. Впрочем, он, конечно, был не самым хитроумным собеседником, но те чаще интересовались причинами вопроса, что Торвину было отнюдь не на руку. Старейший просил скрыть по возможности факт возвращения Сатира.
   Торвин притворился скучающим. Он захватил с собой последнюю бутылку своего любимого рома, принял вид беззаботный и праздный и объявился на пороге богатырских хором, лениво ковыряя носком ботинка порог. Стучать не пришлось, хозяин открыл дверь сам. Выражение его лица не сулило гостю ничего хорошего.
   - Че на... О! - взгляд богатыря упал на бутылку. - Какими судьбами?
   Торвин засмеялся и шагнул в сени.
   - Да так, скукой носит. Сообразим, братишка?
   Конечно, ром послужил только началом. Ребятам вроде Дора пол бутылки - что кефира стакан... ну а для Глаз и Ушей старейшего умение пить - профессиональный навык. Наконец, после очередной бутылки, Торвин принялся аккуратно переводить разговор в нужное ему русло.
   - А помнишь заварушку в Синем Ущелье?
   - Ааа, и не вспоминай, до рассвета с одним Накиром спина к спине... - гигант поморщился, потер шею. - До сих пор после того удара ноет в непогожие ночи...
   - А в Райских Топях...
   - О, темная бездна поглоти Райские Топи!
   - А при Таврийском Замке...
   - А в Лисьих Лугах...
   Они уже сидели, обнявшись, хлопали друг друга по плечам и громогласно гоготали, не забывая перемежать свою беседу возлияниями. Торвин наполнил в очередной раз бокалы и провозгласил:
   - За боевое прошлое!
   - Черти бы его драли! - взревел здоровяк, чокнулся, разлив половину содержимого кубка - и лихо влил оставшееся в свою луженую глотку.
   Торвин со стуком поставил кубок на стол, вытер рукавом усы и спросил, мутно глядя на своего собеседника:
   - А... в Ригсбуре ты был? С тех пор его называют Проклятым Городом...
   - Ригсбур... Да... Темная бездна...
   - Что там за мракобесие случилось? Говорят всякое...
   - Говорят... болтают... Только бы болтать. - Богатырь вдруг помрачнел, уставился прямо перед собой.
   Торвин не торопил его, задумчиво жевал ветку укропа и молчал.
   - Я хотел бы это забыть - пробормотал наконец Дор. - Ад... В аду, наверное, все как-то логичнее и правильнее. Никто из нас тогда не умер. Но знаешь... Никому из нас той ночи не забыть. Это единственный раз в моей в жизни, когда мне было страшно.
   Торвин молчал, пьяно покачивая головой - никто бы не пришло в голову, насколько внимательно он слушал.
   Дор бормотал почти про себя, уже не замечая своего собеседника:
   - Никто не знал, что произойдет в следующий момент... Черт возьми мы ничего не могли сделать! Он игрался с нами, словно со слепыми котятами, словно говоря - "глупцы, то, что вы еще живы - только лишь моя прихоть!" А ведь там были лучшие из лучших, тебе ли не знать, Торвин, Глаза и Уши... Старейший. Да. Говорят, он его изгнал. Черта с два, клянусь чревом своей матери! Он был так же беспомощен там, как и все мы!
   Богатырь вдруг взял Торвина за плечо, развернул к себе, тяжело вперился взглядом.
   - Он сам ушел. Ясно тебе? Ты ведь это хотел знать? Он ушел сам! - потом опустил руки, сгорбился и тихо сказал - Лучше бы и тебе уйти, Лис. Дурная вышла попойка.
   ...Вот так. Сатир ушел сам. Да тут своя игра... Почему Старейший так переполошился, когда появились слухи о возвращении какого-то давно всеми забытого парня? Пусть и бога - да тут каждый второй бог! Что там, в конце концов, произошло между ними? И зачем Сатиру понадобилось покидать Первый Круг, если он спокойно мог остаться? Торвин не переносил, когда его держали за дурака. Он досадливо повел плечом, усмехнулся. "Хорошо, седая борода. Мы с тобой еще поиграем". Черт возьми, становилось все интереснее!

---

  
   Джил снова сидела в "Кочевнике". В последнее время она коротала здесь почти каждый вечер. Что ей делать... Она себе решительно не представляла. После того странного происшествия возле лавки Надима Кай исчез. И Надим тоже исчез. И все кругом будто попрятались, как сговорившись: никаких слухов, никаких зацепок... Звонила пару раз Каю. На первый звонок он не ответил, а на второй благожелательный женский голос сообщил ей о том, что набранный ею номер не обслуживается. Все это напоминало дурацкие фильмы, где ей была отведена роль влюбленной дурочки, скрашивающей героические похождения какого-нибудь крутого парня... Этим всем пристало заниматься восторженным семнадцатилетним девчушкам, но никак не ей. В конце концов, что она в нем нашла? Обыкновенный самовлюбленный эгоист, каких тысячи в этом городе. Ей ведь ничего с ним не светит. Максимум - небольшая интрижка. Будущее? Семья? Дети? Старость вместе? Не смешите. Все, хватит... пусть какие-нибудь другие девочки приносят свои эдельвейсы на алтарь его сурового и загадочного амплуа, а она... как бишь его звали... Павел? Хороший юноша, с юмором, и зарабатывает неплохо... Звал ее в пятницу на выставку холодного оружия. Вот и славно. Она сделала глоток (французского красного сухого), печально посмотрела на опустевший бокал и хотела уже позвать бармена, чтобы тот устранил досадную неприятность, как колокольчик у двери тихонько звякнул, возвещая о новом посетителе. Джил обернулась... и чуть не уронила пустой бокал. На пороге, держась за дверной косяк, стоял герой ее ежедневных переживаний собственной персоной.
  
   Каймей не мог понять, что с ним происходит. Как будто тогда у Надима кто-то что-то сдвинулось в его голове, нарушив привычный уклад вещей. Мысли путались, не желая спокойно находиться на давно определенных им местах... Такого с ним не было даже после первого дела. Черт возьми, как будто он никогда не убивал просто так, из-за случая, тех, кто просто не вовремя оказался в ненужном месте? Впрочем... таким образом - да, пожалуй никогда. Неизвестно с чего... "в состоянии аффекта". Какая непрофессиональная фраза. И это чертово состояние аффекта с того самого утра настигало, как он его ни гнал, как ни пытался игнорировать - снова и снова. Он слышал голос Шани о Тари. Неведомый призрак, порождение его собственного сознания, кто она такая? Она что-то шептала, неразборчиво, тоскливо, она плакала. Каймей видел какие-то картины, незнакомые, сумбурные, мрачные, и они казались ему гораздо реальнее всего того, что его окружало. Он ловил себя на странном ощущении - что не понимает, где он и что делает. А где-то на краю сознания червячком свербило странное, незнакомое слово - "свен". "Что это значит? Кто они такие? Что я такое?" Наверное, примерно так сходят с ума. Об этом он тоже думал.
   Спасал только алкоголь, туманил разум, заставлял хоть не на долго заткнуться чертову Шани. Каким образом в этот вечер он оказался в "Кочевнике"? Какая разница? Он прошел к стойке бара, взгромоздился на высокий стул, снял шляпу и хрипло крикнул: "Макс!" - не замечая оторопело уставившейся на него Джил.
   Этот вечер стал одним из тех, что выпадают из нашей памяти навсегда, милостиво освобождая разум от шокирующих подробностей собственных похождений. Проще говоря, Каймей напился до беспамятства. Он не помнил ни бутылку коньяка, что прикончил с Джил в обнимку, ни ее сестру-близняшку, которую победил уже один. Не помнил, как бормотал оторопевшей девушке странные, несвязные рассказы, как рыдал, уткнувшись ей в плечо и звал какую-то Шани... И как Джил тащила его, матерясь, почти бесчувственного, на пятый этаж его дома пешком, потому что лифт снова не работал - Каймей тоже не помнил. Он очнулся на следующий день, лежа в собственной кровати. Голова гудела, как чугунный котел, по которому всякие поварихи Мани колотят своими поварешками, созывая на обед. Язык казался куском пересохшей губки, а вкус во рту навевал мысли о смерти... кошачьей. Где-то рядом.
   - Черт... Побери... Ненавижу.... - просипел Каймей и с трудом разлепил отяжелевшие веки.
   Он лежал на своей кровати, освобожденный от плаща, ботинок, брюк и прочих неприятностей, а рядом сидела Джил собственной персоной и приятно улыбалась, как какая-нибудь заботливая мамаша. В руках у нее красовалась большая кружка, от которой несло каким-то резким травяным запахом.
   - Ну-ка, родной, выпей-ка, полегчает - сказала она, наклоняясь над кроватью.
   - К черту... Со своей... Бурдой... - Каймей попытался приподняться - но гнусная головная боль рванула так, что в глазах потемнело и он снова рухнул на постель.
   - А ну не дергайся. И бурды попить тебе таки придется - Джил помогла ему приподняться, подложила под спину подушку и энергично пихнула в руки чашку со своим таинственным лекарством. Каймей снова чертыхнулся. Не отстанет... несносная девчонка. И так не сладко... Снова вспомнилась Шани, ее тоскливый голос, и эти странные видения... Вспомнился испуганный, но упрямый взгляд Надима. Он несколькими большими глотками опустошил чашку, раздраженно сунул ее обратно Джил и закрыл глаза. Хватит...
   Когда он снова пришел в себя, было уже темно. Самочувствие было удивительно хорошим - будто как следует выспался на свежем воздухе. И в висках не ломило, и ком в желудке пропал, только вот жутко хотелось есть. Джил лежала поперек кровати, держа в руках какую-то книжку, и тихонько сопела. Каймей осторожно высвободил руку из под одеяла и взял с тумбочки мобильник... Нифига себе! Девять вечера! Как следует проспался... Он хмыкнул и перевел взгляд на Джил - как бы так... Встать бы... Но она уже проснулась. Похлопала глазами пару минут, потом вскочила, протянула руку - помочь подняться. Каймей раздраженно дернул плечом и встал самостоятельно.
   Джил вела себя как-то странно. Она не смотрела ему в глаза, была непривычно молчаливой - хотя и пыталась казаться веселой, но эта неискренность выдавала ее с головой. Впрочем, помни Каймей вчерашний вечер - ее поведение не казалось бы странным... Как ей теперь вести себя с ним? Она не знала. Она вообще уже ничего не соображала.
   Каймей влез в брюки, натянул рубашку, принялся застегивать пуговицы - чертыхнулся, пальцы дрожали. Чертов воротник никак не хотел застегиваться, он злился все больше и больше, сам не вполне понимая, что его так раздражает. Джил подошла к нему, все так же не глядя в глаза, замешкалась секунду - и быстро застегнула две последние пуговицы. Каймей поднял руку и накрыл ею узкую ладошку Джил. Та вскинула голову - как испуганная лань - и замерла. Он разглядывал ее с минуту, абсолютно ничего не выражающим взглядом, как какой-нибудь сомнительный экспонат в краеведческом музее - и вдруг наклонился, явно намереваясь поцеловать.
   - Н-не надо, Кай... - еле слышно прошептала она.
   - Что?
   - Не стоит. - Она твердо посмотрела ему в глаза.
   Каймей опустил руку. Она быстро похватала какие-то свои пожитки, книжку с кровати, сумочку, перекинула пальто через руку и, не глядя на него, подошла к двери. Опять секунду замешкалась... открыла.
   Каймей прислонился спиной к стене. "Дурак ты. Вот сейчас она уйдет, шагнет за порог - и ты снова останешься один в этой тесной клетушке, как всегда. Наедине со своими мыслями, со своим чертовым характером, с этими тоскливыми видениями, с плачущей Шани, с этим странным словом, которое никак не получается выкинуть из головы..."
   - Джил.
   Она уже почти закрыла за собой дверь. Не слышит?
   - Джил!
   Услышала. Обернулась. Каймей мрачно уставился на нее: "и чего звал? И что теперь?"
   - Сколько я тебе должен?
   Джил вспыхнула, бросила сумочку, подошла к нему быстро - в глазах блеснули слезы - занесла руку... Он смотрел на нее пристально и тяжело. И вдруг она... Не ударила - легонько коснулась его щеки.
   - Черт бы тебя побрал, Кай... Просто попроси. Попроси меня остаться.
   - Останься.
   Джил покачала головой, провела теплыми ладошками по его лицу, плечам... Предательская слезинка скатилась из глаз, она упрямо вскинула подбородок и тряхнула головой. Каймей стоял неподвижно с минуту, только скулы острее выступили на лице - и вдруг схватил ее, как пушинку, на руки и понес в свою комнату, чуть не снеся по дороге дверь.
   Она была теплая - удивительно теплая. И нежная. Она лучше всякого забытья будто обволакивала его - ум, душу, тело, заставляя забыть и плач Шани, и чертов взгляд умирающего Надима. Ее руки, маленькие волшебные руки, будто бы чудодейственной силой вбирали в себя всю его усталость, все это вечное зябкое ощущение - будто под кожей не горячая кровь, а вечная мерзлота. Каймей закрыл глаза. Еще чуть-чуть - и его не станет, растает, утечет, испарится, останутся только ее теплые руки... Пожалуйста. Пусть будет так. Пусть уже наконец так будет. Он устал, так устал быть. Пусть будет только она - горячая, нежная, родная...

---

  
   Они снова брели по лесу. Казалось, весь мир только и состоял, что из бесконечного леса, в котором кое-где затерялись жалкие человеческие поселения... Впрочем, почти так оно и было. Рейна усмехнулась, вспомнив свой родной мир, мегаполисы, трассы и боинги. Глобализация. Лесов там, конечно, тоже было не мало, но большей части населения планеты за всю жизнь могло не представиться случая проверить свои теоретические знания о дикой природе на практике. Впрочем, на Первом круге тоже существовал свой аналог и глобализации, и благам цивилизации... но касалось это в основном сарровинов с их божественными штучками, которые в понимании обычного человека могли почти все. Но Рейна, необученная полукровка, и в здравом теле почти ничего "этакого" не умела, что уж говорить о теперешнем состоянии... Странная болячка прогрессировала все больше и больше, теперь уже точно стало ясно, что это не похмелье. Два часа назад, чтобы не свалиться в очередную канаву, Рейна подыскала себе сухую рогатину, и теперь плелась, как летчик из "повести о Настоящем Человеке". Уна порывалась взвалить ее к себе на загривок, избавив тем самым от необходимости самостоятельного передвижения, но божеская дочка сурово поджала губы и отрицательно покачала головой.
   - Лучше побереги силы на тот случай, если я совсем отключусь.
   Что самое странное - никаких хоть сколько-нибудь определенных симптомов у ее болячки не было. Уж за всю свою жизнь она повидала всяких недугов, но этот не походил ни на что... Ни кашля, ни несварения, ни жара, ни озноба. Даже не болело ничего. У нее просто не было сил. Отвратительное ощущение.
   Темнело. Вообще или в глазах? Рейна уже не понимала. Кажется, кто-то что-то говорил. Кажется, она все-таки упала. Кажется... сознание наконец отключилось.
  
   ...Она шла в абсолютной темноте. Темнота была ощутимой, плотной, почти материальной, и совершенно невозможно было понять, где, собственно, она находится. Другие чувства тоже молчали - ни шороха, ни запаха... даже звука собственных шагов она не слышала. Говорят, что в отсутствии всяких внешних раздражителей мозг человека отказывается функционировать, и он сходит с ума... Но Рейна все-таки шла, и можно было предположить, что вперед. А еще она видела свою тень. Правда, тень эта была очень странной...Какой-то жутковатой. Она все время колыхалась, меняла очертания, будто жила собственной жизнью - но это бы еще ничего... диковатое, нервозное ощущение вызывал ее цвет. Она была белой. Может быть, даже, это какое-то странное существо ползло впереди нее, вцепившись в ноги.
   Рейна шла очень долго. В таком месте трудно было сориентироваться по времени, но странная уверенность не покидала ее - что она откуда-то уходит. Именно к этому ощущению можно было как-то привязать понятие времени. Что-то становилось все дальше, все недостижимей, все незнакомей. А ее тень становилась все короче и бледнее. И с каждым шагом оставалось все меньше сил - но нельзя было ни остановиться, ни сделать хоть шаг назад... Почему-то Рейна решила, что когда ее странная тень исчезнет совсем - она больше не сможет пошевелиться.
   Ее разбудили резкие звуки: кажется, ее спутница колола дрова. Щеку приятно грело пламя костра, в воздухе аппетитно пахло какой-то свежезажаренной снедью. Действительно стемнело. Видимо, она все-таки отключилась полдороге - потому как совершенно не могла вспомнить, как оказалась здесь, на горе лапника, под собственным тентом - любимый походный тент, одна из немногих безделиц, что все еще связывала ее с родным миром...
   Рейна вспомнила свой странный сон и поморщилась. Он оставлял какое-то неприятное чувство. И казался пугающе реальным, даже сейчас, когда она проснулась. Впрочем, похоже объятия морфея пошли ей на пользу - теперь она чувствовала себя немного лучше. Можно было позвать Уну или еще как-то обозначить свой приход в сознание, но, подумав немного, она не стала ничего предпринимать. лежать было удивительно спокойно. Стоило поберечь силы. Уна говорила, что до Ведуна еще три дня пути. Ничего... Доползем! Вообще теоретически дети богов обладают таким полезным качеством, как бессмертие, и до сего момента этот нюанс отлично работал. Так что можно предполагать, что до Ведуна они таки доберутся.
   Если бы Рейна в тот вечер могла предположить, во что превратятся эти три дня...

---

  
   А в поселке, который таким скандальным образом покинула вчера эта симпатичная парочка, агрессивная рыжая девица с копьем и шустрая брюннетка-пироманка, было теперь непривычно тихо.
   Было бы откровенным враньем сказать, что истории вроде вчерашней часто случались в этом тихом городке. Или, к примеру, что они нравились его жителям. Это был чужой для людей мир. место обиталища сильных и безнаказанных, заповедник повелителей. Простому смертному оставалось только тихонько существовать, стараясь не попадать лишний раз под "горячую руку", на положении теоретической жертвы. Именно они оказывались меж молотом и наковальней во время всех этих "разборок". Жители городка затаились, тихонько надеясь, что удастся переждать без потерь.
   А ближе к вечеру пришли духоведы. Мрачную, молчаливую группу людей в серых хламидах встретили закрытые ставни, и только собаки нервно лаяли им вслед. Они направились прямо к трактиру, на заднем дворе которого этим утром произошла стычка двух путешественниц и их собрата, и, не спросясь хозяина, прошли к месту происшествия. Один из них, по-видимому - старший, присел у внушительного темного пятна, провел над ним рукой, потом достал из-за пазухи такую же связку веревок, какая была у его неудачливого предшественника, и приступил к вызову духа. Дрожащий багровый огонек выхватил из темноты резкие черты лица с татуировкой, заплясали длинные нервные тени по земле, в воздухе запахло огнем. Спутники священнодействующего молча наблюдали, выстроившись полукругом за его спиной. Багровый огонек разгорался все ярче, охватывая своим сиянием руки духоведа, завораживающие узоры веревок сменялись, как в калейдоскопе, и вот наконец над ними задрожала в жарком мареве неясная фигура, будто желая вырваться из ловушки в руках человека, но тщетно - тот знал свое дело.
   - Здесь умер твой брат. - произнес духовед. Голос его больше походил на шуршание листьев в осеннем лесу, чем на человеческую речь. Фигура задрожала сильнее, взвились в воздух багровые руки-плети.
   - Покажи мне его смерть.
   Неясные образы закружились в вихре огненного танца - трое у калитки, короткий бой, голубой огонек в руках человека с татуировкой духоведа на лице, затем - девушка со странным мечом. Картинки сменяли одна другую совершенно беззвучно. Вот она пытается атаковать. А затем, вдруг - пламя, ужас, смерть! Дух заметался, как будто в немой тоске, полыхая, яростно - но его хозяин оставался спокоен.
   - Ты чувствуешь ее? Это дочь сарровина. Возьми ее след.
   Дух замер, будто прислушиваясь, затем вдруг припал к земле, закружился, словно зверь в клетке - и вдруг тонкой струйкой зазмеилась по земле рука-плеть, ясно указывая - в лес, дальше, к северо-западу. Духовед сидел неподвижно с минуту, затем схлопнул веревки, одним движением погасив багровое пламя, и спрятал за пазуху. Встал, кивнул своим спутникам. Теперь они точно знали, где ее искать.

---

  
   Дор сидел в пустом зале, за громадным дубовым столом. Раньше такие залы называли пиршественными. Высокие потолки, начищенные до блеска канделябры, гобелены на стенах, длинные столы едва справляются с тем бесчисленным количеством яств, что щедрой рукой выставил к угощению радушный хозяин... Скоморохи, менестрели, красавицы-танцовщицы. Так обычно описывают пиры в балладах и сказаниях... И такими они порой и бывали в этом самом зале. Но сейчас роскошные гобелены на стенах скрывала тьма, столы были пусты, как карманы бедняка, и только дрожащий огонек единственной свечи из последних сил пытался разогнать подступающий из каждого угла сумрак. Богатырь сидел молча, подперев голову рукой, лишь иногда брал стоящую перед ним темную бутылку, делал внушительный глоток... морщился, снова подпирал голову рукой, молчал. Время, наверное, уже близилось к рассвету. Пора бы уже и спать... да нет. Не в этот раз. Дор не желал встречать смерть во сне. А она придет... Придет сегодня. Скоро. Хотел бы он, чтобы это ощущение можно было объяснить паранойей, бессонницей, депрессией, несварением наконец... Но Дор был богом войны. Он слишком хорошо знал эту взбалмошную девицу, незваную гостью. Слишком часто один лишь только шаг его отделял от ее бесстрастных объятий... Часто. Но не сегодня. Сегодня она придет за ним... знать бы только, как. Дор всегда хотел погибнуть в бою.
   Когда он в следующий раз поднял голову, потянувшись за бутылкой, напротив него кто-то-то сидел. Темная, угловатая фигура. Робкий свет почти догоревшей свечки дотягивался только до рук, скрещенных на груди незнакомца, лицо оставалось в тени. Впрочем, Дору не требовалось смотреть на его лицо. Он помедлил мгновение... Потом все же взял бутылку, сделал глоток. Поболтал легонько, послушав - оставалась где-то треть... Протянул своему неожиданному гостю. Тот все так же молча взял ее, допил залпом, поставил на стол. Несколько минут они сидели неподвижно. Казалось, они играли в какую-то игру, правила которой были давно известны каждому из участников.
   Первым нарушил молчание странный гость.
   - Я не буду делать ничего, что оскорбило бы твою честь, как воина, Дор. Выбирай оружие.
   - Уже это оскорбляет мою честь. Впрочем, других вариантов нет... - хозяин поднялся из-за стола.
   Одна из стен зала почти полностью была завешена разнообразным холодным оружием, к ней и направился богатырь, взяв со стола чадящую свечку. В ее неровном свете сверкнули лезвия десятков клинков самых различных форм, назначений и размеров. Это была внушительная коллекция.
   Почти не глядя, Дор протянул руку и взял со стены тяжелый топор с изогнутым лезвием. "Верный друг и товарищ во многих битвах... Сослужи мне службу в последний раз". Его гость удовлетворенно кивнул, окинул взглядом стену... выбрал и себе топор - почти такой же, но чуть легче, с изогнутой рукоятью. Взвесил в руке, сделал несколько пробных выпадов. Снова кивнул. Он улыбался. Дор не видел его лица... Да и не нужно было смотреть на его лицо. Этот демон всегда улыбался.
   Они дрались молча. Только звон металла, топот ног и тяжелое дыхание. Свечка наконец погасла, но соперники не смущались темноты. Какая это была битва в их жизни? Первая? Десятая? Сотая? Нет. В этом числе было как минимум четыре знака. Что им такие мелочи, как отсутствие освещения. Дыхание врага... Движения... Его мысли. Все это они оба чувствовали, видели. Свет им скорее бы помешал.
   Дор никак не мог достать своего противника. Тот был слишком шустрым, прыгал, как белка, с пола на столы, со столов на лавки... Уже в который раз топор со свистом рассек воздух в каком-то сантиметре от наглеца - тот будто смеялся над ним. Он почти не блокировал удары, не нападал сам - только дразнил богатыря своими плясками. Хочет измотать... Конечно, при таком несоответствии комплекций это единственный выход. Но не так был прост бог войны. Четкие, выверенные движения, минимальный расход сил... Впрочем, можно и подыграть демону. Дор задышал глубже, стал двигаться чуть более нервно, один раз задел ножку стола. Демон осмелел, его атаки стали резче. Дор внутренне усмехнулся. Зелен ты еще со мной тягаться, парень... он наконец понял, почему тот не нападал. Он не мог одновременно нападать и держать защиту, и опасно открывался, атакуя. Дор оступился еще раз, чутко прислушиваясь к движениям своего противника... а затем, замедлив движения, начал потихоньку отступать, искусно вплетая намеренные шаги назад в сеть атаки демона, преподавая все так, будто не может уже выдержать его натиск. Демон атаковал, богатырь отступал. Мгновенье! Топор противника взлетел в рубящем ударе, открывая незащищенный бок... Дор кинулся, как распрямленная пружина, метя точно в цель, он уже видел, как лезвие его топора с неприятным хрустом уходит под ребра глупца... Тот не мог предположить, что "измотанный" богатырь будет двигаться так быстро. Не мог... Но предположил. Движение топора демона вдруг изменило направление, неожиданно Дор увидел лезвие прямо перед собой, успел понять - это конец... Но сделать ничего не успел. Это был смертельный удар. Тяжелый топор промял, прорвал тонкую кольчугу на груди, почти на ладонь ушел в живую плоть. Так вот она какая. Смерть. А он ошибся. Да, теперь понял - он ошибся, недооценил своего противника. Тот только делал вид, что не защищается, атакуя. Хитрый... Хитрый. Впрочем, это уже не важно... все это не важно... Бог войны, грозный богатырь, медленно осел на пол, опустил голову - но не упал. Даже после смерти не потерял своей гордости. Таинственный гость усмехнулся. Как всегда.

---

  
  
   Кажется, была ночь. Глаза открывать не хотелось. Джил лежала рядом, прижавшись к нему теплым бедром, но от ее руки на груди почему-то было очень тяжело - словно это был кирпич, а не девичья ладошка. И в чем смысл всего этого? И что теперь? Лучше бы она ушла.
   - Не спишь? - вдруг тихонько прошептала она. Каймей промолчал.
   Она перевернулась, положив руки на подушку, и стала смотреть.
   Кай. Вот он. Вот его брови, глаза, нос. Совсем рядом. Острая скула. Небритый. Она... Она все-таки... А он таким родным выглядел сейчас. Родным и уставшим. Хотелось погладить по голове, как маленького ребенка... Проснется. Она продолжала просто смотреть.
   С ним что-то было не так. Что-то не так. Почему? Что? Но неправильно, это... Его здесь как будто нет. Что это? Нет, не так... Его не должно здесь быть. Почему? Конечно же, потому что ему грозит опасность! Черт! Он же... Он же погибнет! Если ничего не изменить, он... Его зовут! Какая-то женщина! Женщина?! Чужое место, чужое, чужое, он погибнет, погибнет, уходи! Уходи, родной мой, хороший, тебе нужно уходить, срочно уходить!
   Каймей совершенно не понял, что произошло, Джил вдруг стала трясти его, бормотать что-то неразборчиво, она была явно не в себе.
   - Что происходит, объясни мне?!
   Но до нее было не достучаться, она вцепилась ему в руку и трясла, словно детскую погремушку, что-то шептала - не разобрать...
   - Джил! Мать твою, Джил! - Каймей схватил ее за плечи, попытался заглянуть в глаза - но тщетно, она смотрела куда-то сквозь, дрожала, из глаз одна за другой катились слезы. Каймей наконец разобрал, что она шепчет. "Уходи... ты умрешь, уходи, уходи..." Каймей чертыхнулся и влепил ей крепкую пощечину. Джил всхлипнула, посмотрела на него осоловевшим взглядом и вдруг обмякла в руках.
   Ну вот. Дожили. Потеряла сознание. Это что за представление сейчас было? Вдруг в голову пришла неожиданная мысль. Ведь Джил была ведуньей. Слабенькой, но все же... Да что происходит, в конце концов?! Он вскочил с кровати, суматошно оделся, отчаянно ругаясь, путаясь в рукавах и штанинах. "Ну Фоги. Ну чертова зажигалка. Удружил, подогнал заказец! Лживый ублюдок, в какие игры ты играешь?! Хватит! - Он вышел из дома, дико оглянулся по сторонам - была ночь. - Куда теперь идти? Шани! Куда мне идти? Старый город. Старый особняк. Каменные стены. Я найду тебя".

---

  
   Под скупым светом ночных фонарей плелся горбоносый мужчина в черном костюме - и в солнцезащитных очках, несмотря на глубокую полночь.
   Фогор, бог огня, смертельно устал. Сегодня с самого утра он мотался по всяческим встречам, явкам, теневым правительственным организациям и сходкам социальных движений. Этот мир пора было лечить. Дочка дала деру на Первый Круг, Сердце Мира проснулось и было готово служить своему хозяину верой и правдой. Фогор уже не помнил, когда в последний раз чувствовал себя действительно богом, источником и потребителем могущества своего мира. Но мир болел, его лихорадило, и для того, чтобы получить от него желаемое в полной мере, стоило сначала подлечить бедолагу. Только нерадивый хозяин будет пытаться доить нездоровую корову. И вот он появлялся, иногда явно, иногда тайно, в тех местах, где решались ключевые моменты дальнейшего развития человечества в том или ином плане, и незаметно влиял на исход. Этот процесс был очень трудоемким. Фогор с большим удовольствием решил бы дело силой, в прежние времена чаще всего он прибегал именно к этому методу... Но сотни прожитых лет чему-то да учат, ему пришлось признать, что идти напролом - не всегда верное решение. Однако вплетать в умы людей собственные мысли, аккуратно, шаг за шагом - это порядком изматывает... Трубка. Любимая трубка, любимое кресло и пара часов покоя - вот что ему сейчас просто необходимо. Фогор зашел в какой-то тупичок, оглянулся - рядом никого не было, и зашептал формулу переноса. Пора домой.
   Посреди гостиной старого особняка на окраине Праги закрутился огненный вихрь, бог шагнул на ковер. Поморщился. Сколько можно просить Марию не класть в гостиной ковры?! Еще и подташнивает, от этих переходов его всегда чуточку мутило... Кресло. Любимое кресло!
   Ну да, как же. В его кресле кто-то сидел. Что, черт возьми, за поганая привычка в последнее время завелась у его визитеров - сваливаться как снег на голову, и при том - в его любимое кресло?!
   - Ну и как это понимать?
   - Да пора бы прояснить некоторые моменты - мрачно заявил его гость.
   - Шляпу сними в помещении, невежа. - ответил Фогор, снова морщась. Этот наемный убийца сидел уже в печенках. Надо было все-таки придушить его еще в отрочестве. - И каким же это образом, дружок, ты сюда попал?
   - Я профессионал, Фоги. - ответил Каймей. - И давай не будем играть в слова, я не бездельник, мне, в отличии от тебя, время дорого. Откуда ты знаешь про Шани о'Тари?
   - Какого дьявола ты мне здесь права качаешь?! - Взбесился Фогор. - Ты не забыл, с кем разговариваешь, смертный?
   - Ну-ну-ну. Оставь эти свои уголовные штучки, дядя. - убийца покачал головой, усмехаясь.
   Фогор побледнел от ярости. Да как он смеет?! Дочку упустил, завалился в его дом самым наглым образом и ведет себя, как хозяин положения! Ну уж, хватит с него! Пора покончить с этим недоумком!
   - Я тебе, баран, просто сердце остановлю - прошипел бог. Глаза его запылали, как угли, он вытянул руку со скрюченными пальцами и что-то прошептал, приближаясь... Вдруг гостиная озарилась неприятным синим светом, Фогор с изумлением понял, что не может пошевелиться, а в следующее мгновение бесстрастный голос из ниоткуда сухо объявил:
   - Первое правило Нокорона к'Алите Сайо. Бог не может убить бога. Немедленно прекратить несанкционированные действия.
   Фогор медленно опустил руку, уставившись на своего гостя с выражением крайнего изумления. Впрочем, тот был удивлен не меньше. В воздухе повисла отменная мхатовская пауза, после чего изумление на лице убийцы сменилось злорадством. Он гадко усмехнулся, вставая с кресла. Фогор сделал шаг назад. "Не может быть... Он все-таки... Но он же свен, он рожден в смертном мире!" Каймей тоже не понимал, что происходит, но собирался воспользоваться положением в полной мере. О странностях можно и после задуматься.
   - Смертоубийство откладывается, Фоги. Вернемся к нашему разговору. Откуда ты знаешь о Шани?
   - Ну что ж, мальчик мой, садись и слушай сказку. - Бог огня уже пришел в себя. - Только из кресла моего выметайся к черту - он указал рукой на массивный диван, стоявший у стены.
   Каймей пожал плечами и сел.
   - Шарган д'Отриер... Ты наверняка сам уже о многом догадался. Что ж, восполним пробелы. Это я уничтожил твой мир. Тише, тише, детка, убить ты меня все равно не сможешь. Ты у нас, оказывается, тоже боженька. Какая разница, зачем? У меня были причины. Только вот тебя надо было вместе со всеми порешить, гаденыша. Шани о'Тари - сердце твоего мира. Не смотри на меня так, никто не знает, что это такое. Сердце! Что тут непонятного? Некая полуразумная душа, миры ее тоже, знаешь ли, имеют. Сердце откликается на зов своего бога. Вот и все. Ты ведь слышишь ее, свою Шани? Я не знаю, откуда и почему ты такой взялся. Но ты - бог погибшего мира, уж не знаю, почему его сердце до сих пор живо. Рад? Я старался.
   - Отдай мне ее. - сипло прошептал убийца. Он был бледен, как полотно.
   - И зачем она тебе? Все равно больше нет ни твоего мира, ни твоего народа.
   - Отдай, сучье отродье, гребаный факел, мне мою Шани!! - заорал Каймей, вскакивая.
   Фогор задрал подбородок и косо посмотрел на взбешенного наемника. "Ага, как же. Я еще не совсем выжил из ума... Кто знает, на что он способен с Сердцем Мира в руках?"
   - У меня ее нет.
   Каймей подскочил к Фогору, ухватил его за ворот.
   - Тыыы... Ты врешь!
   - Докажи. - тот спокойно смотрел ему в глаза.
   - Свен чует ложь...- прошипел Каймей еле слышно.
   Бог огня изумленно уставился на убийцу. Его била крупная дрожь... Он... Плакал?! Яростно вперил в него свой безумный ледяной взгляд, а на ресницах висли самые натуральные слезы! Фогору стало не по себе. Сколько он себя помнил - наемный убийца был хладнокровен, как мраморная статуя.
   Вдруг Каймей разжал руку, отступил на пару шагов, в глазах заплясало отчаянное безумие... Он запрокинул голову, сжал кулаки и закричал:
   - Шани!!
   Фигуру убийцы постепенно стала окутывать странная тьма. Повеяло каким-то незнакомым, но неприятным запахом... Он поднял руки, тьма сгущалась, ощутимо похолодало.
   - Отдай мне ее! - снова повторил он совершенно не своим голосом, свистящий шепот заструился по углам - отдай... отдай... отдай... Дышать стало трудно. Фогор почувствовал, как слабеет, буквально с каждой секундой, странный холод охватывает конечности... склизким комом к горлу подкатил страх. Печать Старейшего молчала. Дрожащими руками Фогор вцепился в подлокотники кресла и зашептал заклятие Первого Круга - свой последний козырь. С ним тебе не справиться, кем бы ты ни был. Фокусник... сейчас я покажу тебе фокус. Снова углями заполыхали глаза огненного бога, шипящие гортанные звуки мертвого языка рвали тьму в клочья, вокруг Каймея заплясали огненные искры, свивая невидимый кокон.
   - Что ты делаешь, чертов ублюдок?! - прошипел Каймей.
   - Всего лишь небольшое путешествие! Вслед за дочуркой. Тебе не вернуться с Первого Круга. Бог огня злорадно усмехнулся и произнес последнее слово заклятья.

---

  
   Наемный убийца очнулся в лесу. Во всяком случае так можно было предположить на первый взгляд, потому что небо над ним едва виднелось сквозь кроны деревьев. Впрочем, больше ничего в окружающем сумраке разглядеть было невозможно. И абсолютная тишина неприятно раздражала привыкшие к шуму столицы уши - как будто их заткнули ватой. Каймей медленно думал все эти мысли, уставившись в ветки над собой ничего не выражающим взглядом. Раздался шорох, наверху кто-то завозился. Судя по звуку - грызун или птица. На лицо посыпался какой-то мусор. Каймей моргнул... И вдруг подскочил, как кот, разбуженный громким звуком, суматошно озираясь по сторонам. "Где я, черт возьми?! Что за хренов лес? Я же..."
   Визит к обнаглевшему папашке... Странная беседа... А вот дальше он мало что помнил, и еще меньше понимал. Его мир погиб. Он - бог. Что это значит? Не ясно... Затем... Затем он, кажется, вышел из себя... он почувствовал Шани. Где-то совсем рядом. Потом начало происходить что-то странное... он помнил только, что был очень взбешен и хотел, чтобы Фогор во что бы то не стало вернул ему Шани. Потом... какое-то странное ощущение... его последние слова... что-то на счет путешествия на Первый Круг... так. Уже становится яснее. Фоги куда-то его отправил. Каймей присел на корточки, провел рукой по сырой траве, прислушался. Природа вокруг него была какой-то незнакомой. Неуловимо чуждой. Вроде обычный лес - деревья, трава... но... слишком много чужих запахов. Он сорвал какую-то травинку, поднес к глазам - желтоватые треугольные листья... За свою отнюдь не короткую жизнь Каймей побывал в самых отдаленных уголках земли. Но сейчас мог точно сказать - он никогда не был в месте, похожем на это. Варианта оставалось два - либо Фоги забросил его в какой-то закрытый научный заповедник... либо он не на Земле. Второе было гораздо вероятнее. Каймей тяжело вздохнул. Что за шуточки... Он устал. Смертельно устал от всей этой возни. Он только хотел вернуть Шани, свою Шани... Ладно. Это еще не конец. Фоги что-то говорил о своей дочери... точно. "Вслед за дочуркой". Значит ли это, что она здесь? А если попробовать "нащупать" ее? на Земле у него это не получилось, но не потому ли, что ее там уже не было? Есть! Она была здесь. Да-да, почему-то теперь у него это вышло гораздо быстрее, чем обычно - почувствовать свою жертву. Она здесь. И не так далеко. Убийца жестко усмехнулся.

---

  
   Глубокие сумерки укутали летний сад, легли длинными тенями на тропинках, таинственными духами затаились в кронах деревьев. Только мраморные статуи белели в темноте, словно призраки... И точеная женская фигурка казалась бы одной из этих статуй - если бы только стояла так же неподвижно, как они. Девушка лет семнадцати, в простом белом платье, с длинными светлыми волосами... невесомая, волшебная, она казалась почти прозрачной в голубоватом свете сумерек.
   Ее звали Этанаэль, Повелительница Судеб. Трудно представить себе, какую силу несло в себе это изящное существо с наивными голубыми глазами. Трудно представить, какое бремя лежало на ее хрупких плечах... Может быть, именно поэтому она так любила эти сумеречные прогулки - редкие часы, когда можно на время забыть обо всем и просто побыть романтической семнадцатилетней нимфой в тенистом саду.
   Сегодня воздух пах печалью. Печаль струилась меж камней, печаль шептала среди листвы, печаль лежала туманом в низинах. В такие вечера Этанаэль плакала. А слезы ее падали на землю маленькими прозрачными жемчужинами... каждый охотник за удачей больше всего на свете мечтает найти Слезу Повелительницы Судеб. Сама Фортуна стала бы тогда его подругой! Только вот везет единицам.
   Этанаэль прислонилась спиной к стволу огромного старого дерева и закрыла глаза. Задумывались ли те, кто искал ее слезы по всему миру, из-за чего плакала богиня?
   - А мне больше нравится, когда ты улыбаешься.
   Этанаэль вздрогнула, похолодела вмиг - она сразу узнала этот голос... Зажмурилась, не веря, не желая открывать глаза.
   - Бедная моя девочка.
   Богиня почувствовала на своей щеке жесткую горячую ладонь. Ее она тоже сразу узнала... Неужели и правда...
   - Ты вернулся... - прошептала она, открывая глаза.
   Да, так оно и было... Это он стоял перед ней, совсем рядом, такой же взъерошенный, дикий, с таким же безумным взглядом - как всегда... Как будто не прошло столько времени, как будто он ушел еще вчера.
   - Да. Это я! Жена, надевай красный сарафан! - захохотал он, но вдруг, неожиданно оборвав смех, посмотрел ей в глаза - так серьезно, оказывается, он и так умел...
   - Тебе больше не придется плакать. - Большим пальцем вытер мокрые дорожки на ее щеках, покачал головой.
   Этанаэль робко, все еще не веря, улыбнулась - и шагнула ему навстречу...
   Трудно было представить себе вместе этих двоих - демона, вечного пересмешника, беспринципного убийцу - и нежную, словно первый весенний цветок, Повелительницу Судеб - Дочь Рассвета, как называли ее покоренные очарованием невинности боги. но если бы кому-то довелось увидеть их вместе - все сомнения исчезли бы в тот же миг... Потому что вдвоем они выглядели, как одно произведение искусства, как удачно воплощенная задумка создателя.
   Как же это было давно. Как давно прошло то время, когда он являлся в ее саду почти каждый вечер - и все равно каждый раз неожиданно... Она ни о чем не думала, пока была с ним. Ни в чем больше не нуждалась. Она даже не знала, толком, кто он такой. Ей было все равно. Разве можно было представить себе, что эти мимолетные встречи успели стать ей так необходимы, пока он был рядом? Что стоит ему уйти - и таким невыносимо пустым станет ее сад... и она сама как будто опустеет? Что пройдет не одна сотня лет - а она будет все так же плакать порой вечерами... Смертному трудно представить себе время богов. И разлуки богов - не разлуки смертных. И память их не такова. Но не пережить человеку и того счастья, что переполнило все существо богини в тот вечер, когда он вернулся. Она дышала им и не могла надышаться. Обнимала, не веря, что он действительно настоящий. Целовала, и сердце готово было остановиться от восторга. Там, в голубоватом сумраке спальни, среди белых стен, на белых простынях, она любила его так истово, без остатка отдавая ему всю себя, все простив, ничего не требуя взамен - как никогда не смогла бы ни одна из смертных женщин. А когда упоение стало невыносимым, когда тело отказалось служить ей, а окружающая действительность померкла, не в силах больше держать ее в своих лапах - она закричала, вцепившись в него с неожиданной силой, понимая - нет... такого не бывает. Такого не в силах выдержать ее сердце. Нет, она больше...
   Демон провел темной рукой по ставшему почти прозрачным лицу девушки, закрывая ей глаза. Сильнейшая и прекраснейшая из богинь Первого Круга, Повелительница Судеб Этанаэль больше не дышала. Такой спокойной, такой ненастоящей она выглядела теперь - как те мраморные статуи в ее саду.
   - Я обещал тебе. - произнес он, улыбнувшись. Только в этот раз его улыбка больше была похожа на гримасу.

---

  
   Рейна проснулась посреди ночи. Причем весьма странным образом - от того, что бравая охотница волокла ее куда-то по земле, как мешок с песком, вцепившись в обе руки.
   - Que paso, hija de cabron! О, твою мать... Что ты творишь? - Заполошно пробормотала Рейна, пытаясь освободиться от стального захвата подруги. Надо сказать, в ее состоянии это было непросто.
   - Тссс! - зашипела та, не переставая тащить ее.
   От удивления Рейна послушалась. Впрочем, не на долго - но раньше, чем она успела снова вознегодовать, Уна отпустила наконец ее руки и присела рядом, настороженно озираясь.
   - Они выследили нас - сообщила она шепотом.
   - Кто "они"? - так же шепотом спросила Рейна, пытаясь приподняться.
   - Да тихо ты - снова зашипела Уна. - Кто, кто... Духоведы! А ты лежи, из тебя боец сейчас, как из младенца проститутка.
   Рейна удивленно присвистнула, повторив про себя это смачное сравнение, но послушно вернулась в горизонтальное положение. Судя по всему, положение и правда было серьезным. Раз уж в ход пошли такие словечки... Да и прошлая встреча с этими ребятами ничем хорошим, в общем-то, для девушек не закончилась, а теперь дела обстояли еще хуже - охотница была права, Рейна все еще чувствовала себя весьма скверно.
   Кругом, однако, было темно, хоть глаз выколи, и тихо - как ни прислушивалась, Рейна не могла понять, что именно насторожило охотницу. А та между тем залезла в дорожный мешок, вытащила какую-то склянку, пробормотав "надеюсь, поможет" выпила ее залпом... Поморщилась, потом перехватила покрепче копье.
   - Начинается...
   Действительно. Вот теперь Рейна услышала легкие, почти невесомые шаги в темноте. И скорее почувствовала, чем увидела темные фигуры в капюшонах, что обступили их. Так много? А в прошлый раз было только трое...
   - Мама... как же нам чертовски не везет! - шепнула Уна.
   Фигуры молча приближались, беря девушек в кольцо. Они были уверены в своей силе. Уна уже перестала морщиться и чертыхаться, став вдруг серьезной и спокойной, как никогда. Она перехватила копье поудобнее и внимательно наблюдала за действиями врага.
   А Рейна даже пошевелиться могла с трудом. Вот они, катары в ножнах, только протяни руку... Черт возьми, как же невыносимо быть настолько бесполезной!
   Духоведы были совсем близко. Только мерное дыхание своей спутницы слышала Рейна в темноте. Казалось, напряжение стало ощутимым. Вдруг трое из нападавших, те, что были напротив Уны, рванулись с места, отточенными движениями выхватывая клинки с кривыми хищными лезвиями - но всего одним мгновением раньше охотница кинулась им навстречу. Всего одним мгновением - но там, куда был нацелена их атака, девушки уже не было. Через секунду один из нападавших захрипел, держась за рассеченную грудь, другой осел на землю молча, без единого звука - мощный удар древком копья в переносицу убил его почти мгновенно. Уна молниеносно развернулась к третьему - но тот уже пятился назад, глядя на нее затравленным взглядом... Впрочем, через секунду стало не до игры в гляделки. Словно по команде, в бой ринулись остальные.
   Вот тогда охотнице пришлось действительно несладко. Надо признать, с копьем она обращалась мастерски, удары сыпались один за другим, и ни один не пропадал впустую - но противников было слишком много. Вот хищный клинок мелькнул в опасной близости от лица, она отвлеклась на секунду - и тут ж вскрикнула, второй достал руку. Почти успела увернуться, но на рубашке проступила алая царапина... Рейна сжала зубы. Охотница не выдержит, она видела... "Как невовремя! Ну же, мяса кусок, вставай!!" Без толку... а эти гады в плащах, видя, что девушка слабеет, перешли в уверенную атаку.
   - Уна! Сзади!! - крикнула Рейна из последних сил, уже понимая - не успевает... Нет! Не позволю!! Уна...
   Она снова шла в ватной темноте, темнота обступила со всех сторон, застряла в ушах, подкатила к горлу. Стало трудно дышать, трудно смотреть. Каждый шаг давался с таким трудом, будто был последним - но она ставила ногу и делала следующий... Она уже не видела своей странной белой тени. Так не должно быть! Не может быть вечно темно! Очнись! Проснись! Я не верю! Рейна набрала полную грудь вязкой темноты и закричала изо всех сил... и тьма дрогнула. Задрожала и с легким звоном рассыпалась на мелкие осколки, как стекло, растворяясь, исчезая в потоках света и огня... Дочь бога засмеялась, вскинув руки. Она свободна! Она снова свободна!
  
   Девушка, что неподвижно лежала у поваленного дерева, вдруг вскочила - нет, взмыла, вмиг озарившись каким-то странным сиянием, ее лицо превратилось в маску яростного торжества, потеряв всякие человеческие черты. Хохоча, как сумасшедшая гиена, она вскинула руки - и вокруг забушевало пламя. Так вод как это было! Человек в бурой хламиде сделал шаг назад, покачал головой - и скрылся в темноте. Эту битву они проиграли. Нужно оповестить своих - неизвестную дочку сарровина просто так не одолеть. На сей раз их враг действительно силен.

---

  
   Тени укрыли старый парк. Полночь давно пробила, затихли птахи-щебетуньи, забилось мелкое зверье по уютным норкам и даже ночные хищники уже утолили свой голод стали не опасны до рассвета... только густо-фиолетовые небеса Первого Круга продолжали жить своей таинственной жизнью, сплетая узоры призрачных лент.
   Если бы кто-нибудь из сынов Нокорона в эту ночь увидел Старейшего - он был бы весьма удивлен. Первый Бог лежал на земле, закрыв глаза, с комично-сосрдоточенным лицом, и его седые волосы разметались по траве, словно кудри какой-нибудь девицы. Но именно поэтому старый парк был надежно защищен от любых свидетелей - как случайных, так и намеренных.
   Старейший слушал мир. Будь это любой другой мир - ему не пришлось бы принимать столь странных поз, стоило бы просто взять в руки его сердце... Но у Первого Круга не было сердца. Во всяком случае - никто и никогда не слышал о нем. Поэтому мудрец лежал на земле, вдыхая ее запах, слушая пульс. Как опытный врач по внешнему виду человека может определить не только состояние здоровья, но и род болезни, Старейший мог понять, что происходит с миром - стоило хорошенько его послушать.
   А с ним происходило что-то неладное. Все его исполинское существо сотрясала какая-то нервная дрожь - незаметная пока, но тем не менее зловещая. Он как будто терял силы, как раненый, что слабеет с каждой каплей потерянной крови - но все еще не может понять, что произошло, пытаясь жить и действовать так, как привыкло здоровое тело. Старейший нахмурился. Ничего подобного не происходило очень давно. С тех самых пор, как на Первом Круге в последний раз умер Сарровин... Но печать! Совершить такое мог только... Только он, теперь не было сомнений. Сатир снова здесь. И снова объявил войну. Что же... мы это уже проходили. Ему здесь не место.
   - Нокорон К'Алите Сайо, деймо т'эрино ну эрро... - зашептал Старейший слова условной формулы. Магические заклинания, конечно, не зависят от каких-то там слов, это только форма, которую многие боги не использовали вовсе - но так было проще сосредоточиться. Тем более, что Заклятие Объединения требовало чудовищной концентрации. Не многие боги знали, в чем тайна небывалой силы Старейшего: он умел получать ее от самого мира, пить его энергию, как из источника. Конечно, это был выход на крайний случай - злоупотребления не выдержал бы ни мир, ни сам Старейший... но сейчас ситуация была достаточно крайней.
   Он произнес последнее слово, и... ничего не произошло. Старейший резко поднялся, постоял минуту с совершенно изумленным выражением лица, затем произнес какую-то заковыристую фразу на мертвом языке. Совершенно не ясно, почему, как, но... Мир ему впервые не ответил.
  
  
   К рассвету наемный убийца вышел к какой-то деревне. Он шел всю ночь, продираясь сквозь мокрые кусты, спотыкаясь о корни, час за часом. Устал, ободрал руки, лицо, упал пару раз - но продолжал идти, будто во сне. Сознание отключалось все чаще, и тогда он плохо понимал, где находится - только снова, все яснее, слышал голос Шани, видел ее картины. Странное чувство, как будто звериное, как инстинкт, волокло его вперед, не давая отдохнуть - у него была цель. Убить Лиенк, дочь Фогора. Спроси его сейчас - почему? Он, наверное, не смог бы ответить. Он просто знал, что должен это сделать. Этого было достаточно.
   Деревня спала. Ни шороха, ни звука - только где-то на окраине горело одинокое окошко, кто-то засиделся допоздна. Не сбавляя шага, убийца прошел почти всю главную улицу - но возле одного из домов вдруг остановился, принюхался... Пахло пищей. Каймей вдруг понял, что голоден. Он повернулся, подошел к калитке, дернул ручку - калитка была заперта. Чертыхнулся, одним движением перемахнул через забор, подошел к крыльцу, пару минут помедлил. Вынужденная остановка раздражала. Он должен идти, должен идти. Он должен догнать ее. Но... голодный желудок был отчаянно против. Наемник постучал в дверь. Ни звука в ответ. Снова чертыхнулся, стал стучать громче, настойчивее - до тех пор, пока дверь, наконец, не открылась.
   - Ахим, ты что ли среди но... ээээм... Ты кто, мужик? - скребя лохматую шевелюру, спросил заспанный абориген.
   - Я голоден. - кратко объяснил Каймей, уставившись на него тяжелым взглядом.
   - Чегоооо? - хозяин, судя по всему, пытался решить, снится ему все это или нет.
   Наемник скривился. Раздражение усилилось. Какого черта не понимает это чучело? Ему нужно поесть, просто немного еды. Все люди едят. Это естественно. Чего здесь неясного? В добавок, от хозяина дома резко пахло чесноком и потом, что взбесило Каймея окончательно. Все так же глядя на него в упор, наемник шагнул за порог, заставив того попятиться.
   - Эээй, мужик, чего те нада-та? - возмущенно забормотал хозяин, но Каймей уже не обращал на него внимания - он безошибочно определил источник запаха и направился на тесную кухоньку. Там, на еще теплой печурке, стоял горшок с какой-то местной снедью, по запаху - вроде жаркого. Он деловито огляделся в поисках ложки.
   Абориген меж тем, окончательно обалдев от такого поведения, решил покончить с нечаянным визитером решительным образом.
   - Слыш, кароче, мужик! Вали-ка ты отсель! - взревел он, намереваясь схватить хлипкого на вид наглеца за шиворот... не успел. Убийца развернулся и коротким, но мощным движением всадил ложку острым концом аборигену в глаз.
   - Достал. - прошипел он с диковатой гримасой.
   Хозяин дома медленно осел на пол. Выражение гнева на его лице даже не успело смениться удивлением. Каймей подошел, вынул ложку, брезгливо вытер ее об какую-то кухонную тряпку и вернулся к поглощению пищи.
   Потом, опять сморщившись, переступил через лужу крови на полу и вышел, не закрыв двери. Он спешил. Он был крайне раздражен.
   И только на опушке леса, когда деревня уже почти скрылась за горизонтом, Каймей вдруг остановился, как вкопанный, медленно поднял правую руку и уставился на нее, будто впервые видя. "Зачем я его убил? О боги, какой бред... Да что со мной происходит? Я, наверное, схожу с ума... Черт возьми, я действительно схожу с ума".

---

  
   Торвин сидел в переполненной таверне, укутавшись в свой любимый дорожный плащ, и думал. Ему хорошо думалось в местах вроде этого - среди ровного шума повседневной толпы, у всех на виду - но, меж тем, в полном одиночестве. Каждый день он слушал, смотрел и анализировал, и с каждым днем история с Сатиром Дьявола приобретала все новые краски. Несмотря на равнодушие, с которым общественность относилась к его имени, Торвин уже успел понять - Сатир был личностью в лучшем случае неоднозначной. Может даже статься, что теперешнее забвение - вовсе не случайность, а дело рук самого Старейшего. Вероятнее всего, так оно и было, ибо те немногие данные, которые удалось собрать Торвину, свидетельствовали отнюдь не в пользу официального главы Первого Круга. Однако, неясным оставалось самое главное - причина. Чего такого, в конце концов, было за душой у этого клоуна, что вокруг него наплодилось столько тайн? И чем он смог насолить самому могущественному богу?
   Был один сарровин, который кое-что мог сказать по этому поводу. Однако к нему обращаться Торвину совсем не хотелось. Уже вторую сотню лет они враждовали с таким усердием, с каким могут только бывшие друзья. Но порой личные интересы меркнут перед силой обстоятельств - и вот теперь Торвин назначил ему встречу в этой таверне. И час ее приближался.
   - А наедине, значит, оставаться со мной остерегаешься? - Раздался у него над ухом резкий голос.
   А вот и он. На стул напротив обрушился худой, ломкий брюнет с непропорционально большим носом, похожим на птичий клюв. Вообще весь он был похож на какую-то встрепанную черную птицу, и имя у него было такое же, резкое и каркающее - Тарко. Только глаза - скорее лисьи. Хитрые и глубокие - один в один, как у самого Торвина. Надо сказать, что-то было в этих двоих неуловимо схожее. Наверное, именно поэтому, будучи еще приятелями, они отлично ладили - главным их развлечением в прошлые времена было устраивать какие-нибудь странные истории, а потом наблюдать за поднявшейся шумихой. Но то было в прошлом... А теперь они уставились друг на друга, демонстративно не скрывая неприязни.
   - Не остерегаюсь. Честь свою берегу - ответил Торвин.
   Тарко отрывисто захохотал.
   - А есть, что беречь?
   Торвин злобно сверкнул глазами, но потом вздохнул, хрустнул пальцами и сказал:
   - Отложим, враг мой. На этот раз я по делу, и ты можешь легко представить себе его важность - раз уж я удосужился к тебе обратиться. Честное слово, жабу гладить приятнее, чем глядеть на твою мерзкую рожу.
   - Взаимно, сударь, взаимно. Впрочем, я тебя внимательно слушаю, как бы меня не раздражал этот факт. - Тарко деловито налил себе вина, не спрашивая позволения, и изобразил на своем лице заинтересованность.
   - Аг'н Осферон вернулся.
   Тарко поперхнулся, некрасиво брызнув вином на стол, досадливо вытер лицо рукавом и уставился на своего собеседника.
   - Не шути так.
   - Не до шуток - печально покачал головой тот. - Братец мой, шутки уже кончились. Сведения непроверенные, но источник надежный... на Первом Круге гибнут сарровины.
   - Еще бы. О, беременный ишак мать мою дери... Нет, действительно? Темная бездна уборной Старейшего, это конец. Да, детки, это конец... - Тарко дико огляделся, захлопал себя по карманам.- Огниво, нож, деньги... Хотя, какие деньги, о чем я... - Он вдруг кинулся к Торвину, схватил его за грудки и яростно забормотал, брызгая слюной:
   - Давай подеремся! Слышишь, давай, пока живы...
   Торвин поморщился, пытаясь отцепить от себя бывшего товарища.
   - О боги, Тарко, держи себя в руках. Я к тебе разобраться пришел, а не истерики слушать.
   - Дай я дух переведу. Ну надо же... Тарко шумно вздохнул и выпил залпом оставшееся вино.
   К концу сумбурного повествования, перемежаемого витиеватыми ругательствами и приступами панических метаний, Торвин составил себе примерную картину происходящего. Аг'н Осферон, по прозвищу Сатир Дьявола, самый молодой из сарровинов, был... Богом. Богом Нокорона к'Алите Сайо.
   Ходили легенды, что сердце Первого Круга все-таки существовало... Но Торвин не придавал значения этим слухам, мало ли что болтают. И вот теперь Тарко уверял, будто сердце мало того, что существовало, так еще и принадлежало никому иному, как Сатиру. Есть основание поверить бывшему приятелю - как всем известно, он единственный, кто когда-то водил дружбу с Аг'н Осфероном. Наверное, потому, что сам был таким же безумцем...
   Бог богов. Всемогущий. Действительно, эта новость стоила волнений, с которыми ее объявил Тарко. Будь соглядатай Старейшего менее привычен к неожиданным поворотам - эта новость его бы ошеломила.
   - Тянет на сенсацию - произнес он наконец мрачно, поднялся, кинув на стол пару монет, и вышел из таверны. Оставалось непонятным, почему Сатир был изгнан (ушел сам?) с Первого Круга почти три тысячи лет назад... и почему, что гораздо интереснее, вернулся сейчас. Если Аг'н Осферон действительно был богом богов... Тогда понятно, почему Старейший хотел от него избавиться. Но не понятно, как у него это получилось. Из обрывков записей и рассказов, что Торвину удалось собрать на сегодняшний день, было ясно, что события происходили явно не по обычному сценарию - война с переменным успехом, победа сильнейшего... куда там. Сатир игрался, и весь Первый Круг не мог ему противостоять. А потом внезапно исчез. Неужто Старейшему удалось найти его слабое место?... И еще одна интересная мысль только что пришла Торвину на ум. Все боги, которые исчезли на данный момент на Первом Круге, были владельцами какого-либо мира... Не умер ни один "свободный". Совпадение? Или... Ему необходимо было все это хорошенько обдумать.
   А на заборе во дворе таверны кто-то сидел. Торвин замер на мгновение, а потом обнаружил, что даже не удивился. Ни тому, кто там сидел, ни тому, что кругом не было больше ни души, несмотря на ранний вечер, время, когда все, кто не возвращается домой, отправляются в злачные места.
   - Смерти моей хочешь, Аг'н? "Он слишком много знает". - произнес Торвин будничным тоном.
   - Догадливый какой - Ответил Сатир, смеясь.
   - Черт, на самом интересном...

---

  
   И снова кругом был пепел. На несколько метров вокруг Рейны все было выжжено дотла. А она держала на коленях свою подругу, охотницу Уну, вытирая измазанное пеплом лицо, шептала:
   - Очнись, дура... Слышишь, меня, тетеря глухая, очнись... - Хотя давно уже понимала - бесполезно.
   Она не успела.
   Если бы это случилось впервые. Если бы на ее руках впервые умирал тот, кто был ей дорог - Рейна бы плакала. Если бы не те три тысячи лет, что оставили за собой бесчисленное количество смертей родных, любимых, друзей, знакомых... Она ревела бы навзрыд, и тогда, может быть, ей стало бы легче. Но ни слезинки не выдавить из глаз, как ни корчи лицо, слезы кончились так давно, что она уже забыла, каково это. Только тупая боль где-то внутри, там, где к ней уже привыкло одуревшее сердце, и злость - к которой уже привык одуревший разум. Может быть, она выбрала неправильный путь? Путь человека для бессмертного - глупость... К чему все это?
   Рейна тихонько опустила на землю тело подруги. Можно ведь пойти и по другому пути. В сущности, какая разница?

---

  
   Едва заметный в сумерках, наемный убийца пробирался по лесу, бесшумно, словно бесплотная тень. Она была совсем близко. Почти рядом. Он чувствовал! Впереди, между деревьями, замаячил какой-то просвет. Убийца сбавил шаг, осторожно, от дерева к дереву, приблизился к опушке... вдруг что-то заставило его замереть. Где-то в груди заныло так, что Каймей чуть не взвыл, в голове, будто в пустой комнате, раздался гневный, но полный отчаяния женский крик... это кричала Шани. Что случилось?!
   И в это мгновение он увидел ее. Фогорова дочка сидела на поляне, склонившись, а земля вокруг нее была черной, как будто после пожара. Не раздумывая больше, Каймей рванулся с места, выхватывая нож. Вороненое лезвие не блеснуло в лунном свете. Легкий черный пепел на земле не успел взметнуться от стремительных шагов - Каймей двигался быстрее, на пару мгновений быстрее, чем способен себе представить человек. В этот раз он не промахнется. В этот раз она не успеет даже...
   Но она успела. Невозможно! Она обернулась, глядя прямо на него, вскинула руку, будто окутанную пламенем, закричала - с ее криком в грудь ударила удушливая волна жара... Клинок в руке убийцы вмиг раскалился, обжигая ладонь, задымилась и вспыхнула кожаная обмотка на багровой рукояти, зашипела незащищенная кожа руки... Каймей шатнулся, будто кто-то ударил его под колени, стал падать - неестественно медленно, не чувствуя, как исчезает, сгорая в пепел, одежда, как покрывается волдырями и тут же лопается, обугливаясь, кожа... как высыхают, не успев оставить мокрых дорожек, слезы. Это было не так уж и важно. Ведь он узнал ее. Узнал ее голос. "Шани... Шани моя... Зачем ты это делаешь? Зачем?"
   Рейна опустила руку, неприятно усмехнувшись, поднялась на ноги, подхватила свой рюкзак. Мелькнула странная мысль - интересно, почему тот не сгорел ни во время драки с духоведами, ни сейчас? Оглянулась на странного незнакомца, решившего, видимо, убить сегодня себя об нее. Эти смертные такие...
   Вдруг она замерла. Обезображенное ожогами лицо почему-то показалось знакомым. Рейна присела на корточки.
   Ах, да. У нее когда-то был друг, там, в том городе... Студент. Хороший парень. В последнюю их встречу он был настолько не в духе что, кажется, пытался ее убить... И что он делал тут сейчас? Рейна взглянула на обожженную руку, что до сих пор сжимала рукоять клинка. Вот как...
   Глупая девчонка, что просто так, не задумываясь, отдала за нее свою жизнь... Глупый парень, что просто так, не задумываясь, хотел ее смерти.
   - Дурацкая штука - ваша дружба. - Произнесла она вслух и сухо засмеялась, уходя. Больше Рейна не оборачивалась. Что-то случилось с ней на этой поляне... как будто еще кто-то перестал существовать, но на сей раз не было ни битв, ни трупов. Просто больше не нужно было думать, принимать решения, и страхи стали не нужны, и победы - не важны. Что будет дальше? Она не задумывалась. Зато она отлично знала, что произойдет сейчас: настал конец этому гнилому мирку. Кто виноват и что делать, два извечных вопроса, обрели наконец ответ - верный? Нет? Какая разница?. К черту Ведуна, она пойдет прямиком к Старейшему. Странная хворь наконец-то прошла, теперь Рейна чувствовала себя замечательно, как никогда. Она чутко, будто зверь, потянула носом воздух. Осталось только найти какого-нибудь сговорчивого сарровина.

---

  
   В тот вечер Фогор не открывал резной шкатулки над камином. А зря... Потому что темно-фиолетовый каменный шарик, мирно мерцающий в бархатной темноте, вдруг погас, а затем сухо треснул, расколовшись на две неравные части...

3

---

  
   Галас был неудачником. Это все знали... Неудачниками, как ни странно, бывают даже боги. Фортуна, видимо, уже закончила раздавать подарки, когда здоровенный детина с гориллоподобными ручищами приплелся к ее двору - и несчастный остался ни с чем. С тех пор он так и мыкался - сначала на Первом Круге, где ему даже в войне поучаствовать не удалось - никто не воспринимал в серьез бедолагу, который только и умел, что вызвать камень прямо над головой противника... Хорошее умение, безусловно, но камнем бога не убьешь. Потом - по другим мирам, которые не желали себе такого хозяина и будто специально избавлялись от неудачника. цепь нелепых случайностей, до смешного последовательных... Впрочем, чаще всего миры, в которые он приходил, уже были облюбованы каким-нибудь богом. Галас довольно скоро стал героем местных анекдотов. Через несколько сотен лет бестолковых скитаний он наконец нашел себе пристанище... столь же нелепый мирок, как сам бог. Маленький комок грязи где-то у тусклой звезды, населенный полуразумными тварями со шкаф величиной и с примерно таким же интеллектом. Кажется, они были рептилиями... Впрочем, в этом Галас не разбирался. При первой же возможности он сбегал от своих идиотов на Первый Круг... но вскоре приходилось сбегать обратно - от насмешек богов.
   В этот рассветный час неудачливый бог плелся по главной улице города в сильном подпитии. Хотелось доползти, наконец, до своей берлоги и уснуть, оставив эту кучку напыщенных болванов, что снова подтрунивали над ним в таверне, где-то за бортом - и отбыть в мир снов, единственное место, где Галас был самым красивым, самым умным и самым сильным...
   - Эй, парень! - окликнул его звонкий девичий голос. Галас устало обернулся.
   На дороге, уткнув руку в бок, стояла какая-то странная девица... худющая, глазастая, и почему-то вся в саже.
   - Какого тебе... - просипел он раздраженно. Деревенская, что ли? Бедняга не подозревал, что эта встреча была самой большой неудачей в его жизни... Впрочем - последней неудачей. Что само по себе хорошо.
   - Я ищу какого-нибудь сарровина. Ты ведь сарровин?
   - Да я те... че те... че те надо, девка? - в конец обозлился здоровяк. "Дадут мне сегодня поспать или нет? Еще одна поглумиться решила? Сейчас скажет - она не знала, что сарровины могут быть такими уродами..."
   Девушка мрачно сверкнула глазами.
   - Я тебе не девка, ты, мяса кусок. Отвечай или... лучше отвечай.
   Терпение здоровяка лопнуло.
   - Да я маму твою, ты шалава дра...
   Что именно "маму твою", он сказать не успел. Рейна (а это была именно она) без всяких затей и пиротехнических шоу метнула в него катар... Она метила в ногу. Просто испугать и заставить заткнуться. Но пальцы соскользнули с неудобной рукояти, и бронебойный клинок с неприятным хлюпом воткнулся бедолаге прямо под подбородок... Ему снова не повезло.
   - Вот черт. А ведь был сарровином. Где теперь другого искать в такую рань? - недовольно пробормотала Рейна, вытирая свой катар о придорожную траву... Впрочем, недовольство было наигранным - она улыбалась. Почему-то, стоило ей убить этого сарровина, она почувствовала небывалый прилив сил. Как на той поляне после схватки с Серегой... Чем черт не шутит, может быть, этот студент тоже был сарровином? А ощущения - так сказать побочный эффект. Людей ей приходилось убивать - но ничего, кроме негативных эмоций, это не приносило. А убивать сарровинов, оказывается, клево!
  
   А где-то у тусклой звезды, в неопрятной холостятской берлоге, которую и домом было назвать сложно, треснул пополам бурый каменный шарик, валявшийся среди прочего мусора на захламленном столе. Мир, населенный полуразумными рептилиями, конечно не исчез в сей же час - но с этого момента был обречен.

---

  
   В предрассветный час те забегаловки, что работают всю ночь, обычно выглядят весьма колоритно. Какой-нибудь чокнутый художник, любитель живых бытовых набросков, нашел бы здесь богатую натуру: тучный купец в безвкусном, но баслосновно дорогом костюме храпит в обнимку с пивной бочкой, расхристанная деваха у стойки приподняла голову, непонимающе оглядываясь вокруг, в углу, среди обломков лавки, так и заснул забияка с громадной фиолетовой шишкой на лбу... Будем надеяться, что заснул. Наверное, вся беда в том, что художники не ходят ранним утром в такие места - и потому беднягам приходится, в случае надобности, натужно выдумывать подобные сцены из головы.
   Тарко сидел за тем самым столиком, за которым несколько чесов назад беседовал со своим бывшим товарищем. Вокруг него громоздилась куча бутылок самых разных мастей - пустых, но сам он был печально трезв, только руки гаденько дрожали. Попробуй тут напейся... Ему было отчаянно страшно, и вместе с тем отчаянно любопытно.
   Дверь тихонько скрипнула. Тарко вздрогнул, но почему-то не стал оборачиваться - напротив, с видом совершенного равнодушия уставился в стол. Скрипнули половицы под легкими шагами - раз, другой... и стихли. Прямо возле него.
   - Ты - сарровин! - объявил звонкий девичий голос.
   Тарко помедлил и взглянул на незнакомку.- искоса, по-птичьи.
   - Так ведь? - не отставала она. Какая-то взъерошенная, чумазая - а глаза безумные... Почему-то засосало под ложечкой.
   - Б-безусловно. - с запинкой ответил он, нервно поправив воротник.
   - Отлично. - незнакомка бесцеремонно уселась за стол, смахнула пустые бутылки - те со звоном посыпались на пол, купец у пивной бочки вздрогнул, перестав храпеть.
   - О-отлично? Переспросил Тарко, разглаживая перед собой обрывок салфетки.
   - Именно. Мне нужен кто-нибудь, кто проводит меня к Старейшему. Надеюсь, вы понимаете о чем я. В этой деревушке, похоже, сарровинов пруд пруди, но все как один какие-то идиоты.
   - Простите, кто? Ах, да... Я... Нет, смею вас уверить, я не идиот. Просто это... Эмм... Несколько, я бы сказал, неожиданно. Не соизволите ли вы представиться, мадам.. леди... мисс? "Господи, что я несу?" - Тарко сам не мог понять, почему так нервничает.
   - Оставим формальности - усмехнулась девушка. - Я Рейна, дочь Фогора. Внебрачная. И здесь впервые - но настроена серьезно, уверяю вас.
   - Я вижу - вставил Тарко.
   - Тем лучше. Мне нужно встретиться со Старейшим. А поскольку я не совсем в курсе вашей географии - мне нужен какой-нибудь провожатый, желательно сарровин... и не идиот, бездна вас забери. Я доступно излагаю?
   - Вполне, мада... Рейна. Вполне. Но... Эмм... Позвольте поинтересоваться... - Тарко запнулся, сделав странный пасс рукой. - Вам необходима аудиенция Первого Бога прямо сейчас? И... в таком виде?
   - Эммм... - Девушка оглядела себя, похоже, несколько смутившись.
   - Я понял, уважаемая. К моему великому удовольствию в этом заведении всегда зарезервирована для меня комната, которую я и имею счастье вам предложить.
   - Так ты согласен?
   - Попробуй тут... То есть да. Я согласен. Позвольте проводить вас - Тарко поднялся и подал девушке руку.
   Та взглянула на него недоверчиво и поднялась сама.
   - Только без шуток. Я нынче шутить не в настроении.
   - Помилуй бог. У меня самого по утрам крайне скверное чувство юмора - он попытался улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.
   Тарко и сам не понял, почему согласился. От неожиданности? Из любопытства? Он еще раз взглянул на девушку и покачал головой. Странное ощущение... как будто где-то ее видел.
  
  
   Тарко успел даже вздремнуть, дожидаясь, пока его неожиданная гостья выйдет из ванной. О эти женщины... Впрочем, такова цена их очарования. Прошел почти час, прежде чем дверь наконец скрипнула и Рейна появилась на пороге ванной, улыбаясь и благоухая. Тарко уставился на нее, не находясь что сказать - целых пять секунд, что случалось с ним крайне редко. Кто бы мог подумать, что обычная вода и белая простынь способны привести к таким метаморфозам! Перед ним стояла хрупкая девчушка с огромными глазищами, такая милая, беззащитная в этом почти белом платье, со взъерошенными мокрыми волосами... Так бы выглядел ангел, только что приняв душ.
   - О... с легким паром. - наконец произнес он.
   Рейна молча подошла к кровати и уселась, смешно моргая глазами. Да ведь она отчаянно хочет спать... О боги, она ведь в сущности совсем еще ребенок.
   - Рейна... Я думаю, ничего не случится, если ты немного вздремнешь здесь. Я потом мы отправимся к Старейшему. Я даю слово. - как-то незаметно Тарко перестал называть ее на "вы".
   - Да... Да. - сонно пробормотала девушка, плавно завалилась на бок и уснула - мгновенно, как это умеют только дети. Тарко улыбнулся и осторожно укрыл ее краем одеяла. К чему он так перенервничал, право... Милое дитя. И так прелестно спит. А он, между прочим, не спал всю ночь. Всю эту дурацкую ночь не сомкнул глаз... Он прилег рядом, подперев голову рукой, и стал глядеть на то, как она безмятежно...
   Через несколько минут в маленькой комнатке под самой крышей придорожной таверны царствовал Морфей.

---

  
   Светало. Где-то на околице хрипло загорланил первый петух, мелкие лесные пичуги подняли звонкий щебет, извещая всю округу о наступлении Праздника Восходящего Солнца - и их щебету вторил заливистый девичий смех. У подножья огромного дуба, почти у самой опушки леса, ворковала парочка влюбленных. Этот дуб считался священным деревом. Существовало поверье, что если встретишь здесь рассвет со своим любимым - тебя ждет с ним долгая и счастливая жизнь... Вот почему у этого дуба на рассвете вечно кто-то вот так хохотал.
   Вдруг смех оборвался, послышался испуганный голос:
   - Тссс... ты видела? кажется, это был духовед!
   - Нет, Касим... я ничего не видела... девушка прижалась к своему спутнику. С минуту они молчали, прислушиваясь.
   - Похоже, ничего... - неуверенно пробормотал парень.
   - Да ты нарочно меня пугаешь! Чтобы я бросилась в твои объятия? Милый, мог бы просто меня обнять!
   На поляне снова раздался звонкий смех. Старый дуб зашелестел под налетевшим ветром, как будто вздохнул. Как же все-таки суетливы птицы и влюбленные.
   - Болван! Нас заметили! - прошипел сквозь зубы мужчина в темном плаще.
   - Извините, господин Магистр, больше не повторится!
   Знали бы те беззаботные голубки, что радовались своему счастью под вековым деревом, что творилось совсем рядом... Лес буквально кишел повелителями духов. И не удивительно. Сегодня пришли все, кого только смог собрать Магистр, глава их сообщества. И пусть многие недоумевали, зачем понадобились столь значительные силы в поимке какой-то там девчонки - желание расправиться с ней становилось от этого только сильнее.
   - Судя по всему, она в этой деревне. Самое время взять ее сейчас! Наверняка она спит, и не будет готова к нападению. - заговорил один из духоведов. Его повысили в должности совсем недавно, поставив на место советника, погибшего в последней схватке с этой девчонкой, и больше всего он стремился завершить дело своего предшественника.
   - Я ценю твое рвение, советник Ардак, но тебе придется отложить его до боя. Мы не будем нападать на нее сейчас.
   - Но почему, господин Магистр? Разве мы не достаточно...
   - Не достаточно! - со свистом прошептал Метр, остановив свой кулак в паре миллиметров от ствола дерева. Гнев гневом, а шуметь не стоило. - Ты видел отчеты, Ардак? Многим из вас еще не приходилось иметь дела с таким противником. Поверь мне, я знаю о чем говорю. Мы пошлем разведчика в город. На этот раз я хочу гарантированной победы.

---

  
   Рейна сладко потянулась, перевернулась на другой бок... и уткнулась носом во что-то теплое.
   - Аг, слезь я не разрешала... - пробормотала она, не открывая глаз.
   Никакой реакции. Засранец.
   - Осферон, я тя ща... - она протянула руку, чтобы цапнуть нахального демона за длинное ухо - но встретила вполне обычное, человеческое, ровно такого размера, как то предписывает классическая анатомия.
   Рейна подскочила в кровати, распахнув глаза:
   - Ты кто, мать твою?!
   На нее недоумевающе смотрел чернявый парень с птичьим носом.
   - Аа, это ты... - она успокоилась, сонно моргнула... но тут же снова подскочила, схватившись за лежавший у изголовья пояс с катарами.
   - Какого черта ты раздет?!
   - Я не раздет, миледи. - ответил сарровин, чьего имени она вчера так и не удосужилась узнать, поспешно застегивая рубашку.
   - А жаль... В смысле, нечего на меня таращиться! - заявила Рейна и принялась собираться, не обращая больше на него внимания. Какой-то он сегодня ошалелый, вчера выглядел бойким, хоть и испуганным... Проспался и осознал, во что влип?
   - Что ты сказала только что? - спросил меж тем ее спутник почти шепотом.
   - Только не вздумай раздеваться. Я ничего такого в виду не имела между прочим, просто каждой женщине свойственно порой...
   - Я не об этом - прервал он смущенно тараторящую Рейну. - Что ты сказала, когда проснулась?
   - А... ну... Я приняла тебя за своего друга. Извини.
   Ее спутник вдруг быстренько слез с кровати, подбежал, схватил ее за плечи и зловещим шепотом произнес:
   - Как его звали?
   - Аг'н Осферон, а что? - ответила она, пытаясь высвободиться из цепких рук сарровина.
   - Аг'н Осферон... Повторил тот и картинно осел на пол, как какой-нибудь трагический актер.
   Рейна на всякий случай отодвинулась подальше.
   - Именно, и что тебя так удивляет?
   - Так вот почему... Он вдруг схватил ее за руку и затряс, как детскую погремушку - Ррад служить, да-с, рад, очень рад... Конечно, конечно... Давно не виделись, да, давненько, как поживает ваш скот?
   - Ты что несешь! - вспылила Рейна, вдергивая руку. - Я тебя не знаю и знать бы не захотела, если б не нужда!
   - К-как... вы... вы не помните меня, госпожа?
   - Я ничего не понимаю. Ты спутал меня с кем-то, сумасшедший, я тебе не госпожа. - раздраженно ответила Рейна, отходя к стене. Странный парень. Что тут вообще происходит? Или клинический идиотизм - неотъемлемый признак божественности?
   - Ну конечно, конечно... Вы... то есть она... все-таки правда... А вы, стало быть... - забормотал тот, поднимаясь с колен с видом полной растерянности. - Извините, извините меня великодушно. Конечно же, вы не она, хотя такое сходство... Но я понимаю, это невежливо и опасно. Я не выдам вас.
   - Кхм... Буду признательна. Да, спасибо. Кстати, как твое имя? - Рейна решила больше не вдаваться в подробности. Черт их разберет, этих сумасшедших. обещал "не выдавать" - вот и ладушки.
   - Мое имя... Да, конечно, мое имя... Тарко Д'Риера, моя го... Рейна. К вашим услугам.
   Тарко Д'Риера... Красивое имя. И сарровин ничего, хоть и сумасшедший. Ну хорошо, пусть будет так.
   - Очень приятно. Нам нужно заскочить на рынок, Тарко.
  
  
   - Паааастаранись! Дарожку! Дарожку!! - мимо Рейны и Тарко промчался какой-то паренек, шустро толкая перед собой огромную телегу с капустой.
   - О темная бездна. Рынки во всех мирах одинаковы. - устало скривилась Рейна. Она всегда недолюбливала торжища - слишком шумно, слишком грязно... Но только здесь можно достать все, что тебе необходимо, и по сходной цене. Рейна остановилась у одного из лотков и принялась недоверчиво щупать дорожный плащ.
   - Почем, милейший? - спросила она со скучающим видом.
   - Оо, прекрасная девушка, какой точный выбор! Этот великолепный плащ укроет путника от дождя, согреет в холодную погоду и спасет от жары в солнечный день! У меня остался последний, знаете, они пользуются невероятной популярностью!
   - О, да... я вижу, он уже попользовался своей популярностью не раз. Сколько вы хотите за эту старую тряпку? - еще одна вещь, которую Рейна не любила в рынках, это необходимость торговаться.
   - Всего лишь три золотых, и эта чудесная накидка будет вашей! Поверьте, от сердца отрываю.
   - Больше пятидесяти серебряных за этот хлам я не дам, милейший.
   - Но вы только посмотрите на эту ткань! Кажется тонкой, неправда ли? Но на деле она прочнее стального листа! - Продавец выразительно подергал полы плаща. - Два золотых и это чудо текстильного мастерства станет вашим.
   - Хотите, чтобы я сама проверила вашу тряпочку на прочность? Семьдесят серебряных, и ни медяком больше.
   - Полтора золотых. только для вас, моя дорогая.
   Ну вот, пьеса "ушлый торговец и доверчивый покупатель" подошла к своей кульминации... Теперь она будет уходить, а продавец - задерживать ее.
   - Пойдем, Тарко. В соседнем ряду я видела развал старьевщика, там мы скорее всего подберем себе хорошую вещь за реальную цену. - Рейна развернулась и быстро пошла прочь - но не так быстро, чтобы торговец не успел ее задержать.
   - К этому пройдохе? Не смешите, у него сплошной хлам. Золотой - моя последняя цена.
   - Восемьдесят серебра.
   - Грабеж! девяносто.
   - Восемьдесят пять и разойдемся.
   - Восемьдесят семь.
   Рейна пожала плечами и развернулась.
   - Хорошо, восемьдесят пять, поглоти тебя бездна, девчонка. Только ради моей доброты.
   - Вот это другой разговор! - улыбнулась Рейна, стаскивая плащ с вешалки. Тот и вправду был хорош. - Тарко...
   Тарко печально пожал плечами и достал кошелек. Мало того, что ввязался в какую-то передрягу, так еще и ободрали, как липку... О эти женщины, ходить с ними по рынкам - значит разориться. Только ради моего друга, госпожа...
   -Выше голову, Тарко! Две хороших лошади - И мы покинем этот город.
   - Еще и лошади? - взвыл тот, с ужасом представив себе последние медяки, покидающие его кошелек.
   - Ну... может быть ты умеешь летать? Или телепортируешь нас обоих? - усмехнулась Рейна. - Если нет - так идем за лошадьми, я не собираюсь тащиться до столицы пешкодралом. О черт! Смотри, куда идешь! - Рейна оттолкнула какого-то парня с мешком на плече, что едва не сбил ее с ног.
   - Простите, госпожа, простите, право, я не хотел. Вы знаете, эта суета... А вы направляетесь в столицу? Если хотите - я покажу вам, где продают отличного коня и не дорого, бедняге спалили хвост и он теперь совсем не товарного вида - но это не чуть не сказалось на качестве лошади, ничуть не сказалось, моя госпожа! - затараторил парень. - Прекрасный конь, я должен загладить свою неловкость, значит, в столицу? Прекрасный конь! - он схватил ее за рукав и, не давая опомниться, потащил в сторону конных торговых рядов.
  
   Конь действительно оказался неплох, а до его хвоста путникам не было никакого дела. за смешную цену в 40 золотых Рейна и ее спутник оказались обладателями чудной молодой кобылы и ее бесхвостого братца - сумма, на которую при другом раскладе удалось бы купить только пару заезженных коняг.
   - Спасибо, парень. - Рейна порылась в кармане и достала оттуда зажигалку. - Держи, это заморский прибор для извлечения огня. - Она потрепала по плечу обалдевшего аборигена и вскочила на свою кобылку, чувствуя себя кем-то вроде конкистадора. Газу в зажигалке осталось всегда на пару щелчков... но ничего, пускай индейский мальчик позабавится.
   Парень удовлетворенно улыбнулся, глядя вслед удаляющейся парочке, и сунул чудной подарок полукровки Рейны в карман. Значит, они идут в столицу... Магистр будет доволен.

---

  
   Старейший остановился на пороге покосившейся избушки, едва заметной в зарослях какого-то колючего кустарника, и задумчиво огладил бороду. А стоило ли? Впрочем... ему нужно знать наверняка, а к кому еще обратиться... От Торвина не было вестей уже слишком долго. Он решительно протянул руку к двери, но та распахнулась сама. На пороге показался сгорбленный старикашка с крючковатым носом, одетый в какую-то мешковину.
   - Ну чего мнешься, заходи, коли пожаловал! - проскрипел он.
   - Ради всего святого, друг мой, снимите эту личину - попросил Старейший, пытаясь сдержать улыбку.
   - Ах, действительно. Сельчане приходили, вот я и... - он прошептал несколько слов, провел рукой по лицу - и вот уже на месте сгорбленного старика стоял здоровенный русый бородач с объемным пузом. Что поделать... Стереотипы незыблемы, особенно в сознании простого мужика. Ведун и знахарь должен быть обязательно этаким старичком-боровичком, иначе какая ему вера? А поскольку питался он исключительно тем, что приносили в оплату сельчане - приходилось соответствовать их запросам.
   - Ну что же, рассказывай. - произнес бородач густым басом, посадив своего гостя за стол. А я пока соображу нам горячего чаю. Или, может быть, чего покрепче?
   - Нет уж, увольте, я и так уже, похоже, теряю ясность мысли... - Старейший устало потер переносицу. - Что ж, к делу, я не знаю, есть ли у нас время... Вчера я слушал мир. Мне показалось, что она вернулась. Но ведь это невозможно!
   - "Но ведь это невозможно!" - Передразнил бородач. - С чего ты взял, старый? Мы раньше думали, что ее вообще не существует, хы-хы-хы.
   Старейший открыл было рот, но так и закрыл его, не произнеся ни звука. Он уже привык к манере общения Ведуна. Этому парню паяцем надо было стать, а не прорицателем. Вот собралось на его голову комедиантов... Ведун, наблюдавший смену выражений на лице первого бога, раскатисто захохотал:
   - Ну хорошо, хорошо, я уже перестал, видишь. Сейчас разберемся. Сушки?
   - Да, я бы не отказался.
   - Я тоже кое-что заметил, друг. Я тут ведуном подрабатываю, знаешь ли. Сразу было понятно, что так просто ее не убить. Мы ведь остались живы. А все остальные миры в таких случаях погибают! Я чувствовал, что она вернулась, еще три тысячи лет назад, но... ничего не происходило так долго, я подумал, что ошибся. А дядька Ведун никогда не ошибается! - бородач снова захохотал.
   - Ты уверен? - мрачно спросил Старейший, не заметив, как треснула сушка в сжатом кулаке.
   - Не. кроши мне на скатерть, будь добр. Да, братик, я уверен, она жива и снова в наших краях.
   - Не братик я тебе. - Скривился старейший. - Просто выпало редкое несчастье вырасти вместе. Скажи мне лучше, где ее искать...
   - Ой ну ты нашел ищейку, старый хрыч! Сходи к цыганке, она тебе за золотой все расскажет!
   - Ядрить тебя в наглую морду, идиот проницательный, или твоего дара не хватает, чтобы понять, что всем нам грозит опасность - и твоей жирной заднице в том числе?! - наконец взбесился Первый Бог, вскакивая со стула.
   - Есть! Я снова сделал это! Слышал бы кто-нибудь, как ловко ты ругаешься каждый раз у меня в гостях! - Ведун чуть не свалился со стула от нешуточного приступа смеха. - Нет, ну вы слышали! Моей жирной заднице! Как сказал-то, а, сама невозмутимая мудрость? О, о... Успокойся. Не нужно тебе никого искать. Она идет в столицу, дорогой братец, специально, чтобы повидаться с тобой. Так что возвращайся домой и топи баньку. Нет, ну ты подумай... моя жирная задница...
   Старейший гневно сверкнул глазами, аккуратно положил свою чашку набок и, понаблюдав пару мгновений, как на белой скатерти расползается дымящееся пятно, вышел из избушки, хлопнув дверью.
  
   Его опасения оправдались...Все знают, что у Первого Круга нет сердца. Мир богов не такой, как другие миры... Но только единицам было известно, что это ложь. И что случилось три тысячи лет назад, в битве, которая едва не пошатнула власть Старейшего. Тогда они убили эту девчонку - существо, которое и было сердцем Нокорона... Думали, что убили. Но она вернулась, вместе со своим хозяином. Ну что ж... один раз мы уже справились с ними. Нужно как следует подготовиться к встрече дорогой гостьи.

---

  
   Рейна и забыла, насколько отвыкла от седла. Почти сотню лет назад земное человечество променяло коней из плоти и крови на стальных, оставив наездничество лишь для спорта и развлечений... Рейна не была столь сентиментальна, чтобы заниматься конной ездой без всякой необходимости, но сейчас об этом пришлось пожалеть. Они тряслись в седлах уже четвертый час, и Рейна была уверена - к вечеру она сможет заколачивать седалищем гвозди. Тарко, зараза такая, держался молодцом, сидел на коне ловко и в то же время вальяжно, и попутно травил байки - забавные, но совершенно однообразные. И почему тут до сих пор не придумали какие-нибудь маголеты?
   - Придумали, как не придумать, давно придумали! - с готовностью принялся рассказывать Тарко. Оказывается, последнюю свою мысль Рейна произнесла вслух. - Придумать-то придумали. Только дорогое это удовольствие, ой какое дорогое! Большинство сарровинов владеет другими способами перемещения, так что услуги, как вы сказали, маголетов, востребованы в основном среди людской знати... и считаются показателем приличного достатка.
   - А ты? - недовольно проворчала Рейна. - Ты ничего такого не умеешь? Только пешком ходить?
   - Умею! - Улыбнулся Тарко. - Только для этого мне нужно убить ворона и взять его крылья. Жаль птичку! Да и транспорт это одноместный, что в нашем случае, миледи, недопустимо...
   - Птичку ему жалко. А меня, значит, нет...
   - Миледи, вы устали? - заботливо обернулся Тарко.
   - Нет! - гаркнула она Рейна так, что тот отшатнулся. - Мы бодры, веселы!!
   - Ну, миледи, потерпите, осталось недолго. Хорошо хоть, погода...
   Внезапно откуда-то налетел ветер, пригнув кроны деревьев к земле, по лесу прокатился многоголосый шум листвы - и на руку Рейне упала первая тяжелая капля.
   -...Хорошая. - закончил Тарко, мрачно глядя на небо.
   До столицы оставалось полтора часа пути.

---

  
   - Магистр... они скоро будут здесь! - громким шепотом сообщил патрульный, пряча духа-соглядатая. Кто и когда впервые поймал частичку духа Нокорона в свои сети? Говорили, что об этом знал только Магистр... но с тех пор Духоведы многому научились, заставив духов служить им в самых разных областях.
   - Что ж... отлично. - усмехнулся Магистр. - Оповести остальных. И будь добр... не шепчи как прачка-сплетница.
   - А... есть, сэр! - таким же шепотом прокричал патрульный и скрылся среди деревьев.

---

  
   Клонило в сон. Рейна клевала носом, покачиваясь в такт мерной лошадиной поступи. Дождь зарядил, похоже на долго, то переходя в морось, то накатывая ливнем... Земля под ногами смешалась в грязь, превратив и так не слишком хорошую дорогу в непроходимое болото. Наверное, уже вечерело, а может быть тучи затянули небо слишком плотно - в лесу стало сумрачно, серо. Хорошо хоть дорожный плащ, купленный днем на рынке, не подвел, и холодная дождевая вода стекала с него, так и не добравшись до теплого тела. Только вот руки мерзли. Лошадям, наверное, было хуже... Впрочем, они же лошади. Им все равно... Мерный шепот дождя убаюкивал и раздражал одновременно, уводя в какое-то странное пограничное состояние - между сном и явью.
   Тарко тоже замолчал. И у него, видимо, был предел. Опустил капюшон и так же мерно покачивался в такт... Наверное, если бы не дождь и усталость - путники гораздо раньше заметили бы странные шорохи у дороги, едва уловимые движения где-то за деревьями. Где-то спугнули птицу, где-то хрустнула ветка... Засада. Тарко достаточно хорошо умел прятаться сам, чтобы распознать прячущихся от него... Но во всем был виноват дождь, усталость, и еще - тот факт, что до города осталось совсем чуть-чуть. Путники оказались застигнутыми врасплох. Серые тени появились со всех сторон, внезапно, в их руках уже бились готовые к атаке духи, мгновенье - и в воздух взмыли десятки духов-ловцов, окутывая спутников мерцающей сетью... Рейна успела только взяться за рукояти катаров - но тут же была опутана с ног до головы. Духоведы выстроились вокруг плотным кольцом, без конца сплетая и расплетая свои чудные веревки. Рейна чувствовала, как сети стягивают все сильнее, не давая пошевелиться... Как уходят силы, как меркнет сознание. По всей видимости, они не только связывали тело... Она дернулась, пробуждая пламя где-то внутри себя - сжечь, испепелить все к чертям собачьим! Но вместо могучей волны огня отозвался лишь слабый язычок, дрогнул, пытаясь разгореться ярче - и погас с неприятным шипением. "Надо было сразу палить, нафиг эти катары..." вяло подумала Рейна, окончательно теряя сознание.
  
   Она очнулась просторной, но скупо обставленной комнате, на широкой деревянной кровати. Руки были связаны... кажется, ноги тоже. Скверно... попыталась подняться, но к горлу тут же подкатил ком дурноты, перед глазами заплясали цветные мушки. Что эти бетмены с ней сделали? Час от часу не легче... варварский мир. Хорошо, осмотримся из положения лежа... Каменный потолок, каменные стены, грубый стол у окошка, забранного решеткой. Над кроватью - линялая тряпка с изображением какой-то эпической битвы... Мило! Ее спутника, судя по всему, здесь не было.
   - Тарко! - позвала она на всякий случай, но никто, естественно, не ответил. зато скрипнула где-то в глубине тяжелая дверь, и в комнату вошел высокий мужчина в традиционном для этих ребят буром плаще.
   - Он тебя не услышит, дитя. - объявил духовед, ухмыляясь.
   - Беда какая... - сокрушенно покачала головой Рейна.
   - Еще и шутница! - снова ухмыльнулся духовед. - посмотрим, как ты повеселишься, когда я лишу тебя твоей силы!
   "Блефует? Или правда может? Надо разыскать Тарко и смываться отсюда..."
   Духовед, меж тем, присел на кровать и откинул капюшон. Жесткие черты лица, тонкие губы, татуировка... Лысый, как коленка, череп. Глаза в красных сетках сосудов, как у какого-нибудь торчка. "Да уж, гармоничный портрет..." - улыбнулась про себя фогорова дочка.
   - А ты симпатичная девочка. Можешь называть меня Магистр... Поняла? Вот так, молодец, со мной шутить лучше не надо. Зачем ты убила брата Пальмона? Откуда у полукровки такая сила? И что за дела у тебя с сарровином Тарко Д'Риера? Ты мне все расскажешь... будь уверена. Все. А потом мы тебя, может быть, даже отпустим. Что ты сможешь сделать нам, пустая? Глупая девчонка...
   Рейна слушала внимательно, глядя в глаза этому типу - по ходу дела, главарю духоведов. Испуганно - для порядку... но очень внимательно. Нужно понять, когда и как лучше всего делать отсюда ноги.
   Однако на этот раз, похоже, выступление закончилось. Духовед поднялся и снова накинул капюшон.
   - Отдыхай, милое дитя, отдыхай. Чем больше ты пробудешь в этих веревках, тем лучше... Для нас, конечно, не для тебя.
   Он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь - Рейна услышала скрип ключа в замке... А потом снова наступила тишина.
   Что он имел в виду, говоря про веревки? Почему-то снова захотелось спать, тишина стала ласковой, убаюкивающей... Может быть, ей стоило бы отдохнуть, набраться сил... При чем здесь веревки? Этого нельзя упускать, нельзя упускать... Но сопротивляться внезапной сонливости было все труднее, и наконец та победила - дочь бога огня задышала ровно и спокойно.

---

  
   А Тарко, меж тем, сидел в глубоком кожаном кресле у камина и маленькими глотками отпивал горячий имбирный пунш из деревянной чаши. Духоведы были не настолько глупы, чтобы открыто враждовать с сарровинами... Вежливые, но немногословные послушники проводили его в эту комнату, предложили сухую одежду и согревающий напиток. Будто бы не они напали несколько часов тому назад из засады... Впрочем, во всей этой вежливости чувствовался откровенный намек - так просто отсюда не уйти. Но, в любом случае, Тарко не собирался упускать возможность привести себя в порядок из каких-то этических соображений. Так что теперь он сидел, довольный, у огня и ждал хозяев с их непременными вопросами. И они, вернее он, не заставил ждать слишком долго.
   Молчаливые послушники шустро пододвинули к столику, за которым сидел Тарко, второе кресло, через мгновение появилась вторая чаша с пуншем... А в затем явился и сам хозяин вечеринки. Внешне он ничем не отличался от послушников, разве что неизменный бурый плащ с капюшоном выглядел гораздо более дорогим... Но властные движения и то, с каким подобострастием молчали вокруг послушники, были красноречивее любого роскошного костюма. Несомненно, перед Тарко предстал сам Магистр.
   - Рад приветствовать вас, уважаемый Тарко д'Риера. - произнес он радушно, отпивая из бокала.
   - Чем обязан вашему гостеприимству? - сухо поинтересовался Тарко.
   - Что ж... я понимаю, вы оказались здесь, скажем так... несколько неожиданно. Но уверяю вас, мы счастливы принять у себя достопочтенного Сарровина и окажем ему всяческое содействие... Если, конечно, сумеем договориться. - Магистр метнул в собеседника пронзительный взгляд, но через мгновение снова принялся за пунш с видом блаженной безмятежности.
   Да, конечно, духоведы не воевали с сарровинами... так сказать, слишком разные весовые категории. Они бы никогда не пошли на открытую конфронтацию с хозяевами Первого Круга. Но один сарровин, далеко не самый сильный и известный... Убить все равно не выйдет, но эти крысы могли попортить немало крови. Тарко уже приходилось иметь с ними дело - воспоминания не из приятных.
   - Что ж, я к вашим услугам, сударь... Магистр, если я не ошибся?
   - А вы наблюдательны. - усмехнулся его собеседник. - И не склонны к излишнему упрямству, что хорошо для нас обоих. Ответьте мне на несколько вопросов - и мы не посмеем больше вас задерживать.
   - Несколько вопросов... Что ж, спрашивайте, будем надеяться, что вас удовлетворят мои ответы.
   Магистр придвинулся и заглянул Тарко в глаза.
   - Что вы знаете об этой девчонке?
   - Ничего.
   Глаза Магистра злобно сверкнули.
   - Я думал, что мы поняли друг друга, господин Тарко, но если...
   - Мы друг друга отлично поняли, господин Магистр - перебил его Тарко. - Я действительно почти ничего о ней не знаю. Сказала только, что дочь Фогора... Но его уже почти три тысячи лет на Первом Круге не видели. А больше эта взбалмошная девчонка ничего не рассказывала. Наняла меня вчера в таверне, как проводника до столицы.
   - Как проводника? Вас? - Магистр отодвинулся, глядя на Тарко с сомнением.
   - Я тоже удивился - пожал плечами тот. - Она, скорее всего, не местная. Я пытался спросить, но она чертовски вредная особа... и не любит, похоже, распространяться о себе.
   - Как-то странно все это звучит, уважаемый. - покачал головой Магистр. - чтобы сарровин вдруг нанялся к какой-то неизвестной девчонке в провожатые... тем более - полукровка... А?
   - Ну, у каждого бывают трудные времена, толку-то с того, что ты бессмертный, если опохмелиться не на что...
   - Что ты городишь? Из-за денег? - вышел из себя Магистр. - Ты мне здесь сказки-то не рассказывай, вы, сарровины, плевали на деньги!
   - Ааа... Яаа... - Тарко вжался в кресло.
   - Ну?!
   - Я просто... Она... С-симпатичная, вы не заметили?
   - Ах воот в чем дело! - захохотал Магистр, откидываясь в кресле. - Значит, симпатичная! Стручок на волю просится?
   - Я бы не стал...
   - Ах ты, бабник! Ну и как она? Стоит эта девка того, чтобы терпеть ее выходки?
   - Вы не так меня поняли, господин Магистр, я просто...
   - Так ты ей даже не засадил! Ну ты и лопух, сарровин! Ладно... Свободен, уважаемый. - Магистр поднялся и указал рукой на дверь, шустрые послушники тут же засеменили к Тарко - на тот случай, если он не понял намека.
   Все складывалось как нельзя лучше. Девчонка у них в руках, и, походу дела, непростая штучка - никому неизвестная полукровка невиданной силы... Зачем она направлялась в столицу, средоточие жизни на Первом Круге? Страшно себе представить, но они, похоже, успели вовремя! Магистр нехорошо усмехнулся. "Что ж, завтра я лично займусь этой птичкой".

---

  
   Оказавшись за высокой каменной стеной, отделяющей резиденцию Духоведов от внешнего мира, Тарко почувствовал немалое облегчение. Вся эта шайка отдавала пошловатой чернухой, будто секта каких-нибудь дьяволопоклонников. Жизнерадостными их назвать всегда было трудно, но нынешний Магистр, кажется, маленько переиграл... А когда в руках у человека, склонного к подобным играм, оказывается реальная власть... Благоразумнее держаться подальше от подобных мест.
   Однако, как ловко вышло с этим озабоченным идиотом! Людям так просто увидеть в других собственные пороки. И никаких тебе каверзных вопросов! Он снова свободен и предоставлен самому себе. Правда, Рейна... Она осталась там, в плену у этого маньяка... Но, в конце концов, он не герой и никогда им не был, а она - не беззащитная девочка. "Вся эта история слишком дурно пахнет, а я еще не настолько выжил из ума, чтобы упускать шанс выпутаться из нее" - подумал Тарко, и решительно направился в сторону города. Он слишком хорошо помнил, чем закончилась история с Сердцем Нокорона в прошлый раз.

---

  
   Фогор материализовался посреди своей гостиной и первым делом глянул в сторону любимого кресла. В нем никого не было. Облегченно вздохнув, он щелчком пальцев заставил вспыхнуть дрова в камине, нетерпеливо скинул надоевший костюм-тройку и облачился в любимый шелковый халат. Красный, расшитый черными драконами... на прилавках магазинов такие выглядят слишком вульгарно, но на чернокожем мужчине с хищным профилем и горящими, словно тлеющие угольки, глазами, он сидел как родной. Фогор наконец повалился в любимое кресло и вытянул ноги к огню, довольно улыбаясь. День сегодня вышел удачный. А о дочке ни слуху ни духу, как, впрочем, и о надоевшем наемнике... Видать, сгинули оба на Первом Круге - туда им и дорога. Теперь это его мир - и только его.
   Телефон заверещал так неожиданно, что бог огня вздрогнул.
   - Да кого еще!.. - пробормотал он злобно, вытаскивая мобильный из кармана пиджака... и в миг побледнел, увидев надпись на дисплее. - Это что, шутка? Слегка дрожащей рукой он поднес телефон к уху.
   - Добрый вечер.
   - Я не уверен в этом... Приветствую тебя, Фогор. Все ли у тебя в порядке?
   - Да, Старейший...
   - Чего не сказать о нас. Я желаю тебя видеть. Немедленно.
   В трубке послышались короткие гудки. Фогор безвольно уронил руку, мобильник выскользнул и упал на ковер. Вот тебе и приятный вечер. "Немедленно"...

---

  
   В столице Первого Круга было неспокойно. Даже простые люди чувствовали неясное напряжение, повисшее в воздухе, впрочем, таких здесь было не много. А всем истинным детям Первого Круга уже было ясно - назревает что-то серьезное. Ходили слухи о том, что многие сарровины внезапно пропали. Ходили слухи о том, что Старейший вызывает к себе каждого сарровина по одному, но всем, кто бывал у него, строго запрещено разговаривать об этом. Ходили слухи, что грядут большие катаклизмы, потому что нарушился энергетический баланс вселенной из-за множества смертей среди богов. Слухов было немало, одни казались бредовыми, другие - вполне разумными... Но никто не знал, что же происходит на самом деле.
   Тарко уныло сидел в дальнем углу таверны и пытался напиться. В который раз за последнее время... И, как и прежде - безуспешно. "Вот, значит, каков мой удел... унылый, вечно трезвый алкоголик" - подумал он печально, наливая очередной бокал. А что ему оставалось делать? Он просто таки задницей чувствовал весьма скверный финал всей этой суеты - а чувства этой части тела еще никогда его не подводили.
   И еще - прошло почти три дня с тех пор, как он покинул резиденцию Духоведов, а о его спутнице не было ни слуху ни духу. Почему-то Тарко был уверен, что если бы ей удалось освободиться - он бы об этом узнал. Либо она нашла бы его лично, чтобы обрушить громы и молнии на голову трусливого проводника, что бросил ее в плену, либо отправилась бы к Старейшему самостоятельно - а об этом, можно быть уверенным, узнал бы весь Первый Круг. Но поскольку ни того, ни другого не произошло - оставался только один вариант... Она не смогла сбежать оттуда. И сейчас, возможно, в подвалах у этого сумасшедшего извращенца, издает последний вздох невероятное дитя, Сердце Первого Круга... Ему вспомнилась хрупкая фигурка в белой простыне, сонное, по-детски безмятежное лицо... Тарко глухо выругался и снова схватил бутылку.
   "Где же ты, Осферон... Где ты, темная бездна тебя забери, а? Твое это дело - спасать ее, не мое... Что я могу против них, а? Что я могу? Только сдохнуть красиво, красиво и бесполезно - вот что я могу, а ты... Неужели ты не чувствуешь? Это же твое сердце, твое сердце..." - мысли роились в голове, одна мрачнее другой. "А что, если ему все равно? Каково это - не иметь сердца в прямом смысле этого слова? Ведь я думал, что он умрет, когда ее убили. А он не умер. Нет... Исчез. Но не умер. Может быть, она ему не нужна, а? Не нужна ему совсем... Право, зачем она ему... Зачем нам вообще сердце... Я тебе так завидую, Сатир, демоново отродье, так завидую... Если бы мне так - я бы не сидел тут, как идиот... Как полный идиот, пока она там... " Две слезы, одна за другой, скатились из вороньих глаз. Похоже, алкоголь наконец возымел свое действие - Тарко д'Риера был пьян.
   Наверное, он поэтому не сразу обратил внимание на яркую полупрозрачную фигуру, вдруг появившуюся посреди таверны: девушка, одетая в легкомысленное бело-синее платьице - традиционные цвета правительственных чиновников. Эти существа, в простонародье - феи, являлись бесплотными помощницами Старейшего, о чем ходило немало анекдотов... Фея что-то громко и размеренно повторяла, не переставая ослепительно улыбаться. "Снова реклама..." - подумал Тарко, возвращаясь к своему занятию, но вдруг замер. До него наконец дошло, что именно она говорила. "...Всем сарровинам! Немедленно активировать Знаки Общей Атаки и явиться на главную Площадь! Повторяю, внимание..." Тарко вскочил, опрокинув стол, и кинулся к выходу из таверны. Вот оно...
   На площади было шумно. Пестрая толпа сарровинов гудела, как разворошенный улей, повсюду слышались удивленные возгласы. "Ты слышал? А что случилось? Я не знаю, но Геррис говорил... Нет, я не видел его, он пропал еще вчера... Темная бездна, объясните мне, что здесь происходит?!" Некоторые из присутствующих выглядели весьма комично - полуодетые, взъерошенные... Один был в шубе и голубых трусах - причем трусы эти ему были явно велики. Тут же кто-то налетел на Тарко со спины, едва не сбив того с ног:
   - Да какого тут... О! Носатый, ты что ли?
   Тарко обернулся, удивленно глядя на какого-то смутно знакомого сарровина в сине-зеленой хламиде.
   - Да... это... собственно...
   - Носааатый! Слушай, ты ж шустрая вошь! Что тут происходит, объясни мне, а? Никто не знает толком ничего, сборище идиотов! А? Носатый! Постой, Носатый!
   Тарко попятился, пытаясь быстренько затеряться в толпе. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше...
   Вдруг посреди площади снова возникла фея - на сей раз огромная, в несколько метров высотой, впрочем, улыбалась она все так же.
   - Внимание! Всем внимание! Активировать Знаки Общей Атаки! Активировать Покров Тишины! Готовиться к активации Последней Молитвы! Сохраняйте спокойствие..."
   Тарко вздрогнул. Последняя Молитва?! Какое к черту спокойствие, эта штука при активированном знаке Общей Атаки разнесет к чертям всю Вселенную! Неужели все так плохо? Толпа заволновалась, послышались испуганные крики вперемешку с крепкой бранью...
   - Цель определена! - продолжала фея, сверкая ослепительной улыбкой. - Передаю внешний образ! - ее силуэт подернулся мелкой рябью и Тарко вздрогнул - так и есть, она... - Передаю ментальный образ! - лицо полупрозрачной Рейны исказилось... и тут площадь словно накрыло гнетущее ощущение усталости, боли и страха. На мгновение стало трудно дышать, сердце забилось в груди надсадно, будто из последних сил... - Внимание, всем принять Слепок Образа! Повторяю...
   Тарко больше не слушал. Недоумевающие лица сарровинов, яркая фигура феи, гул тревожных голосов - все смешалось в одну серую массу, отодвинувшись куда-то далеко, Тарко пятился, пятился назад, к краю площади, наконец повернулся и побежал. Она не сбежала, нет... Она не успела. Просто Старейший нашел ее первым, нашел и собирается убить. Вот что совершенно отчетливо понял Тарко только что - и кинулся со всех ног к старому зданию на окраине столицы, не задумываясь, что будет, когда он туда прибежит.

---

  
   Рейна закрыла глаза.
   - Я не знаю о чем ты, мужик...
   Эту фразу она повторяла уже почти пол часа. Все тело болело, как от каторжных работ, хотя никто ее пальцем не тронул... Наверное, все дело было в веревках. Чертовы веревки жгли будто огнем, руки и ноги уже онемели - но даже сквозь ватное онемение продиралась эта жгучая боль. Сколько прошло времени с тех пор, как они с Тарко попали в засаду, Рейна уже не помнила. Этот чертов Магистр все задавал ей одни и те же вопросы - и ни один ее ответ его, похоже, не обрадовал... Как только он уходил, Рейна погружалась в какое-то мутное забытье, вне зависимости от собственного желания. А потом он приходил снова и все начиналось сначала - только отвечать было все труднее...
   Магистр наклонился над самым ее лицом, щеку обдало горячим дыханием.
   - Значит, не знаешь. И почему я должен тебе верить? Хватит, девка, ты проиграла, нет ни одной полукровки такой силы. Либо ты мне скажешь, кто ты и зачем здесь, либо... - он гаденько засмеялся. - Три дня в этих веревках, милочка, и Старейшего превратят в беспомощного младенца. А хочешь фокус? - Магистр поднялся и принялся возиться с веревками. - Темная бездна, кто так завязывает... Идиоты... Ффух. Так вот! - Веревки оказались у него в руках. - А теперь фокус!
   Рейна с недоумением взглянула на магистра, но тот молча стоял в картинной позе, с веревками в руках. Она попыталась подняться... Не вышло. Тело не слушалось ее, будто бы марионетка в руках неумелого кукловода... она, сцепив зубы, дернулась изо всех сил - и тут же глухо застонала, едва не прокусив губу - острая боль стегнула от затылка по позвоночнику, словно разряд...
   - Фокус! - выкрикнул Магистр и захохотал в голос. - Ну, как ощущения? Нравится? Не бойся, это навсегда! Теперь ты - моя куколка!
   Как же так? Ведь он снял веревки... И все равно... Ну что ж, попробуем по-другому! Она попыталась поймать ту злобу, что будил в ней гогот этого недоумка в халате, почувствовать ярость - ту первобытную, чистую ярость, после которой вспыхивало пламя истинной силы и свободы... и не смогла. Ее не было. Нет, не то чтобы она не злилась, не то чтобы не хотела спалить придурка к чертям собачьим - но... это были какие-то пустые, мелкие... человеческие чувства. А там, где раньше была ее душа, ее настоящий, верный огонь - теперь не было ничего... Совсем ничего.
   И вот тогда ей стало по-настоящему страшно. Она раньше и представить себе не могла то чувство беспомощности, потерянности, что охватило ее теперь с ног до головы... Как будто ее бросили... Она бросила... Бросила сама себя.
   - Верни... - шепнула она, голос предательски дрожал.
   Магистр снова засмеялся.
   - А вот расскажешь...
   - Я ничего не знаю! Я не понимаю... Ничего не понимаю, я не знаю, ничего не знаю, не знаю! - то существо, что осталось теперь от нее, было смертельно напугано, так что знай она, чего хочет этот мужик - рассказала бы ему все... но она не знала даже, что соврать.
   - Темная бездна тебя поглоти... - голос Магистра был как будто растерянным. Видимо, он все понял. - Похоже, и в правду не знаешь. Ну что ж, тогда...
   Рейна зажмурилась. Почему-то она была уверена, что Магистр сейчас ее прикончит - но даже это было не так страшно, как то, что она больше не чувствовала сама себя. "Что же это такое, черт возьми... мама... мамочка моя, что же мне делать теперь, мама... Аг... Где ты? Где черти носят твою ушастую задницу? Спаси меня, ты же должен, ты же..." Он ведь всегда приходил ей на помощь! Всегда! Где же он?
   Но его не было. Не было с тех пор, как она попала в этот проклятый мир... И больше не будет. Вдруг она это ясно поняла. Его больше нет. Тот, кому она верила больше, чем себе, единственный, на кого она всегда могла надеяться - не придет... От этой мысли в груди рвануло так, что она согнулась пополам... И словно бы в образовавшуюся дыру хлынуло наконец пламя - но не ее яростный огонь, а древняя, могучая лава откуда-то из недр... Рейна встала, не удивляясь тому, что тело снова слушается свою хозяйку, не глядя на застывшего в изумлении магистра, вышла, не заметив двери на своем пути. Земля дрожала. Теперь она могла все. Это был ее мир, и она, Лиенк, дочь огня, повелевала этим миром. Только это не имело никакого значения...
   Рейна вышла в коридор - и тут же в нее с разбегу влетел Тарко, собственной персоной. Он был почему-то весь облеплен черными перьями, а лицо казалось совсем птичьим... где-то послышался топот сотен ног, Тарко несколько секунд глядел на нее, не понимая, а потом схватил за руку:
   - Побежали скорее, там...
   - Ты опоздал. - сказала Рейна тихо, а потом странно засмеялась. - Ты опоздал!

---

  
   Тот день надолго запомнился жителям Нокорона - тем, кому посчастливилось его пережить. Земля дрожала, огонь полыхал повсюду, и рев его заглушал отчаянные крики погибающих... Только небо, вечно неизменное в своем зыбком движении, оставалось безучастным свидетелем этой бойни. Такие дни, как этот, прожигают время насквозь, деля историю на две части - то, что было до, и то, что стало после...
   Тарко сначала с изумлением, а потом с ужасом наблюдал, как она идет вперед, и прямо к ней несутся со всех ног духоведы. И как неведомая сила корежит их, будто испепеляя изнутри, уничтожает на месте - а она продолжает идти, будто ничего не замечая, не меняя выражения лица. Как она выходит на улицу - и каждого, кто окажется на ее пути, постигает та же участь - женщин, стариков, детей... даже кошку, что не вовремя выскочила на дорогу.
   А потом он скорее почувствовал, чем увидел гигантский столб света, ударивший в небо с главной площади города.
   - Рейна! Рейна!! Молитва! Стой, они же... - она не слышала его. - Остановись! - чуть не плача, застонал Тарко.
   Молитва не имела ничего общего с теми просьбами и восхвалениями, с которыми обращались верующие к своим богам. Это была просто формула, высвобождающая чистую энергию. Высвобождающую в никуда, во вселенную - ибо никому, даже самому могучему сарровину, было не под силу обуздать ее. Но Вселенная, чей основной закон - закон равновесия, не оставляет безнаказанными подобные выходки. И в произнесшего Молитву словно бумеранг устремляется поток Первозданной Энергии самой Вселенной. Столь убийственная и неуправляемая комбинация так и осталась бы на службе у самоубийц, если бы не маленькая деталь - почти каждый сарровин умел притворяться... Как одежду, примерять на себя чужой ментальный образ. Словно кара небесная, неотвратимая расплата постигала того, чью шкуру примерил прочитавший Молитву... вот почему эта формула называлась именно так.
   Тарко остановился, бессильно опустив руки. Поздно... Все, кто был на площади, дружно помолились - и теперь само мироздание покончит с этой девочкой в одно мгновение... "Сатир... ты все пропустил" - с едким сарказмом подумал он. А в следующее мгновение чудовищная молния ударила с небес в хрупкую фигурку, воздух загудел от разрядов, что змеями оплели громоотводы и фонарные столбы... Мостовая вмиг почернела, со звоном стали лопаться стекла в ближайших домах, улицу заволокло клубами не то дыма, не то пара... Остолбенев, Тарко глядел на это светопреставление, бессмысленно, будто не в силах поверить... Пока не услышал странный звук. Словно битое стекло хрустело под чьими-то ногами. А в следующий момент в дыму проступила фигура - хрупкий девичий силуэт...
   Одежды на ней не было. Впрочем, кажется, она ей стала не нужна... Существо, медлленно ступавшее по битому стеклу, мало чем походило на человека. Красная кожа мерцала темными переливами, как раскаленный металл, по всему телу проступили какие-то символы, горящие, как разломы в лаве...
   - Больно. - произнесла она, как будто с удивлением. Посмотрела в сторону площади... Скривила губы и решительно направилась туда.
   "Ох-ох... а ведь в прошлый раз у них получилось!" - подумал про себя Тарко.
   Сейчас, по всем законам жанра, должен был появиться Старейший. Хотя на его месте Тарко давно уже сделал бы отсюда ноги... но Старейший не собирался нарушать вышеозначенные законы. Он все еще был уверен в своей силе.
   Рейна почти подошла к площади, когда он буднично вышел из переулка и перегородил ей дорогу.
   - Что ж, должен признать, ты меня удивила. - Произнес Старейший вместо приветствия. Что-то в его облике казалось странным, и спустя мгновение Тарко понял, что именно: правитель Первого Круга сбросил внешне лет двадцать, и выглядел сейчас не старцем - благородным, но слабым - а пожилым, но крепким мужчиной. Как ни странно, но сарровинам, могущественным богам, не дано было власти над собственной внешностью... И внешний вид Старейшего мог явиться только отражением внутреннего состояния.
   В следующий момент стало ясно, в чем дело. Со всех сторон, один за другим, Рейну стали окружать сарровины. От каждого из них к старейшему тянулся елевидный поток, как бы дрожащий воздух - поток силы. И имя каждого из них было известно даже ребенку не только на Первом Круге, но и далеко за его пределами...
   Тарко покачал головой. Да, здесь собралось много сильных ребят... Но ни один из них не участвовал в той битве три тысячи лет назад. Не было Вестника Печали, Данори О'Тира, сарровина, что знал тайные пути каждой души. Не было сильнейшего из воинов, Дора. Не было Повелительницы Судеб, способной предсказывать будущее с пугающей точностью, не было неуловимого убийцы Шаргана Д'Отриера... Впрочем, тот исчез сравнительно давно. Но именно их заслугой была та победа - их, и ни чьей другой...
   Рейна остановилась, молча глядя на Старейшего.
   - Ты не нужна этому миру. Он не твой. - сказал тот и...
   Как поединок искусных фехтовальщиков скучен и скоротечен со стороны - такова и битва сильнейших богов. Не было ни эффектных заклинаний, ни лишних телодвижений... Они просто стояли друг на против друга почти минуту, неподвижно и молча, а затем город озарила невыносимая вспышка света, от которой у всех присутствовавших потемнело в глазах. А когда свет угас - они увидели, что Старейший лежит на земле, разметав свою бороду, снова совершенно седую, а все, кто вышел вместе с ним, еле стоят на ногах.
   Рейна улыбалась. Она перешагнула безвольное тело своего противника, торжествующе посмотрела на собравшихся на площади сарровинов... На миг замерла - одно из множества лиц в толпе показалось знакомым. "Папочка!" со злобной радостью подумала она и подняла руки. Тот удар ниоткуда она просто впитала в себя, полностью, и теперь не чувствовала ничего, кроме чудовищной силы внутри себя. Силы, которую так хотелось обратить на тех, кто посмел причинить ей боль... С кончиков пальцев сорвалось несколько молний и ударило в толпу на площади. Снова послышались отчаянные крики... главная площадь города озарилась вспышками, разноцветными всполохами, в воздухе стали появляться какие-то странные существа - как по команде, сарровины принялись палить кто во что горазд... Она не обращала внимания. Самые умные попытались убежать... кому-то это даже удалось, но молнии одна за другой срывались с пальцев разъяренной дочери бога огня, поражая без разбору и храбрецов, что пытались драться, и разумных трусов.
   И с каждым криком, с каждой смертью этих жалких существ, суетных, глупых, бесполезных, Рейна чувствовала, как опустошенная душа наполняется торжеством - торжеством мести всему и за все. Казалось, что каждая смерть вливается еще одной каплей в без того уже безграничный поток, поток, который скоро и ее саму обратит в ничто, в огонь, уничтожит ее тело, растворит ее душу - и тогда уже ничего не будет существовать. Скорее бы. Скорее...
   Чья-то рука. Чья-то горячая, жесткая ладонь легла на ее плечо, и плечу стало тепло - так странно тепло... Так уже было. Так уже случалось не раз, да, Рейна тут же вспомнила... Так случалось каждый раз, когда ее существо уже вот-вот готово было раствориться в огне... Не мешай мне! Исчезни! Она попыталась избавиться от странного ощущения, спалить, уничтожить - но вдруг почувствовала вторую руку... Кто-то сжал ее крепко-крепко, не давая пошевелиться. Я не хочу! Не хочу, оставь меня! Я не хочу, не хочу, не хочу... но она хотела. Больше всего на свете хотела, чтобы это теплое, родное ощущение осталось с ней навсегда. Эти руки, как губка, вбирали в себя всю ее ярость, весь гнев... всю силу. Только они могли заставить ее хотеть быть слабой. Только они могли наполнить существование другим смыслом...
   Рейна слабо дернулась и открыла глаза.
   - Аг... Перестань, отстань, я говорю... Аг... Что с тобой? Ты какой-то чумазый весь... Что с твоими руками? И куда делась моя... Рейна осеклась. - Моя одежда... Я...
   - Все кончилось, Рин - хрипло ответил Аг'н Осферон
   - Еще нет. - раздался голос позади него. Старейший медленно поднялся на ноги, он выглядел потрепанным, но решительным.
   - Глядите-ка! Похвальное рвение, старый. - засмеялся Аг'н. - Но на этот раз ты пальцем в небо тычешь. Знаешь, в чем наша разница? Ты сам решил, что будешь здесь самым главным. А я таким родился. Всего-то надо было усмирить свою низменную гордыньку и принять естественное положение вещей - но нет, мы подраться решили... Что ж, за что боролись, как говорится. Если бы не твое упрямство - не пришлось бы мне воспитывать монстра-карателя из моей девочки... Но она молодец, неправда ли? - Он обернулся, картинно указав на Рейну пальцем. - Замечательная ученица. Как она всех тут, а? Любо-дорого поглядеть! Хватит старый, не бахвалься. Нет больше твоих боевиков, да и прочий контингент поредел... Пожалей своих подданных, горе-король... Вот так вот, Рин... Хмм. Я посоветовал бы тебе прикрыться. - Аг'н Осферон загоготал в своей манере, запрокинув голову.
   - Ты... ты... - Рейна отступила шаг, другой, глядя на Осферона растерянно, будто не в силах поверить в то, что услышала.
   - Я-я, фольцваген. Пойдем отсюда. - Аг'н поднял с земли чью-то брошенную одежку и протянул Рейне.
   - Не подходи ко мне! - взвизгнула она.
   - Ну, дорогая, не начинай! Здесь же люди!
   Он попытался подойти ближе, но Рейна отскочила, потянувшись к поясу - чертыхнулась, вспомнив, что ни пояса, ни катаров сейчас на ней нет... Аг'н сделал еще один шаг. Рейна суматошно оглянулась, схватила валявшийся под ногами кусок стекла.
   - О боже. Самой-то не смешно?
   - Не подходи, я сказала! - дрожащим голосом сказала Рейна, сжимая осколок... Аг'н Осферон сделал шаг. Рейна снова взвизгнула, подскочила к демону и со всей силы всадила осколок тому в грудь... Порядочный, надо сказать, был осколок, и сил у нее было порядочно. Аг стоял, опустив руки, и смотрел на нее - очень печально, хотя продолжал улыбаться.
   - Не получится, Рин.
   - Ну что ж, тогда я... Рейна быстро опустилась и подобрала еще несколько осколков.
   - Глупая. Говорю же, не получится... Хоть всего меня утыкай. Не туда бьешь. Аг подошел к ней и взял рукой за подбородок. Руки у него все были в ожогах, кожа кое-где полопалась и свисала лоскутами. - В себя тыкай. У меня, знаешь ли, нет сердца. У меня есть только ты. Так что пока ты жива - ничего со мной не поделать.
   Рейна разжала руки, осколки со звоном упали на мостовую... От того, что она не видела его так долго, от того, что его лицо, родное, безумное чумазое лицо было сейчас так близко - мысли путались, не давая ей сосредоточиться... Верить ему, снова ему верить - вот все, чего ей хотелось.
   - Зачем же ты...
   - А иначе бы тебя убили. Посмотри на эти уголовные рожи... Ничего не напоминают? Это уже случалось.
   - Не такой ценой... Не такой...
   - А какой ты хочешь цены, глупая? - Кажется, Аг разозлился. - Что ж... хочешь - я все верну. Я могу это, теперь могу, с таким сердцем, каким ты стала, я почти всемогущий бог. Хочешь - все будет как прежде. Ты вернешься туда, на свой обожаемый чердак, будешь развлекаться, бегая от своего идиота-папашки, а в свободное время заниматься всякой ерундой. А я вернусь с тобой. Снова к тебе в шуты-телохранители. Хочешь? - Аг схватил ее за плечи, заглянул в глаза. - Ну так пошли домой, Рин. Пошли, вернемся.
   Рейна замерла. Домой... Домой. Снова торчать в лавке у Надима, снова дурачиться с Агом, снова бродить с ребятами по московским улицам, забывая обо всем - будто бы она такая же, как все... Снова ничего не бояться. И не будет той битвы на поляне, где погибла дочь охотника Уна, и студент Сергей никогда не бросится на нее с ножом, и все, кого она убила просто так, от злости, просто чтобы не мешали - все они снова станут живыми...
   - Нет. - Прошептала она, не замечая, что плачет. - Нет, Аг... Не нужно. Я не хочу забывать того, что сделала... Я не хочу делать этого снова. И я... Я не забуду, что сделал ты. Рейна вырвалась из рук Аг'н Осферона, накинула на плечи ту тряпку, что он ей протягивал, и пошла прочь, по-старушечьи сгорбившись.
   Она бы очень удивилась, оглянувшись. Демон улыбался. Улыбался самой обычной, веселой и доброй улыбкой, а не вечным своим джокерским оскалом...
   - Что ж, игра стоила свеч. На этот раз у меня человеческое сердце.
  
   В тот день еще никто не знал, что ожидает мир богов - жестокий мир, чьи дети знали только право сильного, мир, чье сердце наконец очнулось ото сна.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"